7. Переговоры по разбойничьи

7. Переговоры по разбойничьи.

- Нет серьезно, Натан, ну может все-таки не надо, а? Ну правда же, ты же сам говорил, что это будут такие серьезные переговоры. А я ж ну совершенно ни фига не понимаю в таких делах! Мне там просто не место. Буду только под ногами у всех путаться. – Высокий каштанововолосый мужчина в раздражении закатил глаза к потолку. Похоже, сколько бы уже не длился этот спор, шел он явно не по первому и даже наверняка не по второму кругу, и уже успел до зеленых бесов надоесть вспыльчивому бандитскому атаману. Однако же это был вовсе не повод отказываться от задуманной, такой замечательной  идеи. И не важно, что это в самый первый раз, когда Алекс решился ответить пусть и таким вот робким, но определенно сопротивлением на веление бандитского главаря. Натан же вовсе не из прихоти решил потащить мальчишку любовника на эти, и в правду более чем серьезные, переговоры. Не просто, чтоб похвастаться своим красивым мальчиком, хотя небо свидетель, похвастаться тут было чем, но дело, же вовсе не в этом! Он ведь действительно задумал отличный ход, такой,   что мог бы обеспечить ему пусть и совсем небольшое, но преимущество перед соперником, а этот маленький упрямец решил спутать своему атаману все карты. Вот же! Похоже, придется пускаться в объяснения. Как же он этого не любил. Приказал и приказал, и все всё сделали, вовремя и как надо. А тут же. Нянчись как с малым дитятей. Но видимо придется. Для того что он задумал парнишка должен быть естественен и раскован, хрена с два это получиться у него из-под палки.

- Малыш, успокойся. Все будет в порядке. Думаешь, я не успел уже десять раз просчитать все, что только можно прежде чем говорить хоть что-то? Ни у кого под ногами ты мешаться не будешь, - Алекс лишь издал еще один едва слышный страдальческий стон, но, по крайней мере, больше возражать не осмелился. – Ты вообще не будешь крутиться, будешь просто сидеть себе на месте и делать то, что я от тебя ожидаю, вот и все. И не нужно такого несчастного лица, я прекрасно знаю и тебя и на что ты способен. Так что нечего мне тут сейчас дурачком уличным прикидываться. Может, ты и в правду не поймешь всего, но когда лучше помолчать, а когда можно и сказать что-то, ты понять вполне способен, а большего от тебя не потребуется.

- Но Натан… - решается было на еще одну слабую попытку паренек и тут, же вновь затыкается под пресекающим взглядом бандита. Вот ну может же человек убрать собеседника в полное дерьмо одним движением бровей!

- Все хватит! – мужчина начинает в всерьез терять терпение. – Все будет, так как я сказал. Точка. Мне нужно чтоб ты там был и ты там будешь! Тем более что помимо всего прочего это может продлиться довольно долго и, и я, и Элиот оба будем там заняты, а оставлять тебя надолго без присмотра хотя бы одного из нас я больше не желаю. Уже забыл, как ты себе едва руку не отрезал, стоило мне только на минутку от тебя отвернуться?

- Ну, Натан. Не руку же чуть не отрезал, а просто порезался немного, - чуть обиженно бухтит парень себе под нос, но уже едва-едва слышно, стараясь, чтоб мужчина не дай духи не расслышал. Желание испытывать терпение бандитского главаря у него остается все меньше и меньше. То, что выбора у него никакого нет и, возражай не возражай, а сделать то, что задумал Натан все равно придется, Алекс понять уже успел. Однако, конечно же, Натан расслышал, и любви к ближним ему это вовсе не добавляет.

- Хватит пререкаться со мной Алекс! Ты будешь делать то, что я сказал, ты меня понял? – Сверкает он раздраженными светло-карими глазами.- То, что я сказал, так, как я сказал и тогда, когда я сказал! Есть еще что-то, что тебе не понятно?

- Командир, а может твой мальчонка все же прав? – Внезапно подал голос в защиту Алекса тот от кого этого ну совершенно не ждали оба увлеченных спорщика. - Ну чего ему там и в самом-то деле делать, акромясь, как и в правду под ногами у всех путаться? Добро б от него хоть польза, какая была, так он же ни хрена не поймет, ни что происходит, ни о чем говорят. Да и ему самому там скушно будет. – «Мальчонка? Уже не поганец? » Интереееесно. Старина Элиот, что решил объявить мальчишке перемирие? Это было бы хорошо. И это даже значительно уменьшило раздражение мужчины от непредвиденных возражений своей идее сначала от своего же любовника, а теперь еще и от  помощничка. Уменьшило, но окончательно, разумеется, не погасило. Слишком уж не любил господин бандитский атаман, когда подчиненные ему возражали, когда ему вообще кто бы, то ни было возражал. Да еще и так упрямо и явно. И, конечно же, скрывать это самое раздражение он даже и не подумал.

