Духота

В половине шестого вечера небольшого размера карета черно-угольного цвета остановилась у двухэтажного снежно-белого особняка, с античными мраморными колоннами и широким балконом, находящимся на втором этаже. Дом выглядел свежевыкрашенным, а его фасад, на который падали лучи находящегося в зените солнца, выглядел ослепительно ярким и словно выделенным кем-то свыше специально. При взгляде на особняк в глаза сразу бросалась исполинского размера арка, поддерживаемая гигантскими колоннами справа и слева от входа. Под ее сводами на втором этаже находилась просторная площадка балкона, украшенная резными перилами. По множеству широких окон, сейчас открытых для проветривания дома от невыносимой жары, становилось понятно, что внутри особняка постоянно светло и нет потребности во внутреннем освещении свечами до глубокого вечера, когда на темных улицах зажигаются фонари. Мраморная  лестница вела к входу в роскошное жилище, по бокам которого высились высоченные хвойные ели, доходившие до самой крыши.

Дверца кареты открылась и на землю опустилась пара черных блестящих сапог.

- Спасибо Селифан, не ожидал, что доедем настолько быстро, - раздался негромкий, но четкий и уверенный голос.

Сапоги развернулись на каблуках и сделали два шага к извозчику, сидящего впереди на вожжах. Рука в черной перчатке протянула державшую в пальцах серебряную монету.

При взгляде на блестящий рубль у извозчика затряслись голова с плешивыми немытыми волосами и испачканные грязные руки, костлявое лицо сузилось книзу еще больше. Хриплый сорванный голос прогнусавил:

-Помилуйте-с, Денис Андреич, барин, тут же целковый! Я ж на него сопьюсь. Меня и так выгоняють за пьянство и дебош...   Не возьму, ей Богу! Да и под Пасху пить грех…

Пальцы ловко подкинули монету и щелчком отправили ее извозчику. Он, сам того не хотя, выставил руки, словно защищаясь от летящего в него предмета, и монета оказалась на медвежьего размера немытой ладони.

-Бери Селифан, а если выгонять снова вздумают – скажи, что дело им предстоит иметь со мной лично. Никого и ничего не бойся. Ну, езжай.

Извозчик широко открытыми красными глазами уставился на деньгу в ладони, казалось, он увидел ее впервые. Руки его тряслись, подбородок мелко подрагивал.

-Денис Андреич, батюшка Вы мой, не забуду, ей Богу, не забуду. Всем расскажу о вашей доброте, храни Вас Бог.

Он нервно и быстро перекрестил поручика тремя подрагивающими перстами, сжимая в той же руке монету, сильно и резко дернул по вожжам. Лошади негромко заржали и карета покатила.

- Благодарю, покорнейше благодарю, Денис Андреевич! Сохрани Вас Господь! – продолжал кричать и оглядываться разворачивающийся и уезжающий прочь Селифан.

Денис Мазовский смотрел вслед исчезающей в пыли карете, больше похожей на небольшую кибитку. В одной руке он сжимал букет изысканных темно-красных роз, другой поправлял перекрутившуюся на боку саблю. На его губах играла искренняя улыбка.

На вид поручику можно было дать чуть больше 25 лет. Темные вьющиеся короткие волосы, зачесанные слева направо, прямой нос, волевой гладко выбритый подбородок с сильными желваками и скулами. Глаза были карие, но при определенном освещении могли казаться зелеными. В них читалась лучшие мужские качества: доброта, сила, достоинство, честь и отвага. Надо ли добавлять, что на женщин этот взгляд производил неизгладимое впечатление. Он «стрелял» глазами в нежные влюбчивые сердца молоденьких девушек, заставляя их биться чаще, зрачки расширяться, а ладошки в тонких белых кожаных перчатках тут же потеть. Мазовский был несколько худ, однако имел широкую спину и находился в отличной физической форме. Форма военной венгерки из синего сукна плотно сидела и шла ему, подчеркивая размах плеч и выдавая вперед сильную грудь. Благодаря столь запоминающейся внешности и отличной спортивной фигуре, светские дамы находили молодого поручика чертовски привлекательным, и на балах, прикрываясь веерами, обсуждали его персону, в тоже время пытаясь поймать на себе взгляд будоражащих карих глаз. Помимо внешности, Мазовский обладал обаятельной харизмой и потрясающим чувством юмора, так что в обществе имел славу светского Донжуана. Никто не знал точно, есть ли у него фаворитка, поскольку никогда не доводилось видеть, чтобы Денис Андреевич отдавал кому-то явное предпочтение публично, так что каждая девушка старалась при нем показать себя с самых наилучших сторон.

