Четыре ночи, четыре дня aka Спокойной ночи мужики порно

Четыре ночи, четыре дня.

Все придумано, любые совпадения или ассоциации абсолютно случайны.

* * *

Первая ночь.

Она  курила на балконе. Пятую или шестую сигарету. Не волновалась, не нервничала. Да и с чего? Свежеокрашенные волосы прекрасно уложены её бывшим сокурсником и другом, макияж идеален, ногти приведены в порядок. Находясь практически вне времени и реальности, в подобие транса, она все же отметила краем сознания припарковавшийся у кафе блестящий даже под тучами темный мотоцикл. «Хорош зверь»,- к кому относилась лениво всплывшая в белокурой голове мысль, было неясно. Хорош был и мотоцикл и его владелец, даже с высоты обзора балкона. Мужчина потянулся, передернул плечами и, сняв шлем, достал из нагрудного кармана телефон. Из созерцательного забытья её выдернула каркающая трель звонка собственного, лежащего перед глазами, аппарата.

Смотря непонимающим взглядом на экран, она какое-то время возвращалась к реальности, и, наконец, нажала на «ответить».

- Привет, Звездочка, ты заснула, что ли у меня там?

- Привет, Солнце, нет, просто задумалась. Я вижу тебя на парковке, сейчас выхожу.

- Жду.

Щелкнув замком двери, она нажала кнопку вызова лифта, поймав сама себя на том, что совсем не торопится. А ведь ещё лет шесть-семь назад понеслась бы вниз вприпрыжку через ступеньки. Да что там, год назад быстро спустилась бы пешком. Ну, ладно, месяц назад, перед своим днем рождения, осторожно и без спешки она перебирала ногами на очередных шпильках эти же ступеньки. А сейчас ждет вечно занятый в этой многоэтажке лифт. В раздражении от собственной, неясно откуда появившейся апатии, она тряхнула волосами и с силой растерла виски. Лифт всё-таки приехал.

«Женщина всегда должна ходить медленно, плыть над поверхностью, смотреть по сторонам чуть прохладно и надменно, при этом слегка улыбаться чему-то, известному только ей. По-другому нельзя, даже если ты возвращаешься из магазина с мешком еды на месяц»,- так, когда то, говорила её подруга, годы назад упорхнувшая в туманный и прекрасный Лондон, к неясно откуда возникшему в её жизни веселому гитаристу, чистокровному англичанину двухметрового роста. Подруга называла его «своим принцем», до последнего не веря в реальность их совместного быта. «Наверное, сейчас у всех «принцев» и «королей» в руках гитары», - пронеслось в её голове вслед за воспоминаниями,- «они будто вместо мечей и щитов, как авто заменило коня, так и гитары заменили нынешним героям оружие». Она улыбнулась краем губ своим мыслям, и, выйдя из подъезда, лёгкой и плавной походкой миновала арку, ведущую к стоянке у кафе под её балконом.

Наверное, если бы она наблюдала со стороны, как именно глядит на неё тот самый мотоциклист, то тень недовольства тем, что мужчина спрыгнул с железного коня в последнюю секунду, соответственно, не сделав и пары шагов ей навстречу, эта мимолётная тень не промелькнула бы на красивом породистом лице.

Они смотрели друг другу в глаза, стоя под свинцовым преддождевым небом, а время словно остановилось. Воздух не шевелился, дождь все никак не мог решиться пролиться из туч, даже машины перестали проезжать мимо. Его вечно непослушная челка попыталась завесить светлые глаза, и она очень нежно поправила её, так как делала уже множество раз за эти долгие годы. Этот жест когда то давно, когда они вновь случайно оказались рядом, уже позабыв друг о друге, впервые сорвал все стоп-сигналы и как-то незаметно стал своеобразным знаком для обоих. Ее зрачки чуть расширились, а на его шее быстро и сбивчиво забился пульс, когда он осторожно и по-прежнему неуверенно прикоснулся к идеально накрашенным губам. И вновь эта неуверенность, такая трогательная, исчезла вместе с её по-прежнему робким и не умелым ответом, уступая место бесконечной и невероятно сильной нежности. И, как обычно, в публичных местах, им опять не суждено было закончить самим. Проходящая мимо с маленьким ребёнком девушка, видимо на что-то засмотрелась, потому что умудрилась отпустить детскую ладошку, и малыш тут же запнулся, упал и, конечно, заревел во всю мощь своих легких.

Прервавшись, они ещё какое-то время смотрели друг другу в глаза, потом он улыбнулся. Она очень любила эту его улыбку, спокойную, ласковую, счастливую, добрую и что-то обещающую, что-то непременно хорошее. Эта улыбка преображала его полностью, даже глаза из просто светлых  становились голубыми, как океан, такими, как много лет назад. И все вокруг, составляющее их обычную реальность, тут же уходило куда-то, оставляя только эти минуты, часы и дни.

Нет ничего прекраснее, чем мчаться на мотоцикле к закату, полностью прижавшись к спине любимого и такого желанного человека. Не думая ни о чем, потерявшись в пространстве, с ощущением, что «вчера» не было, и «завтра» не наступит. Есть только ветер, немногочисленные машины на встречной полосе, пролетающие мимо одинаковые редкие деревеньки и чувство полного счастья и покоя.

Все всегда заканчивается. «Зверь» с ещё горячим мотором остался «спать» на стоянке, а они отправились домой. В его квартиру, которая могла бы быть и её, но, почему то, не становилась ей домом, оставаясь лишь временным пристанищем любви, ненависти и, наверное, мечты.  

- Ты что-то говорила о мороженом?

- Что-то говорила.

- Ещё актуально?

- Да.

- Звездочка, займись чем-нибудь несколько минут вне кухни,- его глаза смеялись, а руки жгли поясницу даже сквозь ткань.

- Вот даже и не представляю, что я буду делать… Вполне успею залезть в твою почту, например,- она хитро прищурилась.

- Отлично, заодно удалишь рекламную рассылку,- он осторожно приподнял её и переставил за комнатный порог.

Его компьютер всегда оставался в «ждущем режиме». Она машинально щелкнула по пробелу, машина тихонько заурчала в ответ. Взяв лежащие рядом с клавиатурой сигареты, оглянувшись в поисках зажигалки и обнаружив её на подоконнике рядом с пепельницей, она вышла на лоджию. Эта часть квартиры выходила на улицу, где-то внизу бесконечно шумел поток машин, всегда работал огромный «общественный телевизор», как в шутку они окрестили недавно установленный экран, мерцали огни – мегаполис жил своей круглосуточной жизнью, поглощая или выплевывая все, что в его пасть приносили его же жители. Она не хотела жить в столице. Слишком много воспоминаний и слишком сильные потери были связаны с этим огромным, вечно жужжащим городом.

