фкдз3

Глава 7

Валерий Дмитриевич, памятуя тот нелицеприятный факт, что госпожа Бальзамо нормирует свой труд по строгой часовой сетке, не размениваясь на минуты, взял себя в руки и обстоятельно в течение четверти часа выложил всё, касающееся пропажи железа вчера вечером на его складском комплексе, умолчав лишь о таком пустяке, как обман господина Сидорова, получившего шестьдесят тысяч рублей из личных запасов господина Зуева. В общем, Валерий Дмитриевич оставил про запас достаточно времени, чтобы не доплачивать этой жуткой бабе с пронзительным взглядом и борцовской фигурой.

Но не тут-то было!

Фея Калиостровна проницательно заглянула в глаза директора и наудачу поинтересовалась:

- Но с шефом вы рассчитались своими деньгами, не так ли, мой дорогой?

- Так, - пискнул Зуев и снова почувствовал, как его подрал мороз по коже.

- И вы ещё что-то недоговариваете, - снова закинула удочку матёрая бывшая сотрудница пенитенциарного заведения.

- А чего я не договариваю? – окрепшим голосом осведомился Зуев и мельком глянул на часы.

«Колись, падла, а то по стенке размажу! » - чуть не рявкнула экс-майор Лефортовского СИЗО, но вовремя взяла себя в руки, изобразила крокодилью улыбку и вкрадчиво подсказала: - Вы сами знаете, что не договариваете, мой дорогой. А время идёт.

Зуев напрягся, хлопнул себя по лбу и рассказал об Авдее Блинове.

- Очень хорошо, - пробормотала госпожа Бальзамо и выключила диктофон. – Я приготовлю отчёт по вашему делу к завтрашнему вечеру. Мне нужно поработать с кристаллом представления астральных образов, пообщаться с духами Пифона и Астарота. Мне предстоит также поработать над составлением вашей кармы и прояснением вашей сансары (24) , а ещё войти в транс. Итого: с вас ещё три тысячи евро.

- Ч-что? – поперхнулся бедный директор складским комплексом Зуев, получающий всего восемьдесят тысяч рублей в месяц против двенадцати тысяч провинциального хирурга. – Ещё сто пятьдесят тысяч рублей?! Да вы с ума сошли, если думаете, что я сейчас не заберу у вас ту тысячу, которую…

Разозлившись (но как тут не разозлиться, если тебя элементарно кидают?!), Валерий Дмитриевич встал в свой полный богатырский рост и поехал на гнусную бабу. В общем-то, был наш директор Зуев труслив, как заяц, однако долгие годы снисходительного положения по отношению к многочисленным (подчас – раболепствующим) подчинённым сделал его самоуверенным. Впрочем, не надо быть особенно самоуверенным, чтобы справиться со слабой женщиной. Вот Зуев и попытался схватить Фею Калиостровну за шею своими нехилыми руками, чтобы сначала слегка придушить, а потом изъять из секретера свои кровные. Но получилось совсем наоборот. То есть, бывший майор МВД товарищ Жбанова легко перехватила богатырские длани клиента, профессионально завернула их ему за спину, одновременно тренированной подсечкой роняя директора на пол его представительской мордой вниз. Вслед за тем хозяйка астрологического салона свалилась на спину поверженного клиента сама и провела удушающий приём.

- Х-р-р, с-с-с, - попытался возражать Валерий Дмитриевич, но вскоре обмяк и даже перестал сучить ногами. А Марья Карповна усадила клиента на пол, привалив спиной к стене, похлопала по щекам и, когда тот пришёл в себя, спросила:

- Ну, что, будем работать дальше?

- Да как же мы будем работать дальше, если вы и тысячу не отработали, – просипел Зуев, - а просите вперёд ещё три? Да ещё и врёте всякий вздор. На хрена, спрашивается, вызывать духов Пифона и Астарота, если они сами почти что духи?

Зуев, как уважающий себя современный культурный человек, не мог не разбираться в демонологии. Хотя бы поверхностно. Хотя, как уже говорилось выше, ни во что такое по-настоящему не верил.

- А вот это не ваше собачье дело, - отрезала мадам Бальзамо, утрачивая былую любезность. – Если хотите узнать, кто попёр ваше железо вчера и ещё попрёт, платите оговоренную сумму. Если же у вас есть желание и впредь расплачиваться за умыкнутое каким-то астральным мазуриком хозяйское добро своими деньгами, будьте любезны. Только о тысяче евро забудьте. Это я вам по-хорошему советую. Ну?

- Астральным мазуриком… да фигня всё это! – воскликнул нормальным голосом Валерий Дмитриевич и пересел на давешний табурет. – Я вообще понять не могу, на хрена я к вам пришёл? Наверно, от безнадёги… И ещё я чего понять не могу: вы кто? Экстрасенс, гадалка, астролог или обычная гопница? Если экстрасенс, то почему сразу не сообщите: кто, когда и как? Если обычная гопница, то откуда вы, чёрт вас возьми, знаете обо мне такие подробности, которые…

- Молчать! Или платите ещё три тысячи и будьте уверены, что ваши недоразумения с таинственным исчезновением железа будут разрешены, или проваливайте ни с чем!