Мазовский одернул форму, стряхнул с нее пылинки, перехватил букет в другую руку, прошел сквозь незапертую калитку и стал подниматься по мраморным ступенькам ведущим ко входу в особняк.

Подходя к главным нараспашку открытым дверям, он заметил в глубине просторной гостиной грузную фигуру прислуги, с повязанным на голове алым платком. Она стояла к нему боком и складывала в корзину белье для предстоящей стирки.

Мазовский с веселой ноткой в голосе окликнул:

-Здравствуй, Марфуша, а я к вам.

Женщина подпрыгнула от неожиданности и  испуганно обернулась, схватившись за сердце. Марфа пару секунд таращилась на непрошеного гостя, силясь узнать незнакомца, а затем, признав, хлопнула пухлыми руками:

-Денис, свет Андреич! Да какими же судьбами? Чем жи обязаны? Обижаятя, чаво не предупредили-то заранее, что приезжаете? Так ведь не готово ничегошиньки!

Марфа то кидалась к гостю, то сцепив руки нерешительно останавливалась, не понимая как себя вести. Темные волосы ее выбились из-под платка, лоб покрылся испариной.

Мазовский держал букет за спиной, пряча от постороннего взгляда. Он стоял по-армейски вытянувшись, немного задрав голову и слегка улыбаясь:

-Вот и прекрасно, что не были готовы. Совершенно не переживайте, я нарочно хотел нанести вашему дому внезапный визит.

Служанка, вконец запыхавшись, остановилась на месте, и устало обтерлась платком с плеча:

-Ой, милай вы наш, так в гроб Марфушку свядети… Так ведь нетути хозяина на месте – в город намедни отбыли, по делам важнецким. Ждали-ждали Вас, не дождались и поехали с божьей помощью.. Вы по поводу накладной? Дык дня через 4 заезжайте, не раньше, до пятницы Михаил Владимирович тут никак не покажется. Коль заехали  - может, кофию наведу? Аль, что зря сил тратили, по жаре добирамшись.

Мазовский продолжал стоять вытянувшись, с совершенно искренней сдержанной улыбкой. Слова прислуги не произвели на него никакого впечатления.

-Милая моя Марфа, - Денис Андреевич сделал шаг навстречу женщине. – Бог с ней, с этой накладной. Я не поэтому поводу к вам путь держал, я повидаться приехал. Скажите, Татьяна Михайловна у себя?

Марфа открыла рот и удивленно вытаращила глаза, слегка опешив. Она никак не могла взять  в толк, зачем поручику столь неожиданно понадобилось видеть дочь самого генерала.

-Мммм…. - Рассеянно промычала Марфуша, - Татьяна Михайловна наверху, но делов батюшки она не ведает вовсе. С балу только уставши приехали, отдыхають. К хозяину, эт самое, говорю, заезжайти дня эдак через три-чятыря…

-Послушайте, - Денис Андреевич подошел к испуганной служанке вплотную и не грубо, но решительно и настойчиво взял ее за пухлое плечо одной рукой, второй продолжая держать цветы за спиной. - Мне необходимо увидеться с Татьяной Михайловной. Это важно и совершенно не касается покупки усадьбы, обговоренной нами раннее с Михаилом  Владимировичем – сие дело может подождать. Будьте добры, скажите, где я могу ее отыскать, я повторяю, это очень важно.

Маленькие глазки Марфы быстро забегали, было видно, что она находится в совершенном недоумении и не знает, как реагировать на просьбу незваного гостя.

-Ну дык… Раз к барыне приехали – отчего не проводить то, путь неблизкий, поди, ради этаго держали.. А хочите – кликнуть ее могу, разом сверху спустится… Аль не хочите? – Марфа испуганно смотрела на Мазовского снизу вверх, боясь пошевельнуться.

