ЖУК 18

Когда Катя рассказала о своих тайных фантазиях, я сначала подумала, будто эта стерва шутит, или прикалывается надо мной, но потом поняла: Катя не шутит. Катя вообще не умеет шутить, поэтому я, с некоторой долей отвращения стала слушать её.

- Я была молода, - говорила Катенька, стругая ногти на ногах, - лет восемнадцать, может, больше. Сама знаешь, парней тогда у меня совсем не было. Шутка ли - ни сисек, ни задницы. Но половые партнёры были. Помнишь того, толстого...

Это теперь Катя - красотка, хоть куда. Отгрохала свой бизнес, и сразу же грудь набухла, благодаря имплантам, а задница стала подтянутой и упругой - постарались лучшие фитнес-инструкторы.

- ... самое обидное, что секс мне понравился. Нет, не так, - Катя посмотрела в потолок своей пятикомнатной квартиры, подумала и добавила, - я поняла, что секс - это лучшее, что случается с женщиной за всю её унылую жизнь. Сама понимаешь, с такими желаниями и с такой внешностью, я была словно Жигули на элитных гонках: совсем ни к месту. И, вот, я, некрасивая, лишённая девственности, озабоченная девушка, приезжаю к бабке в деревню. Погостить. Обидно, но даже деревенские заморыши не замечали плоскогрудую горожанку. Всё, что во мне было прекрасного - это глаза - как мне казалось глубокие и большие. Но парням, даже выросшим среди тракторов и коров, подавай сиськи... Сиськи, сиськи, сиськи! Только и слышала я отовсюду. По телевизору: сиськи, по радио: сиськи. А трахаться хотелось - жутко. Ну, извини, Светочка за грубость. Только так именно и называется моё тогдашнее желание - трахаться. Не секса и не любви... Ага. Ходила на местные дискотеки, строила парням глазки, даже в открытую намекала! Нет. Доярки были интереснее меня, ну и у них были сиськи, а у меня - бездонные глаза. Хм, смешно же, однако.

Катя отбросила в сторону пилку и взяла с маленького столика ярко-красный лак. А я сидела и держала поднос с завтраком, совсем остывшим. Но моей хозяйке, видимо, нужно было выговориться, и приходилось покорно слушать. За десять тысяч в день, можно и помолчать, а потом приготовить ещё один завтрак, который, скорее всего, тоже остынет.

- ... руки отсохли. Ага. И как в тех старых брошюрах о мастурбации: мне казалось, будто пальцы скоро отвалятся, так они болели, жуть. На самом деле, я мастурбировала так яростно, что можно за неделю руки было накачать, и они бы стали как у атлетов, которые ходят со мной в зал. Я кончала по пятнадцать, двадцать раз. Веришь? Ага. Но всё не то. Я даже стала жалеть. Зачем тот толстяк лишил меня девственности? Так, ходила бы себе, довольная и наивная, ищущая своего принца! Я бредила во сне, а бабуля говорила, будто я всю ночь кричу и издаю громкие стоны. Ещё бы! В моих снах, меня табуны имели во все щели, так я хотела трахаться!   Милая моя, ты проверила, комнатка закрыта?

- Да, Катя.

У Кати была маленькая комнатка, куда она частенько ходила и запиралась там. Она никогда и никого туда не впускала, даже горничную, которая убиралась в доме. Ключ же доверила мне, но с уговором: если я туда зайду, то меня ждёт увольнение без выходного пособия. "Зачем же тогда мне этот ключ?" - спросила я, и Катя ответила: "Мне так спокойнее. Не могу смириться с мыслью, что он будет лежать где-то, пусть даже в сейфе! Паранойя, наверное, но эта комнатка для меня очень важна. Поэтому я хочу, чтобы ключик был у тебя и, как только я попрошу мне его дать, то ты будешь давать. А, после, когда все мои дела в этой комнатке будут сделаны, я отдаю тебе ключик обратно. Ты -  честная девушка. Тебе я верю".

- Славно. Теперь послушай дальше, мне нужно выговориться. Не любовникам же говорить это! Они тут же всё растрещат, и завтра газеты будут пестреть поганенькими заголовками.

