Ужасная красавица aka Спящая красавица эро

Эротический триллер

1

В монастыре Святого Лаврентия расположенном в живописном месте у подножия старых невысоких гор царил молитвенный час. Два десятка монашек, преклонив колени, отчаянно молились в просторной зале перед образом Иисуса Христа. Монастырь находился в дремучем лесу на берегу большого озера достаточно далеко от городов и сел и в часы молитвы было так тихо, что в залу проникали пение птиц и плеск озерной рыбы. Настоятель монастыря Никита Кузякин облаченный в длинную черную сутану бесшумно вошел в залу и задумчиво посмотрел на коленопреклоненных монашек. Он тихо опустился на деревянную скамью стоящую позади них, терпеливо ожидая окончания молитвы. Наконец, в боковую дверь вошел монастырский диакон и, негромко звякнув колокольчиком, бесшумно удалился. Монашки, еще раз набожно перекрестившись, стали подниматься и расходиться по своим кельям. Никита тоже поднялся и, поклонившись образу Иисуса Христа, окликнул одну из монашек:

- Дуся, поди-ко сюда, дочь моя. Разговор есть.

Дуся, молодая девушка лет двадцати, испуганно вздрогнула и, нерешительно приблизившись к главе монастыря, поклонилась. Он внимательно посмотрел на молодую монашку и сказал:

- Нам лучше поговорить в моем кабинете. Ступай за мной.

Никита повернулся и направился к входной двери. Дуся безропотно последовала за ним. Они вышли во двор монастыря и молча пошли к одному из небольших строений, которое служило резиденцией настоятелю Никите Кузякину. На улице опускался летний вечер, который казался душным после прохлады молитвенной залы. Никита толкнул дубовую дверь отделанную изразцами и они вошли в небольшую переднюю, которая служила комнатой для тех, кто ожидал аудиенции с настоятелем монастыря. Открыв дверь своего кабинета, Никита пропустил вперед монашку.

- Входи, Дуся... поговорим.

Он вошел следом за ней и, закрыв дверь, направился к письменному столу.

- Присаживайся, дочь моя.

Дуся степенно опустилась на стул стоящий перед письменным столом, за которым расположился Никита, и, опустив голову в покорном смирении, положила руки на колени. Никита с минуту молчал, любуясь ее красивым лицом, и наконец заговорил:

- Дуся, вчера вечером у себя в келье ты забыла свечу задуть...

Девушка снова испуганно вздрогнула. Никита между тем продолжал:

- ... мать Евдокия вошла на цыпочках погасить ее и увидела тебя на ложе своем совсем нагую...,- Никита крякнул, - ... и рука твоя покоилась между ног твоих.

Дуся густо покраснела.

- Ты уже раскаиваешься в том, что постриглась в монахиню? – строго спросил Никита, - о мужчинах мечтаешь?

- Я мечтаю только об одном мужчине, - тихо ответила Дуся, - о Господе моем Иисусе Христе.

Настоятель монастыря, моргнув глазами, уставился на молодую монашку.

- Что за дурь ты городишь? Господь не мужчина.

Дуся вскинула на Никиту удивленно-растерянный взгляд.

- Как не мужчина?

Настоятель тоже на минуту растерялся.

- Ну... то есть, он конечно не женщина... тьфу, будь ты неладна... как тебе объяснить? – Никита тщетно пытался подобрать нужное слово, - это образ... как бы.

- Я знаю, - Дуся снова покорно опустила голову, - я влюбилась в этот образ семи лет от роду и всю жизнь мечтала встретить в жизни подобного мужчину.

- Продолжай.

- К девятнадцати годам, не встретив в своей жизни никого хотя бы отдаленно напоминающего его образ, я ушла в монастырь, - Дуся глубоко вздохнула,- ибо жить без него не могла больше.

Никита скрестил руки и, уперев в них подбородок, задумался.

- Что ты хочешь сказать? – наконец, спросил он, - что по вечерам, раздевшись донага, ты мечтаешь о том, что любишь Иисуса как мужчину и... и отдаешься ему?

Дуся снова густо покраснела.

- Да, - ответила она.

Никита откинулся на стуле и внимательно посмотрел на девушку.

- В тебя, дочь моя, вселился демон плотских утех, - тоном судьи изрек настоятель монастыря, - и ты знаешь об этом, но прикрываешь этот грех якобы любовью к Иисусу Христу, прекрасно зная, что то, о чем ты мечтаешь, никогда не свершится.

- Свершится, - твердо заявила Дуся.

- Что-о-о? – побагровел Никита, - ты смеешь перечить мне?

Дуся виновато взглянула на настоятеля и пояснила:

- Однажды ночью он явился мне... как дух бестелесный... и я говорила с ним.

- Лжешь, - сверкнув глазами, сказал Никита.

Девушка в этот раз открыто посмотрела собеседнику в глаза и с тихой яростью в голосе произнесла:

- Я ни разу не солгала в своей жизни. Ни разу.

- Доказательства... что он явился тебе.

- Ты действительно хочешь услышать доказательства, Отец? – спросила Дуся, продолжая смотреть ему в глаза.

- Да.

Дуся отвела взгляд и, опустив голову, стала разглядывать свои руки.

- Он говорил мне о твоей связи с матерью Евдокией.

