Во власти страха. 4 Неосторожность

После отъезда Маркуса, я сидела на полу неизвестно сколько времени, уткнувшись взглядом в одну точку на противоположной стене и не могла пошевелиться, точнее не хотела. Такая усталость накатила. Осточертело все! Хотелось собрать вещи и уехать из этого дурдома, убежать от необходимости что-то делать, принимать решения, держать оборону , но в первую очередь, от дурных мыслей, разрывающих мой мозг.

Ну, что я за человек? Почему нельзя не заморачиваться? Сижу и думаю, куда направился мой бывший муж, как мазохистка извожу себя самыми гадкими предположениями, которые только можно сделать, хотя знаю практически наверняка , что Маркус поехал на встречу с Мегги и сестрами. Но мое больное воображение не давало покоя. Еще час я выносила себе мозг, а потом , когда какое-то неприятное чувство в душе стало зашкаливать , вскочила на ноги и решила занять себя хоть чем-то , чтобы отвлечься. Только вот в голову ничего путного не лезло. В который раз за это утро пожалела о том, что у меня выходной. Слишком много впечатлений за один раз, когда последние четыре года жизнь была похожа на мирное, спокойное течение реки, по которому я безмятежно плыла. Конечно, конец этого безоблачного существования с возвращением Маркуса был заранее известен, но все же я не ожидала, что вот так, резко все изменится, словно лодка сорвется с обрыва и полетит в потоке водопада, а мне ничего не останется, кроме, как молится о спасении.

Такой разлад был в душе, диссонанс доводов разума, желаний сердца, визга самолюбия, криков гордости и внешнего давления. Если бы помогло, я бы наверно сдавила голову ладонями, чтобы хоть на секунду заткнуть эту какофонию. Носясь по комнате из угла в угол, я напоминала сумасшедшую. В конечном счете, поняла бесполезность попыток разобраться в себе и происходящем. Нужно было проветриться, поэтому я позвонила своему мастеру по маникюру и договорилась о встрече. Подобные вылазки лучшая психотерапия – проверено.

Приняв душ, я собиралась тщательнее обычного: нанесла макияж, одела лучший черный комплект нижнего белья, чулки в тон, кожаные шорты, серый топ, сапожки-казачки. Последним штрихом стали духи. Только вот открыв шкаф и посмотрев на ряд причудливых флаконов от самых известных брендов, ароматы которых я носила в зависимости от настроения, времени года или суток, так и не смогла определиться. Все было « не тем», каким-то обезличенным, в миг ставшим «не моим». Рука потянулась к простенькому флакончику в самом углу, который я всегда старалась избегать, но и выбросить его духу не хватало, словно часть от себя оторвать. Есть такая странная особенность у ароматов, они содержат в себе воспоминания. Я взяла в руки цилиндрической формы стеклянный сосуд и повертела, отстраненно наблюдая, как бледно-желтая жидкость растекается по стенкам. Осторожно открыла крышечку, и живот скрутило от болезненного ощущения, что-то оборвалось в груди, как только на рецепторах осел резковатый запах, который выветриваясь, был нежным, едва уловимым. Аромат жасмина заполнил легкие и тут же в голове пронесся калейдоскоп картинок; Москва, общежитие, черная Ауди, ВДНХ, кофейня на Тверской, я веселая, беззаботная и по уши влюбленная, и конечно же он.... Везде и всюду он; загадочный, сдержанный, но такой нежный. Боже, каким он был замечательным, невероятным. Не влюбиться просто не возможно!

Что с нами стало ? Что мы сделали друг с другом? –вопросы любого брака, но чаще всего они возникают спустя много лет, у нас же перемены слишком ярки и уродливы, чтобы их не заметить.

Глаза защипало, я быстро сморгнула накатившие слезы и усилием воли вернула себя в настоящее, но от этого стало еще хуже. Волна разочарования, безвозвратной потери и какой-то обреченности накатила, заполнила душу. И хотелось бы выплакать это все, да только знаю, слезы не помогут. Того, что было больше не вернешь и не изменишь, как бы не хотелось. А я хотела, очень, безумно, всем своим нутром. Если бы повернуть время вспять.... Но какой толк от этих бредовых размышлений? Надо жить настоящим- так вроде советуют. Четыре года получалось следовать этому совету ради сына, по инерции, из-за страха. Я боялась чувств, особенно боли, а потому воспоминания были под запретом, как и любимые духи. Сейчас же моей эмоциональной изоляции пришел конец, так что можно не осторожничать.

