5. После свадьбы aka Невесту имеют на свадьбе

После свадьбы.

Наконец-то мы остались одни. Едва мы перешагнули порог квартиры, как я, будто сумасшедший, бросился целовать тёщу и её мать. Они даже куртки не успели сбросить. Женщины меня успокаивали, отбивались, даже стали злиться. Лишь отведя душу, я немного остыл и огляделся. Маша пришибленно наблюдала из угла прихожей за моими нападками на её родственниц. Она не плакала, но была, кажется, на грани этого. Её очаровательные глазки стали огромными, будто от ужаса, личико вытянулось в неприятную гримасу.

Таня с Аней ушли в кухню, а я снял с Маши её куртку и повёл к столику, который накрыли в кухне мои женщины. Маша двигалась, как робот. На столе стояла бутылка хорошего коньяка.

Разговор начался с обсуждения событий свадьбы. Мне это было совсем не важно. На правах мужчины я перебил их разговор и поставил вопрос ребром: как теперь будем жить? В этом свадебном фарсе, который мы разыграли, я честно выполнил свою роль. Но быть мужем Марии я не собирался. Теперь мне надо знать, что будет дальше.

Таня с Аней посмотрели на Машу. Она сидела, сгорбившись и низко отпустив голову. Лица не было видно, но со щёк вдруг закапали частые слёзы. Она не вытирала их и не делала вообще никаких движений, будто закаменела. Мне стало жалко несчастную, но я очень любил и Аню, и Таню. Ради их благосклонности ко мне я пошёл на фиктивный брак и мог бы пойти на более серьёзное преступление. Я не знал что делать, поэтому и поставил так свой вопрос.

-- Серёжа! Я не знаю, что ты сделал с Машей, но она, похоже, влюбилась в тебя. Может быть, будешь с ней жить?

-- Я?! Вы же обещали, что это только для её будущего ребёнка, для Маши! Я не люблю её. Вы прекрасно знаете, кого люблю я. Я согласен делать всё, что угодно, только не отнимайте у меня себя! Иначе, я с собой что-нибудь сделаю! Я клянусь вам в этом!

-- Ну, может, как-нибудь…. Говорят, стерпится, слюбится…

-- Мы так не договаривались! Я устал от этой комедии!

Вдруг Маша вскочила и убежала рыдая. За ней бросилась Таня, потом Аня. Я вышел в полнейшем непонимании ситуации. Ещё три дня назад Маша почти ненавидела меня, а тут просто с ума сходит. Неужели её так изменил секс со мной? Я слыхал, что секс для женщин имеет слишком маленькое значение, намного важнее чувства. А тут? Какие чувства могут вспыхнуть за три дня? Всего три дня и от ненависти к столь бурной любви…. Я что-то не понимал.

Маша была в истерике. Она рыдала уже со стонами, её дёргали какие-то судороги. Мать и бабушка наливали ей успокоительные капли, но реакции на них не последовало. Наконец, вызвали «скорую». Врач внимательно осмотрел её, послушал, как мог, и сделал укол. Женщины предупредили, что девочка беременна. Доктор сказал, что это самая обыкновенная истерика, что совершенно ничего страшного, что девочка могла просто устать от свадьбы. Для будущего ребёнка это, конечно, ничего хорошего не несёт, поэтому и с лекарствами надо быть поосторожнее. Он оставил какой-то пузырёк, рассказал, что как его использовать. Уехал. Маша скоро уснула.

Таня с Аней увели меня в кухню и набросились с упрёками. Как-никак, это их дочь и внучка. Я напомнил им про их предсвадебные обещания. На что они сказали, что обстоятельства изменились, что не надо было мне трогать её, раз я не собирался жить с ней, что….

