Глава 3. Якутская львица

С О Б И Р А Т Е Л Ь     Ж Е Н С К И Х     Д У Ш

(роман-калейдоскоп)

Р о м а н     н а п и с а н     в     с о а в т о р с т в е     с    

М А Р И Е Й     Г У Р О В О Й.

Глава 3. ЯКУТСКАЯ ЛЬВИЦА

Время бежит, мысли проносятся, а жизнь продолжается. Прошёл почти год, как я снова стал холостяком. Да, я ещё очень долго делил свою жизнь на «с Наиной» и «после». Это как у других: «до ремонта» (или «до рождения первого/второго ребёнка») и после.

Я уже опять привык сам о себе заботиться, периодически у меня появлялись девушки. Чаще всего это были разовые, ничем не примечательные встречи. В душе всё ещё была пустота, и «бабочки» так и не запорхали ни с одной из них. Мне потихоньку опротивела квартира, работа и вообще весь мой город. Душа просила перемен, причем перемен кардинальных. И вот подвернулся случай, который помог мне в этом.

Свела меня судьба с неким Усом - дельцом эпохи первоначального накопления, тем самым «новым русским» (хотя и нерусской национальности), над которыми принято смеяться в анекдотах. Хитрый, жестокий, осторожный и рисковый одновременно. Точнее, он сам на меня вышел через цепочку общих знакомых. Но это неважно.

И вот он как раз сейчас организовывает крупную поставку груза в Якутию, а точнее в маленький поселок Алмазный. Это уже его вторая поставка партии оргтехники, в том числе и компьютеров. И ему нужен специалист, который там приведёт всё это в пристойный вид, а не помесь игровых приставок и пишущих машинок. Узнаёт от меня расценки на программы, кивает, мол, пойдет. Я понимаю, что прежде чем спросить у меня сумму, он предварительно собрал информацию и явно был в курсе действующих цен. Моя озвученная цифра вписывалась в эти рамки. В ответ на мой осторожный вопрос, надо ли ему делать откат и сколько процентов, усмехается: «Сынок, не всё деньгами меряется, надо добро делать людям». Полторы тысячи баксов (а именно столько я запросил за три программы) ему не деньги, ясное дело, а тем более 10-15% от них. Словом, мы ударили по рукам. Меня не смущало, что Новый Год я буду встречать вне дома, в новом, неизвестном мне месте. Это даже радовало, так как особых планов у меня не было, да и желания куда-то к кому-то идти - тоже. Я договорился на работе, взяв две недели за свой счет и, упаковав чемодан, в назначенное время прибыл в аэропорт.

Вылетели ночью около двух часов, шесть часов полёт плюс шесть часов разница во времени, и ещё шесть часов шла разгрузка самолётов и оформление бумаг.

Якутия встретила меня лютым морозом, который, однако, местные жители насмешливо называли сочинским климатом, всего лишь минус 15. На дворе 31 декабря. Директор предприятия, которое заказало весь этот груз, и которому нужны были мои программы, подсуетилась и пригласила нас всех к себе на встречу Нового Года.

Удивительное совпадение - и звали ее Раиса Максимовна, и похожа она была на жену Горбачева. Коротко стриженая, вертлявая и костлявая, молодящаяся и истеричная старуха (во всяком случае, с позиции моих тогдашних лет так воспринималась 50-летняя или около того женщина). Для меня было неожиданностью, что когда уже гости разошлись, Раиса Максимовна раздвинула диван в большой комнате, постелила там себе и Усу, а мне в другой комнате. Неужели он с ней спит? В моём мозгу так и остались непонятки, как может Ус, видный, в общем-то, мужчина, в возрасте между 35 и 40 годами, вполне могущий при своих финансах и хваткости иметь более симпатичную подругу, запасть на эту сухую старушку.

Плюс, что было удивительно, во время застолья Раиса Максимовна относилась к Усу с показным пренебрежением, обрывала его, поднимала на смех, высмеивала акцент, посылала на кухню за какими-то продуктами, и было видно, как злится Ус, и как это его компрометирует и перед присутствующими здесь подчинёнными, и передо мной, в том числе.

Но в тот момент меня более всего занимали два вопроса: оплата и жильё, и, убедившись во время бесед между тостами, что оба они получат положительное решение, я со спокойной совестью уснул.

