С Богом. Часть третья

Хотя, это с какой стороны посмотреть; может быть, все недоверие к другим растет, как дерево, из неумения довериться самому себе.

Постепенно начали обостряться другие чувства. Я стала лучше слышать: слышен был каждый шаг по мягкому ковру номера. Правда, обоняние не уловило ничего особенного, за что мог зацепиться мозг, чтобы проанализировать. Просто незнакомое помещение пахло непривычно. Единственное, что я понимала наверняка, это то, что в помещении было темно.

Наконец он отпустил мои руки и, судя по звуку шагов, отошел. Я продолжала стоять в недоумении, не понимая, что происходит. Было слышно, как он прошел по комнате, потом, судя по всему, сел, чиркнул зажигалкой. Мне оставалось только поворачивать голову на звук. Потом я уловила запах сигаретного дыма. Он молчал. Я ждала. Пауза затягивалась, и я поняла, что началась его любимая игра в кошки-мышки. Теперь моя задача ее выиграть, хоть я и не понимала пока, как это сделать, не успела уловить суть, понять правила. Что сделать для победы? Поддаться или сопротивляться? Чего хочет на данный момент он? Несомненно, я в его игры играть тоже любила, иначе бы меня здесь не было.

В любом случае, отсюда мы оба выйдем победителями. В каждом противостоянии обе стороны выигрывают что-то. Всегда.

- Ну и что ты стоишь? - Спросил он наконец-то.

- А что мне делать? - Удивленно спросила я. Ладно, сыграю в дурочку.

- А что ты хочешь? - Снова спросил он.

- Вопрос в том, чего хочешь ты, - парировала я.

- Ты отвечаешь вопросом на вопрос, это неправильно.

Я поняла, что сделала первую ошибку, и теперь он невероятно доволен собой. В дурочку играть не получается. Он не хочет сегодня дурочку. Так кто же сегодня ведущий, а кто ведомый?

Хорошо, попробуем так.

- Ну, так что мне делать?

Он шумно выдохнул сигаретный дым, но молчал. Я чувствовала его пристальный взгляд на себе.

- Можно мне снять повязку?

- А ты хочешь?

- Конечно, хочу, - усмехнулась я. - Но ведь так будет не интересно ни тебе, ни мне, игра быстро закончится. Явно твой замысел в чем-то другом.

- Умничка, - похвалил он меня.

- Вот в этом твой сюрприз заключается? Потомить меня в неведении? Или в том, чтобы я сама себе его устроила? Психологическое насилие - это моя прерогатива, - напомнила я ему.

- Раздевайся, - коротко приказал он.

- Что? - не поняла я. Никогда наша игра еще так не начиналась.

Я снова услышала шаги и вскоре почувствовала его дыхание на своей щеке, а потом услышала, как он сказал шепотом:

- У тебя что-то со слухом вдруг стало? Или твой мозг настолько помутился от выпитого, что ты перестала понимать меня? Раздевайся, я сказал.

Я почувствовала, что он, наконец-то, сам разобрался с тем, какую роль сегодня хочет играть, и с удовольствием вошел в нее. Такой расклад меня вполне устраивал. Таким он мне нравился больше всего, таким я его хотела. Сильным и властным. Поначалу так всегда и было, но потом я стала замечать, что ему эта роль слегка приелась. И мы стали меняться местами.

- Хорошо, - я передала бразды правления в его руки. Его сюрприз, его игра, ему и вести.

Я стала, не торопясь, развязывать шнуровку на своем черном кружевном корсете. Он в это время вернулся на свою исходную позицию. Слух обострился настолько, что я поняла: он сидит где-то не так далеко напротив меня, и если даже в комнате было совсем темно, то он точно видит мой силуэт.

Свадебный костюм у меня был необычный: черный корсет, расшитый красным кружевом и готичная юбка в пол, украшенная алыми розами. Именно такой, как я и хотела, никогда не мечтала о белом платье. Его прекрасно дополняли такие же черные перчатки, маленькая шляпка с черной вуалью и ньюроки на высоченном каблуке и платформе, которые мы с ним долго выбирали и спорили. Я хотела обычные гады, но он настоял на каблуках. Мне как-то совесть не позволила отказать ему, если уж так хотелось. "В конце концов, - подумала я тогда, - ничего страшного, помучаюсь один день в такой обуви, оно того стОит". Но сейчас я немного жалела о том, что согласилась. Много лет я не носила каблуки, и сейчас, после целого дня на них, они мне казались тяжеленными колодками на моих ногах.