Марья Карповна просекла в клиенте человека скептического и, при всей своей кажущейся душевной рыхлости с внешним добродушием, волевого, способного достичь любой (или почти любой) цели в плане личного благосостояния. Вместе с тем бывший майор МВД распознала личность болезненно самолюбивую. Каковое самолюбие не позволит клиенту утратить ни пяди завоёванного положения в этой жизни, чего бы это ни стоило. Пусть даже и компромисса со своим скептицизмом.

- Так уж и будут, - недовольно прокряхтел Зуев и полез за бумажником. Давеча он изъял из сейфа загашник в виде ста двадцати тысяч рублей. Шестьдесят штук из них ушли хозяину. Пятьдесят он отдал этой гнусной бабе с железной хваткой. С собой Зуев, не доверяя кредитным организациям, всегда возил тысяч пятьдесят рублей наличными и пять тысяч долларов в аналогичном виде. А это, плюс оставшиеся десять тысяч из заначки, получалось много больше того, что требовала хозяйка астрологического салона. Поэтому Зуев рассчитался и побрёл на выход.

- Завтра в это же время я перешлю вам отчёт на вашу электронную почту. Если возникнут вопросы – звоните. Дополнительная консультация – одна – бесплатно.

- Так я сейчас продиктую мой адрес…

- Я знаю ваш адрес, - властно прервала его мадам Бальзамо.

- Правда? – не поверил Валерий Дмитриевич. – И как он выглядит?

- Зуев, нижнее подчёркивание, тридцать семь, собака, яндекс, точка, ру. Фамилия написана классически с заглавной буквы. Всё, разумеется, в латинском исполнении, кроме числа тридцать семь. Потому что римские цифры суть латинские. А ваше число написано арабскими цифрами. Вам, правда, уже не тридцать семь, а все сорок шесть, но это не важно. До свиданья.

- До свиданья, - с уважением ответил директор крупного СК и выкатился из квартиры. Как все снобы, Зуев уважал людей процветающих. Ещё больше он уважал людей процветающих и образованных одновременно. Ведь умение определить родство римских цифр с латинским алфавитом (или отличить арабские цифры от римских) – признак большой образованности. По мнению таких умников как Зуев. А тут ещё эта таинственная и пугающая осведомлённость.

На следующий день ровно в назначенное время пришла почта от мадам Бальзамо. Зуев остался на внеочередное дежурство, он находился в своём кабинете и, выпивая дрянной кагор, бездумно пялился в окно. О поступлении почтового сообщения ему сообщил телефон, Зуев открыл почту и стал читать.

«Плохи ваши дела, дорогуша, - писала экстрасенс Бальзамо. – Мало того, ваша карма оказалась с гнильцой, вы ещё и с сансарой подкачали. Плюс нерасположение Венеры на пересечении с Сатурном при некоем сгущении чёрных протуберанцев, в течение всей убывающей фазы луны под Овном…»

Зуев, читая всю эту галиматью, презрительно кривил губы, но продолжал читать. И дочитал до конца. Затем достал простую ученическую тетрадь и, вместо того, чтобы элементарно скопировать письмо в какой-нибудь текстовый редактор, имеющийся в комплекте любой операционной системы, старательно переписал электронное послание на бумагу. И снова перечитал уже по бумаге, писаной аккуратным округлым почерком преуспевающего человека и бывшего твёрдого хорошиста.

- Чёрт знает что! – в сердцах воскликнул он.

Да, послание мадам Бальзамо походило на банку с туманом, где присутствовали таинственные тёмные фигуры и светлые маячки в виде реальных реквизитов и определённых дат. Так, Фея Калиостровна упоминала и господина Клямкина, имевшего совершенно кислые виды на соискание директорского кресла после заготовленной кляузы Зуева, и того юмориста, который теперь ошивался на четвёртой московской бирже труда, имея тридцать три тысячи двести пятьдесят второй номер претендента на должность логиста чего угодно. Но лучше всего в отчёте, смахивающего (если убрать туман с невнятными персонажами) на отчет детектива, был прописан тот самый Авдей Степанович Блинов, завсклада номер 5, который якобы вернулся за своим оставленным бумажником на СК в то время, когда (ориентировочно) и пропало злополучное железо.

Нет, именно данный факт (факт возвращения и так далее Авдея Блинова) в отчёте мадам Бальзамо отсутствовал. Так же, как и его прямая причастность к исчезновению вышеупомянутого железа. Да и откуда знать простому бывшему сотруднику МВД, ловкому теперешнему экстрасенсу, пусть и со связями с разными профессиональными наблюдателями и осведомителями, о том, что Авдей волею стечения сверхъестественных обстоятельств частично выпал из нормального функционирования и приобщился к той стороне иррационального бытия, где косяками тусовались разные ангелы, демоны, духи и прочие представители «апокрифического» сообщества? Каковая сторона причудливо пересеклась ещё в самые первые времена всех начал с рациональной повседневностью. Зато госпожа Бальзамо поведала об Авдее Блинове такие подробности его тайной реальной жизни, о которых директор Зуев даже не подозревал. Как то: что с виду приличный служащий – тайный игроман и крупный должник одного московского ростовщика. Но самым интересным в отчёте мадам Бальзамо оказалось то, что Авдей резко прекратил свои порочные походы по подпольным казино, расплатился с долгами и – больше того – приобрёл несколько кредитных карт в разной валюте на общую сумму пять миллионов рублей.

