Утолю твои печали 6. Штормовое предупреждение

Она не слышала его шагов, почувствовала горячее прикосновение к руке, отпрянула.

- Ксюшенька... Девочка моя... - и осекся. Потом лицо его, глаза как-то неуловимо переменились. Утонула в холодных омутах та пронзительная, отчаянная нежность, с которой он только что выговорил ее имя. Будто стальные заслонки упали. Арвид спокойно сказал: - В жизни у меня нет никого дороже брата. И я ни на мгновение не забываю, что ты - его жена. Но мне надо было тебя увидеть. Только увидеть. Если ты скажешь, что это слишком много... если захочешь немедленно уехать...

Неожиданный порыв ветра резко хлопнул форточкой, вздул штору, камин дохнул в комнату облачком дыма.

Арвид усмехнулся, и лицо на мгновение стало жестким.

- Нет, немедленно уже не получится.

Ксеня перевела взгляд с окна на него.

-  было, - ответил Арвид. - Ураган идет.

- А мы?..

- Нам не опасно. - Он улыбнулся: - Правда, не бойся. Запасов в Полининых погребах на десять ураганов хватит и дров вдоволь. Вот электричество наверняка отключится. Вечер придется при свечах коротать. Но это тоже неплохо. Каждая погода - благодать.

За стенами снова взвыло, лампа под потолком мигнула.

- Ну вот, начало обещанной романтики.

- А Инга? Что если она в дороге?

- Я на это надеюсь.

- Ты другой... - тихо проговорила Ксения.

Он резко отвернулся, отошел к окну. Помедлив, тихо заговорил:

- Я все время как будто не ту ноту беру. Ты пойми... ты можешь... Я как в лихорадке... То не помню себе от радости - ты вот, рядом наконец, дыхание услышать можно. То как ледяной водой окатит - у тебя такие глаза становятся, будто через мгновение сорвешься, исчезнешь. Ко всему еще и она свалилась на мою голову. Она не смеет красть ни одной минуты из тех, что я могу провести с тобой рядом. Ты не торопись мне приговор выносить, - обернулся Арвид. - Дай мне немножко в себя прийти. - Он снова взглянул в окно: - Эта буря мне, как подарок. По меньшей мере, часов двенадцать отсюда уехать нельзя будет. - Посмотрел с виноватой улыбкой: - А Инка... за нее не беспокойся. Это у нас, наверху, так штормит, внизу потише.

Ксеня молчала, и он сказал:

- Она поднялась сюда с группой альпинистов, я обещал провести их по скале. Но погода... Ребята пошли вниз, а она решила остаться. У меня сейчас нет для нее времени, она должна была уйти сразу, я говорил ей. - Посмотрев на Ксеню, чуть улыбнулся: - Хорошо, я позвоню позже, узнаю, как добралась, не беспокойся. Ксюша... к сожалению, я здесь при должности. Минут на десять-пятнадцать должен уйти. - И попросил с надеждой: - Не уходи?

Помедлив, она кивнула.

Когда Арвид вернулся, свет уже окончательно погас, комната освещалась только пламенем камина. На лице Ксени играли оранжевые блики.

- Все внизу собрались. Полина их развлечет.

Щелкнув зажигалкой, он поднес огонек к свече.

- Не зажигай, - тихо попросила Ксеня.

Он вопросительно обернулся.

- Идем к ним. Ты поднялся за мной. Не сидеть же мне одной в темноте.

Арвид медленно подошел, наклонился, положив ладони на подлокотники. Теплое дыхание коснулось лица Ксении, она качнулась назад. Арвид улыбнулся:

- В таком случае, - ваш выход, принцесса. Дамы в глубоком поклоне, кавалеры метут шляпами паркет у ваших ног! Карета подана!

- Но Арвид! - запротестовала, было, Ксеня... и почувствовала, как к губам легко прикоснулись теплые пальцы, осеклась.

- Не лишай меня этого.

Она дернула головой, уходя от гипнотизирующего тепла, от голоса, дыхания его, вырываясь из колдовских чар, обволакивающих сознание.

Голова кружилась, и безумно хотелось уронить ее на близкое плечо... Он был нужен ей, даже такой - непонятный, пугающий... Нужно было его тепло... этот голос... дыхание...

- Полина Тимофеевна, - строгим, незнакомым Ксене голосом сказал Арвид, спускаясь по лестнице, - не всегда доброта служит пользе. Знаете, где я выловил даму Ксению? Она прогуливалась на террасе. А потом весьма упорствовала в намерении самостоятельно приковылять сюда по лестнице.

- Ксюшенька! - всплеснула руками Полина. - Да зачем же вы!? Мы ведь условились - не далее собственной комнаты!

- Простите, ради Бога! - Ксене стало ужасно неловко, она никак не ожидала от Арвида выговора добрейшей Полине. Видя, что та искренне расстроена, и сама огорчилась до глубины души.

- Но право, нога совсем не болит, и я очень осторожно...

- Ксения, я официально несу за вас ответственность, - каким-то сухим, неприятным голосом заговорил Арвид, и лицо ее вытянулось, - к тому же еще и перед совестью своей, так что настоятельно советую выполнять мои рекомендации. Самостоятельные прогулки вы будете совершать только с моего ведома. Уверен, впредь вы будете благоразумной.

Он отвернулся ото всех, усаживая Ксеню в кресло. Она изумленно смотрела на него, снова озадаченная, и вдруг увидела, что в его глазах прыгают лукавые бесенята, услышала сказанное не для остальных:

- Уверен, больше ты не захочешь совершать несанкционированные вылазки по дому.

Раздосадованная из-за безвинно пострадавшей Полины Тимофеевны, Ксения вспыхнула:

- Страхуешься на будущее от лишних ушей?

Поправляя плед на ее коленях, Арвид бросил на нее колкий взгляд, и предупредил:

- Достаточно и одной наказанной женщины, или?

Ксеня вскинулась, но быстренько сообразила, что все же не стоит знакомиться с характером Арвида именно сейчас.

Среди разбушевавшейся стихии они ощущали себя будто на крохотном островке покоя и любви. Это объединило еще вчера совершенно чужих людей, растопило обычную защитительную оболочку, раскрыло лучшее, что было в каждом - сделало их милыми, добрыми, внимательными друг к другу. Мужчины чувствовали себя сильными и снисходительно посмеивались над испуганными ахами женщин, когда ураган швырял на домик особенно остервенелый шквал. Женщинам стала приятна собственная слабость, и они с удовольствием принимали внимание сильной половины.

За Ксеней ухаживали с особым усердием. Арвид чуть ушел в тень, предоставил заботиться о ней другим. Но она постоянно ощущала его присутствие, его взгляд из полумрака и из-за этого чувствовала себя скованно. Но легкое вино, извлеченное Полиной из ее запасников, расслабило всех, настроило на минорный лад. И кто-то признался, что пишет стихи, кто-то читал чужие, и вспомнили о гитаре. С изумлением слушали несильный, но удивительного рисунка голос Тамары и ее странные песни, рожденные очарованным сознанием поэта - о лебединых криках и залпах цветов, о сверкание сабель над раскаленными руинами, о дорогах, по которым бродят поэты и безбожники, мушкетеры и сорванцы. Таял над свечами звук. Таяли льдинки в бокалах. Пламя свечей искрилось в хрустале. Трещали смоляные поленья в камине, а снаружи свистел ветер, бился о стены, ударял обломанными ветками.