Гл. 21. Превращение Пикколо в Винию. Серия: Эротические рассказы превращение в девушку

Параллельный мир. Фентези. Роман ХХХ содержит сцены насилия и жестокости. Кому читать такое не интересно - нажмите на крестик в правом верхнем углу экрана.

Структура Роднеры социально и психологически

напоминает позднеримскую: с императором, сенаторами, легионерами, богатыми вольноотпущенниками, большим количеством угнетаемых ими рабынь и рабов.   Время там течет по иному. В году 420 дней.   По нашей возрастной классификации все герои старше 18 лет.

Краткое содержание предыдущих глав. Параллельный мир, напоминающий позднеримскую империю.   Богатый купец и бывший раб Торакс решает помочь вывезти из приграничья в столицу дочь опального сенатора под видом рабыни и именем Пикколо, а за одно голодом, унижениями и побоями и отмстить ей за свою рабскую молодость. При этом он понимает, что рискует не только своей головой, но и головой собственных детей: сына Гаера и дочери Танды. Фальцо, чиновник империи по особым поручениям уже напал на их след... Покупка рабыни Бестии со следа Фальцо не сбила.

Глава 21. Превращение Пикколо в Винию

В портовой гостинице Пикколо ждало еще одно приключение.

На этот раз Торакс оставил своих детей одних и привел в свою комнату незнакомого человека.

– Эта девушка? – тот посмотрел на Пикколо.

– Да, – ответил Торакс.

– Посмотрим… клеймо свежее, сидит неглубоко. Подкожная вена проходит рядом, но можно попробовать.

– Сделаешь?

– Я недаром столько времени провел в легионе лекарем! Сделаю! Только надо подержать.

«Что еще со мной будут делать? » – подумала Пикколо, но спросить не решилась.

– Вяжем! – Торакс посадил девушку на стол так, чтобы коленки оказались на уровне лица, связал девушке руки и пропустил их под колени.

– Палку! – коротко скомандовал незнакомец.

Пикколо провели палку под колени и подняли в воздух.

Девушка перевернулась вверх ногами.

– Между стульев ее.

– Хорошо висит! – Торакс наслаждался беспомощностью жертвы.

– Господин… Пожалейте… – захныкала Пикколо, но тут же получила крепкий удар по заду.

– Молчать! – лекарь оттянул щипцами кожу с клеймом и ловким движением срезал его острым ножом. Брызнула кровь.

– Развяжите ее, – приказал он. – Сейчас промою рану вином и наложу повязку.

Когда все закончилось, Пикколо сидела на полу и жалобно смотрела на хозяина. Успев понять нрав Торакса, она поняла, что будет  нешуточная порка.

Девушка почувствовала себя ужасно. Рану пекло.

"Я ради этого куска собачьего дерьма рисковал и своей жизнью и жизнью собственных детей! – Сжав губы, Торакс взмахнул шембоком над ягодицами. – А она тут орет!"

Во время короткой передышки истязуемая девушка, повернув зареванное лицо к господину и захлебываясь, жалобно твердила:

– Простите, господин! Простите! Пощадите меня!

Она знала, что пощады в любом случае не будет, но Торакс иногда любил послушать мольбы рабынь и давал короткую передышку во время порки.

Когда очередной удар крепко  упечатался в тело, Пикколо не выдержала и присела.

– Приседай на выдохе, легче станет! – улыбнулся Торакс. – Три удара дополнительно за то, что не выдержала стойку.

От этих слов рабыне стало совсем не по себе, сердце быстрыми толчками погнало кровь по жилам.

– Животом на стол, рабское отродье! – приказал он и заглянул девушке в глаза.

Зрачки Пикколо были расширенными от боли, но взгляд сфокусирован и осмыслен.

– Запомни, ты получишь основательную порку, и получишь вдвое больше, если хоть кому-нибудь проболтаешься о том, что сейчас произошло! Будут спрашивать – после порки загноилась рана на ноге. Лекарьперевязал и велел пороть тебя по другим частям тела!

«Что-то изменится! » – успела подумать Пикколо прежде, чем огромный фалл распахал ей задний проход.

