Записки стеклянной статуэтки фэнтези. Из сборника Записки проститутки

Написан как постскриптум непосредственно к «Волчьему Стриптизу». и эротическое отступление от фэнтэзийной, и почти не эротичной серии про "Комитет" в целом.

«Я памятник себе воздвиг нерукотворный…» - Ничего более умного, чем бессмертные слова классика в мою очумевшую голову не приходят. Памятник – это я. Потому, что стою стеклянный на полочке и не могу пошевелиться. А не рукотворный, потому что я все-таки живой человек. Вернее был им еще два часа назад. А сейчас я маленький-маленький жирненький поддельный стеклянный азиатский «божок», с торчащим вперед детородным органом почти в две моих натуральных величины. По крайней мере, именно таким я вижу себя своими узкими стеклянными глазками в отражении в зеркале на прикроватной тумбочке. Выбора куда смотреть, у меня почти нет, так как глаза тоже не двигаются. И все, что я могу сделать – так это сосредоточиться на отражении, и пытаться не обращать внимания на происходящее на обоих сдвинутых кроватях. Потому что я хоть и стеклянный, но в душе-то живой. А на то зрелище, которое происходит на сдвинутых кроватях, не один живой мужик равнодушно смотреть не может. Еще и сосед по комнате, Игорь Дмитриев как на зло, рванул в Москву взымать дань со своих квартирных арендаторов. Неплохая прибавка к скромному офицерскому окладу. Рантье хренов. Никогда не думал, что при тесной жизни в общаге буду так скучать по соседу. Глаза дико болят, и приходиться вновь смотреть на все, что попадает в зону обзора. И начинает болеть, простите, член. Ибо…

Ибо на наших с Игорьком койках, две обнаженные смазливые девчушки, занимаются полным непотребством. Первая – весьма фигуристая знойная блондиночка с двухметровой косой – это Леночка. Елена Ильинична Муромцева-Прекрасная, лаборантка из Лаборатории изучения Левитации. С пышной грудью пятого размера, потрясающими бедрами, с гладеньким выбритым лобком и огромными голубыми глазами. Краткая характеристика: - Упорная, слегка наивна, но чрезвычайно умна, отличная интуиция, бесхитростная. Романтическая натура, обычно тяжело возбуждается, зато отдается потом со всей чистотой и искренностью, на которую способна русская девушка, в родословной которой сплошь настоящие богатыри и прекрасные селянки-чародейки. Как же было классно с ней, простите, совокупляться летом на высоте около семидесяти метров, зависнув над Северным Озером в зоне отдыха в Черном Бору. Граждане отдыхающие и купающиеся, даже не догадывались поднять голову вверх. Зато  мы, нагие и счастливые, устраивали такую воздушную камасутру, что птеродактили бы от зависти передохли. Не боялся ли я упасть? Нет. Я в самолете с восемнадцати тысяч метров падал. Увы, теперь этот потрясающий секс похоже уже в прошлом. Нет. С ней все-таки был не секс, а занятие любовью. Секс был со второй. Самый грязный во всех своих проявлениях.

