Роман Белоснежная кожа. Тематика: Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы

Глава 1.

Белоснежная кожа.

Год 2008. 22 сентября

Ким была небольшого роста. Сейчас у нее были короткие волосы рыжеватого оттенка. Ким никогда не испытывала влечения к мужчинам, но и ненависти к ним в ее душе тоже не присутствовало. Скорее, это было безразличие. Да, именно так.

Как все-таки иногда важно подобрать нужное слово. Оно может определить все в судьбе человека, одно маленькое нужное слово, произнесенное именно в тот момент, когда его больше всего ждали.

Сама Ким была довольно разговорчива, но не со всеми. Она сразу видела, с кем может найти общий язык. Если человек был ей неинтересен изначально, она не пыталась завязать с ним диалог. Лицемерие – та черта характера, которой девушка была лишена начисто. Интересно то, что многие из ее окружения, не любили Ким именно за отсутствие у нее лицемерия. Люди непостижимы, ведь им не нравится, когда им лгут, но и когда говорят правду, тоже не остаются в восторге. Именно из-за отсутствия понимания людского характера, Ким предпочитала общество животных.

У нее была своя небольшая квартира на окраине города и три собаки, которых она не покупала. Они сами пришли в ее жизнь и обладали свободой точно также уйти из нее. Одну из своих питомиц Ким нашла на улице почти замерзшую в лютые морозы и не смогла пройти мимо. Так у нее появилась собака по кличке Эскимо.

Следующий питомец пришел в жизнь Ким также внезапно. Одна из ее бывших девушек оказалась нечистой на руку. В результате, она украла все сбережения Ким, забыв забрать небольшого пекинеса, который получил кличку Доллар.

Третья собака была самой крупной и самой скромной. Она всегда последней бежала к мискам с едой и поэтому часто оставалась голодной. Среди всех остальных своих питомцев, ее Ким любила больше всех. Однажды пес просто увязался за девушкой, которая возвращалась с работы. Ким решила оставить его лишь на ночь, а утром отправить восвояси, но пес сразу же завладел сердцем хозяйки. В результате, обычная дворняжка получила кличку Мустанг, которая абсолютно не соответствовала поведению пса. Он не был похож на благородного жеребца, а скорее походил на зажатого и нерешительного работника офиса, который боится даже своей тени в ночном переулке.

В этих собаках Ким видела смысл своей жизни в последнее время. Только ради них она каждый день возвращалась домой и готовила ужин. Поскольку женщина считала псов частью своей семьи и равными себе, она не рассматривала возможность кормить их специальным питанием. К тому же, выглядела эта отрава в банках настолько мерзко, что девушка даже в магазине старалась отойти от нее подальше.

Ее собаки всегда ели то же самое, что и она, и были этому невероятно рады.

Внешность Ким не была примечательной, как и ее жизнь. Единственное, чем отличалась девушка от всех остальных прохожих на улице – это белоснежная кожа. Казалось, что на этой коже нет ни одного следа, ни одной родинки. Разумеется, родинки у Ким были, но их казалось очень и очень мало. Причем, по иронии судьбы, располагались они в труднодоступных для взора местах.

Подобная кожа, аристократически бледная, вызывала восторг у многих знакомых Ким, а также невероятное отторжение у большинства окружающих. Всем казалось, что неестественный оттенок тела делает девушку похожей на труп. Сама же она привыкла к особенностям своего тела и воспринимала их вполне нормально. Более того, все партнерши Ким считали ее кожу очень сексуальной и созданной для ласк. Ее это вполне устраивало, так что переубеждать подружек Ким и не собиралась.

Сейчас девушка сидела напротив зеркала и всячески пыталась подобрать макияж, который сочетался бы с короткой стрижкой, рыжими волосами и бледной кожей. На создание хорошего макияжа потребовалось бы слишком много времени, а Ким уже опаздывала. Она прослышала, что в городе появилась молодая художница, которая умеет отражать душу на своих полотнах. Богатая девочка их хорошей семьи смогла уговорить папу арендовать для нее галерею для показа работ. Кто же мог предположить, что выставка начнет пользоваться такой популярностью?! Сама Ким была далека от искусства, но иногда испытывала к нему какое-то притяжение. В результате, в ее голову будто случайно пришла мысль посетить выставку, и теперь королева спонтанных решений не могла избавиться от этой идеи.

В итоге забросив макияж, Ким отправилась в галерею без грамма косметики на лице, поцеловав на прощание своих псов. Чувствуя на своей щеке их нежное дыхание, Ким будто оживала, а лицо девушки даже покрывал легкий румянец. Иногда девушке казалось, что если бы эти собаки были людьми, ее семьей, счастливее ее не было бы никого на всей планете.

***

Любая выставка – это трогательная попытка заглянуть художнику в душу. Далеко не каждый человек осмеливается выставлять напоказ все свои сомнения и душевные тревоги, однако это не так уж и плохо. Все-таки тревоги многих людей настолько низменны и скучны, что живопись буквально умирает, когда кисть касается полотна.

Вместе с тем, иногда художнику не хватает и 70-ти лет жизни, чтобы отразить весь мир вокруг себя и наполнить свою душу красотой как чашу. Такие художники рождаются два или три раза за столетие и становятся великими вне зависимости от того, как к ним относятся в обществе.

Юная художница, представившая выставку в местной галерее, явно не была из числа великих гениев, о которых Ким так часто рассуждала. Она к этим гениям не только относилась, но и в столь высокое для понимания искусство лезть не пыталась.

Вот на одной картине изображен мальчик, который держит в руках двух щенков. Один из них чуть мельче другого, но от этого не теряет свое обаяние. У мальчика на лице застыло выражение радости и страха от того, что вот-вот появится мать и отругает его за проявление чувств.

На соседнем полотне был изображен пейзаж. Ничего особенного: обычная улица, кафе, расположенные на ней, мощеный переулок. Скорее всего, художница рисовала с натуры, где-нибудь в Италии, поскольку изображенный пейзаж уж больно напоминал европейскую провинцию. Однако не было в этом прекрасном виде ничего особенного, ничего не откладывалось в памяти, будто Ким видела этот образ уже много раз и могла с уверенностью пройти мимо, прекрасно зная, что ничего нового ее не ожидает здесь.

Еще одна картина изображала пожилую женщину с обнаженной грудью. Пожалуй, это единственный образ, который привлек внимание Ким. И дело было не в изображении человеческой плоти без одежды, а в самой героине. Эта женщина, который на вид можно было бы дать 60-65 лет, выглядела так трогательно, будто стеснялась своей наготы, но не желала ее скрывать. А в глазах радость, боль от прожитых лет и мудрость. Мазки, выполненные маленькими пальчиками, ложились друг на друга, создавая неподражаемый образ женской груди. Дряблое тело смотрелось на удивление привлекательно.

-Вам нравится? – спросила девушка, подошедшая к Ким сзади. Ким ни капли не испугалась, будто специально стояла здесь и ждала появления этой незнакомки. Так часто бывает с людьми, когда в их двери стучится судьба. В то же время, незнакомка вырвала Ким из приятных и далеких от этого мира дум. Девушка размышляла об истории этой женщины, о ее судьбе, о ее жизни до того, как к ней пришел молодой художник, желающий отразить ее прекрасную наготу.

-Честно говоря, это пока что единственная картина, которая впечатлила меня, – Ким не привыкла лгать незнакомцам. По ее мнению, врать нужно было только близким и друзьям, тем, для кого правда может быть губительной. Производить впечатление на незнакомку Ким не собиралась, поскольку видела в ней некое высокомерие и пренебрежение к другим людям. Такие личности ее никогда не привлекали, хотя сексуальность девушки отрицать было нельзя.

-Мне она тоже нравится, - ответила слегка удивленная незнакомка, - но неужели все остальное так ужасно?

-Дело  не в этом. Просто мои знакомые так расхваливали эту выставку, говорили, что у художницы настоящий талант, а я ничего не вижу. Все картины красивые, но не более того. В них нет связи, нет отражения реальности, нет самого художника. Творец всегда должен вкладывать душу в свои произведения, а в противном случае, они никогда не будут интересны окружающим. Может быть, отец этой девушки так любит свое чадо, что распустил по всему городу слухи о ее гениальности?

-Ему это было ни к чему, – высокомерно ответила девушка, - слава обо мне и без того распространяется слишком быстро.

-Неужели передо мной сама Кьяра Лилит Джонс? – шутливо спросила Ким, но Кьяра была явно уязвлена ее критикой. – Вы же понимаете, что художников всегда критикуют, как и любого человека, занимающегося творческой деятельностью. Критика – ваш лучший друг, помогающий в самосовершенствовании.

-Я люблю объективную критику, – тут же ответила Кьяра. Она смотрела на Ким снисходительно, сверху вниз, причем в буквальном смысле, поскольку рост у девушки был приличный. С учетом, что Ким любила высоких девушек, это производило на нее дополнительное впечатление.

-Я не хотела вас обидеть, но искренно считаю, что вам еще рано устраивать свои выставки, – Кьяра приготовилась к ответу и бою за свою правоту, но Ким прервала ее на полуслове. – Я попытаюсь вам объяснить. Выставка должна быть цельной, она должна олицетворять единую концепцию и представлять вас. Однако просмотрев все картины, я в них не увидела вас. Да, пейзажи красивые, и образы сами по себе интересные, но за ними ничего не скрыто. Творческий человек всегда должен рассказывать историю своими работами, а вы молчите. Скорее всего, все эти пейзажи вы просто встретили на улице, и, не задумываясь о смысле написанного, решили их воспроизвести на холсте. Так нельзя делать, ведь вы можете убить свой талант.

-Быть может, я пережила больше, чем вы думаете? – Кьяра была уже не так агрессивна, хоть и явно не довольна этим разговором.

-Нет, вы ничего не пережили, и это видно. Вы, наверное, много путешествовали с родителями и никогда не влюблялись. Как только вы испытаете что-то интересное и необычное в своей жизни, вам будет, что сказать людям вокруг.

Ким приветливо улыбнулась Кьяре, стараясь сгладить возникшую конфликтную ситуацию, но девушка стояла с каменным выражением лица. Кстати, о лице, оно у Кьяры было необыкновенное, практически идеальное, если не считать слегка удлиненного носика.

«Наверняка эта девочка комплексовала в подростковом возрасте из-за своего носика», - подумала Ким и опять улыбнулась, но на этот раз своим собственным мыслям.

Такие обаятельные недостатки делают любую девушку чуть привлекательнее. Идеальное лицо – это всегда скучно и неинтересно, а какой-то изъян добавляет новую главу истории о человеке. При этом Кьяра была не обделена и идеальной фигурой. О росте уже упоминалось выше, но и пропорции можно было назвать просто блестящими. Буквально юная модель, которую почему-то увлекло изобразительное искусство. Самое удивительное, что Ким никак не хотела обидеть эту девушку. Более того, после разговора с ней она начала чувствовать симпатию к Кьяре, однако первое впечатление о ней самой у художницы уже сложилось. Можно было с точностью сказать, что впечатление это было негативным.

-Я не хочу больше портить вам вечер, поэтому откланиваюсь, но все же, дам вам последний совет, – Ким решила уступить, не начиная военных действий. – Перед тем, как организовать выставку, внимательно посмотрите на все свои работы и найдите среди них две самые сильные, по вашему мнению. Повесьте их у входа и в середине зала. Таким образом, вы сможете заинтересовать зрителя, как только он войдет в зал, а в дальнейшем, он будет с интересом продвигаться вперед, желая узнать, чем же это все закончится. Когда же зритель дойдет до середины зала, он получит достойную награду за свое терпение, и лучшую картину на всей выставке.

Кьяра в ответ лишь слегка кивнула головой и вымученно улыбнулась. Ким же, поспешила удалиться, прекрасно зная, что этот короткий разговор запомнится обеим девушкам надолго.

Глава 2.

Сердце кита.

Год 2009. 1 декабря

Вполне возможно, что отношения между Ким и Кьярой не продолжались бы так долго, если бы они не вдохновляли друг друга. Однажды, когда Кьяра вернулась с очередной вечеринки в ее честь, в их квартире родилась гениальная мысль.

-Ты же знаешь, как твое тело вдохновляет меня? – спросила Кьяра у Ким, которая как раз заканчивала причесывать свои волосы.   С тех пор, как мы в последний раз встречались с героинями, волосы Ким сильно отросли, а сама она немного располнела.

Их отношения знавали и лучшие времена. Сейчас девушки слишком часто ссорились, все реже и реже виделись, постепенно переставая даже вступать в сексуальный контакт. Ким видела причину в том, что родители Кьяры явно не одобряли ее решение переехать на окраину к подруге-лесбиянке и всячески пытались убедить ее отменить это безрассудство.

-Скажем так, меня радует, что я хоть какое-то место занимаю в твоей жизни и в твоем творчестве, – ответила Ким, даже на секундочку не взглянув на подругу. Подобная тактика стала для нее привычной, более того, так Ким пыталась доказать самой себе, что равнодушна к подруге не менее, чем она к ней.

-Давай ты не будешь начинать очередную ссору,- сегодня Кьяра явно была в благосклонном расположении, - я морально и физически не готова к очередным дрязгам. Лучше послушай мою гениальную идею.

-Я вся во внимании, – все также холодно ответила Ким. Она буквально чувствовала, как кровь начинает кипеть у Кьяры в жилах.

-Ты хотя бы посмотри на меня! – воскликнула та, не в силах более сдерживать свои эмоции. Ким, наконец, повернулась лицом к подруге и вперила в нее слегка недовольный и озадаченный взгляд. – Идея заключается в том, что я буду рисовать твоими руками.

-В каком смысле?

-Ну, ты же знаешь, что больше всего на свете я люблю технику работы с мазками. Наносить краску пальцами…это так сексуально. Тем более так я максимально чувствую полотно и понимаю то, что делаю. Так вот, почему бы мне не начать рисовать твоими руками по полотну. Ты просто расслабишь кисть, а я буду делать все, что необходимо. При этом ты станешь частью произведения, но я все же, останусь его автором.

Ким на  миг задумалась, ведь идея была и правда неплохая. Более того, она давно мечтала хоть как-то проявить свой собственный творческий потенциал, а так девушке удалось бы хоть на миг приблизиться к таланту подруги. Как бы они с Кьярой не ссорились, Ким с недавних пор была уверена в том, что ее любовница и спутница – настоящий гений современного изобразительного искусства. Первое впечатление с выставки давно осталось в прошлом, и сейчас его заменило восхищение, и даже некое благоговение. В то время пока Ким размышляла над идеей, к ней подошел Мустанг и лизнул большой палец на ноге девушки. Это заставило ее выйти из оцепенения.

-Идея неплохая, но сможем ли мы ее воплотить? Ты уверена, что готова работать при помощи чужих рук? Хоть кому-то до тебя это удавалось?

-Честно говоря, я не знаю, – глаза у Кьяры сияли счастьем от задумки, будто она только что сделала научное открытие. – Но я считаю, что нам нужно попробовать. Ким, наши отношения становятся все хуже, и это способ хотя бы на полотне понять друг друга.

- Хорошо, я согласна, – ответила Ким с громким звуком выдохнув воздух. Она понимала, что даже если когда-нибудь они и расстанутся, в картинах Кьяры их общее «я» будет жить вечно.

***

Кьяра могла рисовать без устали, причем с самого детства. Девушка хваталась за карандаши, мелки, маркеры и начинала творить. Впервые она разрисовала собственную комнату в возрасте шести лет.

Родители, как ни странно, всячески поощряли свою девочку, не стараясь направить ее на путь истинный. Более того, они считали, что Кьяра – это их гордость. Поэтому девочка лет с восьми стала своеобразным «кубком» в их богатой коллекции призов. Ее показывали всем папиным коллегам и всем маминым подругам не как ребенка, а как достижение родителей. Так у Кьяры появились первые заказчики в виде родительских богатых приятелей. Увидев работы юного гения, буквально нового Пикассо, они хотели приобрести для себя подобную картину или заказать другую. По этой причине, талант девочки с детства превратился в успешный бизнес.

К 13-ти годам она окончательно забыла, что такое творчество, и уже полностью посвятила себя искусству, как бизнесу. В этом была и своя прелесть, ведь у Кьяры появились свои деньги. Однако ее финансовыми счетами заведовал отец, а значит, девушка была все также от него зависима.

Иногда Ким казалось, что эта молодая красивая женщина начала отношения с ней только, чтобы позлить папочку и немного сумасшедшую мать. И все же, затея с совместным творчеством была неплохая. В ней Ким и Кьяра нашли сладость, которую не могли почерпнуть в общении друг с другом.

Первая их картина называлась море, и не представляла из себя ничего примечательного. Кьяра просто водила руками Ким по полотну и искала вдохновение. Ко второй картине художница полностью потеряла терпение.

-Дурацкая была затея! – Кьяра бросила руку Ким и встала со своего рабочего места. Когда она только-только въехала в квартиру Ким, подруга решила оборудовать для нее рабочее место. В небольшой квартире Ким вряд ли поместился огромный мольберт, поэтому они купили небольшой «рабочий стол» художника, и установили его в углу комнаты. Вскоре Кьяра оформила все там в своем личном стиле, и окончательно погрузилась в творческую атмосферу.

-Ты выходишь из себя раньше времени, – ответила Ким, поднимая простыню, которой было прикрыто ее обнаженное тело. Поскольку Кьяру вдохновляла кожа подруги, было принято решение, что работать Ким будет обнаженной. Именно поэтому единственное, что было на владелице квартиры в данный момент – это краска на руках и небольшой кулон, подаренный Кьярой в начале отношений. Этот кулон в виде разбитой вазы довольно часто символизировал эмоциональное состояние Ким.

-Как же мне оставаться спокойной, если ничего не выходит?

-Ты же ходить начала не с первой минуты своей жизни. И скорее всего, первые твои художественные труды не отличались красотой и глубочайшим смыслом. Представь, что тебе снова один день от роду. Как думаешь, что вдохновляло тебя в тот момент?

-Откуда же мне знать? Быть может, материнская утроба.

-Так думай об этом, когда начнешь творить, и сможешь сделать что-то гениальное, – Ким взяла подругу за руку и подтянула ее к себе. Теперь у них у обеих руки были в синей краске, с помощью которой до этого рисовала Кьяра.

Ким больше не сказала ни слова, но вскоре любовницы снова принялись за работу.   Кьяра водила по полотну с еще большим усердием, будто стараясь вложить всю душу без остатка в работу. В одни момент Ким почувствовала, что вдохновение посетило подругу, ведь ее действия теперь были совершенно не хаотичны, а обдуманны и обоснованы. Более того, она будто видела на полотне то, что не было понятно всем остальным.

В свое время, когда девушки только начинали встречаться, Ким попыталась взглянуть на незаконченную работу Кьяры, чем вызывала ее праведный гнев. Подруга была глубоко уверена, что смотреть на незаконченную работу – все равно, что вторгаться в личное пространство и нарушать эмоциональное благополучие творца. В итоге, Ким решила для себя не смотреть на картины подруги до тех пор, пока сама Кьяра не разрешит ей делать это.

Собственно, их второе плотно было готово через пару недель и называлось «Сердце кита».

-Не совсем понимаю, что это, – ответила Ким Кьяре, которая вперила в нее наполненный надеждой взгляд. Каждый художник мечтает отыскать свое направление, и сейчас Кьяра возлагала все надежды, что у нее были в жизни, на это произведение искусства.

-Тебе не нравится?

-Нет, очень красиво, – поспешила исправиться Ким, – даже удивительно, что это настолько красиво, ведь нарисовано не твоими, а моими руками. И все же, я не до конца понимаю смыслового посыла картины. Это ведь не просто мазки, а единая канва линий и сюжета. Что ты хотела до меня донести?

Кьяра встала со стула и начала шагать по комнате. Она всегда так делала, когда пыталась найти слова и объяснить что-то подруге. Очень часто Ким обращала внимание на потерянный взгляд Кьяры в такие моменты. Быть может, в изобразительном искусстве ее талант и был неоспорим, но вот красноречие явно не становилось отличительной чертой юной особы.

-Меня вдохновил тот наш разговор про первые дни каждого человека, про то, что может восхитить младенца. Материнская утроба, какой ее видишь ты? Я вижу ее как море, которое стало матерью для кита, и теперь полностью наполняло его сердце.

Ким стала внимательно осматривать картину. Среди бесчисленного количества мазков она различила контуры, выполненные черным цветом, и видимо знаменующие само сердце кита. Изнутри оно было будто заполнено морскими волнами, переливающимися через края, и водными созданиями. Картина, бессмысленная и невзрачная на первый взгляд, оставляла приятный смысловой осадок после принятия идеи художницы.

-Почему же ты оставила фон нетронутым и белым? – спросила Ким, хотя все же знала ответ.

-Это дань твоей коже. В ней мое творчество обретает совершенно иной смысл.

Ласкающие слух слова разлились приятным ощущением по телу Ким. Возможно, эта картина не была произведением искусства, но для них двоих, она стала тем самым мостом, который обеспечил дальнейшее развитие этих непростых и запутанных отношений.

Глава 3.

Солнцестояние.

Год 2008. 3 октября 

Работа Ким была далека от идеальной, но все же устраивала девушку в плане дохода. И пусть кого-то удивляло то, что молодая лесбиянка озвучивает порнографические фильмы, для нее самой это был путь к удовлетворению и релаксации. Вполне вероятно, что если бы здесь не трудилась бывшая возлюбленная Ким, работать ей было бы гораздо приятнее.

Главное правило любого разумного человека, любящего свою работу – не заводить романы и не спутывать карьеру и личную жизнь. Однако как можно была устоять перед Шанель, если она была так привлекательна и мила?

Пышногрудая блондинка буквально свела Ким с ума, подарив ей полгода счастливых отношений и море планов на будущее. Однако ее море вскоре сокрушилось о буераки измен и скалы ревности. Сложно озвучивать порнографию, когда твоя любимая занимается на экране сексом сразу с несколькими мужчинами или женщинами. Одним словом, они с Шанель решили остаться друзьями и изредка вступали в связь, но уже ради приятных воспоминаний.

Вскоре у Шанель появилась новая поклонница, которая довольно быстро стала ее регулярной партнершей.

-Тебе еще долго? – спросила Шанель, заглянув в специальный кабинет Ким, где она занималась озвучиванием. Здесь стояло специальное оборудование, и обустроено было все так, чтобы Ким могла настроиться на нормальную волну работы и изобразить максимальную страсть и похотливость.

-Заканчиваю вашу вчерашнюю сцену в машине, – сняв наушники, ответила Ким. Обычно она не любила, когда ее прерывали во время работы, но Шанель была настолько обаятельна, что злиться на нее было просто невозможно. – Жерар, кстати, не против твоей новой татуировки?

Жерар был директором студии, на которой трудились Ким и Шанель. Довольно успешный мужчина средних лет, испытывающий приличные проблемы с потенцией, стал идеальным работодателем в данном бизнесе. Никто из девочек или мальчиков не чувствовал дискомфорта при съемках, а это было очень важно. Неестественность Жераром сразу пресекалась, собственно, как и любые изменения во внешности его актеров, которые ранее не были с ним согласованы. Однажды Жерар даже выгнал с площадки одну из актрис за то, что она увеличила грудь без его ведома. Естественность во всем, включая внешний вид актеров, была коронной «фишкой» Жерара. Именно поэтому, экстравагантная татуировка Шанель в области паха вряд ли могла прийтись ему по душе.

-Он, конечно, немного попыхтел, но это же я, – кокетливо ответила Шанель, взмахнув волосами, – Жерар не может на меня злиться, его студия держится на моем имени.

И действительно, Шанель была самой популярной актрисой, и ради того, чтобы поработать с ней, многие корректировали свои графики. В свое время, когда Ким встречалась с Шанель, ее всегда возбуждало то восхищение, которое ее девушка вызывала и у мужчин, и у женщин. Некоторые из них буквально теряли дар речи, увидев ослепительную красотку из любимой порнушки.

-На тебя вообще невозможно злиться, – промолвила Ким, опустив глаза. Ей все еще казалось, что между  ними бродит искорка, которая может разрастись в невероятный лесной пожар.

-Пойдешь со мной в «Лагуну» после конца твоего тяжелого рабочего дня?

-Я даже не знаю, а что твоя девушка скажет по этому поводу?

-Скорее всего, ее там не будет. У Лайлы слишком много работы, чтобы ходить со мной по барам, – Шанель вновь кокетничала с Ким, пробуждая в ней желание и надежду на бессонную ночь, – ты же не заставишь меня идти развлекаться в одиночестве? Иногда это слишком плохо кончается.

-Хорошо, пожалуй, я могу уделить тебе несколько часов своего драгоценного времени, – Ким была рада этому предложению, поскольку ей самой необходимо было отдохнуть и расслабиться. Выставка Кьяры пару недель назад, была единственным развлекательным мероприятием, которое посетила Ким за все это время. Ей все больше хотелось сидеть дома с собаками, теша свою социопатию.

-А разве ты не должна закончить работу? – спросила Шанель, подойдя поближе к Ким и помогая ей накинуть куртку. Горячее дыхание девушки обожгло Ким шею, напомнив о приятных ночах, проведенных вместе.

-Ради тебя, я закончу работу завтра, – голос Ким дрожал, а Шанель, казалось, лишь веселилась от возбуждения подруги.

***

«Лагуна» - место действительно не слишком безопасное для такой девушки как Шанель. Дело в том, что в этом клубе собирались исключительно люди нетрадиционной ориентации, и многие из них были огромными поклонниками лесби-порноактрисы.

Собственно, все друзья Шанель одновременно гордились ее популярностью, и платили за нее немалую цену. В частности, как только девушка появлялась в подобного рода заведениях, ее облепляли поклонники со всех сторон, предлагая как богине разнообразные угощения.

Сама Шанель не спешила отказываться, поэтому вскоре ее друзья уже сидели в одиночестве за барной стойкой, терпеливо ожидая, пока звезда насытится комплиментами. Искупаться в лучах ее баснословной славы мечтал практически каждый, будто это помогало им прикоснуться к ее миру.

Вот и сейчас Ким, рассчитывающая на возобновление отношений с Шанель, оказалась за барной стойкой в гордом одиночестве. Она не любила знакомиться вот так в кафе и барах, предпочитая искать партнершу среди друзей и знакомых. Для Ким, девушки скромной и социопатичной, тихий, домашний уют был гораздо важнее любых других условностей.

-Ты так задумчива, будто находишься не в самом развратном месте города, – процедил кто-то рядом практически на ухо Ким. Она уже приготовилась ответить оппоненту колким и ехидным словечком, но обернувшись, обнаружила, что имеет честь общаться с Кьярой, покорительницей холстов и красок.

-Странно видеть тебя здесь, – Ким, разумеется, не могла не отметить, что Кьяра выглядела просто блестяще. Длинное красное платье, с разрезом на боку, оголяло ее правую ногу до бедра, демонстрируя привлекательные формы, и все же, оставляло место для фантазии. Сегодня Кьяра убрала свои длинные волосы в хвост, оставив лишь небольшую темную прядь, которая теперь все время падала ей на лицо, мешая общаться с окружающими. Убирая эту самую прядку кокетливо и осторожно, девушка становилась еще более привлекательной.

И все же здесь Кьяре не было места, ведь каждый мог определить, что она натуралка, хоть и очень привлекательная. Многие подруги Ким хотя бы раз в жизни начинали отношения с натуралками, но ничем хорошим это никогда не заканчивалось. Любые отношения, за редким исключением, - это неплохой секс, пара разбитых сердец и несколько красивых фотографий. Стоит ли ради этого тратить столько сил и эмоций? У Ким на этот вопрос столетия явно не было достойного ответа.

-А что, по-твоему, я не могу отдохнуть, или должна целыми днями просиживать в маленькой студии, стараясь воспроизвести шедевр, который увековечит мое имя в веках?

-Ничего такого я не имела в виду, – Ким был неприятен этот разговор, поэтому она поспешила найти глазами Шанель. Быть может, бывшая подружка и помогла бы девушке избавиться от неприятного разговора, но ее уже и след простыл. Вполне вероятно, кто-то позвал ее на более интересную вечеринку, а она впопыхах забыла про Ким. Завтра Шанель обязательно появится в ее кабинете со слегка виноватым выражением лица и небольшим презентом, который на минуту заполнит пустоту в сердце Ким и оставит еще более неприятный осадок от их продолжающихся отношений.

-Здесь всегда так скучно? – прервала неловкое молчание Кьяра, будто понимая, что Ким не горит желанием общаться с ней, и лишь элементарная вежливость мешает девушке встать с места и убежать домой к своим собакам.

Справедливости ради стоит сказать, что «Лагуна» - популярное место в городе, где всегда много людей, шумная музыка и веселые вечеринки. Вот только сегодня здесь все будто соответствовало настроению Ким, которая была разбита изнутри и улыбчива снаружи.

-Ты здесь впервые? – Ким лишь продолжала удивляться этой странной особе, мотивы поступков которой, ей были совершенно не ясны. – Зачем же ты пришла сюда совершенно одна, если никогда не бывала в «Лагуне» раньше?

-Не поверишь, я решила последовать твоему совету по поводу новых ощущений и жизненных переживаний. На той выставке комментарий о том, что я еще ничего не видела и не пережила, сильно задел меня. А что может стать более ярким и необычным впечатлением, чем секс с лесбиянкой? Вот поэтому я и здесь. Сидела за столиком и вдруг увидела тебя. Подумала, что нужно подойти и поздороваться. Мне кажется, что новые эмоции откроют во мне и новые потоки творчества. Когда родители в пять лет впервые вывезли меня на берег моря, и я наблюдала закат, моему восторгу не было предела. Через пару дней в моей голове воскрес тот образ, и я нарисовала одну из своих первых картин. Мама назвала ее «Солнцестояние».

-Это, конечно, хорошо, что ты пытаешься найти новые мотивы для творчества, но способ, прямо сказать, необычный, – наконец-то для Ким все встало на свои места. Уж больно многого она ждала от этой особы, подозревая, что среди ее мотивов были какие-то свои странные и оригинальные обстоятельства. На деле же, все оказалось чрезвычайно банально и даже скучно. Еще одна неопытная молодая леди из богатой семьи, которая хочет хотя бы на день погрузиться в самую гущу событий.

Пока Ким размышляла по поводу схожести поведения всех богатых девочек, Кьяра молчала и пристально смотрела на нее. И в следующий миг, после того, как Ким заметила этот пристальный взгляд, ее новая подруга заключила ее в объятия с последующим страстным поцелуем. Прикосновение губ было одновременно нежным и страстным и совершенно не вызывало неловкости у обеих девушек. Более того, Ким сразу же ответила на поцелуй, будто именно его ждала весь этот вечер. Время на секунду остановилось для девушек, подарив им обеим страстный и неподражаемый опыт. В какой-то момент Ким задумалась, что совершает огромную ошибку, но сейчас это было не так уж и важно.

Глава 4.

Изморозь.

Год 2009. Июнь.

Впервые Ким заподозрила Кьяру в измене именно летом 2009 года. В то время Ким приходилось много работать, ведь родители Кьяры сильно урезали ей содержание. Чтобы обеспечивать молодую художницу, Ким нужно брать сверхурочные и все время где-то задерживаться.

Для девушки увеличение количества рабочих часов стало настоящим испытанием.

Шанель вела себя несносно, все чаще изображая заносчивую диву, а Ким подумывала о том, чтобы и вовсе уволиться. Но ей не хватало амбициозности, не доставало смелости характера, чтобы уволиться и остаться ни с чем.

Нельзя сказать, что Ким привыкла плыть по течению, но с другой стороны, размеренность жизни так успокаивала и даже убаюкивала. Порой в бешеном ритме отношений с Кьярой, в перерывах между ссорами и сексом, Ким задумывалась, что ее не устраивает собственная жизнь. Без душевного равновесия, ее будни превращались в бесполезное расходование кислорода.

Эта мысль все чаще посещала Ким в постели с возлюбленной, в супермаркете и в кинотеатре. Наслаждаясь тем, что ее волосы сильно отросли, Ким накручивала их на палец, и вновь раздумывала, как бы ей изменить собственную судьбу.

Кьяра же, умирая от тоски и одиночества, пребывая во временном творческом застое, начала развлекаться с друзьями. Самым болезненным было то, что Ким подозревала партнершу в измене с мужчиной. Для нее это был бы самый тяжелый удар судьбы. Их отношения из элементарно-физиологических превратились в некое подобие соседствующей дружбы. И даже сама Ким не была до конца уверена в глубине своей  влюбленности. Ее больше возбуждал творческий процесс работы самой Кьяры, а не ее тело. В то время, когда люди любят друг друга за секс, Ким испытывала симпатию к подруге из-за ее безграничного таланта.

Размышляя обо всем этом за обедом, Ким постепенно начала терять связь с реальностью все глубже погружаясь в свои мысли. Вокруг нее что-то происходило, кто-то бубнил о своем, а девушка все большую прелесть находила в собственном апатично-депрессивном состоянии.

Из этого состояния Ким могла вывести только очень красивая девушка, такая, как Шанель. Она как раз появилась в помещении, желая прослушать результат недавних съемок.   Сегодня Шанель пребывала в приподнятом настроении, но в ее интонации чувствовалась некая обида. Казалось, что знойная красавица затаила обиду на давнюю подружку.

-Я совсем замоталась с этой работой. Ты даже представить не можешь, как я устаю, – Шанель действительно выглядела вымотанной. Сейчас она снималась на грани своих возможностей, работая сразу на две компании. Жерару, разумеется, не нравилось, что его главная звезда постепенно уплывала к другим режиссерам, но поделать с этим он ничего не мог.  

Шанель же, в свою очередь, понимала, что ей уже 27, и совсем скоро, эта индустрия начнет захлопывать перед нею двери. Именно поэтому девушка старалась заработать как можно больше средств на безбедную «порно» старость. Когда же на студии появлялись молодые конкурентки, Шанель вела себя столь подло и гадко, что у всех коллег вызывала исключительную антипатию. За свою резкость девушка даже получила прозвище «Шаровая молния». Однажды услышав его от новеньких девушек, Шанель пришла в восторг, чем немало удивила окружающих. Прозвище, как казалось Шанель, возносило ее электрический магнетизм и сексуальность на совершенно иной уровень. И пусть, злосчастные коллеги ехидно улыбались в ответ, звезда такого масштаба могла интерпретировать все именно так, как ей хотелось.

-Ну, если бы мне приходилось день и ночь сниматься с голыми мужиками, изображая, что я их люблю, и их нелепые ласки меня заводят, я бы тоже уставала, – ответила Ким, стараясь поднять подруге настроение своими комментариями. Вместе с тем, Шанель даже не обратила внимания на колкие фразочки подруги, что слегка уязвило Ким. – Подожди минутку, сейчас покажу, как получилась вчерашняя сцена.

-Можешь не спешить, я только в твоем кабинете и отдыхаю от собственной жизни, – Шанель тяжело вздохнула и подошла к Ким чуть ближе. – Как твои отношения с художницей?

Ким задумалась. Подобные откровения могли привести к непредсказуемым последствиям, ведь Шанель привыкла использовать чужие слабости и страхи в собственную пользу. Если бы Ким пустилась в рассуждения обо всех минусах отношений, актриса поспешила бы отметить все спорность этого союза, посеяв в душе девушки зерно сомнения. И все же, откинув привычные страхи, Ким решила изложить все волновавшие ее аспекты новых отношений.

-Честно говоря, не очень, мы в последнее время совершенно разучились понимать друг друга. Она слишком молода, неопытна, и честно говоря, глупа. Но с ней никогда не бывает скучно, ведь ее разум рождает столько оригинальных идей, что я в них утопаю. Сегодня она грезит о солнечном побережье, завтра о хижине в лесу, а посередине всего этого рассуждает об одиночестве космического мусора, который даже на нашей орбите оказывается нелюбим и ненавидим всеми.

Некоторые взгляды Кьяры действительно поражали и удивляли Ким, и все же, ее видение мира казалось таким ярким, что девушке хотелось остаться в этой пене, погрузиться с головой в нестандартные желания Кьяры и утонуть в ее красках и поэзии легких мазков на холсте.

-Ты любишь ее? – Шанель же, в свою очередь, не понимала, что Ким отыскала в этой своей художнице.

Конечно, художница была удивительно хороша собой, несмотря даже на немного длинный носик, но все же, в ее характере чувствовалась червоточина. Богатые девочки, привыкшие к роскоши и заботе родителей, всегда оказываются гнилыми и опустошенными изнутри. Шанель чувствовала таких людей за версту, но все же, иногда соглашалась на секс с ними. Однако о большем, о серьезных отношениях и о продолжительной связи не могло идти даже речи.

Пожалуй, единственным человеком, который смог бы дополнить внутренний мир Шанель была Ким. В этой девушке, работающей в маленькой каморке, и живущей такой же маленькой по объему жизнью, была глубокая сила, о которой сама Ким даже не догадывалась. Однако сейчас их отношения были бы обречены на очередной провал, ведь Шанель нужно было удерживать от измен, а Ким была слишком труслива и скромна для борьбы.

-Я не уверена даже в этом, - прошептала Ким чуть слышно.

-Зачем же ты живешь с человеком, которого ты не любишь? – Шанель положила руки на плечи сидящей перед ней Ким. Это был ее коронный ход. Все дело в том, что Шанель обожала покрывать запястья разнообразными сладкими ароматами, например, запахом кокоса или ванили. Чувствуя этот, аромат ни мужчины, ни женщины буквально не могли перед ней устоять.

-Она близка мне, между нами есть какая-то странная связь с первой минуты знакомства. Мне кажется, что и сама Кьяра эту связь чувствует. Но я думаю, что она мне изменяет, причем с мужчиной, – Ким старалась не отвлекаться на манящий ее запах, а Шанель между тем, начала поглаживать ее волосы. Ким никогда не могла устоять перед женщинами, которые трогают ее волосы. Для нее это была какая-то своя, чарующая магия, и Шанель об этом знала. Актрисе нравилось, что Ким начала отращивать волосы, и сейчас ее короткие рыжие прядки сильно электризовались и торчали в разные стороны. Поглаживая эти локоны, Шанель снова и снова думала о том, как ненавидит эту длинноногую художницу.