-Так вот, одной ночью, когда я крепко спала, а огромный мулат вертел меня, как хотел, - Катя хмыкнула, по всей видимости, во всех красках вспомнив тот сон, - я почувствовала неудержимое удовольствие, словно рука самого бога секса дотрагивается до моего влагалища! Боже, что это было за наслаждение, словами не передать. Я даже проснулась. Мои маленькие соски, на плоской груди, стояли так, что вот-вот бабушкина пижамка должна была порваться, а ощущение близкого оргазма подступало к горлу. Дотронувшись рукой до трусиков, я угодила в огромное количество жидкости - смазка из меня вытекала, и штаны были мокрыми чуть ли не до колен. Я попыталась встать, но наслаждение, такое огромное, какого я не испытывала и с толстяком, прижало меня к кровати, и, схватившись за деревянные поручни, я прокусила губу, лишь бы не заорать! А там, внизу, происходило нечто невообразимое. В какой-то момент, я поняла, что во влагалище у меня что-то шевелится и испугалась, но, страх, тут же, прошёл, не успев начаться, потому что я заплакала. Да, да, от удовольствия, и  хотела только одного - чтобы ползучая (а это была именно ползучая тварь) не прекращала перебирать своими маленькими лапками. Я чувствовала, что голова моя, горячая и пульсирующая, сейчас лопнет от возбуждения. Уже приготовившись умереть, как, в принципе, и мечтала, в оргазмической агонии, случилась вспышка. Мир вокруг озарился тысячами огней, мое лоно словно вывернули наизнанку, голова, как мне показалась в тот момент, всё-таки лопнула, и я потеряла сознание, вроде бы закричав так сильно, что окна задрожали. Не помню. Проснулась от того, что бабушка стоит надо мною, и с ужасом смотрит на пижаму, а я помню, что смотрела на бабушку и чувствовала, как тело содрогается от налетавших, откуда ни возьмись, волн. Кажется, я улыбалась. "Сон приснился страшный?" - голос бабки звучал далеко, далеко, но я кивнула в ответ, и та удалилась, наверное, всё поняв.

Мои руки уже болели от тяжёлого подноса, чай давно перестал дымиться, а тосты, казалось, вот-вот покроются плесенью. А Катя, крася свои ногти, даже теперь выглядела возбуждённой: щёки раскраснелись, на лбу выступил пот.

- И что ты думаешь, милая моя? Какого было моё изумление, когда я утром, проснувшись, довольная как никогда, обнаружила на своей подушке майского жука!

Я вздрогнула от этих слов.

- Да. Настоящий майский жук сидел на подушке и смотрел на меня, если у них там есть чем смотреть. Теперь я поняла и узнала этого ночного любовника! Весь день я ходила довольная, впервые в жизни не хотелось секса - было всё равно. И какое же блаженство , когда мысли о сексе не крутятся в голове ежесекундно, как зависшая пластинка! На ночь я закрыла дверь в комнату, помолилась, чтобы он опять пришёл и легла. Но мой ночной гость уже ждал меня. Как по команде, он сполз с подушки, вскарабкался на плечо, миновал плоские равнины грудей, добрался до лобка и всё никак не мог забраться под трусики. Когда его маленькие лапки скребли по коже, я чувствовала, как соски набухают, как лоно тут же мокреет. Я освободилась от этой ненужной преграды и, глянув вниз, увидела, как он немного остановился на лобке, а потом скользнул внутрь. Сначала, мне показалась эта затея глупой, я испугалась, когда почувствовала, как жучок заползает прямо туда, а меленькие лапки его дотронулись до набухшего клитора и БАМ! Снова шикарный оргазм, такой быстрый и стремительный, что я потеряла сознание и проспала до утра. Скорее всего, с улыбкой на лице. Я уверена. Вот и всё, милая моя. Вся моя история. Да, я извращенка, может быть, больная, но того жучка я забрала с собой в город. Он и по сей день живёт у меня в той самой комнатке...

- Спустя столько лет? - воскликнула я.

- Да, да, - глаза Кати блестели, - это волшебное существо. Он до сих пор не умер, хотя я где-то читала, что живут они не то четыре, не то пять лет... Ох, милая моя, ты принесла завтрак, а я и не заметила. Будь добра, приготовь...

Я шла на кухню, и размышляла. Странное существо - моя хозяйка. Она богата, благодаря деньгам и пластическим хирургам очень красива, она меняет любовников каждый день... А настоящее удовольствие ей доставляет майский жук.