Вторая - стройненькая как фотомодель, девушка с черно-зелеными до пояса волосами и черными глазами – Жеральдина Ундиновна Водяная. Из Лаборатории Водной Среды. Не смотря на все поверья про кикимор и ундин – теплая и живорожденная. Может и были у нее в роду утопленницы, но Жорочка вполне себе живая. Просто адаптируется в ледяной воде, и становится холодной как лягушка. Но если ее как следует «разогреть» - клянусь, спать придется с такой грелкой, что яичницу с колбаской можно в духовке и в уголек спечь. Она как роза – и любовь-цветы и шипы-слезы. Заводится с пол оборота, скорость реакции – потрясающая. Фантазия изощренная, для достижения цели готова на все. Умом не блещет, несмотря на три высших образования, одно из которых – Психология что-то там. Отсутствие гибкости ума компенсирует потрясающей интуицией. Остроумна, зла, мстительна. Жажду в постоянном общении с кем либо, реализует в беспрерывном зависании в социальных сетях. А также  в написании ужасных эротических романов на proza. ru. Под псевдонимом конечно. Идеи в целом не плохи, но язык ужасен. Местоимения «Я» встречается в каждом предложении. Причем иногда даже по два раза. Ну, и конечно действие происходит обязательно за границей, в роскошных особняках. Увы, но Жорочка сроду там не была, если не считать эстонского болотца под неизвестным хутором, в котором она родилась пару веков назад. Мечтает стать владычецей морскою, но не может жить в соленой среде. В постели обожает как грубо-активное доминирование от партнера, так и подчинение его своей воле. Извращенка. В том плане, что обожает эксперименты и ролевые игры в постели. Если завелась по настоящему, тушите свет,   становится похожей на взорвавшийся вулкан, который невозможно остановить. Секс с ней был в общем то более чем забавным, если научиться не обращать внимания на слегка зеленоватый оттенок кожи.

Ворвались они ко мне в комнату два часа назад, в пять утра, через окно тринадцатого этажа, вышибив мне фаерболом стекло,   взъерошенные как мокрые кошки после драки. Подозреваю, что визиту предшествовало выяснение отношений с применением рукоприкладства и всем известным этим особям видам магии. У Жорочки была в двух местах обуглено пальто на настоящем рыбьем меху, от волос шел густой дым, а на щеке красовались характерные царапинки.   Леночка выглядела так, будто ее прямо в шубе и сарафане кинули в прорубь. Обуглить Жорочка ее тоже несомненно пыталась. Только следы на шубке были не черно-коричневые как от «природного» Леночкиного пламени или молний, а сине-зеленые от черномагических фаерболов. Обе фурии (в переносном смысле), вне зависимости от специализации и тем недописанных веками диссертаций, были специалистами очень широкого профиля. Уж по крайней мере базовую «оборону» знали точно. От зачетов по стрельбе у нас в военизированной конторе даже академики наук не освобождаются, чего уж про лаборанток то говорить. То-то я удивился, проснувшись утром в зимнее воскресение от грома и молний за окном.   Как выяснилось, знали они не только базовую «оборону», но и отнюдь не базовую «трансформацию живых существ в животных или иные материальные предметы». Причем Ленка специализировалась на «животных», а Жорка на «иных материальных предметах». По крайней мере, закон сохранения энергии умели обходить обе, превращая меня в предметы не совпадающие по массо-габаритным характеристикам с оригиналом. В течении десяти минут я успел побывать:

-  живой жабой,

-  красным силиконовым фаллоимитатором,

-  живым петухом,

- черным эбанитовым фаллоимитатором,

- живым кроликом,

- золотым (в металле) фаллосом,

- Скорпионом.

- сиреневым латексным «желеобразным» фаллоимитатором,

- живым кактусом,

- Желтым керамическим фаллоимитатором,

- Кастрированным конем системы мерин,

- Презерватив с пупырашками,

- Живою желтую рыбой,

- Статуей пионера отдающего салют в натуральную величину с маленьким членом в гипсовых штанах, и чужеродным огромным членом засунутым в зад,

- и, наконец - земляным червяком.