Поцелуй в затылок прервал мысли. Она повернулась, обняла его за шею и вопросительно вздёрнула брови, механически заметив, что он успел переодеться в так подчёркивающую красивые плечи белую рубашку и облиться своим любимым «Givenchy».

- Звезда моя, настоятельно рекомендую сменить балкон.

- И чем же лучше другой балкон?

- А вот это тебе нужно увидеть. Скажу, что там удобнее.

- Удобнее что?

- Все, и то, о чем ты подумала, тоже.

Их глаза смеялись во время этого легкого флирта, эта была игра, радующая обоих, им всегда нравилось чуть поддразнивать друг друга ничего не значащими словами. Она затушила сигарету.

- Секунду, не спеши,- он достал из кармана свой шейный платок, - повернись.

Она повернулась и спокойно стояла, пока он завязывал ей глаза.

- И как мне идти? Ты хочешь, что б я разбила свой любопытный нос или локти?

- Ни в каком варианте. Нос, руки, коленки и остальное останутся целы.    

Он подхватил её на руки и шагнул в комнату.

Кухонная лоджия переливалась от множества мелких светодиодных разноцветных светильников, в темноте неба и при отсутствии света из кухонного окна казалось, что её наполняло безумие звезд, на полу обнаружился пушистый белоснежный коврик, отражающий все огоньки, пара бутылок с любимым ею брютом, табурет с ноутбуком, на мониторе которого замер на паузе Чарли Чаплин и, конечно, мороженое нежно желтого цвета с кусочками ананасов. Она максимально красиво опустилась на ковер, вытянула в сторону ноги, все очень сдержанно и плавно, как и должно быть. Неспешно подняла на него глаза. Полагалось что-то сказать, но что – она не ожидала всего этого, она ждала очередной ресторан или клуб, может, ночную прогулку сначала на машине, потом на лошадях, потом вновь на машине… Она была удивлена. Он умел это делать, умел быть неожиданным и попадать точно в сердце. Нужно было что-то сказать, но он смотрел куда-то в сторону и она промолчала. Поправив рукой волосы, он тоже сел на ковер и, не встречаясь с ней взглядом, осторожно снял с её ног туфли. Правда, весьма небрежно зашвырнул их на кухню. Она протянула руку к его снова спавшей челке, ласково коснулась щеки, потом подалась вперед и, повернув к себе его лицо, нежно и тихо поцеловала. В его светлых глазах застыла неуверенность. Удивительно, но он всегда был очень застенчив и не уверен в себе, в какой-то степени мнителен и зависим от мнения других - в том смысле, что его расстраивали и злили оскорбления, нападки и обвинения в плагиате, хотя, с годами, он научился не показывать эти эмоции, и стал утверждать, что его совершенно все это не интересует. За какие-то минуты в любимый взгляд снова вернулись весёлые чертенята.

- Налетай, тает же,- он поднял вазочку с десертом и дал ей в руки, - Звездочка, что такое? Не сомневайся, в нем нет ни капли сливок или молока, только пальмовое масло, лимонный ликер и ананасы.

- Ты помнишь? Я говорила только раз и то, кажется миллионы лет назад.

- Всего лишь десять, рассказала, отказываясь от капучино. Да, помню про твою аллергию на лактозу.

Он щелкнул по пробелу и на мониторе ожил вечно забавный, добрый и смешной Чаплин.

Они смотрели старые фильмы, смеялись, пили шампанское и целовались до одури, как будто ему вновь было двадцать четыре, а ей восемнадцать. В какой-то момент, перед самым рассветом, когда в небе только начала потихоньку рассеиваться темнота, разгоряченная и утомленная очередным поцелуем, она, чуть отодвинувшись от него, взяла бокал с выдохшимся уже брютом, в тот момент что-то изменилось. Почувствовав всеми нервами это, она посмотрела на него. Встреченный взгляд напомнил океан не только цветом, в любимых глазах царил шторм, при этом он глядел на нее слишком серьёзно. Она отставила бокал и вздернула бровь в немом вопросе. Какое-то время он продолжал смотреть ей в глаза, потом осторожно притянул к себе и встал, одновременно поднимая на ноги и её. Через мгновение её универсально шикарный наряд, подходящий и для мотоцикла и для чинного приема оказался на полу. Осторожно переступив через шелк, она расстегнула его непослушные запонки. Когда его джинсы и рубашка присоединились к её костюму, он уже нежно и необычно медленно целовал капризные губы, осторожно возвращая себя и её на ковер.

Казалось, за эти годы между ними уже было всё – страсть, ласковая и заботливая любовь, утомительная нежность, экстрим… Но такой ночи у них ещё не было и, наверное, больше не будет. Когда, уведенные друг другом за край сознания, практически в бреду от взаимной настойчивости и медленных, чуть ощутимых легких прикосновений, сменяющихся сильными и смелыми ласками, когда они, наконец, слились в единое, отдавались друг другу уже не тела, в бесконечном счастье переплелись их души.

Солнце уже уверенно оповещало мир о наступившем дне, когда он убрал с её лица растрепавшиеся пряди и растерянно заглянул в её глаза. Она смотрела на него чуть испуганно, не решаясь отвести взгляд и не решаясь уйти с балкона, что бы как то прийти в себя. Молча прикурив две сигареты, он протянул одну ей. Такая любовь – как неожиданная откровенность, когда совершенно нежданно выплескиваешь перед кем-то себя без остатка, выворачиваясь наизнанку, добираешься до самого дна. А потом чувствуешь себя неловко, это ещё слабо сказано, как неловко. Она затянулась, приподнялась и нежно коснулась еще горячими губами его затылка, почувствовав соленый вкус влажных от пота волос. Будто только этого и ожидая, он повернулся и прижал её к себе, вдыхая запах духов и страсти в её волосах, он на минуту замер, потом прошептал чуть слышно в её уставшее от серьги ухо:

- Ты больше никогда никуда не уедешь.

Они ещё долго смотрели на набирающее силу солнце, она лежала на его коленях, как на подушке и лениво курила, он гладил её волосы и не спеша пил виски. Так она и заснула.

***

Первый день.

