Военная тайна

Помнится, был в моей жизни такой случай. Служил я тогда на дальнев востоке, во внутренних войсках, в звании сержанта, да и то младшего. Застава, на которую я попал по распределению, после учебки - охраняла мост через реку.

- Какую?

- Не скажу, военная тайна!

Скажу лишь только, что находилась наша застава в Хабаровском крае, в Верхнебуреинском районе. Зачем, и от кого охранялся этот мост мы так толком и не знали. То ли от нашего главного врага - империализма, то ли от местных любителей рыболовов, чтобы те не повытаскивали гайки, скреплявшие рельса, чтобы потом с успехом использовать их в качестве грузила к донкам. Рыбка, я вам скажу, водилась в этих краях самая крупная, ни одной мелкой плотвички. Не то, что на нашей заставе! Но, как то раз и в наш тихий омут стала приплывать рыбёшка покрупней. Это я имею в виду офицеров управления нашей дивизии. Приехали они к нам для проверки боеспособностичасти. И надо же? Выбрали, какого-то лешего, именно нашу заставу! Не знаю, чем она им приглянулась? В общем, решили начать с нас. Не успели толком устроиться, вещички свои куцые разложить по комнаткам (чемоданы свои неподъёмные), как старший из них, в звании полковника, по фамилии Хватов, распорядился: чтобы завтра, к девяти ноль ноль, на плацу стояли все прапорщики того батальона, к которому относится  наша застава! Дежурные телефонисты тут же взялись за дело: успели всех оповестить, вроде бы никого не забыли. А так оно, или нет - завтра будет видно.

На следующее утро строевой плац заставы был в прямом смысле слова - заставлен людьми в военной форме. Прапорщиков в нашем батальоне оказалось хоть отбавляй: старшины, техники, собаководы, в общем - солить их, не пересолить! Но дотошный полковник Хватов всё же решил проверить: все ли присутствуют?!

- Равняйсь! - Смирно! - громко скомандовал он, стоя лицом к вытянутым по струнке прапорщикам. Затем началась перекличка. Каждый, услышав свою фамилию, громко выкрикивал: - я! Когда же очередь дошла до прапорщика Лотоцкого, техника нашей заставы, никто не ответил.

- Лотоцкий! - снова повторил полковник.

- Где этого дьявола черти носят?!

- Что значит болен?! Если он жив - одеть и поставить в строй! А там посмотрим, что с ним делать. И запомните, товарищи прапорщики, мать вашу, что в армии нет больных и здоровых, есть только живые и мёртвые! Послать за ним посыльного!

Посыльным оказался дневальный свободной смены  рядовой Абдураимов. Через пять минут он прибежал обратно и сообщил пренеприятнейшую весть:- прапорщик лотоцкий лежит (в своей каморке) не только с температурой 38 градусов, но и с сильным запахом перегара. - Нашёл, чем лечиться - с раздражением произнёс начальник заставы. Мало того, больной, ещё и в дюпель пьяный! Куда деваться?! Хватов на то и Хватов! Ведь всё равно не отвяжется, пока не увидит этого кренделя!

И тут, его как разрядом молнии ударило! Он едва не подпрыгнул на месте от гениальной идеи, которая его тотчас осенила. Летящей походкой, семимильными шагами, он в считанные секунды поднялся по лестнице, на второй этаж, где находилось расположение заставы, затем сдёрнул одеяло с той кровати, в которой мирно отдыхало тело младшего сержанта (моё, разумеется), начальника радиостанции батальона, после ночной смены.   - Костик, подъём - скомандовал командир заставы, глядя на меня глазами преданой собаки. Его слова никак не походили на приказ, скорее всего на просьбу - оказать добрую услугу.

что на сей раз? - подумал я с трудом отрываясь от кровати.

