Гл. 36 Цирковое мясо

Параллельный мир. Фентези. Роман ХХХ содержит сцены насилия и жестокости. Кому читать такое не интересно - нажмите на крестик в правом верхнем углу экрана.

Структура Роднеры социально и психологически

напоминает позднеримскую: с императором, сенаторами, легионерами, богатыми вольноотпущенниками, большим количеством угнетаемых ими рабынь и рабов.   Время там течет по иному. В году 420 дней.   По нашей возрастной классификации все герои старше 18 лет. Кому не интересно – нажмите крестик в правом верхнем углу экрана.

Краткое содержание предыдущих глав. Параллельный мир, напоминающий позднеримскую империю. За семейством Торакса пристально наблюдает Немезида, богиня возмездия: за мучения двух девушек Винии и Бестии она поменяла местами рабов и господ. Теперь Виния осваивается на вилле своего дяди Лонгиуса Зиновия, но воспоминания о мучениях не дают ей спокойно спать.   В объятиях Винии стареющий сенатор обрел вторую молодость.

Богатый купец и бывший раб Торакс бежал из столицы. По доносу тещи он вне закона. Его сын Гаер оказался в тюрьме, а дочь Танда под видом рабыни привезли на далекую ферму в горах. Катарсис, хозяин фермы не признал в ней дочь Торакса. Теперь Танда узнана Кассием, своим бывшим женихом и Антонием, его другом. Они вывезли ее в столицу, а по дороге хорошенько помучили. Но в столице Танда всем только мешает и ее Кассий отвез в приграничье, на смерть в цирке.

Последняя надежда Танды на помочь ее бывшей рабыни Бестии и усыновленной дочери сенатора Винии. Но и бестия и Виния могут припомнить Танде очень много плохого!

По ее следам идет продажный чиновник Фальцо вместе со своей верной вольноотпущенницей Исанкой. Купец Торакс, находясь в опале, вынашивает планы мести.

Глава 35 Подвиг Исанки

Фальцо понимал, что быть во всех местах одновременно он не сможет. «Послать Исанку одну – дело опасное! Мало ли что придет ей в голову, но с другой стороны у меня не раз и не два был повод убедиться в ее преданности. Значит – рискну! Отправлю за рекомендательными письмами к Катарсису.

– Тебе хочется снять со своей руки браслет? – спросил он Исанку.

– Конечно, хочется, господин! – Исанка стояла у плиты и запускала в кипящее масло куски теста. Только ради медовых пампушек Фальцо согласился с тем, что девушка наденет фартук на голое тело. Масло кипело, шипело и брызгалось во все стороны.

– Тогда собирайся, сегодня же отправишься в дорогу! Одна.

– А пампушки?

– Успеешь!

«Неужели господин не шутит, и я скоро избавлюсь от этого напоминания о рабстве? – Исанка была готова танцевать от счастья, но пампушки требовали большого внимания. – Боги послали мне Фальцо! »

Три дня у Фальцо были так заполнены переговорами, согласованиями и написанием реляций вышестоящим властям, что не было сил думать о миссии Исанки.

«Если она меня подведет…» – он уснул и проснулся только вечером, почувствовав знакомый запах печеного паука.

Он уже успел пристраститься к этому диковинному и редкому в империи блюду.

– Я не хотела вас будить, господин! Вот! – девушка показала Фальцо свитки, добытые у Катарсиса.

«Это мое второе самостоятельное задание в качестве вольноотпущенницы! – лицо Исанки сияло от удовольствия. – Я уже вытащила Гаера из тюрьмы! »

Она смогла доказать Фальцо, что в качестве свободной женщины может преданно и верно служить.

– Пока я вижу, что освобождение не сделало тебя неблагодарной скотиной! Расскажи, как прошел визит на ферму, – Фальцо просмотрел свитки и довольно ухмыльнулся.