Старательно нанесла духи за уши и на запястья, втянула, как можно глубже воздух и вышла из дома. Чувствовала себя уверенно «при параде» так скажем, погода тоже радовала. Настроение резко взлетело вверх, не ясно по какой причине, скорее всего, эти истерические вспышки предвестники депрессии, чем чего-то хорошего. Но все же стоило воспользоваться моментом, что я и сделала. Мне хотелось выплеснуть внезапно появившуюся энергию, и когда я увидела в гараже красное Ferrari, поняла, как я это сделаю. Весь автопарк Маркуса был продан, но эта машина мне нравилась, поэтому я оставила ее себе и иногда, когда, как сейчас хотелось драйва, щекотала себе нервы, катаясь на ней.

Кинув сумку на соседнее сидение, села за руль и с довольной улыбкой завела машину.

-Привет, крошка! Прокатимся? –газуя на месте, усмехнулась я, услышав рев мощного мотора. –Ну, вперед!- с этими словами я вдавила педаль газа в пол, и машина с визгом сорвалась с места. У меня же сердце оборвалось от сумасшедшей скорости, в кровь поступила убойная доза адреналина, и я захохотала от восторга, перехватывающего дыхание. В голове проскочила мысль; может, ну его-этот маникюр, мне и так хорошо, но она тут же исчезла, стоило мне подъехать к контрольно-пропускному пункту. Я снизила скорость, о чем тут же пожалела, когда выехала за ворота; на меня обрушились вспышки фотокамер, машину окружили, набежавшие со всех сторон журналисты. Они начали долбить по стеклам, прыгали на капот, орали во весь голос, спрашивая что-то. Глаза резало, как и слух, паника овладела мной, но тут же меня затопил гнев, когда один из стервятников со всей силы ударил в лобовое стекло. Я угрожающе посигналила и слегка надавила на газ, но этих ополоумевших людей мои действия нисколько не напугали.

-Проваливайте, придурки, пошли на хрен!- заорала я в отчаянье и вдавила педаль газа в пол, уже не заботясь о том, что кого-то задавлю. Эти обезумевшие в поисках сенсации людишки напугали меня до смерти. Как только я вырвалась, облегченно вздохнула, в след послышались проклятья, но мне было все равно. Я еще сильнее надавила на газ и сконцентрировалась на дороге, руки тряслись, пот струился по спине. Наверно, я никогда не привыкну к подобному вниманию, не представляю, как это может кому-то нравится. Хотя вопрос, конечно, риторический, просто, чтобы отвлечься и прийти в себя. Что меня на самом деле заботило, так это лишь вопрос о том, что нужно журналистам от меня. Ну, ладно Маркус, но я-то им зачем. Ответы на эти вопросы я узнала, как не странно, из разговора со своим мастером. Мы с ней были знакомы уже семь лет, подругами, конечно, не были, но поговорить нам было о чем. Главный плюс Линды- ненавязчивость. Она никогда не лезла в душу, пока человек сам не решит высказаться. Использовать Линду, как плюшевую жилетку у меня желания не возникало, потому что сплетни о своих богатых и знаменитых клиентах, которыми она часто развлекала, предостерегали меня от ошибки. Сегодня же вообще настроение было не разговорное, я в пол-уха слушала щебет Линды, одновременно колдующей над моими ногтями, пока разговор не зашел обо мне.

-Ой, а вчера я тебя видела по новостям и в который раз восхитилась! –воскликнула она, на секунду отвлекаясь от работы, я же недоуменно приподняла бровь, ожидая пояснений, которые последовали незамедлительно , -Такая выдержка, смелость, отвага.... Да я не знаю, как это назвать. Я бы на такое не решилась даже ради сына! Поехать встречать человека, убившего моего мужа и так издевавшегося надо мной, а ты....

Меня парализовало от этих слов, мурашки пробежали по коже, но Линда, не замечая моего напряжения, продолжала распинаться, приводя меня в смятение.

