Дар Афродиты. Глава 6. Признания и замыслы. Тематика: Инцест признания

Начало романа:

Предыдущая глава:

У Громова ничего особенного не случилось. Пользуясь своим новым навыком, Стоцкая намеренно запудрила всем мозги. Она считала не выгодным для себя, если тексты амазонок расшифруют в ближайшее время. Единственный кто продолжал серьезно относиться к ее словам – это Павел Рустиков. Он-то впоследствии и взялся проверять алгоритмы Винченко. Все же остальные поставили на них крест, считая эту идею очередным закидоном Скокова.

Виктором девушка планировала заняться ночью, обработав его излюбленным своим способом. Причем она ожидала серьезное сопротивление его йоговской защиты, и ломала голову как ей преодолеть это с наименьшими затратами для себя и последствиями для молодого человека. Однако все решилось иначе, чем она думала. Буквально после совещания в палатке профессора, Виктор сам к ней подошел узнать, что там было, и Лена не упустила случая в процессе разговора опробовать свою тонкую связь с собеседником.

Это на первый взгляд кажется все просто. Открыла все каналы, поглотила все, что идет от мужчины, и он твой. Но Виктор практически ничего не излучал, оставаясь закрытым в еще большей степени, чем сама девушка. Простое поглощение того, что шло от него ни к чему особенному не приводило. Зажигалось чуть больше вибраций, только и всего. Однако, даже малейшее тонкое взаимодействие, давало в руки терпеливой женщины эффективный инструмент соблазнения. Занятие сие походило на разгадывание заковыристой головоломки, оказавшись весьма увлекательной игрой. Для Виктора же это было не более чем приятным общением с остроумной и интересной собеседницей, которое постепенно перешло в легкий флирт, а затем и в столь же легкое увлечение. Нет, ну конечно же увлечение не самой девушкой, а загадкой которую та из себя представляла.

Считая себя продвинутым психологом, Виктор был обескуражен тем, что ни как не мог разгадать собеседницу. Стоило ему сделать какое бы то ни было заключение, как она тут же необъяснимым образом изменялась, опровергая все представления, которые парень о ней составил. Собственно Лена не специально это устраивала, она и знать не знала, что представляет собой психологический феномен. Все, что она делала – это поглощала тонкое излучение Виктора по-разному. Ей нужно было подобрать к нему ключик, и она работала на манер взломщика, перебирающего цифры кодового замка и прислушивающегося к щелчкам, которые тот издает. Она не предполагала, что сам перебор и будет требуемым кодом, но не заметить прогресса было невозможно. Так что девушке оставалось только продолжать в том же духе.

Археологи стали собираться на раскоп и Лена расстроилась, понимая что явно не успевает завершить начатое. Связь между ней и Виктором усилилась раза в три, но ее все равно было недостаточно, чтобы как-то повлиять на мужчину. Не особенно на что-то рассчитывая, а просто на всякий случай девушка посетовала, что вот опять остается одна в лагере, и что будет скучно. Однако Виктор по собственной инициативе вызвался ей помочь. Его охватил азарт. Он уже думать не мог о работе, ему нужно было во что бы то не стало выяснить, что из себя представляет Елена Стоцкая.

Та поначалу помялась, вежливо отказываясь от его помощи. Мол ей неудобно загружать его своими мелкими для науки вопросами, затем все-таки сдалась и согласилась. Потом они вместе занялись бытовым хозяйством, и Виктор неожиданно для себя понял, что ему необъяснимо приятно находиться в обществе этой девушки независимо от того, чем они занимались. Лена пригласила его на прогулку и окончательно превратилась в таинственную фею, еще более загадочную и непостижимую в лесу, чем в лагере. Все что она делала обретало ореол необычности. Ее движения бесшумные и плавные, такие естественные и органичные на фоне дикой природы, ее знания о каждой травинке, о законах растительного мира, о том что и как с чем связано, ее увлекательные рассказы о лесных обитателях просто пленили душу молодого человека. Лена словно вернула его в детство, когда в лесу жили нимфы и феи, под корягой прятался леший, а в пруду можно было увидеть русалку. Когда само волшебство было естественным как жизнь.

Чувства вспыхнули в нем с неожиданной силой. Девушка манила и притягивала к себе своим совершенством и непознанностью. Может в последней надежде разгадать ее, а может просто поддавшись силе своего желания он сделал шаг навстречу, обнял ее и сам оказался в жарких объятиях. А далее все произошло так же органично и естественно, как все, что делала Лена. Страсть совершенно затмила его рассудок, и он с головой погрузился в это наваждение, не помня себя от поглотивших его эмоций. А потом было невероятное блаженство, которое длилось и длилось бесконечно, и это было прекрасно. Это было счастьем, нирваной. Это было как просветление, как Шамбала, к которой он стремился всю свою жизнь.  