Проснулся я то ли сам по себе, то ли от каких-то звуков. Захотелось в туалет, а туда идти надо было через большую комнату. Подойдя к двери, я уже явственно услышал звуки, с одной стороны как бы секса, а с другой - насилия. Хорошо, что я не распахнул сразу дверь, а немного отодвинул занавеску, которая закрывала стекло в двери. И вот, в свете ёлочных гирлянд, я увидел следующее.

Рая стояла на коленках на диване, Ус стоял позади неё и вколачивал в нее свой немалый агрегат, каждую фрикцию сопровождая смачным шлепком по ягодицам. На лице Уса просвечивалось совсем мало блаженства от секса, но по максимуму злость. Мешая слова русского и родного языка, он приговаривал: «Вот так тебе, сучка, вот так, получай посильней, поглубже, будешь знать, как сердить меня». Зато Райка явно балдела от души, в её стонах не было ничего болезненного, а только упоение хорошим сексом и заводящим матом. «Возьми меня как сучку, я вся от тебя мокрая, я тебя обожаю, Ус, как хорошо ты это делаешь, Ус, ты настоящий самец» - были слышны в ответ ее слова.

В какой-то момент я прыснул со смеху, хорошо, что увлеченные друг другом любовники не услышали. Раиса Максимовна, видимо, желая сделать своему партнеру приятное, стала говорить матерные слова, но это у неё выходило скорее комично, а не эротично. То ли эти слова прозвучали поводом, то ли у них всегда был такой ритуал - не знаю, но Ус на какое-то время остановил движение бёдер, и, на мой взгляд из темноты, стал просто шарить у нее в промежности. Но как выяснилось, он просто менял дырочки. Поняв, что сейчас ее будут иметь в зад, Рая прогнулась сильней и сама раздвинула ягодицы руками. На несколько секунд воцарилась тишина, было слышно только их хриплое дыхание. Затем всё пошло по-прежнему, яростный ритм, шлепки по попе и мат-перемат на всех известных им обоим языках.

Наконец Ус победно зарычал, пару раз еще дёрнулся, отпустил ее затылок, и опустил ногу с дивана. Рая ещё какое-то время, постанывая в экстазе, постояла в той же позе, потом в изнеможении повалилась на диван. Ус, с довольным лицом, повалился рядом с ней. Она положила голову ему на плечо, погладила по щеке рукой, сказала тихо что-то нежно-ласковое, Ус тоже в ответ что-то довольно ей ответил, одним словом, идиллия.

А я вновь вернулся в свою постель, лишенный возможности пойти в туалет. Я лежал без сна, перебирая в памяти своих очень немногочисленных на ту пору женщин, и понимая, что ни с одной я не был так груб, ни одна ещё не давала мне свою попу на растерзание. Почему то ужасно захотелось вот так, по-звериному, как Ус, долго, грубо, с матом... Но где взять такую, чтобы согласилась, чтобы сама добровольно пошла на это?

- С к а ж и,       ч т о     т е б я     б о л ь ш е     в о з б у д и л о: подглядывание за чужим половым актом или сцена именно жёсткого секса?

- Хм, хороший вопрос. Дело в том, что до этого мне как-то ни разу не случалось за кем-нибудь подглядывать. Когда смотришь порнофильм по видаку, то это немного не то. Да, я возбуждаюсь, особенно на пикантные или необычные, хорошо снятые сцены. Но в голове всё равно сидит мысль, что это всё не настоящее, что это только постановочное, срежессированное кино. А здесь было совсем другое. Там, за стеклом, занимались сексом два знакомых мне человека. Это было необычно, до ужаса возбуждающе и страшно одновременно. Ус такой человек, что мог и не простить, что кто-то там за ним подглядывает. Однако второй аспект - жёсткий, на грани насилия, секс, это было вообще супер! Это всколыхнуло во мне все звериные инстинкты, инстинкты самца-оплодотворителя. И я реально был в экстазе! Но это пугает меня.

- Спасибо за ответ, очень интересно. И з в и н и,      ч т о     о т в л е к л а,      п р о д о л ж а й,      п о ж а л у й с т а.