- Я у тебя что, совета спросил? Нет? Точно нет? Тогда какого ты решил мне его давать? Просто заткнись, будь добр и делай, что велено пока и в правду не спрошу! – Помощник естественно ожидаемо заткнулся. Спорить с атаманом, когда он уже успел вбить себе что-то в башку? Нет уж, увольте, Элиоту его шкура еще дорога. – А ты, перестань, наконец, дергаться! – поняв, что возражений от помощничка больше не последует, развернулся Натан к Алексу. – Я от тебя не требую и не жду, чтоб ты что-то там говорил или вообще вникал во что-то. Поймешь – хорошо, не поймешь – тоже не беда. Все что мне от тебя нужно, это чтоб ты сидел там, строил этому типу глазки и улыбался. Отвлекай его как можешь. Заставь потерять бдительность и расслабиться. Пусть думает, что если я притащил на эти переговоры своего любовника чтоб покрасоваться или там похвастаться, то уже поверил всем его байкам и все уже решил. Пускай расслабиться. Глядишь и ляпнет, что чего не собирался. Понимаешь? Ты для него просто красивая куколка, вот так себя и веди. Ты пока еще сам не понимаешь, как ты можешь отвлекать, когда начинаешь облизывать губки или прогибаться потягиваясь. Так что давай, вспомни, чему я тебя учил, и продемонстрируй ему. Только как-нибудь там поненавязчивее. Как будто тебе скучно и ты не знаешь чем заняться, а мы утомили тебя своей болтовней, и ты мечтаешь, наконец, оказаться где-нибудь подальше. Например, в мягкой постельке, и может быть даже не совсем обязательно, чтоб именно в моей. Понимаешь?– Алекс и в правду начал понимать чего от него хочет Натан. Но спокойствия ему это вовсе не добавило.

- Ты что хочешь,   чтоб я перед ним задницей вертел, что ли?

- О, небо! Алекс, наконец-то! Да! Вертел! Вертел задницей, строил глазки, соблазнял. Называй как угодно, только сделай так, чтоб этот тип там мне весь пол слюной закапал тобой любуясь!

- Но Натан, не ты ли сам говорил, что твое это только твое, и делиться ты вовсе не привык.

- Да кто говорит про «делиться» дурачок ты маленький? Я ведь тоже там буду, помнишь?   Пока ты сам знаешь, где остановиться, веселись на здоровье. А если он позволит себе что-то кроме взглядов, я ему мигом руки по самую жопу оборву!

