Мои женщины Июль 1970 Лунный бриллиант aka Женщины извращенки порно

Мои женщины. Июль 1970. Лунный бриллиант

Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

Иллюстрация из открытой сети Интернет.

В июле 1970 года поздним душным вечером я поругался с братом и его женой. Вернее это они высказали мне всё, что у них накопилось по поводу моего «ничегонеделанья», «лени» и «палец о палец не ударения по домашним делам».

Я хорошо понимал, что им хочется побыть одним, что им надоело жить вчетвером в одной тесной комнатке «ихнего» дома гостиничного типа на улице Героев Подводников в славном городе Севастополе.

Духота, теснота, запахи пота и маленького ребёнка в кроватке. Все это добавляло особый колорит в атмосферу нашего жития-бытия в этом доме-гостинице-общежитии с общей кухней, общим туалетом и общей душевой комнатой.

Однако так жили все жители этого дома и, в частности, нашего пятого этажа – шесть квартиросъёмщиков, из которых две семьи по три человека.

Я понимал, что я «третий лишний», но куда мне идти в этот поздний час? Только обратно к себе в рабочее общежитие молодых работников Севастопольского Морского завода имени Серго Орджоникидзе.

Я выслушал дружную тираду сердитого старшего брата и его улыбчивой красавицы-жены, стерпел обиду, взял из-за стекла книжной полки свой паспорт с заветной маминой сторублёвкой «на чёрный день», надел свою лучшую парадную белую рубашку, школьный выпускной костюм, остроносые туфли на тонкой подошве и пошёл на улицу, «куда глаза глядят»...

Правда глаза мои от обидных слов ничего не видели, кроме гулких ступенек лестницы и пахучего мусора на лестничных площадках, который упрямые жильцы не убирали из-за спора «кому по очереди нужно убираться».

«Да, - сказал мой внутренний голос голосом моего мудрого папы, - Пора убираться отсюда и жить своей жизнью. Хватит быть мальчиком, пора быть мужчиной».

Южный севастопольский вечер как-то сразу, почти мгновенно, перешёл в южную июльскую ночь. На небе зажглись, как включились, миллиарды звезд.

Оттуда, из космоса, веяло прохладой. Я немного постоял, задрав голову в небо, и пошёл туда, куда понесли меня ноги.

Грудь теснила боль от тревожного ощущения одиночества. Хотелось плакать. Поэтому ноги сами понесли меня в сторону Херсонесской бухты, к морю.

Знакомая тропинка среди сухой пожухлой травы привела меня к самому краю, к границе между морем и берегом.

Мой неторопливый путь освещала полная луна. Она, как огромный небесный глаз, светила мне с высоты.

Всё вокруг было освещено каким-то нереальным мягким, нежным и в то же время, холодным светом.

В костюмном пиджаке было тепло. Я вяло подумал, что правильно сделал, что надел его.

От морской воды веяло свежестью. Воздух был насыщен запахами остывающего пляжа и моря. Пахло пивом, копченой рыбой, мокрым бельем, водорослями и ещё чем-то явно морским, незнакомым.

Я пошёл вдоль обрывистого края берега к диким камням. Там было несравнимо чище, чем на людном песчаном пляже.

Пробираясь между диких ноздреватых, как сыр, скал, я немного «пришёл в себя», сосредоточился. Идти по острым выступам скал и камней было трудно, кожаные подошвы туфель скользили, нога всё время подворачивалась, нужно было быть настороже…

Граница между лунным светом и ночной тенью была чёрно-белой. В тени не видно было ничего. Я «таращил» глаза, пытаясь увидеть что-то, и ступал вперёд наугад, на ощупь.

Так, спотыкаясь и падая, я забрался в такую гущу прибрежных скал, что мне стало страшно и я подумал, что «мне отсюда уже не выбраться». Я уже хотел было повернуть назад, но тут передо мной открылась удивительная картина.

Это была малюсенькая бухточка, заливчик, показавшаяся мне спасительным райским местом величиною с целый мир (известно, что у страха глаза велики).

Между скалами, которые совсем закрывали виды на песчаный пляж, была узкая полоска чистого песка. Она, как дорожка, вела в чёрную воду бухточки и сливалась с лунной дорожкой в море. Это был путь, указанный мне Луной.

Луна по-доброму мягко осветила мне тропинку в море. Море ласково, нежно, тихо и ритмично, как бы приглашающее, накатывало свои еле заметные волны на светлую песчаную дорожку бухточки. Море манило меня. Мне показалось, что море, как женщина в танце, волнообразно изгибалась бёдрами, животом, талией, грудью, плечами и звало меня к себе…

Моё сердце забилось так гулко, что я услышал его стук в ночной тиши. Мне припомнились слова моего старшего брата о том, что «познать море можно только тогда, когда искупаешься в море ночью».