У Леночки фантазия работала не в пример лучше. Помню, меня в один из секундных перерывов между трансформациями посетила дурная мысль, что девочки не знают детского анекдота про горшок. Ну, тот в котором горшок по полю бегал и орал: - «Помогите! В душу нас#али! »

Выдохшись и вдоволь наколдовавшись, обе всерьез и долго дискутировали, что лучше – раздавить меня, или бросить в прорубь Южного Озера на съедение рыбам. Победили дружба и гуманизм, так как найдя консенсус меня окончательно превратили в стеклянного божка, которого решили использовать по практически «прямому» назначению, разве что раз от раза и в зависимости от используемой «дырочки» изменяя форму и размер торчащего из меня органа. Для начала девчонки оккупировали мою ванну, разгоряченные ссорой, магической дракой, и превращениями меня во всякое разное потребство и не очень. Я мирно стоял на полочке перед зеркалом, пока чертовки-ведьмы под струями горячей воды ублажали друг друга. Кстати, откуда горячая пошла? Мы ее с октября не видели. С тех пор, как на третьем этаже стояк прорвало. Бл@дливые чародеечки целовались, терли друг другу спинки мочалкой, и  поочередно ласкали язычками свои сосочки и дырочки. После чего по очереди отлюбили мной себя и друг друга в исторически предназначенные для этого места. Знаете, что самое обидное? Все чувствуешь, а кончить не можешь. А значит и кайфа от этого – никакого. Зато ощущение, что стеклянный конец взорвется на куски от эрекции – имеется. Что такое они там на пару колдовали. Жеральдина Ундиновна по стеклянной части, Елена Ильинична по человеческим ощущениям. Извращенки похотливые. «Что бы вибриоровал» - Пояснила Леночка, предлагая «подруге» потрогать меня ладошкой. – «Чувствуешь пульсацию? » Ладно, от Жорочки чего угодно можно было ожидать, ну уж Леночку я в «розовом» гламуре никак заподозрить не мог. Да и сама все время говорила про это – «фу» да «фу», да «мерзость какая». И в такой жестокости заподозрить ее тоже не мог. Над каждым цветком в лесу тряслась, собачек бездомных взглядом лечила. «Бедные вы мои, разнесчастные». Тьфу! Вот она женская жестокость во всей своей красе.

Однажды я даже подумал, что мне каюк пришел. Когда Лена прицелила меня в темно-синюю дырочку в попке ундиночке, скользкий я выскользнул из мокро - напененой ладошки чародейной девицы и полетел прямо в край ванной. По счастью, с материаловедением у Жорочки все было в порядке, и удар копчиком об эмалированный чугун я выдержал, под углушительно-испуганный воскрик неудачливой Ленки. «Дура-блондинка! Лучше бы вспомнила, что  умеешь предметы левитировать. Не буду с тобой больше над озером трахаться без парашюта. Ворона каркнет – расшибусь нафиг». С жуткой болью в копчике я отскочил от края ванной, и полетел вниз на кафель. Этого бы падения мое стеклянное тело не пережило бы точно, спасла реакция Жорочки. Об пол я ударился живым человеком, пронзенный зеленой молнией, киловольт так примерно в миллион, всем своим торчащим наружу эрегированным естеством. Орал я секунды две, после чего синяя молния превратила меня обратно в статуэтку. Спасибо Леночке, подняла меня, по лысой зелено-прозрачной бошке погладила – вся боль прошла разом вместе с трещинками на и в стеклянном теле. Ненадолго. Потому что в мой стеклянный орган тут же вернулась эрекция.

Еще из ярких воспоминаний, помню, как я тонул не утопая. Вдоволь в душе напрыгавшись, девчонки наконец на состояние ванной внимание обратили. И превратив рыже-ржавую общажную чугунку в полноценное двухместное джакузи.   Попутно лишив жилище такой роскоши как унитаз. Ну, и ладно, все равно в общий на этаж бегали, так как в этот символ современой цивилизации мы давно вбили пенек, как защиту от невообразимой вони. В джакузи они, вороны драные, тоже продолжили мной пользоваться, и продолжали аж с полчаса. И вот я тону, захлебываюсь, дышать мне нечем, а утонуть не могу, потому что стеклянный. И пузырьки вокруг…