Никита грохнул кулаком по столу и, поднявшись, стал нервно расхаживать по кабинету. Наконец, он подошел к ней и, возвышаясь словно исполин, уже мягче спросил:

- И что? Он сказал тебе, что нас с Евдокией ожидает Ад, Преисподняя, черти и котел с кипящей водой?

- Как раз наоборот, - возразила Дуся, - он сказал, что пока что ты единственный настоятель в округе, который осмеливается делать то, для чего человек приходит в этот мир, - девушка взглянула на Никиту снизу вверх, - осмеливаешься любить свою половинку, коей является для тебя мать Евдокия.

Никита, не говоря ни слова, вернулся за стол.

- Дуся, - попросил он, - расскажи-ка мне эту историю подробнее... как другу.

Девушка неуверенно взглянула на настоятеля и тихо сказала:

- Хорошо... но только как другу... как Отцу никогда не решилась бы.

- Я слушаю тебя, - как можно мягче подбодрил ее Никита.

Дуся улыбнулась своим собственным мыслям и начала рассказ:

- Во время молитвы я всегда смотрю подолгу в глаза Его и в эти моменты очень-очень люблю Его. Но обычно я читала ту молитву, коей нас обучили здесь в монастыре. Но вот однажды, по своему обыкновению глядя в глаза Его, мне показалось, - Дуся запнулась, подыскивая слова, - нет, не показалось... а словно знание открылось мне, что это не образ, что Он живой, реальный, и что я однажды встречу Его как обычного мужчину и смогу обнимать и целовать Его.

- И что же случилось, когда это знание вдруг открылось тебе? – с любопытством спросил Никита.

- Я вместо обычной молитвы попросила Его, чтобы Он подал мне какой-нибудь знак, чтобы это знание крепче стало... глубже, - Дуся пристально посмотрела на Никиту, - и как только я мысленно произнесла эту просьбу, Он словно дланью своей провел по сердцу моему. Никогда в жизни мне не было так хорошо, - глаза девушки наполнились нежностью, - Он словно подержал мое сердце в ладонях своих.

- Да, - задумчиво согласился Никита, - со мной тоже такое бывало несколько раз. Теперь я действительно верю тебе. Продолжай.

Дуся слегка покраснела и продолжила:

- С этого дня как я получила доказательство того, что Он живой и реальный мужчина, я стала в келье перед сном раздеваться донага и... и ласкать свое тело, представляя как обнимаю и целую Его и... и как отдаюсь Ему. И однажды Он снова взял мое сердце в свои ладони.

- Но как же Он все-таки явился тебе?

- Так же как и во время молитвы... по моей просьбе. То есть однажды, вместо того, чтобы представлять как я люблю Его, я попросила Его явиться мне хотя бы ненадолго.

Дуся замолчала, вспоминая это необыкновенное событие своей жизни. Никита не мешал ей.

- Он появился в моей темной келье в белых одеждах прямо у изголовья моего ложа. Я отчетливо видела Его лицо, руки, но все же было ясно, что это не обычный живой человек. Он был словно светящийся туман.

- Ты не испугалась Его появления?

- Нет, - улыбнулась Дуся, - я слишком сильно люблю Его. Я радовалась как ребенок.

- О чем вы говорили... хм... помимо нас с Евдокией? – в этот раз покраснел Никита.

- Я сразу же спросила Его, может ли Он явиться мне как обычный живой человек. Он ответил, что может, но при условии, что я сама буду искать Его. Я конечно удивилась ведь я никуда из монастыря не отлучаюсь, но Он ответил, что Его ищут сердцем и находят даже если на одном месте живут. И тогда я спросила КАК мне найти Его?... что мне делать?... какие поступки совершать? Я сказала, что очень очень хочу найти Его.

Дуся замолчала и снова наклонила голову.

- И что Он ответил тебе? – спросил заинтринованный Никита, - ты ведь не одинока, Дуся, в своем желании найти Его. Если Он действительно где-то живет, то и я желаю встретиться с Ним.

- Вот именно это Он и ответил мне, - Дуся снова подняла голову, - Он сказал именно это слово – «желание». Я сначала не поняла Его и возразила, сказав, что одного желания недостаточно. Но Он сказал, что достаточно. Он объяснил мне, что если у меня действительно будет желание найти Его, то где бы я ни находилась и с кем бы я ни разговаривала, я буду всматриваться в каждое лицо, я не пропущу ни единого слова. И Он обязательно подаст мне знак.

В кабинет настоятеля монастыря неслышно вошла Евдокия, неся в руках дымящийся самовар. Поставив его на небольшой обеденный стол, она повернулась к собеседникам и, улыбаясь, сказала:

- Желаю вам приятной беседы за чашечкой чая.

Евдокия с нежностью посмотрела на молодую монашку и добавила:

- Сейчас чашки принесу.

Она направилась к входной двери как вдруг услышала за своей спиной вопль Дуси:

- Иису-ус.

Евдокия обернулась и в ту же секунду монашка упала ей на грудь.

- Отец, - обратилась она к Никите, - попьете чаю и отпусти ее. У девочки жар.

Никита кивнул головой и вышел из-за стола. Он взял девушку под руку и сказал:

- Идем, Дуся, чаю выпьем. Теперь я тебе объясню кое-что.

Они сели за обеденный стол и Евдокия, немного постояв, вышла из кабинета. Девушка мелко дрожала, из глаз ее текли слезы.

