Спор на желание. Тематика: Сексуальные желания и фантазии

СПОР НА ЖЕЛАНИЕ

(Рассказ с продолжением)

Сколько прошло лет с тех пор? Я никогда не был ТАК счастлив, как в тот вечер. Все-таки согласитесь, деловая репутация, семейное счастье, рождение и успехи детей – это великолепно, это чудесно, это чрезвычайно важно, но ЭТО - это личное, сокровенное, интимное - ЭТО совсем другое…

Все случилось в мае перед самыми каникулами. Мы с парнями поспорили на желание с залогом. Суть вот в чем: спорящие стороны в залог третьей стороне отдают весьма себе ценные вещи; проигравшая спор сторона либо оставляет залог в пользу выигравшей стороны, либо исполняет желание победителя. Разумеется у списка желаний есть ограничения, ну там не убей не укради, и т. д. в общем без криминала и еще там кое-что, не важно. Да, не сказал, что спорили мы после бани крепко накаченные пивом, а учитывая тот факт, что я пиво в бане пил первый раз, а выпивал третий или четвертый раз в жизни; лично я был готов на все. Если честно, я уже сейчас и не помню о чем был этот спор (или не хочу об этом здесь вспоминать), но только я его проиграл. Да. Все было честно, я потом сильно удивился, что был не прав и искренне ошибался на счет предмета того спора, но дело сделано. А в залог я оставил электронные часы, импортные, подарок родителей. Это сейчас они ничего не стоят, а тогда в конце 80-х такие часты для школьника стояли дороже целого состояния и были предметом зависти одноклассников. И, естественно, я забрал часы обратно, выбрав исполнение желания.

Понятно, что желание вряд ли будет простым (знаю по опыту – сам придумывал), это что-нибудь мерзкое, например нахамить классонй, сказав заранее заготовленную фразу, или веселое - запалить гуттаперчевую расческу на уроке, или нарисовать зрачки Ленину в Красном уголке. Конечно, палево, но во первых, только если поймают, а во вторых, учитывая мою успеваемость и почти безупречную, ну по крайней мере на тот момент, репутацию, думаю можно было бы все загладить и не вылететь из школы.

Желание у них родилось не сразу… Если бы я только знал, ЧТО может извергнуть больное сознание извращенцев, которых я еще недавно считал своими приятелями, я может быть еще подумал, или пошел в отказ по признанию своего поражения, но…

Короче, я должен был показать свой «Перчик» Светке Ульяновой, причем в их присутствии. Это ж надо было додуматься!

- Леха, так не честно, лучше просто скажи, что тебе нужны мои часы.

- Слушай Серый, говорит Леха, а спорить тебя никто не заставлял, ты ж сам первый начал, я сразу сказал или на часы или на желание, тебя спрашивали – ты согласился, и часы снял вон Саньку отдал. Я тоже не х-ню, Ziру батину серебряную поставил, если б проиграл тоже желание бы исполнял. Так что давай. Да че ты ссышь, будь мужиком, покажешь и вали, потом скажешь, ну, что типо случайно вывалился. Хоп и все (тут, конечно общих хохот) не удержал (продолжительный смех и развитие воспаленной фантазии у кого на что хватило). Да весело!

Света училась в нашем классе и была, ну, что называется «вне всяких историй». Она не отличница и не троечница, так 4-4-5, не общественница, ни комсорг, хотя ее часто выдвигали. Она как-то очень рано повзрослела – уже в пятом классе у нее появилась явно видимая грудь, а в шестом она была уже наверно третьего размера и при этом все в ней было такое складное, женственное, настоящее: манеры, речь, одежда, прическа, походка, фигура. Она не участвовала ни в каких классных шалостях, а наоборот сдавала зачинщиков, если учитель выходил из класса, именно ее оставляли за старшую и в основном все слушались. Я вспоминаю эпизод, который врезался мне память. Была такая шалость: на перемене пацаны вставали в шахматном порядке вдоль противоположных стен коридора лицом друг к другу, образуя «коридор»; проходящую жертву толкали друг на друга от одной стены к другой, а в конце «коридора» выталкивали, чтоб он не удержал равновесие. Если это был пацан из младших классов или чморь-ровестник, могли и пендаля отвесить. Девчонок только лапали, но, конечно, без излишеств, корректно, с опаской и, как-бы случайно, ну, если повезёт. Вот так две пройдут, остальные стоят, не решаются вступить в неизвестность. Через какое-то время перед «коридором» собирается толпа девчонок, кто-то начинает возмущаться и тут из лестничной клетки в этот коридор выходит Светлана, все сразу смолкли…

Чуть припустив глаза, она уверенной походкой, глядя строго перед собой вступила в «коридор». Понимаете, шла всего лишь наша Светка Ульянова, чего казалось бы? В абсолютной тишине коридора раздавались только ее легкие и верные шаги. Я заметил, на выходе она чуть опустила лицо пряча едва заметную полуулыбку… Никто не посмел к ней прикоснуться. Все были как-то смущены, смотрели друг на друга, глупо улыбались, подмигивали, кто-то даже «чекал», мол «Ты чё, а ты чё». «Коридор» распался.

Я отказался, конечно, подсознательно я хотел все спустить на шутку, говорил что-то типа: «Вы, чё, дураки, мы так не договаривались, это «фигня» какая-то ваще, давайте другое желание, я этого делать не буду, извращены, козлы, пидоры» и т. д. и т. п. Но ребята: «Ни х-я, тогда скидывай часы и краями».

