They are

Она любила горячий крепкий сладкий чай, лимоны и засиживаться допоздна. А он - хорошие компьютерные игры, ее готовку и плавать. А еще они любили друг друга. И ненавидели. Он ненавидел, что она постоянно тащит в дом разный хлам, будь то музыкальная шкатулка из красного дерева или какой-то ультраострый нож, купленный в переходе метро у уговаривающей цыганки, который обязательно сломается через пару недель. Она ненавидела его любовь к технике и электронике, ведь не проходило и сезона, как он тратил ползарплаты на новейшую модель того или иного гаджета. Они часто ругались, но не могли долго находиться друг без друга. В квартире было мало целых стекол: она, вспыльчивая и скандальная, швырялась в него тапками, пультом от телевизора, изредка утюгом; он хватал ее в стальные объятья и запирал в кладовке, доставая примерно через полчаса всю зареванную и измазанную в пыли. Она посылала его в жопу, а он ее нахер, куда они с превеликим удовольствием шли ночью, скрываясь от любопытного кота под невесомым мягким пледом. Она заставляла его смотреть романтические комедии, а он – ужастики и боевики. Они снова ругались, кричали и в итоге шли вместе смотреть порно. Они любили друг друга без сомнений и измен, ведь знали – другой убьет, не задумываясь, за такую оплошность.

Сегодня они опять поругались. Началось все с разговора, а теперь он выбрасывал из окна ее нижнее белье и косметику, а она швырнула в стенку его айфон, разбив тот вдребезги. Он посмотрел на любимый телефон и перевел тяжелый взбешенный взгляд на нее, она рыдала перед разбитым зеркалом косметического столика и визгнула от страха, увидев его взгляд. Пулей бросившись из спальни в гостиную, она крикнула:

- Не подходи ко мне, псих!

Она пробежала через гостиную в кухню, где вооружилась сковородой и топориком для рубки мяса. Он зашел в кухню, и в его голову полетела кружка. Еле увернувшись, он заорал:

- Ты что, совсем рехнулась, идиотка?

Ответом ему послужил вопль «Не подходи-и!!! », и в голову полетела очередная чашка. Он взбесился и швырнул табуретку, которая разбила стеклянную балконную дверь и с треском разломалась. Отскочившая щепка расцарапала ей щеку, и она еще сильнее заплакала от страха, глядя в его бешеные глаза.

- Ненавижу… Ненавижу! НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!!! – истерично завизжала она и, с грохотом бросив предметы обороны, сползла вдоль стены на пол, уткнувшись мокрыми глазами в ладони и сотрясаясь от рыданий.

- Мне похуй, тупая мелкая шлюха! – прокричал он, собираясь выйти из кухни и свалить нафиг в ближайший бар.

- Да пошел ты… - тихо прошептала она сорванным в истерике голосом. Ее всхлипы становились чуть тише, она шептала про себя проклятия на голову этого мужчины, сама не веря своим словам.

В дверях он остановился и обернулся, взглянув на нее. Она, жалкая, маленькая, вздрагивающая при особо сильных всхлипах, растрепанная, с красным лицом и размазанной косметикой, сидела в углу на коленях и старалась вытереть кровь, сочащуюся из царапины. Такая маленькая, такая скандальная, такая любимая.

Отбросив в сторону всю злость и обиду, он подошел и присел перед ней на корточки.

- Уходи… - прошептала она, смотря на него уставшим, потухшим взглядом.

- Нет, - твердо произнес он и резко поцеловал ее.

- Нет, не надо… Я не хочу… - она яростно шептала и пыталась отпихнуть его, но тщетно. Он и не собирался останавливаться, притянув ее вверх, заставляя встать на ноги, и прижал к стене.