- Дуся, дочь моя, - Никита положил свою широкую ладонь ей на руку, - послушай меня.

Дуся подняла на него заплаканные глаза.

- Ты ведь хочешь найти Иисуса мужчину, - мягко сказал Никита, - таким, каким ты знаешь его образ… значит Евдокия не могла им быть.

- Но это был Он… это были Его глаза, - Дуся готова была разрыдаться, - я не могла ошибиться.

Никита вздохнул и продолжил:

- Ты же сама говорила, что на пути к Нему Он будет подавать тебе знаки. Поскольку Евдокия не Иисус, значит это был знак.

- Какой? – у Дуси сразу высохли слезы.

Никита не ожидал подобного вопроса и слегка растерялся. Но, подумав немного, сообразил.

- Как какой? Он дал тебе понять КАК ты сможешь найти Его. Вглядываясь в каждое лицо, не пропуская ни единого слова, - Никита погладил ее руку, - и судя по тому как ты отреагировала, ты прекрасно поняла это.

До молодой девушки наконец дошел смысл его слов и она, успокоившись, кивнула головой. Вошла Евдокия с разносом в руках и составила с него на стол чашки, ложечки и сахарницу. Она стала наливать чай в чашки и Никита, проведя ладонью ей по попе, мягко сказал:

- Посиди с нами, Дуняша.

Евдокия вздрогнула, с беспокойством глядя на Никиту. Но он улыбнулся и сказал:

- Нашу дочь намедни Иисус посетил.

Евдокия, налив чай, опустилась на стул, удивленно глядя на молодую монашку.

- В самом деле? – спросила она.

- Да, - ответил за нее Никита, - и в частности сообщил ей, что мы с тобой в очень близких отношениях.

Евдокия оглушенная подобной новостью молчала, не зная, что сказать.

- Дуся, - снова заговорил Никита, - ты мне рассказала почти все о визите к тебе Господа нашего Иисуса Христа, но одного так и не сообщила – почему Он все-таки о нас с Евдокией тебе говорил?

Дуся отхлебнула горячий чай и ответила:

- Потому что речь шла о желании любить… Он сказал, что явился мне только потому, что во мне в отличие от других монашек живет желание любить Его как мужчину и что именно это желание – желание любить свою половинку и делает человека живым.

Дуся умолкла и снова отпила чаю. Настоятель монастыря и его любовница мать Евдокия молчали, стараясь не пропустить ни слова. Дуся продолжила.

- Иисус объяснил мне, что люди разделены на две половинки именно для того, чтобы любить друг друга и что в нашем монастыре практически все мертвы за исключением отца Никиты, матери Евдокии и меня, - Дуся с виноватым видом взглянула на них и закончила, - таким образом я и узнала, что вы… любите друг друга.

Евдокия молча пила чай время, от времени задумчиво поглядывая на девушку и, не удержавшись, спросила:

- Он не объяснил тебе, Дуся, почему среди мирян многие занимаются так называемым сексом просто ради удовольствия?   То есть, без любви в сердце, без нежности во взгляде, без ласки?

- Объяснил, - ответила Дуся , - потому что как две половинки они стремятся любить друг друга, но любви к Богу в сердцах у них нет... потому нет и нежности.

- Дуся, - обратился к ней Никита, - и последний вопрос к тебе – чем кончилась твоя встреча с твоим... возлюбленным?

- Он сказал, что скоро я увижу Его... но я так и не поняла где... в реальной жизни  или нет.

Дуся допила чай и поставила на стол пустую чашку.

- Я пожалуй пойду, - сказала она и поднялась,   - уже поздно.

- Я провожу тебя, - Никита тоже поднялся и, взяв девушку под руку, направился к двери.

Евдокия посмотрела им вслед и стала убирать со стола.

Настоятель монастыря проводил молодую монашку через погружающийся в сумрак двор и напоследок сказал:

- Дуся, сообщай, если еще что интересное произойдет... не любопытства ради, а..., - Никита прижал ее к себе и поцеловал в лоб, - ... далеко не каждому Иисус является.

- Хорошо, - девушка смиренно поклонилась и направилась в свою келью.

Никита тоже отправился к себе и, войдя в свой рабочий кабинет, подошел к Евдокии и обнял ее.

- Как божественно хорошо любить тебя с позволения Господа, - улыбнулся он, - словно камень с сердца свалился.

- Развратник, - игриво улыбнулась Евдокия, обняв его обеими руками и прижавшись к нему всем телом, - идем на постель... я хочу тебя.

Они вошли в опочивальню и Евдокия, сняв с себя монашеское платье, предстала перед настоятелем монастыря в нагой красоте сорокапятилетней цветущей женщины. Она подошла к нему, мягко ступая босыми ногами и положив руки ему на плечи, посмотрела в глаза.

- Знаешь, Никита, - сказала она, - мы ведь до сегодняшнего дня просто сексом занимались.

- Сегодня что-то изменилось? – улыбнулся он.

- Да, - серьезно ответила Евдокия, - сегодня Дуся озвучила то, что мы с тобой до сих пор не осознавали – мы любим друг друга, Никита.

Он привлек ее к себе и нежно поцеловал ее.

- Когда Дуся сказала это, - снова заговорила Евдокия, - я, глядя на тебя, вдруг осознала, что я действительно люблю этого сильного крепкого мужчину, люблю нежиться в его объятиях, люблю отдаваться ему по ночам со всей страстью, на которую способна.

