Глава девятая твои родные дневник святой грешницы aka Дневник проститутки

ДНЕВНИК СВЯТОЙ ГРЕШНИЦЫ.

ОГЛАВЛЕНИЕ

Пролог  ЖИГОЛО

Глава первая  ТЫ И Я

Глава вторая  БРОНИСЛАВОВНА

Глава третья  ОНГА

Глава четвертая  РЫЖАЯ КОШКА

Глава пятая  МУЖ ИЛИ БАТРАК

Глава шестая  ВИКТОР Ш.

Глава седьмая ДЕЛОВАЯ ЖЕНЩИНА

Глава  восьмая  ИЗБРАННАЯ

Глава девятая  ТВОИ РОДНЫЕ

Глава десятая  ЛОРД

Глава одиннадцатая  ГОДОВЩИНА

Глава двенадцатая СВЯТАЯ ГРЕШНИЦА

Послесловие  ПРОЩАЙ, НЕОТРАЗИМЫЙ МУЖЧИНА

Эпилог  БЛАГОСТЬ ГОСПОДА

Июнь 2002 года…

У меня до сих пор не посажена картошка. В прошлый сезон уродилось мало, к тому же клубни прихватил мороз, и я ее быстро съела. А денег на новые семена у меня нет. К тому же они в этом году очень дорогие.

«Помогли мне городские соседи засадить теплицу и огород, так, может, соседи по хутору Сергеева помогут с картошкой? » - подумала я и первого июня пошла к ним.

Соседи меня приняли радушно, и каждый отдал оставшуюся семенную картошку. Проблема была только в том, как привезти. Но тут я увидела, как ты приехал на кладбище, и я пришла к тебе за помощью, ведь к себе ты возвращаешься мимо моего дома…

Кладбище находится в лесной чаще рядом с костелом. Здесь тихо и прохладно. Под тенью деревьев долго не выгорают от солнца цветы. Мне нравится, что ты ухаживаешь за могилами всех своих родственников. Твоя сестра с женщинами убирала на свежей могиле, а ты был где-то в стороне.

Я не могла подойти к Раде – не люблю навязываться, и поэтому стала ждать тебя возле машины.

Увидев меня, ты подошел и, узнав, зачем пришла, не отказал. Я тебя ждала у друзей. Когда ты приехал, они погрузили в машину картошку и посоветовали съездить еще в один дом. Я знала, что там живут хорошие люди. Они всегда мне помогали, когда я жила на хуторе, но ты сказал, что к ним съездим завтра.

Мы договорились о месте и времени встречи и поехали. Подъезжая к дому, ты свернул в лес. Заехав в густые заросли, машину оставил на склоне горы, под которой глубокий обрыв и река. На тебя было страшно смотреть – лицо худое и белое, как смерть, влажные и красные глаза, опухший и покрасневший нос.

Всхлипывая и с дрожью в голосе, ты рассказал:

- Мой зять погиб. Он был мне больше чем друг, и даже брат. Мы никогда не ссорились. Он меня понимал и во всем помогал. Рада спрашивала, почему ты не подошла.

- Я не могла. Когда я обратилась к ней за помощью, то она отдала меня на растерзание. Я ведь всегда говорила, что мои слезы отольются в вашей семье, но такого я не ожидала. Я думала, разбогатею, а ты с горя запьешь.

- Я больше не запью, ты меня отучила. Дай губки. Я на нервах – с Катей не сплю, а тебя очень хочу.

- А если во время любви машина покатится вниз, и мы упадем в реку.

- А ты не задень ногой тормоз.

Твой вид вызывал жалость, и мое сердце наполнилось любовью, и я отдалась тебе, но все мои мысли и желания были заняты одним – не задеть ногой тормоз.

Удовлетворив свое желание после долгих попыток, ты отвез меня домой. В дороге рассказал, какое впечатление производит Брониславовна на твою родню.

- Им противно и смешно на нее смотреть. Наряжается, как молодка.

Почему им не было противно смотреть тогда, когда поощряли твою связь с ней. Я думаю, это потому, что ты от них скрыл, что Катя живет в чужом доме. Ты влюбил в себя старую женщину. Твоей родне понравилось ее богатство, но когда ты нашел ей замену, то вдова стала вызывать у вас смех.

Мне жалко старую одинокую женщину.

Мои слезы уже отливаются в вашей семье. Но такого горя я не ожидала – «Пути Господни неисповедимы».

Твоя сестра, любимая сестра, в расцвете лет потеряла мужа. Твоя сестра, которая подвергла меня унижению и обрекла на одиночество, сама осталась одинока. Но мне с тобой жить тяжело, поэтому можно сказать, что такому одиночеству я рада, а она проливает горькие слезы, потеряв заботливого мужа.