Я расстегнула молнию на юбке, и она сама сползла по моим бедрам на пол. Я провела рукой перед собой, поняла, что впереди ничего нет, и очень медленно и осторожно вышагнула из юбки, чтобы не потерять равновесие. Сейчас моей целью было не как можно более эротично раздеться, а не упасть, потеряв ориентацию в пространстве, потому что мой щедро сдобренный алкоголем мозг отказывался понимать даже то, где находится пол и потолок, не то, что уж лево или право. Я была на каблуках, пьяна и с завязанными глазами. Уже одного из этих факторов мне было бы достаточно, чтобы не удержаться на ногах.

Когда я собралась снять с себя перчатки, услышала в свою сторону строгое "Halt!". Я замерла. Видимо, это все, что он хотел с меня снять на данный момент. Он подошел ко мне спереди и толкнул. Я всем телом подалась назад, наступив на юбку, а потом очень удачно, надо сказать, приземлилась на мягкий устойчивый стул. В этот момент я уловила, как адреналин хлынул в кровь. Я на самом деле испугалась, что могу упасть, хотя и понимала, что он этого не допустит. Уже довольно длительное время он учил меня доверять ему свое тело, и не только, учил меня не бояться его, но у меня никак не получалось это до конца.

- Испугалась? - Услышала я его голос совсем близко.

- Нет, - соврала я, стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не показать свое волнение.

- Не ври мне, - он шумно вдохнул воздух возле моей шеи, так близко, что я кожей почувствовала его тепло. - Я же чувствую запах страха, который ты источаешь.

"Запах страха, - подумала я. - Каким образом? Разве что запах духов, которые я использовала утром перед этим сумасшедшим забегом"...

Сиденье стула было неприятно холодным, скорее всего, кожа или материал, ее имитирующий. Он обошел меня сзади и зафиксировал мои руки за спинкой стула, привязав каждую по отдельности, чтобы мне было труднее выпутаться. Веревка была длинной, поэтому так же он обмотал ее вокруг талии и лодыжек. Все это он делал очень быстро, я не успевала уловить его действия, чтобы понять, с какого конца начинать свое освобождение. Но я точно знала, что хотя бы малейшую лазейку он мне оставляет всегда, нужно было только найти ее. Либо не слишком надежный узел, либо не туго обмотанные веревки, либо еще что-то. Но каждый раз, прежде чем догадаться, где выход, мне приходилось поломать голову или рассчитывать на удачу, или его оплошность, которую он мог допустить очень редко. В основном все его действия были продуманы до мелочей и совершены не просто так.

В данный момент узлов на запястьях не было, и веревка облегала мое тело довольно плотно. Судя по всему, он хотел, чтобы игра продолжалась подольше. Я немного успокоилась и стала обдумывать план "побега". Он обошел меня и встал за спиной. Я почувствовала, как он снял заколку у меня с волос, намотал мои волосы на руку и потянул назад. Его резкое движение отдалось болью в затылке. С запрокинутой головой было сидеть неудобно, но я ждала, что он будет делать дальше.

Он спросил:

- Сколько я уже с тобой бьюсь? Когда ты начнешь мне доверять, и перестанешь меня бояться?

- Страх - очень тонкое чувство, - я вдруг поняла, что говорить тоже неудобно, придется выбирать слова покороче. - Не так скоро он меня отпустит полностью. Я вообще сомневаюсь, что это когда-то случится.

Он немного отпустил мой хвост, и я продолжила:

-Да и подумай сам, если я совсем перестану тебя бояться, играть тебе будет уже не интересно, так ведь? Какой смысл будет в этом театре? - Мне казалось, что я привела самый железный аргумент, который только можно было привести.

Он рассмеялся:

- Ты и этого боишься? Боишься надоесть мне? Стать скучной?

Он попал в самую точку. Ответа я не нашла. Точнее, отвечать не хотела, это было слишком очевидно.

- Не переживай, малышка. Если ты перестанешь меня бояться, мы придумаем новую игру. Мы же оба творческие люди.

Он с силой сдавил мне нижнюю челюсть и поцеловал меня так, что я ощутила все его желание каждой клеточкой своего тела. Оно прокатилось по моей коже и спустилось по позвоночнику в самый низ живота, где заполнило собой все пространство, заставляя меня гореть изнутри. Затем я почувствовала прикосновение холодного металла к моей коже под грудью. Он провел кончиком ножа сверху вниз по животу, вызывая очень интересные ощущения. Я боялась сделать резкое движение, сидела еле дыша. И в то же время было щекотно. И страшно. А он впитывал мои эмоции, как губка, как вампир, сто лет не пивший человеческой крови.