- Иди на постель, Дуняша, - Никита легонько подтолкнул ее и начал раздеваться.

Евдокия легла на спину, запрокинув руки за голову, и закрыла глаза, испытывая предвкушение от предстоящей половой близости с любимым мужчиной, томясь от охватившего ее желания, которое блаженной негой зажгло все ее тело. Никита окинул ее взглядом и лег рядом с ней, сжимая ладонью ее налитую грудь. Евдокия выгнула спину словно кошка и, обняв его, прижала к себе, покрывая поцелуями его лицо.

- О-ох, Никита, - она опрокинула его на спину и легла сверху, - хорошо-то как...

2

Дуся прошла молитвенную залу, еще раз с любовью взглянув на милый образ Иисуса Христа, и, выйдя в боковую дверь, пошла длинным коридором тускло освещенным горящими свечами. Добравшись до своей кельи, она вошла внутрь и, прикрыв за собой дверь, теперь уже не испытывая страха быть застигнутой врасплох, разделась донага и легла на свое ложе. Монашки никогда не заходили к ней, ибо Дуся была очень замкнутой и подруг не имела. Лежа на спине, она слегка развела ноги в стороны и, закрыв глаза, провела пальцами по увлажнившейся промежности.

- Иисус, - шептала она, - любит ли кто-нибудь Тебя сильнее, чем я? Милый, родной, любимый мужчина... как я хочу отдать Тебе всю себя... свое сердце, свою душу и свое тело.

Мощный всплеск нарастающего сексуального возбуждения охватил огнем низ живота и стал подниматься вверх к области сердца. Согнутые в коленях ноги безвольно разъехались в стороны, соски отвердели и Дуся, приоткрыв от наслаждения рот, тихо застонала. И снова, как это уже не раз с ней случалось, сердце ее словно кто-то взял в свои ладони. Девушку охватило подлинное блаженство. Она глубоко дышала от охватившего ее счастья и шептала все громче и громче:

- Ты пришел ко мне, Ангел мой... как же я благодарна Тебе, любимый.

Внезапно она всей кожей ощутила, всем сердцем почувствовала, что позади нее кто-то стоит. Когда Иисус Христос впервые явился ей, ее келья была погружена в темноту. Сейчас на стене горела свеча и Дуся открыла глаза, но не осмелилась обернуться. Она все же справилась с охватившим ее волнением и тихо спросила:

- Ты здесь, Иисус?

Ей никто не ответил и она уже решила, что ей померещилось, и снова закрыла глаза. И в тоже мгновение тихий и нежный голос проникающий в самое сердце ответил:

- Да.

Дуся снова распахнула глаза, но не стала оборачиваться убежденная в том, что никого не увидит. Однако ощущение того, что кто-то стоит у изголовья ее ложа, было таким явственным, что девушка невольно взглянула на стену, на которой горела свеча, желая увидеть тень. Но тени не было. Дуся в очередной раз справилась с волнением и тихо сказала:

- Иисус, я хочу отдаться Тебе... возможно ли это?

Снова никто не ответил ей. Молчание затянулось и Дуся, устав от нервного напряжения, закрыла глаза, решив, что разговаривать с Господом можно и с закрытыми глазами. Мало-помалу волнение ее улеглось, она успокоилась и задремала. Спустя четверть часа сквозь полудрему она вдруг услышала позади себя отчетливый мужской голос:

- Ты действительно хочешь половой близости со мной?

Дуся никак не могла сообразить спит она или нет. Она открыла глаза, но было так темно, что она не смогла увидеть ни двери, ни стен. В этот раз она не испытывала ни волнения, ни страха, и потому уверенно ответила:

- Да, любимый.

Дуся ожидала паузы, но в этот раз Он продолжил и спросил ее:

- Решишься ли ты подойти и обнять незнакомого мужчину?

- Нет, - ответила девушка.

- Почему? – спросил мужской голос.

- Страшно... я ведь с ним лично незнакома.

- А если у него будут мои глаза?

Дуся улыбнулась.

- Тогда решусь.

После небольшой паузы голос снова заговорил:

- Я могу явиться тебе... прямо сейчас... и мы сможем любить друг друга физически...

- Правда? – Дуся от радости едва не подпрыгнула на постели.

Голос проигнорировал ее вопрос и продолжил:

- Ты будешь видеть мои глаза, но внешне я буду выглядеть так, как выглядит твой страх..., - он немного помолчал и спросил, - готова ли ты к подобному испытанию?

Девушка испытывала бешеную радость и предвкушение от предстоящей половой близости с возлюбленным Иисусом, но в конце концов до нее дошел смысл Его слов. Она задумалась, но пришла к выводу, что сказать «нет» она не сможет.

- Ты обещаешь мне, что глаза будут Твои? – спросила она.

- Обещаю.

- Тогда я готова... любить Тебя, - Дусю снова охватило волнение.

Мимо нее проследовал светящийся мужской силуэт и, повернув к ней голову, улыбнувшись, сказал:

- Следуй за мной.