Она сидела на кухонном подоконнике в своей/его голубой рубашке с чашкой кофе, который он сварил перед тем, как уйти. Смотрела в окно на струящиеся по сосновым веткам дождевые капли, на мокрое серое небо. Мысли в её голове переливались из одной в другую, так же, как вода за стеклом.   Звук хлопнувшей двери выдернул из раздумий.

- Это ты?

Через минуту он зашел на кухню. «Хорош, как всегда, чертовски хорош»,- она скользнула взглядом по темно-вишневым, тяжелым, хоть и летним, ботинкам, с непонятно, как  уцепившимися за них, и не скатившимися, дождевыми каплями, по синей ткани джинс, по хлопковому джемперу, добралась до снова сбившейся челки и глаз, похожих на ласковый, шепчущий океан.

- А ты ждала кого-то другого?

Он подошел к ней вплотную, улыбнулся, забрал из рук чашку с недопитым кофе, сделал пару глотков, отставил в сторону и, вновь как-то серьёзно глядя в глаза, провёл пальцами по её ещё влажным волосам. Она неуверенно улыбнулась, коснулась его щеки, и через пару секунд оба утонули в поцелуе, неспешном и долгом, как бьющийся в окно ливень. Сильные, привыкшие сжимать струны, пальцы, скользнули по ее плечам, стаскивая вниз ткань рукавов и обрывая верхние пуговицы собственной и практически её домашней рубашки. Капли дождя очень гулко забились об стекло, усилились и превратились в поток воды, став лучшей мелодией для любви в этой вселенной.

- Ты больше никогда не уйдёшь от меня, - затуманенные ещё светлые глаза, казалось, проникли в самую глубь её чувств и желаний, продиктовав их его горлу. Она осторожно выскользнула из под руки, все ещё теребящей шею и затылок, очутившись на полу, привстала практически на кончики пальцев и ласково коснулась губами его щеки. Вместо слов. Бесполезных и лживых. Или откровенных, но никогда не осуществимых. Вместо всего, что хотелось пообещать и сделать. Вместо всего, что он бы хотел услышать.

До концерта оставалось несколько часов, которые её герой предпочел провести в теплой воде в ванне, читая что-то. Он любил читать, но в его жизни было мало кусочков тишины и покоя, которые так необходимы для удовольствия от хорошей книги. Она разобрала брошенные им в коридоре пакеты с кучей вещей и смешным количеством «продуктов». В принципе, продуктовый набор состоял из чая, кофе, её любимой газированной минералки и пары бутылок виски. Улыбнувшись с легким упреком двери ванной, она унесла так называемое «продовольствие» на кухню,   определив воду в холодильник, очень красивый, двухдверный, похожий на дорогой итальянский гроб, и вечно пустой. Затем перемеряла обновки, вертясь перед зеркалом в коридоре, бывшем одновременно и дверью шкафа, разобрала его очередные новые майки и джемпера. Срезала со всего ярлычки, совершенно не опасаясь, что что-то не подойдёт. У него всегда был совершенный вкус и умение точно попадать в размер и цвет при покупке вещей и украшений. С некоторым недоумением сложила закрытый, с разрезами и бабочками в боковой линии, купальник и прилагающееся к нему нечто из невесомой прозрачной ткани, убрала это, совершенно не актуальное великолепие на полку, и отправилась на кухонную лоджию курить. Эта часть квартиры смотрела окнами во двор, в котором, каким-то чудом, уцелели три огромные, практически корабельные сосны, и ей это нравилось.

Она вернулась в комнату, взяла объёмную косметичку, зеркало и залезла с ногами на диван. Макияж необходимо было тщательно продумать. Этим вечером ей предстояло и самой выйти на сцену, на её самую любимую и дающую невероятные эмоции, дарящую ни с чем несравнимый кайф, сцену – снова встать за барную стойку. Ту самую, которой она отдала несколько лет, ту, за которую вернулась выездным ревизором. В самом любимом и лучшем, на её взгляд, клубе. Это был его подарок. Когда то так было очень часто. Он пел, всегда чуть развернувшись  влево, потому, что пел ей. Она сверкала и «звездила» за вечно забитой людьми первой стойкой клуба, справа от танцпола и слева, если ты на сцене,   совершенно не видя его выступление, так как было просто некогда.   Потом он ждал её в ресторане, или если народ расходился, на барном стуле, с неизменным виски и кучей белых салфеток, на которых записывал приходящие в голову строчки, частенько становящиеся в будущем песнями.

Приняв мысленно вариант «боевой раскраски», она четко и как-то механически принялась за процесс доведения до «совершенства» своего красивого лица. Закончив, снова отправилась курить. Дождь к тому времени прекратился. О нем лишь напоминали капли дождя, каким-то чудом задержавшиеся на стекле. Налив себе ещё чашку холодного уже кофе, она отправилась в шкаф. В принципе, выбирать одежду на вечер было не нужно – белая рубашка, брюки черные кожаные, искусственный вариант, она терпеть не могла «носить трупы», широкий, сверкающий ремень,   типа кожаный, «барный» браслет с тяжёлым замком, железные кольца и летние сапоги на высоченном, но устойчивом каблуке. Улыбнувшись своему отражению, она достала тёмно-зелёное «китайское» по стилю платье, обладающее потрясающим свойством складываться до объемов шейного платка и совершенно не мяться, и положила его в сумочку, не забыв про пару браслетов, на этот раз изящных, как мотыльки. Это должен был быть сюрприз для её героя, неожидаемый им и удивительно приятный.   Нужно было только не забыть попросить ключи от машины, что бы забросить туда пакет с «барным вариантом», пока его группа занимается всякими делами, возникающими после выступления. Придирчиво осмотрев себя ещё раз, и полностью удовлетворившись отражением, она глянула на часы и постучала в дверь ванной. Это было совсем необязательно, их отношения как то пропускали мимо себя элементы такой бытовой вежливости, но, когда она волновалась, автоматически начинала так поступать.

- Звездочка, ты не хочешь зайти, что б не пришлось перекрашиваться?- в его голосе четко были слышны смеющиеся нотки.

- В принципе, да. У тебя там сырость в воздухе, пудра этого не любит, - рассмеялась она через дверь, - Солнце, пора. Хоть тебе и не нужно красится, но высохнуть и одеться все-таки придётся.

- Ты считаешь, что публике не понравится, если я появлюсь прямо так? – он откровенно смеялся.

- Понравится, но, во-первых, ты простудишься, а, во-вторых, тебя просто живьем сожрут, жаждущие «звездного» тела, девочки, возможно, что и какое-то количество мальчиков тоже.

- А вот это аргументация, всё, счастье мое, сейчас вылезаю. Завари чай, пожалуйста.

