9. Первый день. Серия: В очко первый раз

Первый день встреч.

Что видел во сне, не помню. Проснулся от настойчивых звонков. Поискал трусы или брюки, но их не было. Вспомнил, что они в ванной. Но звонок стал уже непрерывным. Решил глянуть в глазок, кому так приспичило. За дверью стояли Аня с Таней. Аня звонила, а Таня уже и курточку сняла. Меня будто холодной водой окатило. Совсем забыл, что надо хоть трусы одеть. Рука автоматически открыла замок. Распахнувшаяся дверь едва не ударила по носу. Парни знают, что бывает непредвиденное возбуждение во сне. При том оно бывает таким мощным, каким не бывает при бодрствовании. Как раз сегодня со мной было такое. Влетевшая в дверь Анька посмотрела на меня, на моё состояние, оттянула, как вчера моё достоинство и отпустила, чтобы оно шлёпнуло о живот. Шлепок получился довольно звонкий.

-- Танька! Сегодня твоя очередь! Давай курточку! Видишь, как его распирает! Я сама всё повешу.

Отобрала у Тани курточку, помогла стянуть сапожки и толкнула сначала её, а потом меня в сторону спальни. Даже сзади было видно, как покраснела Таня. Мне было немного стыдно, но я почему-то даже попыток не делал расслабиться. Не проснулся, наверно. Таня, не оглядываясь, прошла в спальню. Я, будто робот, прошагал за ней. Едва войдя, девчонка приподняла большими пальцами подол юбочки и неторопливо спустила на стопы колготы. Перед моими глазами мелькнула мокрая перемычка трусиков-плавок. Выпрямившись, она точно так же зацепила трусики, так же не спеша, спустила их. Передо мной теперь раскрылся алый тюльпан её прелести, поперёк которого протянулось несколько волосков смазки.

В этот момент я уже перестал соображать. Сквозь шум в ушах услышал едва понятный голос Тани.

-- Коля! Давай повернёмся к койке – так опереться не на что. Упадём ведь!

Помнится, что я рванул её в сторону, наугад повернув к койке. Перед глазами была цветная мгла, сквозь которую я ничего не видел. К реальности вернули пощёчины. Приходя в себя увидел махающую руками Аню, потом стал различать её голос.

-- Коля! Стой! Ей же больно! Куда торопишься? Мы же не за этим пришли!

Я с трудом остановил дёргание своего тела, которое с предельной частотой билось о голый зад Тани.

-- Что? Что случилось?

-- Слава богу, пришёл в себя! Нам вчера понравилось, мы пришли за удовольствием. А ты что сейчас делаешь? Так только для беременности можно. А нам это пока рано. Да и Тане, наверно, больно. Слышишь стонет?

-- Не больно, но и не вкусно. Анька права. Потихоньку надо.

Это сказала Таня, перемежая фразу тихими охами и ахами.

-- Ой, кажется, лук пригорел! Вы тут сами разберитесь.

Анька упорхнула на кухню. Таня стояла поперёк койки коленями на самом краю, широко расставив колени. Голени её ног висели за краем койки. Я стоял рядом, упираясь коленями в край матраца. В таком положении у нас всё очень точно совпадает. Только от перенапряжения приходится наклониться над спиной девочки, иначе под животом чувствуется дискомфорт. Таня выгнула спину, наверно в ней тоже сильно давит.

-- Танечка! Прости, пожалуйста! Нашло что-то! Я не нарочно. Больно тебе не сделал?

-- Нет. Только больше не надо так. Потихоньку лучше. Подними меня.

Я не совсем понял, что поднять надо.

-- Не зад, глупенький! Кофту снять хочу, а самой не подняться.

Поднял ей плечи и чуть отклонился назад. Таня не хотела выпускать меня, вот и придумала такой способ раздеться. Помогая девчонке, я взял подол свитера и потянул вверх. Таня подняла ручки. Оказалось, вместе со свитером я стянул и блузку. На ней оставалась только юбочка, которая одним движением превратилась в поясок с пришитой к нему полоской материи.

-- Спасибо!

Таня повернулась ко мне в полоборота. Смущённо глянула в глаза. Я не нашёл ничего лучше, как поцеловать её. Сегодня мне показалось, что у неё очень красивые чувственные губки. Пытаясь придержать её, положил руку на что-то упругое. Скосив глаза, понял – грудь, титя. Осторожно попытался передвинуть конечность, но танина рука вернула и прижала её обратно. Так и стояли около минуты, сцепившись внизу и губами в поцелуе. А моя рука бережно скользила по коже её ещё относительно маленькой грудке, пальцы играли соском.