Дуся как была нагая вскочила с ложа и бросилась к входной двери, за которой уже скрылся ее возлюбленный мужчина. Она, даже не подумав о том, чтобы одеть на себя хоть что-нибудь, выбежала в коридор, в дальнем конце которого снова заметила светящийся силуэт. Он остановился у двери в подсобное помещение, в котором хранилось сено и утварь для нескольких лошадей, которыми располагал монастырь Святого Лаврентия и, немного постояв, просочился внутрь. Дуся подбежала к двери и после секундного колебания толкнула ее вперед. Она вошла, ища глазами светящийся мужской силуэт, но его нигде не было. Две слабые свечи расположенные на противоположных стенах едва освещали просторное помещение. Дуся прикрыла за собой дверь, пытаясь привыкнуть к сумраку подсобки и ища глазами хоть одно живое существо. Она двинулась вглубь комнаты и, заметив у дальней стены какое-то шевеление, едва не потеряла сознание от охватившего ее ужаса. Закрыв ладонью рот, чтобы удержать крик рвавшийся наружу, и глядя  на него округлившимися от страха глазами, она попятилась назад. У дальней стены на деревянной лавке сидело двух метров роста огромное волосатое чудовище с кривым носом, с торчащим из уголка рта желтым клыком и с маленькими рожками на голове. Дуся, однако, не удержалась и вскрикнула от неожиданности, стукнувшись спиной о стену. Глядя на него издали, она обратила внимание, что во всем его облике было нечто, что притягивало словно магнит. Глаза. Она посмотрела в их лучистую голубизну и на секунду ей показалось, что несмотря на свой безобразный вид, он совсем не страшный.

- Иисус, - выдохнула Дуся и, оттолкнувшись от стены, двинулась вперед.

Пройдя половину комнаты, она мельком оглядело его тело и снова попятилась назад, увидев торчащий колом возбужденный член и волосатые ноги оканчивающиеся копытами. Сделав несколько шагов назад, она остановилась, решив смотреть только в его глаза. И действительно его глаза стали словно больше в размере. Дуся снова двинулась вперед, больше никуда не отводя взгляд. Его глаза излучали такую невыразимую нежность, что страх девушки заметно улегся и в голове мелькнула забавная мысль: «Угораздило же меня влюбиться в подобную образину». Подойдя к нему вплотную, она, однако, мелко дрожала и, проведя дрогнувшей рукой по его волосатой голове тихо сказала:

- Иисус... я еще девственница... мне будет больно?

- Люби, - рыкнул он таким ужасным голосом, что девушка невольно вздрогнула и мороз пробежал по коже.

- Хорошо, - едва переведя дыхание ответила она и прикоснулась губами к его губам, стараясь не думать о торчащем из уголка рта клыке.

Она крепче обняла его и, разведя ноги в стороны, поставила их на деревянную лавку, медленно опускаясь вниз. Он сгреб ее в охапку могучими волосатыми руками и крепко прижал к себе, все более страстно отвечая на ее мягкий поцелуй. Дуся обмякла в его объятиях, испытывая мощнейшее сексуальное возбуждение, и едва не достигла оргазма, когда почувствовала у себя между ног прикосновение его возбужденного члена. Он, однако, придерживал ее, не торопясь пробивая себе дорогу между влажных половых губ. Настойчивые прикосновения его члена были так приятны, что Дуся превратилась в одно единое желание отдать ему всю себя. Он словно ждал этой секунды и с силой вошел в нее. Дуся охнула, с удивлением осознавая, что не испытывает боли, и словно одержимая, уперев ноги в лавку, стала совершать движения попой. Он, держа ее руками, поднялся и направился к куче сухого сена. Осторожно положив ее на спину, он лег на нее, навалившись всем своим огромным телом, в свою очередь превратившись в одно единое желание взять, с такой страстью овладевая ею, что она после серии кратких, но глубоких оргазмов, потеряла сознание...

... Она внезапно осознала себя на берегу моря на залитом солнцем пляже. Прямо перед ней стоял Иисус. Никогда еще Дуся не видела столь красивого мужчины. Длинные развевающиеся на легком ветерке волосы, курчавая борода и пронзительно ясные голубые глаза глядящие на нее с беспредельной нежностью. Она бросилась к Нему, но наткнулась на невидимую преграду словно Он стоял окруженный стеклянной перегородкой.

- Иисус, - молила девушка, изо всех сил пытаясь приблизиться к Нему, и когда ей казалось, что она уже почти прикасается к Нему, Он снова отдалялся и смотрел на нее словно вечный образ, который живет в ее сердце и который нет никакой возможности потрогать руками.

Наконец, Дуся окончательно выбилась из сил и села на песок, просто глядя с любовью в Его глаза, и в какой-то момент ей показалось, что она видит перед собой лицо главы монастыря Святого Лаврентия Никиты Кузякина...

Обнаженную Дусю лежащую на куче сухого сена ранним утром обнаружила Евдокия, которая пришла в ее келью узнать, не спал ли у девушки жар. Монашки нигде не было и встревоженная Евдокия пошла по коридору, пытаясь ее отыскать. К счастью, тяжелая  дубовая дверь  в подсобное помещение была едва прикрыта и Евдокия вскрикнула от неожиданности, увидев лежащую на сене девушку. Она окликнула ее, но Дуся не отозвалась. Подойдя к девушке поближе, она прощупала ей пульс и убедившись, что она жива, слегка раздвинула ей ноги. У Дуси на внутренней части бедер блестели капельки крови. Евдокия вышла из подсобного помещения и, закрыв его на ключ, направилась в резиденцию настоятеля монастыря. Найдя его сидящим в своем кабинете, она взволнованно сказала:

- Никита, мне нужна твоя помощь... идем.