- А у меня такая связь была только с тобой, – нагнувшись к самому уху Ким, произнесла Шанель. – Быть может, если ты сомневаешься в верности своей девочки, следует отплатить ей той же монетой?

В следующую секунду Шанель уже целовала Ким, а та даже не смела противиться столь внезапному и сексуальному порыву.   Губы у Шанель как всегда были горячими. Будто на минуту побывав на Марсе и забрав оттуда свой обжигающий сувенир, Ким вернулась на Землю. В глазах Шанель, зеленых как тропическая листва, было столько глубокого смысла, столько эмоций, что Ким едва сдержала себя от повторных ласк. Меж тем рука порно королевы уже скользнула ей под блузку.

-Ты знаешь, я не поощряю измену, даже как ответный ход на чужие поступки, – Ким слегка отклонилась, а расстроенная и разозленная Шанель, фыркнув, отошла обратно к двери.

Ей хотелось завладеть Ким, она чувствовала, как сердце подруги учащенно забилось от поцелуя и страстных прикосновений. Однако Ким была как всегда замкнута и труслива. Если бы Шанель была чуть более напориста, ей бы удалось добиться своего, но сейчас обворожительной красавице хотелось большего, но сердце подруги уже было занято. Пусть, она сама еще и не осознавала этого.

-Я все еще жду свой материал, – девушка цедила слова между зубами, стараясь даже не смотреть в сторону Ким. Казалось, ей было неприятно само нахождение здесь, а уголек страсти, недавно горевший в их лоне, окончательно опостылел девушке.

Ким же в ответ протянула кассету с записью. Шанель сверкнула своими изумрудными глазами, переполненными одновременно горечью и злостью, и поспешила удалиться.

Такой холод был хорошо знаком Ким, ведь ее бывшая подружка не могла вынести даже тени соперничества и малой толики проигрыша. Возможно, сейчас Шанель покинула кабинет нашей героини, но ее поцелуй продолжал гореть на губах Ким, как беспощадное напоминание того, что неверность и соблазн уже стучатся в ее двери.

***

Когда Кьяра работала, она любила открывать настежь окна и «впускать» вдохновение, как она сама об этом говорила. Склонность к качественной музыке также побуждала девушку включать ее на полную громкость, чтобы не только она, но и соседи имели возможность наслаждаться нетленными произведениями искусства.

Сами соседи от этого были не в восторге, ведь часто вдохновение могло найти Кьяру поздней ночью, вследствие чего она открывала все окна в доме и включала свою излюбленную музыку творца.

Выслушивая возмущения жителей соседних домой, Кьяра удовлетворенно кивала и включала проигрыватель еще громче. Она ценила именно музыку на пластинках, раз за разом скупая новый и старый винил. В доме Ким как будто навсегда поселились новые эмоции, мелодии и вещи.

Собственно, когда Ким подъезжала на своем Hyundai к дому и слышала громкую музыку, она прекрасно знала, что в квартире ее ждет настоящее представление. Как истинный гений, Кьяра не умела работать просто сидя за мольбертом. Иногда она лежала на полу, разрисовывая карандашом до боли собственные руки, стараясь отыскать крупицы вдохновения, которые Бог раскидал по ее голове. Когда же нужный порыв проскальзывал, девушка, боясь упустить его, хватала краски и начинала рисовать на всем, что попадалось ей под руку. Именно по этой причине были разрисованы стены в доме Ким, часть ее пола и практически вся домашняя одежда самой Кьяры. Иногда она не щадила себя в поисках вдохновения и работала часами не отвлекаясь ни на что вокруг. В это время Ким было положено заниматься чем угодно, лишь бы этот процесс не создавал шума, и не сбивал бы вспыльчивого творца с мысли. Блуждая по проторенным дорожкам собственного сознания, Кьяра должна была рано или поздно в них заблудиться.

Ким такой творческий процесс порою вдохновлял, а зачастую просто раздражал. Кьяра была младше подруги на 4 года, и эта разница в возрасте сильно ощущалась и мешала девушкам строить отношения. Ким была взрослее своей партнерши, и некоторые ее закидоны воспринимала без юмора и с толикой раздражения. Тогда Кьяра замыкалась в себе, переставала разговаривать с владелицей дома и, рано или поздно, Ким не выдерживала молчаливого бойкота. Постепенно Ким выработала привычку не обращать внимания на позерство подруги, но ее странные выходки порой действительно вдохновляли. Кьяра мыслила нестандартно, и за это ей стоило отдать должное!

Сегодня в квартире Ким царила совершенно иная атмосфера, и девушка почувствовала это сразу, как только вошла. По всей комнате были разбросаны небольшие листы бумаги, исчерченные карандашами, а на полу распластался обнаженный мужчина. Он извивался из стороны в сторону, меняя позы и движения, создавая странный театр теней на потолке.

Сбоку от него стояла Кьяра, облаченная лишь в простыню. Она удерживала простыню одной рукой, а другой наносила мазки на свое очередное полотно. Мазки были сероватого и голубоватого цвета, будто девушка пыталась поймать дымку костра.

Наблюдая за происходящим в течение нескольких минут, Ким не придумала ничего лучше, чем постучать в собственную межкомнатную дверь. Мужчина на полу на миг замер на животе со слегка согнутыми в коленях ногами. Он выглядел удивленным и смущенным в отличие от Кьяры, которая даже не взглянула в сторону Ким.

-Мы же договаривались, что ты не будешь останавливаться, – строго отметила художница, и после этого мужчина снова начал извиваться на полу. Его движения были слегка нелепыми и непонятными. Он выглядел как раненный зверь, чью тушку будто пытали электрошоком, отчего и происходили эти странные конвульсии.

-Почему на моем полу голый мужчина, и что здесь происходит? – Ким постепенно теряла терпение. В ее душе боролись сразу два чувства: отчаяние перед свершившимся фактом измены и злость от того, что это продолжается на ее глазах.

-Я работаю! Разве ты не видишь? Моя новая картина называется «Изморозь», и она станет произведением искусства, а Жавер – мой давний друг. Жавер старается передать мне ощущения полуночной листвы, когда на ней появляется первая изморозь. Он работал натурщиком у нас в школе изобразительного искусства, и еще тогда я заметила его талант.

-Какой талант?! – вскрикнула в недоумении Ким. Больше происходящего ее раздражало лишь то, как спокойно об этом говорила Кьяра, будто действительно ничего плохого не произошло. – Его талант заключается в полировке линолеума своими причиндалами перед моей девушкой?

Кьяра перестала рисовать и опустила руки. Из-за этого простыня также рухнула, обнажив ее тело. Ким заметила странные покраснения, похожие на укусы на ягодицах подруги, на ее бедрах и плечах. Девушка стояла к ней спиной, но Ким чувствовала, как в художнице закипает ярость, злость и чувство вины. Вполне возможно, что злость-то эта была направлена лишь на себя. Наконец Кьяра обернулась, по ее щекам скатывались слезы, а волосы падали на плечи. Более того, растрепанные, испачканные в краске волосы практически закрывали ее лицо, не позволяя Ким до конца уловить эмоции подруги. Было в ней сейчас что-то демоническое и даже страшное. Жавер встал на колени и прикрыл свою наготу пледом, который лежал неподалеку.

Ким живо представила, как до этого они занимались любовью на этом пледе, а после взялись за художественные изыски. А самым болезненным стало то, что картина получилась действительно красивой. Однотонные мазки легли на полотно так, будто Ким и сейчас могла наблюдать за рождением изморози, за ее появлением на крошечных листочках. По краям полотна Кьяра как всегда оставила белый фон, как знак преклонения перед белоснежной кожей подруги.

Еще с минуту Ким стояла, глядя на художницу, а после рухнула на пол и начала рыдать. Слезы выливались из нее целыми потоками, не позволяя сделать даже вздоха. Кьяра же отвернулась к полотну, и, не накинув простыни, продолжила наносить мазки пальцами. Вскоре и Жавер отбросил плед и снова начала извиваться как раненный зверь.

Глава 5

Рассвет-закат

Год 2008. 3 октября.

Нежные и одновременно страстные поцелуи в шею и в грудь. Как перед таким устоять? Их ласки начались еще в такси. Мерное передвижение по вечернему городу превратилось в целое испытание, ведь Ким хотела как можно быстрее добраться до дома.

Сексуальную жизнь Ким вряд ли можно было назвать насыщенной, ведь за время, прошедшее с полового созревания, у нее было всего 5 партнерш, а Кьяра скоро должна была стать шестой. В каждой своей бывшей женщине Ким находила очаровательную прелесть, но каждая из них уходила от девушки по собственной воле. По каким-то причинам Ким было сложно удержать возлюбленную рядом, будто в одной постели с ней другие люди чувствовали себя не комфортно. Одна из бывших партнерш и вовсе заявила Ким, что та воспринимает отношения слишком серьезно: «Ты привязываешься, смотришь на меня своими щенячьими глазами и надеешься на долгий счастливый брак. Пара месяцев хорошего секса вовсе не означает, что мы обязаны быть вместе до гроба».

Кажется, именно так сказала та девушка, чье лицо сейчас Ким плохо припоминала. В тот вечер реплика подруги стала для нее шоком, но сейчас девушка воспринимала сказанное как суровую действительность. Она быстро привязывалась к людям, и это было правдой. Если она впускала кого-то в свою душу, то не для того чтобы заполнить собственное ложе, а чтобы разукрасить свою серую жизнь. Отпускать понравившегося человека Ким было сложнее всего. Секс она также никогда не воспринимала, как развлечение. Телесные ласки становились для нее способом достучаться до тех закоулков человеческой души, куда не проникали никакие слова. До чего же нищим стал наш мир, если даже два месяца чутких отношений воспринимаются лишь как ни к чему не обязывающее сексуальное развлечение.

Она чувствовала, как в каждом движении Кьяры сквозит неуверенность в собственных силах и откровенность в демонстрации своей сексуальности. После третьей волны ласк, таксист стал прерывисто, но регулярно посматривать в зеркало заднего вида, желая насладиться картиной. Ким это смущало, но она не могла остановиться.

Что она делает? Зачем везет эту юную девушку к себе в дом, где окажется перед ней обнаженно-беззащитной? Эти вопросы роем кружились в голове Ким в ту минуту, пока она пыталась проникнуть под откровенное красное платье. Ее руки скользнули в тот самый вырез на ноге, который притягивал к себе и мужские, и женские взгляды. Кьяра слегка вздрогнула, но при этом, постаралась не показать собственной боязни.

-Ты уверена в своем решении? – Ким остановилась, и повернула к себе голову подруги. Она прикоснулась к ее нежным щекам, к подбородку и почувствовала, как Кьяра начинает дрожать еще больше. Вот только дрожь эта была далеко не испуганного котенка, а обольстительной львицы, которая изнемогая от переполняющей ее похоти, уже давно приняла решение. Отступать теперь уже было поздно, и Ким с уверенностью продолжила свои ласки.

Кьяре шел двадцать первый год, но в вопросах секса она казалась куда более опытной обольстительницей. Эта юная художница явно не была девственницей, но Ким могла поспорить, что женщин у Кьяры раньше не было. Ее ласки предназначались мужчине, а действовать нежнее она не умела. Кьяра не знала, где следует дотрагиваться, а какие участки тела нужно проигнорировать. Для Ким это также стало сюрпризом, ведь все ее прежние женщины были куда более опытными.

-Просто слушай свое собственное тело, и ласкай меня так же, как ласкала бы себя, - произнесла Ким, и после этих слов художница стала действовать куда более уверенно.

Когда такси остановилось около дома девушки, они с Кьярой поспешили в квартиру, едва не забыв про деньги для таксиста. Он, кажется, и сам забыл про все на свете, наблюдая за любовными играми двух женщин на своем заднем сидении.

Стараясь сдерживать свои порывы, Ким замедлила поцелуи, которые возобновились лишь около входной двери в ее жилище. Повсюду были разбросаны вещи, и девушка явно была не готова к приему гостей. Кьяру же это, казалось, совершенно не волнует. Более того, скорее всего таким она и представляла жилище лесбиянки, дом существа с другой планеты.

-Извини за беспорядок, но я ожидала, что сегодняшняя ночь пройдет куда более серо, и думала, что уж точно буду коротать ее в одиночестве, - Ким выглядела виноватой, но Кьяра в ответ лишь улыбнулась и смачно поцеловала подругу прямо в губы. Было в этом поцелуе что-то настолько невинно нежное, будто девушки собирались готовиться к уроку французского языка, а не приступать к сексуальным ласкам.

-Я много общаюсь с творческими людьми, и у них дома всегда такой беспорядок. Быть может, ты тоже творческая личность, - Кьяра не могла остановиться, поэтому ее слова звучали невнятно, а губы покрывали поцелуями руки и шею хозяйки дома.

Ким помогла подруге снять ее платье и аккуратно положила его на стул, стоящий около кровати. В комнате девушки всегда было мало мебели, минимализм восхищал ее до глубины души. Кровать, пару стульев, письменный стол, пожалуй, это все, что было в комнате.

Она много раз начинала ремонт, клеила обои или красила стены, но все время не завершала этот трудоемкий процесс. Как только работа подходила к концу, Ким отказывалась от прежней идеи, и начинала ремонт заново. Ее радовал именно сам процесс перевоплощения квартиры, восхищал дизайн. Поскольку на регулярный ремонт не хватало времени, Ким оставила стены белыми, и теперь в трудные минуты поглядывала на них в поисках вдохновения. Иногда белая краска на стенах отвечала ей взаимностью, рождая умиротворенные, восхищающие глубиной образы.

В коридоре на коврике спали Эскимо и Доллар. Мустанг же, как истинный любимец своей хозяйки расположился рядом с кроватью. На ложе Ким он никогда не поднимался, будто считал себя не достойным этого.

Оказывается, Кьяра все это время была без бюстгальтера, и сейчас на ней остались лишь маленькие черные трусики и чулки со стрелками. Осторожно помогая избавиться подруге от остатков одежды, Ким целовала ее везде, где только касалась. После поцелуя в клитор, она почувствовала, как Кьяра отшатнулась.

-Тебе неприятно? – приподнявшись с колен, спросила девушка. Она все еще была одета в свои клетчатые брюки и безразмерную рубашку. Такой стиль Ким выбрала еще в подростковом возрасте,   когда постепенно начала осознавать собственную сексуальную ориентацию.

-Мне непривычно, – это были первые слова, которые Ким услышала от Кьяры после их первого поцелуя. Девушка выглядела слегка испуганной, но нагота скрашивала все прочие недостатки в поведении. Она была словно ангел, спустившийся с небес в дом Ким и озаривший все вокруг светом. Гладко выбритая зона бикини вновь привлекла внимание Ким и вызвала у нее бурное желание. Она прикоснулась рукой к клитору Кьяры, которая в этот раз осталась на месте. Мерные и плавные движения помогли возбудить юную художницу, которая теперь буквально таяла от прикосновений новой знакомой.

-Ты просто расслабься и не бойся. Я не сделаю тебе больно, – Ким уложила подругу на кровать, и, склонившись над ней, посмотрела Кьяре прямо в глаза. Было в этих очаровательных зеленых глазах что-то такое, что могло свести с ума и довести до исступления каждого. Продолжая мерные поглаживания, Ким впервые вошла в подругу своим указательным пальчиком, а Кьяра издала свой первый сладострастный стон.

Мерно продолжая свои движения, Ким ласкала поцелуями шею и грудь подруги. Чуть позже она опустится на колени, чтобы свершить их первый интимный поцелуй.

Такая скованная и неопытная Кьяра уже не будет сопротивляться. Получив свой первый, невероятный по силе оргазм от женского кунилингуса, она поспешит снять с Ким всю одежду, чтобы теперь начать ласкать ее. Ночь, переполненная чарующим сексом и сладострастными объятиями, медленно перейдет в утро. И когда первые лучи неувядающего солнца коснутся тел девушек, они, наконец, сумеют заснуть.

***

После столь насыщенной ночи Ким долго не могла прийти в себя. Она вспоминала совместные ласки, размышляла обо всем, что сделала, и сказала в те минуты. Практически сразу после первого секса, девушки решили перекусить прямо в постели обнаженными, разговаривая обо всем на свете. Кьяра с приличной скоростью поглощала овощное рагу, которое Ким приготовила пару дней назад. Ее кулинарные способности всегда вызывали восхищение у девушек, выступая дополнительным и очень приятным стимулом к продолжению отношений.

-Не опасаешься потолстеть? - спросила Ким, наблюдая за тем, как художница с удовольствием накладывает себе новую порцию.

-Если ты обещаешь меня всегда так вкусно кормить, я обещаю не комплексовать из-за лишнего веса.

Художница казалась по-настоящему счастливой, она улыбалась и навевала на Ким приятные воспоминания. Многих девочек в детстве готовить учила мама, но к Ким это мастерство пришло само. Поскольку она росла с дедушкой, он стал главным ценителем ее кулинарных талантов. Иногда Ким могла готовить для него целый день, забывая про уроки и домашние задания. Вне зависимости от того, нравится ему блюдо или нет, дедушка всегда довольно причмокивал и просил добавки. С возрастом ее жизнь изменилась, но приятные воспоминания из детства стали стимулом к развитию кулинарных навыков.

Кьяра молчала, а Ким рассказывала ей о своей жизни, о своей работе и прошлых отношениях. Девушка будто впитывала всю полученную информацию, не пытаясь вставить даже слова. Скорее наоборот, она получала удовольствие от погружения в этот странный и незнакомый ей мир. Все, начиная от ночного света звезд и заканчивая чувствами и эмоциями, по мнению Кьяры, для Ким было абсолютно другим. Получив заряд совершенно новых ощущений от секса, художница хотела познать новую знакомую до конца, без остатка вобрав в себя ее привычки и вкусы.

Ким же, не стесняясь, описывала свою работу, а Кьяра смеялась как ребенок, будто никогда не видела порнографии. Ей и правда сложно было представить, каково это, а, главное, зачем это делается.

-И что же ты собираешься работать там всю жизнь? А после наступления пенсионного возраста будешь озвучивать фильмы для тех, кому за 70? – игриво спросила Кьяра, поглаживая новую знакомую по бедру. Ей нравилось прикасаться к этой белоснежной коже, чувствовать ее безукоризненность под своими пальцами и стараться поймать ладонями ее совершенство.

-Я так далеко никогда не планирую. Я ведь и сегодня не планировала совращать невинную художницу, – самой Ким вопрос пришелся не по вкусу. Уж больно часто она лукавила по данному поводу знакомым и родным, а сама представляла собственное будущее. Как в детстве все люди представляют свою семью, детей и возлюбленного, не видя их лиц, так и Ким размышляла о собственном будущем, а оно было в тумане. Покрытое белоснежной пеленой, оно оставалось для Ким все таким же далеким, несмотря на то, что с каждым годом, девушка неумолимо приближалась к собственному будущему

Быть может, и стены в ее жизни были такими белоснежными лишь потому, что будущего для себя Ким не видела. В мечтах она занималась дизайном, преображала чужие дома, а в реальности работала в мире порнографии и была далека от какого бы то ни было искусства. Угнетающие мысли попытались соблазнить Ким своим отчаянием, но сегодняшняя ночь была слишком хороша для грусти.

-Я не такая невинная, как ты думаешь, – обиженно парировала Кьяра, которая убрала руку с плеча подруги и даже слегка отвернулась от нее.

-Я не сказала, что это плохо. Невинных легче учить, – Ким вновь развернула Кьяру к себе, удерживая обе ее руки своими, и начала целовать девушку. Поцелуи продолжались до тех пор, пока Кьяра не начала возбужденно постанывать, а их игры на кровати не возобновились с новой силой.

Прокручивая все это в голове, Ким понимала безрассудность собственного поступка, его неправильность и неверность. После разрыва отношений с Шанель, Ким старалась не приближать никого к собственному сердцу. Теперь же, эта сумасшедшая, наполненная страстью ночь, не давала ей ни минуты покоя. Полностью погрузившись пальцами в лоно этой девушки, Ким, кажется, оставила там часть своей души.

-Когда-нибудь ты мне расскажешь о своем будущем? – тяжело дыша, спросила Кьяра. Пару минут назад она получила сильнейший оргазм в ее жизни, и сейчас, никак не могла отдышаться.

-Когда я пойму, каким вижу свое будущее, ты будешь первой, кому я о нем сообщу.

-В твоем доме есть краски? – внезапно Кьяра встала со своего места, и теперь сидела обнаженная прямо напротив Ким. Волосы покрывали ее плечи и груди, а кончики едва-едва касались сосков. Розовато-алые соски вновь притянули взгляд Ким, и она на миг замедлила с ответом. Проследив взгляд подруги, Кьяра словно недотрога прикрыла собственную наготу руками.

-Есть только разноцветные мелки. У одной из моих бывших подружек был ребенок, и он обожал рисовать на асфальте этими мелками.

-Это, конечно, не лучший вариант, но неси.

Ким на миг исчезла из комнаты, и вернулась с мелками и небольшими листом бумаги. Кьяра тут же взяла материалы для работы, и принялась что-то судорожно создавать на холсте.   Когда же Ким попыталась взглянуть на рисунок, художница грубо оттолкнула ее от себя.

-Никогда не смотри на не законченную работу художника! Это все равно, что достать младенца из утробы матери раньше времени для того чтобы посмотреть, какой он, и не дождаться рождения истинного шедевра!

-Не думала, что тебя это так заденет, – обиженно ответила Ким, но Кьяру абсолютно не тронули эмоции, вложенные в слова подруги.

Они находились рядом несколько часов, но впервые Ким почувствовала себя неуютно. Когда Кьяра бралась за работу, она преображалась, и это одновременно было прекрасно, и ужасно, ведь художница могла легко напугать любого, кто находился рядом. Она была сосредоточена, ее взгляд скользил по холсту, а пальцы шевелились так быстро, что за их движениями сложно было уследить. К тому же, в Кьяре за работой чувствовалось такое высокомерие, что у наивного и неопытного человека легко могла голова пойти кругом от возмущения. Кьяра знала, что хорошо делает свое дело и не стеснялась это демонстрировать.

Ким решила не отвлекать подругу, поэтому начала играть с Долларом, который запрыгнул на кровать. Душа этой собаки была такой открытой и нежной, что Ким на секунду забыла про легкое разногласие с художницей.

-Я всегда ненавидела, когда мое творчество ограничивали. Однажды к нам в дом пришли знакомые отца, партнеры по бизнесу. Они знали о моих навыках в рисовании, и вот, один из них решил добыть портрет своего сынишки. Он протянул мне фото, а папа на ушко шепнул, что я должна постараться, и связи с этим человеком важны для него! Этот тип требовал, чтобы я изобразила его ребенка точь-в-точь как на фотографии. Я это сделала, но лишь за тем исключением, что пририсовала к голове мальчика обнаженное женское тело с пышными формами. Это была моя месть за ограничение творческого пространства!

Сидя за своим рабочим столом, Ким пыталась сосредоточиться.

Ким закрыла глаза, и перед ней будто снова встала картина того, как Кьяра судорожно водит мелками по листу бумаги. В этот момент она была истинным совершенством, неподражаемым произведением искусства, рожденным в пороке, но одновременно и монстром во плоти, готовым накинуться на любого, кто взглянет на незаконченный холст.

Ким отчетливо понимала, что не способна работать, а ее мысли полностью затуманены художницей. Именно поэтому она быстро собрала собственные вещи, и выдвинулась домой. Встречая по дороге коллег, Ким старалась не уделять разговорам с ними должного внимания.

-А каким ты видишь свое будущее? – спросила Ким, глядя на руки Кьяры. Они зачаровывали ее своей магией движений. Как будто пальцы девушки, подчиняясь никому неслышной музыке, танцевали, а она не имела права их контролировать.

-Один раз в юношестве я увидела сон, в котором лежала на поле обнаженная рядом с другим человеком. Я не видела лица этого человека, но чувствовала, что рядом с ним я нахожусь под надежным покровительством. Звезды освещали наши тела, создавая единый с природой пейзаж, а я будто прорастала травой и корнями, становясь частью окружающего мира. Проснувшись в то утро, я решила, что обязательно должна отыскать этого человека, и что только с ним мое будущее будет счастливым. Но это, конечно, все глупые юношеские мечты, – Кьяра на миг закрыла глаза и засмеялась, будто действительно сейчас находилась на том поле и была очень счастлива.

Когда Кьяра смеялась, на ее лице появлялись озорные ямочки. При отсутствии освещения в квартире, когда в комнату проникал лишь лунный свет, казалось, что художница похожа на маленького чертенка. Было в ее внешности что-то от знойной итальянки, утонченной француженки и самого подлого демона, заманивающего в ад своей красотой. Конечно, Кьяра знала о том, как она прекрасна, поэтому не стеснялась восхищенных взглядов Ким и купалась в них.

-Жаль, что над нами нет звездного неба, – слегка дрожащим голосом произнесла Ким. Она не хотела затрагивать тему их дальнейших отношений. Быть может, им предназначена всего одна ночь, но зато какая. Такие моменты навсегда остаются с человеком, помогая ему в минуты отчаяния справиться с самыми серьезными кризисами. И все же, предательская нотка надежды на новую встречу, скользнула в их разговоре.

Кьяра оторвала взгляд от картины и внимательно посмотрела на Ким, да так, что владелице квартиры стало неуютно. Кьяра будто видела ее насквозь, и сейчас, впервые за все время знакомства, в глазах художницы скользнула какая-то сакральная мудрость, явное ощущение превосходства. Кьяра быть может сомневалась в этом раньше, но сейчас четко для себя уяснила, что Ким подпала под влияние ее колдовской привлекательности.

-Если ты захочешь, я нарисую над нами звездное небо, – с серьезным выражением лица произнесла девушка. Она не шутила, и на ее губах не было и тени улыбки. Ким слегка приблизилась и поцеловала ей живот. Легкие касания нежных губ доставили Кьяре удовольствие, и она отложила мелки. Произошло что-то магическое, позволяющее художнику на время отвлечься от своих творений и полностью погрузиться с пучину вдохновляющих страстей.

Ким и сейчас чувствовала их горячие поцелуи на своих губах. Слегка соленая кожа Кьяры была как будто самым приятным, что она пробовала на вкус. Ким осторожно вела свой автомобиль по безлюдным улицам города,   и всеми силами пыталась выбросить ненужные мысли из головы. С утра они стеснялись посмотреть друг ругу в глаза, такое тоже бывает. Ким предложила подвести Кьяру, но та отказалась. Она смущенно вышла за дверь, забрав с собой все тепло, что было в квартире, и рисунок, который так и не смогла закончить ночью.

Несмотря на это, Ким будто пыталась найти следы девушки на улицах города, и быть может, из-за их отсутствия, все вокруг казалось таким серым и пустынным. Последнее яркое пятно ее жизни появилось также внезапно, как и исчезло, оставив после себя лишь пару мелков и приятный запах на простынях.

Сейчас девушка мечтала лишь скрыться с головою в этом запахе и спать днями напролет, пока Кьяра не придет к ней хотя бы во сне. Именно поэтому Ким так спешила домой, и за пару секунд преодолела несколько лестничных проемов.

У самой ее квартиры, прямо на полу сидела молодая девушка. Она усиленно разрисовывала собственные руки, будто наносила важные родовые символы собственного племени. Завидев Ким, Кьяра широко улыбнулась и привстала. На ней сегодня были джинсы сумасшедшего цвета, будто вмещавшие в себя всю палитру мира. Снизу они были голубыми, а после постепенно переходили в зеленые, желтые и оранжевые. Сверху на девушке была синяя рубашка с закатанными до локтей рукавами. Волосы она распустила, и сегодня они как-то по-особенному завивались, закрывая ей половину лица. Сегодня это был совершенно иной, чистый и светлый человек, а не роковая красотка из бара.   Вместе с тем, самой Ким этот человек был роднее и ближе всего, даже собственных собак.

-Я решила, что ты должна увидеть законченную картину, ведь она посвящена тебе. – Кьяра протянула листок бумаги, который был разрисован разноцветными мелками. Сверху оттенки были чуть более грубыми, агрессивными, а к низу переходили в нежно-голубые и светло-оранжевые. Для самой Ким это были лишь мазки, нанесенные с невероятным вкусом и четким знанием дела. Увидев недопонимание в глазах подруги, Кьяра решила пояснить собственный шедевр.

-Наша ночь вдохновила меня на слияние всего необыкновенного, на слияние нас двоих и сочетание рассвета и заката. Вечер одного дня встретился с утром другого в нашей постели, и это было прекрасно.

Ким продолжала молчать. Это действительно было прекрасно. На картине будто была она сама, переполненная эмоциями и светлыми чувствами. По резким и неосторожным начертаниям будто проходила канва их вчерашнего диалога.

-По краям, - продолжала неуемная Кьяра,- я оставила белый контур в знак восхищения твоей кожей. Я весь день думала о ней и о тебе.

Теперь уже Кьяра проявляла инициативу, подойдя чуть ближе, она обняла подругу. Ким в этот миг обрела противоречивый и странный смысл жизни, которого ей раньше не хватало.

От Кьяры приятно пахло миндалем и кофейной сладостью. Волосы художницы попадали Ким в глаза и в рот, но она даже не думала о том, чтобы прервать объятие.   Разрисованные руки художницы обвили ее шею, и Ким осторожно дотронулась до спины Кьяры, позже опустив ладони на уровень бедер. Художница была выше своей новой подруги даже без каблуков, в классических кедах Convers. Насколько же удивительно эта девушка меняла стиль! От властной красотки до обаятельной девушки из соседнего двора с налетом панка! Ким посетила мысль о том, что ни одна из этих личин не является истинным отражением характера Кьяры, но она постаралась отогнать эту идею, чтобы не портить момент.

Когда объятия закончились, Ким оглядела свой наряд. На ней были простые синие джинсы и немного мятая серая майка с короткими рукавами. На майке была многозначная надпись «Я выживу», поэтому образ смотрелся немного агрессивно.

-Ты не хочешь выпить со мной кофе? – наконец вымолвила она, и посмотрела на художницу, которая продолжала обнимать ее за талию. Без каблуков Кьяра была чуть выше ростом, чем сама Ким, и сейчас ее макушка как раз касалась губ девушки. После того, как художница кивнула в ответ, Ким открыла дверь и впустила ее. Впустила не только в свою квартиру, но и в собственное сердце, где для той уже было заготовлено место.

Глава 6.  

Королева призрачных снов

Июнь 2009.

Ким проснулась на полу собственной кухни и не помнила, как именно здесь оказалась. Вчера, после того, как все подозрения по поводу измены Кьяры были подтверждены, у хозяйки квартиры случилась настоящая истерика. Она каталась по полу, била кулаками о стены и мебель, но при этом не решалась выставить Жавера за дверь, будто опасаясь, что художницу это разозлит.

Юный творец подчинил все в этом доме, и даже собаки стали любить ее почти так же сильно, как и саму Ким. Первое недоверие домашних питомцев сменилось резкой лаской и нежностью. Да и сердце самой Ким давно растаяло. За эти месяцы, проведенные вместе, она пережила столько падений, взлетов и открытий, что существовать по-иному уже никогда бы не стала.

Ежедневно наблюдая за Кьярой, Ким будто смотрела разные фильмы, но с одной и той же актрисой в главной роли. Театр одного актера никому не надоедал, и они обе жили прямо на подмостках, сосуществуя вместе и изредка занимаясь любовью.

Казалось, что Ким и не нужны были прежние физические ласки. Ее гораздо больше интересовало то, как изменялось творчество Кьяры под воздействием их совместного существования.

Вчера во время ссоры художница приняла привычную для себя позицию непреклонного божества, не готового идти на уступки. Она стоически выносила всхлипывания Ким до тех пор, пока не закончила картину. Более того, ее мазки из-за страданий партнерши и усердного позирования Жавера, становились только лучше. Музыка наполняла комнату, но всхлипы Ким все равно были также звучны и слышны. На миг, даже Жавер стал отвлекаться от своих обязанностей.

Когда же работа была закончена, Кьяра отошла от мольберта и двинулась на кухню. Ни слова не сказав Жаверу и Ким, художница все такая же обнаженная и чувственная исчезла. В комнате повисло неловкое молчание, и лишь притихшие всхлипы Ким нарушали равноденствие помещения.

Вскоре Кьяра вернулась со стаканом в руке и таблетками, зажатыми в ладони.

-Прими это, и тебе станет легче, – девушка нагнулась к Ким, которая отвернула от художницы свое лицо, то ли стесняясь ее наготы, то ли переживая из-за собственной непривлекательности. Кьяра же, в свою очередь, села рядом, поджав ноги. Из-за специфической позы, на ее животе образовались небольшие складки, и по ним стекали мерные капельки пота. Видимо девушка сильно утомилась, создавая картину в столь не благодушной атмосфере.

-За что ты так со мной? – сквозь слезы проговорила Ким, но художница будто и не поняла ее вопроса. Их взгляды, наконец, встретились, и обеих переполнили свои, совершенно необыкновенные чувства. Для Ким это было ощущение нескончаемой боли, которой нет края, а для Кьяры это было лишь недопонимание, смешанное с творческими посылами.   Такие яркие эмоции, такие необыкновенные страдальческие взгляды! Как тут не проснуться вдохновению? Однако Кьяра сдержала себя и не отправилась к мольберту молча, как она обычно это делала.

- Я ничего не обещала тебе, я не клялась в верности и не обязывалась ждать тебя с работы в переднике с ужином. Мне нужен воздух, мне нужно вдохновение. Не загоняй меня в чертовы рамки, ведь мое творчество – это дань тебе! – прошептала Кьяра на ухо Ким. Их волосы смешались, и перед тем, как снова отклониться, художница вдохнула запах подруги. От нее веяло потом, усталостью и отчаянием. Бешеная и страшная смесь для любого творческого человека. Ким подняла заплаканные глаза и взяла стакан воды, предложенный ранее Кьярой. Художница также протянула ей пилюли, которые Ким безрассудно приняла. Вскоре ее голова прояснилась, все вокруг заиграло новыми красками, а далее лишь кухонный пол и тяжелое утреннее пробуждение.

Такого жуткого похмелья Ким не испытывала никогда в жизни. Даже во времена своей бурной молодости, когда девушка только начинала познавать собственную сексуальную ориентацию, она не впадала в такие крайние формы опьянения. Что это был за препарат и каковы его последствия – вопросы, которые, как ни странно, волновали Ким меньше всего. Сейчас ей хотелось узнать лишь одно – где Кьяра, и находится ли в ее доме Жавер, совсем недавно осквернивший гетеросексуальной связью обитель Ким.

Хозяйка дома припомнила, что вчера в полупьяном бреду встала ночью с кровати, где рядом спали обнаженные Кьяра и Жавер. Девушка была полностью одета и, слегка пошатываясь, дошла до кухни. Там Ким взяла самый большой нож, что был в ее доме, размышляя над тем, кого ей стоит убить. Сама Ким в глубине души понимала, что убийство Жавера не принесет ей никакого облегчения. Кьяра не чувствует к нему хоть какой-то симпатии и скорее всего рассматривает молодого мужчину лишь как объект своих извращенных игр. С другой стороны, она не могла нанести хоть какой-то вред Кьяре, ощущая, как ее любовь постепенно переходит в катастрофическую зависимость. Изнемогая от приступов ревности и бессилия, Ким рухнула на пол, причем с такой силой, что находящиеся в соседней комнате люди должны были проснуться, но они продолжали нежиться в постели.

На столе девушка заметила начатую бутылку виски Red Label и потянулась за ней. Когда-то давно дедушка Ким взял с нее обещание, что девушка никогда не будет пить в одиночестве. По словам дедушки, распитие алкоголя в одиночестве — верный способ стать зависимым. Ким внимательно осмотрела бутылку и поставила ее обратно. Нарушать обещание, данное дедушке, хозяйка дома не могла, тем более ей сейчас хватало и любовной зависимости. Через минуту после того, как бутылка была поставлена на место, Ким уже отключилась и продолжила спать на кухне до самого утра.

Утром девушка сделала два неутешительных вывода: 1) Кьяра угостила ее явно наркотическим средством; 2) следовательно, подруга страдает от зависимости, о которой раньше Ким даже не подозревала. Странные творческие наклонности еще можно было стерпеть, но наркомания — проблема совершенно иного масштаба. Девушка встала с того места, где провела сегодняшнюю ночь и почувствовала ноющую боль во всем теле. Сон на твердой поверхности давал о себе знать, но Ким это волновало мало. Гораздо больше ее терзал вопрос о том, присутствует ли мужчина в ее доме?

Жавера в комнате не оказалось, а Кьяра сидела на полу, обернутая в белую простыню и пила кофе. Ее волосы немного слиплись от грязи, краски и пота, да и сама девушка выглядела не лучше собственной прически. Она видимо совсем недавно проснулась, и сидя на полу лишь смотрела в окно, единственный источник света в комнате. Кроме кроны деревьев и кусочка неба Кьяра ничего не могла увидеть, но этого ей было вполне достаточно. Рот девушки был приоткрыт, будто она удивлялась и поражалась всему, что происходило снаружи. Хозяйка дома понимала, что Кьяра была на кухне, чтобы навести себе кофе, и картина спящей на полу подруги ее ничуть не удивила. Художница даже не предприняла попыток поднять любимого человека и уложить обратно на кровать. Гораздо больше ее интересовал вид из окна. В этом была вся Кьяра: даже интересы самых близких людей она ставила на второе место, а на вершине пьедестала всегда было творчество.

Ким села рядом с ней, и, не произнеся ни слова, девушки созерцали утренний пейзаж. Между ними сейчас воцарилось то самое единение, которое присутствовало полгода назад. Тогда отношения казались единым сладострастным порывом, а чувства не остывали, а наоборот становились все жарче и жарче. Рано или поздно это пламя должно было их опалить.

-Удивительно, как давно мы не разговаривали, а ведь живем вместе, – наконец вымолвила Кьяра. Она слегка повернула голову и посмотрела на подругу. Под углом в три четверти ее лицо было просто удивительным, одновременно острым, провокационным и привлекательным.   Солнечные лучи дополнительно отшлифовали эту красоту, и, несмотря на мешки под глазами, Кьяра выглядела просто чудесно.