Проснулся поздно, почти полдень был. После завтрака-обеда пришёл прикреплённый на первых порах ко мне парень, по странной кличке Бак. Он был не один, а с женщиной. Бак известил нас, что решился вопрос с моим жильём на период пребывания в Якутии, и Лилия, он кивнул на свою спутницу, сейчас отведёт меня туда. Вещи я не распаковывал, чемодан так и стоял в коридоре, так что, долго не мешкая, подхватив чемодан и всученный мне Раей большой пакет с едой и напитками, мы пошли на предоставленную мне квартиру.

Прохожие на улице недоуменно провожали взглядами странную пару - женщину в пышной дубленке и меховой шапке, и мужчину в облезлом пальто и без головного убора, а между тем мороз уже был за 20 градусов. Нос смерзается, трудно дышать, и Лилия дает парадоксальный совет, что во время сильного мороза лучше не идти быстро, а медленно, потому что бьющий в лицо воздух при быстрой ходьбе морозит сильнее.

На квартире Лилия, как хозяйка дома, сняв с себя верхнюю одежду и небрежно кинув её на ближайший стул, сразу ринулась все показывать и рассказывать. Надо сказать, что я только сейчас смог её толком рассмотреть. Это была высокая и полная молодая женщина, словно сошедшая с полотен Кустодиева, с огненно-рыжими волосами, обычно строгим и неприступным выражением лица, но которое становилось очень обаятельным, когда озарялось улыбкой.

Лилия показала мне мои временные апартаменты. Все было вполне прилично, есть телевизор и холодильник, она поменяла белье, рассортировала продукты, причем некоторые положила не в холодильник, а в так называемый «якутский холодильник», это шкаф, задняя стенка которой примыкает к окну и в нём из-за этого тоже весьма низкая температура. Узнав, что я никуда вечером не собираюсь, она сперва пригласила меня с ней пойти попоздравлять ее подруг и знакомых с Новым Годом, но я отказался. Тогда она даже не спросила, а утвердительно сказала, что когда она сама пройдется по ним, то зайдет ко мне, и посидит немного в тишине, отойдет от шума и выпивки перед тем, как пойти домой.

Оставшись один, я первым делом привёл себя в порядок, потом посмотрел телевизор, почитал книжку, немного вздремнул. Лилия пришла, как раз когда я накрывал себе стол для ужина. Мы с ней поужинали, вернее, ел в основном я, она же после гостей ничего не хотела. К тому же я заметил, что девушка в гостях не только ела, но и изрядно пила. Она не была пьяная вдрызг, типа твори что хочешь, а именно чуть более раскована, весела, словоохотлива, приветлива, чем бывает человек в полностью трезвом состоянии. Я думал, она больше не будет пить. Куда там! В ответ на мое предложение налить вина она скривила лицо и кивнула на бутылку водки. Я был поражен, как она пьет, и притом не пьянеет. До того, все мои знакомые женского пола, хоть родственницы или однокурсницы, хоть подруги или случайные сотрапезницы, либо не пили вообще, либо символически рюмку-другую, и то большей частью не водки, а вина или шампанского. А тут мало, что она поддерживала все мои тосты, осушая рюмку до дна, но иногда и сама, спустя какое-то время брала бутылку в руку, показывая, что настало время для очередного тоста.

Я узнал много для себя интересного и познавательного, как по части моей предстоящей работы, так и касаемо Якутии и лично Лилии. Например, всем известно, что в русском языке нет слов, начинающихся на букву «ы». А в якутском, мало того, что есть такие слова, но есть даже слова, начинающиеся с двух подряд букв «ыы». Притом что сама она не была якуткой, а украинкой из южных областей Украины. Якутов вообще я почти не видел, как сказали, они предпочитают либо свой традиционный образ жизни с оленями в ярангах, либо в крупных городах занимают руководящие посты как представители титульной национальности. Дома все были построены на сваях, так как зона вечной мерзлоты. День здесь был очень короткий: солнце всходило примерно в 11 часов и заходило в 14.

От обсуждения географии и этнографии мы перешли постепенно на рабоче-личные моменты. Раиса Максимовна, чьей подчиненной была Лилия, возглавляла сеть, отвечающую за продукты данного района, типа треста, суммирующего Общепит и Продторг. На работе славилась крутым характером, вспыльчивостью и непредсказуемостью. За один и тот же нестандартный поступок она могла и отругать подчиненного с выговором и лишением премии, а могла и похвалить с денежным поощрением, в зависимости от своего настроения на данный момент.

