Квартира-2 - Глава 4

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

огромная благодарность Эдди Реверс за чудесное соавторство

~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~~

Глава 4

POV Вэл

Только я успел рассортировать наше бельё и одежду в разные кучки на кровати и начать складывать их на полочки (с надеждой, что этот идеальный, милый моему сердцу порядок продержится хоть недельку, прежде чем капитулирует перед творческим хаосом, который возникает, стоит мне перестать изображать из себя педанта), как из коридора снова донёсся дверной звонок. На этот раз за дверью обнаружился Кошкин.

- Привет работникам… - сделав паузу, Жэка так и остался стоять на пороге, устремив взгляд куда-то вниз, - отдела галантереи?

Я, не совсем понимая, что на него нашло, тоже посмотрел вниз: у меня в руках была белая майка с портретом группы Квин, та самая, которую мне Фимка пару месяцев назад подарил.

- Да это я одежду в шкаф складываю, - отмахнулся я рукой, а майку, бережно сложив, прижал к груди. - Ты какими судьбами?

- Совсем тебя Фимуся испортил, был отвязным байкером, а стал голимым стилягой? Белые маечки носишь? - хохотнул Кошкин и шагнул в коридор. Мигом стянув кроссовки, он направился к холодильнику. - Я тут недалеко у одного кренделя был, массаж ему после травмы делал, - открыв дверцу холодильника и вытащив оттуда пакет сока, он не потрудился взять стакан, а отхлебнул прямо из пачки. - Короче, калымлю потихоньку. А ты как?

- А я проект закрыл и законно околачиваю груши. По крайней мере, в эти выходные. Порядок вот навожу… О, Женёк! Скажи мне, что для тебя значит «романтический ужин»? Нет, не так! Что-то романтичное в смысле еды - для тебя это что?

- Для меня романтичный ужин - это домашняя еда, - он сыто поводил по своему животу, - и желательно, чтобы в исполнении Аллы. А то я задолбался, если честно, ходить по клубам-ресторанам. Когда сам готовлю это совсем не романтично, а от моей Звезды даже недоваренные яйца или пережаренная картошка - это романтика.

- И ты даже не требуешь от неё соблюдения диетических параметров? - я искренне удивился поборнику здорового образа жизни. Вспомнилось, как он нас с Фимкой гонял за вредную пищу.

- Да с полезностью я и сам могу справиться, но ведь хочется внимания и любви, а это, брат, важнее любого самого правильного питания. Это я тебе как заслуженный диетолог нашего микрорайона говорю. А ты что, Фимке решил бал с фуршетом устроить?

- Вроде того, - я неожиданно для себя почувствовал, как расплываюсь в довольной улыбке, - Прикинь, сегодня с утра моя маман нагрянула. Пришлось знакомить в режиме аврала. Это было что-то… маме – Оскара, Фимусе – Премию мира, мне – орден за взятие Бастилии. Отныне я гей официально, да ещё и глубоко семейный! Грех тут фуршет не закатить, а?

- Да иди ты! И что, без раненых и пленных? Ор стоял знатный? А чего валерьянкой не пахнет? А батя знает? А наследства тебя лишили? - Кот сыпал вопросами, и по взгляду было понятно, что новость была сродни выигрышу нашей сборной со счетом 5:0.   От нетерпения он тут же потянул меня к барной стойке и, усадив, будто именно он хозяин, а не я, вытащил на стол пачку масла, бумажный пакет с сыром и толстый батон ветчины. - Давай! В подробностях и лицах! - сам же потянулся к хлебнице и вытащил из подставки с ножами здоровенный тесак.

- Никакого ора, – гордо отозвался я, наблюдая, как он управляется с тесаком, - мне тоже бутер! Так вот, я же говорю – всё было как в лучших домах ЛандОну и Парижу. Фимушка обаял мою маму одними своими трогательными босыми лапками и манерами аристократа. И заявлением, что он меня с удовольствием делает счастливым, - я покосился на закашлявшегося от обилия информации Женьку и добавил, внезапно почувствовав, что краснею, - блин, у него как-то приличней звучало… Короче, - я отобрал наполовину готовый бутер и укусил его с досады, - батя ещё не знает, но матушка вроде как подготовить почву обещала. В конце концов, это в её интересах, не выслушивать потом, что она меня загубила своим воспитанием и всё такое. Эх, Женька… Да всё фигня! Фимкой невозможно не очароваться, я каждый раз в него заново влюбляюсь. Так что реально забота одна – как бы не украли!