- Конечно.

Когда он появился на пороге кухни, в пушистом белом халате, вытирая полотенцем волосы, она чуть не выронила чашку. Что-то шевельнулось в её сердце, заставив его сжаться от нежности и чего-то большего, большего, чем любовь.

- Ты что? Все хорошо?- в светлых глазах всколыхнулась тревога, он отбросил полотенце и шагнул к ней.

- Да. Просто задумалась, неожиданно ты… Садись, звезда отечественной сцены, и сохни, сейчас будет чай.

Она налила крепкий, одуряющее пахнущий травами и ягодами, чай в его любимую чашку, поставила перед ним и нерешительно присела на край столика.  

- Что такое?- он смешно морщил нос, принюхиваясь к аромату.

- Скажи, а ты будешь петь сегодня старые песни?

- Конечно, сегодня будет очень много старых песен, иначе, в чем смысл дарить тебе эти три часа за стойкой, если не повернуть время, как мы оба бы и хотели?

Она закусила нижнюю губу, начисто позабыв о помаде.

- Звездочка, ты хочешь что-то определённое услышать?

- Да, не перебивай, ты не так давно сказал, что больше не станешь её петь.

- Кажется, я понял,- он нахмурился, уставился в чашку с чаем и больше ничего не говорил до тех пор, пока не встал с кухонного диванчика. Она тоже молчала.

Пока он возился у шкафа, она вымыла чашку, вышла на лоджию, посмотрев на сиротливо потухшие светодиоды, оставшиеся с ночи, вздохнула и закурила. Ей бы очень не помешал стакан виски, она волновалась, но он не пил, а самой было как то неудобно.

- Звезда моя, я готов. Поехали?

- Да, конечно.

Выйдя в коридор, она сразу же заметила небольшой дорожный чемодан.

- А он то зачем?

- Так, нужно. Звездочка, пошли, если мы попадём в пробку, будет печально.

- А я то что? Я уже час, как готова, - она возмущённо вскинула голову и вышла в подъезд. - Солнце, ты сможешь оставить мне ключи от машины на время, пока ты на сцене и рядом с ней, так сказать?

- Конечно,- что ей то сильно нравилось, то раздражало до слез – это его манера не спрашивать «зачем? », «для чего? », особенно его умение не задавать вопросы, когда она тщательно придумывала и репетировала ответы, и устраивать просто застенки НКВД с испанской пыточной, когда она не ждала ни одного вопроса и не была готова хоть что-то сказать. Им повезло, к клубу добрались быстро, без единой пробки. Въехали на «служебную» стоянку, припарковались.

- Успеха тебе, Ангел мой, - она ласково погладила его по волосам.

- Наслаждайся вечером, мое сокровище, - он улыбнулся и, чуть касаясь, поцеловал её в щеку. Выйдя из машины, она потянулась, как кошка после долгого сна и сделала пару шагов к неприметной дверце в стене.

- Звезда моя, стой.

- Да?

Он догнал её и протянул ключи от машины.

- Ты забыла, ты хотела взять их на время концерта.

- Ой, да. Спасибо,- она легко поцеловала его в щеку, улыбнулась, и быстро пошла к ставшей родной за многие годы дверце. Он какое-то время постоял, выкурив пару сигарет и вертя в руке телефон, стер со щеки помаду, попытался отряхнуться от её блесток, потом направился туда же.

***

Вторая ночь.

Разумеется, выступление она не увидела. Так, отрывками, как когда то, пропустив все самые интересные моменты. Небольшой участок пола от стойки до перил был забит людьми настолько, что бармены начинали сомневаться, где их больше – перед сценой или здесь. Она зря волновалась, как только в руках очутился шейкер, все пошло так, будто она и не выходила из-за этой стойки. Послушать тоже не особо удалось, толпа «подпевала» с таким энтузиазмом, что просто перекрикивала музыкантов. Но все-таки, хоть и частями, она уловила каждую песню. Он спел и ту, которую так хотелось услышать, но без прежнего драйва, хотя, может так показалось из-за дружного исполнения такого родного текста полным энтузиазма залом. В этом реве моментами тонули даже барабаны. Три часа пролетели на одном мгновении, она заметила время, лишь, когда услышала скандирование «на бис». Наскоро поблагодарив напарников сегодняшнего вечера, точнее криком и жестами попытавшись донести до них свои мысли, впрочем, успешно, потому что клубные бармены и официанты, ничего не слыша, понимают какими-то другими чувствами, она бегом понеслась в раздевалку, повторяя про себя, как заговор – только бы не столкнуться, только бы успеть. Она редко радовала его вообще, а уж такими мелочами, как нравящиеся ему и им же выбранные и купленные вещи, практически никогда. За исключением повседневных вариантов.

Быстро переодевшись, перепудрив лицо и сменив украшения, она понеслась к машине. Замок джипа, как назло, сопротивлялся долго, или ей так показалось. Наконец, забросив пакет с «рабочим видом» и мысленно поблагодарив дизайнера, придумавшего такую обувь, как летние сапоги-чулки, она побежала назад. Очутившись за служебной дверью, сразу же поняла, что группа уже отыграла, так как были слышны хорошие, как и всегда здесь, клубные треки. Пронесясь по боковому коридору, она стукнула в дверь к дежурному администратору.

- Открыто, кого там черт принес?

- Оль, привет, это я, что ругаешься?

- Тьфу, блин,- Ольга нагнулась и вытащила из-за кресла початую бутылку коньяку,- будешь по пять капель?

- Наливай,- она шагнула к полке с посудой, взяла коньячку и поставила на стол,- давно отпел? Всмысле, давно отыграли?

- Нет, минут десять,- Ольга плеснула в два бокала,- бабло получили уже, насколько я понимаю, наверное, вперед, потому что, бухгалтер отсутствует часа два минимум.

- Оль, как я выгляжу?- спросила она, жадно налетев на коньяк.

- Как королева, то есть как обычно,- администратор усмехнулась,- твой в ресторане. А вот по деньгам ничего не могу сказать, это с бухгалтерией.

- Да бог с ними, потом,- она допила коньяк, поставила бокал,- Спасибо, дорогая, я побежала.

- Да не за что, спасибо передай за отличный концерт и частичную потерю слуха. В следующий раз всем поклонникам таланта будем рты при входе заклеивать,- Ольга засмеялась.

- Обязательно,- улыбнувшись в ответ, она заспешила к двери,- спасибо ещё раз, до встречи, дорогая.