- Эге! – сказал сам себе Валерий Дмитриевич, перечитывая это место в своей тетрадке. И пусть по датам описание деятельности завсклада Блинова никоим образом не пересекалось со временем пропажи железа, однако информация об Авдее подавалась так интригующе, что директор Зуев и думать забыл критиковать экстрасенса (астролога, гадалку и ещё чёрт знает кого), но даже решил последовать её совету, приписанному в конце оригинального отчёта.

«Любезнейший Валерий Дмитриевич! – писала Марья Карповна. – Увы! Точное указание на виновника таинственного хищения известно чего невозможно в силу таких обстоятельств, которые сильнее моих возможностей. Однако даже та информация, которую я Вам предоставила, стоит затраченных Вами денег. Если же Вы желаете довести своё дело до конца, советую обратиться по этому номеру телефона. Это очень хороший частный сыщик. Наймите его с тем, чтобы он установил тщательную слежку за вашим служащим и – я уверена – все Ваши неприятности останутся позади в очень скором времени».

- Что ж, придётся обратиться, - пробормотал директор Зуев, которого, прямо скажем, чувствительно забрало. – Однако сколько он берёт, этот сыщик? Ведь с деньгами у меня полный нонсенс…

Глава 8

Товарищ Петерс – так звали частного сыщика – брал скромно, всего десять долларов в час. Зуева, как благородного консерватора России, сына нормальных советских родителей, сильно возмутила такая форма обращения – товарищ. Он попытался узнать имя-отчество сыщика, даже хотел величать его господином, однако тот оставался твёрд: или товарищ, или никак. Однако брал он за работу недорого, внешность имел располагающую, поэтому Зуев смирился. А через две недели, во время которых товарищ Петерс набегал сто пятьдесят восемь часов, имел с вышеупомянутым товарищем весьма интересный разговор. Встречались в офисе товарища Петерса, в небольшом закутке под лестничным маршем в институте Лебедева. Вид офиса сильно покоробил директора Зуева, он брезгливо сел на предложенный товарищем Петерсом табурет и, стараясь не обращать внимания на снующих вверх-вниз арендаторов площадей под крышей одного из научных отделений РАН, приготовился слушать. Одновременно он включил диктофон.

- Выключите диктофон, - велел товарищ Петерс, закуривая вонючую сигарету из дешёвых, - ничего не записывайте, просто запоминайте.

- Да, но как…

- Молча. Ваше дело не из ординарных. Однако я не собираюсь брать с вас больше, чем запросил в самом начале. И я добросовестно выполнил свою работу. Теперь слушайте внимательно…

И товарищ Петерс поведал заказчику всё, что нарыл по следам Авдея Блинова от того момента, когда его – по наколке любезной Феи Калиостровны – заказал частному сыщику директор Зуев. А именно: о дружбе Авдея с неким господином Гмуровым Петром Ивановичем, бывшим доцентом московского геологического института, нынешним экспертом по оценке драгоценных (и полудрагоценных) камней в ломбарде господина Шенкеля. Дружба эта, как выяснил по подслушанным разговорам товарищ Петерс, началась недавно и сразу показалась ему странной. Во-первых, очень разный возраст обоих, во-вторых, их полное интеллектуальное несоответствие. И сначала товарищ Петерс подумал: а не голуби ли они, Авдей Блинов и господин Гмуров? Но быстро установил, что нет. Так что же их связывало? Оказалось – какое-то золото, попавшее в руки сообщников (так ещё можно было назвать известную пару) совсем недавно и весьма замысловатым путём. И, что самое интересное, это золото – опять же, судя по подслушанным разговорам, – имело отношение к железу со складского комплекса, где работал Авдей Блинов и коим командовал Валерий Дмитриевич Зуев.

- Какое отношение? – заволновался директор Зуев. – Какое? Ну, голубчик, не томите душу!

- Никакой я вам не голубчик, - сухо возразил принципиальный товарищ Петерс. – А вот этого – связи некоего золота с вашим железом – мне проследить не удалось. И вообще, вся моя работа пошла наперекосяк с того момента (мне так кажется), когда меня засёк этот бывший доцент. Престранная, я вам доложу, фигура. Короче: на этом я свою розыскную деятельность прекращаю, гоните мне мои 1580 долларов и – прощайте.

- Что значит – прощайте? – возмутился Валерий Дмитриевич. – Вам ещё работать и работать, а вы – прощайте? Я даже готов увеличить оплату!

Да, директора сильно зацепило насчёт отношения золота, недавно появившегося у Авдея Блинова, к пропавшему (ведь наверняка речь о нём) железу в виде комплекта номер 13.

- Ну, нет! – пошёл в отказ товарищ Петерс. – Я убеждённый атеист, марксист и коммунист в третьем поколении. А от вашего дела за версту разит чертовщиной. Да вы сами посмотрите…

С этими словами товарищ Петерс достал небольшую кипу фотографий и показал Зуеву.

