Мои женщины Июнь 1963 Фея-Аппассионата или Зрелые женщины рассказы

Мои женщины. Июнь 1963. Фея-Аппассионата.

Александр Сергеевич Суворов (Александр Суворый)

Мальчикам и девочкам, юношам и девушкам, отцам и матерям о половом воспитании настоящих мужчин.

Иллюстрация из сети Интернет.

Орнелла Мути. Кадр из кинофильма «Аппассионата», режиссёра Джанлуиджи Кальдероне, Италия, 1974.

Сонату для фортепиано №23, Фа Минор (Аппассионата) Л. В. Бетховена можно послушать на сайте:

Продолжение главы «Мои женщины. Июнь 1963. Подарок маме».

Я так и эдак прикладывал веточки, травинки, стебельки, листья и шишки к листу бумаги из моего рисовального альбома, чтобы получилась красивая картина.

Получалось гнездо с птенцами на сосновой веточке, курочки на жёрдочке, бородатый лесовичок-боровичок в гуще трав и цветов, дом бабы-яги на тонких курьих ножках из сухих веточек, русалка с чешуёй на ветке дуба и всякая другая лесная «нечисть»…

Сначала я совершил ошибку: нетерпеливо приклеил и «пришил» нитками сквозь бумагу шишки, веточки и травинки, а потом, спохватившись, начал разрисовывать фон цветными карандашами. Это оказалось очень неудобно, неровно, неряшливо.

Поэтому я сначала раскладывал на листе бумаги мои лесные «дикие изобразительные средства», формировал картинку, искал выразительное размещение, потом слегка обводил простым карандашом контур этих травинок, веточек и шишек, потом всё убирал и раскрашивал по контуру фон. После этого я опять всё собирал, приклеивал и пришивал нитками.

Самое трудное, оказалось, пришивать шишки к бумаге, она мялась, бугрилась и даже рвалась. Шишки на нитках повисали под собственной тяжестью и портили, меняли первоначальный вид. Поэтому мне пришлось использовать для подарка маме картонные обложки от моего рисовального альбома.

Однако я ни капельки не пожалел и усиленно сопел, стараясь до ужина сделать хотя бы две картинки.

На первой картонке у меня получился наш групповой автопортрет на фоне нарисованной ряби реки Оки. Большая «худая» шишка изображала папу, шишка поменьше – моего старшего брата Юру, а маленькая шишечка на одной ножке-веточке – меня.

Почему на одной кривой ножке-веточке? Потому что я замёрз и одну ногу поджал под себя…

На второй картонке в окружении стеблей цветов с зонтиками, похожими на кроны сосен, разместились шишки, изображающие всех наших мужиков: толстая шишка с распущенными чешуйками изображала нашего «толстяка», шишка с курчавым мхом на вершине – «черноволосого», шишка с шапкой от дубового жёлудя – «лысого», а шишка с рыбьей чешуёй, приклеенной к дуге из соломки – «очкарика».

У всех шишек-человечков были руки и ножки из веточек, причём каждая шишка-человечек имели свои характерные «жесты» руками-веточками: у «толстяка» - скрещённые на животе, у «очкарика» - в карманах на боках, у «черноволосого» - в боксёрской стойке, а у «лысого» - поднятые к его «кепке».

С этими человечками-шишками я провозился почти до самого ужина. На других листах альбома были заготовлены контурные рисунки следующих картин-сюжетов.

Пока я азартно трудился и сопел носом от напряжения, во мне шёл обмен мнениями между моими внутренними голосами: голос деда «Календаря» спорил с голосом моей Феи красоты и страсти…

- Всё это хорошо, - говорила с досадой Фея красоты и страсти, - но какой толк от этих твоих лесных картинок?

- А такой, - тоже азартно говорил дед «календарь». – Увидят их мужики, папа и брат Юра и обрадуются, а увидит мама и тоже ей будет интересно посмотреть и послушать на сашкины рассказы об их приключениях в доме отдыха.