Роковой танец Исанкло

«Итак, я позволил Тораксу уйти! Точнее дал ему три дня форы! Он должен успеть! Зато у меня теперь в шкатулке годовое жалованье! » – Закончив труды, Фальцо обратил внимание на Исанкло. Девушка успела обмыться в корыте, и собиралась вытереться куском грубой ткани.

– Стой! Не смей вытираться! Вот как есть, мокрая, танцуй для меня! – Фальцо был возбужден. Его ладони вспотели. Казалось, удача наконец-то улыбнулась имперскому чиновнику.

Исанкло была чудо как хороша. Языки пламени, переливаясь в капельках воды на обнаженном теле, придавали ему какой-то колдовской соблазн.

«Что мне делать с этой девочкой? – Фальцо любовался танцовщицей и не мог решить ее участь. – Она мне сейчас нужна, но как только авантюра закончится, она станет очень опасным свидетелем! Убить… – тут Фальцо почувствовал, что в нем шевельнулось что-то человеческое. – Нет, я придумал лучше! Торакс до сих пор сохранил большую часть своего состояния только из-за того, что доверил его верным вольноотпущенникам! Пожалуй, это будет лучший выход! А молчать… Это будет и в ее интересах, так как если раб донесет на хозяина-изменника, то получит свободу, а если вольноотпущенница – получит виселицу вместе с хозяином! »

Исанкло, увидев, что хозяин возбужден, легла на пол, и, извиваясь подобно змее, поползла к его фаллу.

– Правильно догадалась! – Фальцо раздвинул колени. – Приступай!

«Но освобождение Исанкло введет меня в расходы! Ненавижу расходы! Надо сделать так, чтобы она отработала мне свое освобождение с процентами! »

Исанкло, лаская губами фалл господина, и не догадывалась, что этот танец решил ее участь.

Время перемен

Пикколо понимала, что в рабской жизни грядут какие-то перемены. Полковой хирург с ножом… Однако, и с Бестией стали обращаться немного лучше. Их даже не заставляли идти пешком, а везли на крытых повозках среди прочих грузов.

«К чему бы это? » – приобретенный опыт рабыни показывал, что чем меньше спрашивать у господ относительно их намерений, тем меньше розог они получат.

Если не считать порки за небрежность, что получила Бестия за каплю пролитого за ужином вина, путешествие продолжалось без больших приключений.

Ночами Торакс сам отмачивал повязку вином и грубо сдирал ее, любуясь мучениями рабыни. Рана заживала неплохо. Потом Пикколо приходилось отрабатывать своим телом десмургию (наука о бинтовании – авт.) господина.

Танда ссорилась с братом по поводу того, кто будет первый насиловать рабыню, но сошлись на том, что вечером она будет в распоряжении сестры, а ночью и рано утром, когда Гаеру стояк мешал спать, она переходит к нему в постель.

Путешествие подходило к концу.

«И почему отец не заставил наших рабынь снова тащить тележку? – думал Гаер, остановившись на полпути вверх на пролете мраморной лестницы, ведущей к Роднерскому особняку отца. – Сидят на мешках, как барышни! »

Большое строение за спиной, отбрасывающее приятную тень, защищало от жары и ослепительного блеска солнца. Едва они с отцом и сестрой прибыли, выбежали конюхи, чтобы принять у них лошадей, что ждали их на набережной в Остии.

Они наблюдали за повозкой, которая привезла из порта их багаж. Бестия с Пикколо, ехавшие на ней сзади, помогали ее разгружать. Впервые с тех пор, как они уплыли из Приграничья, девушки не были обнажены.

Нельзя сказать, чтобы Гаер подумал, что одежды так уж много скрывали, когда наблюдал, как девушка тянется вверх, чтобы взять у разгружающего повозку раба небольшой ящик, и короткая коричневая туника поднимается, открывая обнажающийся при этом зад и повязку.

– Смотри, Гаер! – Танда толкнула его локтем в бок.

По улице ехала легкая четырехколесная коляска, влекомая парой разгоряченных меринов, чья черная шерсть блестела в солнечном свете. Нарядно выглядящий кучер остановил лошадей в футе от ступеней, и красивый раб спрыгнул с сиденья рядом с ним, чтобы подержать поводья.