- Во-во! Ты смотри, а то этот скользкий начальничек точно положит на него, - укусив от своего бутерброда и увидев, что я застыл с сыром между зубов, Жека не жуя и запихнув откушенное за щеку тут же успокоил, - я имею ввиду - глаз! Глаз он положит!  

Мне оставалось лишь с трудом и каким-то кваканьем проглотить вдруг ставший сухим и безвкусным кусок бутера. Вспомнились постоянные звонки - и вчера, и даже сегодня утром. Да и сейчас Фимушка летел на встречу к своему Галахову.

- Да шучу я, Вовка! Ты чего, дружище?   - он хлопнул меня по плечу. - Чего ты слушаешь мой треп? Это я так, по старой любви к Фимке, - он хохотнул.

- Умеешь подбодрить, - потянувшись за пакетом сока, я сделал несколько жадных глотков. - Не, Фимка не такой, он не позволит класть на себя ни глаза, ни рога, ни копыта.

- Однозначно! - согласился Кот и потянулся снова делать бутерброд. - А романтик, ну можно фондю - красиво и не вредно, можно «Райские облака» - просто и эффектно, а можно и…

- Стоп! Что за облака такие?

- Да фигня, даже Аллка справилась бы, - отмахнулся Жека, - покупаешь зефир, клубнику, сливки и сооружаешь красоту! Ну, по желанию можно петарду во внутрь, - засмеялся Кошкин и снова вернулся к бутерброду.

- Петарду нам батя мой засунет… Так, Жека, пошли тогда за продуктами и потом будешь руководить, что со всем этим набором делать!

Пока допивали чай, я успел в подробностях и лицах изобразить утренний саммит с мамой, попутно вспомнив, как ещё в восемнадцать брякнул ей, что мне нравятся и девчонки, и пацаны. И как она тогда сказала, что это у меня со временем пройдёт, в смысле пацанов, что это в юности у многих. Типа дружба романтическая так трансформируется. После чего я ей свои предпочтения больше не озвучивал. Зачем, если она ясно дала понять, что не считает это серьёзным? К тому же и не было ничего серьёзного до Фимки, если уж на то пошло. А вот для бати новость будет действительно внезапной, он про мои предпочтения ни сном, ни духом. При редких встречах он неизменно интересовался, не надумал ли я ещё жениться, советовал нагуляться, а в жёны брать девственницу. Как он отреагирует на новость – я представлял с трудом, но догадывался, что фейерверк таки будет. Батя у меня авторитарный. Кот дружески хлопнул меня по плечу, выходя из подъезда:

- Ну, в конце концов, ты от него никак не зависишь. Так что кроме как морально он на тебя надавить не может.

- Скорее психически. Наорать может. Холерик, блин... Не хочу, чтобы при Фимке.

Так за болтовней и байками, воспоминаниями о совместно проведенном втроём лете в моей квартире и даже школьных годах с Кошкиным, мы прошли квартал и свернули на парковку супермаректа. Жека рассказал, что пару дней назад встретил нашего одноклассника, жуткого зануду и отличника, который на сегодняшний день имел довольно внушительную проплешину, пивной животик, трёх детей и дико интересную работу на почтовом отделении.

- Прикинь, вот же сука-судьба, у него ведь не голова, а Дом Советов был! А сам теперь письма сортирует, - Кошкин взбежал по ступенькам и остановился у раздвижных дверей, заставляя их разъезжаться от его поднятой ноги. Поигравшись минутку, он оставил затею и продолжил, входя со мною во внутрь: - Про таких говорят, два раза в жизни трахался и имеет трое детей.

- Да ладно тебе, Кот, ну мужик выбрал себе такой образ жизни, зато у него семья.

- Так и у нас семья будет! Вон у тебя - считай есть уже, пусть не семь «я», ну хотя бы два «я».

- Ну да, - я улыбнулся, вспомнив Фимку, и внутри потеплело, будто он прижался щекой к моему животу.

Мы довольно быстро пробежались по рядам, накидав в тележку набор юного романтика: килограмм белого зефира, пару баллончиков сливок и прозрачный контейнер с крупной клубникой. Дурачась, Жека поснимал с полок ещё кучу дребедени, можно было подумать, что это подготовка к детскому утреннику, а не к интимному, семейному ужину с Фимусей.