- Что-то случилось? – встревожился Никита.

- Дуся без сознания... что-то произошло ночью.

Они быстрым шагом направились в здание монастыря. Проходя по коридору, Евдокия вошла в келью девушки и прихватила ее монашеское платье. Войдя в подсобное помещение , она обратилась к пораженному Никите:

- Кто-то вступал с ней в сексуальный контакт. Вне всякого сомнения.

Никита молчал, не зная что сказать.

- Забери ее к себе на пару дней, а я поживу в ее келье.

- Зачем?

- Что-то тут нечисто, Никита. Я хочу выяснить кто-то этот таинственный Иисус, который является ей по ночам.

Настоятель монастыря возражать не стал и решил действовать.

- До общего подъема еще полчаса, - сказал он, - давай оденем на нее платье и я отнесу ее.

Переместив все еще бессознательную монашку в свою резиденцию, Никита оставил ее на попечении Евдокии и снова направился в свой кабинет. Евдокия тщательно вымыла промежность девушки и, смочив полотенце холодной водой, положила ей на лоб. Дуся лежащая на мягкой постели стала приходить в себя. Приоткрыв глаза, она легонько застонала. В комнату вернулся глава монастыря и присел на край кровати.

- Дуся, - негромко позвал он.

Евдокия стояла рядом у ее изголовья. Девушка, наконец, взглянула на Никиту более осмысленным взглядом и тихо спросила:

- Где я?

- Ты узнаешь меня? – снова спросил Никита.

- Да, - ответила девушка, - где я?

- В моих покоях, - Никита провел ладонью ей по щеке,- ни о чем не беспокойся... отдыхай, - он взглянул на нее и на всякий случай добавил, - все уже позади.

Девушка, наконец, окончательно пришла в себя и вспомнила, что произошло накануне ночью. Она повернула голову и, заметив стоящую у постели Евдокию, тихо сказала:

- Господь существует на самом деле.

- Ты видела Его живого? – спросил Никита.

- Да, - Дуся в изнеможении закрыла глаза.

Евдокия наклонилась и взяла ее ослабевшую руку.

- Ты останешься здесь, - мягко, но настойчиво сказала она, - на пару дней.

- Почему? – девушка снова открыла глаза.

- Потому что у меня тоже острое желание встретиться с твоим..., - Евдокия запнулась, - с нашим Иисусом.

Монашка задумчиво взглянула на склонившуюся над ней Евдокию и тихо сказала:

- Что бы ты ни увидела... ничего не бойся... и люби Его.

- Хорошо, - Евдокия выпрямилась и взглянула на Никиту, - сегодня же вечером я отправлюсь на  Его поиски.

Ослабевшая Дуся уснула и Никита с Евдокией тихо вышли из покоев главы монастыря.

3

Когда день сменился вечером, Дуся поднялась, кое-как съела приготовленный Евдокией ужин и снова легла. Когда вечер сменился ночью, когда окончилась вечерняя молитва и монашки тихо разошлись по своим кельям, Евдокия, выждав еще час отправилась в келью монашки Дуси. Подойдя к двери, она нерешительно остановилась и взглянула вглубь коридора. Немного подумав, Евдокия пошла по коридору и, дойдя до двери подсобного помещения, отперла ее висевшим на поясе ключом, словно чувствуя, что ее встреча с Иисусом произойдет именно здесь. Оставив дверь подсобки слегка приоткрытой, она решительно направилась в Дусину келью. Евдокия решила действовать в точности так же как молодая монашка. Раздевшись донага, она легла на спину на ее ложе и, положив ладонь себе между ног, стала себя возбуждать, представив в своем воображении образ Иисуса Христа. Сексуальное возбуждение не заставило себя ждать и, родившись в низу живота, стало постепенно распространяться по всему телу. Соски отвердели, рот приоткрылся и Евдокия, выгнув спину, провела языком по губам и тихо зашептала:

- Иисус... милый... я люблю Тебя... Господи... я хочу тебя.

Почувствовав приближение оргазма, она взмолилась:

- Явись мне, Иисус... как мужчина... я хочу любить Тебя.

Легкое шевеление воздуха позади нее словно чье-то слабое дыхание заставило ее вздрогнуть. Она замерла, испытывая легкое волнение, и тихо спросила:

- Ты здесь, Иисус?

Ей никто не ответил, но свеча до сих пор горевшая на стене внезапно погасла и келья погрузилась в темноту. Евдокия, наконец, справилась с волнением и снова спросила:

- Ты можешь явиться мне как живой человек?... как любовник?

Ее вдруг охватило неодолимое желание закрыть глаза. Она закрыла их и словно сквозь полудрему услышала красивый мужской голос:

- Я могу явиться тебе прямо сейчас... ты будешь видеть мои глаза... но выглядеть я буду так как выглядят твои сексуальные желания.

Евдокия сразу же подумала о Никите и хотела было сказать, что это просто здорово как голос вдруг спросил ее:

- Готова ли ты к подобному испытанию?

Она задумалась, но так же как и Дуся минувшей ночью пришла к выводу, что сказать «нет» она не сможет. Тем не менее, она на всякий случай спросила:

- Ты обещаешь мне, что глаза будут Твои?

- Обещаю, - ответил голос.