-Нет, тревожить Татьяну Михайловну нет необходимости, я способен сам подняться.– Поручик отпустил плечо Марфы и отступил. – Скажите, куда подняться, а отыщу ее я сам.

Марфа продолжала во все глаза смотреть на Мазовского, прижав руки к груди.

-Так по лестнице вверх и последняя дверь налево, там постучитя, да поторапливайтесь -  барыня только с бала, вот-вот к вечернему туалету приступит. Кофию вам поднять?

-Спасибо, нет нужды. Вы очень помогли, любезная моя. Извините, за этот нежданный визит и что потревожил Вас.

Мазовский улыбнулся, и уже не скрывая букета, ловко перехватив его, стал подниматься по мраморной лестнице, устланной красным мягким ковром.

Марфа изумленно смотрела вслед поднимающемуся наверх гостю. Она грузно вздохнула, вытерла потное лицо, и продолжила собираться, невнятно что-то про себя приговаривая.

Мазовскому впервые удалось лицезреть Татьяну Михайловну на свадебном балу, устроенному в честь помолвки его сослуживца и заодно очень хорошего боевого товарища. Молодая девушка приходилась сестрой невесты, и никто не видел ее в городе раньше, так как она переехала  из столицы совершенно недавно.

Внешностью Татьяна обладала очень завораживающей и привлекательной: на вид ей можно было дать чуть больше 20, гладкая белая кожа, нежные аккуратные черты лица, длинные темные кудрявые волосы чуть ниже плеч, изумительные голубые глаза, тонкие губы, улыбающиеся вежливой и обаятельной улыбкой, милый носик и стройная шея, обвитая золотой цепочкой с крестиком. Темно-синее платье на балу подчеркивало цвет глаз и осиную талию Татьяны Михайловны. Разумеется, на свадебном пиру от осаждающих кавалеров не было отбоя, и бедную даму, которая присаживалась отдохнуть от одной кадрили, тот час приглашали на другую.

Среди прочих лиц на том балу присутствовал и Денис Андреевич. Татьяне его представил как раз тот товарищ Мазовского, который женился на ее сестре. Девушка при знакомстве обворожительно улыбнулась, смотря прямо в глаза поручика,   Мазовский  же в ответ слегка наклонился, изящно поцеловал нежную ручку, и в продолжение всего торжества не сводил взгляда с Татьяны Михайловны, но особых публичных знаков внимания ей не оказывал.

Поручик, поднимаясь по мраморным белоснежным ступеням, покрытых темно-красным ковром, и пересекая просторный коридор особняка, прокручивал в голове сцену знакомства вновь и вновь. Это был первый и единственный раз, когда он видел Татьяну Михайловну, но такого глубокого впечатления на Мазовского не оказывала еще ни одна женщина.

Наконец, Денис Андреевич остановился у нужной двери. Он перехватил цветы, опустил свободную руку во внутренний карман венгерки, достал  клетчатый платок и обтер вспотевший от  невыносимой духоты лоб и лицо. Ему казалось, что в особняке не менее жарко, чем на улице. Убрав платок обратно, он нервно ощупал нижний маленький карманчик, поправил саблю на боку и постучал в дверь.

Несколько мгновений спустя, за дверью послышались шаги.

-Марфа, я же просила не… - Татьяна открыла дверь и осеклась, недоуменно уставившись на гостя и явно не узнавая его. Она все еще была одета в темно-синее бальное платье (то самое, которое было на ней в день свадьбы сестры) и, видимо, вот-вот была готова начать переодеваться. – Денис Андреевич… А как… А что.. Но папеньки дома нет, он отъехал… - Девушка удивленно смотрела на поручика, чуть приоткрыв ротик и слегка подняв брови, что придавало ее личику еще более милый вид.

-Татьяна Михайловна, извините, что потревожил. Я не к Михаилу Владимировичу, я к Вам, любезная.– Он протянул ей букет пышных алых роз. – Разрешите войти?

Татьяна перевела взгляд на протянутые цветы, только сейчас их приметив. Она неловко и рассеянно приняла пышный букет обеими руками, чуть было не уронив.

-Да, разумеется… Проходите, конечно, я совершенно не желала держать Вас в дверях, – она отошла в сторону, все еще растерянно разглядывая поручика.