Они мне наговорили достаточно много обвинений. Я же поставил ультиматум: либо мы встречаемся опять, либо я немедленно подаю заявление на развод и, если не смогу ничего сделать с собой, уеду к чёрту на кулички, чтобы попытаться успокоиться и забыться. Мы в тот миг почти ненавидели друг друга. Я честно признался, что привыкши к частому ежедневному сексу, я не смог в тот момент устоять, потому что ещё с дачи не мог остыть от возбуждения. Да и сами они велели её «отодрать». А тут ещё Маша попросила помочь снять платье, а дома никого. А её тело показалось каким-то дурманящим…. В общем, я виноват только в том, что согласился на фиктивный брак. А то, что сорвался с их дочкой, то с ней ничего не случилось бы, ведь всё равно она беременна не от меня.

Как-то неожиданно у всех кончились и аргументы, и обвинения. Мы даже растерялись, когда сказать стало нечего. Ко мне подошла Таня. Она обняла и поцеловала меня в губы.

-- Прости меня! Маша моя дочь, поэтому любая обида её меня очень задевает. Как бы ни подло это было, я тебя очень люблю, но для счастья дочери я готова на что угодно. Что ты хочешь себе, чтобы сделать её счастливой. А ей для счастья надо лишь, чтобы ты стал ей не фиктивным, а настоящим мужем. Я даже не ожидала, что она может так

влюбиться. Она никогда не выглядела такой счастливой, как во второй день свадьбы. Да и сегодня утром пришла прямо-таки светящейся изнутри. Что тебе надо с моей стороны, чтобы она стала счастливой? Хочешь, я тебе отпишу свою долю этой квартиры? Или стану выплачивать что-то вроде алиментов? Проси, не стесняйся!

-- Мне от вас от обеих не надо ни каких откупных, кроме вашей любви, а с ней ваших тел. Я готов жить в собачей будке, лишь бы иногда получать эти подачки.

-- У тебя в руках молоденькая, красивая девочка, а ты просишь дряхлое тело. И при этом, просишь не одно, а сразу оба, одно старее другого! И какая же может быть любовь сразу к двум бабам? Я нигде не слыхала о таком!

-- Как это не слыхала? А гаремы? Это у нас не принято, а у арабов это прямо-таки узаконено. И при этом самые лучшие стихи о женщинах и про женщин написаны именно арабами.

-- Ты предлагаешь нам жить семейным гаремом?

-- Называйте, как хотите, но без вас я не буду счастлив! Без обеих. Если не будет одной из вас, то моего счастья будет только половина, а без обеих нисколько! Я вас люблю, и ни кого-то другого! Ради вашей любви и спокойствия я пошёл на фиктивный брак, а вы теперь его хотите навязать, как реальный. Да я лучше повешусь, чем жить без вас. А теперь думайте, как хотите!

-- Если ты согласишься относиться к моей дочери, как настоящий муж, то я согласна на всё. Даже спать буду с тобой столько, сколько тебе надо будет. Только бы это не уменьшило её счастье. Я ещё никогда не видала её такой радостной и восхищённой. А для матери это самая большая награда, если её единственный ребёнок такой счастливый!

Аня прерывисто вздохнула.

-- Я ради счастья внучки тоже согласна на любые твои условия. Тем более, что ты моя последняя в этом мире любовь.

-- Девочки мои! Если бы вы знали, как я соскучился по вам! Если бы вы знали, как я люблю вас! Если бы вы не мелькали на свадьбе, клянусь, я сбежал бы с неё только чтобы повидать вас! Если вы не будете обманывать, вы убедитесь, что все знакомые будут завидовать вашей дочери и внучке. Только помните, что каждый поцелуй, каждое объятие её предназначается не ей, а вам! Клянусь, я сделаю всё, чтобы вы оставались довольными!

-- Серёженька! Ты уж извини, но я сегодня с тобой лечь не могу. У самой внутри всё трепещет, но мне завтра на приём идти. А из старого морщинистого влагалища трудно будет вымыть всё дочиста. Ты уж потерпи до завтрашнего вечера.

-- Да хоть месяц, лишь бы знать, что когда-нибудь ты порадуешь меня! А что за приём?

-- На плановом медосмотре врач сказал, что застарелая миома грозит перерасти в злокачественную опухоль. Вот и надо обследоваться.

-- Не я в этом виноват?

-- Нет, конечно! Наоборот, врач сказал, что очень правильно делаю, что имею любовника, потому что секс тормозит её развитие. У молодых от него миома даже рассосаться может. Так что мне от тебя даже нельзя отталкиваться. Только вот и внучку обижать не хочется. Она такая счастливая рядом с тобой!

-- Серёжа! Мне тоже сегодня нельзя. Завтра тоже на приём.

-- А у тебя чего? Тоже миома?

-- Нет. Вторые месячные подряд не приходят. Мне предложили обследование пройти. Мама вон смеётся, беременная, говорит. Только я не чувствовала, когда забеременела. Да и таблетки пью регулярно. А мама говорит, что залетела, когда первый раз с тобой была. Может, таблетки плохие оказались. Ты уж не обижайся. Ей богу, как приду от гинеколога, сразу тебе дам, только ты дочу успокой, полюби её. Она очень хорошая, просто с парнями не повезло ей. Красивых же часто парни обижают. Ради моей любви к тебе, будь с ней ласков.

-- Ладно! Я своё слово сдержу, если вы обманывать не станете.

-- Вот ведь мужики какие! Ради той матки, которая им нравится, даже на преступление готовы!

-- При чём наши матки? Они больше рвутся на крылечко к матке. А матка наша потом нам мороку делает: то аборт, то роды. Пойдём-ка фарш в пельмени запрячем, а то, не дай бог, соблазнимся с ним в постель сейчас залезть.

Женщины поцеловали меня в щёки и удалились на кухню. Я сходил проведать Машу. Она спала неспокойным сном. Из её закрытого глаза протянулась мокрая дорожка сбежавшей слезы. Не смотря на равнодушие к ней, её стало как-то жалко. Она, как будто, стала и моей дочерью и внучкой. По сравнению с матерью и бабушкой она показалась мне совсем юной девочкой. Я вытер слезку и поправил одеяло. Повернувшись, увидел в двери голову Тани. Она одобрительно улыбнулась.

Вернувшись на кухню, я попытался помогать лепить пельмени, но всё время срывался обнять моих женщин и больше мешал. Они были довольны, что наши отношения налаживаются. Чтобы я не мешал, отправили спать с Машей.

Наверно от стресса и усталости от прошедших праздников, я быстро уснул. Проснулся от того, что кто-то шарился в моих трусах. Открыв глаза увидел, что спал обнимая Машу со спины.

-- Серёжа! Мешает он мне. Твёрдый такой!

Выполняя обещанное моим любимым, я приласкал девочку, как умел. Она таяла в моих объятиях. Стоила мне поудобнее повернуться, как она, видимо думая, что я желаю её тела, тут же его подставила.

-- Серёженька! Миленький! Я люблю тебя! Пожалуйста! Делай, что хочешь! Люби, кого хочешь! Только не бросай меня! Я умру без тебя! От тоски! Родненький! Как я могла ненавидеть тебя!? Дура я! Ты самый! Самый лучший! Мужчина на свете! Прости меня!

Мне показалось, что рядом кто-то есть. Я повернул голову, но увидел только исчезающую полоску света от прикрываемой двери.

-- Серёженька! Если ты ещё хочешь, не смотри на меня. Я просто немного устала! Я помогу! Миленький! Почему я так относилась к тебе? Я не знала, что такое любовь! Я только тебя впервые полюбила! Я знаю, что ты меня не любишь, что ты равнодушен ко мне. Наверно, это за мои грехи! Прости меня! Я на любых условиях согласна быть твоей женой! Ты спи с мамой и бабушкой, спи ещё с кем, если тебе это надо, только иногда будь со мной! Я не знаю, что я несу! Господи! Как мне тяжело! Как мне сладко!

Чтобы остановить почти бессвязный поток её слов, накрыл её губы своими. Она тут же обхватила меня своими нежными ещё девичьими ручками и затрепетала. В этот момент мне показалось, что она готова на всё, даже на самые грубые извращения. Но стоило мне оторваться, чтобы вдохнуть глоток воздуха, как она опять стала осыпать моё лицо поцелуями.

-- Серёженька! Я всё сделаю, чтобы ты не пожалел, что связался со мной! Только не бросай меня! Если тебе надо, я буду терпеть любые твои издевательства! Делай мне больно там, но не рань мне душу, не бросай меня, пожалуйста! Я этого не перенесу!

-- Серёженька! Тебе хорошо со мной?

-- Да.

-- Только хорошо?

-- Очень!

-- Я очень рада! Ты подсказывай, как тебе лучше. Я сделаю. Ты не думай, что мне плохо будет! Мне с тобой всегда очень хорошо! Ты, наверно, думал, что мне вчера было плохо? А мне и вчера, и позавчера было очень хорошо. Всегда было очень хорошо.

-- Маш! Замолчи!

Она замолчала, боязливо касаясь губами моего подбородка, делала подобие поцелуев. Её подобострастие было как-то не по себе. Я чувствовал себя почему-то виноватым.

-- Машка! Ну, успокойся! Мне ничего не надо! Будь со мной обыкновенной. Не могу я так!

-- Как?

-- Ты, как собака, только ждёшь моего приказания. Что, сама ничего не хочешь? Разве тебе самой не хочется, например, отдохнуть?

-- Хочется. Только вдруг тебе захочется пить или ещё чего. А я не догадаюсь. Я всё сделаю, только не отталкивай меня! Я, в самом деле, люблю тебя!

-- Ага! Вчера не любила, сегодня полюбила. Завтра разлюбишь! Всё так быстро!

-- Ну, я не понимала этого! Не осознавала! Наверно, тоже любила, только не понимала. У тебя были мама и бабушка. Наверно, ревновала к ним.

-- Они и сейчас есть! Запомни это раз и навсегда! Они у меня есть и будут, даже если тебя не будет рядом! Даже если обрушится весь мир! Я их не променяю ни на что на свете. Я их любил и буду любить. А если хоть кто-то встанет у меня на пути, я либо смету того, либо погибну. Другого пути не представляю. Так что если хочешь, чтобы я жил с тобой, не смей их обижать ни словом, ни делом. Поняла?

-- Поняла.

Голосок был так кроток и испуган, что стало жалко её. Я обнял её и поцеловал куда-то в темя.

-- Встаём! А то наши, бог знает, что подумают.

Едва поднялся, как Маша спрыгнула с койки и, встряхнув мои трусы, с подобострастием подала их. Я удручённо опустился на койку.

-- Машка! Ну, не надо этого! Я же сам это могу! Ну, будь хоть немного более гордой!

Она закивала головой и стала одеваться сама. Однако, стоило мне двинуться к двери, как она, опередив меня, открыла её. Мне оставалось только удручённо качнуть головой.

Женщины на кухне заканчивали пельмени. На плите стояла кастрюля, которую Аня изредка помешивала, отрываясь от лепки. Я на ходу поцеловал их в темя и встал спиной к окну, оперевшись на подоконник. Маша нырнула под стол и вытащила из-за ног мамы табурет. Подставила мне рядом с окном.

-- Из окна дует, простынешь. Сядь сюда!

Я расстроено покачал головой, но остался стоять на месте. Три пары глаз уставились на меня. Одна пара ожидала, чего я захочу ещё, а две пары ждали, что я сделаю.

-- Можно, я в туалет схожу?

-- Нельзя! Стой рядом!

Маша покорно подошла к окну.

-- Иди уж! Разве об этом спрашивают?

Маша рванулась к туалету, будто боясь, что не донесёт.

-- Серёжа! Ну, что ты какой? Не видишь, она влюблена в тебя, как собака.

-- Вот именно, как собака. Мне такое поведение не нравится!

-- А сам не помнишь, как за мной ухаживал в санатории? Ты точно таким же был! Ну, будь хоть немного снисходительнее! Я ведь тоже не сразу в тебя влюбилась! Принеси из комнаты стул, сейчас пельмени будут готовы.

Пока я ходил за стулом, Маша уже сидела за столом. Женщины что-то наговаривали ей. Женщины вытащили откуда-то бутылку коньяка. Маше не наливали. Она весь вечер молчала, зато мы болтали не переставая. Откуда только темы брались?