Sex. Pain. Angel. Love

"You know what? Depeche Mode is so fucking weird!"

Martin L Gore

ПРОЛОГ.

Дэйв хохотнул, подкинул монетку в воздух, и поймал ее рукой.

- Когда мы разговаривали с Баггзом Банни, он всегда советовал мне принимать жизнь такой, какая она есть. Жизнь не так хороша и не настолько плоха, как об этом принято думать. Это тяжело. Это всем тяжело. Не надо отчаиваться, Март. Не ты первый и не она последняя.

Сидящий за столом мужчина, подпер голову кулаком и странно посмотрел на него.

- Я так понимаю - сказал он, - все мои проблемы проистекают из того, что я не разговаривал с Баггзом Банни...

Он проговорил это все без тени улыбки на лице. Дэйв внимательно посмотрел на него, недоумевая, то ли жесткая ирония в словах Мартина относилась к  себе самому, то ли к нему. Однако в отношение Мартина он давно привык полагать самое худшее, и нахмурился, явно задетый его словами. Мартин выпрямился в кресле и посмотрел на него в ответ, в глазах его забегали смешинки:

- Определенно, - повторил он, - именно из того, что я не говорил с Баггзом Банни. Я беспомощен как ребенок. У меня нет Баггза Банни.

- И Тин Мэна, - добавил Дэйв, скрывая улыбку, дрожащую в уголках губ.

- И Тин Мэна, - обреченно выдохнул Мартин.

- И льва у тебя тоже нет, Март.

- Это ****ец, Дэйв - расхохотался Мартин, - Жизнь не удалась.

Дэйв рассмеялся вместе с ним, он встал с кресла и подошел к другу. Он встал за спинкой стула, и с пафосом возложил длань на кучерявый затылок друга. Мартин замотал головой, пытаясь стряхнуть его руку с себя, однако бесполезно.

- Дэйв, - сказал он, - я только что исправил величайшую ошибку в своей жизни, как мне казалось,   но отчего-то я совсем не чувствую, что я теперь счастлив.

Дэйв потрепал его по голове и опустил руку.

- Ты слишком многого требуешь от людей, Март, - сказал он, засовывая руки в карманы и присаживаясь на стол, - Слишком много, невыносимо много. Если человек не любит тебя так, как ты считаешь, он должен, это не значит, что он тебя не любит...

Мартин нахмурился, он хотел что-то сказать, но лишь плотнее сжал губы. Дейв деланно рассмеялся:

- Однако, кто я такой, чтобы учить. Забудь то, что я сейчас говорил. Я, должно быть, я звучу как  телевизионный проповедник.

Зубы блеснули в улыбке:

- «Протяни руку и дотронься до Дэйва»! – насмешливо пропел он строку, исполняемую фанатами на концертах.

- Вы еще долго будете здесь сидеть? – заглянул в дверь Флетч, он уже был в гриме, и готов для съемок.

Мартин встал и пошел, следом за ним двинулся Дэйв Гаан. Он задумчиво оглядывал Мартина с головы до ног, пока шел. Кто бы мог подумать, что они когда-нибудь смогут не видеться так долго. Он смотрел на него, буквально впитывая в себя каждую подробность, которую мог видеть, каждую черточку и каждую деталь, жадными глазами. Так было легче. Так из-за спины, казалось, можно было избежать опасности встретиться с ним взглядом. Он не мог объяснить, какую опасность нес этот взгляд, но почему-то панически его боялся. Будто бы он бы стал задавать ему вопросы, или требовать ответа. Нет, ОН не станет просить. Так чего боятся?   И он продолжал пялиться на коротко стриженый затылок, и широкие плечи.

Он опять не мог вспомнить, как это было в первый раз. Не то, что бы это было для него неважно. Нет, дело вовсе не в этом. Это было как раз почему-то очень важно. Ему казалось, что в этом воспоминании скрыто что-то что он мог упустить, какая-то разгадка и какой-то ключ ко всему происходящему. Это было чем-то тем, без чего он не мог проснуться. Это было чертовски важно. Но он не мог вспомнить, как  это было в первый раз.

Может быть, дело было в том, что все, что было связано с Ним, было связано с сексом. Он всегда делал вид, что это не связано. Что это дружба, общая работа и общие интересы, ну и чудачества. Но это был секс. И самолюбие, всех четверых, четырежды помноженное на четыре.

Глава 1

Он стоял у синтезатора, в наушниках, мучительно пытаясь претворить в реальность то, что бродило у него внутри. Каждый раз реальность разочаровывала. Что-то было явно не то и не так. Он был уверен, что в студии никого нет, потому подпрыгнул от неожиданности, когда Алан подкрался к нему сзади. Уайлдер обхватил его поперек талии, поднимая вверх, заставляя ноги оторваться от пола. Мартин со смехом сопротивлялся ему, и, выиграв непродолжительную схватку, повернулся к нему лицом, снимая наушники.

- Привет, - неожиданно смутился пристального взгляда он.

- Привет, - ответил Алан, - чего тут такое твориться?

- Да вот,... есть тут,... пара мыслей, - Мартин отвернулся от него опять, с явным облегчением хватаясь за тему о работе, - что-то типа того.

Он задумчиво и медленно одним пальцем наиграл мелодию, подпевая походу дела те слова, которые попадали на ум.

- М-м-ммм-м-м—ммм, - подпел ему, заслушавшись Алан, - хорошая балладка, получилась... может.... получиться, но...

- Но? – Мартин выпрямился и посмотрел на него из-за плеча.

Уайлдер сделал шаг вперед и прижался к его спине всем телом, горячо шепча:

- Но,... понадобится то, что я называю, - он подул Мартину в ухо, заставляя его задрожать и зажмуриться, - «поработать отверткой».

Алан по-хозяйски сдвинул лямку майки товарища на бок, продолжая бормотать ему на ухо какую-то чушь, и в то же самое время настойчиво теребил указательным пальцем его сосок. Мартин вздохнул, заставляя его продолжить ласку.

- Дразнишь, - прошептал Мартин.

- Ты дразнишь, - ответил Алан.

Он принялся поглаживать полуобнаженную кожу обеими руками, согревая ее все больше с каждым своим движением, и еще даже больше чем в принципе возможно. Он приник губами к обнаженному хрупкому плечу, с трогательно выпирающими косточками со странным, почти отцовским чувством. Он сам застонал, вдруг обхватывая тело своего младшего братишки, будто бы беря его под свою защиту, чувствуя, как его оглушает невероятный прилив нежности, заслонивший вдруг простоту привычного возбуждения.

Он замер, чувствуя ладонями биение сердца Мартина, оно колотилось все сильнее и сильнее, очевидно, его нежность не оставила парня равнодушным. Он повернулся в его объятиях, закидывая руки ему за шею, поднимаясь на цыпочки, чтобы их лица находились на одном уровне, потому чо Алан был выше.

- Кто-нибудь войдет? – едва слышно прошептал Мартин почти у самого его рта.

- Ночь на дворе. Где ты видел среди наших таких трудоголиков? – хмыкнул Алан ему в ответ, намеренно не давая соприкоснуться, но и не увеличивая расстояния между их губами. Жажда росла с каждой секундой, близость их тел сейчас было тем, чего никак нельзя было игнорировать. Однако время шло, но никто из них не двигался, ожидая, кто сдастся первым.

- Целуй, - хрипло прошептал Алан.

Мартин не шелохнулся.

- Март.

- А?

- Целуй, - повторил он.

Мартин и бровью не повел.

- Целуй меня, - прозвучало уже непонятно, то ли приказом, то ли мольбой.

Мартин отрицательно покачал головой, уголки его губ дрогнули в улыбке.

- Что? – переспросил Алан.

- Нет.

- Играешь со мной?

Алан зарычал, впиваясь зубами в губы Марта, заваливая его на пол, по пути опрокинув  подставку, раскладной стул, и колонку.

Мартин запрокинул голову назад, открывая шею жарким поцелуям друга. Алан взобрался на него сверху, обеими руками задрал майку наверх, до горла. Он провел языком по всему его телу, оставляя влажную  дорожку от пупка и выше. Мартин вздрогнул под ним, вызывая ответную дрожь наслаждения от одного лишь осознания своей власти над этим телом и той реакции, что он вызывал. Это было тем, к чему Алан не мог привыкнуть никак. Он сам едва подавил свой вопль восторга, рвавшийся из груди, когда ему буквально пришлось удерживать руки Мартина обеими своими руками, прижав к полу,   в то время как он сладострастно вылизывал ему грудь. Он схватил розовый возбужденный сосок зубами, не заботясь о том, причиняет ли он боль таким неосторожным обращением. Однако тон, которым было произнесено его имя в ответ, кричал о том, что это стоило того.

Алан схватился рукой за выпячивающуюся ширинку джинсов юноши, принимаясь поглаживать ее все настойчивее, пока царапал зубами его бок, заставляя извиваться под собой.

Рванул ремень. Дал свободу жаждущей плоти. Взял в рот. Мартин дернулся под ним, как заправский скакун. Алан поставил ладонь ему на живот. Он  ни на секунду не прекращал ласкать его, все наращивая темп своих движений на нем. Заставляя дышать все тяжелее, и быстрее, до боли, синяков, сжимая бедра, только чтобы понять, что и сам дошел до финала, даже и не успев расстегнуть собственные штаны.

Следующий тоскливый дождливый день в студии прошел как обычно, неприметно и скучно. Когда стемнело Дэйв и Алан уже сидели в маленьком пабе, посильно вознаграждая себя после тяжелого рабочего дня. Группа так и не записала даже и песни за весь день, зато весь день проспорили друг с другом. Алан с Флетчем попросту перестали разговаривать. Дэйв с Мартином пару раз едва не подрались за то, как надо исполнять строку песни, и еще из-за чайника, который кто-то сжег. Алан пинками вытолкал тяжело дышащего и искоса с ненавистью поглядывающего на белобрысого противника Дэйва на улицу, подышать воздухом. Флетч схватил Мартина за руку, и повел следом.

- Чего ты пялишься? – когда Флетч задержался  перед выходом, чтобы перекинуться парой слов с Даниэлем, мрачно спросил  Дэйва оставленный товарищем без присмотра, и жаждущий продолжить схватку Враг.

- Я? ПЯЛЮСЬ? – возмутился Дэйв.

Они опять сцепились пытаясь приложить друг друга головой об стену студии, пока Флетч с Вайлдером, растаскивали их в разные стороны, приговаривая что-то нехорошее. Флетч утащил своего друга детства в неизвестном направлении. А Дэйв остался с Аланом.

Дэйв выпил пол кружки эля одним глотком и поставил ее со стуком на стол.

- Я... к нему... – начал он, громогласно и с пафосом, не потрудившись вытереть пивные усы, - со всей душой, а? А он? А он опять. Жопой.

Алан подпер щеку рукой и посмотрел на Дэйва. Тот продолжал свой монолог.

- Самонадеянный ублюдок. Эгоистичный болван. Самовлюбленный кретин. Это ничего, что мы, ничтожные людишки иногда смеем приближаться к нему? Гребаный Гений.

- Кто? – с интересом спросил Алан Уайлдер.

- Мистер Мартин Ли Гор! – рявкнул Дэйв, заставляя некоего добропорядочного буржуа сидевшего за соседним столиком в обнимку с кружкой пива испуганно дернуть шеей в их сторону.

Рыжий парень расхохотался с наслаждением, запрокидывая голову далеко назад.

- Ты к нему неравнодушен, - сказал он.

- Я? – переспросил Дэйв, осушив кружку и облизываясь.

Алан кивнул.

- Да насрать мне, - сказал Дэйв, - плевать я на него хотел. С высокой колокольни.

Алан закурил сигарету, чтобы скрыть ухмылку, протянул вторую Дэйву. Дэйв затянулся, закашлялся, постучал себя ладонью по груди. Алан задумчиво выпустил струю дыма в потолок. Некоторое время они молчали. Дэйв вертел в руках картонную подставку под пиво.

- Послушай, Ал, - Дэйв тронул его за плечо, - А... ну, я тут говорю с тобой, да. Ну ты же с ним общаешься тоже, а? А, слушай, Март, он. Ну, он говорил что-нибудь обо мне?

Лисья морда Алана засветилась одному ему понятным светом.

- Нет. Нет, пожалуй, - сказал он, однако, увидев разочарование, разлившееся по лицу Дэйва, добавил, - Ну, не то, что бы мы много разговаривали с ним вчера вечером.

Фраза показалась Алану довольно двусмысленной, и он быстро добавил:

- Ну, мы знаешь, Март он вообще не особенно разговорчивый...

Странно, но Дэйв ничего не заметил. По всей вероятности слишком занят был новой возникшей у него идеей.

- Я думал, они все-таки придут сегодня, - сказал он, - Нет, интересно, а чем это они там с Флетчем занимаются, что не смогли почтить нас своим присутствием?

Алан не смог побороть искушение, и склонившись к самому его уху, сказал только лишь одно пришедшее ему на ум слово, но внятно и по слогам.

- Что? – переспросил Дэйв, лицо его залилось краской по самые уши.

- Пошутил. В футбол. Играют. – Отворачиваясь, сказал Алан.

Позже пришли и они. Энди Флетчер вплыл в накуренный паб как крейсер, а вслед за ним развязанной походочкой с независимым видом вплыл и маэстро Гор. Они взяли еще пива. И еще. Потом еще. В общем, вечер удался.

Флетч невероятно возбужденный строил на столе всякие хитрые комбинации из пивных крышек, объясняя стратегию и тактику футбола, и рассказывая, про то, как «Арсенал» забил соседям по самые уши. Мартин был тих. По всей видимости, физические упражнения выбили из него лишний адреналин, и он по большей части смущенно молчал, кивая.

Позже Флетч громко известил всех, что ему надо отлить. Алан последовал за ним, оставляя Мартина и Дэйва наедине. Теперь они оба смущенно молчали. Не решаясь поднять глаза и посмотреть друг на друга.

- Я... эта... – наконец выговорил с  трудом Дэйв, глядя на то, как длинные с белесыми кончиками ресницы  опущенных глаз дрогнули на щеках.

- Да, - едва слышно прошептал Мартин, - тоже...

Дэйв с шумом выдохнул воздух. И молча протянул бутылку Мартину, они молча чокнулись и выпили.

- Твою мать, - в сердцах сказал Дэйв.

- Знаешь. Как трудно... – сказал Мартин, но внезапно передумал продолжать, судорожно глотнул пиво из бутылки.

Дэйв молча и активно закивал. Слова попросту застряли у него где-то в горле, он похлопал Мартина по плечу, и шмыгнул носом.

Все что было потом, Мартин помнил только начиная с вечеринки у Даниэля в его собственном доме, на которую он собрал практически полгорода. У Даниэля был двухэтажный дом с подвалом, который он оборудовал на американский манер под бильярдную и игровую комнату. Пока основная часть гостей танцевала и пила в гостиной на первом этаже, Мартин стоял у зеленого стола, тупо пялясь на  валяющийся посередине кий, и чувствуя себя полным идиотом по неизвестной даже для него самого причине. Он пытался заигрывать с фланирующей туда-сюда брюнеткой в алом платье, оказавшейся двоюродной сестрой его одноклассника, но потом ему и это наскучило.

Алан сидел в кожаном кресле, позади, и, попивая пиво, периодически отпускал комментарии к каждой новой песне, которая доносилась с первого этажа. Две невзрачные девицы сидящие по обе руки от него удивленно ему внимали, и вежливо смеялись, когда он намекал, что пошутил. Даниэль оживленно беседовал с пятью гостями на широком диване, заваленном подушками, разукрашенными болезненно оптимистичными красками в стиле хиппи. В другом углу подвала пара парней резалась в настольный футбол в автомате. Только один Мартин предпочитал молча стоять у бильярдного стола и тупо пялиться на кий. Помнится, он пришел сюда со своей девушкой, но она довольно быстро напилась и исчезла в неизвестном направлении.

Флетч спустился по лестнице с первого этажа в подвал, подошел и молча встал рядом с Мартином.

- Ты  не видел Анну? – спросил Мартин, не глядя на Флетча. Энди отрицательно помотал головой.

- Пойду поищу, - сказал он, и задумчиво икнул, оглядывая с головы до ног спустившегося вслед за ним в подвал Дэйва. Дэйв одел выходные белые штаны и джинсовую куртку, и источал флер эдакого супергероя-мачо, заставляя пускать на него слюни всех телок на вечеринке. Невзрачные девицы встрепенулись, глядя на него, и значительно оживились.

- Веселишься? – с пониманием оглядел меланхоличную физиономию товарища Дэйв.

- Пытаюсь, - мрачно кивнул Гор.

- Может, сыграем партию, Март? – спросил Дэйв.

- Сыграем...

Лицо Дэйва радостно засветилось, когда он подошел к бильярдному столу. Дэйв, активно шевеля руками и плечами, влез между Флетчем и Мартином, хотя свободного места вокруг стола было предостаточно, Флетч покачал головой и отошел.

– Кий мне дайте уже? Дайте мне уже кий, что ли? – Патрик и Роберт, два тупорылых вечно жующих пацана, друзья чьих-то друзей мрачно уставились на Дэйва. Симпатичная девчонка в короткой юбке и с веснушками, встала с дивана в стиле хиппи и игриво покачивая бедрами вручила ему кий, Дэйв довольно хохотнул и легонько шлепнул ее по заднице.

- Ты хорошенько подготовился, Марти? Сегодня я точно тебе забью шары, - хихикнул Дэйв, как бы случайно задевая плечом Мартина, выпятив пухлую губу и сосредоточенно натирая свой кий мелом.

- О даааа... – расхохотался Алан, сдувая пену с только что открытой бутылки пива на пол, - Дэйв жжет!

Мартин глянул на Дэйва из-за плеча:

- Я сам тебе забью, салажонок, - хмыкнул он, - ты еще будешь умолять меня остановиться.

- Чо-о-о сказал? – угрожающе дернул подбородком в его сторону Дэйв.

Мартин подхватил кий в руку, и резко повернулся к Дэйву, подходя так близко, что они едва не соприкасались.

- Чо слышал, -   сказал Мартин, чуть ухмыляясь.

Дэйв просто стоял напротив него и тяжело дышал.

- Но-но, брейк - влез между ними Даниэль, распихивая их руками подальше друг от друга, -  Сломайте мне здесь только что-нибудь, подонки.

Дэйв внезапно громко расхохотался.

- Выясним, кто из нас в штанах?

Мартин фыркнул и насмешливо повел бровями.

- Начинай, - сказал он, ставя руку на зеленый бархат стола. Дэйв прижался к нему всем телом, прошептав на ухо:

- Леди первая, - Мартин вспыхнул, но, сообразив, что кроме него этого никто не слышал, и просто толкнул Дэйва плечом.

- Кто продует, снимает... ооооднууу вещь – пропел Дэйв, изображая стриптизершу, виляя бедрами и имитируя что собирается снять с себя куртку, девицы закричали от восторга.

Лицо Мартина оставалось каменным. Он медленно склонился над столом, разбивая шары, и с первым же ударом умело посылая шар в лузу. Дэйв присвистнул, и склонился над столом, рядом с ним, когда Мартин готовился нанести следующий удар.

- Уйди, - тихо сказал Мартин.

- Мне и тут хорошо, - Дэйв придвинулся ближе, дыша ему на ухо, - Левее бери, малыш, о да, ниже, возьми эти два гладких шара...

- Вот С-с-сука – прошипел Мартин сквозь зубы, ухмыляясь, заехав Дэйву локтем в живот и заставляя Дэйва захохотать.

Один шар ударился о другой, тот о третий, заставляя два шара закатиться в разные лузы одновременно. Кто-то зааплодировал. Алан засвистел. Еще удар и еще. Дэйв будто бы потерял весь интерес к игре. Он отошел от Мартина, встал оперевшись о противоположный бортик стола. У Мартина закружилась голова. Нет, он не понял точно, что произошло в этот момент, да в сущности, ничего и не происходило. Он просто перестал видеть и слышать в этот момент все, кроме стоящего перед ним Дэйва.

Будто в замедленной съемке он видел как его рука, медленно и умело, словно бы лаская, погладила ткань стола. Он видел его отставленные назад нетерпеливо покачивающиеся бедра. Дэйв смотрел куда-то в сторону, и говорил с кем-то. Мартин только видел, как шевелятся его губы, и более ни на что он уже не хотел смотреть. У него вспотели ладони, задрожали руки, он просто выронил кий и... промазал. Глупо, бесчеловечно глупо и цинично промазал. У Дэйва от радости загорелись глаза.

В общем, в этот момент Мартин понял, что партию Дэйву  он проиграл, и проиграл, по всей видимости, безвозвратно. И дело было не только в игре.

Впрочем, проиграл он ее не без удовольствия для гостей и самого Дэйва, который с неописуемым восторгом наблюдал за тем, как Март с видом несчастного Пьеро медленно и при этом, исключительно похабно виляя бедрами, стаскивал через голову свой черный свитер. Алан даже подполз ближе и попытался засунуть ему за пояс купюру в один фунт.

Вскоре Мартин пошел умыться. Как был, так и пошел, свитер он бросил в подвале. Полупьяная публика на первом этаже ничего странного в полуголом молодом мужчине не обнаружила, разве что какая-то пышная дама в лилиях спросила, когда подадут десерт, и, не дождавшись ответа, отключилась, захрапев. Обе туалетные комнаты на первом этаже были заняты и судя по звукам, доносящимся из них – надолго.

Мартин поднялся на второй этаж. Там было темно и тихо. Ванная, она же туалет, дверь в которую он быстро обнаружил, у Даниэля была выполнена в старозаветном викторианском стиле. Стены ее, пурпурно-золотые были обвиты розами, дубовый шкаф держал на своих гнутых ножках медную раковину. На стене висело чуть потемневшее зеркало, в корзинках были рассыпаны бесконечные розовые саше, из-за чего весь воздух был пропитан розовым маслом. Надо сказать, по непонятной причине, после этой вечеринки запах этот Мартин возненавидел.

Музыка громко отдавалась в ушах гулом бетонных стен. Мартин открыл кран и умылся холодной водой, пытаясь остудить пылающее лицо. Дверь распахнулась, впуская во внутрь гомон людских голосов и громкую музыку.

- Ждешь меня? – Алан со стуком прислонился к двери, демонстративно щелкая замком двери.

Мартин глянул на него в зеркало. Алан пристально смотрел на него, глаза его сузились, лицо и гладкая бледная грудь в расстегнутой черной шелковой рубашке блестели от пота.

- Да, - едва слышно прошептал Мартин. Алан не столько услышал его ответ, сколько понял его по движению его губ в зеркале.

Гор повернулся. Медленно, на негнущихся ногах подошел к Алану. Лицо его побледнело, зрачки расширились так, что глаза из непрозрачно зеленых, словно лесная заводь, стали почти черными.

Шаг и еще шаг вперед. Он уставился на рот Алана. Рыжий юноша облизнулся нервно, губы его вмиг пересохли, будто бы его взгляд и в самом деле в состоянии был это сделать. Еще один шаг, Мартин положил руки ему на бока, и, подняв голову, медленно и ласково коснулся теплыми губами губ Уайлдера. Потом, оторвался на мгновение, чувствуя, как электрический разряд покалывает губы, разливается теплом по всему телу. Коснулся его рта снова, легко, словно перышком поглаживая своими губами их нежную поверхность.

Алан схватил его руки, прямо над кожаными браслетами с металлическими кольцами, воодушевленно застонал, возбужденный чувственными касаниями, и застыл в ожидании чего-то большего. Он погладил руки Мартина, сжал запястья, ощущение кожи и металла под своими ладонями наполнило его голову картинами, странностью которых поразился даже он сам. Однако хотя бы что-то уже нужно было бы и предпринять, Алан передвинул руки Мартина к пряжке своего ремня.

Мартин оторвался от его губ, и посмотрел вниз, Алан предоставил ему полную свободу действий, и он задумчиво принялся расстегивать его ремень. Алан смотрел на него жадными глазами, на часто вздымающуюся голую грудь и плечи, на трогательный белобрысый чубчик, и полуоткрытые порозовевшие от поцелуев губы. Он застонал от нетерпения, закусывая указательный палец зубами, когда чертова пряжка, наконец, поддалась.

По правде говоря, он ждал, что теперь Мартин расстегнет ему штаны, но Мартин внезапно отступил. Он так же медленно опустился вниз, глядя Алану в глаза, и встал перед ним на колени.

Алан ждал. Но ничего не происходило. Мартин просто стоял перед ним на коленях, на плиточном полу, покорно ожидая, но ничего не предпринимая.

- Сам? – спросил Алан, и не получил ответа, - Не будешь?

Мартин отрицательно помотал головой, Алан понял игру.

- Хорошо... – сказал он, - Окей... хорошо. Раз ты так хочешь....

Мартин странно ухмыльнулся. Алан тоже, но уже несколько самодовольно, демонстративно расстегивая ширинку собственных кожаных штанов и доставая оттуда свой уже достаточно сильно напряженный член. Он сжал его, слегка, в своей ладони, провел рукой по ставшей настолько чувствительно поверхности, что даже это прикосновение заставило его сладострастно вздохнуть.

- Ты же этого хочешь, Март, да? Его?

Второй рукой он подхватил Мартина за подбородок. Требовательно сдавливая его пальцами, и побуждая его открыть рот.

- Открывай, - поведение Мартина уже начало его немного злить, хотя пока ему удавалось скрывать свое раздражение смехом, -  рот открывай, сволочь упертая...

Он провел своим членом по губам Мартина, шумно со свистом выпустив воздух сквозь стиснутые зубы от шока, вызванного соприкосновением с чужой кожей.

-Давай, не тяни, - голос его теперь, выдал его отчаянное желание, - не ленись, настало твое время поработать, детка.

К его удивлению, Мартин на этот раз подчинился сразу, более того, подчинился с неожиданным энтузиазмом.   Он не только нежно коснулся губами чуть увлажненного кончика члена, он сунул руку под руку Алана, все еще сжимающую возбужденный ствол, и подхватил его яйца снизу.

Мартин отклонился назад, ощущая на губах вкус Алана,   медленно облизнулся, убедившись, что взгляд его любовника прикован к его губам. Но на этот раз он не стал дразнить его долго, потому что его губы и сами горели желанием вновь ощутить на себе бархатистое прикосновение его члена. Мартин поцеловал его опять, потом взял больше, постепенно с каждой секундой и с каждым движением, теряясь и растворяясь в этом настойчивом и кажущемся бесконечным сладостном ритме, с которым он то касался руки Алана, мертвой хваткой держащего себя, то практически выпускал его из жаркого плена.

Алан крепко зажмурился, концентрируясь на головокружительных ощущениях. Свободную руку он положил Мартину на бритый затылок, побуждая его не останавливаться. А Мартин и не думал этого делать, к его чести нужно сказать, что он отрабатывал то, что от него требовалось, на совесть.

Алан запрокинул голову назад, со стуком ударяясь затылком о дубовую, выкрашенную темной краской дверь. Удовольствие нарастало в нем с каждой секундной, с каждым движением Мартина на нем, щекоча яйца и теплыми толчками крови расходясь по всему телу от живота до самых пяток.

Он чувствовал также и возбуждение Мартина, и это отнюдь не способствовало возможности задержать стремительно приближающийся оргазм. Он практически вырвал свой покрасневший, мокрый член, и оттолкнул Мартина от себя, тяжело дыша.

- Ты, - прошептал он, - ни о чем не хочешь меня попросить?

Мартин выпрямил ноги, откидываясь назад, на локти, и растягиваясь на полу. Он потер рукой губы, глядя на возвышающегося над ним Алана исподлобья, рука его скользнула вниз, с удовольствием поглаживая свою грудь и живот. А потом ниже, все так же, не отводя взгляда, сжимая свой член прямо через толстую ткань джинсов, и продолжая себя поглаживать. Он застонал, запрокидывая голову назад, у Алана потемнело в глазах.

- Почему я должен просить? – низко с хрипотцой проговорил Мартин, в голосе его явственно послышался вызов.

- ****ь, - в сердцах сказал Алан, и сделал два шага вперед. Грубо ботинком отбросил руку Мартина от его ширинки. Водрузился на его полуобнаженное тело кожаными штанами сверху, придавливая его к полу,   заставляя Мартина всхлипнуть от восторга, который вызвало в нем это соприкосновение.

Алан провел пальцами по губам парня, тот взял его палец в рот. Другую руку Алан завел назад и подхватил его яйца. Хоть это и физически не было возможно, Мартин выгнулся под ним и застонал.

- ****ь, - обреченно констатировал факт Алан Уайлдер.

Он убрал руки, спустился своей задницей по чужому животу ниже, схватил руками лицо и приблизил свои губы к его. Но не для того чтобы поцеловать, вовсе нет.

- Видишь ли, - начал он шепотом, - отвечая на поставленный тобой вопрос, я думаю, я должен тебе пояснить, что именно здесь происходит.

Глаза Мартина внезапно заинтересованно распахнулись. По выражению его лица сложно было сказать в данный момент, что именно он думает в этот момент, но что что-то он думал себе, это было совершенно точно.

-  Скажу проще, - сказал Алан, - у тебя есть выбор. Да, есть. Ты можешь не просить. Ты можешь вообще ничего мне не говорить, о, без проблем, - он усмехнулся, - я просто засуну свой несчастный *** тебе обратно в рот, и закончу на этом. Только не думай, что я дам кончить тебе.

Мартин недовольно заворочался под ним, Алан схватил его руки и завел их за голову.

- Да, малыш, представляешь, каково это, остаться в таком состоянии, как ты сейчас, мммм? По всей видимости, представляешь, - Алан лизнул его щеку, заставляя Мартина поежиться.

- Либо, ты скажешь мне, что я должен с тобой сделать, и Марти, добрый дядя Алан приложит все усилия, чтобы доставить тебе удовольствие, и ты этого до послезавтрашнего утра не забудешь. Ну, давай уже, не тяни, а то у меня яйца посинеют.

Алан дернулся, чтобы встать и сделать так, как он обещал.

- Алан...

- Да, Март,

- Сделай это,

- Что, Март? Сделать что?

- Черт, Алан... ты издеваешься?

- Я? Да ни разу... все, чего я прошу – только сказать мне ясно, что ты от меня хочешь? Я должен сделать ЧТО?

Мартин отчаянно посмотрел на него.

- Предлагаешь мне себя трахнуть, или я просто кончаю тебе в рот, и мы на этом расстаемся до следующего подходящего случая?

- Алан...

- Да, Март?

- Трахни меня.

- АГА!

Алан с воплем победителя вскочил с него, сдирая с бедер джинсы, и переворачивая парня на живот. В целом, им обоим уже давно было не до церемоний, и церемониться он не стал, он даже не стал раздвигать ему ноги, направляя свой член уверенной рукой. Он трахал Мартина, лежа сверху, сжимая своими бедрами его бедра, делая их слияние настолько интенсивным, что едва не орал во всю глотку каждый раз, совершая поступательные движения тазом. Он схватил Мартина за волосы, потянул головы назад на себя, сам вгрызся зубами в основание его шеи, чтобы заглушить собственные стоны.

Впрочем, он не наврал ему, он действительно не просто наслаждался сам, он действительно помог вскоре. Перевернув их обоих на бок, и гладя любовника своей рукой до тех пор, пока тот не задрожал под ним, и не закричал хрипло, сквозь зубы, заставляя его самого окончательно потерять контроль и забиться в бесконтрольной агонии оргазма.

По всей видимости, какое-то время прошло, но обоим было сложно сказать, какое именно.

Громкий стук в дверь и матерные вопли заставили их обоих подскочить разом с пола, как ужаленных. В жуткой спешке, трясущимися руками попытаться поправить на себе одежду. Алан, ругаясь на нежелающие слушаться его руки, едва не вырвал из двери  замок.

Дверь резко распахнулась.

На пороге стоял ждущий  своей очереди в туалет, уже неизвестно сколько, и приплясывающий от нетерпения Дэйв.

- Алан? – насмешливо приветствовал он, - здорово дружище, Алан, а я думал, ты ушел, уже час тебя разыскиваю по всему дому!

Пока они жали друг другу руки, и радостно похлопывали друг друга по плечу, Мартин попытался незаметно проскользнуть у самой стенки.

- Ма-а-а-а-а-арти – он вздрогнул от неожиданного оклика и остановился, поворачиваясь. Дэйв сделал шаг ближе к нему, кажется, он даже позабыл на секунду про основную свою причину появления здесь.

- Вы чо там делали? – слегка заплетающимся от выпитого языком спросил Дэйв, - вдвоем, а? За запертой дверью? В одиночку ссать страшно? – хихикнул он.

Губы Мартина дернулись в улыбку даже против его воли.

- Перепил я, наверное, - с трудом проговорил он, губы не слушались его, он опустил глаза в пол, - плохо мне.

- Должен же я был помочь товарищу... – сказал Алан, вдруг покачнувшегося по непонятной причине Мартина за талию. Как бы пьян не был Дэвид, проверенная точность движения руки не ускользнула от него. Алан не понял, что именно произошло, но воздух между Мартином и Дэйвом моментально наэлектризовался. Дэйв еще раз глянул на руку Алана, и отвернулся, чтобы уйти, но в последний момент передумал.

- Чуть не забыл, - он положил свою правую руку на голое плечо Мартина, отбирая у того на секунду возможность дышать, - твоя баба.... – он делано и громко расхохотался, и вытер глаза свободной рукой, закрывая лицо – они там... с Флетчем лижутся, пьяные в жжжопу... Бля, умора.

Он посмотрел прямо в лицо Мартину, глаза Дэйва были черными и страшными, однако лицо светловолосого не дрогнуло в ответ, он лишь молча смотрел на него в упор, он даже и глазом не моргнул. Дэйв не выдержал их переглядок первым, и опустил глаза. Он посмотрел на кисть своей руки, на плече друга, преувеличенно ласково погладил уже розовеющее пятнышко у самого основания шеи Мартина, отметину от зубов любовника.

- Да о чем  я говорю... тебе ж похуй... -  со смесью странной тоски и разочарования в голосе проговорил он,   и вновь посмотрел в зеленые глаза, наотмашь ударяя словами:

- Змея, - сквозь зубы проговорил он, - Холоднокровное...

Ливень шел всю ночь, и приход серого мрачного утра не отнял у него  и малой толики его сил. Дождь шел и шел, и, кажется, не собирался останавливаться вовсе. Дэйв бежал в студию, перепрыгивая через огромные лужи на асфальте, высоко подняв воротник куртки. Прохожих на улице почти не было, и он несся не смотря вперед. Он опаздывал. На часах уже была почти половина первого. Дэйв едва не столкнул пожилого джентльмена в плаще и с черным зонтиком с тротуара на пересечении двух улиц, извинился на бегу, не оборачиваясь, все явнее думая, что сейчас его точно убьют. Все трое. С особым цинизмом. Открывшаяся дверь обдала его теплом. Ребята разожгли камин на первом этаже, так что промозглая сырость ушла из дома. Было до странности тихо.

Дэйв повесил куртку внизу, и взбежал по лестнице, взлохмачивая намокшие волосы. Он ожидал увидеть активный рабочий процесс, Алана мотающего головой в наушниках, колдующего с новыми звуками на синтезаторе, потому что они с Мартином однажды завели правило, никогда не повторять в песнях один и тот же звук дважды. Мартина бренчащего на гитаре, напевающего что-то себе под нос, и не обращающего на происходящее вокруг ни малейшего внимания, жизнерадостного Флетча с чашкой кофе и газетой, Даниэля с сигарой, треплющегося и травящего похабные шуточки с парой звукооператоров. Трезвонящий телефон в прихожей, и Брюса, ругающегося целыми днями по нему с кем-то. Однако его встретила абсолютная тишина. Дэйв открыл дверь и вошел в полутемную накуренную студию. Их было двое. Флетч сидел на полу  и смотрел на свои сцепленные в замок руки. Алан восседал на высоком стуле, качал ногой, задумчиво курил сигарету за сигаретой и топил их в чашке из-под кофе.

- Простите, пацаны, опоздал, - сказал Дэйв.

Алан усмехнулся и отвел глаза. Флетч посмотрел на Дэйва, и ничего не сказал. Лицо у него было убитое. Постепенно Дэйв начал вспоминать, что было вчера. И постепенно начал понимать, что это ему не приснилось.

- А... а где Март? – спросил он.

Флетч зашевелил губами, но из них не вырвалось ни звука.

- Он еще не пришел, - сказал Алан за него.

- Странно, он обычно не опаздывает... – начал Дэйв.

- На четыре с половиной часа... – ехидно закончил за него фразу Алан.

- Вы звонили?

Алан кивнул.

- Я даже ходил, - внезапно глухо отозвался с пола Флетч, - он сказал мне отъебаться, но дверь так и не открыл.

Дэйв тяжело вздохнул и засунул руки в карманы джинсов. И вспомнил все окончательно.

- Бля-а-а-а... – протянул он.

- Ты прямо моими словами говоришь, - сказал Алан.

- Вы что-нибудь писали сегодня?

- Настроения нет.

- Где Даниэль?

- Они с Брюсом ушли, сказали, чтобы мы им позвонили, если что.

Дэйв задумчиво потер лоб.

- Как же башка болит, после вчерашнего,... может за пивом сбегать?

Лица парней внезапно оживились. Флетч даже поднялся с пола.

- Давайте, я схожу, мне надо немного прогуляться.

- На, - Дэйв вытащил деньги из кармана, и Алан вложил свою часть, Флетч спустился по лестнице вниз.

После поправления здоровья им удалось немного поработать, хотя Дэйв и ворчал периодически, что сейчас придет Маэстро, и скажет, что они все дураки, и все полный отстой, и писал он не так и не о том, и вся их работа все равно пойдет коту под хвост. На улице стемнело. Однако Маэстро ничего не сказал, потому что так и не появился.

- Послушай, Ал, - Дэйв водрузил себя на диван, стоящий у стены, вытягивая ноги в длинноносых начищенных ботинках. Алан поднялся со стула и сел рядом с ним, - слушай, ты как думаешь, может я вчера ему чего-то лишнего наговорил?

- Ну, как тебе сказать...

- Черт, я не знаю, что на меня нашло,.. он же, наверное, и так все знал, да? – Дэйв забросил щиколотку ноги на колено, открывая взору сверкающий невероятной белизной носок, - Блин, я полный придурок, мне не надо было так вести себя... друзья так не поступают.

- Не знаю, - Алан пожал плечами, - Может быть.

- Ты же поэтому был с ним, да? Дело в Анне, да?

Алан прищурил глаза.

- Я так не думаю. Он мне ничего о ней не говорил. Хотя, кто знает, кто его знает...

В студии повисла тишина.

- Что вы делали там вместе? – наконец тихо спросил Дэйв.

- Чего ты привязался, Дэйв?

- А вот любопытно мне.

- От любопытства кошка сдохла, - стальным голосом проговорил Алан.

- Алан, вы кажется называетесь моими друзьями. Что за тайны мадридского двора? Я имею право знать. Я полчаса стоял под дверью...

- Стало быть, ты ничего не пропустил.

- Чего... я... не... пропустил? – медленно проговорил Дэйв.

Алан молча смотрел на него исподлобья. Губы его вытянулись в нитку. Он ничего не сказал, но лицо его стало  злым.

- Ал? – переспросил Дэйв.

- Ты уверен, что тебе НАДО знать, ПОЧЕМУ я был с ним? Или я должен был быть с ним именно ПОЧЕМУ-ТО? – Алан развернулся боком, ноздри его раздувались от ярости, - Может, мне еще у тебя надо было спросить, чего мне делать и с кем? А? Мистер Фрейд?

Алан вскочил с дивана и упер руки в боки.

- Не посоветуете ли мне, как бы мне обустроить свою личную жизнь, а?   - он наклонился над  Дэйвом и схватил его за грудки - Зигмунд, давайте, проанализируйте это. Сопоставьте  три факта, давайте, вы же можете. Два взрослых человека в одной запертой комнате, давайте, мистер психоаналитик, откройте глаза и посмотрите, что происходит у вас перед самым носом.

- Это неправда, - прошептал Дэйв.

Алан тряхнул его еще раз, и отошел. Лицо его пошло пунцовыми пятнами. Дэйв все также сидел на диване, и выглядел абсолютно потерянным.

- Флетч, скажи, что это неправда.

Флетч обхватил колено руками, сидя на колонке, и промолчал.

- Флетч, - спросил Дэйв.

Флетч пожал плечами.

- Ты знал? ТЫ знал? – он подскочил к нему ближе, но лишь махнул в итоге рукой. В глазах его стояли слезы, - ты тоже знал?

- ЗА КОГО ВЫ МЕНЯ ЗДЕСЬ ДЕРЖИТЕ? – закричал он, - ВЫ.... ВСЕ... ТРОЕ...?

Он сбежал с лестницы, и громко хлопнул дверью. Только дойдя быстрым шагом до конца квартала он понял, что забыл куртку на вешалке. Ну и фиг с ней, решил он. Ноги сами несли его неизвестно куда, менее всего он хотел возвращаться сейчас домой. Он неуверенно прошелся мимо паба, потом вспомнил, что отдал все оставшиеся деньги с утра Флетчу. Он пошел быстрее, пронизывающий ветер заставил его поежиться, и напомнить что он всего лишь в одной рубашке.

Он уже третий раз проходил здесь, мимо кирпичного четырехэтажного дома. Только в третий раз пнув ногой один и тот же сверток мусора в пакете из местного супермаркета, он понял, что уже был здесь. Дэйв остановился и посмотрел наверх. Окна на втором этаже были темны, юноша постоял еще несколько минут, и уже хотел было уйти, когда заметил, что окно комнаты Мартина приоткрыто. Слева от окна, почти рядом находились балконы, на которые спускалась пожарная лестница. То, что вряд ли могло прийти в голову Флетчу мгновенно нарисовалось у него в голове, тем более, что ему уже приходилось совершать подобные трюки раньше, на заре туманной юности, со своими дружками. Он вошел в подъезд, легко вскрыв входной замок, поднялся на чердак, спустился по пожарной лестнице до второго этажа.

- Март? – позвал он с балкона, однако ответа не получил.

Дэйв протянул руку, вперед, щелкая зажимом ограничителя на не опущенной до конца тяжелой ставне, поставил колено на поручень балкона, шепча себе под нос, что это, в конце концов, всего лишь второй этаж. Окно поддалось, и вскоре он уже перетаскивал вторую ногу через подоконник. В последний момент он едва не упал от неожиданности.

Мартин был дома. Он лежал на кровати, поджав ноги и обхватив плечи руками. Судя по стойкому запаху перегара, он был довольно сильно пьян. Очки, которые он обычно не носил, потому что стеснялся, были гордо водружены ему на нос.   Дэйв сел на кровать. Мартин пошевелился, но ничего не сказал.

- Ты чего в очках? – Дэйв протянул руку, чтобы их с него снять, боясь, что он может пораниться, - Темно, все равно ж не видно ни хера.

- В... глазах... дв... двоится, - с заметным трудом проговорил Мартин в ответ, отталкивая руку Дэйва и опять надел очки, - а.... но.... так тоже двоится, -  сказал он, и снял их, - и так тоже. Б-лядь.

Он потер глаза кулаками и повернулся к Дейву спиной.

- Март, - позвал Дэйв, - я хочу поговорить.

- А я х-хочу сдохнуть, - глухо ответил Мартин, - я просто хочу тихо и с-спокойно умереть в своей квартире. Я что не имею на это право? Я честный налогоплательщик Ее Величества, я три месяца работал кассиром в банке.

Дэйв взобрался на кровать выше, кладя руку на плечо Мартина.

- Отъебись, - сказал Мартин.

- Эй, я тебе не Флетч, чтобы меня посылать, - разозлился Дэйв.

- Не трогай... меня... – в голосе Мартина послышались слезы, - я тебя прошу...

Дэйв убрал руку.

- Извини... Прости, пожалуйста... Март. Март, - позвал он его опять, - Март. Повернись ко мне. Посмотри на меня. Мне нужно. Март.

Тот нехотя перевернулся на спину и искоса мрачно посмотрел на Дэйва.

- Удовлетворен?

Дэйв стиснул зубы и покачал головой.

- Ответь мне, Март, только честно, и не спрашивай, зачем мне это знать, и почему ты должен мне отвечать, да? Просто ответь на вопрос, скажи мне, да или нет...

- Да, - сказал Март, и пьяно хихикнул - нет. Нет. Да. Нет. Еще?

Дэйв шумно выпустил воздух через ноздри, из последних сил стараясь держать себя в руках.

- Между тобой и Аланом что-то было?

- Ч-то? – переспросил Мартин.

- Я спрашиваю, да или нет.

- Водка. Там, - сказал Мартин, указывая на бутылку, оказавшуюся внезапно в поле его зрения на полке, на некрашеном деревянном стеллаже, напротив его кровати - Мне надо выпить, - он внезапно невероятно шустро поднялся и направился к цели.

- Тебе больше не надо выпить,.... – Дейв схватил его за руку, тот не поддавался, и в итоге рухнул на пол, и заставил Дэйва съехать на край кровати, цепляясь за желтое покрывало  -  тебе и этого не надо... было пить, - сказал Дэйв, - Мартин, - он смотрел на сидящего на пятках у кровати Мартина сверху вниз.

- Не мучай меня, - Мартин медленно вытащил свою руку из цепкой хватки Дэйва, - что зависит от моего ответа?

- Все, - сказал Дэйв.

- Ничего, - сказал Мартин.

- Между вами что-то было? – Дэйв склонился ближе.

- Нет, - Мартин выпрямился ему навстречу.

- Врешь.

- Я же сказал, что ничего не зависит, - Мартин собрался подняться, Дэйв не дал ему опять, в итоге они вместе рухнули на пол после кратковременной борьбы. Мартин ударился спиной об пол, и это как-то его по странной причине протрезвило.

- Он любит тебя.

Дэйв навис над ним неумолимый как судьба. Мартин закрыл глаза, чтобы не видеть его глаз, чтобы не видеть его лица.

- Нет, - одними губами сказал он.

- Ты любишь его?

Мартин отвернулся.

- Мартин, да, или нет...

- Я...

- ДА ИЛИ НЕТ, МАРТИН? - голос Дэйва сорвался на крик.

Мартин замотал головой.

- Не... знаю... я.

- Почему ты все время врешь?!

- Я НЕ ЗНАЮ! – закричал Мартин в ответ, - Отвали от меня, Оставь меня, уйди. Я не звал тебя. Я не хочу тебя видеть. ТЫ МНЕ НЕ НУЖЕН, ДЭЙВ.... – он оттолкнул Дэйва от себя. Тот смотрел на него в упор. Несколько минут прошло в полном молчании, они просто смотрели друг на друга.

- Ты и сейчас мне врешь..., - наконец проговорил Дэйв.

- А что ты будешь делать с моей правдой? – спросил Мартин, гораздо разумнее и трезвее нежели чем Дэйв ожидал что он сможет в подобном состоянии, - Что, Дэйв, что ты сделаешь, если я скажу тебе всю правду? – он рассмеялся, хотя в глазах его стояли слезы, - повесишь мне медаль на шею? У тебя своя жизнь, Дэйв, у меня своя, я как-нибудь переживу свою правду, а ты легко переживешь то, что ее не узнаешь. Чего ты пришел сюда? Издеваться надо мной? Посмотреть, как меня опустили со всех сторон? Убедиться в том, что я такое же ничтожество как ты думаешь обычно? Да и еще и узнать, для полного кайфа что я об этом всем думаю? Посмотрел? Достаточно?

Дэйв молча смотрел на него. Уголки его губ дрожали, брови буквально сошлись на переносице. Последняя вспышка как будто бы отняла у Мартина последние силы, он вновь упал на пол.

- Это все никому не нужно. Все. Это. Это просто всякая фигня, что творится у меня в голове. А с чего ты взял, что ты должен это знать? С чего ты взял, что я дам тебе это узнать?

Он внезапно подхватил лицо Мартина рукой, медленно проводя большим пальцем по его щеке и подбородку.

- И правда, почему меня должно это интересовать? – внезапно спросил Дейв, тон голоса его и глаза  похолодели. Мартин посмотрел на него, не понимая, куда он клонит, - Нет, серьезно, - сказал Дэйв, - ты прав, ты абсолютно прав, я не имею права на то, что у тебя в твоей голове. Кто я такой, чтобы ты говорил мне все как есть? Кто я такой, чтобы ты разговаривал со мной на равных? Кто я такой, чтобы ты мне доверял?! Да кто я такой, чтобы ты хотя бы говорил со мной, ****ь, я только и делаю, что умоляю, я только и делаю, что прошу... Март, удели мне внимание... Март, поговори со мной... я, ****ь, стою в очереди, и я все время, *****, последний... ДА КТО Я ТАКОЙ, ЧТОБЫ ТЫ СО МНОЙ СЧИТАЛСЯ?

- Ой, бедный Дэйв, дай я тебя пожалею, - издевательски проговорил Гор, -  жертва ты... несчастная....

Гаан схватил одной рукой Мартина за горло, едва не перекрывая весь возможный доступ кислорода. Он навалился на него сверху, придавливая к полу всей тяжестью своего тела. Второй рукой он задрал его рубашку к самому верху.

- Я не буду больше просить у тебя того, что ты не можешь мне дать, - прохрипел Дэйв сквозь зубы, лицо его перекосилось от раздирающих его эмоций, - я возьму только то, что ты СПОСОБЕН дать.

Мартин схватил руку, сжимающую ему горло, ему показалось, что он теряет сознание, от недостатка кислорода.

- Дэ-эйв – прохрипел он, - ****ь, прекрати.

Он умудрился ударить ему кулаком по переносице, пока тот был занят с его ремнем на штанах. Дэйв схватился обеими руками за нос, Мартин пытался отползти от него, судорожно хватая ртом воздух, и откашливаясь.

- Почему? – Дэйв наморщил нос, несколько раз, открыл и закрыл рот, проверяя не сломан ли нос, тот факт что все в порядке его обнадежил и он предпринял еще одну атаку на тело Мартина, - Почему? Всем можно, а мне нет? Я что? Урод? Чем я хуже Алана? Поверь мне я трахаюсь ничуть не хуже него, а... все проверено, все в полном порядке.... ЧЕМ Я ХУЖЕ АЛАНА, БЛЯ, ЧЕМ?!

Он схватил Мартина за руки, обеими руками, прижимая его к полу.

- Нет, ты не сделаешь этого, - сказал Мартин.

- Почему? – хмыкнул Дэйв, - Ты меня убьешь?

-  Нет, это ты меня убьешь - удивительно спокойно сказал Мартин, задумчиво глядя в потолок – Ты... уже... убил.

Не столько слова, сколько странность тона внезапно отрезвили Дейва.

- Ты не сможешь...- начал он.

Мартин приподнялся на локте, подхватывая шею Дейва с быстро бьющейся в такт сердцу жилкой. Их лица, тела и губы были так близко, но все что вызывала в них эта близость, это лишь только боль.   Адская, раздирающая внутренности боль. Она стискивала легкие, рвала сердце, не давала пошевелиться, Мартин зажмурился:

- Я...- так громко шепотом, как только мог проговорил он, осталось ощущение, что голосовые связки тоже в ужасе отнялись, - тоже не думал, что ТЫ можешь... Дэйв, -Мартин закусил губу, чтобы сдержаться, его начало трясти, - ты.... я думал что... ты... что есть что-то... я тебя... не важно. Может быть, мы просто плохо знаем друг друга. Знали.

Он устало опустился на пол и закрыл глаза рукой.

- Я устал, - сказал он, -  ты реши. Ты остаешься и ебешь мне все кроме мозга, потому что я иначе с ума сойду, правда мне уже кажется, что я сошел.... или ты уебываешь на какой хочешь на ***, и... в общем, я больше не могу с тобой общаться, Дэйв...

Дэйв выдохнул и отполз назад. Внезапно он пришел в себя. С третьего раза ему удалось поставить себя на ноги, и доползти на трясущихся коленках до двери. Он не чувствовал, что все его лицо залито слезами, не видел побледневшего  от его вида Флетча, сидящего у двери, он спотыкаясь спустился по лестнице и побрел по ночной улице, не чувствуя как по его щекам вместе со слезами стекают крупные капли дождя.

Флетч ворвался в квартиру, матерясь на Дэйва, Мартина и Алана в общем и о каждом в частности. Таща валяющегося на полу Мартина в ванную, выдирая у него из рук почти бутылку водки, до которой он таки сумел добраться, и засовывая его прямо в одежде под холодный душ. Мартин не только не сопротивлялся, но и попытался прямо там, под холодным душем  и заснуть. Флетч врезал ему пару раз по щекам, для бодрости, и спустя достаточно большое количество времени, и разнообразных усилий, привел его в относительный порядок, по крайней мере, теперь он был уверен, что тот не умрет от алкогольного отравления.

Мартин проснулся с утра, голый, укутанный в одеяло, в своей комнате, и долго не мог понять, что делает в его кровати уткнувшийся в его плечо спящий Флетч одетый, в куртке и в ботинках. Спросить его сам он почему-то не решился.

Мартин с Аланом заперлись в застекленной комнате, склонившись головами к синтезатору, словно токующие голубки, и придумывали что-то второй день кряду.

Дэйв нервно качал ногой, с отвращением допивая остывший чай. Он неделю названивал уехавшему в Берлин Миллеру, сообщая о том, что он уходит из группы. Миллер неделю посылал его проспаться в ответ. Как и следовало ожидать, Мартин шарахался от него как от чумы. Флетч был подчеркнуто корректен и вежлив, а Алана Дэйв попросту не выносил.

Мартин в застекленном «аквариуме» надел наушники и подошел к микрофону. Алан повернулся на крутящемся стуле и подпер лицо рукой. Мартин закрыл глаза, лицо его казалось мечтательным и погруженным глубоко в себя, Алан внимательно слушал, потом губы его раздвинулись в улыбке, бесконтрольно, и он быстро прикрыл рот рукой. Мартин посмотрел на него в этот самый момент, и они оба расхохотались. Потом они предприняли попытку записать это же самое еще раз, Алан увлеченно мотал головой из стороны в сторону, нажал пару клавиш на синтезаторе, кивнул и поднял большой палец вверх. Мартин отложил наушники, улыбаясь. Алан включил звук, закатывая глаза, и делая какой-то сильно неприличный жест рукой, по всей видимости, изображая весь спектр собственного удовольствия от прослушанного, опять заставляя их обоих громко рассмеяться. Дэйв внезапно очень остро почувствовал себя чужим на этом празднике жизни.

Он уже встал было, и повернулся, чтобы уйти, когда внезапно дверь «аквариума» распахнулась.

- Дэйв.,.

Голос, произнесший его имя, был столь же неожиданным, сколь и желанным. Дэйв резко обернулся, не успевая подумать, о том, как ему следовало бы себя вести.

- Дэйв, - Мартин улыбнулся и поманил его рукой, по всей видимости, не сомневаясь, что Дэйв придет. Впрочем, Дэйв и пошел, открыв от удивления рот.

- Эврика! – Поднял вверх палец Алан, глядя на входящего Дэйва, - Что в переводе – Нашли! Слушай...

Дэйв, воспользовавшись преимуществом маленькой комнатки, где места для троих, очевидно, было маловато, остановился так близко к Мартину, как это было возможно. Они не касались друг друга, но Дэйв чувствовал его тепло, здесь рядом, он стоял, молча, опустив голову, и все это почему-то наполнило душу Дэйва странной, иррациональной надеждой.

Однако уже на первых аккордах песни, он уже понял, что развеселило их обоих. Нет, кто бы говорил... конечно, эти три ноты звучали вместе с придыханиями Мартина, значительно лучше чем просто на синтезаторе, но то, как они звучали, заставила кровь бросится ему в лицо. Алан заметил это.

- Ха, Депеш Мод порно-стайл, а?

Мартин улыбнулся, несколько смущенно, щеки его порозовели. Дэйв нервно рассмеялся, скрывая свое смущение. Он взял листок с пюпитра, хватаясь за спасительные слова и ноты. Дэйв надел наушники.

Однако вскоре его захватила магия и ритм музыки в его ушах, звуки ласкали его изнутри, привычно погружая в состояние сладостного транса. Дэйв закрыл глаза, запрокидывая голову и покачивая бедрами в том же медленном и нежном темпе, в котором голос Мартина нежным теплым бризом щекотал его оголенные нервы.

Ревность, пронзившая его поначалу от мысли, что вот это вот пение, более похожее на экстатический стон, было записано не с ним, а с этим рыжим чертом, вскоре растаяла, сменившись головокружительным чувством, что они, эти звуки, существуют только для него одного. Вызваны им, и безоговорочно принадлежат только лишь ему одному.

- ЧЕРТ! – заорал он внезапно, размахивая руками - Бля, пропустил свое начало... еще раз, поехали....

Мартин сидел на столе, сосредоточенно глядя на него, выражение лица у него было как у кошки, глядящей в окно на играющих воробьев. На нем совершенно невозможно было прочитать никакой мысли, ни разумной, ни неразумной, но что-то здесь было не так. Он смотрел на Дэйва почти не мигая, однако в его взгляде не сквозило ни малейшей агрессии, но и особенной приязни или интереса оно тоже не выражало. Дэйв поежился.

На колени я не упаду,

Умолять я не буду,

О любви, пусть еле дышу,

Пытка ждать это чудо,* -  начал Дэйв петь строки, моментально будучи захвачен настроением, даже несколько злясь, потому что слова песни нашли  нем неожиданно бурный отклик. Он чувствовал, что вот  это вот, блин, он и собирался сказать. Голос его зазвенел.

Да, черт возьми, сколько уже может продолжаться эта игра?

Это мольба

Сердца к тебе

Знаешь меня

Как никто на Земле,

Пойми мне легче умереть,

Чем слово сказать тебе

Сейчас, когда рядом ты

Не оцепенеть **

Господи ты боже мой, подпишусь под каждым словом. Вылези у меня из головы, смазливый подонок, вылези, и не надругивайся над моим парализованным мозгом.

- Пойми меня, *** - нежно попросил его Мартин из наушников, - Пойми меня...

Блин, если ты такой умный,   и все понимаешь, какого же черта ты надо мной издеваешься, подумал Дэйв и утихшая было ярость вспыхнула в нем снова.

Они записали второй куплет, еще, еще два раза, и потом еще три раза и каждый раз каждый из них троих был чем-то недоволен. Дэйв считал, что к нему придираются, Мартин сказал, что тот вариант, две записи назад – был самым лучшим, а Алан обозвал их обоих халявщиками и лентяями, обрушивая на их голову поучительную речь о том, что настоящее искусство рождается в кропотливом, педантичном труде.

Мартин сказал, что это ремесленничество рождается в кропотливом и педантичном труде, то что действительно хватает за душу, идет от Бога, каким бы этот Бог не был. Это нельзя запрограммировать или просчитать, это можно либо чувствовать – либо нет.

Алан ехидно заметил ему в ответ, что их песня «Эй, красавчик, как тебя зовут? » должно быть точно была каким-то Божественным Откровением.

Мартин расхохотался, хоть и был заметно недоволен, он предложил им всем троим пойти выпить. Дэйв внимательно посмотрел на них обоих,   и сказал, что был бы рад, но сегодня важное интимное свидание с одной клевой чиксой, и если они будут себя хорошо вести, он, так и быть познакомит их с ее подругами. Мартин опустил глаза, и ничего не сказал, Дэйв вышел, хлопнув дверью и гордо повиливая бедрами. Думаешь, я встану на колени? Думаешь, я буду умолять?

Мартин встал и повернулся, облокачиваясь на стол. С уходом Дэйва поведение Алана мгновенно изменилось. Он схватил Мартина за руки:

- Пошли ко мне, я сегодня один...

- Я, - с трудом проговорил Мартин, - не могу...

- Да брось, ты же знаешь, что не пожалеешь, - сквозь зубы сказал Алан, и притянул Мартина к себе, - Поиграем?

- Думаю, - сказал Мартин, и замолчал.

Алан терпеливо ждал.

- Думаю, да...

Алан открыл дверь ключом, щелкнул выключателем, бесцеремонно зажал Мартина прямо в маленьком и тесном душном коридоре. Сунул лицом в оклеенную истеричными желто-синими обоями стену, с остервенением заломил руки за спину, ногой захлопнул входную дверь.

- Мне не нравится, как ты на него смотришь, - Мартин с трудом оторвал взгляд от ультрамаринового цветка на канареечном фоне, думая о том, что эти идиосинкразические розы в последнее время стали для него своего рода фетишем, рождая внутри отвращение такой силы, что оно перешло уже в стадию тошнотворного и глубоко патологического сексуального удовольствия.

- Алан, мы с тобой не...

- Заткнись, я не разрешал тебе говорить!

Мартин дернулся под ним, разозлившись на его резкие слова и тон. Алан сунул ногу между его ног, резко раздвигая их шире, лишая возможности двигаться. В принципе, можно сказать, он  пошел ва-банк. Учитывая, что особенного преимущества с точки зрения силы в его стороне не было, очевидно, что если Мартин этого не позволит, то ничего не случится. Алан зажмурился и уткнулся носом ему в затылок, просто ожидая, что произойдет дальше, сердце болезненно четко отбивало свои удары у него в висках.

- Ты мой... – то ли утвердительно, то ли вопросительно прошептал он.

Мартин не ответил, только вздохнул, и Алан почувствовал, что его тело расслабилось в его руках, - Ты мой.

Алан ласково взъерошил его затылок, и отодвинулся назад. Мартин остался стоять у стены, по-прежнему широко расставив ноги и заведя руки за спину. Алан довольно улыбнулся.

- Да, - прошептал он, и погладил его плечи обеими руками, успокаивая, потом стянул с него майку через голову, - Штаны, - сказал Алан, позволяя ему отойти от стены, - снимай, все снимай, Март.

Даже в тусклом желтом свете светильника было видно, что скулы Мартина слегка порозовели. Руки его слегка дрожали от возбуждения, потому, против обыкновения, со штанами он справился не сразу. Алан смотрел на него, внимательно ловя каждое движение, то как нерешительно и робко потертая ткань джинсов скользнула вниз по светлым стройным бедрам, как парень наклонился для того, чтобы снять их совсем, потом выпрямился медленно, руки его безвольно повисли, глаз он по прежнему не поднимал.   Сердце Алана вновь забилось быстрее, его завело не столько зрелище, что Мартин раздевается, это он уже видел неоднократно, даже можно сказать, привык, но мысль о том, что Мартин раздевается для него. Только для него.

Алан стоял, полностью одетым, сложив руки на груди, продолжал смотреть на приятеля, собственнически оглядывая его с ног до головы, с особым вниманием обходясь с его напряженным членом в кустик светлых волос. Без всякого сомнения, столь пристальное разглядывание одновременно и смутило и возбудило Мартина. Руки его бесконтрольно дернулись, в подсознательном желании скрыть основную причину собственных страданий.

- Руки, - рассудил вслух Алан, - я хочу его видеть. Пожалуй, я лучше свяжу тебе руки, чтобы ты больше так не делал.

И он выполнил свою угрозу. Подошел к Мартину, и сцепил руки у него за спиной с помощью наручников. Повернул его лицом к стоящему в передней престарелому трюмо, прижимаясь всем телом к нему сзади, и обхватывая его поперек.

Мартин закрыл глаза, наслаждаясь ощущением того, что находился полностью в чьей-то власти и не в силах сейчас был ему противостоять. Теплые гладкие успокаивающие движения по его абсолютно обнаженному телу, вверх и вниз, вниз и вверх, по бедрам, животу, груди и плечам. Странное чувство абсолютной беззащитности, будучи связанным и голым перед полностью одетым Вайлдером, крепко держащим его в своих руках казалось ему невероятно возбуждающим.

- Открой глаза, смотри, - Алан прошептал ему в ухо, и прикусил его зубами, побуждая смотреть в отражение в зеркале в котором его руки ласково гладили его живот, и медленно поднимались к розовым кажущимся откровенно возбужденными даже в спокойном состоянии соскам. Алан гладил его еще и еще, потом провел пальцем по губам, побуждая Мартина взять в рот его палец, после чего он снова медленно провел мокрым от слюны пальцем по его соску, заставляя задохнуться и восторженно застонать.

Однако, они не затем сегодня здесь собрались, подумал Алан, и решил прекратить детские игрушки, он до боли резко сжал сосок, сам задохнувшись от потрясшего его прилива возбуждения, когда Мартин отреагировал на его агрессию наиболее неожиданным из всех возможных способов. Он каким-то образом умудрился изогнуться в его медвежьих объятиях, и поцеловать ему руку. Алан буквально взвыл, отталкивая его от себя, у него потемнело в глазах от внезапного возбуждения.

Он поставил Мартина на колени, прямо перед собой, напрочь забыв про заполнившее их обоих ощущение тепла несколько минут назад, разум его словно затянуло странной черной пеленой. Он давал ему в рот, довольно грубо и цинично, учитывая, что его партнер был со связанными за спиной руками, но вскоре ему надоело заботиться об этом, и он попросту повалил Мартина на пол, садясь ему на грудь и продолжая трахать его в рот так как будто он был для него скорее неодушевленным предметом, заботясь только лишь о том, как глубоко он может в него  войти, и то, потому что это было чертовски приятно. Мартин несколько раз попытался вырваться из под него, потому что порой любовные повадки Алана давали лишь реальную угрозу задохнуться. От его повторяющегося все сильнее неумелого но активного сопротивления Алан по всей видимости, осатанел.

Он перевернул Мартина лицом в пол, рванув из штанов кожаный ремень, просто желая выместить каким-либо образом на ком-то овладевшее им по странной причине отчаяние. Он понимал, что несмотря на их взаимоотношения с Мартином, и на их демонстративный цинизм, это стало наркотиком для них обоих. Чем-то, что руководило ими и вело за собой. Это и разрушало их, и заставляло совершенствоваться, причем, несмотря на очевидный парадокс, все это происходило одновременно, и, стало быть, это было тем, от чего абсолютно невозможно было избавиться. Если убрать это из их жизней, в них образуется огромная дыра, размером с Антарктику. Это было словно бы отобрать у человека возможность видеть или слышать, или ощущать кожей. Он никогда не думал, что сможет этого лишиться, но в последнее время вместе с этим странным поведением Дэвида и Мартина в душу Алана в первый раз в жизни закрался страх. Этот страх в сущности и сорвал его сегодня с катушек, добавляя в острое сексуальное удовольствие, которое он получал от общения с Мартином еще и иступленное ощущение отчаяния, так словно бы они виделись сегодня в последний раз.

Свист ремня разрезал воздух и опустился на нежную кожу бедер и ягодиц, раз за разом, с умопомрачительной настойчивостью. Мартин чувствовал, что он был ему за это  бесконечно благодарен, хотя он и отдавал себе отчет где-то в самой глубине души, что это не очень нормально. Физическая боль странным образом освобождала его от сводящего с ума давления холодных титановых щупалец душевной боли, поселившихся в последнее время в его голове давших ростки по всему телу. С одной стороны воспринимаясь мозгом как искупление за свою вину, за свою неуверенность и страх, а с другой стороны примитивно отвлекая нейроны на более простые и понятные в своей интенсивности ощущения. Удивительным образом, освобождая и принося умиротворение.

Собственно удар не приносил боли, он лишь обжигал кипятком, заставляя кожу онеметь, сама боль приходила позже, растекаясь по всему телу горячей, подобной возбуждению волной, или даже сливаясь вместе с ней, заставляя тело парадоксальным образом требовать еще и еще. И еще он чувствовал огромную благодарность Алану за то, что тот нашел в себе силы это сделать.

Алан тяжело дышал, он устал и физически, и попросту был до чертовой матери всем этим перевозбужден, явно боясь кончить раньше положенного, и имея в мыслях еще очень много, и одним разом это много явно не хотело ограничиваться.

Он со свистом отбросил ремень в сторону, сбивая что-то на пол, и разбивая, но ему было совершенно все равно, он даже не услышал. Он перевернул Мартина на спину, заставляя зашипеть от соприкосновения надранной ремнем кожи с полом. Он взял его со всей бесцеремонностью, на которую был только способен, откровенно посылая отборнейшим матом собственного партнера, со всеми его несогласными комментариями по этому поводу. Алан вообще чувствовал, что ему начинало сносить крышу от этого всего. Он перестал чувствовать грань того, чего можно было делать, а чего нельзя. Все что он хотел сейчас, это заставить его запомнить себя, почувствовать себя сильнее. Мартин приглушенно стонал под его настойчивыми рывками, закусив покрасневшую губу, чем вызвал внезапный приступ агрессии в Алане.

- ****ь, я заставлю тебя сегодня закричать, или нет?

Он наотмашь ударил Мартина по лицу, вытаскивая себя из него полностью, и вновь входя, как будто бы проверяя способность его тела подчиняться ему. Он   закричал сам, исступлением двигаясь в нем, уже не слыша вторящий ему крик экстаза, не чувствуя ничего кроме атомного взрыва, разносящего его внутренности на мельчайшие составляющие, или по крайней мере, так ему самому казалось.

Когда все закончилось, Алан упал рядом с Мартином на пол, закрывая лицо руками, с возвращающимся сознанием его пронзил острый приступ обжигающего стыда за все, что только что произошло. Он старался не смотреть на своего партнера, пока освобождал ему руки. Душу его переполняла горячая благодарность Мартину за то, что тот ничего не сказал ему после их, как бы это выразиться, акта любви. Но у него, как видно, было врожденное чутье на подобного рода вещи. Потому он просто молча поднялся с пола, даже не морщась, и ушел в ванную меланхолично и обыкновенно потирая затекшие руки, выражение его лица было поразительно пофигистичным.

Примерно так за пару кварталов от этого всего, в это же самое время,   Дэйв Гаан драл несчастную девицу что было сил. Исступленно вымещая на податливом и нежном женском теле всю накопившуюся в нем агрессию. Она кричала и извивалась под ним, так будто бы хотела вырваться из его чрезмерно страстных объятий. По всей вероятности, она кончила, а может быть даже и не раз, но даже смутная гордость за это не только не проняла Дэйва до глубины души,   но и  ничуть не помогла ему выйти из состояния того транса, в котором он находился. Потому, несмотря на крики и царапанье, он продолжал ****ь ее, задумчиво подхватив обе ноги под колени, уставившись в окно.

Когда давление в его яйцах стало непереносимым, он отпустил тонкие ноги девицы на кровать, резко вытащил из нее свой член, и, запрокинув голову далеко назад, кончил ей на живот.

Девица, судя по всему, осталась вполне удовлетворена его сольным выступлением сегодня вечером. Она легла рядом, прижимаясь к нему, лепеча какую-то чушь, которой он согласно кивал и улыбался. Он ласково называл ее киской и рыбкой, потому что хоть убей не мог вспомнить, как же ее все-таки зовут. Она так умилилась тому, что он сразу не отвернулся и не захрапел, что решила, что это наверное, настоящая любовь. Дэйв лежал, глядя в потолок, механически поглаживая голову девушки, пока она не заснула. Сон к нему категорически не шел, однако ему подумалось, что на столе, в кухне, он видел бутылку виски.

Дэйв осторожно переложил голову своей новоиспеченной любовницы на подушку, встал с кровати, натянул валяющиеся возле кровати свои трусы и босыми ногами прошлепал на кухню. Он налил себе полный стакан виски, и подошел к раковине у самого окна.

Черные ветви дерева тревожно раскачивались у самого окна, носящиеся по небу драные облака то и дело заслоняли лик бледной и холодной луны. В доме напротив сиротливо горело окно, вероятно кому-то тоже не спалось. Дэйв стал напевать себе под нос песню, которую они записывали сегодня. Она никак не шла у него из головы. Голос Мартина звучал в его голове.

Это мольба

Сердца к тебе

Знаешь меня

Как никто на Земле,

Пойми мне легче умереть,

Чем слово сказать тебе...