Чувствую, Таня задохнулась.

-- Давай продолжим, а то Анька психовать будет.

Таня опустилась на руки. Пришлось отпустить её титю и взяться за широкий таз.

-- Коля! Остановись! На минуточку! Пожалуйста.

Мне показалось, что я почувствовал становящейся привычной шапочку на головке и замаячивший вдали оргазм.

-- Больно?

-- Нет. Кончим ведь! А мне сегодня ещё больше нравится, чем вчера.

Я чувствовал, что внутри её что-то пульсирует. То ли это было моё хозяйство, то ли её мышцы. Как только пульсации кончились, мы снова задвигались. Остановились ещё раз. Но третий раз не получилось. То ли она сделала лишнее движение, то ли я. Началось извержение. Помню, как меня окутала какая-то удивительная сладость, в которой я не чувствовал ничего, кроме её.

Прихожу в себя. Передо мной скрещенные руки, покрытые чем-то блестящим, похожим на масло. Снизу доносится мычание Тани. Опускаю глаза. Под Таней лежит Аня, прижимая её к себе за шею скрещенными руками. Похоже, они целуются. Останавливаю опять бьющееся о Танин зад тело. Девчонка ещё делает несколько толчков и тоже останавливается.

-- Ну, вы всё, что ли?

-- Ыыы! Кажется…!

-- Кажется…! Когда кричать перестанешь? Отойти невозможно!

-- Не нарочно же!

-- Тряпку достань, а то руки в жире.

Таня одной рукой вытаскивает из-под подушки кусок материи. Анька вытирает жир с рук. Я тихонько двигаю, Таня отвечает.

-- Опять начали? А мне? Теперь моя очередь, договаривались же.

Рука с тряпкой из-под танинного зада тыкается мне в мошонку и нетерпеливо отталкивает, тряпка влезает между нами. Приходится разделиться. Это получается с какой-то щекоткой, от которой невольно вырывается тихий стон. Слышу стон Тани. Наверно, ей тоже так же хорошо. Тряпка мечется по моему достоянию, а когда оно кончается, накрывает танину промежность.

-- Долго мне вас тут ещё обслуживать? Сама тряпку возьми!

-- Что разворчалась-то?

-- Думала, не дождусь, пока вы кончите.

Мне смешно. Анька лежит на спине в раскрывшемся халате. Она вся готова, даже ноги раздвинуты. Видно, крепко её задело. Таня пошла к двери, засунув тряпку между ног. Интересно, на чём она держится?

-- Я там чай вскипятила, мясо успела в духовку сунуть, а вот руки вытереть не успела. Ты в туалет успеешь сходить. Салат из холодильник достань, чтобы немного нагрелся. Остальное сама смотри. В туалете долго не сиди, всё равно всё сразу не выйдет. Проверяй, как бы что не пригорело.

Давая инструкцию Тане, Анька тянула меня на себя. Таня ещё не вышла, а Анька уже пыталась направить меня в нужное место. Вчера, когда мы были пьяными, присутствие другой девчонки казалось даже забавным. Но сегодня это казалось абсолютным развратом, дикой пошлостью.

-- Зачем в туалет?

-- Как у меня вчера, выпадет в самый неподходящий момент.

-- Сама разберусь! Приятного аппетита.

Таня уже стояла за дверью, стараясь не видеть, происходящее на кровати. Наверно, ей тоже было неловко.

С Анькой получилось быстрее. Она опять кончила, когда у меня далеко ещё ничего не маячило. Я постарался помучить её, но с девчонками у меня опыта ещё не было. А женские приёмы девчонкам не подходят. Кажется, Анька не смогла полностью выйти из оргазма. Она перестала визжать, но спазмы следовали один за одним. Второй оргазм совпал с моим. Анька опять визжала, но сейчас ещё и дёргалась, то пытаясь сорваться, то, наоборот, заглотить меня совсем. После Тани с ней было не так сладко, как вчера. Да и эти жёсткие защемления совсем не прибавляли сладости. Но я понимал, что она не виновата. Что сделаешь, если у неё размеры такие и столь сильные мышцы. А управлять собой в таком состоянии почти не возможно.

