7 стадий любви (Романтические рассказы о любви)

Автор: Karina2402 ()

Бета: ludotchka

Фэндом: Tokio Hotel

Персонажи: Билл/Том, Том/Билл

Рейтинг: NC-17

Жанры: Слэш, Ангст, AU

Размер: Миди

Статус: закончен

Описание:

От любви до ненависти и обратно...

Посвящение:

Моим постоянным читателям :*

Публикация на других ресурсах:

Нельзя!

Примечания автора:

Не делайте выводов о сюжете по первым двум главам :)

У меня не бывает банальщины)))

За трейлер огромное спасибо Sweet Billy :*

Стадия первая. Влюбленность.

«Самый первый этап длится год-полтора. Люди видят партнера в самом привлекательном и нереалистичном свете. Прекрасная внешность, хороший характер, внимание и поцелуи. Идеал. Именно в период влюбленности написаны многие стихи, романы. Эйфория, приподнятое настроение сопровождают каждую встречу. Влюбленность обычно заканчивается свадьбой или началом совместной жизни».

- Том, оторвись на минутку от вылизывания Марка и взгляни, какую пташку к нам в школу занесло! – Алисия сильно пихнула друга локтём в бок и взглядом указала на кабинет директора.

- Вау, эта попка обязательно должна оказаться в моей коллекции! – Томас отпихнул повисшего на нём восьмиклассника и облизнулся, пристально разглядывая новичка, растеряно озирающегося по сторонам. – Эй, детка, не меня ищешь?!

Парень спрыгнул с подоконника и вразвалочку направился к замершему подростку, теребя серебряную подковку в пухлой губе.

Томас Тапперт относился к породе людей, не знающих запретов, отказов и комплексов. Единственный ребёнок богатых родителей мог позволить себе многое, не обращая внимания на последствия. Его любовь к сексу уже давно стала школьной легендой. Шестнадцатилетний подросток за пару лет полового созревания успел перетрахать, кажется, половину школы, добравшись даже до молоденькой практикантки, исчезнувшей сразу после их скоротечного романа. Для парнишки был не важен пол, цвет волос или общественный статус. Если имелась смазливая внешность, точёная фигурка и секс во взгляде - ты обречён.

Парень не обещал любви до гроба, напрямую предлагая лишь интим. Не устраивал длительных ухаживаний, беря жертву напором и обаянием. Не утруждал себя лишней романтикой, ограничиваясь лишь одним походом в кино или кафе. Каждый объект желания умом понимал, что его используют, но никто не спешил отказываться, сдаваясь практически без боя.

Самовлюблённый, наглый, бессердечный, он умел быть милым и даже обходительным в первые дни «охоты».

- Малышка, ты во мне дыру прожжёшь таким горячим взглядом, – Том подошёл вплотную к высокому брюнету и, положив руку на тонкую талию, рывком прижал к себе, прикасаясь к мягким губам. – Что, так сильно понравился?

- Очень, – прошептал парень, и резко согнув ногу в колене, заехал между ног неудачливого Ромео. – Извини, малышка, не думал, что у таких как ты, петухов, яйца имеются.

Гордо задрав подбородок, парень откинул со лба длинную чёлку и, в последний раз гневно сверкнув накрашенными глазищами, зашагал прочь от согнувшегося пополам репера, как он успел его окрестить из-за одежды на три размера больше и пшеничных дредов, собранных в аккуратный хвост.

Томас в полном замешательстве развернулся к друзьям, громко ржущим у окна и, прихрамывая, бросился за обидчиком, не веря, что его первый раз в жизни отшили.

- А ну стоять! – басом проорал подросток и, схватив тонкое запястье, рванул мальчишку на себя.

Стройное тело под мощным толчком дёрнулось и, не устояв на ногах, стало заваливаться на бок, увлекая за собой и шатена. Упав на пол, парни перекатились по полу и, застыв в неоднозначной позе, уставились друг на друга.

- Ты дебил, ты в курсе? – брюнет приподнял проколотую бровь и язвительно усмехнулся, тряхнув копной чёрных с белыми прядками волос.

- Ага, - прошептал Том, заворожено разглядывая красивое лицо.

Внешность юноши сбивала с толку, заставляя сердце стучать в два раза сильнее. Слишком женственный для парня. Слишком мужественный для девушки. Слишком идеальный для простого человека. В этом создании было всё слишком, но настолько гармонично, что хотелось вечно любоваться этим совершенством, не отрывая взгляд ни на секунду.

- И долго ты на мне лежать собираешься? – парень ткнул пальцем в бок разглядывающего его репера и, смутившись, поёрзал, неожиданно ощутив нехилый стояк, упирающийся ему в пах. – Слушай, извращенец, слезь с меня по-хорошему. Я ведь и челюсть сломать могу.

- Ага, – прошептал Томас, не слыша ни слова, только замечая, как двигаются алые губы, опаляя тёплым дыханием его кожу.

- Чего ага?! Ты совсем на голову контуженый что ли?! – брюнет завозился сильнее, пытаясь высвободить руки.

- Ага… - прошептал Том и, сжав ноги парнишки своими, схватил запястья, прижимая к полу над головой.

Приблизив лицо совсем близко, Томас жарко выдохнул и, прикрыв глаза, впился в манящий рот, крепче прижимая мальчишку к холодному линолеуму.

Брюнет широко распахнул глаза и, дёрнувшись сильнее, вырвался из крепкой хватки, откатываясь в сторону и моментально вскакивая на ноги.

- Идиота кусок! Лечись, придурок! – он подхватил с пола рюкзак и бросился в сторону туалетов, не переставая ладонью тереть горящие губы.

- Я тебя тоже люблю, малыш! – Том расплылся в блаженной улыбке и, почесав затылок, достал мобильник.

Единственная, кто знал всё и обо всех, это Алисия, и сейчас её осведомлённость была как никогда кстати.

***

- Билл Краус. Шестнадцать лет. Переехал с матерью из Берлина, в результате развода. Живёт на Кённихштрассе 22. Отличник, ботаник и скромняжка. Красится с тринадцати. Ориентация не известна. Как и вообще что-то о личной жизни. Учиться будет в параллельном классе. Вроде всё, - девчонка хитро улыбнулась и пихнула друга в плечо. – Я даже не сомневалась, что ты на него западёшь. Он такой красивый. Может, мне самой попробовать, вдруг натуралом окажется? Косметика на лице не показатель голубизны. А, может, он гот или эмо. Это даже ещё круче.

- Я тебе попробую! – Томас, злобно сверкнув глазами, вскочил с лавочки и направился к главному корпусу. – Только подойди к нему, и я не посмотрю на то, что мы друзья. Эта конфетка моя!

***

Незаметно пролетел месяц. Каждый день Томас собирался в школу, как на свидание, долго подбирая одежду и аксессуары. Прибегая в главный корпус, неизменно выискивал в толпе чернявую макушку и, схватив за рукав, тащил под лестницу, где с наслаждением лапал худое, но крепкое тело. Каждый раз, получая по челюсти за очередное своеволие, Том только улыбался и на следующий день опять зажимал свою сексуальную фантазию в безлюдном коридоре или на пустой лестничной клетке. Трогать, ощущать, дышать им, стало настоящей физической потребностью, без которой парнишка не мог существовать. Все любовные приключения и бывшие пассии отошли на второй план, уступая дорогу лишь одному человеку. Идеальному, гордому, прекрасному и такому недоступному.

Билл видел неподдельное восхищение в глазах Тапперта. Этот весёлый и слегка неотесанный парень вызывал в нём бурю эмоций, от агрессивного негатива, до умилительной улыбки. Но признать, что ему приятны эти неуклюжие знаки внимания, он не мог, опасаясь оказаться в длинном списке завоёванных трофеев, о которых ходили слухи.

День за днём юноша всё больше и больше привязывался к этим карим глазам, озорной улыбке и настойчивым, но таким трепетным прикосновениям прохладных ладоней на пояснице в минуты, когда никто не видел, и можно было забрать себе кусочек чужого тепла.

И пусть Том всегда получал отпор, он не прекращал попыток добиться желаемого, вызывая на лице брюнета нежную улыбку и желание пустить всё на самотёк и позволить себе немного безумства, так не хватавшего в его однообразной серой жизни.

Когда Том заболел, пропав на неделю, Биллу показалось, что вместе с ним исчезло нечто важное, горячее и ощутимое. Что-то, заставлявшее его с радостью просыпаться по утрам, тщательно подбирая гардероб на грядущий день. Что-то, вынуждавшее нестись в школу пораньше, чтобы урвать несколько волнующих кровь мгновений наедине. Что-то, не дававшее сойти с ума от тоски по оставленным в Берлине друзьям, отцу и старому псу, в котором он души не чаял.

Вынырнув из собственных мыслей, Билл заметил входящего на территорию школы Тапперта и сердце вновь забилось быстрее, посылая искры радости по всему телу.

Томас услышал голос подруги и ускорил шаг, не желая беседовать с этой прилипалой. В последнее время все её вопросы сводились лишь к одному…

- Ты не влюбился случайно? – Ал догнала товарища и, положив руку на плечо, заглянула в сосредоточенное лицо. – Когда такое было, чтобы ты так за своими подстилками носился?

- Билл не подстилка! А ты попридержи язык за зубами, пока есть чем придерживать.

- Ой, ой, ой, напугал! – блондинка притворно всплеснула руками и, задев одноклассника плечом, пошла вперёд. – Желаю счастья в личной жизни с твоей очаровашкой!

- Не сомневайся, так и будет! – Том хмуро буркнул и, завернув за угол школьного корпуса, вытащил пачку сигарет, прикуривая дрожащими от осенней изморози пальцами.

Неделя дома дала необходимую передышку, чтобы как следует подумать о том, что же творится в его жизни. Мысли о черноволосом чуде не покидали ни на секунду, пугая своей навязчивостью. Большие карие глаза с искорками ярости возникали из ниоткуда, стоило только прикрыть свои. А голос с сексуальной хрипотцой до сих пор стоял в ушах, вызывая мурашки по всему телу. Да, Томас желал этого мальчишку, но впервые он не хотел торопиться, растягивая моменты каждой встречи на часы, а не как раньше, ограничиваясь жалкими минутами. Это пугало, но одновременно невероятно будоражило сознание, подгоняя хоровод безумных бабочек в животе порхать по всему телу.

- Не угостишь сигаре… той? – всё же закончил фразу Билл, и тяжело вздохнув, развернулся, чтобы уйти.

- Стой! – Том схватил мальчишку за локоть и, притянув к себе, заглянул в шоколадные глаза. – Я хочу извиниться за своё поведение. Я вообще всегда сначала натворю, а потом хожу, извиняюсь. Характер у меня такой поганый.

- И умом ты явно не блещешь! – улыбнулся брюнет, зябко поёжившись от мурашек, устремившихся по руке от поглаживающего запястье большого пальца Томаса.

- Что есть, то есть, – отзеркалил улыбку Тапперт и придвинулся ближе. – Я не умею делать намёки, ухаживать и признаваться в чувствах. У меня всегда всё напрямую, без обходных путей. Поэтому и сейчас поступлю так же. Ты мне очень нравишься… как парень… как потенциальный партнёр, как любовник. Понимаю, что слишком всё быстро и вообще, возможно, ты не по этой части, но в любом случае я хочу, чтобы ты это знал. У меня ещё ни разу не было настоящих отношений, но именно после знакомства с тобой я начал о них задумываться. Я не прошу кидаться мне на шею прямо сейчас, но если ты хотя бы подумаешь об этом… чёрт, сначала, наверно, следовало спросить о твоих предпочтениях в сексе. Я идиот…

- Том, я не делю людей по половым признакам и считаю, что настоящая любовь без пола и без возраста, – Билл отодвинулся от репера и отвернулся, пряча смущённое лицо за длинной чёлкой. – У меня была всего одна девушка и... в общем неважно. Теперь её нет, а одному быть надоело.

Парень обнял себя за плечи, сжимаясь от холодного ветра и прикрыв глаза, выдохнул облачко пара, собираясь с духом.

– Я не против попробовать. В конце концов, всегда можно остановиться, если что-то не понравится. А ты мне… приятен… ну в смысле…

- Билл, я понял, – Том подошёл к дрожащему брюнету и, прижавшись к худенькой спине, трепетно обнял за тонкую талию, вдыхая аромат густых волос. – Я хочу, чтобы ты знал. Пусть репутация у меня не из лучших, но я никогда тебя не обижу. Я не буду клясться, не буду давать обещаний, я постараюсь доказать это действиями. А ты просто поверь мне и ничего не бойся.

- Только давай не будем торопиться. Для тебя это привычное дело, но у меня не было отношений с парнями и… я…

- Билли, ты единственный, с кем мне самому не хочется торопиться. Не волнуйся. Я сделаю всё, чтобы ты сам захотел перевести наши отношения на новый уровень.

Три месяца спустя

- Тооом, сильнее! Дааа, вот так! Мм, как приятно!

- Билл, у меня уже руки устали.

- Ничего не знаю. Мне хорошо, а остальное пофиг.

- Ты эгоист.

- И ты меня таким любишь. Не отвлекайся от процесса.

- Может, теперь ты мне?

- Может, хватит мечтать?

- Не могу. О тебе невозможно не мечтать.

Томас сильнее надавил на поясницу и повёл ладонями выше, разминая после длительной прогулки по лесу затёкшие мышцы любимого. Нежно скользнув по впалым бокам, парень просунул смазанные массажным маслом ладони под живот и спустился к паху, задевая кромку боксеров.

- Верни руки на место! – Билл вздрогнул и уткнулся носом в подушку, едва сдерживая дрожь.

- Не могу, – Том жарко выдохнул в аккуратное ушко и, накрыв горячее тело своим, скользнул пальцами под бельё, задевая влажную головку бодро стоящего члена. – Перевернись.

- Нет! – Билл замотал головой и прижал бёдра к кровати, останавливая тёплую ладонь.

- Тогда я тебя изнасилую, – Том двинулся вперёд и упёрся пахом в упругие ягодицы.

- Тооом, - брюнет тяжело задышал и подался назад, ощущая каменную плоть под тонкой тканью трусов. – Не надо.

- Не убедительно! – одним рывком парень перевернул юношу на спину и резко спустил боксеры до колен, любуясь прижавшимся к животу ровным членом. – Ты везде идеальный.

- Боже! – Билл закрыл лицо ладонями и постарался сдвинуть ноги.

- Даже не думай! – Томас сдёрнул с мальчишки бельё, схватил острые колени и медленно развел в стороны, восхищённо замирая. – Я хочу… просто позволь…

Парень устроился между длинными ногами и нежно поцеловал трепещущий живот, вдыхая запах геля для душа. Всё, что смог позволить Билл за долгие три месяца, это жаркие поцелуи и обоюдная дрочка. Для Томаса, который и дня не мог прожить без полноценного секса, это стало настоящим испытанием. Хотелось ласкать это податливое тело языком, не пропуская ни миллиметра ароматной кожи. Хотелось трогать более откровенно, доставляя невероятное удовольствие партнёру. И очень хотелось сделать Билла своим до конца, чтобы не осталось ни одной преграды между ними. Билл боялся переступить эту грань, а Том терпеливо ждал, каждый раз заводя безобидные ласки немного дальше.

Нырнув кончиком языка во впадинку пупка, парень услышал громкий стон и, улыбнувшись, скользнул ниже, задевая подбородком влажную головку. Билл дёрнулся, как от удара током и, вцепился пальцами в простыню, когда пульсирующая плоть погрузилась в горячую влагу рта, обволакивая невероятными ощущениями. Ему ещё ни разу не делали минет, и поэтому ощущения были в сто раз острее и ярче. Заёрзав по прохладной простыне, юноша непроизвольно подкинул бёдра и ощутил, как чувствительная головка упёрлась в горло, посылая разряды удовольствия по всему телу. Том плавно отстранился и, раздвинув упругие ягодицы, провёл языком по промежности, немного надавливая на сфинктер, Билл вскрикнул и выгнулся, хватая приоткрытыми губами воздух. Перед глазами всё плыло, а тело требовало большего. Приподнявшись на локтях, парень посмотрел вниз и чуть не закричал, когда юркий язык, преодолев сопротивление мышц, скользнул внутрь, начиная быстрые движения. Билл упал на спину, шире раздвигая ноги и протянув руку, схватил с тумбочки массажное масло.

- Том. Томми.

Томас поднял голову и встретился с почерневшими от возбуждения глазами, прожигающими насквозь. Без слов поняв немую мольбу, он выхватил из дрожащих пальцев флакон и, плеснув щедрую порцию, коснулся пульсирующей дырочки.

- Ты только расслабься. Я не сделаю больно. Обещаю! – задыхаясь от накативших чувств, зашептал парень на ухо возбуждённого мальчишки. – Я так тебя люблю! Мне даже больно от такого количества любви. Ты мой мир, моя жизнь, мой воздух.

Том внимательно следил за каждой эмоцией на красивом лице. Едва дискомфорт сменился удовольствием, а стройное тело прошило судорогой наслаждения, парень быстро избавился от белья, и наспех смазав болезненно ноющий орган, уверенным толчком вошёл до середины. Не двигаясь, он впился в искусанные губы тягуче нежным поцелуем и погладил стонущего мальчишку по спутанным волосам. Билл всхлипнул и, положив руки на ягодицы любовнику, надавил, подаваясь вперёд. Осторожно качнув бёдрами, Том вышел почти до конца и резко ворвался в растянутый проход, заставляя любимого громко закричать. Билл выгнулся и, обхватив ногами талию партнёра, кивнул, давая зелёный свет. Тормоза сорвало, дикое желание вырвалось наружу, а нерастраченная сексуальная энергетика, наконец, нашла выход, отзываясь в каждом несдержанном движении и сильном глубоком толчке. Томас упивался покорностью гибкого тела, с наслаждением принимавшего его плоть. Ему казалось, все, что было до этого, настолько несущественно, что можно было и вовсе не брать в расчёт. По настоящему именно сегодня он в первый раз занимался любовью, отдавая всего себя и забирая без остатка. Опустив руку между потными телами, парень сжал каменный ствол своего мальчишки в кулак и несколькими сильными движениями заставил мир взорваться, рассыпаясь вместе с ним на миллиарды искрящихся частиц.