- Ты ещё фею-щуку маме подари! – сказала Фея красоты и страсти. – Вот она «обрадуется»…

- А что? – обрадовался дед «Календарь». – Хорошая идея. Всё равно рано или поздно, но папа расскажет маме или Юра с Сашей проболтаются о рыбалке, о щуке, о Валентине…

- Ну, о Валентине-то рассказывать маме нельзя и не надо, - сказала тревожно Фея красоты и страсти. – Маме история с выпутыванием волос Валентины из колючих объятий акации не понравится…

- Тут ты права, - согласился дед «Календарь». – Об этом и о портрете с корзинкой подарков лучше помалкивать…

- И вообще, - сказала Фея красоты и страсти, - маме неинтересно будет слушать о «приключениях» мужской компании-братии в доме отдыха. Ей интереснее будет послушать объяснение, почему её дети после летнего отдыха такие худые и не прибавили в весе.

- И опять ты права, - сокрушённо согласился дед «Календарь».

- Заметь, - веско сказала Фея красоты и страсти, - я всегда права…

Я слушал разговор и спор моих «внутренних голосов» и думал о том, как я сам буду вспоминать этот летний отдых в доме отдыха «Сосновый бор», как буду рассказывать о наших приключениях моему другу Славке, ребятам и девчонкам в школе, маме.

Я вдруг подумал, что впервые в жизни я нахожусь во взрослой мужской компании и участвую во всех её приключениях: смотрю взрослое кино, слушаю взрослые песни Высоцкого, участвую во взрослых застольях, рыбалках, соревнованиях, играх.

В меня даже впервые в жизни, если не считать «училку-милку», влюбилась взрослая женщина…

Я внутренне поблагодарил моего друга – деда «Календаря» и мою подругу – Фею красоты и страсти, за то, что они не бросают меня, что помогают мне, что говорят со мной и делают так, что я слышу их «взрослые разговоры».

По теплу и ощущению благодарного счастья я почувствовал, что они «услышали» меня и приняли мою благодарность.

Я с удвоенной энергией принялся за работу и к моменту появления папы, брата и мужиков у меня всё было готово.

Я выставил наклонно мои картонки-картинки и пошёл в умывальную комнату мыть руки. Когда я возвратился, то меня встретил восторженный рёв и тумаки «мужиков»…

- Смотри, смотри! – кричал восторженно «толстяку» мой брат Юрка, - Вы словно «вылитый», большой, объёмный и руки-веточки у вас, как вы любите, держите на животе!

- А Сашка здесь такой же сморчок, как тогда в холодной воде на Оке! – продолжал он орать с выпученными глазами.

Папа, «толстяк», «черноволосый», «лысый» и «очкарик» внимательно разглядывали вблизи и в отдалении пои картинки и вновь, и вновь выискивали какие-то приметы их узнаваемого облика. Они даже в травинках и стебельках цветов узнавали знакомые высокие сосны и места соснового бора.

- Ну, парень, - гудел довольным басом «толстяк», - ты превзошёл самого себя! Талант! Талантище!

- Надо же, - удивлялся «лысый». – Из каких-то шишек и веточек, травинок и сена он создал картину, да ещё так, что сразу все узнаваемы. Как у него это получилось?

- Очень просто, - гордо и довольно заявил мой папа. – Саша с детства отличался сообразительностью и находчивостью, а рисовать начал с трёх лет.

- Слушай, - сказал мне серьёзно «черноволосый», - Сделай и нам такой подарок, по картинке каждому. Мы их на память с собой увезём. Я тебе за это денежку дам…

- И я, и я, и я – сказали остальные мужики. – У вас и так после покупки золотых часов денег не осталось, а мы вам поможем…

- Сделаешь, Сашок? – спросил меня папа, и я согласно кивнул головой. – Только, братцы, денег не надо. Мы обойдёмся, а нашу дружбу менять на деньги мы не будем, верно?

Мужики одобрительно загудели, а мой брат с досадой увернулся от «ласковой» руки нашего папы. Мой брат всё хотел купить маме «свой» подарок…

Мы ещё немного посидели, полюбовались и коллективно с шутками-прибаутками обсудили мои лесные картинки, потому мужики «отметили» мой «несомненный успех и талант» и дружной «подогретой» водкой и пивом гурьбой пошли на ужин.

На ужин нам дали: жаркое по-домашнему с жареной картошкой; вместо салата по одному большому солёному огурцу, много чёрного, но сырого хлеба, ватрушку с творогом и горячий чай.