Помнишь то письмо, которое я ей передала. Она не увидела в нем мой крик о помощи и боль за твой позор. Рада на семейном празднике предала гласности мое письмо, все над ним посмеялись и приказали тебе меня бросить. Письмо тебе не зачитали, но вот оно:

«Рада!

За четыре года вы ни разу не поговорили со мной, в чем причина наших ссор, чтобы помочь брату. Вместо этого отец для денег сосватал старуху, чтобы было чем молодухе платить за любовь. Войцек говорит, что молодая жена родит ему ребенка, но как бы она ему не подсунула чужого, а своих детей он во мне не уберег. Старуха хвасталась, что ваша мать называет ее родней, а ваш муж вовремя обрабатывает ей землю и косит сено. А там, где ваш брат живет, осталось незапахано и не скошено. Я из жигало сделала настоящего мужчину, которого стали уважать не только знакомые, но и сами родители. А он из-за досок над головой, четырех колес и обносок с чужого плеча перечеркнул нашу любовь. Время все поставит на свое место. С ним очень тяжело жить, я хочу остаться одна, но мне больно от той грязи, в какой он обвалялся сам и запачкал меня».

Это мое письмо твоя сестра получила, когда ты путался с Онгой, а жил у Брониславовны. Родные очистили тебя от меня святой водой, как от прокаженной. Мать даже бегала к ворожихе отвораживать. Женщина, которая заботилась о ее сыне – прокаженная.

Мы стали вместе жить вопреки твоим родителям. Сейчас я уверена, что дело было не в любви ко мне, а в твоей лени. У них тебе приходилось много работать, и мало спать.

Когда ты бросил пить, я купила машину, и мы жили за счет моего бизнеса. Твоим родителям это понравилось и меня принимали хорошо. Даже, когда ты, после большой ссоры из-за того, что отказался помочь моему сыну работать в лесу, приехал к ним с вещами, они отправили тебя назад ко мне.

Но вот мой бизнес остановился, и я потребовала от тебя зарабатывать деньги на проживание и для родни стала плохой. В этом отчасти виноват ты, оттого что жаловался на наши скандалы, но умалчивал о своем недостойном поведении, обвиняя во всем меня.

Но все, же тебя таким сделали родные…

Помнишь, на вербное воскресенье, перед четвертой нашей Пасхой, мы из костела заехали к твоим родителям, чтобы подарить им освященную вербочку. Твоя мать и отец живут одни. У них аккуратный добротный домик, ухоженный двор, хороший сад. По-хозяйски каждая вещь знает свое место, и ничто нигде не валяется. В доме простая деревенская обстановка. Твоя мать накрыла для нас стол, но твой отец с нами за стол не сел, а расположился на печке=лежанке. Когда мы стали обедать, он у тебя поинтересовался:

- Ты получил деньги за свои дрова? Купил что нужно к машине?

Мы продали на дрова, оставшиеся после чистки леса бревна, и поэтому отцу ответила я:

- Да, получили. Но там, на машину ничего не осталось. Нужно заплатить за свет, налог на землю и обработать участок.

- А Войцек что у тебя батрак? – возмутился он.

Мы смогли бы сэкономить деньги и выделить для твоих нужд, если бы ты сам запахал землю. У твоих родных есть техника и конь. Но ты не батрак!

Ты стал с раздражением рассказывать родителям, как приходиться тебе крутиться – вертеться, зарабатывая нам на кусок хлеба. Хотя ты крутился – вертелся всего лишь в постели Брониславовны и помогая родителям.

Поэтому я тебе возразила:

- Если ты не считаешь своим долгом содержать семью, то зачем ее заводишь? А завел – обязан кормить.

- Кого он должен кормить? – зло спросил твой отец.

- Меня, - смело глядя ему в глаза, ответила я.

Ты, психуя, выскочил из комнаты.

- Ты не хочешь держать хозяйство, а Войцек должен надрываться? – возмутился отец.

- Я хочу держать хозяйство, но не могу одна. Я держу только кроликов, потому что с ними могу справиться сама. Да мне и негде держать хозяйство. Но ведь мы могли бы жить в достатке за счет моего бизнеса, если бы он мне помогал. У моего отца не было хозяйства, но он жил богато, - возразила я.

- Твой отец был хозяином, а я батраком, - фыркнул твой отец.

А твоя мать добавила, что мой отец был уважаемым хозяином и хорошим человеком.

Твой отец не признает мое предпринимательство. Он человек советских взглядов, и ты ему во всем подражаешь. Я пожаловалась твоим родителям, что ты меня не уважаешь и обращаешься, как с ничтожеством – тварью.