Год спустя.

- Том, мы уже так давно вместе, а ты всё ищешь отмазки.

- Билл, я не ищу… просто для меня это сложно… не то, чтобы я не хочу…

- То есть ты думаешь, для меня это не было сложно? Или я, по-твоему, не парень и у меня всё функционирует как-то по-другому?

- Не начинай…

- Что значит, не начинай? Я всего лишь хочу уравнять наши права. С какой стати ты решил, что роль ведущего в нашей паре будет исключительно за тобой?

- Билли, я обещаю, мы обязательно сделаем это, просто дай мне немного времени свыкнуться с этой мыслью.

- Ты времени не давал совсем, сделав выбор за меня. А у тебя был целый год, чтобы решиться.

- Малыш, ну ты чего опять завёлся? Хочешь, я тебе отсосу так, что искры из глаз полетят?

- Хочу, но это не поможет тебе закрыть тему навсегда.

- Договорились.

Стадия вторая. Пресыщение.

«Когда люди начинают жить вместе или проводить много времени рядом, накал страстей спадает, любимый человек становится чем-то привычным, даже обыденным. Влюбленные сыты друг другом. Бытовая ежедневность вступает в свои права. Именно на этапе пресыщения становятся заметными недостатки».

Два года спустя

- Билл, долго ты ещё копаться будешь? Мы в колледж опоздаем! – Том чертыхнулся и дёрнул заевший замок на кожаной куртке. – Может, уже хватит малеваться, как шлюха для клиентов?

- Раньше тебя это устраивало, – юноша спокойно застегнул толстовку и, остановившись перед зеркалом, провёл щёткой по иссиня чёрным волосам, отросшим до лопаток.

- Меня и сейчас устраивает. Но только если ты делаешь это для меня, а не для всего колледжа! – Томас зло прищурился и, дёрнув парня на себя, задрал лицо за подбородок. – Ты губы накрасил?! Совсем спятил?!

- Если кто из нас и спятил, то точно не я, – Билл отвернулся и устало вздохнул. – Это гигиеническая помада и я ею пользуюсь уже два месяца, а ты только что соизволил обратить на это внимание.

- Зачем? Чьё внимание ты пытаешься привлечь своим боевым раскрасом? Тебе меня мало что - ли?

- У тебя паранойя, любимый,– юноша взял с полки рюкзак и, накинув на плечо, вышел за дверь. – Если бы я знал, что ты так быстро свихнёшься, не согласился б на переезд. Жить вместе - не лучшая из твоих идей.

- Свободы захотелось? – Том со всей силы хлопнул дверью и, догнав спешащего любовника, схватил за рукав. – Или ёб*ря нового?

- Зачем мне новый, если и старый исправно еб*т мозги, – Билл опустил взгляд, и с длинных ресниц сорвалась одинокая слезинка, скатываясь по гладкой щеке.

То, что творилось между ними последние полгода, не поддавалось никакому описанию. Ранее всегда вежливый, любящий и внимательный Томас превратился в патологически ревнивого неврастеника, подозревая парня во всех смертных грехах. Стоило кому-то косо посмотреть или, не дай Бог, улыбнуться Биллу, как на него обрушивались незаслуженные обвинения и оскорбления. Билл понимал, что-то нужно с этим делать, но его больная любовь к самовлюблённому реперу не давала взять ситуацию под контроль. Он настолько привык подчиняться в этих отношениях, что, кажется, потерял своё я, становясь лишь серой тенью своего партнёра.

- Вечером поговорим, кто кому и чего еб*т, – холодно прошипел Томас и, схватив парнишку за локоть, потащил к остановке, морщась от тихих всхлипов за спиной.

Он и сам не мог понять, в какой момент всё настолько изменилось. У них и раньше случались ссоры с бурными примирениями, но это абсолютно не было похоже на то странное состояние, которое творилось сейчас. Тома дико раздражала показушные холодность и отрешённость Билла. В то время, когда Тапперт от накатившей ярости орал в голос, как психованная истеричка, брюнет, молча, ходил за ним тенью, не поддакивая, но и не возражая против такого обращения. Тома убивала та покорность, с которой его любимый сносил любые оскорбления в свой адрес. Вспоминая первые месяцы их общения, и не раз вывихнутую поставленным ударом челюсть, Том с ужасом понимал, что сам сделал из своего мальчишки безмолвную куклу, готовую повиноваться любым приказам. Подавив и подчинив любовника, он приобрёл раба, потеряв равного себе партнёра, от одного взгляда на которого кровь бежала по венам с удвоенной скоростью, а сердце сладко замирало от любви.

Томас был уверен в своих чувствах и знал, Билл любил так, что готов жизнь отдать за него, но почему тогда хотелось убежать подальше, лишь бы не видеть этого обречённого взгляда? Почему так хотелось спрятаться от собачьей преданности в карих глазах? Почему хотелось закрыть уши ладонями, лишь бы не слышать его тихое «люблю» в ответ на очередное оскорбление?

У Тома не было ответов, впрочем, как и у Билла. Оба понимали, что не правы. Оба ломали себя, подстраиваясь и боясь потерять, при этом теряя гораздо больше, чем могли представить. И оба не видели выхода из этого замкнутого круга.

***

- Устал? – Билл присел на спинку кресла, где дремал любовник и провёл ладонью по колючим дредлокам, стягивая тугую резинку с волос.

- Нет. Просто задумался. Билл, что с нами происходит? Почему мне кажется, что всё рушится на глазах? – Том обхватил юношу за талию и, пересадив себе на колени, прижал к груди, целуя в чернявую макушку.

- Может, ты больше не любишь меня? – Билл уткнулся носом в пропахший приятным одеколоном пуловер и закрыл глаза, вслушиваясь в размеренное сердцебиение.

- Не говори глупости! Я два года ни на кого, кроме тебя не смотрю. Ты постоянно в моих мыслях. А если тебя нет рядом, я скучаю. По-твоему - это не любовь? – Томас потянул бегунок молнии и, стянув толстовку с опущенных плеч, одним ловким движением стащил и футболку, оголяя худой, но по-мальчишески крепкий торс с достаточно развитыми мышцами.

- Любовь, но какая-то она у нас больная, – Билл прерывисто выдохнул и, стащив с Тома свитер, принялся за пряжку ремня, сползая на пол и становясь между разведёнными коленями.

Как только горячий язык с шариком пирсинга задел уздечку, вырвав из груди протяжный стон, все вопросы отпали сами собой. Билл насаживался на упругую плоть ритмичными движениями, скользя губами по стволу вверх-вниз, а Том, подкидывая бёдра, с наслаждением толкался в желанный рот, не забывая надавливать на затылок, задавая свой темп. Судорожно выгнувшись в кресле, Том схватил мальчишку за волосы и прижал к паху, заставляя проглотить всё до капли. Билл, не сопротивляясь, до блеска вылизал полуопавший член и, опустившись на пол, приспустил штаны, начиная быстро дрочить.

- Ты даже не попросишь, чтобы я помог? – Том с тоской посмотрел на своего парня, и снова мелькнула мысль, что всё это только его вина. Не Билла, не обстоятельств или окружения, а именно его и ничья больше.

- Ты устал. Я сам справлюсь, – Билл положил голову на колено парня и быстрее задвигал рукой.

- Чёрт, Билл, когда ты успел превратиться в такую тряпку?! – Томас вскочил с кресла и, схватив джинсы, стал лихорадочно одеваться. – Ты же не был таким! Какого хрена ведёшь себя, как послушная собачонка?! Когда ты в последний раз просил меня отсосать?! А вылизать?! А поменяться ролями, наконец?! С чего вдруг ты забыл про свои потребности, становясь обычной бездушной подстилкой?! – Том накинул на голое тело куртку и, схватив со стола ключи и бумажник, выскочил прочь, убегая от своего кошмара, ставшего явью.

- А не ты ли, Томми, ежедневно убивал во мне личность и потребности? – грустно прошептал парень и, уткнувшись в колени, горько заплакал от собственной ничтожности.

***

Залетев в небольшой паб, расположенный недалеко от дома, Тапперт заказал литровую бутылку виски и, разместившись за самым дальним столиком подальше от людских глаз, принялся планомерно напиваться, не переставая перебирать в памяти события прошлых лет.

Билл всегда был уверенным в себе, хоть и до ужаса скромным парнем. Его волевой характер не раз ставил зарвавшегося любовника на место, заставляя уважать и прислушиваться.

С тоской Томас вспомнил, сколько раз Билл просил, а потом и слёзно умолял, хотя бы иногда меняться ролями. Парень понимал, что его любимый не создан для абсолютного подчинения. Это не его роль. Но менять ничего не хотелось. И не потому, что Том это в корне отрицал. Иногда он и сам задумывался о новых ощущениях, с лёгкой завистью наблюдая, насколько сильное удовольствие испытывает его парень, выгибаясь и крича от наслаждения, но вбитые со школы стереотипы не давали сделать последний шаг. Со временем Билл перестал просить, полностью подчиняясь желаниям любовника и надевая на лицо равнодушную маску. Тогда Томас, чтобы хоть как-то расшевелить замкнувшегося в себе юношу, прекратил и ласки, обходясь лишь скорой растяжкой. Билл страдал, но молчал, не решаясь попросить чего-то, будучи заранее уверенным в отказе. Том видел, как трудно Билл переживает такую ломку, но с садистским удовольствием всё больше подливал масла в огонь, перестав совершенно его касаться. Когда он первый раз попросил своего парня самому себя растянуть и подготовить, Билл не сдержался, и у него случилась истерика. Тогда Том просто ушёл из дома на три дня, чтобы не чувствовать себя ещё более виноватым, чем есть. Вернувшись, он рассчитывал застать бурю, но в ответ получил лишь холод и безмолвное согласие на любые условия, лишь бы быть рядом. Томас и сам не заметил, как бездушный, механический секс стал нормой и для него, и для Билла, вытесняя остатки чувств и превращая любящих людей в сожителей.

Громко стукнув по столешнице стаканом, Том выругался и встал из-за стола. В его душе проснулась ненависть к этому слабому и жалкому существу, которое не могло даже постоять за себя, пресмыкаясь и подчиняясь, словно тряпка.

Собрать вещи и свалить из жизни некогда любимого человека не позволяла банальная жалость к потерявшему себя парнишке. Да и налаженный быт, завтрак по утрам, вкусный ужин и постиранные рубашки, были приятным бонусом к совместному проживанию.

Ну, а секс… секс и на стороне найти можно, причём очень даже горячий.

Томас пьяно усмехнулся и, потеребив подковку в губе, подмигнул смазливому мальчишке, похлопав по стулу рядом. Парнишка жеманно улыбнулся и плавной походкой направился к тому, кто одним взглядом обещал незабываемый вечер.

***

- Саманта, Господи, как же я соскучился! – Билл выскочил за порог и накинулся с объятиями на хохочущую девушку, бережно прижимая тонкие пальцы к своим губам.

Эта девушка, а тогда ещё совсем девочка, стала первой любовью нескладного мальчишки, потерявшего разум от бушующих гормонов и необычайных васильковых глаз. Там, в Берлине, когда мама и папа были ещё вместе, а Биллу было всего тринадцать, они с Сэм были счастливы. Два года вместе, словно ниточка с иголочкой. Первый поцелуй, первые ласки, первый секс на пыльном чердаке и первая потеря, когда семья любимой переехала в Лейпциг. И вот она здесь. На пороге их с Томасом дома. Прекрасная и согревающая одним взглядом.

- Ты так и будешь меня на пороге держать или всё же впустишь? – Саманта звонко чмокнула своего бывшего парня в губы и, откинув длинную русую косу за спину, сдула игривый локон со лба.

- Прости. Проходи, конечно! Я просто растерялся… как ты узнала, где я живу?

- Мама твоя сказала. Фрау Симона до сих пор ко мне очень тепло относится и как только увидела, чуть ли не силком отправила к тебе, – Сэм опустила взгляд, и немного помолчав, тихо спросила, - это правда, что ты с парнем встречаешься?

- Неожиданно, да? – Билл горько усмехнулся и, махнув рукой, направился на кухню. – Мы вместе чуть больше двух лет. Не спрашивай, как я до такого докатился. Я и сам на этот вопрос ответить не смогу, но одно знаю точно, такой зависимости и врагу не пожелаешь! – Билл налил в чашку горячий кофе и, подвинув девушке, отрешённо уставился на сложенные на столе руки.

- Рассказывай, будем вместе решать эту проблему, – девушка схватила с тарелки большой бутерброд и, запихнув в рот чуть ли не половину, с жадностью уставилась на друга, всё больше теряя дар речи от монотонного равнодушного повествования.

- И ты его реально любишь? – Саманта подвинула стул ближе к бывшему любовнику и, обняв за талию, положила голову на плечо, часто хлопая длинными ресницами, чтобы не разреветься.

- Ты знаешь… я вот рассказал тебе, и как со стороны увидел всю нашу жизнь, – Билл ошарашено уставился в одну точку, сглатывая горький ком, подступающий к горлу от резко накатившей тошноты. – Как я мог позволить так над собой издеваться? Воистину, любовь делает нас слепыми и глухими! Меня сейчас вырвет…

Парень вскочил и, добежав до туалета, упал на колени перед унитазом. Его выворачивало наизнанку, выдавливая желчь, а перед глазами, как кадры кинофильма проносились эпизоды их с Томом жизни. Тапперт хочет, Билл подчиняется. Тапперт не даёт, Билл соглашается. Тапперт унижает, Билл проглатывает и живёт дальше, забивая на собственную гордость. Тапперт порабощает, Билл становится рабом.

От этой мысли стало так страшно, что желудок с новой силой свело спазмом, а из глаз брызнули горькие слёзы.

- И что теперь? – Сэм заботливо обтёрла от холодного пота лицо друга влажным полотенцем и с тревогой заглянула во всё ещё любимые глаза.

- А теперь, я его на собственной шкуре заставлю испытать всё, через что довелось пройти мне.

- Но… ты же его любишь, – Саманта погладила по чуть шершавой от щетины щеке и испуганно отдёрнула руку, увидев, как на красивом лице появляется хищный оскал.

- Люблю? Я его ненавижу! За то, что сломал меня, как куклу, за то, что унизил, растоптал, лишил собственной воли. Эта сука получит за каждое оскорбление и унижение. Но мне нужна помощь.

Билл с надеждой заглянул в васильковые глаза, а девушка, не задумываясь ни на секунду, уверенно кивнула, прижимаясь к тёплой груди и тая от давно забытых чувств.

Стадия третья. Отвращение.

«Третий этап – настоящее испытания для будущей любви. Розовые очки сняты, буйно расцветает эгоизм. Влюбленность уже позади, насыщение произошло. В этот период особое внимание уделяется недостаткам партнера, коих, оказывается, хоть отбавляй. Достоинства становятся незаметными, а милые когда-то чудачества теперь выводят из себя.

Ссоры, бурные выяснения отношений, каждый показывает себя с самой невыгодной стороны, и каждый видит другого только как комок негатива и неправильностей. Кажется, что человек оказался не тем. Многие именно на этом этапе делают вывод: мы слишком разные, чтобы быть вместе, нужно расходиться».

Билл стоял под горячими струями воды, опустив голову, и заворожено наблюдал, как сверкающие капли ударяются о гладкую поверхность кафельного пола и тут же исчезают в общем потоке, теряясь навсегда. Так и его гордость, разбившись однажды об эгоизм и самовлюблённость Тапперта, растворилась в больной любви, подчиняя и растаптывая. Сейчас Билл не мог вспомнить, когда отчаянные попытки добиться элементарного уважения вдруг прекратились и он, отдавшись потоку, просто поплыл по течению, принимая любые прихоти и правила любимого человека.

Любимого… Билл всё ещё любил этого гада, спокойно сломавшего его, словно тростинку. Но теперь к этому чувству добавились ярость, обида и ненависть, заставляя разум выдавать всё более изощрённые планы мести. Любовь и ненависть в одном флаконе? Сумасшедший микс!

Парень поднял голову, подставляя бледное лицо под колючие струи, и улыбнулся, в красках представив скорую расправу. Он знал Томаса наизусть. Мог с лёгкостью предугадать его действия и поступки. Самовлюблённый репер был до скукоты предсказуем и не отличался особой сообразительностью, что давало Биллу преимущество в предстоящей битве.

Вчера ночью позвонил их общий друг Альфред, сообщив, что застал Тома в ночном клубе с каким-то пугалом, предположительно мужского пола, в обнимку. Когда Ал попросил Тома не дурить и ехать домой, тот со смехом ответил, что у него ещё есть незаконченное дело и, схватив пацана за задницу, потащил в чилл аут, не переставая обдолбано ржать. Билла это обидело? Нет. Теперь нет. Теперь ему это было только на руку. Тапперт пустился во все тяжкие? Что ж, грех не воспользоваться ситуацией.

Билл хмыкнул, закручивая кран, и вышел из кабинки. Протёр запотевшее зеркало, глядя на своё отражение. Слишком доволен. Побольше тоски во взгляде. Вселенская боль в глазах. Мировая скорбь во вздохах. Униженная, обиженная оскорблённость в жестах. Дааа, совсем другое дело! Парень вздрогнул, услышав трель звонка, печально улыбнулся своему отражению и, натянув спортивные штаны, побрёл открывать, заранее зная, кого увидит.

- Принесла? – юноша нетерпеливо выдернул из рук Саманты пакет и бросился к огромному зеркалу в прихожей, на ходу вытаскивая первый экземпляр.

- Билли, что с тобой? Ты выглядишь ещё более измученным, чем вчера. Этот урод что-то тебе сделал? – девушка, нахмурившись, оглядела полуодетого парня, выискивая следы насилия на жилистом теле, и выжидающе посмотрела в отражение на измождённое бледное лицо.