Нет, видимо, что-то случилось в доме-отдыха «Сосновый бор», если после такого ужина всем без исключения всё ещё хотелось кушать. Даже врачиха-диетолог не вышла в этот день в обеденный зал…

Однако наша компания не унывала, потому что «дома» нас ждали «папины» копчёные куры, колбаса, сыры, маринованные огурцы и помидоры, крепкий чёрный чай и баранки…

На «улице» было очень прохладно, поэтому только «черноволосый» и «лысы» пошли на танцплощадку, где играла радиола и из громкоговорителя звучала танцевальная музыка.

«Толстяк», «очкарик», мой папа и я вернулись опять в палату-спальню, улеглись в свои койки и стали читать «свежие» газеты, тем более, что весь день по радио и телевиденью передавали сообщения о завершении космического полёта Валентины Терешковой, первой женщин-космонавта и Валерия Быковского.

Мы, конечно, не знали, что ещё утром «Чайка» (такой был позывной у Валентины Терешковой) выполнила в ручном режиме ориентацию своего корабля «по посадочному и 15 минут держала корабль в таком положении». Это было сделано для проверки возможности посадки корабля в ручном режиме.

(Далее цитата из книги «Скрытый космос», Н. Каманин, )

В 9 часов 39 минут 40 секунд была выдана команда на включение автоматического цикла посадки корабля «Восток-6». … С этого момента нервное напряжение всех присутствующих на КП резко возросло.

Терешкова не доложила о включении солнечной ориентации, не было её доклада и о работе ТДУ, и о разделении отсеков корабля. Это были самые тревожные минуты: мы не имели никаких данных о состоянии «Востока-6».

Правда, с морских судов нам сообщили о прохождении всех команд на борт корабля, но об этом мы узнали со значительной задержкой, и, кроме того, нам очень хотелось слышать доклады Терешковой, а она молчала.

Через несколько минут после расчётного времени раскрытия главного парашюта пеленгаторы засекли корабль и выдали первые координаты его приземления: «Восток-6» спускался точно по орбите 49-го витка, но со значительным перелётом...

(Одновременно спускался с орбиты корабль Валерия Быковского).

Оба корабля приземлились на два градуса севернее расчётной точки. Расчётчики объясняют эту ошибку включением дублирующей команды на спуск, но мне такое объяснение кажется совершенно неудовлетворительным.

… Доклады о самочувствии космонавтов мы получили только через несколько часов после приземления.

О Терешковой сообщили по наземным средствам связи, а о Быковском доложил командир авиаполка, который летал над местом приземления и видел корабль, толпу людей, машины и космонавта.

Получив достоверные данные о самочувствии космонавтов, Королёв по телефону доложил об их благополучной посадке Хрущёву, Брежневу, Устинову и Смирнову.

К вечеру (19.06.1963 - автор) стало окончательно ясно, что второй групповой полёт советских космонавтов (в том числе первый в мире полёт женщины) блестяще завершён.

… Ближе к полуночи (маршал) Руденко, Тюлин, (генерал) Мрыкин и я (Каманин) собрались у космонавтов, и выпили с ними за успех Быковского и Терешковой.

Папа внимательно читал все газеты «от корки до корки», то есть все статьи и даже объявления. Он говорил, что «так анализирует информацию, дух, настроение, направление интересов государства и общества».

Мне тоже было интересно узнать что-то, что «написано было между строк»…

Папа, «толстяк» и «очкарик» вполголоса обсуждали прочитанное в газетах и я прислушивался к этим разговорам, «мотая на ус» то, что мне было интересно.

Так я узнал, что:

(из воспоминаний Ивана Борисенко, спортивного комиссара космонавтики ФАС СССР).

Для дальнейшей отработки и совершенствования систем пилотируемых космических кораблей и изучения влияния факторов группового полёта на организм человека, а также для изучения поведения женского организма в условиях невесомости, в рамках программы пилотируемого полёта группы одноместных космических корабле, 14 июня 1963 г. в 14 часов 58 минут 59 секунд на орбиту вокруг Земли был выведен космический корабль «Восток-5», пилотируемый лётчиком-космонавтом Валерием Фёдоровичем Быковским.

Параметры орбиты корабля «Восток-5»; высота перигея 181 километр, высота апогея 222,1 километра. Вес корабля 4720 килограммов.