Пока Анька была в туалете, я отдыхал от «утренней гимнастики». Умывшись и одевшись, вышел в кухню. За завтраком извинился перед девчонками за несдержанность. Ведь мы договаривались только целки сломать. И сегодня что-то непонятное нашло. Анька стала объяснять, что мальчишки всегда больше хотят утром. А то, что у нас произошло сегодня, так ничего страшного. Они же сами подставлялись.

Я пытался объяснить, что у меня нет к ним никаких чувств, что это лишь похоть. Таня краснела, а Анька спорила. Дескать, им понравилось. Теперь что, по рукам идти? А если с другими не понравится? Предложила продлить наши встречи.

-- Нет! Я этого не хочу. Где мы будем встречаться? А если нас застукают? Девчонкам только позор, а парню – тюрьма. Если нет изнасилования, то сажают за развращение малолетних, за связь с малолетними. Кроме того, вы же меня выдадите с головой. Привычка – вторая натура. Ладно, вчера пьяными были, потому не так похабно казалось, что одна рассматривает, как другая трахается. А сегодня ты даже не дождала, когда Таня выйдет. Это же так может войти в привычку, что забудешься и выдашь. А если залетишь? Я не умею предохраняться. Презервативы, например, мне не нравятся. В них совсем не те ощущения. Спираль вам не поставят. Вы просили целки сломать, я сделал. А рисковать и в тюрьму загреметь не хочу.

-- Мы так надеялись, что с тобой немного осмелеем! Мы же никуда не бываем. Рыжий нам нигде прохода не даёт. Не изнасиловал целочками, изнасилует и без них. Да ещё и по кругу пустит. Ты-то хоть издеваться не будешь. А на счёт остального придумаем что-нибудь.

-- Охранять вас я согласен, но не больше. Не хочу в тюрьму!

-- И как ты охранять будешь? Мне трахнуться захочется, а ты стоять будешь на охране? Теперь ведь я знаю, как это сладко. Коля! Пожалуйста, давай продолжим наши встречи. Ну, кто сейчас займётся нами. В школе нет настоящих парней.

-- И как вы будете встречаться? Тайком в подвале? Или на чердаке? Такое можно раз, ну, два. А потом всё рано кому-нибудь да попадёшься. Была бы у меня сестра, можно было бы хоть сделать вид, что к ней приходите. Так и то она может выдать, ведь она постороннее лицо. А беременность? Вы почему про это не думаете?

-- Коля! А пока безопасный период? Может быть хоть пока…?

Таня тихонько сказала что-то и залилась краской.

-- Что ты сказала?

-- Может, он репетиторство над нами возьмёт? Придраться будет не к чему.

Таня совсем смутилась и почти полезла под стол.

-- Точно, Коля! Мы троечницы. Давай мы будем ходить к тебе, будто ты нас репетируешь? Никто и подумать ничего не сможет! Если проверять будут, то мы за учёбой. А мы во время отдыха трахаться будем.

-- Тогда вам придётся успеваемость повысить. А возможность есть? Может, вы уже лучше не можете.

-- Есть! Есть! Будем зубрить в два раза больше. Сделаем так, кто тройку получит, тому в постели прогул делать будем. А за пятёрку – двойная доза.

-- Это я должен буду дозы делать?

-- Да. А тебе с нами плохо?

-- Не плохо, но у мужиков на это силы быстро кончаются. Где-то я слышал про соревнование в сексе.

-- В «Спид-инфо». Там писали про это соревнование. Оно в Польше было. Там женщина за сутки удовлетворила почти двести мужиков. А мужик только 19 женщин. Их в книгу рекордов Гиннеса записали. Ты этого не бойся. Мы над тобой так издеваться не будем. Да и кормить будем очень хорошо.

-- Не всё так просто, как кажется. Ну, давай хоть недельку попробуем, пока у нас безопасный период? Ну, пожалуйста! За неделю ты увидишь, способны ли мы на учёбу, какое у нас поведение, как что будет получаться. Может, потом ещё уговаривать будешь продолжить.

-- Но ведь у меня никаких чувств к вам нет. Красивые маленькие девочки и всё. Даже полюбить вас не смогу, потому что у меня есть любимая женщина. Это будет походить на мастурбацию, только не руками. Ни любви, ни для беременности. В будущем и жениться на вас не собираюсь.