- Это – что? – раздельно осведомился директор, с недоумением разглядывая цветные неразборчивые пятна на дешёвой фотографической бумаге.

- Были фотографии, а теперь – хрен знает что! – воскликнул товарищ Петерс. – Поэтому я, как честный человек, не беру с вас за них дополнительной платы. А ведь мне пришлось потратиться и на принтер, и на бумагу. И это были вполне вменяемые снимки, пока…

И частный сыщик вкратце рассказал о том, как он сначала засветился, хотя меры товарищ Петерс принимал самые профессиональные, а потом его закрутило в непонятной – для нормального атеиста – кутерьме. Первым делом у него накрылась вся подслушивающая аппаратура, установленная в адресном режиме. Затем он сам каким-то невероятным образом переместился из прокатной тачки, припаркованной возле дома бывшего геологического доцента, в обезьянник 37 отделения московской полиции. И торчал там восемнадцать часов, тщетно взывая к тамошним полицейским. Наконец, те обратили на постороннего человека в их «заведении» соответствующее внимание, надавали ему по шее и выгнали на хрен. Но товарищ Петерс не пал своим коммунистическим духом, он пришёл домой, три часа поспал и вернулся туда, откуда его переместили. И не нашёл своей прокатной тачки. Сначала он подумал, что её угнали на штрафную стоянку. Товарищ Петерс стал наводить справки в должных местах, но оказалось, что никто его тачку никуда не угонял. Потом товарищ Петерс позвонил в прокатную фирму, чтобы объясниться на предмет пропажи их имущества и возвращения залога по страховому обязательству, но там ему с удивлением ответили, что тачка уже на фирме, а залог они вернули. То есть, перечислили определённую сумму на кредитную карточку клиента. Товарищ Петерс проверил карту и установил, что – да, перечислили. Ему бы угомониться, но исполнительный сыщик починил испорченное оборудование, взял напрокат новую тачку, приехал на Пречистенку и возобновил слежку за странной парочкой. Но очень скоро возле его новой машины возник (в прямом смысле этого слова) бывший доцент и превратил подержанный «рено» в консервную банку, а самого товарища Петерса – в недоеденный бычок в томате. Очнулся товарищ Петерс на помойке, где его пытались раздеть бомжи. Частный сыщик насовал бомжам горячих и покинул помойку. Он снова вернулся домой, снова стал прояснять прокатный автомобиль, и повторилась та же история: тачка стояла в прокатной фирме, а кредитная карточка товарища Петерса пополнилась суммой залога. Затем товарищ Петерс решил посмотреть фотографии со своими записями, но те и другие превратились в хлам. Лишь на обороте одной из бывших фотографий частный сыщик обнаружил предупреждение: «Сунешься ещё раз – не поздоровится! » Через некоторое время предупреждение исчезло, а у товарища Петерса исчезло желание продолжать наружные работы по известной теме.

- Кстати, я провёл в виде недоеденного бычка в томате целых двадцать часов, - сообщил напоследок частный сыщик директору Зуеву. – Это время и время, проведённое в обезьяннике 37 отделения, я засчитал как рабочее. Следовало бы с вас взять за него по двойному тарифу, но… Да, запомните адрес…

Товарищ Петерс наклонился к Зуеву и прошептал ему на ухо координаты проживания господина Гмурова.

- Запомнили?

Зуев кивнул.

- Не вздумайте записывать, - повторил предупреждение частный сыщик.

- Но что же мне делать дальше? – плачущим голосом поинтересовался Валерий Дмитриевич. – Ведь я же по-прежнему ни хрена не знаю!

- Обратитесь к дипломированному колдуну, - посоветовал товарищ Петерс.

- Шутите?

- Какие шутки! И я вас очень прошу: больше ко мне не обращайтесь…

А как же наша тётя Паша?

Ну, да, та самая московская цыганка и содержательница подпольного казино. Как и утверждал гном, их с Авдеем исчезновение из игорного заведения предприимчивой цыганки вместе с энной суммой денег начисто выпало из сознания тёти Паши. Не учёл бывший доцент другого: тётя Паша настолько любила деньги, что никакие чары не могли стереть в её памяти такой пустяк как семь миллионов и одну тысячу пятьсот четыре рублика своих кровных. Другими словами, почти безграмотная цыганка весь свой простой баланс денежных средств, поступающих от функционирования её предприятия, держала в уме, не доверяя ни бухгалтеру, которого она не нанимала, ни бумаге, которую она не покупала, ни компьютеру, которого в её хозяйстве не существовало. А простота баланса объяснялась просто: по окончании каждой рабочей смены барыш подсчитывался вручную и сносился в тайник, оборудованный в виде двойного пола на поместительной лоджии. Тётя Паша запоминала новую итоговую сумму, и это была её единственная операция, которую она ежедневно проделывала со своим условным балансом. В котором, помимо прочего, напрочь отсутствовали расходные статьи, потому что подручные тёти Паши работали от десятины, чаевых и обычных карманных денег. То есть, тех денег, которые тёти Пашины работнички, используя ловкость рук, изымали негласным способом у зазевавшегося (расстроенного или пьяного) клиента. По мере того, как тайник наполнялся, его опорожняли, деньги пересчитывали и, сравнив полученную сумму с той, что держалась в уме у рачительной цыганки, отправляли деньги на загородную резиденцию тёти Паши, где она хранила свой золотовалютный – в прямом смысле этого слова – запас. И всё шло без сучка и задоринки до последней инкассации, когда тётя Паша не досчиталась семи миллионов и так далее рубликов, заработанных в поте лица своего и не покладая рук. Тётя Паша сначала не поверила своим глазам, потом усомнилась в руках и пересчитала снова. Затем принялась пытать подручных. Двоих она покалечила, один остался на всю жизнь заикой, но никто ни в чём не признавался. Потому что не было в чём. Нет, в подручных у тёти Паши служили не ангелы, однако они знали, что красть у хозяйки страшнее смерти. Вот они и не крали, так как у тёти Паши работали нормальные цыгане, а не какие-то самоубийцы.