Мне страшно захотелось войти в эту морскую воду, почувствовать эти ритмичные ласки малюсеньких волн. Было очень страшно, но я лихорадочно, боясь передумать, скользя и падая, спустился на песчаное ложе бухточки и поспешно разделся догола.

Я стоял на границе песка и воды.

Море сначала медленно отхлынуло. Я чуточку вступил на мокрый песок и волна мягко и тепло, будто целуя, нахлынула на мои ступни.

Песок расступился, и я по щиколотку погрузился в него.

Море раз за разом мягко и волнующе прикасалось к моим ногам, и я погружался в песок и в море всё глубже и глубже. Они засасывали меня…

Я почувствовал что-то коварное в этом погружении. Однако ноги сами потихоньку стали передвигаться, освобождаться от мягких объятий песка и я начал входить в воду.

Я взглянул перед собой вперёд по лунной дорожке. Она волновалась на гладких волнах так же, как и я! Меня поразило, что на глади моря играли блики в такт биению моего сердца. Море волновалось вместе со мной!

Морская вода медленно расступалась и принимала меня в свои жуткие чёрные объятия. Вот её прикосновения достигли коленей, вот они уже щекочут мне бёдра, а вот они подбираются и грозят прикоснуться к моему сокровенному месту…

Когда море коснулось моего «писюнка» по телу пробежали судороги. Было такое ощущение, что меня кто-то поцеловал или губами «цапнул» за яички.

Я нервно хохотнул и рывком двинулся вперёд.

Море будто ждало меня и обняло меня сначала за талию, потом охватило грудь, ласково поддержало меня за раскинутые в стороны руки и приникло к моему сердцу, как будто приложила свою невесомую голову с мягкой шевелюрой. Так мы и стояли несколько мгновений, дружески обняв друг друга.

Теперь волны моря не накатывались ритмично на меня, а нежно обволакивали бока, струились между ног и подмышками. Я немного унял биение своего сердца и затаённое дыхание.

Только теперь я услышал позади тихий шелест песка под волнами. Берег что-то мне шептал сзади, но я боялся обернуться. Я стоял, высоко подняв свои локти, скрестив руки на груди, и ладонями сдерживал сумасшедшее биение своего сердца.

«Что я делаю»? – успел подумать я и выставив вперёд руки, оттолкнулся от дна, мягко подался вперёд навстречу очередной волне и поплыл.

Мгновенно я ощутил восторг!

Море - тёплое, нежное, мягкое, солёное – приняло меня в свои объятия.

Вода замедленно струилась по всему моему телу. Её струи играли со мной, щекотали меня, гладили тысячами маленьких ладошек. Я замедленно плыл брассом и старался не сильно толкать море ногами. После нескольких гребков я решился нырнуть…

Набрав чуть-чуть воздуху, я погрузил лицо в чёрную гладь моря, ярко освещенную Луной.

Моё разгорячённое лицо охладили тысячи поцелуев! Бурлящая вода буквально зацеловала, защекотала меня. Море, как заждавшийся ребёнок, целовало меня бурно, стремительно, страстно.

Я вынырнул с чувством страха и восторга одновременно. Было такое ощущение, что я сейчас купаюсь в объятиях неземной девушки, страстной и любящей…

Внизу моего живота стало тепло, потом жарко, а потом там всё заныло и зашевелилось. Изнутри поднялась волна жуткой радости, и я, не удержавшись, дико закричал: «Эй! ».

Теперь я сам струился, вертелся в воде, нырял в глубину, ласкал своими движениями море, обнимал, будоражил, пихался и кувыркался в воде!

Я выныривал на поверхность и чертил руками размашистые круги по воде. Веер брызг далеко разлетался в черноту глади моря.

Море приняло мою игру. Оно поддерживало меня на плаву. Мягко расступалось передо мной, когда я нырял. Послушно и с восторгом взлетало веером брызг. Оно также шумело, радуясь, в бурлящей игре своих струй.

Наконец я устал…

Доверчиво откинувшись на спину, я лёг в уставшее море и тихо лежал, глядя в звёздное небо, освещённое яркой и полной луной.

Надо мной качался звёздный небосвод. Яркие звезды составляли созвездия, из которых я хорошо знал только Большую и Малую Медведицу.

Я нашёл Полярную звезду и стал искать двойную звезду в хвосте медведицы. Я нашёл эти две звезды и, поочерёдно зажмуривая глаза, с радостью убедился в остроте своего зрения.

Море почувствовало перемену в моем настроении, и слегка обиженно качнуло меня волной. Вода захлестнула мое лицо, и я счастливо засмеялся.

«Нет, милая, я с тобой», - прошептал я морю и поплыл к берегу. Когда мои ноги достали до дна, я остановился и обернулся к морю.

Оно не хотело меня отпускать. Волны стали чуть-чуть выше. Они отражались от берега и толкали меня обратно, в море.

