Роли. Часть седьмая. Клиника

*Прежде, чем начать читать, ознакомьтесь с предупреждением на моей странице.

__________________________

Я очнулся от того, что кто-то настойчиво звонил в дверь. Открыл глаза, и  обжегшись сетчаткой яркому дневному свету, попытался встать, оперевшись на локти.

Попытка была  весьма неудачной: тело сразу  напомнило  об избиении и насилии ночью, а в груди опять возникла ноющая боль.   Я лег снова и, скосив глаза на пол комнаты, стал рассматривать следы  крови на ковре. Красота. Только бы эту  красоту не увидела  сестра, у которой   после одного случая, были ключи от моей квартиры.

Поняв, что им никто не откроет, ждать за дверью долго не стали.

Дверной замок защелкал и кто-то вошел в мою квартиру. Судя по шарканью  ног - не один, судя по молчанию при виде крови  в коридоре – не сестра. Двое. Мужчин.

- Сергей? Ты жив? -  позвал голос,   и я узнал   Валета. Я с облегчением выдохнул: он же говорил вчера, что заедет. Держит слово.

- Я здесь… -  еле слышно   сказал  я, но он меня услышал и вошел в комнату.

Вид у меня, так и не нашедшего сил даже одеться, был  весьма красноречивый, но Валету всё равно понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, насколько я плох. Я заметил, как заиграли его желваки и заиндевел взгляд, пока  он смотрел на меня.   Затем он обернулся к Тарасу, взгляд которого ничего мне не сказал, но тот почему-то внимательно оглядывал комнату, словно что-то искал. Или забыл.

- Толик? – утверждающе спросил  Валет.

Тот кивнул вместо меня, пытавшегося  с их приходом, натянуть на себя какую-то тряпку. Ладно, что на меня смотрит Валет, но Тарас,   разглядывающий меня, как попорченную вещь своего босса, мне не нравился.   Валет подошел ко мне и, остановив мою руку, наклонился  к моему лицу и спросил:

- Он ведь ещё  и изнасиловал тебя?

На этот раз кивнул я, не в силах даже выдавить из себя слово.

- Однако,-  задумчиво сказал Валет, выпрямляясь. - Я недооценил страсть Толика к тебе.

Его лицо  окончательно приобрело жесткое выражение. На какие-то минуты, пока он переживал то, что увидел, мне пришла в голову мысль, что Валет может и оставить меня – раз я надолго вышел из строя и не смогу удовлетворять его потребности. Но  я ошибся, Валет был не из тех людей, кто при первых же трудностях,   отступает и быстро принял  решение.

- Осмотри его, - обернулся он к Тарасу и тот сразу же шагнул ко мне.

- Он разбирается  в медицине, - пояснил  уже мне Валет и сел  в кресло.

Тарас подошел, нагнулся надо мной и,   взяв  меня за руку, сказал бесцветным голосом:

- Скажешь, где больно или, если тяжело, просто голос подай, -  это была вторая фраза, которую я услышал от него за всё время знакомства  с ним.

Затем его пальцы  стали  быстро прощупывать меня: каждую мышцу, каждую косточку. И  когда он  несильно нажал на грудную клетку, я застонал.

Тарас кивнул, что понял и,   доведя обследование до моих обнаженных бедер, остановился.   Я внимательно следил за ним сквозь прикрытые веки, подумал будет ли он раздвигать мне ноги, чтобы посмотреть повреждения и там, но он осторожно согнул и разогнул обе мои ноги, кивнул, что я расшифровал  так, что с ними все в порядке и   на этом закончил.   После чего  встал и, подойдя к Валету, что-то тихо сказал. Тот кивнул и обратился ко мне.

- Сергей, надо в больницу. У тебя возможно сломано ребро. Никаких документов и вещей  брать с собой не надо. Там есть всё необходимое, а лечить тебя будет мой личный врач по моей  просьбе. А сейчас, Тарас поможет тебе одеться и спуститься к машине. Я вас там подожду.

И ушел, не сказав больше ни слова.

Оставшийся Тарас,   молча, не спрашивая меня, где что лежит, быстро нашел  всю необходимую одежду в моем шкафу, и так как я всё ещё оставался голым, найти надо было всё: от трусов до рубашки.

Затем, он бесстрастно приступил к процессу одевания,   старательно избегая смотреть мне в лицо, что я расценил так, что смотреть на эмоции, которые может испытывать сломанная вещь  Валета, ему не интересно.

Ничего, переживу, лишь бы встать на ноги.    