Теперь вот я стою на полке рядом в ряду любимых моделей истребителей, которые я последние полтора года склеиваю, и крашу долгими холостяцкими вечерами. Слева от меня МИГ-28, справа F-14, а посередине я, стеклянный. С огромным членом, на головке которого скопилась  капелька воды, и от которой мне жутко щекотно. Пульсирую, как могу, а она все не падает, зато мне щекотно еще сильнее. И не пульсировать не могу. Потому как вижу, что Жорочка ставит Леночку на рачком на четвереньки, и привязывает ей руки к дужкам кроватей ее же косой. А потом проникает язычком в ее тыльную лунку, одной зеленой лапкой лаская щелку, а другой массируя соски. Ленка стонет так, что вся общага слышит. И вскрикивает еще. И пытаюсь я сфокусироваться на отражении в зеркале, да не выходит. Глазам больно. Вижу, как отпускает Жорочка Леночку, хотя той пара секунд остается до оргазма. И как потянет, кикимора проклятая, ко мне свои блудливые лапки. И как она меня в Ленкин анальчик направляет тоже вижу. А поскольку держала меня Жорочка вниз головой, то хорошо вижу как после третьей фрикции из Ленкиной щелочки извергается настоящий фонтан жидкости прямо мне в лицо. И мысль у меня, простая как перпендикуляр. – «Сволочь Ленка. Сколько не уламывал я ее на такое, да не дала ни разу. Больно ей видите ли, и по медицинской части вредно. Мол – «хоть и сохранилась, я хорошо, любимый мой Женечка, да чай не девочка какая, 868 годочков недавно стукнуло. А сейчас тебе не больно, падла некрашеная, блондинка в законе, лесбиянка блудливая, лаборантша недотраханная? Я же в два раза от натуральной величины больше стал…

Понедельник день тяжелый. От общежития до КПП – жалких тыща триста метров, а я туда второй час иду. Не то, что боль жуткая, но сил никаких нет. Еще пара шагов и по пластунски придется ползти. Боль в паху мне вчера комендантша общежития в джакузи сняла. Яга Митрофановна, миловидная стройная женщина лет так сорока на вид. А сколько уж ей на самом деле, кто ее знает. Тут в Черном Бору все не как у нас, простых смертных людей. Тетя Яга, добрейшей души человек оказалась. Хотя до вчерашнего вечера я, как и вся общага ее ненавидили за строгость, любовь к распорядку, и запрет на посещение посторонними после 23-00. Словно мы не секретные офицеры, с не менее секретными учеными и колдунами, а блудливые студенты. В общем, сначала меня Яга чуть снова меня в желтую рыбу не обратила. Еще и коту своему говорящему скормить обещала. Потому что когда девочки вдоволь навеселившись со мной, рванули в районный Ногинск клубиться, то вместо той красивой льдинки со снежинками, что выбитое стекло закрывала, соорудили, сволочи, страшенную гнилую оргалитку.   На которой про Ягу всякие гадости написали моим почерком. Пересказывать не буду, не хочу снова ни в желтую рыбу, ни в стеклянного божка. А общага наша, хоть и на окраине, да самое высокое в старой части Черного Бора здание. Остальные все – сплошь пятиэтажки жилые, да двухэтажные «административки» с магазинами. Новые микрорайоны уже южнее. Ладно бы окно на лес смотрело, так нет, в самый центр.   Вылетела оргалитка от такого же фаербола, каким давеча стекло вышибли, а следом и сама комендантша на ступе влетела.    Тут еще и Игорек из Москвы не к стати вернулся, ему Митрофановна тоже помелом по котелку настучала, не смотря на капитанские погоны в удостоверении. Поперек ксивы она его колдануть не смогла – оберег тот еще, на всех действует. Это мне не повезло, почему то кадры его в пятницу на продление на полгода раньше забрали, а от справки временной толку нет. Обычная бумажка, с фоткой 3*4.   Меня, под кроватью от боли в паху скрюченного, с яйцами сведенными да органом неработающим, комендантша уже после заметила. Пожалела. Порчу с меня сняла, что Ленка навела напоследок. Колдонула та, что бы у меня на мужиков вставал, а на баб нет. Травами опоила, да ублажить себя дозволила со всей моей офицерской галантностью. Правда велела еще язык не распускать, да кто мои записки на «прозе» читать будет. Утром, под кофеек, Яга предложила еще на кофейной гуще погадать, кто же меня молодца, моим девкам то сдал. Что я молодой, с ними обоими гуляю по очереди. Да это и без кофейной гущи знаю. Напарничек мой, друг-верный, Олежка, учитель, наставник и старший мать его. Ну не прямо так «сдал», конечно, а наверняка в койке Вике-оборотеньше в ночь с пятницы на субботу «случайно проболтался». А к утру воскресения, сарафанным радио уже все особи   женского пола, и жить и нежить в курсе были. Наказал он меня конечно не просто так, а за то, что из-за меня пришлось ему Вику на свидание пригласить в обязательном порядке. Это кстати еще гуманно, с его стороны. Мог бы и зампотеху настучать, что я по девкам на той неделе во Владимир на казенной телеге на казенном же топливе мотался, а пробег потом в понедельник накрутил якобы по служебным делам. Вот тогда бы я попал к Волчку на «губу» суток на трое, и прости прощай здоровье, никакая Яга не вылечит.