О себе Лилия рассказала следующее. После окончания института попала по распределению в Якутию, на самом закате советской власти. Причем имела возможность отмазаться и остаться в более благодатных краях, тем паче, что была на тот момент беременна. Но так как была она беременна от человека, которого любила, но который дал понять, что на ней не женится, предпочла уехать далеко-далеко, чтоб в родном городе даже мельком не видеть его лицо, такое любимо-ненавистное. После рождения дочери к ней, как ни странно, приехала помогать не ее мать, а отец. Вообще про мать она не упоминала, может быть даже, она умерла в ее раннем детстве, я не спрашивал. Алмазов (и соответственно денег) в Якутии было навалом, квартиру дали и ей, как матери-одиночке, и отцу, который устроился работать на приличную работу. Жила она с дочкой и отцом в своей двухкомнатной квартире, а эту, отцовскую однокомнатную они сдавали.

Телевизор работал в фоновом режиме. В какой-то момент зазвучала лирическая песня, я пригласил Лилию на танец. Немного поломавшись в типично женском стиле: «ой, я уже пьяная, тебе ноги отдавлю, а веса во мне немало, ты же видишь», она встала с кресла, и мы потоптались в обнимку на полутора квадратных метрах свободного пространства перед телевизором до стола. А диспозиция была такая: к раскрытому и постеленному дивану, на котором во время ужина сидел я, был пододвинут стол, а с другой стороны к столу было придвинуто кресло, на котором сидела она. Завершая танец, я захотел поцеловать ее в губы, но она с улыбкой слегка повернула голову, подставляя щечку. Для меня этого был хороший знак, ибо она не отстранилась вообще от поцелуя, и не стала ругаться, а всего лишь, как мне показалось, призвала не спешить. Да я и не спешу, собственно.

Галантно проводив даму до её места, я уже не ушел к себе на диван, а примостился на ручке кресла. Во время танца, чтоб создать романтичное настроение, я погасил верхний свет, и теперь комнату освещал только экран телевизора. Я стал гладить Лилию по волосам и лицу, изредка наклоняясь и целуя волосы, щёку, шею, но подчеркнуто послушно избегая ее губ. Сперва реакция была никакая, потом стало ясно, что ей приятно, она закрывала глаза в моменты ласк, откидывалась на спинку кресла, гладила мои волосы. Иногда спохватывалась, типа, что это я позволяю себе с практически незнакомым мужчиной, отодвигалась от моих рук и губ, и тянулась к стоящей на столе уже второй бутылке водки. Я тогда наливал ей и мне, говорил очередной тост, запивал соком, хрумкал маринованным огурцом или иной закуской, и с прежним пылом возвращался к прерванным ласкам.

- За наше приятное знакомство, и за то, чтоб оно стало более приятным и близким! И давай скрепим его на брудершафт, - провозгласил я очередной тост.

Лилия, держа рюмку в руке, несколько секунд молча и внимательно, совсем не пьяным взглядом, смотрела мне в глаза, и наконец, улыбнувшись, прошептала: «А давай! ». Я ожидал, согласно традиции брудершафтов, что она встанет, и мы, сплетя руки, выпьем и поцелуемся, и даже сам привстал с ручки кресла. «Ты куда? » - удивленно спросила Лилия и свободной рукой потянула меня за рукав, мол, садись обратно. В довольно неудобной позе мы сплели руки, выпили, и я, наконец, прижался к её губам, почувствовал их мягкость и обжигающую теплоту.

Я-то как думал? Что поцелуй в губы - непосредственный предшественник секса. Но Лилия, по всей видимости, так не думала, и опять прошло довольно много времени моего сидения на ручке кресла, просто в число ласк добавились и поцелуи в губы. Мои попытки вытащить ее из кресла и переместить на диван в горизонтальное положение были безуспешны и в силу ее веса, и в силу того, что она просто длила нравящуюся ей фазу.

Ласки, поцелуи, тосты, ласки, поцелуи, тосты, наконец, мне удается (или она позволяет, сочтя, что уже время подоспело) задрать ее белый пушистый свитер, приподнять руки, и стянуть его через голову. Помню как сейчас, огненная грива волос после снятия свитера рассыпается водопадом на ее плечи, и блеск ее глаз, когда я стал тискать ее грудь через плотную ткань бюстгальтера, абсолютно не имея возможности снять его, так как она сидит откинувшись на спинку кресла, а застежка лифчика на спине.