- Сэм, то, что ты сейчас видишь, должно таким и остаться. Это совесть Тапперта, которая тенью и молчаливым укором будет следовать попятам, не давая расслабить яйца этой самовлюблённой твари! А это, - Билл собрал длинные волосы в узел и, нагнувшись, ловко нацепил парик, выпрямляясь и хищно улыбаясь своему двойнику, – это его наказание! Ты же сможешь изобразить на моём личике смоки айс? Одними подкрашенными ресничками тут явно не отделаешься. Мне нужен боевой раскрас как у индейца, чтобы эта сволочь вляпалась по самое не хочу!

Саманта понимающе усмехнулась и достала из сумки косметичку. Она поняла правила игры. Это должно быть весело.

***

- Штефан, ты за*бал уже! Какого х*я ещё от меня надо?! Я тебя уже три раза трахнул, сучка ты течная! – Том пьяно икнул и, встав с грязной разворочанной постели начал натягивать джинсы, стараясь вспомнить какой сегодня день недели.

В голове пусто, в мыслях тишина, совесть дрыхла пьяным сном, а удовлетворённое тело пыталось найти выход из душного чилл аута и оттащить неадекватного хозяина туда, где можно получить очередную дозу горячительного. На ватных ногах Томас добрался до бара, и кое-как умостившись на высоком табурете, бросил бармену смятую купюру, заказывая двойной виски. Залпом опрокинув жгучий напиток, парень почувствовал разливающееся по телу тепло и, блаженно улыбнувшись, закурил, оборачиваясь к танцполу. Глядя на толпу извивающихся тел, хотелось улыбаться. Он и сам не понимал, от чего было так легко. То ли маленькая таблеточка экстази, наконец, дала свой эффект. То ли виски был той самой недостающей каплей, чтобы забыться. То ли качественный трах с горячим мальчиком вернул на место душевное равновесие. Но факт оставался фактом. Ему хорошо. Так хорошо, как не было последние месяцев пять.

Дёрнув плечами под знакомые биты, парень вскочил и, завопив, бросился в толпу, отдаваясь грохочущей музыке. Сейчас он любил весь мир, а мир любил его, расступаясь и благоговейно склоняя голову в почтительном жесте. Тапперт умел танцевать и привлекать внимание. Не прошло и трёх минут, как вокруг него образовался круг, и разномастная толпа, ободряюще скандируя, восторженно наблюдала за отрывающимся по полной репером. Томас дарил соблазняющие улыбки восхищённым девушкам, посылал игривые взгляды симпатичным мальчикам и всё глубже увязал в самолюбовании.

Вот красивая девушка смотрит на него с таким щенячьим восторгом, что хочется заржать. Но это приятно!

Вот блондинчик определённой ориентации застыл, широко раскрыв рот и умилительно хлопая голубыми глазками, словно увидел божество.

Это очень приятно!

Вот мужчина, грозно сдвинув брови и сложив руки на груди, делал вид, что не обращает на него внимания, но искоса бросал завистливые взгляды, пыхтя от собственной несостоятельности.

Даже это приятно!

Вот шикарный брюнет, с копной чёрно белых дредов до лопаток, сверкнул яркими глазищами и… смачно зевнув, равнодушно отвернулся к повисшей на нём блондинке, целуя в подставленные, смазанные жирным блеском, губки.

А вот это совсем неприятно!!!

Тапперт мотнул головой и постарался вернуться к всеобщему восхищению им любимым, но момент был упущен.

Какой-то щенок… надо признать, умопомрачительный щенок, убил всё настроение одним зевком! Такое не прощается!

Томас резко оглянулся и, заметив направляющуюся к туалетам блонду, рванул к брюнету, четко не представляя, что будет говорить и зачем ему вообще это понадобилось.

У него всегда так, сначала делает, потом думает.

***

Билл поднял глаза и чуть не захохотал в голос, когда увидел приближающегося любовника со свирепой миной на лице. Раньше, возможно, такая открытая злость в глазах юношу напугала бы. Но сейчас… парень еле сдержал наползающую на лицо ухмылку и, опустив взгляд в бокал с виски, начал равнодушно расслабленно помешивать кубики льда матовой соломинкой. Главное не сорваться и довести игру до конца.

Доковыляв на запутывающихся ногах до уединённого столика, Томас плюхнулся на удобный диван и зачарованно уставился на привлекательного парня. Всё в его облике кричало о шике и самодостаточности. Широко расставленные длиннющие ноги, обтянутые кипельно белым денимом, расслабленная поза, томное равнодушие во взгляде, королевская леность в движениях, всё говорило об уверенности в себе и собственной неотразимости. Сквозь пелену пьяной дымки Томас подумал, что слишком хорошо знает эти пухлые губы и длинную лебединую шею, но тут же вспомнил, что в его окружении в жизни не было таких шикарных субъектов. Не считая Билла, конечно, но то, во что тот превратился, не шло ни в какое сравнение с этим сногсшибательным красавчиком.

Брюнет взял пузатый бокал изящными пальцами, унизанными крупными перстнями и, приподняв, обхватил пухлыми губами соломинку, делая глоток. Томас проследил, как дёрнулся кадык, сглатывая напиток, и перевёл взгляд обратно на губы, по которым чувственно скользнул острый кончик языка, захватывая янтарную каплю горького алкоголя.

- Малышка, ты во мне дыру прожжёшь таким горячим взглядом.

Том вздрогнул от тихого сексуального голоса с лёгкой хрипотцой и поднял глаза, встречаясь взором с пронзительно синими омутами, жирно обведёнными чёрным перламутром. В горле мгновенно пересохло, а сердце затрепыхалось, словно пойманная птица, гулко ударяясь о рёбра. Уверенный взгляд невероятных по красоте глаз пригвоздил к месту, а скользнувший в них интерес, заставил тело реагировать соответственно.

– Что, так сильно понравился? – брюнет нагло усмехнулся и развернулся к ошарашенному реперу, располагая одну руку на спинке дивана, прямо за головой Тома.

- Очччень, – прошептал парень и вдруг вспомнил Билла.

Именно с этих слов началось их знакомство. Тогда… три года назад…

После этих слов Билл заехал ему по яйцам, гордо удалившись и одарив презрительным взглядом. Тапперт неожиданно улыбнулся своим мыслям и снова перевёл взгляд на разглядывающего его брюнета.

- Я Том. А тебя как зовут, детка? – настроение снова подскочило до отметки отлично, а самоуверенность вернулась на место, заставляя придвинуться к желанному объекту как можно ближе.

- Детка? – парень хмыкнул, окинул презрительным взглядом ощерившегося во все тридцать два репера и расхохотался в голос, отсаживаясь подальше. – Малышка, иди-ка ты, поищи клиентов в другом месте. Тут тебе ничего не обломится.

- Какая я тебе малышка?! – от презрительного взгляда, хлестнувшего сильнее любой пощёчины, от издевательского смеха, резанувшего по нервам, от мерзких слов, сказанных с холодной жестокостью, кровь ударила в мозг, и ярость затопила с головой.

- Такая же, как я тебе «детка», - прошипел брюнет и, прищурив необыкновенные синие глаза, хищно оскалился. – Давай, соска, шуруй отсюда. Воняешь.

Тапперт растерянно выдохнул и, резко вскочив, замахнулся кулаком, намереваясь разбить красивое, холёное лицо вдребезги. Брюнет ловко увернулся и, схватив пьяного репера за грудки, повалил на диван, сжимая горло длинными и неожиданно сильными пальцами.

- Ты, шлюха портовая, можешь на своих коллег руки распускать, а с приличными людьми будь добр, веди себя как полагается! Привыкла доминировать, доминанта херова? Так я могу отучить!

Билл крепче сжал пальцы, глядя в покрасневшее от напряжения лицо любовника, и понял, что хочет довести дело до конца. Хочет чувствовать, как короткие ногти всё сильнее царапают его кожу, пытаясь разомкнуть стальную хватку. Хочет видеть, как закатываются от удушья глаза, оставляя лишь белки с полопавшимися сосудами. Хочет слышать тихий хрип, исходящий из лишённой кислорода грудной клетки. И очень хочет увидеть последние конвульсии, когда обмякшее тело безвольной тушей распластается на диване. Вся боль, обида, горечь и несправедливость накрыла лавиной, оставляя разум где-то в стороне. Уничтожить того, кто сломал и всё ещё продолжал это делать, нисколько не раскаиваясь, вот что было в приоритете!

- Вильям! – громкий визг раздался совсем рядом и парень, дёрнувшись, всё же отпустил шею красного как помидор любовника. – Вилли, позвать охрану?

- Нет Сэми, не стоит. Девочка уже уходит, – Билл скосил злой взгляд на пребывавшего в прострации Тапперта и нехорошо оскалился. – Правда, крошка?

У Тома хватило сил лишь на кивок. Он медленно встал с дивана и, пошатываясь, побрёл к барной стойке, не понимая ровным счётом ничего.

Тапперт был из породы людей, которые смелы только со слабыми соперниками. Стоило хоть немного проявить характер, и парень терялся. Причём терялся настолько, что становился слабым и уязвимым, словно ребёнок. Билл прекрасно знал это качество своего бойфренда и раньше несколько раз пользовался преимуществом, но потом что-то пошло не так и Томас всё же сумел подмять партнёра под себя. И вот сейчас, глядя на потерянного и растоптанного репера, брюнет, наконец, вздохнул свободно.

«Начало положено. Теперь дело за тобой, Томми. Ты слишком зависим от такого адреналина, мне ли не знать».

Будто услышав мысли брюнета, сидящий на высоком табурете Томас обернулся, поднял голову и посмотрел в завораживающе синие глаза. Он, словно в замедленной съёмке наблюдал, как парень, Вильям, кажется, плавно поднялся из-за стола и направился прямиком к нему, изящно лавируя между пьяными посетителями. Двигался он настолько красиво, что Том не удержался и, вытащив телефон, сделал пару снимков, замечая насмешливый понимающий взгляд.

- Значит так, не буду ходить вокруг да около, – Вилл подошёл вплотную, вставая между ног репера, и с нажимом провёл по крепким бёдрам. – Я хочу твою задницу. Да и рот тоже.

Тапперт дёрнулся, а брюнет окатил его таким жёстким взглядом, что тот, как притихший щенок, замер, открыв рот, не сводя растерянного взгляда с одуряющее синих глаз.

– Я бываю здесь по пятницам и воскресеньям каждую неделю. Захочешь секса, вымойся хорошенько, а то воняешь, будто неделю душа не видел. О цене договоримся. Если понравишься, заплачу по двойному тарифу, – Вильям отступил и, хлопнув парня по бедру, усмехнулся. – О растяжке тоже сам позаботься, не люблю я эту херню. До встречи!

Брюнет подмигнул и направился к ожидающей его блондинке, а Томас вскочил с места, и чуть не упав, рванул домой, стараясь оказаться как можно дальше от такого позора.

Обнаружив, что денег на такси не осталось, Тапперт бегом помчался по тёмным улицам, оставляя позади квартал за кварталом. В голове набатом стучали брошенные с холодным равнодушием слова, а в глазах скопились прожигающие душу раскалённые как олово слёзы обиды. Как можно так обращаться с живым человеком? Как можно быть такой эгоистичной сволочью? Как язык повернулся сказать ему такое?!

Ярость и бессилие разрывали изнутри. Злость душила, не давая вздохнуть полной грудью. А в памяти с настойчивым упрямством всплывали ярко синие, ледяные глаза, с неприкрытой похотью следящие за жертвой…

Забежав в подъезд, Томас быстро преодолел несколько пролётов и, открыв дрожащими руками входную дверь, направился в спальню к тому, кто не посмеет вести себя подобным образом. Безмолвная кукла сегодня будет отдуваться за все неудачи Таппера и это такая же истина, как и то, что солнце встаёт на востоке.

***

Билл поморщился от неприятного жжения в пятой точке, и тихо застонав, наконец, свёл ноги вместе, стараясь не разрыдаться от нахлынувшего отвращения. Он знал, что всё будет именно так. Парень едва успел вернуться домой и смыть косметику, заваливаясь в холодную постель, как был поднят разъярённым Таппертом за волосы. Томас не скупился на оплеухи и оскорбления. Бросив Билла на дубовый стол животом, он в два счёта избавил их от одежды и ворвался в неподготовленное тело, начиная трахать, словно бездушную тварь. Ему были по боку все мольбы прекратить. Ему было наплевать на крики боли. Ему совершенно не было дела до чужого унижения. Его слишком затопило своё! Он драл любовника, разрывая душу и тело на куски, не жалея и не чувствуя. Оглушительно кончив в первый раз, Тапперт не остановился. Схватив уже не сопротивляющегося юношу в охапку, он затолкнул его в спальню и злобно усмехнувшись, сделал подсечку, наматывая длинные волосы на кулак и, притягивая к вновь ожившему члену… ночь только начиналась, а его злость разгоралась сильнее и сильнее…

Билл мог бы дать отпор. Теперь мог. Но это не входило в его планы. Чёртова любовь никуда не делась, немного преобразившись, но оставшись такой же больной. Отказать, избить, наорать, означало потерять навсегда. Тапперт не видел и не слышал его боли. Он не понимал, как можно прогнуться перед кем-то. Он не знал другой стороны и пока не пройдёт через те же испытания, не поймёт. А для этого нужно терпеть. Оно того стоит!

Парень окинул грустным взглядом сопящего в подушку любовника и тихо выскользнул за дверь, пошатываясь, добираясь до ванной. В следующий раз надо будет себя подготовить, а то ходить с порванной задницей не очень-то комфортно.

Билл невесело усмехнулся и с головой ушёл под воду, расслабляясь после изматывающего дня.

***

Три месяца спустя

- Я сегодня после колледжа задержусь. Мы с друзьями…

- Я помню, Том. Ты каждые пятницу и воскресенье говоришь одно и то же.

- Тебе плевать?

- А тебе, Том?

- Плевать.

- Тогда зачем спрашиваешь?

- Действительно. Чао, крошка, не скучай!

Оказавшись в тёплом салоне автобуса, Томас тяжело вздохнул и достал из рюкзака тетрадь с конспектами. Со своими запоями он совсем забросил учёбу, и ректор пригрозил отчислением, если тот не подтянет хвосты по всем предметам. Том старался, как мог, но два дня в неделю, были неприкосновенны. Парень перелистнул страницы и замер, с тоской вглядываясь в недавно распечатанное фото. Вильям. Такой красивый. Такой холодный. Такой неприступный. И такой желанный.

После того знаменательного знакомства, Томас впал в непонятную апатию, забив на учёбу, друзей и находящиеся на грани разрыва отношения. Ему не было дела до жалкого любовника, серой тенью снующего по квартире. Все мысли заняли невероятно синие глаза, отдаляя от реальности всё дальше и дальше. Через две недели сомнений и самобичевания, Том всё же наведался в тот клуб, откуда так хотелось сбежать. Ждал он долго, и где-то около полуночи всё же увидел объект страсти. Вилл был невероятен! В кожаных брюках, облегающих, как вторая кожа, тонкой сетке вместо кофты и небрежно накинутой на плечи кожаной косухе, парень выглядел, как сошедшая со сцены рок звезда. На его плече всё так же висела ненавистная блондинка, заискивающе заглядывающая в красивое лицо, а вокруг была шумная толпа таких же, как и он модельных красавчиков. Вильям много и громко смеялся, и Тому показалось, что сейчас самое время подкатить, начав знакомство с чистого листа, но когда Вилл попросил отсосать ему в туалете, у репера опустились руки. Нет, он не стал психовать, не устроил показательную казнь и даже сумел улыбнуться в ответ на столь пошлое предложение, но в душе неизменно поселилась страшная тоска, пожирающая всё на своём пути. Каждую пятницу и воскресенье Томас усаживался на высокий табурет возле барной стойки и, не обращая внимания на окружающих, с жадностью впитывал в себя до боли чарующий образ. Ему хотелось быть ближе. Ему как воздух было необходимо чувствовать его запах. Ощущать горячее дыхание. Слышать чуть хриплый голос…

Пару раз после таких слежек Тапперт срывался на Билле, безжалостно мучая безропотного любовника, представляя на его месте мечту с синими глазами. Но вскоре стыд и отвращение к себе заставили отойти от Билла окончательно. Томас больше не мог смотреть в эти карие глаза полные немого укора и непонимания. Он чувствовал себя грязным, рядом с этим молчаливым святошей. Его бесило осознание, что Билл до сих пор любит, поэтому и терпит. Он презирал! Ненавидел! Он любил… и любил совсем не Билла.

С грустью взглянув на снимок в тетради, Тапперт решительно подхватил рюкзак и выскочил на ближайшей остановке. Выискав глазами салон, он пересчитал наличность и, усмехнувшись собственным действиям, уверенно направился к застеклённым дверям.

Как-то Вилл сказал, что ему не нравятся дреды… что ж, начинать нужно с малого…

***

- Томас, ты ли это?

Этот голос парень узнал бы среди тысячи! Мгновенно напрягшись, репер залпом опустошил очередную рюмку водки и, сделав глубокий вдох, резко обернулся, встречаясь с пронзительно синим взглядом.

- Очень сексуально, – Вильям подошёл ближе, обволакивая ароматом дорогого парфюма и сладковатых сигарет, и протянув руку, погладил по чёрным брейдам, пропуская между пальцев гладкие косички. – Намного лучше того говна, что было у тебя на голове раньше.

Вилл засмеялся, а Томас вскочил и, схватив тонкое запястье в плен своих пальцев, потащил удивлённого брюнета к туалетам. Впихнув парня в тесную кабинку, защёлкнул задвижку и, упав на колени, ловко расстегнул кожаные штаны, стаскивая вместе с бельём. Застыв в нерешительности, Томас оглядел красивый ровный ствол и негромко выматерился, заворожено разглядывая два металлических шарика с обеих сторон гладкой головки.

- Штанга, – выдохнул Том и заметил, как член дёрнулся, наливаясь кровью.

- Она самая, малыш.

Билл судорожно выдохнул и, зажав член в кулак, провёл вдоль ствола, с удовольствием замечая, с какой жадностью Том следил за этим простым движением. Он сделал интимный пирсинг уже давно, но Томас настолько погряз в своём эгоизме, что совсем перестал обращать внимания на своего любовника. Да и когда, если он к его члену даже не притрагивался. Билл вспомнил, как совсем недавно, опьяненный обидой Тапперт, унизительно поставил его на колени и злость, прокатившись по спине, взорвалась в мозгу красным заревом, отгоняя все чувства на задний план.