Осыпая ее лицо поцелуями и слизывая соленые капельки с раскрасневшихся щек, он нежно поглаживал ее шею, прикасаясь прохладными пальцами к груди. Она вдыхала его запах, такой знакомый, такой любимый и думала, что все эти ссоры – пустяк. Без них же никак. Постепенно расслабляясь, она и сама начала отвечать на поцелуи и сильнее прижиматься своим маленьким, худеньким тельцем к нему, сильно сжимая пальцами плечи. Он провел языком по царапине на щеке и прошептал «Прости…», заглаживая вину ласковыми прикосновениями губ к шее. Она крепче прижала его к себе и рискнула запустить руки в волосы. Шумно вздохнув, он сильно укусил ее шею и с тихим рыком поднял на руки, относя в спальню. Осторожно опустив на кровать, он принялся лихорадочно целовать ее, расстегивая рубашку и сжимая ее грудь ладонями. Она бесконечно гладила его плечи, кусая его губы и язык, вылизывая их своим теплым язычком и рвано выдыхая, прижимаясь к нему бедрами. Он облизнул ее губы и опустился вниз, сжимая губами напряженный сосок. Она сильно выгибала спину и тихо постанывала, сходя с ума от сильных и иногда больноватых укусов и движений языком. Он кусал и оттягивал губами сосок, ведь знал, как ей нравится и что нужно сделать, чтобы она дрожала под твоими руками от переполняющих похоти и желания. Спускаясь поцелуями ниже и стягивая с нее джинсы и трусики, он усмехнулся. Она уже была немного влажной там, почти дошла до нужной кондиции. Чуть раздвинув ее ноги, он наконец прикоснулся теплым языком к клитору, а она вздрогнула и тихо простонала, немного стыдясь своей реакции. Он принялся вылизывать ее промежность, дразня пальцами у самого входа, заставляя ее биться в безмолвном крике, резко остановившись спустя пару минут, не доведя до пика самую малость. Она чуть разочаровано вздохнула и поднялась, глядя на сидящего на краю кровати его, который с дерзкой улыбкой смотрел на нее, мол попробуй переплюнь. Она слезла с кровати и опустилась перед ним на колени. Он ожидающе хмыкнул, ведь отсос он получал нечасто. Она сжала рукой основание члена и слизнула кончиком языка скатывающуюся с головки каплю смазки. Он прикрыл глаза и с улыбкой произнес:

- Только не дои меня как обычно.

Она возмущенно замычала, вылизывая головку, и чуть сжала рукой член. Потом принялась вылизывать ствол, изредка забирая его полностью в рот. Посасывая и сжимая губами член, она двигала рукой и слушала его тихие стоны, которые он так пытался скрыть. Несколько раз полностью забрав пенис в рот, лаская при этом пальчиками яички, она подняла голову и легко подула на влажный от слюны и смазки член. От этих ощущений парень глухо зарычал и рывком поднял ее вверх, усаживая на колени. Схватив ее за бедра, он приподнял ее и насадил на член, с наслаждением выдохнув. Она прижалась грудью к нему, начиная движения бедрами и сжимая его внутри себя, доставляя как можно большее удовольствие. Он снова сжал губами ее сосок, сильно кусая его, заставляя ее кусать губы и царапать его плечи. Она старалась двигаться в такт с ним, пытаясь насадиться на член как можно больше, ощущая нарастающую горечь внутри. Он сжимал пальцами ее бедра, помогая двигаться быстрее и сильнее. Закинув ее ноги себе на плечи, он начал двигаться еще быстрее, превращая ее стоны в нескончаемый крик. Она сильнее сжимала член, трясь об него стенками влагалища, чувствуя скорую разрядку. Вдруг он громко застонал и замер, загнав член как можно дальше. Она тоже замерла в его руках, чувствуя как внутри разливается горячая, вязкая жидкость, после чего ее тело содрогнулось от волны эйфории. Она в последний раз простонала и пихнула его на кровать, ложась рядом. Он посмотрел на нее и прошептал:

- Я люблю тебя, глупая. Как бы мы не ругались, я все равно буду тебя любить… Но новый телефон ты мне купишь.

- Четвертый за этот месяц? – она с улыбкой чмокнула его в щеку.

- Четвертый?! Ну все, ты нарвалась! – он засмеялся, стиснул ее руки и связал их своей майкой, валявшейся рядом. Потом заставил встать на четвереньки и прижался бедрами, приставляя вновь возбужденный член к заднице. Она обернулась назад и сказала:

- Ты понимаешь, что с таким успехом их может стать и пять? Мне нравятся твои наказания… - Ее фраза оборвалась стоном.

До утра в этой квартире никто не спал.

Она так любит эти его наказания, псевдогрубые поцелуи и ощущение, что она его. Он не может жить без звука ее стонов, без синяков от ее пальцев на плечах, без ощущения власти над ней. А еще они очень любят друг друга.