Даже со скомканными волосами лицо художницы выглядело так, будто она сама его нарисовала. Не верилось, что природа может создать столь прекрасную женщину. Ким встряхнула головой, пытаясь отогнать от себя романтические мысли. Она была обижена и несколько раз за прошедшие сутки думала, что их отношения закончены. Но вот после вчерашнего беса перед ней опять появилась любимая женщина.

-Мы и сейчас не общаемся, и я все еще в шоке от произошедшего вчера.

-Для того чтобы разговаривать, необязательно произносить слова. Я чувствую, как твоя душа стремится ко мне, и это самое прекрасное, что может ощутить человек на планете. Единение с другим существом, которое хочет быть твоим, несмотря ни на что.

-Ты должна все мне рассказать. Должна открыть правду на то, что творится в твоей душе, и почему тебя потянуло на гетеросексуальные связи, – Ким повернула к себе лицо подруги и внимательно посмотрела ей в глаза. Черничные зрачки Кьяры на миг сузились, будто в душе девушка сильно разозлилась, но позже и эти эмоции исчезли с ее лица. Такую Кьяру Ким ненавидела всей душой, ведь в ней будто отсутствовали любые эмоции и желания. Кажется, сейчас в ней не было абсолютно ничего кроме нескончаемого желания убежать и скрыться от собственных опрометчивых поступков. И все же Кьяре стоило немного смягчить взгляд, и вот уже Ким готова отдать ей свою душу, понимая, что всецело и бесконечно любит подругу.

-Я не храню верность, не исповедую религий и не воспринимаю критики. Я творческий человек, и в моем сердце живет лишь искусство. Но ты, Ким, ты стала частью меня, единым целым с моими картинами, и поэтому я не могу уйти, я не могу сорваться как раньше! – Кьяра обернулась с головой в простыню, в которую была укутана и заплакала. Кажется, Ким впервые за долгие месяцы видела, как подруга плачет. До этого, слезы Кьяры можно было увидеть лишь однажды, когда из-за порыва ветра, прилетевшего через открытое окно, был уничтожен один из красивейших набросков художницы за всю их недолгую совместную жизнь. Тогда Кьяра выла и рыдала как раненый зверь, потерявший потомство в жестокой схватке с браконьерами.

Ким было больно видеть страдания любимого человека. Она силилась сдержать эмоции, но не устояла. Уже через несколько секунд Ким поглаживала художницу по руке и ненавидела себя за то, что пошла на мировую после вчерашнего разгрома ее чувств.

-Я хочу быть с тобой несмотря ни на что, и пока твое сердце живет мною, я буду рядом, – Ким попыталась приподнять подругу с пола, но та сопротивлялась. Лишь через пару минут, когда рыдания с головой накрыли Кьяру, и ей стало трудно дышать, девушка приподнялась на локте и обняла хозяйку квартиры за шею.

За окном сменялась погода, а полуденное солнце уже начинало вступать в права. Так могли пройти и столетия, промелькнув одним незаметным мигом для двух влюбленных сердец, которые перешагнули очередной порог своих отношений.

-Если я покажу тебе другой мир, ты не будешь против? – вытирая слезы белой тканью, спросила Кьяра. По ее лицу Ким видела, что девушка приемлет лишь один ответ, и будто доверяет подруге самую сокровенную часть своего бытия.

-Каким будет этот мир? – вымолвила Ким неспешно, опасаясь, что ее уступки в пользу изменщицы навсегда преобразят ее собственный внутренний мир. Однако, поглощенная серовато-коричневыми зрачками подруги, Ким уже приняла свое решение. В душе она уже отдала и жизнь, и время в руки красавицы, которая еще изредка всхлипывала, но уже прекрасно осознавала свою власть.

-Он будет очаровательно порочным, – прошептала Кьяра прямо на ушко подруге и замерла. Глядя друг другу в глаза, они продолжили сидеть прямо на полу до скончания века. Когда же их собственный век закончился, художница повела Ким навстречу совершенно новым впечатлениям и эмоциям.

***

Темно-каштановые волосы развевались в танце, а лица Кьяры за ними и вовсе не было видно. Она будто бы вся погрузилась в атмосферу происходящего вокруг безумия и изменилась до неузнаваемости. За время совместного проживания, Ким и Кьяра практически не выбирались куда-то вместе, предпочитая проводить вечера дома.

Рано или поздно семейный уклад жизни должен был наскучить Кьяре, и теперь Ким решила везде следовать за ней, чтобы вовремя останавливать подругу в процессе безудержного веселья.

О чем она думала? Возможно, надеялась, что если будет сопровождать подругу повсюду, она превратится в ласковую кошечку, а не в развратную львицу. Наблюдая за Кьярой в танце, Ким в глубине души понимала, что не сможет удержать подругу рядом с собой надолго, но их связь была настолько глубока, что и оставить попытки девушка просто не могла.

Сегодня Кьяра привела подругу в странный клуб, который имел говорящее название «Гоморра». Люди здесь занимались любовью у всех на виду: на танцполе или около мягких зон. Более того, некоторые располагались прямо на полу, не обращая внимания на происходящее вокруг. Ким подозревала, что Кьяра здесь бывала уже ни раз, а когда она увидела за барной стойкой Жавера, ее подозрения оправдались.

Кьяра не позволяла себе многого, и лишь иногда случайно натыкалась на объятия тех, кто был вокруг. Казалось, что и обстановка здешнего заведения девушку нисколько не смущала, а вот Ким чувствовала себя как минимум неловко.

Больше ее смущало то, что занимающиеся рядом сексом лесбийские парочки возбуждали ее. В какую-то минуту, Ким даже стала подумывать о том, чтобы присоединиться к взаимным ласкам, но вовремя отогнала от себя эту мысль.

Кстати, были здесь не только лесбиянки, но и натуралы, которые всячески пытались присоединиться к оргиям. Подобное Ким видела раньше только в порнографических фильмах, и ее ошарашенный взгляд сразу выдавал первичность посещения этого места.

«И что бы обо мне подумал дедушка, узнай он, что я лесбиянка, работающая в порноиндустрии, посещающая подобные места», - подумала Ким, но само это утверждение было настолько уничижительным и маргинальным, что девушка отогнала негативные мысли от себя. О подобном дедушкам и родителям не рассказывают.

-Мне бы хотелось поговорить с тобой! – закричал Жавер прямо в ухо Ким, которая сидела к нему спиной. Девушка на миг вздрогнула, но из-за громкой музыки не расслышала его слов.

Ким никогда не нравились такие шумные заведения, поскольку в них окончательно терялась прелесть человеческого общения. Она не любила и тихие, пафосные места отдыха, которые предпочитала Шанель. Везде девушка чувствовала себя не комфортно, и только дома обретала некое подобие спокойствия, на которое только может рассчитывать одинокий и потерянный человек.

-Мне не о чем с тобой разговаривать, – Ким не удостоила Жавера даже взглядом, даже поворотом головы. Он был как раз из тех мужчин, которые вызывали в девушке омерзение. Все остальные носители XY хромосом были для Ким пустым местом, будто слой пыли, который лежал вокруг, и на который никто не обращал внимания. Но этот мужчина, внезапно составивший ей конкуренцию, вызывал у девушки резко негативную реакцию. Она мечтала о том, что когда-нибудь сумеет отомстить Жаверу, но Ким была слишком добра и порядочна для мести, поэтому ей оставалось лишь рассчитывать на то, что измена не повторится.

-Я хотел извиниться за свое поведение. Я знал, что у Кьяры есть подруга, но ты же понимаешь, ей невозможно противостоять.

Ким еще раз взглянула на любовницу в толпе. Та извивалась в диком танце, а облегающее черное платье с блестками и глубоким декольте идеально подчеркивало ее фигуру. Ким вспомнила ту Кьяру, с которой познакомилась на выставке, припомнила свое первое впечатление о ее картинах, их первый секс, первые ссоры. За несколько месяцев Ким успела увидеть множество ликов художницы, и каждый из них был по-своему прекрасен, но этот ее облик девушка поистине ненавидела. Когда Кьяра была настолько притягательна и сексуальна, ей действительно невозможно было противостоять. Наблюдая за ее танцем, Ким казалось, что перед ней извивается лишь столб красивой звездной пыли, который скоро ускользнет, не оставив и следа от своего былого великолепия.

-Я понимаю, что ты вряд ли сумеешь меня простить, но, когда сталкиваешься с кем-то по-настоящему талантливым, к его гениальности хочется прикоснуться, около нее хочется греться. Это пламя будет гореть вечно, и с каждым годом будет крепнуть. А наши с тобой огоньки совсем скоро погаснут, и может лишь в ее творчестве и найдется отражение меня, – Жавер задумчиво посмотрел вдаль. Казалось, что он тоже наблюдает за Кьярой, но он смотрел будто сквозь нее.

Ким хотела что-то сказать мужчине, но ее отвлекла Кьяра. Слегка вспотевшая и очень возбужденная, художница подошла к Ким с незнакомой девушкой. Рыжеволосая незнакомка сразу же насторожила Ким, ведь она выглядела просто великолепно. Густые рыжие кудри спускались ниже плеч, а изумрудные глаза, казалось, пронзают девушку насквозь. Такие женщины обычно добиваются успеха по жизни с легкостью, но лишь за счет чужих поражений и неудач. И уж конечно такие женщины, за исключением, пожалуй, Шанель, обходят Ким стороной. Они слишком красивы и изящны, чтобы размениваться на кого-то, кто так неприметен. Ким сегодня выглядела так же, как и всегда. На ней были слегка укороченные джинсы темно-синего цвета, черная майка с надписью «Мне никого не жаль» и серые кеды. Если бы ей понадобилось, в таком наряде Ким легко могла бы слиться с толпой, и эта мысль почему-то ее странно воодушевляла.

-Ким, это моя подруга Джессика, она работает натурщицей, как и Жавер, но сейчас подрабатывает стриптизершей в этом клубе. Джес, это та самая девушка, про которую я так много рассказывала, – Кьяра слегка приобняла подругу, от чего Ким почувствовала себя еще более неуверенной. Джессика оглядела Ким с ног до головы, будто оценивая ее потенциал. После она удовлетворенно кивнула, приветливо улыбнулась и отошла в сторону.

На Джессике было невероятно короткое платье, настолько вызывающее, что это даже отталкивало. Ким захотелось спрятать глаза, поскольку один взгляд на такую обнаженную красоту можно было считать изменой, а это было не в ее принципах.

-Не понимаю, что происходит. Зачем ты познакомила меня с ней? – возмущенно вскрикнула Ким, которую уже переполняла ревность. Ей бывало тяжело делить подругу с творчеством, не говоря уже о том, чтобы разделять ее с другими людьми.

-Послушай, ты пообещала мне, что будешь терпимее относиться к моему творчеству, а я уверила, что в моем сердце никого не будет кроме тебя. Так вот, Ким, я хочу попробовать секс с еще одной девушкой, причем в твоем присутствии, – Кьяра говорила нежно, целуя и обнимая подругу. Однако ее ласки не оказали должного эффекта, ведь Ким была в шоке от предложения.

-Ты хочешь заняться любовью втроем? С ума сошла?! – Ким на миг возмутилась, но Кьяра прижала ее к себе. После непродолжительного молчания, девушка начала странно всхлипывать и глубоко дышать. Она не плакала, но производила на Ким угнетающее воздействие.

-Я не хочу иметь от тебя тайн. Я хочу, чтобы ты оставалась Королевой моих призрачных снов, но для этого мне нужно где-то еще черпать вдохновение, – сегодня Кьяра накрасила губы ярко-красной помадой, что придавало ей не лоска, а некую степень вульгарности. В глазах Кьяры мелькали странные огоньки, да и сама она не могла сосредоточиться. Ким знала, что это означает лишь одно: подруга под кайфом. Ее выражение  глаз всегда так менялось, когда в кровь попадала хотя бы легкая доза наркотика.

-Даже думать забудь, я против!- Ким говорила настолько уверенно, что Кьяра была сильно удивлена ее отказом. Обычно подруга быстро сдавалась, когда на нее давили, но видимо художница перешла какую-то серьезную грань дозволенного. Кьяра серьезно задумалась и поэтому замолчала на пару минут. Она не привыкла к тому, чтобы ей говорили нет, скорее наоборот, ее желания обычно быстро исполнялись. Художница привыкла, что слабые личности потакают ее желаниям, а, значит, и Ким должна смириться с неизбежностью секса втроем.

-Послушай, я сделаю это с тобой или без тебя. Просто если я решусь на это одна, то могу попасть не в самую лучшую компанию.

Ким живо представила, как Кьяра соглашается на секс втроем с незнакомыми дамочками, которые могут сделать с ней все что угодно. Мысль об издевательствах над возлюбленной заставила ее скривиться в лице, и вскоре взгляд Ким смягчился. Кьяра почувствовала, что лед тронулся, поэтому слегка приобняла подругу, и, наконец, Ким ответила ей взаимным объятием.

-Я не смогу расслабиться и почувствовать себя комфортно. Прости, но я просто не готова к этому, - своими словами Ким предприняла последнюю попытку выстоять, но не сумела.

Кьяра взглядом подозвала к себе Джессику, которая нежно, но властно обняла обеих, а после достала из кармана небольшой пакетик с белым порошком. Ким недоверчиво посмотрела на обеих, но поняла, что не может сопротивляться. Сама мысль о сексе втроем ее одновременно и пугала, и завораживала. Наркотик поможет им втроем достигнуть верха наслаждения и забыть про боль и разочарования мирской жизни.

Ким все еще сомневалась, но Джессика нежно поцеловала ее в шею, доводя одним прикосновением до высшей степени возбуждения. Эта девушка явно знала свое дело, и теперь к поцелуям присоединилась и Кьяра. Они ласкали Ким до тех пор, пока та окончательно не сдалась, отдавая свое тело на растерзание страсти.

Глава 7.

Прерванные корни.

Год 2008. Ноябрь.

Отношение к личному стилю у Кьяры было примерно таким же, как и у любого творческого человека. Она не любила засиживаться в одном образе надолго, создавая все более невероятную прическу, все более непревзойденный макияж. В деле окрашивания волос, девушка достигла мастерства еще в пятнадцать лет. Сейчас же, после начала отношений с Ким, Кьяру интересовали скромные, естественные образы, которые максимально сочетались с ее внутренним духом.

Пока они каждый день проводили вместе, утопая в сексе, романтике и бесконечных разговорах. Кьяра много рассказывала о своем творчестве, узнавала про то, что видела или слышала подруга. Ее неосведомленность или наоборот просвещенность в тех или иных вопросах, вызывали у Кьяры восторг. Она все чаще походила на ребенка, который улыбается каждому прохожему просто потому, что он действительно счастлив.

Вот только Ким видела в своей жизни совсем немногое. После того, как ее дедушка умер, Ким пришлось самостоятельно вставать на ноги, поэтому девушка попробовала себя в разных сферах деятельности. Одно время она работала официанткой в небольшом французском ресторанчике. Сюда она попала случайно, по рекомендации одной подруги нетрадиционной ориентации. Место было элитным, меню дорогостоящим, поэтому официантки зачастую получали отличные чаевые.

Именно здесь Ким встретила своего будущего работодателя Жерара, часто приходившего в ресторан не ради изысканных блюд, а ради нежного и томного голоса официантки. У Ким всегда был приятный тембр, она от природы говорила с придыханием, и поэтому любая фраза получалась сексуальной.

-Как ты изображаешь подобную интонацию каждого слова? - однажды удивленно спросил Жерар и поставил Ким в тупик.

-Я ничего не изображаю, а говорю так же, как и в обычной жизни. Так вам принести счет?

На этом их разговор был закончен, и Жерар пропал на несколько недель. Позже выяснилось, что он проходил обследования, желая выяснить причину своих продолжительных проблем с потенцией. В тот вечер, когда Жерар все-таки появился, он принес небольшую кипу документов, оказавшихся трудовым договором о найме нового сотрудника.

-Я хотел бы нанять вас для работы в порноиндустрии, - подобное предложение могло отпугнуть любую девушку, но Ким оно заинтересовало.

Она уже давно страдала от скуки и обыденности своей работы, и даже приличные чаевые не приносили ей удовлетворения. Выслушав предложение Жерар, девушка согласилась на авантюрную вакансию. Пожалуй, это была одна из немногих авантюр всей ее жизни.

Оказывается, Жерар был знаменитым режиссером в своей области, который не просто снимал порнографию, но рассматривал эту сферу деятельности как своеобразное искусство. Он давно мечтал придать своим картинам некой романтики и новизны, но при этом не потерять страсть происходящего на экране. Именно поэтому он хотел поручить Ким озвучивать нескольких женских персонажей в своих предстоящих лентах. Девушка должна была говорить с придыханием, издавать эротические стоны, возбуждая публику.

-Разве так кто-то делает? - недоуменно спросила Ким. Сама она редко смотрела порнографию, и воспринимала подобные фильмы лишь как источник самоудовлетворения.

-Из моих знакомых никто ничего подобного не снимает, поэтому я рассчитываю приятно удивить публику.

Ким не хотела работать официанткой всю жизнь, пусть и за приличную плату, а вакансия Жерара казалась ей по каким-то немыслимым причинам привлекательной. К тому же, и сам этот мужчина небольшого роста с лысеющей головой внушал ей доверие. Именно поэтому девушка быстро согласилась на вакансию.

Взявшись за озвучивание несколько фильмов, Ким вскоре стала постоянным членом коллектива Жерара. Их фильмы с необычной озвучкой, где женщины говорили сексуально даже во время диалогов, выдерживая нужную интонацию, пришлись по вкусу зрителям. Наблюдая за поведением героинь и слушая сексуальный голос Ким, любители порнографии возбуждались раньше времени и приходили в полный восторг от увиденного.

-Хочешь сказать, что подобная авантюра ничуть тебя не испугала? - спросила Кьяра, не веря своим ушам. В ее понимании, Ким была скромной, а порой и чрезмерно замкнутой девушкой, и сопоставить ее облик и характер с работой в порнографии было довольно сложно.

-Мне показалась, что такая работа отдаленно напоминает творчество, а искусство в любых его воплощениях волновало меня неподдельно. Ты ведь тоже много рассказываешь о своем творчестве, о создании таких картин, которые никак не укладываются в мое понимание нормальности, но практически не упоминаешь о семье, – однажды проронила Ким во время их очередных задушевных разговоров. В это время Кьяра рисовала прямо на спине подруги. Ее невероятно вдохновляла кожа Ким на спине, такая гладкая и ровная, как полотно без единого нюанса, без единой родинки.

-Мне нечего рассказывать о своей семье. Мой отец занимается бизнесом, а мать целыми днями сидит дома, пытаясь сделать из меня идеальную дочь. Когда-то давно, еще до моего незапланированного рождения, мама была беременна и перенесла выкидыш на поздних сроках. Это стало тяжелым ударом как для семьи, так и для ее психического состояния. Иногда она рассказывала, что отец сильно пил, думал, что наследника у них так и не появится. Вот шутка, мой отец всю жизнь зарабатывал деньги, а оставить их было некому. И вот, долгожданная вторая беременность, а вместо мальчика рождаюсь я, да еще и с преднамеренно злобным и вздорным характером. Однако как только я сделала свой первый вдох, родители решили возложить на себя миссию идеальных спутников гениального чада. Именно поэтому мама всегда старалась сделать из меня идеальную дочь, но не преуспевала в этом. Помнится, однажды она даже сказала мне, что в ее дочери живет демон, который никогда не угомонится, – Кьяра на миг отвела глаза от своего полотна и улыбнулась. – Как ни странно, сама эта мысль о демоне мне понравилась, и после этого, мать иногда так и называла меня во время ссор. Думаю, если бы не тот выкидыш, я бы так и не появилась на свет. В жизни моей матери слишком мало свободного времени даже на одного ребенка.

На спине у Ким вырисовывалась какая-то абстрактная картина. Иногда Кьяра просто водила кистью по спине девушки, а после фотографировала полученный результат на старый полароид подруги. На  следующий день, Ким могла вернуться с работы и обнаружить на мольберте картину, созданную по вчерашним наброскам на ее спине. У фотографии и картины могли быть совершенно разные концепции и идеи, но все же что-то их объединяло. Будто перед Ким были две сестры, абсолютно разные, но с одинаковым набором ДНК.

Постепенно квартира Ким наполнялась вещами Кьяры, ее набросками, картинами и фотографиями. Девушка понимала, что художница вытесняла из ее жизни все, включая работу, немногочисленных приятелей и даже редкие походы в кино. Кьяра привыкла занимать все пространство в сердцах окружающих, а Ким ни капли не сопротивлялась этому процессу.

-Ты тоже ничего не рассказываешь о своей семье, – практически шепотом произнесла Кьяра, она будто боялась спугнуть вдохновение. Ким попыталась приподняться на локте, чтобы видеть глаза собеседницы, но та возмущенно прикрикнула, опасаясь, что ее очередное произведение исчезнет из-за любого неаккуратного движения.

-Я начала жить самостоятельно в 16 лет. С самого детства я имела смутное представление о своих родителях, а главным человеком всей моей жизни был дедушка. Моя мать часто выпивала, и меня воспитывал он. Дедушка был старомодным, всегда переживал по поводу того, что я начну гулять с мальчиками. Иногда он сидел у окна часами, ожидая, пока я вернусь домой. Когда я возвращалась, от него всегда приятно пахло кофе и виски. Дедушка мог иногда выпить стаканчик виски со льдом, но не позволял себе большего, чтобы не подавать мне дурной пример, – эти воспоминания осветили изнутри лицо Ким, сделав ее незабываемо красивой. Девушку нельзя было назвать красивой или очаровательной в реальной жизни, но в ней был внутренний свет. При рождении он имеется в каждом из нас, но с каждым годом постепенно угасает, и к сознательному возрасту полностью теряется в потоке амбиций и никому не нужных свершений. Ким свой внутренний свет тоже практически растеряла, но иногда он пробивался через пучину душевного недопонимания, и в эти секунды девушка была неподражаемо прекрасной.

-От чего умер твой дедушка? – Кьяра была как никогда серьезной, понимая, что Ким открывает перед ней ту сторону своей жизни, которая ранее никому не была доступна. За несколько недель они стали удивительно близки, распознав друг в друге родственные души.

-Инфаркт…Он всегда много переживал за мою мать, за меня, за всех, не жалея себя самого. Я в тот день поздно вернулась домой, и сразу же ушла в свою комнату. Дедушка сидел в своем любимом кресле, и мне показалось, что он улыбнулся. Через пару часов, когда я вышла, чтобы перекусить, он уже не дышал, - в глазах Ким стояли слезы, девушка едва сдерживала свои эмоции. - Всю оставшуюся жизнь я думала, что если бы вышла, поговорила с ним, улыбнулась ему в ответ, он остался бы жив.

Ким больше не могла сдерживаться, и слезы хлынули рекой у нее из глаз. Казалось, девушке было стыдно за подобную слабость, ведь она давно свыклась с мыслью о смерти дедушки. И все же, воскрешая в памяти собственное безразличие, Ким корила и обвиняла себя.

-Ты ни в чем не виновата, - Кьяра попыталась утешить подругу, но выходило у нее это плохо. Самой Кьяре не пришлось переживать подобных потерь, и поэтому чувства подруги были ей не знакомы. На миг художница поймала себя на мысли, что скорбь Ким вдохновляет ее, и тут же испытала неподдельный стыд.

-Я все понимаю, но когда он умер, у меня оставалось два варианта: либо переехать к матери и жить с ее регулярно сменяющимися партнерами, либо бросить все и рвануть в другой город. Я забрала средства, которые скопил дедушка, понимая, что мать все равно потратит их на алкоголь, и уехала. Пожалуй, он был единственным мужчиной на планете, которого я смогла полюбить.

-Я всегда думала, что девушки становятся лесбиянками после изнасилований, после серьезных жизненных кризисов и неприятностей.

Ким впервые за несколько минут их задушевных разговоров искренно засмеялась. В этой реплике Кьяры было что-то ребяческое, детское, но такое обаятельное, полностью в ее стиле. Если бы когда-то в газете Ким вычитала бы эту фразу, она с легкостью угадала авторство Кьяры. Ее слезы сменились искренней улыбкой, и Ким почувствовала, как у нее защемило сердце. Почему-то в тот миг ей показалось, что все их отношения будут бесконечным ухабистым движением от счастья к печали и ненависти. Понимая, что грустные мысли заняли ее чересчур интенсивно, Ким решила сменить тему разговора.

-Почему ты стала художницей? – спросила Ким, серьезно взглянув на партнершу. Хозяйку квартиры этот вопрос волновал давно, и все творческое восхищало ее неумолимо. Кьяра закончила рисовать и тщательно обдумывала что-то, молча смотря в одну точку.

-Меня никто не спрашивал, талант всегда был во мне. Я с ним родилась, он был частичкой меня, позволяя развиваться не как все.

-Вот и с нетрадиционной ориентацией так. Я не испытывала симпатии к мальчикам, не стремилась ходить на свидания или срывать поцелуи в автомобиле очередного бойфренда. Я как и все хотела любви, и вот однажды, в небольшом клубе для людей с нетрадиционной сексуальной ориентацией, я ее получила, доверив творческому человеку свое сердце.

Наверное, это был первый случай в их отношениях, когда Ким сказала что-то отдаленно напоминающее признание в любви. Кьяра не была богата на ласки и даже в сексе порой вела себя агрессивно. Ким же, сносила все повадки подруги, понимая, что та, наконец, согрела ее одинокое сердце.

Художница была немного шокирована словами, произнесенными партнершей, но уже через пару секунд шок сменился на радость. Искренние поцелуи нежности сменились страстными возгласами, и вот уже девушки, в очередной раз, познавали собственную сексуальность в кровати.

Как только любовные утехи, небывало нежные и искренние, закончились, Кьяра не стала медлить в передаче своих мыслей.

Она встала с кровати и замерла посреди комнаты так, чтобы Ким видела полностью все ее обнаженное тело. Волосы были сбиты в единую копну, а по всему телу застыли капельки пота, которые делали Кьяру только краше. В отличие от Ким, у Кьяры было много родинок по всему телу, кое-где даже встречались веснушки, которых художница безумно стеснялась. Ким же была в полном восторге от тела подруги, от ее наливных грудей, от слегка полноватых бедер и плоского животика. Ким никогда не испытывала страсти к худышкам, и поэтому наличие форм у Кьяры ее дополнительно возбуждало.

Кьяра приподняла одну ногу и положила ее так, чтобы ступня упиралась в колено другой конечности. Руки девушка сложила вместе около груди, и казалось, что она медитирует. Когда спишь с творческим человеком, привыкаешь ко всему, ведь иногда после страстного кунилингуса, Кьяра сразу бежала к мольберту, даже не приняв душ.

-Я бы хотела попросить тебя кое о чем, – наконец произнесла Кьяра, нарушив установленную в комнате тишину.

-Хочешь, чтобы я помедитировала с тобой? – шутливо ответила Ким, но по взгляду художницы поняла, что речь пойдет о серьезной просьбе. Ким даже на миг напряглась, переживая, что их отношениям грозит раскат грома. Так называемые «серьезные разговоры» всегда очень пугали Ким, ведь зачастую они не несли ничего хорошего.

-Я бы хотела познакомить тебя с родителями.

На миг Ким даже не поверила в то, что услышала. Она тоже поднялась с кровати и подошла к подруге. Знакомство с родителями? Так далеко не заходили ни одни отношения Ким, несмотря на их продолжительность и серьезность. В какой-то мере она желала развития их любви на подобном, более серьезном и взрослом уровне, но сам этот шаг навстречу к неизведанным тропам отношений, пугал девушку.

-Ты действительно этого хочешь? – Ким ждала ответа, но вместе этого Кьяра вернулась в нормальное положение и крепко обняла партнершу. Так они застыли на несколько минут, понимая, что их любовь вышла на совершенно новый уровень, где увеличивается степень доверия и все реже прощаются ошибки.

***

Дом, в котором выросла Кьяра, поражал своей напускной роскошью. Все дома богатых людей можно разделить на две группы: в первую стоит отнести действительно богатые убранства, которые выглядят подчеркнуто стильно, элегантно и дорого. Ко второй группе можно отнести такие произведения дизайна, в котором разнообразные безделицы из антикварного магазина глупо складируются вместе без всякой цели и умысла. Конечно, дом родителей Кьяры выглядел богато, но чувствовалось, что у них абсолютно нет вкуса и стиля в оформлении дизайна. Откуда у Ким были такие познания в декорировании помещений? Все дело в том, что девушка просматривала удивительное количество порнографии. Действие таких фильмов часто разворачивается в шикарных спальнях и помещениях, отделанных антикварными вещицами.

Ким думала лишь о том, как в таком месте, наполненном безвкусной роскошью и напускным пафосом, могла вырасти ее талантливая художница. Вполне вероятно, Кьяра и не чувствовала непорядка в дизайне, привыкнув к такому положению вещей с самого детства.

Ким же здесь было немного некомфортно. С юных лет, она любила проглядывать журналы по дизайну интерьеров. У дедушки не было финансовой возможности дать ей подобающее образование, а иногда и на сами журналы средства не находились. Тогда Ким предпочитала отправляться в книжный магазин и подолгу изучать пособия по дизайну. Об этой ее тайной слабости никто не знал, даже Кьяра о ней не догадывалась. Одно время Ким очень настойчиво просила Шанель сделать ремонт в ее квартире. Однажды девушка даже согласилась, но пригласила профессионала, не доверив Ким столь сложную работу. Для всех она была лишь замкнутой девушкой с сексуальным голосом и с полным отсутствием иных талантов.

-Тебе хорошо, ты можешь озвучивать порно хоть до старости, а мне приходится на диетах сидеть и подумывать о смене карьеры, - как-то произнесла Шанель во время примерки очередного образа.

Ким не ответила ей, кажется, даже бровью не повела, но сама мысль о том, что девушка будет еще много лет работать в тесной комнатушке, занимаясь просмотром порно, внушала ей и страх, и ужас.

-Что ты сказала родителям по поводу меня? – Спросила Ким, когда они выходили из ее Hyundai. На фоне этого замка машина и вовсе смотрелась нелепо. Однако внешняя помпезная оболочка дома была, к сожалению, полным отражением его внутреннего убранства.

Родители Кьяры проживали в шикарном коттедже за городом, куда пришлось ехать около часа от скромной квартиры Ким на другом конце города. Девушка никогда ранее не бывала в подобных шикарных домах, но сама эта перспектива ее скорее пугала, чем воодушевляла.

-Я лишь сказала, что ты моя близкая подруга, а об остальном они узнают на ужине.

Такой ответ партнерши мало впечатлил Ким. Она прекрасно знала, что Кьяра способна на необдуманные поступки и действия. Она вполне может показать родителям глубину своих лесбийских познаний только для того, чтобы позлить их.

Сегодня Ким была не похожа сама на себя. Ее волосы опускались чуть ниже ушей, а тело было облачено в черное, классическое платье. Это был, пожалуй, самый женственный наряд в гардеробе Ким, и надевала она его очень редко. В последний раз девушка надевала платье на похороны своего дедушки и поэтому искренне ненавидела наряд. Более того, Ким надела туфли лодочки на небольшом каблучке, которые подчеркнули ее женственность, которая, кажется, давно ушла в спячку.

Как ни странно, Кьяре такой облик не понравился. Она сказала, что Ким скрывает свое истинное лицо ради ее родителей, которые подобных жертв недостойны. Девушка действительно попыталась скрыть себя, поскольку рассматривала этот ужин, как чуть ли не самое страшное испытание в своей жизни. Далеко не каждый день признанная художница, являющаяся по совместительству твоей подругой-лесбиянкой, ведет тебя знакомиться со своими весьма обеспеченными родителями. И все же, Ким решилась именно на использование этого наряда, чтобы произвести впечатление на родителей своей девушки.

Выходя из машины, Ким почувствовала, что совершенно не владеет своим телом: ноги подкашивались, а саму ее немного подташнивало от волнения. Кьяра же выглядела абсолютно спокойно и даже безучастно, будто каждый день признавалась родителям в нетрадиционной ориентации и знакомила их со своей пассией. На миг плеча девушки коснулась легковесная мысль о том, что подруга не собирается делать отягощающих признаний, и Ким вздохнула с облегчением. Возможно, родителям Кьяры и необязательно знать о ее сексуальных повадках, но имея представление о характере подруги, Ким прекрасно понимала, что под давлением Кьяра просто не сможет промолчать.

Кьяра как всегда была восхитительна. Сегодня она предстала в образе роковой красавицы, также выбрав черное платье с разрезом до колена на левой ноге. Это платье обволакивало тело девушки, будто защищая ее от любых невзгод и людских взглядов. Откровенное декольте лишь подчеркивало красоту Кьяры, расставляя все нужные акценты. Одно Ким могла сказать наверняка – она бы в таком платье на знакомство с родителями не отправилась бы точно. Быть может, провокаторский внешний вид был ответом на те ограничения, которые родители Кьяры регулярно вводили в ее жизнь с самого детства.

Дверь девушкам открыла мать Кьяры в строгом бежевом костюме, который полностью скрывал ее еще не увядшую красоту. Волосы женщины были пепельно-белого цвета, уложенные просто, но со вкусом. Пожалуй, она одна с цветущей женской красотой, не соответствовала той безвкусице, что творилась в доме. Мать и дочь посмотрели друг на друга с неким отчуждением, поняв, что выбранные ими образы абсолютно не сочетаются друг с другом. Быть может, мать Кьяры хотела видеть в дочери ту аристократическую красоту и сдержанность, что присутствовала в ней самой. Однако в художнице отражался лишь ее неуемный бунтарский дух и вздорный характер.

-Мы вас уже давно поджидаем. Кьяра, ты как всегда опаздываешь, – мать поспешила обнять Кьяру, а той оставалось лишь ответить на порыв нежности. По лицу художницы было понятно, что такие проявления чувств в их семье не в чести. После Кьяра представила матери свою подругу, а та, приветливо улыбаясь, проводила их в гостиную, где на большом красном кресле восседал отец семейства.

Он был словно арабский шейх на возвышении собственных финансовых возможностей и опытов прожитых лет. Седовласый мужчина был одет в строгий костюм странного коричневого цвета и лакированные туфли с отливом синего, которые абсолютно не сочетались с общим внешним видом. Мужчина выглядел не слишком приветливо, и казалось, мысленно вопрошал, с какой стати его оторвали от важных дел? В ту самую минуту, когда Ким увидела отца Кьяры, она поняла, почему девушка так экстравагантно оделась и так нелестно отзывалась о своем отеческом доме. Дело было именно в этом мужчине. Мать, как показалось Ким, вообще была ни при чем, а основные дрязги разворачивались между отцом и дочерью. Казалось, назначение этой женщины в доме состояло лишь в том, чтобы разнимать дочь и мужа и медленно попивать виски. Кстати, сразу же зайдя в комнату, женщина поспешила налить себе стакан чистого виски, не угостив никого из присутствующих. Казалось, что это был некий обряд, который следует соблюдать при встрече Кьяры с отцом.

Вечное противостояние отцов и детей здесь приобретало совершенно иной окрас, ведь речь шла о борьбе финансиста, бизнесмена и творческой личности. Такие люди редко находят общий язык, и обычно с трудом могут переносить друг друга на званых вечерах и банкетах. Кьяре и ее отцу пришлось прожить под одной крышей много лет в кругу недопонимания и ограниченности собственных взглядов. Это, впоследствии, и наложило свой отпечаток на их манеру общения.

-Заставлять себя ждать – не лучшая черта для любого взрослого человека, – казалось, что они играли в шахматы на выживание, и первым ход сделал отец. Он так же обнял Кьяру, как и мать, но ее реакция была отстраненной. Быть может, в этой странной, богатой семье были свои традиции приема гостей, которые подразумевали театральное представление под названием «счастливая ячейка общества».

-Ты же знаешь, что у творческого человека своя Вселенная. По часам своей Вселенной я пришла как раз вовремя, даже немного пораньше, чтобы успеть застать вас врасплох, – если это и была шахматная партия умов, то Кьяра явно давно научилась играть. Ее парирование было более остроумным и колким, поэтому отец решил ненадолго отступить.

Все это время, пока на глазах Ким разворачивалась мелкая, но зрелищная семейная драма, облаченная в несколько слоев приличий, девушка молчала. Она разглядывала дом, причудливые арочные двери, обои в мелкий цветок, которые явно были дорогими, но совершенно не вписывались в дизайн интерьера.

Через пару десятков минут вся семья и Ким вместе с ними приступила к ужину. Блюда были явно не домашнего приготовления, уж больно шикарно и подчеркнуто изысканно они выглядели. Накрытый по всем правилам стол, прекрасное убранство дома и те люди, что окружали Ким, заставили девушку на миг почувствовать себя неловко. Такие званые обеды она видела только в кино, поэтому ощущала себя лишней на этом празднике жизни. В тот момент, когда легкий порыв отчаяния начал грозить серьезной бурей, Кьяра, будто предчувствуя волнение подруги, взяла ее за руку. Этот романтичный порыв никто не заметил, но для Ким он стал возможностью перевести дыхание и взять себя в руки.

-Ты сейчас что-то пишешь? – спросил отец Кьяры, имени которого Ким так и не запомнила. Более того, девушке казалось, что как только она покинет дом, даже их лица сумеют стереться из памяти.

-Я всегда что-то пишу. Папа, это не работа в банке, где всегда можно взять отпуск и отдохнуть. Мое творчество не дает мне покоя, и если я слишком медлю в его воплощении, оно начинает съедать меня изнутри, – Кьяра чувствовала, что манерность ее разговора претит отцу, но он всячески сдерживает неприязнь. Скорее всего, этот мужчина произошел из простой, бедной семьи. Именно поэтому, несмотря на свой статус, он все еще с трудом привыкал к интеллектуальным, бессмысленным разговорам и сложным оборотам речи.

-Кто бы мог предположить, что у нас вырастет такая красавица и умница! – восторженно отозвалась мать Кьяры, но и ее слова звучали уж слишком наигранно и неискренно. Казалось, что женщине нужно было сказать именно это по сценарию своей жизни, но гордости за дочь она явно не ощущала.