Пару раз Жека зависал на тележке, разгоняясь и подгибая ноги, но когда он чуть не сбил покупателя – успокоился, и мы направились к кассе. Мы начали на ленту выкладывать продукты, а сверху выгружать ворох разной чепухи: набор коктейльных трубочек с бахромой из дождика и зонтики с бумажными фруктиками, фужеры на тонких ножках, ароматические свечи, цветочную гирлянду, плюшевые сердечки на нитке и пакет с воздушными шарами. Венчала всю композицию ярко-оранжевая упаковка резинок с усиками и вкусом апельсина!

- Это ещё на фиг? - попытался возмутиться я и потянулся к пачке, чтобы водрузить её снова на полочку у кассы. - Это уже не ужин, а ночинг получается.

- Типа вы спать потом не будете? Пригодится! Не понравится - надуете!

- Жека, прошу тебя…

В этот момент у меня за спиной раздалось протяжно-вопросительное «О-о-о?! » Я оглянулся и невольно эхом повторил восклицание, наткнувшись на разглядывающего наш набор покупок Сальму. Нагло вытянув резинки из кучи на ленте транспортёра, он заинтересованно повертел их перед своим носом, затем кинул обратно и уставился на опешившего Кошкина.

- Не может быть! Ефим Львович не мог так измениться! – после чего перевёл ехидные зыркалки на меня и с ухмылкой пожурил: - Ах, Вовчик, Вовчик! Пожиратель сердец!

- Чё за крендель, Вов? Или у молодого человека несварение? - Кошкин не менее вызывающе глянул на Сальму. - А вот средства гигиены других людей не стоит брать своими руками. Мало ли, вдруг у вас, - он хмыкнул, - лишай стригущий.

- Отбой, Жека, - взяв за запястье друга, который уже сделал шаг по направлению к бывшему, я немного дернул его на себя. - Это мой знакомый, из прошлой, так сказать, жизни.

- А что он имеет против нашего Фимки? - не унимался Кошкин

- Так он ваш? – изумился Сальма и снова изучающе принялся разглядывать наши покупки. - Какая прелесть: и клубника, и сливки, и даже свечи? Так понимаю - на троих?

- Можем скинуться и тебе свечку купить. Одну, но большую, - друг сгреб пакеты и переставил их на ленту поближе к кассирше и еле слышно добавил, - и я даже рецепт выпишу, куда её вставлять.

Сальма хохотнул, переключив внимание уже на Жеку:

- Ну, ты, Вэл, даёшь!

- Да иди ты со своими фантазиями, – не выдержал я, - что за приступ буйного воображения?!

- А, всё не так? – оживился байкер, уставившись уже на меня и скрестив руки на груди. - Ну-ка? Поясни, где я ошибся?

- Да не вникай, - ухмыльнулся я, - оно тебе надо?

- Ну, интересно же! – парировал Сальма.

- От любопытства кошка сдохла! – я сгрёб уже оплаченные товары в пакет и потянул Женьку на выход, надеясь смотаться, пока эта двуногая язва будет рассчитываться за своё пиво.

По дороге друг ещё пару раз порывался притормозить, то, рассматривая газеты, то пытаясь взять себе кофе из автомата. Но я понимал, что он ищет повод, чтобы ещё раз схлестнуться с Сальмой, поэтому я схватил свободной рукой его за рукав куртки и потащил по ступенькам супермаркета. Он бы сопротивлялся и придумал бы ещё кучу причин, от развязанных шнурков на кроссовках с липучками, до срочной необходимости купить кошачьего корма при наличии у Аллы животных только в качестве шубок, но я торжественно пообещал дома ему рассказать, кто это… было и что означают намёки на Фимку.

- Клянёшься? - потребовал подтверждения Кошкин.

- Своей треуголкой! - подтвердил я, и мы бодрой рысцой направились к моему дому, - Собственно, и по дороге могу ввести в курс дела. Это вроде как мой бывший. Пока встречались – я ему пофиг был, а не так давно чего-то воспылал внезапно. А у меня для него пряники кончились. Он меня с Фимусей в клубе видел, мы тогда ещё как бы за ручку гуляли…

В уши влился характерный, нарастающий треск мотора, и рядом с нами по проезжей части на медленной скорости пополз Харлей. Сальма сдвинул стекло шлема и, любезно скалясь, поинтересовался, повернув к нам голову.

- Куда бежим?

Я крякнул от досады. Сматываться сейчас было бы уже как-то не солидно.