Мазовский не спеша прошел в комнату, сдержанно улыбаясь. Казалось, он сам слегка смущен своим визитом.

Комната представляла собой просторное, светлое помещение с мраморным балконом, застекленные двери которого были распахнуты настежь. Слева от выхода на балкон располагалась просторная двуспальная постель, справа по стене растягивались шкафы и тумбы. В центре комнаты лежал большой ворсистый персидский ковер с изысканным разноцветным узором. На одной из стен висели различные веера и  большое зеркало, рядом располагалась тумба с кувшином воды и цветами.

Поручик оглядел помещение, беспокойно ощупывая пальцами нижний карман. Татьяна Михайловна все также стояла около открытой двери, неловко держа букет роз в руках и искоса смотря на Мазовского. Несколько мгновений прошли в тишине, только было слышно, как на улице поют птицы да шуршат листьями деревья, изредка тревожимые порывами несильного ветра.

Наконец, Денис Андреевич откашлялся и повернулся к девушке:

- Ну и погодка на улице, доложу я Вам, Татьяна Михайловна. Казалось бы, только начало мая – а уже так жарит. Да и в вашем особняке довольно душно, Вы не находите?

Татьяна недоуменно смотрела на гостя, совершенно не понимая, как поддержать беседу:

-Да, довольно жарко, вчера попрохладнее было… - Наконец, она опомнилась, – Любезный Денис Андреевич, а по какому случаю Ваш визит? И эти цветы. Они, разумеется, само совершенство – но к чему все это?

Мазовский слегка улыбнулся, поправил саблю, подошел к Татьяне, взял у нее розы, положил их на находившийся рядом стеклянный столик с витыми железными ножками, крепко сжал ее нежные ручки в своих ладонях и, одарив пылким взглядом, принялся скоро говорить:

-Мой внезапный визит, драгоценная Татьяна Михайловна, внушен мне исключительно сердцем, а не разумом. Я приехал специально сюда, в Кирьяново, потому что ощутил, что не могу без Вас более обходиться. С той встречи на балу я ношу в душе яркий не блекнущий образ, все мои мысли посвящены Вам, прелестнейшая Татьяна Михайловна. Вы тронули струны моей души своей красотой, обходительностью, нежностью, задели самые потаенные чувства, о существовании которых я не догадывался до этого дня, перевернувшего весь мой внутренний мир. Сам Господь вкладывает мне в уста эти пламенные речи, ибо мне никогда не доводилось столь красочно выражаться. Я уверен: быть вместе нам предназначено именно небом, так как случайная встреча с таким ангелом как Вы – совершенная невозможность. Я жив Вами,   у меня не существует более никакой другой жизни с того самого дня, как я впервые увидел Вас, Татьяна Михайловна…

Поручик страстно прижимал нежные миниатюрные ладошки Татьяны к своей груди, в его глазах играла неспокойная лихорадка. Он весь дрожал, слова вылетали одно за другим непроизвольно. Татьяна Михайловна стояла в полной растерянности, не чувствуя себя, собственных рук, которые прижимал к себе поручик, и смотрела в глаза Дениса Андреевича, ей казалось, что она способна утонуть в этих бездонных черных колодцах…

Гость сделал паузу, перевел дыхание, чуть отдышался. Возникшая на некоторое время пауза показалась им обоим длинною в вечность. В этот самый момент Татьяна вновь почувствовала себя, у нее кружилась голова и подкашивались ноги. Грудь часто поднималась, щеки чуть порозовели.

-Денис Андреевич… - прошептала она едва слышно и опустила взгляд на пол. Не было в этот момент на свете девушки прекрасней.

-Подождите, это еще не все, – произнес уже более спокойным негромким голосом поручик. Он встал на одно колено, продолжая держать в ладони ручку Татьяны, второй рукой достал из маленького кармашка небольшую черную бархатную коробочку, раскрыл ее и поднес девушке. Татьяна громко ахнула: внутри, на мягкой белой подушечке лежало драгоценное  кольцо белого золота с большим переливающимся рубином. – Я люблю Вас, Татьяна, будьте моей женой.

