1. 44. глава тридцать девятая

Книга первая. Первый день.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ  ДЕВЯТАЯ

О том, что после чужой свадьбы член стоит на 10 палок! Зачем человеку деньги, если пока бабы и так дают? Разделение труда: одни трахают, другие им создают условия! А также о том, что нашему герою еще нести свой крест и пить бокалами еще полкниги.

На следующий день при головной боли в память о вчерашней пьянке Витька с утра не мог дождаться двух часов дня. Вы, наверное, уже забыли, что в это время его должна была ждать дома Ларочка. Да и конец в отличие от Шпалы Вы знаете. Вам легче! Гроздеву же предстоит нести свой крест еще полкниги и выпить бокал горя до дна. "Что день грядущий нам готовит?" Шпала предпочитал не думать о надвигающейся встрече, чтобы не испытывать возможного разочарования.

На свою удачу встал он поздно, да и треск в голове на этот раз был кстати, он отвлекал от ненужных мыслей. Витька должен быть расслаблен, в этом залог успеха! Шпала попил за неимением лучшего рассольчику из-под маринованных огурцов, ибо идти к Чаве было наверняка бесполезно, да и не нужно: ведь Витька должен быть трезв, и запах изо рта ему ни к чему, а член (Шпала это по опыту знал) после опохмельного отхода стоит гораздо лучше. Можно на десяток палок расстараться, такой класс показать!

Потому Витька понежился в кровати, прикидывая по своему обыкновению все возможные шансы на дальнейшую жизнь. Задачка на сей раз была проста, как будто придумана для первоклашек: армию можно было сразу отсечь, ибо здесь познания его, а, соответственно, и шансы что-либо изменить были равны нулю. Армию нужно было вытягивать, как лотерейный билет: что выпадет! Однако Шпала надеялся на свою удачливость и смекалку, на то, что ему непременно должно подфартить, ведь не лох же он какой-то из деревни! Слава богу, для своих девятнадцати лет Витька кое-что видел, так неужели же эти навыки не помогут ему прокрутиться среди сверстников, взобраться на гребень волны еще раз? Иного исхода Шпала себе не представлял: он должен быть всегда на гребне, как бы бурна ни была стихия, какие бы водовороты и подводные течения не таила в себе! И до сих пор Витьке это удавалось!

Итак, отбросив армию, он имел впереди лишь дни, может быть недели отпущенной свободы. Как ими лучше распорядиться, что еще можно натворить напоследок, кроме того, что он уже успел? Вот тут приходилось задуматься! Витька-исполнитель опередил Витьку-стратега и натворил даже больше, чем рассчитывал в самых смелых своих мечтах. Это нужно учесть и впредь ценить свой исполнительский талант выше, замахиваться на большее!

И здесь как раз таится противоречие: с одной стороны, его кипучая натура, готовая ради достижения цели горы свернуть, с другой — отсутствие достойной цели впереди. Что ему нужно? Шпале бы хватило только Ларочки, а Ее Величество Судьба сунула ему еще Ольгу впридачу. Не отказываться же, раз дают! Так можно фортуну прогневать! Хотя, что с ними с обоими делать, когда путешествия в страну любви с одной из них за глаза хватит! Что нужно еще? Обеспечить себе приличную жизнь на эти дни? Об этом, к несчастью, даже хлопотать не надо: все устроено, налажено так четко, что если Шпала захочет, он будет пить каждый день ровно столько, сколько в него влезет, а иногда и больше! Уж лучше тут ничего не трогать, не лезть в отлаженный механизм! Лишнего добиваться все равно ни к чему!

Взять где-нибудь миллион, что ли? Хотя — на черта он ему, собственно говоря, нужен сейчас, когда в самом соку такие девочки? Ведь миллион до поры и в чужом кармане полежит, ничего ему не сделается, а эти ягодки упускать нельзя — испортятся! Потом будет армия, кто знает, что будет после нее? Может быть за это время как раз случится денежная реформа (что-то уже давно не было!), а то и вообще деньги отменят, стоит ли сейчас рисковать и забивать себе голову ради непонятно каких благ? Нет, не надо хватать куски через один, из всякого нужно извлекать пользу по порядку.

К тому же, если рассудить здраво, зачем человеку деньги, если пока ему бабы и так дают? Да еще и содержать готовы! Перестанут давать, придется работать не членом, а головой! Зарабатывать деньги, покупать на них виллы и машины, чтобы в конце концов обменять все это опять же на женскую красоту, пользоваться которой, так же, как и машиной и виллой будут в основном те, кому бабы и так дают! Короче, если эту формулу упростить, получается, что одни баб трахают, а другие создают им для этого все необходимые условия! Разделение труда! Так, чем гоняться за бумажками, именуемыми деньгами, не умнее ли будет гоняться сразу за приключениями?