-Не представляю, как ты вынесла с ним ночь под одной крышей! Конечно, многих это в недоумение привело, поразило. Теперь по всем каналам только и мусолят твое поведение. Мама моя тоже, выдала, что ты якобы собираешься с ним жить. Прости, что тереблю душу, просто я так возмущена была подобными предположениями, да и не только я.... Мы с мамой даже поругались. Я ей сказала, что не первый год тебя знаю и ты не дура, чтобы дважды на такие острые грабли наступать! А это все из-за сына.... Но шуму ты этим поступком наделала не мало! ... Или как раз это и нужно было? –подмигнула она мне лукаво. У меня же в горле пересохло, я смотрела во все глаза и чувствовала себя какой-то прокаженной. Стало вдруг не по себе, словно я сделала что-то отвратительное, мерзкое, постыдное. В голове только и крутились слова ; «ты не дура, чтобы дважды на такие острые грабли наступать! » . Я задыхалась от унижения и злости. Хотелось провалиться сквозь землю, раствориться в воздухе. В эту минуту существовало лишь общественное мнение, а четырехлетний путь к прощению, взаимопониманию, близости и родству исчез, как будто и не было, стал казаться нереальным и даже неправильным. Я чувствовала себя действительно дурой без гордости, самоуважения и собственного достоинства. Почему-то ранее я не задумывалась о том, как отреагирует общество на мое решение, а потому не была готова столкнуться с таким яростным осуждением, я растерялась, особенно , когда Линда с улыбкой попросила:

-Анна, скажи, что я права, а то мать изведет меня.

Краска прилила к моему лицу, я отвела взгляд и торопливо ответила;

-Конечно. Не могла же я отпустить сына одного, а ему очень хотелось встретить отца....

Ложь встревала острым комком в горле, а на душе было паршиво, так плохо, что слезы зажгли глаза. Перед мысленным взором пронеслись утренние забавы, прошедшая ночь, вчерашний день. Маркус в тюремной робе, такой худой, измученный, но с такой надеждой во взгляде, что отчаянно хотелось откусить свой поганый язык или признаться, что да, я чертова дура и поехала его встречать лишь потому, что люблю и всегда любила! Но было слишком поздно. Линда уже рассказывала о своем каком-то любовнике, а мне ничего не оставалось, кроме как ненавидеть себя за лицемерие и слабость, с которой я поддалась общественному мнению. Я привыкла быть хорошей в глазах общества , трудно идти ему наперекор. Но больше всего меня волновало мнение бабушки. Если мое поведение обсуждают на всех каналах, то бабушка уже в курсе. Она за новостями всегда следила, так что скоро меня ждет допрос с пристрастием, а зная отношение бабули к Маркусу, ничего хорошего из этого не выйдет. Нужно было подготовиться, но я не знала, просто не представляла, как сообщу ей о своем решение. Оно ее шокирует, ужаснет, приведет в ярость. Бабушка всем своим сердцем и душой ненавидела Беркета, кляла его на чем свет, стоило только заикнуться о нем. В эти мгновения глаза бабушки горели каким-то безумным огнем и окажись Маркус рядом, она бы без сожалений разорвала его голыми руками. После парочки таких вспышек ярости, выплеснутой в самых цветастых выражениях, я решила отложить разговор о истинном положение вещей на потом . « Потом» наступило, но ничего не изменилось и страшно даже попытаться. И все же я должна позвонить бабушке, поговорить....

После того, как я решилась , усидеть на одном месте не представлялось возможным. Волнение изводило меня так, что я сгорала от нетерпения. Когда Линда закончила, я разве, что в ладоши не хлопала. Сдерживая себя, спокойно рассчиталась, поблагодарила за прекрасную работу, даже не вглядываясь, попрощалась и побежала к машине, желая, как можно скорее оказаться дома и обдумать предстоящий разговор. Намеченный шопинг был отложен до лучших времен, сейчас было совершенно не до него . Меня разрывало на части, подташнивало от страха и нехорошего предчувствия.

Я летела домой на бешеной скорости, она уже не вызывала никаких эмоций, переживания завладели мной настолько, что я не заметила, как доехала. Постаралась успокоится, прогуливаясь взад-вперед по двору, но не получилось, напротив только нервозность достигла критической точки. Надо было обдумать, что сказать. У бабушки слабое сердце, ее нельзя тревожить, но я не представляю, как ее подготовить к таким новостям.