Мужчина с ястребиным лицом вышел из коляски и стал подниматься по лестнице. Он подошел к отцу Гаера и чопорно поклонился.

– Вы, я думаю, торговец Торакс? – сказал он.

Не было никакого намека на насмешку или уважение, или действительного высокомерия. Он сказал именно так, как один очень могущественный человек должен говорить другому.

Торакс поклонился в подтверждение.

– Я Старк, управляющий Кассия Лонгинуса Зиновия. Я знаю, Вы были достаточно любезны, чтобы помочь его юной родственнице совершить переезд из Приграничья. Я пришел поблагодарить Вас и забрать ее.

Ужаснувшийся Гаер увидел, что Пикколо поднимается к ним по лестнице с ящиком на плече, а туника задралась так высоко, что ниже живота было все открыто, а кольцо ярко сверкало на солнце.

– Да, в самом деле, – спокойно ответил Торакс, еще более тревожа сына, – но Вы должны знать, что в Приграничье были определенные политические трудности, которые, кажется, делали необходимым держать путешествие в секрете. Она прибудет сюда отдельно в пределах пары часов. Не желаете ли Вы подождать в моем кабинете? Я приведу Винию к Вам, как только она прибудет. Я боюсь, что пока не смогу сопровождать Вас, ведь, как Вы можете догадаться, у меня есть определенные неотложные деловые вопросы, которым надо уделить внимание.

– Конечно. Конечно, и факт этих политических трудностей делает долг нашей семьи перед Вами еще больше. Хотя, если теперь девушка здесь, я не думаю, что проблемы будут длительны. Осложнения возникли больше между этим бедным глупцом, моим двоюродным братом, и властями Приграничья, чем где-либо еще.

Теперь Пикколо оказалась на лестнице на одном уровне с двумя мужчинами. Кассий взглянул на девушку.

– Красивая игрушка, – лениво заметил он.

– Да, действительно, – непринужденно ответил Торакс. – Я купил в Приграничье в подарок моему сыну!

– Подойди сюда, девушка, – вдруг крикнул он, и Пикколо рысцой подбежала к нему.

– Гаер, мой сын, много забавлялся с ней в путешествии, – он взял Пикколо рукой за подбородок и запрокинул лицо вверх, чтобы сенатор ясно мог это увидеть. Впрочем, племянница уважаемого Кассия Лонгинуса Зиновия тоже не скучала. Все же эти длинные морские путешествия надоедают, а в Приграничье простые нравы, и молодые люди должны до некоторой степени развлекаться сами, как я полагаю.

– И более старшие также, я должен предположить, – сухо заметил управляющий.

– Без сомнения! Теперь я должен заняться делами. Я пришлю Вам мою дочь Танду, чтобы показать Вам библиотеку.

– Танда, скажи библиотекарю, что я распорядился показать документ, который я купил на днях – старую поэму о ранней истории Роднеро – о борьбе между Ларсом Порсеной и старой республикой.

– Гаер, теперь идем. Нам надо многое сделать, – он пошел вверх по лестнице в дом.

«Честное слово, – Танда постилась по причине месячных и соскучилась по фаллам, – я поимею этого управляющего и без папиных намеков. Рабыни неплохо лижут, но я хочу большего! »

Превращение Пикколо в Винию

– Пикколо, – негромко сказал Торакс, как только они оказались внутри галереи и на безопасном расстоянии от Кассия Зиновия. – Поставь этот ящик на пол, и идем со мной, мы должны подготовить тебя к твоему новому дому.

Девушка, стоявшая как раз в дверном проеме и ждавшая инструкций, повернулась к нему лицом. Затем, аккуратно поставив ящик на пол, она метнулась вперед. Мгновение Гаер думал, что она бежит к нему, но Пикколо пробежала мимо и обхватила руками талию Бестии, плотно обняв, голова прижалась к груди подруги.

Затем она, сделав шаг назад, и вдруг достала три маленькие медные монеты.