Он действительно был в ресторане, с неизменным виски и сигаретой, и почему-то нервно поглядывал на часы. Она остановилась. Досчитала про себя до двадцати, что бы успокоить сердцебиение и дыхание, и только после этого не спеша зашла в зал. Демонстративно осмотрелась, задержала взгляд на его столике в последнюю секунду, улыбнулась и, сделав пару шагов, удивленно застыла. Он резко затушил сигарету и быстро пошел к ней навстречу, даже не допив.

- Звезда моя, ну где тебя носит,- он обхватил её талию, не сбавляя шагу, и увлек за собой к выходу, - ты сногсшибательна, я знал, что оно тебе очень пойдёт, хоть ты и не любишь зелёный цвет, это я о платье.

- Куда ты меня тащишь? Что-то случилось?

- Пока нет, но если мы не поспешим – случится.

- Можешь объяснить?

- Нет пока, я вообще жалею, что не могу завязать тебе глаза или напоить снотворным.

- Это что-то новенькое, тебя потянуло на жесть с некрофилией?

- Не льсти моей фантазии, но меня удивляет ход твоих мыслей. Скоро сама все поймешь.

За разговором они вышли на стоянку. Оказавшись за рулем, он резко дал по газам, так, будто хотел убить шины или во что-то врезаться. Джип полетел по ночной столице, не считаясь ни с чем. Одинокие, что в принципе было редкостью в этом городе, машины сами разлетались в стороны, уступая дорогу, а светофоры он просто игнорировал. Им невероятно повезло, что не встретился ни один полицейский, хотя, может они и были, просто не успевали заметить проносящийся на запредельной скорости черный джип.

Увидев огни аэропорта, она, почему то, не удивилась. Может, чересчур опасная поездка притупила эмоции, может, просто устала. Пока она выходила из машины, он уже достал из багажника чемодан.

- Звездочка, милая, чуть энергичнее,- пикнула сигнализация машины,- иногда просто нужно немного скорости, пожалуйста.

Она вздохнула и прибавила ходу, недовольная тем, что при почти беге выглядит явно уже не «сногсшибательно».

Так же бегом они подлетели к стойке регистрации, потом понеслись ещё куда-то, в общем, перевести дыхание получилось, только упав в кресло, уже внутри самолета. Без всякого снотворного и платков на лице она не поняла, куда они летят.

- Устала?

- С чего? Просто задохнулась во время этого марш-броска. Даже понять не успела, куда мы летим.

- А вот это просто замечательно, и не понимай, пока не приземлимся,- он улыбнулся ласково и немного загадочно, и мир вокруг поплыл куда-то далеко-далеко,- Спи, счастье мое, часа три у нас есть для этого.

Она послушно закрыла глаза и почти тут же крепко заснула.

***

Второй день.

Она проснулась на его плече от нежного поглаживания по волосам. Так не хотелось открывать глаза, не было желания вообще шевелиться.

- Звездочка, доброе утро,- он приподнял её голову за подбородок и поцеловал, слегка прикусывая нижнюю губу,- открывай глазки, я же знаю, что ты проснулась.

- Откуда ты это можешь знать?- она зевнула, все ещё не раскрывая глаз.

- Очень просто, ты дышишь по-другому. Я же слышу.

- Чёрт бы побрал твой стопроцентный слух,- она выпрямилась и потянулась.

- Не надо, слух мне ещё пригодится, мы прилетели.

Она открыла глаза и увидела собирающихся и уже просачивающихся к выходу других пассажиров.

- Ясно, кофе не будет. Даже отвратительного травяного чаю тоже,- пробурчала и вновь зевнула,- а куда мы прилетели?

- Всё будет, только чуть позже,- он вновь повернул к себе её лицо и улыбнулся,- куда-куда… Помнишь, я обещал тебе день солнца и лета, вместо постоянных в последние недели туч и осенних дождей?

- Бог мой, где же мы?

- Скоро увидишь. И первым делом нужно будет найти банкомат, говорят тут проблемы с безналом.

Они спустились по трапу одними из последних.

- «Симферополь», Солнце, мы в Крыму?- она взвизгнула и повисла на его шее, покрывая любимое лицо быстрыми поцелуями радости.

- А ты знаешь какой-то другой Симферополь?- он приподнял её и недолго покружил,- Радость моя, давай как-то уже зайдём в аэропорт, найдём банкомат, автомат с кофе для тебя, ну, не морщись, это будет лучшее, из того что сейчас реально. И ещё нужно получить багаж и найти такси.

- А зачем его искать? Наверняка толпятся перед зданием.

- Нам не нужно в город, поэтому все-таки придётся поискать.

- Солнце, а куда нам нужно? – она настороженно заглянула в его смеющиеся светлые глаза.

- Не бойся, в город, но не в этот. Держи кошелёк и ступай на поиски автомата, а я за багажом.

- Тебе что взять?

- Кофе. Чёрный. Как и тебе. Надеюсь, я скоро, - он чуть наклонился и поймал её, собирающуюся что-то ответить, быстрым и обещающим поцелуем. Когда он закончил, она подняла глаза к потолку и, насмешливо скривив губы, развела руками, мол «Что поделать. Слушаюсь и повинуюсь», он рассмеялся и отправился за чемоданом.

Когда то они уже были в Крыму, несколько лет назад. На её день рождения. Неделя счастья, темных ночей у шуршащего моря, романтичных закатов с бутылкой местного вина, неделя бешеной любви, какой-то обреченной, пытающейся урвать у времени каждое мгновение… А потом они как-то тихо расстались в очередной раз. Она перестала отвечать на звонки, на сообщения в игровой и обычной почтах, потом он перестал звонить и писать.   Воспоминания навалились, как лавина в горах, а вместе с ними на ресницы выкатились слезы и быстрыми ручейками покатились по щекам.

- Звезда моя, что такое?- он держал её за плечи и с тревогой смотрел в глаза. Оказывается, мысли о прошлом длились гораздо дольше, чем казалось самой.

- Извини,- неловко улыбнувшись, она расстегнула сумочку в поисках платка,- как то вдруг вспомнилась наша поездка сюда. Я так же искала автомат с кофе, помнишь?

- Конечно,- он расстегнул карман на чемодане, достал упаковку влажных салфеток, вытащил из неё пару штук и аккуратно стал вытирать её слезы,- только тогда ты не рыдала, а смеялась, и выронила первый стаканчик с кофе, потому что он был слишком горячим. Ещё очень переживала по-поводу коричневой лужи на белом полу.