- Давай детка, открой рот! - Билл толкнул зазевавшегося любовника в плечо, облокачивая о стену, и подойдя вплотную, схватил за затылок, упираясь влажной головкой в сомкнутые губы. – Соси, сука, второго шанса я тебе не предоставлю.

Тапперт тяжело сглотнул и, вопреки своему желанию вскочить и разбить нос за такое отношение, приоткрыл рот, судорожно облизнув пересохшие губы. Вдруг стало страшно потерять пусть даже такой контакт со своей мечтой. Он крепко зажмурился, когда Вильям вогнал свой член прямо в глотку. С трудом подавив рвотный рефлекс, расслабил горло, стараясь сдерживать слёзы от унижения.

Вилл трахал его в рот долго, иногда останавливаясь и вставляя член за щёку. Он, словно растягивал удовольствие, доводя себя до грани и замирая на паузе. От длительного стояния на бетонном полу колени Тома начали болеть. Челюсть уже сводило от сильных фрикций. А горло саднило от постоянно проникающей головки. Всё же металлические шарики не были подарком для его слизистой оболочки. Но парень стоически терпел весь дискомфорт, крепче сжимая стройные бёдра ладонями и глубже насаживаясь на пульсирующую плоть, получая при этом какое-то мазохистское удовольствие. Его собственный член стоял не меньше. До жути хотелось кончить и Тапперт, не переставая сосать, расстегнул ширинку, с облегчением избавляясь от давящей ткани. Вильям сделал особенно мощные толчки и, вытащив член, кончил на лицо Томаса, заливая щёки и глаза густой вязкой спермой.

- Дрочи себе! – скомандовал брюнет, хищно сверкнув синими глазищами, и Томас быстро заскользил сжатой ладонью по болезненно ноющему стволу.

Билл с садистским удовольствием смотрел на забрызганное спермой лицо любовника, водя полуопавшим членом по опухшим от долгого отсоса губам. С тщательно скрытым восторгом размазывал тёплую субстанцию по раскрасневшимся щекам. И когда Том вскрикнул, кончая себе на живот и пачкая футболку, Билл отстранился и, поправив одежду, достал из кармана стодолларовую купюру.

- Ты этого стоишь, детка, – брюнет шлёпнул ладонью по белёсой от спермы щеке и, приклеив банкноту, подмигнул. – Надо будет обязательно повторить. Чао, крошка! Не скучай!

Парень вышел из душной дурно пахнущей кабинки, а Тапперт вспомнил Билла.

Нет, он не подумал, что Билл не раз был на его месте. А в роли Вильяма выступал сам Томас, поступая так же мерзко с единственным преданным ему человеком. Он просто вспомнил, что именно эти слова он сказал своему любовнику на прощание. Репер отлепил банкноту с перепачканного лица и, почувствовав спазм в желудке, еле успел склониться над унитазом.

- Отравился что ли? – прошептал парень, вытирая губы и поднимаясь на ноги.

Влюблённые часто не замечают очевидных вещей. Мы видим только то, что хотим, в отчаянной попытке защититься от правды, закрываем глаза на отвратительную реальность. Так и Томас с благодарностью принял то, что смог ему дать парень мечты, с готовностью отгораживаясь от нелицеприятной действительности.

Неважно как, неважно почему, главное вместе.

Стадия четвёртая. Смирение.

«Бурь уже нет. Ссоры бывают реже. Приходит понимание того, что с вами живет личность, в которой есть и недостатки, и достоинства. Обычно в этот период происходит активное приспособление друг к другу. Каждый начинает понимать, что нужно начинать с себя: учиться прощать, понимать, принимать, терпеть».

Месяц спустя

Тапперт громко застонал и, выгнувшись, ускорил темп, сжимая кулак всё сильнее. Низ живота сводило от возбуждения, член был напряжён так, что вены вздулись, в висках молоточками билось возросшее давление, но разрядка не наступала. Томас жалобно заскулил и, протянув руку, обхватил запястье Вильяма, в блаженстве распластавшегося на огромной кровати.

- Ви… пожалуйста…

- Сам, Томми, сам.

Билл отдёрнул кисть и ухмыльнулся, наблюдая за сменой эмоций на красивом лице.

«Что, Томми, неприятно? Больно? Гадко? Это всего лишь цветочки, милый. Я заставлю тебя испытать все до единого унижения, через какие прошёл по твоей милости! » Билл закинул руки за голову и свистнул, обращая на себя внимание сосредоточившегося на дрочке любовника.

- Можешь кончить мне на живот, если это поможет, но если я заведусь, опять придётся сосать.

Том быстро кивнул и, перекинув ногу через стройные бёдра, навис над жилистым телом брюнета. Рука задвигалась в бешеном темпе, то и дело соскальзывая с воспалённой плоти и теряя ритм. Он наклонился ниже и, усевшись на пах, потёрся о полу возбуждённый член любовника.

- Я тебе не разрешал до меня дотрагиваться! – Билл подкинул колени и толкнул парня под зад. – Дрочи и смотри мне в глаза!

Томас покорно кивнул и, приподнявшись, снова набрал темп, не отводя горящего взгляда от потемневших синих глаз. Было обидно, что с ним обращаются, как с уличной девкой. Было страшно от того, насколько быстро собственная гордость и самолюбие испарились перед этим невероятным красавчиком. И было… приятно и радостно, что неприступный брюнет разрешил такую малость, как кончить себе на живот. Обычно их встречи заканчивались тем, что Тапперт сосал в туалете или вообще под тёмной лестницей, а потом рукой доводил себя до оргазма после того, как Вильям уходил, предварительно погладив по испачканной спермой щеке. Сегодня же всё было не так. Первый раз в кровати. Первый раз Вилл не ушёл, кончив. И первый раз хоть как-то участвовал в его разрядке. Томас закусил губу, сдерживая громкий стон, и с широко распахнутыми глазами проследил за тонкими пальцами брюнета, взметнувшимися в воздух и невесомо опустившимися на побагровевшую головку, растирая смазку по нежной коже. Это стало последней каплей и парень, дернувшись, кончил на плоский живот, заливая мутной вязкой субстанцией бледную кожу. Билл смотрел на это и невольно вспоминал себя в такие же моменты с Томом. Тот никогда не помогал. Тапперт с ехидной ухмылкой следил за краснеющим от стыда партнером и произносил единственную фразу…

- Вылижи всё! – Билл дёрнул Томаса за запястье и наклонил к своему животу, хватая за затылок и вжимая лицом в тёплую сперму. – Чтобы блестело!

Том втянул носом воздух, восстанавливая дыхание после неслабой разрядки и, принялся вылизывать подрагивающий живот, отчего-то подумав о Билле. Нет, он не вспомнил, как сам не раз так же издевался над своим парнем. Он подумал, что если бы Билл попросил его сделать такое, послал бы заморыша далеко и надолго. А может, и по роже врезал бы. С Вильямом таких мыслей не возникало совсем. Его приказам хотелось подчиняться, и Томас с удовольствием плыл по течению, не задумываясь о правильности происходящего.

- Вилл? – Томас лёг на живот рядом с любовником и приподнялся на локтях, вглядываясь в красивое расслабленное лицо. – Давай завтра сходим куда-нибудь? Вдвоём. Без твоих шестёрок и этой сучки Саманты.

- Как ты её назвал? – Вильям приоткрыл глаза и гневно нахмурил брови.

- Прости… - Том подполз ближе и, нависнув над партнёром, нежно поцеловал в нос. – Просто она… я… фак…

- Ревнуешь? – Билл ухмыльнулся и, оттолкнув парня, начал не спеша натягивать на себя узкие джинсы.

- Что у тебя с ней?

- Она мой лучший друг.

- Друг, мечтающий залезть тебе в штаны.

- Ну что я могу поделать. Не она одна об этом мечтает, – Билл рассмеялся и, шлёпнув Тома по заду, поднялся с кровати. – У тебя наверняка тоже имеется парочка любовников.

- Только ты.

- Врёшь.

- Вру. Есть один… но это так… шлюшка для снятия напряжения.

Билл вздрогнул и резко обернулся, всматриваясь в совершенно спокойное лицо. Том действительно считал его бездушной подстилкой. Стало больно. Больно так, что сердце сжало тисками, а перед глазами замелькали чёрные точки.

- Брось его, – натянув футболку, Билл подхватил с тумбочки мобильник и поправив волосы, хищно зыркнул на обнажённого парня. – Если ты со мной, то только со мной. В воскресенье жду тебя здесь же в восемь, и не опаздывай.

- А как же завтра? Я думал мы…

- У меня другие планы. Твои дни пятница и воскресенье, солнце.

Билл подмигнул растерянному партнеру и, махнув рукой, вышел из душного чилл аута, стараясь не заорать в голос.

Вызвав такси, он назвал адрес и, откинувшись на спинку кресла, наконец, дал волю слезам, осознавая, что сил бороться остаётся всё меньше.

***

Билл распахнул глаза и добела прикусил губу, сжимая в кулаках одеяло. Он опять пришёл. Он всегда приходил после встреч с Вильямом. Прогнувшаяся кровать. Горячее дыхание в спину. Запах перегара в воздухе. Стянутые боксеры и резкий рывок в неподготовленное тело. Стало так противно, что к горлу подступила желчь, а желудок сжало сильнейшим спазмом. Билл крепко зажмурился и максимально расслабившись, стал ждать, закусив зубами угол подушки. В памяти всплыли слова, что он всего лишь шлюха для разрядки, а перед глазами встало равнодушное лицо некогда любимого человека. Боль, не физическая, а душевная, затопила лавиной, заставляя разум отключиться от происходящего.

«Всё, хватит! Не могу! Не хочу! К чёрту такую любовь, которая приносит только боль! Разве я заслужил подобное отношение?! »

Билл дёрнулся, пытаясь вырваться. Томас схватил тонкие запястья, прижимая к кровати и, ускорил темп, другой рукой до синяков впиваясь пальцами в бёдра. Сделав пару резких толчков, Тапперт застонал и, вздрогнув, излился глубоко в любовника. Откатившись на противоположный край кровати, парень тяжело вздохнул и уставился в потолок, лениво наблюдая за игрой солнечных лучиков.

- Нам надо расстаться, – сквозь зевок прошептал Том и, повернув голову, посмотрел в спину безвольно распластавшегося тела.

- Расстаться? – Билл поднялся и, обмотав бёдра простынёй, с презрением уставился на рэпера. – Ты шутишь? Тебе не кажется, мы уже примерно полгода назад расстались! Всё, что нас связывает, это моя задница, которую ты так привык использовать по назначению!

От язвительных ноток в окрепшем голосе и гневного блеска карих глаз у Тома дрогнуло сердце. Он и забыл, каким диким может быть этот мальчишка в гневе. Усмехнувшись, Тапперт прищурился и обвёл долгим взглядом стройную фигуру. Взгляд зацепился за нехилый стояк под тонкой тканью простыни, и наглая улыбка сама собой наползла на лицо.

- Ты не кончил, малыш, – Томас закинул руки за голову, как совсем недавно Вильям и кивнул на свой живот. – Давай. Сделай это на меня. Я давно не видел твой член.

Билл улыбнулся и, развернувшись, подошёл к письменному столу. Вытащив что-то из ящика, парень плавной походкой вернулся обратно и, встав коленями на кровать, наклонился к довольному лицу.

- Мы расстались, Томми, не забыл? – ласково прошептал брюнет, задевая губами небритую щёку. Раздался щелчок, и основания члена коснулось что-то холодное. – Если ещё хоть раз до меня дотронешься, я отрежу твой поганый отросток пока ты будешь спать!

Томас, как зачарованный смотрел в горящие ненавистью карие очи, а в голове билась какая-то неясная мысль. Глаза… голос… интонация… уже было…

Парень медленно перевёл взгляд вниз и задохнулся от ужаса, увидев в руках юноши острый нож, сверкающий холодной сталью в непосредственной близости от яичек.

- Ттты с ума сошёл?! – Тапперт дёрнулся и попытался отползти, но острое лезвие надавило сильнее, заставляя застыть в ужасе.

- Давай договоримся, – Билл усмехнулся, и невесомо касаясь чувствительной кожи, прошёлся холодным железом по всему стволу, поднимаясь к головке. – Я отсюда съезжать не собираюсь. Ты, как я понимаю, тоже. Значит, придётся терпеть друг друга в статусе соседей. Ты не лезешь в мою жизнь. Я не лезу в твою. Вход в мою комнату для тебя закрыт окончательно, даже если просто что-то надо спросить, – Билл несильно нажал кончиком ножа на влажную головку и расплылся в хищной улыбке. – А если дотронешься до меня, кастрирую не задумываясь! Клянусь! Мы поняли друг друга?

Том заторможено качнул головой, не отводя растерянного взгляда от такого знакомого хищного оскала, и облегчённо выдохнул, когда брюнет, отстранившись, встал с кровати.

- Выметайся!

Билл знал, сейчас Том ни спорить, ни выяснять отношения не будет. С ним всегда так. Он впадал во временный ступор, когда получал неожиданный отпор. Это давало кое-какое преимущество.

Как только за ним закрылась дверь, Билл вытащил телефон и, услышав тёплый голосок, ласково улыбнулся.

«Сэми, и почему я не могу разлюбить этого ублюдка? Из нас могла бы получиться шикарная пара».

- Сэм, сегодня я поставлю точку в этом фарсе. Мне нужна твоя квартира и пара девочек пораскованней. Скоро буду.

***

Томас устало опустился на кровать и, откинувшись на подушки, задумчиво уставился в потолок, пытаясь осмыслить только что произошедшее.

Билл… его тихий, покорный и безропотный мальчишка показал зубки?

Парень вспомнил горящие ненавистью глаза, метающие молнии, и снова на него обрушилось странное чувство дежа вю. Он уже видел этот взгляд. Уже слышал этот яд в голосе. Уже чувствовал на себе эту ауру презрения и ярости, ощущаемую даже на расстоянии.

- Какого чёрта?!

Томас вскочил с постели и подошёл к окну, хватая полупустую бутылку бурбона. Неясные мысли обрывками кружили в голове, не желая складываться в общую картину. Казалось, он упускает что-то очень важное. Знать бы ещё, что!

Изматывающие недоотношения с синеглазым красавчиком. Алкоголь, ставший вечным спутником. И до одури неправильное сосуществование с теперь уже бывшим парнем, соответственно сказались на мозговой активности, превращая мыслительный процесс в невероятный кавардак из хаотичных образов.

Том сделал большой глоток алкоголя и вздрогнул от внезапно завывшего мобильника. Подхватив аппарат, взглянул на экран и застыл в изумлении.

Вильям!

Трясущимися пальцами Том принял звонок и осторожно поднёс трубку к уху, прохрипев севшим от волнения голосом, тихое «Да».

- Томми, хай! У меня тут окно образовалось в расписании. Ты ещё не передумал встретиться? Вдвоём?

- Я? А… ты… а….

- Что ты блеешь?! Хочешь трахаться? Нет?

- Трахаться? Кккак? – Том, как подкошенный рухнул на кровать и уставился в дверь, пытаясь взять себя в руки.

- Членом в попу, милый! Хочу тебя так, что яйца трещат!

- Ааа… я… эммм…

- Бл*дь, да что с тобой?! Обкурился что ли? Ладно, х*й с тобой, найдутся желающие.

Абонент отключился, а Том прикрыл глаза и судорожно вздохнул. Вилл предлагал полноценный секс? После того, как месяц даже дотрагиваться до себя не разрешал. Вернее разрешал… ртом. Томас вскочил с дивана и, забегал по комнате, ругая себя, на чём свет стоит. Он так долго ждал этого, а сейчас просрал за одну секунду! Поражаясь собственной тупости, парень нашёл в телефоне знакомый номер и как только гудки прекратились, нервно заорал:

- Не надо желающих! Куда ехать?!

- Ммм, сладкий, таким ты мне больше нравишься. Фридрихштрассе 14 и побыстрее. Да, и растянуть себя не забудь, если не хочешь, чтобы больно было.

Билл расхохотался и отключился, а Том, продолжая слушать гудки, ошарашено уставился на своё отражение в зеркале. Только что его, как продажную девку вызвонили для банального траха без прелюдий и сантиментов, а он стоял и улыбался! Томасу было похрен, как прозвучало приглашение, и кого сегодня будут использовать в роли девочки. Он услышал лишь, что нравится Вильяму и адрес, по которому его ждут.

Том столкнулся с Биллом в коридоре и с удивлением отметил про себя, что мальчишка выглядит неважно. Горящие огнём щёки, лихорадочный блеск в глазах, капельки пота на влажных висках.

- Ты не заболел? Может, стоит в больницу…

- Том, тебя это больше никак не касается. Не жди меня сегодня, я у друга останусь.

Юноша застегнул замок на кожаной куртке и, подхватив с пола рюкзак, посмотрелся в зеркало, вытирая со лба пот.

- У какого ещё друга? - Томас аж рот открыл от неожиданности. В сердце что-то кольнуло, а в голове начало шуметь. – Хотя, и это не моё дело. Билл, ты прости меня за всё. Я, наверно, дерьмовый человек, раз не смог понять твоей любви. Надеюсь, ты встретишь подходящего парня и будешь счастлив. Я действительно очень этого хочу. Мир?

Билл широко распахнутыми глазами смотрел на протянутую ладонь Тапперта, и ему становилось страшно. Том не кричал, не игнорировал, не издевался и не пытался унизить. Он действительно решил, что между ними всё кончено? Он на самом деле поставил жирную точку? Ну уж нет, Томми, не для того я затеял эту игру, чтобы так просто отпустить. Ещё посмотрим, кто кого. Юноша робко улыбнулся и протянул руку, вкладывая пальцы в тёплую ладонь.