Прошло дня два, как бы сейчас сказали – «Жесткого пресса» со стороны моих приятелей. Я терял авторитет в своей среде, в которой сам до последних событий был первым поборником и от части законодателем этих правил. Незаметно я смирился с мыслью, что я реально встрял и срама не избежать. Отдать часы, на которые я так легко зарубился, почему-то даже мысли не возникло. Я размышлял так: ну покажу я девке свое достоинство, не парню же, от меня же не убудет, ей увидеть такое все равно когда-то придется и от просмотра хуже ей не станет; рассказывать об этом она постесняется да и не с кем, в классе у нее нет близких дружеских отношений, так со всеми ровно. Козлята – мои друзья, блин, пошли на одну уступку – не будут присутствовать, но судить о результате будут по реакции, если их не устроит, значит не считается – «Если мы не видим процесс, покажи результат, иначе не интересно». Остается одно - ухудшение или исчезновение отношений с самой Светланой Батьковной, но если честно, терять то особо было нечего. Подкатывать к Светке все стеснялись, в том числе и я, нам казалось, что с такой «женщиной» у нас, сопляков, нет ни малейших шансов, я думаю так полагали все осознано и не очень. Конечно останется осадок, смущение, опасность встретиться взглядом, всякие смешки со стороны друзей; я то ладно, а вот она тоже будет знать, что они знают, как она будет реагировать, нам вместе еще год учиться. То, что «козлята» не разболтают, это сто пудов – кто поверит, да и стремно как-то вдруг о таком рассказывать, но вот смехуёчки разные по поводу и без повода, это с гарантией до следующего достойного происшествия. И снова сыграл тот фактор, что Светка выше всего этого, не она – пацаны будут стесняться посмотреть ей в глаза, я бы стеснялся.

Взвесив все это, я стал обдумывать план акции. Даже сейчас, спустя столько лет, удивляюсь, КАК Я ДО ТАКОГО докатился! Наверно это судьба или наваждение. В любую секунду я готов был отказаться от этой затеи или отсрочить ее исполнение еще на неизвестный и скорее всего бесконечный период, но в тот день «карты легли в масть» и тут без вариантов – это случилось. Сегодня я и сам в это не верю.

Перед уроком физкультуры, я передал Светке записку с просьбой дождаться меня в раздевалке после урока когда все уйдут. На физ-ре она подошла ко мне и озабочено спросила: «Что случилось, все ли в порядке? ». Я успокоил, но попросил непременно дождаться меня, и добавил, что мы должны встретиться наедине. Конечно она не стала спорить и рассказывать почему это невозможно и как ей именно сегодня некогда. Она была заинтригована, а миф о женском любопытстве, вовсе не миф!

Подробности своей экипировки я с вашего позволения упущу. Скажу только, что выше пояса все было как положено, снизу тоже, но без белья. Ширинку застегнул только на верную зацепку. Я волновался. Да что я говорю, я просто умирал от страха. И еще я подумал, что уж, если демонстрировать Достоинство, оно, ну то есть Он, должен выглядеть достойно, а у меня от страха как-то не до этого. Надо что-делать. Урок был последний, никто никуда не торопился. Пацаны, переодевались как бабы, а девчонки убывали организованно.   Пришлось идти в подсобку спортзала – там никого не было.

Я достал Его, представляя как я Это сделаю при Ней. Прямо в руке все вдруг получилось, как нельзя лучше, но чтобы закрепить результат, я его хорошенько потряс, вспоминая однажды виденную мятую перефотографию эротической игральной карты – это максимум, что я на тот момент видел в соей жизни. Это была роковая дама пик с совершенно обворожительной и совершенно обнаженной грудью в сетчатых колготках на подтяжках, которые были видны из под предельно короткой юбки, которая еще и разлеталась во все стороны и вверх, милашка придерживала ее спереди, виновато улыбалась и подмигивала. Этот трюк я впервые увидел в исполнении этой почти кукольной незнакомки даже не подозревая, что была на свете какая-то Мерлин Монро. Это первые мои эротические впечатления и они, всячески обыгранные моей неуемной фантазией самые сильные и до сих пор несколько будоражат меня, а тогда… Да... тогда... Ну вы понимаете.

Каждую секунду этого стремного занятия, которое кстати признаюсь, не приносило мне никакого удовольствия, так как я постоянно боялся, что меня застукают или, чего доброго запрут в этой подсобке, я прислушивался находясь под воздействием мощной дозы вырабатываемого организмом адреналина; короче, я услышал, как кто-то из девчонок крикнула: «Свет ты последняя, закроешь». Дальше все как в тумане. Похоже я действовал на автомате. Засунул свой конец в штаны, посмотрелся в зеркало, висевшее на внутренней стороне двери в подсобку, поправил прическу, вышел в зал, зашел в коридор, по правой стороне которого располагались раздевалки (в коридоре напротив мужской раздевалки уже жались мой мучители). Я зашел в женскую.

Света сидела на низкой спортивной лавке, стоявшей под вешалками вдоль стены и читала какую-то книжку или тетрадку. Может у меня был такой взволнованный вид, но когда я зашел она инстинктивно встала. Я еще подумал, что это очень хорошо, а то было бы как-то… Она молчала, только смотрела на меня с какой-то тревогой и была вся внимание, а я никак не мог начать что-то говорить, голова как будто не моя, ноги ватные, тоже чужие и только «перец», я это явственно чувствовал, был мощный, твердый горячий, не поверите, может это инстинкт, но он просто рвался наружу(...) и это приходилось сдерживать. Потом я успел подумать, что стою перед ней уже целую вечность и, что это очень плохо, что надо что-то уже говорить, но я не мог и чётко отдавал себе отчет в том, что сейчас я сам боюсь услышать свой собственный голос, потому, что в данной ситуации все что я скажу, будет либо ложью, либо чушью и это только усугубит ситуацию, может лучше все сделать молча. Мысли неслись как поезд под откос, все это уже неприлично затянулось и проа с позором бежать, но вдруг я сам с удивлением услышал свой голос – всё-таки я был на автомате...

Я не помню, что я там заготовил сказать, но сказал я следующее: «Светлана, я, то есть ты, мое желание». С этими словами, я расстегнул пуговицу, на которую был застегнут пиджак и отцепил зацеп на брюках… Доставать даже ничего не пришлось… Мощный, гладкий, с обнаженной темно-красной головкой ствол выпрямился во всю свою длину слегка коснувшись ее юбки…

В этот момент я почему-то почувствовал удивительное облегчение, как будто все самое плохое было уже позади.

Сколько длился этот сладостный миг эротического экстаза, я не знаю. Мне показалось – вечность. Ни она, ни я никуда не провалились, ничего не взорвалось, я смотрел на нее, она смотрела туда, лишь на пол мига окатила меня ошарашенным взглядом и снова вниз, как будто не веря, что такое возможно. Я заметил, что она не отпрыгала, не отстранилась, даже не попыталась ликвидировать касание обнаженного и возбужденного мужского детородного органа своего чисто женского элемента гардероба - юбки. Наоборот она, как бы не зная что сказать и как себя вести, сделала попытку упереться в этот выступ, проверяя его реальность. И я ее им почувствовал. Упор зафиксировал движение, юбка послушно прогнулась и "парень" всей мощью своего корня уперся в невинное тело... Она подняла на меня какой-то странный туманный взгляд, в котором не было ни злобы, ни удивления... По ее горлу прошло едва заметное движение и я почувствовал Там ледяной холод ее нежной ручки...

Все уничтожил предательский прыск смеха, а за ним гомерический хохот нескольких убийственно мерзких харь – это были мои друзья, набравшиеся смелости заглянуть в приоткрытую дверь женской раздевалки. Я собой им загораживал весь обзор, но Волшебство момента тут-же превратилось в подставной пошляк. Я получил по лицу и узнал, что я дурак. В коридоре сквозь шум веселья, я услышал, как Светлана быстро удаляясь назвала моих друзей их видимо «настоящими» именами, и их родителем там тоже что-то досталось, да так, что террористы даже присвистнули не допуская и мысли раньше, что Светлана Ульянова знает такие слова.

СПОР НА ЖЕЛАНИЕ

(продолжение)

ТОЛЬКО ДЛЯ ГЕРОЯ

Когда шли домой, я был как пьяный и совершенно пустой, пацаны меня поздравляли хлопали по плечу: «Молодец, Парень, Классно, как ты смог, я бы никогда, и т. д. Все были возбуждены, достали где-то портвейн, помню в каком-то дворе терлись, там его и уговорили, я даже вкус не почувствовал, но оцепенение ушло, это помогло мне дожить до завтра. Что будет завтра?

На следующий день, которого я так боялся, все было как всегда, только приятели, здороваясь со мной, широко и многозначительно улыбались. Правда разговоров было больше про то, у кого как болит голова после вчерашнего, но похоже не болит только у меня и то, видимо, из-за лошадиной дозы адреналина, которую я вчера огреб. Встречаться взглядом со Светланой как-то не хотелось, но и очень хотелось одновременно. Лишь к середине дня собрался с духом посмотреть на нее, а посмотрев больше не мог оторваться. Я вдруг почувствовал, что боюсь не только и столько за себя сколько за нее, я почувствовал, что что-то изменилось, что рухнули какие-то стены и мне вдруг она стала не безразлична. Сперва мне казалось, что она вела себя как обычно, но потом я стал замечать, что она тоже бросает на меня осторожные взгляды, когда я делал так-же я этого на замечал, а когда осмелел и стал смотреть на нее в упор, то явственно, увидел, как она одними зрачками поглядывает в мою сторону, а встретившись взглядом мгновенно отскакивает.

Я думал всю прошедшую ночь и решил, что надо извиниться, время лечит, потом возможно, она разрешит мне за ней поухаживать ну и т. п.

Я не знаю откуда взялась эта смелость но приняв для себя все решения мне стало легче, спокойнее, я обрел как говорят почву под ногами и смело двинулся к ней.

Она явно избегала меня, а там, где это было не возможно прятала лицо. Она уже не пыталась на меня посмотреть, попавшись несколько раз она поняла, что я на нее пялюсь. Похоже она не хотела меня видеть, не хотела быть там, где я, не хотела быть со мной в одном месте, здании, стране, земном шаре; простите мне мой максимализм. С высоты своего теперешнего жизненного опыта мне кажется, что она просто не знала КАК надо себя со мной вести. А тогда, я думал, что она просто вычеркнула меня из списка людей. От осознания этого мне было невыносимо, и я еще больше утверждался в мысли, что нам надо объясниться.

Набравшись смелости, а может в пылу отчаянья, я подошел к ней вплотную, взял за руку и повернул к себе, она нарочито прятала глаза, демонстративно глядя в сторону. Я проследил ее взгляд – он был направлен в никуда, то есть от меня. Удерживая ее руку, мне пришлось применить силу и совершенно не свойственное мне упорство. Я сам обалдевал от своей беспардонной смелости. И в тот момент, когда она ослабила сопротивление и я было почувствовал некоторую уверенность, чуть оглядевшись, неожиданно увидел, что половина, если не больше, присутствующий в рекреации школьников смотрели на нас. Я отпустил ее руку. Она медленно подняла глаза. В них не было злобы или насмешки, а вот что в них было тогда? Этот взгляд и сейчас у меня перед глазами. Я и сегодня, как и тогда гадаю, о чем она думала, нехотя подняв на меня глаза. Тревога, - и да и нет; Сомнения, - и да и нет; и еще что-то, что обладательница этих бесконечно прекрасных и бездонных глаз очень хотела сокрыть ото всех, но в первую очередь от меня и я тогда, интуитивно, это почувствовал, потому что и я ощущал нечто похожее. Мы отчаянно скрывали ото всех и в том числе друг от друга нашу общую тайну.

- Слушай, начал я неуверенно, через урок английский, а я вчера как-то плохо себя чувствовал, ну ты понимаешь, у наших всех тоже по нулям, ну в общем, дай списать.

- Ну ты, Брунов и хам, второй раз прям за два дня просто убиваешь своей непосредственностью, а главное где ты такой раньше был, никогда бы не подумала.

С этими словами она вынула из сумки и протянула мне тетрадь по английскому. Она старалась держаться как обычно, смело и уверено, но голос слегка дрогнул, а взгляд никак не мог остановиться на чем-то или ком-то определенным, как будто ему везде было не комфортно, а может то, на что он попадал было не важно для нее в этот момент…

Забирая тетрадь, я смотрел на нее не отрываясь, а она вдруг также, преодолев свои сомнения, откровенно взглянула в мои глаза и я почувствовал какую-то связь. Хотите верьте хотите нет, но это было, что называется «Прикосновение взглядом». Она тихо с деланным раздражением спросила: «Что еще? ». Я промямлил:

- Нам надо поговорить.

- Опять?

- Скажи где и когда.

Она пожала плечами.

- Ну, ты у нас по этим штучкам мастер…

Сарказм. Шутка. Это было очень хорошо. Мы продолжали смотреть куда-то внутрь друг друга, и не важно, как она ко мне относилась нас теперь кое-что связывало, мы уже не параллельны. Я это чувствовал, а она, наверное, я на это надеялся.

Самое главное она заговорила со мной! Заговорила! Она тоже больше не боится смотреть на меня, но это только первый раунд все самое трудное еще впереди. Что я ей скажу, как скажу? Ничего не понятно и все имеет значение. И вот еще что - почему мне все это так вдруг стало важно!..

Всю следующую ночь я смотрел в ее глаза. Что это были за глаза, ребята!!! Я больше не мог без них. Это какая-то магия, ворожба. Я вспоминаю ее глаза и у меня все поднимается. Нет я живу в ее глазах, а вспоминаю все остальное.

На уроке я смотрел на Свету, именно так я ее называл теперь в своих мыслях, и не мог наглядеться. Кроме этого я заметил, что когда учитель проходила по рядам в класс и появлялась законная возможность обернуться, она не упускала возможности это сделать и ее взгляд, пусть мельком, но всегда сталкивался с моим, но тут же скользил дальше. Весь урок и следующий я думал, что и как ей скажу, но у меня ничего не складывалось, когда прозвенел звонок я поймал себя на мысли, что еще никогда я так не хотел, чтобы уроки закончились.

Девчонки, как всегда, расходясь по домам разбились на группы. Я шел с Саньком сзади той группки, в которой была Света, хотя мне было не по пути. Ему я сказал, что мне надо в эту сторону. Он конечно не преминул в очередной раз заговорить про Тот случай, как это было клево, что никто не ожидал «вааще», что я это сделаю, даже спора не получилось, потому, что все так думали.

Парни тоже с любопытством и неизменной кривой «лыбой» следили за Светланой и все были поражены как она держится, но теперь в их глазах она еще больше поднялась, что ведет себя как ни в чем не бывало, как будто каждый день такое видит. А кто знает, может и так. Светка ведь вон какая. Я им уже говорил, а сейчас еще раз напомнил этому дебилу, что все, никаких смехуёчков, ничего не было, знаешь и знай тихо, а то я за себя не ручаюсь.

- Ладно, ладно, чё ты, Серый, чё я не понимаю, что ли, все будет нормалек, я ж только с тобой.

- Знаю я ваше «с тобой», как ответ за спор держать, так будь мужиком, а как потом потрепаться, так вы все хуже баб.

- Бля буду, Серый, ты меня знаешь, кому я скажу, да я себя уважать перестану… А все-таки классно получилось.

В тот день я к ней не подошел… И в следующий. Страх сделать или сказать что-то не так был слишком силен. Правду говорят: «Куй железо пока горячо», с каждым днем острейшая потребность объясниться, извиниться как-то притуплялась и заменялась рациональными решениями. Такой остроты преодолеть пропасть недоразумения уже не было, но желание и именно желание, какое-то необъяснимое желание осталось и с каждым днем, заполняя место уходящего страха, только усиливалось, но я никак не мог собраться и улучить подходящий момент.

Однажды по пути из столовой она догнала меня в общей толкучке, и обгоняя слегка хлопнула по противоположному от себя плечу, чтобы я обернулся в другую сторону: «Куда пропал, Герой? Извинения кончились? А жаль». Она посмотрела на меня на ходу чуть обернувшись, окотив меня шальной улыбкой и не менее задорным взглядом звонко засмеялась и убежала вперед. Конечно в этот день я не мог просто так уйти домой.

По домам мы расходились под легким майским дождичком. У нее был зонт, а у меня нет. Она была в плаще, я просто в школьном костюме. Я шел за группой девчонок до самой остановки. На остановке было полно народу и все места под крышей были заняты. Все девчонки были с зонтами. Они стояли с одной стороны, я встал с другой, закрывая голову школьной сумкой. Не помню кто конкретно, по-моему Ленка Самохина, заметив меня крикнула: «Иди к нам под зонты, че мокнуть, то». Там еще что-то было сказано, что предназначалось не для моих ушей и они все дружно рассмеялись. Я ощущал себя мокрым нашкодившим помойным котом, которого ждет справедливое наказание, но сердобольная хозяйка, разрешила ему пока переждать непогоду под навесом. В общем я хотел, чтобы меня заметила только Светлана, но раз уж так вышло, отказываться было глупо и неприлично, а раз так, я залез к ним под зонты. От нового человека в компании неизбежно все чего-то ждут, он должен сразу в тему пошутить, как-то освоится, чтобы завязался разговор с учетом вновь прибывшего, но у меня мысли заняты были другим. Я понимал, что что-то надо сказать, но ничего не приходило в голову. Повисла неловкая пауза, девчонки смотрели друг на друга, я на них, у всех было хорошее настроение и все снова засмеялись.

В первый троллейбус влезли только некоторые, после второго мы остались со Светой вдвоем. Я молча перехватил у нее зонт, взял сумку и предложил прогуляться. Она согласилась.

Какое-то время мы шли молча, дождь явно усилился:

- Ты хотел поговорить, как-то неожиданно она прервала это глупое с моей стороны молчание.

- Да, ответил я банально, но это трудно.

Еще некоторое время мы шли молча.

- Я, я очень виноват перед тобой, прости, если сможешь, я совершил глупость, в своем кругу я герой, но героем себя не ощущаю, скорее наоборот.

- А чего ты так распинаешься передо мной, Герой, тебя что-то беспокоит? Не бойся, я никому не скажу об этой вашей выходке, беспокойся о своих дружках, ты их очень порадовал, Герой, завтра они тебя попросят в окно выпрыгнуть, уверена ты не заставишь их долго ждать, … Ты же у них Герой – портки с дырой.

- Это был спор.

- Да, да я поняла, и чего ты выиграл.

- Тебя.

- А, ну конечно, теперь я твоя. Брунов, ты меня не престаёшь удивлять, или ты чокнутый, или прикидываешься. Шел бы ты уже куда подальше уже, Герой.

- Я проиграл спор, и помимо своего желания должен был…

- Должен?!! Брунов, ты ненормальный.

- Да, да, и тысячу раз да, я ненормальный, но видимо, чтобы приблизится к ТЕБЕ, надо быть чуть-чуть ненормальным, а может быть больным на всю голову, а может быть вообще без головы…

Окатив меня каким-то ошалелым взглядом, она явно хотела что-то немедленно ответить, но слова, как бы застряли, она только чуть приоткрыла рот и пристально, и как-то по другому, взглянула прямо в меня. Ее губы видимо предприняли еще несколько попыток что-то сказать, но я не услышал ни слова. Все вокруг озарила вспышка света. Сердце колотилось как дизельный мотор. Тут где-то совсем рядом грянул гром и дождь пошел стеной.

Мы стояли под проливным дождем вынуждено прижавшись друг к другу и смотрели друг в друга. То, что она увидела в моих глазах видимо остановило, ту не высказанную фразу, потом другую и третью. Два сверлящих бура, как-то внезапно превратились в бездонные озера неизведанного блаженства. Прикосновение взглядом, теплое дыхание, мелкие капельки на лице, а кругом стана воды и до нас никому нет никакого дела, а нам до них…

Она была так близко, я дышал ее дыханием, а она моим, потам мы вместе вдыхали наш воздух вперемешку с дождем и весной. Я даже не сообразил, как мои губы потянулись к её губам и я ощутил сладкий вкус двух нежных створок рая… Ее губы были холодными, влажными и… как будто сладковатыми.  

- Я вся мокрая. Неожиданно произнесла она, опасливо поглядывая по сторонам.

- Это первая гроза, еще через две можно будет купаться.

- Да, так странно. Лишь недавно сошел снег, а через каких-то две грозы можно будет купаться. Мы засмеялись – купаться было еще рановато, а мы уже изрядно искупались.

Ливень кончился так же быстро и неожиданно как начался, дождь еще моросил, а из-за облаков мельком проглядывало весеннее солнышко, но ветерок подувал отнюдь не южный. Когда мы дошли до ее подъезда, вид у меня видимо был такой, что не могло быть никаких отговорок и других решений, как только зайти и обсушиться. Мне заходить совсем не хотелось, я был безумно счастлив тому, как все случилось и я боялся все испортить каким-нибудь случайным словом или неловким движением. Кроме того я сейчас в таком виде, а дома могут быть ее родители.

Дома у Светы никого не было. Зайдя на свою территорию она стала действовать очень быстро и решительно, не давая мне опомнится и вставить свое мнение по тому или иному вопросу. В одну минуту я был полностью раздет в какой-то таз, а взамен получил только полотенце. Светлана включила мне музыку, поставила чайник, и скрылась в ванной откуда незамедлительно послышался шум воды.

Не прошло и пяти минут как она вышла из ванной распаренная в халате и с огромным полотенцем на голове. Видимо всем женщинам сразу после рождения открывается тайна о том, как заматывать полотенце на голове.

- Горячий душ, это первое средство от возможной простуды, начала она, поднимая меня за руку. Немедленно в ванную и не обсуждается.

- А моя одежда.

- Это моя забота, иди в душ.

Если честно, я не привык принимать душ днем, да еще в гостях, и вообще не любил горячую воду не в каком виде, но чтобы все это быстрее закончилось, я не стал спорить и помылся. Надо признать, что выходя из ванной я поучаствовал прилив сил, но для полной уверенности мне не хватало моей одежды. Первый раз находится в гостях у девчонки в трусах, набедренной повязке из банного полотенца видимо ее отца и в стоптанных тапочках на босу ногу? Как то не так я себе это представлял.

На кухне меня ждал шикарный ужин из какого-то салата, и горячих бутербродов, который должен был закончится чашечкой черного кофе сваренного в турке. Запах кофе был обалденный и все остальное тоже, а за столом меня ждала красивейшая девушка в мире с распущенными мокрыми волосами, с пышной грудью натягивающей небрежно запахнутые полы ее халата, сквозь которые явно выступали бугорки её спелых сосков.

За ужином Светлана предложила выпить за первую грозу и не дожидаясь моего ответа достала из буфета коньяк и две стопки. Коньяк был мягкий приятный, легким теплом он растекся по всему моему телу, как по волшебству снимая последние симптомы скованности. Светлане удалось прогладить только половину налитого, а выпить за первую грозу надо было до дна, поэтому мне сразу пришлось налить себе еще стопочку и поддержать свою девушку во второй попытке. И тут заиграл R. E. M. с композицией «Быстрое движение глаз». Я пригласил Светлану на танец, в конце которого можно будет вполне обоснованно ее снова поцеловать.

Ее грудь, вываливающаяся из запашного халата, поднималась и опускалась в такт дыханию, она была прижата к моей обнаженной груди и я чувствовал ее упругую мягкость. У меня родилась шальная мысль, – как бы случайно, в танце сдвинуть полог халата. Очень хотелось и посмотреть и потрогать, и… поцеловать. Сделать это у меня не получилось, но я со своими фантазиями доигрался до другой проблемы. Тогда мне это казалось проблемой и очень серьезной. Мой «парень» встал, что называется по полной и плотно уперся в Светлану. Я им её чувствовал, значит и она его. Медленная композиция кончилась, но мы этого не заметили. Разговаривали о пустяках, а потом стали целоваться. Мы целовались и целовались всеми возможными и невозможными способами и видами, которые я раньше никогда не знал и не видал. Уже на десятый поцелуй мой язык полностью освоился и прописался у нее во рту, а она не была против и даже на оборот. Мои руки скользили вниз на ее бедра, потом назад, поднялись по ее спине, потом я вспомнил про грудь. Достать до нее было не возможно, так как она прижималась ей ко мне, но слегка потрогать ее с боков у мня получилось.

Закончив целоваться мы вернулись на кухню. Пояс на ее халате немного ослаб – полы подразъехались, и если смотреть сбоку и сверху, можно было увидеть розовенький краешек ореола соска. Она конечно заметила куда я пялюсь, но поправлять халат не стала, а напротив, как бы подразнивая меня, она еще чуть подраздвинула сомкнутые полы халата, сказав, что я очень жаркий кавалер. На этот раз она села мне на колени. Мы выпили на брудершафт – это было сделать не очень удобно, поэтому смешно – мы смеялись, а когда стопки опустели не осталось повода не слиться в страстном продолжительном поцелуе.

Я не удержался. Одной рукой я ее обнимал, а свободную просунул между полами халата обхватив ладонью ее полную спелую дыньку. А-а-х КАКАЯ это была славная «дынька»… Эту гладкую, мягкую, упругую слега тяжеленькую штучку с шероховатой выпуклостью я мог ласкать целую вечность. В этот миг время остановило свой непредсказуемый полет и весь мир кажется перестал существовать. Только я и она. Ее гладкая кожа, ее горячее дыхание, ее резвый язычок, ее слюна, безнадежно перемешенная с моей и поэтому почти потерявшая вкус, ее грудь в моей руке, как продолжение меня самого, такое важное и необходимое продолжение, которое я так давно искал, которое мне снилось или смутно грезилось и вот теперь реализовалось, как сон, как чужая жизнь, как ветер от крыльев вспорхнувшей птицы, и совершенно не понятно, как я мог жить без этого раньше.

Она не сопротивлялась. Напротив ей это нравилось, и как бы стесняясь того, что она позволяет себя ласкать, чтобы не встречаться взглядом, она еще сильней прижалась ко мне взяв инициативу в поцелуях на себя.

Через некоторое время мое голодное и неуклюжее мацанье приобрело некую системную стройность действий. Полностью расслабленной ладонью, я медленно повторял контуры ее груди, слега задерживаясь вокруг «вишенки», потом опускался вниз и слегка приподнимал ее грудь на руке, чувствуя ее приятный вес, потом, продолжая движение вверх, доходил до соска и, как бы случайно, отпускал… И она падала, потом опускался сверху вниз до соска, потом ниже и снова подхватывал чуть приподнимая. Я был в какой-то нирване и даже не помышлял ничего большего, а она почему-то сильно сжав ноги продолжала неистово меня целовать как будто боялась, что я остановлюсь. Ее сердце билось у меня в руке в такт нашим поцелуям и движением на встречу друг к другу…

Неожиданно она остановилась и чуть отстраняясь, смело и как-то загадочно посмотрел на мня. Я получил возможность добраться до второй груди и не стал терять такую возможность. Я просто балдел от этого. Не в запаре поцелуев, а вот так глядя друг на друга я трогал голую грудь Светки Ульяновой, а она сидит у меня на коленях, спокойно смотрит мне в глаза и загадочно улыбается, типа так и надо, мне приятно – давай смелей…

Она положила свою руку на мою через халат, осторожно остановив мои неуклюжие упражнения со своими прелестями, потом неотрывная от мня загадочного, но и слегка боязливого взгляда, осторожно стекла на пол и села передо мной на коленях.    

- Покажи мне его еще раз. Нежно сказала она, виновато прикусив нижнюю губку.

Если я скажу, что я обалдел от этого, я совру, нет, я как избалованный ребенок уже начинал привыкать. Я был просто рад этой просьбе. Никакого стеснения, неловкости, страха, только желание подарить этой девушке все чем богат без остатка.

Светлана взяла Его в обе руки и поцеловала в головку, потом посмотрела на меня чуть улыбнулась, откинула назад упавшую на лицо прядь своих волос и стала облизывать ее кончиком своего язычка. Мой «Парень» был как бетонный бык вкапанный в землю, чтоб остановить вражеские танки, я им почти ничего не чувствовал, но само это зрелище было таким нереальным, запретным и одновременно завораживающим и возбуждающем, что я почти физически ощущал невиданное ранее удовольствие. Ее ручки, а тем более губки и язычок были такими нереальными, такими нежными и гладкими… Мне никогда еще не было так хорошо.

Она взяла его в ротик, обернув его плоть своими алыми губками и я почувствовал тепло ее тела. Это что-то древнее подсознательное, это не просто физическое возбуждение плоти – это член в женском теле – природа как бы дает сигал: «Да, так, все правильно, ты на верном пути, сынок». Это псхихо-физическое удовольствие, которое не возможно доставить себе самостоятельно. Светлана несколько раз захватывала ртом головку и отпускала ее, как бы любуясь на полученный результат, а потом, видимо набравшись смелости, начала двигаться сначала захватывая только раскрывшуюся головку, а потом осваивая его все глубже и глубже. Мой «парень» несколько раз окунался в окаймлённый алыми губками омут горячей и влажной плоти и появлялся обратно поблескивая на заходящем солнце, снова и снова возвращая свету свою твердость и мощь. Развязка не заставила себя долго ждать. Волшебное действо закончилось накатившейся откуда-то изнутри приливной волной, которая разбилась молнией невиданного наслаждения, и дальше билась, билась и билась вновь, как вдруг проснувшийся вулкан, сначала мощно и бурно, потом все слабее и тише. И вот, только рука Светланы выжимала последние капли сока из недр моего ствола, а чувствительность головки вдруг стала такая, что как бы я не любил в этот момент свою возлюбленную я едва сдерживался, чтобы не оторвать ее трудолюбивую ручку.

Сперма была везде: у нее на лице, на губах, на волосах, на ее халате, на полу. Запах спермы перебивал даже запах кофе. Света загадочно улыбалась и продолжала рукой выжимать из меня душу, не желая даже на миг оторваться от слегка слабеющего, но по-прежнему возбуждённого «Солдата любви». Неожиданно она снова обхватила мой член своими губками, облизывая остатки спермы. Зрелище было приятным, но сексуальные ощущения притупились почти до нуля. Поработав ртом, она стала ласкать кончиком языка низ головки, потом не отрывая взгляда от соей игрушки, вздрючивала его руками, потом снова ртом. Я почти ничего не чувствовал, но мне нравилось смотреть как она это все вытворяет - я балдел от того, что девчонка делает с моим членом такое и от этих мыслей ко мне постепенно, но неотвратимо стала возвращаться боеготовность…

Она отпустила мня в тот момент, когда я уже собирался взрываться снова. Чуть отступив, на коленях и неотрывно глядя мне в глаза, она развязала пояс. Слегка поддернув халат, она одним движением обнажила плечи, удерживая сомкнутые полы на груди. Ее взгляд из шаловливо-загадочного сменился на вызывающе-роковой и одновременно уверенный и предвкушающий. Видимо мой вид (я впивался взглядом, что называется «высунув язык») и осознание качества собственных достоинств придавал ей уверенности и подогревал интерес к игре. Медленно, очень медленно, иногда немного возвращая это движение назад, раздвинула руки.

- Ты когда-нибудь видел голую девушку? Спросила она, обнажая полную девичью грудь.

Ее соски были с большим бледным ореолом. «Вишенки» чуть задирались к верху и были притягательно изящны. Распахнутый халат на секунду повис у неё на согнутых руках, а затем бесшумно упал на пол, накрыв её ножки.

Я ничего не ответил, ибо забыл русский язык, думаю, если б в этот момент мне в голову попала пуля, я б не обратил на это никакого внимания. Передо мной на коленях стояла голая Богиня и кончиками пальцев ласкала спелые бугорки своих торчащих вверх и чуть в стороны сосков. Она играла с собой изредка поглядывая в мою сторону. Видимо ей нравилось показывать себя. Может это было ее девичьей фантазией и она давно хотела раздеться и показать себя мужчине. И я смотрел. Я видел ее плечи, ее грудь, ее девичью талию, округлые широкие бедра, точеный животик, пупок и начинающийся от него сначала почти прозрачный пушек, который ниспадал до таинственного темного треугольничка снизу которого между волосков белели сомкнутые губки. Ножки ее были чуть расставлены так, что я мог бы просунуть между ними ладонь.