Лена нехотя отпустила Виктора. Ее саму захватило то, что между ними произошло. Она добросовестно обработала этого парня, поляризовав в нем все, что было возможно, но ей так и не удалось добиться той степени совместимости, что была у них с Рустиком в первоначальном состоянии. Тем не менее, при полной открытости друг другу это вызвало столь сумасшедшие ощущения, что Лена сама едва не потеряла голову. А она ведь хотела то же самое проделать с Пашей.

«Спасибо, Господи, что уберег! – обескуражено подумала девушка. – Нет, с Рустиком такие вещи чреваты полным срывом башни! Осторожнее надо быть, осторожнее! »

Лена еще раз напоследок обняла молодого человека, наслаждаясь контактом с ним, впитывая потоки его пульсирующей энергии. Она теперь знала о нем все, о его мечтах и желаниях, о целях в жизни, о страстях и слабостях. Вместе со столь желанными восточными знаниями Виктор подарил ей всего себя. Лена поняла, как ей удалось пленить свою добычу и ее это немного позабавило. Они могли бы, наверное, стать хорошими друзьями, если бы не то, что между ними сегодня произошло. Зная Виктора, девушка допускала, что он будет теперь ее сторониться. Вряд ли догадается, что Лена все подстроила, но станет опасаться ее как искушение, перед которым не смог устоять.

Привести Виктора в норму не составило большого труда. Девушка заметила уже, что энергетика любого человека словно сама стремится вернуться в первоначальное состояние, ей только требовалось немного помочь. Поляризованные волокна, подобно упругим свернутым спиралям, раскручивались сами, стоило только распутать концы. Оставалось неизвестным, правда, запомнят ли они новое положение, приживутся в нем, если оставить их так надолго или все же будут стремиться назад? Выяснить это можно было только экспериментальным путем, однако Стоцкую не вдохновляли такие эксперименты.  

Спустя некоторое время они сидели друг против друга в неловком молчании. Виктор смотрел  на нее с удивлением, не понимая, как такое с ним произошло. Лена тоже внешне хранила крайне смущенный вид, хотя на самом деле ее эта ситуация забавляла. Девушке интересно было, как Виктор выйдет из щекотливого положения. Ей то стереотипы поведения позволяли занять пассивную позицию, ожидая первого шага от мужчины.

– Кажется… – Виктор запнулся на первом слове, которое произнес, – кажется, мы совершили ошибку.

– Да, просто сумасшествие какое-то, – согласилась с ним Лена, добавляя некоторое облегчение в нотки своего голоса, чтобы не дай боже не вызвать у Виктора в последствии муки совести.

– Сделаем вид, что ничего не было? – предложил молодой человек, сам испытывая облегчение от того, как разрешилась эта ситуация.

– Идет, – смущенно кивнула Лена и поднялась на ноги. Она уже успела одеться пока ее жертва приходила в себя, и ей ничего не стоило подождать Виктора, чтобы вернуться в лагерь вместе. Однако, роль, которую она сейчас играла, требовала от нее других действий.

– Я пойду, – извиняющимся тоном сказала девушка и поспешно ретировалась. Теперь, если он попробует завести разговор о происшедшем между ними, она должна будет сделать вид, что не понимает, о чем речь.

Но, Виктор не возвращался больше к этой теме. Как Лена и предполагала, он действительно какое-то время ее избегал, к счастью совсем не долго. Прошла пара-тройка дней, и статус-кво был восстановлен.

Девушке, правда, было уже не до того. Она с головой увлеклась главным предметом своей страсти – Павлом Рустиковым. Днем они поддерживали с ним умеренно теплые отношения, зато ночи превратились в пиршество страсти. Лена приплывала на остров в образе русалки, и молодые люди набрасывались друг на друга с неуемной жадностью. Поначалу девушка не открывалась полностью. Она всерьез опасалась, что эмоции захватят ее с головой, и она не сможет больше контролировать отношения между ними.

«Что делать? – спросила она Бориса. – Эти ограничения мне очень мешают».  

«Так не ограничивай себя, какие проблемы? » 

«Ты же знаешь, какая это сила – любовь. Я боюсь ее. Я еще не готова потерять свободу».

«Не готова – значит и не потеряешь».

«Твоими бы устами да мед пить. Тебе легко говорить».