Очутившись, наконец, спустя день в комнатке для пресловутых переговоров, от попадания в которую ему, не смотря на все усилия, так и не удалось отвертеться, Алекс с легким удивлением обнаружил, что в  его расчудесном атамане пропал  очень даже не плохой актер. Ну, или, по крайней мере, тот, кто для этих самых актеров сцену подготавливает. Настолько тщательно и продуманно обустроил хитрый бандитский главарь место для встречи с посланником, скрупулезно продумав каждую мельчайшую деталь.   Ни маленькая, ни чересчур просторная комнатка была обставлена скорее в уютном, чем в деловом стиле. Мягкие удобные кресла с высокими спинками и низкими мягкими же подлокотниками для всех присутствующих так и манили расслабиться, развалившись в них как можно удобнее и если и не порядком подрастерять,   то хотя бы немного ослабить любую подозрительность закрадись она в душу гостю, утратить бдительность. К тому же самому располагал и невысокий столик с резными изогнутыми ножками, на котором призывно поблескивали круглыми боками несколько вовсе не маленьких графинов с молодым белым и красным вином. Самым коварным из всех. Так как оно еще не до конца добродило и могло преподнести  неосторожному пьющему не совсем приятный сюрприз, в виде  внезапного и резкого опьянения, практически без перехода сменяющего относительную трезвость, после одного из очередных тостов. Высокие бокалы на длинных ножках в количестве, куда большем, чем на троих присутствующих, возвышались тут же. Видимо не совсем уж чуждый этикета и изысканности  Натан  озаботился о том, чтоб ни гостю, ни самим хозяевам не пришлось пить разные сорта вина из одной и той же посуды. Ни какой закуски кроме разнообразных и очень свежих, еще чуть влажных после тщательнейшего мытья, в основном сладких фруктов даже и не наблюдалось. Ничто не должно было помешать гостю захмелеть, если он, конечно, будет столь неосторожен, чтоб допустить подобное на столь важном мероприятии. Факелы на стенах и мягкие ковры на полу вот собственно и все что составляло убранство этой маленькой залы. Ни единой лишней детали, ни единого не нужного предмета. И естественно никакой нарочитой бросающейся прямо в глаза кичливой роскоши,   к которой Алекс уже порядком привык в этом бандитском обиталище.   Сейчас изысканная хотя и, конечно же, неизменно очень дорогая обстановка, говорила не только о весьма не малом достатке, но еще и о безупречном вкусе здешнего хозяина. Постарался его чудесный атаман, чтоб пустить пыль в глаза пришельцу, ничего не скажешь. Да и сам Натан вопреки всем своим привычкам в кои-то веки сменил свой излюбленный вызывающий и роскошный наряд.   Обтягивающий широкоплечую сильную фигуру, распахнутый, чуть на до самой гибкой талии камзол, что так дерзко выставлял на всеобщее обозрение обнаженную гладкую кожу на мускулистой груди, при каждом даже мимолетном взгляде на которую юному любовнику атамана неизменно хотелось пробежаться губами и ладошками, он заменил на куда как более строгий, хотя и не менее роскошный и дорогой наряд. Сейчас Натан был похож скорее на богатого и родовитого аристократа или и вовсе знатного придворного явившегося сюда по делам королевской службы, чем на бандита с большой дороги. Зато вот Алекса он нарядил так, что паренек просто боялся лишний раз бросить нечаянный взгляд в зеркало, чтоб тут же и не вспыхнуть ярким пламенем от смущения при виде собственного отражения, да и не осыпаться на пол горсткой прогоревшего пепла. Коротенькие штанишки из тончайшей черной кожи едва-едва прикрывали его ладную округлую попку, чего уж говорить о чем-то большем и были такими узкими, что надевать их пареньку пришлось лежа, а после Натан еще и затянул их частой шнуровкой уже прямо на нем.  

Хорошо хоть сверху эти, с позволения сказать, штаны спускались значительно ниже талии и ни сколько не затрудняли дыхания, а то светил бы бедному Алексу непременно обморок в какой-нибудь самый наинеподходящий момент. Хотя какое уж тут «хорошо»! Какое скажите, если Алексу то и дело хотелось подтянуть их, хоть немного наверх, чтоб хоть как-то прикрыть непрестанно выступавший при каждом движении верхний край коротеньких черных волосков, четкой линией выделявшихся внизу чуть впалого живота на молочно белой коже мальчика? Вот только при каждом таком поддергивании штаны так немилосердно впивались в пах, что немедленно заставляли несчастного паренька болезненно морщиться и начинать передвигаться в раскорячку, широко расставляя ноги, так словно он, по меньшей мере, дня три трахался  со своим чудесным атаманом ни на миг, не прерываясь при этом. В конце концов, пусть и с трудом, но справившись, то ли с третьим, то ли с четвертым приступом веселого хохота Натан повелел пареньку кончать  с клоунадой и заставил его весь остаток вчерашнего дня дефилировать в этом вот безобразии под многочисленными восхищенными и жарколаскающими взглядами разбойников в избытке населявших это место. При этом все без единого исключения невольные зрители старательно, хоть и безуспешно прятали добродушные усмешки  при виде страдальческой физиономии мальчика. Это мучение продолжалось до самого позднего вечера пока, наконец удовлетворенный достигнутым результатом атаман не смилостивился и не уволок смертельно уставшего паренька в ближайшую спальню. Там он тут же наглядно доказал что снимается это кожаное орудие пытки значительно быстрее и легче чем надевается, а сам Алекс убедился, что сил у него, оказывается, осталось еще более чем достаточно.