Через два дня, 16 июня, в 12 часов 29 минут 51 секунду также с космодрома «Байконур» стартовал космический корабль «Восток-6», впервые в мире пилотируемый женщиной-космонавтом – Валентиной Владимировной Терешковой.

Корабль «Восток-6» весом 4713 килограммов был выведен на орбиту вокруг Земли с высотой в перигее 180,9 километра, в апогее 231,1 километра, период обращения 88,304 минуты.

Полёт двух космических кораблей типа «Восток» ставил своей целью, помимо многих военно-технических задач, изучение влияния различных факторов космического полёта на организм мужчины и женщины.

Космонавты В. Ф. Быковский и В. В. Терешкова перегрузки и вибрации перенесли хорошо. После выключения двигателей последних ступеней ракет-носителей и отделения кораблей у космонавтов наступило состояние невесомости.

Полётное задание обоих космонавтов включало в себя различного рода работы с оборудованием кабины, с системами обеспечения жизнедеятельности, ведение радиосвязи с Землёй и между собой.

Все наблюдения космонавты записывали в бортовой журнал, на магнитофон, снимали на киноплёнку.

Каждые сутки полёта у космонавтов были расписаны по времени. В положенное время они спали. После сна занимались физзарядкой, а потом завтракали. Питание было четырёхразовым и впервые состояло из натуральных продуктов.

Юрий Гагарин и Герман Титов во время полёта очень осторожно делали первые глотки воды, и высасывали пюре из туб.

Андриян Николаев и Павел Попович ели в космосе бутерброды.

В меню Быковского и Терешковой входили телятина, жареный язык, пирожки с колбасой, белый и чёрный хлеб, котлеты, апельсины. Стало ясно, что питаться в космическом полёте даже в состоянии невесомости космонавты могут самой что ни есть разнообразной земной пищей.

За время полёта В. Ф. Быковский и В. В. Терешкова несколько раз включали ручное управление своими кораблями.

Много времени в полётном задании уделялось радиосвязи. Двухсторонняя радиосвязь с Землёй на коротких и ультракоротких волнах в течение всего полёта была устойчивая и надёжная.

Космонавты вели радиообмен между собой. По радио они координировали друг с другом свои действия, обменивались сведениями о работе аппаратуры, сравнивали результаты наблюдений.

В течение всего полёта в кабинах кораблей поддерживались нормальные климатические условия: давление, температура, газовый состав воздуха.

От старта до момента приземления все системы и аппаратура кораблей «Восток-5» и «Восток-6» работали безотказно. Самочувствие космонавтов было хорошее. Совместный полет кораблей-спутников «Восток-5» и «Восток-6» продолжался около трёх суток.

Продолжительность полёта В. Ф. Быковского составила 118 часов 56 минут 41 секунду, а дальность - 3 325 957 километров. В. В. Терешкова налетала 70 часов 40 минут 48 секунд и перекрыла расстояние, равное 1 970 990 километрам.

Во время космических рейсов Валентина Терешкова и Валерий Быковский установили восемь новых мировых рекордов, которые ФАИ зарегистрировала как очередные выдающиеся научно-технические достижения Советского Союза в исследовании космического пространства.

Этим совместным полётом была завершена программа космических исследований с помощью кораблей серии «Восток».

По этой программе в 1961-1963 гг. было выведено на околоземные орбиты 6 пилотируемых кораблей «Восток» общим весом 28 339 килограммов. Советские космонавты проложили 259 трасс вокруг Земли, налетали 381 час 30 минут 16 секунд и перекрыли расстояние, равное 10 662 740 километрам.

Успешное выполнение программы освоения и изучения человеком космического пространства на кораблях-спутниках «Восток» позволило нашим советским учёным, конструкторам, инженерам и рабочим приступить к программе полётов на многоместных кораблях «Восход» и «Союз».

«Строительная газета» от 19 июня 1963 года напечатала на первой странице большой портрет Валентины Терешковой и заголовок: «Два советских корабля – на звёздной орбите, «Восток-6» ведёт первая в мире женщина – космонавт Валентина Терешкова». Все женщины в доме отдыха чувствовали себя победительницами и ходили с высоко поднятыми головами, с гордым выражением лиц.