О, а вот и Олежка бредет. Хромает. Левая рука на перевязи, на щеке тройной шрам как будто с Россомахой из людей-Х  в драку вступил. Да, круто ему в койке, от Вики-Рыси досталось. Спину я конечно под курткой не вижу, но думаю там «кировец» с плугом прошелся. С оборотнем любиться, это не китайским божком прикидываться. Но я ему все равно отомщу, потому что он хоть и из за меня, но для общего дела страдал, а я исключительно из-за его мелочной мстительности. Сегодня же понедельник? Ага, значит по расписанию у меня сегодня блудняк с сестрицей Аленушкой из медсанчасти. Надо ей будет шепнуть, что напарника урожденный оборотень прикусил хорошо. И хоть мы все и привитые, а сорок уколов в пятую точку ему гарантированно. Не жопа будет, а один огромный синяк.

Мы встречаемся у дверей КПП с надписью «проходная института», и жмем друг другу лапы.

- Живой?

-  Вроде… Что нам готовит день грядущий?

- Тройное убийство в Звенигороде. Бытовуха. Хрен один, леший-пенсионер, по пьяне вампиров собутыльников осиновыми кольями к подвальной стене пригвоздил. Михалыч звонил с утра. Менты местные, правда, уже все зарулили, скрутили, но «клиент» то все равно наш. Так, что берем пушки из дежурки, я в картотеку за характеристикой на этого «деревянного», и к прокуроским за ордером. А ты ползи к зампотеху за ключами от «телеги». И заправить ее не забудь как в прошлый раз.   У меня до зарплаты пятерка осталась.

- Давай наоборот. Ну, сам знаешь, как у меня с зампотехом.

- Не царское это дело, Женька, талоны на бензин на коленях клянчить.    

Ну все, братец Кролик, звиздец тебе вечером.

- Да, кстати, Жень. – Напарник кладет мне здоровую руку на плечо. – Если, вдруг, совершенно случайно, я окажусь с голым задом под шприцом у сестрицы Аленушки, то так же случайно, сестрица Аленушка узнает про Василису Премудрую по вторникам и четвергам. И про твое «повышение квалификации» у нее в библиотеке. А ты их обоих хооорошооо знаешь. Думаю, до конца квартала просидишь в вивариуме среди раненых волков в образе братца Козленочка, а Васька из гуманизма будет приходить к тебе обнаженной в часы свиданий и проникновенно читать стихи Баркова, что бы ты не скучал. Все понял?

Однако повезло мне с гениальным напарником. Ну ведь не сука ли?

Фото сгуглено.