- Ну а теперь моя королева мне скажет, почему ее высочество не в духе. Не бойся. Мне ты можешь сказать все.

Когда он вживался в роль диктатора, он практически не задавал вопросов. Он их озвучивал утвердительно, в приказном порядке, не предполагающем право выбора, отвечать или нет. Но я продолжала сопротивляться:

- Нет, это ерунда.

- Но эта ерунда ест тебя, а, значит, есть и меня. А я не люблю, когда не понимаю, что происходит. Чтобы решить проблему, надо знать ее суть, сама с ней, как я вижу, ты справиться не можешь. Мучаешь себя, не мучай хотя бы меня. Только не так.

И он снова попал в десяточку. Мне иногда казалось, что он знает меня лучше меня самой, может, поэтому он так уверен в том, что все будет хорошо? Ведь он знал, когда и на какие кнопки надо давить, чтоб получить от меня то, что ему нужно. Я редко что-то делаю для себя, меня редко волнует мое состояние. И именно так он от меня и мог добиться ответа - сделать ударение на то, что мое состояние доставляет ему дискомфорт. Если я делаю что-то, что делает несчастными моих любимых, близких людей, мне от этого становится вдвойне тошно, и я понимаю, что проблему надо решать. Вместе. И только так. А это самое страшное, что может случиться со мной - игра в команде. Не умею, не люблю, не практикую. Но я учусь, потому что я понимаю, что если хочу быть с ним рядом, надо уметь играть в команде. Интересная игра, в которую в одиночку играть скучно, а вдвоем страшно.

Он повел острие ножа ниже, вдоль бедра, остановился и немного надавил.

- Ну, так ты мне скажешь что-то по теме или нет?

- Ты ведь умный, все знаешь, зачем ты мне задаешь эти вопросы?

- Я хочу услышать это от тебя.

- Еще чуть-чуть, и ты мне оставишь шрам, - попыталась отвлечь я его.

- Это ничего. Ты ведь не боишься крови. А шрам этот я буду любить так же сильно, как и тебя всю целиком.

С одной стороны, я расслабилась, подумав, что мне удался мой хитрый маневр, с другой стороны - несколько напрягал кончик ножа, упершийся в ногу чуть повыше колена.

- Но как ни крути - это будет шрам.

- Это будет шрам, который оставил я на твоем теле. Не в душе ведь. Ты отвлеклась. Так что случилось?

Я молчала. Он убрал нож.

- Нет, так дело не пойдет. Пить хочешь?

- Не отказалась бы.

Он отошел, и я услышала, как он что-то наливает в бокал. Или стакан.

- Тебе придется отвязать мне руку, - попыталась слукавить я.

- Да ну? Серьезно? Хитрая какая, - я услышала, как он улыбается. - Не придется, я сам тебя напою.

Он поднес стакан к моим губам и в нос ударил запах крепкого алкоголя. Я поморщилась и попыталась отстраниться от питья настолько, насколько это было возможно в моем положении.

- Что это? - В недоумении спросила я.

- Русиш шнапс, - как ни в чем не бывало, ответил он.

- Я водкой должна была напиться? - Возмутилась я, меня все это уже начинало злить. - Тиль, ты же знаешь, что я не пью такое!

- Конечно, знаю, - усмехнулся он. - Мне же надо было как-то развести тебя на эмоции.

Конечно, все время, пока мы разговаривали, я пыталась найти лазейку, и я даже ее нащупала. Как я уже сказала, у меня на запястьях не было узлов. Видимо, он еще с прошлой постановки понял, что пальцы у меня длинные и гибкие, узел развязать не составляет труда. Именно так я в тот раз и выпуталась в самый неожиданный момент. Сегодня он не стал повторяться, но, по видимому, не учел, что у меня не только длинные пальцы, но и очень худые руки. За счет того, что на левом запястье веревка обвивалась все туже, я "расшатала", расслабила давление на правой руке и потихоньку вытащила ее из плена. Теперь вторую руку достать не составляло труда. И вот я уже сижу почти свободная и довольная собой. Единственное, что на данный момент меня притесняло - ноги, привязанные к ножкам стула.