Маркуса еще не было, чему я была рада, не хочу, чтобы он лез в это дело и вообще лез сейчас ко мне, я была слишком взвинченной. Щелкая пальцами, вошла в дом . Твинки бросился ко мне и конечно же зацепил когтями чулки.

-Твою мать, Твинки!- взорвалась я, отпихнув от себя пса.

Стрелка поползла по ноге, что окончательно вывело меня из себя. Хотелось заорать на весь дом, пока не оглохну, чтобы хоть чуть-чуть выпустить пар, но я решила пойти более цивилизованным путем; прошла в столовую, достала бутылку вина и налила полный бокал, который залпом выпила, не различая вкуса. Алкоголь на голодный желудок действует безотказно , поэтому после второго бокала я поплыла. Наверно, я на этом не остановилась, но зазвонил телефон, и пришлось притормозить, что было мне не очень по душе.

-Алло!- рявкнула я, не слишком заботясь о вежливости, но голос, раздавшийся в ответ, словно ушат холодной воды, сбил с меня всю спесь. Я окаменела.

-Нюра, ты меня напугала!- воскликнула бабушка.

Я же потеряла дар речи. Мысли лихорадочно закружились, голова после выпитого была свинцовой, и я просто не знала, как себя вести и что говорить. Закон подлости, не иначе!

-Нюра, ты где там, детка?- позвала бабушка.

-Здесь, -вяло ответила я, без сил опускаясь на стул, зная, что разговор предстоит долгий. Понимание этого должно было отрезвить, но у меня все не как у людей, состояние было жуткое; тошнило, голова кружилась, взгляд затуманился , отчего вид из окна расплывался.

-Нюра, ты не говорила, что вы с Матвейкой( бабушка звала моего сына на русский манер, всегда поясняя, что достаточно нам одного «неруся») собираетесь встречать этого уголовника.....

-Баб, он отец моего ребенка, не надо его хаять!-пресекла я дальнейший поток нелицеприятных эпитетов в адрес Маркуса, хотя аргумент « отец моего ребенка» был не главным, просто мне не приятно слышать такое о нем от других людей. Я имела на это полное право, но другие -с какой стати?

-Какой он отец, Нюра? Изверг самый натуральный! Ты забыла, как он над Матюшкой издевался, я уж про тебя молчу? Ну, какой нормальный папаша ребенка сиротой сделает, это при живой –то, во всех смыслах хорошей матери? А ребенок без матери- сирота ! У меня в голове этот кошмар не укладывается, а ты добренькая душа.....

Эта тирада больно ударила по сердцу, вскрыла шрамы, которые стали потихоньку зарубцовываться. Мне нечего было возразить, все это абсолютная правда, хотя почему –то хотелось защитить Маркуса, но я не смела. А бабушка меж тем продолжала.

-Я сегодня новости увидела и у меня волосы дыбом. Что происходит вообще?

Я прикусила губу, ладони вспотели. Что ответить? Не скажешь же, как есть?! Бабушка этого не поймет. Нужно как-то постепенно ее подготавливать. Но как постепенно, если уже все случилось?! Боже, ну, почему я не сделала этого раньше?! Теперь ничего не остается , кроме вранья, иначе бабушке будет плохо. Я не могу рисковать.

-Бабуль, ты не переживай. Просто Мэтт захотел встретить отца, и я решила, что ничего дурного в этом нет. А потом... им нужно было время, чтобы привыкнуть друг другу, чтобы немного пообщаться, и я пригласила Маркуса к нам....- тараторила я, на ходу придумывая весь этот бред.

-Ты что, сдурела, совсем?!-вскричала бабушка, я поморщилась и попыталась объяснить:

-Бабуль, не горячись! Я просто должна...

-Ничего ты этой скотиняке не должна! Что там происходит у тебя, Нюра? Он угрожает, давит на тебя ? Вот сволочина, ирод проклятый. Господи, да когда же он мою девочку в покое оставит?! Да, где глаза-то твои?!

-Баб, не надо...

-Чего не надо -то? Не права я что ли? А ты почему вообще сидишь, его слушаешь, я не пойму? Привечаешь его там ? Заявление немедленно пиши и дело с концом, его сразу отправят туда, где ему и место, выродку ****скому!

