Неприкрытая страсть. Рабыня страсти фильм

Неприкрытая страсть. Та, которая отключает разум - целиком и полностью. Та, которая заставляет творить такое, что кажется невероятным - потом, когда вспышка этой страсти наконец гаснет. Я это "проходил". Не один раз. Не могу сказать, что я хотел бы повторения. Скорее всего, нет. Хотеть этого бесполезно. Волна неприкрытой страсти накрывает с головой, не давая даже вздохнуть. Я впервые испытал это очень давно. Алкоголь ли стал катализатором или, наоборот, алкоголь меня тогда хоть немного затормозил? Не помню. Я не думал, ни анализировал, ни размышлял над ситуацией.

Аэропорт, прилет. Я шел и глупо улыбался, так как знал, что никто сейчас не знает, где я. Это удивительное чувство абсолютной свободы. И счастья. Доехав до города, зашел в кафе. Домой идти не хотелось, там мало, что способствовало хорошему настроению.

- Когда будет скучно, звони!

Голос, чуть хриплый. И улыбка, в которой всегда было что-то очень странное. Я так и не понял, что именно. Я вспомнил эту фразу, сказанную мне однажды. И рискнул. Мне не было скучно, мне просто хотелось побыть самим собой. Она ответила на звонок, пообещав встретиться со мной через пару часов. В парке над рекой. Это было немного смешно, немного грустно. Смешно, потому что мы никогда не встречались вот так, вне дома. А грустно потому, что это было единственное место, где можно было побыть самим собой.

- Привет. Хорошо выглядишь.

Она смущенно улыбнулась. Мы даже поцеловались, как настоящие друзья - в щеку. Уже отстранившись, я заметил, что в глазах у нее слезы.

- Ну у тебя все хорошо? Да?

- Конечно. У меня всегда все хорошо.

Я пожал плечами. Мы шли по дорожке, оставив за спиной и третье кольцо с пробками, и людей, и город вообще. Болтали о чем-то, смеялись даже. Вечер, теплый, прозрачный, медленно опускался на Москву. Я изредка смотрел на ее лицо. Задумчивая, смотрящая куда-то вдаль. У нее была близорукость. За рулем она носила очки, а дома или вот так, на прогулке, очков не было.

- Давай отдохнем немного. Не против?

Она прислонилась к дереву. Подняла голову, глядя в небо, а на ее лице танцевали солнечные блики, "зайчики", пробравшиеся сквозь листья растущих рядом деревьев. Я стоял рядом, любуясь этими бликами. Когда она, наконец, перестала смотреть в небо, она посмотрела мне в глаза. И меня затрясло. Я не мог отвести взгляд от ее лица. Я заметил, как по ее щеке сначала медленно, а потом очень быстро, заскользила капля.

- Ты плачешь?

Она промолчала. Глаза, в которых плескалось солнце, смотрели будто бы в душу. Манили. Завораживали. Звали. Когда я поцеловал ее, она не закрыла глаза. Это было фантастически прекрасно. Я сдался. Мне стало все равно, где я. Все равно, что рядом люди ходят. Я целовал ее, не думая ни о чем. В губы, в щеки, в шею, в эти сумасшедшие немного, странные глаза. Вкус ее губ - он был особенным. Мне было мало, я не мог им напиться, не мог остановиться. Последним проблеском разума мелькнула мысль: "что это происходит со мной?!". И все. Больше разум не пытался себя проявить. Я не знаю, сколько прошло времени. Запустив руки в ее волосы, лаская ее, я только и смог, что сказать ей:

- Поехали куда-нибудь. Сейчас. Иначе...

Я не стал озвучивать, что иначе мне станет все равно, что это общественное место, парк, город. С трудом помню, как мы шли к машине. Я не выпускал ее руку из своей, боясь посмотреть в ее сторону. Стыд? Смущение? Страсть? Я не знаю. В машине, которую вела она, я закурил. И не сразу смог попасть сигаретой в пламя зажигалки. Она не спросила, куда ехать, а я не спрашивал ее. Когда мы подъехали к ее дому, я усмехнулся. Ну что же... Пусть так. Во всяком случае, это честно.

Лифт, коридор. Уже стемнело, в квартире было сумеречно. Мы стояли друг напротив друга, глядя в глаза. Прошел ли порыв? У меня - нет. Все стало еще сильнее. А у нее? Этого я не знал. Когда она протянула руку, провела пальцами по моей щеке, меня будто током ударило.

- Не пожалеешь?

Она покачала головой. И снова погладила меня по щеке.

Вроде бы, ее платье тонкое, но как его сложно снимать! Она, в конце концов, разделась сама, легла на постель, притянув меня к себе. Я не видел ее глаз, так как в комнате было совершенно темно. Но откуда-то я знал, что она на меня смотрит. У нее был дар - видеть в темноте. Возможно, в ту ночь этот дар передался и мне.

Хотелось всего и сразу. Обладать ею, ласкать ее, целовать, чувствовать ее ответ, ее реакцию, ее эмоции. Мне было не до приличий, не до джентльменских поступков. Неприкрытая страсть к обладанию, желание, которое невозможно погасить, не сгорев целиком, чтобы потом воскреснуть - Фениксом, благодаря этому же желанию. В тот момент, когда мы были одним целым, я осознал весь ужас, весь кошмар бездны под ногами. Я понял, КАК сильно она нужна мне, как я люблю ее. Впервые понял, впервые позволил себе осознать и осознанно впустить в свой разум слово "люблю" и "любовь". Ее "да" было потрясающим - по своей силе. Удерживая себя и ее на какой-то невероятно прекрасной грани, продолжая целовать ее, впитывая вкус ее губ, я хотел одного - сойти с ума прямо сейчас. Чтобы уже никогда не жалеть ни о чем, не тосковать, не страдать. И снова это ее "да", которое почти взрывало сердце, чей ритм "порадовал" бы любого кардиолога.

- Тише, принцесса. Тише. Не надо.

О чем я говорил? Я не знаю. Вдруг начав видеть, хоть и не четко, в этой темноте, я понял, что руками она вцепилась в простынь. А мне хотелось другого. И хотелось безумно. В тот момент, когда ее тело, выгнувшееся навстречу моему, судорожно дернулось, я одним движением переложил ее руки себе на плечи. Зря... Нет, не зря. Мне это нравилось. Понравилось. Я перестал сдерживать себя, свои движения. Прижав ее к себе как можно сильнее, целуя ее, шепча ей какие-то глупости, я сто раз сказал ей, как люблю ее, как мне хорошо с ней. Впервые в жизни я говорил об этом. Я повторял ей это даже в тот момент, когда волна экстаза была уже совсем близко. А потом, когда все кончилось, я слизывал с ее щек слезы, пытаясь отдышаться. Но отпускать ее мне не хотелось. И ночь была долгой, пронизанной неприкрытой страстью. Одно я не понимал. Она плакала, хоть и уверяла, что ей хорошо. И ей не больно. Пойми я тогда причину, я бы все сделал, чтобы она никогда не плакала больше. А понять я не мог. Неприкрытая страсть отключает разум. Я понял это, когда сказал ей, что люблю ее. Это было прекрасно.