- Быстрей, быстрей - погонял начальник. Пришлось одеться. Затем командир заставы едва не за руку потащил меня в соседний дом, где жили офицеры. И вот, мы уже в квартирке у прапорщика Лотоцкого. Посиневшее лицо, мешки под глазами, остальные части его тела были скрыты обычным армейским одеялом, к тому же изо рта сильно разило перегаром. Этот запах мы учуяли едва ли не с порога. было ясно, что в таком виде предстать перед Хватовым - означало незамедлительные взыскания, как с занесением в личное дело, так и материальное. Не удалось бы избежать этой участи и самому начальнику заставы. Он спешно собрал в охапку всю форму мирно спящего прапорщика, разбросанную по всей комнате, затем вручил её мне, и сказал: - переодевайся! Не понимая, зачем, я тотчас же стал менять своё обмундирование на обмундирование прапорщика. Одежду тот похоже не стирал долго, о чём свидейтельствовал запах, от которого я едва не срыгнул, дважды: когда надевал рубашку с засаленным воротником, и когда обувал его сапоги. Вместе с ним мы были чем-то схожи, несмотря на то, что он был выше меня едва не на целую голову. Ну, таких подробностей полковник Хватов может и не заметить, ведь видел он его всего один рази то, трезвого, два года назад. Сапоги совсем не жали, даже наоборот, были свободны на три размера. Китель, правда, едва не доставал до колен.   Начальник заставы сперва бегло меня осмотрел, потом махнул рукой, сказав при этом, что и так всё сойдёт. Теперь началось самое главное! Командир заставы, быстро инструктируя меня, сказал, что мне предстоит на время, правда не сказал, на какое, побыть прапорщиком Лотоцким! Мне предстояло не только изображать больного, но ещё и говорить с украинским акцентомчтобы никто ничего не заподозрил. Задача была не из лёгких. До строевого плаца, где во всю трудились прапорщики, пытаясь изобразить что-то пообное, в виде строевого шага, мы с начальником заставы добрались быстро. Иди, - говорит он мне, представься. Только не ляпни ему: - младший сержант! Запомни, ТЫ - прапорщик Лотоцкий! Понял? Вперёд!

Я подбежал к двухметровому верзиле в полковничьих погонах, представившись, как инструктировал меня начальник заставы, при этом изображая озноб, как при температуре тела в 38 градусов.

- А, Лотоцкий?!

- Сергей Николаевич?!

- Присоединяйтесь! Покажите этим вещевикам и начпродам, как надо ходить по плацу строевым шагом. Кругом одни животы и будки, смотреть не на что! А у прапорщика Иванова и вовсе, будка вдвое больше моей будет. Пришлось мне малость походить строевым шагом, исполняя команды самого полковника: направо, налево, кругом марш, и т. д.

Закончилось строевое мытарство. Полковник Хватов построил всех в ряд. - Прапорщик Лотоцкий, выйти из строя - скомандовал он.

- Есть, выкрикнул я, и, сделав несколько строевых шагов, развернулся кругом.

- Вот, видите, сказал Хватов. Прапорщик лотоцкий, будучи больным, с температурой 38 градусов, показал неплохие результаты строевой подготовки.

- Равняйсь! Смирно!

- Прапощику Лотоцкому объявляется благодарность!

- Служу Советскому Союзу - выкрикнул я что есть силы, совсем забыв про украинский акцент.

-Ну, продолжил Хватов, спортивную подготовку я вам, наверное, устраивать не буду. Что вам, что генералам - один хрен. Кросс длиной в три километра не каждый осилит. Хотя, кто-то из вас к вечеру и доковыляет. Отжаться от пола многим не позволит собственный живот, а перекладинамногих из вас не выдержит.

- Значит так!

- Десять минут перекура, вооружиться,   - и на стрельбище! Стрельба из автомата Калашникова. Наверное, забыли, когда в последний раз из него стреляли? - Никак нет, не выдержал я, в то время как остальные мирно молчали, опустив едва не до живота свои массивные головы.

- Разойдись!

Я с радостью влетел в комнату хранения оружия, где хранились наши автоматы, взял естественно, свой - пристрелянный на все сто, в то время, как остальные прапорщики получали автоматы других сержантов и солдат заставы, многие из которых не изобиловали прицельной точностью.

нас рассадили по машинам. В кузове каждого ГАЗика с трудом влезало десять прапорщиков, в то время как солдат и ержантов срочной службы влезало втрое больше. И всё же, мы кое-как разместились. Добралисьдо стрельбища  мы довольно таки быстро. Стрельба прапорщиков ничем не отличалась от стрельбы новобранцев, хотя кто-то изредка и поражал мишени. И тут я всё опошлил, поразив с первых выстрелов всемишени. Снова общее построение, и словаблагодарности в адрес прапорщика Лотоцкого. Ещё бы несколько таких поощрений, и я бы снял с настоящего прапорщика все ранее наложенные на него взыскания по службе, с горечью думая о том, что мои собственные взыскания никто не отменит, и мне, возможно до демобилизации придётся носить эти пресловутые две лычки и звание младшего сержанта. Если ещё и эти не снимут. Далее всё как обычно: разоружение, чистка оружия, обед в окружении прапорщиков, свободное время до самого отбоя. Вечером Хватов уехал, я снова стал младшим сержантом, переоделся, вернул вещи всё ещё спящему прапорщику Лотоцкому, который проспал в этот день всё саме главное. Он так и не понял, за что с него сняли два ранее наложенных на него взыскания от командира части.