Проходя мимо тайной комнатки, я остановилась и невольно прислушалась: там, как всегда было тихо. Не то, чтобы рассказы Кати заинтересовали, да и ничего, кроме отвращения и удивления они не принесли... Если только небольшое возбуждение. Совсем крохотное. У меня есть парень, и наша сексуальная жизнь прекрасна и разнообразна, но я представляла, как маленький жук ползает по моей... Нет, дико, дико!

Вечером я вернулась. Стоя возле комнатки, держа в руке ключ, прислушалась к звукам: во всём доме тишина, Катя уехала на какой-то там светский вечер, и в помещении, кроме меня и дворецкого, больше никого не было. Минуту-другую я колебалась, стоя наготове с ключом, а потом сунула его в замочную скважину и два раза повернула. Внутри что-то щёлкнуло, и я, трясущейся рукой, толкнула дверь. Она отворилась.

В комнате было темно. Единственное окно, выходившее в сад, занавешено тёмной тканью. Покрутив головой, я ничего не нашла примечательного или опасного: мало ли, такая сумасшедшая могла и капканов понаставить в своё драгоценное оргазмическое святилище. Зайдя внутрь, я прикрыла за собой дверь, мрак тут же обступил меня, и ещё с минуту глаза привыкали к темноте. Когда мрак рассеялся, я увидела посреди комнаты маленький стол, на котором стояло что-то кубической формы, накрытое лёгкой, тёмной тканью. В темноте все цвета одинаковы, только какие-то светлее, какие-то темнее. Вспотев, ощущая быстрые удары своего сердца, я слушала тишину и медленно шла к столу. Вспоминались слова хозяйки о "великих оргазмах", и моя плоть невольно почувствовала желание, а соски набухли. Может, это такое место, где воздух пропитан какими-нибудь специальными веществами, чтобы вызывать похоть? Или же жук по-настоящему волшебный? Моя рука потянулась к ткани, я увидела свои трясущиеся пальцы, а в комнате стало, вдруг, нестерпимо жарко.

Покрывало соскользнуло, и предо мной предстала маленькая коробочка. Желание всё росло, и мои трусики, прямо как в рассказах хозяйки, намокли. Я увидела крышку, которая закрывалась на маленькую защёлку. Клац-клац, и она открылась, а по руке скользнуло что-то холодное и живое. Запаниковав, я стала трясти конечностью, второй неуклюже задела коробку, та свалилась на пол, раздался грохот. А тварь, противная и ползучая, скользнула вниз, и ползала уже где-то под юбкой. Я попыталась достать, раздавить жука, но поздно: он нырнул в трусики, и боль, страшная и холодная, как будто в моё лоно воткнули огромную иглу, прокатилась по телу, а он, этот проклятый жук, всё крутился там. По ногам потекло нечто тёплое, и, в дикой агонии, уже упав на колени, я дотронулась до ноги, посмотрела на пальцы: с них стекала кровь. Я закричала. Кричала долго, а, после, только хрипела, краем остекленевшего глаза наблюдая, как подо мной растекается лужа. Огромная, бардовая. Навалилась тьма...

Я проснулась с дикой болью, и в таком состоянии, словно тело упаковали в маленькую коробочку, которая была гораздо меньше меня. Всё болело, а конечностей я и вовсе не чувствовала, будто стала той самой кровавой лужей, которую последнюю увидела, прежде чем умереть. Или уснуть?

Я испугалась, когда услышала голос Кати:

- Ну, что, мой маленький, ты покушал? Ты снова сыт, мой сладкий развратник? Как тебе её душонка? Кислая? Ну, ничего, на пару лет этого хватит. А теперь, ты порадуешь мамочку? Да? Ааххх....

И я увидела. Увидела и закричала, но никто не слышал моих воплей, потому что рот открывался, а звуков не издавал. Хозяйка стояла и была большой-пребольшой, а я маленькой и меня куда-то несло. Я постаралась скосить глаза (так как пошевелиться совсем не могла) и увидела только большую лапу насекомого. Потом ещё одну. Эти лапы росли будто бы из меня, и они поднимали тело майского жука вверх по загорелой, гладкой ноге Кати.

Он меня проглотил. Съел и не моргнул глазом. Чёртов майский жук...