Столько злости было в ее голосе, ненависти. С каждым словом моя надежда на понимание со стороны бабушки угасала и решительность тоже. Язык словно примерз, и я не могла ни слова из себя выдавить.

-Бабушка, ну, какое заявление, о чем ты говоришь?!- натянуто улыбнулась я, стараясь не выдать своих истинных чувств. –Все хорошо... Он имеет право на общение с сыном.

-Право?-засмеялась бабушка иронично. –Аня, ты что, не понимаешь? Он же теперь тебя в покое не оставит. Будет через сына в твою жизнь лезть. Такие скоты, они как собаки на сене. Нюрка, я тебя не понимаю! Где твое благоразумие? Что ты творишь? Ты посоветовалась с психологом, с адвокатом, чтобы вот так взять и с бухты-барахты сына тащить на встречу с УБИЙЦЕЙ, ЗЭЧАРОЙ....

-Хватит!-грубо оборвала я. Бабушка не знала правды, но я то знала и сейчас как никогда чувствовала свою вину. Из-за меня теперь на Маркусе всегда будет стоять клеймо убийцы и уголовника. Я не могла рассказать бабушке, что если бы не этот « ирод», то я бы сейчас гнила в колонии строго режима.

Меня передернуло, когда я представила, что меня ждало, если бы Маркус был таким, как его расписывает бабушка, пытаясь вправить мне мозги. Только сейчас вдруг накатило понимание, что я обязана в первую очередь слушать себя, а не окружающих, потому что только я знаю правду.

Поэтому отдышавшись, уже более спокойно попыталась объяснить так, чтобы бабушка хоть немного остыла:

-Послушай, баб! Я не с « бухты-барахты» потащила ребенка, эти четыре года он общался с отцом- мы писали ему письма....

-Что? –задохнулась бабушка, я же зажмурила глаза, готовясь к буре, которая последовала незамедлительно, - Аня, немедленно объясни, что это значит! Писала этому ублюдку письма? Господи, да он что, приворожил тебя что ли?! Ты забыла, как он тебя выкинул на улицу ели живую? Ты видела себя, когда в больницу поступила, видела?- кричала бабушка. Я же нервно сглотнула, меня трясло от ужаса, слезы жгли глаза. Как мне объяснить ей все?

-Бабуль, я не могла его оставить. Я должна была поддержать. Мне было его жаль. – на одном дыхание выдала я, захлебываясь слезами, не в силах сказать все как есть.

-Жаль? Да Господь еще милостив с ним был, после всех его зверств. Он-то тебя пожалел хоть раз?! Избил так, что живого места не было, всю спину исполосовал....- бабушка зарыдала в трубку, я содрогнулась, зажала рот ладонью, задыхаясь от ужаса, унижения и боли. –Всю жизнь тебе испоганил, искалечил, девочку мою и еще совести хватает в глаза смотреть. Ой, да чтоб ему пусто было , ироду проклятому! Аня, да что с тобой, доченька? Забыла ты что ли все?

-Он изменился, он уже....

-Все они «хорошие», когда сидят. Такие поэмы пишут из тюрьмы, хоть кого на слезу пробьет, а потом выходят, и начинается все по-старому. Вон у нас Любка пример; тоже писала своему, передачки таскала, там ждала его так. И что ? Вышел этот сученыш , и недели не прошло, смотрю, Любка уже с фанарем ходит под глазом.

-Ой, баб, ну, зачем ты мне про каких-то алкашей рассказываешь?!- возмутилась я .

-Да им хоть оправдание есть, алкоголики люди, что с них взять-то?! А здесь ведь известный, уважаемый мужик и такое ..... В голове не укладывается.

-То, что было, то прошло! –решила подвести я черту, но бабушка этого делать не собиралась.