Ведь в армейской жизни тоже должны быть свои преимущества перед штатской, нужно их только выявить и умело использовать! А с другой стороны, нельзя оставлять без дела и эмоционального напряжения свое внутреннее "Я", жаждущее деятельности. Ведь страсть движения, дерзания, риска должна подпитываться радостью новых побед, иначе она зачахнет, атрофируется! А ведь это самый ценный дар — авантюризм, жажда дерзаний, жажда риска и приключений, без него бы у Витьки не было и сотой доли того, что он сейчас имеет! Фортуна словно решила поиздеваться над ним и сыпанула на голову Шпалы из рога изобилия благ больше, чем он может переварить. А сытая жизнь опасна, она губит!

Хороший, здоровый организм и материально и духовно должен быть всегда голоден, только тогда он будет идти вперед, совершенствоваться, усложняться! Ведь жизнь — это движение! Не идущий вперед вовсе не стоит на месте, он скатывается назад! Его сносит течением! Так же и идущий быстро не должен замедлять свой шаг, его сложная, привыкшая к быстрому движению структура, упростится и горе тогда! Ведь наверстать гораздо трудней, чем упустить! Потому всякий нормальный организм должен двигаться с ускорением! Выходит, жизнь это даже не движение, а ускорение движения! Функция от функции! И, значит, прекрасны трудности! Они нас хоть чуть-чуть осаживают, не то бы мы уже давно развили третью космическую и улетели за пределы того, для чего созданы Богом!

Исходя из всего сказанного, Шпала расценивал свое нынешнее состояние как явно ненормальное. Другие гнутся под тяжестью невзгод, он почему-то в качестве, видно, наказания, за какие-то грехи освобожден от всякого сопротивления и вынужден изнывать, не испытывая привычной нагрузки, обычного земного притяжения — так скажем! Это непорядок! Нужно срочно придумать какое-нибудь сложное, дерзкое, дух захватывающее смелостью и безрассудством предприятие, даже если ради него придется пожертвовать одной из двух ягодок. Ведь двух зайцев все равно не убить! Что же сотворить? Где найти достойное себя занятие?

Вот когда жалеешь, что культуры не хватает! Был бы Витька культурный человек, имел бы представление о том, что является для человека высшими ценностями, а что низшими, а теперь вот сиди, думай, сам во всем разбирайся! В церковь пойти, что ли? Узнать у попа: что есть высшая цель для человека? Да ведь не даст он на этот вопрос ответа, потому что свою высшую цель в жизни каждый должен выбирать сам! На то дан человеку рассудок. Только вот что выбрать, когда кругом ни одного яркого примера, сплошная серость! Урвали и довольны!

А если ему на данный момент больше не надо, тогда как? Что выше хватательного инстинкта? Не научили! Ну, раз не научили, тогда чего бы еще такого ухватить, чтобы еще лучше достигнутого? Найти ослепительную красавицу и добиться ее? Времени мало, тем интереснее! Просто взять боем — изнасиловать! Тут и захватывающий душу риск и вообще — класс! Только вот трудно будет найти подходящий предмет, чтобы и лучше Ларки и лучше Ольги, такие экземпляры не каждый даже месяц увидишь! А тут за один день найти!.. Отпадает!

С врагами рассчитаться? А где их взять — врагов? Со всеми давно!.. Не с потолка же брать! Может, Олежеку на всякий случай морду набить? Чтобы и после Витькиного ухода в армию Ларку десятой дорогой обегал? Глупо! Всему свету бить придется! Да, кажется, он достиг всего, чего хотел и даже сверх того, однако, Шпала по опыту знал, что в минуты недовольства собой, самоедства, сознание все равно выудит какой-нибудь факт, где он оплошал, будет разыгрывать этот факт один против всего банка удач и все равно выиграет! Вот ведь как подло устроен человек, всегда сам для себя гадость за душой держит! А вот сейчас, когда делать нечего, почему бы ему не засветить этот будущий козырь?

Как ни странно, особого счастья от всех своих успехов Витька не испытывал, а ведь есть же более полное ощущение счастья, гораздо — гораздо более полное, ведь обязательно есть, должно быть! Шпала это знает точно. Всепоглощающее мгновение счастья он испытал, стоя на боксерском ринге в Шебекино, когда его руку впервые подняли вверх в знак победы.

Провалявшись в кровати и убив таким образом время кое-как до нужного срока, Витька наконец собрался к Семеновой. Впрочем, собраться ему было  —только подпоясаться! Никаких ухищрений, в смысле приведения в порядок или тем более гримировки внешности, подбора наряда, Шпала не совершал. Это казалось ему рисовкой — слишком сильно принаряжаться, да и во что? Побрился только не в очередь, так как брился он обыкновенно через день и сегодня как раз должен был быть день пролетный, но не колоть же Ларочкины губки своей щетиной! Освежился одеколоном он самым скромным образом. После бритья Витька вообще никогда лицо не умащивал, от этого у него всегда бывали раздражения. Потому брызнул по разу под мышки, и то ему казалось, что этот запах нарочито сильный. Ну, само собой, сменил белье...