Меж тем Тарас  продел мои  ноги в боксеры, осторожно приподнимая каждую ногу. Натянул их на бедра, также осторожно приподняв и их, и стараясь не задевать огромные синяки, оставшиеся после Толика. Тем же путём натянул на меня и спортивные штаны и,   затем, аккуратно надел чистые носки. Как бы он ко мне не относился, отметил я про себя, делал он все максимально бережно. Помню, как  это удивило меня, я ожидал более грубого и пренебрежительного  обращения.   Затем, помог сесть, чтобы  одеть чистую футболку и  уличную куртку,   принес кроссовки и   жестом, не позволяющий мне зашнуровать их, сам все сделал.

- Спасибо, - сказал я. Я ведь ещё и  вежливая вещь.

Теперь я был полностью одет, и мне предстояло пройти несколько шагов по коридору до лифта и на улице до машины. Так просто, когда ты здоров, так сложно, когда даже дыхание вызывает боль. И пока я собирался с силами, вздохнув, чтобы попробовать попытаться встать, Тарас  решил всё за меня. Со знакомой уже мне бережностью, просунув мне руки под колени и обхватив меня, поднял на руки. Как-то это вдруг напомнило мне таинственный визит ночного гостя, помогшего мне.

- Да может я сам… - тихо сказал я, обхватывая его за шею и глядя в его глаза цвета кофе.

- Нет, -  твердо ответил Тарас  и шагнул к двери.

Меня не так часто носят на руках, и настаивать на своём я не стал. Пока ехали в лифте,   и  я рассматривал его мощную шею  с крупными венами, я опять подумал о незнакомце ночью.

- Ты,   - сказал я и, приподняв голову с его плеча, уставился  на него, слабо надеясь, что он выдаст себя. Ни одна жилка не дернулась на его лице, а глаза выдали  спокойный, выработанной многолетней практикой, взгляд.

- Ты? - уже сомневаясь, спросил я. Тот  же взгляд.

Лифт остановился, Тарас вышел, донёс  меня до машины, и осторожно разместив в ней,   сел рядом,   так и не ответив на мой вопрос.

Так  он? И почему? Зачем ему это было нужно?

Больница оказалась частной закрытой  клиникой. К моему приезду уже была готова отдельная палата, где меня и разместили в полном одиночестве,   а к обеду меня осмотрел и врач, который понравился мне с первых минут не только своим ярко выраженным профессионализмом, но и тем, как он общался со мной. После осмотра мне почти сразу  сделали снимки, затянули грудную клетку тугой повязкой и вкололи обезболивающих. Несмотря на то, что  основным «заболеванием» было сломанное ребро, моему слегка изувеченному лицу  и моим  синякам на теле было уделено суммарного времени даже  больше, чем на проломленную грудную клетку. Меня постоянно чем-то мазали, протирали, меняли  какие-то примочки, и, конечно, первым делом зашили рассеченную бровь.   То, что я снова стал приобретать свои  распрекрасные черты лица я понял, когда молоденькая медсестра, немного смущаясь, попросила меня повернуться на живот для инъекции, и даже попыталась,   шутя, заигрывать со мной. Гмм.) Напрасный труд, напрасные слова. )

Родным  же я радостно наврал, что нашел  потрясающую работу и  никак не могу к ним прийти в воскресение на традиционный семейный  обед. Измученные моими проблемами, предки эту ложь проглотили, но сестренка сразу всё поняла.

- Братишка, - ласково начала она наш разговор по мобильнику. - Предков может ты и убедил, но меня на мякине не проведешь. Рассказывай, случилось.

- Да всё нормально, сестрёнка,- придавая голосу, как можно больше уверенности, сказал я. - Все в порядке, родная моя. Просто  сейчас на новой работе, что я нашел  в первые дни, как мне уже рассказали, новичков всегда так припахивают! Испытательный срок, понимаешь? Поздно прихожу, устаю.   Представляешь, даже в выходные заставляют работать!

- Оу, бедняжка, - фальшиво посочувствовала сестренка. - Тебе поди и приготовить себе еду    некогда. Голодным ходишь, на сухомятке.

- Да нет… э-э... я пельмешки себе сварю, - попытался я увести её с темы. – Или в кафе захожу.. Знаешь, я рядом с работой такое чудесное кафе нашёл!

- Одними пельменями сыт  не будешь,   а в кофе ходить кушать каждый вечер дорого, - заявила  моя практичная сестра. – Решено! Сегодня заеду к тебе после работы и сварганю ужин по-быстрому. Обожаю тебя кормить! У меня котлеток наверчено целый тазик и тебе, братишка, хватит.

- Э-э-э, - замялся я, вспоминая  про залитый кровью пол и теми же естественными красками, залитый  ковер и диван в комнате. - Я сегодня поздно буду, не приходи, не надо. Я  в кофе поем! Честно! Там очень вкусно кормят! Никаких денег не жалко, - сделал я последнюю попытку отвязаться от неё.