«Уверяю, тебе нечего бояться. Ну, хорошо. Запрограммируй устройство, которое я для тебя сделал. Оно может вернуть любое твое состояние, которое ты пожелаешь. Пусть оно станет гарантом твоего спокойствия».

«А это мысль, – обрадовалась Лена, – спасибо за дельный совет! »

«Не за что» – отмахнулся Борис. Они давно уже перешли на ты и обращение "мэм" не фигурировало больше в их разговорах.

Как он и предупреждал, вмешательства устройства не потребовалось. Какой бы силы чувства небыли между любовниками, едва русалка уходила, все возвращалось на круги своя. Лена сохраняла свободу, пока сама желала этого. Поняв сей факт, девушка раскрепостилась полностью, и отрывалась теперь на всю катушку. Как ни странно, чем больше она отдавалась страсти, тем лучше ей удавалось контролировать бушующую между ними энергию. И тогда старые замыслы вернулись в ее прелестную голову. Ей захотелось сделать своего парня лучше.

Возвращая часть выработанной вместе энергии, она стала одну за другой включать те возможности, которые были молодому человеку доступны по естественной природе и просто спали до поры до времени. Вначале это были функции физического тела, поэтому одного только включения было недостаточно. Рустику требовалось работать над собой, чтобы получился толк, но он наглым образом ленился. Лене с трудом удалось выдернуть его утром из палатки и уговорить сделать вместе пробежку. Что уж говорить о физических упражнениях!

Выход из положения подсказало ей устройство Бориса, от которого кстати практически уже ничего не осталось. Лена сделала нечто подобное и для Паши. Свое творение она назвала тренером, и в задачи его входило вызывать у молодого человека энтузиазм и желание вести спортивный образ жизни. С тех пор проблем с ленью не стало. Каждое утро они вместе бегали, занимались йогой, физическими упражнениями и купались в озере. Тренер рассчитывал оптимальные нагрузки и добивался, чтобы Рустик их добросовестно выполнял.

Довольно быстро Павел окреп, и стал физически очень привлекательным. Занимаясь с ним йогой, Лена помогла ему открыть вначале первую чакру – Муладхару, отвечающую за физическое здоровье и жизненную силу, а за тем и вторую – Свадхистану. После этого девушка обнаружила у своего мужчины новые возможности, которые оказались весьма интересными и для нее самой. Она знала, что включение половой чакры гармонизирует сексуальную энергию ее парня, однако и представить себе не могла, как это отразится на их совместном "культурном" времяпровождении.

По мере усиления и развития новых функций Павел становится как бы "вкуснее", в сексуальном смысле этого слова. Любые его действия отзывались в Лене все более сильными ощущениями, пока не стали приносить просто сумасшедшее наслаждение. Плюс ко всему у него появилась тонкая чувствительность. Он с легкостью стал угадывать желания девушки и изящно их исполнять. А когда в нем развилась просто неистощимая выносливость, он стал поистине идеальным любовником.

Не то что бы Лене хотелось заниматься сексом часами. Ей достаточно было кончить несколько раз, а потом опустошить своего мужчину, получив от него столь желанное для себя топливо. Для этого особой выносливости не требовалось. Однако Павел стал восстанавливаться очень быстро, вот это вызывало у девушки настоящий восторг. Ночью Лена могла полностью "выпить" Рустика, а на утро тот был вновь полон сил, как ни в чем не бывало.

Открытие третьей чакры – Манипуры привело к самопроизвольному распаду Тренера, за ненадобностью. Пашина воля существенно усилилась, и теперь он мог заниматься самостоятельно без погонялы. Одновременно с этим Рустик окончательно созрел для того, чтобы открыть карты.

Он достаточно быстро понял, что Русалка и Лена одна и та же женщина, просто молчал об этом до поры до времени, опасаясь разрушить отношения, которые на тот момент его вполне устраивали.

Девушка, увлеченная совершенствованием интеллекта своего мужчины, не заметила, что тот ее давно раскусил, поэтому оказалась совершенно не готовой к произошедшему между ними разговору.

Они лежали на берегу, все еще разгоряченные недавним сексом, испытывая истому затихающего удовольствия, когда Паша спросил, как бы между прочим.

– Ты сегодня опять вплавь? Может, берегом в лагерь пойдем? Вдвоем-то веселее. Там по дороге есть одно классное ягодное место. Черники просто завались, я покажу. Хочешь?

Лене было так хорошо, она все еще балдела, поэтому не сразу сообразила, что значит этот невинный вопрос. Однако секунду спустя она была уже на ногах, взведенная как пружина и опасная как тигрица. Ее глаза стали вдруг темными как смоль, тело ощетинилось энергетическими волокнами, словно медуза, жалящими щупальцами. Павел остался лежать и смотрел на нее снизу безмятежно и с легкой улыбкой.