– Старый солдат не привык рассуждать, но после визита Кассия он понял, что между появлением Танды на ферме и исчезновением возниц есть какая-то связь. Но никаких прямых доказательств, что Танда как-то причастна к исчезновению возниц, нет. В горах много хищников и пропадают десятки людей. Его мучили угрызения совести и, узнав о том, что может помочь спасти Танду, сразу написал письмо! При этом он не захотел меня трахнуть! Наверное, я теряю свою красоту…

– А это мы сейчас проверим! – Фальцо чувствовал, что боги удачи встали на его сторону. – У нас есть очень немного времени. Мы должны успеть в приграничье или… Или я останусь без денег. А ты останешься с этим браслетом! А сейчас давай-ка живом на тол! «Ну вот, он по мне явно соскучился! – Исанка легла животом на стол. – Пороть будет или сразу изнасилует? »

Исанке показалось, что у хозяина началось нечто, похожее на безумие: он смотрел на нее так, как смотрит хищный зверь на жертву, а не так как хозяин мог бы смотреть на верную и готовую на все вольноотпущенницу.

Минуту спустя Исанка лежала на животе, прижатая к столу, с заломленными за спину руками, а Фальцо  яростно ее трахал, именно трахал.   Известия, что принесла верная вольноотпущенница, сильно его возбудили и требовалась немедленная разрядка. «Как мой господин разошелся! » – Исанка чувствовала, как каждый удар толчок сотрясал ее, от кончиков пальцев на ногах до макушки.

Зная, что заводит мужчину, она вскрикивала, делая вид, что он протыкает ее насквозь, а в ответ Фальцо делать каждое проникновение – максимально глубоким. «А как сказать Фальцо, что я от него жду ребенка? – Отдаваясь со всем жаром Исанка думала, что делать. – Вряд ли хозяин одобрит беременность вольноотпущенницы в такой ответственный момент. – Подожду! Потом расскажу, в другой раз! »

Цирковое мясо

«Вот и все! Меня теперь выставят на продажу, как Бестию в свое время! » – Для несчастной Танды наступил самый черный день в жизни. Ее, как рабыню, готовили на продажу. Накануне девушку жестоко изнасиловал Кассий со своими рабами, потом помыли в корыте и теперь представили новому хозяину.

Танда стояла перед новым господином совершенно голая, если не считать пояса с кисточками которые она  по-прежнему носила на талии.

– И это хорошая проститутка? – Аний Зиновий сделал из бокала глубокий глоток вина и взглянул сквозь бокал на Кассия. – Что-то она слишком худая!

– Славный подарок! – Кассий скользнул рукой под золотые кисточки, и ущипнул губы девушки большим и указательным пальцами. Танда хныкнула, но не осмелилась сдвинуться.

В глазах Ания появился нехороший огонек:

– Я думаю, ваш приезд сюда накануне игр – знамение Солнечной Девы! Друг мой Кассий, останьтесь в Долчестере! Клянусь, вы получите удовольствие, как от пребывания, так и от игр. Я приобрел для зрелища рабов и рабынь по дешевке, и Вы можете выбирать любую, пока находитесь здесь!

– Неделя – это недолго, чтобы подготовить их как гладиаторов, – заметил Кассий.

– Я не трачу деньги на их подготовку. Вы знаете, сколько стоит настоящий гладиатор? Нет, прокуратор назначил меня в жрецы, чтобы досадить мне, я это знаю, но он не заставит меня разориться на затраты, как он планирует.

(Тит был прав, рассуждая о мотивах прокуратора сделать его жрецом культа Солнечной Девы. Празднуя свое назначение, жрец должен был разориться на большие и дорогие общественные игры, что было довольно распространенной тактикой в империи, наравне с убийством и описью имущества в казну по завещанию – авт.)

– Я знаю, что это дорого, – ответил Кассий.

– И вдобавок к стоимости гладиаторов и диких зверей здесь нет постоянного амфитеатра. Я должен заплатить за временное сооружение для проводимых игр!

– Это скверная судьба, но потом все расходы окупятся!

– Я не трачу больше, чем должен, – мрачно возразил Аний. – Для того я и купил этих рабов и рабынь. Я собираюсь купить только несколько профессиональных гладиаторов и проводить их бои друг с другом в лишь конце представления. В первой части я выставлю гладиатора против белого быка, потом рабов против пары голодных львов, и у них не будет шанса. Затем гладиаторы расправятся со всеми остальными! Это сбережет деньги и одновременно удовлетворит жажду крови у толпы!

– Это не будет немного скучным? Никакого реального состязания?