Комната вдруг сильно закружилась в ее глазах, на миг показалось, что она упадет, и чуть прикрыла глаза…

-С Вами все в порядке? – Раздался встревоженный знакомый мужской голос. Глаза Татьяны открылись, и она различила перед собой очертания напряженного лица Дениса Андреевича, который поддерживал ее за руку и талию. «Неужели это был не сон? »

-Да, все хорошо, просто… жажда…  - проговорила она тихим, слегка осипшим голосом. - Вы не подадите мне попить? Графин стоит на тумбочке около Вас.

-Разумеется, – поручик помог ей присесть на стул, налил воды и подал стакан. Татьяна выпила, поставила стакан на стол рядом и, заметив неподалеку знакомую черную коробочку, смущенно уставилась в пол. Денис Андреевич молча стоял около возлюбленной и не знал, как себя вести и что говорить.

Знойное солнце за окном нещадно палило, просвечивая сквозь верхушки исполинских размеров елей окружавших усадьбу, и, проходя через игольчатые широкие ветви, распадалось на множество лучей, освещающих и согревающих землю. Порыв ветра колыхал кроны деревьев, и они величественно шатались, словно ожившие великаны из сказок. Где-то в траве стрекотали кузнечики, а в воздухе раздавалось переливчатое пение птиц. Все это создавало ощущение гармонии в мире, постоянства природы и ее незыблемости.

Татьяна рассматривала узор персидского ковра на полу, как будто видела его впервые. Она робко  кашлянула, прервав затянувшееся молчание:

-Кхм, Денис Андреевич… 

Мазовский, все это время стоявший вполоборота к окну и рассматривавший живописный природный пейзаж, внезапно оживился, взял изящную ладонь Татьяны Михайловны обеими руками и прижал к губам.

-Я внимательно слушаю Вас, Татьяна Михайловна.

Девушка робко подняла голову, но встретившись с карими глазами молодого поручика, поспешила как можно скорее отвести взгляд.

-Я чрезвычайно польщена пламенной речью, Вы не представляете, как много для меня значит то, что я так сильно тронула Ваши самые сокровенные чувства. Никто и никогда не говорил мне слов, которые произносились здесь только что, я, буквально, до сих пор прибываю под глубоким впечатлением от сказанного. И, несмотря на то, что мы совершенно не знакомы, мне кажется, нет, я уверена, что Вы – необыкновенный человек и любая из дам почтит за честь составить столь приятному мужчине спутницу жизни. И не буду скрывать, симпатия между нами взаимна. Однако, любезный Денис Андреевич, я не смогу принять сделанное мне предложение.

Она замолчала, продолжая рассматривать узор на ковре и нервно заламывая руки.

Денис Андреевич продолжал держать Татьяну за руку, внимательно слушая объяснения девушки. Его лицо выражало сосредоточенность и спокойствие.

-Татьяна Михайловна, совершенно верно замечено, что мы практически не знакомы, но в этом и состоит наша предопределенность быть вместе. Как только я Вас увидел, то мое сердце тотчас трепетно оживилось, и я почувствовал – мы посланы друг другу Богом, и по-другому быть не может. Словно две ангельские души, заблудившиеся на небесах и спустившиеся встретиться здесь, в этом мире, в человеческом обличье. Я совершенно уверен: мы предназначены друг для друга. К чему слова, когда страстные чувства говорят за нас?   – Он элегантно наклонился, нежно поцеловал ее руку и придвинулся ближе. – Я догадываюсь, в чем проблема: Вам не понравилось кольцо. Поверьте, моя милая Татьяна: это не проблема. Заказ был сделан мной из Петербурга, но выбор предлагался из довольно скудных украшений. Сейчас же собирайтесь, мы едем в столицу выбирать то, которое наиболее придется Вам по нраву.

Татьяна тот час порывисто встала со стула, отшатнулась к столику, на котором лежал букет пышных алых роз, смущенно глядя на Дениса Андреевича. У поручика пылали глаза, и складывалось впечатление, что он немного не в себе, хотя внешне выглядел спокойным.

-Я вижу, мы друг друга не совсем правильно поняли. Денис Андреевич, повторюсь: я чрезвычайно польщена оказанным вниманием, но я не смогу ответить взаимностью. Не поймите превратно: Вы замечательный во всех смыслах, но для меня - совершенный незнакомец. А связывать жизнь с незнакомым человеком священными узами брака -  по меньшей мере, весьма необдуманно. Я услышала в речи, что наши души соединены  и брак уже заключен на небесах, но я не чувствую ничего подобного – как же я могу ответить взаимностью?