Замаявшись пытать подручных и ничего не выпытав, тётя Паша сначала пригорюнилась, а потом впала в неистовство. И стала методично проклинать всех и вся, кто мог быть причастен к пропаже её денег. Начала она с министерства финансов РФ. Потом хозяйка подпольного казино прокляла всю цепочку налоговых служб от государственного управления до районного ведомства. Отдельно тётя Паша приложила страшным приговором троих своих конкурентов. Затем, на всякий случай, мстительная цыганка прокляла муниципального начальника отдела по борьбе с экономическими преступлениями. После этого тётя Паша поколдовала с помощью специальных пассов и наслала самое страшное проклятие на того – не знаю, кого, кто конкретно виноват в пропаже семи миллионов одной тысячи пятисот четырёх рублей в неизвестно какой день или неизвестно какую ночь. Под конец она поплевала на все четыре стороны и велела своим служащим завершать начатую инкассацию.

Единственно, тётя Паша не тронула своих постоянных клиентов, потому что и дураку понятно почему.

Надо сказать, что и министерству финансов РФ, и всем налоговым службам, а также вышеупомянутому начальнику отдела по борьбе с экономическими преступлениями проклятия тёти Паши оказались по барабану. Потому что это всё были организации (и люди) матёрые, и кто их только не проклинал, в процессе чего они все только закалились и стали работать ещё лучше. И конкуренты отделались лёгким испугом. У одного умерла тёща, второй подцепил триппер, а третьему его дочка объявила о помолвке с однокурсником-голодранцем из семьи провинциального врача.

А вот Авдею с Петром Иванычем таки досталось.

И хоть тётя Паша не тронула своими проклятиями своих постоянных клиентов, однако она имела в виду нормальных людей. То есть, её своеобразная милость не коснулась Пётра Иваныча, потому что он был гном. К тому же кто-то из его дальней родни когда-то не очень красиво пересёкся с цыганским табором. То ли дальний родственник, возвращаясь с работы при полном комплекте драгоценных камней, попался цыганам и те стали  наперебой каркать ему процветание, но ничего с этого не поимели. То ли цыгане, встретив гнома из рода Гмуровых, попросили его оценить имеющиеся у них гранаты, после чего не досчитались кое-каких минералов, чёрт его знает! В общем, Петру Иванычу строго не рекомендовалось конфликтовать с цыганами, в противном случае его ждала неминуемая беда, прописанная неумолимым Роком. Причём не просто беда, а беда в квадрате, поскольку отвечать пришлось бы и за себя, и за того родственника. Но то ли Пётр Иваныч забыл о рекомендации, или просто не знал о фортеле предка, иначе как объяснить его демарш в подпольном казино у тёти Паши, которая никогда не скрывала своего цыганского происхождения. И таким образом единственный из проклятых разъярённой хозяйкой надомного игорного заведения попал в полновесную раздачу. А с ним и Авдей Блинов.

Глава 9

Проклятие тёти Паши аккурат совпало с тем календарным числом и тем временем суток, когда Авдей Блинов прибыл в квартиру бывшего доцента и, отдуваясь, вывалил золотые слитки на пол.

- Хорошая работа! – одобрил господин Гмуров, протирая полой домашнего халата добычу слитки. – Ничего не утаил?

- Так ты ж сам знаешь, сколько слитков получится! – возмутился Авдей, вытирая пот со лба. – Ведь вместе в таблицы смотрели!

- Да я так, на всякий случай, - отшучивался гном. – Сейчас я их спрячу в специальный сундучок, потом мы снова посмотрим таблицы и – будем действовать дальше так, как покажут мои таблицы, обновлённые по факту свершения последнего комплексного предначертания.

- Нельзя было проще сказать: посмотрим в моих таблицах новые рекомендации к действию, после того как свершилось последнее предсказание по факту превращения железа в золото с помощью меня, Авдея Блинова? – подколол гнома завсклада номер 5. – И ещё: какие-то эти слитки не такие. А они точно золотые? Ну, ты мог бы сделать анализ…

- Я – анализ?! – заорал бывший доцент. – Соображаешь?!! Да я золото за версту определю и по пробе, и по весу!

- Во – проба! – осенило Авдея. – Я где-то видел, что на слитках рисуют и пробу, и вес и ещё чего-то? А наши слитки голые! На них, то есть, ничего не нарисовано.