- Прости, я больше не буду,- она перехватила из его пальцев салфетки и, достав зеркальце, принялась приводить себя в порядок. Он отпустил ручку чемодана, чуть развернул его колесики на всякий случай, достал из её расстегнутой сумки свой кошелек и пошел за кофе.

Банкомат в аэропорту работал, такси нашлось моментально. В машине она заснула на его плече, таком родном и надежном, во всяком случае, непосредственно в это мгновение, именно таком.

- Радость моя, просыпайся, - он слегка потормошил её,- приехали.

Она улыбнулась остаткам сна, открыла глаза и улыбнулась ему.

- Привет, так быстро. Я сон не досмотрела.

- А, кстати, что тебе снилось? Ты так улыбалась, просто ангел,- он пристально посмотрел ей в глаза, снова подозрительно серьёзно.

- Облака, любовь моя, всего лишь облака,- она рассмеялась и вышла из машины, даже не позаботившись сделать это правильно и красиво. Он удивленно приподнял бровь, практически так же, как обычно она это делала, усмехнулся и достал кошелек.

- Красивая женщина, - заметил пожилой усатый таксист, принимая деньги,- и счастливая. Вы хорошая пара, у меня глаз наметан.

- Спасибо Вам, сдачи не нужно,- он взглянул в окно,- красивая, но вот насчет счастья и пары, вашими бы устами.

Он сам достал чемодан, проигнорировав попытку водителя помочь с багажом, ещё раз поблагодарил и, быстро миновав тротуар, подошел к ней.

- Звездочка, сейчас закинем всё в номер, переоденемся, если хочешь, ещё попьем кофе и на пляж.

- Теперь я понимаю, зачем ты купил купальник,- она внимательно посмотрела на него,- радость моя, ты очень устало выглядишь. Ты сам спал хотя бы в самолете?

- Нет, не получилось, сначала мешали всякие мысли, потом плечи заныли, потом уже и смысла не было,- он улыбнулся,- сейчас посплю пару часов на пляже, пока ты по нему набегаешься с целью запечатлеть каждый зонтик.

- Я то, конечно, за, но мы взяли фотоаппарат?

- Не помню,- он нахмурился,- нужно все-таки затариваться чем-то с йодом, память совсем ни к черту.

- Это из-за нарушения сна, йод – замечательно, но как-то режим тоже нужен. Может, уже пойдем?

-Да, милая, пошли.

Номер был забронирован, процедура оформления не затянулась, но несколько осложнилась. Уже взяв ключ и сделав шаг к лифтам, он обернулся к дежурному регистратору:

- Извините, совсем забыл, номер для курящих или нет?

- У нас вообще нельзя курить, как и везде. Но на веранде есть место для курения.

- Вашу мать. Нет, это просто улет, что б ещё раз, когда-нибудь, я поехал на наш курорт…

- Солнце,- она ласково коснулась напряженной руки,- не трать нервы, пожалуйста. Персонал то причем? Милый, пойдем, это данность, к тому же мы не планировали сейчас задерживаться в номере, так ведь?- продолжая мурлыкать, она настойчиво и мягко увлекла его к лифту.

Не планировали, но задержались. Пока он разбирал чемодан, она пошла в душ. Даже не с целью вымыться, хотя после ночи в клубе, беготни в аэропорту в Москве, да и вообще после всего вместе взятого, это тоже было актуально. Ей больше хотелось взбодриться, так как сон отрывками давался очень тяжело, для неё всегда было важно хорошо выспаться. Стоя под струями прохладной воды, она вспомнила о своем любимом ванильном геле и вздохнула.

- Привет, можно к тебе?- в чуть отодвинутую дверцу душевой просунулась взлохмаченная голова.

Она взвизгнула от неожиданности и брызнула в него водой. Он смешно сморщился, забрался в кабинку и сгреб её в охапку.

- Попалась?- смеясь, он убрал с глаз промокшую челку, она, воспользовавшись моментом, выскользнула и прижалась к стенке.

- А вот и нет,- показав ему язык и скорчив смешную рожицу, снова начала брызгаться.

- Я, между прочим, как заботливый человек, принес тебе помывочное средство, а ты так,-  он поймал её, и, удерживая одной рукой, облил любимым гелем.

Она фыркнула, подцепила со своего плеча несколько капель и размазала по его носу. Он ответил тем же. Постепенно на смену дурачеству пришла нежная страсть. Запах ванили и шум воды удивительно гармонировал со скольжением растирающих гель пальцев по коже. Слившись в одно целое, они начали и закончили под безумие поцелуя, меняющегося, как желание, то нежного, то сильного, до боли в деснах, то чуть ощутимого, ловящего дыхание, то утомительного до покалывания в прикушенных губах… Потом они ещё долго стояли под льющейся водой, прижимаясь к друг другу, ласкаясь и просто наслаждаясь своим абсолютным в этот момент счастьем, от которого была так далеко вся суета и вообще, вся жизнь.

Когда они вышли из отеля, солнце уже достаточно высоко поднялось.

- Теперь на пляж,- шутливо скомандовал он.

- Счастье мое, а ты когда ел в последний раз? Может, куда-нибудь зайдем?

- Потом.

- Я, наверно, брюзгливая, но напомнить тебе о желудке?

- Ага, ещё всю медкарту процитируй,- он улыбнулся своей удивительно светлой улыбкой,- на пляж.

Пляж произвел на неё впечатление. Удивительно цивилизованный. Чистый и уютный. С душевыми, туалетами, местами для курения и много с чем ещё. Он сразу же снял домик, похожий на упрощенный вариант бунгало, из окошка которого она тут же сделала снимок кусочка этого рая на свой планшет, потому что фотоаппарат все-таки был забыт, впрочем, как и его телефон. Послала подруге ММS: «+ 30, солнце, лето, а воду вообще пачкать страшно», пусть завидует под серыми тучами. Пока она всем этим занималась, он сказал, что пару часов поспит и моментально отключился. Еще раз взглянув в окно, она отключила свой «маленький компьютер» и присела на край кушетки. Смотрела на его лицо, такое любимое и усталое, чуть осунувшееся от долгой бессонницы, такие красивые, сильные и совсем родные руки, её просто переполняло чувство любви к нему и благодарность, неизвестно кому или чему за то, что у неё есть эти дни, часы, мгновения рядом с ним, за это время, которое бесценно. Сколько она так просидела, не смогла бы сказать даже примерно, всё вокруг замерло, не было ничего, кроме его сна. Она не удержалась и легко, чуть касаясь, провела пальцами по контуру его губ. Он улыбнулся.