– Знаешь, я признаться боялся увидеть тебя такой, но вот теперь смотрю и тащусь. Ты сейчас особенно красивая. Хищная ипостась тебе очень идет.

Девушка моргнула, и глаза ее посветлели, возвращаясь к своему естественному зеленому цвету. Она присела перед Пашей с непонятным выражением лица. И вот тут молодому человеку вдруг стало не по себе, поскольку совершенно не ясно теперь было, что она задумала, и какие последствия его ожидают.

– Ты давно знаешь? – спросила она, все также непонятно на него поглядывая.

– Дней пять уже, – осторожно ответил Рустик, – а это важно?

– Что меня выдало?

– Твой рост. Раньше я выше тебя был, теперь мы практически одинаковые… Это трудно не заметить, и потом… я ведь был тогда рядом, когда тебя жахнуло статуэткой. Оставалось сложить два и два. Я сложил.

– Почему молчал до сих пор?

Паша виновато улыбнулся.

– Очень хотелось, чтобы все продолжалось, как и раньше. Я боялся, тебя потерять. Я и сейчас очень боюсь. Ты знаешь, ты лучше убей меня, если захочешь уйти. Без тебя я все равно не смогу жить.

Лена подсела к нему и крепко обняла.

– Дурак! – сказала она немного обижено. – Ты мое сокровище, как же я могу тебя бросить и тем более убить!

– На это я тоже рассчитывал, – засмеялся Рустик, – ты столько вложила в меня, что жалко станет бросать.

– Ах ты самоуверенный тип! – шутливо возмутилась девушка, хватая его за волосы и слегка запрокидывая голову. Губы ее оказались совсем рядом, что называется в миллиметре от поцелуя. – Что же мне с тобой делать? Определенно здесь требуется наказание. Может память тебе подтереть немного?

– Бесполезно, – возразил Павел

– Это почему?

– Я теперь умный. Не пройдет и пару дней, как снова догада…

Лена прикрыла парню рот поцелуем, крепко стискивая его в объятиях. Оторвавшись она сладко улыбнулась.

– Ты улетно целуешься! Ну что, пошли? Покажешь мне свое ягодное место.

– Ты серьезно?

Лена демонстративно уперла руки в боки и прищурившись сказала:

– Только не говори мне, что ты про него наврал.

– Я? Ты о чем?... Ах ягоды… Ягоды есть. Постой. Что с нами-то будет?

Девушка улыбнулась очень тепло и вздохнула.

– Горе ты мое луковое. Ну что мне с тобой еще делать? Все остается по старому, конечно.

– Еессс! Еес-ес-ес!

Павел вскочил, подхватил Лену на руки и закружил.

– Урааааа! Ура-ура-урааааа! Рооосииияаааа чемпиооооооон! Говори куда тебя нести, домчу мигом!

– Ну, вот еще! – смеялась девушка. – Еще ходить разучусь. Давай, ставь меня на землю.

Рустик поставил и Лена уже совершенно серьезно сказала.

– Ты выбрал Русалку. Той, что была в лагере, больше нет. Помнишь, что говорила тебе русалка в первую встречу?

– Никому ничего не говорить, если хочу тебя снова увидеть. Если хочу, чтобы ты была рядом.

– Это условие остается в силе. Ни кому, ни когда, ни словечка.  

– Клянусь, – серьезно ответил Паша.

– Спасибо, – улыбнулась Лена. – И еще. Мне скоро придется покинуть экспедицию.

– Боишься, что заметят, как ты изменилась?

– Не только… Скоро я еще более изменюсь.

– Сколько у нас времени?

– Дней пять, максимум неделя.

– Не знаю, как буду обходиться без тебя, – загрустил Рустик.

– Я хочу, чтобы ты ушел со мной.

– Но я не могу, меня не отпустят!

– Ты ведь не в тюрьме.

– Ты не понимаешь, это важно для меня и потом… недавно Скоков ушел. Как это с моей стороны будет выглядеть?

– Ты можешь продолжать работу в городе, – пожала Лена плечами. – Займись табличками, какая разница, где их читать?

– Уже занялся, – улыбнулся Рустик. – Но кто мне даст их с собой унести?

– Сделай снимки.

Павел задумался.

– Хорошо. Я попробую.

– Будешь снимать, делай еще фото торцевых узоров и сетки на обратной стороне, – посоветовала девушка.

– Погоди… Ты их уже расшифровала?

– Конечно, – пожала Лена плечами. – Все семь смысловых слоев.