Евдокия вздохнула и твердо сказала:

- Тогда я готова... любить Тебя.

Мимо нее прошел светящийся мужской силуэт и, повернувшись к ней, с улыбкой сказал:

- Следуй за мной.

Евдокия уже поняла куда он хочет ее увести и, выйдя в коридор, заметила как он просочился сквозь дверь в подсобное помещение. Она подошла к двери и, закусив от волнения губу, вошла внутрь. Пока глаза ее привыкали к слабоосвещенной подсобке, она прикрыла за собой дверь и пошла вглубь помещения. Вдруг она заметила двух голых мужчин, которые молча смотрели на нее удивительно одинаковыми лучисто-голубыми глазами. Евдокия на минуту оторопела и застыла на месте, но потом вдруг сообразила, что это ее желание заняться сексом с двумя мужчинами одновременно, которое у ней не было возможности реализовать, ибо в монастыре кроме Никиты и старика диакона, которому уже перевалило за семьдесят лет, мужчин больше не было. Она еще немного постояла и решительно двинулась вперед. Подойдя к одному из них, она провела ладонями ему по груди и, опустившись перед нм на колени, уткнулась лицом в возбужденный член, вдыхая изумительно приятный запах мужских гениталий. Обхватив руками его упругую попу, она, зажмурив от удовольствия глаза и легонько постанывая, взяла его член в рот. Второй мужчина стал на колени позади нее и, массируя сильными руками ее ягодицы и промежность, наконец, с силой вошел в нее. Евдокия ничего подобного еще в жизни не испытывала и глухо застонала. Она отдавалась им обоим, забыв обо всем на свете, сменив в течение получаса несколько позиций и положений тела. После двух мощных оргазмов она вдруг почувствовала, что мужчины покинули ее и что она осталась одна. Пошатываясь, Евдокия поднялась на ноги и вдруг увидела прямо перед собой низкорослого беса с рогами на голове и с копытами на ногах. Она в ужасе отпрянула от него, но глаза его такие же лучисто-голубые как и у предыдущих мужчин смотрели на нее с беспредельной нежностью. Но тем не менее это был бес с волосатыми руками и ногами, а не обычный мужчина и Евдокия стояла на месте, пытаясь сообразить, что все это значит. Внезапно она почувствовала сильное желание повернуться к нему спиной и стать на четвереньки. Вместе с этим желанием пришло и осознание того, почему перед ней бес, а не обычный человек. Занимаясь с любовью с Никитой, ей иногда хотелось, чтобы он занялся с ней анальным сексом, но у ней никогда не повернулся бы язык попросить его об этом. То есть, возможность реализовать это желание была, но она испытывала страх, оттого и желание это сейчас выглядело как выходец из Ада. Евдокия еще раз взглянула в его глаза и, покорно повернувшись к нему спиной, стала на четвереньки и выгнула спину. Бес смочил смочил слюной свой кривой палец и осторожно ввел его ей в анус. Евдокия охнула, испытав какие-то новые ранее неизведанные ощущения и едва только начала испытывать удовольствие как почувствовала у себя за головой его тяжелое дыхание, а у себя в анусе его толстый член. Она вскрикнула от внезапной боли, но к счастью вспомнила сказанную Дусей фразу: «Что бы ты ни увидела – люби его». Евдокия расслабила все тело, боль исчезла и спустя несколько минут она, обессилев, рухнула на пол от нахлынувшего оргазма. Ее тело трясло мелкой дрожью и она даже не заметила, когда он исчез. Наконец, поднявшись с пола, она решила передохнуть и, дойдя до кучи сухого сена, на которой была обнаружена обнаженная Дуся, повалилась на спину. Евдокия уже вознамерилась вернуться в келью как вдруг увидела приближающегося к ней голого мальчишку лет одиннадцати. Глаза женщины сначала распахнулись от удивления, но после осознания того, что к ней приближается ее сексуальное желание, распахнулись от ужаса.

- Нет, Иисус, - закричала она, глядя мальчику в лучисто-голубые глаза, - не-ет... я уже не хочу этого... прости меня, Господи.

Он остановился перед ней и молча смотрел на нее. Из глаз Евдокии ручьем текли слезы.

Наконец, она поняла, что он не отступит, и сдалась. Приподняв свое тело повыше, она стыдливо отвернулась и покорно раздвинула ноги. Мальчик стал на колени и, уткнувшись лицом ей в промежность, стал целовать ее половые губы. Евдокия стонала и плакала одновременно. Когда тело ее в очередной раз содрогнулось в оргазме, он лег на нее сверху, молча глядя ей в глаза.

- Что-нибудь еще, Иисус? - спросила Евдокия дрогнувшим голосом, - я что-то еще втайне желала?... ах, ну да, - сообразила она и, обняв его за худые плечи, стала целовать в губы как взрослого мужчину.

Погладив его напоследок по голове, она отстранилась и он внезапно тонким детским голосом сказал:

- Люди иногда говорят, что я жесток... но я только реализую то, что они на самом деле хотят.

- Я поняла, - всхлипнула Евдокия.

Он поднялся и повернулся, намереваясь уйти.

- Иисус,- крикнула Евдокия и, скатившись с кучи сена, упала на колени и стала целовать ему ноги, - я люблю Тебя.

Он запустил ладонь ей в волосы и ушел, исчезнув в сумраке подсобки.