- Ничего, Сереж,   я все в холодильнике оставлю,   потом,   когда- нибудь придешь, разогреешь.

Я замолчал, чувствуя, что она меня загнала в угол и все отговорки  разбивались об её настойчивость приехать. Она всё равно всё поймёт, она уже поняла.

- Что молчишь, братишка? – поинтересовалась сестра.

- Не приезжай,   - твердо сказал я, сдавшись, ярко представив  весь ужас  на лице сестры, когда она всё увидит. Мало ей что ли досталось, когда она меня нашла.

- Почему, - невопросительно сказала она.

- Я не приеду домой,- виновато сказал я.

- Почему, - с тем же тоном.

Я вздохнул.

- Рассказывай, где ты,   – потребовала сестра, уже заметно волнуясь.- Раз разговариваешь и даже так бодро  врешь мне, ты точно жив и неплохо себя чувствуешь, маленький негодяй!

Я  на всю жизнь для неё маленький. И любимый негодяй.

- Обещай мне.. - начал я.

- Я им ничего не скажу!- перебила меня сестра. - Они еще от того случая не отошли. Выкладывай.

- Ну, хорошо. Только не волнуйся,- сказал я неуверенно.

- Угу,- нетерпеливо промычала сестра.

- Я сейчас нахожусь в одной клинике, – сказал я и, услышав в трубке её вздох, тут же поспешно  заверил.- Ничего серьёзного! Правда! Просто синяки!

-  Синяки зеленкой мажут. А не в больницу кладут! Опять врёшь! – когда она начинала волноваться,   её голос  слегка срывался. - Я сейчас же  приеду! Называй адрес!

Примчалась быстро. Торпедой.

И ворвавшись в палату, в накинутом на плечи белом халате,    с тревогой  уставилась на меня. Прошло всего пару дней и  следы  недавних событий еще вполне ясно просматривались на моей лице. А затянутая  тугим бинтом грудная клетка, добавляла мне больничного шарму.

- Сережка-а, - с болезненной миной сказала моя сестренка,-   я конечно, знала, что ты  неописуемый красавчик, но чтобы настолько… ты… кто это сделал... Как же так… -  и её глаза стали подозрительно краснеть. Этого нельзя было допустить.

- Привет, неугомонная, - улыбнулся я разбитым ртом. – Хватит на меня любоваться, садись на стул, поболтаем. И харош тут сырость разводить,   как маленькая, видишь же, все в порядке! Лежу тут, как принц не коронованный.

Сестренка умела  взять себя в руки,    хотя я видел, как ей  тяжело сдерживаться, чтобы не расплакаться. С трудом улыбнувшись, она села на рядом стоящий стул и обвела палату глазами.

-  Да уж, принц! Отдельная палата!   Белоснежные простыни! Телек! -  нарочито радостно стала восхищаться моими  больничными условиями сестрёнка. – Твоя новая работа просто отпад! ( теперь улыбнулся я) А  что, мне нравятся, как тут заботятся о новых  сотрудниках! И как долго продлится испытательный срок?

- Обещали  на недельку. Ничего ж серьёзного, - уверил я её.

- У тебя,   как всегда, ничего серьёзного. Ты подрался? С новыми сотрудниками, надо полагать. Или сразу на работодателя полез?

- Почти, – заулыбался я. -  Он был не один. Целая толпа гопников. В клубе,- соврал я.- У них там профилактика была против таких, как я.

-  Профилактика? Сволочи!   Лишь бы кулаками помахать, найдут себе цель, - завозмущалась сестра, явно не особо веря моим словам. – Я тебя знаю, ты ж не упустишь  такой возможности – подраться! Ты что специально туда пошел? Ты один был?

- Так получилось, что один, -  продолжал врать я. – Все ж было нормально, классный клубешник, а потом …вот  так.

- С тобой, братишка,   покоя нет и не будет, - вздохнула сестра. – Но кто тебя сюда привёз, я же вижу, что клиника - частная. Раскаивавшиеся гопники?

- Нет,- опустил я  глаза и замолчал, не зная, как объяснить, этот факт.

- Ну чего  же ты? Так складно врал,   а теперь снова молчишь? Не придумал  ещё, кто сюда тебя доставил?

- Работодатель, – ответил ей я и посмотрел ей в глаза. Понимать меня сестра могла с полуслова, и с полувзгляда тоже.

- Понятно,- сказала она, сжав зубы. Она  была в курсе моих предпочтений,   и давно приняла меня таким, какой я есть.

- Надеюсь, это не он сделал? - спросила она.

- Нет, он собрался вылечить, как видишь. Это правда,- умоляюще взглянул я на сестру, поверить мне.

