Гл. 11 Аукцион

Гл. 11 Аукцион

В середине зала возвышалось нечто вроде сцены, закрытой тяжелыми красными занавесями с вышитыми на них любовными сценами.   На стенах, на потолке, под ногами – тоже было много красного и нарочито плотского, будоражащего кровь и презирающего стыд.

Мебель стояла в беспорядке: мягкие мугорские диваны, высокие кресла, покрытые бархатом, полукруглые ложа, обитые густым мехом, которые, по слухам, предпочитают карники, забросанные многими слоями ковров с разным рисунком и фактурой  низкие и длинные скамьи дуранцев.

Везде сидели и полулежали люди: женщин – много, мужчин – чуть меньше. Зарафей потянул Ресу к небольшому дивану. Из ниоткуда тут же появились девушки. Одна забралась Волчонку на колени, вторая прижималась к Аруну и что-то шептала, проводя пальчиком по шраму на шее, их подруга села на резной подлокотник и обвила руками шею Ресы. Он не обращал внимания, тревожно глядя на закрытую красной тканью сцену. Наконец два мальчика-раба, один чернокожий, второй – альбинос, потянули за тяжелые золотые шнуры, и  портьеры поползли в стороны. На сцену вышла женщина. У нее было лицо, напрочь отсекавшее попытки представить ее ребенком или юной девушкой даже в далеком прошлом. Казалось, она уже появилась на свет такой – с пропитанными грехом влажными губами, с маслянистыми порочными глазами, с хищным вывертом чувственных ноздрей.

- Хозяйка! – шепнул Зарафей Ресе.

А женщина между тем говорила что-то о юных нетронутых созданиях, и слова ее тонули в сальных шутках и одобрительных репликах зрителей.

- Давай уже, не тяни! – крикнул кто-то и его тут же поддержали.

Хозяйка хлопнула в ладоши. На сцену вытолкнули девочку – совсем еще ребенка, в длинном голубом платье с длинными рукавами и таком же платке, скрывавшем голову и шею. Она зло озиралась по сторонам и пыталась выдернуть руку у тащившего ее раба.

- О, горячая штучка! – кто-то цокнул языком.

- Покажи товар лицом!

- Чего вы ее замотали с головы до ног!

- Хороша.

Хозяйка довольно улыбнулась, подняла руку и назвала число. Как оказалось – предлагала цену, и ее тут же дали, а следом – и перебили. Начался аукцион, который длился недолго. В конце концов по знаку хозяйки раб подтащил девочку к толстому купцу. Тот не стал сразу подниматься наверх, а посадил малышку к себе на колени. Она попыталась дернуться, соскочить, но раб был тут как тут – он грубо ударил девушку в спину короткой деревянной палкой и та, глухо вскрикнул, притихла.

А на сцене уже стояла другая – также закутанная в платок и платье, только белого цвета. Глаза ее были красными от слез, губы припухли. Она не сопротивлялась, стояла тихо, безвольно опустив руки. За нее дали не так много, как за первую девушку, хотя Реса успел отметить, что «плакса» была очень хорошенькой. Ее купил старик в простой черной одежде, но Зарафей успел сообщить друзьям, что это один из самых богатых и влиятельных людей города.

Для третьей девочки выбрали темно-зеленый цвет, и он прекрасно оттенял ее глаза – большие, выразительные, в густых ресницах. Под одним залег серый от белил, которым его пытались скрыть, синяк. Она смотрела прямо, сосредоточенно, словно пытаясь оценить и запомнить все происходящее, держалась нарочито спокойно, хотя Реса успел заметить, что кончики пальцев ее подрагивают и нервно сминают ткань платья.

Хозяйка назвала цену.