- Придурок, - огрызнулся Пётр Иваныч, закрывая специальный сундучок. – Слитки клеймят. А какое может быть клеймо на нашем золоте? Второго национального банка Австралии или спецхрана в Форт-Ноксе?

- Точно, - промямлил Авдей. – И это хорошо, что нет никаких таких клейм, а то нам нужен геморрой с Австралией или самим Форт-Ноксом?

- Умница! – похвалил гном. – Ладно, давай смотреть таблицы.

Тем временем проклятия тёти Паши дошли до квартиры ничего не подозревающего Петра Иваныча. Он достал из другого сундучка свои заветные таблицы, хотел их открыть, но с ними стала происходить какая-то реальная фигня. Вернее – нереальная. Сначала таблицы, зашнурованные по старинному образцу между плотными кожаными «досками», съёжились до размера современного карманного детектива. Затем они стали пухнуть, причём опухлость не соответствовала пропорциям нормального гроссбуха, но стала приобретать какие-то живые очертания. Пётр Иваныч попытался обхватить свои «таблицы» поудобней, но странная опухлость трансформировалась в нехилую птицу с изогнутым клювом, и она стал с невыносимым карканьем летать по комнате.

- Что это такое? – завопил Авдей.

- А хрен его знает! – крикнул в ответ бывший доцент. Затем глянул в съёжившиеся таблицы и горестно взвыл: - Фатум-кодекс, сука, отделился! В виде священного ибиса!

А птица толкнулась в одну стену, потом разбила люстру, обосрала диван и хлопнулась о трельяж. Зеркало приняло на себя удар стоически, однако священный ибис как бы расплющился о блестящую поверхность, а затем и вовсе пропал в зеркале.

- Во дела! – ахнул Авдей.

- Всё, кранты таблицам! – подвёл итог гном, вороша страницы со сплошными чернильными пятнами поверх какой-то посторонней нотной грамоты.

- Что, их уже никак нельзя исправить? – спросил Авдей, морщась от запаха птичьего помёта.

- Чёрт его знает, - пробубнил гном, сел на пуфик, материализовал большую бутылку виски, свинтил пробку и сделал солидный глоток прямо из горла. – Будешь? – спросил он, протягивая бутылку Авдею.

- Да, можно, - пробормотал завсклада номер пять и сел на стул возле ломберного столика, косясь на кучу помёта. Он подумал о том, что неплохо бы гному напрячь свои дополнительные возможности и прибраться в своей квартире так же легко и быстро, как он доставал выпивку.

- Вообще-то не гномские это дела, - недовольно пробурчал хозяин квартиры на Пречистенке, в то время как место действия стало само собой принимать нормальный ухоженный вид, - всякие превращения, телепортации и прочая колдовская фигня. Однако, будучи сызмальства ума недюжинного, я предвидел всякие трудности в такой жизни, когда приходится из доцентов переквалифицироваться в работники ломбарда. Поэтому в своё время я освоил несколько смежных специальностей, а также выучил такую теорию, которая, по большому счёту, к классической деятельности гномов, гмуров и гомозулей (25)  не относится…

Авдей, услышав незнакомое слово, не стал перебивать приятеля, чей сволочной характер успел изучить достаточно.

- …Я конспектировал гримуары, учился изготавливать отмычки, чтобы использовать их вместо ключей Соломона, был бит одним учителем-колдуном за то, что путал гонорею с Гонорием, зазубривал перечень демонов из гоетии и чуть не вывихнул свои юные мозги, вникая в смысл гептамерона с лемегетоном (26) . Но мне удалось выйти победителем из неравной схватки малолетнего школяра-надомника с фундаментальной наукой трансцендентального сверхъестествознания, я постиг основы таких магий, как чёрная, белая, синяя, клетчатая и полосатая. Мне…

- Блин, как ты достал! – не выдержал Авдей. – Чем хвалиться, лучше скажи: чё делать-то будем? Ведь сам давеча бубнил, что поступать вопреки табличному предсказанию строго не рекомендуется. Особенно в том случае, если мы уже реально подсели на эти предсказания и попытались эксплуатируешь их реализацию. Ну? Ведь речь о золоте, а не о куче навоза?!

- Ну, это я помню, – отмахнулся гном и сделал такой глоток из бутылки, что Авдею сделалось не по себе. – Сейчас буду смотреть конспекты.

- Какие конспекты?

- Конспекты гримуаров.

- Как подделывать ключи Соломона? – догадливо переспросил умный завсклада.

- Именно…

Пётр Иваныч нехотя оторвался от увлекательного занятия, коему он обучился ещё в доперестроечном СССР, передал ополовиненную бутылку виски Авдею и, воспользовавшись стремянкой, полез на антресоли в прихожей. С антресолей посыпался прах, затем гном вытащил поместительную коробку и, не рассчитав движения, рухнул вместе с коробкой на пол.

- Вот они, - прокряхтел он, вороша кипу общих тетрадей, вывалившихся из коробки.

- Кто – гримуары? – уточнил Авдей.