– Не думаю! Оставайся да посмотри сам! Это будет великолепная забава. Рабы и рабыни будут раздеты, и им дадут короткие мечи. Они будут драться, даже хотя у них нет шансов, это – в их природе. Убиты они будут артистически!

– И Тандало станет участником представления?

– Обязательно! Вот пергамент, что я ее взял по праву! Торакс, по законам иперии должден отдать своих детей в раство моему отцу, а теперь мне, по праву наследования! Конечно он мог бы ее выкупить, но сейчас по нему скучает императорский палач! Ну, а Тандало умрет на арене! Разумеется после того, как я оттрахаю. Жаль, что ее братик распят! Он бы тоже мог  стать неплохим украшением праздника на арене! Мне хотелось сделать это с отродьем с тех пор, как брат остановил хлыст, припасенный мною для Винии за то, что та украла мою лодку и утопила ее.

Этот Торакс вывез ее в столицу и там ее усыновили со всеми правами! Теперь Виния купается в роскоши на вилле дяди, а я тут прозябаю! Жаль, до Торакса мне не добраться… Был бы еще один раб для арены! Но, ничего, я отыграюсь на Тандало! Подойди сюда, проститутка, тебе придется сейчас доставлять мне удовольствие!

Кассий в последний раз больно сжал Тандало грудки и шлепком по заду отправил через комнату обслуживать нового хозяина.

Старые знакомые

Темнокожая Цереус шла по двору, неся два ведра с водой. Она остановилась, наблюдая за небольшой кавалькадой, заворачивающей во двор с общей дороги. Двое девушек на горячих лошадках и среднего возраста мужчина на невысокой серой лошади возглавляли группу. За ними ехало пять крепких хорошо снаряженных рабов. Лонгинус Зиновий, посылая приемную дочь путешествовать по миру, обеспечил ей должное сопровождение.

Цереус поймала взгляд одной из девушек, живой темноволосой девчонки. Девушка спрыгнула с лошадки и подбежала к ней.

– Цереус, ты не узнала меня? Давай взгляни!

Цереус вспомнила утро, когда двор был полон испуганных обнаженных рабов, она снова ощутила едкий запах дыма от жаровни и услыхала вопли, когда горячее железо прижималось к нежным бедрам, а также издевки и смех зрителей. Улыбка узнавания прошла по темному лицу Цереус, и она склонилась в почтительном поклоне.

– Бестия! Виния, – голос мужчины был напряжен от раздражения, – пожалуйста, имейте некоторое представление, кто Вы. Вы должны иметь чувство гордости и собственного достоинства. Не ходите повсюду, выставляя себя напоказ рабским отродьям в общественных местах... Или еще где бы то ни было! – быстро добавил он.

– О, Плаутус, – произнесла Виния, нахально ухмыляясь своему наставнику, – Цереус видела у меня много больше этого!

– Что здесь происходит? – на пороге кухни появилась Амеана. – Цереус, берись за работу, если не хочешь отведать розги! Добро пожаловать в мою гостиницу, но у вас есть собственные рабы, чтобы Вам прислуживать, пожалуйста, перестаньте мешать моим служить мне!

– Госпожа, Вы тоже не узнали меня, – сказала Виния. – Если бы я показала Вам мою задницу, Вы бы сразу узнали. Вы признали бы там работу ваших рук после Торакса...

– Это, госпожа, – поспешно произнес Плаутус, прерывая слишком развеселившуюся Винию, как он с некоторым оправданием подумал, для ее же собственного блага, – приемная дочь Лонгинуса Зиновия, она была здесь при довольно мрачных обстоятельствах, о которых было бы лучше, желательно не вспоминать. Мы нуждаемся в жилье, и, возможно, Вы могли бы приглядеть, чтобы девушки помылись и поели, пока я навещу местного префекта с нашими рекомендательными письмами.

– Хорошо, хорошо, – вымолвила Амеана, переводя взгляд с Винии на Бестию и обратно, – да, теперь я узнаю вас! Вы можете получить наши лучшие комнаты, с которыми уже, кажется, знакомы, и, возможно, когда-нибудь объяснит мне, что происходит?

– А теперь, Цереус, – продолжала она, повернувшись к смуглянке, – встреча друзей закончилась, и ты можешь продолжить работу, никчемная маленькая скотина!