- Боже милостивый, - шептала Евдокия, стоя на коленях и обливаясь слезами, - что же  увидят наши монашки, если Ты явишься им так же как и мне?

- Ад и Преисподнюю, - вдруг раздался у ней в голове красивый мужской голос.

Евдокия притихла и, поднявшись, на негнущихся ногах побрела в Дусину келью.

4

Едва стало светать, Евдокия, одев на себя монашеское платье, направилась в резиденцию главы монастыря. Никита провел ночь на жестком топчане в своем кабинете, позволив монашке Дусе почивать на его ложе. Он все еще лежал когда вошла его возлюбленная Евдокия и, приблизившись в нему, опустилась на колени и положила голову ему на живот. Он погладил ее по волосам и мягко спросил:

- Как прошла ночь, Дуняша?

Она подняла на него заплаканные глаза и тихо сказала:

- Я видела Его... Господа нашего.

Никита взволнованно сел на топчане и взял ее лицо в свои ладони.

- Надеюсь, ты плачешь от счастья? – спросил он.

- Он меня многому научил, Никита, - всхлипнула Евдокия и посмотрела ему в глаза, - Ад и Преисподняя ожидают тех, кто боится реализовывать свои сексуальные желания.

- Полагаю, нам с тобой это не грозит, - облегченно сказал он.

- Кто знает, - возразила Евдокия, - у тебя в опочивальне лежит красивая сексуальная девушка и если ты испытываешь к ней сексуальное желание, но не реализуешь его, то сколько бы ты ни молился, все равно после смерти увидишь только чертей и бесов.

Евдокия задумалась и продолжила:

- У меня у самой есть желание потискать ей груди, погладить между ног... хоть и небольшое, но все же желание... не хочу больше лгать самой себе.

Никита молча раздумывал над услышанным. Евдокия не мешала ему, прекрасно понимая, что сразу все это сложно воспринять. Наконец, Никита неуверенно спросил:

- Что же это получается, Дуняша? Все шиворот навыворот? То, что испокон веку грехом считали, оказывается не грех совсем?

- Я не знаю, Никита, - вздохнула Евдокия, - я сама многого не понимаю, но за прошедшую ночь один урок я выучила назубок, - она утерла слезы и взглянула на Никиту, - грех это страх, а поскольку как сказала Дуся мы все половинки, которые пришли в этот мир, чтобы любить друг друга, и физически любить в том числе, то самый больший страх мы испытываем на проявление своих сексуальных желаний.

- Но как в таком случае объяснить такой грех как прелюбодеяние? – недоуменно спросил Никита, - грех, о котором сам Иисус Христос говорил?

Евдокия задумалась и ответила:

- Наверное, Иисус под словом прелюбодеяние имел в виду злоупотребление, - Евдокия обняла Никиту и прижалась к нему, - если ты сердцем любишь Дусю и испытываешь к ней сексуальное желание, то лучше реализовать его, а если ты станешь заниматься сексом со всеми монашками без разбору, независимо от того хочешь ты этого действительно или нет, то это уже прелюбодеяние... я так понимаю.

- Сердцем я люблю тебя, Дуня, - четко и уверенно произнес Никита.

- Да, но..., - на Евдокию снова нахлынули воспомнания минувшей ночи, - я тоже сердцем люблю тебя, Никита, - наконец, сказала она, - но... что такое любить?... любить значит испытывать симпатию к человеку... не знаю... желать его видеть, - Евдокия неуверенно взглянула на Никиту, - таким не может быть только один человек и в тоже время такими не могут быть абсолютно все, - Евдокия замолчала и затем внезапно спросила, - знаешь, Никита, что я сейчас хочу больше всего?

- Нет, не знаю, Дуняша.

- Я хочу любить тебя так как хочется и тогда когда хочется, я хочу громко стонать, занимаясь с тобой любовью и не бояться быть услышанной, - она села рядом с ним на топчан, - давай под предлогом того, что Дусю нужно в больницу отвезти, уедем к город на недельку, оденем мирские одежды, снимем в гостинице номер на троих и хотя бы раз за все эти годы отдадимся нашей страсти никого и ничего не боясь.

- Номер... на троих? – Никита удивленно взглянул на Евдокию.

Она слегка смутилась, но снова вспомнив ночь проведенную в подсобном помещении монастыря, уверенно сказала:

- Мы все равно реализуем свои сексуальные желания по отношению к ней... во всяком случае я, - губы Евдокии задрожали и на глаза навернулись слезы, - потому что то, что я видела сегодня ночью, я не хочу больше видеть никогда в жизни.

- Что ты видела, Дуняша?

- Беса, - голос Евдокии дрогнул, - самого настоящего... с рогами и копытами... и еще... и еще..., - она не смогла договорить и, разрыдавшись, упала ему на грудь.

Никита прижал ее к себе и спросил:

- Хочешь мы поедем в город сегодня?

- Нет, - Евдокия отрицательно замотала головой, - пусть Дуся побудет у тебя пару ночей... любите друг друга... не стесняйтесь, - она утерла слезы и выпрямилась, - а я пойду в ее келью на это время.

- Зачем?

- Помолиться хочу, - твердо ответила Евдокия, - но не так как я молилась раньше, а так как молилась эта девушка, - она кивнула головой в сторону опочивальни, - с горячей и пламенной любовью к Господу нашему Иисусу Христу.