- Конспекты гримуаров…

Он притаранил конспекты в кабинет, Авдей поплёлся следом, гном уселся за письменный стол и принялся листать конспекты. На всё – про всё у него ушло минут пятнадцать, не больше, хотя конспектов на столе было навалено столько, что хватило бы на две академии и три колледжа в придачу.

- Ну, чё? – нетерпеливо спросил Авдей.

- Хрен через плечо, - огрызнулся бывший доцент, - фуфло всё это, только зря старался, конспектировал. Разве что астральный сеанс соорудить с каким-нибудь демоном? Или драконом?

- А на что тебе драконы? – удивился Авдей.

- Ну, во-первых, это наши, гномов, лучшие кореша. Во-вторых, они до хрена чего знают.

- Слушай, а за каким лешим тебе сооружать астральный сеанс? – осенило Авдея. – Ведь один всамделишный дракон рядом, на Бауманском рынке подметалой работает. Или я что-то не так понял?

- Точно! – хлопнул себя ладошкой по лбу Пётр Иваныч. – Айда к нему! Сейчас семь утра, к восьми поспеем, а у него в это время разгар рабочего дня…

Всё верно: Бауманский рынок начинал свою работу с шести утра. Первым делом открывалась контора, затем принимались за свой труд уборщики. А вместе с остальными и Карл Павлович фон Шнеллер. Как бывший монгольский дракон, баскак, опричник и сотрудник ВЧК стал фон Шнеллером, история незатейливая. Раньше, пока в стране не пахло никакой демократией, теперешний Карл Павлович подметал обычный московский дворик на Масловке, имел там служебную комнату для проживания, а погоняло носил простое, типа Ахмет Хасаныч Уразаев. Затем времена поменялись, Ахмет Хасаныч приватизировал свою комнату и сдуру кинулся в коммерцию. А с работы уволился. А когда понял, что коммерсант из него никудышный, на прежнюю работу попасть не смог. Потому что все подходящие места заняли специалисты из солнечного Таджикистана. Тем временем Борис Николаевич решил отойти от дел и решил посадить на своё место Владимира Владимировича. Ну, тот кочевряжиться не стал, стал президентом России и поехал за рубеж переналаживать связи, потому что новая метла метёт по-новому. Вот так он доехал до Германии, где когда-то служил разведчиком, и, не чинясь, стал разговаривать с немецкими официальными лицами по-немецки. А так как его в это время показывали по телевизору, то вся страна могла убедиться, что наш Владимир Владимирович говорит по-немецки лучше, чем какой-нибудь бургомистр Мюнхена или хозяин сосисочной в Цвиккау (27) , где в бытность свою разведчиком Владимир Владимирович частенько притворялся обедающим, а на самом деле следил там за западногерманскими шпионами. И за это – за то, что он так мастерски владеет немецким, – страна зауважала нового молодого президента ещё больше. А некоторые предприниматели при найме на любую работу стали отдавать предпочтение тем соискателям, кто владел немецким языком или (ещё лучше) имел отношение к немецкому происхождению. К тому времени Ахмет Хасаныч сильно поиздержался и стал искать работу по прежней специальности. То есть, дворником или уборщиком. Но, желательно, на каком-нибудь центральном рынке, где, помимо стабильной зарплаты, можно было кормиться кое-каким съедобным товаром на выброс. А так как он знал все существующие в реальном мире языки, и живые, и мёртвые плюс те языки, которые использовались в параллельных мирах, в демонской среде и прочих оккультных пространствах, то прикинуться чистым немцем ему не стоило никакого труда. Ну, разве что поработать над лицом да слепить новые документы. Куда бывший Ахмет Хасаныч для лучшей результативности вписал не простого немца, а целого фон Шнеллера. Тогдашний управляющий рынка (царство ему небесное, потому что текучесть кадров на таких должностях просто убийственная) очень сильно запал именно на фона. И, отказав тридцати четырём кандидатам, семь из которых раньше подметали в самой академии наук, а остальные имели разные награды за заслуги перед Отечеством, взял на работу именно Карла Павловича фон Шнеллера.