- Ой… Я тебя разбудила… Прости, я не хотела.

- Я уже несколько минут, как не сплю.

- Значит, притворяешься? А я тут даже дышать тише стараюсь.

- Ты знаешь, так приятно… Чувствовать твой взгляд, твое тепло, чувствовать себя любимым тобой…

Он открыл глаза и счастливо посмотрел на неё. Она растерянно улыбнулась, наклонилась и прижалась щекой к его щеке. Он чуть повернулся и нежно поцеловал её в ухо. Приподнял, поцеловал ещё раз и  шутливо скомандовал:

- Теперь к морю, к песку и, самое главное, к велосипедной прогулке вдоль берега.

- Может как-нибудь без нагрузок?

- Нет уж, у меня коварные планы на этот велосипедный променад, тебе понравится.

Она скептически вздернула брови и послушно вышла за ним на дорожку, ведущую к прогретому солнцем морю.

Полдня пролетело на одном дыхании, они катались на катере, плескались, она «плавала» на его спине, так как сама не умела, да и вообще, боялась воды, но только не с ним, с ним она не боялась ничего. Катались на велосипедах, найдя совсем безлюдный уютный кусочек моря, они задержались надолго. Чистейшая вода, горячий песок, легкий, будоражащий кожу бриз… Ей очень понравился его «коварный план» велосипедной прогулки. В душевые на пляже они не пошли - не хотелось смывать с себя соль воды и покалывание от прилипших песчинок. Вымылись и переоделись в отеле, из которого ушли на этот раз довольно таки скоро.  

Гуляли до ночи. Сначала отправились в парк, кататься на колесе обозрения, по пути наткнувшись на милый ресторанчик, названный и оформленный в духе «столовой», порадовавший вкусной и совсем недорогой едой, ну и, конечно, выбором местных вин. После «панорамы города» она потащила его в тир. Отнекиваясь для вида, он выиграл ей какого-то забавного плюшевого зверя, она радостно обнимала его за шею, смеялась и целовала, потом их занесло в пару музеев, где на шумную счастливую пару недовольно поглядывали местные «смотрительницы», они были на «базаре» для туристов, долго шутили по поводу большого количества разных портретов президента в качестве сувениров и крайне «актуальных» в тридцать градусов жары шерстяных шалей. Закат застал их на набережной, уже возвращающимися в отель.

***

Третья ночь.

- У меня идея.

- Сумасшедшая? Больше педали крутить не стану, не надейся, - она настороженно посмотрела на него.

- Никаких нагрузок. Спускаемся вниз, ищем места поближе к курилке, пьём, слушаем музыку, танцуем, потом берём в баре бутылку текилы и идем к морю,- в его глазах плясали чертенята.

- И ты, наверняка, взял для меня «вечерний туалет»? – она ехидно прищурилась.

- Конечно, лови и переодевайся,- на секунду взгляд светлых глаз стал серьезен,- ну и твой спутник, в моем скромном лице, займется тем же самым.

- Тогда мне нужно освежить макияж,- она схватила косметичку и ушла в ванную, или, наверное, правильнее, в душевую.

Выпорхнув сияющей и переливающейся, она скинула с себя неактуальные уже бриджи и маечку, подняла с кровати коктельное платье и обернулась, почувствовав на себе его взгляд. Улыбнулась своему уже полностью готовому к променаду герою и стала одеваться. Он любил это платье. В меру простое и необычное, достаточно скромное и совершенно развратное одновременно. Глядя, как она поправляет всегда сползающую с плечей нежно-голубую ткань, он улыбался своим мыслям, воспоминаниям и, конечно, ей, такой хрупкой и удивительно красивой.

В ресторане отеля было очень шумно и весело. Играла «живая музыка», причем в репертуаре было все от ламбады до отечественного шансона. Столик близко к месту для курения найти не удалось, все они были уже заняты такими же курильщиками. Заказав у стойки виски, он протянул ей стакан,   сделал глоток из своего и неожиданно передал ей и этот.

- Звездочка, подержи минутку, я, кажется, вижу знакомых, я сейчас.

Вернулся он быстро, обрадованным и каким-то суетливым. Заказав в баре бутылку виски, забрал у неё из рук свой стакан и, обхватив её за талию, увлек за собой сквозь танцующих и просто толпящихся перед площадкой для музыкантов и баром, людей. Она не любила сталкиваться с его знакомыми, за исключением нескольких близких друзей. Однако, милый полноватый мужчина, чьё имя тут же выветрилось из её памяти, и его спутница, оказались отличной компанией. Они не бросали на неё любопытных или осуждающих взглядов, вообще все пошло как-то легко и естественно, за первым виски был распит второй, они много смеялись, наперебой рассказывали анекдоты и просто забавные случаи из жизни, танцевали, часто ходили курить, жалея, что на терраске не стоят столики, целовались во время танцев, забывая, что не одни на небольшом танцполе ресторана. Перед рассветом их компаньоны по ночи, икая и пошатываясь, попрощались и ушли к себе в номер.

- Звезда, я на минутку,- он посмотрел на неё совершенно пьяными и очень счастливыми глазами.

- Ты куда?

- Я же обещал тебе рассвет у моря с текилой. Море там, рассвет скоро. Осталась текила,- он встал из-за стола,- наверное, золотая лучше, всмысле сочетания с рассветом.

Смеясь и часто останавливаясь, они все-таки добрели до полоски песка перед тихонько шуршащими волнами. Он скинул рубашку и разложил её на песке. Она села, красиво согнув ноги, не сводя с него абсолютно влюбленных и тоже полностью пьяных глаз. Текила оказалась подозрительно вкусной, она в самом деле отлично дополняла шум моря и первые всполохи от собирающегося в небо солнца.

Он лежал на спине, согнув ногу в колене, и смотрел на неё так, что её сердце просто рвалось из груди к нему, в его горячие ласковые руки.

- Солнце, что с тобой? Ты так глядишь, что я просто места себе не нахожу.

- Я… даже не знаю, как сказать… ты, бог мой, я так…не знаю,- он робко улыбнулся, и мир вокруг совсем перестал существовать.

- Может, ты просто счастлив?

- Это сильнее счастья,- он поправил волосы, и она с трудом сдержалась, чтоб не застонать и не задушить его поцелуями,- я… я чувствую, что прямо сейчас могу всё, совсем всё…. Взлететь на Эверест, достать луну с неба… совершенно всё. Я чувствую себя любимым.