Подойдя к ее квартире, Шпала вдохнул поглубже, выдохнул и нажал кнопку звонка. Внутри послышался какой-то шум, затем все стихло. Шпала, выждав для приличия, нажал еще и еще раз. Тишина. Нехорошее предчувствие холодком поползло по его душе, как туман из лощины. Неужели шум ему только послышался? Но на слух Витька вроде бы пока что не жаловался, и галлюцинаций слуховых не бывало, а вот предчувствия! Предчувствия Шпала уважал, и не уважать не мог! Судите сами: в вечер перед избиением летчика ему вдруг приталдычилась дурацкая заунывная песня: “А мне вчера приснился крокодил зеленый, зеленый-презеленый, как моя тоска..." Больше ни слова Витька не знал, и откуда эти-то вдруг возникли в голове ума не мог приложить, но две строчки стонал беспрестанно, как заклинание. Знакомые девчонки думали что у него плохое настроение, просили бросить, а он все завывал... И влетел на следующий же день.

В последнюю ночь на тюрьме они было собрались камерой мочкануть дубаков и уйти в побег. Главная роль предназначалась Шпале и вот в самый последний момент он раздумал: “Нет, ребята, чую, завтра на суд выдернут! Не сбудется, божусь, вечером сделаем, что задумали." И на следующее утро его выдернули на суд, а оттуда прямиком попал Витька домой. Еще в пятом классе приснился ему как-то сон, что вот пришла его тайная любовь Маринка в школу в новом ни разу до того ею не одеванном платье и волосы на голове заколола необычно: сзади "жучком". А пришел Витька на следующее утро в школу и точно громом его ударило, все точь-в-точь — и платье новое, им во сне уже виденное, и прическа...

Да и вообще бывали у Шпалы такие мгновения, что вот увидит он какой-нибудь кадр происходящего вокруг кино и вдруг вспомнит, что еще в детстве снился ему однажды Большой Непонятный Сон, так — не сон даже, а разрозненные непонятные, неизвестно откуда взявшиеся видения. И вот один кадр из них сейчас целиком накладывается на действительность. Сон тот Витька давно забыл и вспоминал теперь по крупинке от кадра к кадру. И так поразительно четко накладывалось изображение на память, что сомнения быть не могло — он уже это видел! Особенно часто возникали и накладывались кадры тюрьмы: бритые головы, черные робы, решетки на окнах — это они испугали его в детстве сильнее всего. Шпала пытался вспомнить весь фильм предначертанной ему жизни, но ничего не получалось, сходилось и возникало перед глазами только прошедшее, будущее же виделось в такой густой пелене, что ничего нельзя было разобрать. Какие-то расплывчатые тени, неестественные фигуры, очертания...

Впрочем, и тогда в детстве, увидев этот сон, он ничего из него не понял и только испугался! А ведь жизнь его кем-то уже предначертана! У сна есть продолжение и конец. И этот последний кадр он, очевидно, увидит на смертном одре: склонившиеся над ним лица неизвестных еще родных, потомков. Эта мысль скользнула и потухла. В конце концов — все там будем!

Шпала приложил ухо к двери. Нет, определенно там было какое-то осторожное движение! Впрочем, что думать, когда не открывают! Быть может, шорохи слышатся из соседней квартиры? Витька вышел на улицу обесФураженный и побрел наугад. Ноги понесли его к остановке. Когда на полпути Шпала вдруг обернулся на Ларочкины окна, ему вновь показалось, что занавеска в зале чуть-чуть колыхнулась. Прямо наваждение какое-то! Может быть, у нее какие-нибудь непредвиденные обстоятельства? Нужно будет зайти еще раз как-нибудь попозже!

Стоя на остановке и бестолково глазея по сторонам, Шпала никак не мог привести в порядок рой мыслей в голове. Витьке почему-то все настойчивее начинало казаться, что Ларка его позавчера крупно надула. И эта догадка, укореняющаяся в душе, начинала уже отравлять жизнь медленно, но верно. Хуже всего был не факт возможного обмана сам по себе, а именно то обстоятельство, что провела его Ларка именно сейчас, в канун армии. В иное время Шпала бы нашел тысячу способов отомстить ей, да и Лариска — эта хитрая лисочка, никогда не решилась бы надуть его подобным образом в иных условиях. Но сейчас все обстояло особым образом, находилось в ином измерении. Две недели Ларка может продержаться на осадном положении. Украсть ее второй раз нечего и думать! И надо же было допустить подобную оплошность в самый канун ухода! Витька теперь два года будет вспоминать о том, как держал ее в руках и упустил.

Вот она — неубиенная карта его внутреннего инквизитора! Плюнуть на все, поехать к Ольге? А что это даст? Самообман! Если бы Шпала смог поставить крест на Ларке, успокоиться, внушить сам себе в конце концов ту мысль, что она была в его власти и Витька мог, но не захотел... Однако "Но" и "Если бы" слабые утехи. И тем обиднее поражение, что принято оно не из-за превосходства противника, а по собственной глупости! "Нет, — в конце концов решил он, — поддаваться на эту удочку нельзя!" Эта подлая мыслишка — только дай ей укрепиться в голове — доставит массу несчастий! Гнать ее, пока не поздно, вытравить, выжечь каленым железом! Главное — ни о чем не думая, добраться до гастронома, принять дозу, а потом к Оленьке. Она все поймет и простит, и будет ночь жаркой любви, а на следующее утро его сегодняшняя неудача станет так же далека и неразличима как камешек на том берегу Волги.