Диалог Прозаика с Поэтом aka Секс по телефону диалог

Кто более цивилизации ценен,-  поэт или прозаик?

Этот вопрос всегда вызывает интерес в литературных кругах.

И споры не утихают на протяжении столетий по этому поводу.

-Кто достоин  считаться для народа более полезным талантом- поэт или писатель?

На этот вопрос нет однозначного ответа до сих пор.

Чего греха таить, многие довольно быстро научились  рифмованно излагать жизненные события и ситуации.

И после этого стали мнить себя  хорошими поэтами.

И, как правило,   всегда стараются выдать свои  произведения за изделия высочайшей пробы.

Но другие их считают почему-то сносными поэтами...

На этой почве и произошёл  однажды спор в бане.

А собрались в этом месте  местные литераторы (кое-кто из них состоял в некоторых союзах) по важному случаю.

Решили  презентацию  второй книги стихов новоявленного поэта  и принятого за эти  труды в союз писателей  провести необычно- "обмыть" в бане.

Предварительно каждый либо купив,   либо достав с потолка обзавёлся  берёзовым или дубовым веником.

В бане лёжа на верхней полке, начинали с оханьем и аханьем принимать хлёсткие удары по телу распаренными вениками.

Конкуренты  с удовольствием «секли» своих литературных недругов, выгоняли из них хворь и дурь!

Затем снова собравшись  за общим столом в конце нескольких экзекуций, накрыли разнообразно и сервировали продуктами  стол.

Здесь были припасённые с лета маринованные грибы и помидоры, разнообразные бутерброды с ветчиной, сыром, колбасой.

Для пикантности были выставлены баночки с хреном и горчицей.

От них исходил пряный аромат, заставляющий усиленно выделять слюну при одном лишь лицезрении.

И как всегда в таких случаях в душевной компании разговоры переходили с одной темы на другую, причудливо переплетаясь.

И вот дошли до сокровенного, - до литературы.

И тут начались взаимные претензии и упрёки.   Худой высокий поэт с жидкими назад зачёсанными волосёнками Вадим начал предъявлять претензии толстому добродушному литературу –прозаику Николе. Тот так и печатался под этим именем. Сейчас тот распаренный сидел на лавке и было видно, - отдыхал душой.

-Ты почему в своих рассказах так унижаешь поэтов, которые эстетичны и лиричны. Они же на голову выше вас,   приземлённых прозаиков, -друг к нему задиристо обратился, считающий себя мэтром поэзии,   Вадим.

-Мы, - это олицетворение чувственности времени, - продолжал он навязывать свою точку зрения обществу.    

- Нет, совсем с тобой не согласен! - Но отойди, прикрой стыд! Никакой эстетики! – с усмешкой заметил ему маститый писатель, зная что у поэта это больная тема.

Тот всегда  предпочитал  ходить по бане  голым, не закутываясь в простынь , как многие, а обнаженным.

-Ты считаешь моё тело некрасивым? Ты себя то пузатого в зеркале видел? Тоже мне эстет! – неожиданно взорвался поэт, - У тебя и стихи убогие, - с язвительной улыбкой навис он над толстым  прозаиком.

-Мы, - слегка пошевелился прозаик,- считаем твои искусственно восторженные стихи некрасивыми,-и он кивнул на соседей.

-Что ты понимаешь в искусстве стихосложения?-начал напирать на него распаренным телом поэт.

- Отойти,   нечисть! – начал багроветь толстый прозаик.- Ты бы хоть свой стыд  тазиком прикрой!

Кто –то для "хохмы" вручил тазик Вадиму. Тот картинно прикрывшись жестяным тазиком,    театральным  жестом  поднял руку и став в позу, приготовился  декламировать стихи.

- Нет, Вы послушайте,- обратился он с шутовским жестом ко всему застолью.-

- В одном из сборников нашего журнала  «Перепутья»   этот , - он с ехидным выражением лица наклонился в сторону Николы,    - «прозаик»!??   удосужился  критиковать нас,- поэтов.

И подняв глаза к потолку, с пафосом продекламировал:

В словах, в сравнениях  парил -

Порой  входил в экстаз,

Не "мысли",- "звуки" он дарил-

Поэт  - звенящий медный таз!