- Мир, Том. Я тоже надеюсь, что твой новый спутник сможет подарить тебе то, чего не удалось мне. Ты не дерьмовый человек. Просто не забывай, что в отношениях есть два партнера. Две личности. Два сердца. Нельзя жить только своими потребностями, используя вторую половинку лишь для удовлетворения собственных нужд. Иногда отдавать намного приятнее, чем брать. И я сейчас не о сексе, – невесело усмехнулся Билл, заметив пошлую ухмылку на губах рэпера.

- А ты хотел бы вернуть наши отношения в прежнее русло?

Томас задумчиво посмотрел в карие глаза и вдруг понял, насколько они красивы. Без грамма косметики, с красными полопавшимися сосудиками, пушистыми ресничками и щемящей застывшей тоской.

- Нет, Том. То, что творилось с нами последнее время я и врагу не пожелаю пережить. Пора отпустить и двигаться дальше.

Билл улыбнулся, и чуть сжав шершавую ладонь, убрал руку в карман, выходя за порог.

- Ты чертовски прав, парень.

Томас улыбнулся закрытой двери и неосознанно сжал ладонь в кулак, стараясь продлить ощущение родного прикосновения.

Бросив взгляд на часы, Том вскрикнул и бросился в ванную комнату, вспоминая, где у них завалялась смазка. Остаться с порванным задом в свой первый раз, совсем не хотелось.

Стадия пятая. Служение.

«Во всех предыдущих этапах хорошие поступки подразумевали под собой ответную реакцию. Оба партнёра, делая что-то хорошее своей половинке, осознанно или неосознанно ожидали ответного поведения. В период служения приятное хочется делать просто так, потому что человек дорог, потому, что к этому уже готова душа. Если кто-то один задерживается на предыдущем этапе, другой собственным поведением ускоряет процесс. Безвозмездное служение – это первые ростки любви».

- Ты плохо выглядишь, – Саманта подошла к распластанному на диване Биллу, и присев, погладила по щеке. – Похоже температура.

- Не страшно… сейчас всё пройдёт. Я экстази принял. Через пять минут мне будет похрен и на температуру, и на весь мир в целом, – Билл медленно поднялся и потрепал ошарашенную подругу по макушке. – Сэм, ну не смогу я его без допинга трахнуть. Эта сволочь сегодня, будто поиздеваться решил. И прощения за всё попросил, и признал себя абсолютным дерьмом, и даже счастья в личной жизни пожелал! Сука!

Парень с силой ударил по дивану и, резко вскочив, подлетел к бару, доставая бутылку текилы.

- Так ты же и хотел, чтобы он раскаялся и признал свою ошибку…

- Сэм! Какое нахрен раскаяние?! У него всего лишь не вовремя призрачная совесть проснулась! Этот кобель и не собирался признавать свои ошибки! Знаешь, как это звучало?! – Билл сделал большой глоток горячительного и невесело усмехнулся. – Я нашёл кое-кого получше, чем ты, и тебе желаю того же! Уверен на все сто, как только вышел за дверь, этот недоносок помчался себя растягивать!

- Фу, избавь меня от таких подробностей! – Саманта усмехнулась и, услышав звонок в дверь, вышла из холла.

Билл окинул взглядом разложенный диван, накрытый тёмно синим мягким пледом и невольно поёжился, вспомнив, зачем он здесь. Сегодня он покажет Тому, насколько больно может ранить эгоизм партнёра. Даст на собственной шкуре ощутить, каково это, быть в роли подстилки. Заставит в полной мере почувствовать на себе равнодушие и презрение. И уж если это не откроет глаза Тапперту, то и бороться больше не за что.

Со стороны коридора раздался мелодичный смех и в комнату ввалились две изрядно подвыпившие девицы. Надо сказать, выглядели они сногсшибательно и Билл, хищно облизнувшись, направился к гостьям.

- Билли, это Ким и Ники, как заказывал, – Саманта натянула на плечи тонкую кожанку и, чмокнув друга в щёку, направилась к двери. – Позвони, когда закончишь тут. И Билл… ты поосторожней… не переборщи. В общем, без жертв и разрушений.

Девушка, хихикнув, вышла из квартиры. Билл, почувствовав, как наркотик, проникая в кровь, отключает разум, отдался во власть умелым ручкам обворожительной шатенки и не менее очаровательной рыжей бестии.

***

- Фридрихштрассе четырнадцать.

Пробубнил под нос Том и толкнул массивную дверь подъезда. Только сейчас до него дошло, что Вильям не назвал номер квартиры. В панике оглядевшись по сторонам, парень вытащил мобильник и нажал на кнопку.

- Какой пид*р смеет отвлекать меня от секса?!

Громкий голос раздался так неожиданно, что Томас подскочил на месте, хватаясь за стену.

- Вилли, это Том. Ты что, не один? – сердце пустилось вскачь, когда на заднем фоне раздался визг и женский смех.

- Томми, девочка мояяя, - пьяно протянул развеселившийся голос и икнул. – Тебя слишком долго не было, а я так сильно трахаться хотел! Стоп! А почему ты до сих пор не у меня?

- Да я вроде как у тебя… - прошептал Тапперт севшим голосом и на мгновение почувствовал отчаянное желание сбежать.

- Чего ты там лепечешь, прЫнцесса моя?

- Я в подъезде. Ты номер квартиры забыл сказать.

- Ноу проблем! Второй этаж, тридцатая квартира. И тащи свою задницу побыстрее, пока я в тонусе! – трубка разразилась громким хохотом и отключилась, а Том покачал головой и направился к лестнице, игнорируя лифт.

Каждый шаг давался с огромным трудом. Ноги, словно налились свинцом, отказываясь подчиняться хозяину. В голове вился хоровод неясных мыслей, заставляя нервно кусать губы. Парень не мог понять, какого хрена вместо того, чтобы послать этого чокнутого гада он, как послушная марионетка подчиняется его приказам?

Да красив! Чертовски красив! Но и его Билл обладал вполне шикарной внешностью, в чём-то даже превосходя холодного и надменного Вильяма.

Сексуален, не поспоришь. Но и в Билле раньше было этого с лихвой. Раньше… Томас поежился, вспомнив тоскливый обречённый взгляд бледного любовника, и тут же перед глазами вспыхнул похотливый хищный прищур синих глаз.

Этому взгляду хотелось подчиняться. За мимолётную нежность в холодных омутах можно было простить любую обиду. А за хриплые низкие стоны, от которых по телу неизменно пробегали мурашки, хотелось сделать всё возможное и невозможное, отдавая себя целиком и полностью.

Вынырнув из собственных размышлений, Тапперт подошёл к приоткрытой двери, из-за которой доносилась громкая музыка и, глубоко вздохнув, шагнул внутрь.

Увиденное заставило замереть на месте. Обнажённый Вильям, распластавшись на разворочанной постели, громко стонал, вцепившись длинными пальцами в волосы ублажающих его тёлок. Запрокинув голову, парень хрипло рычал, натягивая на свой член поочерёдно, то один, то другой рот, иногда вздрагивая от пробегающих по телу судорог удовольствия. Бесцеремонно отдёрнув голову рыжей, он направил её лицо к яичкам, одновременно с этим подталкивая шатенку к освободившемуся органу. Та, словно только этого и ждала, жадно набросилась на пульсирующую плоть, быстро двигая головой и вбирая член до самого основания. Когда рыжая начала облизывать мошонку, Вилл гортанно застонал и, распахнув глаза, перевёл затуманенный взгляд на порог.

- Томми, наконец-то. Не хорошо заставлять себя ждать! – парень удержал голову любопытной девушки, и резко нажав на затылок, подбросил бёдра, всаживая ей член в самое горло. – Я, ах, уже хотел без тебя начать. Мммм… Ники, - Билл потянул за рыжую гриву и кивнул на Тома, – подготовь мне мальчика как следует.

Тапперт, как в замедленной съёмке наблюдал за разворачивающимся действом.

Вот Вильям, бросив равнодушный взгляд в его сторону, ставит шатенку раком и резко врывается в извивающееся тело, начиная мощные удары бёдрами…

Вот он сам… уже раздетый… почему-то на мягком паласе, а над его пахом склонилась копна рыжих волос, неприятно щекоча бёдра…

Вот Вилл кидает девушке вибратор и просит вставить в своего мальчика…

Том не сопротивляется. Не возбуждается. Не реагирует и, кажется, не дышит…

На что он надеялся, притащившись к этому холодному равнодушному человеку?

Что он признается в чувствах? Поклянётся в вечной любви? Предложит стать парой? Бред! Такие, как Вильям, могут только использовать по прямому назначению. Перед глазами неожиданно возник до боли родной образ с мягким потухшим взором. Билли…

Тихий голос, как шелест пронёсся в пространстве, заставляя сердце сжаться от оглушительной боли.

«…мы уже примерно полгода назад расстались. Всё, что нас связывает, это моя задница, которую ты так привык использовать по назначению».

Движения в теле прекратились и Томас, распахнув глаза, увидел хищный прищур синих глаз.

- Ну, что детка, пришло время проверить твой зад на прочность, – Вильям подмигнул, и пошло облизнувшись, закинул ноги Тапперта себе на плечи, резко врываясь в обжигающее нутро. – Хорошая дырка. Нерастраханная.

Том вздрогнул как от удара и вцепился пальцами в длинный ворс ковра, не зная, от чего сейчас больнее. От жёстких толчков в напряжённом теле? От пристального взгляда двух шалав, в обнимку развалившихся на диване и с презрительной усмешкой на губах, наблюдающих за происходящим? От грубых циничных слов, которые он сам не раз говорил? Или от обрушившегося на усталый мозг понимания, насколько зеркально всё, что сейчас с ним происходит?

Вильям вышел из любовника и, рывком перевернув на живот, дернул за бёдра, поднимая зад.

- Не хочу смотреть на твою кислую рожу. Если у тебя не стоит, это не значит, что я должен остаться без секса.

Том зажмурил глаза, а в памяти всплыл практически такой же случай, когда он в очередной раз решил проверить выдержку Билла и трахнул его на глазах у двух случайных собутыльников, которых притащил из клуба…

Тапперт прикусил губу от боли разливающейся по телу и вспомнил, с каким ужасом Билл умолял его остановиться. Он не остановился. Более того, увидев, что любовник нисколько не возбуждён, он прокричал ему те же самые слова, что сейчас услышал в свой адрес. И, кажется, накрыл его лицо полотенцем, чтобы не видеть горьких слёз, текущих по бледным щекам. Что и кому он хотел доказать? Что в их паре он настоящий самец, доминирующий альфа, приручивший непокорную сучку? Откуда вообще появилось такое желание? Билл никогда не претендовал на лидерство, иногда лишь робко напоминая об уважении и равноправии. Он любил Тома со всеми его недостатками. Смирился с участью вечного пассива. Безропотно подчинился эгоизму любовника, забывая о себе… практически похоронил себя заживо ради того, чтобы быть рядом…

Томас всхлипнул и, наконец, завыл в голос, утыкаясь лбом в ковёр. Его разрывало на части от осознания собственной ничтожности. Он вдруг вспомнил, с каким наслаждением издевался над своим мальчишкой, заставляя подчиняться любым приказам. Его фантазия не знала границ, заходя с каждым разом всё дальше, в попытке унизить, сломать, растоптать…

Вильям больно толкнул в спину и повалил парня на пол, сдвигая ноги вместе.

- Сожми попку, малыш, а то твоя дырка уже не такая узкая.

Том попытался вывернуться, но сильные руки крепко сцепили запястья над головой.

Новый рывок и новая боль. В таком положении трение увеличилось, и Том чуть не заорал от режущих ощущений. Как бы он себя не подготавливал, но первый раз не проходит без дискомфорта даже с самым внимательным партнёром. Чего уж говорить о том, кто относится к тебе, как к резиновой кукле.

Билл, быстро двигая бёдрами, полностью лёг на спину партнёра и больно прикусил плечо, сбиваясь с темпа и дрожа всем телом. Его ломало от удовольствия. Наркотик всё ещё действовал, но сознание постепенно возвращалось, заставляя тело реагировать намного острее. Как бы он не был зол или обижен, Тапперт был тем, кого он любил до сумасшествия. Да, он с содроганием вспоминал всё издевательства и унижения, но больная, страшная в своём безумии любовь не отпускала, заставляя сердце обливаться кровью, от тихих всхлипов. Билл приподнялся на локтях и, схватив Тома за подбородок, повернул лицо к своему, со смятением разглядывая влажные от слёз скулы. Тапперт плачет? Это что, шутка такая? Билл несильно шлёпнул ладонью по щеке, заставляя распахнуть глаза, и зло прищурился.

- И чего ты разнылся, скажи на милость? Решил себя жертвой насилия выставить? Напомню, сладкий, ты сюда пришёл добровольно. Смазанный и растянутый. Так какого х*я сейчас ведёшь себя как малолетка потерявшая девственность?

Билл подумал, что, скорее всего слезы любовника связанны именно с тем, что его поимели. Он же «мужик», «самец»! Эта мысль так резанула по натянутым нервам, что Билл вскочил на ноги и, рванув Тома за бёдра, поставил раком, резко насаживая на стоящий колом член.

- Девочки, как вам мой мальчик? Правда, он хорош в этой позе?

Том рвано выдохнул, глотая солёные слезы, а перед глазами вспыхнула картинка, как он, повалив Билла животом на кухонный стол, стянул спортивки, лишь немного оголив ягодицы, и резко ворвался в нерастянутый проход, на сухую.

« - Парни, как вам моя детка? Правда, хороша в этой позе?

- Том, я хочу твою сучку. Ты ж уступишь по дружбе?

- Вот когда мне эта дырка окончательно надоест, тогда и договоримся, а пока только смотрим, но руками не трогаем».

Тапперт почувствовал, как Вилл, до синяков сжав бёдра, с силой рванул на себя, и судорожно дёрнувшись, громко заорал, выстреливая тугой струёй глубоко в горящий огнём проход. Сперма обожгла изнутри и Том, замычав, рухнул на пол, соскальзывая с члена довольного парня. Сложившись пополам, Томас подтянул колени к груди, чувствуя, как из зада тёплой струйкой вытекает чужая сперма и… заорал.

Девушки испуганно подскочили на диване, непонимающе глядя на парня на полу.

Билл медленно встал, усилием воли заставив себя не броситься к любовнику с утешениями, и схватив с тумбочки пачку сигарет, закурил, пуская сизый дым кольцами и лениво наблюдая, как они растворяются в воздухе. В голове было пусто, как и в душе.

Если Тапперт сейчас оплакивает потерянную невинность, значит, всё было напрасно, а если…

- Томми, ну чего так убиваться? Подумаешь, поимели. Ты же сам был не против, что вдруг случилось?

Томас, скривившись от боли во всём теле, медленно поднялся на ноги и стал одеваться, стараясь не делать лишних движений. Сердце сжало как в тисках, не давая сделать полный вдох. Парень натянул джинсы, футболку и, прихватив с кресла толстовку, подошёл к зеркалу в прихожей. Обувшись, он оглядел бледное измученное лицо, и в отражении на миг увидел Билла, забывая как дышать. В очередной раз поток безграничной боли обжёг нервные окончания, вырывая из груди тихий стон. Том вздрогнул, глядя в собственные глаза и схватив с полки тяжёлый подсвечник, со всей силы ударил по гладкой поверхности. Стекло не брызнуло на пол тысячью красивых осколков, как это бывает в кино. Но по поверхности паутиной расползлись уродливые трещины, отражая ненавистное лицо в умноженном варианте. Сзади послышались приближающиеся шаги, и на талию легла холодная ладонь.

- Неужели настолько жалеешь, что лёг под кого-то?

- Жалею, что первым оказался ты, а не…

- А не… кто?

- Теперь это уже не важно, – Томас убрал тонкие пальцы со своего бедра и грустно улыбнувшись, обернулся к Вильяму, заглядывая в синие глаза. – Спасибо за урок. Иногда, чтобы понять, насколько ты уродлив, нужно взглянуть на себя со стороны. Один хороший человек сказал мне недавно, что в отношениях есть два партнера. Две личности. Два сердца… иногда отдавать намного приятнее, чем брать.

- Что-то я не заметил, чтобы тебе было приятно, – тяжело сглотнув, прошептал Билл, чувствуя, как ноги становятся ватными.

- Ты не тот партнёр… не та личность и совсем не то сердце. Прощай Вильям, надеюсь, больше никогда не встретимся.

Том шагнул за порог, а Билл дрожащими губами прошептал:

- К своей шлюшке возвращаешься?

Томас остановился, сжал кулаки и, тряхнув головой, сделал глубокий вдох, успокаиваясь.

- К любимому, Вилли. К любимому.

***

Обмотав бёдра полотенцем, Томас вышел из ванной и, не включая в квартире свет, направился по коридору, едва различая в темноте очертания предметов. Оказавшись перед нужной дверью, сделал шаг и застыл, прикладываясь лбом к косяку. Перед глазами вспышками замелькали кадры недавнего прошлого. Он, злой на весь мир, собственнически распахивает ногой дверь и, не спрашивая разрешения, врывается в личное пространство того, кто уже привык к такому обращению. Тому не важно, спит юноша, бодрствует или готовится к зачётам, главное удовлетворить свою похоть, забив на желания партнёра. Без ласк, прелюдий, растяжки и банальной смазки… быстро, грубо, равнодушно, оставляя после себя лишь униженное и растоптанное тело…

Тапперт судорожно вдохнул, и вошёл в темноту, уверенно продвигаясь к кровати.

Постельное бельё всё ещё хранило его запах… такой родной… успокаивающий.

Парень забрался с ногами на постель и зарылся носом в подушку, давая волю слезам. Он искренне не понимал, как мог быть настолько слеп и безумен. В своём желании подчинить, он растерял всё светлое, что когда-то было главной составляющей их с Биллом отношений. Придумывая каждый раз всё более изощрённое издевательство, он не замечал, как механизм саморазрушения пришёл в действие, подводя к пропасти, из которой на него издевательски смотрело собственное отражение, уродливое и невероятно правдивое.

Томас повернулся на бок и взял с тумбочки фото в рамке. Раньше оно стояло на самом видном месте, озаряя их улыбками всё пространство. Теперь снимок лежал перевёрнутым, придавленный сверху тяжёлым будильником, словно Билл боялся увидеть то, от чего давно не осталось и следа…

Том провёл кончиками пальцев по улыбающимся лицам, склонившимся друг к другу, и с улыбкой вспомнил, что именно шептал ему Билл, в момент, когда Альфред решил заснять влюблённую парочку.