-- Ну, мы и не просим! А взрослые не то же делают? Тоже получается взаимная мастурбация. Они каждый день этим занимаются, чтобы ребёнка сделать? Что-то не видно толп малышей.

Таня опять сказала что-то.

-- Говори громче! Что под нос бурчишь, если в разговор вставить что-то хочешь?

-- У мусульман многожёнство. Они всех своих жён любят.

Таня покраснела так, что стала почти пунцовой.

-- Вот посмотри на неё! Пятнадцать минут назад трахалась до потери сознания, а теперь при каждом слове краснеет сильнее рака. Она правильно говорит, мы тоже тебя любить все будем, а ты нас понемногу. Ты, главное, нас защищай, а остальное за нами не заржавеет. А надоедим, опять монашками станем. Может, найдётся кто со временем.

Мы с Аней ещё долго перебирали варианты. Таня тихонько встала и занялась посудой. Пока мы выработали с Аней консенсус, Таня убрала со стола и перемыла всю посуду. Когда мы по какому-нибудь вопросу заходили в тупик, Таня давала подсказку то той, то другой стороне. Когда неясных вопросов не осталось, Анька протянула вперёд загнутый мизинец.

-- Давайте договор заключим. Кто нарушит его, придумаем наказание.

Таня зацепилась за Анин палец своим мизинцем. Я понял, что должен сделать то же. Договор заключили на неделю, пока нет опасности забеременеть. Анька на радостях запрыгала, как первоклассница, хлопая в ладоши. Таня осуждающе покачала головой.

-- И что сидим? Ты же сегодня первая! Что, каждый раз подсказывать?

Таня опять залилась краской, встала, осторожно взяла меня за ладошку и потянула за собой. В спальне скромно стала расстёгивать халатик (даже халатики себе принесли!). Потом, краснея и дрожа, подошла ко мне, чтобы помочь раздеться.

-- Я сам разденусь. Ты ложись пока.

-- Тебе как больше нравится? Может, опять на коленки встать?

-- Ложись так, как нравится тебе. Тань, ты всё время краснеешь. Может, тебе это не надо? Ты скажи. Мы для Аньки вид сделаем, а трогать тебя не буду.

Таня опять покраснела, скинула халатик и упала на койку лицом вниз. Я не знал, что подумать. Встал рядом на коленки и осторожно погладил её талию. Не успел рта открыть, как Таня перевернулась.

-- Я его дождать не могу, а он даже раздеться не торопится. Может, тебе помочь?

Пришлось раздеться.

Хотя Таня не была красивой, мне с ней в постели нравилось всё больше и больше. Трудно даже объяснить, почему так было. Может быть, она фигурой напоминала тётю Тасю. Может из-за своей скромности, может, из-за своей мудрости. Таня после постели никогда не бежала в туалет, как Аня. Её вообще не видел, когда она туда ходит. Зато Анька прямо нагишом мчалась.

Удовлетворив свою вдруг родившуюся новую потребность, девчонки начали было обсуждать свои впечатления. Мне показалось это слишком похабным. Пришлось сделать выговор на эту тему. Таня опять краснела и едва не сползла под стол. Анька было начала возражать. Она стала доказывать, что надо опыт перенимать, свой отрабатывать. А как это сделать без слов? Договорились до того, что один день в неделю, если будет потребность, будем обсуждать и это.

-- Коля! Давай в цирк съездим. Говорят, он скоро уедет.

-- А без меня нельзя? Кто-нибудь подумает, что это вдруг он к девчонкам пристал?

-- Пусть думают. Мы же договорились, что на народе ничего показывать не будем. Нам  не даёт прохода Рыжий. Мы потому никуда не ходим. Даже в школу идём рядом с кем-нибудь из взрослых. Потому выходить приходится раньше, чем надо.

-- Кто такой Рыжий.

-- Витька Рыжов. Сын начальника следственного отдела. Он всех наших девчонок уже потрахал, да и старшеклассниц многих тоже. Чаще всего насиловал с дружками. Только до нас пока добраться не может. А теперь мы с тобой рядом бояться не будем. Так хочется в цирк!

-- Когда пойдём?

-- Первое представление в 10. Может, он ещё спит? А обратно точно на улице будет.

Начали собираться. Им было тесно, а мне тем более места не было. Только сел на диван, подошла Анька.

-- Давай на дорожку, пока Танька одевается? Как вчера, у стола.