«Не могу понять, – думал Гаер, – как девушка ухитрилась получить их и пронести с собой, но они, несомненно, составляют все ее имущество в этом мире! »

– Ты, – крикнул Торакс Бестии, – отправляйся сейчас обратно в Остию и доставь сюда оставшуюся часть нашего багажа!

Бестия взяла в руку медные монеты и побежала вниз по лестнице. Пока она шла, слезы текли вниз по лицу. Пикколо была единственной подругой, и теперь они должны быть разлучены.

– Нам надо возвратиться в Остию за остатком багажа, – сообщила Бестия вознице.

– Но весь он здесь у нас, – сказал мужчина.

– Хорошо, но это – то, что мне сказали сделать, – ответила Бестия.

Возница ухмыльнулся и, подав Бестии руку, втащил наверх рядом с собой. Он крикнул на лошадь, и они медленно двинулись. Возница не возражал потратить несколько часов на бессмысленное путешествие с прелестной девушкой. Он прошелся своей рукой вверх по внутренней стороне бедра Бестии, и та пододвинулась ближе к нему.

«Нам даже не нужно ехать в Остию, – думал возница. – Просто поставить где-нибудь повозку и потрачу несколько часов на забавы! »

– Если ты будешь со мной ласковым и дашь мне поесть, я сделаю тебе сладко-сладко, – пообещала Бестия.

– Вот тут есть харчевня и комнатка под крышей, – возница почувствовал, как в предвкушении лакомства у него вспотели ладони. – Угощу стаканчиком вина!

«Высосу и выдою, если он накормит и напоит! » – подумала Бестия.

Торакс, успешно отделавшись от Бестии, поторопил Пикколо пройти через кабинет в еще более конфиденциальную комнату за ним.

Суп был приготовлен из каких-то моллюсков и источал изумительный аромат. Пикколо, отвыкшей от нормальной пищи, казалось, что она никогда не ела ничего подобного. Потом она принялась за хрустящего цыпленка, зажаренного в масле, и приготовленные над огнем сосиски с совершенно непередаваемым вкусом приправ и лука.

Торакс сидел, слегка откинувшись назад, и смотрел на девушку. Его руки лежали на подлокотниках, вырезанных в форме львиных голов.

Пол же устилала красная плитка, комнату украшали бронзовое зеркало, камин и тяжелый бронзовый светильник.

– Ты собираешься позволить ей уйти? – спросил Гаер, выражая голосом недовольство.

– Да. Я дал слово! – выражение лица было твердое, даже суровое. Брови, как и волосы, были темного цвета с проседью, они бросали на глаза большую тень. – Сейчас, после того, как она поест, рабыни отмоют, уложат волосы, благо они слегка отросли, приведут в порядок шкуру, насколько это возможно.

– Но почему ты сказал, что мы сможем держать у себя, если ты все время намеревался разрешить ей уйти? – на лице Гаера отражалось смешение мрачности, отчаяния и злости.

– Поскольку это было единственным способом, чтобы вы с Тандой дали окружающим убедительное представление. В противном случае ты, я уверен, проговорился бы! Не говоря уже об Танде, которой и знать то, что это Виния, было не положено. Особенно, когда Фальцо, ваш общий любовник, нас выслеживает. Теперь идем, у нас в запасе всего час. Ты спустишься в домик привратника и принесешь резак для проволоки. Я пойду и достану башмаки и одежду из комнаты Лоция. Они должны быть примерно должного размера. Виния, ты останешься здесь!

Гаер отметил, что отец уже перестал использовать рабское имя Пикколо.

Рабский ошейник был свободным, и лезвие проволочного резака легко проскользнуло между ним и шеей. Ошейник разломился, оставив белый след на загорелой коже.

– Ты должен будешь дать Винии одну из старых серебряных цепочек, чтобы объяснить это, – заметил Торакс.

– Но, отец, не узнает ли о приключениях Винии во всех подробностях дядя? – спросил Гаер. – Вряд ли Старк настолько наивен, чтобы не понять, почему у патрицианки коротко подстрижены волосы, а на теле следы от ударов. Мало того, он хорошо рассмотрел девушку на лестнице. Загар то у нее рабский! А если он рассмотрит попку?