- А вот тут, я тебе, пожалуй, поверю, - распрямляясь, сказал сестра.- Ты ценный кадр. Неделька, говоришь? А что врачи говорят?

- Жить буду, говорят, - успокоил я  её.

- Конечно, жить будешь, засранец! После всего-то! – возмутилась она и встала со стула. -  Думаю, тебя спрашивать бесполезно, что да как. Пойду, врача найду.

Но  пока мы  разговаривали, врач, видимо предупрежденный с поста, пришел сам.

Я слегка напрягся его появлению, но тот, терпеливо отвечая на вопросы сестры о моем состоянии, даже и намека не сделал на то, что был еще и изнасилован. Впрочем,   сестра тоже не тронула эту тему. Во всяком случае, при мне. И зная её, как она умеет скрывать свои чувства, я думаю, что она  просекла, что я был не только избит. Врач  же говорил  с ней о неопасной травме грудной клетки, о так необходимом мне покое и о том, что делается все возможное, и какие современные  средства и лекарства применены для лечения.   Я видел, как  слушая, заметно успокоилась моя  сестренка от слов  квалифицированного медика и, появившаяся было, бледность, вскоре сменилась нормальным цветом лица.

Но  ведь и на самом деле, все, действительно, было не так уж плохо: давившее на легкое сломанное  ребро выпрямили, кашель и боль в груди исчезли  и все, что мне сейчас требовалось  это покой, покой и еще раз покой. Ну и примочки на синяки.

Узнав всё  и побыв еще какое-то время со мной, сестра уехала, взяв с меня клятву, что я ей сразу позвоню, если мне что-нибудь понадобиться.

Я  пролежал в клинике около 10 дней.    Валет за все время  не навестил меня ни разу, но не упускал  из виду, пусть и чужими глазами. Вместо него  каждый день   приезжал молчаливый  Тарас, заходил на пару минут,   смотрел на меня,   «считал синяки», как я называл его визиты ко мне,   и уходил. Молча. Даже не тратя слов, чтобы поздороваться и уж тем более попрощаться. После его визитов, я предавался мыслям о том, как ему должно  быть было неприятно выполнять такое поручение, как присматривать за новоиспеченным любовником хозяина. Но, что слегка не вязалось с этой мыслью, что никаких эмоций  похожих на презрение или пренебрежение на его лице я прочитать не мог, впрочем, что можно прочитать на груде  накаченных мышц секьюрити? Только то, что он здоров, как бык. Так что все мои умозаключения были чисто моей фантазией.

Позже, врач обмолвился мне,   что Тарас  заходил  и  к нему  каждый день, и  забирал краткий отчет о моем состоянии, о ходе лечения и прогноза выздоровления. Никогда, по его словам, Валет не проявлял  столько интереса к пациенту, попавшего от него. О том, что присланный, избитый и изнасилованный пациент,   мог бы быть  любовником Валета, Николай Михайлович, тактично обходил молчанием,   и что меня  очень удивило, назначил сеансы  психотерапевта, объясняя, что так мне будет легче пережить случившиеся. И когда я сказал, что  переживаю это не в первый раз  в своей бурной голубой жизни, он с такой болью посмотрел на меня, что я пожалел, что сказал об этом, но  с тех пор его отношение ко мне заметно изменилось  и мы  даже слегка сдружились, насколько могут сдружится пациент и его лечащий врач. Без всякой сексуальной подоплёки.

Про психотерапевта, я хотел написать подробнее, но потом передумал. Но, что могу сказать о нём с легкостью, он был профи  и помог мне только разобраться не только с переживаниями,   но и  укрепил мои выводы об ошибке.

Забирать из клиники  меня приехал, как я и предполагал,   только  Тарас. Я, заранее,   накануне предупрежденный, что сегодня уезжать,   собрался и ждал его в небольшом холле клиники вместе со своим лечащим. Приехавший за мной Тарас, при мне вручил довольно пухлый конверт Николаю Михайловичу. И  тот,   небрежно сунув его в карман, вдруг подошел и  обнял меня.

- Прощай, Сергей. Рад был познакомиться   с тобой и буду  рад увидеть тебя ещё,   но не в стенах этой клиники. Ты вполне здоров, мы старались, как могли, и у нас все получилось, но ты тоже молодец!   -  похвалил он искренне, и стал давать  обязательные рекомендации. - Но пару  недель никакого давления на грудную клетку и , конечно, никаких занятий спортом, - он хитро улыбнулся.-   И крепких объятий!

Мы рассмеялись.

- Спасибо за всё, Николай Михайлович, - сказал я.

Он сделал вид, будто поймал слово в воздухе,   схватил и аккуратно положил  его в тот же карман с конвертом, слегка прихлопнув его  ладонью.

Классный же мужик!