После такого краткого разговора, в комнате надолго воцарилось молчание. Именно из-за неловких пауз и бесконечного поиска общих тем для разговора Ким и не любила такие встречи. Ей гораздо комфортнее было в обществе своих собак, от которых не нужно ждать подвоха, и которые вряд ли поставят тебя в провокационную ситуацию.

Мать Кьяры сделала еще один глоток виски и поймала на себе укоризненный взгляд супруга. Поняв все без слов, женщина отодвинула бокал. Беседа явно застопорилась, и чтобы продолжить разговор, требовалась новая кровь.

-Милочка, я забыла ваше имя, - легкомысленно произнесла хозяйка дома, но в одном этом слове было все ее отношение к гостье. Пренебрежительный тон показал Ким, что здесь ей совсем не рады. От этого девушка еще сильнее покраснела и опустила глаза.

-Ее зовут Ким, мама, - ответила Кьяра и сильнее сжала руку подруги. То ли художница хотела заявить о своей поддержке, то ли ее смущала скромность Ким, но девушка поспешила поднять глаза и улыбнуться.

-Ну что ж, Ким, а вы давно знаете мою дочь, и как вы познакомились?

-Я посетила одну из выставок Кьяры. Честно говоря, с первого взгляда я не поняла, насколько талантливый и интересный человек передо мной. Я даже забраковала творчество Кьяры, но после, познакомившись с ней поближе, до меня, наконец, дошло, что я общаюсь как минимум с личностью, а как максимум с гением своего поколения.

Подобного резюме было достаточно, чтобы родители девушки прониклись симпатией к Ким. Вне зависимости от отношений, установленных в семье, родители всегда гордятся своим чадом в присутствии незнакомцев. Кажется, и Кьяра была приятно удивлена такой лестной оценкой, поэтому снова взяла подругу за руку, но на этот раз, жест заметили все.

Отец художницы чуть внимательнее посмотрел на Ким и свою дочь и, кажется, именно в этот момент понял все, что от него даже не пытались скрыть. Мужчина изменился в лице, а в глазах у него пробежала чуть заметная тень. Он был явно недоволен тем, что творилось вокруг, но открыв рот, мужчина не смог произнести ни звука. Тогда он попытался еще раз, и только после этого смог обличить собственные мысли в слова.

-А не подскажите ли мне дорогая, в каких отношениях вы состоите с моей дочерью? – вопрос хозяина дома бил точно в цель. Кажется, что и мать Кьяры, наконец, проснулась и взглянула на подругу своей дочери немного по-другому. Сама же Ким молчала до тех пор, пока Кьяра не встала с места и не подняла ее. Как только девушки поднялись, они страстно поцеловались на глазах у родителей Кьяры, которые не могли даже звука издать, чтобы хоть как-то среагировать на происходящее.

После этого Кьяра села на свое место и продолжила поедать мясо под сливочным соусом. Ким тоже опустилась, но чуть позднее, будто ее шок влиял на некую заторможенность действий. Родители продолжали молчать и внимательно вглядываться в лица девушек. Пересекаться с ними взглядами Ким не могла, и поэтому она смотрела вниз, на собственные ладони, расположенные на ее коленях.

-И давно вы в отношениях? – не унимаясь, поинтересовался отец Кьяры. Теперь тень в глазах отца была весьма заметной. Он без конца водил вилкой туда-сюда по пустой тарелке, будто перемешивая оставшийся на блюде после мяса жир. Из-за этого скрежета у Ким перемешивались мысли, она чувствовала себя дурно, а ноги становились ватными.

-Видимо, достаточно для того, чтобы приводить своих любовниц в дом к родителям! - парировала мать,   даже не стараясь свыкнуться с мыслью о совершенно новом статусе дочери. Кажется, произошедшее только что возмущало ее даже больше, чем отца семейства. – Я поверить не могу, что ты привела ее сюда. Одно дело, когда ты водила в дом мужчин, но это переходит всякие границы!

Женщина встала со своего места и удалилась из комнаты.   Подобное поведение, определенно, разъярило Кьяру, которая и без того пребывала не в лучшем расположении духа. Именно поэтому, шепча себе под нос ругательства, девушка вскочила со стула и буквально побежала вслед за матерью, оставив подругу наедине с отцом.

-Вы же должны понимать, что с вашей помощью Кьяра лишь пытается отомстить нам, – отец художницы начал говорить практически сразу, как только его дочь удалилась из комнаты. Его доброжелательный тон вселил в душу Ким надежду, что все еще не так плохо, хотя сама она прекрасно понимала, что этот момент жизни в будущем ей захочется забыть. – Мы были не самыми лучшими родителям для юного гения, и поэтому сейчас она всячески старается отомстить нам за ошибки молодости. Кьяра взрослый человек и может спать с кем угодно, но настанет момент, когда она вышвырнет вас за дверь своей жизни.

Ким молчала, и в столовой установилась абсолютная тишина. Лишь из соседней комнаты Кьяра настойчиво кричала на мать.

-Как ты смеешь так разговаривать с моим любимым человеком?! Иди обратно и извинись перед ней.

-Я не буду извиняться перед этой лесбиянкой, мне не за что просить прощения!- мать Кьяры отвечала спокойнее, ее слова были едва различимы.

-Боже мой, мама, ты же современный человек, а говоришь как гомофоб!

Ким понимала, что ее молчание лишь ухудшает положение. Собравшись с силами и мыслями, девушка решила взять слово и постоять за себя.

-За пару месяцев я узнала ее достаточно хорошо, чтобы понять Кьяру. Быть может, она и совершала дурные поступки, но в сердце этой девушки живет тепло и свет, – Ким попыталась защититься от этих нападок, но понимала, что перед авторитетным мнением отца Кьяры она выглядит как обнаженная девственница, не желающая смириться с фактом очернения собственной репутации.

-Поверьте мне, я повидал многих ее мужчин, но вы ее первая женщина, и быть может, поэтому Кьяра еще не показывала свое истинное лицо, – отец девушки нагнулся чуть ближе, будто хотел сообщить какую-то секретную информацию, – моя дочь имеет внутреннюю червоточину, смердящую, порочную черту, которая уничтожает в ней даже творца. Рано или поздно она проявит себя с этой стороны, и, поверьте, справиться с этой бурей вы не сможете.

Взгляд мужчины был таким искренним, а слова настолько проникновенными, что Ким даже начала убеждаться в его правоте, но именно в этот момент в комнату вернулась Кьяра. Она была уже абсолютно спокойной и полностью сдержанной, будто и не выходила ради выяснения отношений с собственной матерью.

-Мы уходим. Ким, поднимайся, нам нужно ехать!

Девушка была не сдержанна, а ее повышенный тон лишь свидетельствовал о буре, царившей внутри. Волосы Кьяры были растрепаны, а глаза пылали яростью. Ким понимала, что спор ни к чему хорошему не приведет, да и ей самой не слишком хотелось здесь находиться. На миг Ким даже почувствовала себя скромным подростком, не готовым определиться с собственной сексуальной ориентацией, но испытывающим давление со стороны сверстников. Эти люди давили на нее, стараясь заставить стыдиться себя, стыдиться того, кем она была по жизни.

-За последние два года ты не бываешь в нашем доме дольше двух часов, – с небывалой горечью сказал отец художницы, и в этот миг Ким, наконец, поняла, насколько сильно он любит дочь.

Кьяру же, подобный комментарий ни капли не тронул. Она лишь взмахнула волосами и зашагала к выходу.

-Папа, я недавно написала картину, и, думаю, она будет идеально смотреться в твоем кабинете, -  произнесла Кьяра у самого порога комнаты. Она стояла к отцу спиной, будто даже зрительный контакт с этим человеком был для нее невыносим.

-И как же называется твоя картина?

-«Прерванные корни», - ответила девушка, задержав дыхание. Казалось, что она вот-вот расплачется и из последних сил сдерживает свои эмоции. – Я обязательно пришлю ее тебе, папа.

С того дня Кьяра окончательно переехала к Ким, а тема отношений с родителями стала для нее запретной. Ким знала, что рано или поздно художница сможет рассказать ей о демонах, которые вытеснили сердце девушки из родительского дома. И все же, слова отца Кьяры с каждым днем все больше и больше волновали Ким.

Глава 8.

Отречение

март 2010.

Все чаще в последние месяцы Ким пыталась сбежать из дома только ради одной цели: не видеть Кьяру, не чувствовать ее дыхание на соседней подушке, не ощущать присутствие всех тех людей, с которыми она спала недавно, и след которых остался на ее теле.

Кьяра, как и многие творческие люди была неразборчива в связях, использовала секс как оружие, влияющее на сознание окружающих. Постепенно измены с мужчинами сменились на связи с женщинами, а легкие наркотики на героин.

Сама Ким не могла объяснить, почему продолжает эти обреченные на провал отношения, убирая за подругой рвоту и грязные шприцы.

Ее мучения длились уже много месяцев, дни сменялись новыми сутками, а положение ухудшалось.

В глубине души Ким уже порвала все старые связи с Кьярой и погрузилась в себя.   Художница чувствовала это, но была слишком гордой, чтобы сказать прямо. Именно поэтому в ее творчестве все чаще стали прослеживаться депрессивные мотивы,   а палитры красок сменились на мрачные, унылые тона.

Быть может, расставание останавливало то, что Ким опасалась самоубийства подруги, которая была близка к полному краху своей личности. С родителями Кьяра прервала все контакты, а вот Ким иногда созванивалась с матерью художницы, которая была благодарна за любую информацию о дочери.

После их короткой первой встречи в богатом, но безвкусном доме, Ким заметила, что художница неизменно сбрасывает звонки от матери, игнорирует ее смс и тщательно избегает любых встреч. И вот однажды, когда телефон снова зазвонил, а подруга была под кайфом, трубку взяла Ким. Мать девушки была настолько взволнована из-за судьбы своего ребенка, что тут же забыла про прежние обиды.

В тот вечер они проговорили с Ким примерно 15 минут, и с тех пор женщина напрямую звонила на телефон любовницы своей дочери. Кажется, что и лесбийская связь между девушками родителей уже не смущала, ведь они не хотели терять последнюю нить со своим непослушным чадом.

Поскольку находиться рядом с Кьярой, которая порой бредила, крушила мебель и разносила весь дом, было невозможно, хозяйка квартиры сбегала иногда на долгие часы. И когда нужно было вновь уходить из квартиры, чтобы не видеть Кьяру в состоянии полного отрешения, Ким садилась в свою машину и отправлялась колесить по городу. Однажды поездка привела ее к дому Шанель, но в нерешительности постояв около подъезда, Ким отправилась назад к машине. Подобное повторилось еще несколько раз до тех пор, пока Ким не решилась постучать в дверь.

Шанель как всегда была приветлива и добра, их встреча вселила в душу Ким хоть какую-то надежду на светлое будущее. Вскоре встречи стали происходить регулярно, а после, разговоры сменились сексуальными утехами. Казалось, Ким сама не заметила, как нарушила свое непреложное правило по поводу измены и оказалась на краю новых отношений.

-Знаешь, я очень скучала по тебе все это время, – подобное признание Шанель во время очередной встречи буквально шокировало Ким. Она привыкла, что старая подруга относится к ней пренебрежительно и не стремится выстраивать полноценные отношения.

Иногда Шанель была так холодна, что, казалось, ненавидит партнершу. Порой же страсть захлестывала ее так, что девушка была готова заниматься сексом даже в общественных местах. Казалось, Шанель не воспринимает эти отношения всерьез, и поэтому играет с Ким, втаптывая ее чувства в небытие.   Это бич всех красивых женщин: они все время ищут идеального партнера, сменяя одного человека на другого, упуская действительно хорошие отношения, просто не желая бороться с существующими проблемами. Когда Ким и Шанель встречались, у них часто возникали ссоры из-за образа жизни последней. Тихой и домашней Ким было сложно мириться с порочностью и развязностью подруги. Однажды Шанель призналась Ким, что буквально одержима своей профессией порноактрисы и получает от происходящего на площадке невероятное удовольствие. С тех пор каждую ленту с участием подруги Ким начала воспринимать как личное оскорбление и измену.

-Почему же ты никак не проявляла свои чувства ко мне? – спросила Ким, даже не глядя в сторону старой знакомой. За окном давно стемнело, и Ким пришла к мысли, что лучше ей остаться ночевать здесь. Квартира Шанель девушке всегда нравилась, ведь здесь все было сделано с таким неподражаемым вкусом, а каждая деталь практически завораживала. И все же, в этом доме не было какого-то уюта, как и в самой Шанель не чувствовалась душевная теплота. Порноактрисе было всего 28 лет, но казалось, что за молодым телом скрывается иссохшая и бесчувственная душа.

-Ну, а как я могла себя проявить, если ты целыми днями говоришь о своей Кьяре. Каждый день ты рассказываешь мне, как тебе с ней тяжело и безрадостно. Тебе настолько плохо рядом с этой женщиной, что ты сбегаешь ко мне все чаще и чаще. Я не пойму только одного: почему же ты не выгонишь эту наркоманку к ее богатеньким родителям и не вернешь себе прежний уклад жизни?!

Этот вопрос себе ежедневно задавала и Ким. Когда ей звонили родители Кьяры, она уверенно лгала о том, что все нормально, и их дочь чувствует себя отлично. Возвращаясь домой после долгого отсутствия, Ким находила подругу одиноко лежавшей на диване в одной и той же позе. Кьяра лежала на боку, уперев взгляд во входную дверь, будто ожидала, что хоть кто-то ее откроет. И в этот самый момент, когда две одинокие души встречались, они обретали то самое единение, которое держало их вместе. И может быть, Ким опасалась, что Кьяра покончит с собой, когда у нее не останется возможности ждать подругу после долгого отсутствия. Но еще больше она боялась, что когда-нибудь вернется домой, а там никого не будет кроме ее собак. Снова жить одной в холодной квартире, не иметь возможности заботиться о ком-то близком – для Ким даже мысль об этом была невыносима.

-Я не хочу снова быть одинокой и чувствовать, что абсолютно всем на этой планете нет до меня дела, – ответила Ким и, наконец, взглянула на подругу. В ее глазах застыли слезы, которые было все труднее контролировать.   И когда одна из них все же скатилась по щеке, Шанель вытерла ее своей ладонью.

-С чего ты взяла, что я позволю тебе чувствовать себя одинокой? – улыбаясь, ответила девушка и страстно поцеловала Ким. В этот момент в сердце девушки зародилась новая надежда на счастливые отношения и совместное будущее.

Всю последующую ночь они рассуждали о своем будущем, общей квартире и спокойной старости. И пусть даже сама Ким не до конца верила в реальность всех этих слов, она покидала Шанель с четкой мыслью навсегда разорвать отношения с Кьярой.

***

Расставаться с пассией Ким приходилось всего один раз в жизни, и это было невероятно тяжело. После первых сексуальных экспериментов с девушками, Ким решила завести серьезные отношения, но была к ним не готова. Череда ссор и вереница измен постепенно становились частью их совместной жизни, и вскоре девушка просто не выдержала. Ким решила расстаться со своей подружкой, которая восприняла это невероятно болезненно.

Несколько раз она пыталась покончить с собой, а когда чувства поостыли, отказалась даже поговорить с Ким.

Память о том злосчастном случае разрыва отношений все еще была свежа, и поэтому Ким всегда до последнего боролась за свои чувства. Сейчас же у нее не оставалось моральных сил, чтобы и дальше терпеть поведение Кьяры.

Ким привыкла доверять близким людям свои эмоции, вот только было их немного. После смерти дедушки она предпочитала не подпускать к себе тех, кому не может довериться. Именно поэтому у Ким практически не было друзей, и даже некоторые любовницы не были в курсе знаменательных и важных событий в ее жизни. Иногда девушка искренно переживала из-за сложившегося у нее отношения к окружающему миру, но после встречи с Кьярой, страхи быть непонятной и покинутой остались в прошлом. Ким действительно открыла художнице всю свою душу, и быть может поэтому, она не спешила сжигать прежние мосты.

Проезжая улицы и дома, Ким вспоминала все самые светлые моменты в их отношениях. Они практически никогда не признавались друг другу в любви, несмотря на то, что жили вместе уже больше года. Однако главным признанием для самой Ким стало то, что Кьяра сделала ее частью своего творчества.

Действительно ли эти картины были так восхитительны или Ким просто накручивала себя, желая убедиться, что принимает участие в создании шедевра? В любом случае, благодаря этим картинам они стали единым целым, и ради такого слияния душ стоит терпеть множество страданий.

Когда-то давно Ким мнила, что сможет чего-то достичь по жизни, сможет стать дизайнером интерьеров, сможет привносить часть себя в этот мир. Легкий порыв ветра взъерошил девушке челку, но у нее не оставалось сил поправить волосы. Ким была слишком занята планированием будущего расставания.

Когда Кьяра сделала подругу частью своего творчества, она оказала Ким неоценимую услугу. Толика девушки осталась в памяти мира, в бессмертном творении, и для Ким это было важнее любых признаний.

Сейчас же Ким как никогда нуждалась в любви, в заботе и внимании. Она хотела полностью изменить свою жизнь, уйти с работы, быть может, даже переехать и, наконец, посвятить время той деятельности, которая ее так очаровывала и завораживала. Тянуть больше было невозможно, и Ким понимала, что помедли она еще немного, мысли о дизайне останутся лишь несбыточными мечтами. Однако все крупные перемены в ее жизни должны были начаться с сегодняшнего вечера, именно с этого расставания.

С каждой минутой вера в правильность принятого решения меркла в сердце девушки, и поэтому она мечтала как можно быстрее добраться до дома, неся мысль о необходимости расставания, как собственное бренное тело, на плаху.

Подойдя к двери, Ким прислушалась, но в квартире стояла полная тишина. Это значило одно: Кьяра спала, ведь работая или кайфуя от очередной дозы, художница просто не могла находиться в тишине. Звук пустоты и абсолютной тишины снедал ее изнутри, не оставляя и следа от прежнего человека.

Однако войдя в квартиру, Ким поняла, что ее подруга не спит. Кьяра лежала на диване, в привычной для себя позе, устремив взгляд на дверь, но сама она была синего цвета. Изо рта девушки сочилась рвота, а в глазах не чувствовалось жизни. Впервые Кьяра не казалась привлекательной. Она выглядела как рыба, вырванная из морских глубин грубой сетью. Испытав изначальный шок, Ким подбежала к подруге, но та, кажется, уже не дышала.

Практически любой наркоман переживал в своей жизни хотя бы один легкий передоз. Здесь же ситуация была куда серьезнее, ведь Кьяра не реагировала на толчки, прикосновения и даже боль. Понимая, что каждая минута промедления может стоить жизни любимой женщины, Ким бросилась звонить в скорую помощь, совершенно забыв, с какой целью шла домой.

Сейчас в ее голове лишь стучала мысль о том, что она должна спасти Кьяру и вместе они обязаны начать все сначала.

Глава 9.

Очарование Монмартра.

май 2010 год.

Жизнь Кьяры была спасена в последние минуты, хотя бороться за нее она особенно не хотела. Вытащив художницу с того света, врачи покинули палату, а Ким надолго оставила мысли о расставании.

Вскоре подруга пришла в себя, в больнице появились ее взволнованные и заплаканные родители. В тот самый миг, когда эти обеспеченные люди обнимали обеих девушек, прижимали Ким к себе, как родную дочь, девушка впервые за долгие годы почувствовала себя в кругу семьи. Такого  не происходило с тех пор, как умер дедушка Ким, а теперь у нее будто открылось второе дыхание.

Кьяра продолжала хранить молчание, практически не беседовала с родителями, и даже с врачами была немного груба. Ким порой наблюдала за тем, как ее глаза мучительно бегают по палате в поисках всевозможных уловок, любых способов выбраться и получить дозу. Однако врачи уверенно настаивали на том, что спасая наркоманку единожды и не излечивая ее, родственники обрекают больную на очередной передоз. Ким знала, что ее девушка просто не способна себя контролировать, поэтому активно настаивала на полной изоляции Кьяры.

Когда около палаты появился Жавер и несколько незнакомых Ким девушек сомнительной наружности, она решительно отправила их восвояси, четко решив, что теперь ее функция по жизни — оберегать хрупкого творца от суицидальных замашек.

Через пару дней Кьяру отпустили домой при условии строго наблюдения со стороны близких. Она стала посещать специальные общества для анонимных наркоманов, ни капли не стесняясь своей зависимости. С суровой молчаливостью проходили месяцы, прохладный март сменился на невероятно жаркую весну, а на деревьях стали появляться первые листья.

Кьяра писала с меньшим усердием, предвкушая выставку, которую должен был устроить ее отец в начале мая. Каждая картина девушки уже не отдавала той вдохновенностью и тем очарованием, что царило в работах художницы раньше. Казалось, что вытащив ее с того света, врачи отняли у Кьяры дар, без которого она не могла счастливо существовать.

-В детстве я всегда думала, что самое страшное – это отсутствие красок и мольберта. Но сейчас я понимаю, что нет ничего ужаснее, чем работать без вдохновения, – проронила Кьяра, стоя у окна и нехотя оглядывая одну из своих недавних картин. Полотно и правда выглядело не слишком привлекательно. Мазки ярко-желтого и горчичного цвета были разбросаны по всей поверхности полотна. Посередине была изображена черная фигура без ног, которая руками тянулась к желтым бликам, однако они от нее ускользали. Фон самой картины традиционно остался белым, но казалось, что и здесь не было прежнего вдохновения от кожи Ким. Белоснежная поверхность ее тела уже не так восхищала художницу.

Кьяра была одета небрежно, волосы, взъерошенные и непослушные, ложились на серую толстовку с коротким рукавом. Вместо брюк на Кьяре были бесформенные трусы-шорты не первой свежести. Как будто испытывая отвращение и к самой себе, и к своему творчеству, Кьяра фыркнула и выбросила картину из окна. Девушка даже не оглянулась посмотреть, как полотно ударится о землю, будто оно было никому не нужной главой ее жизни. Подобная жестокость по отношению к собственному творчеству шокировала Ким. Если уж подруга так легко избавляется от собственного детища, что же будет с Ким, когда художница найдет, куда и к кому уйти?

Между ними пропала всяческая связь, и, несмотря на отчаянные попытки Ким вернуть отношения в нужное русло, карточный домик их страсти распадался под тенью взаимного молчания. Они могли молчать часами и днями напролет, будто онемевшие статуи, покорно выполняющие монотонную деятельность. Они ели в абсолютной тишине, занимались сексом без единого звука, а Кьяра даже научилась плакать без всхлипов и ненужных вздохов. Слезы просто катились по ее лицу, а от этого из дома исчезла даже печаль.

И только верные домашние любимцы продолжали вносить хоть какую-то сумятицу в их остановившееся сознание. Иногда Ким возвращалась с работы и видела, как Кьяра гуляет с собаками и что-то активно шепчет Доллару в ухо. Однако как только к ним приближалась Ким, художница замолкала.

Если же хозяйка квартиры пыталась завести беседу, ответы ее сожительницы были односложными и не дающими простора для диалога.

-Картина неплоха, но это не твой уровень, – Ким попыталась утешить художницу, подойдя к ней сзади. И пусть полотно несколько секунд назад улетело вниз, рухнув на асфальт, оно еще долго будет напоминать Кьяре о ее беспомощности и бездарности. Быть может, поэтому художница так легко выбросила полотно, чтобы хотя бы на время забыть о творческом кризисе. Жаль, что Ким ее чувства нельзя было так просто выбросить из окна.

Как только руки Ким коснулись тела, плеч партнерши, та выронила из рук акварель. На полу осталось лишь бесформенное разноцветное пятно. В его центре зияла черная дыра, а по бокам от пятна отходили красные, желтые и зеленые кляксы. – Не беспокойся, я уберу.

Ким ни капли не злилась на Кьяру, а испытывала гнев лишь по отношению к себе. Те сомнения, которые терзали ее по поводу расставания, теперь казались крайней эгоистичными и даже омерзительными. Если бы Кьяра тогда погибла, Ким никогда бы не смогла простить себя за то, что морально предала их отношения.

Вернувшись в комнату, Ким увидела, что Кьяра сидит рядом с пятном и водит по нему пальцами. Испачканным пальцем она проводит и по своему лицу, оставляя странные следы.

-Давненько ты не разводила такую грязь! – отметила Ким и за долгое время, наконец, улыбнулась. В их квартире так долго не было улыбок и искреннего смеха, что казалось, девушки совершенно отвыкли от этих явлений. Лицо у Кьяры все было в странных красках, и Ким не придумала ничего лучше, чем поцеловать ее.

-Я вообще давно ничем не занималась, если не считать походов в наркологические центры и рисования, которое больше не приносит удовольствия, – Кьяра тоже улыбнулась, глядя на то, как нелепо на лице подруги отпечаталась акварель после поцелуя, – творческий застой возникает тогда, когда в жизни человека нет приключений, не происходит ничего нового. От этого хочется завыть и затеряться.

Ким знала, что эти губы всего несколько месяцев назад целовали кого-то другого, но с другой стороны, она догадывалась и о том, что никого роднее Кьяры в ее жизни не существует. Несмотря на все недостатки художницы, она оставалась для Ким светом в буре мрака, ярким пятном в серости каждодневных забот. Чувствуя прилив нежности, Ким прижалась всем телом к подруге и решила огорошить ее неожиданной новостью.

-Знаешь, я ведь вчера бросила работу, – тихо произнесла Ким, зная, какое шокирующее воздействие произведет эта новость на Кьяру. Находиться рядом с Шанель больше не было сил, ведь она регулярно устраивала истерики и скандалы, требуя увольнения бывшей подружки. К тому же, и Ким не могла больше рассматривать эту работу серьезно. В ее сердце зародилась мечта заняться дизайном помещений. Это своеобразное искусство всегда вызывало в сердце Ким невероятный подъем, пробуждая бурю положительных эмоций. К тому же, Ким отыскала неплохие онлайн-курсы по дизайну, уделяя им пару часов перед сном. Сама мысль о том, что работа может приносить удовольствие, пока казалась Ким дикой, и поэтому ей требовалось время для осознания себя в новом статусе.

-И чем же ты теперь будешь заниматься? – удивленно спросила Кьяра, но будто облегченно вздохнула, зная, что подружка будет проводить с ней дни напролет, прогоняя внутренних демонов, которые в одиночестве все сильнее снедают ее душу. К тому же, у Кьяры недавно зародился духовный план восстановления, но обсуждать его, пока у Ким была работа, казалось бессмысленным. После того, как родители ограничили бюджет Кьяры, перестав финансировать ее зависимость, единственный источником дохода была своеобразная работа Ким на порностудии.

-Думаю, мы теперь обе в творческом и жизненном поиске.

Ким и Кьяра на минуту погрузились в те самые ощущения, которые жили в их телах еще несколько месяцев назад. Ким получила эстетическое удовольствие, наблюдая за тем, как вздымается и опускается грудь подруги, пусть и в этой уродливой толстовке. Кьяра же, грелась около огонька той мудрости, что сквозила из глаз пассии, никого не оставляя равнодушным.

Нежность лилась между ними рекой, несмотря на то, что девушки даже не прикасались друг к другу. Они были трогательно обнажены душевно, и обе усиленно размышляли над тем, что же им делать со своей жизнью.

-Ты не поверишь, но я знаю, что нам следует сделать! – воскликнула Кьяра, вскочив с места. Она случайно наступила в краску, и поэтому ее ступни теперь были грязными, но девушку это ни капли не останавливало. Она начала расхаживать по комнате то в одну, то в другую сторону, тщательно продумывая какой-то план. В результате ее перемещений пол в комнате весь был покрыт разноцветными следами ног, но Ким это лишь забавляло. Если бы была ее воля, она бы оставила такой своеобразный дизайн, как главное дополнение к красоте своего интерьера.

-Когда мне было около восемнадцати лет, я много путешествовала по Европе, познавала искусство, знакомилась с новыми людьми и получала заряд разнообразных эмоций. Чтобы хоть как-то держать меня под контролем, родители купили квартиру на Монмартре и переехали туда на все лето! – Кьяра рассказывала с таким вдохновенным выражением лица, что казалось, будто они обе на миг оказались на Монмартре, гуляя по тесным парижским улочкам. – В то лето мы целыми днями пили кофе с круассанами, гуляли и разговаривали о жизни. Кажется, я никогда не чувствовала себя более счастливой и одухотворенной.

-К чему ты это ведешь? – Ким не совсем понимала, какую линию пытается гнуть Кьяра, а ее возбуждение от еще не высказанной идеи и вовсе начинало пугать. Когда творческие люди с таким энтузиазмом рассказывают о чем-то, они обычно замышляют странные и непонятные вещи.

-Тебе нужно вдохновение, чтобы найти свой новый жизненный путь, а мне необходимо набраться впечатлений, чтобы снова начать творить, – Кьяра взяла Ким за руку, и впервые за долгое время, девушки почувствовали царящую между ними теплоту, - мои родители все еще не продали ту квартиру, а значит, мы можем пожить там несколько дней.

-Ну, а как же твои походы в клуб анонимных наркоманов? – от такой авантюры у Ким даже закружилась голова, но сама идея ей очень понравилась. Кажется, ничто так не способно вдохновить человека, как спонтанное путешествие в другую страну. – У тебя же выставка через несколько недель!

-Не переживай, я все улажу!

Ким сомневалась, но услышав уговоры Кьяры, не смогла отступить. Путешествие теперь казалось осязаемым, а Ким суетливо раздумывала над тем, на что же они будут жить в Париже. Самый романтичный город мира представлялся девушке необъятным миром моды, ярких красок и красивой музыки. Кьяра же воспринимала эту поездку чуть более спокойно, ведь она уже была за границей. Умиротворенная уверенность Кьяры перетекала в возбужденное волнение Ким, и девушки, наконец, ощутили гармонию в доме. Ким уступила, снова уступила, но на этот раз была рада своему решению.

Таинственная фраза Кьяры о том, что она все уладит, через три дня обернулась реализованными обещаниями. Художница действительно договорилась о проживании в квартире, раздала все указания по поводу подготовки к выставке, отыскала билеты на самолет до Парижа, оформив все необходимые документы.

Ее напор и возбуждение подарили девушке второе дыхание. И вот, уже бывшая наркоманка, пережившая клиническую смерть, восторженно собирает чемоданы, а Ким до сих пор не верит в реальность этой поездки.

Через 4 дня они отправились в Париж, чтобы в самой романтичной части города провести самые лучшие 2,5 недели за всю историю их отношений.

***

Каждое утро Ким в их квартире на Монмартре начиналось с бодрого кунилингуса и кофе в постель. Казалось, таким оригинальным способом Кьяра пытается загладить свою вину. Далее они отправлялись гулять по городу, бесцельно, просто исследовать его закоулки или выбирались за пределы Парижа. Французская столица никогда не казалась Ким такой многоликой, но благодаря подруге она увидела Париж иными глазами. С каждым новым местом у девушек была связана конкретная эмоция, а поскольку Кьяра увлеклась фотографией, они пытались эту эмоцию передать.

И все же, их любимым местом во всем городе оставалась небольшая кофейня около их дома, которая имела название «Крылья утренних бабочек». Ежедневно возвращаясь домой, девушки заходили сюда, чтобы пропустить стаканчик кофе, держась за руки. Вскоре их здесь стали даже узнавать. Один из официантов беспрестанно строил глазки Ким, что было удивительно, ведь мужчины очень редко обращали на нее внимание. Кьяра же, наконец, была полностью поглощена творчеством. В ее работы вернулось прежнее вдохновение, а картины заиграли совершенно новыми красками и мотивами.

Ким чувствовала, что подруга постепенно избавляется от прежней зависимости. Она все чаще улыбалась, стала регулярно примерять очаровательные сарафаны в пол и казалась цветущей как никогда. Мужчины восторженно следили за Кьярой, за ее легкой походкой и покачиванием бедер, за ее локонами, которые переливались яркими цветами на солнце. Казалось, что за Кьярой следили все мужчины, и бедные, и богатые, женатые и холостые, все, кроме этого официанта!

Он сводил Ким с ума своей настойчивостью. Когда пристальные взгляды доказали свою неэффективность, он начал подходить к столику без повода, внимательно слушать их разговоры, будто имел на это право.

Обычно вдоволь нагулявшись и сделав кучу фотографий, девушки садились в кафе и раскладывали их перед собой на столик. Кьяра внимательно изучала каждый снимок и брала с него одну-единственную деталь, чтобы в дальнейшем вложить ее в очередную картину. По сути ее вечерние работы были лишь компиляцией фотографий, сделанных днем.

-Знаешь, если бы ты не стала художницей, то могла бы попробовать себя в фотографии, – однажды заметила Ким, которая неустанно наблюдала за творчеством подруги. Они могли сидеть в кафе часами до его закрытия, поглощенные беседой и  романтической атмосферой города любви.

-Это два родственных вида искусства, как, например, написание книги и создание сценария. Вот только изобразительное искусство мне ближе, оно будто передает живую эмоцию. Ты можешь подойти к картине в один день и увидеть в ней радость, можешь подойти в другой и заметить скорбь. Конечно, такое разнообразие эмоций передается, только если творец имеет хотя бы толику таланта. А вот на фотографии эмоция всегда застывшая. Такие снимки неплохо передают атмосферу воспоминаний, но восхищаться ими бесконечно практически невозможно.

-Я готова восхищаться некоторыми этими фотографиями вечно, – заметила Ким, взяв Кьяру за руку. Раньше они довольно редко держались за руки, но теперь будто питались силой друг друга через элементарное прикосновение. И было в каждом миге, и в каждом вздохе здесь и сейчас что-то чарующее, такое, о чем люди не забывают годами. Даже простые прохожие запоминают таких влюбленных в кафе, приводя их в пример своим знакомым, как чистое воплощение высшей человеческой эмоции.

-А еще в фотографии сложно фантазировать, я ограничена тем, что есть передо мной, тем, что существует. В живописи я могу изложить все, что только придет в голову, причем сделать дерево не зеленым, а синим, но твою кожу оставить неизменно белой, - Кьяра тоже чувствовала эту связь, которую им удалось обрести только здесь. Тлеющая романтика их душ, наконец, взыграла целой лавиной эмоций, заставляя девушек с каждым днем смотреть друг на друга по-новому.

-Что же будет, если мы когда-нибудь расстанемся? Что станет твоим фоном тогда?

Кьяра на миг отвлеклась от работы и серьезно посмотрела на подругу. Добиться от нее подобной суровости бывало непросто, ведь зачастую даже в моменты ссор в глазах Кьяры блестел озорной огонек. Однако сейчас он как будто полностью улетучился. Если бы дело происходило на кинематографическом экране, то на улице подул бы холодный ветер, заставляя девушек ежиться от неприятных мыслей и ощущений, однако в жизни стояла жуткая духота, спастись от которой можно было только поздними вечерами.

Казалось, что весь Париж днем вымирал, позволяя Ким и Кьяре наслаждаться девственным городом, пусть и под палящими лучами полуденного солнца.

-Мне не нравятся твои пессимистичные мысли. Мы никогда не расстанемся! – воскликнула Кьяра и еще сильнее сжала руку подруги.

-Но я все же останусь только фоном для твоих картин и для твоей жизни, - несмотря на уверенный тон подруги, Ким не спешила отступать, желая высказать все, что у нее наболело за последние годы. Встречаясь с красивыми и амбициозными женщинами, она забывала про собственные интересы, коротая время на нелюбимой работе, скрашивая серые дни сексом и очередными разочарованиями.

-Ким, ты не фон моей жизни,- руки Кьяры были немного испачканы, но она все равно поднесла их к лицу подруги, – ты - мой любимый человек, я ведь очень сильно люблю тебя, хоть и не спешу доказывать это. Ты - мое вдохновение, воплощение моего таланта, и если я когда-нибудь и смогу создать гениальную картину, то только с твоей помощью. Мыслители и философы унижают роль музы в творчестве любого автора. Но без тебя я не смогла бы выйти на новый уровень своего творческого самосознания, без тебя я была бы уже мертва телесно и духовно. Ты понимаешь это?

Ким, конечно, понимала, что сейчас в их отношениях царит идиллия, но ей с большим трудом верилось в то, что маятник судьбы не соскочит обратно, погрузив их в пучину отчаяния. Именно поэтому Ким полюбила вставать пораньше, отправляясь все в то же кафе «Крылья утренних бабочек». Она занимала столик прямо на улице, причем могла сидеть там и в дождь, и в минуты самого сильного утреннего зноя. Втайне от подруги, Ким разрабатывала свой первый дизайн проект. Сейчас Ким была матерью этого «неродившегося чада», расцветавшего в ее сердце и в ее разуме. Постепенно идеи обретали воплощение, а девушка методом проб и ошибок начинала проявлять зачатки таланта.

Основой ее дизайнерского проекта были те самые фотографии, что Кьяра делала каждый день. После их использования в создании картин, девушка любила удалять негативы, а Ким спешила сохранить понравившиеся снимки, чтобы восполнить ими проблемы собственного вдохновения.

Девушка прекрасно знала, что легче всего исследовать то, что ты действительно знаешь. Поэтому проект разрабатывался под ее собственную квартиру, и каждый уголок здесь должен был быть оформлен в своем стиле.

Ким пришла в голову идея декорировать 4 угла комнаты их фотографиями с Кьярой в разные этапы развития отношений. Чтобы не портить себе настроение, Ким использовала лишь позитивные моменты их совместной жизни, скрывая недостатки, ссоры и измены. Каждый день ее преследовала мысль о том, что Кьяра вернется к наркотикам, однажды просто не справившись с соблазном. Быть может, если их квартира будет декорирована таким способом, у художницы появятся силы на противостояние привычке, съедающей ее изнутри.

Снимки были хорошего качества, но местами нечеткими. Кьяра любила фотографировать все подряд, не заостряя внимания на конкретных ракурсах и позах. В основном снимки представляли собой живописные пейзажи Парижа или одиночные портреты смеющейся и кривляющейся Кьяры. Ким на фотографиях было мало, несмотря на то, что фотографировала почти всегда Кьяра. Просто девушка была не слишком довольна собственной фотогеничностью, поэтому стремилась пореже попадать в кадр, чтобы не развивать и без того окрепшие комплексы. И если в последние недели Ким казалось, что их позиции в паре были равными, то сейчас, глядя на фотографии, девушка осознала свою ошибку. Кьяра все еще главенствовала в их отношениях, просто Ким почему-то перестала это замечать. Она тяжело вздохнула и продолжила рассматривать снимки.