Меня это смутило, но в принципе был не против. Всё до мелочей получилось так же, как и вечером. К окончанию обе были одеты, только я полуголый. Но они в четыре руки стали собирать меня. Нечаянно взгляд упал на тонкие ножки Аньки.

-- Ты в этом собираешься ехать?

-- И что?

-- Одень что-нибудь тёплое.

-- Некрасиво будет.

-- Зато не простудишься. Или ты ещё кого-то охмурить хочешь?

-- А тебе не разонравлюсь?

-- При чём это? Я же жениться не собираюсь. Но мне всё равно здоровые нужны. Да и мужу вашему будущему. Если вы не хотите ещё кого соблазнить, то оденетесь потеплее.

-- У нас же здесь нет.

-- Я подожду, на остановке. Главное, чтобы вы не мёрзли. Разговор окончен!

Анька, ворча, одела курточку.

-- Таню тоже касается.

Таня кивнула головой, и они вышли.

Цирк был на другой стороне города за центром. Туда ходил троллейбус. Его остановка была на противоположной стороне улицы. Пока я не спеша добрался до неё, девчонки уже выскочили из подъезда и бежали ко мне. Удивительно, но на улице не было ни одной живой души.

На нашей стороне улицы тоже была остановка, но с неё можно уехать только в промзону. На остановке был установлен киоск, в котором продавали пиво. Там, у окна киоска, толкались трое парней. Один, кажется, был из класса девчонок. Ну, может быть, из параллельного. А двое если и учились, то в выпускном классе. Все трое пили пиво из жестяных банок. Младший уже заметно окосел.

Увидев моих девчонок, парни что-то сказали и заржали, как лошади. У Ани развязался декоративный шнурок на ботиночке. Она остановилась, чтобы завязать. А Таня шла ко мне напрямую, не отводя взгляда. Она даже не заметила, что к ней не совсем твёрдой походкой направляется её ровесник. Девчонке надо было перейти улицу в том месте, где кончалась остановка, на которой стояли парни. Тут её и перехватил пацан.

Он попытался заговорить с Таней, но та отшатнулась от него. Тогда пацан схватил её за руку. Таня стала вырываться. Пацан обхватил её сзади и в наглую стал мять её груди. Вырваться у Тани не получалось, а великовозрастные друзья наглеца ржали над поступком товарища. Я рванулся на выручку.

Схватив наглеца за грудки, приподнял над землёй и слегка ударил коленом в пах. Он взвыл и затрепыхался.

-- Если ещё раз увижу тебя даже рядом с ними, я там тебе не просто яйца разобью, а гоголь-моголь сделаю. Понял?

Пацан хоть и не доставал до опоры, пытался не выглядеть слабым, начал угрожать.

-- Я папе скажу – тебя в тюрьме сгноят.

-- Пусть, зато ты останешься евнухом. Всю жизнь будешь бабьим голосом пищать. Договорились?

-- Коля! Смотри!

Глянув в ту сторону, куда показывали девчонки, в трёх шагах увидел бегущих ко мне парней. Старшеклассники из одиннадцатого. Я их раньше видел в школе в обществе с обидчиком моих нимфеток. О них говорили, что они настоящие бандюги. Почти инстинктивно бросил Танинного обидчика под ноги одного из бегущих и тут же поймал удар другого. Крутнувшись вокруг себя, я вывернул его кисть, сжатую в кулак. Если бы он не  был в перчатках, вывих был бы обеспечен. Парень потерял равновесие и неловко сходу спикировал в снежно-мусорную кучу, собранную с остановки коммунальщиками. Краем глаза я видел, что второй запнулся за брошенного мною и теперь катился на животе по ледяному накату, сделанному колёсами троллейбусов. А пацан корчился у моих ног, получив от запнувшегося сильный удар ботинком в живот. Выбрался из сугроба первый. Он снова кинулся ко мне. Я невозмутимо стоял, пока тот не оказался почти вплотную. В его руке блеснул не то нож, не то кастет. В момент удара я присел, выставив вперёд локоть для защиты тела. Нападавший выложился в удар, но он пришёлся в пустоту. Потеряв равновесие, он сделал вынужденный шаг, запнулся за мой выставленный локоть и рухнул за моей спиной. Я не видел, обо что он ударился, может, о свой кастет, может, о дорогу, но замерев на миг, он поднимался уже с разбитым лицом.