В итоге, проснувшийся уже сегодняшним утром, гораздо более счастливый и довольный жизнью, чем был вчера, Алекс скрепя сердце почти без дополнительных протестов вновь натянул на себя этот срам. И даже сделал вид, что действительно поверил своему чудесному атаману, пытавшемуся приободрить его уверениями о том, что в какой-то то ли южной, то ли восточной заморской стране, названия которой паренек естественно не запомнил, такой вот наряд вовсе не считается ни бесстыдным, ни вызывающим, ни даже чем-то из ряда вон выходящим. Что там это вполне себе обычное одеяние для молодых бездельников аристократов из тех, что ревностно следят за придворной модой и свято ей следуют. И с последним словом Натан подал пареньку рубаху под стать его куцым штанишкам. Если только это нечто вообще можно было назвать рубахой. Без рукавов, свободная, но совершенно прозрачная из тончайшего переливающегося всеми оттенками радуги на каждом сгибе черного, же материала она заканчивалась где-то на уровне грудной клетки паренька, оставляя открытым чуть впалый живот с маленьким аккуратным пупочком. Единственное чего на полуголом парнишке было сейчас вдоволь так это всяких разных драгоценных украшательств. Колечки чуть не на каждом изящном пальчике, длинные сережки в маленьких ушках, звенящие при каждом движении браслеты на тонких запястьях и щиколотках, ожерелье из нескольких уровней толстой красиво плетеной цепи на  нежной шейке, один из самых длинных витков которого как раз и спускался прямо на плоский животик, щекоча нежную кожу. И все из темного старого золота самой лучшей работы, все сплошь усыпано некрупными, но великолепно обработанными разноцветными драгоценными камнями, сейчас так красиво сверкавшими в ярком  свете факелов.   Кстати о факелах, факелы в этой гостевой - переговорной тоже висели далеко не как попало. Предусмотрительный Натан, похоже, загодя распорядился разместить освещение особым, хитрым образом. Так сам хозяин, а вместе с ним и его ближайший помощник, а по совместительству  и его правая рука Элиот надежно укрылись в густом пятне полутени, чуть сбоку от стола, образующейся промежутком факелов, едва ли не единственным в этой комнате. Гость же усаженный во главе стола, на самом почетном месте напротив, оказался освещен вполне неплохо. Не так сильно, конечно, чтоб это было слишком уж явно, но из того легкого сумрака в котором укрылись хозяева виден быть должен был наверняка великолепно. Каждая, небось, неосторожная эмоция или просто гримаса, если такие вдруг появятся на его лице, каждый не скрытый вовремя порыв не укроются от двух пар внимательных глаз. Но вот кто действительно оказался  просто залит ярким светом с макушки и до самых пяток так это бедняга Алекс. Хотя он-то как раз предпочел бы себе место как можно темнее и незаметнее, но кто ж ему б давал право слова? Велели быть безмолвным украшением и отвлекать дорогого гостя всеми способами, возможными и невозможными, с единым только условием: ни под каким видом не сметь встревать в серьезный разговор договаривающихся бандитов и не произносить ни единого слова, да и посадили на самом видном месте словно куклу какую. Прямо напротив дорого гостя. Как тонко и не в лоб! Сами-то хитрецы, мать их блин, небось, вон, с бочка припрятались, а ты сиди тут как дурак. Ну и ладно, фиг с ним! Хотя бы говорить ничего умного не заставляют. Они-то, небось, думали, что исполнить ихний запрет на разговоры пустоголовому и легкомысленному мальчишке любовнику будет трудно? Да Алекс только рад, ему и помолчать часок другой ему вовсе не так уж и сложно. Точнее-то, как, оказалось, было не сложно, по началу. До определенного момента.