-Талантливые люди редко заходят в наше кафе, – проронил официант, который уже несколько минут стоял около столика Ким. Она сама не обращала на него внимания, полностью погрузившись в фантазии. Как будто те самые крылья утренних бабочек унесли девушку далеко отсюда, в тот самый мир, где ей всегда было так хорошо.   Официантом оказался тот самый молодой человек, который усиленно строил глазки Ким на протяжении их недолгого отдыха в Париже. Он был хорош собой, а загорелая кожа свидетельствовала скорее о мексиканском или испанском происхождении. Карие глаза сверлили девушку, желая получить ответ, а рот расплывался в довольной ухмылке. Поскольку Ким редко встречала мужчин, которые проявляли к ней симпатию, девушка опешила, не представляя, чем ей требуется ответить на подобную реплику.

Обычно официант просто молча стоял рядом, будто ему доставляло удовольствие наблюдать за Ким. В присутствии Кьяры он предпочитал помалкивать, но сейчас обаятельной художницы не было рядом, а, значит, можно флиртовать с ее подругой напропалую.

-Я не талантлива, я всего лишь пытаюсь найти себя,- наконец ответила Ким, а молодой человек будто услышал некий призыв в этой реплике и присел за столик. У него были красивые руки, изящные длинные пальцы как у музыканта или скульптора, но вот тело немного подводило парня. Он был слишком худощав и из-за этого, наверняка переживал в юности. Ким же чувствовала себя неловко. Обычно после утренних посиделок в кафе, она отправлялась будить Кьяру, но сейчас случайный собеседник перекрыл ей все пути отхода.

-Знаете, от рождения человек обладает целым набором качеств, которые нужно воспитывать из года в год вне зависимости от возраста. Здесь и порядочность, и честность, даже любовь к окружающему миру. Талант также нужно воспитывать, но его еще нужно и отыскать в глубинах человеческого характера. Вы свой талант уже нашли, а, значит, на половине пути к тому, чтобы начать его совершенствовать.

Молодой официант говорил медленно, с небольшим акцентом, что свидетельствовало о его происхождении из стран Латинской Америки. Однако и в его акценте, и в манере ведения диалога, даже в жестах было что-то очаровательное. Если бы Ким был натуралкой, то она давно бы покрылась испариной от смущения и желания обладать этим мужчиной. Сама же девушка только чувствовала смущение, пытаясь прикрыть собственные наметки от посторонних глаз.

-Извините, но я уже давно за вами наблюдаю, – тихо произнес он, стараясь скрыть слегка неискреннюю улыбку, – наблюдаю за вами и вашей подругой. У вас странные отношения, но рядом с этой девушкой вы выглядите как тень. Зато замечая вас с утра в кафе, я вижу полноценную, талантливую личность, которая, видимо, слишком долго пряталась за чужими спинами.

Как ни странно, слова, произнесенные официантом, произвели на Ким сильное эмоциональное впечатление. Ее прежняя судорога исчезла, и девушке на миг показалось, что этот человек прекрасно знаком с ее образом жизни, с ее характером и повседневным настроением.

-Кстати, меня зовут Паскаль, – вновь заговорил молодой человек и протянул Ким руку. Она также представилась, но все еще была под впечатлением от его слов.

Паскаль был обходителен, задал несколько вопросов по поводу деятельности Ким. Девушка не привыкла общаться с незнакомцами, поэтому не стала вдаваться в подробности того, почему она ушла с предыдущей работы, и чем собственно там занималась. Спустя 15 минут мужчина уже повествовал о том, как из Мексики когда-то одинокий не знающий языка Диего приехал во Францию, далекую страну своей мечты и сменил имя. Постепенно он стал именно тем Паскалем, который всегда казался таким недостижимым: образованным, хорошо знающим несколько языков, исполняющим свою мечту стать поваром.

-Но не считаешь ли ты неправильным полноценное перекраивание своей личности и даже смену имени. Неужели ты не скучаешь по тому Диего, каким когда-то был?- Ким действительно увлекалась беседой, стараясь понять, зачем и почему мужчина приехал в чужую страну и даже сменил имя, чтобы казаться здесь «своим парнем».

Паскаль был сама обходительность, будто и не подозревал о нетрадиционной ориентации своей собеседницы. Он то и дело смахивал волосы со лба, много жестикулировал и вообще производил впечатление веселого и активного парня. Вот только на Ким вся эта чарующая магия не действовала.

-Мне не приходится скучать по Диего, он все еще живет во мне. Когда сборная Мексики  играет в футбол, я наблюдаю за происходящим с таким же энтузиазмом, как слежу и за французскими играми. Эта страна корнями вросла в меня, и сейчас каждый миг я скучаю по дому. Но с другой стороны, у человека не может быть два дома, точно так же, как не может быть две любви. В сердце всегда есть место лишь для одного человека и для одного родного города. Для меня таким городом стал Париж с его чарующими ароматами и романтичными улочками, которые я буду вспоминать, даже доживая свои дни на Марсе или на Юпитере. На смертном одре я буду вспоминать именно это время в небольшом кафе за разговором с красивой женщиной.

Ким редко делали комплименты, поэтому она не умела на них отвечать. Девушка потупила взгляд и старалась не обращать на Паскаля внимания. Ким задумалась на миг, как бы поступила Кьяра. Она бы, наверное, поспешила обольстительно улыбнуться, слегка вытянув вперед свои руки и наклонившись туловищем к собеседнику. Так Кьяра обычно делала, когда ей нравился ход разговора. Ким же, была человеком иного склада ума, и подобное людское внимание вызывало у нее исключительно смущение. Паскаль, как настоящий галантный мужчина, отступил и, попрощавшись, ушел исполнять свой ежедневный долг: вытирать со столиков и подносить еду. Вскоре в кафе зашла и Кьяра. Она внимательно оглядела Паскаля издалека, а когда молодой человек обратил на нее внимание, осторожно улыбнулась и села рядом с подругой. Она взяла Ким за руку и провела ладонью по ее плечу и правой щеке. На миг девушка почувствовала прилив нежности к художнице, но вскоре поняла, что та лишь «метит территорию». Завидев соперника в лице обаятельного мужчины, Кьяра решила показать ему, что Ким интересуют только женщины.

-Я проснулась, а тебя нет. Мне это не понравилось, - произнесла Кьяра, продолжая улыбаться. На ней было легкое красное платье, короткое до неприличия, которое развевалось на ветру. У художницы было явно игривое настроение, и в такие дни она готова была флиртовать со всеми подряд. Ломки остались в далеком прошлом, депрессии тоже, а о прежнем состоянии Кьяры напоминали лишь небольшие, едва видневшиеся точки на сгибе руки.

-Извини, мне захотелось немного побыть одной.

Кьяра не дослушала Ким и начала разглядывать те наброски, что лежали на столе. Ким попыталась прикрыть свои творения, но подруга оттолкнула ее руку. Ее глаза восхищенно горели, и вскоре Кьяра посмотрела на спутницу жизни совсем по-иному, как на равного и достойного внимания человека. Так на Ким никто и никогда не смотрел.

-И давно ты этим занимаешься? Это твои проекты?

-Я просто пытаюсь найти себя. Выбрала дизайн для собственной квартиры, и теперь делаю в нем первые шаги.

Кьяра присвистнула и подозвала Паскаля. Тот, немного замешкавшись, подошел к столу, а Кьяра заказала свой традиционный большой латте без сахара. Она оглядела Паскаля с ног до головы и слегка подмигнула ему, когда парень отходил от столика. Не привыкнув к таким напористым девушкам, молодой человек удалился, а Кьяра повеселела еще больше.

-Ладно, с твоим явно присутствующим талантом мы разберемся потом, а сейчас, расскажи мне про этого парня. Кто он, и почему вы разговаривали?

Ким вопросительно посмотрела на подругу, а та, смеясь, рассказала, что видела с балкона, как они ворковали, и ничуть не злится на нее.

-Я его почти не знаю. Он приехал из Мексики, мечтает стать поваром, а еще ему понравились мои наброски.

Вскоре к столику снова подошел Паскаль, принес кофе, а Кьяра опять осмотрела его с ног до головы. Парень, кажется, начал получать удовольствие от такого пристального внимания и также улыбнулся художнице, поощряя ее вожделение.

-Знаешь что, у меня давно зародилась одна мысль, которая покажется тебе безумной. Однако выслушай меня до конца, не перебивай, и тогда ты сможешь понять, насколько сильно я люблю тебя.

***

Сама задумка казалась Ким впечатляющей, но вероятность близости с Паскалем пугала. Она не была с мужчиной очень давно, мужское тело ее отталкивало своей напористостью и грубостью.

Как ни странно, Паскаль долго не поддавался уговорам Кьяры. Именно она проявила стремительный напор, сначала начав беседу с мексиканцем. Постепенно их общение перешло к телесному контакту, легкому поглаживанию по бедру, нежному шепоту на ушко, и все же, Паскаль медлил. Через три дня попыток Кьяра отчаялась, ведь пару ночей спустя им нужно будет улетать домой.

Сегодня на ней были джинсы с завышенной талией, полностью обтягивающие ноги. Свободная майка была сдавлена лишь подтяжками и выглядела поразительно сексуально, во многом из-за того, что Кьяра не одела бюстгальтер.

-Слушай, я больше не могу бороться с его упрямством! - устало произнесла она и плюхнулась на стул рядом с подругой. Теперь они днями напролет сидели в кафе «Крылья утренних бабочек», ведь Кьяре было просто необходимо соблазнить официанта, а Ким пыталась сосредоточиться на работе. Дизайнерские идеи все больше захлестывали девушку и уже переливались в область нарядов. Рисовала Ким никчемно, но она всегда могла выдать свои пожелания по поводу очередного платья Кьяре, а та за 10 минут на клочке бумаги карандашом создавала эскиз, заслуживающий внимания ведущих модельеров мира.

-Почему ты никогда не рисовала эскизы или не работала модельером? - спросила Ким, восхищенная очередным платьем, созданным художницей за пару минут. Кьяра пренебрежительно фыркнула и даже не почтила этот вопрос ответом. Конечно, для художницы с огромным опытом и несколькими выставками в лучших галереях страны, слышать подобные вопросы было почти оскорбительно, но Ким ее умение доставать из закоулков фантазии такие яркие образы казалось фантастическим.

-Давай вернемся к нашей проблеме.

-Это не наша проблема, она твоя. Ты заразилась этой во всех отношениях сумасбродной идеей как ребенок, которому внезапно захотелось полететь на Луну из собственного двора. Может пора отказаться от этой затеи и нормально провести оставшиеся дни в Париже? - Ким глубоко вдохнула местный воздух и от наслаждения даже закрыла глаза. Может быть, мир за пределами этого города прекрасен, но если завтра она умрет, то больше всего скучать будет именно по Парижу. Сама мысль о скором отъезде пугала Ким, а желание Кьяры затащить официанта в постель и вовсе настораживало.

-Я не могу отказаться от этой затеи! Я чувствую, что мы должны это сделать, причем именно в Париже, - Кьяра взяла подругу за руку, да так нежно и чувственно, что мигом обезоружила ее, лишив всех аргументов, - эта поездка была просто прекрасной, и закончиться она должна именно этим аккордом.

-И что же ты предлагаешь? Принуждать его к половому акту силой? - Ким начинала выходить из себя. Гетеросексуальное прошлое подруги все больше оказывало на нее давление. Постепенно ей и вовсе стало казаться, что для Кьяры секс с Паскалем важнее, чем их общее прошлое. Что уж тут скрывать, она ее ревновала! Кьяра становилась все привлекательнее: она немного пополнела, грудь увеличилась, волосы стали пышными и густыми как раньше. Да уж, рядом с ней Ким чувствовала себя по всем показателям ущербно. И все же, она настолько безраздельно и всецело любила подругу, что не могла ей отказать даже в столь экстравагантном предложении, несмотря на то, что оно шло вразрез с ее принципами.

-Я хочу, чтобы ты его попросила, - Кьяра продолжала держать Ким за руку, но само это предложение стало последней каплей в море недопонимания. Ким будто на миг вышла из берегов, вытащила свою ладонь из капкана цепких пальцев подруги и даже слегка отодвинула стул. За кого Кьяра ее принимает? За шлюху, или круглую дуру? Быть может, она думает, что за несколько лет работы в порноиндустрии, ее научили не только издавать сладострастные звуки, но еще и соблазнять мужчин?

-Ты же знаешь, что я даже разговаривать с мужчинами не могу, меня от этого бросает в дрожь. Я не буду опускаться до обольщения, чтобы удовлетворить твои глупые прихоти.

Кьяра задрожала всем телом, и Ким даже на миг стало страшно. Эти ее телодвижения напомнили про прежнюю ломку, которая уничтожала все человеческое в облике художницы. Может для Кьяры это действительно важно, ведь сейчас она была не просто в ярости, а скорее в отчаянном оцепенении из-за непонимания со стороны самого близкого человека.

-Знаешь что? Если для тебя это лишь глупая прихоть, значит, великое счастье, что этот мужчина способен противостоять моим трюкам!

Кьяра громко ударила по столу кулаком, да так, что остатки эспрессо Ким оказались на последнем рисунке вечернего платья. Все посетители кафе недовольно посмотрели в сторону девушек, а Кьяра лишь фыркнула в их сторону и решительно удалилась в их общую квартиру.

Ким обессиленно опустила свою голову на стол, прикрыв ее руками. Когда-то давно девушка увлекалась семейной психологией, стараясь выяснить, почему ее не привлекает мужской пол. Само путешествие в мир гетеросексуальных отношений, пусть и описанное на страницах книг, казалось Ким удивительным. Так вот, однажды ее очень впечатлило исследование семейного психолога на тему конфликтов пар после возвращения из отпуска. Будто погружаясь в пьянящий мир приятных растрат и новых впечатлений, пара рано или поздно должна вернуться к своей обыденной жизни. И это жестокое похмелье как удар под дых, делает из недавно влюбленных людей вечно ссорящихся особей.

Видимо, у них похмелье наступило на пару дней раньше, и может от сквозящей холодности в отношениях у Ким сейчас так болела голова.

-Ваша подруга имеет очень вздорный нрав, - произнес Паскаль, облокотившись на их столик. Мужчина больше ни разу не подходил к Ким с их первого разговора, ведь теперь рядом всегда была Кьяра. Она будто специально пыталась привлечь внимание единственного человека, который оказался заинтересованным не ею, а находящейся в тени Ким.

-Она хороший человек, но как многие хорошие люди, пытается тщательно скрыть это.

-Вы не пытаетесь это скрывать, - Паскаль сел напротив и приветливо улыбнулся. Ким все еще испытывала дискомфорт, находясь рядом с ним, но справедливости ради стоит признать, что беседа строилась легко.

-Может быть, я просто нехороший человек?- вздохнула она, посмотрев вдаль. Казалось, что романтика Парижа сейчас покидает ее через каждую клеточку тела, а сама Ким ничего не может с этим поделать. Эта ссора уничтожила прежний волшебный город, превратив его лишь в обыкновенную, людную столицу мира.

-Я думаю, вы просто сильнее, поэтому не стесняетесь демонстрировать свою доброту окружающим.

Ким испытывающим взглядом посмотрела на Паскаля, который был расположен к диалогу. Он приветливо улыбался, казалось, что он светится изнутри. Высокие скулы, смуглый цвет лица, крепкое телосложение, этот мужчина выглядел просто великолепно, особенно для натуралки. Несмотря на ориентацию, Ким могла отметить элементарную привлекательность мужчины.

Она продолжала смотреть на него, пытаясь сделать тот самый шаг, который одновременно пугал и завораживал своей перспективой. И если секс с этим мексиканцем спасет их отношения с Кьярой, Ким готова пойти на такую жертву.

Глава Промежуточная.

Декабрь 2000 года.

Болит голова... Просыпаться с этой мыслью было мучительно и невыносимо, поэтому Кьяра едва открыла глаза, и тут же поспешила сомкнуть их, поскольку солнечный свет ударил в нее, как в поверженного на ринге бойца. Это был нокаут.

Вчерашний вечер удавалось вспомнить с трудом. Отец вместе с матерью отправился на рождественскую вечеринку к каким-то друзьям, о существовании которых Кьяре сейчас хотелось думать меньше всего. Возможно в спальне дальше по коридору, они сейчас тоже просыпались с мыслью о том, что у них болит голова.

Кьяру оставили под присмотром одного из папиных охранников, того самого, которому девочка усиленно строила глазки уже пару месяцев. 12-летняя старлетка мнила себя Джоди Фостер, мечтая поскорее превратиться в полноценную обольстительницу. Первые недели охранник усиленно скрывал свой интерес к ее подростковой красоте, но вчера его влечение расцвело в полном масштабе. Кьяра демонстрировала охраннику Люку свои картины, а он, кажется, обращал внимание на все что угодно, собственно, кроме живописи. Еще тогда в ее маленькой головке возникла сумасбродная идея, которая чуть было не стоила Кьяре самоуважения.

-Знаешь, чем я вдохновляюсь, чтобы создать эти картины? - спросила Кьяра, а Люк даже не сразу расслышал ее слова. Кажется, его полностью поглотила хрупкая фигура 12-летней девочки. Пока что Кьяра еще не уважала роскошные платья, но и в простых синих джинсах, ее юношеские бедра выглядели довольно соблазнительно. Не утруждая себя ответом, Люк лишь вопросительно кивнул головой.

-Меня творчески возбуждает эротика, - слегка опустив глаза, ответила девушка, немного приблизившись к своей цели. Люк сидел неподвижно, но Кьяра заметила, что его взгляд слегка помутнел, будто внутри мужчины щелкнул какой-то засов.

-Твои родители разрешают тебе смотреть эротику? – улыбаясь, произнес Люк после короткой паузы.

-Я не про эту эротику, там обычно все слишком наигранно. Меня гораздо больше интересует секс в движении. Порой наблюдаешь за тем, как женщина вьется вокруг мужчины, который ей нравится, и прямо дух захватывает. Иногда вдохновение может навеять танец, а иногда даже легкий эротичный взгляд, скользнувший по тебе самой.

Кьяра подошла к Люку так близко, что его глаза сверкнули. Мужчина поспешил немного отодвинуться, но при этом прикоснулся к руке девочки. Кьяра не стала протестовать, и вот его ладонь уже скользнула по ноге, а после крепкие руки обхватили ее за талию.

Хотелось ли Кьяре отдаться ему? Этот вопрос волновал ее и сейчас, когда девочка осторожно подошла к столу и сделала несколько глотков из упаковки с соком. Он немного потерял свои вкусовые качества, но из-за дикой жажды, Кьяре казалось, что ничего более вкусного она никогда не пробовала.

Его руки скользили по телу молодой художницы, губы пытались ухватить ее юношеский огонь, а сама Кьяра почувствовала такое возбуждение, что едва совладала с собой. Когда же его пальцы стянули с Кьяры майку и почти уже проскальзывали под джинсы, девочка отшатнулась.

-Я не хочу заниматься с тобой сексом, - Кьяра отошла еще немного дальше, но почувствовала странную угрозу, будто Люк представлял для нее самую страшную опасность. Он резко подскочил к девочке и притянул ее к себе.

-Не играй так со мной, не нужно. Ничего страшного не произойдет, и я обещаю быть нежным.

Однако Кьяра снова вырвалась и отошла на несколько шагов. Как же сильно у нее сейчас болела голова. Даже вспоминать про вчерашний вечер было сложно, будто она залпом выпила остатки пива на дне разбитой бутылки, и теперь эти осколки тяжело били ее прямо в мозг, не давая возможности очухаться.

-Педофилам не место в моем доме, - улыбаясь, произнесла Кьяра сквозь зубы, натягивая майку. Если поначалу эта игра казалась бесполезной, то сейчас она давала свои плоды. Люк замер и осознал, что теперь он полностью во власти этой девочки. Стоило Кьяре сказать хоть слово, и ее отец, довольно влиятельный человек, затаскает его, никому ненужного охранника, по судам. В тюрьме не любят педофилов, это Люк знал точно.

-Послушай, я не хотел тебя обидеть, - мужчина попытался вырваться из ее пут, но девчонка крепко держала Люка за яйца.

-Я не обижена, но вот, что сейчас сделаю. Я возьму три бутылочки пива из холодильника, а ты с утра скажешь отцу, что сам их выпил. Мол, заскучал, захотел отпраздновать Рождество. Получить нагоняй за это лучше, чем за попытку изнасилования несовершеннолетней.

Кьяра вдруг осознала, что улыбается. Она все еще стояла с упаковкой сока в руках, но улыбка с ее лица не сходила. Цедя пиво на втором этаже их дома, в своей комнате, Кьяра искренно переживала, что Люк поднимется и убьет ее, заметет следы. И все же, у этого парня кишка была тонка, и совершить что-то подобное он был просто не способен.

Пыхтя над ее ухом, и стараясь пробраться к крошечной груди Кьяры, Люк источал запах пота, смешанный с похотью. Да, эротика способна вдохновить, и у Кьяры появилось несколько идей для новых картин.

***

У Ким болела голова. Она проснулась с этим ощущением и тяжело застонала. Рядом лежала обнаженная женщина, весьма симпатичная, и Ким поблагодарила себя за то, что даже в пьяном угаре умела выбирать себе партнерш. Пока что это была ее третья женщина в жизни, и видимо секс оказался не слишком удачным, поскольку Ким не могла даже припомнить, как прошла вчерашняя ночь.

Поднявшись на ноги, девушка дошла до туалета, где буквально шлепнулась на унитаз, понимая, что вот-вот упадет в обморок. Одно она помнила наверняка: вчера у нее в кармане не было ни одного доллара. Брать на работу несовершеннолетних девчонок работодатели отказывались. Единственное, на что Ким могла рассчитывать — это работа в системах быстрого питания и проституция.

После смерти дедушки, девушка пообещала себе, что не будет заниматься ничем постыдным, никогда не опуститься до наркомании и никогда не станет проституткой. Именно поэтому, а еще из-за отвращения к традиционному сексу, Ким предпочитала заниматься чем-то еще, кроме как проституцией.

Поскольку во всех кафетериях, где она появлялась, не требовались официантки, Ким успела потратить все наличные средства, и вот в рождественскую ночь оказалась без гроша в кармане и на улице. Ей было 16, а у нее уже ничего не было.

Девушка встала с унитаза, вернулась в комнату и попыталась разбудить хозяйку квартиры. Она же в ответ отогнала Ким как надоедливую муху и продолжила спать. Девушке не оставалось ничего иного, кроме как налить себе кофе и продолжить размышлять.

Поскольку на носу было Рождество, а на улице стоял сумасшедший холод, Ким ничего не оставалось, кроме как зайти в ближайший бар и цедить там безалкогольные напитки, на которые хватит оставшихся копеек. Именно здесь Ким и встретила хозяйку квартиры, чьим гостеприимством продолжала злоупотреблять.

-Некуда пойти? - первым делом спросила незнакомка, даже не удосужившись узнать имя своей собеседницы. Эта девушка была невысокого роста и, кажется, ее звали Хлоя. Длинные темные волосы обрамляли округлое лицо, а глаза сияли зеленоватым блеском.

-С чего вы взяли? - ответила вопросом на вопрос Ким, готовая удирать со всех ног, если к ней начнет кто-то приставать.

-Я сама была такой. Иногда несколько часов сидела в баре, посматривала по сторонам в надежде, что хоть кто-то мне предложит посильную помощь.

Хлоя рассказала, что она работает здесь официанткой, и что сегодня для сотрудников бара все напитки бесплатные. Накатив по несколько рюмочек, язык у девушки развязался еще больше, а руки распустились, но Ким не сопротивлялась. Несмотря на всю свою внешнюю скромность, она любила сильных женщин, которые не боялись первыми вступить в диалог.

И вот она уже просыпается с этой женщиной в одной постели, а мысли о будущем подступают все ближе. Ким прекрасно понимала, что если в ближайшее время, она не определиться с работой и местом жительства, ей придется вернуться к пьющей матери и ее похотливым сожителям.

«Нет, это крайний выход! Я что-нибудь придумаю», - подумала девушка, опустив голову на руки.

-Ты всегда рано встаешь? - спросила Хлоя. Сейчас она выглядела не слишком-то хорошо, но такая бурная ночь могла вымотать кого угодно.

-Я привыкла вставать рано. Раньше дедушка будил меня каждое утро, и мы вместе завтракали, - с горечью произнесла Ким. Прошло уже два месяца с тех пор, как он умер, но девушке все еще было сложно даже говорить на эту тему. Иногда слезы резали ей глаза при одном воспоминании о дедушке, но Ким сдерживала эмоции из последних сил. Ей не хотелось, чтобы окружающие видели в ней слабого и нуждающегося человека. Хотя, черт возьми, она правда была нуждающейся!

-Звучит неплохо. Слушай, тебе правда некуда идти?

Ким горько улыбнулась и кивнула головой. Если бы у нее был дом, она бы вряд ли согласилась на авантюрную ночевку в чужой квартире.

-Тогда я могла бы устроить тебя работать в бар. Будешь официанткой, у нас как раз сейчас проблема с кадрами. Платят, конечно, не как супермоделям, зато можно будет снять небольшую комнатушку, - Хлоя подробно рассказала Ким о работе, и так у нее появилась хрупкая уверенность в завтрашнем дне.

Долгими вечерами, сидя одна в маленькой, съемной квартире, Ким мечтала о том, что когда-нибудь сможет стать дизайнером. Эта мысль преследовала ее с детства. Пока ноги гудели из-за десятичасовых смен, Ким размышляла о дедушке и о том, гордился ли бы он ею? Несмотря ни на что, Ким все же смогла найти свое место и не опуститься на самое дно. Именно поэтому в завтрашний день она всегда смотрела с надеждой.

Глава 10.

Цвет лилий на песчаных ухабах.

Июль 2010 года.

Последние пару месяцев после возвращения из Парижа, Ким посвятила лишь одному занятию - дизайнерскому делу. Сама возможность полностью переоформить собственную квартиру восхищала и завораживала. Несмотря на то, что шаг к сближению с Паскалем был сделан, это не помогло улучшить их отношения с Кьярой. Скорее наоборот, художница все чаще погружалась в творчество, переполненное романтизацией собственного облика, а Ким бесконечно долго носилась со своими негативами и проектами, стараясь сделать дом еще более уютным.

В их отношениях назрел кризис, зато в творчестве каждой назрел явный прорыв. Ким иногда работала сутками, не прерываясь даже на душ. Она пересматривала негативы, перестраивала проект и, казалось, пыталась как любой творец создать совершенство из несовершенного.

Каждая часть квартиры была преобразована. Несмотря на обилие фотографий по всему дому, Ким решила отдать предпочтение модному минимализму, который всегда был близок ее душе. Сочетание черного и белого цвета натолкнуло ее на использование таких же негативов. Минимум красочных пятен как нельзя кстати отражал их совместное проживание с Кьярой.

Сама художница немного поправилась за последние пару месяцев, но это было ей к лицу. Казалось, что слегка угловатая девушка, наконец, начинает обретать сексуальность, а ее формы выглядели соблазнительнее день ото дня. Кьяра также ощущала повышенный градус сексуальности в собственной внешности, поэтому всячески старалась соблазнить подругу. Однако при взгляде на нее, Ким сразу же вспоминала их кратковременную связь с Паскалем. Этот мужчина с идеальными пропорциями тела и большими руками на деле оказался никчемным любовником. Как ни старалась Ким проникнуться происходящим вокруг, ее все больше тяготило присутствие Паскаля в их постели. К концу Ким даже отошла в сторону, наблюдая за тем, как подруга наслаждается объятиями нового любовника. В момент окончания полового акта Кьяра призывно посмотрела на подругу, будто одним взглядом демонстрируя, что даже этот мексиканец был полностью сражен ею, покорен ею, а не Ким. Поиграв с Паскалем, Кьяра отправила его домой, а на следующий день девушки отправились в аэропорт, даже не попрощавшись с новым знакомым.

Теперь, смотря на Кьяру, изучая ее походку, слыша ее голос, Ким видела Паскаля и ничего не могла с этим поделать. После двух недель сексуального голодания, Кьяра пустилась в привычные для нее интриги. Она уходила в середине дня, а возвращалась поздно ночью, когда Ким силилась сделать вид, что спит. От подруги пахло то мужчинами, то женщинами, но Ким не чувствовала даже толики ревности. Скорее ее волновало полное безразличие к Кьяре и ее изменениям. Будто тех недель в Париже и не было, будто они всегда были бесконечно далекими друг другу людьми.

Ким давно привыкла к изменам, они ее больше не тяготили. Девушка прекрасно знала, что теперь она стала хозяйкой положения, и, несмотря на все свои грешки, Кьяра все равно будет возвращаться домой. Их чувства, то затухающие, то вспыхивающие с новой силой, были идеальной подпиткой для всего, что создавала Кьяра. Художница питалась ими, извлекая выгоду, и вернувшись из Парижа, Ким перестала сопротивляться этому потребительству, приняв его как факт.

-Я планирую пригласить своих родителей сюда на ужин, - внезапно подала голос Кьяра, и Ким даже на миг вздрогнула. В последнее время, они разговаривали не часто, и, казалось, поделили квартиру на зоны. Кьяра все чаще дислоцировалась около кровати, создавая холсты, не покидая постели, а Ким работала у окна. Они жили как ненавидящие друг друга соседки, даже не признавая присутствия партнерши. Иногда Кьяра начинала плакать, но тогда Ким лишь безмолвно подходила к ней, клала голову подруги себе на колени и покачивала ее до тех пор, пока всхлипы не прекращались. После такой минутной слабости, вновь наступала изморозь, которая длилась и длилась бесконечно, как арктическая зима.

Если Ким требовалось излить чувства, успокоить нервы, она брала своих псов и отправлялась на часовую прогулку. Обычно этого времени хватало, чтобы привести мысли в порядок и восстановить хладнокровие. После всего, что делала Кьяра в прошлом, Ким не хотела уступать ей право лидерства в отношениях в будущем.

-Почему именно сюда? Почему бы нам не поехать к твоим родителям, ведь это гораздо удобнее?

Ким неоднократно намекала подруге на то, что ей следует увидеться с родителями, но та категорически отказывалась назначать встречу. Ведь когда-то она даже перестала отвечать на телефонные звонки, и связующим звеном между обеспокоенными родителями и их нерадивым чадом стала именно Ким. Даже упоминание о них стало неким сюрпризом.

-Ты здесь все так здорово изменила, что, кажется, лучшего места для встречи не придумать. Тем более, именно здесь я хочу рассказать своим родителям о нашей новости.

Квартира и правда изменилась до неузнаваемости. Прежний проект Ким отбросила, но все же решила сделать их совместные фотографии в черно-белом цвете главной темой дизайна. Из снимков она сделала шторы на окна, их же развесила по всему дому. К тому же, девушка покрасила одну стену в белый цвет, другую в черный, а после прикрепила несколько кадров из любимых фильмов в жанре нуар. Таким образом, их квартира стала воплощением того, как может изменяться жизнь человека от черной к белой полосе.

Родители Кьяры были несказанно рады тому, что их пригласили в гости. К Ким они уже давно относились радушно, отмечая то, сколько полезного новая подруга делала для их нерадивого художника. Однажды мать Кьяры даже позвонила Ким поздно вечером, пытаясь излить на случайную слушательницу все обиды, скандалы и ссоры, произошедшие за четверть века ее материнства. Девушка послушно выслушала все стоны на том конце провода и в который раз убедилась, что не создана для материнства.

С того вечера, звонки матери Кьяры участились, и кажется, немолодая дамочка из богатой семьи, наконец, нашла своего идеального слушателя. У Ким не хватало наглости повесить трубку, а моложавая дамочка много шутила и громко смеялась, будто была под немалым градусом. Она могла говорить часами до тех самых пор, пока Ким окончательно не потеряет нить разговора. Девушка настолько стала привыкать к учащающимся звонками, что даже принималась за проект под ревущие звуки в трубке.

Кьяра так же, как и Ким, не смогла бы стать хорошей матерью, ведь девушку все еще тянуло к наркотикам. Самое страшное, что художница прекрасно знала и про свои слабые материнские качества и про увеличивающуюся склонность к наркотическим препаратам. И если перспектива быть ужасной матерью ее не пугала, то зависимость заставляла рыдать и трястись от страха. Ким замечала резкие перепады настроения, и, конечно, видела, как иногда ее спутницу потряхивает по утрам. К тому же, художница полюбила курить по несколько сигарет в день, стараясь хоть так отвлечься от мыслей о наркотиках. Алкоголь пока что не вошел в ее жизнь, но Ким знала, что для этого необходим лишь малый импульс, лишь крошечное усилие, и подруга снова покатится по наклонной.

Парочка нервных и обескровленных поведением дочери родителей пришла точно вовремя, около шести часов вечера. Они крепко обняли сначала дочь, а после также нежно обратились и к Ким. После долгих восхвалений дизайнерских идей девушки, все, наконец, уселись за стол и приготовились вкусить то, что Ким заказала в итальянском ресторанчике, находящемся по соседству.

-Я была приятно удивлена звонком Ким, - произнесла мать Кьяры. Она сегодня была одета немного неряшливо, несмотря на то, что бирюзовое платье сидело блестяще, подчеркивая фигуру уже немолодой женщины. Что бы ни говорила художница о родителях, и как ни обвиняла бы их в испорченном детстве, эта пара очень сильно любила дочь. Возможно, раньше они и совершали ошибки в воспитании, желая вырастить юного Пикассо, но сейчас старались всячески наверстать упущенное.

Их любовь проявлялась не в страстных объятиях или в громких речах. Нет, нежные чувства были видны сквозь легкую улыбку, через осторожный и нежный тон разговора. Когда-то так же нежно и ласково с Ким разговаривал ее дедушка.

Быть может поэтому, мать Кьяры бесконечно много разговаривала, стараясь наладить контакт с дочерью, а вот единственный мужчина в их компании продолжал хранить молчание.   С ним Ким было сложнее, поскольку мужчина все еще относился к ней настороженно, вполне вероятно считая, что его дочь достойна лучшего, чем эта молчаливая лесбиянка. Хозяйка квартиры уже не обижалась, иногда ей и вовсе казалось, что она понимает отца Кьяры.

Его примеру следовала и дочь, храня титаническое молчание, лишь осторожно вставляя в беседу ответы на материнские вопросы по поводу поездки. Диалог в основном поддерживала Ким, которая рассказала и об их путешествии, и о своей новой работе. Родители лишь одобрительно кивали и изредка переглядывались.

Конечно, им было сложно принять новую ориентацию своей дочери, но постепенно они осознали и плюсы от близости двух девушек. Ким, которая производила сугубо положительное впечатление, стала главным ограничителем для подруги. В отличие от предыдущих дружков-наркоманов и негодяев, Ким казалась серьезной и интеллектуально подкованной собеседницей, и поэтому родители быстро свыклись с выбором дочери. Да и по сравнению с самой Кьярой, Ким казалась закомплексованной монашкой, от которой не стоит ждать подвоха. Однако и родители художницы, и ее любовница понимали, что все расставленные ограничители рано или поздно не вынесут той волны порочности, что уже захлестывает непостоянную любовь всей их жизни. Сейчас, когда у Кьяры наступил очередной личностный кризис, Ким и вовсе на время стала престарелой паре роднее всех родных, выступая рупором связи с непокорным ребенком.

-Я связалась с вами не просто так мама, а для того чтобы сообщить очень радостную новость, - Кьяра говорила тихо, что было для нее не свойственно. Казалось, что художница меняется каждый день, сбрасывая одну личину и надевая совершенно другую. Быть может, таким образом девушка старалась подогреть интерес к себе, но многих это пугало, а в последнее время изменения в характере стали настораживать даже Ким.

-Хочешь нас порадовать очередным сообщением о новом творческом повороте карьеры? - спросил заинтересованный отец, чем немало раздосадовал дочь. Она слегка разозлилась, что было видно по глазам и небольшой судороге рук, но вскоре смогла взять чувства под контроль.

-Весьма интересно, папа, что мое творчество до сих пор кажется тебе важнее моих личных дел и это несмотря на то, что я принесла тебе кругленькую сумму за короткие десятилетия своей жизни, - с миловидной улыбкой ответила Кьяра, чем мгновенно поставила отца на место. Мужчина снова натянул маску безразличия, которая вскоре через пару секунд злостно была сорвана неожиданной новостью. Именно сейчас, в обновленной квартире Ким, Кьяра решила объявить родителям, что беременна!

-Ты беременна! - восхищенно произнесла мать, которая буквально раскрыла рот от восторга и поднялась со своего места. Чувства отца семейства были не так очевидны, но в его глазах на миг воссияла надежда, что тут же было отмечено Ким. - Но как же вы это провернули, девушки?

-Все произошло в Париже, как в лучших романах о любви, - произнесла Кьяра немного неискренно, взяв Ким за руку. Хозяйке квартиры захотелось отдернуть руку, настолько театральным и неестественным ей показался жест. Однако Ким не была склонна к грубости, да и сопротивляться Кьяре ей не хотелось. Даже в этом элементарном жесте, Ким предпочла подстроиться под подругу. Сейчас начинающий дизайнер робко улыбнулась родителям, а сама предвкусила прослушивание сладкой лжи, заранее подготовленной для доверчивых персон.

Кьяра в красках рассказывала о том, что они давно хотели завести ребенка, ведь это смогло бы наполнить новым смыслом будни девушек, однако они никак не могли подыскать достойного кандидата. Художница так красочно расписывала собственные страдания по этому поводу, что даже умудрилась сплести выдуманные переживания с последним наркотическим срывом. И если в начале столь воодушевляющего монолога, отец Кьяры относился к ее истории недоверчиво, то уже к середине повествования проникся сочувствием к своей дочери.