Я медленно, преодолевая сопротивление воды, пятился и выходил на берег. Когда мой подобревший «писюн» вышел из объятий моря, я остро пожалел, что это не закончилось тем, чем должно было закончиться.

То ли я не совсем оправился от страха перед морем, то ли море стеснялось, но мой «писюн» был очень недоволен и напряженно молчал.

Я рассмеялся и, зачерпнув пригоршни воды, выбросил их навстречу Луне. Такого я ещё не видел никогда!

Тысячи брызг в лунном свете мгновенно превратились в тысячи бриллиантов!

Они замедленно, по дуге взлетели в чёрное звездное небо, на секунду слились со звёздами и потом медленно упали в воду.

Я раз за разом бросал в Луну пригоршни морской воды, и море взрывалось бриллиантовыми искрами радости. Дав морю последний раз сыграть в «лунных бриллиантовых зайчиков», я повернулся к тому месту, где оставил свою одежду, но её там не было…

Луна, как нарочно, скрылась за набежавшими лёгкими облачками. Стало сумрачно, а потом и совсем темно.

Меня обуял холод ужаса. «Вот оно коварство любви южного моря», - успел подумать я, прежде чем услышал где-то рядом в скалах девичий хохоток…

Этот хохоток нельзя было спутать ни с чем. Это не был грудной уверенный смешок взрослой женщины. Это не был насмешливый хорошо поставленный хохоток взрослой девушки. Это был чуть смущённый, боязливый и одновременно искренний хохоток юной девушки, которая с любопытством взирала сейчас на меня, на голого, глупого и беспомощного…

Я стоял на мокром песке бухточки в позе застигнутого врасплох разведчика готового к прыжку на врага.

Мгновенный анализ звучавшего короткого хохотка выпрямил меня, и я строго произнёс в рассеивающуюся темноту: «Девочка, отдай мою одежду. Это уже не смешно».

Ответом мне была тишина.

Я, не стесняясь наготы и не прикрывая своё мужское естество, встал в более уверенную позу. «Стыдитесь, молодая леди! », - сказал я в темноту, не особенно уповая на тонкую лесть и намёк на женское благородство.

Ответом мне был шлепок всей моей одежды на песок у моих ног. Я с облегчением слегка и беззвучно выругался «по-морски» и первым делом надел свои «цивильные» белые трусики. Теперь я мог выпрямиться и найти хулиганку…

Её не надо было искать. Любопытная Луна быстро выскочила из-за облачка и осветила прекрасное видение, открывшееся прямо передо мной. Не знаю, как, но она стояла в самом начале нашего узкого пляжа бухточки в окружении диких скал.

Девушка стояла вполоборота ко мне. Полностью обнажённая…

Её длинные, видимо, тёмные волосы спускались на её грудь и шаловливо играли с ветерком на её остреньких сосках.

Она прикрывала свой живот и своё «сокровенное тайное место» большим тёмным полотенцем, которое нижним концом лежало на камне.

Девушка одной ногой и коленом упиралась в это полотенце, отчего её тело подалось чуть-чуть вперёд, спина слегка выгнулась и попа стала удивительно округлой.

Девушка не стесняясь, приветливо и чуточку насмешливо смотрела на меня. Я почти не видел её лица. Светились в лунном свете только её глаза и тонкая полоска блестящих губ.

- Что вы делаете ночью на моём пляже? – спросила девушка, покачивая согнутой в колене ногой, - Кто вы такой?

Я не знал, что ей ответить и молчал. Под её взглядом, ставшим чуточку напряжённым, я слегка опустил голову и тихонько, боясь её спугнуть, развёл руками.

- Я купался в ночном море, - сказал я. – Брат посоветовал мне только так познать истинную красоту моря.

- Познали? - спросила девушка и прикрылась полотенцем. Я молча кивнул.

- Теперь вы можете покинуть мой пляж, это моё место, - девушка сказала это строго и нетерпеливо мотнула головой.

Я опять молча кивнул, не зная, что делать и как ответить ей. Я взялся за рубашку…

- Что вы почувствовали, когда купались в море? Зачем вы брызгались водой? – спросила нетерпеливо девушка.

Она уже попятилась и почти скрылась за каким-то проходом между скал.

- Не могу передать точно, но это было как будто свидание с женщиной. Море любило меня, а я любил море, – глухо сказал я в темноту, стараясь не смотреть в её сторону.

Ответом было её молчание. Не знаю почему, но я не спешил надевать рубашку…

Интуитивно я чувствовал, что в её вопросе и в моём ответе прозвучал приглашающий намёк к диалогу или даже к отношениям.

В груди у меня опять поднялся жар, и сердце застучало так, что я испугался, как бы она не услышала его в ночной тиши. Ночная темнота и девушка молчали.

Казалось, луна и море тоже затаились и море перестало набегать волной на пляж…

- Где вы? – спросил я темноту. – Хотите, мы искупаемся вместе?