Мазовский рывком подскочил к Татьяне, взял ее руками за тонкую талию и прижал к себе:

-Моя любимая, у меня еще не было возможности доказать свои чувства. Поверьте, наш поцелуй снимет эти злочастные оковы недоверия, внезапно возникшие в наших отношениях, и мы станем счастливыми раз и навсегда.

Поручик попытался поцеловать Татьяну, но она увернулась и оттолкнула его. Он отшатнулся и наверно упал бы, если бы не удержался за стоящий рядом книжный шкаф.

-Вы в своем уме?! – Вскрикнула испуганно Татьяна и отступила назад, к балкону. – Мне больно! Я не люблю Вас, поймите же это. Марфа! Марфа, помощь!

Мазовский внезапно оттолкнулся от шкафа, за который держался ранее, рванул к Татьяне, сжал ее за плечи и страстно поцеловал в губы. Девушка ощутила жаркий пламенный поцелуй, чуть влажный и совсем бесстыдный. Татьяна закрыла глаза и на мгновение была готова отдаться охватившему порыву раскрыть свои губы, но вспомнив, что ее целует совершенно незнакомый мужчина, рванулась из его крепких объятий и со всех сил ударила ладонью по лицу. Раздался звонкий шлепок.

Мазовский неподвижно стоял, прикрыв глаза и прислонив руку к покрасневшей щеке. Татьяна испуганно смотрела на поручика, прикрывая рот ладонью.

-Я.. Я.. Не хотела… Я прошу прощенья… Вы сильно напугали меня.. – Ее ножки сделали робкий шаг навстречу Денису Андреевичу и остановились в полуметре от него.   – Я не хотела этого…  Знаете, Вам лучше уйти, –  тихо проговорила Татьяна дрожавшим голосом.

Поручик открыл глаза и внимательно осмотрел находившуюся перед ним девушку. Она стояла, сцепив руки и со страхом смотря на него, как на хищного зверя. Миниатюрные туфельки с шоколадного цвета бантами, темно-синее платье, украшенное вышитыми на декольте белыми розами и оголяющее слегка загорелые плечи, темные, слегка кудрявые волосы до плеч, безумно красивое лицо с нежными чертами и выразительными голубыми глазами. «Она похожа на куклу. Игрушечную фарфоровую куклу» - подумал про себя Мазовский.

-Да… - тихо промолвил он. – Мне, правда, лучше уйти. Надеюсь, когда-нибудь Вы найдете силы простить меня.

Татьяна робко улыбнулась. Она осторожно прошла к двери, и взялась за позолоченную ручку, собираясь открыть ее.

-Все в порядке, Денис Андреевич, мы оба…

Внезапно девушка ощутила чью-то сильную мужскую ладонь, зажимающую ей рот. Не успела она понять, что происходит, как ее плечи перехватила поперек вторая рука, а сама Татьяна оказалась прижатой к двери. Она попыталась закричать, но не смогла. Из легких вырвалось отчаянное надрывное мычание.

-Только дернись, - прошептали прямо в ухо мужские губы. По ее спине побежали мурашки, глаза заметались от ужаса. Татьяна попыталась вырваться, но ощутила себя словно скованной. Она снова попыталась закричать, но из груди вышли только приглушенные рыдания.

Мазовский на мгновение освободил ее руки и грубо дернул за одну из юбок, вшитых в платье. Послышался треск рвущейся ткани. Девушка стала отчаянно молотить освободившимися руками, пытаясь отбиться, однако обидчик мигом заломил их за спину, прижав ее коленом к двери. Поручик ловко обернул кусок оторванной ткани вокруг кистей заложницы и крепко завязал узлом.

«Всемогущий Боже! Час Твоей славы настал, умилосердись над нами и избавь великого несчастья, на Тебя возлагаем наши надежды, сами же мы беспомощны и ничтожны…. » - твердила про себя в ужасе Татьяна, дергая связанными руками. По ее глазам текли слезы, она продолжала приглушенно кричать в ладонь зажимающую ей рот и отчаянно молиться.