Ким же понимала, что сейчас подруга действует отлаженно-точно, желая вызвать у родителей жалость к себе и любовь к будущему малышу. В течение всего вечера Кьяра пристально наблюдала за беседой между Ким и матерью, стараясь понять, что же ее раздражает больше: связь, появившаяся между ними, способная разлучить художницу с подругой, или то, что между нею и матерью подобного взаимопонимания никогда не было. Однако сейчас, повествуя о зарождении новой жизни внутри себя, Кьяра вновь была в центре внимания, и это немало ее утешало.

И вот рассказ дошел до того, как в Париже они повстречали привлекательного молодого человека, который оказался влюблен в Кьяру с первой минуты. Она, разумеется, сразу рассказала ему о том, что у них с Ким продолжительные и серьезные отношения. И именно тогда, когда Ким узнала о симпатии некого французского юноши, она предложила ему одну ночь любви с подругой. Все оставались в выигрыше, ведь парень получал возможность хотя бы недолго побыть рядом с Кьярой, а девушка вознаграждалась за свое великодушие долгожданным малышом.

Вот так Паскаль превратился во влюбленного в Кьяру коренного француза, согласного стать донором спермы для первых встречных девушек. На самом деле, парень и не догадывался, что в другой стране у него будет расти ребенок. Еще перед тем, как вступить  в половой контакт, Кьяра предупредила его, что принимает довольно мощные противозачаточные средства, а значит, в презервативах нет необходимости. Игнорирующий угрозу венерических заболеваний Паскаль, был только рад незащищенному акту, дарующему максимум удовольствия. Вот так нерожденный младенец из плода гордыни Кьяры и обмана Паскаля превратился в желанного малыша, который будет любим бабушкой и дедушкой.

Родители художницы посмотрели на Ким со странной смесью непонимания и восхищения. Внутренне они переживали большой диссонанс, ведь их дочь по принуждению другой женщины забеременела от незнакомого человека. Однако перспектива завести внука, наследника, новую надежду счастливой старости, настилала на глаза немолодой пары пелену счастья и юношеской глупости.

Ким молчала, она привыкла молчать даже в собственном доме. В это время родители восхищались поступком дочери, окончательно забыв про ее подругу. Их уже не волновал дизайн, также не трогало то, с каким усердием Ким старалась сохранить взаимоотношения между матерью и дочерью в моменты их ссор. Теперь все за столом были поглощены гипотезами по поводу будущего малыша.

-И как же вы собираетесь растить ребенка? - спросил отец Кьяры, широко улыбаясь и глядя на дочь. Казалось, что сейчас в независимой художнице с дурным нравом он снова видел пятилетнее дитя, в котором просыпался талант. Быть может, папа уже строил планы на то, как с внуком исправить все ошибки воспитания, допущенные при взращивании дочери.

-Проблем с финансами у нас пока что нет, ведь мои выставки приносят прибыль, к тому же, и картины продаются. Ким пока что не зарабатывает на дизайне, но у нее явный талант, и скоро это все заметят. Кстати, вы бы могли советовать Ким как перспективного молодого дизайнера своим друзьям, - Кьяра продолжала держать подругу за руку, другой ладонью поглаживая себя по животу. Ким же была уверена, что если бы Кьяра не стала приличной художницей, из нее бы получилась великолепная актриса. Такому драматизму и напущенной сентиментальности могли бы позавидовать многие мыльные оперы.

С другой стороны, лучезарная перспектива заниматься дизайном в домах толстосумов и по совместительству друзей парочки, присутствующей в их доме, восхищала Ким. Это позволило бы ей быстро создать имя на рынке. Укоряя саму себя, хозяйка дома все больше погружалась в мысли о своей карьере, в то время, пока Кьяра рассуждала о своем самочувствии и счастливом будущем. Нерожденный малыш отошел на второй план...

Родителей, как ни странно, заинтересовала новая профессия девушки, и вскоре они даже предложили Ким поработать над дизайном в их доме. Однако отца Кьяры волновала не финансовая составляющая дела, когда он задавал свой вопрос, а скорее эмоциональное и психологическое воспитание будущего человека. Именно поэтому он вскоре рискнул возвратиться на шаткий мостик уже упомянутой темы.

-Милая, я имел в виду, как вы, две женщины, будете воспитывать ребенка? Все-таки кроха потребует немало внимания к себе, и в будущем у малыша могут возникнуть проблемы из-за его... нестандартной семьи.

Кьяра замолчала, Ким тоже притихла, понимая, что этот вопрос тревожил многих сидящих за столом. В юношеском возрасте Ким испытала на себе весь спектр издевательств со стороны ничего не смыслящих в жизни подростков. Любой, кто не похож на толпу — ее враг. Этот закон общества успешно функционирует уже несколько тысячелетий, перемалывая в пыль возможных лидеров и борцов за врожденную независимость.

И все же, будущие неприятности их ребенка могли бы закалить его характер, а могли бы полностью сломить малыша, сделав из него безвольного и замызганного жизнью человека в будущем. Ким всем сердцем надеялась, что Кьяра родит девочку, поскольку воспитывать мальчика двум лесбиянкам будет еще сложнее.

Кьяра тоже размышляла на подобные темы, но будущее ребенка видела исключительно в радужном цвете. Она была уверена, что родит самостоятельного, уверенного в себе человека с зачатками лидера. Ким готова была поклясться, что Кьяра, соглашаясь на беременность, не обдумывала перспективу бессонных ночей и смены подгузников. Материнство для нее было веселой каруселью, на которой совершенно необязательно оставаться на всю жизнь. Страшнее было то, что и Ким примерно также воспринимала их новый семейный статус. Вопрос отца скорее возмутил Кьяру своей дерзостью, чем справедливостью, поэтому художница ответила ему в соответствующей дерзкой манере.

-Я отчаянно считаю, папа, что два хороших родителя, пусть и одного пола, это все-таки лучше, чем два безразличных человека, старающихся вырастить гения.

Удар был нанесен точно в цель, и вскоре родители умолкли до конца вечера. Будущее материнство не сделало Кьяру мягкой и послушной женщиной, а их взаимоотношения с Ким более трогательными и нежными.

После ухода родителей, Кьяра тяжело вздохнула, полностью разделась и уселась на кровать. Она принялась рисовать голыми руками, без использования кисточек, тщательно выводя мазки. Используя светло-желтый цвет, девушка распределила основной тон работы по всему полотну, а прибегая к ярко-желтому цвету с бликами оранжевого, воспроизводила лишь небольшие точки, похожие на цветы. Вся композиция в целом выглядела так, будто по песчаным ухабам разбросаны безжизненные цветы.

Ким присела на край кровати и долго наблюдала за работой подруги. Когда спустя пару часов безмолвия художница, наконец, закончила, она взяла Ким за руку и томно посмотрела ей в глаза. Полотно было сдержанным порой чрезмерно, а оранжевые блики на пустынных барханах выглядели уж слишком обреченно. Во взгляде же Кьяры читалась умоляющая просьба понять ее и простить. Ким еще раз посмотрела на полотно, заметив, что белоснежных областей на нем осталось так поразительно мало. Устало девушка закрыла глаза и опустила голову на подушку.

Глава 11

Поле жизни.

Сентябрь 2010.

-Как поживает моя дочь?- как всегда с тревогой в голосе спросила мать Кьяры. Девушка опять взяла паузу в отношениях с родителями, а Ким приходилось контактировать с ними все чаще из-за рабочих моментов.

Наработки плана дизайна для дома родителей Кьяры заняли пару недель, и вот сейчас Ким уже заканчивала работать с гостиной, мечтая скорее переместиться на второй этаж. Несмотря на то, что дом был огромен, семейная пара использовала только комнаты на первом этаже. Здесь располагалась гостиная, неподалеку от нее столовая и спальня. Ким было приятно думать, что родители Кьяры переселились на первый этаж лишь с одной целью: как можно быстрее увидеть дочь в случае ее неожиданного прихода.

Мать Кьяры тосковала сильнее, чем глава семьи. Она задавала добрый десяток вопросов про дочь, стараясь узнать, здорова ли девушка, как она переносит беременность и не скучает ли без родительской опеки. Ким поначалу охотно отвечала на бесконечную череду вопросов, но ко второму часу опроса выбивалась из сил.

К тому же, ее гораздо сильнее волновала работа, а не бесконечные вопросы о жизни Кьяры. Поскольку художница занимала львиную часть жизни самой Ким, ей хотелось хотя бы на работе думать о себе. Дизайн настолько увлек Ким, что она не могла сосредоточиться ни на чем другом. Так бывает, когда человек, наконец, находит работу, в которой может проявить все свои таланты.

Кьяра же чувствовала себя прекрасно для беременной женщины и ужасно для независимой художницы, привыкшей неплохо выглядеть в глазах партнера. Девушка все реже выходила из дома, поэтому их общение с Ким стало улучшаться. Вечеринки и измены остались в прошлом, что немало злило саму художницу. Она старалась не говорить об этом и не показывать собственное недовольство, но Ким уже давно научилась читать по мимике подруги все ее эмоции.

Кьяру постоянно тошнило, но при этом аппетит увеличивался в геометрической прогрессии. Единственная мысль, которая вселяла в художницу надежду - то, что через пару дней должна была состояться ее выставка.

Неоднократно Ким замечала, что подруга совсем не рада своему деликатному положению. Шел четвертый месяц беременности, Кьяра начала заметно прибавлять в весе, но даже это ей очень шло. Небольшой животик и увеличивающаяся грудь вкупе с неудовлетворенным  желанием сделали свое дело, и вскоре между девушками возродилась сексуальная связь.

-Ваша дочь постигает ранний опыт будущего материнства, - уклончиво ответила Ким и продолжила рассматривать обои, наклеенные на прошлой неделе. Когда родители Кьяры заявили, что их интересует только классический дизайн в интерьере с уклоном в искусство, Ким сразу пришла в голову идея эклектического совмещения жанров. Ей хотелось с помощью граффити воссоздать на стенах известные сонаты Шекспира и мелодии Баха и Бетховена, но столь экстравагантный подход показался родителям слишком модернистским. Именно поэтому совместными усилиями были выбраны обои, которые все же не радовали придирчивый взгляд профессионала. Ким хотелось большего, хотелось творить как подруга, создавать дизайнерские произведения искусства, но все же не терять любовь к своей работе. Сейчас Ким прекрасно понимала, что ради будущих успехов ей необходимо проявить себя, поэтому стойко сносила все безвкусные требования родителей Кьяры, объясняя, почему бархатная банкетка зеленого цвета не подойдет для декорирования комнаты в светлых тонах.

Иногда Ким с удивлением для самой себя отмечала собственную заносчивость. То ли дурное влияние Кьяры, наконец, нашло выражение в реальной жизни, то ли она сама была слишком придирчива к людям, дающим девушке работу.

-Знаешь, эта выставка - не самая хорошая идея, - промолвила мать Кьяры, стараясь завязать новый разговор, - все-таки наша дочь беременна, а там будет слишком много любопытных глаз, слишком много критики в ее адрес. Это способно навредить ребенку.

Ким и сама размышляла об этом, но старалась не вгонять себя в грустные мысли. Возможно, это глупо, но после страстного акта любви, она полюбила поглаживать живот Кьяры, ожидая, что когда-нибудь малыш протянет к ней ладони. Пока ребенок еще ничего не знает и не понимает, но от этого нежность в душе Ким ни капли не убавлялась.

-Я могу дать вам совет, - Ким взяла мать Кьяры под руку и решила немного прогуляться по дому.   Старые половицы немного скрипели под ногами женщин, но этот звук не раздражал, а скорее успокаивал. Когда Ким впервые пришла в этот дом, ей все показалось здесь безвкусным, и, имея возможность организовать ремонт, девушке хотелось изменить каждый сантиметр старого дома. Однако постепенно Ким начала осознавать, что у скрипящих половиц и вульгарных зеленых банкеток есть своя прелесть. Кажется, что все эти мелочи отражают душу этого жилища, дома, который много лет назад вдохновил Кьяру на творчество. - Не пытайтесь отговаривать дочь от выставки, она для нее слишком важна. Кьяра ждет этого события больше, чем родов.

Ким остановилась и внимательно посмотрела немолодой женщине в глаза. По всему лицу ее были разбросаны морщинки, а кое-где виднелись веснушки, оттенок которых давно выцвел. Возможно, эта женщина никогда не знала бедности, но горя на своем веку она повидала немало, и это чувствовалось. Мать Кьяры ей приветливо улыбнулась, но продолжила высказывать свои переживания по поводу критики.

-Ваша дочь - гений, не забывайте об этом. Скорее всего, ее картины станут очередным громким событием в мире изобразительного искусства. Именно поэтому приходите на выставку и поддержите Кьяру в такой важный для нее день.

Женщина замерла около мини-бара, как будто желая налить себе бокальчик виски, но стесняясь сделать это перед гостьей. Ким не поняла, чем же вызвано столь продолжительное молчание и промедление, но тут заметила в глазах женщины слезы. Эта богатая манерная дама плакала на глазах любовницы собственной дочери. Однако плакала она с достоинством, не издавая жалостливых звуков, и изредка подтирая скатившиеся по нарумяненным щекам слезы. Ким решила не останавливать хозяйку дома, в какой-то мере наслаждаясь тем, что увидела истинные эмоции этой женщины, хоть и не знала причин ее переживаний.

-Прости меня за несдержанность. Просто я слишком сильно хочу, чтобы моя дочь была счастлива, - женщина вытерла последние слезы. Ее слегка опустившиеся плечи вновь выпрямились, а осанка стала идеальной, как и всегда. Ким продолжала хранить молчание, просто не зная, что ей следует отвечать.

-Мы все очень ждем этого ребенка. И пусть отец Кьяры не говорит об этом, я вижу, как меняется его отношение к дочери. Этот ребенок может привнести в наш дом покой, - женщина продолжала рассуждать о причинах своих слез, будто оправдывая их появление. Чуть позже она все-таки подойдет к бару и нальет себе чистый виски.

В дальнейшем дочь владельцев дома более не будет упоминаться сегодня в разговоре. Женщина немного поговорит о новом дизайне своего дома, о просторной гостиной, которую оформила Ким, и о прочих заказах, которые обязательно последуют от друзей и знакомых состоятельной четы. Подобные заверения матери Кьяры немало утешили начинающего дизайнера, еще не способного самоуверенно ручаться за собственные таланты.

Через час Ким уже покинула дом и последовала к Кьяре. Та должна была дожидаться ее в квартире в предвкушении предстоящего события. Слезы хозяйки дома произвели на начинающего дизайнера странное влияние. Она была им по какой-то причине рада. Ким вдруг показалось, что она лучше узнала этих странных людей, всегда идеально выглядящих, привыкших к светским раутам и огромным тратам. Теперь девушка знала, какой мать Кьяры была на самом деле, и это ее успокаивало.   И все же Ким испытывала странный дискомфорт, чувство неконтролируемого страха перед надвигающейся бурей, которую просто невозможно остановить.

***

Кьяре никогда не нравились галереи, поэтому собственные выставки вызывали у девушки двоякое чувство. С одной стороны ей хотелось показаться на глаза восхищенной публике, а с другой мечталось раскрошить здешние стены и уничтожить неприветливость этих мест. Возможно, такие ощущения возникали у многих, но художница была уверена, что и в этом она уникальна.

Голые стены, непременно выкрашенные в белый цвет, были призваны стать домом для великих полотен, но не оттенять их красоты. Именно поэтому галереи всегда выглядели такими неприметными, будто это нищие здания, никому не нужные сироты архитектурного мира.

Сегодня у Кьяры было приподнятое настроение, но оно мигом улетучилось, когда девушка не смогла надеть прежний откровенный наряд. Черное платье с глубоким декольте, обрамленное рисунком из мелких страз, не просто сжимало грудь и живот, но еще и смотрелось нелепо. Девушка выглядела в этом наряде вульгарно, будто стареющая дама, старающаяся доказать всем свою еще рдеющую привлекательность.

-Что, если я никогда не смогу выглядеть как раньше? - спросила Кьяра у Ким, которая облачалась в свой коричневый комбинезон. На ее фигуре такая одежда сидела идеально, ведь немного мальчишеское туловище было скрыто под верхними складками одежды, а грациозные ноги подчеркивались силуэтом наряда. Ким отрастила волосы, и сейчас они непослушно завивались и спадали аж до плеч. Непривычно было видеть подругу, которая выглядит привлекательнее самой художницы, и подобный факт невероятно злил Кьяру.

Ее тело наоборот становилось все больше, вместе с животом увеличивалась грудь, а бедра покрывались целлюлитом. Порой девушка не могла остановить аппетит, поэтому росла в размерах день за днем. Ким это казалось милым, а Кьяра искренне думала, что подруга смеется над ней, подчеркивая ее сегодняшнее уродство.

Еще больше Кьяру раздражали еженедельные походы к врачу. Постоянные осмотры, очереди в больницах, где всегда пахло увяданием — все это вряд ли могло настроить Кьяру на творческий лад. Ее полотна становились все более удручающими, а единственной радостью были изредка выкуриваемые сигареты. Иногда, когда больше не было сил терпеть собственную полноту и беспомощность, Кьяра выбиралась погулять с собаками, и выкуривала по сигаретке на пустыре неподалеку от их дома. Только в эти минуты художница чувствовала себя все такой же раскрепощенной разрушительницей барьеров, какой была раньше.

-Всегда помни, что беременность была твоей затеей, - весело произнесла Ким и отправилась на кухню кормить своих собак. Сейчас животные получали так мало внимания из-за вечной занятости хозяйки, что были готовы снести ее с ног, лишь бы выказать свою привязанность и нежность. У девушки редко получалось погулять с питомцами, и эта обязанность легла на Кьяру.   Иногда у Ким не находилось времени даже, чтобы погладить их. Сладостная занятость карьерой, которая так радовала хозяйку, удручающе сказывалась на животных, пришедших к выводу, что они никому не нужны.

Именно поэтому псы стали немного проказничать, а однажды даже погрызли один из стульев. И все же Ким не могла держать зла на животных, понимая, что лишь она одна виновата в их непослушании.

Втиснувшись в чуть более свободное платье, Кьяра была на взводе. Сейчас ее могла вывести из себя любая мелочь, поэтому Ким решила сохранить чарующее молчание. Кьяра выглядела немного смешно, когда будто спеша на важную встречу, прикрыла тело тем, что первым попало под руку.

Уже через пару минут они оказались в машине и отправились в сторону галереи. К счастью, она находилась совсем недалеко, ведь Кьяру сильно укачивало в дороге, и пробудь она в машине на минуту дольше, без влажной уборки точно нельзя было бы обойтись. Выставка уже началась, но художница традиционно прибывала последней.

По всему залу были развешаны знакомые Ким полотна. Это были те самые картины, вдохновленные ее белоснежной кожей без единой отметины. На каждом полотне виднелся белый ореол, воспринимающийся Кьярой как ее личный стиль.

-Мне нужно идти приветствовать гостей, а ты пока гуляй, наблюдай и составляй свое мнение, - произнесла Кьяра со слегка поддельной нежностью и отправилась услаждать взоры окружающих. Наверное, никто в мире так не любил купаться во взглядах толпы, как сама Кьяра. Кроме этого блага ей больше ничего не нужно было, разве что побольше секса, да парочку сигарет в неделю.

Первое полотно, на которое пал взгляд Ким, было создано при помощи одного лишь грифельного карандаша. На нем изображалась сама девушка, обнимающая пустоту, а вокруг было лишь белое пространство, такое холодное и неприветливое. Иногда кристальная чистота бывает страшнее полного мрака, ведь в нее гораздо сложнее поверить. Подпись гласила «Девушка в сияющем огне».

Ким проследовала дальше и увидела картину, созданную уже мазками. Здесь изображались огромные цветы, в бутонах которых извивались люди. Кто-то из них поддавался соблазну, кто-то умирал, а кто-то только рождался. Каждый цветок был уникален, а белоснежное обрамление абсолютно не вписывалось в антураж. Подпись гласила «Поле жизни».

Все эти картины Ким уже видела раньше, но сейчас они ее совершенно не вдохновляли.   Каждая работа была хороша по отдельности, но вместе все эти картины казались просто разбросанными и никому ненужными. Даже их автор не обращал внимания на мольбы полотен, и куда больше Кьяру волновали отзывы друзей и родственников.

Однако самым отвратительным Ким показалось то, что под каждой картиной имелся ценник, и обеспеченные гости праздника могли приобрести в усладу своему художественному вкусу несколько полотен. У девушки создалось четкое ощущение, что искусством в этой галерее даже не пахнет. За четко проставленными шестизначными цифрами внезапно терялся весь смысл выставки. Увиденные суммы произвели на Ким такое впечатление, что ей захотелось немедленно сбежать, опасаясь, что крупными цифрами ее пригвоздит к месту, а спустя пару минут и на нее навесят ценник.

-Вам нравятся эти работы? - произнес мужчина, подошедший к Ким сзади. Она не знала его, но внешность мужчины не располагала к общению. Он казался сдержанным, и даже галстук слишком сильно перетягивал его горло, сдавливая кадык. Казалось, что любыми способами мужчина старается подчеркнуть свои знания во всех аспектах жизни. Более того, создавалось ощущение, что его эго слишком стеснено в этом просторном зале.

-Я видела их прежде и по отдельности этим картинам нет равных, - ответила Ким сухо, рассчитывая, что ее тон снизит желание собеседника общаться. Вот только он не собирался отступать, а ответ девушки стал поводом для беседы.

-Полностью согласен с вами. Знаете ли, для меня искусство должно нести какую-то мысль, какую-то цель. Если художник создает целую выставку, то каждое полотно не только должно быть отдельной, законченной историей, но еще и обязано стать частью общего вида. И вот этого самого общего вида здесь абсолютно нет. Передо мной будто десяток разных черт человека, но создать из них из всех единый облик не получается.

-И все же, выставку можно назвать удачной, - Ким поняла, что мужчина настроен критически, поэтому собиралась до последнего отстаивать творения подруги. Вот только седовласый джентльмен не разделял ее усердия и привязанности к этим творениям.

-Я не соглашусь с вами. Создать хорошее полотно даже с глубоким смыслом могут очень многие художники, ведь у всех у них есть творческий потенциал. Однако виновница сегодняшнего торжества пыталась доказать собственную гениальность этими работами, а ее задумка с треском провалилась. Что вы видите на этих картинах? Пожалуй, лишь разрозненные воспоминания, внезапные мысли и воплощения творческих порывов. Однако гениальности здесь нет, и боюсь, Кьяра полностью растеряла ее.

Ким не желала больше продолжать этот разговор. У проходившего мимо официанта девушка схватила шампанское с подноса и продолжила изучать закоулки галереи.

Самым страшным было не мнение этого незнакомца, а то, что он оказался абсолютно прав. Ким чувствовала отчуждение, более того, ей не хотелось видеть эти картины в своем доме. Вечер был безнадежно испорчен, и, желая хоть чем-то утешиться, Ким принялась искать свою спутницу глазами.

Художница увлеченно беседовала с журналистами, случайными знакомыми и родственниками. Народу в галерее было очень много, куда больше, чем на первой выставке Кьяры, где побывала Ким. Сама Ким стояла в отдалении от всех, не привлекая внимания. Когда с ней кто-то пытался говорить, она просто отходила в сторону, даже не скрывая своей грубости. Девушке казалось, что почва уходит у нее из под ног, и в один миг она будто осознала, что вся вера последних лет была лживой.

Когда Кьяра опускалась до низменных поступков, изменяла и унижала всех вокруг, Ким списывала все на ее гениальность. Многие великие люди были не слишком приятными в общении личностями, но сейчас Ким осознала, что заблуждалась.

Она прощала подруге ее ошибки просто так, без особой причины, ведь в этих полотнах, сумасбродно собранных вместе, не было гениальности. Сама Кьяра купалась в лучах славы, не понимая, что этот вечер может стать финальным в ее карьере. Ким видела, как перешептывались люди, а журналисты что-то усердно записывали в свои блокноты. Какие эпитеты они придумывали? Какую критику готовили для молодой художницы?

Полотна не были ничтожными, скорее, наоборот, в них таилась какая-то своя жизнь, но хватило бы этого, чтобы остаться в истории? Ким сильно сомневалась, но еще больше ее тревожило то, что возможно подруга не хочет оставаться в истории. Сиюминутная слава могла быть для нее важнее памяти потомков, и такая легкомысленность еще раз свидетельствовала об ограниченности таланта молодой художницы. Ценники снова возникли перед глазами Ким. Они кружились, упивались собственной значимостью, будто все здесь собрались, чтобы посмотреть именно на них.

-По-моему, все прошло более чем удачно, - произнесла Кьяра, когда они уже ехали домой. Девушка была немного навеселе, и Ким даже могла предположить, что та выпила пару бокалов шампанского в честь столь памятного для нее дня. Сама фраза вывела девушку из некоего подобия транса. Ким все еще усердно обдумывала свои ошибки в восприятии таланта того человека, с которым прожила несколько лет.

-Вечер был просто чудесный. Ты лучше скажи, как все остальные отзывались о мероприятии и о твоих картинах?

Что интересовало Ким? Сейчас она размышляла о том, сколько же людей на торжестве почувствовало фальшь и горделивость работ, в коих не было присутствия гениальности. Казалось, что и через картины Кьяра пыталась возвысить себя, не стараясь вселить надежду в души посетителей галереи.

-Мои родители остались в полном восторге. Выставку посетило несколько отцовских друзей, они сразу же приобрели полотна в свои коллекции. Знаешь ли, в их кругах мое творчество очень востребовано, а некоторые партнеры отца по бизнесу собирают мои творения еще с раннего детства.

Кьяра начала рассказывать, какие картины уже были приобретены, какую сумму это им принесет, и какие изменения грядут в будущем. Сейчас Ким слушала другого человека, саму себя. Внутренний голос твердил ей, что Кьяра - лишь избалованная девчонка, апеллирующая высокопарными фразами о таланте и своих следах в истории, а на деле, рассчитывающая лишь на прибыль. Там, где начинают царить большие деньги, искусство заканчивается, но, кажется, что для Кьяры, оно и не начинало существовать.

-И какие же цели стоят перед тобой дальше? - с опаской спросила Ким, а Кьяра в ответ лишь погладила себя по животу и улыбнулась.- Я имела в виду творческие цели.

Кьяра на минуту задумалась, а после засмеялась и процедила лишь, что заработанных сегодня средств им хватит еще на ближайший год. Далее они ехали домой в полной тишине, и лишь пару раз Кьяра пожаловалась на привычную для нее тошноту.

Дома они немного перекусили, приняли вместе душ и занялись любовью. Кьяра предвкушала восхищенные рецензии в завтрашних газетах, а Ким продолжала думать о том, с кем же она жила последние годы.

Глава 12.

Черный, четный четверг.

Сентябрь 2010.

День Кьяры обычно начинался в 11 часов утра. К этому времени она, наконец, просыпалась и начинала приводить себя в порядок.

После короткой прогулки с домашними любимцами, Кьяра немного отдыхала, пытаясь свыкнуться с одышкой после подъема по лестнице. Иногда ребенок слишком сильно активничал, и девушке приходилось подолгу лежать на кровати, пытаясь отыскать удобную позу. Все это немало ее раздражало, заставляя девушку в очередной раз задумываться о необходимости этой беременности.

Ближе к полудню девушка бралась за завтрак, практически сразу за ним следовал обед и полдник. Еще до беременности художница обожала хорошо поесть, но сейчас она, казалось, могла заниматься этим бесконечно долго. Иногда Ким даже заставала ее с пирожным в руках во время работы. Одной рукой Кьяра могла выводить мазки, а другой держать десерт. В результате, на глазури оставались следы ее перепачканных краской пальцев, но для сладкоежки Кьяры это не было большим препятствием.

Художница отказывалась слушать врачей, утверждающих, что ребенку вредит столь усердное потребление сладкого. Иногда Ким казалось, что она живет с младенцем, готовым исключительно капризничать.

Однако сегодня Кьяра встала раньше привычного для нее срока, примерно в 8 утра, когда Ким еще оставалась в постели. Кьяра выскользнула из кровати и, накинув лишь пальто, отправилась в ближайший газетный киоск, чтобы добыть свежую прессу. Любая творческая личность страшится увидеть рецензию на свое творение, но Кьяра была уверена в триумфе. И тем возмутительнее и болезненнее стало для нее открытие собственного заблуждения.

Не в силах прочитать все, что было написано о ее выставке в небольшой заметке, Кьяра присела на бордюр рядом с проезжей частью. Слова «бессмысленность», «однообразие», «вычурность» и «вульгарность» круговоротом проходили мимо, а художница будто и забыла про их истинную трактовку.

Она сидела оглушенная потоком критики, стараясь осознать произошедшее. Кьяра была уверена в ошибке, и практически не сомневалась, что в рецензии говорится о другом художнике. Однако названия некоторых ее полотен жестоко били по самообладанию, и вот в глазах Кьяры уже стояли слезы. Казалось, она еще никогда не переживала подобного унижения, и от этого гниющего изнутри чувства, хотелось сбежать и скрыться. Ее репутация была растоптана, и теперь все, начиная от солнечного утра и заканчивая ее собственными картинами, казалось бессмысленным.

Кьяра попыталась встать с места, но у нее закружилась голова. Казалось, что малыш тоже недоволен случившимся, поэтому всячески портил здоровье своей маме. В руках девушка все еще сжимала заметку и снова попыталась прочесть ее. Точный текст гласил:

«Выставка известной художницы прошла при полном аншлаге, что никоим образом не оправдывает бессмысленность этого мероприятия. Картины, расположенные в сумбурном порядке казались вульгарным воплощением вычурности и однообразия своего автора. И если у мисс Кьяры есть хоть какие-то задатки таланта, самое время их проявить». У девушки все еще оставалась надежда, что эта заметка была единственной ошибкой. Среди журналистов и обозревателей так часто встречаются грубияны и бездарности, что для составления полноценного мнения лучше прочитывать несколько источников.

С воодушевлением Кьяра направилась к газетному киоску, чтобы отыскать заметку положительного толка, но это было невозможно. Информация о ее выставке сводилась либо к нейтральной форме повествования, либо к резко негативной.

Обшарив все печатные материалы, имеющиеся в газетном киоске в поисках хотя бы одного положительного слова в свой адрес, Кьяра снова почувствовала, как у нее закружилась голова. Девушке казалось, что весь мир превращается в размазанную картину из тех самых мазков, которые она обязана была разместить на своих картинах, но что-то пошло не так.

-Вы в порядке? - сзади кто-то подошел и взял Кьяру за локоть, составив для нее хоть какие-то пространственные ориентиры. Девушка быстро вырвалась из чужих рук и решила отправиться домой. Она знала, что Ким сможет утешить и подсказать выход из этой странной головоломки. Кьяра настолько была уверена в успехе, что нелестные отзывы стали для нее тяжелым ударом исподтишка.

Переоценив свои силы, Кьяра быстро зашагала вперед, но практически сразу голова снова закружилась, а живот скрутила сильная боль. Девушка рухнула на колени прямо посреди улицы, но равнодушные прохожие продолжили свой путь, просто обходя ее стороной.

В последний раз предприняв попытку справиться с головокружением, Кьяра встала, но из-за смещенных пространственных ориентиров пошла не прямо, а направо. Через несколько шагов она оказалась на краю оживленной трассы и без раздумий шагнула вперед.

Теперь девушка была дезориентирована и в слуховом плане, ведь помимо гула машин и лязга тормозов она ничего не слышала. Одна из машин едва успела затормозить рядом с девушкой, слегка коснувшись ее ноги. Кьяра почувствовала, что и сигналы автомобилей отошли на задний план, а в ушах звенел только странный, неестественный свист. Голова кружилась все сильнее, и Кьяра, не в силах выносить боль, пронзающую ее тело, рухнула посреди проезжей части, немало удивив сероватую массу людей.

В то время пока обеспокоенные случайные прохожие вызывали скорую помощь для незнакомой им девушки, Ким пила кофе на кухне. Исчезновение Кьяры рано с утра ее немало удивило, но художница часто исчезала, поэтому Ким не привыкла так быстро бить тревогу.

Ее гораздо больше заботило то, что ее псы Эскимо и Доллар странно себя вели. Они размеренно бродили по кухне и издавали жалобные, угнетающие звуки, похожие на плач. Собаки не реагировали на команды и собственные клички, произносимые Ким. Они будто оплакивали кого-то, но пока что Ким могла лишь догадываться о причинах их печали.

***

Ким гнала на красный свет, игнорируя протестный скрип тормозов других автомобилей и затяжной гул машин. Как ни странно, мысли ее были ни о чем-то конкретном, а скорее о философско-идейном. Девушка размышляла над тем, как внезапно шокирующая и горестная мысль подбирается к человеку.

В один миг ты можешь быть абсолютно счастлив, а пелена радостных минут абсолютно стирает грани ожидания будущих опасностей. Проходит три минуты, и твоя жизнь навсегда меняется.

Люди тягостно рыдают, бьются в истерике, когда в их жизни происходит что-то по-настоящему страшное, но пока что даже не осознают произошедшего события. Гораздо больше их волнует то, что никогда больше мир не будет так прекрасен, а в следующую радостную минуту придется думать о возможных последствиях своего хорошего настроения.

И если счастье и душевный покой не могут быть вечными, то зачем же эти понятия были изобретены, и кому необходимо их мимолетное течение?

Когда Ким сняла трубку своего домашнего телефона, на другом конце провода всхлипывала мать Кьяры. Эта женщина плакала второй раз в процессе общения с Ким, и это уже попахивало патологией. Была бы девушка в чуть худшем настроении, она бы сразу подумала, что причина столь частых рыданий в ней самой. Однако Ким прекрасно знала, что за мимолетным счастливыми минутами обязательно следует удар по темечку. Кто-то будто колотит нас огромной дубинкой, ломая позвонки и призывая не расслабляться.

Мать Кьяры с трудом успокоилась и сообщила, что художница в больнице, но пока что врачи ничего не говорят о ее состоянии. Ким отреагировала спокойно, постаралась успокоить плачущую женщину, а позже положила трубку. Девушка осела на пол в коридоре своей квартиры и так просидела около пяти минут.

В квартире царил запах Кьяры, и казалось, что он не выветрится, даже если девушка съедет, а все ее вещи будут сожжены прямо здесь, в этом самом коридоре. В этом запахе крылось столько счастливых и горестных моментов. Казалось, что в воздухе растворились минуты их любовной неги, слова нежности и ненависти, каждый миг, проведенный в стенах одной квартиры.

Поняв, что время идет вне зависимости от ее собственных размышлений, Ким бросилась к машине. И сейчас, стараясь добраться до больницы за максимально короткий срок, девушка рисковала собственной жизнью. Ради чего? Неужели Кьяра дорога ей так же, как и раньше, а все прошлые размышления были лишь краткосрочным заблуждением? Ким не была уверенна в глубине своих чувств, но одно знала наверняка: Кьяра дорога ее сердцу, как близкий друг, как воспоминание о дождливом, но невероятно красивом городе. И если бы на карте мира была бы неоткрытая страна с очертаниями фигуры художницы, то Ким мечтала бы вновь и вновь отправляться туда.

Ее смушало, что их двухлетние отношения не достигли той точки, когда можно было бы строить серьезные планы. С переменчивым характером Кьяры это было просто невозможно. Каждый раз, когда Ким начинала размышлять о счастливом будущем, удар по темечку напоминал ей о реальности происходящего.

Кьяра лежала в отдельной палате, но врачи пока что запретили посещение для родных. Родители Кьяры рассказали, что девушка звала Ким и громко плакала на всю больницу, из-за чего врачам пришлось дать ей успокоительное. Долгие минуты в больничных помещениях тянулись неприлично долго. Ким расхаживала по коридору из стороны в сторону, а родители Кьяры вспоминали сюжеты из ее детства.

-Помнишь, как однажды она разрисовала мою машину, да так, что ее потом замучились возвращать в первоначальный вид, - произнес отец художницы, стараясь разрядить обстановку. Ким слегка улыбнулась, а мать Кьяры захохотала вполне искренно.

-А когда она создавала свои художества моей косметикой на окнах? Помню, как сестра привезла мне отличную помаду из парижского бутика, и уже на следующий день Кьяра нарисовала с ее помощью какое-то инопланетное существо с рогами, хвостом и крыльями. Мать художницы подхватила эстафету веселых историй, и теперь они с отцом наперебой рассказывали друг другу что-то. Здесь Кьяра упала и сильно рассекла локоть, а здесь делала вид, что потеряла память и не узнает своих родителей после того, как они ее обидели. Десятки и сотни приятных детских воспоминаний помогли этим людям забыть все проблемы, случившиеся в их жизни из-за дочери за последние годы.

Сколько таких воспоминаний слышали больничные стены? Сколько стонов и страданий впитали в себя? Ким показалось, что все эти слова чужих людей о праздниках, детских проделках и суетливых моментах жизни накрывают ее одеялом. И все же, одеяло было слишком теплым, жарким, гнетущим для больничного коридора. Ким постаралась скинуть с себя оковы чужих страданий, облаченных в нежные слова, но неприятный осадок остался.

Спустя час после того, как Ким прибыла в больницу, к ним, наконец, подошел врач. Этот немолодой мужчина, одетый в идеально чистый белый халат, видимо, привык разносить грустные новости. Апеллируя сложными медицинскими терминами, мужчина рассказывал о том, что Кьяра пережила сильное эмоциональное и психическое потрясение, связанное с критикой ее творчества. Это потрясение сказалось и на состоянии ее физического здоровья. В результате неудачного падения во время обморока у девушки случился разрыв некоторых внутренних тканей и выкидыш.

Ким не стала слушать дальше. Сев в неудобное больничное кресло, она попыталась осмыслить все произошедшее. Еще совсем недавно у нее была подруга, ребенок и ворох сомнений касательно будущей жизни. Сейчас же все сомнения отошли на второй план, и внезапно Ким осознала, что для нее в последние месяцы было самым важным.

Потеряв единственное существо, способное связать их с Кьярой на всю жизнь, девушка почувствовала такую боль, будто сама пережила выкидыш.

Они определенно были близки, даже любили друг друга, пусть и не совсем нормальной любовью. Однако их отношения с Кьярой давно шли ко дну, дав крен со всех сторон. И только ребенок проливал свет на общую будущность, хотя бы временно маскируя проблемы.