– Семь?! – поразился Павел. – Мы думали там только два! Погоди-погоди… не подсказывай… – азартно сказал молодой человек, о чем-то лихорадочно думая. Потом улыбнулся и добавил – Я сам попробую. Ладно?

– Хорошо. Первый слой вы уже прочитали. Как только расшифруешь второй, и покажешь его Громову, он сам пошлет тебя в город. Понадобятся схемы, которых у вас здесь нет. Ну, а я с тобой уеду.

– А если я не успею расшифровать до твоего отъезда.

– Тогда будет похищение аспиранта, – пошутила Лена. – Успеешь. Я хорошо тебя экипировала.

– Ты о чем?

– О твоем интеллекте. Он уже не тот, что прежде, – интригующе пояснила девушка.

– Что ты со мной сделала? – как-то даже испуганно спросил Рустик.

– Ничего особенного. Сам завтра увидишь. Ну, вставай уже. Нам в лагерь пора!

***

Через пару дней Паша пришел к Лене в палатку и вид у него был слегка контуженный.

– Как дела? – поинтересовалась она.

– Громов меня в город посылает, – задумчиво ответил Рустик.

– Отлично! – с облегчением вздохнула девушка. – Оставаться мне здесь с каждым днем все более рискованно. Значит, удалось расшифровать?

– Да. Вот только с Винченко Скоков напутал. Не подходят его алгоритмы.

– Во-первых, не Скоков, а я. Мы в тот день с ним не встречались. Во-вторых, ничего я не напутала. Там вообще ничего не подходит. Алгоритм Винченко должен был сыграть роль подсказки.

– Бессовестная врушка.

Лена показала в ответ язык.

– Интриганка.

– Не благодарный тип! – шутливо возмутилась девушка. – Я ему подсказку решения можно сказать на блюдечке принесла, а он обзывается!

– Ленка…

– Да…

– Все, что там написано про тебя – это правда?

– Там про меня ни чего не написано.

– Не увиливай. Про Дар этот твой правда?

– Да.

– Обалдеть!

Паша смотрел на нее большими глазами.

– И что… что ты можешь?

– По кумполу тебе дать могу, – засмеялась Лена.

– Зачем?

– Чтобы в чувство привести.

На Рустика сейчас ирония не действовала. Он был под впечатлением сенсационного открытия, а ум его полон ошеломительных перспектив.

– А что если… подсунуть эту статуэтку кому-нибудь еще? У нас в экспедиции, не считая тебя, шесть женщин!

– Хорошая идея. Вот только угадай, сколько из них ее трогали?

– Сколько?

– Все.

– Ты уверена?

– Неужели ты думаешь, что я еще не проверила идею, которая прямо на поверхности лежит?

– Может, там заряд какой-нибудь был, и на тебя он израсходовался?

– Был и до сих пор есть. Он не расходуется, будь уверен.

– Тогда почему ты получила дар, а другие нет?

– А вот это вопрос на миллион долларов, – усмехнулась Лена.

– И кому знать ответ как ни тебе?

– Скажем так, у меня есть определенные предположения.

– Так давай их проверим?

– Ты действительно этого хочешь?

– Конечно! – с энтузиазмом заметил Рустик. – Ведь это невероятный прорыв! Биологическая эволюция! Представляешь, какие открываются перспективы?! Впрочем, у кого я спрашиваю? Ты не просто представляешь, ты имеешь с этим дело. Как и я. У меня до сих пор в голове не укладывается. Я перемножаю в уме девятизначные числа, дословно запоминаю сотни страниц текста с первого прочтения, логические задачи любой сложности решаю махом. Как я только над собой не экспериментировал!

– И это вместо того, чтобы работать? – пошутила Лена.

– Да ладно тебе, – отмахнулся Павел. – Я делал это уже потом, пока ждал Громова. А ты знаешь, что он мне сказал, когда я принес ему расшифрованный второй слой, и когда мы вместе прочитали его содержание?

– Молодец. Работай дальше.

– В самую точку! Представляешь, каково было мое разочарование? Никто же в это не верит. Для них это лишь история. Мифы древних. А я не могу думать об этом спокойно. Ведь я то знаю, что это правда. Может если бы они узнали о тебе…

– Исключается! – жестко ответила Лена, и глаза ее на мгновение потемнели, как в прошлый раз. – Ты обещал!

– Конечно-конечно! Я держу слово, можешь мне верить, – Паша поднял руки вверх, демонстрируя этим жестом полную свою лояльность. – Я чисто гипотетически хотел это с тобой обсудить. Просто подумай, что на одной чаше весов лежит судьба всего человечества, а на другой твое инкогнито. Что скажешь?