В начале всех этих занудных и явно грозящих затянуться очень и очень на долго бесед паренек, как и было ему велено старательно изображал хорошенького и до предела глупенького любовника хозяина. Избалованного и немного надменного. Слишком недалекого, чтобы понимать, о чем тут говорят большие серьезные дяди, и занятого только собственной драгоценной персоной. Припомнив все уроки и советы своего чудесного атамана и, как ни странно, тоже немало разбиравшегося в этой науке Элиота, он то и дело с явным удовольствием рассматривал свои колечки, демонстративно играя тонкими пальчиками  и любуясь задорной пляской огоньков на красивых камешках. Встряхивал густой блестящей, словно шелк, черной гривой зябко - жеманно передергивая плечиками. То поджимал под себя ноги, широко расставив стройные коленки, так что и сам порядком опасался, что сейчас его сверхобтягивающие штанишки просто лопнут, выставив весь срам на всеобщее обозрение. То вытягивал их перед собой на всю длину словно обеспокоенный тем, что они немного затекли и тогда гладкая кожа голеньких ножек отблескивала молочной белизной в свете факелов. Баловался со свисающими с тонкой шейки ярусами ожерелья. В притворном нетерпении и далеко не такой уж притворной скуке  надувал свои пухлые губки, по которым время от времени пробегал юрким кончиком влажного язычка, заставляя их призывно поблескивать. Шумно и томно вздыхал, показывая всем, как утомили его эти скучные разговоры, и он был бы далеко не прочь заняться чем-то другим, чем-то куда более интересным и веселым. Забавно оттопырив нижнюю губку, в очередной раз сдувал с лица якобы случайно упавшую на щечку непокорную черную прядку. Беспрестанно менял позы, то откидываясь на высокую спинку кресла и небрежно поигрывая ожерельем, как бы невзначай оглаживал себя по голенькому животу и бокам. И, конечно же, не забывал время от времени посылать, не сумевшему скрыть более чем заинтересованных взглядов мужчине самые искренние улыбки. То нежные и милые, то задорные и призывно дразнящие да поглядывать на того своими зелено русалочьими глазами так, словно он Алекс до сих пор был только сам себе мальчик и никакого Натана с которым он сейчас вообще-то вместе ни в этой комнате и ни в природе вообще не существовало. И при всем при этом он изо всех сил старался скрыть ото всех смертельную скуку. Настоящую, а вовсе не ту, показную,   какую ему велели демонстрировать. Ну не интересен был ему этот вот серьезный разговор деловитых бандитов. Ну, вот ни на сколько. По началу. Потому что стоило только Алексу пересилить свое капризное полудетское упрямство и дать себе труд хоть немного вслушаться в беседу гостя с хозяевами как равнодушие и скуку смело словно ветром. Оказывается этот нахальный тип все это время всеми силами уговаривал его чудесного атамана отправиться куда-то там с ним. Точнее даже не куда-то, а аж в соседнее королевство! В такую безумную даль! Алекс если честно очень и очень смутно представлял себе, где же именно оно находится это самое «соседнее королевство» и не имел ни малейшего понятия, сколько же может занять дорога  туда и обратно, но очень сильно сомневался, что меньше чем несколько дней в самом еще лучшем случае. А ведь Натану придется заниматься там еще и какими-то делами, и это тоже потребует какого-то времени. И вряд ли его чудесный атаман потащит с тобой в такую серьезную и долгую поездку мальчишку любовника, толку-то от него в делах никакого, как и помощи. И это значит, что Натан уедет, а Алексу что делать? Оставаться тут и куковать в одиночестве? А этот мерзкий тип все расписывал и расписывал в самых ярких красках, какими чудесными выгодами непременно обойдется такая вот поездка для господина уважаемого атамана. Как обогатит всех его участников этот договор, который господин уважаемый разбойный главарь должен обязательно заключить непременно лично, а ни в коем случае не через помощников, пусть и самых надежных и доваренных. И произойти это должно было непременно на территории посланцевого вожака и никак иначе. И начав уже невольно жадно вслушиваться в этот разговор, Алекс неожиданно делает открытие, тут же немедленно заставляющее его забыть и о предстоящем отъезде его чудесного атамана, и о возможной долгой разлуке, да и вообще обо всем на свете. И было от чего! Этот чужой посланник лгал! Лгал Натану, лгал Элиоту, лгал почти в каждой своей фразе, в каждом щедром посуле, в каждом льстивом комплименте, в каждом заманчивом обещании или предложении. Алекс даже и не мог бы с точностью сказать, почему же он так решил. Никаких же ведь особых причин заподозрить этого типа во вранье  вроде не было. Тот не нервничал, не ерзал в своем кресле, не перебирал суетливыми пальцами покоившиеся в больших блюдах на столе фрукты или стоявшие тут же бокалы. Взгляд его не блуждал беспрестанно, избегая смотреть на собеседников. Он не запинался при разговоре, подыскивая слова, и не повторялся, для пущей убедительности, не путался в словах или фразах. Нет, ничего даже и близко похожего. Напортив, гость вел себя более чем спокойно и уверенно, его плавная неспешная речь была наполнена искренностью и убежденностью, а направленный на хозяев взгляд был прямым, открытым и доброжелательно дружелюбным. Посланец чужой банды был в меру серьезен, в меру  шутлив, а если и отвлекался время от времени от приведшего его сюда дела, то только на самого Алекса. Молодой мужчина определенно был  не в силах скрыть ни явной заинтересованности, ни нескрываемого восхищения красивым хозяйским любовником. Или для того чтобы промочить уставшее от долгих разговоров горло парой другой глотков прохладного вина. В общем, вел себя, как и любой другой на его месте и вроде бы не было ни единой причины для каких-либо подозрений. И все же, давно и хорошо обученный уличной школой выживания осторожности, Алекс сейчас мог бы кому угодно поклясться собственной жизнью в том, что приезжий мужчина врал. И не просто врал, как обычно врут все, обещая кому-то что-то и надеясь за это получить что-то взамен. Ну как, например, врут все переговорщики, преумножая выгоды, сулимые хозяевам договором или сделкой с его господином и преуменьшая опасности и расходы. Нет, этот тип врал в чем-то куда более серьезном в чем-то важном и опасном и от вранья этого так и веяло угрозой, смутной непонятной и от того еще боле пугающей. Какой-то нешуточной опасностью и для самого Алекса и для Натана и для любого кто поверит этому брехливому посланцу. Осознав все это Алекс, в первый момент едва не вывалился из своего удобного кресла и, тут же забывая обо всех запретах и предостережениях, громко окликнул своего чудесного атамана.