Я сказал это совсем тихо, почти шёпотом, не поднимая глаз. Без надежды на ответ.

После нескольких секунд молчания я с сожалением поднял голову и увидел в чёрной тени её глаза. Они сверкали двумя искрящимися алмазами в чёрной тени скалы.

Оказывается, она присела, чтобы спрятаться от меня.

Я не стал её смущать тем, что обнаружил её убежище. Повинуясь какому-то инстинктивному чувству и её молчанию, я уронил рубашку на песок и медленно, гибким движением снял с себя трусики.

Выпрямляясь, я с лёгким удовлетворением увидел, что мой «писюн» совсем не такой, каким был перед встречей с ночным морем. Теперь он был «в слегка приподнятом настроении» и подрагивал от еле сдерживаемого волнения.

Постояв несколько секунд неподвижно, я повернулся и медленно, но уверенно вошёл в воду по пояс.

Море на этот раз приняло меня дружески и ободряюще. Оно крепко охватило меня и стало поддерживать со всех сторон в набегающих ритмично волнах.

Сзади послышался скрип песка и лёгкий плеск. Девушка также медленно, но уверенно входила в воду.

Она поравнялась со мной, погрузилась по плечи и слегка оттолкнувшись, поплыла по лунной дорожке вдаль.

Я глубоко вздохнул, гибко нырнул и долго плыл под водой, пытаясь унять волнение и биение сердца в груди.

Когда я вынырнул, то был далеко впереди девушки. Я не стал оборачиваться и медленно поплыл дальше кролем. После нескольких гребков я перешёл на брасс и только тут услышал плеск от её гребков. Она догнала меня!

Некоторое время мы молча плыли рядом.

Она плыла профессионально, глубоко и мощно погружалась лицом в воду. Её мокрые волосы гладко струились назад. Руки широко разводили тёплую воду, а позади ритмично вспучивался бурун от её ног.

Я не отставал и стал подражать ей. Только грести я стал чуточку мощнее. Так возникло негласное соревнование.

Вскоре мы неслись в воде во всю мощь. Через несколько минут мы одновременно остановились полностью обессиленные. Не сговариваясь, мы посмотрели друг на друга и разразились смехом.

- Ты хорошо плаваешь, - сказала она, слегка захлёбываясь в шаловливой волне.

- Это ты хорошо плаваешь! Я просто старался от тебя не отставать – ответил я, старательно удерживая запыхавшееся сердце.

- Ну, что? Поплыли назад? – спросила она, и не дожидаясь ответа, повернула к далёкому берегу.

Берег был далеко. Так далеко, что меня невольно охватил страх.

Море немедленно стало чуть холоднее и коварнее. В толще воды стали попадаться какие-то существа.

Кто-то слегка прикоснулся к моей ноге, и она судорожно отдёрнулась. Кто-то скользнул по моему боку. Мой «писюн» снова сжурился от страха. Мне захотелось на берег…

Я плыл за девушкой, смотрел на её пенный бурун и представлял себе, как работают сейчас её руки и ноги. Это помогало мне справиться с волнением страха.

Девушка видимо почувствовала мой взгляд. Она приостановилась, пропустила меня вперёд, и мы плыли рядом друг с другом до того момента, пока мои ноги не почувствовали каменистое дно.

Доплыв до берега, я остановился.

Девушка подплыла ко мне и тоже остановилась.

Над морской лунной дорожкой торчали только наши головы.

- Хочешь, я подарю тебе лунные бриллианты? - спросил я её шёпотом. Она молча кивнула.

Я встал на ноги. Высунулся по талию из воды. Зачерпнул пригоршню моря и кинул в Луну…

Брызги взлетели высоко в небо и снова засверкали летящими звездами. Я швырял в Луну капели морских бриллиантов, они летели и потом падали обратно в море.

Встав перед девушкой, я чертил ладонью по воде широкую дугу и тысячи лунных бриллиантов на секунду веером взлетали вокруг нас.

Это была настоящая бриллиантовая икрящаяся корона вокруг меня и этой девушки, которая всё ещё была в море по самые плечи…

Я присел и погрузился в воду рядом с лицом девушки. Теперь она не отстранялась от меня. Её влажные глаза блестели точно так же, как те капельки - «лунные бриллианты».

- Хочешь, я покажу тебе дельфиньи игры? – спросил я её шёпотом.

Девушка напряжённо и как-то безучастно молчала.

Я наугад нашёл под водой её руку и взял за трепещущие пальцы.

Слегка сжимая вырывающиеся пальцы девушки, я потянул её в море. Она слегка сопротивлялась, но поплыла вместе со мной.

Не заплывая глубоко, я вздохнул и медленно погрузился в воду.

Под водой почти ничего не было видно.