А газета «Известия» от 19 июня 1963 года на первой полосе опубликовала только приветственные телеграммы космонавтам от Пленума ЦК КПСС по вопросу «Очередные задачи идеологической работы партии». С докладом выступил секретарь ЦК КПСС Л. Ф. Ильичев. Председательствовал на Пленуме Л. И. Брежнев, он и зачитал телеграммы космонавтов и космонавтам.

Мой папа «по-честному» прочитал всё, что было опубликовано об этом «пленуме». Прочитал, тяжело вздохнул и на все расспросы «очкарика» и «толстяка» так им ничего и не сказал и не ответил, только буркнул, мол «читайте сами».

Дело в том, что в магазинах, особенно таких специализированных городов, как наш родной город, начались трудности с поставками продовольствия и других товаров. Люди с утра занимали очереди в хлебные и продуктовые магазины, составляли списки, писали номера по спискам химическим карандашом на ладонях, и если кто-то уходил на время, то его место могло «глухо» замкнуться очередью и потом никого внутрь очереди не пускали…

Кроме хлеба люди хотели купить макароны. Их можно было варить, они были очень вкусные вместе с каспийской килькой в томатном соусе. Мама это блюдо называла «макароны по-флотски». Наши соседи по улице размалывали макароны на ручных мельницах-жерновах, делали из них муку, пекли лепёшки и хлеб.

Зато повсеместно колхозы и совхозы «по указанию партии» пытались выращивать кукурузу, но она не вырастала «на зерно», а только на «грубый корм» (силос).

При этом в газетах всё равно публиковались отклики на материалы пленумов – «по пути, указанному пленумом». Пленум шёл за пленумом, а жизнь лучше не становилась…

Всё это я краем уха слышал из разговора взрослых, но особо не обращал на них внимания, так как знал, - наш папа найдёт правильное решение и нас с мамой и братом никто не обидит.

Наоборот, я радовался вместе с моими друзьями, когда вечером по телевизору показывали какой-нибудь художественный фильм и мы все вместе «набивались в гости» к тем ребятам, у кого были дома телевизоры. К нам домой приходили иногда по семь-одиннадцать ребят. Мама всегда угощала нас либо маленькими баранками или вкусными сухарями, жаренными на подсолнечном масле с солюшкой…

Я не читал газеты, как мой папа. Я любил просматривать заголовки и пытаться догадываться о содержании статей по заголовкам. Много раз я убеждался, что все статьи можно было выразить одним или несколькими предложениями. Я даже «изобрёл» для себя игру «в заголовки»: многословный рассказ я пытался выразить одним предложением.

Например, в этот вечер я сказал папе, «толстяку» и «очкарику», что «все статьи в газетах можно выразить одним словом: задачи, задачи, задачи».

- Действительно, - удивлённо сказал «толстяк». - Мальчик прав. Смотрите, везде ставятся только задачи, которые нужно одобрять и с энтузиазмом выполнять. А жить-то когда будем?

- Да, - согласился с «толстяком» мой папа. – Жить некогда, надо задачи пленумов выполнять. Но мы их выполняем! Да, Андрей?!

Папа весело обратился к поникшему и загрустившему Андрею-очкарику, с которым утром уезжал в Тулу. Тот уже давно бросил читать газеты и только тяжело думал, изредка молча вскидывая руки за голову.

- Ничего, Андрей! Гляди бодрей! Войну перемогли, а эти задачи пленумов нам тьфу! Сможем и переможем, вот увидишь, - весело сказал мой папа, и я ни секунды не засомневался в истинности его слов…

- У нас 30 июня в воскресенье в городском парке народное гуляние будет, - вдруг сказал «очкарик». – Аттракционы поставят, качели, карусель, буфет привезут, палатки, духовой оркестр, городки, шахматы, ходьба на ходулях, бег в мешках, перетягивание каната. Музыка будет, танцы-шманцы-обниманцы, а я, как дурак, должен эту холодную кашу с тефтелями глотать…

- А за что тебя сюда? – осторожно спросил «толстяк».

- Заботу проявили, - немного подумав, ответил «очкарик». – Сказали, что мне надо сменить обстановку, развеяться, отдохнуть по-человечески. А я только с помощью Сергея Ивановича почувствовал облегчение, когда агрегат заработал…

- Ну, вот, видишь, - неуверенно, но бодро поддержал его «толстяк», - уже польза от отдыха в этом доме отдыха. Сейчас пойдём – кино посмотрим, а там вечерком пива выпьем, да задушевно «погуторим», глядишь всё и наладится…

- Обязательно наладится, - веско и авторитетно заявил мой папа. – Обязательно. Если в космос женщину запустили, и она назад вернулась, то всё будет нормально, вот увидите. Смотрите, что газеты пишут…

Папа бодрым дикторским голосом зачитал несколько сообщений из газеты «Правда»:

Народное ликование.

Очередной подвиг в космосе вызывает ликование у советского народа. Работники запорожского завода «Коммунар» телеграфируют очередному Пленуму ЦК КПСС: «Первая женщина Земли – в космосе. И эта женщина – гражданка Союза Советских Социалистических Республик. Радость и гордость за великую Отчизну, за партию, которая ведёт наш народ к победе коммунизма, переполнила сердца».

«Этот полёт – новый триумф советской науки и техники. Идя навстречу Пленуму ЦК КПСС, а также в ответ на замечательные успехи в космосе, наша бригада стала на космическую вахту и обязалась выполнить сменные задания на 135 процентов», – заявляет одна из бригад Запорожского тракторного завода.

Приветствуют полёт Терешковой и сталевары «Запорожстали»: «Мы, рабочие, счастливы, что семья «небесных братьев», как метко назвал лётчиков-космонавтов Никита Сергеевич Хрущёв, вновь пополнилась – теперь уже «небесной сестрой». Ни в какой другой стране не создано таких благоприятных условий для творчества и дерзаний, как у нас. В честь Пленума Центрального Комитета партии и новых выдающихся достижений в освоении космоса наш завод стал на трудовую вахту. Мы, советские люди, самоотверженным трудом на земле куём победы в космосе. В эти дни каждый из нас работает за двоих».

В этот «волнующий момент» в нашу спальню-палату вбежал мой старший брат и с порога выпалил новость: «Сегодня привезли не только новый фильм, но и хроникально-документальный «Перед прыжком в космос» – в четырёх частях! ».

- Надо поторопится, - тревожно заворочался на койке «толстяк». - Как бы нашу лавку не заняли.

Мы стали одеваться, потому что на улице было уже холодно, а папа, «толстяк» и «очкарик» даже взяли с собой наши вторые байковые одеяла, пригодятся…

Мы шли к летнему кинотеатру мимо танцплощадки. Кто-то поставил на диск радиолы модную пластинку и все женщины и мужчины, в том числе наши «черноволосый» и «лысый» лихо вертели попами, махали руками, двигали из стороны в стороны согнутыми в коленах ногами, толкались, пихались и даже подскакивали на месте. Им это очень нравилось…

Не знаю почему, но этот модный рок-н-ролл как-то завораживает, ноги и попа сами начинают двигаться в ритме этой мелодии.

Папа с изумлением посмотрел, как я двигаюсь в ритме танца, и покрутил пальцем у виска. Однако наш «толстяк» поддержал меня и тоже стал дрыгаться, как те сумасшедшие на площадке. «Черноволосый» и «лысый» нас увидели, примчались и мы все вместе пошли к кинотеатру.

- Что это вы там выделывали, - спросил их мой папа. – Трясучка на вас напала?

- Не-а, - ответил запыхавшийся «лысый», - Это самый нынче модный танец молодёжи, рок-н-ролл. Он теперь такой же модный, как раньше вальс или танго.

Мы шли в быстро надвигающейся вечерней темноте и обсуждали современные западные и старые классические танцы. Все сошлись во мнении, что когда-то и чарльстон был современным и почти запретным танцем, а теперь он нам кажется смешным и безобидным…

В этот вечер нам показали документальный фильм о подготовке к полёту советских космонавтов и новый художественный фильм «Аппассионата» киностудии Мосфильм. Фильм оказался о Владимире Ильиче Ленине, и это было полнейшей неожиданностью…

В фильме В. И. Ленин был почти таким же, как в знаменитых фильмах о революции, когда Ленина играл артист Борис Щукин. Я вспомнил, что ещё недавно в кинотеатрах все люди вставали и хлопали в ладоши, когда показывали фильмы «Ленин в Октябре», «Ленин в 1918 году», «Рассказы о Ленине», «Человек с ружьём».

В этом фильме Ленин уже был в Москве, где встретился с писателем Максимом Горьким на квартире у знакомой Горького. Той зимой было холодно и в квартире топили печку-буржуйку. В. И. Ленин и М. Горький беседовали о будущем Советской России. В это время в гости к Горькому зашёл его знакомый пианист и стал играть на рояле сначала музыку Шопена, а потом «Аппассионату» Бетховена.

Эта музыка заворожила не только героев на экране, но и нас, меня, моего папу и моего брата. Мы сидели на нашей лавке, накрывшись одним одеялом, нам было тепло и уютно и мы слушали очень красивую музыку.

Я мало уже чего понимал их того, о чём говорили В. И. Ленин и М. Горький, но музыка меня потрясла. Она вошла в меня, накрыла волнами, аккордами, мелодией, ритмом и я словно растворился в ней.

Я смотрел, как Ленин едет в автомобиле по зимней Москве 1920 года, и с каким-то вдохновением смотрел на вождя и главу нашего советского государства, на Кремль, на развевающееся знамя над куполом Верховного Совета СССР.

Я был согласен с Лениным, который сказал, что «Аппассионата» – это лучшее произведение Бетховена, которое, несмотря на всё зло, творящееся в жизни, заставляет его, Ленина, быть добрым к людям.

Мы, наша мужская компания, посмотрели этот фильм от начала до конца, хотя некоторые, особенно те, кто легко был одет, не выдержали и тихо ускользнули в темноту.

Мы тоже шли к себе в нашу отсыревшую за холодный день палату-спальню, наверно, не у одного меня в ушах звучала и бетховенская «Аппассионата».

- Пап, а что такое дерзать? – неожиданного услышал я свой голос, который задал этот вопрос не моим голосом…

- Дерзать? – с недоумением переспросил меня папа и даже остановился от неожиданности. – С чего это вдруг у тебя возник этот вопрос?

- Не знаю, - протянул я. - Возник и всё.

Папа беспомощно взглянул на наших товарищей…

- Дерзать – это значит быть смелым, - неуверенно сказал «толстяк».

- Нет, дерзать, - это значит стремиться к чему-то хорошему, высокому, - перебил его «лысый», гордый тем, что знает ответ на этот вопрос.

- Да-а нет, - сказал с достоинством «черноволосый». – Дерзать, Сашок, это значит смело идти к заветной цели, честно и благородно, по-мужски.

- Только это касается молодёжи, - добавил «лысый». – Дерзать – это для молодых.

- Ну, почему же? – спросил его «очкарик». – Наш главный конструктор, например, всё время твердит нам, что мы не умеем дерзать, как они, старики. Он так и говорит: «Вы дерзите, вместо того, чтобы дерзать! ».

Все сдержанно посмеялись…

- Дерзать, Сашок, - это осмеливаться на что-то, решаться на какое-то смелое действие, на отважный поступок, на подвиг, - сказал мой папа. – Вот твой брат Юра, он вечно дерзает на грани дерзости, на грани между подвигом и проступком, поэтому всегда либо побеждает, либо проигрывает, как в игре в шахматы.

Мой старший брат сначала никак на это папино замечание не отреагировал…

- Дерзать – это значит рисковать! - вдруг заявил мой брат Юра. – А кто не рискует, тот не дерзает пить шампанское!

- Вот это сказал, так сказал! – воскликнул «толстяк», - Молодец, Юрок! Уважаю! В самую точку попал…

Все мужики одобрительно зашумели, разом заговорили, и мы весёлой гурьбой ввалились в нашу холодную спальню-палату.

- А, что, ребята? – спросил всех мой папа. – А не дерзнуть ли нам по маленькой?

Всё с шумом согласились и поздно вечером мужики вновь собрали нехитрый мужской стол-закусь и выпили по стопочке водки, «чтобы не заболеть».

Нам с братом досталось немного пива, но мне уже ничего не хотелось, потому что я хотел поскорее лечь спать, чтобы увидеть мою фею-Аппассионату…

Почему-то я точно был уверен, что музыка, которая до сих пор трепетала у меня внутри, должна была обернуться в моём сне прекрасной феей красоты и страсти…

Я очень хотел дерзнуть и увидеть эту фею-Аппассионату обнажённой…

И я её увидел.