– Чисто гипотетически?

– Да.

– Ну хорошо. Абстрактно допустим, что ты меня убедил. Мы вместе идем к Громову и говорим ему, что все это правда. Он вначале не верит, но это ерунда. Я делаю вот так… – Лена вдруг оторвалась от земли и зависла в воздухе. – Затем, если этого не достаточно вот так… – к ней присоединились самые разнообразные предметы: книги, ложки, кружка с чаем (который не выливался), камень, часы и стали вращаться вокруг девушки по немыслимым траекториям. Паша смотрел на это действо как завороженный. – Я думаю, мы его убедим, – продолжила Лена, становясь на землю, и все вещи вернулись на свои места. – Воодушевленный профессор созывает консилиум, докладывает потрясающее открытие, и опять я демонстрирую правоту его слов. Что дальше?

– Создается коллектив передовых ученых из разных стран, – продолжил  Паша, – и исследует этот феномен. Совершается открытие, и все женщины мира получают невероятные возможности.

– Никакого коллектива создано не будет, – возразила Лена. – Серьезные дяди свезут всех участников консилиума в одну комнатку, и предложат им расписаться в подписке о неразглашении. Меня и эту злополучную статуэтку реквизируют как предметы высокой государственной важности и поместят в очень закрытое и засекреченное заведение. В худшем случае меня ждет участь лабораторной крысы в лучшем какого-нибудь секретного суперагента. Статуэтку станут пробовать на всех женщинах, которые будут под рукой и возможно на чью-нибудь беду она снова сработает.   А теперь поясни. О каких перспективах в судьбе человечества ты говорил?

Павел пожал плечами:

– Ты слишком пессимистична.

– Отнюдь, я просто реально смотрю на вещи.

– Ну, хорошо, что ты предлагаешь.

– Самим заняться решением этой задачи. Мы с тобой неординарные люди и у нас большие возможности. Скажу больше. То, что сейчас мы имеем – это не предел.

– И как, скажи на милость, ты планируешь забрать статуэтку?

– А зачем она нам?

– То есть как это зачем? А исследовать ты что собираешься? Это источник Дара Афродиты.

– Поверь мне, там нечего исследовать. Самый простой резонатор с небольшой емкостью. Собственно даже не он является источником Дара Афродиты, а сама женщина. В каждой из нас это есть, но не всякая готова воспользоваться. Статуэтка дает лишь импульс тому, что само просится наружу.

– Ну, а ты, значит, готова была принять Дар?

– Не просто готова, – возразила Лена, – я жаждала этого всем сердцем, могла бы, наверное, даже душу продать.

– Хочешь сказать, что желала того, сама не зная чего?

– Ну, нет, я прекрасно знала, чего хотела. Мне хотелось красоты, силы, уверенности в себе, благополучия. Мне хотелось стать такой, как женщина, вылепленная в статуэтке.

– Все, наверное, этого хотят?

– Не достаточно сильно, – возразила Лена.

– А ты почему так к этому стремилась?

– Хотела заполучить одного мужчину… от которого сама в последствие отказалась.

– Игорь? – полюбопытствовал Паша.

Девушка посмотрела на него искоса, улыбнулась, а потом просто кивнула головой.

– А почему отказалась?

– Потому что увидела, что он мне не нужен. Увидела, так сказать, вооруженным взглядом.

– Ну, хорошо, – вздохнул Паша, – может эта статуэтка и не представляет из себя ни чего особенного, но в настоящий момент это пока что единственное устройство, способное дать женщине ту силу, которую ты получила.

– Не единственное, – улыбнулась Лена.

– Вот как? Что еще?

– Ты – второе такое устройство.

– Что? Я? Как я?

– Скажем так, ты способен инициировать в женщине Дар Афродиты и вероятность этого гораздо больше, чем с помощью статуэтки. Ты не просто инициатор, ты в некотором роде еще и демонстрационная версия Дара Афродиты, позволяющая хотя бы временно ощутить отдельные его достоинства.  

– Хватит прикалываться! – взмолился Паша. – Как это интересно я способен такое сделать.

– С помощью секса, конечно. Так же, как работает все, что связано с Даром.

– Я… я не буду, – Рустик стал даже заикаться от возмущения, – за.. за кого ты меня применя… блин, принимаешь!

– Ну а как же твой энтузиазм? Готовность на все? На одной чаше весов лежит судьба всего человечества – твои слова? Что у нас на другой, комплексы?