И твой отец гневно воскликнул:

- А кто ты есть!? – но потом спохватился и добавил:

- Все женщины ничтожество – твари.

После этого визита ты меня чуть было не убил.

Ты возил отца в костел, а я ходила пешком. Мне не было места в собственной машине, потому, что я была чужой, лишней в вашей семье. Люди надо мной смеялись, что купила машину и стала не нужна…

Помнишь, на день рождения матери – тогда они ко мне еще относились хорошо – я тебе дала для нее дорогой подарок. Ты его взял. А меня оставил дома, сказав:

- Сейчас не то время, чтобы кормить лишний рот.

Я, обливаясь горючими слезами, у окна просидела до сумерек. Мне не верилось, что твои родные сядут за стол без меня…

Мать покойного мужа – моя родная свекровь, за тридцать километров отправила бы сына пешком за мной, а тут всего лишь пять минут езды.

Когда ты приехал, я обиженно тебе об этом сказала, но ты фыркнул:

- У меня на тебя нет бензина.

- Ты со мной обращаешься, как с ничтожеством – тварью.

- А ты и есть ничтожество – тварь.

Но, все, же чувствуя передо мной вину, стал настойчиво угощать сладостями с праздничного стола, но они встали у меня поперек горла.

А однажды ты мне сообщил:

- Мой племянник, пацан, сказал мне: «До каких пор ты будешь ее терпеть? Такой видный мужчина! Что, не можешь найти себе другую? »

Ты жиголо и таким тебя сделали родные. Они гордятся твоими успехами у женщин, не видя в этом твоего позора и беды. Мне было бы стыдно, если бы мой сын или брат жил бы за счет женщин. Мой сын работает по двенадцать часов в сутки и без выходных, чтобы создать нормальные условия для любимой женщины и своего ребенка.

В Библии сказано, что мать несет ответственность за своего сына, за его поведение. Мы с невесткой не ладим, она презирает меня за мою нищету, но когда брак моего сына дал трещину, я ее залепила.

На мои заверения, что твоя Катя выглядит старой, ты оправдывался и возражал, рассказывая, как ее приняли родные:

- Мама меня стала ругать: «Что ты с малолеткой связался? » Но когда узнала, что ей тридцать пять, успокоилась.

Если бы мой брат менял женщин как перчатки, то мои родители выгнали бы его с очередной женой. Твои мать и отец должны были бить тревогу, когда ты ушел от своей законной жены. Когда я развелась со своим пьющем мужем, мой отец побежал к судье аннулировать мой развод.

Твои родители в первую очередь будут нести перед Богом ответственность за твою исковерканную блудом жизнь. Ты ведешь жизнь бомжа, блуждая по женщинам, не имея ни своего дома, ни родительского угла, ведь свой дом они подарили внуку.

Когда я у тебя появилась, твоя мать тебе твердила:

- До каких пор ты будешь ее кормить? Я не дам ей больше молока.

Для женщины, которая заботилась об ее сыне, сделала настоящим мужчиной, пожалела стакан молока и кусочек хлеба.

Мы были у твоих родителей, я, беременная, захотела соленых огурцов. Ты стал доставать их из банки, но мать упрекнула тебя за самовольство, а ты ответил:

- Она беременная, хочет соленого.

- А зачем тебе дети!? – властно произнесла она.

Ты не вырастил поддержку для старых немощных годов. Когда ты станешь беспомощным, кто тебе подаст стакан воды? Годы берут свое. Ты можешь потерять способность зарабатывать на жизнь мужским достоинством. Где ты будешь жить и с кем? Кто о тебе позаботится в старости? А я больше лезть в вашу семью не хочу.

Второго июня я в назначенное время была у друзей и прождала тебя до вечера. Когда мне сказали, что ты уже проехал, и в машине была Онга, я пешком пошла к хорошим людям, договариваться насчет картошки.   Картошку я достала, но вот как ее привезти? Решила использовать свою тяжелую тачку, но случайно повстречала Юзефа с подводой. Он доброжелательный и отзывчивый человек и в помощи мне никогда не отказывал. Не отказал и на этот раз, а по дороге рассказал, как ты его отругал и запретил мне помогать.

Где твоя любовь? Ты клянешься мне в любви, а обрекаешь на страдания. Но ведь когда любишь, то дышать не можешь, зная, что страдает любимый.

Тяжело женщине жить в деревне без мужской силы, да еще без денег. А ты не считаешь нужным уберечь любимую от забот, да еще настраиваешь против меня людей. Хочешь показать, что я без тебя ничего не могу? Но как видишь, я справляюсь.

Я проявила максимум предприимчивости и посадила картошку.

А за все мои муки при твоей любви я больше жить с тобой не хочу.