Предчувствие Гренландии - 7

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Около половины девятого Лена К. все же выпроводила Семена, и он, взяв ее за руки, в последний раз взглянул в ставшие снова грустными серые глаза, и только сказал: «Спасибо», ничего не прося и не обещая. А она все поняла – «И тебе…  Все? » - он покачал головой и сбежал вниз по лестнице. Один пролет…. А потом вдруг обернулся и стремительно побежал вверх…

- Как же так… Неужто мы прозевали? Пропустили главное?

- А что оно есть? - женщина вздохнула, обняв неожиданно запыхавшегося Семена…, и не стала говорить, что, если бы звезды расположились иначе, и… 

Прошлая нерешительность и невозможность понять, что могло быть на самом деле, осталась в прошлом. В том самом возрасте, когда делаешь ошибки, не понимая, что за тем последует…. И не решаешься сделать единственно верный шаг….

Они вернулись в квартиру, и….

Было все, что могут сделать взрослые состоявшиеся люди, желающие, чтобы ни стало ни одной клеточки, неизвестной другому…. И лишь сожалеть, что это не произошло гораздо раньше, когда они еще не могли определиться, и тупо давил свои неясные желания.   А что – каждый может представить…. Но мы не станем углубляться в так называемые технические вопросы….

Семен же не замечал выпрыгивающего из грудной клетки сердца, ни внезапно наступившей аритмии… 

…

Уже за полночь он пошел через площадь, к остановке у метро, пропустил транспорт на светофоре и влился в ожидающую толпу. Ощущение легкости, сопровождавшее его весь день, внезапно пропало, и вместо понятной эйфории наступила пустота. Нет, он не испытывал угрызений совести – куда уж, после длительной связи с Татьяной, но что-то засвербило  внизу живота и предательски поднялось вверх, сжимая сердце….   «Ну и натворил ты делов, Семен», - подумал он, обращаясь к самому себе. А, впрочем, – для многих это не было из ряда вон выходящим, – все было по взаимному согласию, и при желании легко могло уложиться в выстраиваемую Семеном схему.

Но он-то знал, что это не так. И тут в сумрачной толпе Семен заметил Машу, которой здесь не могло быть ни в коем случае. Он инстинктивно подался вперед, хотел было ее окликнуть, но женщина повернулась, и ему стало неловко от того, что он обознался. Женщина недоуменно посмотрела на Семена, и пошла дальше, а он вскочил на подножку подошедшего автобуса и занял место возле окошка. Маршрутка стояла, водитель ожидал, пока салон не заполнится. А духота напомнила о себе даже поздней ночью, и Семен подумал, что надо поскорей добраться домой, сделав пересадку возле «Ломоносовской», и полежать. Наконец, маршрутка тронулась, и Семен уставился в окно, чтобы отогнать надвигающуюся боль.

Его охватила апатия, и мысли стали убегать-убегать. Семен закрыл глаза и провалился в темноту. Потом почувствовал, как кто-то сует ему в рот что-то мятное, прохладно остужающее, несущее аромат и свежесть. Он пососал таблетку, и на вопрос: «Вам плохо? », прошептал: «Так хорошо еще не было», ибо ему почудилось, что ангелы уже спускаются за ним. Но автобус остановился у поликлиники, и у Семена достало сил  отказаться от провожатого и самостоятельно доплестись до входа. И все. Чьи-то руки подхватили его, - он различил только белые халаты, но он сумел дойти до процедурного кабинета.  

«Лежите. Вот так. Магнезию, скорей! »   Болезненный укол слегка привел его в чувство, и он битый час лежал на кушетке, и уже совершенно отключился, когда два дюжих санитара укладывали его на носилки вносили в машину скорой помощи.

***

Его разыскала Маша дня через три, он потерял счет времени. Она сидела рядом с ним, уже чужая, отстраненная и ни о чем не спрашивала. А он, прикрываясь слабостью, тоже молчал, ибо ему причина была известна. Ему было абсолютно все равно, и он никого не хотел видеть, ни общаться.   Мобилизовался лишь для того, чтобы дойти до туалета. Еще не отрешившись полностью, он услышал, как врачи говорили о какой-то операции,   и он понял, что это относится к нему. Приходили близнецы, ребята с работы, родственники хотели организовать дежурство, но он отказался – это было его единственной фразой за последние дни.

Боли особой не было, но не было и желания ни двигаться, ни бороться. Просто уходили силы. Маша молча сидела возле него, не плакала, хотя глаза были мокрыми, а он показывал глазами – уходи, мол, а она бегала за лекарствами, просила, даже требовала, чтобы ему поставили капельницу, будто не понимая, что все это бесполезно.

Для полноты ощущений автору следовало бы добавить, что Семена навестила Елена, она не знала, что будет беременной от него, и это либо вернуло его к жизни, либо он встретил сие извести безразлично и тихо угас, в назидание неверным мужьям, на старости лет пустившимся в приключения. Но та – Елена, то есть, не могла и предполагать, где он находится, и в душе ее остался некоторый осадок. Ибо она, как и Маша, была натурой цельной, и произошедшее между ней и Семеном воспринимала очень серьезно, не как случайное приключение, и пыталась найти причину в себе.   И тоже возвращалась к своим воспоминаниям, и думала, что все могло получиться совсем иначе…

Но Татьяна нашла его, и пришла, и он бессильно прошептал «Племяшка», - слово, имевшее только для них особый смысл, а из ее глаз катились крупные слезы, и она не делала даже попытки смахнуть их.

…

… И будет Семен наблюдать все сверху, и будет только белый свет и бесконечная пустота. Но не пришел ли его срок? На это никто не мог дать ответа, даже Всевышний, которому есть дело только до глобальных масштабов, а не до скромной личности. Часто вообще не нуждающейся в нем….

И натворил Творитель такого, что самому пришлось трудиться, не покладая рук, ибо некоторые процессы напрочь выходили из-под контроля. Святому же Петру было вообще не до чего – то ли он ушел в отгул, то ли просто запил – так или иначе, Семена встречать никто не собирался. Тем более что начались перебои со временем….   Да и с пространством…

Окончание следует...