– Это не комплексы! Ты что, сама не понимаешь, что предлагаешь мне? Стать Дон Жуаном, гоняющимся за женщинами? Или племенным жеребцом?

– Ни тем и не другим, – успокоила его девушка, – и гоняться ни за кем не придется. Просто не сильно сопротивляться натиску особенно настойчивых дам, вот и все.

Павел засмеялся.

– Лен, ты ни к тому обратилась, поверь. За мной сроду женщины не бегали.

– А тебе не хотелось ни разу? – игриво улыбнулась девушка.

– Хотелось, иногда, – признался молодой человек, – но я ни когда не рассчитывал на это в действительности... в жизни.

– Ну а теперь у тебя есть великолепная возможность этого добиться.

– Это у меня-то, у субтильного очкарика?

– Во-первых, ты уже далеко не субтильный, – Лена обошла вокруг Паши с аппетитом его оглядывая, – а, во-вторых, очки – это дело легко поправимое. Я не исправляла твое зрение, чтобы не привлекать излишнего внимания. На самом деле это не сложно.

– Лен, но меня действительно не привлекают лавры пожирателя сердец.

– А влюбляться в тебя никто и не будет, – возразила девушка. – Тебя будут хотеть. Ты будешь притягивать к себе, вызывать желание, неумолимое, навязчивое. Ну а удовлетворять желание ты уже умеешь. Поверь мне, солнце мое, ты в этом деле далеко продвинулся.

Павел невольно сглотнул слюну. Слова девушки звучали довольно заманчиво. Тем не менее, он заставил себя собраться с мыслями.

– Зачем тебе-то все это? – удивленно спросил он.

Лена подошла и, смущенно улыбаясь, обняла его:

– А ты не обидишься?

– Обещать не могу, но постараюсь.

– Мне нужен прибор для исследований. Устройство способное собирать информацию о других женщинах. О том, в каком состоянии находится их Дар Афродиты и как можно его пробудить. Возможно, кого-то тебе удастся инициировать и это будет большой удачей. Я прекрасно сознаю, что вероятность такого события не велика. Поэтому и задачи у тебя будут несколько иные. Понимаешь, я хочу получить абсолютный рецепт, действенное средство, которое пробудило бы в любой женщине Дар Афродиты. А для этого нужна информация. И чем ее больше, тем легче будет найти нужную формулу. Все должно произойти массово, охватить огромное число людей, а иначе толку от этого никакого не будет. Спецслужбы возьмут все в свои руки и проекту конец. В общем, без тебя мне не обойтись.

Павел взволнованно провел руками по волосам и стал ходить по палатке из угла в угол, собираясь с мыслями.

– Все это не правильно! – вымолвил он, наконец. – По многим причинам не правильно. Сейчас объясню. Во-первых, твой замысел напоминает террористический акт. Куча народу будет задействована в этом вслепую и против желания. А если им не нужен будет этот дар? Получается, что ты хочешь принудительно его навязать. А если что-нибудь пойдет не так, возникнут какие-нибудь непредвиденные осложнения, побочные эффекты. Если это будет опасно для жизни?

– Ты не понимаешь, – улыбнулась Лена, – Дар невозможно навязать. Женщина сама делает выбор принимать его или нет. Это в ее природе и этого не изменить. А потом я не собираюсь подливать зелье в водопровод или распрыскивать его над городами с самолетов. Это будет препарат, продающийся в аптеках. Скорее всего, противозачаточное средство, прошедшее клинические испытания и не имеющее побочных эффектов. Точнее будет всего один тот самый нужный нам побочный эффект, о котором до поры до времени не будет ни кому известно.

– Тогда о какой массовости может идти речь? Если станут появляться уникумы вроде тебя, препарат запретят к распространению и на этом все закончится.

– Об этом не беспокойся у меня все продумано. И, поверь, это не главное. Все сложности лежат в открытии самого принципа. Как только мы добьемся успехов, считай, что дело сделано. Теперь давай остальные свои возражения. Что там у тебя, во-вторых?

– Я не могу в этом участвовать. Просто не могу. Нет, на словах все выглядит очень соблазнительно, кого-нибудь эта перспектива обязательно бы привела в восторг. Но не меня. Это не мой образ жизни. Я просто не представляю себя в такой роли.

– А если это будет не просто секс? Если женщина, которую ты…

– Соблазнил, – вставил свое слово Рустик.

– Осчастливил, – поправила его Лена, – Если она вдруг вылечится от рака или какой-нибудь другой неизлечимой болезни, если слепая станет видеть, а глухонемая слышать и говорить? Если она просто станет моложе и красивее или избавится от лишнего веса? Если счастье поселится в ее душе и невзгоды уйдут прочь? Если ты сам будешь определять тех, кто нуждается в помощи, помогать им и видеть результаты своей помощи? Это по-прежнему не твое?