Сегодня с утреца Карл Павлович начинал как обычно: фирменный фартук с непременным бейджем, усиленная метла и специальный картуз. К ним непременный совок и – вперёд, на пока ещё пустые просторы между торговыми рядами. И всё бы хорошо, но случись в то утро грузовичок с тамбовским коммерсантом, торгующим тедженскими (28)  ранними абрикосами. Этот грузовичок, надо сказать, стоял уже четвёртые сутки, дожидаясь своей очереди на освободившееся на рынке место. Он стоял, а тамбовский коммерсант пил горькую. И допился до того, что ему померещилась привидения, ворующие из его грузовичка дозревающие абрикосы. Ну, делать нечего, деньги у коммерсанта водились, вот он и вызвал московских охотников за столичными привидениями, благо те работали круглосуточно. И, надо отдать охотникам должное, они прибыли по вызову быстрее полиции и скорой помощи. Сняли с коммерсанта пятьдесят тысяч рублей предоплаты, взяли соответствующее интервью и приступили к работе. Достали, то есть, соответствующее оборудование и с помощью него попытались определить местонахождение вышеупомянутых привидений. А так как оборудование прибыло из Китая, то работало оно не очень корректно. И, когда под его лучи попал Карл Павлович фон Шнеллер, который как раз подобрался к тому участку рынка, где орудовали охотники, с подметальщиком Бауманского рынка стали происходить странные метаморфозы. Сначала у него пропала усиленная метла, потом у совка появились ножки, и он своим ходом удрал в подсобку. А Карл Павлович превратился в баскака, груженного полной сумой с собранной данью. Тут, кстати говоря, прибыли полицейские числом трое. Они дежурили всю ночь, никого за смену не поимели на бабки и испытывали чувство законного неудовлетворения. А так как рынок входил в зону действия данных полицейских, то они решили поправить свои скорбные дела именно на нём. Пришли, а там – такое! Сначала полицейский патруль хотел наехать на охотников за московскими привидениями на предмет проверки регистрации и лицензии. Но когда увидели баскака, у которого из прохудившейся сумы выглядывали золотые колты, фрагмент аналогичной бармы и жемчужная нить, перевитая сканью (29) , полицейские резко сменили ориентацию и поехали на баскака. Благо, тот выглядел полным бродягой, не имеющим собственного адвоката с покровителями в Мосгордуме, и не наехать на такого мог только ленивый. К тому же в древней суме открылось ещё несколько прорех и из них сыпануло пригоршней ауреусов времён Диоклетиана вперемешку с солидами, маркированными Феодосием, да увесисто брякнулась оземь полновесная золотая гривна (30) .

- Ёб твою мать! – дружно взвизгнули московские полицейские, умеющие не хуже гномов определить по виду золото, и кинулись на бродягу. Который, кстати, никуда и не собирался убегать, лишь растерянно топтался на месте, а потом превратился в красного чекиста. Имевшего вместо аппетитной сумы какой-то затрапезный планшет, а в нём – постановление на арест нэпмана Кудрина.

- Ёб твою мать?! – заорали полицейские, когда вместо сумы схватились за вышеупомянутый планшет. Карл Павлович фон Шнеллер в виде красного чекиста, не выдержав полицейского напора, упал на спину. Один полицейский упал вместе с чекистом и нечаянно укусил деревянную кобуру, где хранился настоящий маузер. Кобура распахнулась и оттуда высунулась недвусмысленная рукоять некогда грозного оружия.

- Да он, падла, вооружён! – завопил полицейский и треснул поверженного бродягу дубинкой по голове.

- Куды сумку дел, сука?! – завопили двое других полицейских и стали применять по назначению своё табельное дубьё.

Карл Павлович попытался превратиться в дракона, чтобы по-свойски разделаться со злыднями в форме, но ни хрена путного у него не вышло. Больше того: он получил ещё пару раз по голове и скончался. Даром, что бессмертный дракон, переживший и Евпатия Коловрата, и Малюту Скуратова, и военный коммунизм с перестройкой и демократией.

- Вот, блин! – ахнул Авдей, наблюдая сцену законного насилия на Бауманском рынке. Они с Петром Иванычем только-только прибыли, затем услышали шум и скорым шагом проникли на территорию торгового предприятия. И там стали свидетелями бесславной кончины легендарного дракона.

- Нет, куды ж он сумку подевал, сволочь?! – продолжал бесноваться давешний полицейский. – Поубиваю!!!

- Передал кому-то, гад! – орал другой полицейский(31) , намётанным глазом заценил собравшихся зевак и обратил специальное внимание на некоего мелкого возрастного проходимца, который стоял в передних рядах любопытных рядом с молодым представительным мужчиной. Полицейский моментально вычислил косвенную причастность мелкого и злобно рявкнул: – А ну, стоять!

- Линяем! – шепнул на ухо Авдею бывший доцент и парочка испарилась.

(24) Пифон – демон, командующий духами лжи и предсказаний. Астарот – демон, предводительствующий духами обвинителей и соглядатаев. Карма – влияние совершённых действий на характер настоящего и последующего существования – одно из основных понятий индийской религии. Сансара – перевоплощение души

(25) Гомозуль – ближний родственник гнома

(26) Гримуар – книга, описывающая магические процедуры для вызова духов или демонов, или содержащая другие колдовские рецепты

Ключи Соломона – суть гримуары, написанные им

Папа Гонорий 3, ему приписывают написание собственного гримуара

Гоетия – содержит перечень и описание семидесяти двух демонов, а также даёт рекомендации по их вызову

Гептамерон – гримуар с рекомендациями по дням недели

Лемегетон – малый ключ Соломона

(27) Город в Восточной Германии

(28) Теджен – город в Туркмении

(29) Колты – головные женские подвески у славян; бармы – драгоценные оплечья; скань – филигрань – свитая золотая нить

(30) Ауреус, солид – золотые византийские монеты. Диоклетиан, Феодосий – римские императоры, чьи барельефы были выбиты на аверсах монет. Золотая гривна – вес до двадцати золотников. 1 золотник – 4,266 грамма

(31) Автор забыл напомнить в начале романа, что все его герои вымышлены и нечаянное сходство с кем-нибудь – нечаянное. Поэтому читателю не следует судить о некоторых служебных качествах московских полицейских по тем полицейским персонажам, которые прописаны в произведении, являющегося по общему жанру фантастическим