– Госпожа, не могла бы Цереус прислуживать нам? – попросила Виния. – Плаутус возьмет наших рабов с собой, когда будет посещать префекта, чтобы произвести впечатление. Нам нужен кто-то. Не могли бы вы дать нам в услужение Цереус для ванны?

– Я полагаю, это возможно, – примирительно сказала Амеана, – маленькая негодяйка тогда сможет даже сделать что-то полезное без того, чтобы я нагрела ее зад ремнем!

– Очень хорошо, госпожа, спасибо, – произнес Плаутус и, повернувшись к двум девушкам, продолжал. – Теперь главное, пока меня нет, не покидайте гостиницы, вы это поняли?

– Да, Плаутус, – хором сказали обе девушки. Плаутус пронзительно посмотрел на них, он был не глуп, и их предельная готовность согласиться наполнила строгого учителя подозрением.

«Эту парочку ремень из кожи угря не останвит, если они затеют какую-нибудь школу! С другой стороны, – решил он, – письмо должно быть вручено! Все, что я могу сделать, это приказывать и грозить. Впрочем, по распоряжении. Зиновия я могу и высечь обеих, но только если для этого найдется достаточно веский повод! »

– А также, – вымолвил он, говоря строго и веско, чтобы произвести впечатление на девиц серьезностью того, что он произносит, – у вас нет оснований находиться где-либо рядом с теми общественными играми, которые, как я видел, рекламировались, когда мы следовали по дороге в Долчестер. Они – неподходящее место для посещения хорошо воспитанными девушками!

Виния с Бестией смотрели на него с абсолютно бесхитростными и невинными лицами.

– Напоминаю, что если я обнаружу, неподчинение моим указаниям – высеку вас обеих. Вы знаете, что Лонгинус дал мне и такие полномочия! – тон учителя был строг, как никогда.

– Я ничего не слышала об общественных играх, – произнесла Бестия, как только Плаутус отправился на визит, – о чем это все, Цереус?

– Они проводятся, чтобы отпраздновать назначение нового жреца Солнечной Девы. Человека этого зовут Аний Зиновий. – Цереус намылила Винию в ванне. –  Я собиралась попытаться уйти тайком и посмотреть их. Я достаточно накопила с чаевых, чтобы уплатить за место!

– Аний – мой брат! – заметила Виния, позволяя рабыне хороенько себя намылить между ног.

– И мы помешаем Цереус увидеть игры, – добавила Бестия, не ждущая своей очереди, а намыливая Винию впереди. – Это несправедливо!

– Я уверен, если бы Плаутус знал, что игры устраивает мой брат, он не запретил бы нам пойти на них! – Виния меда от теплой воды и нежных прикосновений.

– Однако сказать ему завтра – будет слишком поздно.

– Да, к тому времени они закончатся, Бестия. Я думаю, не пойти – это не очень вежливо по отношению к моему брату. Хотя скажу честно, шанс нарваться на прут учителя есть!

– В самом деле, но тогда ты не успеешьпринять ванну! Цереус не успеет вымыть нас обеих перед началом игр! Боюсь, на наша Цереус будет разочарована!

– Если мы пойдем теперь, то вернемся раньше, чем Плаутус закончит визит. – Бестия помогала вини высушивать волосы полотенцкм. – Вы знаете, как долго это проходит. Он никогда не узнает, что мы там были. И наши попы не пострадают!

– Не то, чтобы он станет возражать, Виния, если узнает. Если бы он все знал о твоем брате, проводящем игры, и все такое...

– И у нас масса денег, чтобы заплатить за вход  и за лучшие места. А Амеане скажем, что мы взяли Цереус! Потом рассчитаемся!

Свобода и смерть

Ранняя оттепель радовала только птиц, беззаботно чирикавших. Толпа приговоренных к смерти на арене цирка стояла под охраной стражников в маленьком помещении, отгороженным со всех сторон решетками.

– Именем императора, – чиновник в темно-коричневой тоге зачитывал приговор, – вам всем возвращается свобода. У вас есть право выйти из цирка живыми в случае победы на цирковой арене! В случае смерти вас похоронят за счет господина Анния, организатора игр, выкупившего вас на свободу.