Всё-таки не зря наш тренер по самбо тренировал нас на автоматизм применения приёмов.

Аня держала в руке сотовый телефон и снимала происходящее. Парни, обливаясь соплями и слезами, с позором бежали, грозя местью. Я отряхнулся от грязного снега, подхватил подружек под руки и пошёл с ними на другую сторону улицы на остановку. Теперь я сам видел, как к ним пристают наглецы.

Сотовые телефоны уже появились в продаже, но у нас в городе было только две вышки – в старом центре и в промзоне. В нашей части города сотовая связь если и работала, то невообразимо плохо. Говорят, на крышах домов ещё брала. Да и телефоны эти были пока дороги. Аниному папе выдали на работе телефон, в котором он разобраться так и не смог, купил себе простенький, а свой отдал Ане. Но из-за отсутствия связи она использовала его только как фотоаппарат и как фонарик. Весь город ждал, когда крутые поставят вышку в зоне своей застройки, а они что-то не спешили.

В цирк мы съездили зря. Он уже уехал. Всю дорогу девчонки восхищались тем, как ловко я наказал их обидчиков. Проездили мы больше двух часов. Дольше ждали троллейбус, чем ехали.

Ещё не проехали нашу школу, как девчонки встали с сиденья. Я же не садился – холодно.

-- Коля! Мы сразу к тебе?

-- Как хотите. А что?

-- Давай сразу. Что-то очень захотелось…, ну как сказать? В постель. Специально сидели на холодном. Не помогает.

-- Эй! В школе тоже так будете?

-- Нет, наверно. Там ты не с нами будешь. А тут всё на глазах.

С остановки мы бежали домой бегом, гонимые разгорающейся похотью. Дома мои красавицы быстро разделись, и Таня потащила меня в спальню. Когда мы с Таней вышли из спальни, Аня досматривала на компьютере то, что она успела снять. Таня запросила посмотреть ещё раз. Из Ани оператор, конечно не очень, но было понятно, что нападали на нас.

-- Анька! А ты для чего это сняла?

-- Для самообороны. У одного из этих отец в милиции, чтобы нас не посадили. Доказательства налицо.

-- Тогда надо будет в интернет выложить, чтобы убрать не смогли, а то могут и с компьютера, и с телефона стереть.

-- Ты выложи, а я пока Колей займусь.

-- У него же интернета нет. Дома сделаешь.

Теперь мы ушли в спальню с Аней.

Утром девчонки хотели побывать ещё и в кино. Но после поездки в цирк раздумали. Решили сделать генеральную уборку. Как я ни пытался помочь им, ни к каким делам не подпускали, зато каждые полтора часа водили в спальню. К концу дня даже появилась усталость от этого.

В течение дня они так вычистили квартиру, какой она, наверно, не была со дня постройки.

После ужина мы сидели в комнате и просто разговаривали. Мне стала интересна одна мысль.

-- Девчонки! А если бы вы ко мне ходить не стали, то с кем бы вы теперь были?

-- Не знаем. Наверно по рукам бы пошли.

-- Как это?

-- Понимаешь, мы с тобой хотели только целки сломать. У нас в школе есть бедные и богатые. Богатые девчонки с жиру бесятся, и они уже давно не целки. Они насмотрелись на своих родителей, порнофильмов, связались с такими же, как сами, пацанами, и давно уже женщины. То ли от обиды и зависти, то ли ещё от чего, но они не хотят, чтобы мы были лучше их. Поэтому нам проходу не дают. А пацанам то и надо. Они нам, бедным, целки ломают и потом пользуются, как хотят. Кого-то заставляют им давать, кого-то покупают, кого-то насилуют. А кто сдался им, тем только хуже. Им и групповуху устраивают, и по кругу пускают, и в карты проигрывают. В общем, издеваются.

Нам эти девчонки рассказывали, как им плохо, когда насилуют. Очень больно, когда насилуют целку. Потом девчонки мучаются, а то и болеют. А парням на всё наплевать, они же богатые. У того, который к нам сегодня пристал, отец в милиции работает, кажется, начальник следственного отдела. Он за взятки любое дело замнёт, любое заявление от родителей или от потерпевших против них же и поворачивает. В общем, его взрослые боятся, потому сносят всё. А тот жирует, такой коттедж в Черёмушках строит, прямо Зимний дворец. Поэтому ему даже выгодно, когда на богатых жалуются. С бедного-то взятку не потребуешь. Ну, мы и решили, что надо целки сломать до изнасилования. Ты же сегодня сам видел его приставания. Мы в классе самые маленькие, даже титечки ещё не налились, поэтому к нам и относятся, как к младшим. А то давно бы что-то сделали. Вот и попросили тебя нам помочь. У Тани тити большие, вот Рыжий и пристал к ней.