Ты можешь смеяться, но было ещё минимум два тоста, только тогда она дала расстегнуть застежку лифчика, и я с наслаждением припал к её соскам. У Лилии была большая грудь крупной женщины. Не скажу, что совсем не отвисала, но критерии конкурса красоты меня интересовали мало. Мне очень понравилось, как быстро отреагировали и затвердели соски в ответ на мои поцелуи и касания, понравилось, как она стала постанывать и ритмично прижимать мою голову к себе.

Ну что, девушка готова, в постель? Ага, держи карман шире. На мои попытки силой приподнять её с кресла Лилия упирается не в шутку, а всерьез. Но мои словесные просьбы и уговоры она, уже не в первый раз, отвечает своим загадочным: «Не торопись! ». Что ж, мне торопиться некуда, вся ночь впереди.

Наливаю и говорю очередной тост. Лилия с удовольствием поддерживает его, а затем поцелуи и ласки продолжаются в штатном режиме.

Однако рефлексы довлеют, и я во время поцелуев и ласк начинаю делать попытки овладеть нижним бастионом. Судя по количеству резинок на поясе, на ней под широкой шерстяной юбкой ещё черные плотные колготки, и только под ними смутно белеет резинка трусиков.

Как только Лилия почувствовала, что моя рука шарит у нее в нижней части живота, пытаясь пробраться под резинки одежды, она, во-первых, быстро убрала мою руку оттуда, во-вторых, отстранила мою голову от своей груди. У меня мелькнула мысль, неужели обиделась, и сейчас начнет скандалить, оденется и уйдет? Но она неожиданно, зато очень приятно, сама стала гладить мою ширинку, сжимая член и захватывая его поверх ткани домашних брюк.

Разумеется, в отличие от неё, я ничуть этому не препятствовал, и даже изменил позу, чтоб ей было более удобно.

- Я не могу, мне стыдно! - вдруг шепчет она, закрывая глаза и отворачивая от меня лицо в другую сторону.

- Лилия, Лилечка, ну что же ты, всё же так хорошо, так всё приятно, давай продолжим, - начинаю я уговаривать её и потихоньку злюсь в глубине души.

- Ты будешь обо мне плохо думать, как можно при первой же встрече заняться сексом, я же не шлюха, - капризничает она.

- Какая ещё первая? - нахожу я формальный повод придраться. - Третья встреча!

- Как третья? - удивлённо спрашивает она и снова поворачивается ко мне лицом, пытаясь понять, действительно ли мы знакомы до того, или я беру ее на понт.

- Вот так. Утром у Раи - первая. Потом, когда сюда пришли - вторая. И сейчас - уже третья. Согласна?

Она прыскает, подсчёт ей явно понравился.

- Согласна! Наливай!

Поровну разлив остатки второй бутылки по рюмкам, возвращаюсь всё в ту же неустойчивую позу коленками на под-локотнике кресла, со стоящим и выпирающим членом под брюками, который она во время своих движений умышленно или случайно задевает, я бросаю короткий тост: «За нас! », чокаюсь с ней, залпом пью водку, ставлю рюмку на стол. Вижу, что и она залихватски опрокинула свою долю. Беру стакан с соком и медленно тяну сладость нектара, глаза мои в этот момент смотрят вверх, и Лилия вне поля моего зрения. Я только ее движениями ощущаю, что поставив свою рюмку на стол, она не взяла свой стакан с запивкой, а сдергивает мои свободные домашние штаны вместе с трусами на бедра, и вместо закуски берет в рот мой давно восставший и ждущий член.

Прожгло насквозь!!! От того, что долгожданная ласка наконец-то наступила, это в плюсовом диапазоне. И от реальной боли, соприкосновения 40% спирта, с нежной слизистой оболочкой, в минусовом. Усилием воли я заставил себя допить стакан с соком до конца, поставил стакан на стол, и тогда только посмотрел вниз. Огненногривая Львица, закрыв глаза, самозабвенно трудилась над моим агрегатом. Одна ее рука уцепилась за ручку кресла для стойкой фиксации, другой она ухватила меня за ягодицу и помогала своим возвратно-поступательным движениям.