« - Томми, поклянись, что исполнишь одно моё желание.

- Для тебя я могу миллион желаний исполнить, ты же знаешь.

- Не нужен мне миллион. Только одно, но обязательно исполни.

- Билл, я клянусь, что даже если попросишь меня вырвать сердце из груди, сделаю это, не задумываясь, и брошу к твоим ногам.

- Глупый. Зачем ты мне без сердца будешь нужен? Я просто хочу, чтобы ты всегда оставался таким, как сейчас. Всегда люби меня и никогда не предавай. Это всё, что мне в этой жизни важно.

- Я клянусь тебе, так и будет».

Клянусь… клянусь… клянусь…

Слова гулким эхом отдавались в голове, а перед глазами стояла счастливая улыбка самого родного человека.

Вздрогнув от хлопка входной двери, Том вскочил на ноги и, вытерев с лица солёные слёзы, бросился в коридор, чувствуя, как сильно забилось сердце. Включив в прихожей свет, парень удивлённо приподнял брови и бросился к сидящему на полу Биллу. Юноша, часто облизывая пересохшие губы, упёрся затылком в мягкую обивку двери и мелко дрожал. На впалых щеках алел лихорадочный румянец. С влажных висков струйками стекал пот, а из приоткрытых губ вырывался тихий хрип, вперемешку со свистом. Томас подхватил безвольное тело на руки и, уложив на диван, схватил телефон, набирая номер скорой.

***

Очаговая пневмония. С таким диагнозом врачи доставили Билла в местную больницу, по дороге отчитав Тома за то, что вовремя не заметил начало болезни. Оказывается, Билл был болен уже как минимум дня три. И обрати он вовремя на это внимание, можно было запросто избежать таких тяжёлых последствий. Но разве мог Томас признаться добродушному пожилому доктору, что ему было плевать, в каком состоянии находится его парень? Разве мог сообщить постороннему человеку, что настолько прогнил и превратился в мразь, что совершенно не замечал ни болезненно усталого вида, ни выступившей испарины, ни дрожи в тонком теле. Только в последнюю их встречу, Тапперт обратил свой взор на неважный вид сожителя, тут же отметая всю заботу за ненадобностью.

День за днём сидя возле койки метавшегося в бреду любовника, Том всё больше и больше себя ненавидел. Слова клятвы до сих пор стояли в ушах. А боль от того, что не сдержал её, била по сердцу острыми ножами, вспарывая и забирая остатки жизненных сил.

В момент острого кризиса, когда даже врачи не давали никаких гарантий, Том первый раз помолился. Просто пришёл в непримечательную церквушку и, встав перед иконой распятого Христа, начал шептать о прощении и пощаде. Слёзы ручьём бежали по щекам, принося облегчение. Сжимающие грудную клетку тиски постепенно отпускали, а в чувствах и эмоциях наконец-то, впервые, за долгое время появился свет, от которого хотелось улыбаться.

В тот же день Билл пришёл в себя. Он не прогонял Тома домой, не отворачивался, но и на разговор никак не шёл. Замкнувшись в себе и своих мыслях, юноша целыми днями лежал, уставившись в потолок, позволяя Тапперту тихой тенью присутствовать рядом. За неделю они не сказали друг другу и пары предложений, ограничиваясь лишь взглядами и кивками, но казалось именно такое общение, возродило их незримую связь, которую они так легкомысленно потеряли.

Всё чаще Томас ловил себя на мысли, что чувствует себя, словно в первые месяцы их знакомства. Билл так же не преступен, а Томас, как влюблённый пятиклассник с придыханием следил за каждым жестом молчаливого юноши, стараясь предугадать любое его желание. Когда он поймал себя на мысли, что снова начал нервничать из-за подбора гардероба перед очередным походом в больницу, на душе стало настолько радостно, что он не выдержал и закричал в голос, подставляя счастливое лицо солнечному свету. Его чувства вернулись умноженные во сто крат. Только потеряв, он понял, каким сокровищем обладал. Только пройдя через личный ад, смог увидеть, насколько безжалостен был к любимому человеку. И лишь оказавшись у края пропасти, нашёл в себе силы остановиться и повернуть обратно, к тем временам, когда они были безмятежно счастливы.

Кто сказал, что нельзя повернуть время вспять?

Сейчас они с Биллом даже не друзья. А это ли не шанс начать всё с чистого листа, изменив в прошлом опыте пару деталей, и не пропустить важные повороты, ведущие прямиком к счастью.

***

- Что на тебя нашло? – Билл удивлённо оглядел стол и растерянно опустился на табурет, придвигая ближе большую тарелку с вкусно пахнущим омлетом и румяным беконом.

- Просто… ты только после больницы, похудел. Откармливать тебя буду. – Том широко улыбнулся и поставил перед удивлённым парнем дымящуюся кружку ароматного кофе.

- Раньше тебя это как-то не заботило, – Билл взял вилку и, зацепив кусок ароматного мяса, недоверчиво оглядел со всех сторон, словно выискивая подвох.

- Билл… - Томас опустился напротив и серьёзно посмотрел в карие глаза. – Ты сможешь меня когда-нибудь простить за то, что я успел натворить в твоей жизни?

- Том, не надо, – Билл отложил вилку и встал.

- Нет, постой, просто выслушай! – Томас вскочил на ноги и, схватив юношу за запястье, крепко прижал к себе, начиная сбивчиво шептать на ухо. - Я никогда раньше не задумывался над своими поступками, живя лишь минутными порывами. Взбрело в голову – сделал. Понравилось – сделал ещё раз. Не остановили, не запретили, не отказали, значит можно. Значит, имею право. Ты же сам знаешь, с соображалкой у меня туго. Мне надо конкретно в челюсть давать, если я что-то не так делаю, а не ждать пока сам соображу, доводя ситуацию до абсурда. Я идиот, признаю. Мне нужен ошейник электрический. Как у собак. Сделал гадость, получи разряд тока. Может, хоть так поумнею, – Билл усмехнулся и попытался выскользнуть из крепкой хватки, но Том перехватил изящные запястья и, прижав к своей груди, тепло улыбнулся, глядя в растерянные глаза. – Давай прошлое оставим в прошлом и начнём всё заново? Я не буду больше давать клятв, но прошу, дай мне шанс всё исправить!

- Том, я тебе больше не верю, вот в чём проблема. Мне не трудно дать тебе этот шанс, так как чувства мои к тебе остались прежними. Но без доверия, о каких отношениях может идти речь? Мы слишком далеко зашли, чтобы исправить всё одним «прости».

- Я не прошу снова стать моим парнем и заняться сексом. Давай для начала хотя бы познакомимся? – Тапперт усмехнулся и, отстранившись, протянул ладонь. – Привет, я Том, твой новый сосед. В этом городе у меня нет знакомых, буду рад, если мы подружимся.

- Привет, Том, – Билл пожал протянутую руку и ухмыльнулся. – В этом городе у меня куча знакомых и новые друзья мне не нужны.

Билл, гордо вздёрнув нос, развернулся и удалился с кухни, а Том расхохотался и, упав на табурет, счастливо пискнул, как девчонка. Он и не ожидал от Билла другого ответа. Его строптивый гордый мальчишка, с каким он познакомился три года назад, ответил бы именно так. И лишь весёлые тёплые искорки, сверкнувшие в глубине карих глаз, отражали настоящие эмоции любимого. Они вернут, что потеряли и с лихвой наверстают упущенное.

Том завёл будильник, и с трудом подавив желание наведаться в соседнюю комнату, зарылся в пуховое одеяло, придумывая, чем бы завтра завоевать расположение вредного соседа.

Стадия шестая. Дружба.

«Начинает проявлять себя уважение и понимание. Пара к этому времени уже через многое прошла. Партнёры хорошо знают характеры и привычки друг друга, умеют выходить из сложных ситуаций без конфликтов. Вы по-настоящему стали близки и дороги друг другу. Дружба – это серьезная подготовка к любви».

- Билл, ты сможешь когда-нибудь меня простить? – тихий голос прозвучал совсем рядом, опаляя горячим дыханием кожу шеи.

- Я простил, но… мне трудно тебе верить, – парень обвил руками горячее тело и, скользнув подушечками пальцев по спине вверх, вцепился в тугие косички, оттягивая голову собеседника назад. – Ты слишком много натворил Томас, чтобы так просто всё забыть.

- Знаю, я мудак, но дай мне шанс. Поверь, я многое понял и готов исправить каждую из своих ошибок! – Тапперт мотнул головой, прося отпустить и, склонился к напряжённому лицу, невесомо целуя пушистые ресницы. – Ты самое дорогое, что у меня есть. Мне самому страшно вспоминать, каким я был ублюдком. Но я больше не тот эгоистичный урод и сделаю все, чтобы вновь завоевать твоё доверие, только не отталкивай, умоляю.

Лёгкие поцелуи коснулись ключиц и стали настойчиво спускаться всё ниже, заставляя тело покрываться мурашками. Когда мягкие губы накрыли возбуждённую плоть, Билл громко застонал и… широко распахнул глаза.

- Чёёёрт, - прошипел он и откинул руку в сторону, тут же ощутив пальцами противную скользкую массу.

Скосив глаза, юноша дёрнулся и удивлённо вытащил кисть из миски со сметаной. Стоящий на кровати поднос представлял собой странное зрелище. Три огромных чашки: с мёдом, сметаной и вареньем украшали бумажные цветочки из салфеток. А блины, если, конечно, это были они, имели такой угрожающий вид, что Билл не рискнул бы их съесть даже в самый голодный день своей жизни. Подгоревшие, лоснящиеся лепёшки были слишком толстыми для блинов и огромными для оладий. Даже обильно налитый сверху сироп не вызывал желания их попробовать. Парень покачал головой, стряхивая остатки сметаны в миску и, перевернулся на другой бок. Крик, пронёсшийся по комнате, наверняка разбудил пол квартала. Усевшись на постели, юноша схватил букет белых роз и провёл ладонью по щеке и плечу, стирая капельки крови от вонзившихся шипов.

- Что случилось?! – Томас залетел к соседу с бешеными глазами, но тут же отступил на шаг, заметив ярость на красивом лице.

- Что случилось?! Я тебя спросить должен! Что это за х*йня?! – заорал Билл, швыряя ни в чём не повинный букет Тому под ноги.

- А… эм… нууу… упс… – только и смог пропищать Тапперт, с ужасом замечая капельку крови, ползущую по гладкой щеке любимого. – Я просто хотел… доброе утро кстати.

- Доброе утро?! Доброе?!

Билл схватил с тарелки огромный блин и со злостью метнул в сторону Тома. Объект достиг цели в считанные секунды и со звонким хлюпаньем приземлился на перепуганное лицо.

- Мдя, повар из меня никудышный, – проворчал Томас, снимая с себя «произведение кулинарного искусства» и слизывая текущий по губам сироп. – Как-то хреново у меня с романтикой. Первое же утро запорол.

Он откусил кусок подгоревшей лепёшки и, поморщившись, вышел из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь.

Билл оглядел пол усыпанный белыми розами. Перевёл взгляд на постель, залитую сметаной и мёдом из перевернувшейся посуды и, стерев с плеча маленькую капельку крови, откинулся на подушки, довольно улыбаясь.

- Как бы я хотел поверить, Томми.

Улыбка исчезла сама собой, а в душу снова закрался ледяной холод. Слишком быстрые и слишком непонятные перемены. Знать бы их истинную причину, прежде чем сделать шаг навстречу.

***

- Ты теперь везде за мной хвостом таскаться будешь? – Билл подошёл к остановке и похлопал по карманам в поисках мелочи.

- Если ты забыл, напомню. Мы учимся в одном колледже, ходим к одному часу, и транспорт туда едет только с этой остановки, – Том самодовольно улыбнулся и, достав из кармана горсть монет, протянул юноше.

- Обойдусь, – Билл гордо вздёрнул нос и направился к подъехавшему автобусу.

Подбежав следом, Том на автомате схватил парня за локоть, помогая забраться на ступеньку. Билл окинул его таким презрительным взглядом, что Тапперт отшатнулся, мысленно давая себе затрещину. Его мальчишка и раньше не любил, когда он вёл себя с ним, как с девочкой, а сейчас, когда все чувства на пределе, когда нервы оголены и раны свежи, всё воспринималось, как настоящая издёвка. Это даже Томас со своим недалёким умом понимал прекрасно. Плюхнувшись рядом с приятелем на мягкое сиденье, он достал толстую тетрадь с конспектами и постарался отвлечься от самобичевания. Шелест страниц и вот на пол, плавно кружа, упало фото. Том, как в замедленной съёмке увидел заинтересованный взгляд карих глаз. Тонкое запястье, слишком медленно тянущееся к проклятому снимку. Удивление и злость на красивом лице. И… равнодушная маска, скрывшая настоящие чувства.

Билл аккуратно положил фотографию в тетрадь, и не глядя на Тома, отвернулся к окну, поджав губы.

- Билл, я… должен тебе рассказать…

- Нет, Том. Ты уже давно ничего мне не должен. Мы расстались, помнишь?

- Не помню, не принимаю и не считаю случившимся фактом. Последние месяцы… это, словно был не я…

- Нет, Томас! – Билл резко повернулся и, дунув на длинную чёлку, впился потемневшим взглядом в растерянное лицо. - Тот, кто трахал меня на глазах случайных собутыльников. Тот, кто унижал и втаптывал в грязь. Тот, кто, наплевав на чувства, каждый день растаптывал всё чистое и светлое, что было между нами, это и есть ты! А вот влюблённый романтик, готовящий завтраки, это кто-то другой, его я не знаю и знать не хочу. Потому что как только я поверю, маска слетит, и я опять останусь наедине с тем монстром, который так легко сломал меня! – он вскочил с места и бросился к раскрывшимся дверям. – Надеюсь, со своим новым любовником ты не будешь таким подонком!

Двери закрылись, автобус плавно тронулся с места, а Том сквозь выступившие слёзы смотрел в след убегающему юноше, чувствуя, как сердце сжимает тисками от ноющей боли.

Всё, что сказал Билл, острыми ножами рвало душу в клочья. Том перевёл взгляд на фотографию и вгляделся в холодные синие глаза. Показалось, что это его отражение нагло ухмыляясь, смотрело со снимка. Парень зарычал и, схватив глянец, начал остервенело рвать на мелкие кусочки, стараясь уничтожить именно глаза. Глаза, которые с откровенной жестокостью показывали Тапперта во всех его самых поганых проявлениях.

***

- Сэм, я так больше не могу! – Билл опустился на диван, и устало вздохнул, уставившись в потолок.

- Билли, плюнь ты на всё. Неужели он настолько тебе дорог? – Саманта приоткрыла окно, впуская в квартиру свежий воздух и, опустилась на мягкую поверхность, обвивая шею друга тонкими руками.

- Я уже и сам не знаю. Какая-то часть меня безумно хочет вернуть те отношения, которые были между нами в первые годы, но где-то в подсознании живёт страх, что это уже невозможно.

Билл тяжело вздохнул и, притянув подругу, зарылся носом в мягкие волосы, пахнущие апельсинами.

– Умом понимаю, что ничего хорошего из нашего примирения не выйдет, но глупое сердце не хочет сдаваться. Сэм, он сегодня мне завтрак в постель принёс. Первый раз за всю нашу совместную жизнь. Это так… не свойственно ему.

- Может, он действительно осознал что-то? Ты же говорил, он пожалел не о самом факте секса с Вильямом, а о том, что его первым партнёром был не ты.

- По-моему, он пожалел именно о том, что был снизу. И ко мне решил вернуться только потому, что со мной не надо было ноги раздвигать. Удобная подстилка в любое время дня и ночи.

- Не говори так! – девушка обхватила бледное лицо ладошками и трепетно поцеловала податливые губы, ощущая вкус мятной жвачки. - Билли, ты самый лучший, самый красивый, самый восхитительный! Твой Том просто дурак раз не ценит такого счастья! – Саманта спустилась поцелуями на подбородок и, отодвинув ворот рубашки, провела языком по ключицам. – Забудь его. Есть люди, которые смогут оценить тебя в полной мере. Есть те, кто подарит тебе не боль и разочарования, а любовь и нежность.

Девушка нажала на плечи юноши и, повалив спиной на тёмное покрывало, ловко оседлала бедра, не переставая вылизывать шею. Проворные пальцы умело расстегнули пуговицы и Билл застонал, когда влажный язычок прошёлся возле кромки джинсов. В голове творился сумбур. Он хотел встать, остановить, прекратить, но тело реагировало по своему, не давая разуму одержать победу. Когда Саманта, справившись с ширинкой, обхватила губами напряжённый орган, Билл не выдержал и, намотав длинные светлые волосы на кулак, толкнулся в горячую влагу рта, дрожа от накатившего возбуждения.

Всё было, словно в тумане. Полетевшая на пол одежда. Тихие стоны. Нетерпеливые всхлипы. Родное, но забытое тонкое тело, извивающееся под жаркими ласками. Толчки. Ускоряющийся темп. Пот, стекающий по разгорячённым телам. Вспышка, на миг заполнившая всё пространство. И тихое дыхание в шею. Успокаивающее. Согревающее. Обволакивающее.

- Сэми, ты сможешь смириться с тем, что в моей жизни был парень?

- Билл, ты… что ты хочешь сказать? – Саманта крепче вцепилась в крепкие плечи и задрожала от пробежавших мурашек, понимая, что сейчас решается всё.

- Ты станешь моей девушкой? – парень поднял голову и серьёзно посмотрел в васильковые глаза.

- А как же…

- Я уже точно решил, что не хочу ещё раз наступать на те же грабли, – Билл убрал светлый локон с красивого лица и тепло улыбнулся. – Поможешь мне вернуться к нормальной жизни?

- То есть я что-то вроде лекарства? – девушка лукаво улыбнулась и, обвив бёдра любовника длинными ногами, прижалась крепче, едва сдерживая слёзы радости.

- Любимого лекарства.

Билл зарылся пальцами в спутанные волосы и, притянув смущённое лицо ближе, впился в пухлые губы настойчивым поцелуем, ощущая, как сердце, сделав кувырок, застучало с удвоенной силой. Он принял правильное решение и теперь всё в его жизни будет хорошо.

***

Два месяца спустя.

- Ал, какие новости у Билла?

Том встал с дивана и подошёл к распахнутому окну, доставая из пачки сигарету. После того случая в автобусе Билл вернулся домой лишь через два дня. Молча собрав вещи, юноша выложил на стол ключи, и мягко улыбнувшись своему соседу, вышел за дверь, так и не сказав ни слова. Томас не остановил, не спросил, не закатил скандал. После тщательного самоедства и двухдневных самокопаний понял, что совершенно не достоин Билла. Даже если он всё же найдёт способ достучаться до сердца и вымолить прощение, юноша всегда будет воспринимать все его поступки с оглядкой на то страшное прошлое. Простить измену ещё можно, но предательство и унижение ни простить, ни стереть из памяти невозможно. Сколько не старайся, тень ужасных поступков всегда будет незримым шлейфом следовать по пятам.

Тапперт со смирением узнал, что Билл перевёлся на заочный, лишая их единственной точки соприкосновения. С обречённой покорностью воспринял новость, что тот начал встречаться с девушкой. С печальной улыбкой предложил остаться хотя бы друзьями, и получив согласие, наотрез отказался знакомиться с той, которая отняла единственное, что было важно в этой жизни. Со слезами на глазах вникал в подробности прекрасно проведённых выходных, о которых Билл рассказывал с таким воодушевлением, что сердце замирало от невыносимой тоски. Но, как не странно, Том был… счастлив?

Да, именно счастлив. За него. За того, кому так испоганил жизнь. За того, чьи чувства растоптал в пыль. За того, кто заслужил право быть любимым и счастливым.

- Том, ты не представляешь! Саманта контракт с известным агентством подписала. Они с Биллом в Париж улетают. Всё так неожиданно, они даже попрощаться ни с кем не успели…

- Когда? – Томас отбросил окурок и нервно зашагал по комнате.

- Что когда?

- Когда улетают?!

- Да в аэропорту уже. Посадка через час каже…

Не дослушав, сбросил вызов и, схватив куртку, рванул из квартиры. Свистом подозвав такси, назвал пункт назначения и напряжённо уставился в окно, нервно стуча пальцами по колену.

Он должен хотя бы увидеть его. Иначе жизнь просто оборвётся.

***

- Билл, - Саманта подошла к юноше и, обняв за плечи, посмотрела в грустные глаза. – Зачем так себя изводить?

- Сэми… я…

- Не надо, не объясняй. Я всегда знала, что являюсь лишь заменой.

- Сэм…

- Нет, Билл, выслушай. Я не хочу, чтобы ты в чём-то себя винил. Эти два месяца были самыми лучшими в моей жизни. Ты невероятный. Таких, как ты, просто не бывает. Внимательный, заботливый, нежный и сильный одновременно. Но не я должна быть рядом.

- Что ты…

- Билл. Ты же всё ещё любишь его. Я чувствую. Как бы я не старалась, грусть в твоих глазах не исчезает. Вдали от него ты не живёшь, а существуешь. Послушай меня. Я знаю, что сделать этот шаг страшно. Страшно вернуться к прошлому, но, может, всё же стоит рискнуть? Ты сам видел, во что он превратился. От него одна тень осталась, и я уверена, это именно от тоски по тебе. Альфред говорил, Том ни с кем не встречается. Живёт, как монах. Ты же понимаешь, что если бы ты для него ничего не значил, он бы давно позвонил Вильяму. А если и не ему, то живо нашёл бы себе утешение на стороне. Парень страдает так же, как и ты. И не спорь.

- Сэм, чёрт, ты… я не знаю, что сказать, – Билл обнял тонкую талию и, притянув девушку ближе, прижался щекой к щеке. – Я больной да?

- Ты влюблённый и этим всё сказано.

- По-моему, это одно и то же.

- Пообещай, что сможешь сделать вас обоих счастливыми.

- Господи, Сэми, это звучит так пафосно! – Билл засмеялся и, обхватив лицо подруги ладонями, поцеловал в кончик носа. – Ты лучик света в моей жизни, знаешь об этом?

- Теперь знаю.

***

- Девушка, где проходит регистрация на рейс до Парижа? – запыхавшийся Томас, бешено вращая глазами, вцепился в стойку справочной, нервно постукивая ботинком по мраморному полу.

- Рейс 749 вылетел пятнадцать минут назад. Сожалею, но вы опоздали.

- Опоздал… - прошептал он и, закусив губу, поплёлся к выходу.

Боль, ворвавшаяся в душу, окатила ледяной волной, заставляя задыхаться от безнадежности, накрывшей с головой. Хотелось орать в голос. Хотелось сделать шаг в сторону и сойти с тротуара навстречу несущемуся потоку машин. Хотелось хоть как-то прекратить этот съедающий страх. Страх никогда не увидеть, не услышать, не прикоснуться…

Томас не знал, как оказался дома. Не помнил, как залез в постель, не раздеваясь. И не почувствовал, когда спасительный сон на время прекратил рвать нервы в клочья.

Телефонный звонок раздался неожиданно, вырывая парня из беспокойного сна, больше похожего на бред. Томас вытащил телефон из кармана джинсов, и не глядя на экран, принял вызов, не спеша начинать разговор.

- Томми, детка, это ты?

Сексуальный голос с лёгкой хрипотцой, елейно звучащий в трубке, оставил парня равнодушным. Продолжая молчать, Тапперт встал с дивана, на котором имел неосторожность заснуть и, пройдя на кухню, включил кофеварку, отрешённо глядя в окно.

- Томас, чего в молчанку играем? Тебе не кажется, что нам поговорить надо? – Вильям повысил голос и нагло ухмыльнулся.

Том зевнул и, потянувшись, взял с подоконника пачку сигарет.

- Эй, детка, ты на меня обиделся? Ну, прости меня. Знаю, я бываю сволочью, но… я тут подумал… в общем, хочу попробовать нормальные отношения. Только ты и я. Обещаю, больше никого между нами не будет. Дай мне шанс.

Томас выронил пачку из рук и неожиданно расхохотался. Отключив мобильник и заходясь в истерическом хохоте, парень скинул с себя куртку, футболку, джинсы с бельём и залез под ледяной душ, понимая, что ещё немного и его психика просто не выдержит. Когда колючие струи иголочками впились в кожу, Тапперт съехал по стене и, не переставая смеяться, громко завыл. Из глаз полились слёзы, а перед глазами возник родной и до боли любимый образ кареглазого мальчишки. Того, каким Том встретил его когда-то. Три года назад.

- Ты только будь счастлив! - прошептал он и, услышав настойчивый звонок в дверь, нехотя выбрался из душа.

Обмотав бёдра большим полотенцем, Томас открыл нежданному визитёру и замер у порога, в замешательстве глядя в горящие бешенством синие глазищи.

Стадия седьмая. Любовь.

«Долгожданное глубокое чувство приходит заслуженно и закономерно. Понимание с полуслова, духовное единство – это и есть любовь. К этому этапу приходят немногие. Ведь нужно сначала научиться смиренно и спокойно принимать человека таким, какой он есть, безвозмездно заботится о нем, принимать его индивидуальность. Этап любви выше простого влечения или привычки, именно в любви партнёры раскрываются и гармонично дополняют друг друга, их недостатки аккуратно сглаживаются, а достоинства отражаются друг в друге. Гормоны в этот раз уже не кипят, это спокойное и радостное принятие всего человека, целостность. И стоит помнить, что эти люди не с первого дня встречи вот так живут, душа в душу, они вырастили свою любовь, пришли к ней через ненависть и охлаждение».

- Ну и что всё это значит? – Билл отпихнул растерянного парня и, переступив порог, нагло протопал в комнату, падая на диван. - Что за взбрыки не по теме?

Томас заторможено потряс головой, пытаясь вникнуть в суть слов, и перевёл взгляд на длинные широко расставленные ноги, обтянутые светло голубым денимом.

- Чаю хочешь? – Тапперт захлопнул дверь и поплёлся на кухню, почёсывая голую поясницу. – Или кофе?

- Или кккофе… - заикаясь, прошептал Билл, заворожено глядя на обёрнутый в небольшое полотенце зад. – Ты не уходи от темы!

Юноша вскочил с дивана, и в два прыжка настигнув жертву, прижал животом к кухонной тумбе, упираясь пахом в пятую точку.

– Или ты не расслышал, что я сказал по телефону?

Одна рука, скользнув по крепкому прессу, поднялась к груди, сжимая подушечками пальцев напрягшуюся горошину. А другая, по-хозяйски сорвав полотенце, легла на поджарую ягодицу, сминая и массируя. Том замер и, зажмурившись, до побелевших костяшек вцепился в столешницу, стараясь унять бешеное сердцебиение. Разум твердил, что всё это не правильно, так не должно быть, но тело предательски покрылось мурашками от такой близости.

- Как же я тебя хочу! – обдавая горячим дыханием, прошептал Билл и, прикусив мочку уха, съехал ладонью по животу, обхватывая напряжённый член Томаса. – Хочешь я тебе отсосу?

Том, широко распахнув глаза, судорожно вздрогнул и уставился в стену, невольно застонав от сильных ритмичных движений руки по своей плоти. Как давно у него не было секса? Около трёх месяцев? Нереальный срок, если учесть прошлые заслуги на сексуальном фронте. А то что парень, который за всё время их общения ни разу не притронулся к его телу, а сейчас предлагал минет, вообще сделало сознание стерильно чистым.

- Я постоянно о тебе думаю, – Билл потёрся носом о щетинистую щёку и, лизнув за ушком, засосал тонкую кожу, ускоряя движения руки. – Ты мне даже во сне снишься.

Отодвинув ягодицу в сторону, парень осторожно коснулся сжимающегося колечка мышц и, жарко выдохнув в затылок, стал медленно поглаживать пульсирующий вход.

Томас закатил глаза от нахлынувшего возбуждения и, откинув голову на плечо партнера, протяжно застонал, подкидывая бёдра навстречу ласкающей руке. Желание заполнило до краёв. Пульс зашкаливал, отстукивая где-то в висках. По телу разлилась приятная тяжесть. А в голове билась лишь одна мысль «Хочу кончить! »

Билл невесело усмехнулся, глядя на красивый профиль и стиснув зубы, резко вогнал в него палец до основания. Тапперт вскрикнул, возвращаясь в реальность и обернувшись, встретился взглядом с потемневшими синими глазами. На голову, словно поток ледяной воды обрушился, заставляя, наконец, осознать, в каком положении и с кем он сейчас находился. Дёрнувшись, Том попытался вырваться, но сильные руки пригвоздили к холодной поверхности, не давая пространства для манёвра.

- Ну что ты, хороший мой? Я не сделаю больно, – Билл, хищно оскалившись, укусил за загривок и начал медленные движения в тесном проходе. – В этот раз я буду очень нежен. Обещаю, тебе понравится.

Билл добавил второй палец и зажал Тапперту рот, когда тот попытался что-то сказать. Два месяца упорных тренировок в спортзале, на которые таскала его Саманта, сыграли свою роль. Сильно исхудавший и ослабевший Том практически не сопротивлялся, лежа на столешнице безвольной тушкой. Только судорожные всхлипы сквозь ладонь говорили о том, что всё происходит без его на то согласия. Билл добавил третий палец и, согнув под нужным углом, нажал на увеличившийся комок нервов, слыша слабый стон удовольствия. Вопреки ожиданиям, Томас не только не расслабился, но и начал активное сопротивление, рыча и извиваясь.

Собрав последние силы, Тапперт резко дёрнулся, скидывая с себя насильника и отскочив к столу, схватил в руки нож, с ненавистью глядя в красивое лицо.

- Никогда больше! – Том переложил клинок в правую руку и сделал шаг назад. – Никогда не смей ко мне прикасаться!

- Что Томми, неужели тебе так противно быть снизу? – Билл сложил руки на груди и, оперся о тумбу, самодовольно улыбаясь. – Не нравиться, когда тебя имеют, да? Привык быть сверху? Что ж, ради тебя я могу изменить своим принципам, - Билл ухмыльнулся и медленно расстегнул массивную пряжку широкого ремня. – Бери. Покажи, какой ты самец.

Томас заворожено проследил за тонкими пальцами, потянувшими бегунок молнии вниз и, тяжело сглотнув, уставился на кромку чёрных боксеров, показавшихся в проёме ширинки. Отложив нож, подошёл ближе, нервно облизывая губы и положив руки на узкую талию, заглянул в синие глаза. Раньше, когда безумие под именем Вилл только ворвалось в его жизнь, для него этот жест стал бы чем-то вроде сбывшийся мечты, а сейчас…

Билл, тяжело дыша, неотрывно смотрел в родные карие глаза и тихо умирал от каждой секунды бездействия. Хотелось заорать от осознания, что он был прав в своих догадках. Хотелось ударить за то, что Тапперт так ничего и не понял. И хотелось издохнуть на месте от понимания, что это окончательная точка и его эксперимент завершился полным крахом.

Руки с талии съехали на бедра и потянулись к ширинке. Билл зажмурился и, сделав вдох, задержал дыхание, стараясь унять рвущиеся наружу слёзы. Проворные пальцы с нажимом прошлись по грубой ткани и… ловко застегнули ширинку. Билл непонимающе посмотрел вниз, перевёл взгляд на спокойного Тома, и снова вернулся к молнии.

- Какой же ты придурок, Вилли! – Томас отошёл к холодильнику и, достав запотевшую бутылку минералки, сделал большой глоток, присаживаясь на стул. – Мне и раньше как-то не особо было принципиально, сверху или снизу. Если б не собственная тупость и эгоизм, давно бы уже служил на два фронта. Дело в человеке, Вильям.

Том устало покачал головой и, подобрав с пола полотенце, накинул на бедра.

– Тебе трудно это понять, но есть такое светлое чувство как любовь. Когда хочется быть только с одним партнёром. Слышать только его стоны. Ловить только его взгляды. Чувствовать только его дыхание. Отдавать всего себя только ему одному…

- Отдавать, говоришь? – Билл оттолкнулся от столешницы и, подойдя вплотную к размечтавшемуся парню, склонился к его лицу, прищурившись, заглядывая в светящиеся теплом глаза. – А не брать ли на глазах у случайных собутыльников?

Тапперт дёрнулся, как от пощёчины и открыл рот, издавая странный хрип.

– Любовь странная штука, правда, Томми? Она заставляет унижать, ломать, подчинять. От неё настолько сносит башню, что хочется растоптать в пыль того, чьи стоны ты так любишь слушать! От неё так рвёт сознание, что хочется втоптать в грязь того, чьи взгляды так тебя умиляют! От неё до жути хочется уничтожить то дыхание, что ты так любишь чувствовать! Действительно, Тапперт, любовь очень светлое чувство!

- Откуда ты… как… - Томас ошарашено бегал взглядом по красивому лицу, и не мог понять, что происходит. Каждая фраза ржавой отвёрткой вонзалась в сердце, заставляя снова и снова окунаться в собственную ничтожность.

- Ты говоришь, что любишь, но объясни, как можно называть любимого человека подстилкой и шлюхой, лёжа в кровати с любовником? Как можно, возвращаясь от этого самого любовника насиловать того, к кому у тебя такие «светлые» чувства? Как вообще можно говорить о любви, когда своими же руками разорвал её в клочья, не оставив и следа?!

Билл всхлипнул и без сил опустился на пол, утыкаясь лбом в колено Тапперта. Слёз не было совсем, но душа разлеталась на мелкие кусочки, от боли. Вдруг нестерпимо захотелось поставить точку на всём этом безумии. Он устал от всепоглощающей обиды. Устал от ненависти к тому, к кому так тянулось сердце. Устал от вечного недоверия и страха быть преданным. Сделав глубокий вдох как перед прыжком в воду, парень поднял руку и провёл пальцем по глазу, вынимая линзу. В то же мгновение тяжёлая ладонь Тома опустилась на макушку и потянула за волосы, снимая надоевший парик. Томас издал удивлённый возглас и, подняв за подбородок родное лицо, с ужасом уставился перед собой, перебегая взглядом с синего глаза на карий.

- Но как? – выдохнул он, проводя большим пальцем под губой и стирая толстый слой тональника, являя взору любимую родинку.

Билл невесело усмехнулся и показал палец с цветной линзой. Покачав головой, юноша стрельнул ею в сторону раковины и, вытащив вторую, часто заморгал, опуская голову.

- Как ты поступишь теперь, Том?

Тапперт встал, и не глядя на своего парня, направился в комнату. В его голове роились сотни мыслей, обгоняя одна другую. Воспоминания потянулись бесконечной чередой, зарождая в душе обиду. Пока ещё едва ощутимую, но такую настойчивую.

- Том?

- Мне надо побыть одному, извини.

Он быстро оделся и, схватив ключи, выскочил из дома, где стало трудно дышать. Выбежал во двор и бросился по тропинке, ведущей к городскому парку. Том бежал, не чувствуя ног, забыв о дыхании и стараясь не думать о том, кто сейчас ждал его в квартире.

Обида разрасталась со страшной скоростью, затапливая все самые укромные уголки подсознания.

Перед глазами, как по заказу всплыли моменты, когда Томас бегал за Вильямом, словно собачонка, покорно исполняя любые прихоти, и не получая ни малейшей благодарности в ответ.

Вспышка, и вот он уже в туалете, где Вилл-Билл трахает его в рот, как дешёвую бл*дь, в довершении приклеив на испачканное спермой лицо купюру…

Вспышка, и вот Том, за день до этого, насилует своего безмолвного мальчишку без смазки и растяжки. А после всех унижений подсечкой ставит на колени и продолжает издеваться…

Томас прибавил скорость и понёсся по узкой дорожке, не обращая внимания на редких прохожих, с возмущёнными криками шарахающихся от странного бегуна.

Вспышка, и он в шумном баре, выпрашивает у равнодушного брюнета свидание наедине…

Вспышка, и он обещает Вильяму порвать со своей подстилкой, как только вернётся домой…

Затравленный взгляд полный обиды – вот что так смутило Тома в тот день в уверенном эгоистичном красавчике!

Томас сбавил темп, переходя на быстрый шаг и, закусил губу, едва сдерживая крик.

Вспышка, и он на ковре в незнакомой квартире, где на глазах двух пьяных девиц его трахает тот, к кому он прибежал, предварительно подготовив свою задницу для удобства…

Вспышка, и карие глаза, полные боли и ужаса. Томасу противно, и он накидывает на искаженное лицо кухонное полотенце, продолжая трахать безвольное тело под пошлые комментарии незнакомых алкашей…

Крик, полный обречённой безысходности всё-таки сорвался с пересохших губ, пугая влюблённую парочку на скамейке. Тапперт упал коленями на зелёную траву и, вцепившись пальцами в волосы, согнулся пополам, стараясь не допустить очередного дежавю, но…

Вспышка, Билл с ножом и горящими ненавистью глазами «Больше никогда! »…

Вспышка, Билл в коридоре. Он уже болен. Тому всё равно. Он слишком занят, пытаясь вспомнить, куда дел смазку, ведь они ей давно не пользовались. Томас даже забыл, каково это, касаться своего парня…

- Чёёёрт!!!

Тапперт ударил по земле ладонями и, подскочив, со всех ног бросился назад, подгоняемый одной единственной мыслью «Билл был первым! Не какой-то красавчик из бара, а именно его любимый мальчишка стал его первым мужчиной! »

И пусть всё случилось не как в романтических мелодрамах, но факт оставался фактом. Томас теперь уже полностью принадлежал лишь одному человеку, и плевать на всё, что было «до», они сумеют перешагнуть через трудности и построить своё счастливое «после».

***

- Билл! – Томас влетел в тёмную квартиру и замер, прислушиваясь. – Билли!

Из спальной послышался шорох, и Том бросился туда, на ходу стягивая с себя толстовку и футболку.

Билл сидел на широкой кровати, подтянув колени к груди и обхватив их руками. В глазах застыло ожидание, а пальцы мелко дрожали, теребя бахрому на модных рваных джинсах. Тапперт расстегнул ширинку и хищно улыбнувшись, прикрыл дверь, вышагивая из широких штанов, с тихим шелестом съехавших по длинным ногам. Билл удивлённо изогнул бровь, неуверенно улыбаясь и, тяжело сглотнул, когда боксеры так же незаметно оказались на полу.

- Том, я…

- Ничего не говори, – Томас подошёл к кровати и, встав коленями на мягкий плед, протянул руку, вкладывая в ладонь своего парня прохладный тюбик. – Давай оставим в прошлом наши больные отношения. Не знаю, из каких соображений ты так поступил, но метод оказался очень эффективным. Так мастерски поставить мне мозги на место не смог бы ни один высококвалифицированный психолог! – юноша усмехнулся и, притянув любимое лицо, впился поцелуем в мягкие губы. – Я безумно счастлив, что именно ты оказался моим первым мужчиной. И думаю, нам надо закрепить этот опыт. Надеюсь, ты не против?

Билл улыбнулся и поднял руки, позволяя стащить с себя футболку.

- От такой сладкой попки откажется разве что импотент! – он приподнял бёдра, наблюдая, как жилистые руки нетерпеливо стаскивают дизайнерскую шмотку вместе с бельём и хитро улыбнулся, когда Том замер, с восхищением рассматривая проколотую головку полувставшего члена.

- Боже, я и забыл совсем! – Тапперт резко подался вперёд, раздвигая длинные ноги любовника и устроившись поудобнее, обхватил пальцами окрепший ствол, сдвигая тонкую кожу. – Знаешь… если бы ты показал мне это чудо в первый же день, когда сделал, я бы сосал тебе днями и ночами! Это так сексуально!

- Не думаююююааа!!! - Билл выгнулся и подбросил бёдра вверх, навстречу горячей влаги рта.

- Вот и не думай, тебе вредно, – проворчал Том и с жадностью накинулся на пульсирующую плоть, стараясь насадиться как можно глубже.

Всё было, словно в первый раз. Эмоции, ощущения, эйфория. Парень просто с ума сходил от громких и несдержанных стонов своего мальчишки. Хотелось заласкать до криков. Подарить такое наслаждение, чтобы всё, через что им довелось пройти, смыло очищающим водопадом невероятного удовольствия. Том старался от души, восполняя каждый потерянный день их странной покалеченной жизни. Он лёгкими невесомыми поцелуями залечивал нанесённые собой же раны. Проворным языком зализывал жестокость и равнодушие, стирая остатки неуверенности и недоверия.

Билл схватил парня за косички и, намотав на кулак, потянул к своему лицу, напряжённо вглядываясь в потемневшие от возбуждения глаза. Томас кивнул и, упав на живот, широко раздвинул ноги, зарываясь носом в подушку. Да, роль для него была ещё не привычной, но уже такой желанной. Он даже самому себе стыдился признаться, что тогда… на ковре… хоть всё это и походило на насилие, и было не так, как он представлял в фантазиях, ему понравилось. Понравилось настолько, что раз в три дня он обязательно просыпался со спермой на животе. Сон всегда был примерно один и тот же. Его жёстко имели во всех позах, не давая даже рта открыть, чтобы возмутиться. Единственным отличием от реальности было то, что делал это Билл. Как оказалось, подсознание не обманешь. То, что не смог увидеть недалёкий очарованный Томас, душа приняла как должное, не сопротивляясь и подчиняясь.

Тёплые пальцы скользнули по пояснице, и с нажимом проехав по половинкам, раздвинули их в стороны, посылая волну возбуждения по нервным окончаниям. Том застонал и смущённо поёрзал, шире раздвигая ноги.

- Билл, не надо… пальцы… ты уже достаточно ЧЁЁЁРТ!!! – завопил Том, запрокидывая голову и выгибаясь так, что позвонки подозрительно хрустнули. – Дааа, сделай так ещё!

Билл усмехнулся и, встав на колени, схватил своего парня за бедра, рывком приподнимая зад. Раздвинув упругие ягодицы, Билл подул на пульсирующую дырочку и коротко лизнул чувствительную кожу, заставляя колечко мышц судорожно съёжиться. Том застонал в подушку, ещё больше отставив пятую точку. Билл, облизнувшись, принялся смачно вылизывать промежность, иногда надавливая кончиком языка на сфинктер.

- Билл… Боже… вставь аах, язык, – отчаянно краснея, прохрипел Томас и чуть не заорал, когда юноша начал буквально трахать его анус языком, оглаживая шёлковые стенки изнутри. – Матьмояженщина! – на одном дыхании выпалил парень и, извиваясь, стал подаваться бёдрами назад, навстречу такой изощрённой ласке.

- Я больше не могу, Томми! – Билл схватил с покрывала тюбик и дрожащими руками выдавил едва ли не половину на ладонь. – Можно я? Не могу больше терпеть.

Том услышал дрожащий голос как сквозь вату, продираясь через отголоски невероятного наслаждения. Не в силах выдавить из себя ни слова, парень опустил руки и, уткнувшись пылающим лицом в подушку, обхватил ладонями свои ягодицы, раздвигая до предела.

Картина была настолько возбуждающей, что Билл сдавленно застонал, сжимая плоть у основания.

- Чёрт, Том, я же так кончу раньше времени!

Тапперт повернул довольное лицо и игриво подмигнул.

- А так?

Он отпустил одну ягодицу и, не раздумывая, вставил в себя сразу два пальца, начиная быстрые движения. Билл за спиной громко выдохнул и, погладив двигающееся запястье, протиснул между пальцами Тома свой. Томас застонал и шире развёл ноги, садясь чуть ли на шпагат. От развратности происходящего крышу сносило напрочь и до безумия хотелось большего.

- Билли, давай уже! Я больше не могу! Вставь мне!

- Ссскажи полностью, – заикаясь от перевозбуждения, парень притянул любовника к себе за бёдра и упёрся покрасневшей головкой в судорожно сжимающийся анус, надавливая сильнее.

- Вставь, Билл!

Томас дернулся и попытался насадиться на пульсирующую плоть, но крепкие руки жёстко фиксировали бедра, не давая сдвинуться ни на миллиметр. Билл с садистским спокойствием провёл головкой по всей промежности, размазывая обильно текущую смазку по нежной коже и, снова упёрся в сфинктер, сильнее сжимая крепкие ягодицы и разводя их до предела. Тапперт поморщился от лёгкой боли смешанной с диким желанием и, выдохнув, закричал:

- Краус, кобель ты еб*чий! Сейчас же вставь свой х*й в мою жопу, а то я сам тебя вые…

Дальнейшие выкрики превратились в один громкий стон на двоих. Билл уверенным плавным толчком вошёл в подготовленное тело и, не давая ни секунды, чтобы привыкнуть, стал резко и быстро вколачиваться в обжигающее нутро. Перед глазами сверкали тысячи разноцветных огоньков, по телу переливами разливалось острое возбуждение. А горячие стенки, плотно обхватившие член, возносили на вершину блаженства.

Том прикрыл глаза и, с яростью подаваясь навстречу мощным ритмичным толчкам, подумал, каким же он был придурком, когда добровольно лишил себя такого кайфа. Ощущать себя в полной власти и абсолютном подчинении у любимого человека оказалось до одури приятно и возбуждающе. Тапперт почувствовал, как сильные руки подхватили его под грудной клеткой и, притянув спиной к своей груди, Билл увеличил темп, буквально вытрахивая из своего любовника громкие крики, отражающиеся от потолка и разбивающиеся о стены. Опустив ладонь на стоящий колом ствол, юноша сделал всего пару резких движений и Томас, заорав так, что уши заложило, оглушительно кончил, забрызгивая вязкой жидкостью кулак и свой живот. Билл схватился за крепкие бёдра и, рывком насадив дрожащее тело на свой член, выстрелил тугой струёй спермы в пульсирующий проход, замирая и прикусывая загорелое плечо любимого.

- Билл, я люблю тебя. Очень люблю!

Томас повернул голову, кое-как восстанавливая сбившееся дыхание и, потянулся к родным губам, ощущая, как всё нутро наполняет необъяснимым счастьем. Что-то изменилось. И теперь Тапперт был уверен, это навсегда.

- И я люблю тебя, Том. Так всегда было и будет. Ты моя чёртова вторая половинка.

Парни рассмеялись и, упав на кровать, не размыкая объятий, заснули крепким сном с улыбками на довольных физиономиях.

Эпилог

Пять лет спустя.

- Эмми! Где ты спряталась, несносная девчонка? – Саманта заглянула в шкаф и, нахмурившись, обвела взглядом просторный холл. – Билл, не подскажешь, где твою дочь носит? Мне уже ехать пора, а эта егоза опять куда-то свинтила.

- Дальше квартиры не убежит, – философски отозвался молодой папаша и, подойдя к взвинченной девушке, обнял за талию, тепло улыбаясь. – Ну, ты чего всегда такая нервная перед поездками? Может, успокоительного?

- Спасибо, но я уже. Не хватало ещё в обморок грохнуться, – Сэм обвила талию мужчины тонкими руками и уткнулась носом в пахнущую свежестью рубашку. – Тебе идёт деловой стиль. Знаешь, когда ты после колледжа пошёл учиться на психолога, я даже не удивилась. Так мастерски вправить мозги своему психу мог только действительно талантливый в этой сфере человек.

- Нет, Сэм, это был не сеанс психоанализа. Это был скорее отчаянный шаг влюблённого подростка. Я пошёл ва-банк.

- И выиграл.

- Можно и так сказать, – Билл мягко улыбнулся, и тут же вскрикнул, когда на него со спины налетело маленькое растрёпанное чудовище, так поразительно напоминавшее его самого в пятилетнем возрасте. – Ты где пропадала, разбойница?

Билл поднял дочурку и чуть не задохнулся от того, как крепко сомкнулись маленькие ручонки на его шее.

- Мы с Томом Симпсонов смотрели.

- Опять?! – вскрикнула Саманта, пылая праведным гневом. – Билл, я тебя уже просила поговорить со своим оболтусом! Какие Симпсоны в пять лет?! Доиграетесь, я вообще перестану привозить к вам Эмили.

- Тогда я сама приеду и останусь тут навсегда! – Эмми тряхнула чёрными кудряшками, и важно задрав нос, ещё крепче сцепила руки на шее задыхающегося отца.

- Если ты меня сейчас придушишь, то оставаться будет не у кого, – прохрипел Билл и тут же почувствовал, как хватка ослабла, пропуская в лёгкие живительный кислород. – Сэми, что насчёт Нового года?

- Да привезу, не волнуйся. Мы с Майки решили на горнолыжный курорт сгонять, так что Эмми две недели будет с тобой. Только Билл… - Саманта строго посмотрела на друга и приподняла брови.

- Никаких Симпсонов и прочей бредятины. Сладкого в лимитированных количествах. На завтрак овсянка, чтоб её. Подъём в девять, обеденный сон с часу до трёх, отбой в девять. Вроде ничего не забыл, – Билл почесал затылок и поднял палец вверх. – Самое главное, никакого секса! Вот Томас обрадуется, – парень хихикнул и покосился на внимательно слушающую дочь, – только единороги и сладкая вата, да малыш?

- Пап, а почему Том обрадуется без секса? – Эмили невинно похлопала длинными ресничками, ожидая ответа, а Сэм и Билл нервно переглянулись.

Раздалась трель домофона и Саманта, схватив с полки сумку, бросилась к двери, мысленно благодаря Бога за вовремя приехавшее такси. У дочери начался период «почемучек» и некоторые вопросы что её, что Билла буквально ставили в тупик. И если Билл, хоть как-то справлялся с этой задачей, Сэм каждый раз влетала в жёсткий ступор, подбирая нужные фразы, и только потом осознавала, дочь вообще имела в виду что-то своё под простым вопросом.

Сэм вообще считала себя никудышной матерью, но Билл, Том и её муж Майк, старались, как могли, чтобы развеять в ней эти сомнения.

Откинувшись на спинку пассажирского кресла, Сэм посмотрела в иллюминатор на белые облака похожие на вату, перевела взгляд на спящую дочку и ласково улыбнулась, убирая с красивого личика игривую кудряшку.

Она поняла, что беременна, через месяц после того, как они с Биллом расстались. Узнав от друзей, что отношения ребят наладились, она решила не говорить ничего Биллу, чтобы не заставлять делать выбор, который в данном случае был бы однозначным. Билл не тот человек, который смог бы бросить собственного ребёнка. Она родила и воспитывала девочку одна практически два года, пока судьба не свела её с состоятельным мужчиной, влюбившимся в неё с первого взгляда. Он принял Эмили как родную, но каждый раз, глядя в его глаза, светящиеся нежностью по отношению к ребёнку, Саманта понимала, так нельзя. Когда малышка сказала первое слово, девушка вдруг до дрожи напугалась, что однажды она назовёт Майка папой и, побросав вещи в чемодан, с дочерью отправилась к тому, о ком пыталась не вспоминать долгое время.

Сэм погладила дочурку по щеке и покачала головой, вспомнив лица парней.

Билл с первой секунды влюбился в малышку. Да и Томас тоже. А Эмми, как только начала делать самостоятельные выводы, чётко распределила, кто есть кто. Папа – Билл, Мама – Сэм, а остальные звались просто по именам. Майк частенько обижался на такую несправедливость, ведь когда дочь не гостила у отца, именно он занимался её воспитанием, но Сэм быстро успокоила его, уверив, что в будущем девочка сама примет то, что у неё три папы. Да-да, остолопа Тапперта Сэми тоже не дискриминировала.

«Сэми, всё нормально? Отзвонись, как долетите. Люблю вас, мои девочки :)»

Девушка хихикнула и, набрав ответ, снова погрузилась в раздумья.

***

«Билли, спасибо тебе за дочь! »

Парень широко улыбнулся, глядя на экран мобильника и, открыв дверь в спальную, шагнул внутрь, скидывая пиджак на кресло.

- Проводил? – Томас оторвался от чтения журнала и похлопал по нагретому месту рядом с собой.

- Угу, – сонно отозвался Билл и с удовольствием прижался к крепкому телу, чуть не мурлыча от уютного родного тепла. – Что читаешь? Очередная статья «Как удовлетворить мужа в постели» или «Как правильно делать минет»? Поверь у тебя с этим всё в порядке. Справляешься на все сто, – Билл игриво прикусил бьющуюся венку на шее и нырнул пальцами под обтягивающую подкачанный торс футболку.

- Знаю, – самодовольно протянул Тапперт и раскрыл журнал на закладке. – Это статья про семь стадий любви. Влюблённость, пресыщение, отвращение, смирение, служение, дружба и…

- Любовь?

- Наша стадия, – Том откинул журнал и, перевернувшись, навис над Биллом, с трепетом разглядывая любимое лицо. – Ты знаешь, только немногие пары проходят через все стадии. В основном отношения рушатся на этапе отвращения. Надо очень сильно любить друг друга, чтобы простить и забыть все обиды, причинённые в момент кризиса. Но те, кто дошёл до последней стадии, уже никогда не расстаются. Проверка временем, ненавистью, взаимными обидами только укрепляет. И если пара нашла в себе силы бороться до конца, значит, разлучить их сможет только смерть.

- Мне уже страшно! – Билл изобразил на лице ужас и, обхватив талию любовника руками, проворно забрался в спортивки, сжимая в ладонях упругие ягодицы. – Всю жизнь с одной и той же попкой? Тебе придётся очень постараться.

- Я сейчас так постараюсь, что неделю сидеть не сможешь! – Том всем телом вжался в любимого и, поцеловав в смеющиеся глаза, потёрся носом об остро очерченную скулу. – Спасибо, что вытащил меня из этого дерьма. Спасибо, что не ушёл, забив на тупого эгоиста. Спасибо, что так любил меня, даже когда я сам потерялся в своих желаниях. Спасибо, спасибо, спасибо…

Том начал покрывать красивое лицо мелкими поцелуями, а в голове обоих зарождалась одна мысль на двоих:

«ЛЮБЛЮ»

THE END :)