- Натан! Натан, послушай…

- Устал малыш? – тут же далеко не самым доброжелательным тоном прерывает его Натан, чуть выдвигаясь из своей полутени и бросая на парнишку видимый сейчас только тому одному суровый предостерегающий взгляд.

- Нет, Натан, нет, я просто… - пытается не сдаваться Алекс, желая хоть как-то закончить мысль и предупредить своего мужчину о грозящей тому опасности, но его вновь обрывают. Теперь уже не Натан, а Элиот.

-Если проголодался парень, или захотелось попить, то просто возьми со стола все что хочется. Не стесняйся. Ни едой, ни питьем своим ты нам не помешаешь. Только уж потерпи еще не много. Совсем чуть-чуть. Мы уже скоро закончим, не мешай нам еще  маленько. – И опять доброжелательные, вроде бы, слова подкрепляются более чем суровым взглядом, так и говорящем мальчику: «… Заткнись и не встревай во взрослые разговоры со своими глупостями, мальчишка!... »

- А если ты слишком устал, то можешь просто пойти и отдохнуть. Мы ведь и в правду скоро закончим, и я сам разыщу тебя,   как только освобожусь, – окончательно добивает паренька Натан. Алекс заметно сникает, понимая, что никого и ни о чем предупредить прямо сейчас он не сможет.

- Нет, я не устал Натан. Спасибо, – уже намного тише бормочет он, - Просто и в правду чего-то пить захотелось вот и все. Можно я останусь?   - Натан лишь согласно кивает напоследок, незаметно для остальных одаривая паренька не самым ласковым из своих взглядов, словно желая лишний раз напомнить о том, что в беседу серьезных бандитов ему встревать больше не следует, ни по какой причине, и тут же вновь направляет весь свой интерес на гостя. Теперь уже и Алекс тоже полностью сосредоточил на том все свое внимание, жадно ловя каждое слово и стараясь не пропустить ни единую новую фальшь.   Еще несколько раз не выдержав, паренек порывался было сунуться со своими подозрениями, но каждый раз его прерывали прежде, чем он успевал произнести хоть что-то. Привыкший понимать своего командира с полувзгляда Элиот предусмотрительно пересел поближе к мальчику. И наверняка повинуясь какому-то не замеченному посторонними знаку Натана он, всякий раз, как только парнишка порывался было открыть рот, тут же совал ему то бокал с вином, то один из фруктов. А между делом повернувшись так, что бы видел его при этом только Алекс, корчил ему такое лицо, что паренек и без лишних слов сам почитал за благо снова заткнуться. Тем более что все подмечавший Натан, тоже не оставлял без внимания ни единую попытку любовника вновь нарушить приказ и, мрачнея с каждым новым разом все больше и больше, одаривал паренька все более многообещающими взглядами. С огромным трудом Алексу, наконец, удалось дождаться окончания этих проклятущих переговоров. К его невыразимой радости, похоже, хоть один из его умоляющих взглядов достиг-таки цели и подсказал его чудесному атаману, что дело тут вовсе не в прихотях или капризах. В итоге тот хоть и распрощался со своим гостем и тепло, и сердечно, со всеми только возможными уверениями в дружбе, уважении, доверии, симпатии и еще в чем только можно, но четкого ответа на его заманчивые предложения так и не дал. Ни «да», ни «нет», уговорив того через пару дней встретиться снова и обсудить все еще раз. Но стоило только воротам бандитской крепости захлопнуться за дорогим гостем, как все радушие и приветливость мигом слетели с бандитского атамана быстрее, чем пожухлая листва покидает по осени опостылевшее дерево под первым, же порывом ледяного ветра.

- Какого хрена это было Алекс?   – почти  прорычал мужчина, хорошенько встряхивая за плечи худенького мальчика, так что тот едва не откусил себе кончик языка, звонко клацнув от неожиданного толчка зубами. – Какого, скажи мне на милость, хрена это было, я тебя спрашиваю? Один раз, один единственный раз я позволил тебе присутствовать при том, как я занимаюсь делами, и что? В первый же раз как мне понадобилось немного твоей помощи! И что я получил? Все что от тебя требовалось это сидеть, молча и отвлекать моего гостя. Вместо этого ты почему-то решил, что будет куда как интереснее отвлекать  меня! Зря я доверился тебе, ни один любовник, каким бы даже хорошим он и ни был в постели, похоже, просто не может обойтись без капризов и выкрутасов!

- Но это, же не капризы вовсе, Натан, пожалуйста!   - поняв, что хуже уже не будет, решается прервать все больше и больше распаляющегося мужчину Алекс. – Это вовсе никакие ни капризы! Я клянусь! Просто он же, ну он, он тебе врал! Этот мужик врал тебе! Почти во всем.

- Врал? – мужчина чуть озадаченно уставился на мальчишку, чувствуя, что злость на ослушника постепенно уходит. Значит все-таки не каприз и не баловство. Просто не привыкший участвовать в таких вот серьезных делах, похоже, немного переволновавшийся и поддавшийся своему разыгравшемуся воображению парень увидел то, чего не было. Просто малыш, как и все они, как и сам Натан, между прочим, переживает за это дело, переживает даже если и немного чересчур. Пускай и вылилось это в такую вот не совсем понятную истерику, зато все-таки по делу. Это бандитский атаман, по крайней мере, в отличие от обычных фокусов выкрутасов мог и понять и даже принять. И орать сейчас на паренька или тем более наказывать не за что. А вот успокоить его глупые страхи было можно и даже нужно.

- Успокойся малыш, успокойся. Что бы там тебе ни примерещилось. Я понимаю Алекс, ты переволновался. Переговоры получились долгими и ты в первый раз, да еще и наряд этот, который я на тебя напялил, заставлял тебя дергаться всю дорогу, вот и примерещилось тебе что-то.

- Вовсе нет Натан. Я же не истеричка какая-то! – поняв, что атаман на него больше не сердится, а если и сердится, то далеко не так сильно как Алекс боялся, парнишка не собирается отступать так просто. В том, что он только что видел и почувствовал, он был уверен. Оставалась сущая ерунда, убедить в том же самом и своего чудесного атамана с его упертым помощничком.

- Мне ни чего не примерещилось Натан! Этот тип врал. Поверь! Неужели ты сам ничегошеньки не заметил?

- Да с чего ты во имя всех богов, мыслимых и не мыслимых решил, что он врет?! Алекс? Ты можешь мне ответить конкретно? В чем именно он врал? Как именно, когда и сколько? И для какого, б-дь, х-ра это могло ему понадобиться? – Алекс немного растерялся. Одно дела знать, что ты прав. Быть полностью убежденным в этом, не просто верить, а чувствовать это всей душой и совершенно другое найти правильные слова, чтоб убедить в этом кого-то еще. Он ведь и в правду не смог бы так уж точно сказать, в чем же именно врал гадкий переговорщик. И в чем, и сколько, и как. Хоть зарежьте. Ну не мог он сказать, в чем конкретно врал этот мудак. Так же как и не мог объяснить, почему он решил, что это так. Он и сам не знал этого, не понимал до конца, но в том, что врал, паренек был уверен абсолютно точно. Это было просто чутье,   и оно еще ни разу не подводило юного бандита. Живя на улице, ты очень быстро учишься распознавать ложь и опасность. Либо так, либо очень скоро у тебя вообще отпадает всякая нужда учиться чему либо, потому что ты оказываешься мертв. Вместо обещанной не трудной работенки и щедрого вознаграждения чересчур доверчивый, очень легко может нарваться на какого-нибудь извращенца или того хуже, вместо посуленной добреньким незнакомцем дармовой жрачки, на работорговца или убийцу. Жизнь беспризорных мальчишек и девчонок на городских закоулках стоила очень дешево, если не вообще ничего, и заботиться о собственной безопасности они должны были только сами. Так что слышать фальшь, едва ли не с первых же произнесенных собеседником слов, Алекс умел прекрасно, и вот сейчас он мог бы чем угодно поклясться, Натанов гость врал. В чем именно и как много он не знал, но то, что он врал у паренька не вызывало ни малейших сомнений. Так же как и то, что ложь эта таила в себе серьезную, более чем реальную и не малую угрозу для его чудесного атамана. И, собравшись, как следует с мыслями, да и, чего уж таить, с духом под взглядами двух крайне раздраженных, если не сказать разозленных мужчин, тоже, он постарался как можно обстоятельнее изложить им эти свои мысли.