Голос Мартина. Голос. Мартина. Пойми меня... Черт. Как же это не пришло ему в голову раньше? А что если... А что если это было тем, что МАРТИН хотел сказать ЕМУ? Дэйв поперхнулся виски, у него возникло желание проверить данное предположение моментально. Он боролся с собой несколько минут, наблюдая за облаками, но дурная мысль, разумеется, победила. Он бросился к телефону, висящему на стене, дрожащими пальцами набирая номер телефона Мартина. Первый раз он попал не туда, потому что его обматерили, и сказали, что вызовут полицию, если он не перестанет названивать им в три часа ночи. У Мартина долго никто не брал трубку, наконец, примерно на семнадцатый раз хозяйка дома, где он снимал квартиру вежливо ответила ему, что мистер Гор сегодня домой не возвращался. Дэвид возмущенно зарычал сам себе и положил трубку, даже не поблагодарив пожилую леди за ответ.

Он поколебался еще и набрал номер Уайлдера. Там тоже долго никто не брал трубку, наконец ему ответил заспанный голос Алана.

- Какого ***? –  сказал Алан тоном, которым люди обычно говорят «Алло».

Дэйв подумал и решился.

- Дай Мартина. Срочно. Мне надо.

Алан посмотрел на усталое лицо спящего рядом Мартина.

- С чего ты взял, что он здесь?

- Я сказал, дай мне Мартина, - упрямо повторил Дэйв.

- Он спит.

- Разбуди.

- Дэйв, ты псих.

- Да не ****. Где Мартин?

Алан вздохнул и тронул Мартина за плечо, суя ему трубку под ухо.

- Это Дейв, - пояснил свои действия ничего не соображающему спросонья Мартину, - Он - псих.

- Дэйв? – тихо прошептал Мартин в трубку.

Внезапно Дэйв почувствовал, как его горло парализовало. Он не мог сказать ни слова. Мартин опять позвал его, но он не мог ничего сказать, господи, да и что он мог сказать ему сейчас? В одной постели с Аланом. Господи, да он глупец, что он себе напридумывал? Аутсайдер. Дэйв положил трубку на рычаг, и упал на колени прямо перед телефоном, чувствуя, как слезы текут по его щекам, падая на руки и на голую грудь тяжелыми теплыми каплями, словно кровь.

Мартин вскочил с кровати, сон с него как рукой сняло, набрал номер Дэйва, но, разумеется трубку никто не взял. Он позвонил еще раз, все так же бесполезно. Он закусил губу, посмотрел на Алана, потом опустил глаза, молча меланхолично оделся и направился к двери, задумчиво потирая шею. Алан молча наблюдал за ним все это время, подтянув колени к груди и обхватив одеяло обеими руками.

- Куда ты? – спросил он спину Мартина.

Мартин пожал плечами.

- Не могу здесь оставаться, извини... я пойду.

- Психи ****ые, - кинул ему Алан перед тем, как дверь захлопнулась у него за спиной.

Утром, по всей очевидности, забыв надеть сегодня кожаный напульсник, Мартин старательно прятал другой рукой содранную кожу на запястье. В кухне, на первом этаже студии было холодно, тихо работало радио, пел Элвис.   Мартин задумчиво засунул нос в пустую чашку с кофе, и закусил фарфоровый край зубами. Он чуть не сломал об чашку зубы, потому что в дверном проеме неслышно нарисовался Дэйв Гаан собственной персоной. Он испуганно убрал руки под стол. Хотя, конечно, странно было бы надеяться с его стороны, что это бы это могло ускользнуть от внимания Дэйва. Он подошел к нему ближе, глядя сверху вниз.

- Нравится боль? – усмехнулся он.

Мартин поднял на него глаза, вспыхнул, но промолчал.

- А мне – нет, - добавил Дэйв, все его тело и лицо просто излучали агрессию.

- Чего надо? – Мартин сложил руки на груди и встал. Чувствуя, как воздух вокруг них опять наполнился электричеством.

- Да так, ничо, - Дэйв, - Во что ты со мной играешь?

- Я с тобой играю? – переспросил Мартин, выходя из-за стола и делая шаг вперед.

- Да с тобой невозможно разговаривать... – Дэйв отступил.

- Ну и заткнись, - Мартин медленно опустил руки, - я не просил тебя поговорить со мной.

- Ах, ну конечно, ты не просил, - хохотнул Дэйв, - все так легко и просто в твоем мире, Марти, ты же не просил, так почему же это все происходит?

- Интересный вопрос, Дэйв, - глаза Мартина сузились, - А что, собственно, происходит?

Дэйв подошел к нему ближе и взял его за воротник рубашки.

- *** знает, - сказал он, - кто бы мог подумать,.... что трахни я тогда тебя, и все было бы настолько проще, ха... Алан у нас юморист.... значит вот чего мне не хватало? Наручников? И правда, привязал бы тебя к батарее....

Мартин ударил его кулаком в лицо. Дэйв не остался в долгу, и скоро они сцепившись повалились на пол. Спустя несколько минут Дэйву удалось отбросить противника, спиной об холодильник. Он резко подтянул ноги и сел, ожидая нового нападения, или готовясь бросится самому. Но Мартин сидел рядом тяжело дыша, он потер лоб и глаза, посмотрел на Дэйва в упор.

- Боль, -  внезапно спокойно сказал он, так, как будто они и не прекращали вежливого джентльменского разговора за чашкой чая, и не лупили только что друг друга от всей души, намереваясь если не убить, так точно искалечить – Я всегда чувствую эту боль. И днем и ночью. Пьяный и трезвый. И мне это не нравится, Дэйв. Мне тоже не нравится боль, Дэйв. Я не могу больше выносить ее, просто не могу, я не могу больше терпеть это эмоциональное насилие. Не могу. Мне легче получить в морду, чем терпеть это.

- Март...

- Я не закончил. Ты хороший человек, Дэйв, я верю, ты думаешь, что ты все делаешь правильно...

- Я не...

- Замолчи, - Март поморщился, так как будто бы звук голоса Дэйва причинял ему физическую боль, и закрыл уши руками, - Замолчи, Дэйв, или я никогда этого не скажу...

Когда он решился поднять голову и посмотреть на Дэйва, тот смотрел на него в упор.

- Причина – это ты, - сказал Мартин, и усмехнулся, глядя на нахмурившиеся брови Дэйва, - Но при этом, парадоксальным образом, ты в этом не виноват. Но ты причиняешь мне боль. Тем, что ты есть. И тогда когда тебя нет. Но когда тебя нет рядом, это,   по крайней мере, становится выносимым. Отпусти меня, Дэйв. Отпусти меня. Это в последний раз... черт, кажется, я уже это когда-то говорил.

Дэйв просто сидел и молча смотрел на него. Смысл сказанных Мартином слов доходил до него медленно, словно сквозь клубы ваты. То что проникало в его голову казалось настолько невероятным, настолько и очевидным. Неизвестно кто из них говорил это в последний раз, но то что говорили они об одном и том же, было абсолютно точно. У Дэйва вновь перехватило дыхание, он потер лицо, стараясь отдышаться, от всего того, что случилось за последнее время.

- ЕБ ТВОЮ МАТЬ, ВАС ЧТО, НА СЕКУНДУ ОСТАВИТЬ ОДНИХ НЕЛЬЗЯ? – на кухню ворвался Флетч, пылая яростью, оглядывая сидевших на полу противников. Мартин довольно вяло сопротивлялся его попыткам поднять себя на ноги и вытащить из комнаты, морально обессиленный бесконечной пустой войной. Алан стоял у него за спиной, и ухмылялся, несмотря на то, что лицо его было чернее ночи.

Дэйв ни черта не понимал, что надо делать дальше. Однако он внезапно ощутил, что чувство страха внутри него невероятно возросло. Если до этого всеми его поступками руководило отчаяние и твердое осознание того, что хуже уже не будет, и ему нечего терять, то слова Мартина внезапно заставили  его осознать, что терять ЕСТЬ чего. Дэйв понял одно, что им точно надо поговорить. И чем скорее, тем лучше. Впрочем,   разговора-то, конечно, он и опасался сильнее всего. Отдавая себе отчет в их способности друг друга не понять, даже в кажущихся абсолютно очевидными вещах.   Он попытался рвануть домой вслед за Мартином, но осторожный Флетч схватил его за руку, и сказал, что если он это сделает, он позвонит в полицию. И домой он пойдет только под их с Аланом строгим контролем. Алан подтвердил правоту Флетча, чем невероятно взбесил Дэйва, и только лишь объединенные усилия  Дэниэла и Флетча оказались достаточными, чтобы его удержать от того, чтобы не набить Алану морду и не сбежать.

Флетч пригрозил, что ляжет сегодня с ним спать, если он не уймется, а Алан предложил сбегать в детский магазин и купить Дэйву соску. Дэйв сказал, что одна соска тут уже есть, и Алан все-таки съездил Дэйву по роже с глубоким и искренним чувством.

Концерты  в Лондоне прошли на ура. По-правде говоря, подобного успеха они не ожидали.

Журналистка модного подросткового журнала брала у  них интервью. Дэйв звездил. Он нес всякую чушь со скоростью двухсот слов в минуту, кажется, журналистка понимала примерно каждое пятое. Флетч задумчиво кивал. Алан порой вставлял пару разумных комментариев на хорошем английском, демонстрируя свой хороший вкус и воспитание. Мартин смущенно жался сзади к плечу Флетча, вид у него был довольно испуганный и несчастный. Журналистка пыталась вытащить из него хотя бы слово, но он в ответ только улыбался, краснел и бледнел.

- Что это ваш товарищ такой тихий и скромный? – поводя жирно накрашенными ресницами в сторону Мартина, спросила она.

- Это иллюзия, - хохотнул Алан Уайлдер, - В тихом омуте черти водятся.

Все расхохотались, и даже Мартин, хотя по-прежнему смущенно опускал глаза.

- Ловишь бабу на жалость? - шепнул Алан ему прямо в ухо, пока стильная девица с тремя серьгами в одном ухе увлеклась общением с Дэвидом. Мартин жизнерадостно заржал. Миллер закатил мощное афтерпати, вино лилось рекой, мешалось с пивом и запивалось для верности виски.

Они сильно устали и голова, надо сказать, кружилась порядочно. Флетч  с Миллером завели какой-то бурный спор, размахивая руками. Кто-то из фанатов, как будто случайно прорвавшихся на вечеринку, спал в углу. Две ярко накрашенных фанатки шептались в углу, то и дело показывая на Дэйва и хихикая. Он смерил обоих внимательным взглядом, и решил что еще не настолько пьян. Схватил банку пива и взобрался с ногами на диван, на спинке которого с гордым видом горного орла восседал Алан.

- Как ты? – спросил Дэйв.

Алан пожал плечами.

- Где наша журналистка?

- Они удалились.

- Они? – переспросил Дэйв, садясь на спинку дивана рядом с Аланом и отпивая пива.

- Скажу тебе по секрету, - Алан наклонился к его уху, - понимаете,   сегодня маэстро наконец-то понял, что нашел себя.

- ****ь, - мрачно кивнул Дэйв.

- Он понял, что он фетишист, и что он просто не переживет сегодняшний вечер, потому что, оказалось, что кожаное черное мини разукрашенной журналистки – это то что сводит его с ума. Он даже точно не понял, впрочем, что больше, черное мини или журналистка,... но не суть важно. Ну, она тоже не устояла. Знаешь, как это бывает, - Алан положил руку на плечо Дэйва, пальцем водя по его шее вверх и вниз, и явно передразнивая мартиновскую манеру говорить, принялся нашептывать ему на ухо, - Ой, какая у вас мягкая кожа, а что это тут, на подвеске, простите, я плохо вижу, - он схватил его за грудь, так как щупают девушек, - Можно я лучше потрогаю?

Дэйв рассмеялся, однако, поежился, потому что по коже побежали мурашки от его прикосновения, он задумчиво посмотрел на Алана, и медленно похлопал глазами, будто бы приходя в себя.

- Одеть что ли черное мини? – проговорил он.

Алан хмыкнул и убрал руку, лицо его вновь приобрело в своем выражении что-то орлиное.

- Бесполезняк, Дэйв. Ибо неисповедимы пути господни. – Алан допил пиво, -  Послушай, забудь об этом вообще, лучше, просто забудь. Забудь о нем. Он не для тебя. Ты для него слишком человечен, слишком искренен, слишком честен и слишком открыт. Он не понимает тебя, и не поймет никогда. И ты его не поймешь. Разобьешь себе сердце, проломишь себе голову и сломаешь себе жизнь. Он тебе не по зубам. Вокруг тебя огромное количество людей, которые смогут быть гораздо более благодарными  тебе за  твое чувство, просто потому что оно нужнее ИМ чем ЕМУ.

Слова Алана звучали так хорошо, и так правильно, и в общем, он иногда тоже так думал. Но почему тогда он так странно него смотрел. Пристально и в упор.

Это Миллер предложил им поехать для раскрутки и записи альбома в Берлин. Они долго обсуждали это, сидя дома у Флетча.

- Я не пойму, зачем? – зевнул Флетч и почесал голову, - что мы забыли в этой дыре?

Дэйв нарезал круги по комнате, периодически поглядывая на Мартина и Энди, они сидели на диване,   тесно прижавшись друг к другу, совершенно не беспокоясь присутствием друг друга. Флетчер был в клетчатой рубахе, и модных зауженных к низу ядовито-зеленых штанах, взъерошенный Мартин в растянутой майке, он смотрел куда-то в стену, задумчиво обгрызал ободранный черный лак с указательного пальца. Очевидно, наследство журналистки и вновь приобретенного «я». Он ни разу не посмотрел в его сторону. Судя по всему, мысли его были далеко отсюда, может быть даже в Берлине.

-  Деревенщина, - хмыкнул Алан, жуя заботливо приготовленный мамой Энди бутерброд с сыром - Берлин – это Берлин.

-  Обалдеть... – хмыкнул Флетч, - надо же, Берлин – это Берлин. Кто бы мог подумать? Берлин – это Берлин...

Дэйв стоял у окна и смотрел на падающий сплошной стеной серый дождь.

- Берлин – легендарное место для любого музыканта, Флетч, - начал он, - Берлин для музыканта это как Мекка для Мусульманина, как Иерусалим для Христианина, Берлин – Город Легенд. Колыбель современной музыки. Дэвид Боуи там жил, записывал альбом... представляешь, сам Боуи!?

- И Игги тоже, - внезапно подал голос Мартин, Дэйв вздрогнул от неожиданности, - Идиот.

- Что? – сдвинув брови, переспросил Дэйв.

- Альбом. «Идиот» -  вдруг невероятно смутился Мартин, опуская глаза и снова принимаясь грызть ноготь.

- Это который? – озадаченно спросил Дэйв, поворачиваясь к нему.

- Ну, который они писали вместе,..   – сказал Мартин, потом запел:

Вот и новый день

Ты не хочешь жить

И поверить лень,

Что ты мог любить

Дейв узнал песню, он медленно подошел к нему, и сел на подлокотник дивана, принимаясь подпевать, покачивая головой из стороны в сторону, ухватился за спинку дивана, едва не упав. Побаиваясь в глубине души, что Мартин сейчас дернется и уйдет. Однако этого не произошло.

Знаешь трюки все

Знаешь прошлое

И гримасы  те,

Лишь забыть ее.

Задолбало все.

Все что хочешь ты,

Лишь с малышкой быть

Только с нею петь,

Лишь ее любить,

Такое ощущение, что их обоих внезапно заворожило мелодичное слияние их голосов. Они сходились и расходились в воздухе, абсолютно разные, но в чем-то удивительно похожие. Низкая бархатистая чувственность одного, и вибрирующая мягкость другого, ничем не похожие, но порой сливающиеся по тембру так, будто бы их голоса принадлежали единому существу. Мартин положил руку ему на бедро, Дэйв едва не поперхнулся от неожиданности.

Нету трюков в ней,

Нету прошлого,

Так ты думаешь,

По-хорошему

Но она кричит,

Жаден крик ее

Словно у баньши

Жаждет этого,

И вообще всего...

Думал ты о чем? *

Внезапно разорвавший тишину звук телефонного звонка вывел их из транса, в который их погрузила музыка, а Алан чуть не подавился  своим бутербродом. Флетч долго говорил по телефону, оставшиеся трое просто смотрели на него в молчании.

- Кто-нибудь претендует на последний бутерброд? – на всякий случай, в общем, не ожидая ответа, спросил Алан.

Казалось, в Лондон все-таки решило заглянуть лето. С утра небо очистилось, на улице значительно потеплело. Мартин сидел на диване в шортах и в майке, и наигрывал на гитаре несколько аккордов в кантри-стиле, внимательно глядя на струны своей новой гитары. В студии больше никого не было. Музыка особенно не менялась, Дэйв несколько раз обошел его кругами, пока решал, стоит ли подойти поближе, или нет.

Он сел на корточки перед Мартином, сцепив ладони, и так же внимательно уставился на его пальцы, сжимающие струны. Скорее всего, ни пальцев, ни струн он не видел, потому что наморщенный лоб и закушенные губы выдавали в нем какую-то невероятную работу мысли. Мартин внезапно перестал играть и посмотрел на него. Это привело Дэйва в чувство:

- Я... не... помешаю? –  прошептал он.

- Конечно, нет, - помотал головой Мартин и вновь занялся делом.

Воодушевленный относительно теплым приемом Дэйв сел рядом с ним, коснувшись его ноги бедром, и чувствую запах его туалетной воды.   Голова его закружилась, и мысли на секунду потеряли свой путь и заблудились.

- Март, я... долго думал... да, долго, - наконец заставил себя начать Дэйв.

Мартин повернул голову и посмотрел на него, играть он не прекратил.

- Черт, - сказал Дэйв, - а я не знаю, как вот это все сказать. Как это вообще положено говорить, как это можно говорить, или как это нужно говорить. Не знаю, в общем, удастся ли мне донести свою мысль до тебя сразу, быстро и до конца, потому что я придумывал сотни вариантов, как начать этот разговор, в принципе, даже не сотни, а тысячи, потому что у меня было до *** времени эти две недели, в принципе, заняться было особенно нечем, да.

Мартин смотрел на него и ждал.

- Я думал, извиниться, но это, исходя из сложившейся ситуации откровенно глупо. Пытаться сказать «я не хотел» - Дэйв нервно рассмеялся, - вообще-то, я хотел. И хочу. Но не совсем то и не совсем так. У меня что-то съехало в голове далеко и надолго, потому что оно не проходит. Я не знаю, что сказать. Сказать «я не то имел в виду»... ну, я не знаю, ты, наверное, и так считаешь меня полным идиотом, и мне ни в коем случае не хочется еще больше усиливать сложившееся у тебя впечатление. Я вообще не умею говорить даже о самых простых вещах. Мне можно издавать книгу, «Как сказать «привет! » и получить по морде»....

Мартин слегка усмехнулся, в глазах его зажегся интерес, он перестал играть.

- Ну... – сказал Дэйв, установившаяся в студии тишина внезапно смутила его.

- Ну? – переспросил Мартин.

Дэйв смотрел на него, и тот смотрел на него в ответ, почти не мигая. Дэйв чувствовал, как с каждой секундой молчания тишина наваливается на него, все тяжелее погребая его под собой, он чувствовал, что язык перестает ему подчиняться, он с сожалением отметил про себя, что если так дальше пойдет, то лучшая и большая часть его речи так и останется непроизнесенной.

- Изнасилуй меня что ли, а? – прошептал он.

Мартин с грохотом уронил гитару себе на ногу.

- Бл...

Дэйв бросился на колени, понимая, что счет идет на секунды, вырвал гитару из рук Мартина, откидывая ее в сторону, и встал между его бедрами, держась за них обеими руками.

- Март, я не вынесу, если ты опять сделаешь вид, что ничего не произошло. Пойми, то что я сейчас тебе говорю, это не красивые слова и не фигура речи, я так больше не смогу, я себе вены порежу, если ты опять будешь делать вид, что меня нет. Я есть, я существую.   И не надо говорить, что это детский поступок, да, блин, я хочу привлечь, наконец, к себе твое внимание, и есть вещи, которые терпеть я больше не могу. Сделай со мной что-нибудь. Ты. Понимаешь меня? Понимаешь? – голос Дэйва повысился -  Посмотри на меня, поговори со мной, наори на меня, трахни меня, не шарахайся от меня как от прокаженного, дотронься до меня, блин, ударь меня, хотя бы. Мне надо чувствовать что ты есть рядом, надо чувствовать тебя. Надо. Надо. НАДО. Пусть это будет не любовь, пусть ненависть, но не равнодушие. Я хочу чувствовать, что тебе не все равно. Это как наркотик, мне это надо, я ненавижу это, меня тошнит оттого, что я вынужден говорить это тебе сейчас, меня тошнит от того, что я делаю, от того, что я сделал, но я ничего не могу с собой поделать, понимаешь ты, мне это надо...

Он прервал свой монолог, Мартин не смотрел на него, он опустил глаза, и тяжело дышал. Дэйв сел на пятки, чувствуя, как к горлу опять подступают слезы отчаяния. Он обреченно посмотрел на загорелую голую коленку Мартина.

- Я не давлю, - прошептал он обессилено, - я прошу...

Он наклонился и коснулся обнаженной кожи губами, забывая окончательно то, что собирался сказать, и совершенно не понял, что произошло, что за чудовищной силы удар отбросил его назад, завалил на пол, и едва не вывихнул плечо, прижимая его к ковру.

Глава 2

Тем временем, съемочный день подошел к концу. Антон Корбин прыгал вокруг со своей камерой, заставляя их ходить туда сюда, садиться и вставать. Они ругались с ним, Мартин шипел сквозь зубы что-то, по всей видимости, на редкость матерное, он, как водится, подробностей не пояснял. Они ржали как в юности над шутками друг друга, какими бы тупыми они окружающим не казались. Даже сэр Эндрю Флетчер сменил обычное выражение своего лица к вечеру на нечто гораздо более человечное.

Они довольно тепло попрощались у машины, Мартин похлопал его по спине, задержал на нем взгляд, как будто бы собираясь что-то сказать, но потом передумал, улыбнулся и отошел. Они отправились с его бессменным собутыльником Флетчем пропустить по стаканчику. По очевидной причине Дэйв не смог к ним присоединиться.

Он принял душ в гостиничном номере, смывая дневную усталость горячей водой, и с наслаждением растянулся на широкой кровати, мысли его понеслись потоком, куда им вздумалось. Сегодняшняя съемка по странной причине возродила в нем целый поток воспоминаний, о которых он обычно предпочитал не думать. Он просто лежал, позволяя мыслям течь, картины прошлого всплывали у него перед глазами все яснее, ярче и четче, так, что пару раз он даже вздрогнул, ему показалось, что он видит все как наяву, будто бы и со стороны и изнутри одновременно.

***

Мартин сжал руку на его плече, будто бы проверяя кости на прочность, Дэйв даже не ожидал от него подобной силы. Он лежал на нем сверху, и, в сущности, было непонятно до конца никому из них, то что происходило, было ли вопросом ненависти или вопросом страсти. Мартин лежал сверху, просто, не двигаясь, тяжело дышал, так, словно ждал чего-то. Дэйв решил для себя, будь что будет, и просто сдался. Он расслабился как-то моментально, словно бы от него отключили батарейку или вытащили пружину, просто ослаб в стальных сжимающих его объятиях, запрокинул голову назад и закрыл глаза. Внутри его всего заполнило какое-то невероятное, сюрреалистическое спокойствие. А о чем ему теперь было беспокоиться? Все слова были сказаны, все что надо было и не надо было сделать, было сделано. Однако и сказано и сделано было столько, что выглядело совершенно очевидным для них обоих, у них не было пути назад. Он даже не хотел открывать глаз, он не хотел видеть лицо Мартина, он словно утонул в этом мгновении. Словно оглох, увяз во вселенной молчания, в которую все это вовлекло их. Слова стали бесполезны, движения стали бесполезны, страх и агрессия, превратились в фикцию, как, впрочем, и мораль и их дружба и взаимопонимание. Дэйв чувствовал себя щепкой в бурном горном потоке, которую несет куда-то, швыряет о каменистые берега, увлекает в яростные водовороты, а потом снова выбрасывает на берег. Все что имело теперь смысл, это только абсолютно тупая, животная близость их тел. Кожа на коже, плоть на плоти. Чувствовать дыхание, чувствовать сердцебиение, чувствовать каждое микроскопическое движение, не заметное обычному глазу.

Время изменило свой ход, растянувшись в вечность. Жаркая боль отпустила его плечо, медленно, словно во сне. Ему не надо было спрашивать, что чувствует Мартин, он чувствовал, что тот боится шевельнуться, просто чтобы не разбить это ощущение вселенского единения, которое возникло у них. Да нет, боже ты мой, оно возникло не сейчас, оно было всегда, просто оно взорвалось сейчас, вырвалось наружу, как рождение новой звезды, обжигая жарким ветром и заполняя их лавой. Дэйв очнулся и стал понимать, что на самом деле происходит, только в тот момент, когда почувствовал, как губы их слились в яростном поцелуе. Нет, в нем не было ни капли нежности и ни капли любви, лишь только жажда близости, разрядка невыносимой пытки обоюдного притяжения, жажда единения, доходящая до абсолюта, до достижения невозможного слияния в единое существо, пугающее и манящее ощущение гибели и возрождения.

Он не знал точно, он не слышал, кажется, он слышал стон Мартина во время этого поцелуя, на грани наслаждения и боли, на грани рождения и смерти, он не был уверен, потому что это был и его стон тоже. Мартин, наконец, оторвался от его губ, судорожно хватая воздух, заставляя Дэйва вспомнить о том, что в принципе надо иногда и дышать.

- Господи, - вздохнул Мартин, и Дэйв наконец решился открыть глаза, губы их дрогнули в улыбке, но он не хотел ни о чем говорить, Дэйв помотал головой, глядя Мартину в глаза, схватил его за затылок и вновь привлек к себе, не давая их губам разъединиться надолго. Мартин и не думал сопротивляться.

На этот раз их поцелуй был гораздо нежнее и чувственнее, они касались друг друга, упиваясь ласковыми теплыми касаниями, медленно, словно бы погружаясь в транс, желая только, чтобы это ощущение никогда не заканчивалось. Мартин подхватил его голову рукой, приподнимая вверх, делая доступ к губам Дэйва для себя более удобным. Дэйв опять застонал, но на этот раз уже невероятно довольно, упиваясь по странной для него самого причине той властью над его телом, которая была сейчас в руках у невероятно дорогого ему человека. Мартин сосредоточенно, с абсолютно серьезным видом покрывал его губы короткими нежными поцелуями, увлеченно и настойчиво, просто глядя на его губы, и это выглядело так, как будто бы он даже не видел Дэйва в общем, а только лишь упивался каким-то странным капризом, внезапно возникшей поглотившей его идее их целовать. Это выглядело невероятно цинично и собственнически, и при всем при этом невероятно возбуждало.

Дэйв задвигался под ним, извиваясь и ерзая, в несчастном желании усилить контакт между их телами еще больше, понимая, однако, что пытаться перехватить каким-либо образом сейчас инициативу у Мартина будет в корне неправильно, но с другой стороны все больше и больше с каждым поцелуем понимая, как долгожданная нежность постепенно превращается в сводящую его с ума пытку. Он выгнул спину, пытаясь потереться об него бедрами, член его требовал к себе внимания все настойчивее. Зацелованные губы попросту переставали что-либо чувствовать. Но Мартин не отпускал его рта. Продолжая и продолжая свою сладостную пытку.

Он опять запрокинул его голову назад, своим ртом разжимая его челюсти и входя внутрь, по-другому описать этот поцелуй не представлялось возможным, он гладил его тело медленными теплыми движениями, опускаясь все ниже и ниже. Они ни слова не сказали друг другу про правила игры, но как бы Дэйву не хотелось схватить руку Мартина и заставить его гладить себя так, как ему этого бы хотелось, он каким-то образом понимал, что этого делать никак нельзя. Потому он просто сжал руку в кулак, впиваясь ногтями в ладонь, чтобы как-то отвлечь мозг от сводящего его с ума огня. Чтобы хотя бы как-то удержать себя, чтобы не обнять кажущееся одновременно таким сильным и хрупким тело Мартина над ним.

Он задрожал весь, затрепетал, закричал и закусил губу своего партнера, впрочем тот по всей видимости этого и не заметил, когда Мартин опустил руку на его ширинку, принимаясь поглаживать все сильнее и настойчивее. Он гладил его и гладил, облизывая шею и прикусывая ухо, Дэйв закусил зубами свою руку, стараясь не кричать от восторга слишком громко. Однако это становилось все менее и менее выносимым.

- Возьми меня, - прошептал он, не до конца понимая, чего он просит и чего он хочет, - Март, Ма-а-а-а-а-арт, - простонал он опять громко, чувствуя почти эротическое удовольствие от того, что он произносит его имя, - Март. Мартин... Март...

- Дэйв?

- Возьми меня, Март,... черррт...

Он внезапно смутился, усмехаясь над своей слабостью, однако Мартин, похоже не видел в ситуации ни малейшей тени юмора. Лицо его было абсолютно серьезным и непроницаемым.

- Я не могу, ты... ты так смотришь,.... перестань, ты меня с ума сведешь, - прошептал Дэйв.

- Я люблю тебя, - все так же серьезно, без тени улыбки сказал Мартин.

- Боже, Март, я...

Однако он не стал дослушивать Дэйва до конца.

- Я не хочу причинять тебе боль.

Дэйв выдохнул, внезапно вспомнив о чем, собственно у них идет сейчас речь. Он вначале испугался сам, потом расхохотался над абсурдностью своих мыслей.

- Послушай, Март, - он продолжал усмехаться, - Это будет не первый и бог свидетель, не последний случай, когда ты причиняешь мне боль, так что я бы на твоем месте не заботился бы особенно об этом.

Дэйв опять рассмеялся, однако на лице Мартина не дернулась ни одна мышца. Лишь только глаза его сузились и сверкнули металлом. Он не сказал больше ни слова. Он просто сделал это. Просто взял его. Со сводящей с ума, механической настойчивостью, с железным упорством, не проявляя ни капли нетерпения, или сомнения или жалости. С какой-то почти хирургической точностью в движениях и во внимательном взгляде, следящем за всем происходящем как будто бы со стороны, отвлеченно и до ужаса серьезно. Впрочем, Дэйв вынужден был признать, что иначе они ничего не смогли бы сделать вообще, потому что тело его активно сопротивлялось немилосердному вторжению извне, даже против воли перевозбужденного разума, потому что Мартин оказался прав. Это БЫЛО больно.

Дэйв закричал, выгибаясь в пояснице, так как будто бы это могло ему помочь, тело его блестело от пота. Мартин зажмурился, видит бог, ему это было ничуть не легче. Он поцеловал коленку Дэйва, как будто бы благодаря за то, что он позволяет ему это, и начал то, к чему собственно говоря, все это и клонилось.

Боль медленно растворялась в теле Дэйва, с каждой секундой и движением становясь все более выносимой, все более привычной, все более сладкой и все более желанной. Еще немного, еще немного и еще, вот так, и еще, и кажется, он начинал понимать, какого черта люди этим всем занимаются. Возбуждение овладело им с новой силой, когда до него внезапно начало доходить, что именно с ним делают, и кто это делает. До него дошла вся странность, постыдность и даже некоторая унизительность той позы, в которой он сейчас находился перед Мартином, лежа на спине, и позволяя его рукам подхватить себя под бедра. Но эта мысль только завела его еще сильнее, он погладил руки Мартина своими руками, просто потому что испытывал к нему в эту секунду огромную благодарность за все то что он делал. Мартин глянул на него в ответ, подняв голову, и лицо его, потерявшееся в невыразимом наслаждении, заставило Дэйва радостно застонать. Он извивался под ним, двигаясь побуждаемым растущим наслаждением, к которому он не прикладывал никакого усилия, теряя контроль, теряя чувство реальности, и практически лишаясь сознания когда Мартин помог ему перейти дозволенную человеку границу удовольствия, сжимая челюсти, и едва будучи в силах сдержаться сам.

***

Дэйв вскрикнул и проснулся. Он вскочил с кровати ведомый странной мыслью броситься вон из номера и примчаться туда, где Мартин, не важно в номер ли или взяв машину и ворвавшись в бар. Он даже схватился рукой за ручку двери в отеле. Потом внезапно медленно пришел в себя. А что, собственно он собирался сделать теперь или сказать? Я вспомнил? Я, блин, наконец, вспомнил, как это было? Ему уже не надо было видеть Мартина, чтобы представить во всех подробностях выражение его лица в ответ.

Да к тому же, хорошо бы он смотрелся в три часа ночи в отеле в одних трусах у чужого номера или тем более в баре. Дэйв горько ухмыльнулся сам себе, и прислонился спиной к двери. Странным образом, он чувствовал, что уже выспался, хотя проспал едва ли четыре часа, подряд. Он собрался было позвонить жене, чтобы поговорить, но потом подумал, что разница во времени, не так уж велика, и она, скорее всего, крепко спит. Он задумчиво посмотрел на себя в зеркало, потер подбородок, решая мучительную дилемму, побриться прямо сейчас, раз уж все равно не спиться, или все же лучше потом, утром. Потом так же меланхолично побрился. Порезался. Зашипел, плеснув в лицо афтершейвом, наклеил пластырь и с чувством выполненного долга накинул на плечи банный халат.

Он вновь подошел к двери. Встал около нее и замер. Внезапно сердце его громко застучало в груди, болезненными ударами в висках. Он не знал, что произошло и почему, он ясно отдавал себе отчет в полном идиотизма наваждении, он понимал, что этого не может быть, но то ли на него так подействовали его воспоминания, но ему явно вдруг, внезапно, показалось, что Мартин стоит за дверью. Ему стало душно в номере, несмотря на работающий в полную силу кондиционер. Он схватился онемевшей рукой за ручку двери, дернул ее на себя и выскочил в коридор.

Разумеется, там никого не оказалось. Однако, наваждение было настолько сильным, что Дэйв несколько минут стоял в коридоре, прислушиваясь. Этого не могло быть, чтобы ему просто показалось ни с того ни с сего. Ощущение было настолько сильным и настолько реальным. Это случалось с ним и раньше, в том смысле, что, не видя его, он мог сказать, что с Мартином, да, и Мартин говорил ему, что он иногда тоже чувствует что-то похожее. Что-то такое, он читал, такое бывает у близнецов... когда один знает, что происходит с другим, пусть они даже находятся за тысячи миль друг от друга. Это как ничто другое, наверное, помогло ему вынести те мучительные шесть месяцев абсолютного молчания между ними. Гордость бы не позволила ему позвонить первым, и если бы не это, он попросту бы сошел с ума от тревоги.

В коридоре было тихо, нет, ну не могло же ему это показаться? Ему внезапно показалось, что в воздухе едва-едва ощущается запах, который он чувствовал сегодня от Мартина. Не просто вот этого парфюма как факт, он не мог это объяснить, а именно этот запах на его коже, бархатный шлейф пронзающий его тело до самых яиц насквозь и делавший из него весь день настоящего зомби.

- Март, - прошептал он сам себе, просто потому что так было легче. Все-таки, наверное, померещилось. Дэйв покачал головой и вошел обратно в свой номер. Закурил сигарету и вышел на балкон.

Стояла темная летняя ночь. Улица у отеля была неярко освещена фонарями странного вида, который, вероятно, казался американцам европейским стилем, была безлюдна. Было тихо, только отчаянно громко стрекотали цикады, предвещая жару. Впрочем, став американцем, Дэйв привык интересоваться влажностью воздуха гораздо сильнее, чем температурой. А влажность была сегодня очень низкой, потому что можно было дышать, и даже получать от этого какое-то удовольствие, а не только недоумение и ржавый привкус во рту, как это случалось в Нью-Йорке летом.

Ветерок прошелестел по листьям, растрепал ему волосы и поднял полы халата. Дэйв облокотился о поручень балкона. Эта ночь напомнила ему совсем другую ночь.

***

Они сбежали от тусовки уже к утру, радостные и возбужденные успехом. Мартин ломанулся на балкон, расстегивая пуговицы на рубашке и производя радостные вопли, явно намереваясь разбудить соседей Дэйва и поделиться с ними своей радостью. Потом заорал Дэйву:

- ПИТЬ!!! ВОДЫ!!!

Дэйв демонически изогнул бровь, и снял клетчатый пиджак, вернулся с кухни с бутылкой и двумя бокалами, манерно растягивая слова проговорил:

- Во-о-о-ооды нет. Шампанское сойдет?

- Ага, - сказал Мартин.

Дэйв с грохотом открыл бутылку, забрызгав шампанским их обоих, они громко расхохотались, заставив таки соседа сверху сказать по их поводу что-то не очень лестное.

- Т-с-с – Дэйв приложил палец к губам, - тише.

Они тихо чокнулись бокалами и встали рядом, облокотившись на поручень балкона. Дом находился на краю города, и с балкона был виден аккуратно подстриженный парк, плавно переходящий в лес, и пара странных почти сказочных домиков.

- Хороший вид, - сказал Мартин.

- Особенно красиво отсюда смотрится рассвет, - сказал Дэйв, он уперся плечом в плечо Мартина и чувствовал, что счастлив сейчас настолько, что ему не жалко и умереть. Мартин допил шампанское.

- Если это предложение – то я согласен, - и добавил, - но кофе, чур, варишь ты.

- Как прагматично, Март, где романтизм? – хмыкнул Дэйв.

- Где... что? – переспросил Мартин, дурачась.

Дэйв внезапно поцеловал его за ухом. Тот сбрил пену курчавых волос по бокам головы, сделав прическу на подобие панковского гребня, и торчащие его уши выглядели удивительно трогательно.

- Ничего,... оно тебе понравится, - хмыкнул Дэйв, он развернулся сам и заставил развернуться парня лицом к себе, впрочем не то чтобы тот сопротивлялся, взгляд его скользил от глаз Мартина к губам,– Я кое-что задолжал тебе, Марти, знаешь...

- О, нет... – сказал Мартин, облизнувшись.

- О, да... – ответил Дэйв.

Он продолжал наступать на Мартина, глядя на него в упор, и приближаясь, заставляя Мартина отступать назад. Он подхватил его рубашку за воротник, и притянул к себе, целуя в рот.

- Боишься? – горячо прошептал он у самых его губ.

- Ммм..., о, да, - сказал Мартин.

- О-о-о-о, нет, - простонал Дэйв.

Дэйв зажал его у балконной стены, вжимаясь бедрами в его бедра, заставляя почувствовать свое возбуждение и с удовлетворением отмечая ничуть не меньшее его. Они вздохнули оба. Дэйв гладил тело Мартина обеими руками, засунув их ему под рубашку. Он чувствовал, запах его кожи начинает в буквальном смысле слова сводить его с ума. Он просто сунул голову между плечом и головой Мартина, уткнулся носом в основание шеи и просто вдыхал его запах, чувствуя, что в принципе, если больше ничего не случиться у него уже будет достаточный повод для того, чтобы кончить. Это было настолько дико и странно для его понимания, что он уже стал как-то к этому привыкать.

Однако, видеть Мартина в своей комнате, в своей койке, абсолютно голым, в этом было что-то настолько нереальное, что ему пришлось ущипнуть себя за руку, чтобы поверить в то, что это не сон. Мартин опустил глаза вниз, он выглядел странно смущенным. Возбужденным и смущенным, сочетание делающее его очарование просто убийственным. Дэйв запрыгнул на кровать, впиваясь губами в прохладную, все еще чуть влажную от воды кожу. Обхватывая его голову руками, приподнимая лицо к себе, заставляя посмотреть на него. Глаза Дэйва сверкали в полутьме таким ярким светом, что ей-богу, казалось, что они могут осветить собой половину комнаты. Мартин хотел сказать ему об этом, но не успел, движение его губ не смогло не спровоцировать Дэйва, он только лишь тихо простонал что-то в рот Дэйву, заставляя его поцелуй стать сильнее и агрессивнее. Мартин отвечал на его поцелуи не менее увлеченно, донельзя воодушевляя своей реакцией.

Дэйв гладил его руки, целовал плечи, следовал ртом за руками, и обратно, руками вслед за ртом. Он впился в его шею, опустил руки ниже по его телу ласково проводя пальцами по обратной стороной практически прижавшегося к животу члена. Мартин вздрогнул под ним.

- Т-ш-ш, маленький, - прошептал Дэйв, опускаясь вслед за рукой, по дорожке светлых волос от пупка и ниже.

- Да нет, - он обхватил член ладонью и поднес к губам, - не маленький... да, далеко не маленький, он провел им по своим губам, поцеловал самый кончик, - хорошо что я не смотрел тогда, в то я бы точно умер, - он заставил их обоих счастливо рассмеяться.

Однако он не в силах был дать Мартину долгую передышку, он принялся увлеченно сосать его, вскоре не выдержав отсутствия внимания к своему собственному мужскому достоинству и подхватив его рукой, поддрачивая в такт движениям собственных горящих губ на Мартине, таким образом, придавая собственному занятию некую с его точки зрения завершенность. Ласки его становились все более жадными, он просто не мог оторваться сейчас, смысл его существования как ему казалось сейчас переместился к соприкосновению горячих губ и нежной бархатистой плоти. Пусть даже частичка все еще помнящего кто он мозга понимала, что вообще-то так не должно быть, и вообще-то по идее, рот у него не может быть такой эрогенной зоной, чтобы заставить его кончить от того, что он делал отсос парню, но нахальный подрагивающий член в его руке уже решил, что может, и вполне. Он только лишь успел отстраниться немного, чтобы не захлебнуться спермой Мартина, и то только на автомате, громко застонал, чувствуя как забрызгивает свою руку и простыни своей собственной спермой.

Он не ожидал, что Мартин перевернет его на спину, и что его рот окажется на нем так же как и рот Дэйва на нем самом до того. Дэйв хотел было отстраниться, пояснив, что вообще-то уже не надо, но в этот же самый момент и передумал, почувствовав как влажные движения языка возрождают его к жизни скорее чем он мог бы предположить. Он попытался было предостеречь Мартина, что с его стороны это довольно рисково, но Мартин уверил его, что это совсем не то, чем его можно напугать.

Дейв зарычал и скинул его с себя, ставя его на колени и локти прямо перед собой, и сообщил, что его запал романтизма внезапно как-то вдруг иссяк. Мартин подался к нему, выгнувшись, отвечая, что давно бы уже пора. Дэйв промолчал в ответ, решив, что сейчас не время дискутировать, и просто взял его. Взял так, как ему хотелось. Взял так, как ему нравилось. Чувствуя с каждым движением, что удивительным образом это именно то, что было нужно не только ему одному. Вообще, это было то, что удивляло его сильнее всего, и даже потом когда он об этом вспоминал. Ему не приходилось задумываться, все просто случалось как случалось. Это не влезало ни в какие правила и рамки, это было совсем не тем, что он полагал, ему должно было бы нравится. Он просто делал то на что ошалевший от возбуждения мозг толкал его, не думая о последствиях, и удивительным образом именно это оказывалось тем, что им обоим было надо.

- Бля, я попал, - сказал Дэйв, падая поперек кровати и пытаясь отдышаться.

Небо за окном посерело, стало быть, вскоре уже должно было и рассвести. Мартин задумчиво закурил сигарету, накинув на себя одеяло, и пожал плечами. Идея Дэйва о поговорить судя по его меланхоличной физиономии не нашла в нем никакого отклика.

-Да ладно, Мартин, это же просто секс...- сказал Дэйв полувопросительно-полуутвердительно, скорее подсмеиваясь над всей этой невероятной лавиной неуправляемых эротических ощущений, которая охватывала его от совершенно простых вещей, которых он всегда считал довольно невинными, таких как прикосновение или легкий поцелуй порождали каждый раз своего рода нейронный взрыв в его центральной нервной системе. Мартин явно хотел что-то ответить, даже открыл было рот, но потом передумал, и просто устало прикрыл глаза.

- Дружба... быть может,... - сказал Дэйв, лицо Мартина показалось ему расстроенным, а может быть просто показалось, ему никогда не удавалось прочитать правильно.

- Я бы не назвал нас друзьями, - сказал Мартин, голос его прозвучал неожиданно жестко.

Дэйв, было обиделся и надул губы но потом, в общем вынужден был констатировать, что он прав.

- Нет, ну ты же понимаешь, мы же с тобой мужики, и все такое, - ну ты же понимаешь? – настойчиво глянул на него Дэйв.

- Дэйв, не начинай... – сквозь зубы проговорил Мартин, - ненавижу это...

- А что такое? – спросил Дэйв, - что не так? - он хмыкнул, - так много раз приходилось уже это слышать? Многие такое говорят, да, Мартин?

Мартин с ненавистью раздавил в пепельнице сигарету.

- Спокойной ночи, Дэвид, - ледяным тоном проговорил он и выключил свет ночника у кровати.

Дэйв ударился головой о высокую подушку и сложил руки на груди, однако смотрел в потолок и молчал он недолго.

- Слушай, Март, а Винс не поэтому ушел?

Дэйв придвинулся к мартиновской спине, обхватил его тело руками.

- Не потому это не почему? – пробубнил Мартин в подушку, не поворачиваясь.

- Ну, как тебе объяснить, - Дэйв задумчиво провел пальцем по соску Мартина, - ну вот, - он немилосердно сжал его пальцами, - вот поэтому.

- У нас с Винсом ничего не было, - сказал Мартин, отодвигая руку Дэйва.

- А с сэром Эндрю? – Дэйв убрал руку, старательно облизал два пальца и вернул их снова на сосок. Мартин зашипел от их влажно-настойчивого прикосновения.

- И с сэром Эндрю. Дэйв убери руки, я ненавижу, когда меня трогают.

- А-ха, я заметил,... и давно это у тебя так? - заржал Дэйв и влез на него сверху, растянувшись на его спине как на матрасе,- Не дергайся, Мартин. Когда ты мне сопротивляешься, меня это как-то нездорово возбуждает, я сам себя начинаю бояться. Значит, ничего не было. Понял, не дурак. Был бы дурак, не понял. Не было. Ничего. Не было. - И с Аланом тоже. Слушай, всегда хотел тебя спросить, а как у вас было с Аланом, а? Слушай, тогда, вот особенно с наручниками, а? Он приковал и трахал тебя, ммм? А с наручниками – это круто? Хотел бы я на это посмотреть, хе-хе-хе. Не, ну кто бы мог подумать, наш симпатяга-дипломат-хороший-парень-Алан – садист.... ха, я знал, я это знал....

- Дэйв, слезь с меня... – Мартин пытался сбросить его с себя, слова Дэйва очевидно взбесили его, - однако движения привели совсем не к тому результату, Дэйв лишь крепче сжал его в руках и зашептал на ухо:

- Все, не могу, поздно, - к тому времени, как он стащил с него одеяло, у него опять стоял так, как будто ничего сегодня еще не было, - поздно. А он правда так хорошо трахается?

Дэйв коленом раздвинул бедра Мартина, он схватил свой член в руку и погладил им его примерно там, куда собирался его в этот самый момент его засунуть, провел по мошонке вниз и снова вверх. Мартин дернулся опять, но в этот раз как-то подозрительно прямо навстречу движениям Дэйва.

- Дэйв, я не хочу... – начал он, - нормально.

- О, я чувствую, - хмыкнул Дэйв, заставив улыбнуться и Мартина, - нормально, - он хмыкнул, - у-до-влет-во-ри-тель-но?

Он продолжал давить, и вскоре медленно оказался внутри, сжимая бедра Мартина обеими руками, однако на этот раз чтобы не дать их слиянию стать слишком быстрым, по воле Мартина. Однако держать такой темп было уже сложновато.

- Точно, - выдохнул Мартин – удовлетворительно.

- Чувствуй меня.

- Дэйв...

- С-с-слуш-шай, - сквозь сжатые зубы прошипел он, - А у Алана большой? А? Больше чем у меня?

- Бля, - довольно эмоционально и выразительно сказал Мартин.

- Нет, скажи... у меня больше?

- А то... ты... сам... не... знаешь... – делая вынужденные паузы между словами в ритм с ускоряющимися движениями Дэйва прошептал Мартин.

- Скажи, - задыхаясь проговорил Дэйв, - тебе больше нравится его или мой...? а?

- Твой,...

- Еще раз...

- Твой.

- Еще, Мартин.... еще.... о, господи, еще....

Берлинская студия была больше, и официальнее, враждебнее и вместе с тем, творчески гораздо привлекательнее. Берлин вообще поразил их своим странным духом, острой гранью свободы и диктатуры, вросшим нездоровьем, каким-то кровоточащим надломом, прошедшим прямо по середине бывшего единым города, разделенным по живому без обезболивания пополам, и со временем научившийся так жить, и даже получать от этого какое-то свое извращенное мазохистское удовольствие.

Даниэль смеялся, что именно тут их врожденный английский энгст слился с андеграундным декадансом смертельно больного города и дисциплинировался нависшим над ними призраком тоталитаризма. Это просто Черный Праздник с его точки зрения, какой-то. Им это все, собственно и было. Даниэль спрашивал Алана про последнюю записанную песню.

- Что Март сказал?

- Он сказал, буквально следующее, - Алан задумчиво прикусил мизинец, - что он полагает, что наверное ему это нравится.

- Синдром Арсенала? – гоготнул Миллер.

- Что такое «Синдром Арсенала»?

- Однажды, тебя еще не было, мы обсуждали, кто за какую футбольную команду болеет, и Мартин сказал, что, наверное, он болеет за Арсенал. Я спросил его, что значит, «наверное»? Он сказал, что вообще-то ему не очень нравится как они играют, но он в течение пяти лет ходил по субботам на игры Арсенала вместе с отцом своего друга. Он был убежден, что говорить ему о том, что ему не хочется туда ходить неправильно, потому он просто туда ходил и как-то, со временем, привык.

Алан рассмеялся.

- Друг – это Флетч?

- Вероятно, - хмыкнул Миллер, - Одним словом, с тех пор у нас и повелось выражение, Синдром Арсенала.

- Отморозок... Флетч, наверное, единственный, кто хотя бы как-то может с ним общаться и понимать, что маэстро имеет в виду, хотя и сам отморозок редкостный.

- Помни, Ал, Флетч бесценен, - выразительно поднял палец вверх Даниэль, - Вот подумай сам, что было бы Мартину делать в студии целый день как не доводить Энди до белого каления, пряча его очки? Он бы, наверное в противном случае сюда бы и вовсе не ходил.

Алан усмехнулся.

- Не напоминай, - сказал он, - я порой чувствую себя здесь как в сумасшедшем доме. Особенно, после того как к их развивающим интеллектуальным играм для детей до трех лет присоединился Дэйв.

На этих самых словах Алан внезапно осекся, потому что в студию вошли Мартин и Дэйв.

- Привет, - тихо сказал Мартин, а Дэйв вообще оказался настолько погружен в свои мысли что молча сел на диван, плечом к плечу с Мартином. Он смотрел куда-то вдаль и периодически зависал. Алан прикрыл рот рукой и отвернулся. В этот самый момент в студию вошел Флетч, вид у него был сильно озабоченный:

- Вы не знаете, случайно, где мои...

Алан протянул ему футляр из-под очков, Мартин и Дэйв жизнерадостно заржали.

- Ты их тут забыл, Энди.

- Минуточку внимания, - сказал Даниэль, - господа, я вас сегодня собрал здесь чтобы отметить одно радостное событие.

Он рассказал им о том, что их новый сингл ворвался в национальный хит парад топ-40, пусть на сороковое место, но они уже там. Энди и Алан открыли шампанское.

- Ну что, пацаны, не нахожу слов чтобы вас поздравить, я не обещал вам денег, я не обещал вам контракта, но это действительно огромный шаг вперед, я думаю ваш новый альбом станет настоящим прорывом, ну, за успех!

Они чокнулись и выпили, внезапно Мартин спросил:

- А нам действительно стоило бросать свою обычную работу ради этого?

***

Однако, несмотря на скептицизм Мартина, оно, по всей видимости, стоило того. Сингл поднимался все выше и выше, поклонницы и поклонники караулили их у входа в студию, сидели под дверью, и когда кто-то из них выходил непременно бросались с вопросами, а что это было, что они сейчас слышали, новая песня с альбома или будущий сингл?

Подруга детства Мартина по имени Кристина, черноволосая немка, внезапно была представлена всем как его официальная подруга. Дэйв пожал плечами, она показалась ему мужиковатой и некрасивой, но, в общем, ее флегматичность и дисциплинированность по его мнению скорее могли бы пойти на пользу Мартину, чем навредить. Общались они с ней на странной смеси немецкого с английским. Было похоже, что Мартин довольно неплохо говорит по-немецки, однако, в области тонкостей личных взаимоотношений у него обыкновенно бывали проблемы, которые ему было сложно разрешить и на родном языке, благодаря встроенной в его мозг ошибке в программировании понимания чувств окружающих, как шутил Алан. Стало быть, немецкий язык ничуть этого не упрощал, а напротив, даже усугублял, потому в итоге, Кристина гораздо быстрее усовершенствовала свой английский чем он свой немецкий.

Кроме немецкого языка это все стоило группе полной сменой имиджа мистера Гора. Больная атмосфера Берлина и близости легенд глэм-рока, похоже проникла в его восприимчивые мозги, и вскоре бывшего чудноватого пай-мальчика в очках стало не узнать. Он внезапно сообщил, что мужская одежда не отражает всей полноты его мироощущения, и вообще, ему претят гендерные стереотипы. Вскоре они познакомились практически со всем экстравагантным гардеробом Кристины, на Мартине, но, увы, общегрупповая, высказанная единовременно мысль:

- Ну, Мартин, ну еб твою мать,... – никоим образом не смогла на это повлиять.

И, тем не менее, парадоксально, несмотря на почти трансвеститскую смену имиджа Мартин внезапно стал ярким объектом поклонения противоположного пола. Все члены группы, более чем симпатичные парни, конечно тоже принимали свою долю девичьего восхищения, но то что творилось вокруг Мартина напоминало сумасшествие. Девочки лет шестнадцати ходили за ним толпами, практически повсюду. Они пытались походить на него, копировать его внешний вид, они сходили по нему с ума. Они писали ему сотни любовных писем, они вешались на него гроздьями, дрались за него, буквально выпрыгивали из собственной одежды, пытаясь всеми правдами и неправдами затащить его к себе в постель.

Они угрожали покончить с собой, добиваясь его внимания к себе. Они игрались в него как в куклу, они хотели его как мужчину, и одновременно с этим, они вроде бы ожидали от него такого же понимания их самих, какое можно было бы получить только от молодой девушки их сверстницы. Поклонницы придумывали истории о нем, они придумывали себе его, сопереживали придуманному образу. Мартин пугался придуманных образов себя, но вместе с тем они его болезненно интересовали.

Он никогда не был популярным мальчиком в школе, никогда не был самоуверенным, девочки вряд ли вообще догадывались о самом факте его существования, и в итоге, его общение ограничивалось верным другом Энди, поэтому от нынешнего внимания противоположного пола у него едва крышу не снесло от счастья.

Дэйв ревновал и злился, однако очень хорошо это все понимал, а потому просто терпел. Тем более, Алан оказывал ему в этом посильную поддержку. Он вообще поразился тонкости и корректности Уайлдера в этот момент. По правде говоря, он даже его побаивался этого. Он был уверен, что где-то за этим всем скрывается тайное злорадство, что Мартин повел себя с Дэйвом точно так же как до этого с Аланом.

Вот это вот самое, за что Дэйв был действительно зол, и ненавидел Мартина, – это сформулировать ему было гораздо сложнее. Да, он ненавидел его, но не за девочек. За другое. За то, что он понимал как предательство. За равнодушие, за холодность одним словом, за нелюбовь. Он разговаривал сам с собой, убеждая, что пускай это было все, что угодно, даже простой взрыв чувств, пускай просто ****ство, пускай спьяну, ну с кем не бывает, в самом деле, а? Пускай потом заверения в дружбе и в том, что это было ошибкой... в конце концов, ему было бы тяжело, потому что Мартин вызывал в нем какое-то совершенно нездоровое возбуждение, но он бы с этим справился, потому что вот это все было бы лучше чем то, что он с ним делал сейчас. Он бы все равно был рядом, и видит бог, этого было бы Дэйву достаточно. Но он просто как будто вычеркнул его из своего круга зрения и все. Это невозможно было объяснить, они разговаривали, они общались, Мартин был удивительно корректен, и придраться было не к чему вообще.

Он просто чувствовал стену. И не знал что с этим делать.

Он бесился и клялся что не скажет ему больше ни слова. Никогда. Они допишут этот чертов альбом, а потом он уйдет к чертовой матери. Допишут. Он сказал так. Допишут. Как бы тяжело не было ему петь ЕГО слова сейчас, они допишут альбом. Да, это факт, сейчас он стал понимать и чувствовать его слова гораздо сильнее. Не то слово как сильнее, оно, каждое, просто кровоточило в нем. И теперь как никогда он знал, что НИ ОДНО из них не бывает у Мартина случайным. Если в обычной жизни прочитать что-то во взгляде сфинкса было невозможно, а на тему взаимоотношений он говорил только в общем, философски и опосредовано, как будто его это не касалось, то в песнях он настолько менялся, что казалось, что они написаны совсем другим человеком. Эти слова. Каждое из них было настолько искренне, настолько честно, что это казалось нереальным. Болезненным душевным эксгибиционизмом, настолько цинично и методично он открывал все возможные покровы, не трудясь что-либо приукрасить или скрыть, ничуть не боясь той боли, которую ему это причиняло, она даже скорее его забавляла.

Дэйв с ужасом и надеждой ждал новых демо. Его пугала эта откровенность. Однако, с другой стороны, он знал, что там будут ответы на все его вопросы. Вот там и решим, что делать дальше, в конце концов подумал он.

А тем временем, Мартин пропал.

Просто пропал. Никто его не видел, никто не знал, куда он делся, в чужом городе, в чужой стране. Миллер поднял полицию на уши, но ничего не помогало, Дэйв, Алан и Флетч лазили по стенам. Они переспросили более полутора сотни новоявленных подружек Мартина, и меланхолично взирающую на толпы плачущих поклонниц Мартина под своим окном Кристину. Но и она помогла им несильно. Они чуть с ума не сошли все оптом, они обзванивали больницы и морги, они места не находили себе, когда спустя неделю он явился. Загоревший и довольный, жизнерадостный и небритый, пахнущий сеном и многодневным перегаром. Он объяснил, что когда-то в детстве бывал в Германии, и у него здесь в какой-то забытой богом деревеньке остались школьные друзья, и тут ему внезапно пришла в голову идея их навестить. Туда-сюда, выпили за здоровье, за встречу, в общем, они не хотели его отпускать, в общем, он несколько задержался в гостях.

- Извините, у них не было телефона, - заключил он.

Миллер и Алан предусмотрительно загородили Мартина от Дэйва, приговаривая, что хорошо что он сообразил раньше чем с гребаным Арсеналом, а не то они потеряли бы значительно больше денег, и вообще хорошо что все хорошо закончилось. Однако Дэйв, как и любой человек на его месте был искренне оскорблен. Позже он попытался донести до Мартина мысль о том, что вообще-то люди так не поступают, и либо он полный идиот, либо попросту редкая помешанная на себе сволочь, которая вообще не заботится о чувствах окружающих его людей. Мартин обиделся смертельно, но мысль Дэйва до него, похоже, так и не дошла.

- Я не понимаю, чего ты от меня хочешь, Дэйв - сказал он, пряча блестящие, как у раненного олененка Бэмби глаза.

- Не понимаешь, - устало повторил Дэйв, - Не. Понимаешь.

Он попытался донести до него мысль о том, что он чуть не умер тут без него. Что едва не сошел с ума от тревоги, сам был готов оббегать едва ли не каждый дом в Берлине.

- Но меня не было в Берлине, - грустно сообщил Мартин ему в ответ, и терпение Дэйва внезапно лопнуло. Он молча въехал ему кулаком в челюсть, и, хлопнув дверью, ушел. Мартин не только не ответил ему тем же, но еще и впал в состояние вселенской обиды, что взбесило Дэйва вообще невероятно. Он решил, отныне, что они, конечно, уже взрослые люди, им по двадцать лет, и на их рабочем процессе это никак не отразиться, но он больше ни словом не перекинется с Мартином Гором, или он не Дэвид Гахан.

Если он так решил – то так оно и будет.

Однако уже следующей ночью в его квартире Мартин плакал у него на плече. Он просто был очень сильно пьян, он пришел к нему, и стоял держась обеими руками за стену, если он отпускал хотя бы одну руку, он меланхолично и настойчиво падал на пол. Вообще это было невероятно как он в таком виде мог идти по улице, и его не арестовали, вряд ли его состояние могло быть сочтено в любом городе удовлетворительным. Дэйв затащил его внутрь, усадил на диван. Мартин уткнулся носом в его плечо и шептал, что не может без него, что он боится что начинает зависеть от него, и что он более всего на свете боится быть не нужным ему. Дэйв гладил его по спине, по плечам и по шее, и понимал, что это просто алкогольная истерика, однако искушение утешать всеми силами несчастного взъерошенного, пусть даже и пьяного в жопу котенка было все-таки непреодолимым.

Он целовал его соленые и мокрые щеки, гладил пальцами дрожащие губы, Мартин трепетал в его руках, тяжело дышал и постанывал от его ласк. Он откровенно уже не столько переживал по какому-либо поводу, как просто ловил кайф от его прикосновений, от близости их тел и от нежности Дэйва. Несмотря на то что ласки его постепенно становились все настойчивее и откровеннее, Дэйв на самом деле довольно долго не хотел ничего с ним делать. Он считал это неправильным по целому ряду причин, в частности, он искренне сомневался, что в таком состоянии у Мартина встанет, а насилие любого рода не входило в его жизненные планы на ближайшие лет шестьдесят. Однако ему все труднее было отрицать факт, что он сам завелся не на шутку.

Он все еще сомневался в том, правильный ли способ романтического примирения изнасилование пьяного, ни хера не соображающего товарища, пока сел, чтобы расстегнуть ремень и спустить штаны но товарищ уже решил для себя что ему надо. Мартин с удивительной ловкостью сполз с дивана и встал на колени между ног Дэйва, опуская его джинсы вниз до самых ботинок. Дэйв только и мог сделать, что вычурно ругаться на все известные ему лады.

Мартин сосал его, лизал, целовал его широко раздвинутые, насколько позволяли собранные на ботинках штаны, бедра и колени. Дэйв только лишь восхищенно стонал да поднимал бедра выше, чтобы сделать очередное соприкосновения его члена с губами Мартина более ощутимым. Кожа на внутренней стороне бедер горела, и прохладные сладкие поцелуи приносили лишь секундное облегчение, тут же пожар начинался вновь. Дэйв схватил свой член в руку, заставил Мартина открыть рот и похлопал им по полуоткрытым покрасневшим губам, заставляя обоих задохнуться от эмоций. Еб твою мать, в конце концов, они выросли на одних и тех же порнофильмах. Когда этот рот оказался на нем опять, он вынужден был попросту его отпихнуть, потому что в противном случае это бы закончилось неожиданно быстро.

Дэйв завалил Мартина в итоге довольно цинично даже по своим собственным меркам. Положив на спину на диван, и соединив ноги одной рукой вместе. Потом он трахнул его еще в двух или трех позах, какие приходили ему в голову, и Мартин, похоже в целом разделял его неуемный энтузиазм, однако почему-то встать раком категорически отказался, Дэйв не стал забивать себе голову подобными странностями. Он вообще несколько озверел, и это было неудивительно, он говорил что-то относительно Мартина, и по большей части нечто нелицеприятное и на редкость похабное, но Мартина это не особенно касалось, скорее касалось захватившего его с головой процесса, в прочем. Он вообще не видел перед собой разумное существо, и не чувствовал сам себя таковым. Все правда жизни сосредоточилась для него в его гудящем от напряжении ***.

- ****ь... ну давай, поворачивайся, черт, давай мне,... тебе же нравится, сука, ты же этого добиваешься постоянно, ты этого от меня хочешь....

Он отчаянно засаживал ему, вымещая всю накопившуюся злость, сцепив зубы, впиваясь пальцами в бедра до синяков. Он хотел чтобы тот почувствовал его отчаяние, и да, он хотел причинить ему боль. Он хотел слышать его стон, он хотел заставить его кричать, он и сам, похоже, кричал, потому что это удовольствие было просто невыносимым, и он потом, когда вспоминал об этом, был очень благодарен своим соседям, что они все-таки не вызвали полицию.

Яркий луч солнца упал на лицо, и заставил Дэйва проснуться, как он не пытался отвернуться от него и закрыться одеялом с головой. Одеяло не поддалось. Он открыл глаза, зевнул, повернулся и увидел Мартина. Тот лежал на животе и молча задумчиво рассматривал свои ладони. На лице его было написано легкое недоумение. Обе ладони были содраны и порезаны в кровь.

- Вот тебе и здрасьте... – сказал Дэйв.

- И тебе здрасьте, - сказал Мартин.

- Я не об этом, что у тебя с руками-то?

- Что у меня с руками? – спросил Мартин, задумчиво переводя взгляд с ободранных ладоней на засохшие размазанные следы крови на наволочке Дэйва, - А... а... я думаю, скорее всего, это должно быть... Александерплатц.

- Александерплатц?

- Асфальт... под часами этими идиотскими у вокзала... круглыми... глобусом... очень такой... жесткий,.. как этот.... как наждак.

- Жесткий... ага, понял. А хули ты ползал под ними, Март? - спросил Дэйв.

- Я под ними не ползал. Я к тебе шел, – сказал Мартин, - Мне показалось очень важным к тебе прийти. Но у меня не очень хорошо получалось собственно идти, поэтому большую половину пути я прополз на четвереньках. Насколько помню, двигался я через Александерплатц.

- Господи, за что,... вот за что мне это все, а? – куда-то в потолок театрально воскликнул Дэйв и спустил ноги с кровати, - Аптечка в ванной. Уколы от бешенства тебе уже не помогут. Жрать будешь?

- Зачем? - мрачно спросил Мартин и упал головой в подушку, - я все равно сдохну.

- Бля-а-а, - простонал Дэйв и встал.

Позже, Мартин пришлепал в кухню босиком в одном полотенце и с заклеенными пластырем и перебинтованными ладонями. Ему все-таки удалось привести себя в относительный порядок в течение получаса, отмокнуть под холодным душем, синеватый оттенок кожи куда-то пропал, однако грусть на его лице была абсолютно вселенской. Дэйв весело хрустел тостом с ветчиной и пялился в телевизор. При виде Мартина он встал, открыл холодильник и протяну ему запотевшую банку пива:

- На, похмелись, изверг. Как руки?

Мартин схватился за банку пива, и сделал глоток. Лицо его просветлело на секунду, но потом оно вновь утонуло в море вселенской грусти:

- Бля, слушай, а как я теперь дрочить-то буду? – тихо спросил он, недоуменно наблюдая за тем, как Дэйв стекает по стене холодильника от внезапно поразившего его приступа дикого хохота, потом медленно начал смеяться вслед за ним.

Вот этот дом,

Где случилось все

Под этой крышей

Нежность твоя

Тело с душой одним стали

Мы с тобой здесь одним стали

Вот этот дом

Где случилось все *

Когда писали эту песню и Дэйв боялся поднять глаза. Ему казалось, что все понимают эту песню как признание, он сам чувствовал каждое слово. Мартин не смотрел на него, но это и ни к чему было сейчас, он просто чувствовал что тепло его тела говорит что он правильно понимает. А как еще это можно было понять?

Словами, или без слов

Я доверю тебе все **

***

Они летели в своем самолете в Санта- Барбару, к Мартину домой, где должны были записывать новый альбом. Дэйв рассказывал про Джека.

- Слышь, а он мне и говорит, «Папа, а зачем тебе сережка в заднице? »

Мартин хохотал так, что у него на глазах появились слезы, а Флетч, держась за живот и задыхаясь, попросил стюардессу принести ему водички.

- И чо, ты ему объяснил? – вытирая глаза, спросил Мартин.

- Ага... щас, - покачал головой Дэйв, - Мне легче было ее вытащить, чтобы больше не спрашивал,...

Они заржали опять.

- Какой любознательный молодой человек... – Флетч отхлебнул воды и поставил стакан на стол.

- Ага, жадный к знаниям, - сказал Дэйв, - все, что не надо сечет сразу, и глазом не успеешь моргнуть, а чего надо его не интересует. Ну что ты с ним будешь делать, блин, бросил колледж. Я ему говорю, Джек, какого хрена? Твой отец всю жизнь мучается оттого, что не доучился, так и ты будешь такая же дубина необразованная. А он мне, ну и фиг, ты всю жизнь музыкой занимался, и великолепно себя чувствуешь, ни в чем не нуждаешься – а мне чего, счета перекладывать со стола на стул и геморрой зарабатывать? Для этого пусть другие учатся. Более умные и талантливые, а я музыкой хочу заниматься и все тут. Учился, зараза на одни пятерки, мне бы так, а?

- Так заставь его доучиться... ты же отец, - важно сказал Энди.

- Этому коню уже восемнадцать лет, он уже мудрый и взрослый и никто ему не указ... ты что себя не помнишь в восемнадцать лет? Ты тоже думал, что умнее всех на свете... по крайней мере на меня ты производил именно такое впечатление, Энди.

Энди задумчиво воздел одну бровь и промолчал.

- Восемнадцать лет Джеку, подумать только, - покачал головой Мартин.

- Да ладно, Март, а твоей старшей, сколько? Пятнадцать? – Дэйв хмыкнул, - Невеста уже совсем. За ней уже кто-нибудь ухаживает, или ее сердце тоже верно английскому несовершеннолетнему подонку Гарри Поттеру? Моя средняя по нему вообще с ума сходит, я уже видеть не могу эту рожу, заходишь в туалет, с мыслью найти уединение, и тут висит на плакате, кто бы вы думали? Гарри Поттер, твою мать, а?

Мартин смущенно потер шею рукой.

- Вообще-то, мы собираемся стать Бритни Спирз, - сказал он.

- О, нет, - сказал Дэйв, - Вива Ли Гор?

- Говоришь моими словами, - ответил Мартин, потер глаза, задумчиво моргнул, глядя в никуда, от сухого воздуха в самолете резало глаза, и он надел солнечные очки - но ты знаешь, она, кстати, красивая такая...

- Кто?

- Ну, эта... знаешь... на плакате... в туалете... – сказал Мартин.

Дэйв и Энди весело загоготали опять, долго глумясь над мыслью о том, что Мартин сам ее туда повесил, и на разные лады предполагая, зачем. Мартин убедительно изобразил на своем лице смущение.

- Джек тут меня удивил, - наконец сменил тему Дэйв - Собрал коллекцию старых Роллингов и Дорз, он слушает это все, знаешь, он разбирается в них лучше, чем я!

- А... а зато у меня есть все диски Бритни, - сказал Мартин.

Они рассмеялись опять.

- Я надеюсь, я смогу увидеть твоих? – спросил Дэйв.

Мартин кивнул.

- Я тоже на это надеюсь, - сказал он.

- Сколько вы уже не живете вместе с Сюзанной?

- Формально мы живем вместе, если ты об этом, но ты вряд ли спрашиваешь об этом, Дэйв, - сказал Мартин, - ... больше года.

- Больше года... – задумчиво повторил Дэйв.

- Ну, разводимся мы всего месяца три как, мне говорили, что по калифорнийским законам мы в самом начале пути, - рассмеялся Мартин.

- Делите имущество, нажитое совместным трудом? Ты, жук, когда ж ты уже успел столько натрудиться?

Мартин хмыкнул и пожал плечами.

- Мне не надо ничего. Я только хочу видеть своих детей. Но мой адвокат утверждает, что не все так просто.

- А почему вы так решили-то, в конце-концов, я не пойму? Мало ли что и как, вы взрослые люди, у нее свое дело, у тебя свое, вы друг другу не мешаете, у вас трое общих детей.

- Я этого не хотел.

- Да ну что ты, - всплеснул руками Дэйв, - она бросила тебя и сбежала с молодым любовником? А я слышал, что фанаты судачили, что это ты свалил к какой-то крале то ли в Турцию то ли еще куда. А да, точно ты чего-то отмачивал в этом роде, ты же спьяну как-то ляпнул, что твоя новая подруга мусульманка.

Мартин пожал плечами и уткнулся в иллюминатор, всем своим видом показывая, что разговор на животрепещущую тему закончен.

Дэйв толкнул его локтем под ребра, в корне не согласный с его позицией. И толкал до тех пор, пока тому не надоело это настолько, что он начал толкать его в ответ.

- Слушай, Март, или во всем виноват этот, - Дэйв высунул голову из кресла и посмотрел по сторонам, убеждаясь, что их никто не слышит, - губастый монстр с мозгом новозеландского аборигена Гордено? Я всегда подозревал, что что-то с ним не так, он как-то ну очень сально на тебя все время посматривает, Март, блин, МАРТ, черт, МАААРТ, Не надо меня душить, не оставляй мою семью без кормильца!

Мартин выпрямился в кресле, он оставался серьезен.

- Я глупо себя чувствую, знаешь, я вроде как получается, предал ее, предал детей, их доверие и их любовь. И при всем при этом, она остается с семьей, а я вроде как получился не нужен, вроде как выброшен на помойку. Я не знаю, чувствую себя полным неудачником. Просто бросили и все.

- Тебя никто никогда не бросал, - сказал Дэйв, - вообще. Никто и никогда. И мыслей таких в голову не приходило.

- Господи, что я делал столько времени без твоих поучений? – несколько раздраженно спросил Мартин.

- Вот и я тебя постоянно спрашиваю, Мартин Ли Гор, что ты делал столько времени без моих поучений! – поднял голос Дэйв, - Да только ты мне ни разу не ответил. Ты вообще редко отвечаешь на мои вопросы, и ради радости общения с тобой мне приходится развивать в себе паранормальные способности. Слушай, Март, ты сам хоть понимаешь, насколько ты странный?

- Я? Странный? – переспросил Мартин.

- Ага, - сказал Дэйв.

- Чем же?

- Фиг знает, ты думаешь одно, говоришь другое, делаешь третье, и все это у тебя как-то удивительно логически связано, и это все как-то перпендикулярно тому, как это принято у людей...

- У каких таких людей? – спросил Мартин.

- Не важно, у людей вообще, в обществе, в мире, ну там, где ты типа живешь, и с теми с кем ты типа вынужден взаимодействовать.

- Ах, с этими..., - разочарованно протянул Мартин и ухмыльнулся, заставляя и улыбнуться и Дэйва.

- Ма-а-арт, - протянул он, - Март, тебя нужно всю жизнь изучать по карте, чтобы хотя бы иметь представление, что ты за фрукт, изучить, рассмотреть под лупой каждую молекулу, чтобы наконец составить полную картину, почувствовать моральное удовлетворение от нечеловеческого труда, увидеть тебя таким, каков ты есть... и внезапно понять,... что тебя наебали, и все на самом деле совсем не так как тебе казалось, и вообще тебе дали увидеть только то что захотели и надо начинать сначала, да только жизни не хватит а второй не дано. Я не знаю, если это считать нормальным, тогда окружающие тебя люди рискуют сойти с ума.

Мартин посмотрел на него. В лице его не было ни капли агрессии, скорее интерес к тому вызову, что он услышал в словах Дэйва. Он сказал буквально следующую фразу:

- Да что ты пристал ко мне сегодня, Дэйв?

Но Дэйв был уверен, что услышал «Давай поговорим, позже». В принципе, именно эту мысль он и пытался сейчас донести. Он был уверен, что если ответит сейчас – Хорошо, позже, - это не прозвучит удивительно и не в тему. Он посмотрел на Флетча, тот смотрел на него пристально. Спокойный и верный, словно ангел-хранитель. Так же спокойно и уверенно готовый стереть в пыль любого, кто покусится на Мартина. Дэйв на всякий случай решил сменить тему.

- Как говорят у нас в Америке – ЭТО ТО ДЛЯ ЧЕГО НУЖНЫ ДРУЗЬЯ, - Дэйв ободряюще положил руку ему на плечо - всегда готовы поддержать и быть с тобой рядом когда нужно и когда не нужно!

Мартин вымученно улыбнулся и ничего не сказал.

- Эй, - наигранно простонал Дэйв, - ответь что-нибудь, не заставляй меня опять чувствовать себя идиотом.

- Извини, - рассмеялся Мартин в ответ, - Извини Дэйв. Ты, наверное, не поверишь, но я даже не знаю, что тебе сказать, - зубы его сверкнули в улыбке, вероятнее всего он шутил, - Столько хороших новостей разом... я теряюсь.

Стюардесса принесла им кофе, Флетч высыпал в чашку сахар, достал из кармана свои таблетки.

- Дежа вю, какое-то, - сказал он, - Мне вдруг показалось, что это уже было когда-то. Странно, а у вас бывает такое ощущение?

- Да, бывает...

- Бывает, - сказал Дэйв, - дежа вю это еще не самое страшное что со мной происходило. Я не рассказывал вам, что случилось вчера?

- Нет, - сказал Флетч и отпил обжигающий ароматный кофе.

- Мне приснилось, не знаю, пригрезилось, приглючилось, как хотите назовите, прямо посреди ночи что у двери моего номера стоит один человек, да так реально, что я даже проснулся, вскочил с койки рванул дверь и помчался в коридор. Стоял там, минут пять, никак не мог поверить, что это мне только показалось. В общем, постоял и ушел, но это ощущение я забыть не могу до сих пор.

- Ну, Дэйв, ты как обычно, даешь, - хмыкнул Флетч.

- Какой человек? - едва слышно проговорил Мартин. Дэйв внимательно посмотрел на него, сердце его забилось быстрее.

- Мой друг, - хрипло сказал он, - старый друг. Близкий друг. Очень. Близкий.

Мартин не шевельнулся.

- Когда я понял, что его там нет, я было поначалу чуть не расплакался от отчаяния, настолько был уверен, что я прав, - Дэйв хмыкнул, - Эй, Март, подонок, ты чего там спишь уже?

Он наклонился к Мартину ближе, попытался снять с него очки, и одел обратно, увидев что глаза его закрыты. Однако нечто привлекло его внимание. Он уткнулся носом ему в шею и громко втянул носом воздух, он опять почувствовал это. Это был тот же самый запах, который сводил его с ума последние дни и который он учуял в коридоре, и только потому решил сразу не обращаться в психиатрическую лечебницу.

- Что это? – спросил он.

- «Ангел»...

- Ангел? – Дэйв усмехнулся, - нарочно не придумаешь. Да, должно быть это БЫЛ Ангел.

- Блин, - сказал Мартин, - кто опять Депеш Мод включил?

Радио в самолете как-то неожиданно заиграло песню с Черного Праздника:

Пусть не любовь, но это что-то значит

В мире, полном ничего

Нет, не любовь, но это что-то значит

Забыться так легко,

Поверить в это все... ***.

Глава 3

Итак, альбом вышел. Мартин женился на Кристине, а Энди на Анне. Вместо медового месяца оба новоявленных мужа отправились в первое в своей жизни серьезное турне друг с другом и со своими товарищами.

Нет, вообще-то говоря у них уже было одно турне раньше, еще с Винсом, когда они колесили по окрестностям Лондона, но серьезное по разным странам, на много-много месяцев было у них первым. О, это было вызовом и было испытанием. Их профессионализма, качества альбома, тех денег, что в них вложила звукозаписывающая компания Мьют. Они двигались из города в город на большом оборудованном для международных перегонов автобусе. Там были спальные места, минимум удобств, душ, туалет и мини-кухня.

В последний момент перед отправлением Мартин внезапно испугался, что его укачивает в автобусе, поэтому он минут за пятнадцать напился до состояния овоща, залез на полку и следующие сутки проспал. Таким образом, стало понятно, что самым сложным испытанием будет другое. Стало ясно, что они вынуждены проводить 24 в сутки на глазах друг у друга, не имея, в сущности, ни личного пространства, ни малейшей возможности уединиться. И это было самым сумасшедшим из всего, что могло с ними произойти. И это было тем испытанием, которое очень сильно стало угрожать их дружбе, да и попросту хорошим взаимоотношениям друг с другом. Если дома ты мог устать от всех, поругаться, прийти домой и потом к следующему дню худо-бедно отойти, то здесь уйти было некуда. Попросту некуда и все.

Они были вынуждены мириться с привычками друг друга, и не самыми лучшими. Дэйв громко мычал на разные лады во время того, как брился. Мартин по утрам бывал обычно не в настроении, потому что накануне опять перепил, тормоза любого рода в его конструкции как оказалось, не предусматривались. При всем при этом он постоянно переживал по поводу своего здоровья, то у него останавливалось сердце, то он не мог дышать, то у него что-то где-то странно закололо - принимать какие-то препараты кроме водки он отказывался, грустно сообщая, что ему уже не помочь. Флетч, с которым он не пропускал ни одной вечеринки, держался значительно лучше, но доставал всех своим занудством. Он призывал их не разбрасывать личные вещи, объясняя, что в столь маленьком пространстве необходимо быть аккуратными и строго соблюдать правила совместного проживания, за что Дейв однажды едва не придушил его ночью подушкой. У него болело горло и живот, он жутко хотел спать, а Флетч был в настроении прочитать им лекцию:

- Чо ты раскудахтался как курица у которой украли яйцо? – учтиво поинтересовался Дэйв, - Люди, между прочим, пытаются спать.

- Я тоже пытаюсь спать по утрам, когда ты гундосишь в сортире, или днем, когда ты гундосишь в сортире, вообще, вообще все время как я собираюсь спать, ты идешь в сортир и начинаешь гундосить как подорванный, - сказал Энди.

- Я не гундошу, я распеваюсь,... –Дэйв подскочил с полки, уперев руки в боки, - тут между прочим, чтоб ты знал, Флетч, некоторые иногда поют.

- Конечно, не так виртуозно, как ты хлопаешь в ладоши, - сообщил мрачный Алан Уайлдер в цветастых семейных трусах, с нижней полки под Дэйвом.

- Но я тут перед вами всеми свои ладони круглые сутки и не разрабатываю, - рявкнул обиженный Флетч.

С верхней полки над Энди Флетчем послышалось громогласное узнаваемое как Эйфелева башня в Париже мартингоровское «Хе-хе-хе», которое они тоже уже успели возненавидеть.

- А ТЫ, ****Ь, ВООБЩЕ МОЛЧИ! – хором заорали они.

- Точно достал уже всех своими лифчиками, - забубнил Дэйв, - висят тут на каждой полке, а рыжий гондон меня гнобит за мои единственные носки.

- За гондона ответишь, - зашипел Энди.

Мартин свесился с полки, жизнерадостно улыбаясь во все тридцать два зуба.

- Я не ношу лифчиков – невероятно любезно сообщил он, - я горжусь своей маленькой, аккуратной, торчащей от природы грудью.

Дэйв прикрыл лицо рукой, его накрыл приступ хохота.

- ЗАТО ****И ТВОИ НОСЯТ! – взвизгнул Алан, - они повсюду. Приходишь и находишь под подушкой бюстгальтер какой-то ****и ты их что на каждой кровати ебешь? Я себя чувствую в автобусе как в венерологическом диспансере.

- Я? Ебу? На каждой кровати? Да быть не может, - сказал Мартин, улыбка его не меркла, и Алан всучил ему чей-то кружевной бюстгальтер, - Лифчик, - Мартин внимательно на него посмотрел, потом задумчиво проговорил, - А может и зря я их не ношу. - Он задумчиво надел девичий бюстгальтер на голову, натянув атласные чашечки на уши, обращаясь к товарищам - Скажите, пепельно-розовый, это мой цвет?

Дэйв с Энди загоготали.

- Я щас заберусь к тебе туда, - пригрозил Алан, - тебе не жить.

- Я тебе заберусь, - сказал Дэйв.

- А не одеть ли мне его на завтрашнее шоу? – не обращая ни малейшего внимания на перепалку, спросил Мартин.

- Отберите, - простонал Алан, - отберите у него это, черт вас дери, не то поздно будет. Отберите и выбросьте к херам. Мартин, сука, отдай, если ты его оденешь я его отберу и сожру.

- Значит он все-таки твой, Алан? – любезно поинтересовался Мартин.

Энди и Дэйв с трудом стащили пытающегося взобраться на верхнюю полку Алана. Дэйв отобрал у них бюстгалтер и засунул себе под подушку.

Следующим вечером, Алан ужасно устал после концерта. Техника летела как заговоренная, останавливалась пленка, сбивались настройки синтезаторов, он перенервничал и был зол. Он ничего на свете не хотел, как только забиться в угол и лежать, и никого не видеть. В отличие от Мартина с Дэйвом и Флетчем, которые были нереально счастливы и довольны, что все прошло нормально, и их в конце концов, не побили. Это было терпимо ровно до того момента, как им вздумалось в ночной дороге выпить текилы.

На пограничном контроле Мартин и Энди побежали в магазин, не успев еще переодеться с концерта. Мартин был с накрашенными глазами и ногтями, в кожаной мини-юбке одетой сверху на штаны, в кружевной грации, со спущенными на плечи бретельками , которая как он утверждал досталась ему от какой-то фанатки. Вообще он говорил об этом более туманно, говоря, что он тоже случайно нашел ее в автобусе, но Алан сомневался, что этот предмет туалета принадлежал кому-то из них троих. Продавщицы в магазине едва не умерли при виде такого посетителя, прочие туристы, зашедшие закупиться в дьюти-фри от него попросту шарахались.

Энди покровительственно держал руку на его плече, с видом добропорядочного буржуа, вышедшего в местный супермаркет за молоком с молодой женой. Мартин широко улыбался, нежно поглядывал на Энди, и вообще ловил полный кайф от того нездорового внимания, которое он к себе привлекал. По мнению Алана в конце концов им все таки пытались дать в репу наиболее радикально настроенные из туристов элементы, потому что ор и грохот вокруг автобуса стоял совершенно невероятный, к тому времени как они вернулись. Алан не стал вставать и смотреть что происходит, ему хватило убийственно радостной физиономии Мартина, нависшего над ним с бутылками в обнимку.

- Мсьеее Уайлдэр, - с корявым французским акцентом спросил он, - Не желаете ли принять на грудь?, - судя по острому запаху алкоголя, исходящему от него, они это сделать уже где-то успели.

- Сгинь, нечистая сила, - Алан накрылся с головой, - сгинь, чтоб я вас не видел.

- Не мешать твоим сладким снам о парикмахерше? – нежно спросил Мартин стянул одеяло у него с лица, и страстно чмокнул его в лоб.

- Бля, Март, - Дэйв дернул его на себя за ремень на штанах, язык его слегка заплетался - ты чо охуел? Я тя на поводок посажу.

- В клетку его посади в наморднике, - сказал Алан.

Мартин радостно заржал.

Когда прошли пограничный контроль, и двинулись в путь, и вокруг перестали бегать и орать, эти трое принялись пить текилу. Энди взял на себя роль распорядителя в детском саду. Мартин и Дэйв сыпали соль на ладонь, выпивали текилу, лизали руку, и закусывали лимоном, и все четко по команде старшего, которая с пугающей периодичностью нарушала равномерное гудение мотора автобуса.

- Лизни, – говорил Энди, - Кусни.

Еще слышался смех Мартина. Звон рюмок.

- Лизни. Кусни, - снова говорил Энди.

Дэйв рассказывал какие-то анекдоты, один идиотичнее другого, вообще Алан не думал, что нормальный человек будет над ними смеяться, но это чертово Хе-хе-хе не стихало не на секунду, но господи, кто бы мог сказать, что Мартин Гор – нормальный человек.

Звон.

- Лизни. Кусни – прозвучало громко и хором.

- Я вам щас лизну, - яростно проревел Алан, перекрывая шум и гомон, - и кусну...

Остаток его фразы потонул во всеобщем гоготе. Энди вытирал слезы с глаз а Дейв лежал головой на коленях Мартина и подрыгивал ногами.

***

Двигатели самолета ровно гудели. Глаза Мартина были закрыты, похоже, он на самом деле спал. Дэйв смотрел на него искоса, на бьющуюся жилку на шее, на стильно выстриженную линию баков на чисто выбритых щеках.

Он вспомнил другой тур, с альбомом Возбудитель, несколько лет назад всего. Дэйв едва не сошел с ума тогда, хотя был уверен, что уже ничего такого не может приключиться. У него была его любимая жена, Дженифер, его спасительница и ангел, их дети, и его жизнь. Новая жизнь. Другая жизнь. Светлая и теплая. Не имеющая ничего общего с той черной бездной, где он побывал, и откуда выбрался только лишь чудом. Когда они впервые встретились за столом переговоров, втроем, Мартин и Флетч уже записали кое-что для альбома, и работы оставалось не так уж и много. Они редко виделись, а когда виделись, вокруг было полно народу. Особенно в Санта-Барбаре, в домашней студии Мартина. Кристиан и Питер, сессионные музыканты, увлеченно что-то творили, Мартин бренчал на гитаре, Флетч разгадывал кроссворды, а Дэйв слонялся по студии туда-обратно, глумился и курил сигары. Мартин смеялся его шуткам и повсюду таскал своих дочерей, выглядевших, словно его два клона в женском обличье. Они обожали дядю Дэйва.

- Дядя Дэйв, а мы поедем сегодня кататься на роликах? А в аквапарк? А я тоже хочу такую же картинку на руке...

- Ангелы мои, вы уже достали дядю Дэйва, - сказал Мартин.

- Сейчас, мы немного поработаем, а потом обязательно с папой свозим вас в аквапарк, – подняв палец вверх сказал Дэйв, - Ты слышал, папа?

- У меня есть выбор? – спрашивал Мартин обреченно.

- Нет, - одновременно кричали во весь голос Эва и Вива.

- Флетч, как насчет того, чтобы прокатиться с горки?

- Я не взял с собой купального костюма, - строго сквозь очки сверлил взглядом Дэйва Эндрю.

Жена Мартина, Сюзанна, была с Дэйвом удивительно любезна, но по интуитивным причинам Дэйва на дух не переносила. Дэйв был уверен, что она не знает ничего, потому что Мартина легче было убить чем услышать то, что он не хочет рассказывать, а он был уверен, что кое о чем Мартин рассказывать бы не стал. Однако присутствие друга юности очень задевало ее собственнические привычки в отношении собственного мужа. Несмотря на это, а точнее благодаря этому, все было настолько мило и безобидно, они встретились как старые друзья, и дружили семьями, что Дэйв расслабился там, где не надо было бы этого делать ни в коем случае.

Где угодно но не рядом с человеком по имени Мартин Ли Гор. В отличие от Дженифер, Он не был ангелом, хотя его одежды в этом туре слепили белизной, и за плечом возвышалось крыло.

Непонятно, каким образом, они очутились в номере одни, но он никогда не мог забыть, Мартин лежал на нем, и целовал его, нежно, едва касаясь руками и губами, больше щекоча, нежели чем на самом деле касаясь. Мартин целовал его руки, его губы, все это было настолько ярким эротическим ощущением, что Дэйв едва не кончил прямо так как был, не успевши даже раздеться.

- Я взрослый мужчина, - сказал он в неумолимо дарящие сладкую негу губы, - слишком взрослый, чтобы кончать от того, что меня зажали в углу.

- Я не зажимаю тебя в углу, - прошептал Мартин, - я просто целую тебя в твоей кровати.

Дэйв ругался на себя, потому что волосы на его груди, мешали ему в полной мере насладиться сенсацией ощущений, которую давали ему руки и губы Мартина. Смешно, но он обращался с ним как с драгоценностью, как с молодой, неопытной девушкой, боясь напугать и боясь обидеть ненароком. Нет, это не было так уж необъяснимо, учитывая то, через что им пришлось пройти. Дэйв и сам ловил себя на мысли, что задерживает дыхание как в детстве, когда сильно боялся что-то сделать, перед каждым самым обыденным и привычный жестом. Когда он в разговоре касался руки или плеча Мартина, у него привычно пробегал холодок под ребрами, словно ему было тринадцать лет и он в первый раз на свидании пытался сказать девушке, что она ему нравится. Учитывая тот факт, что это не была молодая девушка, а здоровый, взрослый мужик, и они знали друг друга уже двадцать лет, и знали до боли в печенке, не с самой лучшей и совсем не с парадной стороны, это было чрезвычайно странно.

- Я ненавижу тебя, - сказал он Мартину после пресс-конференции, провожая его до его номера, - Я ненавижу себя. За тебя. Я ненавижу тебя за себя.

Мартин ответил коронным «Хе-хе-хе», и, не оборачиваясь, жахнул дверью прямо у него перед носом. Дэйв отпрянул от неожиданности.

Он долго думал о природе их с Мартином взаимоотношений. И прежде всего о том, почему их тянет друг к другу. Обычное сексуальное влечение, какое бы оно ни было, давно уже должно было бы пройти, да и недостатка в половых партнерах у них не было. Более всего Дэйва удивляло его собственное отношение к Мартину. Он не мог себя представить с другим мужчиной. Не мог и все. Может, он и мог бы кончить пару раз с лицом своего пола, но мысль о том, что еще какой-то мужик может стать эмоциональным центром всего его существования, подобно тому, кем стал для него Мартин, вызывала в нем глубокий ужас и отвращение.

Думай не думай, но итог обычно бывал один. И сегодня Дэйв опять смотрел в потолок со смешанным чувством восторга и ненависти, хватая ртом воздух, и понимал, что это просто сильнее его. Тот водоворот ощущений и чувств, в который вовлекали его ласки Мартина, те эмоции, что разрывали его изнутри, разносили в клочья его душу, оттого, что он был рядом и сейчас, сию секунду, только с ним. Он просто позволил Мартину делать то, что тот хотел. И будет позволять столько, сколько тому будет надо.

Мартин был таков, что никогда не сказал бы ему, что ему что-то не нравится, но Дэйв не знал сам как, но ему показалось, что это нужно сделать. Он не стал ждать, он просто затащил его к себе опять, спустя пару дней, и задрал рубашку, грудь его была абсолютно гладкой. То, что не могло сравнить Мартина для него ни с одним любовником или любовницей, ему никогда не нужны были слова. Скорее даже наоборот, чем меньше он ему говорил, тем лучше получалось. Мартин всегда понимал, что от него ждут, даже лучше того, кто ждал, и ему как-то не приходило в голову в принципе, что можно поступать иначе. От этого у Дэйва кружилась голова сильнее чем от любых физических ласк, которых он мог бы испытать на себе, и это же повергало его в жутчащие черные водовороты ревности, когда ему приходило в голову, что в такой ситуации бывал не он один. Но, одним словом, Мартин, оценил жертву Дэйва, и бог свидетель, он один мог быть таким благодарным.

Однако с утра его опять не оказалось рядом.

И это выводило из себя как,.. Дэйв даже не мог сказать как сильно. Эта игра сводила его с ума. Мартин водил его на ниточках, словно марионетку, даря нежность и изысканные удовольствия, но держа на отдалении, не позволяя приблизиться ни на шаг. Они были физически близки каждую ночь как никогда, их супругам стоило бы выставить счетчик, за все это, но и никогда еще они не были так далеки друг от друга эмоционально. Даже тогда, в Бэзилдоне, с его не очень удачным первым объяснением Мартину в любви, когда они шарахались друг от друга, они были ближе чем сейчас, на кровати, в фешенебельной лондонской гостинице, когда их не разделяло ничего, даже тонкая ткань одежды. Это причиняло ему почти физическую боль. И чем лучше ему было в объятиях старого приятеля, тем сильнее становилась боль.

Дэйв стонал, едва не кричал, радуясь что соседний номер в данный момент пуст, потому что его постоялец в данный момент лежал между его широко раздвинутыми ногами и доводил его до оргазма.

- Март,.. Март,.... Март,.... Мартин, Мартин, Мааарт, - шептал он как заклинание, чувствуя, что одно его имя на его губах чувствуется как ласка.

- Маааарт, - он заставил его кончить.

- Маааарт, - он вошел в него так, как может быть мечтали многие, но больше не входил никто.

- Маааарт, - И снова он хватался за стальные мышцы рук, снова изгибался, словно пытаясь вырваться на волю. И снова, вопреки желанию, он лишь двигался навстречу усиливая их контакт до того, что удовольствие становилось невыносимым, как невыносимой потом становилась боль.

Спустя пару дней это повторилось вновь, и опять толком не было сказано ни слова. Голый Дэйв возлежал в номере Мартина, подмяв под себя подушки и меланхолично покуривая сигару.

- Я понял, почему мы спим вместе, - сказал Дэйв, - Я все пытаюсь с тобой поговорить, последние двадцать лет, а ты по-другому общаться не умеешь. По крайней мере, постель это единственное место, где я могу получить от тебя хотя бы жалкое подобие искренности.

Мартин чрезвычайно внимательно посмотрел на него. Лицо его не выражало ни тени агрессии или неудовольствия.

- По крайней мере, я надеюсь, что это так, - сказал Дэйв.

Мартин устало положил руку за голову, глядя в сторону.

- Поговори со мной, - сказал Дэйв, отдавая себе отчет, что это звучит по-идиотски.

- Зачем? – спросил Мартин.

- Поговорить? – переспросил Дэйв, - Зачем поговорить?

Мартин кивнул.

- Не знаю. Мне нужно понять, что происходит со мной, что происходит с нами...

- А что такого происходит с нами, чего не было раньше? – спросил Мартин, если бы не отчаянная грусть, которая утонула в светлых глазах, и залегла между бровями, Дэйв решил бы что он над ним издевается, но это очевидно было не так.

- Я хочу поговорить о наших отношениях.

- Зачем? – опять спросил Мартин и Дэйв долго пытался отдышаться, потому что ему внезапно очень сильно захотелось его ударить. Но очевидно что после этого он бы себя возненавидел сам.

- Затем, - сквозь зубы сказал он, - Затем что я не понимаю. Затем, что мне плохо. Затем что мне больно. Я не люблю испытывать боль. Меня не все устраивает в том, что происходит, Март, понимаешь? Вот тебя все устраивает?

Мартин на несколько секунд прикрыл глаза.

- Да, - едва слышно сказал он, и кивнул, потом сказал громче, - Да. Я не умею это объяснить. Ты мне нужен.

Однако дар речи Дэйв потерял надолго. Он открывал и закрывал рот, затянулся сигарой, потом затушил ее, потом опять попытался разжечь.

- Дэйв, - спустя несколько минут сказал Мартин, хотя слова давались ему с трудом.

- Март?

- Что... вот... что конкретно ты от меня хочешь? – спросил он.

- Я не знаю, - раздраженно бросил Дэйв.

Мартин кивнул, глядя в никуда, так, будто бы своим мыслям.

- Не знаю, - повторил Дэйв, - и меня это бесит. Я ничего не знаю, кроме того, что я хочу освободиться от того, что не дает мне дышать. Я чувствую себя марионеткой, куклой, я чувствую, что я опять перестаю контролировать себя, перестаю контролировать свою жизнь. Я не хочу этого больше... не хочу.... я хочу свободы, понимаешь?

Мартин пристально посмотрел на него. Глаза у него были как у змеи или у кошки. Они ничего не выражали.

- Мартин, ты понимаешь, что я говорю? Я хочу быть хозяином своей собственной жизни. Я думал, что я и есть. А потом появляешься ты и я становлюсь не я. Я хочу освободиться от этого.

- Я тебя не держу, - сказал Мартин, тон его был совершенно обыденным, - когда будешь уходить, сделай кондиционер поменьше, я куда-то задевал пульт.

Дэйв почесался.

- Куда я пойду в три ночи в одних носках? – спросил он и щелкнул выключателем лампы.

Он никогда не открывал ему себя до конца. До самого дна. Он делал это не со зла. Дэйв усмехнулся, он наверняка даже и сам не подозревал об этом.

Мартин каким-то образом жил в той бездне боли и отчаяния и куда, однажды попав, Дэйв едва не склеил ласты. Воистину, теперь Дейв был согласен, что есть вещи, о которых лучше не знать. Он всегда был идеалистом, в юности он считал, что возлюбленные или друзья должны всем делиться друг с другом, мечтами, идеями, они должны быть друг для друга как раскрытая книга, позже он стал подозревать, что в мире могут существовать и другие точки зрения, чужие, не совпадающие с его, а вот сейчас смирился. Дэйв зевнул и положил голову на плечо сидящего рядом Мартина, тот вздрогнул от неожиданности и открыл глаза.

- Уже прилетели? – спросил он.

- Нет, - сказал Дэйв, - но скоро.

- А где Флетч?

- Как во все судьбоносные моменты в жизни, в сортире. Потому они с ним и не случаются, он просто знает, как их переждать, - сказал Дейв, голову с плеча Мартина он не отнимал.

Мартин рассмеялся и заворочался в кресле устраиваясь на нем поудобнее.

- Ответь мне, Мартин, - начал Дэйв, - почему я всю свою жизнь пытаюсь тебя изменить, и всю свою жизнь терплю неудачу за неудачей?

- Потому что мой жизненный девиз – Я боюсь перемен! - сказал Мартин.

- Врешь, - сказал Дэйв.

- Ну, вру, - согласился Мартин.

- Господи, неужели я так согрешил, что ты меня так караешь? – глядя на Мартина искоса спросил Дэйв Кого-то.

- Спроси у своей совести, Дэйв, спроси у своей совести, - за этого Кого-то ответил появившийся за его плечом Флетч и сел в кресло напротив, кладя ногу на ногу.

- Я думал об этом раньше, Дэйв, - улыбнулся Мартин, - и я пришел к выводу, что, наверное, ничего не хотел бы изменить... я имею в виду, в тебе. Да и вообще... кто знает, как оно правильно, а как нет. Может быть, я был бы лучше но это был бы не я, и может быть ты мог бы быть другим, но... другим. Ты.. – Мартин сделал паузу, как будто подбирая слова, - обвиняешь меня в том, что я держусь за прошлое...

- Я не...

- Ты, да, - сказал Мартин, лицо его было задумчивым, - и может быть ты и прав, все что у меня было уже в прошлом.

- Март...

- Нет, я не обижаюсь на тебя, ты прав, Дэйв. Мне не за что держаться, кроме воспоминаний, у меня ничего нет.

- О да, - кивнул Флетч, поправляя очки, - я раньше тоже порой мечтал, чтобы твои родители, Дэйв лучше предохранялись, но теперь я понял, что ты несколько разнообразишь ту жизненную рутину из прав и обязанностей, в которой я кручусь, и мне было бы без тебя даже порой скучно.

- Я тоже тебя люблю, Энди, - трогательно надув губы проговорил Дэйв.

***

Однако турне продолжалось. Они привыкали к успеху. Каждый из них четверых все больше и больше это понимал. Они направлялись к вершине, и это ощущение холодило их спины и кружило им головы. Это было захватывающе и страшно. Они въезжали в город, и этот город принадлежал им. Этот город лежал у их ног. Он предлагал им все что только мог. Любовь, обожание, секс, алкоголь и наркотики. Город ложился перед ними и предлагал себя словно опытная проститутка. Они уезжали оттуда и на следующий день это повторялось вновь.

- Я чувствую себя завоевателем, - сказал Мартин, глядя на разноцветные крыши домов в высокое окно отеля, сложив руки на груди словно Наполеон и прищурив один глаз, чтобы в него не попадал дым сигареты, зажатой в уголке рта. Алан с трудом оторвался от созерцания свинцовой переливающейся всеми оттенками серого тучи на низком голландском небе и, проморгавшись странно посмотрел на него.

- Чего? – переспросил Мартин. Он выглядел очень худым и бледным. Впрочем, Алан подумал, что он уже полгода не видел его при дневном свете, может быть, он просто забыл.

- Ничего, - улыбнулся Алан.

- Ничего? – спросил Мартин.

- Ни-че-го.

Мартин толкнул его плечом, Алан толкнул его плечом в ответ. Они оба расхохотались.

Алан опять посмотрел в окно, его передернуло. Облако словно двигалось на него, закручиваясь причудливыми спиралями, словно превращаясь в торнадо. Алан смотрел на него и ему вспомнился его вчерашний кошмарный сон. Он падал. Падал и летел куда-то вниз. Вокруг были знакомые лица, рядом стояли его друзья, они протягивали ему руки, пытаясь помочь, но он не мог за них ухватиться, что-то мешало ему. И он летел вниз, у него перехватывало дыхание. Когда он заставил себя открыть глаза он закричал во сне громко и отчаянно. Черный водоворот двигался навстречу ему, с грохотом и свистом. Он хотел отвернуться, но это у него не получалось. Адское варево кипело и бурлило, Господи, он был просто уверен, что это и есть ад. Он кричал, зажимал уши руками, чтобы заглушить приближающийся гул огромного торнадо. Скоро в гуле его он стал различать человеческие голоса. Крики. Такие же отчаянные надорванные отчаянием крики как и его. Он еще больше уверился в том, что ад.

Адское варево приближалось ему навстречу сейчас, еще секунда, и оно поглотит его. Алан вскрикнул внезапно, дрожащей рукой, посиневшими пальцами впиваясь в руку Мартина.

- Алан, ты чего? Что с тобой? – Мартин подхватил его, не давая ему упасть, с тревогой глядя на него. Алан увидел его лицо прямо перед собой и внезапно пришел в себя. Кофейные занавески и шершавая штукатурка на стенах, примитивные картинки в одинаковых спартанских темно коричневых дубовых рамочках, кованую люстру в стиле арт-нуво. Он понял что он в отеле, он задышал часто-часто и вытер капли пота со лба – Алан? – испуганно переспросил Мартин... Алан?

- А... – выдохнул Алан, - Что-то я... устал. Переутомился. Эта... – он кивнул головой на внезапно показавшуюся ему самой обыкновенной тучу, - погода.

- Погода? А... да, это... типа... давление... да? – спросил Мартин.

Алан кивнул. Его все еще трясло. Мартин подхватил его под руку и посадил на диван.

- Давление... это бывает, - сказал Мартин, - Как-то у меня помню...

- О, нееет, - простонал Алан, - Мартин, избавь меня пожалуйста сегодня от душераздирающих рассказов о твоем здоровье или я за себя не ручаюсь.

Мартин очевидно обиделся, поэтому надолго замолчал. Он меланхолично прошлепал в ванную босиком и вернулся оттуда с двумя стаканами в пакетах с надписью – стерилизовано. Удивленно посмотрел на них. Открыл бутылку вина и разлил его по стаканам.

Один стакан всучил Алану, второй залпом выпил сам и сел рядом. Алан почувствовал себя неудобно за свою резкость, потому неуверенно начал разговор:

- Слушай, ты бы прекращал свои гулянки каждую ночь, у тебя уже рожа приобрела стойкий сине-серый оттенок. Знаешь, клубы с барами не способствуют здоровому цвету лица. Ночью иногда надо спать.

Мартин нервно провел пальцем по губам.

- Не могу, - сказал он спустя такое количество времени, что Алан уже перестал надеяться на ответ, - я не могу спать, - взгляд Мартина быстро скользнул к окну и обратно.

Алан опять почувствовал как пот выступает у него на лбу.

- Флетч говорил, что сегодня в клубе... – начал Мартин.

-Да, - быстро ответил Алан, - я тоже хотел тебе предложить...

Травка у драгдилера которого они однажды подобрали по дороге здесь Голландии, и который почему-то стал тусоваться с ними постоянно оказалась забористой. Они сидели в номере у Флетча и ржали над всякой фигней в течение часа, чувствуя как в глубине их измотанных туром душ рождается любовь к ставшими такими приятными внезапно собеседникам. Потом они выпили вина, чтобы залакировать получившийся эффект. Потом Мартин пошел в ванную, и заорал увидев себя в зеркало, потом вернулся хихикая и говоря что там живет красноглазый вампир. Флетч сказал что он и есть красноглазый вампир и попытался забраться под диван. Мартин быстро проникся идеей, приказал всем называть его Носферату и стал кусать товарищей за шею, напрыгивая на них сзади. Позже Дэйв напал на стоявшее в прихожей номера трюмо. Там явно кто-то поселился, и этот кто-то за ним следил. Он строил ему рожи, и прятался, смеялся над ним, выглядывал из зеркала, окруженного толстой багетной рамой, стоило Дэйву отвернуться. Дэйв ему угрожал, и ругался, тот только смеялся ему в ответ, и говорил ему всякие гадости. Дэйв залез под трюмо, заглядывал за бока, но нахал все время от него ускользал. Однако вскоре Дэйв придумал месть.

Он вытащил из кармана складной ножик и сев на пол методично и меланхолично принялся разбирать трюмо на запчасти, раскручивая винтики, выламывая дверцы и доставая полки. Спустя несколько часов он закончил свою работу, чувствуя, что наконец, победил неизвестного пришельца. Он пошел к своим, чтобы похвастаться только что совершенным подвигом, и вошел в комнату. Когда он увидел то, что он увидел, он не поверил своим глазам. Не поверил настолько, что вышел в коридор опять, а потом зашел в комнату снова.

Никто не понял толком, что произошло позже. Но они не смогли закончить это турне, потому что с утра, с трудом придя в себя они не нашли Дейва. Они бросились вниз, к метрдотелю, и он сказал им что, да, мистер Гахан уехал в Лондон сегодня ночью.

- Как это? – спросил Мартин, пытаясь моргать, глаза его словно засыпало песком.

- Мистер Гор? – спросил метрдотель.

- Да, - тихо сказал Мартин.

- Вам письмо от мистера Гахана.

Мартин взял листок бумаги трясущимися руками и принялся его читать.

- Что там?

- Что?

Спросили Алан и Флетч.

Мартин медленно поднял глаза на них и улыбнулся. Улыбка вышла клоунской. Кривой и странной. Он задумчиво скомкал письмо и засунул его в карман штанов.

- Я... не знаю.. но.. думаю.... мне.... кажется.... он....

- НУ? – закричали на него друзья.

- Я... думаю... он... не вернется, - сказал он и довольно меланхолично рухнул лицом в пол.

***

Дэйв ехал в такси к своему лондонскому дому. Тут, в Англии ему стало как будто бы легче. Ничего, это он переживет. Тем временем в другом конце Европы Мартин лежал в палате под капельницей, меланхолично краем наблюдая за тем как прозрачная жидкость стекает по прозрачному желобку и входит в иглу воткнутую в его руку.

Всего неделю назад им казалось что все хорошо.

Они вернулись после французского концерта, Мартин пошел с Дэйвом. Дэйв остановился в коридоре – прислоняясь спиной к стене и разглагольствуя об их невероятных достижениях в современном искусстве.

Мартин уткнулся головой в шею Дэйва.

- Дэйв, - сказал он.

- Чо? – сказал Дейв и потрепал его по бритому затылку, языком передвигая сигарету в другой угол рта.

- Дэ-эйв, - протянул Мартин.

- ЧТО-О?

- Ничего.

- Нажрались, величество? – спросил Дэйв.

- Нет еще, - сказал Март, и повторил, - Дэйв.

- С ума сошел?

- Мне нравится, - он подул ему на шею, побежали мурашки, - имя... Дэйв.

- Черт... – Дейв почувствовал как у него защемило где-то в животе и разлилось теплой волной по яйцам. А он только сказал, что ему нравится имя. Короткие но как-то уже начинающие курчавиться волосы щекотали его ладонь. Мартин потерся лицом об его шею, Дэйву померещился полувздох-полустон. Он зашипел, и прихватил Мартина за плечо, держа в руке сигарету, точнее он схватился за плечо Мартина, чтобы не упасть самому. Сердце едва не выпрыгивало у него из груди. Мартин стоял рядом с ним, положив голову на его плечо, больше никак даже и не коснулся, а он умирал от восторга.

- Послушай, - наконец сказал он, чтобы как-то оправдаться в собственных глазах насчет своей минутной слабости, - мой кот когда жрать хочет, подходит, начинает тереться, мурлыкать, а мать замирает так, умиляется, глядя на него, боится вздохнуть, как же, котик пришел. Я глумился раньше, а сейчас понял.

Дэйв затянулся.

- Хе-хе-хе, - сказал Мартин и впился губами туда, куда смог дотянуться. Внезапно до Дэйва дошло, что именно он собрался делать.

- Эй.... ты, скотина, не делай этого... – но конечно всерьез помешать намерениям Мартина он не смог...- бли-и-и-ин.

- Мое, - сказал Мартин. Он вытащил сигарету у Дэйва и засунул себе в рот, отступил на два шага назад, немного странно глядя на Дэйва.

- Чо?

- Мое, - повторил Мартин.

- Метишь территорию? – хмыкнул Дэйв, потирая основания шеи, будто бы это могло бы его спасти от появления отметины.

- Слышь,... - делая большие паузы между словами, как-то обреченно и обыденно, даже как-то равнодушно проговорил Мартин. - Я ведь правда... люблю... тебя.

Дэйв опустил глаза, трясущимися руками достал из пачки новую сигарету и прикурил ее.

- ****ец, - сказал он, забрал у Мартина свою сигарету, и сунул взамен новую, только что зажженную, - голос у него сорвался, - ты знаешь, это ведь полный ****ец.

- Па-ше-му эта? – шепеляво спросил Мартин, не вынимая сигареты изо рта.

Дэйв долго подбирал слова, потом махнул рукой.

- А, не важно, - сказал он, - Меня трясет. Мне надо выпить.

Он пошел в комнату, подошел к бару, ничуть не сомневаясь, что Мартин следует за ним. Горло обжег виски.

Мартин сел на пол, по-турецки, не выпуская сигареты изо рта, и рассыпая повсюду пепел. Дэйв опустился напротив него и подставил пепельницу.

- Там, за окном, - сказал Дэйв, прикуривая новую сигарету прямо у рта Мартина.

Мартин обернулся.

- Ночь, - сказал он.

- Люди, - сказал Дэйв, - они стоят там постоянно, - он хмыкнул, - они дежурят у моего окна, чтобы увидеть, чтобы взять автограф.

- Люди есть люди, - процитировал Мартин себя, - знаешь, а я боюсь темноты.

Дэйв задумчиво пошевелил бровями вверх и вниз:

- Мартин, ты даже и не пытайся... нет... не пытайся вызвать во мне жалость, Мартин, я хорошо знаю, чем это обычно заканчивается...

Они расхохотались оба.

- Один ноль в твою пользу, - задумчиво кивнул Мартин и подпер подбородок кулаком, глядя куда-то совсем в непонятном направлении, но Дэйв не позволил себе проанализировать, куда именно.

- Я тоже боюсь, - внезапно сказал он, - ты знаешь, я счастлив, но я боюсь. Они копируют меня, пытаются быть как я. Я боюсь их любви, и вместе с тем, боюсь ее потерять. Я знаю, что они от меня ждут, и я боюсь не оправдать их надежд. С другой стороны, я боюсь что я на самом деле не то, что они хотят видеть. Мне хочется сказать все, но я понимаю, что не могу сказать и половины. Ты понимаешь меня?

Мартин смотрел не мигая, потом будто бы пришел в себя, потер лицо и зевнул.

- Что ты об этом думаешь? – спросил Дэйв.

- Если честно, - сказал Мартин, - я думаю, что дальше будет хуже.

- Почему?

Мартин пожал плечами.

- Человек взмолился однажды, ну за что же это все мне, у меня убили жену, изнасиловали дочь, дом сгорел дотла, у меня ничего не осталось, даже надежды, господи, когда же закончится эта черная полоса? А Господь-Бог ему и отвечает, Да брось ты ныть, это была еще белая.

- Мне иногда так не хватает твоего всепобеждающего оптимизма, - расхохотался Дэйв.

- На самом деле, я думаю, я счастлив... – сказал Мартин.

- И это только благодаря тебе... – закончил Дэйв за него.

- Я собирался сказать то же самое.

- Знаю.

Мартин улыбнулся.

- У меня не было друзей в школе...

- Мартин, я правда тебя люблю, где-то очень в глубине души. Честно. Но почему-то я не удивлен, - сказал Дэйв, и растянулся на боку, подперев голову рукой.

- Хе-хе-хе, - выразительно сказал Мартин, - ну разве что Флетч.

- Флетч не человек, он существо высшего порядка, в общем, он не считается. Я давно на него смотрю и не могу понять, то ли он ангел, то ли просто идиот.

- Эмм...- Март задумчиво завел глаза к потолку, - да, думал об этом... но вообще я не об этом хотел сказать.

- Ты сказал, у тебя не было друзей...

- Да.

- Ну?

- Когда мы это начали, это был вроде как способ. Сначала все смеялись, а потом это был вроде как путь, чтобы завоевать уважение.

- Знаю, - сказал Дэйв, - я панковал, боролся с обывательской моралью, бил морды пацанам и все такое.

- Ну, - Мартин отклонился назад, опираясь на локти, он закусил губу, - я бы вообще-то сказал что чаще морду били мне.

Дэйв рассмеялся.

- Окей, твоя взяла. Я тоже не очень часто побеждал.

Зубы Мартина сверкнули в свете ночника, он растянулся на полу, касаясь ногой ноги Дэйва, и заложил руки за голову, остатки сигареты дымили из пепельницы.

- Однако, какой парадокс. Чем больше вокруг тебя людей тем острее ты ощущаешь тот факт что ты один.

- Ты не один, - сказал Дэйв, затушив обе сигареты.

- Да? – переспросил Мартин.

- Ага, - сказал Дэйв, он поднялся на ноги, - хватит валяться на полу, Март. Пора спать.

Мартин отрицательно покачал головой. Дэйв протянул ему руку.

- Хорошо, - сказал он, - твоя взяла. Я лягу рядом и буду следить, чтобы страшное чудовище из темноты не укусило тебя за бок. Один-один.

Дейв вышел из душа, вытираясь на ходу, зашторил окно, выключил свет, скользнул под одеяло рядом с Мартином.

- Спокойной ночи, малыш - сказал он и чмокнул его в ухо.

- Спокойной ночи, - сказал Мартин.

Глава 4

Энди осторожно взял газету с журнального столика и поправил очки. На развороте во всей красе восседал Дэйв двухлетней давности, трагично уткнувший физиономию в тощие ручонки, украшая собой, свежую сенсационную статью об его уходе из группы. Статья была полна душераздирающих подробностей о его нелегкой жизни в Депеш Мод. Флетч с упоением читал роман о том, что в группе абсолютно нет никакого взаимопонимания, они все словно чужие люди, собравшиеся только лишь для общего бизнеса, закусил большой палец зубами, читая о том, как творческая личность Дейва страдает в такой недружественной атмосфере.

Дейв в тандеме с журналистом отдельно пару раз изуверски проехался и по мистеру Гору, начав с искрометных шуток по поводу его внешнего вида и сомнений в сексуальной ориентации, и закончив исключительно асоциальным нравом. Флетч посчитал излишним дочитывать до красочного описания себя, задумчиво свернул газету и осторожно положил обратно. Сидевший рядом с ним на изрядно подранном собакой диване Мартин ни разу за все это время так и не пошевельнулся.

- Ты читал? – спросил он Мартина, хотя впрочем, это было очевидно.

- Читал – ответил Мартин, ничуть не сомневаясь, что Флетч итак понял.

Энди придвинулся к Мартину, положив руку ему на плечо. Мартин не шевельнулся.

- Звонил? – спросил Энди.

- Нет, - сказал Мартин.

- Звони, - сказал Энди.

- Зачем?

- А хули? - сказал Энди и кивнул на газету.

- Дэйв взрослый человек и имеет право говорить то, как считает нужным, - слишком отмороженно сообщил Мартин, чтобы поверить в его искренность, - Нравится нам это или нет.

- Да, *** он считает что-нибудь - сказал Энди, - не хочешь звонить, так позвоню я. Я этому пидарасу ничего не должен.

- Энди... – укоризненно сказал Мартин.

- Звони, - в голосе Энди послышалась сталь.

- Я не могу, - едва слышно сказал Мартин. Энди встал, отпихнув ногой столик, и пошел за телефоном. Он набрал номер, подхватил шнур другой рукой и поставил телефон рядом с Мартином, дожидаясь пока на том конце провода Дейв возьмет трубку. Мартин попытался встать, но Энди грубо впихнул его обратно в диван.

- Да...? – сказал Дэйв. Энди сунул трубку Мартину к уху, одновременно держа телефон в стороне во избежание каких либо недоразумений и припирая ноги молодого человека своими к дивану, чтобы не сбежал.

Мартин открыл рот и закрыл.

- Алло? Слушаю вас...? Алло, - повторил Дейв, - Говорите.

Глаза Энди были словно алмазные сверла.

- Алло...

Дэйв собирался уже повесить трубку, когда Мартин проговорил едва слышно, но очевидно достаточно для того, чтобы Дэйв услышал:

- За-чем? – с трудом проговорил он.

Без всякого предупреждения Дейв разразился таким потоком оглушительной площадной брани, что Энди мог бы поклясться, что узнал массу новых интересных и неожиданных слов и их сочетаний. Некоторые из них поразили его не только своей литературной красотой, но и пронзительным глубинным смыслом, некоторые несколько прояснили причину его внезапной истерики со срочным отъездом из Берлина, а некоторые, нужно сказать, запутали еще больше.

Мартин внезапно вырвал телефон из рук Энди и с неожиданной силой жахнул его об стену.

- Март,.. – Энди осторожно отступил от стола в сторону.

Мартин не поднимал на него глаз. Он вообще, кажется, в эту секунду мало что соображал, лицо его покраснело, он едва мог дышать. Энди отступил в сторону на всякий случай, и Мартин, хлопнув дверью, слетел по лестнице вниз во двор.

Давай, ложись со мной,

Давай соври уже,

Скажи что любишь, а?

Что я один такой. * Lie to me

Было холодно, звезд не было видно из-за затянутого тучами неба. Слезы катились из глаз, но вряд ли от ненависти или зла. Просто катились и все. Мартин вышел переулками к Унтер ден Линден, кутаясь в свитер и стуча зубами.

Он помнил, он стоял в коридоре в каком-то отеле в этом дурацком турне, он даже не помнил где, он помнил только негостеприимный холод каменной стены за спиной. Дэйв подошел. Просто подошел, схватил его между ног, теплом ладони на ширинке отбирая возможность дышать, ритмичными движениями верх и вниз, цинично, в том смысле, что ничуть не смущаясь и не пытаясь придать ласке оттенка нежности, потому что, как он сказал.

- Бля да я сам уже возбужден как *** знает что,...

Но он не терял контроля, просто гладил его. Гладил. Еще и еще. Мартин открыл рот хватая воздух словно пойманная рыба. Но не смог, рот Дейва вмиг оказался на его, не давая дышать, но взамен наполняя все тело изнутри бархатистым теплом. Они целовались жарко и долго, упиваясь вкусом поцелуя, отчаянно хватаясь руками друг за друга. Мартин рванул ремень на штанах, Дэйв опустился на корточки, слова вновь стали лишними.

Он гладил обтянутые джинсами бедра Мартина, пока тот расстегивал молнию. Поцеловал его руку, которая подхватила член внизу, чтобы дать ему, не мешкая отчаянно взял в рот, обжигая их обоих головокружительными волнами возбуждения.

Он принялся тереть свой возбужденный член сквозь штаны, не в силах выносить напряжения, которое усиливалось с каждой секундой соприкосновения его распухших губ о твердый инструмент. Дэйв подхватил свободной рукой член Мартина, добавляя стимуляции к своим ласкам, прижал его вверх, к животу, и провел языком по обратной стороне от основания к оформившейся головке. Отстраняясь, чтобы полюбоваться результатами своего труда.

Тяжело дышащий Мартин схватил его за голову, прижимая ее ближе, заставляя сосать дальше, для того, чтобы вскоре заполнить его рот молочной жидкостью известной науке содержанием в ней генетического материала.

Мартин пнул консервную банку, спугнув с комфортом обедающую мусорную крысу. Его по прежнему трясло но вовсе не от холода. Что его бесило и сводило с ума по поводу Дэйва сильнее всего, так  это то что Дейв мог сказать ему все что хотел. А умел он сказать так, что уши сворачивались в трубочки и опадали осенней листвой на асфальт. Дэйв не был человеком, который долго взвешивает слова, прежде чем их сказать, но врожденный талант был таким, что каждое слово било поддых и мешало дышать. Он мог опустить его так, что Мартин едва не терял сознание от ярости, которая заливала горячей кровью его голову, по хорошему, стоило бы держаться от него подальше, так чтобы голоса бы его никогда не слышать. Мартина трясло от него так, что он терял весь контроль. Он переставал соображать и переставал видеть человека рядом, ему просто хотелось с силой размазать его голову по стене, только чтобы эта сука заткнулась, и чем больше крови и мозгов останется на шершавом кирпиче, тем лучше. Он пугался своих чувств, стараясь прийти в себя, старался заставлять себя не слушать, напоминая себе, что это все только слова, пусть подлые и гадкие, но в сущности ничего плохого он ему не сделает никогда.

Мартин казался отморозком окружающим в этот момент. Он медленно говорил, не поднимая глаз, с трудом подбирая слова, нес какую-то чушь, щедро разбавляя ее словами паразитами вроде, наверное, должно быть, знаешь ли... и прочее. Они в группе всегда смеялись над ним за это, цитируя его при каждом удобном случае. Не смеялся только Флетч, потому что он слишком хорошо его знал. Он почему-то каждый раз стремился оказаться рядом, ненароком, чтобы если что предупредить смертоубийство.

И тем не менее, каждый раз, он вспоминал, потом. Его рядом. Губы на нем. Его глаза, они светились, они горели так, что Мартин не верил, что этот свет мог предназначаться ему. Они сияли так, будто бы Дэйв смотрел на единственное чудо в которое верил. Они доверяли ему себя с восторгом язычника, отдающего свою жизнь на жертвенном огне любимому божеству. Его счастливая улыбка, когда он слышал восхищенные стоны Мартина которые вызывали его ласки. И Мартин опять оказывался перед ним на коленях, не смотря ни на что, желая только одного. Чтобы он позволил этому чуду повториться вновь. Снова и снова. Умоляя, чтобы это предназначалось ему. Забывая о самолюбии и нормальном человеческом достоинстве.

Сгорая каждый раз, превращаясь в пепел, видя, как этот свет появляется в нем, адресованный кому-то еще. В этом была часть харизмы Дэйва, безусловно, то как он мог смотреть на людей, абсолютно восхищаясь и доверяя, в его глазах горела любовь, и человек просто не мог устоять чтобы не влюбиться в него. Мартин не питал иллюзий по поводу того, что этот свет значил что-то особенное в его случае, но он всегда был благодарен Дэйву за то, что тот давал ему в это безоговорочно поверить.

Он видел его, удивительно нежно занимающимся любовью с какой-то новой знакомой, которая тоже была без ума от черноволосого красавчика, Дэйв был как всегда был откровенно увлечен процессом по уши, знакомая тоже не подкачала и заставляла его восхищенно стонать под своими ласками. Нет, не то что бы Мартин не знал. Но сами понимаете, между знать и видеть в том тонком деле лежит целая Вселенная.

В другой раз, сидя в его номере на кровати, едва смыв грим, Дэйв жизнерадостно со скабрезными подробностями рассказывал как он уделал другую свою поклонницу и ее кудрявую подружку так что они подвизгивали от счастья. Первые полчаса Мартин обреченно слушал, никак не реагируя, но Дэйв реакции и не требовал.

- И вот я ебу ее, бля, поставив раком, она подмахивает и лижет свою подружку, которая лежит перед ней распялив ноги - Дэйв хихикнул, - Телки показывают мне лесбийское шоу, пока я ебу их в жопу. Бля, Март, я тебе так скажу - ради этого стоило стать звездой. Вот бля, если бы я был философом, я бы сказал, вот в чем смысл мужику ****ься как белка в колесе, чтобы доказать всем что ты что-то значишь. Вот в такие моменты ты понимаешь, что родился не зря. Понимаешь о чем я?

Мартин посмотрел на него искоса.

- В целом, да.

- Спасибо тебе, мой друг, - внезапно воспылал нежностью к нему Дэйв, - Если бы не ты мне бы никогда этого не добиться.

- На здоровье, - странным тоном проговорил Мартин. Дэйв подозрительно глянул на него.

- Да ладно тебе, чо ты? Чем ты недоволен?

- Ничего, - сказал Мартин, - я в порядке. Мне все нравится. Я всем доволен.

- Ну чего ты?

- Ты бы хоть соврал что ли, а? – сказал Мартин.

- Зачем? – удивленно переспросил Дэйв.

- Не знаю, - тихо проговорил Мартин, - или хоть промолчал.

- Ревнуешь? – самодовольно хихикнул Дэйв, когда до него постепенно стало доходить.

- Да пошел ты, - резко сказал Мартин.

- Да брось… Март, - Дэйв похлопал его по плечу, - Старый друг лучше двух подруг.

Мартин хмыкнул, недоверчиво покачивая головой.

- Чувствуешь себя обманутой женой? – загоготал Дэйв.

Мартин глянул на него исподлобья.

- ****ь. Я те щас покажу кто тут жена, - удивительно зло проговорил он. Накал ярости, который источал Мартин, Дэйва до крайней степени заинтересовал, хотя и несколько удивил. Он и вправду не ожидал что Мартин примет его забавные истории так близко к сердцу.

Он раскинулся на кровати, глаза его горели невероятным интересом.

- Ну, покажи мне, - сказал Дэйв.

- И покажу, - Мартин влез в ботинках на кровать.

- Давай-давай, мальчик, - хмыкнул Дэйв, - покажи мне что-то чего я еще не видел... БЛЯ-А-А

Мартин грубо повернул его животом вниз, резко, так что Дейв едва успел ухватиться за спинку кровати.

- Эй, ты осторожнее, тут... это, оно, вот это что ты кидаешь, бьется... оно ****ь еще живое, - попытался пошутить Дэйв.

- Молчать, - сквозь зубы рявкнул Мартин, хватая его голову за волосы на себя.

Холодок пробежал у Дэйва по животу. Ему почему-то на самом деле стало страшно, не является ли то доверие, которое он испытывает к Мартину чрезмерным.

- Еб твою мать, - едва слышно прошептал он. Мартин закинул его голову назад сильнее. Грубо по-хамски закрывая ему рот рукой. Дэйв возмущенно застонал под его рукой, пытаясь как-то вырваться, и не свернуть самому себе шею, Мартин всем телом прижимал его к кровати и держал со знанием дела. В том смысле, что не покалечившись вырваться было невозможно совсем никак. Дэйв разъярился и исхитрился укусить Мартина за руку. В ответ он получил пару увесистых пинков, однако Мартин на секунду ослабил хватку, и Дэйву удалось немного вывернуться, он пытался от него отбрыкаться, но Мартин вскоре вернул свое преимущество в положении, и все это привело только к тому, что они оба с грохотом съехали с кровати на пол.

Дэйв возмущенно заорал, - Сука, шею сломаешь, - стоя на коленях, когда его воткнули носом в пол. Обреченно понимая, что с него сползли штаны.

- А предварительные ласки? - спросил он, с отчаянием осознавая, что благодаря их идиотской борьбе уже возбужден до крайности, задыхаясь когда рука Мартина нежно подхватила его под яйца.

- Конечно, моя маленькая девочка,..

- Мартин... – возмутился Дэйв.

Мартин шлепнул его по оттопыренной заднице наотмашь ладонью.

- Не смей разговаривать со мной таким тоном.

- Мартин... МАРТИН! МАААРРТИННН!!!!! – нет очевидно он все-таки не шутил, потому что жопа уже вся горела от его предварительных ласк.

У него едва не навернулись на глаза слезы от стыда, когда он почувствовал в себе его палец. Лучше бы он его и вправду просто трахнул сразу и грубо без подобных циничных экспериментов, заставляющих его чувствовать себя шлюхой выставленной на обозрение. Однако то что он с ним делал было достаточно приятно для того, что наряду с этими мыслями у Дэйва в голове начали зарождаться странные фантазии о том, чтобы Мартин трахнул его чем-то что было бы несколько больше по размеру. Однако он продолжал свои ласки, добавив еще один палец, словно бы догадываясь о том, о чем думает Дэйв, и специально дразня его для того, чтобы заставить попросить.

И вскоре Дэйв начал просить. Он ничего не мог с собой поделать, его голову заволокло туманом, тот адреналин, что заполнил его вначале превратился в чистую неразбавленную эссенцию страсти. Мартин удивительно быстро выполнил его просьбу, даже слишком поспешно, заставляя Дэйва заорать от боли и физического неудобства, вызванного его вторжением. Мартин принципиально не заботился о нем в этот момент, и это бесило его, и вместе с тем возбуждало.

Однако, все проходит, и вскоре он привык к Мартину, начиная кричать уже от восторга, который раздирал его изнутри, все настойчивее с каждым движением, начал двигаться навстречу желая только одного, усилить интенсивность своих ощущений, переставая соображать что собственно происходит, и как оно для него на самом деле было бы лучше.

А травка, все-таки, тогда подвела.

Алан, наверное, обкурился, или просто на него напала тоска, но он ничуть не смущаясь присутствием Флетча и Дэйва разбирающего трюмо, полез ласкаться к Мартину, ожидая, что врожденное мужское уважение к товарищу не позволит Мартину ему отказать. Мартин несколько раз попытался свести дело к шутке, и Энди попытался на всякий случай поприставать к Алану. Против его ожидания Алан ничуть не возражал, но продолжал ползти сладострастной настойчивой молодой гусеницей к Мартину. Когда губы их слились со смачным звуком Энди понял, что шутки кончились.

Дэйв сидел перед телефоном в Лондонской квартире у своей жены. Он опять смотрел на телефон и опять вспоминал все в самых незначительных подробностях. Он вспомнил Флетча, который незаметно вышел из комнаты, чертыхаясь себе под нос, как он попытался уговорить Дэйва пойти с ним вниз в бар, выпить еще по виски. Дэйв смотрел на него и рассказывал ему про подонка в трюмо. Когда Энди попытался поднять его на ноги и вытолкать из номера Дэйв начал кусаться и лягаться и сказал, что сейчас позвонит в ФБР, потому что он видел вчера передачу, и Энди похож на разыскиваемого злобного маньяка. Энди внезапно разозлился, сказав Дэйву, что он уже залупился отвечать за тупых инфантильных мудаков, которые принимают его как должное. Дэйв сказал ему что он неправ. Ну по крайней мере, Дэйв предполагал что он сказал именно это, но Энди почему-то дал ему по голове и ушел хлопнув дверью, сказав, будь что будет.

Заставший Алана и Мартина в разгаре странной эротической игры Дэйв сначала решил что у него галлюцинации. Он никак не ожидал сейчас увидеть несколько причудливо связанного Мартина под увлеченно делающим свое дело Аланом. Но когда он подполз пощупать двух подонков, которые не обращали на него ни малейшего внимания, ему стало плохо. Он вскочил на ноги и бросился прочь, от греха подальше. Но этого Мартин с Аланом даже и не заметили. По всей видимости, потому он трясущимися руками нацарапал ему пару показавшихся наиболее уместными в данной ситуации слов, характеризующих его поведение и оставил письмо на ресепшне, взял паспорт, деньги и свалил.

Энди клеил пластиковый корпус телефона, склонившись под торшером, в тот момент, когда телефон зазвонил вновь.

- Мартин, - сказал Дэйв.

- Я Эндрю, - сказал Энди.

- Эндрю, - задумчиво сказал Дэйв и положил трубку.

Энди скрепил лентой разбитый вдребезги корпус, когда телефон снова зазвонил.

- Энди, дай Марта, - сказал Дэйва.

- Марта нет, - сказал Энди и положил трубку.

Дэйв позвонил снова.

- А где он? – спросил он.

- Вышел.

- Куда?

- Не знаю, - сказал Энди и нажал на рычаг, не имея ни малейшего желания продолжать разговор с Дэйвом.

На свой следующий звонок Дэйв уже обнаглел, уверившись в себе, и спросил:

- Энди, а почему не работал телефон?

- Дэйв мы с тобой еще не женаты, - сказал Энди.

- Это телефон Мартина, - сказал Дэйв, голос его заметно дрогнул, - что случилось?

- Ничего, зайчик, - сказал Энди, - все хорошо и мило. Мы все в порядке, тебя любим и ждем. Как погода в Лондоне?

- КАКАЯ НАХ ПОГОДА? – Дэйв сорвался на крик. Потом судорожно вздохнул. Всхлипнул. Громко высморкался. Вздохнул опять, - Мне нужен Март, - глупо по-детски проныл он.

Эмоции Дэйва не произвели на Энди ни малейшего впечатления. Меланхолично доклеив телефон с противоположной стороны, он полюбовался на проделанную работу, прищурив один глаз, и тоном Великого Инквизитора проговорил.

- Мы прочитали ваш опус, мистер Гахан, - Дэйв попытался что-то сказать, но ему это не удалось, - Я бы хотел надрать вам жопу, но вы заблаговременно съебались в Лондон.

- Я не мог там оставаться, понимаешь ты... не мог!!!

- Что так?

- Бля, Энди,... это в конце концов не твое дело. Это касается только меня и Мартина, понимаешь? Скажи лучше, где он, и все, больше мне от тебя ничего не нужно.

- А не пойти бы тебе на ***, дружок? – любезно спросил Энди, - для таких как ты справочное бюро находится примерно там.

- Какого черта ты сидишь у него дома и не знаешь где он? – закричал на него Дэйв.

- Какого черта ты заставил его уйти?

- Ты врешь, ты знаешь, где он, ты просто не говоришь мне!

- Я не вру, - Флетч подышал на стекло очков и потер их об майку, - чего мне врать-то? Пусть погуляет. Он уже большой мальчик. Не вернется до десяти, позвоню в полицию.

Дэйв долго дышал в трубку.

- Извини, - сказал он внезапно.

- Да ладно, не первый и не последний раз, - сказал Энди.

- Энди... я не могу больше.

- Знаю, - сказал Энди.

- Он предал меня, Энди, я никогда не думал, что он... что это сделает он, я... он с Аланом? Алан там?

- Это квартира Кристины – сказал Энди.

Дэйв шмыгнул носом.

- Бля, я ебнулся, - сказал он.

- Он предал тебя, - сказал Энди, интонация его была скорее утвердительная, чем вопросительная.

- Да, - сказал Дэйв.

- Он не может без тебя.

- Да? – скептично.

- Можно подумать, ты можешь.

- Бля.

- Ты отомстил? – спросил Энди.

- Да, - спустя некоторое время сказал Дэйв,- Блин я узнавал, следующий рейс в Берлин сегодня ночью, я лечу, а? Я уже взял билеты, а?

Вскоре пришла с работы и сама Кристина. Она несколько удивилась присутствию Флетча и отсутствию мужа у себя дома, но Флетч объяснил, что Мартин вышел за молоком в магазин.

- У вас кончилось пиво? – уточнила Кристина, она была женщина удивительно практичная и реалистичная, - В кухне под столом стоял еще ящик. Вы уже и его уговорили?

- Да нет, - сказал Флетч, - правда, за молоком. Моя жена вечно меня гоняет, чего я сижу дома, и ничего не делаю. Вот я и убедил его сходить в магазин...

Раздался громкий звонок. Кристина открыла дверь.

- Мартин? – удивилась она, глядя на мужа, стоящего с пустыми руками,- а где молоко?

- Какое молоко? – на всякий случай, вжав голову в плечи, спросил муж.

- МАААРТИИИН, - громогласно засмеялся Флетч, - Да на тебя не иначе снова муза нашла. Ты забыл, за чем я тебя посылал? Ах ты, творец, твою мать, а?

Кристина рассмеялась, а Флетч вытащил Мартина на улицу, приговаривая, чтобы они не волновались, он все сделает.

- Дэйв... звонил? – спросил Мартин едва дыша, как только они переступили порог.

- Нет, - сказал Энди, но увидев лицо Мартина добавил, - был какой-то звонок... не знаю, может и он. Наверное, что-то со связью. Не переживай, утро вечера мудренее.

Утром просветлело, облака разошлись, и солнце уже вовсю обещало осветить и хоть немного прогреть берлинские улочки. Кристина пила кофе на кухне. Мартин брился в ванной, пять минут ворчал себе под нос традиционный монолог женатого мужчины про опять затупившуюся бритву, потому что кое-кто вечно бреет ею ноги. Лосьона после бритья почему-то тоже на полке не оказалось. В отместку он взял Кристинины духи. Он смутно услышал звонок и странную суету за плеском воды.

Вышел из ванной в одних семейных трусах, приложив полотенце к щеке, кожа горела от долгого изуверского шкрябания ее тупой бритвой. Глазам его открылось зрелище которое он менее всего ожидал увидеть. Посреди его гостиной с чемоданами в обеих руках стоял Дэйв Гахан собственной персоной и разговаривал с Кристиной.

- Можно я тут у вас перекантуюсь, пока не найду себе сносную квартирку в Берлине? – увидев Мартина спросил он, - твоя жена не против.

- Ну... если... жена... не... против, - отмороженно сказал Мартин, судорожно прижав к груди полотенце, - Господи, Дэйв... блин, - словно придя в себя выдохнул он.

Дэйв торжествующе расхохотался.

Глава 5

- Знаешь, любовь…это все-таки страшная вещь, - сказал Дэйв глядя на людей проходящих мимо окон кафе. Худенькая, хорошенькая как картинка черноволосая официантка подлила Мартину кофе. Мартин засмотрелся на нее автоматически, думая о чем-то своем.

- В детстве ты мечтаешь о любви, думая, о ней как о счастье, как об освобождении от реальности, от мира вокруг, - наконец сказал он.

- Как о рае, - кивнул Дэйв.

- А попадаешь в ад, - Мартин отхлебнул кофе.

- Я бы иногда предпочел бы попасть в ад, - сказал Дэйв,

Мартин едва заметно усмехнулся.

- Я раньше никогда не думал, что, по сути, любовь это зависимость, - тем временем продолжил Дэйв, - Пока ты не любишь тебе все равно, кто что скажет и кто что сделает. Когда ты влюблен, каждое слово причиняет боль. Оно может убить. Ты становишься зависимым психом, это точно. Ты делаешь что-то что очень вредно для тебя. Будь ты нормален, ты бы сроду не ввязался. Инстинкт самосохранения подыхает, когда ты влюблен. Любовь сродни самоубийству.

- И что самое страшное, - продолжил его мысль Мартин, - выжил, обжегся, обгорел, но идешь снова, потому что выясняется что без этого инстинкта, без этой ведущей силы ты почему-то просто не можешь БЫТЬ. Но, тем не менее, только она делает жизнь пригодной для жизни.

Дорогу перед кафе перебегали школьники, делая это парами, теряя портфели и толкаясь.

- Любовь странная штука, - сказал Дэйв.

- Страннаялюбовь, - подчеркивая интонацией отсутствие промежутка между словами сказал Мартин.

- ЧО?

- Ну, в одно слово, это, ну есть любовь. А есть Страннаялюбовь. Немцы часто цепляют слова вместе, и составляющие вроде остаются те же, а смысл слова получается другой. А почему в английском, например, так нельзя? Есть любовь,… а есть Страннаялюбовь.

- ****ь, - сказал Дэйв, помешивая остатки горячего шоколада в белой фарфоровой чашке, - какая творческая нация. Родись я немцем, я бы столько новых понятий напридумывал бы…

Они помолчали некоторое время оба, думая обо всем, что сказали только что.

- А может, Дэйв, это и к лучшему, что ты не родился немцем а? - осторожно спросил Мартин.

Они расхохотались оба, Дэйв задумчиво покрутил в руках ложечку.

- Как ты?

Мартин пожал плечами и отпил ароматный кофе.

- Я чувствую себя виноватым за то, что произошло с Кристиной, - сказал Дэйв.

- Мы просто расстались и все, - ответил Мартин, - не имело смысла продолжать этот цирк. Она этого не заслужила. Я действительно любил ее. Если кто и виноват перед ней, так это я. Я знал, что все так закончится. Нет. Не то чтобы именно так.

- Да, несмотря на твое глубокое внутреннее эстетство, ты почему-то с детства стремаешься театральных сцен.

- Я не актер, - усмехнулся Мартин, - я клоун. В моем исполнении театральные сцены выглядят убого. Пьеро с нарисованной улыбкой. Все бы ржали, не будь так тоскливо.

- Послушай, я правда хочу тебе сказать, извини. Блин. Извини, что я сломал тебе жизнь.

- Я не виню тебя, - покачал головой Мартин.

- Нет, не винишь, - подтвердил Дэйв, - никогда. Не винишь. Мне хочется повеситься самопроизвольно.

Губы Мартина дрогнули в непонятной гримасе, глаза потемнели.

- Я пошутил, - осторожно сказал Дэйв.

- Счет, пожалуйста, - сказал Мартин официантке по-французски. - Ты знаешь, Дэйв... я думаю... наверное... все-таки те две недели что мы прожили вместе, потом, после этого... я... это глупо то, что я сейчас говорю, я был счастлив, - он достал сигарету из полупустой пачки, валяющейся на столике.

Дэйв мрачно кивнул.

- Мы не смогли, - важно сказал он, сосредоточенно обсосав ложечку.

- И не смогли бы никогда, - Мартин закурил сигарету и выпустил носом дым.

- Да, - сказал Дэйв.

- Да, - сказал Мартин.

- А почему? – внезапно заинтересовался Дэйв.

- Не начинай, Дэйв, - сказал Мартин, - я теперь слишком дорожу твоей дружбой. Слишком дорожу тобой.

Дэйв нахмурил брови, лицо его выражало усиленную работу мысли.

- Не надейся, Март, так просто ты от меня не избавишься, - наконец проговорил он.

Мартин удивленно вскинул брови и усмехнулся. Официантка принесла счет, он расплатился. Отклонив попытку Дэйва это сделать.

- Ладно, - сказал он, - что-то мы все обо мне и обо мне. Я слышал, у вас будет ребенок.

- А.. га, - сказал Дэйв, вообще-то он потому и пригласил Мартина поговорить в кафе на Елисейских полях у Триумфальной Арки, на нейтральной, так сказать, территории, - но почему-то забыл.

- Это здорово. Поздравляю.

- А... га, - сказал Дэйв, слов у него не нашлось.

- Ну, что, пошли? – сказал Мартин, вставая и снимая плащ с вешалки, стоящей рядом со столиком. Они выскочили на улицу, Мартин запахнул плащ и вытянул руку, ловя такси. Дэйв стоял рядом, переминаясь с ноги на ногу, засунув руки в карманы серого пальто, провожая Мартина, потому что ему было ехать совсем в другую сторону.

- Ну, пока, - сказал Мартин, садясь в желтую машину.

- Пока, - автоматически проговорил Дэйв.

Шины хрустнули гравием, и машина тронулась. Дэйв внезапно бросился за ней, заставляя таксиста выругаться и остановиться. Окно Мартина опустилось вниз, он вопросительно смотрел на него.

- Эта... – внезапно Дэйв забыл, что он хотел сказать, - я забыл... Слушай, чего хотел сказать... может завтра по пивку, а? Тут местечко одно есть...

Мартин улыбнулся и закрыл окно. Машина тронулась опять. Дэйв стоял на тротуаре, по которому ветер носил пожелтевшие листья и смотрел туда, куда уехала машина. Отчаяние накатило на него разом. Полное и невыносимое отчаяние. Внезапно он вздрогнул, на плече его лежала чья-то рука, он отскочил и повернулся.

Рядом с ним стоял Флетч и улыбался какой-то странной улыбкой.

- Ох, напугал, черт... – выдохнул Дэйв.

Назавтра они сидели в парижской студии. Которая, по сути, являлась каким-то старым театром. Они выбрали это помещение из-за великолепной акустики. Дэйв покачивал ногой, Алан игрался с видеокамерой. Хихикая над съемками очередного Мартиновского пьяного стриптиза. Дэйв был зол и готов был надеть Алану на голову и камеру и телевизор.

- Вот, бля, - сквозь смех сказал Алан, - Дэйв ты только посмотри...

- Черта с два. Меня это бесит, - сказал Дэйв, - ты чего, не можешь его удержать?

- Это бесполезно, - хмыкнул Алан, - ты сам-то давно пытался?

- Давно, - сквозь зубы прошипел Дэйв.

- Поразительный человек, - сказал Алан, - пока он трезв, мил и пуглив, как овечка, порой удивительно разумен, стоит нажраться – он начитает любить весь мир, причем иногда в извращенной форме, причем его перестает волновать вопрос взаимности. Ему удивительно хочется со всеми дружить и общаться. Жалко, это к утру проходит. Замечал, да?

Дэйв подавился.

- Алан, я просто невыносимо хочу дать тебе по морде, - признался он.

Алан усмехнулся,

- Да брось ты, я единственный кто может тебя понять, я твой единственный друг здесь.

- Мой единственный друг здесь это Флетч – сказал Дэйв.

- Флетч не человек, - с удивительно серьезной миной возразил Алан, - он Мартиновский ангел-хранитель.

- Ты что-то куришь, сильно забористое - сказал Дэйв, - во-первых ангелов не бывает. Во вторых он не слишком-то без греха, небесное созданье. А в третьих, с чего бы это вдруг Небесам так заботиться о Мартине?

- Неисповедимы пути Господни, - сказал Алан.

- Абсолютный хит среди отмазок на все времена, - хихикнул Дэйв, - и главное, *** возразишь. Ну а я-то на кой ему сдался?

Алан нехотя оторвался от просмотра матча Германия – Депеш мод, который он снимал прошлым летом, и который они отчаянно продули.

- Ты? – переспросил он, - ты нужен Мартину.

- А ты? – спросил Дэйв.

Алан пожал плечами.

- Я люблю его. Мне все равно.

В дверь вошли довольный Флетч и хихикающий Мартин.

- Слышьте, - заявил он с порога, - а я был сегодня в музыкальном магазине.

- БЫТЬ НЕ МОЖЕТ, - в один голос почти натурально удивились Алан и Дэйв. Это они слышали практически каждый день. В тот день когда не слышали уже начинали пугаться, что что-то наверное случилось.

- Какой-то псих пытался взять у меня автограф, - сказал Мартин.

- И правда псих, - хмыкнул Алан.

- Бывает, - сказал Дэйв, - когда я был в Лондоне, один псих взял автограф и у меня. Я чуть не расплакался от счастья.

Они расхохотались все вместе.

- Интересно, за что Миллер нас до сих пор терпит? – тихо спросил Мартин.

- Наше очарование, очевидно слишком сильно для него.... – хмыкнул Алан.

- Потрясающая популярность, - кивнул Дэйв, - я все чаще и чаще вспоминаю слова Мартина, а стоило ли ради этого бросать свою работу?

- И правда, стоило ли ради этого бросать ****ить магнитолы, Дэйв? - хмыкнул Флетч, кидая куртку на кресло, и принимаясь по своему обыкновению искать чайник и очки.

- Да ладно это было только один раз, - возмутился Дэйв, - ладно, два, ну максимум три. А машина не считается, я ее с****ил на спор и бросил за углом. Я достиг невероятных успехов в торговле лимонадом. Скажи, Март? А как твой банк пережил твой уход?

- Закрылся и праздновал три дня, - мрачно сказал Мартин, садясь рядом с Аланом, и грустно глядя на матч, - Они все меня ненавидели. Впрочем, наши чувства были глубоко взаимны. Я соглашался что-то сделать там только под сильным моральным давлением и угрозой физической расправы.

- Ты и сейчас что-то делаешь только под угрозой физической расправы, - пробурчал себе под нос Алан, вновь заставляя всех расхохотаться.

- Да ладно вам, - сказал Флетч, - у нас есть человек сто верных фанатов, это точно. Кто-то же покупает наши альбомы? Ведь не думаете же вы, что Миллер скупает их сам?

- Кто знает, Флетч, кто знает...

- В музыкальном магазине, - начал Мартин заново, когда разговор затух, - я видел раздел, Музыка для Миллионов, там вроде продавалась всякая популярная музыка, массового, так сказать, спроса.

- Там продавали наш альбом? – закричал Дэйв наиграно закатывая глаза и прижимая руки к груди.

- Три, - мрачно сказал Алан.

- Да нет, - махнул рукой Мартин, - я подумал, блин, а ведь глумливое название для НАШЕГО альбома, а? Музыка для миллионов. МУЗЫКА ДЛЯ МАСС.

- Кто-нибудь будет чай? - Флетч по всей видимости нашел чайник.

Дэйв подозрительно посматривал на нескладную фигуру рыжеволосого Энди, весь день. На его простоватое лицо, слова Алана хоть и показались ему абсурдными, тем не менее, не выходили у него из головы.

Когда все разошлись, он догнал его на повороте.

- Слышь, Энди, у меня отличная травка, пойдем, дунем, а? – Энди задумчиво посмотрел на него, - слушай не смотри на меня с таким немым укором, а то уже и Алан говорит, что ты Ангел.

- Наркота, - ответил Энди, задумчиво глядя на него.

- Чего наркота? – переспросил Дэйв.

- Наркота, ****ь, вас когда-нибудь угробит, ребята...

Дэйв громко расхохотался.

- Да, я тоже сказал Алану, что травка ему забористая попалась...

Флетчер долго смотрел на него в упор, как будто не понимая о чем он говорит, потом до него видимо дошло, потому он захохотал вместе с Дэйвом.

- Флетч, ты все-таки неплохой мужик, хоть порой и страшный зануда, - в сердцах хлопнул его по плечу Дэйв.

Я хочу тебя

Не завтра, сейчас

Мучительно, страстно

Это видно, смотри

Руки мне протяни

Любовь прими

Дольше ждать мы не можем

Довольно, пойми

Хочу тебя*

- Это моя девушка, Сюзанна Бойсверт, - смущенно представил ее своим друзьям Мартин, она в упор выстрелила черными глазами в Дэйва, слишком уверенно и агрессивно для женщины протягивая и пожимая ему руку.

- Хищница, - высказал на следующий день свое мнение о ней Мартину Дэйв, хотя у них была джентльменская договоренность свое мнение по поводу подруг друг друга не высказывать, - схватила себе добычу и радуется. Сидит сверху и кричит всем своим видом, Мое! Не смей подходить!

- Попридержи язык, - грубо оборвал его Мартин, хотя такого он до сих пор себе еще никогда не позволял по отношению ни к кому.

От неожиданности у Дэйва отвисла челюсть. Он долго не мог ничего сообразить, и лишь сказал хлопнувшей двери в опустевшей комнате.

- Хам трамвайный....

Сердцу так больно

И жар не проходит

Руки трясутся

Разум подводит*

Дэйва трясло. Он сидел в звукооператорской и стучал зубами. Еб твою мать, что же с ним опять делается-то? Он стал хамить Джоанне, она была сильно беременная и чуть что принималась плакать. Он бесился еще больше. Она спрашивала, когда он вернется, он говорил что у него много работы, она говорила что скучает без него, что ревнует, он недовольно ворчал, что между прочим здесь он зарабатывает деньги, а не ходит по ****ям. Она говорила, что стала толстой и наверное перестала ему нравится, а француженки все худые и красивые, он примирительно называл ее тупой коровой, говорил, что любит только ее, а она принималась плакать еще больше. Она звонила ему ночью по нескольку раз, говорила, что ей страшно спать одной, рассказывала как она ходила по детским магазинам, и какие прелестные вещички она там видела. Он сжимал зубы и терпел. В промежутках между разговорами изрядно напиваясь. Так что к третьему звонку о том, как будут звать мальчика, или вдруг это будет девочка, она сегодня читала женский журнал, и там была такая страшная история... он старался только следить за собой, чтобы не всхрапывать периодически в трубку особенно громко. Счета за телефон поражали воображение даже владельцев гостиницы. Он почти не спал ночами, Алан с Флетчем шутили, что он плохо выглядит, и беременность у него, видимо, протекает тяжело.

У Мартина на лице повисло мечтательное выражение. У него странно блестели глаза. Дэйв надеялся, что это влияние внезапно посетившей его музы, маэстро внезапно стал удивительно плодовит. Они отобрали материал для нового альбома из почти пятидесяти песен в демо-версиях, которые он принес. Сюзанна заходила за ним вечером, он смущенно семенил к ней на встречу маленькими шажками, словно девочка-гейша на первом свидании. Потом совсем не по-девичьи цапал ее лапами за талию, и за то, что пониже спины, она начинала смеятся, он тоже, потом они целовались долго и взасос, пока Кесслер пинками не выпроваживал их прочь.

Дэйв с Аланом бродили по Парижу, однажды увидели их в кафе на улице. Ярко светило осеннее низкое солнце, Они целовались за крохотным столиком, взявшись за руки, Мартин подарил ей алый цветок, который принесла торговка. У Сюзанны с головы упала шапочка, ветер растрепал черную волну длинных густых волос. Мартин бросился поднимать ее шапочку, пугая наглых парижских воробьев. Кто-то бы романтичный сказал бы, какая красивая пара.

- Ох, епт, голубки, ****ь, - сказал Дэйв.

Алан вообще ничего не сказал отвернулся.

- Смотри, вот там за мостом, это королевская тюрьма... – показал пальцем он.

- Это ты ради нее НАС бросил? – мрачно сказал Дэйв

Алан рассмеялся. Он хохотал так, что у него на глазах показались слезы. Дэйв, похоже, юмора не понял, потому только лишь странно смотрел на него.

- Дэйв, я, правда, тебя люблю, - наконец сказал Алан, когда смог говорить - знаешь, есть такой анекдот. Встречаются два француза, муж и любовник его жены, один другому говорит, Ты представляешь, она нам изменяет!!

Дэйв старательно изобразил улыбку.

- Пошли хоть Бастилию посмотрим, орел, - сказал Алан, - там наверняка есть камеры пыток, посмотрим на прекрасное, расслабимся.

Ты хоть понимаешь,

Что значит быть оставленным так,

Когда рядом нет никого

Кроме этого чертового чувства?*

- Мартин, а ты вообще точно уверен, что ты умеешь играть на аккордеоне? – задумчиво спросил Алан.

- Да, - сказал Мартин.

- Да?

- Ну, да...

- Да ну?

- Ну, чего ты, Ал?

- Слушай, я уже второй час слушаю этот звук. Я потерял весь свой человеческий облик и осатанел, - сказал Алан, - ты уверен, что там других кнопок нету?

- Клевый звук, да? - сказал Мартин, - Похоже, как будто кого-то ебут на старой пружинной кровати.

- Ха, - сказал Алан, - А верно.

Не хочу я звучать как кто-то из них,

Не хочу я звучать как кто-то из них,

Я просто хочу тебя, сейчас*.- Пропел он, старательно попадая в ритм имитации ритмичных движений пружин и сиплого дыхания.

- ****Ь!!! – восторженно воскликнули они с Мартином одновременно.

- А где Алан с Мартином? – спросил Дэйв, зевая, он пригрелся и заснул в кресле звукооператора.

- Они пошли в магазин за порнухой, - сказал Флетч, он сидел рядом закинув ногу на ногу. Заехавший к ним на часок Миллер, с кругами под глазами, только что с самолета, задумчиво почесывал щетину и смотрел на бегущие циферки на электронном датчике .

- ЧО? – спросил Дэйв, чуть не вывихнув челюсть в зевке.

- За порно фильмами они пошли, - сказал Флетч, - Их торкнула новая гениальная идея, им нужны очень эротичные женские стоны. Они долго думали, где их найти, но память не подсказала ничего кроме порно.

Миллер похлопал Флетча по плечу:

- Как же быстро все-таки растут дети, – сказал он, - Подумать только, еще вчера они ходили по игрушечным магазинам, покупали зайчиков с тарелками, уточек и дудочки. А сегодня уже ходят по магазинам интимных товаров за порнофильмами.

Флетч расхохотался.

- Дэйв, уже ты уже придумал план, куда ты спрячешь очередную гениальную сбрую которую он не сможет обойти в отделе садо-мазо?

- Бля-а-а-а – простонал Дэйв, - Не издевайся, Флетч, я уже больше не могу, у меня не осталось сил.

На следующий день два великих музыканта, усмотревшиеся накануне порнухи, с несколько утомленными от тяжелой работы лицами, и припухшими губами, спросили Дэйва

- Дэйв, а ты не мог бы постонать?

- Может мне у вас еще и отсосать? – не сильно добродушно спросил у них Дэйв. Флетч дал ему подзатыльник, и Дэйв пошел стонать.

Дэйв приполз к съемной квартире Мартина и Сюзанны изрядно выпимши засветло, засунув большую бутылку виски себе за шиворот. Он задумчиво отпивал он нее то и дело, глумливо хихикая. Село солнце. Взошла луна. Явился Мартин.

- Дэйв? - удивленно спросил он.

- Я ж-жду тебя, - сказал Дэйв.

- Дэйв, Сюзане не понравится, что ты валяешься пьяный под дверью.

- Э... ннет, - сказал Дэйв, - Ее там нет. М-мастер Бойсверт в недельной командировке... Дэйв узззнавал у косе... консе... кон-серь-ежки.

- У консьержки.

- У консфсь... ладно, неважно.

Мартин открыл дверь ключом, и собрался войти внутрь.

- Сэр, вам песик не нужен? – спросил Дэйв, сидя у стены, прижав колени к груди.

- Дэйв, иди-ка ты домой проспись, - в сердцах сказал Мартин.

- Сэр, возьмите песика? – не унимался Дэйв, он встал на четвереньки, задумчиво пополз вперед и сосредоточенно цапнул зубами Мартина за икру, - Песик умеет гадить повсюду, лаять бестолку, кусаться, портить мебель, и вам жизнь. Но в душе он хороший и добрый и ему очень нужен хозяин... возьмите, сэр, - Дэйв опять сжал челюсти на ноге Мартина.

- ****ый в рот, - испуганно сказал Мартин, - И то правда, и куда же ты теперь такой пойдешь-то, а?

Он подхватил Дэйва за шкирку и втащил в квартиру.

Сюзанне не о чем было волноваться, Дэйв проспал всю ночь в обнимку с унитазом. Алкоголь его организм всегда переносил отвратительно.

Утро выдалось дождливым. Мартин проснулся поутру, нехотя открыл глаза, принял душ, оделся, попытался причесаться, но быстро плюнул на это дело. Рывком распахнул дверь своей комнаты.

Перед его дверью стоял Дэйв Гахан. Он был в трусах и фартуке с рюшечками. В одной руке он держал тарелку с омлетом в другой вилку, и сосредоточенно жевал жареный бекон.

- Кушать очень хочется, - пояснил он глядящему на него открыв рот Мартину.

Мартин окинул Дэйва подозрительным взглядом.

- Ты чо голый-то?

- Эта... одежда испачкалась, я запихнул ее в стиральную машину. Слышь, Март, - прочавкал Дэйв, - У тя там на кухне какая-то толстая баба ошивается. Я не знаю, я хотел спросить, это нормально?

- Бля-а, - Мартин схватился за голову, - домработница. Я же совсем забыл... Давно она пришла?

- Нет, недавно, - сказал Дэйв и наколол на вилку кусок салата, - я как раз жарил омлет.

Мартин со свистом выпустил воздух сквозь сжатые зубы, представив себе эту картину живьем. Дэйва в плавках и фартуке жарящем на плите омлет, и обозревающее это чудо домработницу. Он с тоской посмотрел в окно.

- Думаешь выброситься из окна? – заботливо подсказал Дэйв, - Бесполезно, это первый этаж. Я уже думал об этом.

Мартин странно посмотрел на него.

- Хочешь бекончик? – заботливо спросил Дэйв, протягивая наколотый на вилку кусок бекона.

- Да иди ты... – вскипел Мартин.

- Не злись на меня, - сказал Дэйв, - я забыл, что ты не ешь мясо.

Мартин молча отодвинул Дэйва рукой в сторону и с мрачной решимостью пошел в кухню. Дэйв с тарелкой пошел за ним.

- Слушай, а ты никогда не задумывался, что эти маленькие красные помидорки кричат от боли, когда ты их кусаешь...?

Дэйв чуть не налетел на внезапно остановившегося Мартина. Мартин медленно взглянул на него из-за плеча, то ли в коридоре было темно, то ли что-то еще, но сложилось ощущение, что зеленые глаза его друга моментально почернели. Дэйву показалось, что он его сейчас ударит. И довольно больно.

- Да, Сатана? – с умильной улыбкой на лице вытянулся он, подобострастно глядя в глаза Мартину.

- Хе-хе-хе, - внезапно рассмеялся тот, не без оттенка самодовольства, и пошел дальше.

- Фуух... – выдохнул Дэйв. Пронесло.

Мартин представил его домработнице как своего коллегу, по крайней мере, Дэйв понял его слова так как позволял школьный курс изучения французского. Еще он понял, что бабу зовут Лорен, и она ему поможет разобраться с одеждой, потому что мсье стало надысь сильно плохо.

- Отравился, знаете ли, вашим местным вонючим сыром, - добавил по-английски, радостно закивав, Дэйв. Мартин больно пнул его под ребро, но мадам не понимала по-английски, потому только улыбалась ему старательно из-под больших очков. Лорен медленно удалилась, выписывая в воздухе восьмерки огромным задом.

Мартин подошел к кофеварке, налил в чашку кофе. Взял горячий круассан, из тех что принесла только что из булочной-пекарни внизу Лорен, кружку с кофе и вышел в столовую, комнату смежную с кухней. Дэйв кинул тарелку в раковину, задумчиво вытер руки о передник. Он сунул палец в креманку с вишневым джемом, потом его облизал.

Пошел в столовую вслед за Мартином, потом передумал и вернулся за джемом. Дэйв сел за стол, рядом с Мартином.

- Ты считаешь меня идиотом? – спросил он, поедая джем.

Мартин задумчиво дожевал круассан.

- Я считаю, мы оба идиоты, - довольно миролюбиво проговорил он.

Некоторое время они молчали.

- Слышь, Мартин, - наконец проговорил Дэйв, - я тут подумал. Раз уж мы все равно в полной жопе. Слушай, может хоть потрахаемся, чтобы не обидно было?

Видишь ли,

Меня просто понять.

Это способ убить время,

Нам же нечего терять. *

* (все процитированные слова взяты из песни I want you now by Martin L Gore) Music for the Masses

Глава 6

- Самолет проходит зону турбулентности, просьба оставаться на местах – сообщили динамики.

- Мартин, проснись, - Дэйв ткнул его локтем в бок, - Самолет падает.

- Ну и хули было будить тогда? – отчаянно зевнул Мартин. Он снял солнечные очки и потер глаза.

- Ой, - сказал Дэйв, когда самолет попал в очередную воздушную яму.

- Стюардессы синие и в обмороке? - лениво спросил Мартин, глядя на Дэйва.

- Нет, - сказал Дэйв, обернувшись назад и посмотрев в проход, - сидящие и ржущие.

- Значит, ничего, - сказал Мартин и потянулся, - честно сказать, я, как тогда мы с Аланом едва не наебнулись, когда летели из Испании, сильно изменил свое отношение к процессу. Черт знает, что произошло, то ли двигатель отказал, то ли еще что, стюардессы ползали по салону, кто-то предлагал взять паспорта в зубы, чтобы потом было легче опознать. Я тогда очень тепло с жизнью попрощался, и, в общем, успокоился с тех пор, подумал, что если бы суждено было ебнуться в самолете, ебнулся бы тогда.

- ****ец какой-то нас тогда преследовал, не иначе, - сказал Дэйв, - Я помню в тот день, прямо передо мной рухнул самолет, когда я ехал на машине. Я вообще не думал, что так бывает.

- Промахнулся, - прошипел Мартин сквозь зубы. Флетч громко расхохотался.

- Господи, ты спасал меня три раза ради чего? – комично воскликнул Дэйв, - Я только что исправился. Флетч вот скажи, кстати, ты боишься летать?

- Да, - сказал Флетч, - я всегда говорил это наименее нормальный способ передвижения на мой взгляд.

Мартин посмотрел на часы.

- Вроде бы уже скоро.

- Ой, - снова сказал Дэйв, и сцепил руки на груди, - Господи спаси и сохрани.

И правда, вскоре стюардесса объявила, что самолет заходит на посадку. Дэйв закончил читать Отче наш, когда шасси коснулись взлетной полосы, и выдохнул. Мартин и Флетч лениво захлопали. Самолет остановился, подъехал трап.

Даррелл, телохранитель Мартина, уже встречал их у трапа. Недалеко от лимузина. Мартин шел последним. В Санта-Барбаре обыкновенно было солнечно, но сейчас небо было усыпано белыми клочками облаков.

- Слышь, чо, Дэйв, - внезапно сказал Мартин, когда Дэйв уже занес ногу для того, чтобы сойти с трапа, - я что хотел сказать-то?

- Что, Март?

- Да я... – Мартин потер шею смущенно, - Я был там.

- Что?

- Я был у твоего номера. Мне, не знаю, мне почему-то показалось, что ты сейчас выйдешь. Я не знаю, зачем я это тебе сейчас говорю. Просто я хотел сказать, что я был там.

Дэйв остановился на месте. Руки его дрожали. Он судорожно схватил ртом воздух. Однако не время было давать волю чувствам.

- Там это, - кивнул он на небо, - наше Облако Судьбы не появилось.

Мартин рассмеялся.

- Его больше с нами нет.

- Хорошо бы, - сказал Дэйв.

Он опустился на кожаное сиденье лимузина, со стоном вытягивая ноги, Мартин сел напротив, доставая сигарету и закуривая. Флетч сел с другой стороны, рядом с Мартином, как обычно. Машина плавно тронулась.

- Я вот чо думаю, Март, - сказал Дэйв, глядя на лысоватые каменистые холмы у аэропорта, когда они выезжали на хайвэй - хорошо, что самолет все-таки не упал. Так обидно было бы сдохнуть в неведении.

Мартин откашлялся, так, как будто бы подавившись дымом, но ничего не сказал.

- О чем это вы? – спросил Флетч.

Однако ощущение забвения внезапно сменилось новым бумом. Все произошло так сразу, словно во сне. Страннаялюбовь взорвалась в Америке. Антон Корбин, чудноватый датский фотограф, к которому Дэйв питал заметную слабость, наконец, согласился с ними работать, хотя до того категорическим образом отказывался пятнать свое имя сотрудничеством с говенной попсой и бойзбэндом, коими он привык считать британцев. Однако он переменил свое мнение. По крайней мере, встречей с Дэйвом он оказался абсолютно и навечно очарован.

Он снял клип на Страннуюлюбовь.

- Бабы, - сказал Алан Уайлдер, посмотрев на результат, - Ребята, мы, очевидно, вышли на новую ступень человеческого развития. У нас появились бабы.

- Хе-хе-хе-хе, - сказал Мартин Гор.

Результат ему понравился. Ему не нравился Антон Корбин. Антон Корбин не нравился ему тем, что он крутился вокруг Дэйва. Потому что Дэйв исключительно к нему благоволил. Он смотрел на него своими светящимися глазами, очаровательно наивный и игривый как щенок, Антон в первый раз в жизни попав под влияние Дэйвовской харизмы даже и не пытался сопротивляться, попросту растекался по полу от его улыбки.

- Отличная модель, - приговаривал он со странным деревянным акцентом, - Дэйв, просто великолепен. Отлично, просто отлично.

Дэйв, на всякий случай со смехом хватал Антона за плечи, и отводил подальше. Немигающий змеиный взгляд Мартина на известного фотографа порой его откровенно пугал.

Страннаялюбовь выстрелила повторно.

Они подписали контракт с Антоном. Даниэль радостно потирал руки. И с чувством выполненного долга передал их на руки новому продюсеру, Дэйву Баскомбу, для дальнейшей записи альбома. Джоанна родила Дэйву сына. Сына назвали Джеком. Дэйв был на седьмом небе от счастья, и вытатуировал его имя у себя на руке. Он носился с сыном как курица с яйцом, таскал повсюду, как только стало можно это делать, а когда было нельзя, носился по студии с фотографиями.

- А это малыш Джек в кроватке... а это он смотрите, он уже садится... а это смотрите, это Джек и кот... смотрите, смотрите, это он на руках у папы....

- Кто из вас с Джоанной счастливая мамаша? – настойчиво спрашивал Флетч.

- По-моему все-таки Дэйв, - отвечал Алан, - Дэйв, а ты его грудным молоком кормишь или из бутылочки?

- Пива... – добавлял Мартин.

- Идиоты, - обижался Дэйв, но на следующий день все повторялось заново.

Воодушевленный детской тематикой вышел переснятый Корбином Вопрос Времени.

Потом Ты за рулем, и Никогда не подводи меня, вышли из-под легкой руки Антона Корбина, и внезапно все очень сильно изменилось. Фанаты вновь сидели у студии, спрашивая – а что это вы записываете, это будет сингл, или это будет альбом? Фанаты были не только местные французские, но и немцы, которые приехали сюда только потому, что узнали что Депеш Мод записывают здесь новый альбом. Ребята шутили о том, что они культовая группа, у них есть своя сотня-другая помешанных фанатов. Однако культ, похоже, начинал очень активно развиваться и прежде всего потому что наконец получил с помощью Антона свою конкретную, узнаваемую символику, ставшую почти религиозной.

Даниэль уже стал смеяться над шуткой Мартина о Музыке для Масс, которая оказалась пророчеством. Наряду с восхищением, Им серьезно пришлось задуматься о личной охране, и серьезно задуматься об ограничениях, которые внезапно наложились на их личную свободу.

Журналисты воспылали к ним интересом, и даже чморившие их на родине англичане. Однако, ребята оказались довольно злопамятными. Они закатили прием для журналистов в викторианском пафосном зале в Лондоне, проявив себя наилучшим образом, как только могли.

Вначале Мартин вообще отказывался общаться с людьми. Он притащил с собой магнитофон, и то и дело заводил музыку одну зануднее другой. Дэйв и Флетч долго гнобили его за вкус к музыке. Удивляясь на разные лады, как можно среди всей той широты, что предлагал современный шоубизнес за последние двадцать лет выбирать то, что выбирает он, и при всем при этом порой иногда писать неплохие мелодии.

- Кто бы мог подумать, из какого говна растут цветы, - сказал Алан, мрачно глядя в бокал с пивом.

- Хе-хе-хе-хе – сказал Мартин Гор.

Потом они изрядно нажрались, мешая вино с пивом, пиво с вином. В зал ворвались специально припасенные для этого случая фанатки в вызывающих нарядах. Они засыпали серпантином и конфетти все что могли, угваздали бархатные портьеры из баллончика с краской. Флетч быстренько облапал симпатичную блондинку и зачем-то залез с ней под стол. Мартин сосредоточенно нарезал попавший в тарелку зеленый серпантин.

- Дурачок, - сказал Дэйв и погладил его по голове.

Алана начали бесить пьяные придурки. Пьяных придурков начал бесить трезвый Алан. Они сообщили журналистам, что их друг уже старый, ему двадцать восемь лет, и он, скорее всего уже впал в старческий маразм.

Репортерша заинтересовалась Мартином, и его экстремальными имиджами. Мартин сказал, что он совершенно и абсолютно нормален, и самое ненормальное что он когда-либо делал это называл себя в честь одного чувака из учебника по-французскому... Л`ёнкле Мартан, то бишь, дядя Мартин. Репортерша была довольно разочарована всей той фигней, которую ей пришлось услышать за сегодняшний вечер.

После этого вместе с фанатками он завалил усатого фотографа на стол и попытался снять с него штаны. Фотограф сопротивлялся, и потому Мартину это скоро наскучило. В итоге он снял штаны сам.

Английские газеты их игр в звезд не поняли и обиделись не на шутку.

Однако газеты-газетами, но жизнь шла своим чередом.

Они вернулись в Лондон и начали репетировать будущий тур в раскрутку альбома.

Мартин все больше понимал, что ведет жизнь словно бы на нескольких уровнях. Была Сюзанна, он по своему любил Сюзанну. Совершенно параллельно ей однако происходило другое. Стрезву. Спьяну. Проститутки. Он стал завсегдатаем всех подпольных публичных домов, замаскированных под клубы. Реже фанатки.

Дэйв с Аланом подшучивали над ним.

- Зачем платить за секс, если они сами ходят рядом, бесплатно? – они имели в виду окружающие их толпы фанаток, присылающие свои фотографии, которые они со всей внимательностью всей группой просматривали. Мартин отвечал своим вечным «Хе-хе-хе», что в данном конкретном случае означало, чего с вами тупарями разговаривать, раз сами не понимаете.

Вседозволенность развязывала руки. Деньги-товар. Товар-деньги. Ты не должен. Ты ничего не должен. Взял и пользуйся. Это было тем, что сносило ему крышу. Ему нравилась эта свобода. Ему нравилось делать то, что ему хотелось. Ему нравилось это делать достаточно агрессивно. Ему нравилось, что девушка ему сопротивляется. Иногда ему нравилось играть в хорошего и доброго дядечку. Ему нравилось доставлять ей удовольствие. Ему нравилось, когда она кричала от удовольствия, или от возмущения. Не потому что его на самом деле сильно волновали ее чувства. Его они не волновали, и это была одна из вещей, которые возбуждали его еще сильнее. Ему нравилось чувствовать свою единоличную власть над чужим телом. Но более всего ему нравилось, что завтра он не вспомнит ее лица. Он говорил, что если на небе есть Бог, в которого он верит, то этот бог есть Секс.

Его завораживал глубокий циничный эротизм обезличенного секса. Когда менялись люди. Не менялась суть. Это был словно один долгий роман сам по себе. Роман, в котором не надо было кому-то что-то доказывать. Лишенный обязательств звонить, переживать и мучаться. Лишенный необходимости просыпаться с этим человеком поутру. Лишенный чувств, заботы и ответственности. Секс в чистом виде. Дистиллированный, очищенный от идиотских примесей, которые накладывает на него общество, секс.

- Понимаешь, - говорил он Алану, - я думаю, что секс за деньги, в некотором смысле гораздо более морален, чем некоторые отношения. В жизни отношения строятся на таких вещах, манипуляциях и зависимостях, что в общем, если вдуматься, они поразительно аморальны. Кто-то держит кого-то на крючке, манипулируя чувством вины, манипулируя теми слабостями, что есть у этого человека. Понимаешь, я думаю, это просто честно, ты платишь за секс и ты получаешь секс. Поэтому в сущности это наиболее честные и нормальные взаимоотношения, какие можно найти на Земле.

- Понимаю, - сказал Алан, - я, ****ь, всю жизнь плачу больше, чем оно того стоит.

Они начали драться.

Такого не было никогда.

У Алана очевидно сдавали нервы.

Сюзанна давила все сильнее, и он позволял ей это, понимая, что только она сейчас держит его по эту сторону нормальности. Иногда он даже побаивался ее, боялся подходить. Она была для него олицетворением чего-то такого, нормального, приличного, той части себя, которую он мог показать, например, своей семье. Он даже начинал ее любить за это. Она была для него чем-то вроде светлой его стороны. И тем не менее, спали вместе они довольно редко. Их отношения спасало то, что она со своей стороны не выражала особой заинтересованности в сексе. В отношениях, похоже, ее больше возбуждал сам факт наличия своего мужчины, нежели чем секса с ним. Парадоксальным образом, это их устраивало обоих. И парадоксальным образом это ставило ее в понимании Мартина над толпой проституток, которых он имел в разных позах, и да, кажется он даже любил ее.

Алан трясущимися руками достал сигарету и закурил. Их сексуальные эксперименты становились просто опасными для жизни. Мартин стал вести себя с ним гораздо более агрессивно, и стал занимать более активную позицию. Побуждая и его вести себя более агрессивно.

Дэйв поехал в турне с альбомом вместе с Джоанной и маленьким Джеком. Трудно сказать, было ли это его сознательным или бессознательным шагом. Но он сильно отдалился от остальных в группе. Как ни странно, его сильно морально поддерживал Флетч. Он начинал чувствовать что тот становится ему чем-то вроде старшего брата. Он обращался с ним немного свысока, и вообще был странный, но когда становилось совершенно невыносимо плохо, он, почему-то оказывался рядом. Хамил что-то, хлопал его по плечу, шутил или спрашивал про очки. Нет, сильно легче не становилась, но он вселял странную уверенность и надежду на то, что все будет хорошо. Алан мало с ним разговаривал. Алан страшно устал психически и морально, по нему было это видно. Мартин отощал как дворовый кот, однако его лицо либо не выражало ничего, либо надевало маску жизнерадостной улыбки. Мартин обходил Дэйва стороной, однако Дэйв видел, что как это не казалось парадоксальным, они продолжают свои отношения, и это отнюдь его не радовало.

Алан был так же помешан на музыке, к тому же он был великолепным пианистом. Они с Мартином устраивали живые выступления после концерта. Дэйв поначалу учавствовал в них, потом просто перестал, потому что чувствовал себя третьим лишним. Что задело его сильнее всего, так это то, что его отсутствия как оказалось, никто не заметил.

Они играли в пятнадцатитысячных залах. Успех был очевиден. Америка приняла их с распростертыми объятиями. Все складывалось как нельзя лучше, если не учитывать, что погода явно противилась их пребыванию там. Каждое шоу под открытым небом начинался дождь. Тучи словно следовали за ними по пятам, закрывая солнце в штатах, где сроду летом дождей не было.

Алана опять стали преследовать его жуткие кошмары про облако, он рассказал о них Дэйву, однажды напившись с Мартином на этом шоу. Мартин пошел покачиваясь допивать дальше с Флетчем в клуб, Алан сказал, что у него на их развлечения здоровья не хватает. Дэйв тактично посоветовал ему чинить крышу, чтобы не протекала, а Алан сказал, что ему меньше надо жрать шоколадок, а то он стал напоминать упитанного щенка, и они со сладострастием начистили друг другу морды. Однако Алан затрахал своим облаком всех. Так что, в конце концов они прозвали ходящее за ними тучи, Облаком Судьбы.

- Флетч, блин, я чувствую это, оно против нас. Флетч, ты должен знать, просто должен. Мы что-то делаем не так, мы не должны это делать. Они хотят нас научить. Они. Он. Она. То что ТАМ. – он показал пальцем в небо и вжал голову в плечи, - Я не знаю кто. Он хочет сказать как правильно, но мы не хотим этого слушать. Послушай, это не совпадения, не бывает таких совпадений.

Флетч задумчиво пожал плечами.

- Да, бог с тобой, Алан - хмыкнул он, - А там-то откуда знать, что правильно?

- Тогда зачем? ПОЧЕМУ? – голос Алана охрип.

- Кто знает, - сказал Флетч, - кто знает. Но мы должны держаться, так ведь? Если ты не пойдешь сейчас со мной вниз, мы просто пропустим саундчек и вечером опять все синтезаторы поедут кто в лес кто по дрова. И даже не пытайся мне говорить, что в этом будет виноват не Алан Уайлдер, а высшие силы.

Когда Дэйву удавалось сбежать от спящей семьи, он изрядно напивался и выдавал Алану речь, что он все еще любит Мартина, пусть Алан ему скажет. Алана выворачивало наизнанку, но он говорил. Мартин говорил, что он тоже любит Дэйва, но тому будет лучше без него. Алан приканчивал вторую пачку сигарет за день. Снотворное кончалось слишком быстро. И Алкоголь. Ни то ни другое уже не действовало. Утром он хотел спать, не мог прийти в себя, зато ночью был ни в одном глазу. Он вообще уже не разбирал когда была ночь а когда день. Время суток спустя много долгих месяцев слилось в концерт – не концерт. Его подруга родила ему дочь, а он как-то так до конца и не понял. Это все было как будто в другой Вселенной. В этой были автобусы, самолеты, безумные фанаты. Нет, на концерте он видел много нормальных людей, но они странным образом до них не доходили, те что доходили вызывали у него стойкое желание орать в голос и валяться на полу. Психи настоящие психи, с больными глазами, излучающие неудачу, отчаяние, слабость и никчемность каждой порой своей кожи. Когда он видел их ему казалось они отравляли воздух в комнате одним фактом своего присутствия. Их кривое зеркало, их карикатуры.

А вот Мартина это по-прежнему забавляло. Ему нравилось что это то что он делал с людьми, ему нравилось то, что он делал с их мозгами. Дэйву было пофиг, лишь бы его любили и им восхищались, и чем громче тем лучше, кого-то из фанатов он редко вообще различал они были толпой почитателей, которые готовы были на него молиться. Он говорил что концерт это как секс. Это лучше чем секс. Эта энергетика эта сила что выплескивается на тебя из зала, это невозможно повторить.

- Ты хватаешь себя за *** перед толпой народа, а они умирают от восторга, это ****ец какой-то, - любил глумиться он, и хватал себя за яйца на следующем шоу в еще более извращенной манере.

Мартин ничего не говорил по поводу его шоу, но не надо было быть экстрасенсом что он выражал свое бессловесное одобрение. Вопли и смех в коридоре заставили Алана встать с кровати и выйти в коридор.

Мартин стоял в обнимку с двумя одетыми в черное ****оватыми кралями с сильно подведенными глазами и осветленными патлами. Его покачивало, но девицы его крепко держали. Еще одна старательно засовывала карточку ключ в дверь номера, но ей ничего не удавалось, потому что она была пьяна ничуть не меньше.

- Мне надо с тобой поговорить, - сказал он Мартину.

- Не видишь, я занят? – ответил Мартин.

- Чем? ЭТИМ? – Алан оттолкнул левую кралю, - вали отсюда, - сказал он ей.

- Мааартиин, - обиженно проныла она. Однако внимание Мартина было поглощено битвой Алана с девкой за карточку. Плечи его задрожали, он принялся откровенно хихикать над открывающимся шоу.

- Пошли вон, отсюда, суки, - сказал Алан, и втащил Мартина за шиворот в номер, отбиваясь от пытающихся туда пролезть девок.

Мартин уже откровенно хохотал, стоя у стены. Алан разъярился.

- Вы размазали меня, - сказал он схватил Мартина за шею и придавив к стене, - суки, ****ь, вы меня просто размазали по полу.

Мартин ударил его по руке, отбрасывая его руку в сторону, внезапно весь юмор у него испарился.

- Никаких Нас нет, - отрезал он.

Алан отстранился, тяжело дыша, прислоняясь к противоположной стене.

- ****ь, да есть, - сказал он, - ты сам знаешь ЕСТЬ. Вы, *****, смотрите, как мир проплывает мимо, который существует для того, чтобы вас обслуживать. Не слишком ли высоко вы летаете, и не слишком ли больно будет потом с этой высоты ****уться?

- Ты это... не волнуйся, - Мартин сцепил руки на груди, - не твоего ума дело, слишком или не слишком.

- Да пошел ты, - Алан повернулся на каблуках.

- Стой, - Мартин схватил его у самой двери.

Алан сопротивлялся ему. Однако Мартин был не в настроении уступать. Он отшвырнул Алана от двери с неожиданной силой.

- Это все что ты собирался мне сказать? – это был первый раз когда Алан слышал, что Мартин может повысить так повысить голос. Лицо его внезапно исказилось от ярости.

Алан упал на пол навзничь больно ударившись головой о стену, у него на глазах появились слезы.

- Нет, я много чего могу тебе сказать, не знаю правда, готов ли ты это слышать.

- Говори, - сказал Мартин.

- Сколько ты уже будешь издеваться надо мной? – спросил Алан.

- Я?

- Ты.

- Что Я тебе сделал?

- Ты... что... – прошептал Алан, - что.... блин. ЧТО. Ты что думаешь, ты думаешь, я идиот? Ты думаешь, я не понимаю, зачем я тебе нужен? Что я у тебя работаю божьим прощением и наказанием, а? Я у тебя работаю заменой на все случаи жизни, а? Ты ни *** не умеешь строить отношения, что нужны тебе как воздух. Ты сдохнешь, но не подумаешь о том, какого это, человеку рядом с тобой. Назвать тебя эгоистом, или самолюбивым болваном не найдется сил даже у меня. ТЫ ****Ь ДАЖЕ СЕБЯ НЕНАВИДИШЬ. Я помогаю тебе смириться с собой, да? Я вроде как палач, я вроде как исполняю некий приговор, чтобы потом ты просто мог встать и пойти дальше, топча и губя вокруг всех и вся.

- Что ты гонишь? – у Мартина заходили желваки, он рухнул на колени рядом с Аланом, хватая его за плечо и встряхивая хорошенько.

- Ты думаешь, ты всегда будешь использовать меня, а? - Алан попытался вырваться из его рук, - Ты думаешь, я здесь только для того, чтобы тебе было хорошо? БЛЯЯЯТЬ ТЕБЕ ПЛОХО, ТЫ НЕНАВИДИШЬ СЕБЯ... АЛАН....****Ь, ДА!!! АЛАН ВОЗЬМЕТ НА СЕБЯ ТВОЮ БОЛЬ, Алан ничего не попросит в ответ. Ты опускаешься все ниже, ты.... – он задохнулся - А Алан опять заставит болезненный нарыв вскрыться!! Он дает вытечь тому гною, в который превратил все то хорошее, что в тебе было. Дааа.... АЛАН ИЗБАВИТ ТЕБЯ ОТ САМОГО СЕБЯ!!!

Алан схватил Мартина за грудки, и приблизил его лицо у своему, губы его дрожали.

- Тебе не приходило в голову, что я не всегда буду делать так, как ты скажешь?

Глаза Мартина сузились. Он молчал минуту, потом другую. Лицо его окаменело. Он как будто бы мгновенно протрезвел.

- Ты будешь, - тихо сказал он Алану.

- Что? – переспросил Алан.

- ТЫ БУДЕШЬ, - сказал Мартин, - ты будешь делать так, как я скажу. До тех пор пока мне это нужно.

У Алана от ненависти перехватило дыхание. Мартин не ограничился простым сообщением. Он поцеловал его в губы. Цинично, насмешливо и собственнически. Алан зарычал под ним. Кусая его губу так чтобы чувствовать соленый вкус крови во рту. Он плюнул ему в лицо, отчаянно, просто чтобы как-то выразить то презрение, к нему, которое раздирало его изнутри. Мартин наотмашь ударил его по лицу.

- Я тебя ненавижу, - прошипел Алан, не открывая глаз, похоже, привкус крови Мартина смешался уже с его собственной, от удара губа разорвалась о край зуба.

- Я тебя тоже, - сказал Мартин.

Он повернул вытирающего кровь ладонью Алана на живот, выворачивая руки назад.

- Черт, сука, я тебе не позволял этого,... – начал он, пытаясь вырваться.

- Можно подумать, я стану спрашивать, - хмыкнул Мартин, - А что тебя собственно бесит? – спросил он, - ЧТО ТЕБЯ СОБСТВЕННО ПЕРЕСТАЛО УСТРАИВАТЬ, АЛАН?

- ****ь, мне больно, - закричал Алан, - отпусти сейчас же. Мартин схватил руки у него за спиной так, что он не мог освободиться, без риска вывернуть себе все суставы.

- Что тебя перестало устраивать в этом всем, а? – спросил он, - Тебе же нравилось это делать. Тебе нравилось вершить суд, Алан. Тебе сносило крышу оттого, что ты мог это сделать.

Мартин раздвинул его ноги коленом, придавливая к полу ближе.

- Приятно, это же чертовски приятно, а? Тот, кто внизу, он беспрекословно подчиняется тебе, он в твоей воле. Он твоя марионетка, а? Он твой, понимаешь... ОН ТВОЙ, ты для него БОГ, ты решаешь его судьбу.

- Мартин, ты пьяный и псих.

- Да, Мартин пьяный и он псих, - сказал Мартин, ничуть не оскорбившись, - Мааартин, - проговорил он передразнивая интонации Алана, - расслабься малыш, успокойся, все будет в порядке, пока ты помнишь, КТО ЗДЕСЬ ГЛАВНЫЙ? А? Тебе это не нравится, Алан? Тебе не нравится, что ты не можешь меня контролировать больше, ЭТО ТО, ЧТО ТЕБЯ БЕСИТ?

Для их пущего удивления, с ними согласился работать Пеннибейкер, снимавший фильм о Роллинг Стоунз. Они решили снять фильм, с фанатами с концертом, они хотели увековечить этот феномен, который создали не желая, и в сущности не задумываясь ни на секунду над тем, ЧТО они создали.

Они и сами не верили, что это возможно. Роуз Боул. Восемьдесят тысяч человек, восемьдесят тысяч, эту толпу даже невозможно было себе никак представить. Саундчек, провалился напрочь, они никогда еще не работали с аппаратурой, рассчитанной на такие объемы. Огромный рыжий Матюгальник, как нежно называл их Громкоговоритель с эмблемы альбома Музыка для Масс Флетч, пару раз рухнул, едва не погребя под собой рабочих. Джонатан с помощниками сбились с ног разыскивая свободный работающий кран в субботу вечером в Калифорнии, чтобы удержать крышу с монстроидальным громкоговорителем на месте. Алан проверил, Облако Судьбы нависло над ними накрепко.

Дэйв терял голос, потом как-то собирался с силами и пел дальше. Мартин старался не смотреть вперед, и просто молил бога, чтобы тот дал ему сдохнуть прямо здесь и сейчас и больше не мучал его понапрасну. Когда Дэйв запел Богохульные Слухи о том, что у Бога, должно быть больное чувство юмора, Облако Судьбы разразилось разрядом молнии с грохотом разрезавшим ночной небосвод. Алан побледнел и чуть не упал. Началась сильнейшая гроза, какой не бывало в Калифорнии в июне более десятка лет.

Дэйв ехал по Лондону в своей новой машине, он думал о том, что они с Мартином очень сильно отдалились друг от друга теперь. После возвращения из тура между ними четверыми выросла стена из толстого пуленепробиваемого стекла. Они разъехались по домам и не общались, даже не созванивались. За исключением разумеется Мартина и Флетча. Они продолжали посещать тупые матчи своего футбольного клуба с упорством маньяков. В сущности, когда они оказывались вместе, им даже не о чем было говорить. Да они теперь и не оказывались вместе, верный рыцарь Эндрю настолько сросся с Мартином, что казалось, они сиамские близнецы. Дэйв смотрел на него порой, пытаясь понять, что же все-таки с ними было.

Он включил радио в машине, играл Дорз.

До того как ты соскользнешь в бессознательное

Я хочу получить еще один поцелуй

Еще одну сияющее звено в цепи восторга

Еще поцелуй

Еще поцелуй*

Ему казалось это сном. Он не мог сказать, что он страдает теперь. Нет, он был захвачен успехом, он был захвачен своей новой ролью отца, ему нравилось быть в центре внимания, ему нравилось что ему поклоняются, ему нравилось что весь мир лежал у его ног. Нет, он не мог сказать, что страдает теперь. Если то, что у них было, было путем, который надо было пройти, хорошо, он готов был его пройти. Оно того стоило. Будем считать что это так. Мартин сказал, что будет записывать свой собственный альбом, и это всех задело. Он объяснял, что это ничего не меняет, это будут просто кавер версии чужих песен, его песни останутся только в Депеш Мод. Но сильно ситуации это не меняло. То что не должно было дрогнуть никогда. Пошатнулось. Алан засел в своей студии то же, что творил он вообще было мало понятно Дэйву, но он упорно это делал. В сущности, они четверо перестали существовать. Он думал, такого не будет никогда, но это случилось.

Этот хрустальный корабль

Наполнен тысячью девчонок,

И тысячью удивительных вещей

Миллионом способов как хорошо провести время

Когда мы вернемся, я закину еще дорожку. * Crystal ship (The Doors)

Неужели их собственный хрустальный корабль разбился? Со скоростью восемьдесят миль в час он выехал на перекресток. Придурок слева не успел свернуть, он не заметил его вовремя. Дэйв дал по тормозам. Это оказалось бесполезно на подобной скорости, и машину закрутило на месте. Он врезался в чужую машину, их отнесло с перекрестка в сторону, перевернуло. Они задели еще несколько машин. Четыре или пять. Он потерял контроль за происходящим.

Когда он пришел в себя, он почувствовал запах бензина и запах гари, он рванулся наружу, превозмогая страшную боль в разбитых коленях. Он выполз наружу, откатился в сторону, машина в любой момент могла загореться. Он видел как подбежали люди, он видел, как вытащили того парня, всего в крови. Он не был уверен, но кажется, парню оторвало ноги или что-то в этом роде. Он упал лицом на траву и заплакал. Не от боли. От шока. Это было слишком. Этого не могло быть с ним.

Прошло еще полгода. Дэйв слушал альбом Мартина, когда зазвонил телефон. Нет, ему не нравилась музыка, это был редкостный отстой. Он слушал слова. Он был уверен, что это послание ему. Просто уверен и все.

Я вынужден это говорить

Я болею без тебя

Мы стали гораздо старше

Я боюсь, я смогу уйти, но моя боль никогда. * Smile on the Crowd (Counterfeit E. P)

Сказал ему Мартин из динамиков. И в этот самый момент надрывно и резко зазвенел телефон. Дэйв опрокинул чашку эспрессо на штаны.

- Алло? – раздраженно сказал он.

- Ты можешь со мной встретиться?

Прошел год. Ни здрасьте, ни как дела. Сюзанна прислала мне от вас открытку на рождество. Я плакал от счастья. Мартин, а ты все такой же.

- Конечно.

Конечно Мартин, я могу. Я могу. А то ты не знаешь, что я сам себя убью, если не смогу.

- Мне так приятно слышать твой голос.

Я уже штаны себе намочил от радости. И это не фигура речи.

- Да, я тоже соскучился настолько, что даже слушал твою Подделку.

- Тебе не понравилось.

Это не было вопросом, это не было наездом. Это был просто факт. Равнодушный факт. Его это даже не обижало. Значит, не было смысла и извиняться.

- Нет, - сказал Дэйв, - Однако несколько фраз меня в некотором смысле даже обнадежили. Если ты, конечно, понимаешь, что я имею в виду.

Холодный ветер больно хлестал по лицу, по облетевшим деревьям, размазывая лужи по серым шершавым камням набережной. Около реки ветер казалось дул еще сильнее. Дэйв поднял воротник куртки выше, это помогло, но несильно. В реке отражалось свинцовое небо, и оно сливалось по цвету с обрамляющим ее асфальтом. Мартин опаздывал. Его это бесило. Он приплясывал на месте и тихо матерился. Мимо него прошел одинокий прохожий в плаще с капюшоном, который выгуливал там своего несчастного мокрого и дрожащего пинчера. Прохожий погулял-погулял, и ушел. И Дэйв вновь остался в парке один. Он подошел к парапету и оперся об него руками. Посмотрел на стрелки часов, и поклялся себе уйти к чертовой матери отсюда, если через десять минут Мартин не придет.

- Все-таки надо быть полным психом, чтобы назначить встречу зимой в парке, - внезапно сказал он из-за спины. Дэйв резко повернулся к нему, с мыслью высказать ему все, что он надумал о нем за все это время, но звук его голоса наполнил его изнутри таким теплом, что мысли испарились.

Мартин смущенно улыбнулся.

- Здесь даже бомжей сегодня нет, я один торчу как этот... еб.... перст указующий... – недовольно сказал Дэйв, - где ты шляешься?

Мартин опустил голову.

- Я... - начал он, потом осекся, замолчал, и только лишь раскаленная смола взгляда Дэйва заставила его продолжить, - я боялся ты не придешь.

- Чего ты боялся? – к раздражению примешалась большая доля недоумения, Дэйв начал притоптывать ногой.

- Что ты не...

- Чего?

Мартин замолчал и отвернулся, глядя куда-то в сторону.

Дэйв схватил его за воротник куртки и встряхнул.

- Ты бы меня позвал, а я бы не пришел? Ты меня звал, а я не пришел? – голос его внезапно сорвался на крик, - Ты меня хоть раз звал, а я не приходил? Ты вообще понимаешь, что ты несешь... какого черта, ты еще заплачь, - хрипло проговорил он, увидев, как глаза Мартина предательски заблестели, чувствуя, что из его глаз тоже готовы пролиться слезы.

Он не думал, что он делает, он просто рванул его на себя, горячо прижимаясь ртом к его рту. Мартин ответил на его поцелуй с ничуть не меньшим жаром. Тело загорелось моментально, Мартин обнял его за талию, о, боже, он схватил голову Мартина обеими руками, не давая дернуться или отстраниться, пока его губы жадно хватали его губы, впрочем, Мартин и не думал отстраняться. Он вцепился в него так, что не одна сила уже не могла бы его от него оторвать. Внезапно мысль о пинчере пронзила перевозбужденный мозг Дэйва. Он уперся руками в грудь Мартину и оттолкнул его от себя.

- Блин, мы не можем так вот стоять посреди Лондона и целоваться, - сказал он, отчаянно потирая пальцем рот. Против его воли губы совсем не желали останавливаться, они болезненно жаждали одного, соприкоснуться с губами Марта вновь. Разлуку они воспринимали как личное оскорбление, и всячески пытались отомстить своему хозяину, разжигая огонь желания все сильнее и сильнее.

Мартин ничего не сказал, но лицо его выглядело сильно ошалевшим.

- Слушай, блин, ко мне нельзя, - мозг Дэйва начал свою прагматичную работу помимо всех его соображений, - Джоанна и Джек дома. К тебе по всей вероятности тоже.

Мартин кивнул.

- Черт, блин, - Дэйв застонал, - и *** пойдешь в отель. Завтра об этом напишут все газеты. Ж-жопа.

- Флетч, - сказал Мартин.

- Чо? Сегодня такое милое субботнее утро. Предлагаешь прийти в гости к Энди и Анне и спросить у них, не позволят ли они нам...

- Да нет, - нетерпеливо перебил его Мартин, ему, по всей видимости, было тоже не до долгих рассуждений, - он снимает маленькую квартирку на окраине.

- Да-а? – ухмыльнулся Дэйв.

Мартин кивнул.

- Пошли...

- В ту сторону, машина там... – сказал Дэйв.

- Ты уже водишь? Не боишься?

- А чо бы и нет? – пожал плечами Дэйв, и перевел тему, - Говоришь, Энди снимает себе квартирку?

- М-м-да, - странно промурлыкал Мартин, - только это секрет. Ну, ты понимаешь. Анна ничего не должна узнать.

- Энди-и-и... – протянул Дэйв, - наш Энди. Подумать то-о-олько... у него кто-то есть?

Мартин отрицательно помотал головой.

- Да нет ... вроде... Так. – Пояснил он, увидев озадаченное лицо Дэйва, - Для всяких ****ей.

Дэйв осторожно дотронулся до его плеча.

- Ты иногда такой милый, - странным голосом сказал он, заставляя их обоих расхохотаться.

Флетч открыл им в банном халате, черном с золотыми лилиями, из-под него торчали полосатые пижамные штаны. Он был в тяжелых роговых очках.

- Флетч дай ключики? – сказал Мартин, радостно улыбаясь.

- Дорогой, кто это? – Анна появилась из-за плеча Флетча, над ее миловидным лицом висела бигуди, на которую была накручена челка, и быстро юркнула обратно за спину мужа.

- Какие ключики? – нахмурившись, спросил Флетч.

- Ну от... от... от – ни с того ни с сего начал заикаться Мартин.

- Студии, второй, да, - подсказал Дэйв.

- От студии? – напряженно соображал Флетч.

- Нам очень надо, - сказал Мартин, - Срочно.

- Ах, от СТУУДИИ, - лицо Флетча просветлело, - Ну конечно-конечно. Сию секунду, зайдите пока.

- Привет, Анна, - сказал Мартин, - ты сегодня очень хорошо выглядишь.

- Дурак, - сказала Анна, со злостью выпутывая бигуди, запутавшуюся в волосах.

- Нет, я честно, - извиняющимся тоном сказал Мартин, - правда.

Дэйв прикрыл рот рукой, чтобы не расхохотаться в голос.

Они доехали довольно быстро, минут за двадцать дворами, объезжая пробки. Мартин никогда не думал водить машину, но эту дорогу как видно он знал очень хорошо.

Дэйв приплясывал от нетерпения, пока Мартин возился с замком. Дверь открылась, они вошли вовнутрь маленькой темной квартирки. Захлопнув ногой дверь, Дэйв толкнул Мартина к стене, прижимаясь всем телом к нему, и принялся его целовать. Губы, лицо, шею, губы.

- Бля, чувствую себя подростком, - сказал он, - наконец нашли хату. Кровать тут есть?

- Ну так епт.. – обиделся Мартин.

Дэйв отклонился от него, облизнувшись, и снял у него с головы кепку. Поддев одной ногой другую стащил со своих ног ботинки, кинул куртку в угол прихожей под комод и прошлепал в комнату. В смысле, кидал он ее на комод, но времени поднимать не было. Квартира и правда была оборудована как видно только для одной цели. Гостиная была практически пуста, одну стену занимала имитация камина, у другой стены стоял кожаный диван, над ним висела картина современного художника, удивительной скабрезности. Одна дверь вела в маленькую столовую, совмещенную с кухней, вторая дверь вела в спальню.

Большая кровать занимала половину спальни, оттуда вела дверь в ванную. Дэйв бросился на кровать накрытую покрывалом, имитировавшим тигровую шкуру. В принципе оно выглядело чистым. Мартин задержался, чтобы включить отопление. Потом он долго задумчиво потирал шею, остановившись в дверях и глядя вдаль.

- МАААРТ, - прикрикнул на него Дэйв, - МАРТ, ИДИ, ****Ь, СЮДА СЕЙЧАС ЖЕ, - он раскрыл руки навстречу ему, понижая тон, - Не беси меня...

Мартин ухмыльнулся и влез на кровать к нему в объятия.

- Да, хозяин, - он чмокнул Дэйва в рот, одновременно с этим хватая его член через штаны рукой. Дэйв с сочным звуком разомкнул их губы, улыбка кривила его рот, хоть он и пытался оставаться серьезным. Он опрокинул Мартина на спину, повторяя его маневр.

- Доиграешься, - прошипел он.

Стон Мартина ударил его по нервам наотмашь, потому что, судя по его откровенной и нахальной похабности, доиграться он как раз и собирался. Дэйв убрал руку с его штанов, становясь над ним на четвереньки. Они снова целовались. Целовались жадно, жарко, не в силах оторваться. Не в силах нацеловаться, напиться слиянием губ.

- Мне не хватало тебя, - сказал Дэйв.

Он стащил с Мартина свитер и майку разом вместе. Рванул пуговицы своей рубашки, не отказал в удовольствии устроить шоу, повел плечами медленно, глядя на Мартина и ухмыляясь, позволяя шелковистому материалу медленно сползти по спине вниз. Мартин довольно улыбался во весь рот. Он знал, Мартину всегда нравились его шоу.

Он изогнулся и потерся голой кожей о голую кожу, заставляя их обоих задержать дыхание. И снова слияние губ, которое невозможно разорвать. Мартин двигался под ним все активнее и агрессивнее, судя по всему, он тоже имел свои планы насчет Дэйва на сегодняшний вечер. Дэйв удержал его плечи у кровати обеими руками и прошептал.

- Т-с-с-с.... тише-тише, дядя Дэйв все сделает сам.

Мартин возмущенно и несогласно заныл.

Однако Дэйв был не в настроении уступать. Он гладил голый торс Мартина, пока целовал шею. Медленно и со вкусом прошелся по плечам и ключицам. Знакомый запах кожи Мартина возбуждал и успокаивал его одновременно. Успокаивал в том смысле, что он начинал себя чувствовать невероятно спокойно и уверенно. А возбуждал в том смысле, что, ****ь, возбуждал. Он схватил его руками, опускаясь ниже, дразня языком сосок, сменяя его на большой палец потом снова на язык.

Мартин рванулся под ним, конечно, это было слишком интенсивно. Ну конечно, так и задумывалось. Пора прекращать игрушки. Он присосался к его груди в буквальном смысле этого слова, заставляя его извиваться в своих руках. Дэйв позволил ему приподнять бедра от кровати, чтобы он мог прижаться к нему так, как ему очень нужно было. Но не слишком долго, не слишком долго. Он прижал бедра Мартина к кровати руками.

- Больше так не делай, - сказал он.

Он опять поцеловал его сосок. Провел языком по шее вверх и рот в рот. Мартин дернулся навстречу, он шлепнул его по животу.

- Не будешь слушаться, я тебя буду бить, - сказал он, снова целуя его, нарочно убирая руки. Мартин снова это сделал.

- Блин, ты нарываешься, - сказал он. Мартин ухмыльнулся. Ну конечно.

- Да, - хмыкнул Мартин.

Дэйв слез с него, стащил штаны. Потом встал, чтобы раздеться самому. Он сделал это вовремя. Они оба были уже слишком возбуждены. Пальцами легко по телу снизу вверх, просто чтобы пробудить то, что успокоилось. Дэйв сел ему на грудь, отпихивая бедрами руки. Понимая, что вот теперь он точно не сможет сделать того, что он ему не позволит.

- Доигрался? – жизнерадостно поинтересовался Дэйв.

Мартин гладил руками в его бедра. Глаза его находились гораздо ниже уровня глаз Дэйва. Именно там, где они и могли находиться, учитывая тот факт, что Дэйв сидел у него на груди. Дэйв довольно погладил себя. Подхватил яйца снизу, сжал прямой и толстый ствол, другой рукой погладил себя, грудь, живот, закусил губу, выдыхая, это оказалось немного более приятно, чем он ожидал. Пальцы Мартина железной хваткой заставили его бедра остановить свое сладострастное движение. Лицо его любовника довольно откровенно говорило о том, что лично для него шутки уже закончились.

Дэйв направил рукой свой член к его губам. Побуждая его выместить на нем всю невозможность дотронуться до себя. И расчет его вскоре оправдался, Мартин ласкал его за двоих. Дэйв двигал бедрами навстречу его рту:

- Давай, давай, давай, - приговаривал он не то чтобы даже сильно подбодрить его, как для того, чтобы отвлечь себя. Ему все отчаяннее хотелось сделать это все погорячее, но он уже стал опасаться своих мыслей. Он старательно контролировал каждое движение своих бедер, чтобы не засадить свой член дальше, чем это было нужно, его размеры шуток не предполагали. Мартин ублажал его не уставая, и Дэйв видел теперь только его губы на нем.

- Давай, - он выдохнул, - соси его, тебе он нравится. Давай, доставь мне удовольствие. Вот так, хорошо, так, да ты знаешь, как это делать. Закончи меня. Не ной, это не так долго с таким умелым ртом как твой. После этого ты получишь его, туда... ты знаешь куда... я знаю, ты не этого ждешь, но я... я не даю тебе выбора. Будет так, и чем скорее ты закончишь меня, тем скорее я помогу тебе.

И, тем не менее, амплитуда его движений становилась все больше вместе с растущим каждую секунду напряжением, взрывающим к чертовой матери весь его мозг. Он хотел, чтобы это стало жестче. Он хотел чувствовать свою власть над ним. Он просто хотел. Он уже не думал, он просто хотел.

- Глубже, черт... глубже, я знаю, он большой, блин, возьми его еще. Давай, голову назад, тебе будет легче, а... так. Еще, аа... еще. Еще. Еще. Еще. СТОЙ...

Он вытащил свой член мокрый и блестящий из него.

- Смотри.

Он сказал это, поддрачивая свой *** сильнее, потому что та лава что зародилась в его яйцах уже стремительно требовала выхода. Он не хотел кончать ему в рот, он хотел, чтобы Мартин видел это, видит, как он гладит свой ствол ладонью как блестит его покрасневшая обработанная поверхность, как на кончике появляется белая капля, как он.... черт, он знал что каждое его движение отзывается в Мартине почти невыносимым спазмом мышц на грани удовольствия и боли и прежде всего из-за того, что он не дает ему дотронуться до себя. Дэйв застонал громко, покрывая свою руку, лицо и шею Мартина своей спермой.

Мартин не смотрел на него больше и вряд ли Дэйв мог его в этом винить. Он просто отвернулся в сторону, зажмурив глаза. Дэйв провел своим членом по его шее вбок, обратно к губам, чувствуя затихающие движения оргазма в нем. Но и чувствуя, что он еще совсем не готов на том успокоиться.

- Ты понимаешь, что я делаю с тобой? – спросил он, вовсе не ожидая ответа, - Я делаю с тобой все что мне нравится, - Дэйв зашипел, шумно вдыхая воздух, соприкосновение с его губами все еще было чем-то что было несколько слишком. Мартин опять сделал все как он хотел, и эта мысль завела его сильнее чем даже его рот.

Вскоре он перевернул Мартина на живот, беспокоясь о том, чтобы его член не соприкасался слишком тесно с покрывалом. Мартин был совершенно очевидно перевозбужден, и потому он даже не удивился тому, как легко он в него вошел. Новое сенсационное ощущение заставило его остановиться на секунду, и он двинулся вперед. Буквально через несколько фрикций Мартин, кончил, это было удивительно, что он выдержал хотя бы это. Дэйву добавил дополнительной стимуляции его долгожданный оргазм, он остановился на долю секунды, наслаждаясь ощущением, однако он сам не дошел еще даже до середины, а потому мысль о том, чтобы прекращать процесс не приходила в его голову никак. Как, впрочем, его не отпускала и мысль о том, что его манипуляции могут стать достаточно болезненными при условии того, что эндорфины растворятся в крови, когда возбуждение спадет.

- Дрочи давай, - приказал он Мартину, чтобы постараться этого все-таки избежать.

- Не хочу, - сказал Мартин.

- Я сказал, дрочи давай, - Дэйв шлепнул его слегка по откляченной заднице в подтверждение своих слов, потом еще, - Это не для тебя, это для меня.

Рука Мартина неуверенно дернулась.

- Давай, - подбадривал его Дэйв, - покажи. Покажи мне как тебе это нравится. Покажи мне как тебе нравится мой член. Тебе он нравится. Нравится, не спорь. Так, давай, активнее, чтобы я чувствовал, КАК тебе это нравится, двигайся мне навстречу, да... вот так, двигайся еще. Я хочу это видеть.

Он чувствовал, что их совместные усилия не пропадают даром. Крышу вновь стало сносить.

Он перевернул его на спину.

- Черт, я ОЧЕНЬ ХОЧУ ЭТО ВИДЕТЬ, - прорычал Дэйв, входя в него заново. Не отрывая взгляда от его руки двигающейся на собственном инструменте.

Мир съежился, сократился до точки в мозгах, до раскаленного добела их слияния. Дэйв зажмурил глаза, завалив Мартина дальше назад, наваливаясь сверху. Он был на нем. Он цинично уделывал его, у Дэйва перехватывало дыхание.

- Ты чувствуешь это, а? Чувствуешь, бля... бля... бля. Ты чувствуешь, что ты сейчас как одна из этих сук, одна из этих чертовых ****ей, несчастных шлюх, что ты тут уделываешь, а? Ты понимаешь, что это такое? У тебя есть уникальная... бля... возможность почувствовать себя одной из них со мной. А? Нравится?

Он заставил Мартина кончить опять.

Он кончил сам, вскоре, но и в этот раз не в него. Вытащив из него и спустив ему на живот. Непонятно зачем. Может просто по привычке приобретенной с Джоанной.

Дэйв пошел в душ. Намылился и долго стоял под горячей водой, размышляя над деликатным вопросом, а что ему, собственно дальше. Уйти отсюда нафиг, или остаться. Оба варианта были настолько привлекательными, что его начинало тошнить. Он не чувствовал внутри ничего кроме опустошения. Цинизм всего происходящего заключался в том, что он легко может позволить себе уйти. И это вряд ли нанесет ущерб их взаимоотношениям с Мартином. Их взаимоотношениям вообще уже трудно было нанести какой-либо ущерб. Они были избиты ногами по жизненно важным органам с обеих сторон и давно находились в коме. Они, по сути, должны были давно сдохнуть. Да они уже и подыхали не раз. Они их пышно хоронили не раз, и напивались на поминках. Если он останется сейчас, что им делать вместе? Только вспоминать прошлые обиды. У них и тем-то для разговора общих не было.

Они были разные. У них не было ничего общего. Они думали по-разному, они говорили по-разному, они вели себя по-разному, у них были разные взгляды на жизнь, у них были разные ценности, у них были разные семьи и разные друзья. Они не были друзьями. Их не объединяло ничего. Кроме работы. Кроме достигнутого успеха. Наркотической зависимости от секса. Кроме биллионов погибших нервных клеток и загубленного здоровья. Он понимал, что если уйдет, он нанесет себе еще один удар. Он нанесет ему еще один удар. Просто еще один удар. Но это ничего не изменит. Они оба сильные, они оправятся. С другой стороны он думал, что Мартин от него именно этого и ждет. Что он просто уйдет. И это заранее начинало его бесить. Я тебе не шлюха из борделя Мадам Венеры, *** я тебе дам меня использовать для подтверждения твоей гениальной теории деперсонализации секса.

- МАРТ, - позвал он. В любом случае, он не собирается его ждать, пока тот не соизволит выйти из душа.

Мартин открыл дверь душевой кабины из мутного стекла и меланхолично заглянул внутрь.

- Иди сюда, - сказал Дэйв.

Мартин подошел, медленно, близко-близко, он не говорил ни слова. Обхватил его талию обеими руками, доверчиво сунул голову между его шеей и плечом и прижался всем телом, смешно засопев, потерся носом об его шею. Дэйва пронзил такой острый, агонизирующий спазм нежности, что он едва не заорал в голос. Он схватил Мартина за плечи, вцепился рукой в волосы.

- Завтра? – наконец с трудом заставил себя выговорить он.

Мартин закивал головой у него на плече, точнее попытался, потому что его рука держала его очевидно слишком крепко.

- Флетч попал, - счастливо рассмеялся Дэйв, чувствуя, как руки Мартина гладят его спину.

Глава 7

Даниэль сказал, что мальчикам нужны новые ощущения и отправил их на запись нового альбома в Данию. С ними начал работать новый продюсер Флад, Дэйв с восторгом тряс его руку и долго рассказывал, как потрясен его работой с Тиарз фо Фиарз, Мартин тоже тряс ему руку и кивал. С Аланом они быстро заговорили на тему аналоговых синтезаторов. И в целом все остались друг другом довольны. Флад был смешной, помешанный на работе очкарик, с безусловным чутьем на потенциальные хиты. Он прослушал представленные Мартином демо и сказал:

- Персональный Иисус. Это будет первый хит. Это будет Депеш Мод, которого они не знали.

- А чем он отличается от всех остальных? – задумчиво спросил Мартин.

Флад честно пытался объяснить, но Мартин его так и не понял. Зато с удовольствием свинтил от занятий аранжировками, поняв, что тут Флад и Алан понимают друг друга значительно лучше, и приносят значительно больше пользы. Алан был недоволен, но тщательно это скрывал.

Они мучительно насиловали Мир в моих глазах. Но ничего не получалось очень долго. Вечерами они отправлялись тусоваться по клубам. Но Флад мучительно продолжал поиски. Флетч с Мартином втихаря сматывались от интеллектуальной компании и шли отрываться на дискотеку. Алан с интересом внимал соображениям парня, а Дэйв матерился втихаря, но обреченно кивал. Иногда ему удавалось отвлечься на танец у шеста, который лихо закидывая ноги изображал слегка поддатый полураздетый Флетч. Девки плясали вокруг него, и терлись об него всеми выступающими частями тела. Потом он облизывал палец и начинал гладить себя пальцем по соску, девки начинали орать.

- Я думал он у вас самый нормальный и приличный, - еще в Париже, с удивлением увидев отрыв Флетча, удивился их продюсер Музыки для Масс Дэйв Баскомб, - он такой правильный, респектабельный, в очках... я думал он проводит досуг в библиотеках, читая научную литературу. А он оказывается полный отморозок.

- Мартин Гор тоже носит очки, - скривился, словно от зубной боли Алан.

- А, - сказал Дэйв Баскомб, - логично.

Наконец Флад сказал:

- Блин, если никому не нравится, давайте выкинем все к херам и начнем заново! Дайте нам с Аланом три дня, а сами отъебитесь.

Дэйв подумал, что на ферме в полсотни километров от города, где собственно располагалась их студия это сделать довольно сложно. Вообще сложно было представить себе, чем там можно было заниматься. Мартин встретил его в дверях, посмотрел на него в упор и поставил вопрос ребром.

- Пойдем, отъебемся? – спросил он.

Дэйв подавился сигаретным дымом, закашлялся, и плохо соображая, что собственно происходит с того самого момента, поплелся за ним следом на третий этаж.

Однажды утром они сидели в гостиной внизу все втроем, мучаясь бездельем. Флетч был одет с иголочки, рассчитывая поскорее свалить в ресторан, Дэйв сидел в носках и шортах, Мартин был в джинсах и бейсболке, потому что причесываться он просто ненавидел.

- Когда-нибудь я побреюсь налысо, - часто говорил он.

Дэйв с тех пор как Алан увлекся работой с Фладом, перманентно находился в повышенном настроении, удивляя этим даже себя самого. Флетч читал газету, Дэйв с Мартином пялились в телевизор. Сначала Мартин долго тыкал по каналам. Ничего толком не было.

- Как же это бесит, когда щелкаешь пультом не сам, - сказал Дэйв.

Мартин посмотрел на него искоса, и принялся прыгать по каналам с удвоенной энергией. Большая часть каналов была датская. Они выдержали несколько кровавых боев по поводу европейского МТВ, Мартин отказывался слушать эту фигню, несмотря на вопли Дэйва. Спортивный канал Дэйв разрешил Мартину смотреть только через его труп, и сказал что он нихуя не шутит, чтобы любоваться на обнимающихся мужиков в трусах не обязательно смотреть футбол, за что получил газетой по голове от Флетча. Вскоре после жарких споров у них остался на выбор канал Погоды и подростковый сериал про собаку-спасателя Лэсси.

- Подумать только, - внезапно сказал Дэйв, - какой у нас сейчас год будет? Девяностый? Март, выходит, я знаю тебя уже десять лет.

- Чо? – переспросил Мартин, с трудом отрываясь от похождений колли на телеэкране.

- Десять лет, говорю, - повторил Дэйв, - кто бы мог подумать, что мы будем общаться десять лет?

- Да, - задумчиво сказал Мартин, - правда.

Дэйв перекинул руку за плечо Мартина и громко запел.

Когда с тобой я рядом

Схожу с ума, малыш,

Мне не достаточно

Мне не достаточно

Все то, что ты мне делаешь,

Все то, что говоришь

Мне не достаточно

Мне не достаточно * (I just can`t get enough by Vince Clarke (DM))

- Оййй.... нет.... не надо, - Мартин зажмурился, так как будто его мозг сверлила отвертка. Однако Дэйв был не в настроении отступать.

- Нет, а чего, подумайте, если бы не Винс мы бы так никогда и не встретились,...

- О да, господи, спасибо тебе, Винс, - важно сказал Флетч, - что бы я делал в этой жизни, не встреться мне Дэвид Гахан.

- М-дааа, - сказал Мартин, - сколько нам тогда было, восемнадцать?

- Мне семнадцать, - сказал Дэйв, - Я познакомился с Винсом, когда мне было семнадцать.

- Семнадцать? – удивительно нежным голосом переспросил Мартин.

- Ага, - настороженно искоса глянул на него Дэйв, складывая руки на коленях.

- А уже шлялся по гей-барам, - покачал головой Мартин.

Флетч громко заржал. Дэйв зарычал и надвинул Мартину кепку на лицо.

- Это не был гей-бар! – возмущенно воскликнул он.

- Был, - сказал Мартин из-под кепки.

- Эй, а ты-то откуда знаешь? – спросил Дэйв, поднимая козырек кепки и заглядывая в лицо Мартину, Мартин выдержал его взгляд.

- Винс говорил, - ухмыльнулся он.

- Ааа, - сказал Дэйв, - а я-то было поду-у-умал....

Флетч сложил газету вчетверо и положил ногу на ногу.

- Нет, он там не был. Он по барам не ходил. Он сидел дома, читал Толкиена и мечтал о принцессах.

- Об эльфийках! – возмущенно поправил его Мартин.

- Это значительно меняет дело, - кивнул Энди, Дэйв расхохотался, закрывая лицо руками и мотая головой из стороны в сторону. Мартин съехал на диване дальше, надвинул кепку себе на лицо и возмущенно сложил руки на груди.

- Два раза в неделю я водил его в церковь, - сказал Энди.

- ЧО? – переспросил Дэйв.

- Два раза в неделю Флетч водил меня в церковь, - сказал Мартин.

- Тебя? Зачем? – удивился Дэйв, - Мышей ловить?

Флетч засмеялся.

- Ну и это, наверное, тоже, - сказал он, - Мы с Винсом пели в церковном хоре.

- А куда там еще было ходить? – защищаясь, сказал Мартин.

- В гей-бар, - предположил Дэйв, заставив расхохотаться всех троих.

Ты словно Ангел,

Ты мне даришь любовь,

Ее мне нужно вновь и вновь* (I just can`t get enough by Vince Clarke (DM))

Снова запел Дэйв. Внезапно его посетила странная мысль. Он снова закинул руку на плечо Мартина.

- Послушай, Ангел мой, - начал он, задумчиво глядя в стену и забросив ногу на ногу.

Мартин поднял на него глаза и жизнерадостнейший радостный оскал в два ряда зубов.

- А как мне понимать эти слова? – спросил Дэйв.

- А? – переспросил Мартин.

- Винс... утверждает, что.... дарил.

- Дарил? – улыбка не меркла ни на секунду, - Я?

- Ах, ты еще и не дарил...

- Это был я, - сказал Флетч.

- Это был Флетч, - сказал Мартин.

Дэйв помотал головой.

- Если Флетч у нас ангел, то я начинаю реально опасаться того, как на самом деле выглядит ад, - сказал он.

Мысли его оторвались и помчались куда-то вдаль, в начало их славной карьеры, еще до того, как они с Мартином вовлекли друг друга в этот сумасшедший, болезненный водоворот отношений, из которых выбраться не хватало воли ни у кого. Характер взаимоотношений Мартина и Энди оставался секретом для Дэйва и по сей день. О нет, никогда не возникало вопросов по поводу Флетча и тогда, он любил девочек, а уж когда получил к ним свободный доступ, стал отрывался по полной. Некоторые развлечения дядюшки Флетча Дэйв мог понять, но были вещи, о которых Мартин ему рассказывал, от которых его начинал тошнить.

- Слушай, Март, - сказал он ему однажды, - есть вещи, которых я предпочел бы не знать.

Мартин только ржал в ответ. Секс в любой самой непотребной его форме завораживал его ничуть не хуже эльфиек. Более того, в его мозгу мечты об эльфийках прекрасно сосуществовали с программой Хороший Секс от доктора Руфи. Выпуск которой он не пропустил ни разу. Дэйв глумился над ним:

- Чего ты там хочешь узнать нового?

- А вдруг? – говорил Мартин и смотрел как завороженный.

Однако, в целом, Флетч чувак был прикольный.

Однажды они затащили к себе четырех телок. Чтобы нормально провести время. Алан недавно приобрел себе видеокамеру и исключительно увлекся съемками, он еще и возжелал увековечить это для потомков.

И дядя Флетч постарался на славу. Сначала он долго катал на себе смуглую алжирку, они уржались все, а Алан уснимался на славу. Флетч даже позволил алжирке отстегать себя по филейной части плеткой. Неизвестно, как насчет Флетча, но Дэйв и Алан получили от процесса несказанное удовольствие.

Мартин тем временем принялся сосаться с крашеной блондинкой в красном белье. Побуждая и прочих заняться делом. Вскоре Флетч лежал на софе, член его задумчиво смотрел в потолок, пока две рыжие телки обрабатывали его с двух сторон. Он улыбался во весь рот и периодически орал:

- Бля, я умер и попал в рай!

Дэйва обрабатывала алжирка. Вскоре он положил ее на кровать, параллельно к лежащему там к данному моменту Мартину, у которого старательно брала в рот блондинка, только не прямо параллельно а валетом. Алан снимал весь процесс, подхихикивая и в самый ответственный момент схватив сосок Мартина двумя пальцами так, что дернулся не только сам Мартин, но даже и Дэйв.

Дэйв со вкусом трахал девицу, позируя Алану, демонстративно развел ее обтянутые чулками ноги руками в стороны, продолжая совершать свои старые как мир поступательные движения. Алжирка застонала низко и надрывно. Блондинка продолжала упорно сосать и сосать. Мартин старательно держал глаза закрытыми, но долго это делать ему не удалось, жизнерадостные шлепки влажной кожи о влажную кожу заставили его посмотреть, что происходит рядом. Дэйв увидел движение и схватился рукой за его плечо.

- Ма-а-а-арт, - промурлыкал он перевозбужденно, - Трахни эту в рот.

Будто бы он мог бы не послушаться, даже если бы очень сильно хотел. Мартин отпихнул блондинистую девку на милость Алана и встал на колени около смуглой жертвы страсти Дэйва Гахана. Пухлые красные губы приняли его в себя умело и страстно, он застонал внезапно, потеряв контроль, Дэйв и Алан довольно заржали.

- Ну-ка, ну-ка, жеребцы, постарались, а? – подбодрил Уайлдер, - Еще давайте...

Алан навел камеру на член Мартина, то скрывающийся то появляющийся в девичьем рту, Мартин опять вздохнул, стараясь сдержать рвущийся стон, не очень удачно, потому что она старалась на славу. Мартин упал на руки, тяжело дыша, и открыл глаза. Открыв глаза, он проклял все на свете. Он увидел это. Прямо перед своими глазами. Он видел раскинутые в сторону ноги девушки, раздвинутые на члене Дэйва губы ее вагины. Он видел двигающийся в ней его толстый член, обрамленный черными кудряшками, блестящий и покрытый смазкой, девица была сильно возбуждена всем происходящим. Он чувствовал, что просто теряет сознание от возбуждения, ему хотелось быть ближе к ним, ему хотелось коснуться их ртом, и он под пыткой бы не сказал, чего ему хотелось больше, его или ее. Алан перевел камеру на член Дэйва, однако от Дэйва не ускользнуло внимание Мартина, которое ему удалось привлечь. Он старательно отрабатывал свое шоу.

Он еще несколько раз надел ее на свой член медленно, вытаскивая почти полностью, потом вытащил совсем, подставил колено под бедра девушки, оставляя ее совсем открытой, раздвигая ее ноги своими шире для Мартина.

- Хочешь ее? – хрипло спросил он.

Мартин, не думая не секунды более сунул в нее свой язык.

- О.... даа.... бля-а-а.... – Дэйв продолжал держать ее для Мартина, теперь его внимание было приковано к нему и к тому что он с ней вытворял – Алан, бля, не висни, снимай давай....

Очевидно, Мартин знал что он делает, потому что ноги девицы вскоре начали дрожать мелкой дрожью в руках Дэйва, она начала стонать, даже несмотря на то, что ее собственный рот был занят членом Мартина.

Дэйв воспользовался той смазкой которую получил его член в процессе ебли ее вполне себе естественным и натуральным образом, чтобы войти в нее с другой стороны.

Мартин почувствовал его движение в ней, Дэйв сжимал зубы и не мог оторвать свой взгляд от его трогательно торчащих лопаток. Он вынужденно вцепился в его волосы, чтобы только не сделать того, что его гнусная фантазия настойчиво намекала ему, учитывая близость его рта. Они кончили все втроем одновременно под аплодисменты Флетча, двух красоток и громкое одобрение Уайлдера.

Потом, на следующий день, они уделали вдвоем еще одну киску. Потом еще одну. Потом повеселились вчетвером. Потом, в турне, нагнали полный номер ****ей.

А однажды Флетч вышел из сортира, задумчиво почесывая зад и спросил:

- Скажите, ребята, а вам случайно ссать не больно?

Они смущенно закусили губу и опустили глаза. Все трое.

Миллер натянул их по полной, потому что кто-то из умных проституток сообщил журналистам о том, что они заразили их гонореей и ему стоило кучи бабок откупиться от двух древнейших профессий разом. Они сидели вечером в баре, Миллер пил пиво, а они пристыжено лимонад, потому что проходили курс лечения антибиотиками. Миллер демонстративно выдал каждому из четверых по пачке презервативов, и теперь задумчиво наблюдал за Гором, который сосредоточенно надувал из одного шарик, шокируя проходящих мимо официанток, и упорно не обращая внимания на яростный взгляд Миллера.

- Мудаки, - с чувством прошипел Миллер, - даже гондон одеть не умеете.

- ****ься в презервативе – это аморально. Это все равно, что дышать в противогазе, это глубоко противно самой философии жизни - сказал Дэйв, задумчиво потягивая из трубочки колу.

Даниэль недобро посмотрел на него.

- Значит, будешь дышать в противогазе, - задыхаясь от возмущения, сказал он, - философ трипперный. Идиоты, епть...

- Но,... – начал Дэйв.

- Я сказал, - Миллер ударил кулаком по столу, - никаких мне скандалов... Найди себе бабу и еби ее во все дыры. А с ****ями чтобы епть в средствах индивидуальной защиты общались...

- Это... в маскхалатах? – спросил Гор.

Миллер помалиновел и приподнялся, опираясь кулаками о стол. Флетч быстро подтащил Мартина к себе и схватил рукой за горло.

- Даниэль, - сказал он быстро, - я сам его придушу, ладно? Тихо-тихо... он больше не будет. Ты же больше не будешь, сволочь? – спросил он Мартина.

Мартин улыбнулся в тридцать два зуба так старательно, что у него свело где-то за ушами.

Даже выпустив Персонального Иисуса, они сами не ожидали, что Насильник превзойдет все что они когда-либо делали на порядок. Миллер устроил для них раздачу автографов в магазине, за день до того, как новый альбом должен был появиться в продаже. Лос Анджелес не видывал такого даже во времена Биттлз. Очередь выстроилась на пятнадцать кварталов длиной, девчонки плакали, парни буквально бросались грудью на их лимузин. Они сами выглядели крайне озадаченными. В толпе начали возникать потасовки, для того чтобы угомонить разбушевавшуюся толпу выехали полицейские. Раздачи автографов не получилось, по настоянию полиции они были вынуждены покинуть здание спустя пятнадцать минут.

Когда они прибыли в отель, они не поверили своим глазам, все телевизионные новости только и делали, что говорили о них и о беспорядках на улицах западного Голливуда, вызванных Депеш Мод. Миллер сказал, что ****ь, ****ец, нарочно не придумаешь, попросил его два дня не трогать, потому что теперь он знает, что жил не зря и радостно нажрался в свинью.

- Я помню, как мы познакомились с Джоанной, - сказал Дэйв вставая с дивана, подходя к окну и глядя на ночной сияющий яркими огнями Лос Анджелес.

- Хе-хе-хе, - сказал Мартин.

- Хе. Хе. Хе, - отчетливо выговаривая каждый слог повторили с тем же самым выражением за Мартином Флетч и Алан.

- Нет, я не об этом, - смутился Дэйв, - но потом посмотрел на лица коллег и понял, что продолжать не надо.

- А еще я вот помню как мы с Винсом ходили домогались Миллера. Мы прорвались на студию со своей кассетой, у меня тряслись руки, у Винса зуб на зуб не попадал, ****ь, сам МИЛЛЕР вошел в студию и послушал нашу кассету. Он сидел, притоптывал ногой минуты три, я уже подумал, блин, контракт будет наш, он ПРОСТО БУДЕТ НАШ!!! А потом такой махнул рукой и сказал, нет, мне не интересно, и ушел.

- Я помню, как тебя трясло, когда мы выступали на разогреве у Фэд Гаджет, которого тогда продюсировал Даниэль, - хмыкнул Флетч, подходя к бару и доставая оттуда пиво, - Ребята, это надо отметить.

- Так ведь, увидев нас живьем он предложил нам контракт! – Дэйв схватил пиво.

- До сих удивляюсь его интуиции, - сказал Мартин, - играли мы конечно тогда не то чтобы особенно хорошо.

- Да, - сказал Алан, - я тоже попался на вашу харизму как на крючок. До сих пор не пойму что заставило меня соблазниться вашей тогдашней музыкой.

Флетч с чувством вкатил ему щелбан, и сунул в руки пиво.

Дэйв смущенно обхватил Мартина за плечи.

Я жду, когда же ночь придет,

Я знаю, нас она спасет

Когда эта тьма

Закроет сама

От реальности * (Waiting for the night to fall by Martin L Gore)

Они с ним все еще ждали ночей как спасения. Долгое время мир существовал как будто бы параллельно. Днем было то, что нужно и то, что необходимо делать, днем они были чужие, а еще была ночь. Которая искупала все. Это продолжалось долго. Уже невероятно долго.

Однажды утром, пока еще не рассвело, Дэйв задумчиво курил на балконе. Ему не спалось. Даже не смотря на то что он был с Мартином.

- Ты думаешь, они не догадываются? – спросил он.

- Я вообще об этом не думаю, - честно ответил Мартин с кровати.

- А стоило бы, - сказал Дэйв, - пора бы.

Мартин промолчал.

- Ты понимаешь, вот то чем мы с тобой занимаемся, это ненормально? – внезапно серьезно спросил Дэйв.

- Я и раньше тебя трахал, - сказал Мартин, - но раньше на тебя не производило это такого сильного впечатления.

- Очень смешно. Ха-ха, - сказал Дэйв.

- Дэйв, какая тебя муха сегодня укусила? – спросил Мартин.

- Март, блин, та же самая, что и последние десять лет.

Мартин накрылся одеялом с головой.

- Я мужик, - сказал Дэйв.

- Ага, - сказал Мартин из-под одеяла.

- Ты мужик, - сказал Дэйв.

- Спасибо тебе, Дэвид, - с чувством произнес Мартин.

Дэйв набрал в легкие воздуха и выдохнул, он все-таки старался держать себя в руках, хотя порой это было и нелегко.

- Будь ты, скажем, бабой, я тебе клянусь, я бы на других баб и не посмотрел даже....

- Хе-хе-хе, - жизнерадостно сказал Мартин, с интересом вылезая из-под одеяла.

- Но суть в том, что мне нравятся женщины, - сказал Дэйв.

Мартин задумчиво почесал нос.

- Я знаю, тебе тоже. Я знаю. Но у меня другая ситуация, другая, я муж и я отец, понимаешь, я раньше не думал об этом, но теперь это уже не выкинешь из жизни. У меня растет сын, ему уже три года. Что я скажу Джеку? Джек, радуйся, твой папа пидорас. Наслаждайся жизнью и будь более открыт, а? Пусть тебя зачморят сверстники, пусть я потеряю к херам всю свою карьеру и стану таким же одиозным персонажем как Винс? В мою судьбу закралась какая-то трагическая ошибка. Джоанна, Джек. Ты. Я снова оказываюсь в комнате, из которой есть два выхода. Причем каждый из них требует разрушения части меня, той, другой, которая не приемлет этого выбора. Мне было бы легче, если бы ты не значил для меня так много, Март. Мне было бы значительно легче, я бы легко забыл об этом. Блин. Я нормальный. Я нормальный. Я нормальный. Но ты уже часть меня. Я думаю иногда твоими мыслями, я говорю твоими словами, я просто вижу мир твоими глазами, я... Я просто не могу сделать этот выбор, но он постоянно встает и встает передо мной.

Мартин откашлялся.

- Я, - сказал он, - ни о чем таком тебя никогда не просил, Дэйв. - Он прошлепал в ванную, по дороге заглядывая на балкон, - Поэтому тебе не стоит надеяться, что я смогу оценить глубину твоей жертвы.

Дэйв долго задумчиво смотрел вдаль, пока до него доходил смысл сказанного Мартином.

- Чего? – наконец спросил он.

Мартин не ответил.

- Я спрашиваю, что ты сказал? – повысил голос Дэйв.

- Проще говоря, пошел ты на ***, - стальным голосом проговорил Мартин.

- Слышь, ты, - лицо Дэйва покраснело, - я говорил тебе уже, когда меня посылают на ***, я ухожу, а? Ты меня слышал?

Мартин открыл дверь ванной, лицо его было непроницаемым.

- Слышал, - сказал он.

- Ну? – переспросил Дэйв, его лицо было близко-близко.

- Я именно это тебе и сказал, - хмыкнул Мартин.

Дэйв хлопнул дверью взбеленившись.

Мартин в сердцах ударил кулаком по шершавой стене, разбивая костяшки пальцев в кровь, оставляя пятна на штукатурке, ведя кулаком вниз, но не чувствуя боли. Он изо всех сил сжал зубы, чтобы не заорать, не завыть отчаянно как попавший в смертельную ловушку зверь.

«Виноват»

Как оковы на ногах

Словно нимб наоборот

Знаю сам,

Тебе больно с этим так

В голове черт знает что.

Когда рушатся миры

Стены давят намертво

Знаю, заслужили мы,

Оно стоит этого. *** Halo (by Martin L Gore)

Они репетировали эту песню, Дэйв чувствовал, что у него наворачиваются слезы на глаза. Он взглянул на Мартина, лицо его было непроницаемым, оно было даже равнодушным. Самолюбивая тварь. Ты думаешь, я поползу к тебе на коленях? Да я сдохну, но не приползу. Я заставлю тебя себя уважать. Если не сейчас, то никогда. Я не приползу к тебе на коленях. Я. Не приползу.

Опять и опять. Как только начиналось турне, начиналась пытка. Они были заговорены, не иначе. Еще пара месяцев и он начнет рассказывать всем про облако судьбы и в дурдоме их посадят с Аланом Уайлдером в соседних палатах. Он шваркнул микрофонной стойкой об сцену, она с грохотом пролетела в сантиметре от Мартина, тот не вздрогнул и не поднял головы. Он плюнул в отчаянии, ругаясь себе под нос и вытирая слезы с лица кулаком.

- Истеричка, - бросил Мартин ему сквозь зубы, в перерыве, когда они должны были выйти на бис. Дэйв чуть не разбил ему голову вместе со стеклянной дверью, но Флетч предусмотрительно съездил ему по шее табуреткой.

Мартин много пил. Он напивался до полумертвого состояния, так что с утра не соображал кто он и где он. Дэйв пытался тоже, но ему не помогало. Либо он не напивался достаточно, либо алкоголь вызывал в нем приступы нереальной агрессии. Товарищи по группе и даже обслуживающий персонал стал его сторониться. Он почувствовал себя настоящей звездой и затребовал отдельную гримерку. На одной из тусовок Дэйв познакомился с милой молодой женщиной по имени Тереза. Она понравилась ему своей свободой, отсутствием комплексов и проблем. Она дала ему порошок, ради смеха, и потому что под ним было веселее трахаться. Под ним вообще было веселее что бы то ни было. Он очень быстро на него подсел. Удивительным образом, он помогал. Он словно уводил его куда-то в сторону от всего, что было вокруг. Все что казалось важным раньше, внезапно потеряло свой смысл. Смысл оставался в радости и кайфе, который он получал от всего, что было связано с Терезой. Дэйв в первый раз в жизни почувствовал себя свободным с ней. От боли, от обязательств, от ниток, за которые его водили все, кому не лень. От его тени, которая была с ним всегда.

Он бросил свою семью, Джоанну и Джека, разом. Он перечеркнул что мог. Он уехал из Лондона, он бросил группу, ничего толком им не сказав. Он наконец нашел в себе силы бросить ЕГО. От собственной смелости у него кружилась голова, и это доставляло дополнительный кайф. Он уже звезда, он уже достиг всего, чего только мог. Все что его ждет это сплошные удовольствия и новая, да, новая жизнь. Дэйв обвенчался с Терезой и был рад тому что он едет в город своей мечты. Город Ангелов по ту сторону Атлантики ждал его и готов был принять его с потрохами. Самолет продувал турбины, выезжая на взлетную полосу в Лондонском Хитроу. В голове у Дэйва не было ничего, ни боли ни сожаления, он крепко держал Терезу за руку, повторяя про себя слова.

Чист

Чище не был

Конец слезам

Долгим годам

Пыткам моим

Теперь я чист,

Ты знаешь, о чем

Я ниже не пал

И я не пропал

Пусть жизнь поломал

Не знаю, что ждет

Что судьба принесет

Я просто возьму

Это все в оборот * Clean by Martin L Gore

Глава 8. Иуда.

Лучше проще, да лучше

Но проще, не легче ли?

Кратчайший путь

Исполнен ли святостью?

Ко мне босиком иди

Страданья и грусть прими

Если ждешь любви

Если ждешь любви

Калифорнийское солнце пробивалось сквозь занавешенные шторы, черного бархата, Дэйв лежал, раскинувшись на широченной кровати, прямо на черном шелковом белье, одетый, в майке и штанах. Тереза ушла вместе со своей подругой по магазинам. А он лег на кровать и включил музыкальный центр. Миллер прислал ему демо Иуды. Иуда. Вот оно значит, как.

Ты вынесешь,

Если надо лишения,

Ты выживешь,

Принимая решенье,

Приготовь же себя ко мне,

Стань таким, как нужно мне

Если ждешь любви

Если ждешь любви

Потом зазвонил телефон, он схватил трубку и прижал плечом к уху. Это был Даниэль Миллер, который сообщал ему о необходимости прибыть в Испанию. Даниэль сказал, что Мартин с Аланом уже прилетели и сняли виллу недалеко от Мадрида, для записи нового альбома. Дэйв сказал, что обязательно позвонит им и пожелает счастливого медового месяца, когда у него выдастся свободная минутка. Даниэль крякнул. Он сказал, что они ему еще доплачивать должны в тройном размере за то, что он с ними, пидарасами, возится. Он сказал, что он уже залупился тут и чирьями весь пошел, и что они ему уже выели мозг изнутри, и что у него уже кишки разматываются их уговаривать.

- Вы – коммерческий проект, еб вашу мать, - стальным голосом проговорил Миллер, - вы предприятие. Повторяй по слогам... Пред-при-я-ти-е.

- Пред-при-я-ти-е – старательно прогудел Дэйв в трубку.

- Издеваешься? – тихо прорычал Даниэль, - я тебе поиздеваюсь. Предприятие, это значит то, за что ты получаешь то бабло что проебываешь на выпивку, наркоту и ****ей, так понятнее?

- Да, - сказал Дэйв, - вот так значительно понятнее.

- Предприятие, это то за что я получаю свое бабло, за то что я его в тебя вложил, сынок, когда ты еще не стоил ни пенса.

- Чего не стоил? – спросил Дэйв, хихикая.

- Пенса, ****ь, пениса, какую хочешь букву, такую и вставь, ни *** вы не стоили.

Дэйв расхохотался, по крайней мере, Миллеру удалось как-то внести какой-то сдвиг в напавшую на него после последней ломки апатию. Вначале его вообще мало впечатлил его взрыв эмоций, но вскоре он начал получать странное удовольствие от разговора с Миллером.

- Мы? Кто такие мы? У нас одно «мы» - сказал он когда отсмеялся, - это Мистер Мартин Ли Гор, великий английский композитор. Лауреат Премии Королевы за заслуги перед Отечеством. Собственной Персоной. Создатель и Творец. Царь и Бог. Мне, наверное, к нему теперь обращаться можно только с приставкой «Сэр»?

Лень кричит в тебе

Обещания

Обмануть Иуд

Фоме не веря

Не кричи так натужно,

Сделай как нужно

- Сдалась тебе его премия, Дэйв, - внезапно тон Миллера стал миролюбивее, - Завидуешь, что ли?

- Я? Завидую? – Дэйв сел на кровати с телефонной трубкой, - Нет, это другое слово. Хотя я не знаю, есть ли в английском языке слово, которое может описать чувства обезянки, прыгающей на заказ и развлекающей людей до умопомрачения и потери пульса, собирающей с них бабло и отдающее его шарманщику. А? Блин, Миллер ты никогда не думал, а почему все вечно достается шарманщику? И не надо, ****ь, уводить мне тему, насчет того, похмелялся я сегодня с утра или нет. Ты меня не уведешь от интересного вопроса, почему, Дан, объясни мне, почему я получаю меньше всех в стае этих гребаных волчар?

- Дэвид, ты прекрасно знаешь, - терпеливо проговорил Миллер, - вы получаете одинаковые деньги, все и всегда. Но да, Мартин сочиняет песни. Это не удивительно, что он имеет авторские права на все записанные вами песни. Да, они хорошо продаются, ваши альбомы становятся золотыми и платиновыми, Насильник вообще побил все рекорды, так немудрено, что он получает с этого свой процент, как автор. Это закон, Дэвид, это не вопрос справедливости или несправедливости оплаты труда. Так происходит у всех и всегда. У нас подписан контракт, я все плачу честно, ты давно его проверял? Хочешь обвинить меня в финансовой нечистоплотности?

- Да ни в коем разе, - поспешно сказал Дэйв, поняв, что попал на больное место, - Хорошо, ладно, а Алан?

- Ты знаешь, он сочинил ряд песен, а по ряду из них у них с Мартином есть своя договоренность.

- Еще один великий композитор? – восхищенно взмахнул руками Дэйв.

Миллер тяжело вздохнул.

- Дэвид, не еби мне мозг. Ты же знаешь, насколько там все непросто.

- У Мартина с Аланом? – переспросил Дэйв, - нет, не знаю. А что там?

Даниэль сделал паузу, похоже он затянулся сигаретой на том конце провода, что заставило Дэйва лихорадочно начать ощупывать карманы в поисках пачки.

- Пока вы прохлаждаетесь в Калифорнии, у нас здесь в Туманном Альбионе в самом разгаре конфликт. Коротко говоря, Алан считает, что он должен обладать правом на ряд песен. Нет, не только своих но и тех, что написаны Мартином.

- Да? – с интересом переспросил Дэйв, перекатившись на живот и шерудя рукой в верхнем ящике прикроватной тумбочки, и доставая полупустую пачку - а почему?

- Да. Потому что он полагает, что его аранжировки принесли песням успех, и сделали их такими какие они есть, а стало быть, он желает выступать на правах соавтора.

- Да ты чо? – спросил Дэйв, роняя сигарету изо рта от удивления, - А Мартин?

- Мартин в свойственной ему спокойной и учтивой манере сообщает, что он прежде удавится.

- Хаа-ха-ха... – восторженно расхохотался Дэйв, - С-стервец.

- Я посоветовал ему пойти на определенные уступки, надеюсь, это позволит нам сохранить Алана для записи хотя бы этого альбома.

- Даже так?

- Да. Я тебе сказал, что все непросто. Мартин пошел на кое-какие уступки. Алан счел их малозначительными, но он готов принять это как прецедент, и надеется, что в будущем он сможет получать более справедливую часть вознаграждения относительно вложенного им труда, а самое главное его имя будет более справедливо упомянуто в контексте творчества группы Депеш Мод.

- *** ему в рот, - сказал Дэйв.

- У меня есть все основания полагать, что Мартин Ли Гор тоже придерживается подобной точки зрения, хотя открыто он ее не демонстрирует. А потому, давай, приезжай не медля. Если это будет ваш последний альбом, так хотя бы сделайте это с честью.

Реализуй

Амбиций движенье

И потеряй

Свое торможенье

Так себе же открой мне

Рискуя здоровьем

Если ждешь любви

Если ждешь любви

Если ждешь моей любви

Если ждешь любви *Judas by Martin L Gore

Дэйв прибыл в Мадрид по своему обыкновению, к завтраку с утра, одетый в просторные брюки и майку с черным бархатным пиджаком. Пока водитель такси выгружал его чемоданы. Алан Мартин и Энди воззрились на него в полном молчании, не в силах сказать ни слова. Поначалу они попросту его не узнали.

- Богатым буду, - хмыкнул Дэйв, встряхивая длинными черными волосами, опускавшимися чуть ниже плеч, - вот как должна выглядеть звезда рок-н-ролла, британские снобы синти-попа.

Дэйв заметил, что губы Мартина дрогнули. Он не переминул ему это заметить чуть позже, когда они остались одни. Он подошел вплотную к Мартину стоящему вполоборота у высокого полукруглого сверху по испанской моде окна.

- Что, не нравлюсь? – сам поразившись нахальству своего тона проговорил Дэйв.

Мартин не ответил и отвернулся.

- А зря, зря,.... – Дэйв деланно рассмеялся, - а телкам в западном Голливуде, знаешь ли очень ничего, а что, моя бородка очень даже секси, не находишь?

- Дэйв, я люблю тебя, - ровным голосом, медленно проговорил Мартин, с его точки зрения это все объясняло.

- Мы работать будем сегодня, нет? – заглянул в комнату Энди, - Ты, рок-н-ролльщик который, там как раз идет прогон, скажи ребятам, что ты хочешь сделать.

Наступил вечер. Мартин и Дэйв вышли из студии выпить пива на застекленной веранде. Некоторое время они просто сидели друг напротив друга и молчали.

- Смотри, я приполз, - внезапно нарушил тишину Дэйв.

- Что? – переспросил Мартин.

- Приполз. Пришел босиком. Приполз на брюхе как пес. Я принимаю страдания, я готов. Я готов стать тем, что нужно тебе.

Мартин закрыл лицо руками, устало потирая лицо руками.

- Иуда – это просто песня, Дэйв. Ты слышал их сотни.

- Иуда – это просто песня, Март. Я слышал их сотни. – повторил тем же тоном Дэйв, но вскоре повысил голос, - Я слышал их сотни, Март, и я прожил каждое слово. Они мне душу изодрали, на мне не осталось живого места от каждого из них. Мартин Ли Гор, ебите мозг кому-нибудь другому, я знаю, у тебя нет случайных слов.

Мартин скрестил руки на груди, откидываясь в кресле назад и глядя исподлобья на Дэйва. Дэйв ударил кулаком по столу.

- Я Иуда? – спросил он, - Я предатель, Март? Говори…нет, нет…. молчи. Молчи, Март, ты опять соврешь.

Дэйв вскочил со стула и принялся шагать по маленькой комнате с белыми отштукатуренными стенами туда обратно, почесывая покрытые новыми татуировками руки и плечи. Внезапно он присел на корточки рядом с плетеным креслом Марта, опершись локтями о собственные колени.

- Вот он я, Март, я здесь. Я хочу твоей любви.

Мартин опустил голову.

- Дэйв, давай прекратим это, мне неприятна эта тема.

Дэйв отнял руки от лица.

- Я плохо стою перед тобой на коленях? – спросил он, демонстративно меняя положение, и на самом деле становясь на колени, - Так лучше? Что мне еще сделать, чтобы ты понял, что я не пришел, я приполз к тебе.

Март внезапно встал с кресла и отошел.

- В моей реальности, Дэйв, - сказал Мартин, он не поднимал глаз, - это я…я ползу к тебе. Все это время.

Его ремарка внезапно разрушила весь гнетущий пафос их разговора. Дэйв встал с колен и вновь опустился на стул.

- Да ты что? – хмыкнул он.

Мартин повернулся к нему спиной и отправился в кухню.

- Пиво будешь? – спросил он Дэйва.

- Хотел бы я на это посмотреть, хоть раз, - пробормотал неслышно Дэйв себе под нос, - обкончался бы…БУДУ! – громко крикнул он Мартину в соседнюю комнату. Вскоре Мартин вернулся с двумя запотевшими бутылками.

- Как Лос Анджелес?

- Нормально, - Дэйв отпил из бутылки холодного ароматного напитка, - Они все еще такие же психи, как ты их помнишь, Март. Живу как рок-звезда в особняке с двумя телками. С нами с Терезой еще живет ее любимая подружка. Чувствую себя персидским шахом. Сумасшедшие фанаты прохода не дают. Одна поселилась у меня на дворе, жила там, полгода, на полном серьезе считая себя… - Дэйв фыркнул, - моей женой.

Мартин рассмеялся вместе с ним и закинул ногу на ногу, упираясь носком ботинка в стол.

- Другой раз, - продолжал Дэйв, - Этот парень. Он меня из себя вывел ей-богу. Выхожу на балкон – он там. Выгляну в окно, он там. Выйду на улицу, там. Я уже стал закрывать глаза и он мне стал мерещиться. Однажды с бодунища злой был, так начистил ему ****о. Не ну чо, непонятно, что задрал уже? Так он, мудило, в полицию на меня заявил, мне еще с ними и объясняться пришлось. В общем, Лос Анджелес как всегда, город психов. А как наш Лондон?

-Мммм…. Нормально – сказал Мартин, - Все как обычно, пил как-то пиво в пабе у Кингстон кросс, подошел ко мне чувак, и говорит, простите, это не вы пели песню Мне не достаточно? Я говорю, мы. Он, надо же, здорово, круто, а вы еще живы?

- Хаааа-ха-хаааа – громко расхохотался Дэйв, - какая прелесть…. Нет, порой мне все-таки жутко не хватает этого родного занудного снобизма. Слышал, у вас с Сюзанной родилась дочка…

- Вива, - Мартин кивнул, в уголках его губ залегла улыбка.

Дэйв запрокинулся на стуле назад, покачиваясь на одной ноге и задумчиво глядя в потолок.

- Блондинка? – хмыкнул он, - красотка… Вива Ли Гор…я бы так хотел увидеть ее,…. подержать малышку на руках. Но Сюзанна наверное мне не даст, да? Да? Капитан Бойсверт все еще у руля?

Мартин улыбнулся и покачал головой, усмехаясь.

- И правильно, - сам себе ответил Дэйв, - правильно. Тебе оно лучше. И ей тоже. Слушай, скажи мне, а чего ты на ней не женишься-то?

Мартин задумчиво допил пиво.

- Я не готов, - сказал он.

- Чего? – переспросил Дэйв, - Это ж сколько она должна тебе родить, чтобы ты стал готов?

Дэйв с наслаждением вытер тыльной стороной ладони бородку эспаньолку от пива.

- Да не в этом дело, - ответил Мартин, - не в этом дело. Просто…это будет с моей стороны нечестно. Не честно по отношению к ней. Я не знаю, я не могу это так просто объяснить…

- Честность? - хихикнул Дэйв, - Новый фетиш? Новый роман, Мартин Гор, ой прости, Мартин ЛИ Гор и честность?

Внешне Мартин никак не отреагировал на сарказм Дэйва.

- Я всегда был честен перед тобой, Дэйв.

Дэйв облился пивом, так резко он остановил качание собственного стула.

- Да? – со смехом переспросил он, - Да?! ДА?! ДА-А?!

Мартин ничего не ответил, но стало заметно, что он сильно уязвлен интонациями Дэйва. Дэйва это не смушало, и он продолжал хохотать, хлопая себя ладонью по тощей ляжке в белых льняных штанах.

- Честен,…Хааа-ха-ха-ха-хаа, честен, Господи, не могу…. – он вытер слезы навернувшиеся от смеха с глаз и громко выдохнул.- Уфф, - он привстал и подтащил стул по полу ставя его поближе к Мартину. Дэйв наклонился, садясь, и сжал лежавшую на подлокотнике кресла руку Мартина ладонью, - Ты ведь правда в это веришь. Мартин вырвал руку из его руки, - Да, правда. Совершенно искренне в это веришь. За это я тебя и люблю, - расхохотался Дэйв, заставляя натянуто улыбнуться и Мартина.

Приободренный не слишком агрессивной реакцией Дэйв продолжил.

- Ты чудовище, - миролюбиво сказал он, - милый мой, я люблю чудовище. Когда то, давным-давно. В другой жизни, я запал на милого чудного зверька, да…когда-то давно. Я ждал что пройдет. Я верил, проходит. И оно прошло.

Дейв опустил руки вниз, на колени, задумчиво глядя куда-то за спину Мартина.

- Теперь я люблю Зверя.

Мартин вряд ли удивился, когда ночью в его комнату открыв дверь ногой, вошел Дэйв.

- Бери меня, - сказал он хватая Мартина за плечи и повалил на кровать, - давай, я знаю, ты хочешь... ты хочешь этого больше всего на свете, бери меня. Тебе это нужно, и я могу тебе это дать. ДАВАЙ!

Прошло несколько месяцев. В гостиной зазвонил телефон. Флетчер взял трубку. Звонил Даниэль Миллер.

- Алло? – сказал Флетч, - Да. Да. Да. Да, Даниэль, все хорошо. Все в порядке, не волнуйся, Даниэль. Алан? Послушай, он не сможет сейчас подойти. Да, я ходил. Да, я говорил кто это. Нет, ничего личного. Просто он заперся в своей комнате и неделю оттуда не выходит, никого не впускает и ни с кем не разговаривает. Что? Жив ли он? Да, я думаю, да. Ребята говорили, что он по ночам с кухни ****ит их пиво. Может и сами, да. Я не знаю, что с ним, правда, не знаю. Мы обсуждали план будущего турне, а он внезапно отказался ехать, ушел к себе и хлопнул дверью, и с тех пор не выходит. Нет, не объяснил. Нет. Не совсем. Ну, буквально он сказал: «Суки ****ые, я с вами ни в какое ****ское турне на *** не поеду». Ничего мы с ним не делали. Ничего такого. Нет, и Мартин тоже нет. Едет ли он? Не знаю, он жалуется что у него болит сердце и голова и ночами он не спит, и он не уверен, что здоровье ему позволит... Что? Как? Хм. Даниэль, можно я не буду ему передавать это слово в слово? Нет, ****ей не водит. Нет, не дерутся. Нет. Плюшевые зайки. Да. Даниэль, ты же знаешь, я не люблю выражения «Ебутся как течные суки». Дэйв? Дэйв не думает. Дэйв ничего не думает. Как Март скажет, так он и сделает. Хорошо, я так и сделаю. Я передам ему что ты оторвешь ему яйца, я думаю, он проникнется важностью ситуации. Успеем ли мы начать турне, пока у них не закончился брачный период? Да, риск есть. Но лучше не откладывать. Восемь экранов, да восемь. Антон звонил, он закончил монтаж проекций. Сколько? Я думал это обойдется дешевле десяти миллионов... Даниэль, тут как раз Мартин идет, ты хотел с ним поговорить, Мартин возьми трубку.

- Привет, Даниэль, - сказал Мартин.

Неизвестно кто из них был обколот, а кто пьян. Комната шаталась по-любому, мебель извивалась причудливыми листьями неизвестных растений, а лица друзей и их друзей, которые собрались здесь зачем-то превращались в рыла страшных пугающих монстров.

Мартин подполз к стене, у которой полулежал Дэйв, покуривая сигарету, распространявшую сладковатый запах микстуры от кашля. Мартин вытащил у него из рук косяк и вдохнул дым. Дэйв не сразу понял, что собственно происходит и где его сигарета. Тем временем Мартин выронил косяк, подполз к нему и схватил его лицо в руки.

- Слушай, - сказал он, - я понял, Дэйв, я все понял.

- А? – Дэйв со страхом открыл глаза, ожидая увидеть злобного гоблина,

- Это Бог, - сказал Мартин.

- Где? – испуганно спросил Дэйв.

- Это не я... это он, он заставляет меня это писать. Я слушаю то что написано, я не понимаю, я не мог этого сделать, понимаешь, я не понимаю, мне это не дано, я не могу, я не умею сказать что я чувствую. Я думал об этом и понял, это Бог. Бог говорит через меня. Понимаешь... я понял.... понял что нас связывает словно пуповина, которую не дано разорвать, как бы больно это не было, ты. Ты вроде как мой голос, ты помогаешь мне донести то, что я могу написать, но не могу сказать, ты мой голос, но ты его голос. Голос Бога, понимаешь?

Дэйв внимательно слушал его все это время, приоткрыв рот. Внезапно по его щекам покатились слезы. Он хлюпнул носом, пытаясь их сдержать, но стало только хуже, он принялся всхлипывать.

- Дурак, ты.... ты чо ревешь-то? – заплетающимся языком испуганно спросил Мартин.

- Ты... мне.... никогда такого не говорил, - Мартин.... Маррртииин.

- Это ****ец, друг мой, это полный ****ец, - однажды восхищенно сказал Дэйв, красочно описывая веселенькие оргии со своей женой и ее подружками, - накокаиненый *** стоит битый час. Понимаешь, битый час, а он стоит как новый, это просто супер-мега кайф какой-то. Полный улет.

- Да ****ишь... – недоверчиво нахмурился Мартин.

- Чтоб я сдох, - поклялся Дэйв.

Время будто останавливалось временами, а иногда неслось огромными скачками. Вилла вдалеке от цивилизации, солнце, песок, горы вдали, сухая пожухлая трава. Иная ночь, казалось, длилась вечность, неделю, а порой часовые стрелки скакали быстрее секундных.

Энди похудел и посерел, на него больно было смотреть, хоть он и не так уж злоупотреблял даже спиртными напитками, нервы его растрепались вконец. Дэйв искренне считал, что его выпадения из временного пространства никому не заметны. Но когда Мартин третий раз подряд удивился красоте Средиземноморского рассвета в восемь часов вечера, расхаживая в одних трусах на кухне в поисках готового кофе, Энди со злостью шваркнул кофеваркой о стену.

- Что ты, твою мать, делаешь? – спросил он Мартина тихо.

Мартин долго моргал на осколки стеклянного кувшина бывшего в кофеварке.

- Я? – удивленно переспросил он.

- Нет, я - сказал Энди, - сколько сейчас времени?

- Ут... а что, уже не утро? – спросил Мартин.

- Б... л... я, ты чем ширяешься? – Энди яростно встряхнул его за плечи.

- Я не ширяюсь.

- Как?

- Я не ширяюсь, - Мартин убрал руки Энди со своих плеч и устало потер лицо, - Отстань, Энди. Это снотворное. Я, наверное выпил его слишком много, я не помню, две таблетки, или три. Мне. Не спалось. Наверное с алкоголем это слишком много. Но ничего страшного, ты знаешь, так бывает.

Энди отвернулся от него и сложил руки на груди. Очевидно, он не слишком доверял его словам, но усомниться вслух в данной ситуации значило поставить под удар то доверие, что было между ними.

- Ну, Энди, перестань, - сказал Мартин, - это не то, что ты думаешь, - он оторвал кусок бумажного полотенца от рулона и задумчиво высморкался.

- Не то что я думаю... – хмуро повторил Флетч, - не то что я думаю... Алан вчера трижды вытаскивал Дэйва из сортира, где тот просто валялся в отключке в луже собственной блевотине, - Флетч ударил кулаком по металлической мойке, - А он до сих пор находится на другой планете, не помнит кто он и где он, его никак не отпустит. Слышишь, это не шутка, хули ты ржешь, мать твою разэтак, хули ты ржешь? Я, ****ь, не хочу найти тебя в такой же ситуации, это понятно?

Мартин подошел к нему и примирительно положил руку ему на плечо в другой он по прежнему держал пустую кружку:

- Разве я когда-нибудь врал тебе, Энди?

Энди фыркнул, потом вздохнул, потом пожал плечами.

- Эта... – сказал он, - там я видел, турка есть, сварить тебе кофе?

Дэйв сводил всех с ума своими перепадами настроения. Когда он не был плаксив, зол или не в настроении ни с кем разговаривать, он практически болтался на шее у Мартина. Чувствуя себя окончательно и бесповоротно в него влюбленным, и клялся ему в вечной преданности. Потом он приставал с Энди и Алану с рассказами о том, что Мартин гений, да, он понимает, только теперь, он понимает его, это просто невероятно, как это можно так писать. А порой, что он узнает в каждом слове свои собственные мысли, эти слова, что он поет, идут у него изнутри.

Душный клуб был переполнен по случаю пятничного вечера, но это было даже лучше, можно было затеряться в толпе. Алан потягивал пиво с наимрачнейшим выражением лица. Рядом с ним на красном кожаном диване сидел Дэйв, он был в белоснежной рубашке с готичными кружевами, увешанный цепочками и разнообразными крестами, волосы его завивались слегка, и он то и дело заправлял их за уши, чтобы они не лезли ему в лицо.

- Он не пускает меня... ближе.... к себе, - внезапно на глазах Дэйва блеснули слезы, - я не понимаю... Я же люблю его. Я уважаю его. Я хочу быть с ним. Я хочу быть ему ближе.... но между нами какая-то стена. Стена, черт возьми, и я не знаю что с ней делать. Меня иногда шокирует его реакция, а иногда, иногда мне кажется он не чувствует ничего.

- Это называется эмоциональный паралич, друг мой, - хмыкнул Алан, - это все имитация. Его волнует только то, что касается его самого. Вот это да, это его способно взволновать.

- Нееет, - простонал Дэйв, обхватывая себя руками, - нет, я знаю, я причиняю ему боль, я знаю, я не хочу. Я постоянно боюсь. Я боюсь, порой слово сказать, боюсь он меня неправильно поймет, опять, а я просто пойду и повешусь, я не знаю уже как это объяснить. Что мне сделать? Что... что .... что? У меня паранойя развилась... а я все равно, раскрываю руки, несусь к нему навстречу и до крови обдираюсь о ледяную глыбу.... что я делаю не так, что?- Дэйв хлюпнул носом, губы его дрожали, как будто он с трудом держал себя в руках, чтобы не разрыдаться.

- Официант, еще водки, - он щелкнул пальцами в воздухе, опрокидывая стоящую перед ним рюмку до дна.

У Алана заходили желваки, он стукнул пустой кружкой по столу.

- Я ненавижу его, - прорычал он, - я ненавижу его за то, что он с тобой сделал.

Дэйв от неожиданности даже перестал чесаться. Алан редко так резко выражал свою точку зрения.

- А чего он со мной сделал? – удивленно спросил он.

Алан вскочил со своего места:

- Ты ничтожество, - закричал он, лицо его покраснело, посетители клуба испуганно шарахнулись от их столика, а охранник у бара пристально уставился на них, - посмотри на себя, во что ты превратился, а? Днем тебя прет, ты торчишь, а ночью ползаешь по сортиру и блюешь, у меня это все вот уже где, - Алан провел ребром ладони по шее, он несколько отдышался и присел, понимая, что привлекает слишком много внимания, - Мало мне закидонов этого самородка с невъебенным самомнением, теперь я вынужден еще и служить тебе сиделкой и слушать твои истерики....

- Да сам ты истеричка, - сказал Дэйв, кусая губы и потирая щеки.

- Чего ты все время чешешься? – устало спросил Алан.

- Я? – переспросил Дэйв, - а... это герыч.

- Герыч.... героин?

Официант принес еще водки. Дэйв опрокинул еще рюмку.

- Не берет, - сказал он.

Несколько минут они сидели в молчании.

- Я не хотел тебя обидеть, - наконец сказал Алан, - Прости меня, Дэйв. Я не хочу потерять еще одного друга, я не хочу потерять тебя. Господи, но я волнуюсь за тебя, Дэйв, понимаешь, мне не все равно, что с тобой происходит...

- Алан,... – Дэйв придвинулся к нему по дивану ближе и положил руку ему на плечо, голос его внезапно сорвался на хрип, - Алан... только ты меня понимаешь, только ты... ты единственный мой друг, Ал, - Алан обнял его за талию в ответ.

Дэйв потерся лбом о его плечо в черной хлопковой рубашке.

- Правда-правда, я знаю это, - горячо прошептал он Алану в ухо, заставляя того задохнуться.

- Дэйв, люди смотрят, - прошептали в нем остатки разума.

- Насрать, - сказал Дэйв, - послушай, я люблю тебя, Ал, нет не дергайся, не пытайся меня оттолкнуть, я ничего тебе не сделаю. Я просто должен это сказать, сейчас, я знаю.

- Дэйв, ты не знаешь, с чем ты играешь... – прохрипел Алан.

Дэйв понял это по своему он внезапно вскочил с места и поманил Алана за собой. Алан поднялся, вытащил из кармана наиболее подходящую купюру и оставил ее на столе, сам отправляясь вслед за ловко скользившим в танцующей толпе Дэйвом. Он догнал его в темном коридоре где обжимались парочки.

- Куда ты меня ведешь?

- Т-с-с-с-с... – приложил палец к губам Дэйв, схватил за шкирку и втолкнул в дверь.

- БЛЯ, я не хочу в сортир, - сказал Алан.

- Хочешь, - сказал Дэйв, прижал его к стене и впился губами в его губы. У Алана закружилась голова. Дэйв целовал его снова и снова, страстно, яростно и жадно, Алан отвечал ему с ничуть не меньшей страстью.

- Окей, хочу, - прошептал он ему в рот, заставляя Дэйва самодовольно засмеяться и засунуть свою руку ему в штаны. Алан вздохнул, восторженно застонал от его движений, он поглаживал его напрягающийся член, и он просто закусил плечо Дэйва зубами.

- Бля-а-а-а – застонал он, зажмуриваясь, - А вдруг кто придет.

- Пусть смотрят наздоровье, - усмехнулся Дэйв, - Или тебе не нравится?

- Нра-а-а-авится, о... нравится, Дэйв, еще, ****ь, да в конце концов зачем вообще нужны сортиры в клубах?

Он сунул свою руку в штаны Дэйву, заставив его восторженно застонать.

- Черт, я так давно об этом мечтал, - прошептал он.

Дэйв опять поцеловал его, сочно, Алан в восторге закусил его нижнюю губу.

- Не останавливайся, - Алан уже сам стал тереться об него, член его оживал мгновенно в его руках, Дэйв рывком опустился на колени, расстегивая его ширинку. Подхватил напрягшийся полностью член рукой и взял в рот, Алан ударился головой о кафельную стену сортира головой, задыхаясь от восторга. Это должно было случиться. Он знал, это должно было случиться, но даже тогда, когда он думал об этом, он не думал, что это случится так, он не думал, что это будет так цинично, так просто, так ужасно и так... божественно невыразимо прекрасно. Он наклонился вперед, чтобы не упустить ни одной секунды того великолепного зрелища, что представляли пухлые губы Дэйва на его перевозбужденной плоти, скользящие по ней, ласкающие его с невероятным сладострастием и упорством.

Вскоре и он сам оказался перед Дэйвом на коленях, беря в рот его толстый упругий член. То как Дэйв реагировал на его ласки, едва не довело его до оргазма повторно, он извивался под ним, стонал, нежно гладил его волосы. Алан целовал его живот, его яйца, вновь брал его в себя так глубоко, как только мог. Он помогал себе рукой, он довел его до экстаза.

В тот момент, когда Дэйв почувствовал что обжигающая волна толчками расходится от яиц по всему телу, он открыл глаза, чтобы увидеть это, но то что он увидел, показалось ему в первую секунду чистой воды галлюцинацией. Он увидел Мартина. Мартин стоял, опираясь спиной об ободранную дверь кабинки, и смотрел на него в упор, смотрел, судя по всему, довольно долго. К сожалению, рассказ занимает все же большее количество времени, ибо сделать ничего Дэйв не смог, и с воплем Бля, и отвернувшимся от него Аланом кончил в ту же самую секунду, забрызгав каплями спермы все что только мог.

Мартин посмотрел на вытянувшиеся лица Алана и Дэйва, потом наклонился, меланхолично и с некоторым отвращением стряхнул пальцем каплю Дэйвовской спермы со своих штанов.

- А вот это – сказал он им, демонстрируя свои штаны, - вот это было подло.

- Что это за интересная история? – спросил Флетча по телефону Миллер.

- Какая?

- Я тут читал, в газетах, про съемки клипа, что с Мартином?

Флетч потер переносицу и промолчал.

- Он попал в больницу? Сердечный приступ?

- Э... да нет... нет... ничего страшного, Даниэль, он здоров, все в порядке. Переутомился наверное, да, ну, мы перегуляли, немного ночью, он сказал, что наверное забыл поесть.

- Да, я читал эту душераздирающую историю и плакал, потом достал калькулятор. Три дня? Забыл?

- К чему ты клонишь, Дан?

- Ты прекрасно понимаешь, к чему я клоню, Энди.

- Я спрашивал его. Он сказал, что не употребляет кокаин.

- Он врет.

- Он не будет мне врать.

- А я скажу тебе, врет.

- ОН НЕ БУДЕТ МНЕ ВРАТЬ! – крикнул Энди так что у него покраснело лицо.

Миллер на том конце провода тяжело задышал.

- Хватит с меня одного наркомана на вашу шайку, и слухов об этом, я откупился на этот раз, и сколько ты думаешь, у меня хватит терпения?

- Мне неприятен этот разговор, - Энди потер лицо, голова разламывалась от охватившего его спазма.

- Я понимаю, прости Эндрю, - сказал Даниэль, - Ей-богу прости, ты единственный на кого я могу положиться, и я неправ, трижды неправ, что вываливаю это все на тебя, но у меня просто нет выбора.

- Да все в порядке, Даниэль, я все прекрасно понимаю, это моя работа.

Миллер еще некоторое время помолчал.

- Я... – начал он, и осекся.

- Я даю тебе слово, - сказал Энди, - даю тебе свое слово за него.

- Этого достаточно, - сказал Миллер и нажал отбой.

Он положил трубку на рычаг и опустился в кресло, хватаясь за стол немеющими пальцами. Он на секунду перестал видеть и слышать, страшная боль сдавила его виски. Нет, только не сейчас,... не сейчас.

Они начали репетицию турне. Костюмы были готовы, две толстые негритянки из бэк-вокала приехали к ним, и они в который раз гоняли программу туда обратно. Алан полностью погружался в музыку, Дэйв потел, срывал голос, то и дело задумчиво поглядывая на Мартина. Можно было сосчитать по пальцам дни, когда он не являлся на репетицию пьяным. Обычно он был не то что бы пьян, он просто стекленел. Энди посоветовал ему присесть как-то, потому что стоять у него не очень получалось. Мартин, жизнерадостно улыбаясь, упал вместе со стулом, вообще чем больше он пил тем лучезарнее становилась его улыбка. Энди потирал виски, спазмы учащались и усиливались с каждым днем.

А однажды это случилось.

Энди вошел в дверь Мартина без стука, Миллер нагрузил его очередным ворохом задач, и он хотел посоветоваться по поводу изменения структуры шоу. Мартин склонился над журнальным столиком, сосредоточенно вдыхая через трубочку аккуратно очерченную дорожку белого порошка.

- Мартин..... епть......... – у Энди перехватило дыхание.

Мартин от неожиданности выдохнул, порошок разлетелся по столу.

- Энди....

- Март, ****ь, ты же говорил мне...

- Энди, это...

- Мартин КАК ТЫ МОГ МНЕ ВРАТЬ?

- Энди, я не врал... я не врал, Энди... – Мартин вскочил с кресла и бросился за Энди по лестнице вниз, - Стой, ты не так понял...

- Да, я вообще дурак, я тупой, я ничего не понимаю....

- Энди, перестань.... перестань, Энди... я не хотел.

Энди остановился у основания лестницы, так что Мартин едва не налетел на него и резко обернулся.

- Говори, - сквозь зубы прорычал он.

- Энди, это было в первый раз...

- Я не верю тебе.

- Энди...

- Брось этот детский сад, Мартин, брось. Ты взрослый мужик, делай со своей жизнью все что тебе заблагорассудится. Проеби ее к херам, мне какое до тебя на *** дело?

- Энди, прости меня...

- Я никогда не прощу тебя, Март.

- Энди, в жизни бывают разные ситуации...

- Засунь себе в жопу свою гнилую философию, - Энди толкнул его рукой в плечо, - слышал меня? Слышал? Ты? Слышал?

Мартин оттолкнул его от себя и соскочил с лестницы. Лицо Энди полыхало от гнева, он рванул рукой воротник на своей майке так, как будто она мешала ему дышать.

- Это вопрос доверия, это вопрос дружбы, Март. Есть вещи, которые нельзя склеить, доверие, это не чашка, ты не склеишь его вновь. Оно разбивается раз и навсегда. СЛЫШИШЬ ТЫ? – Энди потер лицо, чтобы скрыть слезы, - ТЫ... ТЫ ВРАЛ МНЕ. Я верил тебе как самому себе, я давал свое слово за твои слова, ты... бля.. ты...

- Что тут происходит? – спросили вошедший в дом Кесслер с Аланом.

- АААААААААА – внезапно надрывно закричал Энди, с грохотом падая на пол. Его трясло в конвульсиях, глаза закатились,

- ЧТО БЛЯ ПРОИСХОДИТ? – Кесслер бросился к нему, Мартин рухнул на пол рядом, закричав:

- ЛОЖКУ!

Алан помчался в кухню.

На губах Энди появилась пена.

Сил Мартина не хватило чтобы разжать его сведенные судорогой челюсти, и они принялись за дело вдвоем, засовывая ложку ему в рот, чтобы он не проглотил собственный язык.

С началом гастролей, в листке требований для организаторов от группы Депеш Мод для гастролей появились очень интересные вещи. Они потребовали. Отдельный лимузин для каждого. Строгое назначение интервью и пресс-конференция для каждого из них в разное время. Также они настоятельно требовали, чтобы их номера в гостинице не находились ни рядом, ни в непосредственной близости друг от друга, ни над и не под. Иногда получалось проще и попросту разместить их в разных гостиницах.

Алан угорал над Дэйвом, который затребовал себе отдельную гримерку со шторами и ванильными свечами, а так же зеркалом в полный рост, объяснив им, что он артист, он ведет их шоу, и ему надо настроиться на нужный лад.

Впрочем, это было неважно, ибо встречались они только на сцене. Антон Корбин снял их концерт. Время снова поделилось на времена суток концерт – не концерт. Миллер заминал слухи о наркотиках Дэйва, и откупился от заявления об изнасиловании.

Энди регулярно принимал лекарства, но значительного улучшения они не давали. Однажды он вынужденно нанес визит Мартину Ли Гору. Мартин Ли Гор был с утра пьян. Как минимум пьян. Он валялся на полу посередине номера с сигаретой в зубах, с которой лениво обсыпался пепел и тупо смотрел в потолок. Дверь в его номер была даже не заперта.

- Какого хера? – заорал Мартин, - Там же написано «Не беспокоить».

- Доброе утро, - сказал Энди.

- Утро добрым не бывает, - сказал Мартин, вытаскивая сигарету изо рта, - Мистер Флетчер, какими судьбами? Простите, я не знал, что вы придете, а то бы я тут прибрался.

Энди вошел в номер и огляделся. Пару ящиков бутылок и правда следовало бы отсюда убрать. Он расстегнул кожаное пальто и зачесал волосы ладонью назад, останавливаясь и закрывая дверь.

- Ты живешь как растение, - вместо ответа сказал он, - Тебе не стыдно?

- А пох, - сказал Мартин, язык его сильно заплетался - похуй мне все похуй. Кто ты такой вообще чтобы мне говорить что делать, а что нет?

- Мартин, - недовольно покачал головой Флетч, - Я твой бывший друг. Меня зовут Энди.

- Энди? – улыбнулся Мартин, - как твое здоровье, Энди?

- Ты в своем уме? – мрачно спросил Флетчер, оглядывая комнату, заставленную бутылками.

- Да, - сказал Мартин, - мне хорошо.

- З-заметно, - сквозь зубы проговорил Флетч, Мартин оперся на локти стараясь заставить себя опереться руками о стену, у него получилось это далеко не сразу. Энди отошел к окну, чтобы не видеть этого. Он со злостью пнул носком ботинка бутылку.

- За что тебя забрали в полицию?

Мартин захихикал.

- Не пов-веришь.... никогда не поверишь.

- Ну что мы все обо мне и обо мне, - сказал Мартин, - расскажи лучше о себе. Как ребята? Я так давно никого не видел... сколько мы уже в этом чертовом турне? Год?

- Год. Миллер просил передать тебе его поздравления. Наконец-то мы оправдали вложенные в турне деньги. Ровно с этой даты мы начнем зарабатывать на этом деньги.

- Что? – Глаза Мартина даже прояснились от пронзившего его ужаса, - Только сейчас? СЕЙЧАС?...

- Да, - холодно сказал Энди, - он рассчитывает на то, что ты правильно отреагируешь на его предложение продолжить турне. Мой помощник ознакомит тебя с расписанием выступлений по Африке и Америке.

- Нет... – Мартин покачал головой, - Я больше не могу.

- Да сможешь, - сказал Энди, оборачиваясь, - исключи из своей диеты алкоголь наполовину, и тебе враз полегчает.

- Я без него еще скорее умру...

Энди невесело фыркнул.

- Это ад, Энди.

- Я всегда готов помочь тебе. Пусть ты не друг мне, пусть хороший знакомый, но часть моего сердца навечно будет принадлежать тебе.

- Спасибо... – Мартин внезапно расхохотался, заставив Эндрю вздрогнуть от неожиданности, - Спасибо, Энди, ты такой добрый.

Флетчер нахмурился сильнее.

- Нет-нет, это не сарказм, - Мартин с трудом взял себя в руки, плечи его все еще дрожали от смеха, - ты хороший. Ты добрый, Энди. Что ты делаешь тут с таким дерьмом как я?

- Март...

- С-слушай, я слышал, что они обо мне говорят... я слышал... да. Они говорят, это я во всем виноват, они говорят, от меня надо держаться подальше, они не разговаривают со мной. Они считают, что это я довел тебя до твоей болезни, они от меня шарахаются так как будто я смерть на двух ногах... Я виноват, я знаю, я знаю, я виноват... но я не знаю, как это было сделать иначе, я не знаю, я не поступил бы иначе. Я постоянно думаю об этом...

- Это не ты превратил нашу жизнь в ад. Это МЫ превратили свою жизнь в ад.

- Держись от меня подальше, Энди, - Мартин попытался встать, но это у него не получилось, - Держись от меня подальше. Я не хочу стать причиной твоей гибели. Я НЕ СМОГУ, - голос его сорвался.

Энди тяжело вздохнул и подошел к нему.

- Да, ладно, за все надо платить, Март, и за все надо дорого платить. Не могу сказать, что у меня нет к тебе никаких вопросов, однако мы платим за то, чего мы добились.

- А чего мы добились? – прохрипел Мартин, - Чего? Мы уже достигли своей вершины, и нам не добиться большего. Мы идем вниз. Они говорят, что альбом дерьмо, что мы идем вниз.

- Они всегда так говорят, но с каких пор тебя это стало волновать?

- Я бездарность. Я ничтожество, я ничего не могу. От меня люди шарахаются, слушай, я не нужен никому. Никому, я вообще ничто, зачем я существую на этом свете, зачем?

- Нельзя так говорить, Мартин, потому что не тебе решать, не тебе это решать, понимаешь?

- Понимаю.... – Мартин повысил голос, - Божественный Прикол при создании меня я понял давно... ааа.... я во всем виноват. Если чо – бля Мартин Гор епть. Я козел отпушения.... Хеее... я вам для этого и нужен. Хорошо, он встал на четвереньки и подполз к Энди, - Хорошо, Мартин согласен. Берите меня таким. Я во всем виноват. Я, Я, Я!

- Мартин, я здесь, чтобы тебе помочь.

- Уходи, Энди.

- Я пришел чтобы тебе помочь. Я протягиваю тебе руку.

- Зачем? Чтобы я утянул тебя за собой?

- Я нужен тебе.

- Мне никто не нужен.

- ****ь, этот разговор становится абсурдным, в тебе говорит алкоголь.

- Черта с два.

- Хорошо. Тогда я на правах бывшего друга....

- А пошел ты... – сказал Мартин, шлепаясь спиной об стену вновь.

- Что? – спросил Энди.

- Я не принимаю помощи от хороших знакомых, - сказал он, - Иди отсюда. Вали к черту, уходи. ****ь я хотел хороших знакомых.

- Мартин, ты совершаешь ошибку...

- Ошибку... – устало повторил Мартин, - один раз я уже встал на этот путь, но я не смог. Может быть это была не ошибка? Может быть это просто судьба? Уходи Энди. Можешь ненавидеть меня, можешь презирать, я смогу это пережить. Я пробовал, ты знаешь, у меня получилось.... я думал... я не смогу, а я могу, я могу пережить презрение, я могу пережить ненависть... о, единственное, чего я не могу пережить это бывших друзей унижающих меня своей ****ской жалостью. ИДИ! – закричал он.

Когда Мартин собрал Алана и Дэйва для совещания, они узнали от него о необходимости продолжить тур, потому что они не смогли собрать достаточно денег. Так же он сообщил им новость о том, что им придется нанять сессионного музыканта, потому что Эндрю Флетчер вынужден был прекратить турне по не зависящим от него причинам, и внезапному ухудшению здоровья.

- Брависсимо, - сказал Алан и зааплодировал.

Джонатан Кесслер и другие продюсеры тура странно покосились на него. Дэйв смотрел куда-то в окно и странно ухмылялся. На лице Мартина не отразилось ничего, он повел совещание дальше, а что делать, если он вроде бы остался здесь за старшего?

Дэйв прыгал в толпу прикалываясь примером великого и ужасного панковского бога Игги Попа, сломал себе ребро, но даже не чувствовал боли еще пару дней. Он был не здесь.

Мартин прислонился онемевшим лбом к окну гримерки, со скрипом придавив металлические жалюзи к стеклу, он с трудом открыл глаза.

- Бля, Африка, - когда глаза смогли сфокусироваться, удивленно сказал он.

- Похуй, - сказал Дэйв и набросил черную кожаную подушку от дивана себе на лицо, - Африка-***фрика. Заир-***р, Юар-Хуяр. Каждый день одно и то же. Каждый хуев день.

С минуту на минуту должен был начаться концерт.

- Не, но это Африка..., - сказал Мартин, глядя на коричневатые тающие в песчаной дымке в последних отблесках заката горы.

- А-а-а-а-а-а... – простонал Дэйв, - заткнись. Меня тошнит от этого. Я хочу домой. Я больше не могу видеть эти рожи каждый день везде и повсюду. Меня от них тошнит. Меня тошнит от вас. Мартин меня от тебя тошнит.

Мартин выпрямился, посмотрел на Дейва. Глаза его ненатурально сияли, щедро орошенные каплями, чтобы скрыть полопавшиеся в них сосуды. Дэйв не шевельнулся и не убрал подушку с лица. Мартин задумчиво и смачно плюнул на пол.

- Епт,... – сказал он, - Да те просто нравится блевать, Дэйв...

Алан с ненавистью ударил журналом о стеклянный столик, заставив их обоих подскочить. Он готов был разбить его об их головы, это точно.

- Ребята, на выход, - сказал ассистент, резко распахнув дверь, спасая жизнь всех троих.

Они пошли по коридору на большом расстоянии между друг другом, не в состоянии даже волноваться перед будущим концертом. Выстоять, выдержать. Еще неделя. Неделя это три концерта.

Черный пацан подскочил к ним на долю секунды, незаметно. Март закинулся чем-то, не глядя, но оно вставило не по-детски. Стоять, - говорил он себе, наклоняясь над над гитарой и пытаясь разглядеть на ней разбегающиеся и извивающиеся причудливыми ручьями струны, - стоять, сука, стоять. Белый крестик на полу. Шаг вперед. Второй вправо. Третий вперед. Убедительная имитация, и *** кто чего поймет. Край сцены ближе. Динамик. Подсказка со словами. Бля, не вижу ни хера. Орите громче. Приветствуйте своего бога.

В комнате твоей

Где время стоит

И идет по твоей воле

Дашь ли ты прийти утру

Или оставишь меня лежащим здесь

В твоей любимой тьме

Твой любимый сумрак

Твое любимое сознание

Твоего любимого раба

Хрипло кричал Дэйв тем, что осталось от связок сидя на пятках посреди сцены. Майка его была мокрой насквозь, длинные отросшие ниже плеч волосы приклеились к спине. Сквозь полупрозрачную сероватую кожу остро торчали кости, он отощал так, что сложно было себе представить что это и есть тот самый Дэйв.

В твоей комнате

Где исчезают души

Только ты существуешь тут

Посадишь ли ты меня в свое кресло

Или оставишь лежать здесь

Твою любимую невинность

Твой любимый драйв

Твою любимую улыбку

Твоего любимого раба

Дэйв кричал эти слова через боль и пот, Мартину казалось, словно это его душа, обретя внезапно материальный вид продирается сквозь мутный наркотический бред, раздирает руки в кровь, тщетно пытаясь вырваться из удушающего ее кокона, кричит кому-то, так будто этот вопль может заставить этого кого-то смилостивиться над ним. Тщетно. Тщетно. Тщетно. ****ь... куда задевались эти ****ые крестики? Пот течет по лбу по щекам, заливает глаза, но черт возьми, черт возьми, это не пот, а слезы. Это из-за них он не видит ничего. Петь надо. Надо петь. Вступаем, и пытаемся не кричать и не подвизгивать.

Я держусь за твои слова

Живу в твоем дыхании

Чувствую твоей кожей

Всегда ли я буду тут?

Море, людское море, если поднять голову, не видеть глаз. Орущее, воющее, волнующееся море. Так даже успокаивает, если себе представить. Так немного легче.

В твоей комнате

Твои горящие глаза

Заставляют пламя взвиться

Дашь ли ты погибнуть ему вскоре

Или я всегда буду здесь,

Твоей любимой страстью

Твоей любимой игрой

Твоим любимым зеркалом

Твоим любимым рабом

Дэйв схватился за грудь, отчаянная боль пронзила его разом, он упал с криком упал на пол. Они сразу поняли что дело плохо. На сцену выскочили работники сцены, скорая прибыла очень быстро.

Врачи констатировали инфаркт.

Глава 9. Печать Каина.

Каин, где твой брат, Авель? – спросил Бог.

Я не сторож брату своему, - ответил Каин.

Мартин спал на кушетке в студии прямо в одежде. Положив под голову черную шелковую подушку от дивана, поджав ноги и обхватив себя руками. Энди расхаживал по студии с камерой, снимая сюжет для официального сайта, о записи нового альбома Депеш Мод, который должен был выйти в 2005 году.

- Тихо, Мартин спит, - сказал Флетч входящему в студию Дэйву, выключил камеру и положил ее на стол.

Дэйв умилился зрелищу, он сел на кушетку к Мартину, несмотря на протестующие комментарии Флетча, закинул ногу на ногу и оперся локтем о бок Мартина.

- Спит как зайчик, - глумливо ухмыльнулся он.

- Чо? – хриплым спросонья басом переспросил зайчик.

- Послушай, мы тут общались с Кесслером, пока ты спал, тот уже обсудил все с Миллером, в общем, они настоятельно рекомендуют, а мы с Флетчем не видим причин отказаться, поехать следующей осенью в турне.

- О, нет, - сказал Мартин, зарываясь головой в подушку. Флетч подвинул кресло и сел рядом, сцепив руки на животе.

- Почему?

- Дэйв, я знаю, ты просто хочешь меня убить, - констатировал факт Мартин.

Дэйв довольно серьезно задумался над словами Мартина, некоторое время он просто сидел, и задумчиво покачивал ногой.

- Ну,... Март, - наконец сказал он, - ну, я.... я... не могу сказать, что я никогда об этом не думал, но нет. Нет. Пожалуй, все-таки нет. Иначе бы я бы уже все-таки нашел возможность, согласись, я прав?

- Прав, - согласился Мартин и шмыгнул носом, - Слушай, я старый, больной, что я там делать буду?

- Хорошо, - радостно ответил Дэйв, - поедут только молодые и здоровые. Я и Флетч.

Они расхохотались все втроем.

- Мартин, - пробасил Флетч, - да ладно тебе, в самом деле, как говорится, не в первый раз замужем.

Они снова рассмеялись.

- Ладно - сказал Мартин, - ладно, договорились. Едем. Ящик водки в день и я вся ваша.

- Ж-жопа, - сказал Дэйв, и шлепнул его рукой по боку.

- Март, тебе пора с этим делом завязывать, - согласно закивал Флетч.

- Я не могу не пить, - сказал Мартин, - у меня нервы.

- Зато когда ты пьешь, у всех вокруг нервы, - сказал Дэйв, - Потому во имя тех ничтожных остатков любви к человечеству, которые в тебе еще живы, это стоило бы как-то регулировать. О, я придумал. Давай так, Окей, можешь напиваться в стельку, в шпалу, в сиську, до полного изумления и до поросячьего визга, приходить на бровях или под мухой. Но не чаще одного раза в неделю.

- Трех! – возмущенно сказал Мартин.

- Два дня и баста, - ответил Дэйв.

- Это несправедливо, - возмутился Мартин.

- Справедливо, - сказал Флетч.

- Изверги, - сказал Мартин, - ироды, палачи, сатрапы.

- А чего ты в студии-то спишь, Март? – между прочим, сосредоточенно глядя на носок своего красного кроссовка, спросил Дэйв.

Мартин вздохнул и оперся на локоть.

- Дома окопался капитан Бойсверт, - хмыкнул он, заставив Дэйва довольно расхохотаться тому факту, что Мартин первый раз назвал ее на его манер, - А я уже привык тут, мне уютно.

- Мартин, - сказал Дэйв, лицо его стало серьезным, даже слишком, - у меня в отеле очень широкая кровать.

- Дэйв, ты настоящий друг, - Мартин широко улыбнулся и похлопал его по руке.

- Да, - сказал Дэйв, - настоящий друг ничего не жалеет для своих друзей. Он готов поделиться последним. Он готов снять последнюю рубашку, он готов отдать последний кусок хлеба, он готов разделить с другом все. Не то, что какую-то жалкую кровать. Мартин, что я такого говорю, что у тебя уже слезы на глазах от смеха?

Мартин покачал головой.

- Это не стоит твоего беспокойства, Дэвид, - сказал он, - я думаю, что, скорее всего, перееду уже на следующей неделе. Мой агент присмотрел мне неплохой домик три мили вниз по дороге. Это вполне удобно, потому что так я смогу чаще видеть своих детей. Позволь мне встать?

- Да? – спросил Дэйв, вставая и задумчиво поглаживая себя по животу, - Это хорошо. Это хорошо, Март, потому что знаешь, Март я уже затрахался жить в гостинице, да. Ненавижу гостиницы, понимаешь, ну, сколько я могу жить в гостинице? Да, Флетч?

Флетч молча кивнул.

Мартин замер.

Флетч прожил следующий год в монастыре. Он никому толком ничего не объяснил, сказал, что так надо. Мартин стоял, уткнувшись лбом в окно, и смотрел на косые линии зимнего дождя, надо же, совсем не было видно, что близится весна. Что бы он не говорил, но этот день он запомнил навсегда. Хотя день был ничем не примечательный, обычный серый день. Он поехал в студию на метро. В студии сидели мрачный Кесслер и Миллер, представитель Алана Уайлдера официально сообщил об его уходе из группы.

- В общем, мы ожидали этого, - мрачно сказал Джо.

- Мы могли ожидать этого, - добавил Миллер, - однако в глубине души все-таки верили что... – Даниэль передумал продолжать и просто махнул рукой.

Мартин кивнул, потому что у него свело челюсти.

- Однако я искренне надеюсь, что это безусловно важное и неприятное для нас решение мистера Уайлдера не окажет тотального влияния на существование и функционирование проекта Депеш Мод.

- Существование чего? – переспросил Мартин, приоткрыв от удивления рот.

- Несмотря на то что мы собрались здесь в несколько ограниченном составе, - сказал Кесслер и потер ус, - думаю, что мы можем предварительно обсудить планы о подключении дополнительного ряда специалистов. Я разговаривал с Тимом, он в принципе готов с нами сотрудничать, Мартин, ты знаешь Тима.

Мартин кивнул.

- Сотрудничать? – хрипло переспросил он, - зачем?

- Временно, может быть, пока вы не найдете музыканта на место мистера Уайлдера, для записи нового альбома?

- Я не думаю, что мы будем кого-либо искать, - сказал Мартин, - какого альбома?

- Вашего нового альбома.

Мартин оглянулся по сторонам, будто в поисках кого-то.

- Даниэль, а давно ты со мной «на вы»?

Даниэль делано расхохотался.

- Я надеюсь, мы вскоре выйдем на связь с Дэвидом, и я думаю, что Эндрю несмотря на свои проблемы со здоровьем, также достаточно разумен, для того чтобы...

Мартин смотрел на него, но он его не слышал. Он видел, как шевелятся губы Даниэля, кажется, его собственному лицу удалось сохранить выражение заинтересованного внимания, потому что Даниэль увлеченно доказывал ему что-то, и вполне удовлетворялся его застывшей физиономией в качестве ответа. Но Мартин его не слышал, в ушах его грохотал гром, потом пропал и он, все пространство вокруг просто обложило ватой, ему показалось, будто бы он смотрит на это все со стороны, словно по телевизору, так далеко и неправдоподобно все это было. Он чувствовал, как сознание постепенно ускользает от него, отключая раз за разом еще одно чувство. Кесслер сунул ему в руку полный стакан бурбона, и это обыденное ощущение холодного тяжелого стекла в руке внезапно остановило его падение в небытие.

- С... пасибо, - проговорил он, осушая стакан до дна одним глотком.

Вскоре Мартин попал в госпиталь по поводу пристрастия к снотворному, от которого он никак не мог освободиться, где, в общем, довольно четко прояснились и некоторые другие злоупотребления. Его лечащий врач при поддержке Сюзанны дал ему свободный выбор, либо лечь в наркологическую клинику добровольно, либо он заявит в полицию. Сюзанна сказала, что она на его месте выбрала бы клинику, Мартин сказал, что ему плевать, к тому же он был уверен, что она специально попросила врача на него надавить. И мужественно нюхал цветочки в саду элитной клиники несколько месяцев под чужой фамилией. Он ни с кем даже не подружился там. На людей у него выработалась стойкая аллергия, единственным исключением был старый алкаш, чей-то дед, который лечился там уже пятнадцатый раз. У деда был прикормленный охранник, который носил им водку. Дед давно пребывал в маразме, практически во всех вопросах помимо вопроса того, как достать выпить, в принципе дед искренне верил, что склеит ласты если только оторвется от бутылки больше чем на день, его родня считала иначе, и в этом-то и находилась основная проблема. Чаще они просто сидели и молчали под развесистым дубом на скамейке в саду, иногда Мартин рассказывал ему о себе, дед ни хрена не понимал, но так было только лучше. И в любом случае это было лучше, чем сидеть посреди комнаты в рамках групповой терапии и рассказывать как он дошел до жизни такой.

- Я Пэм, - сказала нервная прыщавая девица, вставая и теребя себя за цветастое платье - я употребляю наркотики с тринадцати лет. Мой отчим жестоко обращался со мной, - она нервно шмыгнула носом, мать пила горькую. Я хотела сбежать из дома, я сбежала. Мы стали жить с моим приятелем, но у нас совершенно не было денег. Мне пришлось зарабатывать на жизнь проституцией...

- Я Роберт, - пробасил здоровый детина слева, - меня на наркоту подсадили друзья.

- Джулия, - встала женщина сидящая прямо рядом с ним, - раз мы тут все начали говорить откровенно, я тоже расскажу. Мартин раскрыв рот слушал душераздирающую историю о несчастной любви, и так увлекся, что едва не пропустил свою очередь.

Группа нетерпеливо смотрела на него, и он почувствовал как у него немеют ладони. Он встал, задумчиво глядя вдаль.

- Я Мартин... я... – Он потер нос и подумал, а что ему, в сущности, говорить? Единственное дело моей жизни развалилось, я потерял всех и я потерял все. По всей видимости, во всем виноват я сам. Но только это бесполезная видимость, потому что ничего исправить уже нельзя. Я потерял человека, который был мне ближе чем кто-либо в этой жизни. Я потерял лучшего друга. Я потерял смысл своей жизни. Насколько подробно рассказать вам, что я истекаю кровью, когда он рядом, потому что он причиняет мне боль, но я корчусь в агонии, когда его нет? Я хочу вырваться из этого всего. Я не могу дышать, я просто не могу дышать, это сильнее физической боли, мне нужно место, чтобы уйти, и мне насрать, будут это наркота, алкоголь, ****и, или песни народов Севера. – Я не знаю, что сказать, - спустя долгие минуты молчания проговорил он и развел руками., - в принципе, у меня наверное.... все в порядке... я.... наверное... должно быть.... просто употреблял кокаин.... не ... не надо было, да?

Группа довольно злобно покосилась на него.

Чтобы окончательно не спятить Мартин попытался завалить симпатичную молодую психологиню, только что после колледжа. Ее круглая аппетитная выдающаяся даже не смотря на бесформенную униформу клиники попа ранила его нежные чувства ниже пояса штанов с каждым днем все сильнее. Он в принципе и на приемы к ней ходил исключительно ради свидания с ее попой. Психология как наука вызывала в нем глубокий скептицизм. Он уже видел психолога ранее. Всерьез обеспокоенные психическим и эмоциональным кризисом группы Миллер и Кесслер наняли им специалиста и послал его вместе с ними в турне Песен Веры и Преданности. Они игнорировали этого ушлепка все вчетвером, даже не здоровались с ним. Долгое время психолог вынужден был решать личные проблемы рабочих сцены, пока однажды они о нем не вспомнили. Совершенно случайно, после сильно большой дозы и прямо перед концертом Дэйв долго орал на психолога, чтобы он, сука сгонял ему за пивом, перепутав его с собственным ассистентом. Психолог стал ему объяснять, что в его обязанности входит не хождение за пивом а решение их психологических проблем, говорил он это так долго и нудно, что всех взбесил. Мартин тоже был немного не в себе, он тут же попытался его изнасиловать, нагнув на тумбу в коридоре, мотивировав свое поведение тем, что у него психологические проблемы, и ему необходимо их решить. Алан хохотал до слез, глядя на их возню, а доведенный до ручки Флетч взвизгнул и надел Алану на голову барабан.

Психолог уволился тем же вечером со словами:

- Вы все больные, вам лечиться надо.

Но претворить в жизнь свой план ему не удалось. Плюсом этого стало то, что он покинул это заведение. Наряду с рядом других причин это послужило определенным толчком для того, чтобы Мартин и Сюзанна спустя несколько лет совместной жизни все-таки узаконили свои отношения. К тому же, ребенок все-таки подрастал. Сюзанна была так мила в белых кружевах, что Мартин на секунду подумал, что может быть не все так плохо. В конце концов, у него теперь есть семья. Он теперь отец и муж. Парадоксальным образом оказалось, что гражданские клише, выдаваемые обществом, которые он естественно презирал, удивительным образом действуют противострессовым фактором прежде всего лишая его голову мучительных размышлений о смысле своего существования. Он схватился за эти клише с невероятной страстью, которую от него не ожидала даже Сюзанна. И он вряд ли теперь согласился бы предать эту последнюю соломинку надежды которая держала его по эту сторону разума.

Дэйв приезжал в Лондон дважды. Он очень хотел поговорить с Мартином наедине, не в студии, не у него дома, это было очень важно. Он простоял на улице, наверное, часа три. Однако Мартин так и не пришел. Дэйв уже стал беспокоиться, он позвонил ему домой, трубку взяла Сюзанна. Он не стал с ней разговаривать, просто нажал отбой. Голос у нее был спокойный и умиротворенный, а стало быть, ничего не случилось. Ничего не случилось, для нее абсолютно ничего. Он просто не пришел, он, вероятно посчитал это выше своего достоинства, разговаривать с ним. Дэйв шел по улице, опять, стирая со щек снег с дождем, и не чувствуя под ним своих собственных слез.

В самолете он с интересом читал журнал с последним интервью Мартина.

- Мы не разговаривали с нашим солистом уже несколько недель... – он расхохотался, пугая соседей, - ой... ой ... ой... я не могу, он размахивал руками и требовал стюардессу чтобы та принесла ему виски.

Так вот кто мы теперь значит вам, мистер Мартин Ли Гор. Мы вам ... солист... Дэйв фыркнул, подавившись виски, ах ты сукин ты сын. Так мы коллеги... мы просто коллеги да? Ой, как трогательно, щас описаюсь, право слово.

- Будьте добры, у вас не найдется ручки? – место рядом с ним пустовало, потому он спросил ручку у толстого бюргера в соседнем ряду кресел, тот пробурчал что-то, но ручку дал.

Дэйв увлеченно высунув язык пририсовал Мартину довольно стильные полукруглые рога, отодвинул журнал подальше, чтобы полюбоваться своим творчеством. Хихикнул еще и пририсовал недалеко от его руки, которой он на фото подпер голову, кончик хвоста со стрелочкой на конце.

- Спасибо, вы очень добры, - сказал он возвращая ручку бюргеру, - хотите знать, зачем она мне была нужна? – хмыкнул он, не обращая внимания на испуганный взгляд бюргера, развернул журнал, - Видите этого человека, - он хихикнул, - это не человек, это дьявол во плоти. Да, точно, увидите где, так и знайте, - вот он – сатана. Знаете, это... жену берегите и детей, да, тоже, повторите по слогам, Это Са-та-на.

Бюргер попытался нажать на кнопку вызова стюардессы. Дэйв замахал руками протестующее:

- Не надо, не бойтесь, я не хотел вас потревожить, - и снова выпрямился в своем кресле. Он провел пальцами по лицу Мартина на глянцевой поверхности страницы. Он смотрел на него с фото, грустно, беззащитный и ранимый словно ангел, его хотелось приласкать и поцеловать, взять под крылышко и обнять.

- Иди ко мне малыш, поцелуй папочку, - он откинулся на кресле назад и громко чмокнул фотографию в журнале, и вскоре провалился в сон, так и не снимая журнала с головы.

Уже не видя, как бюргер трясется рядом и вытирает пол с покрасневшего лба, да и не было ему уже до него никакого дела.

В номере Лос-анджелесской гостиницы, канал погоды работал четвертые сутки, Дэйв смотрел в телевизор с отвалившейся нижней челюстью, у него на лице насколько это в принципе возможно, был прописан живейший интерес, по крайней мере в его голове творились вещи и вовсе невообразимые.

Он долго обсуждал просмотренное с Баггзом Банни, мягкой игрушкой из Диснеевского магазина, еще у него был Тин Мен и лев. Но с Тин Меном он общался реже, тот был, по его мнению, довольно стервозен по натуре, а льва он побаивался, он думал что тот все-таки имеет тайное намерение его сцапать.

Дни тянулись. Похожие один на другой. А может это были не дни а недели, а может месяца. Дэйв потерял счет дням и часам, это все стало так неважно. Все потеряло свой смысл. Кроме звонка поставщика и химии. Он с интересом экспериментировал с пропорциями кокаина и героина, однозначно спидбол превосходил все ожидания, добиваясь все более интересных результатов, которые он все также обсуждал с игрушечными друзьями.

Но однажды ему это надоело.

- Слушай животное, - сказал Дэйв однажды Кролику, - ты поговори со мной. Со мной никто не разговаривает. Что ты мне говоришь? Я уже так давно сижу у телефона, как тогда ушел с улицы, так и сижу у телефона как девица на выданье. Он не знает моего номера телефона?... Ты, скотина ватная, ты ври да не завирайся. Я звонил ему завтра... вчера... ой... сегодня... ой позавчера, черт, я запутался. Слушай, он не взял трубку, чо? Чо говоришь? Его не было дома? Да хуууй.... был он, я тебе клянусь, был. Он всегда знает, когда я буду звонить. Он ДОЛЖЕН быть дома, когда я звоню. Если его нет дома когда я звоню, это потому что он не хочет со мной говорить.

Дэйв встал с пола, покрутился вокруг кресла на котором сидел игрушечный кролик, заглянул под тумбочки, и комод с зеркалом.

- Т-с-с-с – приложил он палец к губам, подмигивая мягкой игрушке, - вдруг кто подслушивает? У них повсюду жучки, да, знаешь, повсюду....

Дэйв сел в кресло и поманил игрушку пальцем.

- Он не придет. Я ему не нужен. Я буду подыхать, он не поднимет жопу. Я сдохну он не придет даже попрощаться. Я ему не нужен. СЛЫШИШЬ ЗВЕРЬ?!?! А?!

- Спорим, - Дэйв вскочил, когда кто-то тихо постучался, он распахнул дверь и увидел невысокую девушку

- Ты кто? – спросил он девушку, стоявшую в соседней комнате. Она была темноволосой, ярко накрашенной, и вся одетая в черное. Наверное фанатка. Откуда он взялась в его номере?

- Я Мэри, - сказала она.

- Что ты делаешь в моем номере? – возмущенно взвизгнул Дэйв.

- Дэйв ты же сам меня пригласил, - заикаясь и краснее проговорила она.

- Врешь! – обличительным жестом ткнул в нее пальцем Дэйв, - Все врут!

Он захлопнул дверь прямо перед носом девушки.

- Баггз, я никому не нужен, - Жена послала меня нахер.... НАААХХХЕЕРРР, сын меня презирает, .... они смеются.... ты такой смешной,,... хаха, папа уйди, Меня ребенок посылает, я ему не папа, об меня все вытирают ноги. Чего ты ржешь, кукла тряпочная? Дэвид смешной? Дэвид такой смешной? Она мне сказала,... т-с-с-с... только ты не говори никому, не надо.... она говорит, да у тебя мудозвон уже не стоит ни хера... да это у меня на тебя уже не стоит, стерва. Стееервааа....

Дэйв прошлепал босыми ногами в ванную и открыл кран. Он встал на колени рядом с ванной и долго заворожено наблюдал за текущей водой.

- Баггз жизнь дерьмо. А я говорю дерьмо. Большая куча вонючего навоза, ага. И не говори мне что я сам эту кучу наделал... хаха... я только хотел любить и быть любимым, я хотел работы, я хотел друзей, в жопу это все в жопу... все что у меня есть это вот эта ложка... ложечка моя.... свечка и игла.... а. Не произноси его имени больше, не мне, не здесь, мне больно его слышать. Не произноси его имени в моем доме. Черт, - расхохотался Дэйв, - я гоню, у меня и дома-то нет.

Он вернулся к Баггзу и сел на корточки напротив него.

- Про меня все забыли. Был Дэйв и нет Дэйва, ха-ха... знаешь, я тут подумал, я уже для него умер. Да, пойду передам привет Джиму Моррисону, он будет польщен, - Дэйв опять расхохотался, - не бойся кролик, он не придет. Меня для него больше нет. Он про меня забыл. Все про меня забыли, меня больше нет. МЕНЯ БОЛЬШЕ НЕТ.

Он как был в майке и штанах забрался в теплую воду, старательно сопя, - Я вам покажу.

- Баггз, как погода в Лондоне? А?

Дэйв меланхолично провел лезвием по руке вверх и вниз, просто чувствуя соприкосновение металла, оно успокаивало его, он надавил сильнее, чувствуя, как проступает кровь. Он вывернул руку и потряс ею, видя как капли темно красной крови капают на белоснежные плитки ванной.

- Кап, кап... – он расхохотался, - кап. Нет, так не пойдет.

Он резанул руку сильнее.

- Кап.. кап... кап... Мартин, ау, ау, ты вообще помнишь как меня зовут? МАРТИИИ МАРРРТ..., БАГГЗ Я ТЯ ПОБЕДИЛ, СЛЫШЬ, ЕМУ ПОХЕР, ОН НЕ ПРИДЕТ ДАЖЕ КОГДА Я БУДУ ПОДЫХАТЬ! Дэйв слабый? Ты думаешь, Дэйв слабый, твоя никчемная марионетка... А Дэйв тебя победил. Дэйв уйдет так, что ты будешь всю жизнь об этом жалеть. Март.... черт, Март, почему ты не здесь? Почему ты не со мной, Март? ММААААААААААРТ – крикнул он, так, словно он мог его услышать. – МААААРТ! Я все равно буду орать твое имя... я все равно буду тебя звать. МАРТИН МАРТИН МАРТ.

Он с воодушевлением резанул по запястью еще и еще, раскромсав кожу запястья во внезапно нахлынувшем остром приступе ненависти к себе, не удовлетворяясь достигнутым эффектом. Кровь полила сильнее, он резанул еще, чувствуя что у него отнимаются пальцы. И вот именно тут, где-то примерно в перед тем самым моментом чтобы потерять сознание и рухнуть посреди комнаты в луже собственной крови, до Дэйва собственно дошло что именно он сейчас сделал. Он заорал истошно. Выбросился из ванны, измазывая кровью все что только было возможно. Все что смогла сделать несчастная Мэри, плакавшая в соседней комнате это вызвать ему скорую.

Когда стены бара начинали плавно покачиваться – приходило забытье. На стене работал телевизор, два завсегдатая бились за дистанционное управление, отбирая его у бармена, чтобы переключить канал. Футбол только что закончился, и толком ничего и не было.

Громко играла какая-то странная музыка. Мартин смотрел на экран телевизора сидя за барной стойкой. Кто-то переключил на новости, Мартин увидел лицо Дэйва, лысый мужик отобрал у своего собутыльника пульт и переключил, сказав что-то матерное про этих козлов, Мартин, спотыкаясь бросился к лысому и ни слова не говоря отобрал пульт. Новости сообщали о том что бывшая звезда сцены Дэйв Гахан госпитализирован при попытке самоубийства. Лысый обматерил его и отобрал пульт обратно, если бы он не видел насколько Мартин был пьян, он бы точно начистил бы ему рыло.

Мартина затрясло, когда он отошел, у него подкосились ноги, он упал на колени, по щекам его катились слезы. Вряд ли он понимал что он делает, но посетители бара были удивлены увидев, как он бьется головой об пол.

Господи,.. – шептал он про себя, молясь так как умел, так как мог, - прости меня, умоляю, прости меня, за все я так больше не могу, забери у меня жизнь, потому что мне она просто ни к чему. Господи если ты только есть, хватит, хватит шутить со мной, я слишком слаб для этого, у него хватило сил это прекратить, но я не могу. Я не могу лишить себя жизни, но и жить так я тоже больше не могу. Прости меня,..

Его вытащили из бара, двое крепких мужиков, кинув на улицу. Он пытался сопротивляться.

- Проспись, алкаш, - бросив ему напоследок.

Он отрубился где-то под забором у помойки, не в силах ни встать ни позвать на помощь.

Удивился ли он, что проснулся в освещенной солнцем своей спальне? В одежде и в ботинках, но на собственной кровати. Удивился ли он тому что в кресле рядом восседал короткостриженный Флетч с его маленькой Вивой на руках?

- Ути-пути, - сказал Флетч Виве.

- Флетч? - сказал Мартин и протер глаза.

- Флетч, - сказал Флетч.

- Он....- голос сорвался на хрип, потом вообще пропал.

Флетч задумчиво покачал головой.

- Откачали, - насмешливо сказал он, - он испугался. Не хотел.

- Еб...

- Иди приводи себя в порядок, жертва алкогольной интоксикации, - через полчаса минут прибудет такси в аэропорт.

- А... я не могу...- простонал Мартин, - я так быстро не могу.

- С-с-с-соберись, тряпка.

- Я не поеду, Флетч, я не поеду.

- Поедешь, - мрачно сказал Флетч, - или я тебя убью. Да, Вива?

Вива схватила Флетча за палец и звонко расхохоталась.

- Убивай, - сказал Мартин меланхолично.

- Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте, - процитировал Флетч Шекспира и сам же засмеялся своей шутке.

- А что я ему скажу, Флетч? – Мартин сел на кровати, отчаянно сжимая голову руками, потому что ее схватил болезненный спазм.

- Не важно, он все равно ни хера не соображает.

Мартин шмыгнул носом, он закрыл лицо руками.

- Психи, господи прости, я же говорил, вам без меня не выжить. Пойдем, детка, я отведу тебя к няне, у нее тебе есть сюрприз... пойдем, посмотрим, что это?

В самолете Мартин напился опять, и потому счастливо проспал все десять часов полета, доверчиво уткнувшись носом Энди в плечо.

Это вообще было невероятно, что он был жив. Он был похож на скелет, висящий на трубочках капельницы. Но все-таки это был Дэйв. Слезы застилали глаза сплошной пеленой. У Дэйва едва хватило сил чтобы открыть глаза. Он судорожно схватил воздух в легкие.

- Жи-вой, - прошептал Мартин... он упал на колени рядом с больничной койкой.

- Март, - ты... пришел, - слабо улыбнулся Дэйв, - ты все-таки пришел, Март.

- Слушай, ты в следующий раз, если захочешь его увидеть... лучше звони, а? – Флетч присел на стул рядом и забросил ногу на ногу.

- Я звонил... – возмутился Дэйв так, что медсестра испуганно бросилась держать капельницу.

- Дэйв...

- Я ЗВОНИЛ!!!

Медсестра подала знак Мартину, тот погладил его по руке.

- Нам пора - сказал он.

- Нет... – глаза Дэйва заблестели, - не уходи.

Мартин наклонился к нему низко-низко и поцеловал его в лоб.

-Я не уйду, Дэйв. Я не уйду.

Медсестра настойчиво попросила их не беспокоить более больного. Они ушли.

Дэйв поправился. И они по настоянию Даниэля вновь собрались в студии.

В сущности, для них с этого момента должен был наступить рай, однако вопреки всем законам жанра наступил ад. Внезапно, они поняли, что им есть чего терять. Однако смерть не сдавалась так легко. Приобретенные привычки к настоятельному самоуничтожению за долгие годы, вросшие внутрь и поселившиеся там буйными зарослями не собирались так легко сдаваться. Как говаривал Александр Македонский, победивший величайшую Персидскую Империю в неравном бою, войти в Вавилон было значительно проще, чем из него выйти. Они писали одну песню месяцами. Дэйв терял голос. Он утверждал, что доктора прописали ему новое лекарство от горла. Он то и дело отлучался принять лекарство. Однако от него его голос пропадал все сильнее.

У него опять начались странные перепады настроения, по всей видимости, лечение в клинике ему не сильно помогло. Когда Мартин спросил его о том не сидит ли он на наркотиках, он несколько дней подряд отнекивался, потом дал Мартину в рожу, и сказал что он его достал своими идиотскими вопросами. Конечно, он потом извинялся на разные лады, уходил и страдал.

Слова песен он не мог запомнить в принципе. Он забывал какой сегодня день и месяц. Он помнил, как проснулся однажды в холле на диване у кого-то из своих друзей, и их ребенок спросил его, дядя, а как тебя зовут? А он просто не смог вспомнить. Не смог вспомнить, как его зовут. Просто не смог.

Они метались по разным студиям, не в силах понять и вспомнить кто из них есть кто. Работа помогала иногда отвлечься, Энди принимал свои лекарства, и втихаря принялся пить, хоть ему это было и нельзя вместе с Мартином. Однако вскоре Мартин должен был уехать, потому что Сюзанна родила ему вторую дочь, Эву. Энди тоже направился в Лондон, посетить своего врача.

Отпуск их несколько затянулся. Дэйв вновь попал в больницу, в состоянии клинической смерти от передозировки наркотиков. Однако, по всей видимости у Бога на самом деле странное чувство юмора, Дэйв выжил и на этот раз. Кроме того, на него было заведено уголовное дело за хранение наркотиков. И тогда же в его жизни появился ангел. Дженнифер.

Глава 10

Всякий раз, как Дэйв начинал думать о Мартине у него начинал чесаться живот. Да. Это звучит смешно, но это была сущая правда. Как будто кто-то сидел там и царапал его крохотными коготками изнутри. Вот здесь, прямо между ребер. Там где мистики полагают, существует у человека душа, а доктора настаивают на том, что это солнечное сплетение. От этого царапания было щекотно, и холодок пробегал по всему телу. Это чувство не было именно и конкретно эротичным, нет, вовсе нет. Не было. Может быть, это был страх, может быть неуверенность, может быть адреналин. У него не вставало, нет. Но, тем не менее, это было странное чувство, потому что хотя оно и не было до конца сексуальным, и все-таки он начинал понимать, что у него между ног. Как-то просто вот понимать и все. И чувствовать. Всей кожей и всем телом. Воздух, прикосновение одежды, не знаю. Просто он как будто внезапно начинал чувствовать.

В первый раз он ощутил это, когда Кларк уговорил его попробоваться на роль вокалиста группы Композиция Звука. Они выпили по несколько кружечек пива, Винс угощал. Потом пришли к ребятам. Их, кроме Винса, было двое.

Дэйв протянул руку:

- Дэйв.

- Энди, - сказал Энди, и надул щеки для важности. Он был рыжий высокий и тощий, и это у него получилось скорее смешно, чем важно.

- Дэйв.

- Ма-артин, - со странным придыханием сказал второй, так, что слышно было только гласные. Не специально, просто у него это как-то так получилось. Так же обычно получалось у его кота, когда он хотел жрать, что-то среднее между «Дай» и «мяу» - споешь нам?

- Героев, - шмыгнул носом Дэйв, - я спою «Героев».

Я, я буду король

Королевой моей будешь ты,

Пусть это не избавит он них,

Мы будем вместе,

Хотя бы на миг.*

Мартин смотрел на него в упор, почти не мигая. Дэйв поначалу испугался. Смутился интенсивности его взгляда. После Мартин ему рассказал, что он просто плохо видит. Он смотрел на Дэйва в упор и улыбался. Не потому что он улыбался ему. Просто у него был очень странный рисунок губ. Они улыбались. Сами, без участия его или его эмоций. Улыбка его существовала отдельно, а он отдельно. К этому привыкнуть Дэйв не смог вообще никогда. Вот и в первый раз этот Чеширский Кот будто сошедший со страниц Льюиса Кэррола реально заставил его нервничать, у него пару раз даже сорвался голос, слава богу, истероидная манера исполнения только украшала выбранную им песню, тем более что в партитурах обычно писалось, исполняется на октаву выше, отчаянно. Вот он и исполнял. Отчаянно.

Ты можешь жестокость проявить,

А я, я всегда буду пить,

Мы любовники, - и это факт,

Мы любовники, - да, это так.

Пусть ничто, не удержит нас вместе,

Выкрадем время,

Хотя бы на день.

Мы станем героями,

Ну, и как тебе идея? * David Bowie «Heroes»

Мартин подошел к нему.

- Ты мне нравишься, - сказал он, глядя куда-то мимо.

- Ты мне... вы... мне... тоже, - поправился Дэйв.

- Я люблю Боуи, - сказал Мартин.

- Я.. вообще-то, больше по панку, да, - сказал Дэйв, - но Боуи, это... Боуи, да. Меня кстати тоже зовут Дэвид.

- Я помню, Дэвид - улыбнулся Мартин, - придешь завтра на репетицию?

- А чо, можно, да?

Винс вызвался его проводить до дому, потому что вроде как ему было по дороге. Дэйв всю дорогу расспрашивал его о Мартине. Винс почему-то оказался довольно неразговорчив. Это было странно, потому что в баре, он показался ему вполне коммуникабельным, но эта тема почему-то не нашла отклика в его душе. Дэйв подумал, что это довольно странно, и остаток пути домой они провели в молчании.

Я, я помню, мы стояли

У стены, и солдаты стреляли

В голову. А мы целовались,

Гори все синим пламенем, мы смеялись.*

***

Они только что легли в кровать, но каким-то удивительным образом Мартин уже заснул, закутавшись в одеяло с головой. Сюзанна выключила свет стоящей на прикроватной тумбочке кремовой лампы, и в ту же секунду зазвонил телефон. Она сняла трубку и, не отвечая, сунула ее Мартину в торчащий из-под одеяла нос.

- Чо такое? – испуганно прошептал он.

- Тебя, - прошептала она.

- Почему? – возмущенно переспросил он, потому что ему совсем не хотелось просыпаться.

- Потому что у меня нет знакомых психов по ту сторону океана, которые мне названивают в три часа ночи... – она потянула на себя одеяло, воспользовавшись случаем, но Мартин этого не заметил, - он вообще знает что-нибудь о разнице во времени?

- Дэйв? – сказал Мартин в трубку и пожал плечами на вопрос Сюзанны.

- Тс-с-с-с, - шикнула на него Сюзанна, - Эва только что уснула, иди отсюда.

Мартин нехотя вылез из кровати и прошлепал в ванную, осторожно и тихо прикрывая дверь.

- Ну, привет, дорогой, - сказал он, - как ты?

Дэйв долго рассказывал ему о своем новом житье-бытие, о своем переезде в Нью-Йорк, о Дженнифер. Об ее сыне, Джимми, которого он усыновил. О том, как он мужественно потрудился на общественных работах, к которым его за большой штраф приговорил Лос-анджелесский суд за хранение наркотиков.

- Обожаю Нью-Йорк, - сказал Дэйв, Мартин сел по-турецки на пушистый белый коврик на полу в ванной и прислонился спиной к дверцам деревянного шкафчика под раковиной умывальника, - Совершенно сумасшедший город. Нет, он конечно не настолько ебнутый в извращенной форме во все дыры как Лос Анджелес, но он другой, другой, да. Знаешь, ни за что его не променяю ни на что. Тут. Воздух. Оно разлито в воздухе в него влюбляешься раз и навсегда. Он непростой город, жесткий, жестокий, может быть, циничный, его можно либо любить, либо ненавидеть, но к нему нельзя оставаться равнодушным. Я помню еще тогда, когда мы были там в первый раз.... когда мы ехали из аэропорта Кеннеди на машине, и так вот вдруг выросли на горизонте залитые закатным солнцем башни...

- Да?... – Мартин потер рукой лоб, - жаль, а мы как раз с Сюзанной окончательно решили переехать в Санта-Барбару.

- Санта-Барбара? О нет, это пафосное место для богатых ублюдков...

- Ты такой милый, Дэвид, - демонстративно ласково проговорил Мартин.

Они расхохотались оба.

- А самое во мне хорошее то, что я уже больше чем полгода абсолютно чист. Дженнифер была права, и смена места жительства сильно в этом помогла...

Мартин судорожно зевнул.

- Ты как там вообще?... – спросил Дэйв, - ты это, спишь?

- Ага, - сказал Мартин и снова зевнул, - практически в любое время суток и в любой позе, в те редкие моменты, когда мадемуазель Эва немного устает от общения.

- Я тебе говорил, что маленький ребенок – самое лучшее лекарство от бессонницы, а ты мне не верил.

Мартин рассмеялся.

- Слушай, я тут собственно думаю приехать на днях в Лондонскую студию, надо же все-таки как-то закончить работу над альбомом. С голосом стало значительно лучше, я занимаюсь... опять же, тебе будет место где поспать.

Они опять рассмеялись оба.

- Дэйв, твои речи слишком искусительны, - хмыкнул Мартин, - но я боюсь сейчас писать что-либо.

- Брось, ты, - сказал Дэйв, - я тебе клянусь, что со мной все в полном порядке, я тебя не подведу.

- Да, я понимаю, - сказал, Мартин, - я просто боюсь. Да и вообще, знаешь я последние полгода в моем репертуаре только лишь песенки из Диснеевских мультиков, я боюсь этот опыт может оказаться станет смертельным испытанием для Депеш Мод.

Сюзанна открыла дверь в ванную, черные волосы ее растрепались и в беспорядке лежали по плечам.

- Ты вообще собираешься сегодня спать? – спросила она.

- Сейчас, - ответил он, и махнул рукой, и сказал в трубку, - да, это Сюзанна. Сюзанна, тебе привет от Дэйва.

- Ах, как это удивительно любезно с его стороны, - странным голосом сказала она, - поцелуй его от меня.

Она подошла к раковине, и бедром шутливо подвигая Мартина в сторону, рассматривая себя в зеркале. Он схватил ее за ногу, и чмокнул в голое бедро в разрезе короткой шелковой рубашки.

- Час уже на телефоне,... мужики,... – сказала она, - а еше говорят что бабы любят потрепаться,.. – впрочем, ее поведение несколько противоречило смыслу сказанных ею слов, она повела бедром, заставляя руку Мартина скользнуть по ее ноге, по внутренней стороне бедра выше. И еще выше.

- Маартиин, - прошептала она, прогибаясь в пояснице, - не надо, - однако тон ее голоса сладострасным придыханием говорил о другом, а именно о том, что все таки надо. Он сдвинул руку еще выше.

- Дэйв, слушай, я тебе потом перезвоню, - сказал Мартин, внезапно заторопившись - ладно?

Они писали Дом.

Дэйв ходил кругами по студии, ел бананы и напевал себе под нос все что в голову приходило. Он вообще ни слова не понял в этой песне, и это его злило сильнее всего. Какой- то репортер поймал его на днях и спросил, а в чем смысл песен Мартина Гора. Дэйв честно сказал, что *** его знает, в чем их смысл, и *** его знает, чего он вообще пишет, это недоступно человеческому разуму, и вообще его заставляют все это петь силой, он еще хотел добавить пару ласковых, потому что с утра был не в духе, но репортер спешно попрощался. В студии пахло резиной перегретых проводов, потом звукооператоров, сигаретами Мартина и одеколоном Мартина. Еще воняли банановые шкурки в мусорных корзинах. Кондиционер работал едва-едва, здесь в гребаной Европе кажется о них до сих пор не слыхали. Сладко-пряный приторный привкус этого всего раздражал.

Тим сидел за пультом и сосредоточенно смотрел в монитор компьютера.

Это самый тяжкий крест

Смертельная ловушка

И я благодарю тебя, что ты привел меня сюда

Что показал, где мой дом *

- Тим, слушай, на *** я тут нужен вообще? – мрачно спросил Дэйв.

vТим посмотрел на него и потер нос. На майке у него красовалось странное беловатое пятно неизвестной этимологии, и он был желтозуб и небрит. Глаза у него были ненормальные, судя по всему, он творил, и творил уже не первые сутки. Он отхлебнул холодный эспрессо из чашки.

- Папироса есть? – хрипло спросил он.

Дэйв протянул ему сигареты. Тим затянулся, закашлялся.

- Ну, Тим, слушай... я здесь не пришей кобыле хвост... Мартин, пишет, Мартин руководит, Мартин поет. Флетч читает еженедельную сводку рынка ценных бумаг. Слушай, все отлично без меня здесь справляются.

- А кто будет жрать бананы? – просипел Тим, - я не выживу без запаха гниющих банановых шкурок. У меня вдохновение пройдет.

- Бляяяядь, - сказал Дэйв.

- Да чо ты истеришь - то? – спросил Тим, - шучу я.

- Тим...

- Дэйв.

- Тииим.

- ДЭЙВ.

Дэйв выкинул шкурку от банана в корзину у ног Тима.

- Дэйв, у тебя потрясающая энергетика, у тебя талант, у тебя голос. Дэйв – ты лицо Депеш Мод. Ты это Депеш Мод, понимаешь? Никто бы не спел эти песни как поешь ты.

- Ага...- мрачно сказал Дэйв.

- Мартин постоянно это говорит.

- Бла-бла-бла.

- Не бла-бла-бла. А всем и всегда, и даже тебе, ты просто его в упор не слышишь, он говорит, что без тебя это просто теряет свой смысл. Этого не существует.

- Ой, знаешь, он порой так загибает, даже я ведусь,... слушай больше - сказал Дэйв, Тим усмехнулся.

- Слышьте, мужики, не начинайте, - отпивая еще кофе сказал Тим, - завтра приезжает Даниэль. У него итак здоровье не фонтан, не доводи его успокоительных опять. Он еще не простил вам как вы задрочили Флада на Песнях Веры и Преданности.

- А чего такое? – все еще обиженно спросил Дэйв.

- А чего такое– передразнил Тим, - а то я не знаю, как вы довели Флада. Нет, я не знаю точно, чо вы там с ним делали, не уверен даже что я хотел бы это знать. Но то что вы там полгода нихера не делали, я в курсе. Вы там вели себя как полные дегенераты и чуть уничтожили все живое в радиусе десяти миль вокруг.

Дэйв шмыгнул носом:

- А, да, что-то я смутно помню. Я из комнаты редко выходил.

- Ага, - сказал Тим, - Гарет мне рассказывал про турне. Что там все чуть не сдохли в прямом смысле слова, по очереди лежа в больницах. Только Дэйву было хорошо, он был на другой планете.

- Я тоже чуть не сдох, - обиженно сказал Дэйв.

- Вот дура, нашла, чем гордиться, - мрачно пошутил Тим.

Дэйв рассмеялся.

- На самом деле ты прав. Ох, ты, е-мае, я как-то напоролся на Флада когда понес стирать свои шмотки. Он сидел в прачечной, в подвале между стиральной машиной и сушилкой, забившись в угол, поджав колени к подбородку и плакал, рядом валялись его растоптанные очки. Я еще подумал, не случилось ли у него чего, но он только рукой махнул. Потом я подумал, что, быть может, он из миротворческих побуждений влез в традиционную ежевечернюю резню Марта с Алом, и они его случайно порвали, потому что силы конечно были чудовищно неравны.

Тим задумчиво рыгнул.

- Простите, - сказал он, - суки вы бесчеловечные. Собаки страшные, неприятные. А так сходу и не скажешь. Вроде бы милые интеллигентные люди, на первый взгляд.

Бог посылает лишь одного настоящего друга,

И я зову тебя своим, притворись,

что в следующий раз победа будет за мной,

Помоги мне выйти из этого с честью **

Даниэль приезжал. Был мрачен. Они изо всех сил имитировали творческий оргазм, чтобы не подводить Тима. У Флетча опухла морда от антидепрессантов, однако он весь день с остервенением бил по одной струне бас гитары как подорванный. Мартин был в традиционном состоянии «слегка подшофе после вчерашнего», но старательно хмурил брови, изображая мыслительную деятельность и глушил кофе литрами, чтобы заглушить запах алкоголя. Он побрился почти налысо и в целом напоминал пациента психбольницы. Впрочем, Дэйв с мешками под глазами и обвисшей мордой выглядел ничуть не здоровее. Примерно в середине дня у них кончился бензин, упившись кофе, остекленев взглядом, Мартин залез под стол и, парадоксальным образом, заснул мертвецким сном. Они попытались его разбудить, но это было бесполезно, потому они просто заставили его со стороны входа коробками, чтобы Даниэль случайно не заметил.

Даниэль уехал в Данию. Он им ничего не сказал, но может, это было и к лучшему.

Прошла еще неделя.

Дэйв час разговаривал с Дженнифер по телефону, потом еще столько же рассказывал Мартину о Дженнифер, сидя в кресле и нервно покачиваясь.

- Дженнифер? - переспросил Мартин, стоя на коленях и сжимая в зубах провод, другие держа в руках и втыкая их по очереди наугад в разъем синтезатора, стоящего на полу - Дженнифер, она просто ангел. Ангел во плоти. Да. Я готов на нее молиться. Я не очень умею молиться, но я пытаюсь это делать.

Дэйв затянулся сигаретой и медленно выпустил дым в потолок.

- Ты ревнуешь? – спросил он.

- Нет, - сказал Мартин. Он поднялся с четверенек, и отряхнул коленки.

- Почему? – настойчиво переспросил Дэйв, недовольно сворачивая голову сигарете о стеклянную пепельницу.

Мартин задумчиво поднял бровь. Подошел ближе и склонился над ним, опираясь руками на подлокотники кресла.

- А. Куда. Ты. От. Меня. Денешься? - делая большие паузы между словами, сказал Мартин.

У Дэйва разом перехватило дыхание от его наглости, от его самоуверенности, от его близости и от его черт возьми циничной правоты, - живи, - сказал он, - наслаждайся жизнью, Дэйв, я подожду. У меня дофига времени, и знаешь, делать особо нечего.

Фраза ударила Дэйва по голове странным дежа вю, сделавшим и без того зыбкое ощущение реальности еще менее реальным. Он чувствовал его тепло, он чувствовал запах его кожи. Это ощущение было таким знакомым... таким родным, что у него едва не выступили слезы на глазах. Он чувствовал себя так, как будто он наконец пришел, продрогший, отморозивший себе все на свете, домой. В теплый, уютный, родной дом, на Рождество. Пусть не все было так гладко там, в иные моменты, однако родной дом он может быть только один. Дэйв заерзал на месте, пытаясь усесться поудобнее, тело его реагировало на близость Мартина рождающимся томным, слегка болезненным до мурашек по коже удовольствием, оживая, словно как растираемая затекшая рука, постепенно начинает чувствовать прикосновения пальцев к ней, оттаивая словно замерзшие пальцы, с болью и наслаждением от пробуждающейся чувствительности.

Мартин опустил глаза вниз, заметив его движение. Тяжелый взгляд его уставился прямо на его ширинку. Дэйв задохнулся. Кровь бурным потоком прилила куда не надо, заставляя штаны в этом месте натянуться сильнее, обрисовывая мощный контур, ох, да нет, куда надо она конечно же прилила, но Дэйв все еще надеялся, что хотя бы часть ее все-таки осталась в головном мозге, потому что никто и никогда бы не научил его лучше, что иногда с лучшим другом надо держать ухо востро больше чем с кем-либо еще. Особенно если его зовут Мартин.

Мартин продолжал рассматривать его яйца, не ощущая по всей вероятности ни малейшего

неудобства по этому поводу. Дэйв чувствовал себя парализованным под его взглядом, не в силах ни разрушить молчание, ни поменять как-то положение тела, ни даже элементарно сдвинуть ноги. Внезапно его взбесило агрессивное доминирование Мартина.

- А тебе стоило бы, - внезапно сказал он.

- Как скажешь... – Мартин широко улыбнулся и разом отошел.

- Почему? – спросил Дэйв, сжимая зубы и вскакивая с кресла, - ответь мне,.. он внезапно почувствовал, что взбесился. Он взбесился на то, что Мартин так быстро отошел, но более того он взбесился на то, насколько болезненно это оказалось для него.

- Что почему? – переспросил Мартин.

- Почему тебя не было рядом, когда мне это было нужно? Почему? – Дэйв повысил голос, - Я звал тебя. Но пришла она. Она меня спасла, а не ты. Почему?

Мартин смотрел на него, ни один мускул на его лице не дрогнул. Смотрел долго и молчал. Так долго, что до Дэйва внезапно дошло, что он не собирается отвечать.

- Ответь, - прохрипел он. Внезапно у него пропал голос.

- Ты знаешь, что я ненавижу защищаться, - сказал Мартин, - не стану и теперь.

- Друг познается в беде, Мартин. Ты понимаешь, что это невозможно забыть? Есть в жизни вещи, которые невозможно простить.

- Тогда тем более, в чем смысл о чем-то просить? – странным голосом проговорил Мартин.

Дэйв подошел к нем вплотную, лицо его покраснело, в горле встал комок, он едва дышал.

Дэйв схватил его за плечи обеими руками.

- Нельзя... так... нельзя так... со мной. Нельзя так... с людьми. Нельзя быть таким холодным, Март, нельзя.

Он не мог смотреть ему в лицо, потому что оно просто превратилось в маску.

- Неужели ты ничего не чувствуешь вообще? Для тебя ничего не имеет значения...

- Ты, наверное, прав, - сказал Мартин, голос его даже не дрогнул, хотя слова он подбирал видмо с трудом, - Мало что имеет значение для меня. Я люблю тебя, Дэвид, и больше ничего мне, по большому счету, не важно.

Дэйв закричал словно от боли:

- НЕ СМЕЙ МНЕ ЭТОГО ГОВОРИТЬ! ТЫ НЕ ИМЕЕШЬ ПРАВА!!! Ты не имеешь права этого говорить, ты врешь. И ТЫ НИ ЧЕРТА НЕ ПОНИМАЕШЬ, С ЧЕМ ТЫ ИГРАЕШЬ... НЕ СМЕЙ! ЭТО НЕ СМЕШНО.... черт, это не смешно.

Он не чувствовал как по щекам у него потекли слезы. Глаза Мартина оставались сухими.

- Все будет так, как ты скажешь, Дэйв, - едва слышно проговорил он.

Жар, приторный запах простыней,

Прилипших к коленям

Я тону во времени,

Под отчаянным ритмом **

Вечером он поговорил с Дженнифер, и ему немного полегчало, его приемный сын, Джимми едва не подорвал школьный сортир с помощью петарды, и она долго в красках расписывала бой между ней и школьным начальством. Он даже расхохотался. В конце концов, в жизни есть гораздо более важные вещи, чем эти идиотские отношения, в которые они толкали друг друга каждый раз, заводя их во все больший и больший тупик.

У него была новая жизнь, новая любовь, новый смысл, и теперь он бы не пожертвовал ничем ради сомнительного удовольствия кричать ночами от наслаждения, переходящего грани до которых ощущается боль. Ради этого чертового сумасшествия, когда у души и ума не было ничего, что можно было бы друг от друга скрыть. Ради тех унижений, на которые он шел безгранично, беспредельно, полностью теряя контроль над собой, ведомый инстинктом получить еще больше близости. Ради того чтобы физически чувствовать что он умирает, кончая. Ради того, чтобы очнувшись от любовной лихорадки опять с изуверской изобретательностью расковыривать души друга в кровь до мяса, потому что невозможно было физически или психологически обладать друг другом еще больше, но жажда оказывалась сильнее здравого смысла. Банальный оргазм, испытанный в почти всех доступных и не очень доступных формах ими обоими превращался в метафизический акт обладания чужой душой.

Ради того чтобы оно перестало чесаться между ребрами, и расплылось теплым молоком по венам, солнечным светом пробивалось сквозь поры изнутри. Ради того чтобы чувствовать его в себе, внутри, в голове, ради того чтобы чувствовать его кожей, одурманиваться этим ощущением зависимости. С этим наркотиком у него не хватало сил бороться. Одному.

- Милая, приезжай ко мне, пожалуйста, - прошептал он, - нет, все хорошо, у меня все хорошо не волнуйся, просто я невыносимо по тебе скучаю.

Стоило ему положить трубку как телефон зазвонил вновь.

- Джен? – прошептал он.

- Это Март, - безжалостно констатировала трубка.

- Что-нибудь случилось, Март?

- Не... нет. Извини, я помешал тебе... мне наверное лучше потом перезвонить, я...

- НЕЕЕЕЕЕЕТ – заорал Дэйв, - СТОЙ.

Март замолчал.

- Чего такое, Март?

- Глупости, - сказал он.

- Март, ты же чего-то хотел... – настойчиво повторил Дэйв.

- Слушай, извини, я не хочу тебя напрягать,... это моя глупость - повторил Март.

- Слушай, напряги уже, - сказал Дэйв.

- Я дурак...

- Да?

- Я не знаю, я... где-то потерял свой бумажник... я не знаю. Мы вчера заходили к тебе, с Энди, помнишь, слушай, я понимаю, это звучит абсурдно, я не мог оставить у тебя свою куртку?

- Сейчас, посмотрю, а где ты мог ее оставить?

- Я не помню, слушай, извини, что я тебя беспокою,

- Ты меня не беспокоишь, Март...

- Может в прихожей?

- Я смотрю, смотрю... так, тут ничего нет, и тут...

- Черт, мне так неудобно...

- Все нормально. Нормально. Март, а какого она цвета, - хмыкнул Дэйв, оглядывая шкаф, - Март, черного... или черного?

- Я не уверен, но я думаю... я полагаю... черного, Дэйв.

Они рассмеялись оба.

- А... вот она, вот она здесь, все в порядке, не волнуйся... да. Привезти тебе ее сейчас?

- Нет, ничего, не надо, брось потом, это не так важно, я просто хотел знать, думал, потерял.. я.. сможешь привезти ее мне завтра в студию?

- Конечно Март.

- Спасибо тебе Дэйв.

- Не за что, Март, мне было приятно.

- Есть за что...

- Март...

- Да?

- Слушай...

- Да?

- Мне правда было приятно. Я...

- Дэйв...

- Март, а хочешь.... хочешь я еще чего-нибудь для тебя поищу?

Он проглотил комок в горле.

- Хочу, - прошептал Мартин.

Дэйв чувствовал, как против воли его лицо расплывается в счастливой улыбке.

Я чувствую это мой дом

Я должен был знать,

С самого начала... **Home by Martin L Gore

Всадники в грозу

Всадники в грозу

Нас рождают в этот мир

Нас кидают в этот мир

Как собаку без костей

Как актера без ролей

Всадники в грозу ***

Тихо играло в машине. Дэйв остановился у обочины.

- Тут? – спросил он.

- Типа, наверное, да, - сказал Мартин, глядя в бумаги, лежащие у него на коленях, потом неуверенно, сдвинув солнечные очки на нос, глядя в окно автомобиля - вон туда, направо да вот за тем деревом поворот.

- Туда?

- Да нет, не туда, вон туда.

- Он же должен быть за садом ты говорил.

- Он и есть за садом.

- Этот дом перед садом. Есть разница знаешь, большая между словами за и перед.

- Вот хрена ты к словам придираешься?

- Я придираюсь? Это ты не можешь объяснить членораздельно...

- Я тебе уже пять раз объяснил, раздельней уже моим членам уже некуда больше.

- И чо ты мне объяснил? Что дом бля за речкой, и мы вперлись не в тот город.

- Ну перепутал... блин, ну была там речка.

- Слушай, Март, ты чо имбецил, а? Как тебе удалось до такого преклонного возраста дожить с твоим ампутированным мозгом?

- Ой, Дэйв, а ты вот у нас, можно подумать, профессор ***в. Могу я ходить к вам на курсы, господин профессор ***в? Научите меня уму-разуму.

- Моя фамилия Гахан.

- Как скажете, профессор Ху...

- Да еб твою мать..., ты хоть бы раз не ответил, сука, а?

- Отсоси.

- Хамло трамвайное...

Внезапно Мартин схватил его за руку.

- СТОЙ! Дэйв стой, машину останови!

- Чо?

- Да вот же, блин, она, эта ****ская речка.

- ****ь тебя через коленку и твою ****скую речку тоже.

Мартин задумчиво развернул карту, перевернул ее вверх ногами, потом опять развернул обратно.

- Вот нам теперь надо вон туда – он ткнул пальцем в лобовое стекло в неизвестном направлении.

Дэйв лежал подбородком на руках, пальцы его нервно постукивали по рулю.

- В речку? Это обязательно?

- А ты по дороге не можешь?

- А ты не хочешь сам повести, дорогой ты мой?

- Я не умею.

- Чо, ты до сих пор не научился машину водить?

- А зачем?

- Конечно, зачем, когда вокруг столько людей для опытов!

- Хули ты разорался, Дэйв?

- Это ты орешь!

Повисло молчание длиной в несколько минут. Дэйв краем глаза видел, как трясутся плечи Мартина, как он прикрывает лицо, чтобы не смеяться слишком уж откровенно, он поначалу злился, типа, вот, сука, еще и ржет, но вскоре и сам не смог сдержать неконтролируемого хохота.

Вскоре они все-таки нашли нужный дом. Дэйв подъехал к дому и остановился у гаражей. Мартин вышел и открыл багажник. Он взял в руки огромную коробку с дисками и зашагал к дому по стриженому газону.

- Эй, а что домой через гараж нельзя было зайти?

- Откуда я знаю, как он открывается? Там пульт какой-то автоматический... где-то...

Дэйв матюгнулся и вытащил из багажника другую коробку, и долго стоял пытаясь держать тяжеленную огромную коробку одной рукой и коленом, пытаясь достать из кармана ключи от машины и нажать не глядя на кнопку.

- Брось, Дэйв, здесь не Нью-Йорк, здесь можно оставлять незакрытые машины на улице, - крикнул Мартин.

Дэйв мрачно сунул ключи в карман и пошел к входной двери.

Он вошел вовнутрь и поставил коробку на пол у лестницы. Мартин отошел куда-то. Дэйв напевал себе под нос песню Дорз.

Брось все, отдохни, мать

Дети сами будут играть

Если ты дашь этому мужику

Воспоминания умрут

Убийца на дороге, ага ***

Он с интересом рассматривал содержимое Мартиновского ящика, когда тот вернулся с третьим ящиком.

- Март, что за херню ты все время слушаешь? – спросил Дэйв.

- Это не херня, это история, Дэйв.

- А где панки? Где? Ну вот разве что Игги, да, вижу, Лу Рид... а где...

- Дэйв, - сказал Мартин, поднимаясь по лестнице, - История музыки знает много гениальных творцов, а не только Секс Пистолз.

- КЛЭШ! – возмущенно поправил его Дэйв хватая коробку и поднимаясь по лестнице вслед за ним, - не Секс Пистолз, а Клэш!

- Какая нахуй разница? Игги стоит десятерых Клэшей.

- Ты неправ.

- Я прав, - отрезал Мартин.

Дэйв обиженно замолчал, и продолжил свою песню.

Телка, мужика люби,

Надо мужика любить

Так возьми его за... ***! *** The Doors « Riders on the storm»

Мартин посмотрел на него искоса из-за плеча с верхней площадки лестницы.

- Не ну согласись, так оно звучит лучше, а? ***... Пр-р-равдоподобнее? – сказал Дэйв.

- М-да? – переспросил Мартин.

- Ага, - сказал Дэйв, я уверен, Моррисон именно это имел в виду. Ну хрен бы он стал иметь в виду руку... что это за идиотизм? Возьми его за руку, заставь его понять.. ну что может мужик понять, если его возьмут за руку?... возьми его за ***... да, девочка, хаха. Это и имел в виду Джимми, я точно знаю. Я чувствую его как никто. Мартин, а ты собственно, где? Что у тебя тут за Гребаный лабиринт? Аллё, Мистер Гор? Капитан, а мне компАс выдадут, чтобы я ночью в гальюн ходил? А то нассу тут с горя в горшок с каким- нибудь редким деревом с острова Суматра,...

- Я те нассу,... – доброжелательно сказал вынырнувший неожиданно совсем не с той стороны, куда кричал Дэйв Мартин, и забрал коробку, - ты собственно проходи, располагайся, в гостиную уже поставили всю мебель.

***

Они закончили разговаривать уже давно, а Дэйв продолжал сидеть на полу в прихожей своей пустой Лондонской квартиры на корточках, тупо прижимая к груди телефон. Сказать что он о чем-то думал было бы большим преувеличением. Он просто сидел и смотрел в никуда. Ему не было плохо, ему было хорошо. Он не хотел думать ни о чем. Он просто тонул в этом ощущении как в облаках сахарной ваты.

В дверь позвонили.

Он подумал, что, наверное, это принесли его заказ из китайского ресторана, автоматически встал, открыл дверь, похлопывая себя по карманам в поисках мелочи для чаевых. Потом он поднял глаза и оторопел. Перед ним стоял Мартин. Он задумчиво грыз свой палец и ничего не говорил. Вязаная шапка была надвинута почти до самого носа. Дэйв открыл дверь шире, но Мартин не шелохнулся, он просто смотрел на него, почти не мигая. Дэйв схватил его за воротник свитера и втащил в комнату. Мартин схватился за его талию, чтобы не упасть. Дэйв захлопнул дверь и со стоном схватил его губы.

- Малыш, - прошептал он, - мой малыш.

Словно кот под сильным дождем,

Что рванет назад,

Как его ни тащат в дом,

Я хочу еще

Это вырвалось из наших рук,

Как, мы никогда не поймем,

Это скрытый закон

Яблоко упадет

Умный поймет

Я пойду за тобой

Как заложник на вечном пути,

Что не знает сам, куда ему идти,

Слепо я бреду,

Твой рай открыт передо мной

Твой рай манит, зовет меня с собой

Только я опоздал.

Река течет,

Судьба зовет,

Я за тобой иду.

Тоскую,

Сгораю внутри,

Поворачиваются

Колеса любви.

Мотылек на огне любви,

Я сгораю, я умираю, смотри,

Это каждую ночь,

Чтобы Солнцу светить

До последней черты,

Я пойду за тобой. **** Martin L Gore «Bottom Line»

Глава 11

Ударная волна возбуждения закоротила нервы, вспенила мозг и звоном в ушах выбила предохранители. Дэйв задышал часто-часто, самым краем мозга обидевшись на истеричную реакцию своего тела, ворвавшегося на пик возбуждения в один миг только от мысли о будущем сексе. Он лихорадочно хватался за Мартина, за кровать, как только мог, не соображая, что он делает, побуждая Мартина не медлить и не церемониться, крича, что иначе он тут кончит прямо сейчас и без него.

Отныне это случалось традиционно. Раз в две недели, в отелях и счет каждый раз шел на секунды. Их никто не торопил, но они забыли, когда в последний раз целовались. Сегодня успели стащить брюки, и это был очевидный прогресс. Движение, одно, другое, третье, и он только чувствовал, как обжигающие волны оргазма яростно под давлением парового двигателя выталкивают кровь по венам вверх.

Потом Мартин просто скатился с него, и они лежали рядом, пытаясь отдышаться. Дэйв чувствовал, что его обманули, навешали лапшу на уши когда-то давным-давно. Когда сказали, что время притупляет чувства. Нет, некоторые чувства, наверное все-таки притуплялись со временем, но вот об этой подлянке все почему-то молчали. Молчали о том, что эротический импульс теперь имел кратчайший путь в центр возбуждения, в который превращался его мозг, получая тот или иной знакомый сигнал. Сигнал бил сразу и безоговорочно, словно поддых, отбирая возможность думать и дышать. Быстрый секс, без прелюдии и нежности, рывок вверх, до оргазма, похожего на судороги, чтобы упасть, отдышаться, потеряв интерес ко всему происходящему, чтобы через десять минут ощутить опять внезапный горячий толчок крови по телу из-за любой ерунды, поворота головы, тона голоса или прикосновения. Хуже того. Его уже начал возбуждать и сам казенный запах отелей, потому что он для его больного мозга почему-то тоже теперь стал обозначать секс.

Дэйв повернул голову к окну. Солнце едва пробивалось сквозь сдвинутые атласные шторы цвета топленого молока. Люкс лос-анджелесского отеля «Четыре Времени Года» знакомый до боли. С высокими потолками, лепниной на стенах и в цвете топленого молока. Золотисто белый.

- Люстра как в Гранд Опера в Париже, - сказал Дэйв, заводя руки за голову и глядя в потолок.

- Это та, которая упала зрителям на голову, и они все подохли? – переспросил Мартин, в аналогичной позе уставившись на люстру.

- Когда? – испуганно переспросил Дэйв, - я давно не смотрел новости.

- Эмм... – сказал Мартин, - вообще это не репертуар новостей, это обычно показывает Карнеги-Холл за углом от твоей квартиры, Призрак в Опере называется.

- А, бля, напугал, эти мюзиклы, чтоб им потолще... - хихикнул Дэйв, - я уж думал опять что-то случилось. А что этого Пиноккио в маске разве люстрой зашибло?

- Ну, так рассказывают. Это вроде как было на самом деле в начале века.

У Мартина зазвонил мобильный телефон. Дэйв хотел что-то сказать, но Мартин приставил палец к губам, прося Дэйва замолчать, повернулся и потянулся к висящим, как бог послал на тумбочке штанам.

- Да? Да, дорогая, я буду завтра. Нет, все в порядке, просто дела. Да, я в Санта-Монике. - Дэйв удивленно вскинул брови и покачал головой, - Погода? – Мартин задумчиво уставился в зазор между шторами, - хорошая, наверное, да. Хорошо. Да. Нет, я не забуду зайти в банк. Нет, в этот раз не забуду.

Дэйв сел в постели и выставил руки вперед, демонстративно скрещивая пальцы на обеих руках, и покачал головой, глядя на Мартина, изображая что-то вроде, ну да, так мы тебе и поверили. Мартину стоило большого труда сдержать ухмылку.

- Что? С кем я? Нет, ну что ты, милая, конечно, я один. Поцелуй моих девочек, да, скажи, папа по ним очень скучает.

Дэйв закрыл руками лицо и упал на подушки. Мартин погрозил ему кулаком.

Мартин нажал на кнопку отбоя, и положил телефон на тумбочку.

- В Санта-Монике, значит, - повторил Дэйв.

Мартин молча пожал плечами.

- Твоя жена меня ненавидит, - надув губы в задумчивости, глядя в потолок, сказал Дэйв.

- А за что ей тебя любить-то? - парировал Мартин.

- ХЕ-ХЕ-ХЕ-ХЕ, - четко выговаривая каждый слог, сказал Дэйв, - заразился уже у тебя. Ну... если подумать, наверное....

- Ты в нее давно и безответно влюблен? – попробовал подсказать Мартин.

Дэйв расхохотался и Мартин рассмеялся вслед за ним в своей обычной манере, и Дэйв понял, что ее все равно не повторить.

- Ты знаешь, у меня заканчивается ремонт в студии, давай съездим, посмотрим? – сказал Мартин, ложась на бок и подпирая щеку рукой.

- В Санта-Монике?

- Нет в Санта-Барбаре, пару шагов от дома.

- Апофеоз королевской лени? Студия прямо дома... – хмыкнул Дэйв, - а львиные шкуры, медные кубки и кожаные диваны там будут?

- Ммдаа... – сказал Мартин, - я как раз присмотрел три штуки. Я, собственно, о диванах.

- Кожаные диваны - это эротично, - сказал Дэйв.

- Ммдаа... – ухмыляясь, повторил Мартин, в голосе его послышались мурлыкающие нотки, и Дэйв с ужасом понял, что это с неотвратимостью прихода накрывает его с головой опять. Будь ему до шуток сейчас, он бы сказал, что нашел идеальную замену наркоте в своей жизни. Он повернулся к Мартину и поцеловал в рот, хватая руками его голову, зарываясь в волосы, не столько от нежности, сколько зная, что против этой ласки он не устоит.

***

А Чеширский Кот оказался невероятно легок в общении. Дэйву это показалось приятным сюрпризом. Потому что Винс был в принципе малоразговорчив, а когда начинал с ним говорить, Дэйв почему-то начинал чувствовать себя неудобно. Он обращался с ним толи как с клиническим идиотом толи как с девушкой. Он до конца не понял. Но посматривал, порой, странно, слишком пристально, оценивающе. И на Мартина тоже, но того это то ли не смущало, то ли он этого в упор не замечал. По крайней мере, спокоен он был как танк, и так же убийственно невозмутимо радушен. Почему-то Дэйву стало казаться, что это раздражает Винса, хоть он старается это скрыть. На восьмой день он чуть в штаны не наложил. Он нарвался на Энди в гараже, который указал на него пальцем и без тени улыбки на лице, трубным гласом Архангела произнес:

- И дано ему было вложить дух в образ зверя, чтобы образ зверя и говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя…

Дэйв прифигел и встал посреди студии отвесив нижнюю челюсть. Первым его желанием было рвануть отсюда прочь. Глаза Энди сверкали.

- Кто имеет ум, тот сочти число зверя, ибо это число человеческое - число его шестьсот шестьдесят шесть. БЕРЕГИСЬ ЗВЕРЯ! – обличительно сказал он.

Дэйв схватился за ручку двери.

- Мама, роди меня обратно, - сказал он.

Мартин незаметно подошедший сзади, ущипнул его за бок, и прошептал на ухо со смехом,

- Не бойся, Флетч так шутит...

- Эндии, - ласково-укоризненно сказал он Флетчу, проходя дальше в комнату и лицо того сразу же приобрело человеческие очертания, осветившись улыбкой. Винс смерил Мартина мрачным взглядом, передвигая синтезатор.

- Помочь? – спросил Мартин.

- Нет, не надо, - елейным тоном сказал Винс, который был вызван отразить всю глубину его обиды.

- Напугал епть.. – сказал Дэйв, качая головой, и подходя к Винсу вслед за Мартином и хватая рукой за бок синтезатора, имитируя помощь, - бля, ты б похмелялся, Флетч.

- Хахаха, - сказал Флетч, - бойтесь Господа, грешники.

- Как твоя шишка? Прошла? – едва не мурлыча спросил Мартин Флетча.

- Да, лучше, - Флетч внезапно помрачнел и охота его говорить на религиозные темы на сегодня отпала совсем.

Дэйв зашел за Мартином в субботу утром, пошляться по округе, все равно делать нефига, как он объяснил. Когда они вышли на улицу, Мартин рассказал ему, что случилось:

- Они с Винсом проповедовали Евангелие накануне, в фастфуде где рокеры собираются, так они их побили, - сказал он.

Дэйв расхохотался:

- Флетч – псих.

- Флетч хороший парень, - возразил Мартин.

- Значит, ты тоже псих, - хмыкнул Дэйв.

Мартин рассмеялся.

- Наверное, этим вы мне и понравились, - добавил Дэйв, - а скажи он не опасен?

- В каком смысле?

- Ну, в прямом. Скольких твой хороший парень уже убил на сегодняшний момент за веру?

- Ммм... – задумался Мартин, - вообще я полагал, что его религиозная конвенция не одобряет человекоубийства, но в любом случае, если подумать.... прикинуть... ну, никак не более же десятка, да? Не бойся, я тебя от него защищу, - добавил он, глядя в округлившиеся глаза Дэйва.

- ЭЭЭЙ, - фыркнул Дэйв и толкнул его в бок локтем, - развел, а? ну блин, развел, вот ты сволочь... а?

Мартин самодовольно ухмыльнулся.

Они пришли на пустой футбольный стадион на окраине города, и сели на поломанную деревянную скамейку. Дэйв открыл пиво о скамейку, присосался к бутылке, потом выдохнул.

- Кайф.

- Жизнь удалась, - опуская бутылку добавил Мартин, - Слушай, чо хотел спросить, Дэйв.

- Ну?

- А чо, в вашей художественной школе нет занятий по субботам?

Дэйв задумчиво потер нос.

- Вообще-то... ну я несколько преувеличил что я там учусь.... Март, на самом деле школу-то я бросил.

- Понял, - сказал Мартин.

- Год назад. Мамка долго была не в курсе, - добавил Дэйв.

Мартин хмыкнул.

- Вопросов больше не имею.

- Школа это отстой, - защищаясь, сказал Дэйв.

- Согласен.

- Не, на самом деле...

- Так ты год просто болтаешься?

- Просто да непросто, - хихикнул Дэйв, - Мы с Марком, ну, с друганом моим лучшим, тусуемся по концертам, всяким, там по девочкам, знаешь, мы типа очень занятые перцы... хха.

- А как же вульгарный вопрос злата? – спросил Мартин.

- ЧО? – переспросил Дэйв испуганно.

- Бабки где берешь? – уточнил Мартин.

- В полиции знают, - Дэйв затянулся сигаретой, всем своим видом демонстрируя глубину и мужественность скрываемой тайны, а ты чего собираешься делать?

- Я? – переспросил Мартин – и погрустнел, типа поступать в банковский колледж.

- Хочешь стать банкиром? – хмыкнул Дэйв.

- Ааа.... думаю, кажется... наверное... да, - сказал Мартин, - вообще-то, не очень.

- А тебя возьмут?

- Скорее всего, да. Я хорошо учился.

- Ггы... ботаник, - обрадовался Дэйв.

- Ага, - кивнул Мартин, - меня даже послали в Германию в прошлом году, за типа успехи в немецком языке.

- Это круто, - сказал Дэйв, - реально круто. Ну и чо Германия?

- Ну.... – Март подумал, - круто, Германия.

Потом ему вспомнилось что-то, он, хихикнул:

- Слушай, я там в деревне был, в деревне клево было... я даже корову доил...

- Кого доил?

- Корову.

- Хы, и как?

- Ты знаешь, очень интересное ощущение... да.

Дэйв расхохотался.

- А какой у нее ну это как его зовут? Сосок?... а в диаметре?

- Ну какой-какой, - обреченно сказал Мартин, понимая, к чему клонит Дэйв - ну такой...

- Гыыыы... – сказал Дэйв, - гыыыыыыыы. На чота похоже... гыыы.

Мартин почесал кудрявый затылок.

- Ну... да... ну похоже, да, - несколько смущенно сказал он.

Дэйв закатился от хохота так, что едва не упал с деревянной скамейки пустого стадиона.

- Бляяяяяяяяя – стонал он, держась за живот, и хлопая себя ладонями по коленкам - интееее—рееее---сное зааняяятиеее. Хааааааа.....

Щеки Мартина едва заметно порозовели, он отвернулся. Дэйв положил руку ему на плечо.

- Гы... Март, слышь, – сказал он, и боднул его головой в висок, - а ты клевый. Кстати, а у тебя есть девушка?

- Нет.

- А почему?

Март пожал плечами.

- Не знаю, - сказал он, - как-то не сложилось. Я наверное урод.

- Чо охуел чтоль? – удивился Дэйв.

- Не знаю, - Мартин отвернулся, - не нравлюсь я им наверное.

- Чушь собачья.

- Чо, чушь собачья-то сразу? – обиделся Мартин, - я вон предложил встречаться соседке, так она на меня посмотрела как на психа. Вообще, я в нее давно того, втюрился, - сказал он доверительно, - ну, стихи там писал, все такое. Ей вроде нравилось. А когда спросил не хочет ли она со мной встречаться... она меня послала.

- Это тебе какая-то просто неправильная телка попалась, - сказал Дэйв.

- Да ну, - сказал Мартин, - она красивая, за ней весь класс ухлестывал.

- А вот и неправильная, - сказал Дэйв, - ну мало ли, чо не бывает на свете. Но это же не значит сразу что ты урод. Совсем ты и не урод.

- Да? – недоверчиво спросил Мартин.

- Да епть... зуб даю, - сказал Дэйв, - Если бы я был телкой – запальчиво предположил он, - я бы точно согласился с тобой встречаться. Да. Точно. Я тебе даже больше скажу. Если бы я был телкой, я бы тебе прям на первом свидании бы дал.

Мартин посмотрел на него искоса, быстро. Дэйв поперхнулся. Он вдруг заметил что у Мартина зеленые глаза. Вообще он никогда в жизни не обращал внимание на то, какие у кого глаза, и не понимал, как это вообще можно было запомнить или заметить. А тут вдруг заметил. Ему внезапно стало неудобно.

- Я что-то не то ляпнул? – спросил он на всякий случай.

Мартин отрицательно помотал головой.

- Спасибо тебе, Дэйв, - с невероятной серьезностью проговорил он.

- Да... брось ты, - махнул рукой Дэйв, ни о чем на свете не мечтая так как о том, чтобы переменить тему, - Слышь, Март, а пошли к моим, а? ну.... познакомишься с телками нормальными, они не такие выебенистые как эта твоя... да и пацаны тоже.... нормальные. Пойдем?

Мартин кивнул.

Они прошли пару кварталов вниз по улице к заброшенной стройке, перелезли через забор. На уютном закатанном в асфальт пятачке рядом с металлической бочкой сидели пацаны. Бренчала музыка в побитом магнитофоне. Один пацан с бритыми висками и в замызганной косухе сидел на перевернутом ящике и мотал головой в такт забойному ритму в динамиках. Дэйв подкрался к нему сзади и ни с того ни с сего рявкнул в ухо:

- ПАНКИ ХОЙ!

- ХОЙ! – заорал тот ему в ответ, подскакивая и поворачиваясь к ним, - Инфаркт миокарда, бля, чуть не обосрался, Дэйв, чудило, не делай так больше.

Дэйв захохотал.

- Март, это Марк, мой лучший друг. Марк, это Март, я тебе о нем рассказывал.

Они пожали друг другу руки.

- Клевый хаер, - хрипло сказал Марк Мартину, кивая на его прическу с завистью, - само стоит?

Мартин хмыкнул.

- Ага, - сказал он, - ваще не падает никогда.

Дэйв заржал.

- Бухло, - сказал он и вытащил из-за пазухи бутылку водки, - стаканЫ есть?

Мартин пожал руки по очереди еще двоим мрачноватым панкам с булавками в ушах и разрисованных рваных джинсах, они смотрели на него мутными глазами, и кажется были не совсем здесь. Потом притащил из-за сарая еще пару ящиков, для себя и для Дэйва.

Марк пошурудил рукой где-то в ящике, на котором он сидел и вытащил из загашника пару замызганных пластиковых стаканчиков из кофейного автомата, у кафе на заправке, через дорогу от стройки. Он задумчиво подышал на них и заботливо вытер рукавом.

- Богемский, ****ь, хрусталь, - сказал он, - не ссы, щас продезинфицируем.

Он всучил Мартину и Дэйву по стакану и налил их доверху. Панк с красным гребнем потянул свою клешню со стаканом, а второй, походу за время приготовлений заснул. Мартин мужественно ухватился за свой замусоленный кем-то стакан, хотя на лице его на пару секунду отразилась некоторая растерянность. Однако лишь на пару секунд.

- Ну, за знакомство, - сказал Марк, и жахнул стакан до дна. Дэйв и Мартин последовали его примеру.

- Аааа.. бля-а-а-а – восторженно заорал, округливши очи и хватая ртом воздух Дэйв, - хорошо пошла.

Мартин деликатно занюхал рукавом, шмыгая носом и скрывая появившиеся на глазах слезы, и быстро молча протянул Марку свой стакан.

- Гыгы, - сказал Марк, - наш чувак.

И наполнил его доверху.

Мартин плохо помнил, чем окончился этот вечер, но смутно помнил, что пришли еще ребята, и пара девчонок, он не помнил, как они выглядели, но помнил, что очень сердечно со всеми пообщался, они все ему сплошь показались добрыми и милыми людьми. Даже спавший обкуренный панк. Потом они вчетвером, взяв еще одного бритоголового пацана в армейских ботинках, которого все звали Дублоном, пошли за добавкой. Мартин спросил, почему его зовут Дублон, Дэйв сказал что это потому что он ирландец, но Марк расхохотался так истерично, что Мартин понял, что он над ним прикалывается, потому тему замял. Было уже темно. Магазины были давно закрыты, и Дэйв с Дублоном пытались с****ить бухло, разбив стекло витрины магазина мистера Эткиннса, на углу. Громко завыла сигнализация, и они бросились через заборы, в разные стороны, спотыкаясь и падая, договорившись встретиться на пустыре за стройкой. Еше он помнил точно, что кофейный автомат они потом все-таки тогда доломали, уже к утру.

Обнаружил он себя свернувшимся калачиком в прихожей у вешалки. Что-то грело ему спину. Он с трудом повернул разламывающуюся голову и увидел, что его пес, по всей видимости, пришел его поддержать и свернулся рядом. Мать с ним не разговаривала весь день, молча сунула таблетку и стакан воды, которую он жадно вылакал. Он позвонил на работу и сказал, что заболел, и прийти не может, язык у него заплетался, и причину болезни скрыть было довольно сложно. Начальница долго отчитывала его противным, сверлящим голову голосом, он убрал трубку от уха, долго смотрел на нее, визжашую наипротивнейшим голосом во всей Вселенной и, в конце концов, просто молча положил трубку на рычаг.

На следующей неделе его вдруг ни с того ни с сего пригласили в полицию. Где он клялся и божился в течение пары часов, что Дэйв был вчера вместе с ними на репетиции, в целом ему удалось произвести положительное впечатление на офицера полиции. Его несколько пугало, то что Дэйва они не видели уже несколько дней, но надеялся, что все обойдется.

Дэйв действительно появился вскоре, и они продолжили свои репетиции.

- Пытались, суки, навесить угон машины, - объяснил он свое пребывание в полиции так долго, - а потом чота передумали.

- Но ты же этого не делал? – с нажимом сказал Энди.

Мартин не сказал ему ни слова.

Вечера они проводили все в той же тусовке. Дэйв не забыл упомянуть о том, что Мартин организовал ту самую команду, в которой он играет, и с которой они будут выступать в субботу в местном клубе, что положительнейшим образом сказалось на отношении женской половины их тусовки к нему. Мартин терялся недолго, и Дэйв вскоре понял, что более его помощь наверное ему не понадобится.

- А где Малышка Мэри?

Марк курил, увлеченно глядя на огонь, он махнул рукой куда-то себе за плечо.

Дэйв, обернувшись, с удивлением обнаружил что Малышку уже облапил Март. Очевидно он времени зря не терял, потому что обняв девушку сзади, пользуясь темнотой, которую образовывал вокруг сидящих круг огня, уже засунул руку ей в трусы, и походу она не только этому не возражала, но и более чем благоволила его поползновениям, потому что она игриво постанывала и терлась об него своей оттопыренной попкой.

- *** се, - сказал Дэйв.

Марк покосился на парочку и заржал, выдыхая дым, знакомо пахнущий микстурой от кашля, и протянул ему самокрутку.

- На, дунь.

Дэйв дунул. Покосился на целующихся за его спиной Мэри и Мартина, и косился до тех пор, пока они не исчезли где-то во тьме. Бабу он сегодня себе так и не нашел, потому закончил вечер задумчивой дрочкой в собственной кровати. Он не помнил точно, это ему приглючилось под травяным туманом, или он правда это видел, когда пошел шататься по округе накурившись. Но из головы не шла картина, Мартина трахающую его бывшую на катушке из-под строительного кабеля. Он наклонил ее на эту ****ую катушку, и вставил ей свой, едва сдвинув ее трусики в сторону, впрочем она была изрядно пьяна и вполне этим довольна. Он не мог разглядеть его член подробно, он только видел что ее писька выглядит довольно растянутой на нем. Дэйв задышал часто-часто, чувствуя, как оргазм толкается в его яйцах, посылая волны жарких спазмов по животу. Он вытер сперму с живота специально захаванной для этого тряпочкой, и вытянулся с чувством выполненного долга, чувствуя, как затихает восторг, поющий в его венах, теплыми волнами расходясь по телу.

Надо будет завтра выдрать ее по старой дружбе туда же куда ее драл сегодня Мартин. Дэйв зашипел растроенно, потому что эта мысль внезапно отозвалась в его члене привычным томлением. Травка что-то на редкость забористая ему попалась сегодня, это точно.

Обыкновенно, расписание дня у них было таким. Мартин и Энди работали в первую половину дня до четырех, а они с Винсом садились на электричку и отправлялись в Лондон, оббивать пороги независимых звукозаписывающих лейблов. Потом к пяти они собирались вместе, презирая традиционное желание Энди выпить чаю, в гараже и начинали репетировать.

- Слышьте, хлопцы, я придумал, - заявил Дэйв с порога жующему бутерброд Энди и заботливо приклеивающим на синтезатор имя эльфийской принцессы скотчем Мартину, - Я вчера журнал у сеструхи нашел, давайте назовемся – Депеш Мод. Не, так с французским акцентом - Депеше Мод... – Винс чуть не налетел на него в дверях, Энди подавился бутербродом,

- Чо? – переспросил он, отпивая большой глоток чая с молоком.

- Депеше мод? – переспросил Винс. - А что? А мне нравится.

- А что это значит это ваше «депеше мод»? – осторожно спросил Энди, - что-то порнографическое?

- Я ж говорил, сеструхин журнал! – обиженно повторил Дэйв.

- Быстрая мода? – переспросил Мартин.

- Тебе не нравится? – спросил Дэйв.

- Не знаю, наверное... я не знаю, - пожал плечами Мартин, - решайте сами.

И они решили.

Спустя неделю, Малышка Мэри праздновала свой день рождения. Они собрались у нее на заднем дворе. Дэйв уквасился девичьим крюшоном, разбавив его для верности водкой. Мартин с Марком и Энди вместе со старшим братом Мэри увлеченно резались в покер.

- Пас.

- Пас.

- Пас.

- Ггыы.. – сказал Энди и торжествующе выложил карты.

Он победил, Мартин разочарованно заныл.

- Ничего, чувак - сказал Дэйв, похлопывая его по плечу, - повезет в любви. Знаешь, примета такая народная.

- Ага, - сказал чувак.

- Ну, чо, - сказал Дэйв отпихивая со скамейки Марка, и садясь рядом с Мартином, - дала тебе твоя принцесса Анна с соседнего огорода?

- А.... нет еще, - сказал Мартин.

- Еще? – хихикнул Дэйв, потирая руки.

Мартин помотал головой, и рассмеялся.

Черт тогда наверное дернул Вивьен, начать эту игру в Правду или Слабо. Впрочем, а с другой стороны, какая пьянка этим не заканчивалась?

Энди изображал Мерлин Монро, поющую С днем рождения, мистер президент, по заказу Дэйва, Мартин валялся под скамейкой от хохота. Марк рассказывал историю, как он однажды наблюдал как трахаются его брат со своей девушкой, с подробностями, заставляющими одну половину гостей радостно ржать, а другую возмущенно визжать.

Фишки выпали на Вивьен, она хихикнула и отпила из бокала. Она рассказывала про своего первого мужчину, тридцатилетнего американского бизнесмена. Дэйв гнусно хихикал и сообщил Мартину на ухо, что она врет и целку ей порвал Марк собственной персоной, в соседнем лесу.

Тимоти, старший брателла Мэри, здоровый мускулистый детина с добрым лицом скакал по двору кукарекая как петух, чем довел окружающих до истерики.

Фишки выпали на Дэйва:

- Праавдаа или Слааабоо? – кокетливо протянула подруга Вивьен, она весь вечер строила глазки Дэйву.

Дэйв хмыкнул.

- Слабо, - сказал он.

Наверное он был сильно пьян. Ему даже не надо было слышать, что закажет подруга Вивьен. Он просто это знал. Ну конечно. Ну, стандартное развлечение, то ради чего все это обычно и затевается, полизаться с кем ни попадя за просто так, а самое главное, попялиться на это все безобразие. Поцеловать Марта по-французски. Е, а вот и не слабо, хмыкнул он. Кажется, Март попытался сползти под стол с воплем – Я? А ЗА ЧТО? Но Энди его поймал за шкирку, вытащил обратно и подхватил локтем под подбородок.

- Спасибо, Энди, - сказал Дэйв.

- Спасибо, бляяя, Энди, - заорал Мартин.

Народ ржал над этой сценой с подвизгиваниями.

Дэйв встал со скамейки, переставил одну ногу на другую сторону, нависая над Мартином, полулежащим на груди у Энди.

- А ДЭЙВ СТРУУСИИИЛ – забасил Марк.

- Малчаать, Дэйв ничего не боится! – сказал Дэйв.

Дэйв набрал воздуха, и столкнул со скамейки согнутую в колене ногу Мартина, чтобы подобраться ближе. А в принципе, он не так уж и сопротивлялся. Он просто смотрел на него как-то странно, так что понять ничего было нельзя. Очень странно. Наверное это и заставило Дэйва сделать то, что он сделал. Ему хотелось куда-то укрыться от этого взгляда. Этим укрытием и послужил поцелуй.

Быстрый легкий незаметный, щекоткой по губам, он ткнулся кубами в его губы, удивившись их мягкости, и отпрял.

- ОТСТОЙ! – заорало общество – НИЗАЧОТ!

- Бля, - в один голос сказали Мартин и Дэйв.

Марк, вскочил со своего места, хихикая.

- Дейв, салажонок, хочешь я тебе покажу что такое французский поцелуй, а?

Марк воспроизвел языком в воздухе сложную комбинацию, заставив девчонок обозвать его похабником и засветить в него пустой коробкой из-под торта.

- А губки-то, губки, - глумливо сказал Дэйв, поворачиваясь к обществу задницей, - мягкие как у девочки...

Он вновь приблизил свои губы к приоткрытым губам Мартина, в этот раз он удивил его тем, что помог ему. Мартин подхватил его нижнюю губу снизу своей и медленно провел по полной губе Дэйва языком. Дэйв вынужден был признать себе, что коленки у него заходили ходуном, он схватился обеими руками за его бедра, просто чтобы удержаться на ногах. Его фокус заставил Мартина против воли открыть рот, выдыхая, хоть он не имел в виду ничего эдакого, но Дэйв схватился за его бедра довольно высоко. Критично высоко. Учитывая, то что он фактически лежал перед ним, раскинув бедра по разные стороны дурацкой скамейки, и губы Дэйва были на его губах, Мартин понял, что дело плохо. Дэйв хмыкнул самодовольно, очевидно, поняв его реакцию, он задумчиво прикусил свою собственную губу, чувствуя вкус их поцелуя, наслаждаясь ощущением того, что глаза Мартина приковало к его губам. Очевидно, противник был абсолютно деморализован, и необходимо было воспользоваться возникшим преимуществом.

Они там, те, которые были за бортом всего этого, что-то орали, подбадривая, походу, Марк жизнерадостно обозвал его пидорасом, хотя нужно сказать, со стороны все выглядело довольно невинно и довольно быстро. Дэйв чувствовал, что для него самого прошла вечность, когда он снова ощутил тепло губ Марта. Он принялся лизать его губы, верхнюю и нижнюю по очереди, быстрыми движениями. Он чувствовал, как его губы подаются ему, разогреваясь под его поцелуем, и в самый неожиданный момент он сделал наконец то, что так ждало от него общество. Он слегка повернул голову, зубами с силой разомкнул челюсти Мартина, засовывая в его рот свой язык, заставляя его голову запрокинуться, отдаваясь ему навстречу, заставляя Мартина задохнуться, в отчаянии схватить его за голову в тщетной попытке оторвать его от себя. Дэйв сдался не сразу, он не мог отказать себе в искушении, и помучал его еще, наслаждаясь податливостью Мартина. Наконец, когда хватка Мартина на его затылке стала для него ощутимой, он с громким звуком разлепил их губы, раскланиваясь по сторонам, облизывая губы и заслужив громкие аплодисменты.

Он сел на скамейку, Мартин его толкнул случайно, перекидывая ногу обратно. Энди ржал как конь, Мэри пошла за новой бутылкой. Дэйв ухмыляясь толкнул Мартина под ребра. Мартин не поднимал глаз.

- Эй, ну ты чего? – хмыкнул он.

Мартин даже не улыбнулся. Когда он попытался схватить свой стакан, было заметно, что руки у него трясутся.

- Ничего.

- Эй, слышь, я не хотел тебя обидеть, ну чувак, ну ты, чо? Ну, шутим мы так...

Мартин открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел. Мэри вернулась вместе с бутылкой, поставила ее на стол, подошла и обняла Мартина за шею.

- Дэйв, уйди, - сказала она, - не обижай моего барашка.

Дэйв внимательно посмотрел на то, как она потерлась щекой о светлые кудряшки, шепча что-то утешительное Мартину, губы его дернулись в ухмылке, и он громко запел детскую песню:

У МЭ-РИ БЫЛ БАРА-АШЕ-Е-ЕК

Заставляя все общество расхохотаться, включая и самого Мартина.

Свой первый выезд на концерты в пять провинциальных городов у Лондона Депеше Мод ради прикола обозвали своим первым туром. Они очень нервничали все, а Дэйв так просто места себе не находил.

Они раздавили по бутылке красного вина с Мартином, сидя ночью у реки, прямо на траве, лето выдалось довольно теплым и земля прогрелась. Мартин прислонился спиной к дубу и задумчиво смотрел на черную текущую воду. Дэйв полулежал на траве, в странном полусонном состоянии. С одной стороны он чертовски нервничал перед их завтрашним выступлением, а с другой сил, чтобы нервничать у него уже не оставалось.

- Говоришь, вас закидали банками как-то?

- Мммдааа, - сказал Мартин с каким-то странным выражением голоса, - до тех пор Винс был уверен, что он может быть фронтменом. Но это как-то сильно подорвало его уверенность.

- ХА, ЦЫПЛЕНОК! – хихикнул Дэйв, - испугался банок. Спорим, я не испугаюсь.

- Испугаешься, - сказал Мартин, - толпа которая тебя ненавидит это страшно.

- Ну, кинь в меня чем-нибудь, спорим, я не испугаюсь?

Мартин захихикал и бросил в него щепкой.

- Ой, баюсь-баюсь, - заржал Дэйв, - ой, еще кинь.

Мартин кинул еще.

- Бля, мне начинает это нравится, - заорал Дэйв, - еще! Еще!

Он подобрал с земли щепку и кинул ее обратно в Мартина, ничуть не сомневаясь, что она полетит в него обратно. Схватка их закончилась вскоре приступом обоюдного хохота. Дэйв вытирал слезы с лица, пытаясь разогнуться, и пиная ногами землю.

- Слышь, Март, я придумал. Я буду быстро бегать. Знаешь почему Мик Джаггер так скачет по сцене, знаешь?

- Зачем? – спросил Мартин, он согнул ноги в коленях. Дэйв подполз ближе, садясь таким де манером, прислоняясь спиной к дереву.

- А в движущуюся цель сложнее попасть.

Они расхохотались оба. Дерево было широкое, но, тем не менее, Дэйв вынужден был прижаться к нему вплотную. Впрочем, его самого это как видно особенно не волновало.

- Не, ну а чо? Может и тебе начать бегать вокруг синтезатора, Март?

- Я блин, в ноты не попаду, - сказал Мартин, задумчиво, - я и так-то не каждый раз попадаю.

Они опять рассмеялись.

- Ты такой теплый, - сказал Дэйв.

Его бок касался его от самой щиколотки до плеча, и слова замерли в горле у Мартина. Он просто закрыл глаза и откинул голову, ударяясь затылком о дуб. Он не ожидал, что его так проймет его прикосновение, и просто шокировано наблюдал за тем, что происходит в нем. Но то что начавшее забиваться сердце поднимало температуру, было очевидно.

- Эй, Март, ты чо? – Дэйв пихнул его коленкой, - А? – и еще раз.

- А, ничо, - наконец сказал Март, - да и ты вроде тоже не остываешь,... пока.

Дэйв громко расхохотался и заерзал на месте, он задумчиво перекинул руку через плечо Мартина.

- Слушай Март, - важно сказал он, - как ты считаешь, у нас получится?

- Что ты имеешь в виду? – как-то испуганно переспросил Мартин.

- Ну, это,.... – сказал Дэйв, умудряясь махать обеими руками себе в помощь, несмотря на то что одна из них была вдавлена в дубовую кору спиной Мартина, - Я имею в виду, Депеш Мод.

Мартин пожал плечами и покачал головой.

- Не знаю.

- А нас завтра не побьют?

- Не уверен, - честно сказал Мартин, - Фанатам Челси не очень нравится песня Винса – Как тебе зовут? Я надеюсь, их там не будет.

Дэйв вновь расхохотался, теперь несколько нервно.

Эй, ты такой красивый мальчик

Такой красивый

Все смотрят тебе вслед

Все хотят знать твое имя

Это правильно,

Сегодня,

И я скажу, ты – это что-то

Ты такой симпатичный мальчик What`s your name by Vince Clarke

Глумливо пропел он.

- Это ****ец, Март. Март, если ты не знаешь, что такое ****ец, я тебе скажу – вот это ****ец.

- Ну, давай споем завтра песню «Бритоголовые идут», - Мартин подпер голову рукой.

- В гей клубе? – переспросил Дэйв, он сел по-турецки, наконец освобождая Мартина от своего контакта и выводя его из состояния задумчивого транса, - Ха-ха три раза.

Он почесался задумчиво.

- Слышь, а я понял, почему все музыканты начинают раскручиваться в гей-клубах, - сказал он.

- Почему? – переспросил Мартин.

- А потому что все-таки, от них отбиться легче чем от фанатов Челси.

Мартин замолчал, задумчиво глядя в сторону.

- Ты чего? – спросил Дэйв.

- Так – сказал Мартин, - представляю себе Зигги Стардаста, поющего для Челси

Я твой аллигатор,

Мама с папой, я пришел за тобой

Завоеватель космоса

Я буду рок-н-рольной сукой с тобой,

- Гыыы, - жизнерадостно заржал Дэйв, - Хорошо это у тебя так получилось, душевно, даже лучше чем у него...

Он принялся петь вместе с ним, оба старательно изображали истеричный вокал пародии на поп звезду порождение Боуи - Зигги.

Держи свой электрический взгляд на мне, малыш

Приставь свой лазер к моей голове

Прижми свое космическое лицо к моему, любовь

Оттянемся в лунной мечте, а, да?** David Bowie « Moonage Daydream»

- О, зырь, луна взошла, - хихикнул Дэйв, - Оттянемся. – продолжил цитировать он.

- Старое доброе туда-сюда, - мрачно процитировал Мартин песню уже своим голосом.

Дэйв завыл от хохота.

- Да ты прав, ... гыы... да, вот и не было бы у нас тогда Зигги. Слышь, Март, а Винс пидар?

- Эмм... – начал он.

- Пидаров ненавижу, - сказал Дэйв, - да, Март?

Мартин закусил нижнюю губу.

- Ну... я.... я.... как это... ну, весь глэм-рок строился на бисексуальности.

- Пидарррыы, - сказал Дэйв, - кругом одни пидары. И Боуи тоже.

- Боуи не пидар, - сказал Мартин.

- Пидар, - сказал Дэйв, - он сам сказал.

- Он сказал, что он бисексуал, - сказал Мартин, - есть разница между бисексуалами и гомосексуалистами.

- Да, сказки это все, - сказал Дэйв, - твои бисексуалы. Бисексуалы это неопределившиеся пидоры.

- Нееет, - отчего-то обиженно сказал Мартин.

- ДА, - передразнил его Дэйв.

- Нет, - сказал Мартин.

- А ты откуда знаешь? – быстро спросил Дэйв.

Краска моментально залила уши Мартина.

- Я... не.... знаю, - сказал Мартин, - я... так... думаю.

Дэйв заржал.

- Ну лан, *** с тобой, золотая рыбка, бисексуалы так бисексуалы. Надеюсь завтра твои друзья бисексуалы в клубе нас все-таки не отъебут. Ох, - выдохнул Дэйв, - боюсь я.

- Ммм... да, - задумчиво сказал Март, он внезапно повернулся лицом к Дэйву, сел на колени, залез рукой в карман и протянул что-то Дэйву на раскрытой ладони, - Ты только не смейся надо мной, - сказал он.

- Да ты чо Март, - обиженно сказал Дэйв, приглядевшись, он увидел, что в ладони Мартина сверкнула какая-то монетка.

- Возьми ее, пожалуйста, - сказал он.

Дэйв взял.

- Она старая. Я нашел ее, давно, в Германии. Она счастливая. Ну это вроде как, вроде как, амулет, ну... ты правда, не смейся, она мне помогала, я... я хочу, чтобы она была у тебя. Она... она.. ну если не поможет, то так хотя бы легче. Не так. Страшно.

- Март, - сказал Дэйв, он сжал монетку в кулаке, он неожиданно растрогался, - Март.

Он обнял его за плечи.

***

В гостиной стояла мебель, и висели шторы, и вправду, она выглядела довольно пригодной для житья. На стене висела плазменная панель, Дэйв хотел ее включить, но не нашел пульта, а вставать было как-то лень.

- Ма-а-арт – заорал он, забравшись на кожаный диван с ногами, - у тебя жрать есть?

Март озадаченно встал в проеме двери с какой то сумкой и с озадаченным выражением на лице.

- Жрать? – переспросил он, - Ммм.... а... я думаю, нет.

- А телефонный справочник? - спросил Дэйв.

- Не знаю... – сказал Мартин, - наверное, тоже нет.

- Ладно, есть здесь нормальный ресторан с доставкой?

- А что бывают ненормальные и без доставки? – удивленно спросил Мартин.

- О, боже, - сказал Дэйв, - я жопой чувствовал, что к тебе надо переехать, ты ж абсолютно к жизни непригоден. Не, - он поднялся с дивана, - Слушай, а чо ты вообще собирался тут делать? А? Каждую секунду звонить бывшей жене? Сюзанна, а как заказать ужин?

Он осекся, потому что лицо у Мартина натуральным образом почернело.

- Бля, извини, - он выскочил из гостиной, пытаясь выхватить сумку из рук Мартина, - бля, дура, ляпнула не подумав, - сказал он, продолжая бороться за сумку. Мартин не поддавался. Они едва не подрались на лестничной площадке, Дэйв отчаянно пытался сопротивлялся, однако Мартин быстро прижал его к стене. Глаза его угрожающе засветились. Но Дэйв лишь умильно смотрел на него.

- Не смотри на меня так, я тупею, - сказал он.

Уголки губ Мартина дернулись бесконтрольно, он отступил от Дэйва, помотал головой и закрыл руками лицо.

- Ну, ты чего? – Дэйв осторожно тронул его за плечо.

- Ничего, - Мартин попытался стряхнуть его руку с себя.

- Ненавижу когда ты так говоришь, Март, Ма-а-арт.

- Что, Дэйв? Что? Ну что? – он нахмурил лоб, глядя на него исподлобья, голос его сорвался на крик – ЧТО?

Дэйв осторожно посмотрел по сторонам, потом на Мартина, приложил палец к губам.

- Тс-с-с, - сказал он, схватил Мартина поперек спины одной рукой, другой за голову, настойчиво, но нежно прижимая его к себе. Мартин не обнял его в ответ, и Дэйв с трудом подавил в себе невольное ощущение горечи от этого. Но с другой стороны, он хотя бы стоял, обреченно повесив руки, обреченно положив голову ему на плечо, ладно, хотя бы так, хотя бы рядом, так было легче. Дэйв наклонился и целомудренно чмокнул его в кудрявую макушку.

Глава 12

Дэйв стремительно ворвался в туалет, не глядя по сторонам, рванул ширинку на штанах вставая к писсуару и рявкнул на ухо задумчиво стоящему рядом Мартину.

- МАРТИН ЭТО ****ЕЦ!

- А, - переспросил Мартин, - чо такое?

- Даниэль Миллер здесь! – заорал Дэйв, умудряясь одновременно говорить, толкаться, подпрыгивать от нетерпения и заниматься тем, чем, в общем, положено заниматься у писсуара - он здесь он в зале... Винс сказал... Мне ****ец. Тот самый, из Мьюта, который нас не взял с Винсом... Как я могу выступать, когда Даниэль Миллер здесь? Я обосрусь от страха. БЛЯ МЫ ПРОПАЛИ!

Мартин задумчиво убрал хозяйство в штаны и кивнул головой. Дэйв посмотрел в сторону, за Мартина и едва не выпустил собственный член из рук.

- ****ь, - сказал он, - ах ты епть,...

Он молча попытался вломиться в туалетную кабинку, но она была закрыта, тогда он, кажется, попытался перелезть через дверь сверху, но Мартин крепко схватил его штаны и оттаскивал к выходу.

- Бля Дэйв, ДЭЙВ БЛЯ ДЭЙВ!!!

Дэйв долго не сдавался, но Мартин оказался настойчивее, и спустя продолжительную борьбу ему удалось его оторвать от двери.

- Извините, - сказал он стоящему посреди туалета Миллеру. Тот смотрел на них со странным выражением на гладко выбритом лице, прищурив глаза, склонив голову на бок и сложив руки на груди, - Извините нас, - еще раз повторил Мартин, пинками под зад выгоняя потерявшего способность сопротивляться Дэйва из сортира.

Вот тогда Флетч и обнял его в первый раз. Увидев бледноватый вид Дэйва, он сунул ему в трясущиеся руки стакан с дешевым виски, заставил выпить одним глотком до дна, молча схватил его за плечи и резко прижал к себе. Дэйв боднул его головой, чувствуя запах стирального порошка от его майки, и попытался вырваться, но ему словно в одну секунду стало легче, как будто эту бетономешалку у него внутри, которая заворачивала его кишки в узел, и вибрировала в челюстях, кто-то выключил из розетки.

- Уффф... – сказал он спустя минуту, выдыхая.

- Ну, пошли что-ли, - сказал Флетч, выражение его лица не изменилось ни на йоту, - пора.

Не менее бледный теперь чем Дэйв Мартин двинулся за ними на негнущихся ногах, практически в полуобморочном состоянии, он даже перестал слышать, что происходит вокруг. Винс вытирал вспотевшие ладони о штаны, в лице его отражалось странное исступление, если бы Мартин не чувствовал его горячее дыхание в районе своего затылка, он бы уже давно остановился бы, впав в ступор, а лучше и вообще бы умер здесь и все.

Льющийся с неба огонь

Взрывается в моем сердце

Это такая странная любовь,

Или просто новый жанр?

Я просто слышу, как Небеса кричат

Тора! Тора! Тора! * Tora! Tora ! Tora! by Martin L Gore

Голос Дэйва почти срывался, что придавало песне ощущение кровоточащего разрыва. Ему нравились песни Мартина. Они были менее гладкие, гораздо менее прилизанные менее профессиональными, чем поп песенки Винса. Мартин мало кому их показывал. Они были странные, слова были странные, музыка была странная, образы были странные, он два дня думал о связи любви и гибели Перл – Харбора, душераздирающей трагедии в сущности глупого поражения, но до конца так и не понял. Ему нравилась ассоциация с бомбардировщиками в воздухе и командой японским самураям наносить огненные удары по американской военной базе – Тигр! Тигр! Тигр!... и ему очень сильно импонировала Мартиновская эмоциональность и парадоксальная откровенность песен. Парадоксальная в том, что не говоря ничего в лоб он умудрялся открывать чувства, которые не очень принято было открывать, говоря о любви, они были, в общем не совсем такими уж хорошими, эти чувства, не теми, чем было принято гордиться, но они были правдивыми и все это придавало этому всему нездоровое ощущение реальности рисуемых в его песнях картинах. О, да, темперамент задаваемый его песнями был ровно его размерчик, они повышали его давление, они выворачивали ему яйца когда он их пел. Он так и не понял, как это, любить, понимая и принимая на себя смертоносный огонь, никогда бы не понял, этой ассоциации... эта вся романтика была не совсем его. Он не понял как это возможно, он просто это почувствовал. Он просто стоял и чувствовал это, чувствовал как рвалось сердце от желания и боли, ему хотелось упасть на колени, выкрикивая обвинения Небесам в той чудовищной несправедливости, что эта любовь была послана ему.

Он закончил песню и понял где он, и наконец заметил стоявших у сцены людей. Они сдержанно похлопали. Он вытер пот со лба рукой, подошел к Мартину и положил руку ему на плечо. Он и сам не понял, что его заставило это сделать, просто ему как-то захотелось выразить ему свою благодарность. Мартин по всей вероятности это понял, потому он глянул на него искоса и слегка улыбнулся.

Более или менее членораздельно Дэйв высказал Мартину свои чувства по поводу его песен только спустя тринадцать лет, после очередного исполнения Я чувствую тебя.

- Знаешь, Март, - сказал он, - я еще никогда и ни с кем не занимался таким извращенным видом секса как с тобой. Мало того, что ты ебешь мой хрупкий мозг, так я еще и получаю от этого продолжительный и множественный оргазм.

Но и в этот раз Мартин ничего не сказал ему по этому поводу. Он просто слегка улыбнулся. Дэйв покачал головой.

Тем временем, заиграл очередной Винсовский хит. В том, что Винс писал хиты он не сомневался. Он едва не заплакал от счастья, когда зал подхватил за ним песню Мне недостаточно! Они пели, прыгали и знали слова! ОНИ ЗНАЛИ СЛОВА! ИХ ПЕРЛО!!!

Их концерт на разогреве популярного детища независимого Мьюта – Фэда Гаджета прошел не так плохо как могло бы быть. Показывать третие пальцы и орать «Уебывайте» им перестали на третьей песне, а последнюю даже подпели. Когда они ушли за сцену, Мартин сказал Дэйву, что такого невероятного успеха у них никогда не было.

- Ты очень здорово выступил, - смущенно и быстро проговорил Мартин, - ты клевый фронтмен, Дэйв.

Дэйв жизнерадостно подпрыгнул в воздух от похвалы Мартина, издал вопль Тарзана и принялся бить себя кулаками в грудь.

- Вы Депеш Мод? – спросил появившийся вдруг в дверях Миллер.

- Депеше Мод, - автоматически поправил его Дэйв.

Миллер цепким взглядом пронзил Дэйва и сунул руку Мартину. Мартин как-то смущенно и по-девичьи за нее ухватился, смутился этого еще больше и схватился за его руку и второй рукой тоже.

- Я Даниэль Миллер, - сказал ему Даниэль Миллер, - Я заинтересован. Мы попробуем.

Ему стоило много сил и выдержки чтобы не расхохотаться самому от потрясенного вида блондина все еще крепко сжимающего маленькими лапами его руку и Дэйва, доверчиво прижавшегося к блондину словно новорожденный кутенок к старшему на полминуты брату и полыхающими глазами умильно уставившегося на Даниэля с выражением вселенской любви и обожания во всем лице и даже теле.

Он подумал тогда, что он понял что его смутило в них с самого начала, и как нужно с ними работать. Он понял точно, что эту ненормальную энергетику, которую они оба умудряются излучать, и которую не передавала их пленка, которую в свое время приносили ему Винс и Дэйв. Он понял точно, что это то, на что можно ставить. Главное теперь попытаться вытащить ее наружу, в песни и в запись.

Свой первый альбом они писали в студии, записывая не партии поочередно, а играя все вместе, как на концерте вживую. Даниэль подумал, что так эта энергетика будет чувствоваться сильнее, и он не ошибся. Это было так. Он подумал уже тогда что ему стоит относиться к ним более серьезно, чем он думал поначалу. Альбом пошел очень хорошо, хотя они и выступали по маленьким залам. Отдача была неожиданно велика. Если сформулировать еще короче в тот момент Даниэль Миллер подумал, что на этих лошадок стоит ставить.

- Я это, я пульт от гаража нашел, - сказал Мартин отступая от Дэйва назад, лицо его вновь стало обычным, как будто ничего и не произошло.

Ну, да, а что собственно для него произошло.

- Пойду, поставлю машину, - несколько холодновато сказал Дэйв, и сбежал по лестнице. Отсутствие хотя бы какой-то понятной реакции в Мартине уже начало его раздражать. Прыгает тут перед ним уже целый месяц на разные лады, а он делает вид, что ничего не происходит. Он будет делать вид, что ничего не происходит и не происходило. И ведь знает же, сволочь, что это сводит меня с ума, его молчание и его равнодушие, знает, знает, знает. И я знаю. Я знаю, что он не забыл и не простил. Я знаю, что он помнит каждое слово. И что мне с этим гребаным знанием теперь делать?

Дэйв открыл поставил машину, нажал на кнопку звонка, задумчиво наблюдая за медленно закрывающейся дверью, внезапно его внимание привлек кусок газеты с рекламой. Он задумчиво читал его, пока поднимался по лестнице.

- Март, я нашел рекламу пиццерии,... – сказал он.

- Ужас какой, - сказал Мартин.

- Предпочитаешь умереть от голода, чем жрать это холестериновое дерьмо? – спросил Дэйв.

- И то и другое кажется мне одинаково безрадостным, - сказал Мартин, - либо я умру сам либо моя печень меня прикончит.

- Что ж ты столько пьешь-то, изверг? Печень его прикончит. Я бы на месте твоей печени уже давно тебя прикончил. Она у тебя как у слона уже, небось.

Мартин хихикнул:

- Ой, посмотрите, кто говорит...

Дэйв решил на всякий случай замять тему.

- Там пиво есть, - сказал Дэйв, Мартин подошел к нему ближе, и глянул на рекламу через плечо.

- Ты ж не пьешь, - сказал Мартин, - типа.

- Ну, без фанатизма... – обиженно сказал Дэйв.

- Там номер телефона оборван, - сказал Мартин.

- Жопа, - сказал Дэйв.

- Жопа, - сказал Мартин.

- Не, ну чота разглядеть можно.... вот почти все цифры, гы, я придумал, Март, где телефон?

- Там в спальне, что ты придумал-то?

- Буду звонить наугад.

- Ты псих.

- Да ладно, вот предпоследняя цифра точно восемь, я тебе клянусь – а там только одну цифру угадать.

- Шесть.

Дэйв растянулся поперек Мартиновской кровати с телефоном

- Чего?

- Цифра шесть, а не восемь.

- А говоришь, плохо видишь, - сказал Дэйв.

- Женская ****ь интуиция, - сказал Мартин.

Дэйв хмыкнул и задумчиво набрал первый номер, никто не отвечал. Второй тоже. Потом он вежливо поговорил с какой-то пенсионеркой о ее попугайчике, пятому собеседнику он сказал что сам он тупой мудак, и посоветовал ему засунуть телефон себе в задницу, чтобы когда он ему сейчас перезвонит он смог там завибрировать. Мартин, заслушавшись нелитературными построениями Дэйва, задумчиво прилег рядом, упираясь локтем ему в бок. Мужик на том конце провода продолжал истерить, но Дэйва вдруг наполнила какая-то странная истома от прикосновения Мартина, он не так часто касался его, даже случайно, потому это было по меньшей мере, приятно. У Дэйва пропало настроение доругиваться с мужиком, и он нажал на отбой. Вскоре ему все-таки удалось дозвониться до этого чертового ресторанчика, даже слишком вскоре. Потому что только он начал думать о том, насколько безопасно будет сейчас обнять Мартина и расцеловать хорошенько во все доступные места, как Мартин незаметно отодвинулся от него и встал, Дэйв автоматически протянул руку, чтобы схватить его за что-нибудь, как своего пытающегося сбежать белого наглого кота. Потом сам рассмеялся своему движению.

Заказ доставили быстро. Посовещавшись, они решили не ломать голову, а расположиться на полу в гостиной. Дэйв разыскал среди коробок Элвиса и поставил диск в музыкальный центр. Заигравшая песня заставила Мартина поперхнуться пивом, да Дэйв и сам покраснел до кончиков ушей, и быстро переключил.

Как ни рассчитывали они сделать свой тур Лучших Хитов последним, судьба распорядилась иначе. Выяснилось, что помнить то, что происходило накануне вечером не так уж плохо и не так уж и страшно, как это можно было бы подумать. Дэйву даже начинало это нравится. Таким образом они хорошенько отрепетировали тур в студии Санта-Барбаре, и отправились в путь.

Мартин зашел к Дэйву в гримерку перед концетом.

- Слушай, тут медиаторов не валялось?

- А мне твои медиаторы накой? – спросил Дэйв.

- Кто тебя знает, - сказал Мартин, задумчиво рассматривая стол.

Дэйв хихикнул.

- Не знаю, посмотри сам.

Мартин взял со стола бутылку с минеральной водой и задумчиво сделал глоток. За бутылкой он нашел то что искал и сунул в карман. Тем временем Дэйв повернулся боком к большому, в пол, зеркалу, вставая на носки согнув колени и махая рукой по воздуху:

- Меее-диии-аааа-тоооор.... маас-тууур-бааа-тоооор....- пропел он на известный мотив, и воскликнул - ЭЛВИС ПОКИНУЛ ЗДАНИЕ!

Он изобразил еще пару нужных движений, и запел низким голосом, подражая Элвису Пресли:

Я не хочу быть тигром

Тигры наглые и злые,

Львом я тоже не буду,

Тебе не нравятся такие,

- Я клевый Элвис? – спросил он Мартина.

- Клевый, - кивнул Мартин, закрыл крышку минералку и поставил обратно на стол.

Дэйв приблизился к нему.

Я хочу быть твоим медвежонком

Плюшевой игрушкой милой.

Дэйв подошел к Мартину сбоку вплотную и потерся об его ногу, игриво, продолжая напевать насмешливо, пародируя Элвиса с эротичными придыханиями.

Надень поводок мне на шею,

Уведи за собой куда хочешь,

Ох, дай мне быть твоей

Плюшевой игрушкой * (Elvis Presley Let me be your Teddy Bear)

Он схватился за ремень Мартина в штанах спереди и сзади, играя с ним как со стриптизерским шестом, продолжая свои настойчивые движения бедрами. Ух... как он и ожидал, Мартин завелся от его шоу с пол оборота, Дэйв не успел вздохнуть, когда закончил куплет, когда он цапнул его за задницу обеими лапами и с грохотом вжал собой в стену гримерки. Дэйв и сам завелся и его властностью и своим собственным шоу, потому на его поцелуи он отвечал с невероятным рвением. Упиваясь вкусом из поцелуя, горячими губами и твердостью того, что соединилось друг с другом ниже пояса их штанов. Они терлись друг об друга сквозь шершавую ткань штанов, обостряя истовое желание сцепиться ртами и не расцепляться вовсе.

Мартин рванул его штаны, резко опускаясь перед ним на колени, Дэйв ударился затылком о стену гримерки, потому что он плохо соображал, что делает вообще от шума в ушах, и от ощущения прохладного воздуха коснувшегося его становившегося все чувствительнее с каждой секундой члена. Мартин подхватил его языком снизу, как бы беря весь ствол снизу полураскрытым ртом. Он прошелся по всей его длине и обратно, и Дэйва затрясло от желания сунуть ему свой *** в рот, о чем он в общем несколько раз и сообщил Мартину в доступной форме. Однако, исключая возможность непонимания в данном случае необходимо отметить, что на его тактичную просьбу он не откликнулся никак, продолжая легкими нежными касаниями губ и языка дразнить его.

- Маааарт, - всхлипнул он, потом опять лихорадочно вдохнул воздух в легкие, - Март, ты что, сосать не умеешь?

Ему совсем не понравилось, как Мартин посмотрел на него на этих словах. Странно посмотрел, ехидно, приподняв одну бровь, чувство приближающегося ****еца наполнило тело Дэйва невероятной истомой. Мартин отстранился в ту же секунду, встал на ноги, и одним ловким движением рук, неожиданно развернул Дэйва спиной к себе, наклоняя вперед. Одна его рука подхватила его под живот, точнее сказать, под лобок, оказываясь между животом и прижимающимся к нему Дэйвовским членом, и Дэйв понимал, что скорее продаст свою душу, если она кому еще нужна, чем прервет это прикосновение. Оно странным образом шокировало его нервы так сильно, что они увлеченно пропустили самое важное. Он лежал грудью на столике гримерки, сладострастно отставив зад, что-то все-таки заставило прошептать:

- Не надо, Март...

Он поднял голову, глядя в зеркало перед собой, желая встретиться с ним взглядом и отчаянно пытаясь показать, что это он правда просит пощады, а не шутит,

- Март, не надо.... ну не надо...... свооолочь, - он отчаянно застонал ударяясь лбом об стол, смотреть на него было бесполезно. Фашистская ухмылка на лице этого фрукта позади него, в ответ на его мольбы, убила все трепыхавшиеся еще до этого надежды. В глубине души он надеялся все-таки что перед концертом дело сможет обойтись отсосом. Мартин очевидно это понял, потому с тонким, присущим ему инквизиторским садизмом взял его руки, положил их на его ягодицы, по сути заставляя его унизительно предлагать себя ему будто бы по собственной воле. Дэйв спрятал лицо в стол, его заливала краска, он в ужасе понял, что дверь его гримерки не была закрыта на замок, о чем он тут же сказал Мартину. Мартин тактично ответил ему, что кроме его *** в своей жопе его вообще ничего не должно волновать, Дэйв приготовился ответить, но тут его и вправду перестало волновать что-то кроме.

- Бля, у меня когда-нибудь глаза вылезут и заболтаются на ниточках как у пекинеса, - заорал он, когда Мартин насадил его на себя в буквальном смысле этого слова. Боль чуть не разорвала его пополам. Раньше он думал, что у Мартина это получается от отсутствия опыта, но в последнее время все чаще и чаще подозревал, что ему это просто нравится. Просто нравится причинять ему боль, преимущественно из-за той резкой эмоциональной реакции, которую у него она вызывала. Дэйв подозревал, что если бы он смог научить себя не орать и не дергаться на нем в первые секунды их Мартин бы уже давно бы потерял весь интерес к этой игре.

Он задышал спокойнее, движения становились все мягче, глаже и ласковее, да, ласковее, как это не парадоксально, они расслабляли его постепенно, погружая голову в теплую мягкую перину удовольствия. Он не мог понять, что за извращенная фантазия сидела у него в мозгу все это время, но его маниакально заводил сам факт того, что Мартин его берет. Иногда он делал это очень нежно и заботливо, целуя его бесконечно и лаская всеми возможными способами, заставляя терять сознание только лишь от предварительной игры, а иногда просто брал его, не заботясь о его удовольствии никак. И эта игра невероятно заводила Дэйва. Он застонал громче, и еще громче, голос его уже был сорваться на крик, не обращая внимания ни на что, но Мартин закрыл ему рот одной рукой, второй он оперся ему под лопатки.

Дэйв приподнял голову, увидев в зеркале и свое мокрое лицо, с ладонью Мартина на губах, и отчаянно запрокинутую голову Мартина, его полуоткрытый рот жадно хватающий воздух, черт, он использовал его для собственного кайфа очень профессионально. Дэйв заныл пытаясь укусить Мартина за палец, потому что зрелище Мартина в полнейшем экстазе ебущего его в жопу это уже было немножко слишком.

Мартин заставил его сосать его пальцы, указательный и средний, наращивая темп до невероятности, Дэйв увлеченно принялся за работу, только успев подхватить свой член рукой, когда жаркие волны оргазма до боли скрутили его тело, он только помнил глаза Мартина когда они встретились с его глазами в зеркале.

Мартин вышел из его гримерки первый. Он же первы й вышел на сцену, играя вступление. Дэйв вышел после. Он постарался как-то привести себя в порядок, но кожу все еще приятно покалывало, и эмоции рвались наружу, он схватился за микрофон, расставил ноги:

Мы ебливые пацаны

Наши замыслы ясны

Давайте девок пораспутней,

Мы всех возьмем, звучит доступно?

Он зашипел неожиданно, неудачно повернувшись, что сразу напомнило ему об этой меланхолично лабающей на гитаре сволочи, которая цинично выдрала его в зад. И в его голове медленно зашевелились планы мести. Мартин ухмыльнулся, почувствовав его взгляд. Дэйв помотал головой и продолжил песню:

Наши похотливые планы от скуки

Приведут вас предательские руки

Вы зря потратите свое время

Но отказать нам – преступление

Как же он орал на Мартина вчера. Он уже даже его умудрился достать своим маниакальным ****ством. И еще больше его бесила эта лысая сводня, его телохранитель и новоявленная нянька Даррелл, организующая предварительный кастинг мяса женского пола. Удивительный момент, просто поразительный, сколько он знал Мартина, он всегда поражался тому факту, как он умудрялся заставить окружающих его особей одного с ним пола отчаянно желать ему угодить. И даже не заставить, а сделать так, чтобы у них это желание зарождалось где-то глубоко и само и чтобы они еще и чувствовали благодарность за то что он их заботу принимает. Он жаловался Дженнифер, Дженнифер сказала ему, что это один из тех женских секретов, о которых ему лучше ничего не знать для его же собственного блага. Он подавился кофе и долго пытался откашляться, у его жены порой бывало довольно странное чувство юмора. Видимо на этом они с Мартином и сошлись. А Даррелл старался угодить Мартину как нянька избалованному ребенку, принести одно, сделать другое, отогнать настойчивых чужаков, чтобы они не нервировали ее дитятко. Дэйв в сердцах спрашивал Мартина, а если ты прикажешь ему у меня отсосать, он отсосет? Мартин отвечал ему Хе-хе-хе, судя по всему, его забавляла эта идея. Вопрос о том, отсосет ли он Мартину, если тот прикажет, у Дэйва даже не вставал вовсе. Дэйв сказал, что даже Флетч от него отдалился, а он вообще святой человек, и ему стоило бы подумать о том, что происходит внимательнее.

Наше невинное поведение

И декадентские мозги

Заставят вас играть в наши игры,

Охватят ваши тела огнем

И когда веселье начнется

По-настоящему,

Вы будете стоять на коленях

И просить еще.

А Мартин ему ответил, что это он просто завидует, потому что Дженнифер ему все равно не разрешит. Дэйв взбеленился и выеб телку очевидно сильно косящую под Мартина эпохи эдак восемьдесят шестого года, в извращенной форме, удивившись какое глубокое моральное удовлетворение он получил от этого акта как бы это выразиться, любви. Он позаботился о том, чтобы Мартин это видел, да позаботился. Но, суке, кажется, понравилось. В смысле, Мартину, понравилось.

Все что мы требуем,

Вы готовы предоставлять

Все в чем мы будем обвиняться,

Мы будем отрицать

Это только в этом туре до Дэйва наконец дошло, что Сюзанна все прекрасно знала. Пока писали, не доходило, а тут дошло. Она приехала к Мартину на концерт, на другой, на третий, она не отпускала его от себя. Он не понял тогда, что за внезапный приступ страсти ими внезапно овладел. Тем более особенно счастливыми они не выглядели. И она на него орала он слышал, когда проходил мимо их номера. Мартин не орал, он молчал. Становилось только хуже. Он думал, ее тоже достали его фанатки, но оказалось все не так просто, это ее мало волновало. А потом он узнал, что Сюзанна уже изрядно беременна. Она не испугалась перелетов и приехала снова.

Они сцепились с ней как-то однажды, за ужином, его даже не сдержало присутствие Дженнифер, он в лоб сообщил Сюзанне что она выбрала хреновый способ привлечь к себе внимание Мартина.

- Ты бы лучше за своей женой следил, а не за Мартином, - сквозь зубы ответила она. И это была угроза.

Мы паразиты сумерек

С нанесенными самими себе ранами*** Dead of Night by Martin L Gore

***

Итак, альбом Говори и Проговаривай получил свой успех, по крайней мере для альбома выпущенного на независимом лейбле. Даже, несмотря на жутковатую обложку с красным лебедем в целлофане. Зато в лице лебедя Мартин и Дэйв заимели шутку, которую они шутили ежедневно, извращаясь друг перед другом в остроумии, что это могло с их точки зрения означать. И ржали. Остальным далеко не всегда было смешно, но эти просто умирали со смеху постоянно. Чувство юмора у них вообще было довольно специфическим. Винс подозревал, что они не совсем понимают, что собственно происходит. Они смотрели снятый клип как школьные фотографии:

- Оооой... я такооой урооод, - прогудел Дэйв.

- Это я урод, - сказал Мартин, - с ушами.

- Гы, - сказал Дэйв, - Гыыыы.

- Лучше б я маленьким подох, - грустно сказал Мартин.

- Ой, бляя.... Вииинсс, - заржал Дэйв, показывая на экран пальцем, - Винс.... писец ходячий, блин, слушай так человек не может выглядеть вообще.... хыыы, не, живой человек не может. О, Флетч, а знаешь, на кого ты похож, знаешь...?

Флетч подошел к Дэйву сзади и положил руку ему на плечо.

- Я не хочу знать...

- Да не, Флетч...

- Я не любопытный.

Мартин с интересом покосился на Флетча, потом на Дэйва.

- Не ну Флетч, ну, правда, похож..

- Дэйв, держи-ка ты свое мнение при себе, а? – Флетч шутил но нотки прозвучали угрожающе, руки своей с плеча Дэйва он не снимал.

- Бе-бе-бе-бе, - возмущенно передразнил флетчевские интонации Дэйв.

Мартин ткнул его локтем в бок.

- На кого? – тихо спросил он.

Дэйв покосился на Флетча, вжался в ухо Мартина ртом и что-то прошептал. Они оба закатились от хохота.

- Вот идиоты, а? – сказал Флетч.

Очевидно, Винс не был особенно счастлив вниманием, которое Миллер оказывал Мартину. В том смысле, что вообще-то лидером в этой команде являлся он. Флетч это прекрасно понимал и поддерживал его как мог. Дэйву было на это по всей видимости насрать, потому что он кроме Мартина ничего вокруг не замечал, заставляя Винса чувствовать себя третьим лишним. Несмотря на присутствие Флетча. Потому что Флетча тоже сильно забавляла эта парочка, и он явно предпочитал проводить время с ними а не с ним.

И однажды Даниэль собрал их чтобы сообщить, что Винс Кларк принял решение покинуть их группу. Они вошли в его кабинет. И он им это сообщил.

Дэйв потянулся за стоящим на столе шоколадным печеньем.

- Странно, - сказал Мартин, - а он нам ничего не сказал...

Даниэль пристально глянул на него, но на лице у Мартина не дрогнула не мышца.

- А чего он ушел-то? – спросил жующий Дэйв.

- Он сказал, что не выдерживает давления, оказываемого на группы такого типа, и предпочел бы спокойно работать, заниматься своим творчеством. Он сказал это совсем не то место, где ему хотелось бы работать.

- Да-а? – неожиданно ехидно спросил Мартин, в глазах его что-то мелькнуло. Даниэль посмотрел на него внимательно и потер подбородок.

- Во дурак, - сказал Дэйв, засунул следующее печенье в рот целиком и потянулся за следующим. Флетч дал ему по руке и Дэйв жалостливо заскулил. Даниэль подвинул к нему печенье, угощая, и Дэйв радостно схватил все, и сел, утаскивая добычу подальше от всех и показывая Флетчу язык.

Вечером они пошли в бар, пропустить по кружке пива.

- Не, а чо я такого ему сказал - спросил Дэйв Мартина и Флетча одновременно, - типа песни попсовые он пишет и пидорские, да? А чо не так?

- Так, - сказал Мартин, - и еще ты сказал что ты это гавно петь не будешь.

- Ой, а ты прямо сказал, что ты будешь, - сказал Дэйв.

Мартин пожал плечами, хмыкнул и отпил пива.

- Я только не пойму, а чего он обиделся-то? – возмущенно спросил Дэйв.

***

Приближался конец первой половины тура, перед глазами маячил июнь. С Мартином что-то произошло. Мартин не рассказал ему, что. Он просто мотался туда сюда из городов где они останавливались для шоу в Санта-Барбару и обратно, и ссылался на мелкие бытовые заботы, говорил, что Эву надо сводить к доктору, и еще что у него какая-то фигня приключилась в котельной, Сюзанна сама справится не может. Дэйв злился и орал, почему его овчарка по кличке Даррелл не может починить ему унитаз, Мартин только сжимал зубы и молчал. Потом у Сюзанны опять якобы что-то приключилось, и Дэйв в сердцах ляпнул, что не понимает почему лысый кобель не может развлечь его жену в его отсутствие. Мартин дернулся так как будто к нему подключили высоковольтный провод и приложил его об стену, Дэйв сопротивлялся и получил удар, разбивший ему губу в кровь. Если бы не Флетч с Дарреллом, наверное он бы на сцену бы уже и не вышел. Флетч весь концерт простоял на стреме, потому что в воздухе витала настоящая буря. Мартин не разу не поднял головы. Потом они перенесли концерт на неделю, и Кесслер наконец сказал ему, что у Мартина серьезные проблемы. Третья беременность Сюзанны протекала очень тяжело, неожиданно тяжело. Ее положили в больницу на сохранение. Мартин винил во всем себя, Сюзанна во всем винила Мартина. Как обычно и происходит в жизни, что то, что по замыслу призвано был сохранить семью не только поставило под угрозу их отношения, но и саму жизнь Сюзанны и ребенка. Потом Кесслер сообщил Дэйву что второй половины тура не будет, потому что Мартин не сможет на нем присутствовать. Дэйв разыскал Мартина только к вечеру, возмущаясь вопросом, почему он узнает обо всем последним. Мартин не смог ему ответить на это членораздельно.

- Так значит, ты решил? – спросил Дэйв.

- Да.

- И что?

- Я еду.

- А тур?

- Извини, Дэйв.

- Извини, Дэйв, - Дэйв поднял голову к потолку, стараясь сдержать рвущиеся из него эмоции, - Извини Дэйв. Еб твою, мать. Это все что я заслужил от тебя, Мартин. Извини, Дэйв.

- Дэйв... я... страшно виноват перед тобой, но я не могу поступить иначе.

Дэйв с шумом выдохнул воздух и вдохнул опять. На столе стоял стакан с водой, он одним глотком опустошил его.

- Ты прекрасно знаешь,- сквозь зубы сказал он, - что она манипулировала тобой с этим ребенком, он ей на хрен не нужен, она просто пытается тебя удержать. Она почувствовала соперника и она хочет его убрать самым точным и безапелляционным оружием. Твой ребенок будет оружием против тебя. Ты ей нужен. Точнее не ты, а то мнимое подобие счастья и нормальной жизни, которое твое присутствие в ее жизни поддерживает.

Мартин устало потер лицо.

- Да какая бы причина не была, я не могу поступить иначе, она мать моего будущего ребенка.

- Она ради этого все и затеяла, - сквозь зубы проговорил Дэйв.

- Я больше не хочу это обсуждать, Дэвид, - сказал Мартин.

- Паучиха.

- Замолчи, Дэйв.

- Будешь у нее, передай ей мои поздравления, и скажи ей, что в результате долгой мучительной борьбы и серии точных ударов в пах она меня победила, пусть порадуется, стерва.

- ЗАТКНИСЬ СЕЙЧАС ЖЕ, Я ТЕБЕ СКАЗАЛ, - закричал Мартин.

Дэйв выставил вперед третий палец, и подтвердил то что он имеет этим в виду парой нецензурных комментариев. Если честно, он подготовился морально к тому, что Мартин сейчас даст ему в морду. Мартин дернулся ему навстречу, но внезапно остановился как вкопанный, глаза у него были страшные. Но он не сделал ничего.

- Я больше не хочу этого терпеть - сказал Дэйв, подходя к нему ближе, почти вплотную, он уже просто сам одеревенел от ярости - если ты не в курсе до сих пор, у меня тоже есть люди которых я люблю и о которых я должен заботиться. Люди, которые любят меня, понимаешь, любят. Это ты мне каждым движением, всю жизнь упорно доказываешь, что я никто.

- Я не доказываю тебе, что ты никто, Дэйв.

- Доказываешь, - внезапно утих Дэйв.

- Я тебе докажу что я значу. Я значу. И здесь и в группе и в твоей ****ской жизни, Март, я значу.

- Дэйв перестань, - сказал Мартин, - перестань, я тебя прошу.

- А вот не перестану, вот. Блин, не перестану. Я не могу молчать когда меня пилят живьем бензопилой на части, я живой, Мартин, я живой.

- Я тоже, Дэйв.

- Что тоже? Ты тоже?

- Не важно, - сказал Мартин, - это все не важно.

- Это важно. ЭТО ВАЖНО, МАРТИН, ЭТО ВАЖНО, - сказал Дэйв. Для нас с тобой, если таковые когда-либо существовали это чертовски важно. Я не никто. Ты бросишь меня когда я буду умирать, ты не придешь. Ты ради меня бы не пришел.

- Дэйв, я...

- Если уйдешь – не возвращайся, - в сердцах сказал Дэйв, - если я для тебя никто, то ты тем более никто для меня.

Мартин резко хряпнул стакан об стол, повернулся и ушел, хлопнув дверью.

Вторая часть тура Возбудитель была отменена. Энди Флетчер отказался комментировать возможность возобновления тура, или наличие каких-либо других планов в группе. А Дэйв Гахан в интервью высказал сомнения о ее существовании в принципе и возможности существования в будущем.

Глава 13

Сойдя с сердца Дэйв почувствовал легкий укол совести. Он не слышал ничего о том, как идут дела Мартина, Мартин вообще не очень любил, когда лезли в его дела. Не любил - в его случае означало, что хрен ты чего узнаешь, даже если очень захочешь. Он позвонил Флетчу, но Флетч или тоже не знал, или имел указания ему ничего не говорить. Дэйв затрахал его домработницу, и наконец узнал что он в больнице у Сюзанны. Прошла неделя, потом другая, потом он немного выпил для храбрости и набрал номер его мобильного.

- Что-нибудь случилось, Дэйв? – спросил он, голос у него был очень усталый и очень грустный. Дэйв с трудом подавил в себе порыв обозвать его всякими глупыми дурацкими прозвищами, зайками, солнышками, барашками, заорать, я сейчас приеду, бросить все нахуй, приехать, схватить его за дурную кудрявую башку, прижать к груди и не отпускать пока не перестанет отбиваться.

Он прочистил горло.

- Все в порядке, Март, просто волновался, как у те... у вас... дела.

- Спасибо, Дэйв,... нормально, - сказал он.

- Нормально?

- Эм.... относительно.

- Относительно чего?

- Дэйв...

- Март?

- Это все, Дэйв?

- Нет. У тебя усталый голос.

Мартин странно хмыкнул.

- Вероятно, это потому что я устал, Дэйв. Так бывает.

- Я знаю, как бывает, - сказал Дэйв, - Мартин, я хотел извиниться...

- Дэйв, перестань - в голосе Мартина послышался укор, - ты же знаешь, я не люблю этого.

- Хорошо, я скажу по другому, мне жаль...

- Себя лучше пожалей, а не меня – прошептал Мартин. На всякий Дэйв решил сдать назад.

- Я наверное не вовремя позвонил, - сказал он.

- Наверное, - как-то обреченно проговорил Мартин.

- Мартин, нам надо поговорить. Я знаю, я не вовремя, и не в кассу вообще. Но нам надо. Мне надо. Перезвони мне как сможешь.

- Ладно, - сказал Мартин, словно желая отмахнуться.

- Обещаешь? – переспросил Дэйв, отчаянно понимая, что его слова ни к чему не приведут.

- Обещаю, - покорно сказал Мартин.

Они оба нажали на кнопку отбоя. Дэйв знал, что он не перезвонит, но просидел как дурак у телефона весь день. На следующий он тоже боялся отойти, каждые пять минут проверяя мобильный нет ли там неотвеченных вызовов.

Спустя пару недель Даниэль Миллер через Кесслера передал сообщение о том, что у Мартина родился сын. Дэйв бросился звонить Мартину, но тот оказался мертвецки пьян. Как и в последующие несколько дней подряд.

По крайней мере Мартину казалось что прошло несколько дней. Он очень удивился, когда кто-то из его Санта-барбаровских друзей позвонил и спросил, почему он не пришел на игру.

- Ка-кое сегодня число? – хрипло спросил Мартин.

Оказалось, он ушел в запой примерно так на три недели. Сюзанну и маленького Кэйло Леона выписали из больницы, и теперь они жили счастливой семьей. Если позволите так выразиться.

Позвонил Дэйв, и сказал что он в отличие от некоторых великих маэстро написал надысь песню.

- Надо же, - сказал Мартин, дрожащей рукой закуривая сигарету.

- Да, ты знаешь, оказывается, я могу, и она ничего, да, ну ты же знаешь, я написал тогда одну песню. Тогда. Еще на Песнях Веры и Преданности, помнишь? Она тебе не очень понравилась.

- Дэйв, мне понравилась твоя песня, - возразил Мартин.

- А почему ее не взяли на альбом?

- Ты знаешь, что решения принимает Даниэль. Он берет не все мои песни, - сказал Мартин.

- Надо быть дураком, чтобы не понять, что Даниэль играет в твоей команде, Март.

- В какой-такой команде? – поинтересовался Мартин, от удивления приподнимаясь в кресле, - в какой-такой моей команде играет Даниэль Миллер? А самое главное – против кого?

- О боже мой, ну конечно, это все бред - сказал Дэйв, - и это была просто нелепая случайность. Зачем ты мне все время врешь?

- Я тебе вру? – Мартин уронил сигарету на ковер и чертыхнулся.

- Глупый вопрос был, извини, откуда ты можешь знать зачем ты врешь. Это твоя натура. Ты знаешь, Мартин, ты как скорпион из анекдота. Который клялся мышке, что перевезет ее через реку, а потом укусил, она спросила его, чего же ты, блин, ну ты же обещал, а он сказал – А я соврал.

Мартин внезапно расхохотался. Расхохотался так, что кажется не мог остановиться. Дэйв терпеливо ждал. Мартин согнул ногу в колене и поставил ее на кресло, вытирая навернувшиеся на глаза слезы.

- Слыш, - сказал он тихо, - это наверное было больно.

- Да? – переспросил Дэйв, с интересом, - а что так, дорогуша? Правда глаза колет?

- Дэйв, прекрати, - сказал Мартин.

- Нет, а чего прекрати-то? Мне может интересно.

- Дэйв, я не умею оправдываться.

- Мог бы уже и научиться. Да, я обвиняю тебя в том, что я обвиняю. И черт побери, я имею на это гребаное право. Ты считаешь я прав, да? Тебе просто нечего мне возразить, я так понимаю, Мартин? Тебе в принципе нечего мне сказать, потому что ты никогда не говоришь. Ты знаешь, что? Знаешь? Я вообще не знаю, что бы меня держало рядом с тобой, Март, если бы я не вбил себе в голову однажды, что ты говоришь что-то своими песнями мне. Меня бы просто давно не было, я как дурак, думал всегда над каждым словом, я знаешь, говорил в них с тобой. Я думал, я гадал, я злился на тебя, ненавидел тебя, за твою черствость, за эгоизм, я... слушал это и я понимал, что я дурак. Я думал, я думал... думал, я просто не достоин того чувства, которое там было, я то верил, то не верил, но я был слеп. Я шел, слепой, как тупой дурак, просто чтобы в какой-то момент забыться и поверить что все это может касаться меня. А сейчас я тут подумал. Подумал... Мартин. А может и не было всего этого? Может это я все придумал и это все полная фигня? А?

- Я не стану защищаться от тебя, - сказал Мартин, - думай, что хочешь.

- Почему это? – несколько опешил Дэйв.

- Я... не... могу, - сказал Мартин, догоревшая сигарета обожгла пальцы, но он не заметил, - не могу, воевать с тобой. Не буду, это бесполезно, Дэйв, я не защищусь от тебя никак и никогда. Я сдаюсь. Я сдался уже давно. Мне кажется, это меня когда-нибудь убьет, потому что становится только хуже и больней. Может вначале было больнее, но тогда еще было чего ждать, и тогда еще было ради чего терпеть и сопротивляться. Делай что хочешь, говори что хочешь, но перестань меня пытать. Если ты хочешь причинить мне боль, я буду выть от боли, если ты хочешь меня ранить, я просто тупо буду истекать кровью.

Дэйв замолчал пораженный внезапным монологом Мартина.

- Март, - у него дрогнул голос.

- Я... это, я не закончил, Дэйв - как-то судорожно вздохнул Мартин, - как-то очень пафосно у меня это получилось. Я не собираюсь кончать жизнь самоубийством, или пускаться во все тяжкие, Дэйв, ты не бери в голову. Я выживу. Как-нибудь, как-то. Просто не дави на меня, не дави, просто оставь меня в покое. Думай что ты думаешь, наверное ты прав, наверное ты во всем прав, наверное я не умею общаться с людьми, да.

- Хочешь сказать, чтобы я тебе больше не звонил? – обреченно подсказал Дэйв.

- А?... н-нет, - сказал Мартин, - нет.... ты звони.

В другом моем мире,

Там боли нет,

И все мысли мои

Счастьем полны.

Там я совсем не хочу тебя целовать

И мысли не заставляют меня кричать

Я совсем не вижу твоего лица,

И имени не слышал никогда

Мое сердце спокойно

Спокойно до конца

Дэйв встретился с Даниэлем в Нью-Йорке, они пообщались где-то в Старбаксе за пластиковым стаканчиком каппуччино. Даниэль развеял его надежды на ближайшую конвенцию Депеш Мод, сказав, что Энди занялся ресторанным бизнесом в Лондоне, а Мартин попросил отпуск на полгода не меньше, сказав что он сейчас не в состоянии работать, ему надо отдохнуть.

- Ненаотдыхался, - ворчливо сказал Дэйв.

Даниэль и бровью не повел, облизал пластиковую ложечку от пенки каппуччино.

- Я уже не могу, - сказал Дэйв, - я на стенки лезу от безделья.

- Мне бы твои проблемы, - сказал Даниэль.

- Он... ничего... не... писал? – осторожно спросил Дэйв, - может демо какое-то? Или там что-то...

- Э... нет, - покачал головой Даниэль, - насколько мне известно, нет.

Они замолчали оба, Дэйв растерянно теребил пакетик с сахаром. Спустя несколько минут наблюдения обоими за бегущими по улицам Нью-Йоркцами, и стоящие в смертельной пробке желтые такси и обреченные машины, Дэйв смушенно закинул Даниэлю идею о возможности записать свой альбом. К его удивлению, Даниэль его идее удивительно обрадовался. Кажется часть вины за провал Возбудителя он брал на себя, потому переживал по поводу их состояния ничуть не меньше. Мысль Дэйва его обрадовала на самом деле, хотя может быть в другом случае, он бы предпочел бы подумать еще.

В другом моем мире,

Становится наслаждением боль

Твоя душа принадлежит мне

Твой поцелуй принадлежит мне * Counterfeit 2 Martin L Gore (In my other world)

***

Когда Дэйв ездил со своим турне Бумажные Монстры, в Лондоне, к нему неожиданно пришел на концерт Алан Уайлдер. Они потрепались втроем, за сценой, вместе с его первым сыном от Джоанны, Джеком, потом они отвезли Джека домой, а Дэйв и Алан поехали поужинать в ресторан, несмотря на то что было уже одиннадцать вечера.

У Дэйва кольнуло что-то внутри, что-то вроде странной ностальгии, по запаху Лондона, по хлопковым скатертям и викторианским розочкам небольшого но пафосного ресторанчика, который они выбрали, садясь за перегородку от зала, чтобы им никто не мешал.

- Странно, что Энди не пришел, - сказал Алан.

- У Марта концерт в Милане, - сказал Дэйв, - угадай с трех раз, на чей концерт пошел Энди.

Алан рассмеялся.

Официант принес бутылку красного вина, обмотанного белоснежной накрахмаленной салфеткой у горлышка, налил немного вина в бокал Дэйва. Дэйв поднял бокал, понюхал, пригубил вино и кивнул официанту, как бы говоря, что он одобряет вино. Официант разлил напиток по бокалам.

- Ну, за твой успех, - Алан поднял свой бокал и со звоном соединил его с бокалом Дэйва.

- Спасибо, Алан.

Они отпили немного.

- А что Он сказал по поводу твоего сольного так сказать творчества? – насмешливо спросил Алан, ставя бокал на кружевную скатерть и облизываясь. Он взял из корзинки принесенной официантом горячий ароматный хлеб и задумчиво принялся жевать.

Дэйв закусил губу.

- Мне передали сообщение, что на почте лежит твой диск, Дэйв, но я звоню тебе по другому поводу, у тебя есть телефон хироманта? - передразнил он.

Алан громко расхохотался так, что ему пришлось согнуться пополам.

- Охх... ой, не могу, - он продолжал хохотать, хлопая себя по ляжкам, - ****ец ходячий. Я бы душу продал, чтобы узнать, что твориться в его больной голове.

Дэйв покачал головой.

- Я думаю, не стоит, - сказал он, - лучше не знать. Да, я спорил с ним раньше, но теперь я точно уверен, что всего мне точно не надо знать. Он сам так считает.

- О, прости, - хмыкнул Алан, - ну раз ОН САМ так считает... прости, я забыл, что его авторитет для тебя непререкаем во веки вечные.

- Алан,... - укоризненно сказал Дэйв.

Официант принес рыбу и салат для Дэйва, и рис с овощами для Алана.

- Вкусный хлеб, - сказал Алан, подвигая корзинку к нему.

Дэйв грустно помотал головой.

- Увы, - сказал он.

- Старость не радость? - хмыкнул Алан.

- Приходится следить, а что делать, работа такая, - сказал Дэйв отрезая ножом кусок запеченной семги.

- Впрочем, о чем это я? Ты отлично выглядишь.

- Спасибо, - сказал Дэйв.

Алан снова отпил вина.

- Собираетесь писать еще что-то столь же гениальное как и Возбудитель?

- Тебе тоже не понравилось? – спросил Дэйв.

- Дэйв, - Алан покачал головой, показывая, что он не рискнет их дружбой для того, чтобы высказать все что он думает по этому поводу на самом деле.

- Он очень переживал за то что альбом провалился. Да. На самом деле, для него это был очень сильным ударом. Я кстати, не понимаю, почему?

Алан проигнорировал вторую часть его вопроса.

- Он просто наконец получил то чего он заслуживает, Дэйв, - сказал он, - Бог не прощает такой самоуверенности. Впрочем, наивно надеяться, что это его образумит.

- Ему правда очень тяжело сейчас, - сказал Дэйв, - не нужно говорить так.

Алан потряс головой, скрывая ухмылку.

- Нам всем плохо, Дэйв. Всем. И тебе и мне. Ты знаешь, в чем разница между нами и им? Его это не волнует.

- Ты до сих пор злишься на него, Ал, - сказал Дэйв.

- Да бог с тобой, - фыркнул Алан.

- Злишься, - уверенно повторил Дэйв, - я тоже злюсь. Иногда. А иногда, знаешь, я страшно скучаю. Я стараюсь об этом не думать, но не получается.

- Дэйв, ты псих, - сказал Алан, - я уже говорил тебе.

- Знаешь, он мне снится, часто.

- Знаю, - странным голосом ответил Алан, но Дэйв не придал этому значения.

- Я даже ночью пытаюсь с ним поговорить...

- И ночью бесполезно? – с пониманием склонился над ним Алан.

- Аха, - выдохнул Дэйв, - ну зато он хотя бы приходит, смотрит на меня и улыбается. Становится так. Тепло. Как в детстве. Ну и пусть он меня игнорирует, ну и пусть, а меня не колебет.

- Госс-с-с-споди, - Алан прикрыл лицо руками и расхохотался, - слушай, я вот сижу сейчас и у меня такое ощущение, что за двадцать лет ничего не изменилось, абсолютно ни- хре-на, такое ощущение, что мы расстались с тобой только вчера. Только вчера сидели в Бэзилдонском пабе, и ты в свойственной тебе дипломатической манере пытался выяснить, есть ли у тебя шанс подкатить к Мартину насчет потискаться или нет.

- Я был уверен, что у меня это получилось тонко и незаметно, - сказал Дэйв.

Они громко расхохотались оба.

- Алан, до чего ж ты хитрая сука, - отсмеявшись сообщил Дэйв.

- Да ну? – переспросил Алан и допил вино.

- Точно, - Дэйв почесал нос, - бля, какой же я был мудлан тогда, это сдохнуть можно.

Алан продолжал бесконтрольно хихикать.

- А ты – Дэйв указал на него пальцем, - ты. Ты ****ся с моим лучшим другом, и хихикал над тем, что я не знаю, как к нему подкатить! Это не по-товарищески, знаешь ли, друг мой, Алан, не по-товарищески.

- Ну, Дэйв, знаешь, - хмыкнул Алан, - мне еще никто и никогда не доставлял столько удовольствия зато, как ты. Я думал я подохну тогда, на это глядя. У тебя как половину мозга отшибло. Энди все порывался тебе помочь улицу переходить, чтобы тебя в задумчивости машина бы не сбила, но он как обычно посчитал, что охранять того придурка его первейшая обязанность.

Дэйв задумчиво раскурил сигару, с наслаждением вдыхая ароматный дым.

- Да, я не думал тогда, что он...

- Ты много о нем не знал.

Дэйв несколько раз задумчиво кивнул и качнулся на стуле.

- Ты тоже многого о нем не знаешь, - внезапно огрызнулся он, потом он посмотрел на Алана, и спросил:- Когда это произошло?

- Что?

- Ты знаешь, что.

- Да, практически сразу.

- Практически сразу? – потрясенно проговорил Дэйв.

- Ай, Дэйв, ты все такой же незамутненный романтик как и был. Да я как только увидел его, я понял, что там дело не за многим. Пара рюмок водки, порнокассета, и ой, что это было. Еще и сам попросит еще.

Дэйв недоверчиво хмыкнул.

- Да ладно, - сказал он.

- Окей, твоя взяла, - сказал Алан, - я перегнул палку. Порнокассеты не потребовалось.

- Где это, интересно, по нему это было видно-то?

Алан пожал плечами.

- Не знаю, - сказал он, - да не, - махнул он рукой на невысказанный вопрос Дэйва, - нет, Винса он точно динамил, в этом я уверен как в своих своем нефрите. Это я тоже понял, что он из таких. Я знал как с такими обращаться, и просто не стал церемониться и все. Взял его за член, и дело с концом. Ничего, ему понравилось.

Дэйв задумчиво водил сигарой по пепельнице, не решаясь, то ли затушить ее, то ли оставить. Брови его были нахмурены.

- Ты же говорил, что любишь его, - мрачно сказал он.

- Я любил его, - Алан закурил сигарету, - я до некоторой степени и сейчас его люблю. Того. Его.

- Того? – саркастично ухмыльнулся Дэйв, - Того его? А чего такого в нем было тогда чего не было сейчас, или чего такого в нем есть сейчас, чего не было тогда?

Алан покачал головой и невесело рассмеялся.

- Оххх, Дэйв, ты меня уморишь. Ты просто слеп как новорожденный щенок, ты на гормональном уровне не способен видеть дальше своего собственного носа.

- Я слеп? – переспросил Дэйв, - я на гормональном уровне не способен видеть дальше своего собственного носа?

- Не стоит обижаться на правду.

- Мартин часто говорил, что у каждого своя правда.

- У нас сегодня что, вечер цитат Великих?

- Моя правда, Алан, заключается в том, что я меняюсь, я. Не он, а я. Я не хочу этого, но он заставляет меня двигаться вперед.

- Дэйв,. – отчаянно покачал головой Алан, разводя руками, - ты как баран, упираешься рогами и не хочешь никого слушать.

- Алан, - Дэйв наконец затушил сигарету и опершись локтями о колени наклонился у Алану ближе, - А почему ты считаешь, что все вокруг идиоты, кроме тебя?

В уголках тонких губ Алана залегла ухмылка.

- Я не считаю, что все вокруг меня идиоты, Дэйв. Дэйв, я считаю что ты идиот. Мартин – он подонок, который тобой манипулирует тобой просто даже низачем, просто, ловя кайф от игры, что ты смотришь на него как на божество, раскрывши рот, а ты тот человек, который всю свою жизнь позволяет это с собой делать.

- Счет, - отчеканил Дэйв.

- Ты обиделся? – спросил Алан, вытирая рот салфеткой.

- А ты не давал мне для этого повода? – спросил Дэйв, со звоном бросая нож и вилку на тарелку.

- Но согласись, я прав...

- Тебе просто нравится дрочить любимую фантазию.

- Это мне-то нравится дрочить любимую фантазию? – Алан даже привстал от удивления.

Официант принес счет, Дэйв не глядя сунул ему в руки карточку.

- Мелочь есть? – спросил Дэйв, хлопая по карманам.

Алан достал из портмоне десять фунтов и положил на стол.

- Знаешь, Алан, все дерьмо в моей жизни началось с того, что появился ты.

- Ты так считаешь? – хмыкнул Алан.

- Я так считаю, - сказал Дэйв.

- А мне кажется как раз наоборот, Дэйв. Если бы в твоей жизни не появился я, кое-что в ней так бы и не началось. Ты бы так и ходил и думал о природе странного влечения, а наш гений сроду бы не догадался сделать первый шаг, так что вы меня еще и благодарить должны.

- Бред, этот разговор – полный бред, - сказал Дэйв.

***

Он отчетливо помнил тот телефонный звонок, и то когда Мартин сказал, что к ним на прослушивание на место Винса придет некий Алан. Потому что он натурально начал к нему ревновать. Нет, ничего эдакого он не имел в виду. Парень был явно непростой, достаточно дипломатичный, довольно хитрый и умный.

Мартин очень сильно впечатлился тем, что Алан был профессиональным музыкантом, сильно впечатлился тем, что Алан разбирался в синтезаторах и программировании, и вообще, Мартин сильно впечатлился. Точка. Он с большим жаром агитировал Энди его взять. Дэйву в общем, тоже парень показался вполне нормальным и адекватным, и почему бы собственно и нет, но Флетч почему-то разъярился, Мартину пришлось применить все свое очарование, чтобы заставить его сменить гнев на милость. Дэйв ухихикался, глядя на это, Мартин ходил за ним весь день, и даже кажется приготовил ему чай. Флетч с Мартином напоминали ему семейную пару, где молодая жена на разные лады уговаривает старого мужа-скрягу купить ей новую норковую шубку, примерно эдак пятидесятую по счету. Дэйв даже походил было вслед за Мартином, бубня:

- И мне тоже шубку купите, - но они не поняли его юмора и вскоре он отстал.

В итоге они договорились до того, что Алан поработает на них, временно, но они пока не будут его включать официально в состав группы. Это временно затянулось едва ли не на год, и даже новый альбом вышел без упоминания его. Но его это похоже не смущало. Дэйв с ужасом понял, что Мартин приклеился к нему без всякой видимой лично для него причины.

Миллер сказал им вставить в новый альбом песню, которую Мартин написал вместе с Винсом.

- А чо скажет Винс? – спросил Мартин.

- Я уже все уладил, - сказал Даниэль.

- А кто будет писать песни? - спросил Мартин.

- Ты, - сказали Дэйв и Флетч.

- А почему я?

- Ты чо, умственно отсталый? – тактично спросил Дэйв.

- Я боюсь, - сказал Мартин.

Мартин обреченно сидел за столом, уткнувшись лицом в руки. Перед ним лежал пустой белый лист. Он сидел так уже четыре часа, но все было бесполезно, все приходящие в голову идеи парализовывала мысль о том, эту песню все услышат. Периодически его тупое уединение нарушал засовывавший ушастую голову в дверь с воплем:

- Уже готово?

И, не слушая ответа, закрывал дверь.

Потом заглянул Алан. Поглумился над процессом творения.

- Массаж творцу? – спросил он, ухмыляясь и кладя руки на плечи Мартину.

- Да иди ты, - фыркнул Мартин.

Потом он сел рядом, и они, глумясь и толкаясь, вскоре что-то сочинили. Это что-то было записано синглом Работай! И выпущено. Это было довольно неплохо. Дэйву не очень понравилось, но Даниэль сказал что это хорошо, значит это было хорошо, Дэйв решил что он наверное чего-то не понимает.

Алан был недавно в Лондоне, у него не было особенно много друзей, поэтому он буквально ухватился на них. Да и даже Флетч вскоре к нему привык и сам уже не понимал, что могло его так настроить против в самом начале.

Вскоре, Алан пригласил Мартина к себе домой, показать какие-то записи, какие-то диски. Они выпили немного лишнего. Мартин уже собирался домой, и в этот момент Алана как кто-то толкнул. Он схватил лицо Мартина в руки и впился губами в его рот. Почему-то. Так захотелось. И прижал свои телом к входной двери.

Мартин вел себя довольно пассивно. Он не отвечал на его поцелуи, но, с другой стороны, он и не сопротивлялся. Алан повернул его голову в сторону, принялся покрывать быстрыми поцелуями его длинную шею, торчащее ухо и висок. Это, похоже, понравилось ему больше, потому что он даже голову наклонил в сторону, открывая лучший доступ. Вздохнул как-то судорожно, и Алан понял, что попал в точку.

Алан схватил его за голову, запуская руку в буйные кудри, второй рукой он держал его под талию, оттащил от двери на себя, запрокинул его голову назад, нападая сверху на его рот.

- Я хочу тебя, - хрипло прошептал он, когда вынужден был прервать поцелуй из-за того, что ему не хватило воздуха. Он сразу почувствовал как Мартин напрягся в его руках. И это скорее чем любые слова выдало Алану текущее положение дел. А текущее положение дел было таковым. Он, Алан, был первым. Мысль об этом его даже позабавила.

Не то слово, что позабавила. Его крайне возбудила эта мысль, он как-то не думал, оказаться в данной ситуации в роли ... э... учителя, да и не приходилось ему как-то до сих пор.

- Да брось, - прошептал он в ухо Мартину, - я же не буду делать того, что тебе не понравится,... пойдем,... поцелуемся немного, - сказал он, - дома никого.

Его самого так захватила его новая роль, что он забыл обо всем. Он не стал врать Мартину, он и правда только целовал его, долго, нежно, осторожно, словно девушку, и даже нежнее чем мог бы девушку. Под рубашкой, вниз, по соскам, задурил ему башку, довел до того, что он от возбуждения перестал соображать. Он удовлетворил его, потом, после того как заставил удовлетворить себя, и в общем, с этого все и началось.

Фишка была в том, что у этого не было нормальных моральных ограничений. Это захватывало, Алан порой и думать нормально не мог ни о чем, кроме как о том, как все будет сегодня. Это стало наркотиком для них обоих, и выхода из этого не было никакого. Флетч, похоже довольно быстро стал обо всем догадываться, потому что скрыть напряжение, вызывающее электрические разряды в воздухе было просто невозможно. Только Дэйв не понимал что происходит. Причем не понимал и не хотел видеть в упор. Он пытался тупо сидеть вместе с ними, изобретать идиотские с его точки зрения звуки, по три часа тыкая в синтезатор, но даже и это не помогало. Мартин был с ним, и в то же время совсем не с ним. С ним что-то произошло, он закрылся от него словно раковина. И это начало Дэйва бесить.

Он как-то смутно отказался пойти с ним и с Марком вечером на концерт, так членораздельно не объяснив почему. А Алан стоял и ухмылялся. Тогда они и поругались в первый раз.

***

Дэйв с Эйнером даже поржали поначалу, что Мартин будучи выпишми довел Сюзанну до того, что она выгнала его из дома. Учитывая сложившуюся ситуацию, это надо было уметь. Мартин поселился в студии с важным видом, что пишет альбом и несколько месяцев ничего не делал, просто тупо пил, ни с кем не общался и ни с кем не разговаривал. Дэйв пытался его спровоцировать на разговор хотя бы какой-нибудь, но это было бесполезно. Ему легче было поругаться с дубовой дверью. На самом деле, он начал психовать еще три месяца назад. Что бы не происходило в их гребаной жизни, того, чтобы они не созванивались хотя бы из вежливости два месяца – такого не было никогда, ну неделя, ладно, он мог вытерпеть неделю, ну две, ну три максимум, но два месяца?! Он глумился над этим, что они еще никогда так долго не разговаривали. Три, четыре, пять, - господи, это уже полгода, ему самому стало уже далеко не до смеха.

Он король без короны,

Он несет это имя как шут

Смотрите, как он исчезает

Я хотел бы видеть, как он снизойдет

Он корабль, потерявший курс

Он не слышит, что ты говоришь,

Живет ради бутылки

Он может сидеть так неделю

Позвони, пока не утонул

Я не всегда буду рядом

Живет для бутылки

Он живет ради бутылки

Он провоцировал его, он старался подъебнуть, задеть за живое. В общем он был рад тому, что услышал от Эйнера, который дружил с Филиппотом, который работал на Мартина, что они пишут Подделку-2.

Весь в черном, сегодня ночью

он не вернется домой,

Ложь в его глазах

Тяжкая ложь,

Он выпрыгнет из шкуры вон

Чтобы доказать тебе ** Bottle living by Dave Gahan (Paper Monsters)

Мартин выпустил клип на Звездную пыль. Он ни секунды не сомневался, что это про них. Гостиничные номера, гостиничные номера, чертовы гостиничные номера, танцовщицы в его прикиде с Возбудителя. Ты считаешь, что я ****ь, которая танцует перед тобой? Слова Мартина ударили его наотмашь.

Смотрите, что стало с клоуном рок-н-ролла,

О, рок-н-рольный клоун упал.

Он так высоко летал, но свалился с небес

В зведной пыли король рок-н ролла упал.

Он понимал, что в песне не обошлось и без черной самоиронии, и что Мартин также пел ее, хоть и не писал сам о себе, а слова были чужие, но это было больно.

Гребите сюда, почему бы вам не посмотреть на меня, а?

Все идите, смотрите на меня сейчас.

На мою нарисованную улыбку

Когда я начинаю петь

В звездной пыли король рок-н-ролла упал.

Он ответил ему, что это ЕГО время закончилось, а Дэйвовское только начинается. Судя по всему, с этого момента он больше не слышал от Мартина вообще ничего. Хотя они разговаривали довольно часто теперь. Он хвастался Мартину своими достижениями, и радовался тому успеху что уже был, предсказывая все больше радужных перспектив своему творчеству. Мартин не разделял его энтузиазма в полной мере, хотя и говорил, что он им рад. Дэйв считал что он просто ему завидует, что ему и заявлял. Мартин смеялся и говорил, что с его стороны это выглядит несколько иначе. Потом его заела совесть совсем. Он написал пару песен, где пытался извиниться, где орал, что он без него не может, вот что хочешь, то и делай, только поговори со мной. Мартин не отреагировал никак. Дэйву хотелось выть. Ему было паршиво в студии одному. Нет, он не был там один, там были люди, его друзья, его музыканты, но он чувствовал полное беспросветное и абсолютное одиночество. Он даже стал брать с собой в студию своего белого кота, чтобы не было так паршиво.

Кот взобрался на гитару, брошенную на кресле. Понюхал ее, и свернулся на ней клубком, положив лапы на струны. Кристиан сказал, что теперь он себя чувствует словно бы снова при записи Возбудителя в Депеш Мод. Дэйв не сразу понял его намек, а когда понял едва не придушил. Впрочем, чему было удивляться, он помогал ему писать песни, наверное, он давно все понял, это невозможно было скрыть.

Он главный в группе

Он такой милашка,

Почему бы вам не подать ему руку?*** Stardust (Counterfeit2) Martin Gore

Судя по всему, выгнав его тогда, Сюзанна неосторожно нанесла критический удар по его гордости, который Мартин ей простить не смог. Он возился с детьми, таскал сына на руках, возил повзрослевших дочерей с собой, даже вытаскивал их на сцену на концерте, обоих Виву и Эву, однако, Сюзанну он воспринимать стал только как досадное приложение к собственным детям. Парадоксальным образом, впрочем, нанесенный ей удар, поставил его на ноги так, как ни одно утешение бы не помогло. Он, поехав в турне умудрился завести себе любовницу. Нет, не шлюху на ночь, не фанатку на полчаса, а именно любовницу. Он не только этого не скрывал, он даже официально представлял ее журналистам как свою новую подругу. Он даже умудрился уехать с ней к ней домой, куда-то на восток, может быть в Турцию. Кристиан вырвал у Дэйва трубку и спросил, глумясь, не желает ли Мартин принять мусульманство, тогда ему можно было бы взять несколько жен, пару сотен наложниц, и все было бы полным океем.

Мартин расхохотался и сказал, что подумает над его предложением. К сожалению, роман из не продлился дольше трех месяцев, и вскоре рядом с ним появилась другая.

Дэйв со страхом ждал своего Калифорнийского концерта. Его ужасала возможность увидеть его снова, но еще больше его ужасала потенциальная возможность того, что Мартин не придет. Алан обсмеял его тогда, но, сука, оказался прав. Это был наверное не самый лучший концерт, потому что Дэйва едва не парализовало от страха когда он понял, что Мартин здесь. Он понял это еще до того, как ему сказали, еще до того, как увидел. Он почувствовал его своей шкурой, и дрожал как зверь почуявший охотника. Кристиан и его гитарист, по случайности, его тоже звали Мартин – буквально вынесли и вытолкали его на сцену, потому что сам идти он не мог.

Загоревший и снова коротко подстриженный Мартин вошел к нему, недоуменно глянув на Джеффа, помощника Дэйва, который попытался было встать у него на пути. Даррелл отпихнул его плечом и встал у двери гримерки Дэйва, складывая руки на груди, лысый, с яркими умными насмешливыми глазами, высокий и здоровый, чем-то похожий на джинна из сказки об Аладдине.

Дэйв выругался оборачиваясь,

- Я.. потный весь, мне надо помыться, - сказал он.

- Я не трахаться, - растянул губы в улыбке Мартин.

Дэйв вытер лицо полотенцем, и выдохнул, садясь на стол.

- Это было поддых Март,

- Прости, Дэйв, вырвалось.

- Ну? – устало глядя на Мартина сказал Дэйв.

- А ты знаешь,... – сказал он, - странно. Да, как-то очень странно. Извращенно странно было слышать песни Депеш Мод без Депеш Мод и со стороны, но это было не так страшно, как я думал.

- Спасибо за комплимент, - мрачно сказал Дэйв.

- Нет, у тебя здорово получилось, я хочу сказать, - поправился Мартин.

- Я до конца не верил, что ты придешь, сказал Дэйв.

- Да, я тоже, - сказал Мартин, несколько смущенно.

Дэйв почувствовал себя неуютно под его взглядом.

Кто-то из обслуги с боем прорывался к Дэйву, они оба повернули головы к двери. Наконец Мартин пошевелился.

- Я просто хотел тебя увидеть, - сказал он, он подошел к Дэйву и обнял его, осторожно прижимая к себе, так как будто он боялся что тот сломается. У Дэйва перехватило дыхание и отчаянно заболело где-то в центре живота между ребер так, что он чуть не взвыл, - Мне надо идти, а то там дойдет до человекоубийства, - прошептал он, отстраняясь. Дэйв успел заметить, что на его белой майке остались пятна от его пота, но его кажется это не особенно волновало. Дэйв выпустил его из своих рук, напоследок чмокнув быстро в щеку. Закусывая быстрее губы, чтобы предательский зуд не успел распространиться по всему телу.

- Пока, - сказал он.

- Пока, - ответил Мартин, он ни разу не обернулся, даже когда открыл дверь.

***

Я свободен от него. Наконец-то, я свободен.

Дэйв встал с утра, рано. Он вернулся с утренней пробежки, помылся, одел чистую майку и штаны. Были выходные, он не хотел будить домашних, потому плотно прикрыл дверь в гостиную. Он включил музыкальный центр и подошел к окну, странно что режим рэндом выбрал из пяти дисков его Ультру. Он вроде бы ее не ставил, ну да ладно. Дэйв смотрел на утренний Нью-Йорк. На улицы и небоскребы подсвеченные рыжеватым солнцем. Рядом с его ногой, важно выгнув спину и подняв хвост трубой прошествовал кот. Дэйв наклонился, подхватил его на руки и прижал к груди.

- Смотри, как клево, кот, - сказал он, поднося его морду к окну. Кот обреченно повис четырьмя лапами. Похоже ему было не очень клево, но он уже задрался бороться с хозяином.

Дэйв думал обо всем. Думал о том, что ему пришлось пройти, думал о том, что он имел сейчас. Он думал о той свободе которую он приобрел сейчас. Он думал о том, сколько сил ему потребовалось на это потратить.

Он думал о том, что сделал это сам.

Он услышал песню и не поверил своим ушам.

Он перемотал.

И услышал опять.

Выйди из клетки

Выйди на сцену

Тебе нужно играть свою роль

Свобода ждет, открой ворота

Раскрой глаза, смотри

Свобода – состояние души *** Freestate by Martin L Gore

Дэйв от неожиданности выронил кота, тот, недовольно вякнув приземлился на все лапы и удивленно воззрился на хозяина. Дэйв сполз по стене вниз, грудь жгло так, что он не смог сдержать рвущиеся из глаз слезы.

Он громко выругался матом на все известные ему лады и ударился головой об стену.

- Сволочь, - сказал он коту, севшему на пол и уставившемуся на него, - сволочь. Сволочь. Сволочь. Сволочь.

Он стирал слезы со щек, не замечая, что они катятся снова и снова.

- Кайфоломщик, - он усмехнулся сквозь слезы смотревшему на него с недоуменной невозмутимостью коту, - Я то думал. Дурак. Я-то, дурак, думал, я это сам. Бля-а-а-адь. Наебали, Джимми, как меня наебали. Ровно в тот момент, когда я подумал, что я все сделал сам, я изменил свою жизнь, я вырос, и я наконец избавился от этой болезни, которая убивала меня изнутри... я наконец убил в себе эту уродскую любовь, ровно в этот самый момент, оказалось, что он именно того от меня и добивался. Господи, прости мою душу грешную, я сейчас в окно сигану, господи, так глупо попасть мог только я, Джим. А ведь он же, сука, и не скрывал ничего, еще в девяносто шестом это задумал. Епть. А я не видел, в упор, не видел. Я тупой, бля, вот сука,... ну какая же сука, Джим. Джим. Джим, черт. Черт. Джим. Это полный ****ец. Это настолько аморально, сволочно, не подружески, и по Горовски изуверски, что у меня слов нет. Дэйв вскочил на ноги и закрыл лицо руками, плечи его тряслись от сдерживаемого смеха, - Джим, ****ь, я его люблю. Я его просто люблю. Снова. И опять. И еще тогда. Это полный ****ец. Пшел отсюда, Джимми, - он пнул кота ногой, тот оскорбленно отскочил, - Я знаю что я сделаю. Вот теперь я точно знаю, что мне делать. И я добьюсь своего. По-своему. По-Гахановски. Хехе.

Он позвонил пресс-секретарю Депеш Мод, и попросил его связаться с нужными журналами, потому что он, Дэйв Гахан хочет сделать официальное заявление.

Он не удивился, что его телефон раскалился от звонков с утра, Миллер материл его полчаса такими словами, которых он от него за все двадцать пять лет и не слышал вовсе. Он спросил его, какой наркоты он опять нажрался, а получив ответ что не жрал, Миллер сказал, что лучше б он, сука жрал. Кесслер сказал, ну ты ****ь, дал. Флетч из Лондона напрямую спросил не нужно ли ему помочь вызвать психиатрическую скорую помощь? Кристиан позвонил ему чтобы уточнить, не ****анут ли его в эту самую секунду, и не стоит ли ему подыскивать себе новое место работы.

- Угадай с трех раз, кто мне НЕ ПОЗВОНИЛ? – спросил он Дженнифер, заходя в спальню и рассказывая все перипетии утра, - нет, ты угадай?

Дженнифер повернулась на бок, зевнула, накрылась одеялом с головой и сказала:

- Не обижай своего малыша.

- Ядренбатон, - возмутился Дэйв, - у меня везение висельника, просто. Подумать только, я ругаюсь с Мартом, а моя жена априори на его стороне. Охренеть. Куда катится мир?

- Пшел в жопу, Дэйв, - сказала Дженнифер, - я спать хочу.

Кот запрыгнул на кровать и свернулся калачиком у нее в ногах, нагло посматривая на Дэйва и явно намекая на то что он в данном случае обстоятельства также вынуждают его встать на ее сторону.

Дэйв снова вернулся в гостиную, пнув по дороге футбольный мяч сына Дженнифер, Джимми, которого он усыновил, и набрал номер Миллера.

- Гахан, что ж ты маленьким не сдох? – спросил Миллер.

- Слыш, Дэн, я хочу собрать встречу Депеш Мод для обсуждения дальнейших планов. Срочно. Мне есть что сказать.

Глава 14

? может быть, все дело в жадности.... * by Dave Gahan Paper Monsters

Жадность. Он знал, что все дело было в жадности. Он так и сказал Алану, когда они спустились по узкой каменной лестнице из ресторана к его машине.

- Во всем виновата жадность, - сказал Дэйв, - ты знаешь, я все время хочу больше. Я ненавижу делить его с кем-то, меня прямо корежит просто. Я просто удавиться готов, когда он с кем-то. Вот буквально так.

Алан прищурился и посмотрел на него.

- Речь не мальчика, но мужа, - сказал он.

- Я даже Флетча ненавижу порой за то, что Мартин нуждается в нем.

Алан расхохотался.

- Какой извращенный цинизм, - сказал он.

- Мне всегда кажется, что он мог бы делать для меня больше.

- Это что, например? – заинтересовался Алан.

- Не знаю. Говорю же жадность. Я знаю, я думал тут. Он даже песен не пишет для себя. Никогда. Для него это теряет свой смысл, ему ничего не нужно. Он, я знаю, Ал, я знаю, он не думает о себе, я знаю, что он делает это для меня, и что он отдает всего себя. И это не фигура речи. Он никогда не говорит о наших отношениях, он отказывается их обсуждать. Он не говорит слова, нет. Он даже не считает нужным требовать что-то взамен. Он просто молча отдает себя мне, просто понимая, что от этого лучше мне, но отнюдь не лучше ему самому. Вот. Это правда. Это факт.

Алан прочистил горло.

- Смеешься? – спросил Дэйв.

- Мне уже давно не до смеха, - сказал Алан.

- Я чувствую себя идиотом, - сказал Дэйв. - Все вокруг все знали, а я опять смотрел и не видел.

- Знаешь, - внезапно серьезно сказал Алан, - я бился насмерть. Если бы мне удалось выбить тебя у него из мозгов хотя бы наполовину, я был бы счастлив.

- Да? – удивленно переспросил Дэйв – а оно тебе надо?

Алан пожал плечами.

- Это было бесполезно. Потому что каждый раз, когда мы были с ним вдвоем, я оказывался третьим лишним.

- Ну и?

Алан шмыгнул носом. Наверное холодало.

- Слышь, мне пора, - сказал он, - протягивая Дэйву руку, - Рад был увидеть. Желаю дальнейших успехов в сольном творчестве.

Он повернулся, закутался в куртку и зашагал прочь.

- Ал! – окликнул его Дэйв.

Алан обернулся уже у самого поворота:

- Помни, - крикнул он, - если вдруг чего, я на все пойду, чтобы оказаться на твоем месте. Так что лучше отвали от меня Дэйв! – крикнул он.

Мы израненные люди

Нас сцепило вместе

Мелочами. Мы не боялись и не замечали.

Беспокойные души,

Играющие в такие игры,

В которые мы думали, никогда не решимся.

Когда ты в моих руках

Мир имеет смысл

Притворства нет

И ты плачешь

Когда ты рядом со мной

Защиты нет

Я забываю чувствовать

Я умираю *

Они собрались в офисе И Эм Эй, которой после долгих метаний продал контрольный пакет акций Мьют Миллер, в Лос-Анджелесе. Даниэль, в роговых очках, бритый налысо в кожаном пиджаке и расстегнутой рубашке без галстука, Джонатан Кесслер из Барона со своими стильными усами а-ля порнозвезда семидесятых, Флетчер, а вот Мартин Гор прийти не смог. Дэйв сообщил, что ставит вопрос о своей роли в группе Депеш Мод и в качестве ультиматума поставил вопрос о предоставлении ему авторства части будущих песен. Миллер почернел лицом.

Они вынуждены были назначить еще одну встречу. Нервы Дэйва дошли до предела.

Во второй раз не обнаружив за столом переговоров Мартина, он едва не послал всех отборным матом. Однако в комнату вошла его секретарь и извинилась за мистера Гора, который задержался на судебном заседании, посвященном бракоразводному процессу с миссис Бойсверт. И попросил отложить начало заседания на пятнадцать минут. Брюс недовольно покачал головой, а Дэйв упился кофе до состояния когда ему стало казаться что он перестал моргать.

Пятнадцать минут прошло. Миллер стоял, сложив руки за спиной и смотрел в окно. Кесслер обгрыз свой карандаш, Флетчер листал свою электронную записную книжку и тыкал в нее пластмассовой палочкой, Дэйв пошутил про него, что они наверное доигрывают с Мартином в морской бой, но взгляд Эндрю пригвоздил его к стулу. Его помощник, Джефф, принес все материалы, разложил перед участниками, и сел рядом с Дэйвом, откашливаясь. Брюс посмотрел на часы на стене, сверил их со своим платиновым Ролексом, и дал команду начинать.

Дэйв сообщил, что он проанализировал все аргументы всех сторон прошлой встречи, и решил несколько изменить требования.

- Простите, - сказал входящий в зал Мартин, он кивнул всем сидящим за столом и отодвинул стул, стоящий рядом с Миллером.

Дэйв сделал паузу, ожидая, пока он откроет лежащую у него на столе папку.

- Итак, я решил несколько изменить свои требования, относительно предыдущего совещания, на котором вы, господин Гор, не смогли присутствовать.

- Я в курсе дела, господин Гахан, - сказал Мартин, не поднимая глаз и не дрогнув ни одной мышцей, - продолжайте, пожалуйста.

Он развалился на стуле, расстегнув воротник белой рубашки без галстука под строгим пиджаком и закинул ногу на ногу, как обычно, щиколоткой на колено. Дэйв только что заметил, что они с Миллером галстуков не носили принципиально. Дэйв задумчиво ослабил узел своего темно-серого галстука практически в тон рубашке.

- Благодарю вас, - сказал он, - В таком случае, я не буду повторяться. И буду предельно краток. Я считаю, что в данном случае, достаточной контрибуцией будет пятьдесят процентов записанного материала под моим авторством.

- Контрибуцией? – Мартин резко привстал с места, - Вы считаете, вас кто-то держит в плену, мистер Гахан?

- Мартин, - Миллер дернул его за пиджак, заставляя сесть, - Господа, я попрошу вас...

- Нет, я боюсь я был неправ, простите, мистер Гор, - сказал Дэйв, потирая щеку, - да, я неправильно выразился. Я просто считаю, да. Я считаю справедливым тот факт, что я, будучи второй основной творческой составляющей группы, буду требовать для себя адекватных этому факту прав.

Флетч встрепенулся и упер руки в боки.

- Я не хочу умалять управленческого вклада в группу мистера Флетчера, но я вынужден заметить, что заметной творческой составляющей группы Депещ Мод,... того что осталось от Депеш Мод... он не является. А является Мистер Гор, и если позволите – я. Меня зовут Дэвид Гахан. Поэтому я считаю, что я имею полное моральное право выдвигать те требования что я выдвигаю. В противном случае я не вижу путей нашей дальнейшей совместной работы, мистер Гор, - сказал Дэйв, - Вопросы?

Дэйв посмотрел на Мартина в упор. Тот без особенных усилий выдержал его взгляд и отрицательно покачал головой. Это Дэйву не понравилось. Флетч поднял руку,

- Мы требуем прервать совещание на пятнадцатиминутный перерыв.

Брюс лениво кивнул.

Флетч, Даниэль и Мартин уединились в курилке. Дэйв нетерпеливо прохаживался в коридоре, подумывая о том, как бы выманить из курилки Мартина, потому что это было только первой частью его плана. Перед курилкой, сложив руки на груди, стоял Даррел, и делал вид, что не знаком с Дэйвом.

- Мне нужен Мартин, - сказал Дэйв, оказываясь прямо перед его лицом, но Даррелл даже и глазом не моргнул. Тем временем время шло.

Дэйв вздохнул и стал заглядывать в стеклянную дверь курилки, пытаясь обойти Даррелла то справа то слева, пока Миллер не пнул мрачного Мартина в бок, и Дэйв не замахал ему руками, показывая что просит его выйти.

- Чего? – спросил Мартин, высовывая голову из курилки.

- Ты мне нужен, срочно, - сказал Дэйв, - в маленькой переговорной.

Дэйв зашел в соседнюю комнату вслед за Мартином и Даррелом, который, похоже следовал за хозяином след в след, закрывая дверь.

- Мартин, мне нужно с тобой поговорить, - сказал Дэйв.

- Говори, - сказал Мартин, не оборачиваясь.

- Наедине, - зло глянул Дэйв на Даррела, но тот невозмутимо остался стоять на месте.

- Я прошу тебя, десять минут, наедине, это так много? – голос Дэйва сорвался.

- Даррел, - тихо сказал Мартин, и джинн испарился в мановение ока, - ну? - он резко повернулся к Дэйву, - решил?

- Да, - сказал Дэйв.

- А я зачем? – спросил Мартин, - так кайфу больше?

Дэйв хохотнул.

- Аха, - сказал он, - значительно.

- Все сказал? – спросил Мартин.

- Нет, - сказал Дэйв, - Мартин мне это надо.

- Да делай что хочешь, Дэйв, а я при чем?

- При том.

- При чем при том?

- При том.

- Уходя уходи, Дэйв и меня оставь в покое. У меня уже нет сил.

- У меня есть.

- Я рад за тебя.

- Я рад за нас. Меня нет. И тебя нет. Есть мы.

- Дэйв, я больше не могу. Я не хочу. Если ты не уйдешь, уйду я.

- А вот ***.

- Чо?

- Права не имеешь.

- Почему?

- Потому что тогда ты погубишь меня и мою жизнь. А ты не сможешь, у тебя ответственности не хватит погубить и меня тоже.

- Какие громкие слова...

- Хочешь доказательств, Мартин, я тебе докажу, и доказывал. Тебе мало? Я еще докажу.

- Не надо, - внезапно кивнул Март, как будто успокоившись, - нет. Не надо. Верю.

- Отлично, - сказал Дэйв, - приятно, когда твои слова имеют какой-то вес.

Мартин ничего не ответил, он стоял напротив Дэйва и смотрел куда-то в сторону. Дэйв смотрел на него и не знал что сказать. Молчание затягивалось. Он чувствовал, что Мартин злится, его это одновременно и радовало и расстраивало. Он чувствовал, что он причиняет ему боль, потому что у него болело от этого ничуть не меньше. Внезапно у него на глазах показались слезы.

- Слышь, - прошептал он, - Ты – моя жизнь, Март.

Он схватил за руку покачнувшегося Мартина.

- Я-то знаю, - сказал Дэйв, - я знаю, Март, ты давно понял всю жопу, в которую мы с тобой попали.

- Я называю это реальностью, - сказал Мартин.

- Ага, - сказал Дэйв, - а реальность в том, что блин, после всего того, что ты мне дал, после того, что ты сделал, Март, со мной, Март. Я уже часть тебя. И ты, Март, блин. Ты часть меня. Мы срослись уже как сиамские близнецы, и головой и жопой, как сказал бы Дэн, если бы он был с нами здесь в комнате. Спросишь у меня, чего я хочу конкретно, Март, а *** его знает, Март. Я всего хочу. Все что ты мне даешь, хочу, и еще хочу. Мне мало. Я хочу отдавать тебе, себя. Так же. Март. Я тебя хочу. Рядом, Март. Когда тебя нет, у меня фантомные боли начинаются, как будто у меня половину тела ампутировали.

- Я это очень хорошо знаю, Дэйв, - сказал Мартин.

- Хочешь сказать, а хули я, подонок, это все затеял? А знаешь, ты ведь поставил меня в ситуацию, когда мне нечего стало терять Март. Ты сейчас тут стоишь, а тебя у меня нет. Если тебя у меня нет, мне нечего терять. Ты молчи щас, а то как скажешь чего-нибудь, а я не в тему ляпну... молчи. Я буду говорить. У меня сейчас ничего нет, кроме фантомных болей, Март. ****ь. Я тебе кричу в лоб, возьми меня обратно и не отпускай, потому что если ты это сделаешь, я схвачу тебя зубами за шкирку, и сука, шагу сделать от меня не дам. Я всех убью кто встанет на моем пути, рядом с тобой. Март, ты всегда говорил что тебе не важны слова, они ничего не значат. Так я знаешь чего, я за свой базар отвечу, да и уже отвечал не раз, Март.

- Не надо, хватит, - сказал Мартин, - давай на этот раз без жертв.

- Ну давай, - в голосе Дэйва послышались нотки разочарования.

Мартин закрыл лицо руками, плечи его затряслись от смеха.

- ****ь, Дэйв, и вот что? – сказал он, - Что ты предлагаешь мне сделать теперь?

- Представления не имею, да мне и похуй, - сказал Дэйв, - ты у нас умный, ты и придумай, что делать. Мне надо было тебя вытащить и успеть сказать все что я не успел за эти двадцать пять лет. Я это сделал. А что дальше делать я как-то забыл придумать.

- Ебтвоюмать, Дэйв... - сказал Мартин.

В дверь малой переговорной сунулась аккуратно подстриженная голова Джеффа.

- Перерыв закончился, - сказал он.

Мартин пошел к двери первым.

- Слушай, ну не подведи, а? – сказал Дэйв.

- Дэйв, - Мартин в сердцах отмахнулся от него.

- Ну дурак, - сказал Дэйв, - Дэйв это Дэйв, ну что делать? Не, ну ты сделай что-нибудь, а?

Ты незаметно сковал мое сердце цепями

Удовольствие становится таким сильным,

Что даже больно

Из этой реальности выхода нет,

Ты это я,

А я это ты ** I am you by Martin L Gore

Джефф поправил галстук, он начинал его душить. Вытер пот со лба.

Брюс налил минеральной воды в стакан, промокнул губы салфеткой и откашлялся.

- Итак, господа, продолжим наше заседание. До перерыва мы выслушали мнение господина Гахана, и теперь я думаю мы можем выслушать точку зрения господина Гора.

Мартин задумчиво облизнулся, глядя куда-то в сторону, лениво скользнул взглядом по Гахану, сцепившему в судороге руки.

- Я, - начал он, медленно, словно размышляя, - полагаю...

Он остановился и начал заново.

- Мы подумали относительно требования предоставить мистеру Гахану пятьдесят процентов записываемых песен на новом альбоме.

Дэйв перестал дышать.

- Мне... кажется... это... наверное... немножко слишком, - сказал Мартин, Дэйв выдохнул, и сцепил зубы чтобы не расхохотаться, бля. Сработало, подумал он. Его помощник не выдержал, он вступил с Мартином в дискуссию, за что Дэйв поначалу просто хотел его убить.

- Но мистер Гор, - сказал Джефф, теребя в руках Паркер, - Мы имеем на это основания, - сказал он.

Дэйв посмотрел на удивленное лицо Мартина, откинувшегося назад и сложившего руки на груди. Голос Джеффа сорвался, он отпил воды из стакана.

- Дело в том, что в данный момент, на сегодняшнее число мы уже имеем материала, пятнадцать песен, написанных мистером Гаханом в соавторстве с мистерами Эйнером и Филиппотом, тогда как с вашей стороны, мистер Гор, мы имеем только три. Нам кажется, что справедливость полагает...

- Мне наверное сложно судить о том, что справедливость полагает, мистер Джефф, к сожалению я не знаю вашей фамилии, - сказал Мартин, наклоняясь немного над столом, в голосе его звякнула сталь, Дэйв увидел его глаза, потом заблестевшую потом верхнюю губу Джеффа, и понял, что тот наверное умрет сам, и наверное даже своей смертью, и без его помощи. По крайней мере, ему он в этот момент не завидовал, - Однако я, кажется недостаточно ясно выразился, что моя позиция по этому вопросу окончательная, - сказал Мартин.

- Я полагаю, что необоснованно будет спустя двадцать пять лет карьеры делать такой рискованный шаг, - сказал Миллер, он не поднимал взгляда от стола, но старался смягчить ситуацию.

- Мм-да, - кивнул Мартин.

- Я... благодарен вам за то что вы серьезно рассмотрели мое предложение и сотрудничестве, мистер Гор, - сказал Гахан, пихая ногой сидящего в полуобморочном состоянии за столом Джеффа, - нет, правда, на самом деле, я благодарен. Вы даже не представляете как, господа.

Мартин отпил воды из своего стакана, у него на лице не дернулась ни одна мышца.

- Вы воспользуетесь своим правом прервать совещание для обсуждения новых обстоятельств, господин Гахан? – спросил Брюс, складывая руки на полосатом галстуке возлежавшем на круглом животе. Основной его мускул, как он обычно шутил во время ужинов, он считал что основной его обязанностью является есть и выпивать, а так же дружить с нужными в шоу- бизнесе людьми. Гахан обычно шутил, что шоу бизнес – это огромная выгребная яма, на что Брюс утверждал ему, что хрен бы ему столько платили, если бы он не занимался тем дерьмом, что другие не хотят.

- Нет, - сказал Дэйв, - не нужно.

- Что вы можете сказать по поводу точки зрения мистера Мартина Гора? – спросил Брюс.

- А я ничего против не хочу сказать, - быстро сказал Дэйв, с удовлетворением ловя на себе синхронно пронзившие его три взгляда, Мартина, Даниэля и Флетча. Он задумчиво прикрыл глаза, считая до десяти, чтобы выдержать необходимую паузу и достичь нужного эффекта, - Я ничего не имею против, господа, - сказал он, разводя руками, - я согласен. Во всем согласен. Я думаю, вы имеете свои опасения, да и я их тоже имею. Я представил вам необходимый материал для записи, и я настаиваю на своем максимальном долевом участии в творческой составляющей деятельности группы Депеш Мод. Я подчеркиваю, на максимально возможном.

Он увидел, как усмешка расползлась по лицу Мартина, не отразившись в ведьминских глазах. Он слышал, как Мартин выдохнул резко. До него дошло, что Дэйв его развел, он усмехнулся еще раз, облокачиваясь на стол, и потирая лоб рукой, признавая поражение. Дэйв чуть не задохнулся от волны облегчения, захлестнувшей его с головой. У Мартина больше не было пути назад. Он сделал это. ОН ****Ь ЭТО СДЕЛАЛ!!!

Гор шепнул что-то на ухо Миллеру, и Миллер заверил все участвующие стороны в том, что сам факт более активного участия мистера Гахана в записи альбома они считают правильным и справедливым, и полагает, что вероятнее всего они смогут рискнуть примерно четвертой но не больше третьей части будущего альбома.

Гахан изобразил оскорбленное лицо, но в глубине души он торжествовал. И спустя полчаса жарких споров сымитировал капитуляцию. Выцарапав что одна из его песен гарантированно будет выпущена в качестве сингла.

Далее совещание пошло своим чередом. Мартин повесил пиджак на спинку стула и закурил сигарету, Брюс заказал у секретарши кофе для всех и зеленый чай для себя и Даниэля, и работа пошла свои чередом. Они обсудили все тонкости будущей работы. Помощники Брюса, два молодых менеджера, чуть старше Джеффа, но уже круглые и лысоватые старательно запротоколировали график работы в Нью-Йоркской, Лондонской студии, и Мартиновской студии в Санта-Барбаре. Выход трех синглов и альбома.

Миллер нудно выбивал повышение процентной ставки с продажи сингла. Он делал это всегда, и Брюс орал на него, не стесняясь в выражениях, вскакивал со стула, бродил кругами вокруг стола, но Даниэля невозможно было столкнуть с его позиции, и он с ужасом понимал услышав его первые слова, что будет вынужден ему поддаться.

Израненные люди

Молящие о том, что

Нам вовсе и не нужно

Развращенные души

Верящие в то, что жизнь нам удалась

Когда я чувствую

Тепло твоей души,

Я забываю что я замерз

И плачу

Когда твои губы касаются моих

Я теряю контроль

Я забываю что я стар

И умираю * Damaged People by Martin L Gore

***

Мартин проснулся почти утром, проснулся он от того, что привычное гудение кондиционера стихло. Кто-то заботливо приоткрыл балконную дверь, и оттуда доносился знакомый запах сигар. Мартин чертыхнулся, отчаянно захотелось курить, несмотря на все попытки бросить. Он встал, по дороге сдернул из ванной банный халат, в кармане которого обнаружил полупустую пачку сигарет и зажигалку, и щурясь, вышел на балкон завязывая пояс.

Балкон опоясывал весь второй этаж и, по сути, был более верандой чем балконом, поэтому не было ничего удивительного в том, что вышедший в пять часов утра на балкон покурить Дэйв оказался у его спальни. Мартин закурил сигарету и встал рядом с Дэйвом в трусах и майке, меланхолично обзирающим океан сквозь торчащие пальмы.

- Привет, - шепелявя сигарой сказал Дэйв.

- Доброе утро, - сказал Мартин и выпустил дым носом, - ты чо кондиционер-то выключил?

- У меня ларингит, - мрачно сказал Дэйв и затянулся сигарой.

- А кондиционер-то чего выключил? – бессердечно переспросил Мартин. Дэйв обиженно посмотрел на него.

- Жарко, - объяснил Мартин.

- Ой-ой-ой, - возмутился Дэйв, - жарко им. Вот в Нью-Йорке летом – это вот жарко. Да, там без кондиционеров никуда, да. А тут, бля. Воздух, - он втянул воздух в легкие с блаженным видом. Его сигара курилась дымом в сторону Мартина. Мартин задумчиво произнес.

- Знаешь, Дэйв, я наконец вспомнил, что мне напоминает запах твоей сигары.

- Чего? – переспросил Дэйв.

- Помнишь, на перекрестке у студии скунса задавило? - спросил Мартин, хихикая.

- Вот сука, а? - сказал Дэйв.

- Я тоже тебя люблю, Дэйв, - сказал Мартин.

Дэйв молча обнял его да плечо. Некоторое время они простояли в молчании.

- Я слышал, ты встречался с Аланом, - внезапно спросил Мартин, - как он?

- А-а-а-а, - с неохотой ответил Дэйв, - в порядке.

- Это хорошо, - сказал Мартин.

По газону прыгала какая-то странная птица с длинным желтым хвостом, они долго смотрели на нее.

- Хочешь спросить, не говорил ли он о тебе? – внезапно спросил Дэйв.

Мартин молчал.

- Нет, - сказал Дэйв.

Мартин молчал.

- Я, кстати, вру, - сказал Дэйв.

- Ага, - сказал Мартин.

Они еще постояли на балконе некоторое время в молчании.

- Он хороший мужик, - сказал Дэйв.

- Знаю, - сказал Мартин.

- Блин, я тут что подорвался обо всех хорошие вещи говорить? – внезапно сказал Дэйв, - а вот ***. Не буду, пошли все в жопу. Все уроды. Все. Которые хорошие. Все пошли в жопу, строем и с песнями. А я плохой. Я плохой. Но я стою у тебя на балконе в трусах в пять утра и курю свои воняющие раздавленными скунсами сигары. А они в жопе. Эта ****ская жизнь несправедлива. Зло всегда побеждает добро. Алиллуйя.

- Хе хе хе хе, - жизнерадостно заржал Мартин, он щелчком выбросил сигарету в газон и пошел к себе, - Дэйв.... сука ты драная, включи кондиционер, а? - ласково сказал он.

- Чо сказал? - возмущенно заорал Дэйв.

- Чо слышал, - сказал Мартин.

- А что мне за это дадут? – спросил Дэйв, - Мне за это дадут? Я волшебное слово знаю... пожалуйста.

- ВКЛЮЧИ ЭТОТ ****СКИЙ КОНДИЦИОНЕР!

- ЧО ТЫ НА МЕНЯ ВСЕ ВРЕМЯ ОРЕШЬ?

- ЭТО Я ОРУ?

Мартин лег в постель, отмахиваясь от бормотаний Дэйва, и вскоре тихий ровный гул сказал о том, что кондиционер все-таки заработал. Мартин закрыл глаза, и как-то странно и быстро провалился в забытье. Разбудило его понимание того, что Дэйв обхватил его поперек туловища руками и мрачно прошептал в ухо:

- Одно из редких в тебе достоинств, - сказал Дэйв, - состоит в том, что ты спишь голым.

Мартин не нашелся что ответить, да Дэйв и не спрашивал, он просто громко сообщил о том, что ему тоже срочно необходимо снять трусы. Потом сиганул на Мартина обратно, мечтательно потираясь щекой о его спину.

- Дэйв, - внезапно спросил Мартин, когда до него дошла вся странность ощущения щеки Дэйва на его спине, сон с него как рукой сняло - а хули ты побрился?

- Гы... какие-нибудь особые пожелания? - жизнерадостно хихикнул Дэйв.

- О, нет, - сказал Мартин.

- О, да, - сказал Дэйв.

Мартин внезапно повернулся в его руках, взял его лицо в руки и несколько раз нежно поцеловал его подбородок и щеки.

- Ааа.... – сказал Дэйв, - бля, я в раю.

Он поцеловал его в губы медленно, едва касаясь, словно это было в первый раз, словно они не лежали в этот момент в одной постели, тесно прижавшись обнаженными телами друг к другу. Мартин поцеловал его в ответ, тихонько, ласково, и снова он его. Еще раз, и еще. А потом еще раз. Он погладил его волосы, зная, что это его слабость, заставляя губы раскрыться себе на встречу сильнее. Язык Мартина пощекотал его нижнюю губу и он схватил его губами, заставляя их обоих хмыкнуть, потому что это получилось нежно, но смешно. Одна рука Дэйва лежала у Мартина под головой, пальцем второй он сосредоточенно глядя на рот Мартина, провел по его нижней губе. Светлые ресницы дрогнули на щеках, и он ткнулся губами в его лоб, потому что у него на глаза навернулись слезы. Это были слезы радости.

Моя радость,

Ты воздух, которым я дышу

Моя радость

Ты Бог, в которого я верю

Моя радость

Я живу для тебя

Он, кажется, прошептал что-то подобное, потому что это было единственным что было в тему прошептать в данном конкретном случае.

Моя радость,

Кровь по моим венам,

Течет во имя тебя

Моя радость

Ты заставляешь меня двигаться*** My Joy by Martin L Gore

Загребущие ручки Мартина едва не сломали ему весь романтический настрой, коварно и неожиданно вдруг схвативши его за жопу.

- Бля, - сказал Дэйв, с неохотой хватая Мартина за руки, и заставляя лечь на спину.

Он навис над ним, заводя его руки за голову с самодовольной ухмылкой глядя на свою добычу. Мартин не выдержал, и опустил глаза под его полыхающими странным огнем глазами, странным огнем, черным, сильным, теплым. Дэйв со сладострастием наблюдал как в замедленной съемке как приоткрылись его губы, - о-й-й, бля, - добавил он, чувствуя, как его тело оживает от этого движения.

Дэйв перекинул ногу по ту сторону его бедер, медленно сближаясь, сокращая расстояние между ними. Когда оно сократилось до минимального, настроение его несколько изменилось. Он скользнул по нему всем своим телом снизу вверх, вдоль всей длины их обоих, и издал торжествующий рык.

Мартин громко выдохнул, его движение не оставило его равнодушным. Дэйв подвигался на нем еще не много, сам запрокидывая голову, и выдыхая:

- А-а-а-а... – довольная ухмылка тем не менее не желала сходить с его лица.

Дэйв выгнулся в пояснице, разрывая их сладостный контакт. Получая искреннее, почти сексуальное удовольствие от выражения испуга от потери этого самого контакта, отразившемся на лице Мартина. Дэйв как завороженный смотрел ему в лицо, переводя взгляд от глаз к губам и наоборот.

- Слышь чо? – прошептал Дэйв, одними губами, - я сказать хотел давно. Да то не в тему было, а то не успевал. Я тут книжку читал, про Средневековье.

- Ух ты, - сказал Мартин.

- Не смеши меня, - Дэйв закрыл его рот рукой, - Так вот, там было сказано, что тогда считалось, что люди с зелеными глазами, мужчины, женщины, неважно, ведьмы и колдуны. Я вот смотрю на тебя, и порой понимаю, так и есть. Я когда смотрю на тебя, понимаю, чего они их так боялись. Да. Я тебя боюсь порой. Ну, посмотри, посмотри на меня так, блин смотри на меня, я от одного твоего взгляда кончить могу, бля, честно,...

Мартин замотал головой, очевидно, эта перспектива, похоже, его не очень устраивала.

- Не хочешь? – спросил Дэйв.

- Потом, как-нибудь, - сказал Март, и тон его был ничуть не лучше его взгляда.

Дэйв со свистом вдохнул воздух сквозь сомкнутые губы. Отбрасывая одеяло в сторону, он сполз по телу Мартина ниже, обеими ладонями проводя по его телу, снизу вверх и из центра в стороны от лобка и до плеч. Мартин застонал под ним, и это было правильным вознаграждением за его усилия. Он повторил свою ласку опять и опять, играясь с его телом, на разные лады, так, как приходило ему в голову. Гладил его сверху и снизу, лизал его шею, ладонью хватая его между бедрами. Высунул язык, пощекотал пупок, вверх, зубами хватая сосок, заставляя Мартина тихо вскрикнуть.

- Ахааааа, - довольно сказал он, высовывая язык на манер ящера, и принялся увлеченно, как лакающий воду кот, вылизывать укушенный сосок, - слышь чо, - сказал он, причмокивая, - я вот когда вот это вот изображаю все перед тобой на сцене, ты знай, это для тебя.

- ****ь, - сказал Мартин.

- Ага, - сказал Дэйв, - обзывай меня, обзывай, - он хмыкнул у самого его рта, - меня это ****ь, охренеть как заводит.

Мартин хмыкнул, когда их губы слились вновь так, что было уже не разорвать. Дэйв раскрыл его рот навстречу себе, засовывая в него язык, возбуждаясь властью над его телом более чем мог бы чем либо еще. Их языки столкнулись, выдерживая бой за доминирование, но победа сегодня была на стороне Дэйва.

Дэйв оторвался на секунду, вдыхая воздух, и облизывая губы, наслаждаясь вкусом его кожи, вкусом их поцелуя на его губах, прижимая голову Мартина к подушке, поцеловал опять, даже не поцеловал, а увлеченно набросился на его рот. На следующий раз Мартин просто схватил его губами, вынуждая войти в себя снова.

Он спустился по телу Мартина вниз, не прерывая контакта языком, пока не спустился к заветной цели. Он сосал его долго и увлеченно, потом попросил встать. Мартин выполнил его просьбу, садясь на колени на кровати. Дэйв распластался у его ног, продолжая свое увлекательное занятие, объяснив, что так интереснее. И правда, так было интереснее, он ловил его снизу, губами, языком, ртом, упиваясь их близостью в этот момент. Дэйв схватил его бедра сзади, заталкивая в себя, и заставляя кончить себе в рот. Что Мартин и сделал. Впрочем, он не остался в долгу. Точнее, вернул его довольно скоро, заставляя Дэйва не только не пожалеть об этом, но и задумать пару планов на будущее.

Они долго занимались любовью на разные лады, провалившись после в честно заработанный сон. Разбудил их телефонный звонок, когда возмущенный Флетч орал на Мартина что сегодня, между прочим понедельник, а стало быть, надо бы иногда хотя бы и появляться на работе.

- А... сколько... сейчас время? – спросил Мартин зевая.

- Одиннадцать, бля... – заорал Флетч.

- Упс, - сказал Мартин, - мы, наверное, увлеклись вчера, развешивая плакаты Бритни Спирз в туалете.

- Дай Дэйва, - сказал Флетч.

- Флетч, - Дэйв по прежнему лежал, обхватив Мартина поперек туловища, потому орал в трубку, через его плечо, не слушая, что ему говорят, - Флетч, будь человеком, не квакай. Ну сдался тебе альбом, епть. Ну нет времени, ну запишем. Ладно ладно, я уже встал и уже поехал, ты кофе закажи в Старбаксе, а? И пончики шоколадные. Ага. Все я уже встал и уже пошел, Флетч, я уже на улице.

Мартин положил трубку на тумбочку.

- Ма-а-а-ааааарт, - прошипел Дэйв и куснул его за ухо.

В студию они приехали не так скоро, как им казалось.

Но Флетч только махнул на них рукой.

***

Они начали писать альбом который позже был назван Изображая Ангела, в Нью-Йорке, где и выпустили первый сингл. Мартиновский сингл на песню, которую он посвятил своим детям, так или иначе являющимися по его мнению единственной стороной пострадавшей при разводе.

Они снимали на него клип, потом, где-то на восточном побережье должны были встретится с Антоном, для промофотосессии, после него они должны были отправиться в Санта- Барбару. Дэйв с утра был в хорошем настроении духа, ему в голову пришла одна песня Элвиса. Он захохотал, и открыл дверь в соседнюю комнату из гримерки:

Ты словно Ангел,

Идешь, словно Ангел,

Говоришь, как Ангел.

Но я-то знаю,

Что ты Дьявол во плоти,

В небесах,

Ты Дьявол во плоти,

Да это так *** Elvis Presley You look like an Angel

Мартин сидел за столом и тупо играл в какую-то игру на мобильном телефоне. Он искоса глянул на Дэйва. Непонятно, заценил ли он его чувство юмора или нет. По нему никогда ничего не возможно было понять.

- А я рад, что так произошло. Я рад что вы развелись, - сходу сказал Дэйв.

- Я так и думал, - холодно сказал Мартин и убрал телефон в карман.

- Она никогда не была тебе парой, - сказал Дэйв.

- Господи, Дэйв... – укоризненно покачал головой Мартин, - это все чушь собачья, пара не пара. Она была моей женой и она всегда будет матерью моих детей. Видимо мы достойны тех партнеров, что у нас есть.

- Ой, как это благородно с твоей стороны, я сейчас заплачу и у меня грим потечет.

Мартин резко глянул на него, по тому, как раздувались его ноздри Дэйв понял что сказал что-то лишнее.

- Знаешь, - сказал он, - я тоже иногда думаю, что же мы успели совершить с тобой, раз бог послал нам обоим такое изуверское наказание.

Мартин ничего не сказал, даже не улыбнулся. Дэйв засунул руку в карман и достал что-то оттуда и протянул Мартину на раскрытой ладони.

- Смотри, - сказал Дэйв.

- Что это?

- Твоя счастливая монетка, - сказал Дэйв, - помнишь, ты мне ее подарил? Я всегда ее ношу с собой. Я в лечебнице, где мы с Джоном, гитаристом из Дюранов лежали, за нее чуть медсестру не убил, когда она ее потеряла, ишь, стерва... разорался на нее как раненый в жопу рысь. Не зря. Таки нашлась. Вот. Она всегда рядом была. Когда тебя не было. Я держал ее в руках, и мне казалось, ты здесь, ты рядом. Мне не было страшно, даже умирать. Мне было страшно перестать чувствовать ее. Тебя рядом. Руки похолодели, а она лежала теплая. Мне хотелось почувствовать ее еще хотя бы раз. Когда я перестал чувствовать, я помнил о ней. Мне ее не хватало. Хорошо, что доктор не позволил ее у меня отобрать. Она меня вернула.

Мартин ничего не ответил, у него свело челюсти, руки и плечи у него задрожали. Дэйву вдруг показалось что он и сам сейчас заплачет. Он резко отскочил, отворачиваясь, и быстро стирая со щек слезы. Ходя по комнате из стороны в сторону, чтобы успокоиться.

Спустя некоторое время, Мартин выпрямился в кресле, лицо его стало непроницаемым.

- Где же Флетч? – спросил он.

- Да, где же наш ангел-хранитель? – повторил Дэйв, - пора бы ему появиться, пока мы, увлекшись разговором, не проебали все то хорошее что мы смогли в себе найти и не разосрались на ближайшие пару лет.

- Мы все равно посремся, - меланхолично сказал Мартин, - рано или поздно.

- Да, - с готовностью закивал Дэйв.

- Но не сейчас, - сказал Мартин.

- Нет, - подтвердил Дэйв, - не сейчас.

Мартин усмехнулся.

- Ты тоже думаешь, что он Ангел?

Ну, не то чтобы он и в самом деле спрашивал или ждал ответа. Это было так в стиле Мартина.

Дэйв хохотнул, и подкинул монетку вверх и поймал ее рукой.

- Когда я разговаривал с Баггзом Банни, он всегда советовал мне принимать жизнь такой, какая она есть. Жизнь не так хороша, и не так уж плоха, как об этом принято думать. Не ты первый и не одна последняя.

Сидящий за столом мужчина подпер голову кулаком и странно посмотрел на него.

- Я так понимаю, все мои проблемы проистекают из того, что я не разговаривал с Баггзом Банни...

24.12.2006 Анхесенпаатон Ра ©