– Это что, в самом деле возможно?

– Да.

– Я даже не знаю, что и сказать.

– Скажи, да, – улыбнулась Лена.

– Ну а ты-то как? – поразился Павел. – Неужели ты ни капельки не ревнуешь? Я просто поражаюсь, как ты сама такое можешь мне предлагать!

– Я все ждала, когда ты задашь мне этот вопрос, – засмеялась девушка. – Нет. Не ревную. Не тот случай.

– Измена – это не повод для ревности?

– Нет, почему же. Измена – это повод. Только где тут измена?

– Секс с другой женщиной – это не измена?

– В данном случае нет, потому что я тебе это разрешаю.

– И вот это я понять ни как не могу. Как ты можешь такое разрешать?

– Понимаешь, Пашка, ревность возникает, когда боишься человека потерять, ну или когда чувство собственности заливает крышу.

– Ну, допустим ты не собственница, но потерять-то ты меня почему не боишься?

– Потому что на Земле пока ни одна женщина со мной не сможет сравнится. А если такая вдруг и появится, то я постараюсь, чтобы ты был вне пределов ее досягаемости. А что касается чувства собственности, то здесь ты тоже ошибся. Я собственница, и еще какая! Просто секс я больше не считаю поводом для ревности. Ведь я как никто другой знаю, что он собой представляет, и какую роль в жизни женщин может играть.

– Секс – это физическая сторона любви.

– Не правильно. Секс – это всего лишь способ соединения между мужчиной и женщиной, а для чего используется эта связь – уже другой вопрос. Ты просто не представляешь, сколько возможностей он дает. Для меня это не просто источник энергии и здоровья. С его помощью я могу сделать массу разных вещей, как с собой, так и с окружающими. Но самое главное, он дает знание. Научиться всему, что знает мужчина, просто переспав с ним – это потрясающе! Дар Афродиты превращает секс в захватывающий способ взаимодействия между людьми противоположного пола. Такого же нейтрального, как скажем общение. Ну а кто же ревнует из-за общения? Это глупо.

– То есть ты намекаешь, что я буду не единственным мужчиной в твоей жизни?

– Единственным, дурачок! – улыбнулась девушка. – Любить я буду только тебя. Но пока ты не соберешь в себе знания всех мужчин мира, я не могу гарантировать, что не найдется некто, с кем мне захочется ммм... провзаимодействовать.

Паша некоторое время смотрел на нее тоскливо, а потом молча вышел из палатки и ушел в лес. Лена осталась у входа, провожая его взглядом, внимательно изучая краски его полыхающей ауры: ревность, обида и любовь. Эти чувства сейчас характеризовали его состояние. Однако любовь была сильнее, и она побеждала. Вначале погасла ревность, и обида одна продолжала вести с любовью неравный бой. Лена могла бы помочь Паше справиться с негативными эмоциями, но тот сам должен был все решить. Либо принять ее такой, какая она есть, либо уйти. Это его выбор. И она не должна была вмешиваться.

Спустя несколько часов Рустик вернулся, но обида в нем все еще осталась, светясь достаточно ярко.

– Хорошо! – заявил молодой человек вызывающе, – я согласен быть твоим измерительным прибором, но имей ввиду, если мне попадется женщина, которая станет дороже, чем ты, я уйду к ней.  

– Дурак ты, Пашка! –  ответила Лена и, обняв его, прижала к себе. – Неужели ты думаешь, что я отпущу тебя? Да никогда в жизни. Нет, солнышко, ты теперь всегда будешь моим.

Она передумала не вмешиваться и безжалостно погасила обиду с помощью тонкого взаимодействия. Следом ее саму охватила вспышка желания, и девушка стала бесцеремонно парня раздевать.

– Погоди-погоди, – отбивался Рустик, – мы же в лагере, сумасшедшая! Нас же заметят!

– И пусть, – бесшабашно отмахнулась девушка, продолжая свою аморальную доктрину.

Желание как пламя перекинулось на парня, и тот сам с удовольствием погрузился в этот пожар.

Надо сказать, что хулиганство сие осталось никем не замеченным. Через час Лена с Пашей лежали в обнимку под одним одеялом и ловили остатки покидающего их блаженства.

– Ты просто невозможная девушка, Ленка, – вздохнул Паша. – Но я так люблю тебя, что на все согласен. Лишь бы ты была рядом.

Лена сладко сжала его в своих объятиях, испытывая покой и счастье.

Продолжение: