Больше всего Жизни в Мелочах. Истории эротические из жизни

+ 18

Рутина не просто висела в воздухе офиса, ею пропитана была даже ктенанта, растущая на окне, казалось, она жаждет сигануть с седьмого этажа, так её листья прижались к стеклу. Зоя, не глядя на клавиатуру, машинально стучала по белым клавишам, и, сморщив немного лоб, что-то высматривала в экране компьютера. Метрах в трёх от Зои сидела её коллега и подруга Виктория. Виктория жизнерадостная крашеная брюнетка, обожающая короткие юбки, на далеко не идеальных ногах и постоянно тараторящая о том, что пришла работать сюда временно, сидела в этом офисе уже шестой год. В сорокаметровом офисе, в дальнем, левом углу, была матовая, стеклянная перегородка, за которой сидела их начальница Станислава Ильинична. Ей было немногим около тридцати, но во всём её поведении угадывалась жёсткость и требование непрекословного повиновения – короткая стрижка, зачёсанная назад, под тонкой оправой очков взгляд, крошащий стены в пыль, идеально сидящий синий костюм и скрывающую небольшую грудь, такая белоснежная блузка, что за белый цвет было неловко.    

Мобильный телефон на столе Зои задребезжал и закрутился на столе. Так же, не отрывая взгляда от монитора, Зоя подняла трубку, нажала громкую связь, включив небольшое раздражение во взгляде, произнесла – Алло. Зоя не часто так делала - включала громкую связь, но чтобы не отвлекаться на телефон говорила через громкую связь. В трубке голос был вкрадчив, успокаивающий и низковатый, хоть и принадлежал женщине. С каждым словом внимание Зои к экрану компьютера терялось, пальцы перестали бегать по клавишам. Виктория, ставшая свидетелем разговора, тоже оставила свой монитор, развернулась в кресле к Зои, её взгляд передвигался с трубки телефона, откуда нёсся голос к лицу подруги. После того, как в трубке раздался сброс, Зоя сидела застывшая, в её расширившихся глазах не было ни одного признака жизни. Через несколько секунд она так резко вскочила из-за стола, схватила телефон, бросила его в сумку, стоявшую под столом, что Виктория от неожиданности вздрогнула. Дверь, распахнувшись от сильного толчка, ударилась о стену и лишь чуть прикрывшись, поскрипывая, замерла открытой после того, как Зоя выскочила пулей из офиса. На всё это ушло не больше шести секунд. Из своего «укрытия» выглянула Станислава Ильинична:

- Какого чёрта?! Это куда она собралась? – Её взгляд приковал Викторию к стулу скобами для бруса.

- У неё…

Зоя пронеслась мимо лифта и, перепрыгивая через ступеньки, неслась вниз. Сначала мысли неслись с такой же скоростью, что и сама Зоя, но постепенно мозг всё же постарался взять всё под контроль. Она прикидывала, сколько ей потребуется времени, чтобы добраться до места. Он ждал её там. Времени было очень мало, и она просчитывала возможные варианты сокращения времени на путь. Наконец, когда она добралась до холла первого этажа, она уже выбрала самый простой и быстрый вариант – такси. Пройдя через вращающиеся стеклянные двери, она вскочила в первую же машину, стоящую у обочины гостиницы напротив их бизнес-центра. Стараясь перевести дух, она вглядывалась вперед дороги, осматривая, нет ли на их пути затора. Но перед глазами стояло его лицо. Она встретила его чуть больше года назад. Уже через мгновенье она решила, что станет его женой. Но в тот момент они ещё только встретились взглядами. Макар сквозь толщу людей не видел ничего кроме глаз Зои. Они стояли каждый на своей половине большого холла театра. Люди словно призраки проходили туда -  сюда, но они не отрывали взгляда друг от друга. Макар сделал шаг, по мягкому ковровому покрытию не теряя её взгляда. В тот вечер она поняла, что вся её жизнь изменится с его появлением. Она поняла это за мгновенье.

***

Макар сидел в машине за рулём и ждал Зою. Он не шевелился. Он просто ждал её. Он немного устал, и глаза моргали всё медленнее. Он уже два месяца готовился к шагу, чтобы связать свою жизнь с Зоей, но момента подходящего всё не подворачивалось, то её работа, то его дела постоянно вклинивались и усталость с нервозностью росла. Макар гнал всё это подальше. Он хотел лишь одного – чтобы Зоя стала его женой и увидеть её счастливой на свадьбе, поэтому он старался изо всех сил. К тому же он в тайне готовил ей  подарок на помолвку и именно сейчас он должен был проверить его готовность. Выбрать подарок оказалось делом непростым. Только на одно решение, что подарить ушла не одна неделя. Они были знакомы довольно долго, но оказалось, что он не очень хорошо знает, что же действительно любит его любимая. Он вспомнил тот момент, когда ещё только-только начали жить вместе и каждое возвращение домой, было, таким ожиданием, что день, казалось, тянется бесконечно. Тогда он стал замечать сколько, оказывается, окружает его прекрасного, во всём! Абсолютно во всём. Даже в фонарях. Как в тот вечер...

«Молчание уличных фонарей. Они всегда молчат. Стоят, склонив головы, тонкие, брошенные всеми, одинокие, соединенные лишь пуповиной, чтобы окончательно не умереть. И молчат. Тихие, незаметные помощники. Какими и бывают настоящие, невидимые присутствием, настоящие с самоотдачей.

«Больше всего жизни в мелочах. Внеси в жизнь прекрасную мелочь». Ты это сказала, когда сидела и вязала крючком игрушку для племянника. Тогда я не придал этому значения. Ну, сказала и сказала. Мы много пропускаем важных слов. Сегодняшний вечер молчаливый. Деревья не жестикулируют. Птицы молчат. Облака замерли. Закат словно повис и не двигается. Я стоял у машины, вокруг лес, который казалось, скрывает в глубине что-то таинственное и немного страшное. Я вдохнул полной грудью этот вечер. Так втянул его в себя, что мурашки пробежали по коже. Вдруг весь день, который просто был на редкость ужасен, показался таким простым и те проблемы, что навалились, я понял, что они для чего-то, чтобы может не покрыться плесенью и стать терпимее и сильнее. Возможно. И я вспомнил твои слова – «больше всего жизни в мелочах». Вечер, словно замер. Кажется, что он будет вечность. Такое умиротворение. Мы будем в нём с тобой вечно.

Шорох моих шагов по ступеням. Навстречу с тобой. Я думал о тебе весь день, пока был на работе. Сегодня был особенный день… особенный… ты со мной… и теперь каждый день особенный…

Ты в спальне.

Последний оценивающий взгляд в зеркало.

Всё отлично.

Ты хочешь выглядеть для меня соблазнительно. Хоть и знаешь, что я обожаю твоё тело, но всё же ты стараешься. Может ещё и поэтому, я тАк люблю тебя. У тебя нет самолюбования и ты красивая для меня. Сегодня не для кого, даже не для себя, лишь для меня. В такие минуты я и понимаю, что ты любишь меня. Иногда понять, что меня любят важнее, чем понять, что Я люблю.

Но всё же чёрное платье сменилось на белоснежное... может просто, потому что мы устали от темноты в жизни?! К тому же ты так прекрасна в белом.

Я уже поднимаюсь по лестнице. Встряхнул букет купленный для тебя, который немного задремал в машине на переднем сиденье, он распушился и ожил. По душе пробежала улыбка, - что может быть приятнее подарков? Разве что делать их!

Пальцы скользили по выщерблинам штукатурки, чёрт побери, мне даже трещинки в стене нравятся. Торопиться совсем не хотелось, хотя нутро уже мчалось через две ступеньки навстречу тебе, но так хотелось продлить томительное ожидание встречи, после длительного дня, подумать о твоих губах и поцелуе, об объятьях и твоём запахе волос. Попытаться представить, что на тебе будет, и чем ты занимаешься в тот момент, когда ключ повернется в замочной скважине.

Шаги касались ступеней.

Вот и наша дверь. Я передумал открывать дверь ключом, мне так жутко захотелось, чтобы ты открыла дверь, мне навстречу. Звонок раздался птичьей трелью, там за дверью. Шагов не было слышно, ты почти не касаешься пола. Твоя походка настолько легка и ты делаешь это так непринуждённо, я даже начинаю привыкать к этому явлению, что ты так воздушна, что я не замечаю, как ты подходишь сзади, когда я сижу, и обнимаешь меня, навалившись мне на плечи. Выдвинул букет вперёд. Гм, нет, сначала я хочу твои объятия, букет снова оказался внизу. Дверь отворилась.

Ради этого момента и должен жить мужчина – когда его любимая, открывает ему дверь! Твой взгляд согрел, после такой многолюдной и такой пустынной улицы… ведь там не было тебя…

Я нёс мысли о тебе сквозь эту толпу, прикрывая рукой, словно маленького щенка, которого нужно уберечь от опасности. Зоя. Это имя обволакивается твоим лицом... твоим взглядом… дорисовывается твоим телом… часто обнажённым… о, да… ты так прекрасна в моих обнажённых мыслях… и ты тихонько светишь у меня в душе… как светлячки вокруг лилии. И, твоему образу так понравилось в моей голове, что он тихонько засыпал и посапывал, а я укутывал его.

Я весь день думал как Обнять тебя, чувствуя учащённые удары сердца… почувствовать твоё тело в руках. Обнять. Вроде бы это так мало и так просто,… но так много и так важно.

Рядом с тобой я словно в мелодраме. Всё самое важное о тебе, а незначительное, перескакивает на другую сцену. Ты. Твои губы. Как мыл руки после улицы и оглядывал дом, проскочили. Затемнение и сразу другая сцена. И мне это очень нравится, что мой разум сосредоточен лишь на самом важном – на тебе.

Мы почти не разговариваем. А зачем?! Мы всё знаем. Мы общаемся взглядами. Так и не скажешь ничего лишнего и «услышишь», всё, что тебе нужно.

Ты стояла в просвете нашего дома.

Вот то, ради чего был весь этот день – Ты! Ради вот этого мгновенья, когда ты откроешь дверь. Я мог и сам открыть, ключом, но я хотел, чтобы ты встретила и я знаю, что и ты хочешь меня встретить, поэтому мы, не сговариваясь, просто встретились у двери. Так просто -  встретились у двери. Ты прильнула ко мне. Я обнял тебя, и мы молча стояли. Без слов. Их хватало во взгляде, в поцелуе. Долгом и таком сладком. У тебя такой приятный вкус. Если честно, я не хочу его перебивать ужином, но прости, я так голоден. Ты же знаешь, я всё время голодный. К тому же я не могу лишить себя удовольствия – ужина с тобой. И я так люблю твою кухню. У нас есть общие любимые блюда и это делает нас… Нами… не просто есть Зоя  и есть Макар… а есть ЗОЯ И МАКАР! И все именно так нас и называют. Твоя мама всегда смотрит на нас, ты и я иногда ловим этот взгляд, мы не говорим о нём,   мы каждый знаем. Она так любит тебя, хоть и взгляд немного тяжёл и она смотрит на Нас иногда. А я так рад, что тебе достались её губы и глаза. За это ей огромное спасибо от меня.

Стаскивать с вилки кусочек еды.

Отпивать из бокала.

Смотреть друг на друга.

Такие простые вещи превращаются в самые невероятные и желаемые.

Опьянел немного. От твоего взгляда, напротив, через стол.

А может, потому что ты перекинула через меня ногу, села на меня лицом к лицу, обхватила шею, и твоё вино потекло из твоего рта, тонкой струйкой между моих губ кружа голову?! Скорее оттого, что вино в таком потрясающем «сосуде». Такого опьяняющего поцелуя ещё не видел не один вечер.

Дрожание пляшущих огоньков свечей.

Дерзко очерчивая взглядом…

Медленно…

Твою фигуру, облачённую в облегающее. Белое. И какая соблазнительная молния идущая сбоку, кончающаяся ниже талии. Наблюдая, как ткань, словно упаковка, раскрывает твоё тело навстречу мне,… но позже… пока я посмакую тебя взглядом. Я хочу прочувствовать вкус вечера, растягивая удовольствие, почувствовать вкус твоих губ, твоего тела… там,… словно медленно надкусывая черешню, замираешь, когда сок орошает рот. И лишь потом несколько мгновений спустя, медленно ею наслаждаешься. И первые брызги сока, и последующее поглощение приносят каждая своё удовольствие. Поэтому с тобой я не хочу, не пропустить ни одного из них. Ты специально надела это платье, чтобы казалось, что ты без одежды одетая?! И всё, же с каким удовольствием я его сниму. Ты даже несколько раз мельком дала понять, что на тебе нет белья. Я видел её какие-то доли секунды, и ты это знаешь, когда ты перекидывала ногу… волна жара просто разрывала моё тело в эти мгновенья.

«Ты с ума меня сводишь! Ты знаешь об этом? Ухмыляешься? И так сексуально. Ну конечно, ты знаешь…»

Небрежно проводя пальцем по коже от плечика, вниз к запястью…

Вздрагиваешь…

Глаза закрываются…

Тонкая бретелька соскальзывает…

Молния раскрывает твою кожу, обнаруживая полное отсутствие белья, как я и думал…

Влага губ…

Касание языка… такого горячего… сначала медленно,… но потом просто в сумасшедшем ритме…

Скользящей по твоему телу моей ладони…

Дрожь кожи… и у тебя и у меня…

Мурашки по душе… как же дрожат наши души…

Твои мысли вплелись между моих…

... мы остановились... перевести дыхание, почувствовать вкус… ты целуешь меня... стягивая пиджак... помогаю тебе.... я хочу, чтобы ты прилегла рядом.... притягиваю тебя на постель... ты не сопротивляешься.... я целую тебя, снимаю твои очки и кладу их на прикроватную тумбочку, где стоит бокал вина.... я беру бокал, окунаю в него пальчик и провожу им по твоим губам... целую тебя... твой вкус смешивается с вином... отдаю бокал тебе... Я немного отстраняюсь от тебя... я хочу , чтобы ты видел меня полностью... ты лежишь, оперевшись головой на руку..., ты смотришь на меня... мне немного холодно.... я нежно провожу своей рукой по своему телу.... пытаясь согреться... мне хочется поласкать свою грудь.. мои пальцы нежно двигаются по груди... лаская её... натыкаются на сосок... он такой возбужденный... твёрдый.... от желания мне немного больно прикасаться к ним... но эта боль сладкая, граничит с наслаждением... я сжимаю их... моё тело выгибается непроизвольно.... ты делаешь глоток вина...

... я хочу больше.... мне необходимо больше... не произвольно вырывается стон... ты встаешь с постели и идешь и садишься в кресло, которое стоит напротив постели.... я слышу твой шёпот:"поЛаскай себя...".... я не могу больше терпеть... я широко раздвигаю ножки... и мои пальцы начинают ласкать мою Девочку.... неспешно я поглаживаю её.... не раздвигая её, не касаясь её внутри... я оттягиваю этот сладкий момент .... ты слышишь моё возбужденное дыхание... ты слышишь моё постанывание.... ты слышишь ... " твоё ИМЯ".... но ты не двигаешься... ты просто делаешь ещё глоток вина....

... ты ласкаешь себя... но когда я медленно поднимаюсь. Ты чувствуешь, что я рядом. Что теперь ты принадлежишь лишь мне... даже не себе... теперь всё будет зависеть лишь от, того, что я буду делать...

... я ставлю неторопливо бокал... подхожу ближе к постели... мои руки в карманах брюк... я смотрю на тебя... твоё тело... такое красивое, распростёртое на постели для меня... для тебя... мне нравится смотреть, как ты теряешь контроль над собой.... как твои глаза закатываются от удовольствия... твой взгляд умоляет, чтобы я взял тебя... вошёл в тебя... я медленно расстёгиваю манжеты рукавов, жилетку, рубашку... жилетка падает на пол... рубашка ложится тут же... мой торс обнажается и ты тянешь руку ко мне...  

... притягиваешь меня за пояс брюк и судорожно расстёгиваешь ремень, пуговицу, молнию... стаскиваешь брюки, бельё, обнажая мой член... твоя рука хватает его и ты мгновенно обхватываешь его губами.... ... твёрдый, упругий с обнажённой головкой... ты так сладко причмокиваешь губами... я не перестаю сводить взгляда с твоей девочки... я ласкаю её взглядом... томлю себя, жду накала, который давно уже едва сдерживаю... пока...

... пока моё терпение не кончается и я не ложусь, на тебя сверху 69

Медленно погружаясь в тебя…

Моё лицо скрыто сумерками комнаты, я сижу в затемнённой части, ты видишь лишь мой силуэт. Ты лишь догадываешься, что я здесь, потому что ты уже настолько возбуждена, что едва можешь контролировать окружающую тебя обстановку.

Приподнимаю тебя навстречу, целую… нежно… долго… головка медленно входит в тебя,… но только головка… она двигается в тебе, раздвигая и сдвигая (выходя) твою девочку… долго мучительно… я так хочу немного потомить тебя… ты даже немного злишься от нетерпения и одновременно сходишь с ума…

Придерживая под талию твой судорожный изгиб…

Ты ловишь мой взгляд, и мы замираем,… он входит медленно… входит… вхоДИТ… ВХОДИТ… до конца… ты впиваешься в мою спину ногтями… ты всегда так делаешь, когда он входит в тебя… твои брови немного сводятся, взгляд немного затуманивается,… и ты словно теряешь опору,… но я держу тебя…

Наслаждаться твоим истеканием…

Мы придвинулись друг к другу ближе и оба почувствовали, как Он медленно входит в тебя, легко, без усилий, сантиметр за сантиметром, с тихим мокрым звуком. Как наше дыхание останавливается.

Ты всё ещё впиваешься ногтями в мою спину, чтобы не дай Бог, мне не пришла мысль в голову, встать и уйти. И на всякий случай ты ещё глубже придвигаешься, а я словно угадал твои мысли отодвигаюсь, от тебя, ты снова навстречу. Он внутри тебя целиком…

Двигаясь…

... я впиваюсь в твою девочку губами, языком... словно пытаюсь наверстать всё то, что я так долго ждал... я слизываю с неё сок... погружаю внутрь язык... он погружается так глубоко, что ты вздрагиваешь... ты извиваешься под моими ласками и ещё более судорожно сосёшь мой член, заглатывая его как можно глубже... ты обхватывая его губами потихоньку вытаскиваешь его изо рта... мокрый... блестящий от твоих ласк...

... я довожу тебя до такого состояния, что ты уже не можешь ласкать мой член, лишь изредка целуешь его и слегка подрачиваешь... твои глаза уже не могут открыться.... ты близко... ты вот-вот взорвёшься.... дыхание учащается... сильнее... сильнее... СИЛЬНЕЕЕ... ТЫ ЕДВА МОЖЕШЬ ДЫШАТЬ... ТВОЁ ТЕЛО НАПРЯГАЕТСЯ.... ТЫ ВЫГИБАЕШЬСЯ... ДЫХАНИЕ ЗАМЕРЛО, ГЛАЗА ЗАКАТИЛИСЬ.... И ТЫЫЫЫЫ.....

..... ГРОМКИМ, ОГЛУШИТЕЛЬНЫМ СТОНОМ ВЗРЫВАЕШЬСЯ ОРГАЗМОМ....

... ты теряешь силы на какое-то время... я ложу тебя на спину... склоняюсь над твоим лицом... разглядываю, твоё лицо во время блаженства... улыбаюсь уголками губ и глазами...

... наклоняюсь... наши губы касаются друг друга... и ты вдруг чувствуешь как член врыВАЕТСЯ В ТЕБЯ... до конца.... твои глаза закатываются вновь...

Чувствую как по моей спине, между лопаток, стекают капли приятной усталости… как наши тела нагреваются… мы словно сумасшедшие…

Ещё.

ЕщЁ.

ЕЩЁ!

Взорваться негой внутри тебя…

До вздутия вен на шее…

Смакуя тебя до первых лучей зари…

Ночные свечи дрожали  едва-едва, предметы в комнате рисовались огоньками по самому краешку.

Закат словно повис и не двигается. Кажется, что он будет вечность. Такое умиротворение. Мы будем в нём с тобой вечно…» Макар смаковал каждую деталь воспоминаний, сейчас они как никогда были яркими. Он сидел за рулём, с откинувшей головой на подголовник. В его глазах не было ничего, что происходило там, за ветровым стеклом, он видел лишь Зою.

***

Зоя сидела в такси и теребила телефон. Она хотела позвонить Макару, но каждый раз что-то останавливало. По стеклу появились, от рассекающего дождя, порезы. Как тогда. Они гуляли под дождём в парке. Погода резко сменилась на холодную, и она жутко продрогла. Пока они бежали до беседки, русые волосы Зои прилипли к голым плечам. Майка промокла, и круглая безупречная грудь прорисовывалась сквозь ткань. Даже джинсы стали тяжелее и неприятно холодно липли к стройным ногам. Они забежали в ветхую круглую беседку и Макар, сняв с себя пиджак, накинул его на Зою и прижал её дрожащую к себе. Беседка, стоявшая посреди огромного парка, была единственным сооружением, и казалась одинокой среди растущих деревьев. Её, белая, облупившаяся краска скрывала, ещё более облупившуюся, голубую. Сквозь ссохшиеся, покорёженные доски крыши, то тут, то там капала вода, образуя лужицы. И всё же, она укрывала своих гостей, как могла, отдавая им последнее скудное тепло. Первые Минуты они приходили в себя, оглядывались, словно только проснулись от анабиоза. Под дождём всё иначе, цвета становились ярче и сочнее – деревья и трава зеленее, запахи свежее, шаги торопливее, а люди молчаливее и чище. Чище изнутри.

Зоя дрожала и чувствовала, как зубы начали постукивать. Макар не знал, как её согреть и произнёс: «Потанцуй со мной под дождём. Под дождём. Будем лишь ты и я». Он шептал ей это на ушко, касаясь холодными, трясущимися губами. Он включил в телефоне Ralph Zurmuhle и под капли дождя раздались тонкие звуки клавиш пианино в Horizon. Макар стал передвигаться, чуть покачиваясь, и они начали танцевать в маленьком островке окружённым водой. – «Я и ты жили каждый день привычно, машинально, словно бармен, не задумываясь совершает одни и те же движения – протирая стаканы, пока ты не нашла меня и наши движения стали сбивчивыми, какими-то немного взволнованными. Мы видим те же вещи, делаем те же движения, совершаем те же привычные дела - умывания, мойка окон, выпиваем, бокал вина или смотрим смс в телефоне. Но это уже не те движения, не те мысли и не те дела. Они изменились, то есть они всё те же, но сейчас это всё Другое! Как если бы проигрывающий штангист всё время поднимал один и тот же вес, всегда проигрывал. Как, если бы кулинар делал один и тот же торт, но вкус был не тот. Ну не тот! Как, если бы искал музыку, вроде неплохая, но Не ТА. И вот вдруг, штангист выигрывает, у кулинара такой торт, что просто невозможно оторваться, а от музыки дух захватывает, и мурашки просто разрывают. Те же действия, а результат совершенно другой. То же самое и когда появилась ты, та же жизнь… да не та. Совершенна не та. Всё другое, совершенно иное. Небо то же, музыка та же, дождь тот же, дорога та же, но всё это другое. Небо ярче и светлее, музыка нежнее, дождь чувственнее, а дорога приятнее. Потому что в это время со мной Ты. Ты всегда со мной. И теперь моя походка легка и безмятежна. Я не думаю и не помню в этот момент ничего. Есть лишь мы!   И мы по-прежнему танцуем вдвоём под дождём…»

Зоя помнила, как по лицу текла вода, но дождь не бывает солёный. В тот момент она хотела услышать, наконец, и сказать то, что она уже знала. Он оправдал ожидания.

«Я люблю тебя».

«И я люблю тебя, милый».

Она помнила этот момент, словно это было минуту назад. Помнила даже это состояние, эти мурашки, что пронзили тело посильнее дрожи от холода.

Такси преодолело ещё два квартала.

***

- Вот лучше бы у неё кто-нибудь умер, иначе, когда она вернётся, её ждут серьёзные проблемы. – Взгляд Станиславы Ильиничны не внушал ничего хорошего. Но впервые глаза Виктории заставил споткнуться слова начальницы. Зоя выскочила из кабинета минуту назад, без объяснений, без предупреждения. Дерзость была неслыханной.

- Макар, это практически жених Зои, полчаса назад поехал забирать подарок для Зои. Он просил меня помочь выбрать кольцо для неё, боялся ошибиться и в размере и вообще. В общем, он забрал его полчаса назад и…

***

«... я так счастлив, что потерял покой из-за тебя...

... стать кем и чем угодно, чтобы быть с тобой...

светом, чтобы утром тёплым поцелуем прикасаясь к тебе, разбудить...

ветром, чтобы на улице обнимать...

ночью, чтобы под твоим домом одиноко бродить...

тенью на дороге, рядом бесшумно шагать...

эхом стать, чтобы твоё имя в небесах прокричать...

осенью, чтобы стелить под ноги листву...

тишиной, просто рядом с тобой помолчать...

млечной тропою стать, провести по звёздному мосту...

... а может просто... »   

Зоя ещё раз прочитала сообщение, которое Макар написал ей сегодня утром, когда она ещё спала, а он по дороге на работу, стоял в пробке. Закрыла телефон. Такси остановилось метрах в двадцати от машины Макара. Зоя отдала деньги таксисту одновременно уже стоя одной ногой на тротуаре. Через секунду она уже бежала к машине Макара.

Уголки губ Макара чуть приподнялись и в его усталых глазах наконец-то появились искорки, когда Зоя провела по его щеке ладонью.

- Привет, родной. – Она взяла его за руку, чуть сжала его пальцы, он обнял их чуть слабее обычного.

- Прости, я торопился. – Его голос был тихим и ровным. – Я соскучился по тебе…очень

- И я соскучилась, мой хороший. Я с тобой теперь и мы будем вместе.

- До самого конца. - Он улыбнулся.

- Да, милый, до самого конца. – Она чувствовала, как по её улыбающемуся лицу потекли слёзы.

- Какая ты у меня красивая. – В его взгляде было столько нежности, что Зоя чувствовала её практически физически. – Ты знаешь, что с тобой я прожил самые счастливые моменты в моей жизни?! Рядом с тобой я Жил. По-настоящему! Как никогда. Я люблю тебя за это.

- Я знаю, милый. Я тоже тебя люблю, очень. Очень-очень.

- В кармане. Возьми в кармане.

Зоя, выпустила руку Макара из ладони, нащупала в кармане пиджака, достала тёмно-синюю, бархатную коробочку. У неё вырвался резкий смех счастья, она прижала пальцы к губам. Кольцо сверкнуло в отражении её глаз. Макар улыбнулся шире, видя счастливое лицо любимой. Она вновь взяла руку Макара, но его ладонь в этот раз не обняла пальцев Зои.

- Пожалуйста,… я очень тебя прошу… - Она чувствовала, что голос начал предательски дрожать…

…останься со мной…

***

Виктория немного осеклась.

- Что «и»? – голос Станиславы Ильиничны становился выше и нетерпеливее.

- Тот водитель… скорость была слишком большая, никто не успел ничего сделать. Он врезался в машину Макара. Его даже не стали вытаскивать из машины. Осколок врезался прямо в лёгкое и ещё разрезал несколько органов. Корпус машины задавил Макара внутри - Виктория, глубоко вздохнула, чувствуя, что слёзы начинают душить слова. - Сказали, что если его начать вытаскивать его из машины то, он умрёт в течение пяти минут. Макар попросил, чтобы позвонили Зои, он лишь хотел попрощаться с ней.

Станислава Ильинична прижала ладони к губам, слёзы обтекали пальцы и скатывались по шее.

***

Зоя держала Макара за руку, чувствуя, как постепенно ослабевает его хватка. Она пыталась удержать её взгляд, но он медленно сходил в пустоту, сквозь её глаза.

Вокруг аварии столпились зеваки. Полицейские сдерживали их, постоянно отодвигая навалившуюся толпу с выставленными вперёд телефонами и включенными камерами. Спасатели разрезали второй автомобиль, освобождая водителя. Врачи стояли чуть поодаль от машины Макара в полном бессилии, они не произносили ни слова, даже не смотрели друг на друга, лишь изредка отводя взгляд от Макара и Зои.

- Милый, пожалуйста,… останься со мной… - Зоя теребила руку Макара, выпадавшую из её ладони. - Зоя шептала захлёбывающимся в слезах голосе – милый… родной,… пожалуйста…

***

Сквозь замерзшее окно, в радужном ореоле, наклонив голову, заглядывал в окно фонарь. Много раз Зоя порывалась позвонить, написать смс, но всякий раз стирала, сбрасывала. Абонент был в самой недосягаемой зоне доступа, откуда не возвращаются. И фонарь за окном, был единственный, кто был рядом по вечерам. Так странно наблюдать, как твоя жизнь, как шарик, накачанный гелием улетает всё выше, удаляется от тебя и ты знаешь, что ты не сможешь вернуть и от этого становится очень страшно. Ты хочешь, уже ничего не боишься, но слишком поздно. «Странно», немного не то слово, скорее это похоже на то, как тебе озвучили дату твоей смерти. У всех реакция будет разной, кто-то впадёт в истерику, кого-то обуяет страх. Почему она чувствовала такое равнодушие?! Ведь она любила жизнь! Странно как-то. Может потому, что она слаба и решила сдаться?! Нет. Не была она такой. Просто возможно появилось чувство, что всё, что могла, сделать она сделала и теперь от неё ничего не зависит. Остаётся положиться на судьбу. А так как она ничего хорошего в жизнь не принесла, то и отсюда равнодушие?! Даа… как-то всё это немного грустно. Тогда почему отсюда такое спокойствие и даже некая внутреннее безразличие к жизни?!

«Хрень какая-то. - Думала Зоя. - Когда не получалось то, что задумывала, билась просто в истерике, когда всё вдруг пошло прахом, настолько на душе стало тихо, полный штиль. Ну и ладно. Отчитываться-то не перед кем. То же самое и произошло и со мной, тебя нет рядом. Почему я сижу и полтора часа рассматриваю этот изъян на обоях?! Тебя нет рядом. Внутри такая вдруг пустота. Такая потеря… себя. Без тебя, меня словно разорвало пополам, и я чувствую нехватку этих частей тела, словно у меня осталась одна рука или одна нога и я не могу даже пошевелиться. Странно… это то слово, обо что споткнулась моя мысль. Странно, что я не чувствовала, насколько мне важно, чтобы ты был рядом, чтобы чувствовать себя Целым. Чувствовать себя живой. Что я могу двигаться. Сейчас я даже не знаю, в какую сторону мне идти. Я шла из комнаты и на полпути к кухне просто забыла, куда я шла и зачем?! Без тебя я даже дома стала теряться. Ещё и тело стало тяжелее на несколько десятков килограмм. Или у нас сила тяжести увеличилась на Земле? Я не знаю, как это получилось, но тело стало очень тяжёлым, и потерялась согласованность с мозгом, движения сбивчивые и какие-то неуклюжие».  

Она помнила день похорон. Было очень тихо. Почти безмолвно. В этот же день она только обратила внимание на конверт, вернее его заметила Виктория. Снаружи было выведено «моей, Зои…моей до самого конца».   Зоя не могла решиться открыть, руки дрожали. Она не говоря не слова, протянула его Виктории. Виктория, поправила чёрный платок, немного потеребила губы друг о друга и вынула лист бумаги. Внутри лежало письмо, настоящее, от руки написанное, с немного корявым почерком Макара. Вдвоём Зоя и Виктория уединились в комнате, и Зоя представила, как Макар писал слова, зачитываемые Викторией.

«Я знаю, это кажется невозможным, но хотя бы попытаться, пробовать, стараться - выматывать друг друга лишь в занятия любовью, уставать лишь от разлуки, боятся потерять наши  державшиеся руки в толпе, кричать лишь от наслаждения - я знаю, это всё наивно, но пусть так будет!

За окном дожди. Их так много, самые сильные идут по ночам. Гм, интересно, чего они стесняются?! Или скрывают?! Иногда я просыпаюсь, услышав, как вода льётся по крышам домов и карнизам окон.   Осень практически в городе, я всегда замечаю первый жёлтый лист в гуще зелёных крон,   это начало перемен.   Приближается, наша годовщина.   Год!   Скоро год.   Сколько слов было!   Не всегда приятных, но даже они наши,   даже они часть нашей истории.   Нашей!   Твоей и моей.

Помнишь нас в тот день?! Мы с тобой шли по просёлочной дороге, одеты были в легкие, хлопковые штаны, на ногах кроссовки, майки, у тебя на голове была бондана.   Мы шли рядом, я держал тебя за руку и выжившая полоска травы между колес дороги, между жёлтого глиняного пути была словно ниточка, ведущая нас вперёд.   Мы шли к тому лесу, что выходил на самый край.   На том краю, вода реки двигалась медленно, словно стекала в Тартарары.   Именно там, где на той стороне, нет даже пустоты, есть лишь возможность заполнить тем, что приносишь  с собой.   У  того края, мы сидели на расстеленном пледе, ты положила голову мне на ноги и я гладил твои волосы.   Ты впервые почувствовала, что наконец-то ты можешь остановиться.   Не волноваться, не переживать.   Что несмотря на все заморочки, мы будем, вместе.   И твой взгляд мечущийся, напряженный взгляд медленно терял страх и твои бровки расслабились и личико стало спокойным.   Уголки губ приподнялись в тонкой, лёгкой улыбке.   Мы не обещали друг другу ничего, мы вообще в тот день не говорили, там, мы впервые почувствовали, как две прозрачные, переливающиеся искрами души стояли у края воды, держались за руки и разговаривали».  

Виктория читала, слизывая с губ слёзы бежавшие по щёкам. Слоги смешивались и слова становились всё тише. Пока совсем не стихли. Только сейчас они обратили внимание на стоящую в дверном просвете Станиславу Ильиничну. Её глаза были полны слёз. Она извиняюще кивнула, что стала невольным свидетелем личного. Зоя лишь прикрыла глаза. Станислава Ильинична подошла к Виктории и тихонько взяла письмо. Взгляды Зои, Виктории и Станиславы по очереди пересеклись. Зоя молча кивнула и Станислава Ильинична закончила письмо:

«Там на том, берегу, была зияющая темнота, вся в звёздах.   Её тень не падала и не заходила на границу света, где были мы.   Среди шелеста травы, среди стрёкота кузнечиков и болтушек осин.   Две совершенно разные стихии – свет и тьма, жили в одном месте.   На границе, где лежали мы с тобой на пледе.   Там, где я, держа твоё лиц в ладонях, нежно, чувствуя, как меж пальцев стекают слёзы из уголков твоих глаз, я просто наклонился и поцеловал тебя,   так долго, крепко, осторожно…

-  Смотри, а вот и первый лист упал с ветки. Больше всего Жизни в Мелочах». – Ты произнесла это с таким глубоким чувством и тогда я понял, что все страхи ерунда, что я хочу Жить с тобой, сейчас! Жизнь может оборваться, а я так и не успею узнать, что такое счастье.

После того дня прошло немало времени, и я с уверенностью могу сказать – я знаю, что тАкое счастье – счастье это любить тебя и быть любимым тобой! Рядом с тобой я хочу стать тем, кем я хочу быть по-настоящему  Художником, настоящим мужем и отцом…

Я люблю тебя».

Это письмо лежит под подушкой до сих пор. Оно изрядно измято, и некоторые слова размылись от попавших на них капель слёз.

Дожди замерзали и таяли. Не было следов на снегу навстречу ей, они шли лишь в одну сторону и лишь её. Она долго смотрела на падающий снег в жёлтом свете фонаря, сыпавшемся казалось из плафона уличного светильника. На дороге так и не показалась, его медленно въезжающей машины во двор. Она медленно, немного нерешительно, подняла руку и приложила к окну. Кольцо оказалось точно в пору. Закрыв глаза, она представила, как с той стороны прикладывается его ладонь. Слёзы потекли из под закрытых век. Боясь увидеть отсутствие его ладони, она прикрыла холодной ладонью губы, чтобы не услышать собственных стонов.

На улице всё также тихо падал снег, с приходом ночи, мороз покрепчал. Зоя погасила свет в комнате и забралась в постель под одеяло, свернувшись калачиком. Спустя полчаса и мокрой наволочки подушки, она уснула. На отпечатке маленькой, женской ладони, с обратной, морозной стороны стекла прорисовался отпечаток ладони немного большего размера…