Только чёрный силуэт её трепещущего тела вверху угадывался в переменчивой игре волн и бликов лунного света.

Я поднырнул под неё, перевернулся на спину, и еле шевеля ногами, гибко по дуге всплыл так, чтобы скользнуть своим телом по её телу от живота до груди…

Я вынырнул из воды лицом к лицу с девушкой. Её тело дрожало так, что я успокоился.

Не хватаясь за неё руками, я подставил свое тело под неё, прижался к ней всем своим «мужским естеством» и не стал мешать ей, когда она инстинктивно оттолкнула меня руками в грудь.

Не давая ей опомниться, вспомнив свое смущение, страх и её насмешливый хохоток на берегу, я ещё раз нырнул и теперь уже наугад стал кувыркаться вокруг её трепещущих ног.

Она «удирала» от меня к берегу, забыв, что дно совсем близко под нами.

«Колошматя» руками по воде, она выскочила грудью на мелководье.

Я мощно и ловко, как дельфин, вынырнул одновременно с ней и неподвижно застыл рядом с трепещущим телом девушки…

Мы оба молча переводили дух, глубоко и часто дышали. Она так же, как и я, уронила голову на руки и смотрела на меня изумлёнными глазами.

- Где ты научился так плавать? – спросила она прерывающимся голосом.

- По телевизору, - ответил я. – Смотрел, как плавают дельфины. Давно мечтал попробовать.

Её губы были совсем близко.

Я чувствовал её дыхание и запах.

Луна тихонько, боясь нарушить сон ночи, вышла из-за облаков, и её серебряный свет озарил её лицо, глаза, губы, чёрные скалы берега моря.

Лунный свет мягко струился по камням, скалам, остаткам крепостной стены древнегреческой крепости города Херсонеса, по её мокрому лицу и вдруг рассыпался на сотни лунных кристаллов, испуганных тихим вскриком радости.

Это море напомнило о себе, нахлынув журчащей весёлой волной. Возбуждённое море глубоко вздохнуло и снова устремилось между нами журчащим игривым потоком…

Лунные лучи нашли того, кто нарушил только что тихим вскриком тишину ночи. Лунный свет ярко отразился в блестящих глазах девушки. Она легко и гибко повернулась на песке и теперь лежала на спине, запрокинув голову к небу. На её лице, как бусинки, заискрились капельки воды и слез.

- Как хорошо, - прошептали её губы, чувствуя нежность лунного поцелуя.

- Как хорошо, - уже более отчётливо сказала она и повернулась ко мне.

- Спасибо тебе… - она не договорила. Я поцеловал её стремительно и нежно…

Просто прикоснулся к её мокрым и солёным губам своими сухими, растрескавшимися от морской соли губами.

В тот же миг её тело напряглось и стремительно рванулось навстречу мне…

Она вжалась в меня. Я обнял её за шершавую от песка спину и прижал её к своей груди.

Так получилось, что моя нога очутилась у неё между ног, и я бедром почувствовал пульсирующий жар её «сокровенного тайного места».

Мой «писюн», став к этому времени упругим молодцом, также вызвал дрожь её бедра…

Лунный свет встрепенулся и исчез. Девушка повернула голову к Луне и слабо улыбнулась.

Диск луны спрятался за лёгкий тюль из пушистых облачных полосок.

В журчащей воде между нами исчезли искры и бриллианты капель.

Море почернело, а скалы вплотную обступили нас. Море опять глубоко вздохнуло и печально отступило, обнажая наши тела...

- Не сердись! – почти шёпотом сказала девушка. – Прошу тебя. Не надо обижаться. Я знаю. Ты желаешь счастья мне. Я прошу тебя, не сердись. Покажись! Мы пришли к тебе, потому что любим тебя. Потому что знаем – ты любишь нас. Не хмурься! Покажись!

Девушка быстро шептала эти слова, обращаясь одновременно и к морю, и к Луне.

Мы оба смотрели на упрямую Луну и на горизонт моря. Луна не выдержала и одновременно с приходом новой ласковой волны, величаво выплыла из-за полупрозрачных облаков.

Снова лунный свет раздвинул скалы, заиграл в весёлую игру на морской пене. Лунный свет озарил лицо девушки.

- Спасибо, - одновременно и не сговариваясь выдохнули мы, и ещё теснее прижались друг к другу.

- Тяжёлая участь любить всех и быть любимой всеми, - сказал я и кивнул на Луну и море.

- Счастливая участь любить, и быть любимой, - ответила девушка на мои мысли.

Вновь яркий лунный свет озарил наш поцелуй. Теперь её губы были сухими и жаркими. Я прикоснулся к ним чуть дольше, чем в первый раз и ощутил ответную нетерпеливость. Её губы отвечали на поцелуй, но её живот старался отодвинуться от вдохновлённого надеждой моего «писюна»…

- Куда ты меня несёшь? – чуть запоздало спросила девушка, встревоженная моими неожиданными действиями.