После оглашения известия, ставшего приговором для всей семьи, мать Кьяры начала безудержно рыдать. Отец художницы также выглядел потерянным, и сейчас лишь нежно поглаживал жену по голове, отрешенно повторяя, что все будет хорошо.

Несмотря на то, что к Кьяре их не пустили, члены семьи продолжали оставаться на месте. Ким все больше корила себя за глупые мысли и игнорирование потребностей любимой женщины. Еще через четыре часа ожидания, когда за окном в самом разгаре был день, врачи, наконец, разрешили им зайти в палату.

Кьяра выглядела неплохо, но ее лицо не выражало никаких эмоций. Она была бледной, даже казалось, что девушка успела исхудать за то время, что находилась в больничной палате. В комнате находилась медсестра, которая расспрашивала художницу о самочувствии, а та лишь кивала или бормотала свои короткие ответы. Издалека даже казалось, что девушка дает интервью надоедливому специалисту, совершенно не заботясь, правильно ли запишут ее слова. Заметив членов семьи, художница изменилась в лице, и сразу же просияла, понимая, что сейчас ее поймут и утешат.

Как только медсестра удалилась из палаты, Ким кинулась к подруге. Обняв ее за плечи и прижав к себе, она почувствовала, как Кьяра обмякла в ее руках и окончательно потеряла контроль над собой. Девушка рыдала, повторяла, что она виновата, и что подобного не должно было произойти.

-Послушай, ты ни в чем не виновата, просто так получилось и все! - произнесла Ким, вытирая слезинки со щеки любимой женщины. Глаза Кьяры сияли на этом бледном, как лунное очертание, лице, а сама девушка казалась печальнее самой смерти.

-Кто же еще виноват кроме меня? Только я рисовала эти картины, а значит, только меня можно обвинять в бесталанности и глупости! - Кьяра вновь зарыдала и опустила голову на плечо подруге, однако в этот раз Ким отстранилась.

Опять этот коварный удар и опять в то же самое место! Когда уже Ким научится уворачиваться от этих небесных колотушек? Еще никогда девушка не испытывала столь смешанных чувств. С одной стороны, ей хотелось убежать и больше никогда не слышать голоса Кьяры, а с другой, Ким желала всем сердцем надавать подруге пощечин, выбивая из нее глупость.

Она еще раз внимательно посмотрела Кьяре в глаза и теперь увидела не убитую горем мать, а глупое беззаботное дитя, переживающее за собственную репутацию в мире искусства.

-Тебя беспокоят только плохие рецензии? - Ким все еще надеялась обнаружить частицу материнской любви за столпами этого безумного безразличия к миру и самолюбования, но Кьяра была глуха. Она на миг задумалась, перебирая в голове все произошедшее с нею, и, кажется, наконец стала понимать, чем так обеспокоены ее родственники.

-Конечно же меня и выкидыш расстроил! Неужели ты считаешь меня такой бесчувственной?! - воскликнула девушка, бросившись на кровать и погрузившись в рыдания. Тут уже подключились родители Кьяры, начавшие утешать любимую дочь всеми доступными способами.

-Что ты, милая, мы не считаем тебя бесчувственной, и знаем, как ты хотела этого ребенка, -произнесла мать девушки, гладя ее по плечам. Увидев, что родители одобряют ее, Кьяра начала рассказывать о том, сколько ужасов она пережила за сегодняшний день, и насколько она измотана.

Ким тоже валилась с ног от усталости, но ее изнеможение было связано скорее с душевными переживаниями. Мысли копошились в ее голове, не позволяя девушке сосредоточиться на конкретном моменте. Фразы Кьяры вновь и вновь сбивали девушку с толку. Они буквально нокаутировали ее сознание,   не позволяя подняться с места. Поскольку кровь в ушах стучала так сильно, что Ким даже не могла слышать разговоры окружающих, девушка тут же забеспокоилась, что окажется на соседней больничной койке.

О чем разговаривали эти чужие ей люди, абсолютно безразличные к ее собственным эмоциям? Ким слышала лишь отдельные возгласы Кьяры. То подруга говорила о том, что чувствует себя опустошенной из-за потери ребенка, то переживала, что на ее новые выставки не будут ходить люди, да и картины теперь никто покупать не будет. Через двадцать минут разговоров с родителями, Кьяра и вовсе забыла о своих материнских переживаниях, погружаясь в мысли о концепции новой выставки.

-Мне кажется, главная проблема последних моих работ крылась в том, что в них не было общего стержня. Поодиночке картины очень удачные, а вот вместе они не сливаются в единый ансамбль, и с этим стоит бороться, - сейчас Кьяра выглядела чуть лучше, чем в тот момент, когда Ким и родители появились в больничной палате. Казалось, что даже сами разговоры о творчестве вселяли в нее надежду на будущий успех.

-Милая, ты же знаешь, что на долю каждого творческого человека выпадают испытания, и  только настоящие гении могут с честью пройти через них, - слова матери еще больше укрепили веру Кьяры в ее творческий потенциал. Глаза художницы загорелись тем самым огнем, который уже хорошо был известен Ким.

Девушка отошла к окну, чтобы не видеть воодушевления в выражении лица художницы. И пусть выкидыш произошел несколько часов назад, их ребенок умер именно сейчас, в тот самый момент, когда мысль о нем окончательно покинула голову его матери. Память о неродившемся малыше угасла, как и былой огонь в отношениях Ким и Кьяры. Глядя в окно и прислонившись лбом к холодному стеклу, девушка, наконец, смогла синхронизировать свои чувства с собственными мыслями, приведя размышления в порядок.

И в один из самых сложных моментов в своей жизни, Ким думала об одном: «Хорошо, что этот малыш умер именно сейчас, не успев разочароваться в собственной матери».

Глава 13.

Дама с пекинесом.

Ноябрь 2008.

В этот день Кьяра обнаружила первый седой волос у себя на голове, и эта находка немало удивила художницу. Как символ времени, простой седой волос стал для нее мерилом совершенных успехов и символов прошлых неудач.

Как и любой женщине, Кьяре казалось, что она никогда не постареет. Девушка привыкла быть всегда на высоте, привыкла, что поклонники толпами ложатся в ее постель. Сейчас же, вся былая мощь сексуального соблазнения ускользала от нее.

Избавившись от злосчастного, девушка вышла из ванной и тихо подошла к постели, где, все еще слегка похрапывая, спала Ким. Кто-то мог сказать, что Ким некрасива, а ее волосы слишком жидкие, цвет кожи абсолютно безжизненный, а мимика не выразительна. И все же, Кьяра находила свою подругу поразительно сексуальной. Был в ней некий огонь, яркая вспышка, незамеченная остальными, и от этого еще более ценная. Эта вспышка была только для нее, и только она, Кьяра, ею обладала.

Образ спящей девушки, укутанной в большое одеяло, настолько восхитил Кьяру, что она взялась за новый холст. Поскольку ее день начался с осмысления поразительной глубины одного седого волоса, девушка решила отдать должное белое гамме, нанося лишь легкие штрихи карандашом.

Портрет пока что напоминал лишь набросок, только очертаниями схожий с обликом человека. Поскольку Ким привыкла спать в одной позе, практически не меняя ее в течение нескольких часов, она была настоящей находкой для такого сумасшедшего художника, как Кьяра.

Согнутый локоть, выглядывающая из-под одеяла коленка и слегка приоткрытый рот — казалось, что на полотне оживает настоящая женщина. Казалось, соверши ты еще один мазок, и эта дама с картины проснется и разозленно пригрозит тебе пальчиком. Но все это лишь иллюзии, порожденные фантазиями Кьяры.

На самой художнице была рубашка с длинными рукавами, которая всегда мешала ей работать. Большая по размеру рубашка стесняла движения, а рукава не давали полной свободы ее таланту. Именно поэтому Кьяра сняла рубашку, оставшись абсолютно голой. Несмотря на то, что в квартире было немного прохладно, девушка без зазрения совести отбросила одеяние в сторону, будто избавлялась от ненужного балласта в собственной жизни. Ах, если бы все можно было так просто выбросить и сбросить, как сейчас. Жизнь была бы намного проще, а сами люди казались бы лучше и интереснее.

Внезапно в коридоре залаяла собака. Это был Доллар, который услышал чьи-то шаги за дверью. Резкий звук испугал Кьяру, которая смазала очередной штрих, и потревожил Ким, которая немного сменила позу. Странным было то, что новая поза, принятая спящей девушкой, оказалась еще более удачной, чем предыдущая.

Поскольку первая картина была безвозвратно испорчена, Кьяра решила начать полотно заново. И тут опять в дело вмешался Доллар, который забрался на кровать, как можно ближе к Ким, и отказывался уходить, несмотря на гневный шепот Кьяры.

Пекинес смотрелся так органично, что в какой-то момент художница решила работать вместе с этим живым и ворчливым реквизитом.

Казалось, что Ким вот-вот проснется, поэтому Кьяра работала быстро, на максимуме своих возможностей, но сама картина от этого ни капли не страдала. Казалось, новый штрих сам знает, куда ему нужно ложиться, и казалось, он всегда готов занять свое место и поправить нерадивого художника, если он что-то сделает не так. Даже собака всячески способствовала скорому написанию картины и лежала смирно, впервые показывая свою покорность.

С каждым новым мазком образ обретал все большую привлекательность, и все большую красоту. Быть может, именно так рождается шедевр, и именно так он создается гениями? Творцу даже не нужно прилагать усилия. Все, что от него требуется: это идти навстречу собственному таланту и производить те движения, которые уже давно были спланированы и тщательно отрепетированы.

Кьяра выглядела напряженной. Девушка сидела на полу, скрестив ноги, и была полностью обнажена. Ее волосы покрывали плечи и груди, порою даже закрывая лицо. Когда это происходило, девушка гневно сдувала их, но не отрывала рук от полотна, боясь упустить вдохновение.

Вскоре картина была закончена, но ей чего-то не хватало. Кьяре казалось, что перед ней только набросок будущего шедевра, будто это репетиция исторического спектакля без подходящих костюмов. Вроде бы актеры и реплики произносят нужные, но атмосфера все равно потеряна из-за элементарного исторического несоответствия.

И тут девушку внезапно осенило! Если картина выглядит как набросок, то ей просто нужно добавить красок. Кьяра схватила свою палитру, и решилась на использование красного цвета. Девушка не так часто творила с использованием красного, поскольку ей с этим цветом трудно было совладать.

Чтобы не переборщить с визуальными акцентами, Кьяра наносила красный цвет лишь в нескольких местах. Она выделила рот спящей подруги, сделала несколько мазков на ее нарисованных руках и ногах. Поставила небольшую точку в углу картины, символизирующую солнце, которое как раз начинало освещать их квартиру.

Когда работа была закончена, Кьяра в очередной раз убедилась, что творчество для художника — это ребенок, которого невозможно потерять. С каждой новой картиной и с каждым новым произведением ты сам становишься лучше. Потом настает момент, когда ты знакомишь свое творение с обществом, а дальше просто отпускаешь его в свободное плаванье. Но на каком бы расстоянии ни был твой ребенок, ты чувствуешь связь с ним, ведь это именно ты его создал.

Также художница поняла, насколько сильно она любит эту маленькую, скромную квартиру, насколько привязана к Ким и ее собакам. Мимолетное счастье скользнуло по комнате, коснулось плеча Кьяры и исчезло, но она его все еще чувствовала.

Ким практически проснулась, и Кьяра решила поскорее спрятать картину. Сейчас это полотно казалось ей самой большой ценностью, и девушка не хотела, чтобы хоть кто-то его видел. Когда-нибудь, Кьяра обязательно покажет его обществу, но пока что, момент не настал, и художница не готова отпустить свое дитя.

Глава 14.

Разорванные страницы.

Ноябрь 2010.

С каждым днем Ким была все больше завалена работой. После удачного капитального ремонта в доме родителей Кьяры, молва о талантливом дизайнере пошла среди богачей. Каждый из них был как ребенок, воспринимающий удачу ближнего как свое личное поражение. И если кто-то из знакомых заказывал Ким полное преображение дома, то всем остальным толстосумам тут же требовались такие же меры.

Их не волновала итоговая стоимость ремонта и подбор материалов, а единственное, что беспокоило клиентов — то, чтобы результат получился еще амбициознее и шикарнее, чем у друзей. Теперь можно приглашать их на званый ужин, невзначай хвастаясь каждым новым видоизменением гостиной и коридора.

Именно поэтому накладные на предполагаемый дизайн увеличивались, сама же Ким отказывалась признавать собственный успех. Девушка упорно  откладывала все заработанные суммы, будто опасаясь, что карьерная сказка закончится, а ей самой придется возвращаться к порно. И не сказать, что работа над озвучиванием фильмов для взрослых была сложной или унизительной, но творческий человек способен получать удовольствие лишь от той деятельности, которую любит.

Однако подобному профессиональному ажиотажу Ким была несказанно рада не только из-за денег и возможности самовыражения. Ей хотелось как можно меньше времени проводить в собственном доме. Обычно ее утро начиналось в районе семи часов, когда Кьяра еще спала. Девушка вставала, выпивала несколько глотков огненного кофе и хваталась за поводки своих собак.

Совершив получасовую прогулку, которая уже стала ритуальной, Ким отправлялась на работу, пока Кьяра все еще продолжала спать. Иногда девушка задерживалась на скамейке неподалеку от своего дома и вместе с собаками съедала хот-дог или мороженое. Тогда, возвращаясь домой, ей приходилось перекидываться парой дежурных фраз с Кьярой.

Художница всегда была не в настроении, ее угнетали собственные неудачи на фоне карьерных успехов подруги. Казалось, что успех Ким уязвляет ее даже больше, чем собственное падение в художественных кругах. О ребенке уже давно никто не заводил речи, да и Ким старалась не вспоминать о нем, дабы лишний раз не волновать собственные чувства.

Каждый день Кьяра бралась за работу, но терпела неудачу. Ким знала это, ведь когда она возвращалась домой, повсюду были разбросаны листы холста, разукрашенные яркими цветами. Девушка не просто потеряла свой личный стиль, она будто разучилась рисовать, изображая невнятные блики и линии, которые даже Ким казались нелепыми.

От этих бесконечных неудач Кьяра впадала в полную истерику. Иногда она не спала ночами, забираясь под одеяло с головой. Там девушка издавала странные звуки, будто мурчание, сменяющееся воплями и всхлипами. Так Кьяра выражала свое отчаяние, и в этом была ее уникальность.

Ким же свое отчаяние выражала в творческой загруженности. От усталости она порой валилась с ног, но именно это добавляло девушке еще больше сил на следующий день. Как ни странно, но именно в этой усталости Ким находила смысл собственной жизни. Приятное отсутствие сил после тяжелого рабочего дня или хорошего секса — вот что отличает нас, живых людей, от тех, кто давно умер. Мертвые не способны испытывать усталости и удовлетворения от проделанных за день дел.

Иногда между девушками завязывался диалог, но практически всегда он носил праздный и сдержанный характер. Исключением можно назвать лишь один случай, произошедший 10 ноября 2010 года. В тот день сильно лил дождь, и Ким решила поработать на дому, создавая очередной эскиз и продумывая палитру будущего проекта. Кьяра вот уже минут 40 стояла у окна, наблюдая за тем, как капли ложатся на листья, на асфальт и на сами оконные стекла.

-Задумывалась ли ты когда-нибудь, насколько фатальна судьба дождевых капель? - спросила Кьяра, но Ким даже не удосужилась ей ответить. Девушка была слишком занята для подобных глупостей, да к тому же, никогда не разделяла склонность подруги к философским вопросам, на которые не существует ответа.

-Знаешь, дождевые капли обрушиваются на нас с небес, ожидая наилучшей для себя участи. А что они получают в итоге? Их смешивают с грязью, расчленяют машинными колесами, ненавидят из-за того, что кому-то они промочили костюм и испортили прическу. Рано или поздно, даже самые везучие дождевые капли иссохнут на нашей планете и превратятся в безжизненный пар. И ради чего они проделали столь долгий путь, рождаясь из чрева облаков, чтобы быть униженными и уничтоженными здесь?

Сама не обращая на это внимания, Ким начала слушать рассуждения подруги. У Кьяры были растрепанные волосы, и вообще казалось, что она не расчесывалась уже неделю. В противовес подруге, Ким выглядела просто великолепно, и даже дома была одета с иголочки. Профессиональный статус заметно повлиял на личный стиль девушки, и теперь она выглядела с каждым днем все более цветущей, будто подпитывалась энергией увядающей красоты подруги.

-К чему ты ведешь? - настороженно спросила Ким.

В тот самый момент, когда Ким задала свой вопрос, художница повернулась и тут же опустилась на пол. Она распласталась на полу как раненное животное и не издавала ни звука. Лишь грудная клетка девушки вздымалась то вверх, то вниз, напоминая, что художница еще жива.

-На что же рассчитывать нам, людям, если даже кристально чистая безобидная дождливая капля послана на нашу планету, чтобы страдать?

Кьяра заплакала, как рыдают малыши, не находя ответа на поставленный вопрос. Казалось, что она лилипут, старающийся разгадать тайны Титанов, секреты мироздания, которые ее уму совсем не по зубам. Девушка плакала так жалостливо и протяжно, что Ким решила встать с места и подойти к ней ближе.

Когда же она оказалась рядом с художницей, та схватила девушку за ноги и обняла ее так, будто никакой опоры в жизни кроме Ким для Кьяры и не существовало.

-Я прошу, спаси меня. Спаси! Вытащи меня из той пропасти, куда я качусь всю мою жизнь! - Кьяра продолжала рыдать, выкрикивая свои фразы и обнимая ноги подруги.

-Встань и прекрати вести себя как ребенок, - строго произнесла Ким, будто отчитывала нашкодившего малыша, но Кьяра не унималась.

-Неужели ты не понимаешь, как сильно я в тебе нуждаюсь, как сильно я тебя люблю. В моей жизни ничего нет кроме тебя..., и даже работы теперь не осталось.

Ким опустилась на корточки и подняла подбородок подруги, по которому стекали слезы. Она внимательно посмотрела в ее жалостливые, просящие о пощаде глаза, но поняла, что не хочет давать Кьяре надежду.

-Милая, ты никогда и никого не любила кроме себя. Ты любишь не меня, а только свой эгоизм. И теперь, когда твое творческое эго растоптано, дорогая, ты просто не представляешь, что делать дальше.

Взор Кьяры слегка изменился, и в нем появились некие нотки жестокости и ненависти. Она отодвинулась от Ким подальше, забившись в угол комнаты. Там Кьяра пролежала еще около двух часов в абсолютном безмолвии. Кто-то мог подумать, что художница уснула, стараясь стряхнуть с себя заботы и переживания, но Ким знала, что подруга обдумывает план мести. Тяжело ударившие по ее самолюбию слова, рано или поздно должны были аукнуться Ким, но она сама взяла на себя подобную ответственность.

***

Сегодня вечером Ким решила отправиться в кино в одиночестве, даже не удосужившись позвать подругу. В их городе был кинотеатр, где регулярно собирались гомосексуалисты и лесбиянки за просмотром знакового для их сообщества кино. Кому-то может показаться, что сама идея кинотеатров для представителей сексуальных меньшинств неадекватна, но Ким находила ее восхитительной. Здесь люди могли знакомиться и разговаривать друг с другом без каких бы то ни было эмоциональных отягощений. Делиться впечатлениями о произведениях искусства — все равно, что создавать рецензию, которой позже можно будет гордиться.

Только на словах сексуальная терпимость была актуальной для современного общества. На деле же, Ким полжизни сталкивалась с людьми, которые осуждающе смотрели на то, как она целует свою очередную девушку. Осуждающие взгляды не исчезли и сейчас, просто Ким устала обращать на них внимание.

Для тех же, кого еще волновало мнение общественности, такие кинотеатры были спасительным островом.

Сегодня на экранах была классическая лента Педро Альмодовара «Все о моей матери». Многими непонятый режиссер был идолом для Ким, ведь благодаря его работам произошло массовое раскрепощение геев и лесбиянок по всему миру. Испанский гений мог схлопотать немалую долю критики в свой адрес, переборщи он с пошлостью и нелепостью повествования. И все же, именно творческий почерк отличает гения от банальности, и именно новаторские идеи помогли мистеру Альмодовару получить Оскар за свою работу.

Любимой сценой Ким в этом фильме была гибель одного из второстепенных персонажей. Мальчик погибал под колесами автомобиля, а его мать протяжно стонала и рыдала над остывающим трупом сына. Удивительная картина внезапной гибели на фоне погодных катаклизмов навсегда стала для Ким символом всего этого фильма. И если режиссер пытался рассказать близкую всем историю о матерях, то именно в этой сцене она приобрела все необходимые краски и оттенки.

Размышляя о глубине материнских чувств, которые она сама видимо никогда не испытает, Ким не заметила, что на соседнем кресле расположилась привлекательная, молодая особа. На вид девушке было около двадцати лет, у нее были темные волосы, загорелая кожа. Короткие джинсовые шорты смотрелись на девушке очень уместно, добавляя ее облику некую игривость и инфантильность.

Такой типаж девушек всегда возбуждал Ким. Казалось, что эти особы искрятся изнутри, как оголенный провод. Они могли в один миг пропустить через тебя такой заряд электричества, что пальчики подрагивали бы еще очень долго.

Красотка улыбнулась Ким, а та решила ответить ей тем же. Через несколько минут, когда на экране разворачивалась еще одна любимая сцена из фильма, Ким почувствовала, что незнакомка взяла ее за руку. Ее ладони были немного потными, а острые ногти осторожно бегали по тыльной стороне пальцев Ким. Девушка почувствовала легкое возбуждение, а по телу пробежала приятная дрожь, и вот уже через несколько секунд они целовались.

Поцелуй незнакомки был таким же страстным и таким же неординарным, как и сама девушка. Она немного прикусывала губу Ким, но от этого лишь повышала градус возбужденности. Целуя незнакомку, Ким почувствовала, что та пытается засунуть ее руку в свои маленькие шортики.

Внутри брюнетка была такой же горячей, как и ее поцелуй, и вскоре легкие стоны стали раздаваться все громче. Рядом с девушками никого не было, ряд пустовал, поэтому Ким решила не останавливаться. Она мастерски водила пальчиком внутри своей новой подружки, не забывая ласкать клитор. Движения были то нежными, то страстными, а пальчики Ким проникали все глубже и глубже. Ее новая знакомая покрывалась испариной, а внутри у нее становилось все жарче.

Такие заигрывания вряд ли планировались в начале вечера, но сейчас Ким не могла остановиться. Она чувствовала себя такой порочной и возбужденной, что любые посторонние мысли логично отошли на второй план.

Ким почувствовала, что ее собственный градус возбуждения превосходит все мыслимые масштабы. Именно поэтому она вновь взяла инициативу на себя и засунула руку незнакомки в собственные трусики. Ее юбка свободного покроя не ограничивала движения, поэтому Ким расставила ноги пошире, позволяя незнакомке полностью руководить процессом. Сначала движение пальчиков было скромным, но постепенно незнакомка поняла, как нужно себя вести, чтобы порадовать новую знакомую. Она двигалась резко, пальцы проникали все глубже, а после, и вовсе стали ласкать клитор, игнорируя само влагалище. Ким обожала предварительные ласки, любила, когда партнерша нежно трогает ее клитор, а после грубо и жестко входит вовнутрь. Незнакомка действовала так, будто хорошо знала ее, будто читала ее мысли, и именно поэтому оргазм не пришлось ждать долго.

До конца фильма оставалось около получаса, когда девушки закончили свои игры. В темноте Ким видела, как незнакомка поправила свои шортики и облизала палец, еще недавно бывший во влагалище главной героини. После девушка поцеловала Ким на прощание, из-за чего последняя ощутила на губах приятный вкус собственной вагины. Оставшееся время сеанса Ким размышляла о значении слова «измена», а также о том, что им с Кьярой очень давно не удавалось достигнуть такого единства. Угрызений совести перед художницей Ким, как ни странно, не испытывала.

Глава 15.

Разрушение любви

декабрь 2010.

Кьяра все чаще пропадала вечерами в клубах и на улицах города. Сначала она пыталась привлечь внимание равнодушной подруги, а позже стала видеть в разгульных буднях смысл собственной жизни. Танцуя в очередном клубе под быструю и динамичную музыку, девушка забывала про творческий кризис, теряла связь с реальностью.

Иногда к ней подходили мужчины, а она молча танцевала вокруг них, прижимаясь все ближе своим телом к их груди и бедрам. Как только Кьяра чувствовала, что мужчина возбужден и теряет самообладание, она целовала его в губы и оставляла одиноко стоять на танцполе. У этой игры было сразу две цели: унизить уверенного в себе человека, как когда-то унизили ее саму, и желание пробудить ревность в Ким.

Возвращаясь каждый вечер из очередного клуба, Кьяра пахла чужими мужчинами, и знала, что подруга чувствует это. Ким, разумеется, не спала, переживая за Кьяру как за собственного ребенка, но уколов ревности она не чувствовала. Именно поэтому, когда Кьяра возвращалась домой, уставший дизайнер интерьеров никак не реагировала на странный запах, стараясь побыстрее заснуть.

Однажды Кьяра в очередной раз переступила грань верности в клубе под названием «Грешная луна». Своеобразное название всегда привлекало в это заведение возбужденных и согласных на все мужчин. Кьяра была здесь настоящей звездой из-за своих эротичных танцев и сексуальных движений. Ближе к двум часам ночи, девушка познакомилась на танцполе с очередным красавчиком. Он был очень настойчив, прижимал к себе Кьяру настолько крепко, что девушке было сложно дышать. Ей казалось, что она уже не управляет самим процессом соблазнения, поэтому попыталась вырваться, но настойчивый кавалер не отпустил девушку, а лишь сунул ладонь в ее бюстгальтер. Его сильная правая рука массировала девушке грудь, а та была не в силах остановить подобные движения. Мужчина так мастерски орудовал ладонью, что Кьяра просто потеряла дар речи, не могла пошевелить даже пальчиком на руке и послушно плыла в его объятиях во время танца.

Когда песня закончилась, мужчина нетерпеливо взял новую знакомую за руку и повел ее в сторону местных общественных туалетов. Закрывшись в кабинке, они могли больше не скрывать страсть по отношению друг к другу. Кьяра чувствовала, как он водит пальцами по всему ее телу, будто она пианино, а он искусный музыкант, сочиняющий очередную сонату. Мужчина с такими руками может покорить любую, и вскоре короткое платьице Кьяры вишневого цвета было задрано, а трусики сняты. Неожиданно для самой себя, девушка поняла, что мужчина массажирует ее анальное отверстие пальцем, стараясь сделать ощущения приятными.

Несмотря на собственную бурную сексуальную жизнь, Кьяра никогда не занималась анальным сексом, поэтому на секунду испугалась и попыталась вырваться. Вот только мужчина не пожелал отпускать ее, грубо нагнув девушку вперед. У него был поистине большой член, и сейчас Кьяра наконец поняла, что происходит. Затуманенный страстью разум стал проясняться, и девушка искренно переживала за собственное здоровье. Он вошел резко, чувственно, и Кьяра даже громко вскрикнула. Когда он начал двигаться внутри, она закричала еще несколько раз, и тогда незнакомец закрыл ладонью рот новой подруге, не желая, чтобы она выдала место их расположения. Он двигался так дерзко и уверенно, что вскоре Кьяра расслабилась.

Ей было больно, но девушка понимала, что и от этого можно получать удовольствие. Черт возьми, она же получила удовольствие от своей жизни, несмотря на то, что она порой была слишком болезненной! Анальный секс по сравнению с душевными муками казался просто легким щекотанием нервов.

Когда мужчина начал слегка постанывать, художница поняла, что он вскоре дойдет до пика экстаза. Именно поэтому она решила помочь ему и начала двигать телом вперед и назад. Тогда мужчина застонал еще сильнее, сжав ее ягодицы в своих сильных ладонях. Понимая, что никогда еще не испытывала подобного удовольствия, Кьяра застонала в экстазе и почувствовала, как у нее дрожат колени.

Мужчина продолжал неистовствовать в ее теле. Теперь он вынимал свой член и попутно вставлял его то во влагалище, то в попку девушки. Кьяра снова закричала от удивительного, ранее не познанного удовольствия. Второй оргазм не заставил себя ждать. Мужчина нагнулся вперед, схватил ее за грудь и стал громко дышать девушке прямо в ухо. Его стоны и резкое дыхание производили на девушку еще большее возбуждающее впечатление. Именно поэтому в третий раз она кончила синхронно с партнером. Он не стал выходить из нее, кончив девушке в попку. Кьяра почувствовала, как внутри нее разливается его семя, но это не слишком возбудило девушку. Если лесбиянство как-то и изменило ее жизнь, то в первую очередь, касательно отношения к сперме. Кьяре было мерзко ощущать в себе мужское семя, она предпочитала не сглатывать его во время оральных утех. Если же мужчина кончал ей на живот во время обычного секса, Кьяра стремилась подтереть остатки измены салфеткой. Так или иначе, но Ким неплохо наследила в ее интимном воспитании.

На прощание мужчина крепко поцеловал девушку, вновь сжав ее грудь. Он пристально посмотрел ей в глаза, будто они уже давно знакомы.

-Меня зовут Итан, - прошептал молодой человек, вновь целуя партнершу. Кьяра почувствовала новую волну возбуждения и попыталась взять инициативу на себя. Она потянулась к ширинке Итана, но тот отклонился. Он лукаво улыбнулся девушке и пригрозил указательным пальцем.

Помимо шикарного тела, у Итана были очень красивые глаза глубокого изумрудного оттенка. Идеальные пропорции лица портил только большой нос, который, казалось, прилепили сюда случайно.

-Не хочешь назвать свое имя? - Итан подошел чуть ближе, но все еще защищал свою паховую область, будто Кьяра была прокаженной. Для нее самой такая простая формальность, как ответ на элементарный вопрос о собственном имени, казалась неосуществимой. Художница лишь кротко улыбнулась и отвернулась к зеркалу, чтобы поправить прическу.

Мужчина был одновременно удивлен и возмущен ее молчанием. Парня можно было понять, ведь для представителей сильного пола важно было соблюсти все формальности. Знакомство-флирт-секс в кабинке. Этот алгоритм был нерушим, но сейчас Итан вдруг понял, что его нагло использовали то ли в целях мести, то ли ради удовлетворения женского либидо. Кьяра не придерживалась формализма, когда речь шла о сексе, и так и не услышав ответа, Итан с недовольным выражением лица покинул туалетную комнату.

Кьяра поняла, что продолжения у их страстного погружения друг в друга не будет и поэтому тяжело вздохнула.

-Одну могу сказать точно, - игриво произнесла девушка, выходя из кабинки, - твое имя, Итан, я постараюсь запомнить.

***

Ким продумывала декор в очередном доме, на этот раз у Стивенсонов, новых клиентов из престижного района города. У них был огромный дом, масса комнат и разнообразие всяческих пожеланий к интерьеру. Придерживаясь общего стиля, Ким должна была добиться уникальности каждого помещения. Разглядывая стены в доме и выслушивая комментарии заказчиков, у девушки зародилась новая идея. Поскольку семья Стивенсонов придерживалась современных взглядов на декорирование дома, Ким решила сделать стены однотонными, но чтобы они не смотрелись скучно и уныло, украсить их разнообразными декоративными наклейками. Также девушке пришло в голову, что в комнатах с темным цветом стен невероятно органично будут смотреться яркие картины современных, популярных художников.

Сама идея заказчикам приглянулась, и девушка решила еще раз пройтись по дому. Чувствовалось, что Стивенсоны переехали недавно, и с этим местом у них не были связаны трогательные и нежные воспоминания. Рассказывая о комнатах, они были немногословны.

-Это помещение мы бы хотели преобразовать в детскую, - нежно произнесла женщина, глядя на мужа. Тот улыбнулся ей в ответ, но кажется, был немного напуган напором супруги. - Я, конечно, еще не беременна, но лучше подготовиться заранее.

Комната была небольшой, но такой уютной и светлой, будто специально была создана для ребенка.

-Я думаю, это прекрасная комната для ребенка, очень тихая и светлая, - улыбаясь, ответила Ким, понимая, насколько важна эта комната для девушки, и насколько отстранен от этого вопроса мужчина. - Думаю, пока малыша нет, лучше оставить комнату нетронутой, чтобы потом, зная пол, приступать к дизайну.

Девушку приятно удивляло то, как быстро она находила общий язык со своими заказчиками. Раньше Ким больше всего на свете боялась в незнакомой компании услышать вопрос о своем роде деятельности. Сейчас девушка опасалась вернуться домой и увидеть оргию на той кровати, что была ей очень дорога.

Ее собственная квартира отторгала Кьяру, как нечто враждебное и чужеродное. Ким это чувствовала, она понимала свое жилище, но по какой-то причине оставляла все на своих местах.

Ким еще несколько минут поговорила со Стивенсонами, обсудила сроки выполнения работ и свой гонорар. Несмотря на то, что услуги девушки пользовались все большей популярностью, она старалась не завышать цены. Ким искренно боялась, что поток заказов иссякнет, а от этого дела она получала просто невероятное удовольствие. Каждый день Ким отправлялась на работу с радостью, а подобных ощущений до этого никогда не было в ее жизни.

После работы девушка всегда возвращалась домой в приподнятом настроении, чтобы столкнуться с Кьярой, которая опять была не в духе. Каждый день эмоциональное состояние подруги ухудшалось, и Ким начала серьезно беспокоиться за нее. Однако никакие беседы уже не работали, а все слова подруги пролетали мимо ушей художницы.

Она уходила вечером, возвращалась обычно под утро и все время пахла разными мужчинами. Ким знала, что художница изменяет ей, но это ее мало волновало. Гораздо больше ее тревожило то, что Кьяра полностью отказалась от творчества. За последнюю неделю она не сделала ни одного мазка, а ведь художественный дар был главным достоинство девушки, из-за которого ей можно было простить все оплошности в поведении.

Оказываясь около двери в собственную квартиру, Ким каждый раз с замиранием сердца прислушивалась к происходящему внутри. Ей хотелось услышать полную тишину, понять, что Кьяры нет дома, но еще больше ей хотелось вернуться в прошлое. От мысли, что их любовь, такая страстная, а временами столь нежная, безвозвратно ушла, становилось дурно. Вот только Ким сама не знала, как бы поступила, если бы переместилась в прошлое. Вполне вероятно, она бы предпочла никогда не посещать выставки подруги, избегая любого контакта с ней. Возможно, так им обеим было бы лучше.

Сегодня в квартире было тихо, но как только Ким вошла в дом, она поняла, что все надежды на спокойный вечер будут растоптаны. Кьяра сопела на кровати, из одежды на ней были только маленькие бежевые трусики. Волосы у девушки были растрепаны, губы казались опухшими и были слегка приоткрыты. На полу валялись пустые бутылки и шприцы, было понятно, что Кьяра проводила время здесь не одна.

Ким осторожно прошла в комнату, села на край дивана и огляделась вокруг. Быть может, это она виновата в том, что когда-то талантливый художник, превративший ее дом в свою мастерскую, теперь открыл здесь бордель с беспрепятственным приемом наркотиков? Быть может, именно она загубила талант своей подруги, и теперь обязана мучительно и долго проживать с этой мыслью наедине?

«Это конец. Бесславное окончание моей очередной попытки стать счастливой», - вертелось в голове у Ким, теряющей остатки разума. Вся эта ситуация сводила ее с ума, но больше всего смущало и раздражало собственное бездействие.

От всех этих дум у девушки кружилась голова, и в какой-то момент она потеряла самообладание. Она зарыдала так громко, как только могла, но Кьяра продолжала сопеть. Теперь наступила ее очередь проявить равнодушие.

Глава 16.

Нити из потолка.

Декабрь 2010.

Ким выжидала, сидела молча и старалась не двигаться. После того, как Кьяра еще несколько вечеров подряд являлась домой с синими от уколов венами,   девушка окончательно потеряла терпение. Ее слезы высохли, период беспринципного отчаяния завершился, и сейчас Ким хотела свободы и одиночества.

Об этом она заявила Кьяре с утра, как только девушка пробудилась после очередной веселой ночи. Ее картины были заброшены в далекий угол, а пару дней назад Ким заметила, что количество художественных полотен уменьшилось. На вопрос о том, куда делить полотна, девушка услышала весьма лаконичный и короткий ответ:

-Я их продала.

Позже выяснилось, что деньги на счету Кьяры практически подошли к концу, и девушка начала распродавать за бесценок собственные картины, не желая упускать очередной возможности «закинуться» расслабляющей, стекающей по венам дозой.

Новости о выселении, Кьяра ни капли не удивилась. Она наоборот поражалась терпению подруги, ведь любви между ними уже давно не было, химия двух тел больше не царила в этом доме, а пакости Кьяры увеличивались с каждым днем в геометрической прогрессии. И все же, художница не была бы собой, если бы не устроила настоящее представление из собственного отъезда.

-Послушай, я не буду тебя торопить, все-таки здесь очень много вещей, но сегодня ночью я хотела бы ночевать одна, - произнесла Ким и удалилась на кухню, дабы налить себе кофе.

Безразличие подруги обидело Кьяру больше, чем само ее желание расстаться. Художница вскочила с кровати, попутно отшвыривая с постели пекинеса Доллара, который спал на своем любимом месте. Собака обиженно пискнула и убежала к хозяйке. Вскоре Ким услышала грохот в комнате — это Кьяра старалась достать свой чемодан из шкафа и никак не могла справиться с задачей. Руки у художницы тряслись, да и сама она выглядела плохо. За последние недели Кьяра скинула порядка десяти килограммов, а ее родителей шокировала неестественная худоба дочери и огромные синяки под ее глазами.

Кьяра почувствовала, что поспешила с резкими действиями. Именно поэтому девушка присела на пол, все вокруг кружилось, ее сердце стучалось бешено. Дизайнерские наряды, переляпанные алкоголем и спермой летели на пол. Кьяра внезапно обнаружила, что одежды у нее больше, чем причин жить.