-Нет уж, милая моя! Никаких « прошло»! Если ты уже забыла, как пять лет собственной тени боялась, то я забывать не собираюсь. Как вспомню, как с ложки тебя ели живую кормила, по кусочкам собирала, как ты по ночам кричала от боли и страха, у меня сердце кровь обливается, до сих пор трясет от ужаса. А сегодня со мной удар чуть не случился, как узнала, что ты в одном доме всю ночь с ним провела. Ты о чем думаешь? Мало тебе того, что он сделал? Так если не себя, так хоть бабку-то пожалей, я ж не переживу, если он с тобой еще что-нибудь сделает. Ты же знаешь, что он без тормозов. А тут четыре года без бабы, да у любого мужика крыша поедет, когда рядом красивая женщина, а этому -то вообще море по колено. Ты хоть бы о ребенке подумала. Одни в доме с этим .... – отчитывала она меня, рыдая. И мне так стыдно было, сама захлебывалась. Ведь действительно, я поступила безответственно. Мое решение быть с Маркусом касается не только меня. Я ведь все пережила с бабушкой, она меня на ноги поставила, из могилы вытащила, когда жить не хотелось, а я.... Что я могу ей противопоставить? То, что мое сердце мне подсказывает для бабушки не аргумент, ее интересуют факты, а они все против Беркета.

-Баб, ну , не животное же он какое-то , в самом деле!

-Да, он хуже, Нюра, ты уж глаза-то открой! Ой, ну, хоть без происшествий обошлось, надеюсь ?

-Конечно.- прошептала я ели слышно. – Баб, ты не переживай, все будет нормально.

Бабушка тяжело вздохнула, а потом огорошила меня:

-Конечно, будет! Мы сегодня с Валерием Никифоровичем закажем билеты и прилетим к тебе. Мне это все не нравится и твои рассуждения в первую очередь. Я приеду, и этот козел пусть только попробует даже близко подойти к тебе. Вон, адвокаты пусть договариваются о встречах с ребенком, а в другое время, пусть даже не суется

У меня скрутило желудок от волнения, потому что это была катастрофа. Бабушка костями ляжет, но все сделает, чтобы помешать мне быть с Маркусом. А у меня язык не поворачивался после того, как она все эти годы поддерживала, выхаживала меня, сказать, что я взрослый человек и сама все решу. Нужно было срочно отговорить ее, но в голову ничего не лезло, поэтому я не слишком убедительно лепетала;

-Бабуль, не стоит беспокоится, побереги здоровье. Мы с Мэтти приедем на каникулах, погостим...

-Прекрати, я тут вся изведусь, так что даже не обсуждается. Приеду, тебя хоть немножко откормлю, а то вчера в новостях как увидела и ужаснулась. Ты там что, совсем ничего не кушаешь? Хотя конечно, какая еда, когда тут такое! Извелась вся.... Но ничего, бабушка приедет и все будет хорошо, милая. Давай, держись там, я тебе позвоню, как билеты забронируем.

-ааа....-я попыталась возразить, но бабушка уже попрощалась, и в трубке раздались гудки.

И что теперь делать?

Дрожащими пальцами стиснула телефон и медленно провела им по мокрой щеке. Вновь накатила тошнота, но я не могла сдвинуться с места, смотрела в окно и ничего не понимала. От вина разморило и все казалось каким-то нереальным, пока за спиной не раздался смешок. Я резко повернулась и встретилась с Маркусом взглядом. То, что я прочла в его взгляде, перевернуло мне душу. Вопрос о том, как долго он стоит здесь, привалившись плечом к косяку, отпал. Судя по горькой усмешке, достаточно, чтобы сделать неутешительные выводы.

-Значит «было жаль» тебе меня! –иронично произнес он, проходя в гостиную. Я попыталась встать, но ноги стали ватными. Сердце птицей билось в груди. Я могла попрекать его прошлым, обвинять, но я не хотела унижать, не хотела, чтобы он хоть на секунду усомнился в моих намерениях.

-Марусь, все не так...-прошептала я. Маркус усмехнулся, я же ловила его взгляд, но он старался не смотреть на меня. Не хотел , чтобы я видела, как ему больно, но я и так знала, что это был удар в спину. –Прости меня, просто я не могу пока...

-Прекрати, Ань! Я не глухой. - остановил он меня, а затем прошел мимо и направился на второй этаж. Я последовала за ним, от страха появились силы. Только я не Маркуса боялась, а того, что он решил для себя.

Я вошла в спальню и увидела на кровати дорожную сумку Louis Vuitton, в которую Маркус складывал необходимые вещи. Эта картина подкосила меня, паника родилась в душе . Думаю, вино делало свое дело, у меня не получалось контролировать эмоции. Я пересекла комнату и подошла к Маркусу, который делал вид, что меня здесь нет, со спокойным выражением лица просматривал свои документы. Я застыла, надеясь, что он хоть что-то скажет , но он продолжал паковать вещи.