Сильная мужская рука перехватила девушку за шею, а свободная повернула замок, запирающий дверь. Если бы Татьяна могла, она закричала изо всех сил, но ее голос совсем охрип, и из сжатого рукой горла доносилось только глухое сипение. Совсем ослабев и не чувствуя ног, она упала на колени. Мазовский схватил ее за волосы и потащил в дальний угол комнаты.

-Нет… Нет… Нет… -верещала сквозь ладонь девушка, отчаянно сопротивляясь.

Синее платье надорвалось спереди и сошло вниз, оголив часть груди. Мазовский поднял ее за волосы с колен, развернул к себе спиной и впился губами в шею. Он почувствовал губами жар влажной кожи и аромат волос, смешанный с запахом пота. Татьяна отчаянно завертела головой, пытаясь отбиться, но Мазовский оттянул голову назад так сильно, что у нее на глазах выступили слезы.

Прижимая девушку себе спиной и продолжая зажимать одной рукой ей рот, второй он провел по ее стану вверх и сжал в ладони оголившуюся часть  упругой груди. Глаза Татьяны расширились, она вот-вот готова была потерять сознание, но тут же ощутила мощную пощечину.

Мазовский рванул платье со всей силы вниз, и оно в одночасье превратилось в лохмотья. Грубая мужская рука продолжала мять груди как тесто. Девушка выгибалась всем телом, слезы залили руку, которой поручик зажимал рот, язык ощутил вкус соленой кожи и ее затошнило.

Поручик резко с силой толкнул девушку в спину, ноги в туфлях подкосились и она упала на кровать, лицом в подушку. Не чувствуя онемевших связанных рук, Татьяна с трудом смогла перевернуться на спину.

-Денис… Нет… – дрожащим голосом умоляла беззащитная девушка. – Нет… Прошу… Нет…  Не на….

Грубые пальцы сжались на ее горле и поволокли на край кровати.   Татьяна открывала рот, силясь вдохнуть воздуха, но вдруг резко ощутила вспышку боли от удара кулака по лицу. Сильная ноющая боль в районе щеки заполонила собой весь мир, глаза будто застелил черный вязкий дым, во рту ощущался привкус железа.

Мазовский расстегнул пуговицу на брюках, достал уже вставший багровый член, взял голову Татьяны за растрепавшие спутавшиеся волосы и потянул к себе. От боли девушка приоткрыла рот и скривила разбитые губы, с одной стороны которых потекла  струйка багряной крови. Мазовский резко всунул ей член и, взяв за уши, притянул до самого основания. Она отчаянно забрыкалась и начала усердно сопротивляться, но почувствовала, что задыхается, поэтому расслабилась и обмякла. Девушка молила Бога, чтобы потерять сознание и не чувствовать происходящего, но ей оставалось только рыдать и молиться.

Поручик держал обеими руками подбородок и голову жертвы, сам в это время усердно двигался всем телом, сжимая зубы и слегка постанывая. Его движения тела были чересчур грубы и резки, поэтому раз он задел своей плотью о зубы Татьяны, за что та опять поплатилась мощной пощечиной.

Наконец, ему надоело. Он вынул покрытый ее кровью член изо рта, и со всей силы толкнул в грудь так, что девушка ударилась плечом о резную деревянную спинку кровати. Та лишь всхлипнула и зарыдала, не в силах перевернуться. Весь ее рот и подбородок были в розоватой мыльной пене, на губах выступили небольшие пузыри, перекошенное, испачканное кровью лицо скривилось от отвращения.

Коленкой он развел уже не сопротивляющиеся ноги, сильно сжал грудь и резко одним толчком вошел в нее. Она зажала бедра и застонала от охватившей ее внизу резкой боли, руки Мазовского тут же сомкнулись на ее шее, приглушив стоны. Он с усилием толкнулся в ней раз, и еще, не понимая, что происходит не так. Опустив руку вниз и проведя ей между ног ладонью и испачкавшись, он понял – Татьяна была девственницей.

Поручик, продолжая ладонью зажимать рот, сжал второй рукой талию и сделал еще пару грубых и сильных движений. Татьяна, в агонии издав надрывное мычание и зажмурив глаза от боли, забилась всем телом, но Мазовский, не обращая внимания, продолжил насиловать ее.

Вскоре, двигаться внутри нее стало свободней. Он, крепко сжимая грудь и талию, набирал темп. Девушка уже не зажималась, смиренно лежала на спине со связанными сзади руками и плакала.

Внезапно, Мазовский остановился, вышел из Татьяны, взял ее за плечо и перевернул на живот. Он потянул за волосы назад, показывая, что нужно прогнуться. Она смиренно подчинилась, уверенная, что хуже быть не может…

«Господь, забери меня к себе.. » - рыдала, уткнувшись лицом в подушки Татьяна. Вдруг она почувствовала мягкое касание между ее ягодиц.

-Нет! Нет, Господом Богом умоляю – нет, Денис, нет, - в истерике закричала вновь прорезавшимся голосом девушка.

Перевернувшись на бок, она стала брыкаться ногами, но Мазовский придавил коленом ее ступни и вставил в рот два пальца, чтобы приглушить крики.   Свободная рука раздвинула пошире ягодицы, он напрягся и надавил между ними влажным членом. Татьяна снова истерично замычала, подаваясь вперед, но Мазовский сильнее прижался к бедрам и с трудом проник в нее сзади. Он глухо застонал и крепче сжал плечо  сопротивляющейся девушки, в это же время полностью входя в нее. Поручик стал ускоряться, изо всех сил сдерживая попытки девушки освободиться.

Острая обжигающая боль перед глазами Татьяны затмила все ее существование. Сил кричать не было, чувства покинули тело и она, наконец, потеряла сознание. Мазовский, перехватив девушку за талию, продолжал двигаться в ней, ускорившись до предела. Наконец, он, почувствовав, что вот-вот кончит, резким движением вынул член из заднего прохода. Струя спермы брызнула ей на спину и поясницу, задев связанные посиневшие руки и растрепавшиеся по плечам волосы. Мазовский громко застонал, выдавая остатки на упругие ягодицы, вытер член простыней, и устало откинулся на пол.

Татьяна лежала со связанными сзади посиневшими руками в позе зародыша на краю кровати, уткнувшись лицом в подушки и тяжело дыша. В полусознании она прошептала что-то и  разразилась беззвучными рыданиями. Из скривившихся губ вытекала слюна вперемешку с темно-красной кровью,   слезы и сопли размазались по щекам, вконец растрепавшаяся прическа походила на разрушенное птичье гнездо. Белые мутные лужицы спермы медленно стекали по ее спине и раскрасневшимся ягодицам. Она перекатилась на другой бок, уткнулась лицом в подушки, и новый приступ сотряс ее худое обнаженное тело.

Отдохнув немного, Мазовский встал с пола, достал из лежавших рядом брюк портсигар, взял в рот папиросу и прикурил от стоящей рядом на столе свечки. Он затянулся, закрыл глаза и простоял так несколько секунд, смакуя приятные мгновения. Выпустив дым через нос, поручик поднял с пола брюки и стал одеваться, не обращая никакого внимания на лежащую без сознания девушку. Он молча собрался, бросил бычок сигареты на пол, затушил носком сапога и не оглядываясь вышел из комнаты, с силой хлопнув дверью.

Спускаясь с мраморной лестницы, Мазовский встретил внизу прислугу с ящиком полным постиранного белья. Марфа, заметив спускающегося с лестницы гостя, улыбнулась:

- Денис Андреич, как встреча? Порешали делы-то с барынью? – Она осеклась, увидев мятую одежду и взмокшие спутанные от пота волосы поручика. – А чего мокрыя-та такие? Бааа, а это что? – Она изумленно вытаращила глаза на плечо поручика, на котором виднелось темно-бурое пятно размером с пятикопеечную монету.

Поручик покосился на пятно засохшей крови и потер его пальцами, словно желая соскрести.

-Ах это, Татьяна Михайловна случайно капнула. Не беспокойтесь, ничего серьезного. – Он оттер перчаткой мокрый лоб. - Ну и духота у вас в доме.

Мазовский подвинул удивленную Марфу и прошел мимо нее быстрым шагом на выход.

Пройдя сквозь калитку и выйдя на дорогу, он вдохнул свежий воздух полной грудью и зашагал по направлению к горизонту – туда, где садилось рыжее солнце.