Я замедленно, но уверенно приподнялся на колени, подхватил её на руки и легко поднялся вместе с ней. Она с готовностью сжалась в упругий комочек и схватилась руками за мою шею и плечи.

-  Не бойся. Мы идем в воду, – прошептал я ей на ушко и тут же вместе с ней опустился в тёплое мелководье.

Море ласково приняло нас и стало омывать наши горячие тела, смывая колючий ракушечный песок. Девушка поняла и не мешала морю и моим рукам поворачивать её навстречу набегающим волнам.

- Ой. Пусти меня. Я сама, – еле слышно вскрикивала она, не отпуская цепкой хваткой мои плечи.

Мы лежали ничком в воде. Девушка увлеклась игрой с маленькими волнами. Она ласково гладила доверчивую волну, а та ласкалась к ней, ритмично набегая ей на грудь.

- Как хорошо, - со слезами на глазах сказала девушка, она сама прижалась ко мне всем телом. Море настойчиво и ритмично толкало нас, приближая друг к другу волнами.

Я целовал её мокрые волосы. Гладил вздрагивающие плечи. Смывал прилипшие песчинки с её спины. Мне самому было несказанно хорошо и слезы сами собой брызнули из глаз.

Луна с новой силой озарила нас своим волшебным светом, и я не успел спрятать от неё свои сверкающие глаза.

Я тут же прикрыл их рукой, но она всё заметила. Я чувствовал это по реакции её тела.

Она отняла мою руку от лица и стала гладить меня по мокрым ресницам. Потом настойчиво и упрямо стала ловить мой взгляд. Она ещё сама всхлипывала, но когда, наконец, взглянула мне в глаза, то сама поцеловала их горячими губами.

- Милый! Я люблю тебя, я люблю тебя, я люблю тебя, - она лихорадочно шептала эти слова, и с каждым словом во мне поднималась жаркая волна ответного желания.

Долго сдерживаемые чувства прорвали плотину воли и выплеснулись вместе с высокой волной. Море было нашим наставником и помогло нам встретиться под водой…

Мой «писюн» сам нашел её «писачку» и не встретил никаких препятствий.

Вместе с очередной волной я вошёл в неё, и вода заволновалась вокруг нас.

Я боялся причинить ей боль. Мне было страшно входить глубоко в неизвестность. Было такое же ощущение, как перед первым погружением в ночное море.

Девушка сама устремилась мне навстречу.

Она обняла меня за плечи, стиснула их. Потом обняла меня ногами под водой за талию, и мы слились в единое целое.

Она лежала головой, спиной и плечами на моих руках. Я чувствовал, как мои ступни в такт нашим движениям и накатам волн углубляются в галечное дно мелководья.

Было удивительно легко, будто в невесомости. Только море, посылая волну за волной, помогало нам еще плотнее войти друг в друга.

Я не видел её запрокинутого назад лица, но чувствовал, что она «любит» меня с закрытыми глазами.

Она чутко всем телом отвечала на мои еле сдерживаемые движения. В какой-то момент она глубоко вздохнула и вдруг раскрылась вся, всем телом, как лепестки цветка. Я понял этот сигнал и перестал сдерживаться…

Через несколько секунд бурлящего буйства я выплеснул в неё всю накопившуюся за эти недели мужскую энергию любви.

В этой энергии было всё: накопившееся напряжение, досада, обида, надежда, вера, страстное желание, нетерпение, невысказанные слова и мысли, красота лунного света, волшебная игра лунных морских алмазов, теплота коварного моря, темнота ночи и яркий свет, который сейчас вспыхнул и погас в моих зажмуренных глазах.

Не знаю, что она чувствовала сейчас, но я явственно ощущал как она жадно устремилась навстречу моему источнику и стала жадно пить, пить и наслаждаться истекающей из меня энергией…

Мой «писюн» не хотел уходить, а её «писачка» не хотела расставаться…

Независимо от нас они ещё несколько раз жадно пообщались, потом поцеловались, расставаясь, и наконец, позволили нам отпрянуть друг от друга.

Море по-дружески приняло нас в свои объятия…

Мы лежали в морской воде навзничь рядом друг с другом и держались за руки. Волны покачивали нас и убаюкивали наши воспалённые тела и чувства.

Девушка лежала так, что волны прокатывались по её ногам, животу и груди. На месте её «сокровенного тайного места» волны закручивались в тихий водоворот.

Я не удержался и окунулся лицом в этот водоворот. Девушка не сопротивлялась, только слабо положила свои руки мне на голову и осторожно поддерживала её, не давая углубиться ни в море, ни в её «сокровенное тайное место».

Мы молча наслаждались этой игрой моря, моих губ и её ласковых рук. Наконец, её руки сказали мне: «Иди ко мне».