- В поликлинику за анализами,   - буркнул Кошкин, но притормозил. Спустившись с тротуара на проезжую часть и, демонстративно пройдя круг почёта вокруг байка, он обратился к Сальме: - Хочешь подвезти?

- А не боишься сесть за руль? - тут же нашелся байкер, и немного отстранившись назад, развел руки.

- Хамите, парниша? - Жека погладил бак мотоцикла.

- Ни в одном глазу! - засмеялся тот.

- Да маленький какой-то у тебя, я такие не люблю, - отчеканил Кошкин и, подойдя ко мне, положил руку мне на плечо, от чего я чуть не выронил пакет, который держал подмышкой и придерживал второй рукой, - правда, Вовочка?

Я застыл в непонимании, что Кот вытворяет, лишь глуповато кивнул головой, а друг добил Сальму и меня заодно своим диагнозом:

- И вообще, вас, молодой человек, списали на задворки истории, так что вы, со своим… маленьким агрегатом, - Жека насмешливо хмыкнул, глядя Сальме то ли на бак, то ли на пах, - нам не интересны. Тем более, что у нас полный комплект, как вы выразились. А в треугольнике искать четвертый угол бесполезно.

В какой-то момент мне показалось, что будет драка, и я напрягся, но Сальма лишь длинно присвистнул, отклонившись назад и демонстративно заглянув Жеке за спину.

- Что ж у тебя там за ангар - под фуру? – затем выпрямился и ахнул: - Абзац! Вэл, вы с Ефим Львовичем на пару что ли этого Айболита катаете?! Ну, экстрема-а-алы! Тогда, конечно, куда мне, с моим Харлеем, в этот туннель… - он снял шлем и белозубо улыбнулся Жеке, даже подмигнул. – А ты мне нравишься, Айболит! Надумаешь расширить… - он округло изобразил нечто в воздухе перед собой и, наконец, подобрал слово, - горизонты сознания – позвони, Вовик телефон знает, поделится. Не зажмёшь ведь, Вэл? А что агрегат маленький – так не Харлеем единым, не надо недооценивать фантазию и … силу желания! – последние слова Сальма сопроводил недвусмысленным энергичным жестом согнутой в локте рукой со сжатым кулаком, резко двинув ей перед своим лицом вверх и довольно жёстко прищурившись при этом.

Следующего не ожидал никто: ни Сальма, который беспечно сидел на своем байке, ни я, поигрывающий желваками кляня своего бывшего, ни даже парочка мужиков маргинальной внешности, покуривающая под стенкой дома. Кошкин, сгруппировавшись и выстрелив словно пружина, бросился на Сальму и, прихватив того за барки, повалил спиной на сидушку, нависнув над ним сверху.

- Значит так, упырь. Пусть тебя не **** мой ангар и мои друзья. Позаботься лучше о своих хрупких костях. Может, я тебе берцовую не сломаю, но чашечку выбью, и тогда тебе понадобится мотоцикл с коляской.

Мужики тут же оживились и, шаркая ногами, приблизились к нам, сплевывая на асфальт и пыхтя «бычками». Кто-то из них прогундосил: «Наших бьют? »

- Кот, прекрати, - начал было я, но Жека на меня глянул и чуть кивнул головой. А Сальма, что самое удивительное, спокойно лежал под Жекиным напором и лишь обалдело улыбался.

- Ладно, инвалид, скажи спасибо Вовке, иначе ты бы очень скоро называл бы меня на «вы» и тихим шепотом умолял оказать первую медицинскую помощь, - Жека отпустил ворот куртки и сделал шаг назад от байка. - Жаль я давал клятву не Айболиту, а то бы точно поэкспериментировал с твоим здоровьем.

Сальма полежал ещё немного, мечтательно глядя в небо, затем хохотнул и сел.

- Мда, темперамент… - после чего неторопливо натянул шлем.

- Мазохист ты, Сальма, - констатировал я.

- А вот это пусть не **** уже тебя, Вовик, - отозвался мой бывший и дёрнул кикстартер, - давай, до свидания!

- Не дай Бог! – хмыкнул я уже в след рванувшему с места байку.