Пара крепких мужчин выводила приговоренных по одному вперед, срывала с них остатки одежды, и, повалив на землю, ловко сбивала ошейники. Кольца невинности, попадавшиеся на некоторых женщинах и мужчинах, тоже снимались и пряталить подальше, чтобы потом пропить их в трактире за упокой души приговоренных к смерти.

«Ошейники снимают для того, чтобы легче было рубить по шее, – подумала Тандало. – Утонченная жестокость, давать свободу, а через час казнить! Народ империи хочет хлеба и зрелищ! Я тоже ходила в цирк с отцом и братом, теперь зрители будут смотреть, как убивают нас! Но я хочу жить, я очень хочу жить! Неужели боги возьмут мою жизнь так рано? »

Первое действие на арене цирка

Первым на арену вывели огромного белого быка. Против рогатого зверя вышел гладиатор с коротким мечом и веревкой с петлей на конце.

Неожиданно и беззвучно белый бык бросился на отважного мужчину. Просвистела веревка, сложенная петлей. Человек, увернувшись, отпрыгнул в сторону, затягивая петлю. Из-под копыт быка поднималась пыль из песка и опилок.

Шум в цирке поднялся такой, что, наверно, слышно было во всем городе. Бык крутнулся и бросился снова. Гладиатор, не двигаясь и расставив ноги, ожидал его. Он принял небрежную, почти презрительную позу. Когда бык приблизился к нему, он легким движением танцора отклонился в сторону. Бык пронесся мимо него настолько близко, что зрители ахнули, ожидая увидеть растоптанное тело. Но гладиатор взмахнул рукой. Петля охватила бычьи рога. Он наклонился вслед, удерживая ее. При очередном приближении быка человек прыгнул, подняв клуб пыли.

Спустя секунду зрители увидели, что гладиатор прочно уселся на толстой шее, крепко обхватив ее ногами. Веревка превратилась в поводья. Бык остановился как вкопанный, широко расставив ноги. Зрители, позабыв обо всем на свете, наблюдали за поединком человека и быка.

Гладиатор отпустил веревку и взялся руками за рога, медленно оттягивая голову назад и вверх, обнажая мощную шею.

В правой руке гладиатора блеснул металл. Он наклонился и вонзил меч в шею животного, рассекая поперек. Под вопли толпы бык медленно рухнул на колени. На белую шкуру, белую землю и белый камень изваяния хлынул черный поток крови.

Когда кричащие смолкли, чтобы перевести дух, гладиатор поклонился толпе. В этих возгласах было одобрение и радость,

«Зачем я сюда пошла? » – Виния сидела, схватившись руками за голову. Девушку тошнило от сцен продолжающихся зверств, что разыгрывались ниже на посыпанном песком настиле цирка поле того, как унесли быка. Ее спутниц не тошнило, но обе они были потрясены и напряжены.

Шла кратковременная пауза в представлении, когда спутанные сетями львы и безжизненное тело последнего убитого раба было без церемоний выволочено с арены, и по настилу, где происходили убийства, был разбросан свежий песок. Восемь гладиаторов, опершись на свое запачканное кровью оружие, ухмылялись и беседовали. День для них пока был легким. Обнаженных рабов и рабынь, вооруженных только жалкими короткими мечами, одного за другим выгоняли в амфитеатр. Гладиаторы брали их в оборот, чтобы поиграться, наступали на них, позволяя, по крайней мере, минуту или две думать, что у них есть какой-то шанс, прежде чем начать пускать кровь.

Три девушки втиснулись на места непосредственно над туннелем, через который гнали жертв по пути к месту убийства. Они давно бы ушли, если бы не были сдавлены мужчинами, женщинами и детьми на соседних местах. Напротив них, в ложе, специально зарезервированной для попечителей игр, развалясь, сидели Аний с молодым человеком, которого хорошо знала только Танда, Кассием. Оба были слегка пьяны. Гладиаторы, после того как первые рабы были добиты согласно небрежно опущенному вниз большому пальцу Кассия, теперь больше не беспокоились взглянуть на ложу попечителя, прежде чем в момент отправить жертву на тот свет. Аний не заметил младшую сестру, затертую напротив него в толпе.

От волнения у девушек мурашки на коже начали покалывать, словно острые шипы.

Цена любви

Тит по совету Кассия приказал, в качестве акта утонченной жестокости, чтобы она была последней жертвой, посланной на арену.

Танда знала, что ей предназначено быть убитой, и что шансов избежать смерти практически нет, но она не была тем барашком, которого без сопротивления гонят на убой.

Она не сидела, плача, в клетке, как несчастные, выведенные на арену перед ней. Ожидая своей очереди, она стояла, прижавшись к решетке, и пристально смотрела в направлении места убийства, стараясь разглядеть, что там происходит, и пытаясь придумать некий способ, по крайней мере, дорого продать свою жизнь. Она видела, как мужчина с факелом много раз исполнял маленький трюк.

«Вот этот факел мне нужен! – подумала она, – устрою цирк! »

Танда смотрела на с стражника и думала о том, что очень скоро ей придется отправиться под мечи гладиаторов.

– Девушка, – услышала Танда тихий голос позади себя. – Девушка…

Она обернулась и увидела рыжеволосого парня огромного роста, ждущего, как и она, своей очереди отправиться на арену.

– Девушка, поймите мне правильно: господа надели мне на фалл кольцо в десятилетнем возрасте и сняли его только здесь, вместе с рабским ошейником. Это было дорогое кольцо, из золота, и распорядителю игр пришло на ум, что незачем рабу умирать с таким украшением.

– И что? – не поняла Танда.

– Мне двадцать пять лет, а я еще ни разу не был с женщиной! Девушка, помогите мне умереть настоящим мужчиной!

– Нашел время, – фыркнула Танда.

– Я дорого заплачу! – в голосе парня появились умоляющие нотки.

– Чем ты можешь заплатить мне здесь?

– Несколькими минутами жизни! Я буду прикрывать тебя мечом, пока гладиаторы будут меня убивать!

– Пожалуй, это предложение оценил бы даже мой отец! – Танда наклонилась к решетке, и взялась за нее руками, выставив попу навстречу парню. – Действуй!

Раб тыкался, как неумелый теленок, и Танде пришлось помочь ему найти проход.

В толпе ожидающих казни раздались смешки и сальные комментарии, но Танду они никак не смутили. Когда жить остается несколько минут, надо ловить момент!

«Жаль, что такого парня прирежут, – думала она, принимая в себя огромный фалл, – и это последний трах в моей жизни!   А ведь в первый, да и в последний раз моей жизни такое практические животное вхождение мужчины доставляло мне такое наслаждение! »

– Эй, красотка, а нам дашь? – веселились охранники, любуясь парочкой у решетки. – Попкой она крутит совершенно умопомрачительно. Эх, времени до выхода на арену мало осталось!

– Нет, мои вкусные, – Танда повернула голову к стражникам и показала им язык. – По законам империи мы умираем на арене свободными, и я, как свободная женщина, даю только тому, кому сама хочу! А вы не в моем вкусе!

Это заявление вызвало приступ смеха у стражников.

– А не вывести ли их сейчас на арену? Чтоб спарились там, а не в этой клетке? – веселился один стражник. – Вот было бы зрелище для толпы!

– Смотри и не мешай! – отвечал другой. – Пусть потешатся перед смертью. Не нам с тобой менять программу выступления!

Парень, штурмовавший тело Танды, ничего не говорил. Он ловил мужское счастье.

Толпа не могла видеть, что происходит в клетке, да и зрелище на арене было гораздо интереснее.

– Не торопись, а то скоро кончишь! – советовала Танда парню, имени которого не удосужилась спросить. – Сердечко приговоренной бешено колотилось, а мысли – путались. Вот уж не думала, что перед смертью мне придется лишать невинности девственников, да еще под сальные шутки стражников.

«Да и зачем имя, – Танда ловко подмахивала задом, – если очень скоро наши души навсегда отправятся в царство теней! »

"В последний рах меня хватают! А ведь даже приятно!" – Раб тискал ее за попу. Однако случилось чудо: организм девушки, уже приготовившийся к смерти, подарил оргазм такой силы, что Танда упала на опилки под хохот стражников.

– Спасибо! – все тело парня было покрыто бисеринками пота. – Теперь я умру, как настоящий мужчина!

Пока с арены убирались тела, Танда успела перевести дух. Ее сердечко едва не выскакивало от предвкушения скорой смерти из груди.