Не знаю, как она, но когда я твой…, это… увидела, забоялась. Я думала, он меня порвёт и в ширину, и в длину. Только мы давно убедились, что ты очень добрый, что ты нас не обидишь, что если будет очень больно, то что-нибудь придумаешь. Мы же за тобой с начала учебного года наблюдали. Так и получилось. Я даже удивилась, что мне совсем не больно было. Когда щиплют, больнее. И когда ты до конца затолкнул, тоже не больно было. И когда задвигался…. Девчонки говорили, что больно очень, а тут даже приятно чуть-чуть было. А когда кончил, то и у меня чуть-чуть не получилось.

Таньке потому и хорошо было, что она по мне увидела, что ты очень умелый и очень добрый. Ей очень-очень понравилось. Она мне потом об этом рассказала. Мне тоже захотелось такого же. Ну, так и пошло дальше.

Коль! Я согласна с тобой дружить и давать тебе хоть сколько. Я знаю, что ты очень порядочный. Нас вон, в обиду не дал сегодня. И всегда от нас наслаждения добиваешься.   Девчонки рассказывают, что им на дачах у богатых никакого наслаждения не бывает, потому что парням нормальный секс уже надоел. Они заставляют попу подставлять или рот. И ещё им нравится, когда во влагалище не мокро. А с тобой всё наоборот. С тобой так сладко бывает, что я почти сознание теряю. Даже не думала, что так может быть. Потому и хочется с тобой каждый день не по одному разу в постель залезть. Тебе от нас не плохо?

Мне было приятно слышать такие похвалы в свой адрес. Про милицию я слыхал, слыхал и про несчастных девчонок-малолеток, и про самоубийство их будто бы без видимых причин. Только теперь я понял, почему эти девчонки так захотели быть со мной и почему не хотят, чтобы я их бросил. Но на этом направлении столько опасности!

-- Девчонки! Мне с вами тоже понравилось. Только ведь это очень осуждается. Мы же уже говорили об этом. После школы вы делаете у меня домашние задания и, сколько хотите, занимаетесь сексом. Я вам буду помогать с уроками. Вы теперь должны начать учиться много лучше. Это даст оправдание тому, что вы часто бываете у меня. У вас как с учёбой?

-- Мы троечницы обе.

-- С этого времени вы будете из кожи лезть, чтобы троек больше не было. Иначе все сразу поймут. Не дай бог, нас ещё потом за это по спецзаведениям для несовершеннолетних отправят. Да и вам позор устроят. Тогда уж богатые точно из вас мочалок сделают. Может, и в уши насиловать будут. Ну, что согласны, пока безопасный период?

-- Я согласна! А потом что? Ты от нас откажешься? А когда снова безопасный период будет можно будет опять приходить?

-- Доживём – увидим. Мне теперь самому тяжело будет сдерживаться и только смотреть на вас, пока вам нельзя будет. Если бы не знал, какие вы вкусные, перенёс бы всё спокойно. А тут…! Если учёба лучше пойдёт, то все будут думать, что это я вас репетирую. И к нам никаких претензий не будет. И родители ваши не просто отпускать сюда будут, а посылать станут. Теперь даже не знаю, как мы будем общаться, когда безопасный период кончится.

-- Почему?

-- Ну, любви к вам нет. Зато похоть беспредельная. Даже не знаю, как это правильно описать.

-- А твои родители? Ведь они, когда приедут из рейса, дома будут. Тогда как?

-- Они купили квартиру около вокзала, чтобы не таскать товар через весь город. Да и рынок там рядом. А вот эту квартиру они не сдают под наём, потому что здесь моя школа рядом. И школа эта в городе лучшей считается. За последний год я столько школ сменил, что чуть не двоечником стал. Пока я вёл себя порядочно, поэтому они обо мне не очень беспокоятся. Ну, а сейчас по домам. А то поздно уже будет.

Девчонки обрадовано запрыгали. Кажется, они решили взять за привычку перед уходом наклоняться к столу. В этот раз Аня опять была первой: так они договорились.