По пути домой Жека пыхтел как паровоз от возмущения, а я только и мог сожалеть, что сразу не предупредил, насколько ядовитая тварь этот Сальма. Добравшись до кухни и выгрузив покупки, я притормозил, потому что в таком настроении готовить романтичный ужин для Фимуси не хотелось. Тут в самый раз порох смешивать, а не «Райские облака» лепить. Печально посмотрев на набор продуктов, затем на взъерошенного Кота, я поинтересовался:

- Женька, а чего ты вдруг решил ему сообщить, что мы втроём? Что вообще у тебя за развлечения? То Фимку пугал – гея из себя строил, теперь Сальму? Я начинаю беспокоиться за Алусю!

- Вот ты паскудник, Вэл, - рассмеялся Кошкин и раскрыл пакет с зефиром. Он взял в руки один «снежок», расклеил его и по очереди стал кусать то один то другой. - Не ссы! У меня с Алусей всё чики-пики! В общество голубых глаз и беретов не перейду, - он как-то странно хмыкнул, но я промолчал. - А этого хмыря просто хотел отвадить, а то не дай Бог Фимусю инфаркт хватит, если увидит тебя с бывшим.

- Да прям уж, - улыбнулся я, высыпая в мойку клубнику из контейнера. – Думаешь, Фимуся у меня прямо такой ревнивец? Как-то не замечал.

- Да ты просто повода не давал! - Кошкин навис у меня над плечом и тут же своровал одну вымытую клубничину. - Хотя если честно, я бы посмотрел на нашего еврейского Отелло!

Он засмеялся, а я не сильно, но ужаснулся - вовсе не хотелось давать повод! И не потому, что я такой уж порядочный от макушки до пяток, просто Фимка – особенный, и я порою себя с трудом контролирую, когда приходится делить его с кем-то… хотя бы и с Галаховым! Чтоб его…

- Эй, шеф-повар, не спи! Давай «облака» сооружать, а то так незаметно всё схаваем, - Кошкин начал разрезать зефирины напополам и складывать кружком на большом блюде. - Сейчас забадяжим зефирик, забрызгаем взбитыми сливками, напихаем клубники - и так чередуем, пока всё не кончится.

- Так это торт, что ли? - дошло до меня.

- Нет, блин, палка колбасы! - заржал Кошкин. - Давай, Вовик, лепим - и я шурую домой, сегодня у нас с Алусей вылазка в новый клуб.

Жека не был бы собой, если бы злился дольше 15 минут, так что настроение вернулось на отметку «отличное»: у него впереди звездой сиял поход в новый клубешник, у меня – романтический вечер с Фимушкой. Я улыбался и думал, что Фимка у меня умница – сам бы я не допёр устроить «романтик», как модно стало говорить. И не потому, что чурбан бесчувственный, а просто… не сталкивался я как-то с этой стороной жизни до сих пор. Суровые байкерские будни. Старый солдат, не знающий слов любви. Ничего, теперь весь словарь выучу, есть для кого.

Торт мы сооружали весело. На мой взгляд, это был приторный кошмар, но Кошкин утверждал, что это вкусно и романтично, и я ему верил. Потому как давно заметил, что вкусы его и Фимки во многом сходились. Но всё же помимо этого торжества сладости я наделал канапешек с огурцами, ветчиной и помидорками, а на основное блюдо запёк в духовке довольно внушительного гольца. Может, и не очень романтично, зато вкусно и сытно! А это, если подумать, тоже не последнее дело.

Заканчивал я готовить уже тогда, когда Кошкин смылся, предварительно надув мне все купленные им шарики в форме сердечек и попутно угорая, так как перевёрнутые они смотрелись совсем не сердечками. Я не покусал его на прощание только из чувства благодарности за «Райские облака». В оставшееся время до прихода Фимуси пришлось ещё лететь в торговый центр и искать там специальные пластмассовые палочки, которые держат эти чёртовы шарики в правильном положении. Но когда всё было готово… получилось правда романтично. Стол я накрыл в гостиной, около дивана с нашим деревом, и шарики смотрелись мило, а не по-клоунски, чего я в глубине души опасался.

А уж когда Фимка вернулся со своей каторги и расцвёл, углядев, во что я превратил гостиную, я подумал, что все эти мелкие накладки – совсем небольшая плата за его по-детски радостную улыбку и сияющие глаза. И за возможность кормить его с рук, и вытирать губы от майонеза своим языком, а пальцы облизывать от невероятно сладкого десерта. И мне хотелось благодарить его за то, что он показал мне новый способ, как можно обеспечить себя хорошей порцией эйфории: просто приготовить ему ужин, украсить комнату, зажечь свечи и встретить его поцелуем и шёпотом в губы: «заждался».