-Маркус, давай поговорим, пожалуйста!- не выдержала я, когда он застегнул сумку , собрав все, что ему нужно.

-О чем поговорим? Мы разговаривали четыре года, толку –то? –пожал он плечами равнодушно. Как у него получается быть невозмутимым , когда в душе наверняка творится черте что.

-И что, просто соберешься и уйдешь?- недоуменно спросила я, не в силах поверить, что все закончится вот так, не успев начаться.

-Да. –ответил он спокойно. Я смотрела на него такого; собранного, холодного и злилась, в бешенство приходила от этой игры в безразличие. Смотрите-ка, задели его, а мне какого было?!

-Надолго же тебя хватило.- саркастически заметила я, но Маркус и бровью не повел, продолжал сверлить меня холодным взглядом. –А как же твои заверения, что ты все сделаешь ради того, чтобы быть со мной? Или что, прошла любовь? Задели твою самолюбие, и ты поджал хвост?- я давила на больное, но мне было уже все равно, меня несло. Я с удовольствием следила за тем, как бесстрастное лицо покрывается красноватыми пятнами, как лихорадочно заблестели его глаза, но он их сразу же прикрыл, шумно втянул воздух, опуская лицо в ладони. Некоторое время он скользил руками по лицу, о чем-то думая. Что-то для себя решив, опустил руки и посмотрел мне в глаза.

-Прошла ли любовь? Если бы, Ань, если бы....- признался он с горькой усмешкой. А потом уверенно добавил, душу из меня высасывая своими словами. – Люблю я тебя! Люблю, любил и буду любить, несмотря ни на что! На части меня хочешь рвать, рви, любить, люби. Моя или чужая, все равно люблю!

-Тогда почему? –указала взглядом на сумку. Он улыбнулся не весело и тихо ответил:

-Потому что нужно время тебе, да и мне тоже. После четырех лет слишком резкие перемены в жизни. Мне нужно привыкнуть к обществу, к свободе, ко всему короче.... А тебе подумать, чего ты хочешь, не слушая ни меня, ни бабку свою...

-Бабушку!- поправила я, недовольно взглянув на него, зная, что он нарочно грубит. Маркус улыбнулся краешком губ и капитулировал, сквозь зубы цедя:

-Бабушку!

-И куда ты теперь?- уже спокойней спросила я. Он говорил правильные вещи, но на душе было тяжело и мне не хотелось расставаться, хотя все равно бы пришлось на время, пока бабушка здесь.

-Собираюсь привести себя в порядок, пройти медицинское обследование и заодно отдохну в Италии , у Беллы вилла в окрестностях озера Комо, мы кажется , были там с тобой ...

-Не со мной точно!- съязвила я, сама не знаю зачем. Я все понимала и считала это правильным , но все равно не хотела, чтобы он уезжал. Маркус поджал губы, но ничего не сказал в ответ. –Кто тебе составит компанию?- вновь не смогла я сдержаться.

-Габи, Тайлер, Белла, Робби Магвайер и дочь подруги Беллы, ты видела эту девчушку.

-Видела! Как она чуть ли лужицей не растеклась у твоих ног. Этой девчушке уже восемнадцать и если я не ошибаюсь, она известная модель. – грубо парировала я. Маркус с усмешкой покачал головой и попытался притянуть меня к себе, но я отстранилась.

-Эни, твою мать, сколько можно?! –простонал он.

- Не надо мою мать дергать, ей и так пришлось не сладко в жизни. А ты можешь уже ехать, раз собрался! – чертова гордость заткнула все разумные доводы и я вела себя, как капризный ребенок.

Маркус долго смотрел на меня, а потом развернулся и ничего не сказав, вышел. Очень хотелось побежать следом, приковать к себе и никуда не отпускать, но факт, что он даже не позвал меня с собой, задевал. Почему в компании чужих людей у него получается думать и приводить себя в порядок, а в моей он задыхается? Хотя может ли быть иначе?! Я за одни сутки измучила и себя и его бесконечными нападками и переменами настроения. И все равно обидно до слез. Но мало мне проблем, теперь еще и бабушка приедет. Господи, что я буду делать? Как мне разрываться между двумя самыми дорогими людьми? Бабушка никогда не простит меня за любовь к нему, никогда.....

Следующая глава-