Я спустился к ней, мой торчащий «Парень» раскачиваясь из стороны в сторону уперся в ее животик. Сначала робко и очень осторожно я обнял ее за голые плечи и поцеловал в чуть приоткрытые губы. Ее слюна была соленой, прохладной и со вкусом спермы, а губы мягкие как талое масло, не создавали никаких преград для проникновения в нее языком. В ее дыхании чувствовались коньячные нотки и какой-то необъяснимый вкус женщины, который возбуждал желание, притупляя все остальное.   Несколько секунд мы, стоя на коленях целовались и ласкали друг друга руками. Когда я нагнулся, чтоб попробовать на вкус сок ее спелых сосков, она чуть отстранилась, позволяя мне поцеловать свои "вишенки". Поигрывая языком с ее сосочком, я слышал как она смеялась, вздыбливая руками мои волосы. Через минуту, она уперлась руками в мои плечи, слегка привстала, расправила на полу лежащий халат. Затем легла на него сначала на бок, а потом глядя мне прямо в глаза повернулась на спину и стала медленно, но уверенно разводить передо мной свои прекрасные ножки…

Одной рукой она прикрывалась. Другой она ласкала свою грудь. Прекрасные дыньки сжимались под натиском ее ладони, вздымались и падали в стороны. Прикрывавшая лоно, рука вскоре тоже стала двигаться сначала всей ладонью вверх и вниз, потом только пальчиками, перебирая и  раздвигая большие губы и обнажая распахнутый розовый воротничок. Потом, ласкавшая грудь рука скользнула на лобок, оттянула его вверх, открывая моему взору всю прелесть женской «киски», дугой рукой она ускорила движения и вскоре два ее пальчика оказались там… Ее глаза закатились вверх и закрылись, бедра приподнимались и опускались в такт быстрым движениям, она стонала в такт своей мастурбации.

Я чуть не кончил второй раз. Меня просто ветром снесло между этих ножек и я впился губами и языком в ее половые губы и пил и пил и пил ее женский сок, которого там было в изобилии. Положив ладонь на лобок и оттянув вверх, она сказала про бугорок сверху, и когда я его нащупал языком, она простонала: «Да! » и уже не переставала повторять это слово прока ее не прошиб разряд электрического тока, а по другому и не скажешь.

Она сама ввела мой член в себя, попросив не торопиться. Горячая плоть обняла Его со всех сторон – волшебное ощущение. Введя, его чуть дальше головки Светлана жестко остановила меня и я почувствовал, как плотно сжимается еще миг назад ее такая мокрая и гостеприимная дырочка. Несколько секунд ничего не происходило. Я заметил, что перестал дышать. Она тоже. Где-то в комнате играла музыка. Потом она чуть ослабила хватку и я инстинктивно продолжил. Ее глаза были закрыты, нижняя губа прикушена, а лицо искажала гримаса толи боли, толи ее ожидания. Я не понимал почему, но совершенно не боялся этого – мать природа толкала мой ствол вперед несмотря ни на какие препятствия. Вводя и вынимая я проникал все глубже, а она стонала и взвизгивала с каждым вновь пройденным сантиметром. И вдруг она крикнула, снова сжала меня внутри себя, с силой обхватив меня руками, исключая пути к отступлению. Почувствовав слабину, я засунул член в нее полностью. Она изогнулась подомной и с шумом выдохнула воздух. Потом отвлекая меня поцелуем, она ослабила хватку и я продолжил.

Она совершенно расслабилась подомной и больше не возражала против моего напора и все нарастающего темпа, наоборот вскоре стала двигаться в такт со мной.

Раз пошла такая свадьба, я решил занять более удобную позу, приподнялся над ней и стал вводить бойца по полной, что тут же вызвало громкий стон, если не крик. Но я не остановился, просто не смог. Ее газа закрылись, руки железной хваткой сжимали мои, бедра то сжимались, от чуть раздвигались обратно. Она кричала, каким-то внутренним, низким голосом в такт моим движениям, ее полная грудь вздымалась и подпрыгивала с каждым ударом, лицо искривилось в гримасе неизвестной мужчинам боли от наслаждения. Я тоже вошел в какой-то необъяснимый на гране звериного экстаз. Мы стали жаркие и мокрые. Внутри ее все хлюпало, наши тела соприкасались со шлепком, мой член был весь в крови. Все это произвело на меня потрясающее впечатление. По-моему я даже зарычал в конце, но завыл точно. К сожалению я смог сделать лишь десяток таких «шлепков» и немедленно взорвался фонтаном нереального наслаждения еще большим, чем в первый раз, плеснув Светлане первую волну мелких полуматовых брызг на грудь, а остальное на живот. Она еще несколько раз подвизгнула в такт внезапно прерванных движений и затихла, продолжая часто дышать и открывая мне свои объятия.    

Мы лежали на ее халате, небрежно брошенным в кухне на пол, совершенно голые, беззастенчиво терлись телами друг о друга и целовались. Весь воздух вокруг был пропитан запахами спермы с примесью пота и вагинальной крови. Мы прилипали друг к другу и нам было смешно.

Сколько прошло лет с тех пор? Я никогда не был ТАК счастлив, как в тот вечер. Все-таки согласитесь, деловая репутация, семейное счастье, рождение и успехи детей – это великолепно, это чудесно, это чрезвычайно важно, но ЭТО - это личное, сокровенное, интимное - ЭТО совсем другое…

Уже давно не девственник – С. Брунов

1990 – 2014 гг.