– Это почти также просто, как и с Фальцо! Он подумает, что есть какое-то сходство между рабыней и племянницей, так как у многих рабынь есть капелька крови их господ. Затем Танда поможет ему прогнать сомнения, кроме того, он будет уверен, что я не пригласил бы его хорошо рассмотреть девушку, и, наконец, пусть он узнает правду! Кассий Лонгинус у меня в долгах, как в шелках!

Торакс говорил, стоя на коленях, стараясь снять кольцо. Это оказалось не так просто. В конце концов, он смог разорвать кольцо и отогнуть металл назад.

– Это, должно быть, больно, – сказал Гаер, удивляясь, как девушка переносила боль.

– Немного, мой господин, – ответила она, – терпеть клеймо было тяжелее.

– Ты теперь не должна называть Гаера «господином», – твердо произнес Торакс, снимая повязку с бедра. След остался, но позорного клейма не было. – Ты больше не рабыня, ты племянница Кассия Лонгинуса Зиновия, одного из наиболее могущественных людей в Роднеро после императора. И ты не должна этого забывать!

– Я не хочу быть Винией, – вспыхнула девушка. – Клеймо убрали с тела, но не с души! Я не хочу быть ничьей племянницей. Вы сделали меня рабыней Гаера, и затем Вы говорите, что я больше ей не буду. Никто не думает, нравится ли мне это. Я хочу остаться с Гаером... пожалуйста... Я хочу быть Пикколо!

– Но я был жесток к тебе, и бил тебя, и часто заставлял тебя плакать, – запротестовал Гаер. Это было выше понимания, как кто-то мог предпочесть быть рабыней.

– Я знаю, – завопила Виния, – но я хочу остаться с Вами... – и она с надеждой добавила, – может быть, если Вы мне разрешите, Вы стали бы добрее, господин?

– Ты – Виния, – твердо произнес Торакс, – и хватит этого вздора. Я не хочу больше об этом слышать. Возможно, Гаер, если разрешит управляющий дядюшки, сможет приходить и посещать тебя в твоем новом доме, и тогда, когда вы окажитесь наедине друг с другом, вы снова сможете поиграть в господина и рабыню.

– Это будет не игра, – взбунтовалась Виния. – Это будет реальностью.

– Я свое слово сдержал! Три недели мучений, и ты в Роднеро! Теперь тебе остается забыть о своих приключениях, живи своей собственной жизнью, – спокойно промолвил Торакс. – Теперь я только собираюсь наложить немного мази на болезненные места, и затем мы тебя оденем. И не позволяй, чтобы твой новый дядя начинал играть с тобой примерно в течение недели, пока тело окончательно не оправится.

Вскоре Виния была готова к встрече управляющим своего дяди: широкая серебряная цепь блестела у нее на шее, почти новая хлопковая туника, окрашенная в яркий синий цвет, свешивалась до колен.

– Походка выдаст ее, отец, – запротестовал Гаер. – Взгляни, она всякий раз встает на цыпочки.

– Сандалии излечат от этого, – сказал Торакс, доставая пару обуви. – Сейчас наденем их. Теперь ты типичная юная девушка из сословия патрициев. Как это ощущается?

– Странно, – неуверенно вымолвила Виния. – Поскольку это первый раз с тех пор, как Вы взяли меня из дому, когда у меня что-то есть на ногах и на моем заду тоже. Это чувствуется непривычно, – она потянула вверх тунику, чтобы посмотреть на набедренную повязку.

– Идем, – сказал Торакс, смеясь. – Ты к этому быстро привыкнешь. Настало время представить тебя управляющему дядюшки!

– Гаер, ты скоро придешь и увидишься со мной, да? – озабоченно спросил Виния.

– Конечно, я приду!

– И... и ты не будешь слишком жесток ко мне?

– Ладно, это зависит от того, насколько хорошей рабой ты будешь, – с усмешкой ответил Гаер и отнюдь не мягко обхватил затылок девушки.

– Я показала документ, – на лице Танды сияла довольная улыбка. – Он управляющему понравился!