Мы целовались так, будто это был наш последний день и последняя в жизни ночь…

Её губы то лихорадочно, то сдержанно, то очень нежно, то опять с огненной страстью соединялись с моими губами.

Мы задыхались в объятиях друг друга и не могли остановиться.

Наконец мы оба одновременно прекратили целоваться и затихли, тесно прижавшись друг к другу. Теперь её тело отзывалось мне с таким выражением доверчивой близости, что мне казалось, мы знаем друг друга тысячу лет…

Море затихло. Теперь волны приходили к нам совсем тихими, убаюкивающими.

Мы лежали в теплой воде и отдыхали. Просто отдыхали.

Внутри меня что-то происходило. Внутри меня, как в море, тоже поднимались волны и сложным чувством счастья, наполняли все: тело, душу и сердце.

Может быть, нечто подобное ощущала и моя незнакомая девушка, потому что изредка она также волнообразно прижималась ко мне.

Только одно меня начало тревожить - наше молчание…

Я хотел что-нибудь произнести, но она тут же лёгким движением ласково прикрыла рукой мои губы.

Я поцеловал её пальцы и взглянул ей в лицо. Она счастливо улыбалась, но из её закрытых глаз сплошным ручейком текли слезы.

Такого я не ожидал…

Я тут же подумал, что чем-то обидел её, причинил ей боль или неудобство.

Из глубин разума пришли мысли о её девичьей юности, чуть ли не детстве. Мне стало жарко от волнения и страха. Я подумал о последствиях этой волшебной полнолунной ночи. Море стало прохладным, а моё тело напряжённым…

Девушка это почувствовала и стала меня успокаивать. Она гладила меня руками. Прижималась животом. Доверчиво подставляла моему «писюну» свой волнующийся животик. Обнимала меня своими ножками. Прижимала к себе моё лицо и целовала мои глаза.

Она пыталась меня убаюкать вместе с волнами моря, но всё было напрасно…

Ночь подходила к концу. Я уже видел на фоне ночного неба как посветлели контуры высокой крепостной стены Херсонеса. Скоро должен быть рассвет.

Девушка первой сделала движение, чтобы подняться. Я не стал ей мешать, и она медленно, постепенно с трудом отрываясь от меня, сначала села, потом повернулась на колени, а потом встала передо мной близко-близко, совсем рядом.

Так близко, что я увидел её снизу вверх всю до мельчайших подробностей…

Слабо освещённая утренней световой дымкой восходящего Солнца, она сама светилась искрами капелек на её упругом теле, покрытом массой ознобных «пупырышек».

Вокруг её широко расставленных ступней журчали, играя, волны моря.

Упругие мокрые пружинки волосков её «сокровенного тайного места» чётко повторяли выпуклые контуры губок её «писачки».

Её упругий живот волновался в такт дыханию, а выше заострились два полушария её красивых выпуклых грудок.

Девушка молча смотрела на меня и улыбалась тому, какое впечатление произвёл на меня вид её тела.

Я вскочил, и мы продолжили целоваться уже стоя в бурлящих потоках набегающих волн…

Волны торопили нас. Подталкивали к берегу. Сбивали нас с ног. Мешали прижиматься друг к другу. Море как будто говорило нам, чтобы мы поскорее убирались отсюда, подальше от чужих любопытных глаз.

Наконец мы очнулись. Ещё раз мы быстро поцеловались и устремились каждый к своей одежде.

Наши одежды так и осталась лежать там, где мы их бросили. У меня не было полотенца, и девушка заботливо вытерла меня своим.

Особенно досталось моему «писюну». Девушка, присев на корточки, нежно вытирала его со всех сторон, а потом вдруг быстро прижалась к нему лицом и поцеловала.

Я этого не ожидал, а «писюн» немедленно отреагировал. Я смутился, а девушка, весело вспорхнула и побежала к своим вещам.

Я не стал подглядывать за ней, когда она одевалась.

Пиджак я не стал надевать. Было уже по-утреннему достаточно прохладно, и я подумал, что мой пиджак пригодится ей.

Я ошибся. Она была в легком белом пушистом свитере поверх рубашки и в светло голубых фирменных джинсах. Её «прикид» был несравнимо более модным, чем мой провинциальный официальный школьно-выпускной костюм образцовой советской моды 1970 года.

Да и мои чёрные кожаные туфли не гармонировали с окружающей нас дикой природой и её пляжным обликом.

Конечно, я пришёл к морю переживать, а она – купаться. Я немного застеснялся, а потом махнул рукой. Ещё не вечер!..

Девушка расчёсывала гребнем свои длинные коричневые, как у меня, волосы и уже насмешливо (как мне казалось) посматривала на мой «прикид».

Когда она закончила расчёсываться, я увидел очень симпатичное лицо без тени косметики - чистое, довольное и слегка встревоженное.

Она быстро собрала свои вещи в лёгкую сумочку на длинных лямках, подхватила меня под руку и быстро повела знакомой ей тропинкой наверх.

Возле крепостной стены она вопросительно посмотрела на меня. Перед нами было несколько тропинок ведущих в разные части приморского жилого района Севастополя.

Мне было всё равно. Домой к брату я возвращаться не хотел, а в заводское общежитие нужно было ехать на другой конец города. Я задумался.

Девушка мягко повлекла меня за собой и свернула на тропинку, ведущую к одному из современных микрорайонов города.

Мы молча шли по тропинке, и только руки наши, сцепленные в жарком рукопожатии, говорили за нас.

Её шаги становились всё более нетерпеливыми, быстрыми и ловкими. Она легко ступала своими маленькими тапочками по пожухлой траве. Наоборот, с приближением к домам и дворам, мои шаги становились все тяжелее и медленнее.

Наконец мы остановились в каком-то дворе, окружённом современными многоквартирными домами. Впереди был спуск к городской магистрали, по которой уже натужно двигались троллейбусы.

Девушка прижалась ко мне и спрятала своё лицо у меня на груди. Я молча обнимал её за плечи и нежно гладил по спине. Так мы простояли несколько минут.

Двор и дома вокруг нас оживали. Звуки и запахи стали заполнять всё дворовое пространство. Где-то рядом хлопнула входная дверь подъезда, и мы отпрянули друг от друга.

- Меня зовут, - начал я, но девушка замотала головой и зажала мне рот рукой.

- Не надо. Пусть будет так, как было, - сказала она.

Мы помолчали…

- Тебе на работу? – спросила она.

Мне не надо было на работу, но в общежитие я должен был ехать.

Я смотрел на неё и думал: «Сказать или не сказать, кто я и где живу? А для чего? Чтобы загрузить эту девушку своими проблемами? Чтобы нарушить очарование этой сказочной ночи? Чтобы продолжить отношения? Ещё неизвестно, кто она, одинока ли она, какая она? Нужно ли ей всё это? ».

Судя по всему, эта девушка была из достаточно обеспеченной семьи. Она могла себе позволить ночное купание, не боясь возможных последствий от таких приключений, которые произошли с нами.

Кроме этого мне очень не хотелось признаваться этой девушке, что я простой рабочий парень и живу в заводском общежитии…

Не знаю, что её волновало в этот момент, но чувствовалось, что наши мысли одинаковы.

Когда я почувствовал это, мне стало легко и хорошо. Я опять, уже не стесняясь, по-дружески прижал её к себе и повлёк за собой к троллейбусной остановке.

Мы ровно, не торопясь, пришли на остановку и дождались очередного троллейбуса.

Водитель открыл нам двери, но мы, почему-то не сели. Девушка вновь прижала свои локти к груди, закрыла лицо руками и безутешно заплакала.

Я прижал её трепещущее от сдержанных рыданий тело к себе и опять стал успокаивать.

Вдали послышался гул очередного троллейбуса.

Девушка лихорадочно вцепилась в меня. Прижалась всем телом. Её плечи, грудь, живот, бёдра и колени мелко дрожали.

В последний момент я поцеловал её куда-то в уголок мокрых глаз, оторвался от неё и вскочил в троллейбус…

Редкие пассажиры понимающе отворачивались от меня. Я, шатаясь от усталости и движения троллейбуса, прошёл мимо них на заднюю площадку.

На удаляющейся остановке сквозь пелену слёз ещё виднелись голубые джинсы и белое пятно свитера с поднятой в прощальном взмахе рукой.

Я широко помахал ей рукой в ответ и рухнул на сиденье.

До самой Корабельной стороны, до самого общежития, до дверей моей комнаты и до самой койки я не проронил ни одного звука и слова.

Раздевшись догола, я зарылся в прохладные льняные простыни, окунулся в мамину пуховую подушку и забылся сначала тревожным, а потом волшебным безмятежным сном.

В этот день мне было всего 17 лет и семь месяцев.

Судьба подарила мне встречу с моей Феей красоты и страсти в один из тяжелых дней жизни.

Она подарила мне волшебную лунную ночь и посеяла в моём сердце великолепный «лунный бриллиант» в облике этой незнакомой девушки.

Внутри меня ещё постукивали молоточки внизу живота и пульсировали яички, но мой «писюн» спал спокойно. Он был явно удовлетворён происшедшим и посылал мне волны радости, счастья и гордости.

Он словно говорил мне: «Ты молодец, Александр Сергеевич! Так держать».

Мне было стыдно и одновременно очень хорошо. Поэтому я мысленно махнул на всё и на всех рукой и заснул так, как не спал уже много-много ночей.

Ах, фея-море, фея-луна, фея красоты и страсти…

Может быть, ты сейчас читаешь эти строки, и в твоих глазках вновь сверкают те счастливые лунные бриллиантовые слёзки?