-Я помогу тебе, - Ким подошла ближе, вытащила чемодан, но подруга посмотрела на нее со смесью ненависти и озлобленности. Было в этом взгляде что-то такое дикое и необузданное, что Ким на миг узнала свою прежнюю Кьяру, но поскорее отогнала от себя эти мысли. Уж слишком долго она тянула с расставанием, чтобы сейчас, в последний момент, остановиться на половине пути.

-Мне не нужна твоя помощь! - Кьяра вновь пнула Доллара, отходя в противоположную часть комнату. На этот раз собаке серьезно досталось, и пес, заскулив, спрятался за хозяйку.

-Не трогай его, он ни в чем не виноват! - вскрикнула Ким, защищая животное. Она взяла собаку на руки, и пес наконец успокоился, почувствовав, что он под надежной защитой.

-Ах, да! - ответила Кьяра, подбегая к Ким. Сейчас, когда подруга оказалась так близко, хозяйке дома показалось, что она сошла с ума, настолько безумным и одновременно безжизненным казалось ее лицо. Создавалось ощущение, что по дому Ким носится озлобленным призрак, готовый уничтожить все, что попадется под руку. - Я даже и не знаю, кого ты больше любишь: меня или своих собак? Их ты оберегаешь, а меня гонишь на улицу, высосав все соки.

-Я высосала из тебя все соки?! - удивлению и ярости Ким не было предела, но она пыталась себя контролировать в отличие от Кьяры, которая билась в гневном припадке, собирая все свои вещи.

-А думаешь, нет? Ведь из-за тебя я перестала творить, из-за тебя потеряла ребенка и вдохновение. Все это произошло из-за тебя.

Почва стала уходить у Ким из под ног, и девушке пришлось на миг закрыть глаза, чтобы сосредоточиться и не потерять нужные мысли. За пару секунд молчания в ее голове пронеслись все фрагменты их отношений. Изо дня в день, сутками напролет Ким обдумывала все ошибки в их отношениях, стараясь отыскать тот злосчастный момент, когда все пошло под откос. Не в силах больше терпеть поведение подруги, она приняла чуть ли не самое сложное решение в своей жизни, не ожидая, что ее обвинят во всех смертных грехах.

-Послушай, я сказала все, что хотела. Сейчас я уйду на работу, и надеюсь, когда я вернусь, тебя здесь не будет, - Ким взяла свою сумочку с кресла и уже собиралась уходить, но художница схватила ее за руку и на несколько секунд задержала, глядя партнерше прямо в глаза.

Хозяйка чувствовала себя обреченной на вечные страдания в этом героиновом аду, но происходящему нужно было положить конец! И даже если Кьяра убьет после расставания себя или десяток подобных ей наркоманов, Ким не изменит своего решения!

Они обе чувствовали, ощущали, как в их квартире умирает настоящая любовь, но злость не давала попрощаться с этим чувством по-достоинству. Когда-то любовь была чистой и искренней как новорожденной ребенок, но потом ложь, злость и неудачи убили ее будто раковая опухоль, которая постепенно захватывала все большие территории, повергая девушек в агонию. Вот их любовь перестает шевелиться, ее дыхание замедляется, а вскоре и вовсе прекращается. Любовь закрывает глаза и исчезает, даже не попрощавшись с ними. Теперь и Ким, и Кьяра пустятся на поиски новой любви, ведь познав ее, жить без этого чувства уже невозможно. Вот только такой любви, как раньше, они больше не встретят. Возможно, будут удачные копии, но их прежнее чувство, и прекрасное, и ужасное, умерло сейчас, в этой квартире.

Девушки не произнесли ни слова, и вот уже Кьяра отпускает руку подруги и послушно оседает на кровать. Она ждет. Ким еще несколько секунд стоит в нерешительности, а после быстро обувается и уходит, понимая, что ей достаточно еще одной капли сожаления, и прежние чувства снова подвергнутся реанимированию и изнасилованию, еще более жестокому, чем раньше. Нет, девушка решила остановить издевательства над любовью сегодня, чтобы продолжить думать о Кьяре еще несколько бессонных недель.

***

После того, как Ким вышла за дверь их когда-то общей квартиры, Кьяра решила уйти, но не из дома, а из жизни. И если в ее творчестве больше не было смысла, а последний любимый человек отрекся от нее, то переводить воздух зазря Кьяре было просто незачем.

В ее кармане не было ни гроша, родители также отказались выдать ей крупную сумму без объяснения намерений их траты, а сам художница уже давно решила, что если и умрет, то только от передозировки. Уйти из жизни под кайфом, как это делали многие художники и музыканты — что может быть лучше?

Кьяра выбрала самый экстравагантный и откровенный наряд в своем арсенале, и отправилась в одно из своих любимых кафе. Сейчас на девушке было зауженное синее платье глубокого цвета с шикарным вырезом на спине, оголяющем даже слишком много тела. Кьяра знала, что перед ней в таком платье не устоит ни один мужчина, а, значит, у девушки будет шанс заполучить необходимую дозу за несколько унизительных отсосов.

Там, куда она отправлялась, всегда царила богемная атмосфера, и поэтому здесь собирались самые странные и творческие личности города. Часто здесь можно было встретить проституток, торгующих своих телом, наркоманов, готовых на все ради очередного заряда кайфа, и творческих личностей, ищущих в кафе The Нити необходимое им как воздух вдохновение.

Кьяра и сама не раз вдохновлялась местным колоритом, наслаждалась тем, как ложился табачный смог на тела и души измученных людей, и вот теперь она стала одной из них.

В кафе было не слишком много народу, и, заказав себе кофе, девушка принялась ждать заинтересованного в ней мужчину. Обычно сама процедура ожидания занимала не более двадцати минут, но сегодня Кьяре было особенно трудно отыскать спонсора для своих удовольствий.

По каким-то причинам окружающие люди были ей противны. Казалось, никто из них не сможет излечить ее душу. А может, дело было вовсе не в баре? Может быть, ее душа больше никогда не будет прежней?

-В этом заведении редко можно встретить кого-то новенького и одновременно хорошо знакомого, - произнес женский голос позади Кьяры, а та, оглянувшись, увидела Шанель, не слишком приятную дамочку, с которой когда-то работала Ким. Кьяре всегда казалось, что Ким рьяно влюблена в порноактрису, но всячески скрывает это из-за отсутствия взаимности.

Художница ненавидела эту дамочку всем сердцем, но про себя отметила отменную выдержку Ким. Противостоять такой привлекательной особе могли единицы среди женщин и один из десятков тысяч мужчин. Квинтэссенция ее сексуальности множилась за счет того, что Шанель обладала удивительным напором, внутренним стержнем, который притягивал к себе больше, чем идеальная фигурка или кошачий разрез глаз.

-Не думала, что ты проводишь время в таких заведениях, - ответила Кьяра, отворачиваясь к стойке бара. Такая компания была ей не слишком приятна, но Шанель решила продолжить диалог и присела на стул рядом. Кьяра молчала, а собеседница осматривала ее с ног до головы, будто прицениваясь.

-Местечко, конечно, не совсем моего статуса, но здесь иногда бывает приятно, - Шанель провела по барной стойке пальцем, осмотрела его и тщательно вытерла салфеткой. Кьяра лишь пренебрежительно фыркнула в ответ, надеясь, что на этом диалог закончен.

-Как там поживает Ким? Я сто лет ее не видела, но скучала, - Шанель пододвинулась ближе, и Кьяра уловила легкий аромат ее парфюма с нотками цитруса. Какой бы стервой ни была эта женщина, выглядела она всегда сногсшибательно, продумывая в деталях каждую мелочь своего образа.

-Если мы живем под одной крышей, это совсем не означает, что я осведомлена о ее делах.

-Довольно странно, особенно если учитывать, как сильно она тебя любит, - Шанель слегка улыбнулась и придвинулась еще ближе, - иногда и минуты не проходило, чтобы она не вспомнила твое имя.

-Наверняка говорила про меня гадости, - усмехнулась Кьяра, но про себя отметила, что упоминание про их бывшую страсть сильно польстило ей.

-Хорошее, или плохое, но она говорила о тебе. Как только человек перестает любить, он забывает упоминать о своей второй половинке. Пока мы поливаем грязью бывшего партнера или превозносим в речах его имя, мы продолжаем оставаться влюбленными.

Сама мысль показалась Кьере интересной, но ей все еще не хотелось продолжать диалог, поэтому девушка огляделась по сторонам в поисках более привлекательного собеседника. Как назло в кафе практически никого не было.

-Ты кого-то ждешь? - спросила Шанель, положив руку Кьяре на плечо.

-Нет, просто я ищу любого, кто поможет мне приятно скоротать время.

-Я уверена, что смогу помочь тебе, - Шанель явно ожидала подобного случая, чтобы соблазнить художницу на совместное времяпрепровождение.

-Я не уверена, что у тебя есть то, что мне нужно.

-Ты до конца в этом уверена? - произнесла Шанель и вытащила из сумочки небольшой пакетик с белым порошком внутри.

Вот он спасительный эликсир от всех бед. Средство, которое может сделать грешников, праведников и самого дьявола равными друг другу. Кьяре как никогда требовалась щепотка этого равенства.

Заинтересованная Кьяра хотела взять порошок в руки, чтобы проверить его качество, но Шанель вовремя отдернула «благословенный дар» из цепких пальчиков художницы. - Я уверена, что мы сможем провести время очень продуктивно.

Глава 17.

Дом с видом на фонтан.

2010 год.

-Знаешь, я так долго тебя ненавидела, а сейчас, кажется, поняла, почему Ким так сходит по тебе с ума, - Шанель улыбалась, лежа на своей огромной кровати полностью обнаженной.

У этой женщины был скверный характер, у нее полностью отсутствовали манеры и хоть какое-то проявление жалости к окружающим, но вкус у нее был отменный. В одежде Шанель предпочитала классику с легким налетом винтажа и стиля леди-вамп, а в дизайне интерьеров отдавала предпочтение странному сочетанию минимализма и поп-арта. Шанель любила устраивать перестановки в своей квартире, иногда изменяя ее полностью. Среди близких друзей этой загадочной женщины даже бытовала шутка, что в плохом настроении Шанель либо меняет партнера, либо устраивает ремонт.

Сама же порноактриса считала, что у нее нет близких друзей, нет родственников, и даже для домашнего животного у нее в сердце было мало нежности. Единственный человек, к которому эта роковая красотка испытывала симпатию и даже влюбленность — это Ким. После их внезапного расставания год назад, Шанель еще долго пыталась связаться с подругой, и лишь когда узнала о беременности Кьяры, оставила парочку в покое. Шанель знала, что такой женщине, как Ким, нужна тихая семейная гавань, но ни она, ни Кьяра не могли ей дать той уединенности, к которой девушка стремилась.

И сейчас, глядя на Кьяру, стоящую у окна, Шанель понимала, насколько они похожи. Возможно, ее ненависть к этой девушке была вызвана именно схожестью их характеров, и тот факт, что Ким предпочла все такую же порочную пассию, проигнорировав ее чувства, просто убивал порноактрису.

Кьяра вглядывалась в образы за окном, в легкое снежное кружево, вьющееся перед ней. Кажется, к нему нужно было лишь протянуть руку, шагнуть вперед и утонуть в этом кружеве. Сама художница мяла в руках газету,   всячески шуршала ею, издавая не самые приятные звуки.

-У тебя есть краски? - спросила Кьяра, обернувшись к своей новой любовнице. Кажется, этот вопрос ее ни капли не смутил.

-В коридоре, на антресолях стоят строительные краски разных цветов, а большего у меня нет.

Кьяра достала все краски, какие только были у Шанель, и, попросив белоснежную простынь, принялась рисовать прямо на полу. Актриса с интересом наблюдала за деятельностью художницы, поскольку ничего подобного ранее она не видела. Шанель часто общалась с представителями богемной тусовки, но никто из них после приема приличной дозы героина и хорошего секса не принимался рисовать на полу чужого дома.

-Тебя не смутила моя фраза о ненависти? - Шанель встала с кровати и не спеша подошла к художнице. Кошачья грация была отличительной чертой этой женщины как на экране, так и в жизни. Несмотря на то, что в кадре ей порой приходилось страстно облизывать мужские половые органы, Шанель всегда выглядела благородно и даже статно, чем еще больше заводила своих поклонников.

У таких женщин есть два пути: либо отыскать богатого спонсора, который с удовольствием поселит соблазнительную дамочку в своем загородном доме, либо отправиться по сладострастной дороге искушений и саморазрушения. По каким-то причинам Шанель выбрала второй путь, несмотря на то, что он был заметно короче и ухабистее. Зато и приключений на этой дороге было хоть отбавляй!

-Ничуть не смутила, я ведь тоже тебя ненавидела, - ответила Кьяра, слегка усмехнувшись. Техника ее работы была уникальна: девушка обмакивала куски газеты в краску, и с их помощью создавала мазки разного размера и цвета. Сначала Шанель показалось, что это просто беспорядочное наложение штрихов, но позже она узнала ту самую улицу, что находится у нее за окном, и тот самый фонтан, что располагался в парке напротив.

-Это изумительная работа! - воскликнула удивленная актриса, внимательнее разглядывая импровизированное полотно художника. Кьяре польстил неожиданный комплимент.

Шанель нагнулась чуть вперед, и кончики ее темных волос случайно угодили в синюю краску, но девушка даже не заметила этого. Ее тело было великолепным, подтянутым и молодым. По долгу своей оригинальной профессии, актриса всегда поддерживала себя в форме, сидела на жестких диетах.

Шанель прижалась к спине Кьяры своей грудью, и вскоре начала водить сосками у художницы между лопатками, чувствуя, как по ее телу бежит дрожь. Осыпая ее плечи поцелуями, актриса возбуждалась все сильнее, но внезапно получила отпор.

-Я не люблю, когда меня отвлекают от работы, - произнесла Кьяра тихо, но жестко, будто не оставляя места для апелляций, оттолкнув хозяйку дома от себя.

И все же актриса не привыкла получать отказ, поэтому вскоре снова начала поглаживать и ласкать тело Кьяры. Художница снова оттолкнула Шанель, да так сильно, что та упала на спину и больше не двигалась. Через 20 минут картина была закончена, и тут уже Кьяра решила проявить внимание по отношению к хозяйке дома, продолжавшей лежать неподвижно.

-Ты обиделась? - Кьяра склонилась над Шанель, лежащей неподвижно с закрытыми глазами.

-Я не имею привычки обижаться на людей, которые мне безразличны, - улыбнувшись, ответила Шанель, обнимая художницу ногами за талию. Девушки были так близки, что чувствовали дыхание друг друга на коже. И если где-то в мире могла существовать концентрированная страсть, то сейчас ее сосредоточение было именно здесь.

-А заниматься сексом с безразличными тебе людьми возможно? - Кьяра поцеловала девушку в нос, а после слегка лизнула ее щеку, проведя кончиком языка до мочки уха актрисы. Это возымело свое воздействие, и Шанель сладострастно застонала.

-Это моя работа, милая. Я не делаю то, что мне неприятно. Просто ты раздвигаешь ноги бесплатно и как дилетант, а я пользуюсь тем, что мне даровали свыше.

Девушки продолжили обнимать друга друга прямо на полу, покрывая тела поцелуями. И все же, эта страсть была скорее восхвалением собственного тела, чем возможностью дотронуться до чьей-то души.

-Ты никуда не спешишь? - Шанель двигалась как настоящая профессионалка. Она точно знала, где нужно дотронуться, где слегка провести пальцами, а где схватить ладонью.

-Мне, к сожалению или к счастью больше некуда идти, так что могу остаться у тебя хоть на месяц. Ну, или до тех пор, пока не закончатся дозы.

Не в силах более сдерживаться, девушки преступили к оральным и телесным ласкам, наслаждаясь взаимной страстью и безразличием.

***

-Я бы хотела повесить твою картину на простыне где-нибудь в моем доме, - произнесла обнаженная Шанель, поглаживая плечи Кьяры.

-Можешь ее забрать, - безразлично хмыкнула Кьяра, отодвигаясь от ненужных прикосновений. Сейчас ей хотелось покоя, но произнесенная фраза почему-то разозлила партнершу. Шанель приподнялась и строго посмотрела на Кьяру.

-Именно поэтому я тебя всегда ненавидела, несмотря на то, что мы практически не были знакомы. Ты разбазариваешь все, что тебе толком не принадлежит.   Не ценишь собственные работы, пользуешься богатством родителей и людскими чувствами. Тебе мало было многочисленных мужчин, так ты еще решила и отнять у меня любимую женщину.

-С каких это пор Ким для тебя стала любимой женщиной? - Кьяра также была готова вспылить. Она была все еще под действием наркотика, и чтобы сейчас возбудить в ней ненависть, особых усилий прилагать не стоило. Девушка всегда быстро заводилась, устраивала истерики, но, что самое ужасное, никогда не раскаивалась в своих поступках и в сказанных словах.

-Она всегда была для меня любимой женщиной, и только рядом с ней я чувствовала себя совершенной. И все же, я не хотела ей портить жизнь своей работой и своими пристрастиями. Мне было обидно и больно узнать, что она променяла наши с ней отношения на роман с тобой. 10 лет назад я была такой же ветреной, пускалась во все тяжкие, баловалась наркотиками, но в отличие от тебя, у меня не было ни гроша за душой. Я начала работать в порноиндустрии, познакомилась с такими людьми, в сторону которых в реальной жизни и смотреть бы не стала. Мне попадались разные продюсеры, режиссеры, стремившиеся унизить актрису из-за ее привлекательности. Иногда приходилось работать в малобюджетных садистских проектах, где после порок и анальных извращений, тебя просто оставляли зализывать собственные раны без медицинской помощи и элементарного осмотра. Все это убило во мне ту девушку десятилетней давности, сделав меня черствой, озабоченной порнодивой, не умеющей ничего в этой жизни, кроме как трясти задницей перед экраном и раздвигать ноги перед мужиками, которые и кончить иногда по 2-3 часа не могут.

Актриса настолько эмоционально рассказывала о нюансах своего нестандартного труда, что Кьяра начала чувствовать к ней симпатию. Осознав, что Шанель цепкими когтями пробивает себе дорогу в ее сердце, художница отогнала от себя любые сочувственные мысли. Ей хватало своих, не порнографических проблем.

Шанель вытерла проступившую слезу, как предательницу-разведчицу, показавшуюся в самый неподходящий момент перед врагом. Вот уже много месяцев актриса не показывала своих истинных чувств, с тех самых пор, как Ким покинула ее квартиру, обещая вскоре вернуться. В тот вечер Шанель написала ей романтичную смс, но не получила ответа, а через несколько дней, подруга сообщила ей о расставании. Уже потом выяснилось, что Кьяра попала в больницу из-за передозировки, а после Ким и вовсе уволилась, умудрившись пресечь все связи между ними, казавшиеся ранее нерушимыми. И вот сейчас, рядом с этой чужой, но такой похожей на нее саму, женщиной, Шанель снова чувствовала мимолетное присутствие Ким, и это ее радовало.

Кьяра абсолютно ничего не почувствовала, услышав эту историю. Она часто наблюдала за тем, как люди жалуются на свою судьбу и упрекают тех, кто родился в обеспеченных семьях. И все же, никаких угрызений совести по поводу своего происхождения, Кьяра никогда не испытывала, а скорее наоборот, искренно считала, что окружающие должны радоваться ее обществу.

-Очень трогательная история, но все же, ты обо мне ничего не знаешь. Ты также ничего не знаешь о наших с Ким чувствах и о том, какие у нас были отношения.

Кьяра поспешила встать, но из-за состояния угара у нее кружилась голова. Именно поэтому девушка одевалась медленно, все время теряя равновесие.

-Вообще-то я абсолютно все знаю о ваших отношениях, - произнесла Шанель чуть слышно, но Кьяра все равно ее услышала. Она застыла в дверях, и, обернувшись к актрисе, почувствовала ее полное превосходство над собой.

-И что же ты знаешь?

-Знаю, что ты назло родителям переехала к Ким. Знаю, что ты неуравновешенна, ставишь творчество выше людей, считая себя гением. Знаю, что ты изменяла ей и даже не удосуживалась попросить прощения. Я все это знаю, потому что Ким самолично мне рассказывала обо всем в этой самой постели.

Эти слова прозвенели в воздухе и зависли там надолго, став для Кьяры настоящим ударом. Она даже и подумать не могла, что Ким изменяла ей с Шанель, встречалась с ней в этой квартире и жаловалась актрисе на свою судьбу.

-И долго у вас это продолжалось? - во рту у Кьяры пересохло, а поскольку голова все еще кружилась, девушке пришлось присесть, схватившись за дверной косяк между комнатой и коридором.

-Несколько недель, и Ким даже собиралась оставить тебя, но в день, когда она хотела об этом сообщить, у тебя случился передоз.

Шанель улыбалась, зная, что нанесла своей сопернице такой удар, после которого она вряд ли сможет оправиться. И пусть такой метод борьбы с конкурентами был жестоким, Шанель нередко использовала его для продвижения по карьерной лестнице, став одной из лучших актрис своего жанра.

Кьяра молчала, а через пару минут девушку встала и вышла из квартиры, не произнося ни слова. Она шла по городу пешком по направлению к дому Ким. Их поездка в Париж, беременность, тот самый ренессанс отношений, который стал глотком свежего воздуха в потоке глупых измен и обид, оказался вымученной пустышкой. Ким хотела уйти от нее, хотела бросить ее на произвол судьбы наедине с собственными сожалениями и страхами. Кьяра шла по дороге без оглядки. Она не знала, зачем следует к дому Ким, но понимала, что ей предстоит сделать что-то страшное.

Глава 18.

Конец.

2010 год.

Вот уже два с половиной дня Ким не видела Кьяру и ничего не слышала о ней. Чувствовала ли она угрызения совести? Несомненно. Хотела ли вернуть все назад? Вполне может быть. Раскаивалась в принятом решении?   Вот уж нет. Ким впервые за последний год почувствовала, что в ее доме воцарился мир. Она больше не боялась возвращаться в собственную квартиру и могла засыпать, не вздрагивая.

В первый день девушка даже не беспокоилась, ведь знала о манере подруги пропадать в неизвестном направлении, а потом в неадекватном состоянии появляться снова. Однако, когда Кьяра не появилась ближе ко второй ночи, Ким начала искренно переживать.

Любовь давала о себе знать, и как только около ее дома останавливалась машина, Ким подскакивала с места и бежала к окну. Ветер предательски задувал, а хозяйка квартиры в каждом его порыве слышала слова Кьяры, будто та нуждается в ней.

Образ жизни творческой интеллигенции подразумевал проблемы с законом и наркотиками, поэтому Ким позвонила в несколько полицейских участков, но там не было сведений о задержанных с таким именем и фамилией. Далее девушка позвонила в больницы, но и там ее поиски не увенчались успехом.

Наутро третьего дня девушка решила позвонить родителям Кьяры, но те не брали трубку. В этот момент Ким перепугалась еще больше. Быть может, художница что-то натворила, и родители узнали об этом раньше нее. Кьяра умела выставлять себя жертвой, поэтому могла легко настроить мать и отца против бывшей подружки. Выпивая традиционный утренний кофе после прогулки с собаками, Ким размышляла над странностью собственных ощущений. Она не понимала, чего боится сильнее: узнать о травмах или кончине художницы или столкнуться с недоверием и отторжением со стороны ее родителей. За последний год она сильно привязалась к ним, и теперь, кажется, любила родителей Кьяры больше, чем саму художницу. К тому же, они систематически снабжали ее работой.

Кстати, именно работа заставила девушку в этот день выйти из дома пораньше, благополучно забыв в квартире кошелек с правами и деньгами. Ким собиралась в спешке, была рассеяна из-за пропажи Кьяры, и поэтому не заметила, что кошелек выпал из сумки, и теперь лежал под стулом. Девушке предстояло весь день обсуждать проект дома с пожилой и очень несговорчивой парой. Им одновременно хотелось сохранить весь имеющийся в доме хлам, но при этом сделать его более просторным и современным. Совмещение несовместимого давно стало для Ким привычным как в работе, так и в личной жизни.

Девушка выбежала из дома, погруженная в собственные мысли и села за руль своего Renault. Машина давно барахлила, с трудом заводилась, и девушка подумывала о полной смене авто. В тот момент, когда Ким отъехала от дома, Кьяра была в двух кварталах от ее дома.

Кьяра зашла в дом, который совсем недавно был ее обителью, и почувствовала, что в воздухе все еще витает ее аромат. Девушка прошла на кухню и увидела непомытый бокал из-под кофе с остатками помады Ким.

-Видимо, ты уходила в спешке и совсем недавно, - Кьяра преподнесла кружку ближе к своему лицу и поцеловала отпечаток губ подруги.

Далее художница проследовала в комнату, раздвинула шторы и внимательно изучила пейзаж за окном. Сегодня было тепло, на улице стояла прекрасная погода, шел легкий, липкий снег. От чистоты красок у девушки резало в глазах, и ей казалось, что она единственная не чиста в этом мире. Хотя нет, их таких было двое.

Ким открыла окно, и в дом вторглись порывы зимнего ветра. Снега стал летать по комнате, а сама Кьяра, сбросив пальто, которое все еще было на ней, поднялась на подоконник. Она пыталась сосредоточиться на своих мыслях и все время что-то бормотала под нос.

-Третий этаж, пару секунд, и я уже внизу, а может, и наверху. Всего лишь третий этаж...

Девушка уже собралась шагнуть вперед, но позади нее настойчиво гавкал пекинес Доллар. Девушка внимательно посмотрела на собаку, которая дружелюбно виляла хвостом, явно радуясь тому, что увидела вторую хозяйку после долгого отсутствия.

-А что? - произнесла Кьяра, уставившись на пса. - Она любила своих собак чуть ли не больше, чем меня. Это неплохая мысль.

Кьяра спустилась с подоконника, взяла пса на руки, и тот начал довольно облизывать ей лицо. Однако когда Доллар на руках у художницы оказался на краю пропасти, он истошно заскулил, но было уже поздно.

Когда Кьяра совершила один-единственный шаг, ставящий жирную точку в их отношениях, Ким как раз добралась до заправки. Тут, с удивлением для себя, девушка обнаружила, что у нее нет кошелька с собой.

-Неужели придется возвращаться! Вот черт! - воскликнула Ким и резко развернула машину назад, едва не попав в аварию.

Она катастрофически опаздывала, но на подъезде к дому почувствовала неладное. Во дворе толпились люди, подъехала скорая помощь, а прохожие в ужасе косились на что-то. Ким поспешила выйти из машины, и подбежав к месту происшествия, едва не упала в обморок. На снегу лежало окровавленное тело Кьяры, ее конечности были сломаны, руки изогнулись в неестественном положении. Рядом лежало бездыханное тело ее любимой собаки. Девушка громко закричала и принялась рыдать.

-Вы знакомы с пострадавшей? - спросил рядом стоявший врач. Он выглядел удивленным, на вид мужчине было около пятидесяти лет.

-Это моя подруга, - ответила Ким, обессиленно рухнув на снег рядом с телом Кьяры.

Она не заметила этого сразу, но теперь поняла, что художница жива, она дышит и даже находится в сознании. Кьяра пыталась что-то произнести, но слова застревали у нее в горле. Девушка только моргала, а из ее глаз текли слезы. Ким было даже сложно представить, как ей сейчас больно.

Врачи погрузили тело на носилки, стараясь не усугубить и без того сложные травмы. Вскоре толпа рассосалась, скорая уехала, а о трагедии напоминало лишь тело собаки. Доллар лежал на снегу мертвый, со сломанной шеей как никому не нужный мусор. Ким не могла оставить его здесь.

В тот день Ким не поехала на работу, а войдя в свою квартиру, она позвонила родителям Кьяры и сообщила о случившемся. Вечером она похоронила собаку, а замерзшая земля будто коркой покрыла ее сердце.

Эпилог.

2014 год.

Ким собиралась на выставку Кьяры, которая должна была состояться в ее городе.   За месяц до самой выставки, бывшая подруга, а теперь мать двоих детей, прислала ей официальное приглашение, пусть и с сухим текстом внутри.

С того самого дня, когда Кьяра выбросилась из окна ее квартиры, Ким не виделась с подругой и не разговаривала с ней. Художница быстро пришла в себя, и вопросы возбужденных и озабоченных родителей ответила однозначно:

-Ким изменила мне и не оставила для меня другого выхода.

С тех самых пор, как эти слова прозвучали в больничной палате, родители художницы прервали с Ким всякое общение. Несмотря на дружеское покровительство с их стороны раньше, теперь родители Кьяры сторонились ее, и явно настраивали против девушки остальных заказчиков.

Первые полгода после происшествия, Ким приходилось очень тяжело. Она практически осталась без работы, не могла объясниться с Кьярой и ее родителями. Только спустя неделю, Ким удалось поговорить с Шанель и выяснить все обстоятельства ее встреч с Кьярой.

Наркотическая зависимость художницы выявилась довольно быстро, спустя две недели после того, как Кьяра попыталась покончить с собой. Девушку поймали, когда она пыталась сбежать из больницы, и тогда ей пришлось признаться в собственной зависимости. Врачи и раньше догадывались об этом, обнаружив следы от уколов, но не хотели лишний раз беспокоить родителей.

Позже от общих знакомых Ким узнала, что родители приняли решение отправить дочь во Францию сразу же, как только она встанет на ноги. На полное восстановление потребовалось около двух месяцев. У Кьяры была сломана рука, пострадали ребра, и было сильнейшее сотрясение мозга. В первые дни врачи опасались за ее жизнь, но художница всеми силами боролась.

Из больницы, втайне от родителей, Кьяра отправляла письма Ким. Первые из них были агрессивного характера. Одно и вовсе обвиняло дизайнера во всех смертных грехах.

«Мне было настолько больно и страшно от твоего поступка, что не хотелось жить. Я видела, как вы с Шанель смеетесь надо мной в ее постели, чувствовала, как ты целуешь ее, а не меня. День за днем я перебираю в голове воспоминания из нашей поездки во Францию, и понимаю, что ты лгала мне, лгала! »

Эти послания приходили с завидной периодичностью, но тон повествования постепенно смягчался. Ким часто плакала по ночам, понимая, насколько холодна ее постель. Просыпаясь каждое утро, она смотрела в то самое окно, и иногда ей казалось, что Кьяра именно в этот момент падает в неизвестность вместе с ее псом. Иногда и у самой Ким возникали мысли броситься в неизвестность, покончить с этим, но она упорно отгоняла их от себя.

Через полтора месяца Кьяра прислала ей очередное письмо, и оно несомненно удивило Ким.

«Я знаю, что сделала тебе больно, и эту боль вряд ли можно сравнить с тем дискомфортом, что я сейчас испытываю в больнице. Мы обе были не правы, обе доставляли друг другу боль, и сейчас мне по-настоящему горько лишь из-за того, что мы загубили наши чувства.

И все же, в том прыжке были свои плюсы. Он встряхнул меня, заставил снова взять за краски, а поскольку холста у меня нет, я рисую прямо на гипсе, который сковывает мою ногу.

Через пару недель я уеду в Париж, в ту самую квартиру, и там мне все будет напоминать о тебе. И все же, я надеюсь, что когда-нибудь мы напишем роман по мотивам нашей истории».

К письму прилагалась фотография того самого гипса. Помимо странных и цветастых фигур, получавшихся немного размазанными, на небольшом кусочке гипсового слепка, Ким разглядела свое изображение и была растрогана до глубины души.

За несколько дней до отъезда Кьяры за границу, в дом к Ким заявились ее родители. Они собрали все картины художницы, ее личные вещи, которые все еще лежали в квартире. Через знакомых Ким передала Кьяре одежду, поскольку им не позволяли видеться, но все остальные ее вещи все еще были здесь.

За те полчаса, что родители Кьяры были в ее квартире, Ким не произнесла ни слова. Они собирали картины, все, что были в ее доме. О некоторых произведениях Кьяры Ким даже не знала. Например, она мельком разглядела полотно, на котором она спит, завернутая в простыню.

Приоткрыв дверь и пропустив мужа, мать Кьяры остановилась на пороге.

-Неужели тебе нечего нам сказать? - произнесла она, вглядываясь в лицо Ким, которое уже давно стало для нее родным.

-Мне есть, что сказать, но я не уверена, что вы сможете меня выслушать.

Женщина лишь кивнула в ответ на эту реплику и ушла. С тех самых пор, и до сегодняшнего летнего дня в 2014 году, Ким ни разу не видела эту пару.

Кьяра продолжила писать ей из Парижа, что немало удивило Ким. В этих редких посланиях, которые приходили примерно раз в две недели, Ким видела смысл собственной жизни. Незаметно для самой себя она вновь начала привыкать к общению с художницей, поддаваясь ее обаянию. И все же, дизайнер была слишком обижена, чтобы отвечать, да казалось, что Кьяре этого и не требуется. Она вела монолог сама с собой, прилагая к письмам фотографии своих картин, а также самые интересные снимки из города влюбленных. Читая эти послания, Ким будто снова путешествовала по тем самым улочкам, которые ей были дороги.

В середине 2011 года она твердо решила написать ответ подруге на следующее ее письмо, но как назло, корреспонденция прекратилась. Шли дни, недели, а потом и месяцы, а письма так и не поступали. Ким начала беспокоиться и даже попыталась поговорить с друзьями Кьяры, но они явно не были настроены на контакт.

Уже позже, девушка узнала, что Кьяра познакомилась с мужчиной и вышла за него замуж. Долгое время Ким не представляла, кем же был этот таинственный избранник, но знала одно — она все еще любит эту женщину. Ким страшно тосковала по Кьяре, сходила с ума от ревности, зная, что та счастлива.

Однажды загадка таинственного избранника решилась сама собой. Случилось это в конце 2012 года, когда Кьяра прислала ей очередное послание. Вместо письма внутри была фотография. На ней была изображена улыбающаяся Кьяра, рядом с ней стоял тот самый Паскаль из кафе в Париже, а на руках он держал младенца. На обратной стороне фотографии была короткая надпись:

«Я, наконец, исполнила нашу мечту».

***

С тех самых пор, как Ким получила тот снимок, сообщений от Кьяры больше не было. В 2014 году, за месяц до своей выставки в ее городе, Кьяра родила второго ребенка от Паскаля. Их союз казался счастливым, но для Ким он был чем-то из ряда вон выходящим.

Она сама и не думала о гетеросексуальной ориентации, и за последний год сменила трех партнерш. Одной из них была Шанель, которая всячески умоляла дать их отношениям второй шанс. Этот самый шанс был исчерпан через два месяца, когда наведавшись к подруге, она обнаружила Шанель с другой женщиной в постели. На тумбочке лежало два грязных, использованных шприца. Еще одной наркоманки, изменяющей ей со всеми подряд, Ким бы не выдержала, поэтому прекратила эти бесполезные отношения.

Вторая ее партнерша была первой встречной в клубе для геев и лесбиянок. Девушка сама буквально накинулась на Ким, а та решила ей не противостоять. Третьей девушкой стала привлекательная особа по имени Соня, работавшая дизайнером со схожими взглядами на искусство. Они были знакомы давно, но переспали всего несколько месяцев назад. Ким считала, что эти отношения — это как раз то, что ей нужно, однако, Кьяра и тут внесла свою лепту.

В тот самый день, когда Ким решила пригласить Соню жить вместе с ней, в почтовом ящике дизайнер обнаружила послание от старой подруги. Художница приглашала ее на свою выставку, и это стало своеобразным приветом из прошлого. Ким решила отложить переезд Сони, а вскоре и вовсе рассталась с ней, ведь приглашение на выставку всколыхнуло старые чувства.

Она все еще была влюблена в Кьяру, в гетеросексуальную художницу с неустойчивой психикой, мужем и двумя детьми. Это казалось невероятным, но это было так. Ким долго раздумывала, стоит ли идти на выставку, и думала над этим даже сейчас, сидя перед зеркалом, и собираясь на мероприятие. Она все еще сомневалась, не зная, зачем бывшая подружка пригласила ее на свой праздник.

И все же, несмотря на все свои сомнения, Ким появилась в галерее и к удивлению обнаружила, что здесь полно народа. На стенах висели картины, изображающие разные моменты из жизни самой Кьяры. Выставка называлась «Разноцветная кожа», и это имя как нельзя кстати подходило атмосфере царящей здесь. Ким сразу заметила в толпе художницу с мужем и маленьким ребенком, но решила не подходить к ней, чтобы не бередить старые раны.

Первая картина в зале изображала Кьяру, привязанную к больничной койке. Ее ноги и руки были покрыты рисунками. На следующем полотне в темных тонах было изображено то самое окно, из которого выпрыгнула Кьяра. Сердце Ким екнуло, ведь на полотне была и ее погибшая собака.

Остальные снимки были связаны с жизнью художницы в Париже и изображали ее мужа, памятные места в городе, набор странных символов и визуальных иллюзий. В самом сердце зала располагалось сразу два полотна. На первом изображались странные каракули, явно нарисованные ребенком. Подпись снизу «Первый рисунок Марселя» подтверждала, что изображение принадлежит перу следующего поколения в семье художницы.

На следующем полотне была изображена Ким. Она спала в своей постели, а рядом с ней примостился Доллар, ласково прижимающийся к хозяйке. На глазах у самой Ким выступили слезы, ведь это была та самая картина, которую она не успела разглядеть в момент прихода родителей Кьяры. Почему это полотно оказалось здесь, рядом с первым рисунком ее сына? Почему Кьяра оставила для нее место на новой странице в истории своей жизни?

Ким не могла ответить на эти вопросы. Она оглянулась и увидела, что Кьяра смотрит на нее издалека и улыбается. Ким хотела подойти и обнять ее, но тот самый момент, когда девушка сделала шаг, к художнице подбежал ее сын. Не в силах больше сдерживать свои эмоции, Ким убежала из галереи и вскоре была уже дома.

Девушка навела себе кофе и устроилась на кровати с ноутбуком. Две ее собаки спали рядом, и Ким было очень тепло на душе из-за их присутствия. Она долго всматривалась в пустой белый лист на компьютере, собираясь с мыслями, а после начала писать. В тот день она легла под утро, поскольку первая глава их совместного романа захватила Ким с головой.