-А что, у многих ведь одно пустозвонство? -Никакой глубины, никакого содержания, - не удержался от комментария маститый писатель, сидящий во главе застолья.

Эта реплика подлила  ещё больше  масла в огонь.

Вадим яростно сжимая тазик, аж начал вибрировать от злости.

А тут ещё и Никола добавил жару: - Да в твоих стихах  нет жизни, одни звуки. Да  и  какой - то затхлый запах, - и он демонстративно потянул воздух в себя, изображая вонючесть.

-Ты оскорбляешь поэта, члена союза писателей, - он уже не мог совладать с собой эстет- поэт.

-Нет ты скажи сначала, как ты попал в тот союз? Ведь за счёт отца же туда проник?    -У самого- то таланта кот наплакал...

Этого поэт вынести не мог, да и винные пары не способствовали трезвому мышлению.

И он высоко подняв тазик резко обрушил - "одел" как шляпу его на голову прозаика.

Гул и звенящие звуки дребезжа  разлетелись по предбаннику.

Тазик сиротливо покачивался на голове у прозаика, как занятная шляпа, приветливо  помахивая ручками.

Но видя как ошалел оппонент и начинает медленно по- медвежьи приподниматься со скамейки,   Вадим понял, что «мордобоя» не избежать, поэтому молнией  устремился в отделение, где предварительно все разделись.

Схватив одежду в охапку, с ускорением устремился через служебную дверь банщиков на выход.

И интуиция не подвела его.

Держа в правой руке над головой тазик, опоясанный только полотенцем, сзади с нечленораздельными звуками за ним  летел прозаик.

Не поднимая упавших туфлей,   поэт галопом понесся по лестнице вниз.

Но выходные двери были на замке и выскочить можно только через женское отделение.

И он, прижимая к животу одежду, юркнул туда.   В миг раздался визг и крики, испуганных женщин.

И следом в дверях, мало что осознавая , держа тазик над головой неожиданно нарисовалась монументальная фигура Николы - прозаика.

Увидев, что враг трусливо бежит к запасному ходу, не обращая внимания на со всех сторон сыпавшиеся крики и угрозы, он устремился за обидчиком.

По  лестнице с крутыми поворотами, поэт мелькая голым задом устремился к выходу.

Но прозаик Никола отстал от поэта. Как назло  перед входом, где заходили и выходили люди, у него развязалось полотенце и упало на снег.

Подняв полотенце, прозаик неторопливо им обмотался, и остывши на свежем воздухе, вернулся в баню.

Около бани росли невысокие голубые ели,   за одной из которых притаился голый  поэт.

И он не был замечен преследователем.

А ведь казалось бы из-за  нематериальной части мира - информации,   а какие  страдания может творческий человек  принять?

И приходится задуматься  над тем, что иногда в жизни встречаются необычные люди, которые вбили себе в голову, что они не такие как все...

И если у Достоевского "преобразователи" человечества малочисленны и только из тысячи тысяч кто-то действительно выдающийся, то ныне в век компьютерных технологий и девальвации духовности и усиления власти денег уже многие стали сами претендовать на исключительность.

И начинают заниматься "своим" творчеством: пишут про своих, сочиняют восхваляя своих, критикуют не своих.....

И в то время когда окружающие  накапливают деньги, приобретают материальные вещи и блага,- эти же свои, вовсе не лишние деньги,   тратят на издание своих литературных трудов.

Там ведь воплощены эмоции их душевных мук...

Эти труды конечно истрепывают нервы и творческие люди становятся людьми с оголёнными нервами...

И почти всякую критику в свой адрес воспринимают очень болезненно.

А ведь если бы творческие люди больше отражали реальную действительность, то бы их боль была духовной боли народа. А так только личное.

И ведь многие писатели выбрасывают свою отрицательную энергию народу, облегчаясь.

Ну как это к примеру  это делается в СМИ или на телевидении, где экранизируются произведения, что у многих людей только негатив оседает  в  душе, заслоняя светлое и чистое.

Делается ли это по другой причине, можно только догадываться.

Многих жизнь заставляет так писать, чтобы остаться нужным и угодить правящему классу.

Но, люди отрывавшихся от жизни литераторов не воспринимают, даже если те и состоят в престижных сообществах.