- Знаешь командир, - внезапно для мальчика протянул задумчивым голосом Элиот, - Как это ни  неприятно, а я ведь согласен с твоим мальчишкой. Я и сам чего-то такое чувствовал все время, пока этот хмырь разливался тут соловьем похмельным о том, какое чудесное предложение сделал нам его атаман и сколько выгоды оно нам сулит. Чувствовал, вот отсохни у меня.… Ну, язык говорю, отсохни, - чуть запнувшись, продолжил бандит, покосившись на замершего нахохлившимся воробьенком в глубоком кресле мальчика. – Чувствовал, только не мог понять, что же меня так раздражает, словно гвоздь в сапоге. И неприятно и вынуть не дотянешься. А как парень твой сказал, так и я понял, в чем дело. Врет он. Вот точно. Лопни мои глаза. Врет паскуда. Стелет так гладко, что аж дух захватывает, вот только как бы нам всем, где в овражке под листьями или земелькой холодной спать не пришлось, если поведемся на его посулы.

- Тьфу ты! Типун тебе на язык старый пес. Когда это ты успел только стать вороном? – Натан аж действительно сплюнул на до блеска надраенный старательными прислужниками пол. – Накаркаешь еще. «В овраге под листиками» Надо же, поэт тут, мать твою, нашелся. Впрочем, может вы и правы в чем-то. – Все-таки удалось этой, не пойми когда успевшей спеться парочке, поселить подозрения в бандитском главаре. Удалось, а от подозрений своих собственных, или подозрений тех, кому мужчина доверял, отмахиваться просто так он не привык. Может потому и держался так долго там, где многие из тех, с кем он когда-то вместе начинал свое дело, уже успели попасть на свое первое и, разумеется, последнее, свидание с палачом. И сам уцелел и людей своих, ну или хотя бы часть из них, уберечь сумел. Не собирался он пренебрегать предостережением и в этот раз тоже. – Ладно, вещуны вы мои. Считайте, что удалось вам напугать своего атамана предчувствиями вашими. Значит, сделаем вот как. Ты – мужчина повернулся к помощнику – давай дуй в город да разыщи там толковых и надежных людей, только не из наших. Так чтоб ни одна собака не поняла что они с нами, хоть как-то, связаны. Заплати им как следует, да посули еще больше. Пусть последят за нашим голубком во все глаза. Я хочу знать все. Абсолютно все. Где он в городе остановился, что делает, с кем общается и о чем именно. Где и что ест, где спит, кто к нему ходит. Пишет ли он кому-нибудь, если да то кому и что именно. Сколько раз выходит на улицу и сколько в сортир. Все ты понял? – Помощник только кивнул. – Отлично. Я же постараюсь вспомнить кое-какие связи во владениях нашего дражайшего соседа короля Эдуарда. Пускай выяснят мне все, что смогут про его атамана  замечательно щедрого и про его банду. Если тот хотя бы в половину такой удачливый да влиятельный как разливался тут этот клоун, то не слышать о нем, хоть что-то мои друзья не могли. С переговорщиком же с этим я пару другую дней потяну время. Но недолго как вы сами понимаете. Если все-таки ваши подозрения это, как я почти вполовину и уверен, только ваш бред, то упускать возможность что сулит нам такой союз нельзя. Если этот тип поймет, что я просто морочу ему голову, он вполне может предложить это дельце кому другому. Не такой сильной и многочисленной шайке как наша, но с более сговорчивым и менее недоверчивым главарем, а этого я совсем не хочу. Так что постарайся узнать все как можно скорее.

- Сделаю командир. Сколько у меня времени?  

- Три, ну может пять дней я смогу поводить его за нос, оговаривая всякие там условия и мелочи, но не больше.

- Маловато конечно, но я постараюсь.

- Давай. Если это дельце и в правду такое выгодное для всех нас, включая и командира этого языкастика, то пара другая дней погоды не испортит. Лезть очертя голову во владения нашего дорогого Эдуарда я не собираюсь и наши будущие союзники должны это понимать, а если не поймут, то нахрен тогда такие союзники!