Она наклонилась к нему, не отрывая взгляда от светлых глаз, и нерешительно замерла, боясь испортить момент. Но у него таких сомнений не было, и рассвет они встретили в теплом песке, совершенно не заботясь ни об одежде, ни о своем внешнем виде.

Но все заканчивается. Идти назад в отель оказалось гораздо сложнее, чем спускаться из него к морю. К тому же они провели на пляже гораздо больше времени, чем рассчитывали, поэтому пришлось принимать душ, собираться и вызывать такси до Симферопольского аэропорта  «в темпе вальса». Она очень хотела опоздать на рейс, но они успели.

***

Третий день.

Она открыла глаза и чуть запрокинула голову. Шея ныла от неудобной позы.

- Ты рано проснулась, Звездочка,- словно почувствовав, он начал массировать её плечи и ноющую шею,- ещё примерно полчаса до Москвы.

- Полчаса, говоришь,- в её глазах сверкнуло что-то хулиганское и совершенно безбашенное, а  её рука как-то нарочито невинно скользнула по его джинсам, по внутренней стороне бедра. Он удивленно вскинул брови, совсем так же, как и она обычно это делала.

- Милая, мне, конечно, приятно… Но мы тут как бы не одни.

- Я вижу,- она ангельски улыбнулась, не прерывая своего занятия,- мне, кажется, что ты совсем не против, или я ошибаюсь?  

- Не ошибаешься, - взгляд любимых глаз слегка затуманился, - а если я начну делать тоже самое?

- Не начнешь, - она снова улыбнулась совсем невинной улыбкой, - я в джинсах.

- Хулиганка. Перестань, или мы сейчас же нарушим правила приличного поведения в общественном месте.

- Ты же не хочешь, что б я останавливалась?

- Не хочу.

Неизвестно, как долго он смог бы выдержать её пальцы без ответа, но объявили посадку.

Так быстро они ещё никогда не покидали аэропорт. Он буквально тащил её за собой, периодически кого-то толкая, сбивчиво извиняясь на ходу, и, чуть ли не у выхода вспомнив о багаже….

- Держи ключи, я за чемоданом.

- Солнце, не торопись особо, я плохо ориентируюсь на стоянках,- она вновь улыбнулась улыбкой ангела и, будто невзначай, нежно, чуть касаясь, провела кончиками пальцев по его груди.

- Не торопись?- он прижал её руку к себе,- Нет, Звезда моя, я побью все рекорды скорости… так что, нам будет удобнее, если ты отыщешь машину.

Джип нашелся на удивление быстро, хотя, такая машина на стоянке была только одна. Забросив чемодан в багажник, он повернулся и тут же встретился с её ласкающими руками. Пытаясь как-то перехватить инициативу, он приподнял её и посадил на капот.

- Разреши мне любить тебя, - её шепот опьянил его и подстегнул наступающее безумие страсти.

Они немного пришли в себя, услышав сигнал какого-то выезжающего автомобиля, при этом на нем уже не было майки, ремень её джинсов был расстегнут, а её пальцы как раз пытались справиться с его пряжкой. Рассмеявшись, как застигнутые вахтером школьники, они все-таки переместились в салон джипа.

До дома ехали долго. Дорога была переполнена. На пути встретили пару аварий, которые она принципиально не рассматривала. Она боялась даже думать об опасности за рулем, зная, как обычно ездит он. Веря, что мысли материальны – боялась причинить ему вред.

Наконец-то, закрыв входную дверь квартиры, оба как-то постарались отдышаться, заново ощутив в голове и теле последствия прошедшей веселой ночи. Он нерешительно смотрел на неё, словно ожидая каких-либо слов.

- Потрясающие ощущения… Что б я ещё раз пила текилу,   никогда.

- Сделать тебе ванну?

- Да, а ещё мороженое с ананасами, море холодного чая, который лимонад, тортик и щи. Со сметаной.

- ОК, начну с ванны,- он улыбнулся, притянул её к себе и нежно поцеловал,- обожаю тебя такой. Это… это просто не рассказать….

Он снова поцеловал её и измученное перелетом и ночной гулянкой, в принципе ничего не желающее после машины, тело вдруг отозвалось, волна желания, зародившись где-то в глубине, пронзила и захватила её полностью.

- Мне показалось?- он пристально посмотрел в её глаза, прижав её к себе сильно и невероятно возбуждающе.

- Нет, тебе не показалось, - она как то отчаянно начала целовать его, и полностью растворилась в его ответном поцелуе.

Не останавливаясь, он подхватил её на руки и унес на диван. Усталость, утомление от текилы и перелёта, практически отсутствие полноценного сна придали любви особенное, обостренное ощущение бесконечного томительного наслаждения и отчаянного желания еще большего счастья.

Оторвавшись от неё, он упал на спину, тут же притянул её к себе, и нежно долго, до мучения долго, целовал её лицо. Идиллию прервал телефонный звонок. Аппарат издавал трели неприлично настойчиво и, когда  затрезвонил уже в пятый раз, он недовольно прервался, добрался до своих брошенных на пол джинсов и, достав телефон, ответил на звонок. Он никогда никуда не выходил, что бы разговаривать. Иногда ей это нравилось, иногда раздражало, но постепенно она научилась просто не слышать, о чем он говорит и не пытаться угадать, с кем происходит разговор. Отключившись, он тихо выругался и вышел из комнаты. Она лениво потянулась, нашла на ощупь их золотистый плед, закуталась, твердо решив не вставать сейчас, даже если небо начнет падать на землю. Из ванной послышался шум воды. Он никогда не мчался в душ после любви и приучил к этому и её, хотя, иногда она все-таки убегала туда. «Значит, что-то случилось, куда-то нужно,- пронеслось в её почти заснувшем сознании,- когда же ты сможешь выспаться…»

Вскоре он появился на пороге с неизменным белым полотенцем, вытирая волосы, как всегда.  

- Звездочка,- он наклонился и ласково коснулся губами её губ, провел пальцами по спутавшимся светлым волосам,- спи. Я ненадолго уеду, совсем забыл, что сегодня ещё и работать надо. Не волнуйся, на фестиваль мы успеем.

- Солнце, ты же устал…Может, перезвонишь и соврешь что-нибудь?

- Не могу, радость моя. Ты чего вскакиваешь?

- Нужно найти телефон, мой всмысле, завести будильник. Нужно же перед тем, как куда-то поехать вечером, как то вымыться и накраситься.

- Лежи и спи. Я приеду не в обрез, разбужу тебя обещанной ванной и кофе,- он ещё раз поцеловал её и вышел в коридор.

Через какое-то время щелкнул замок, но она этого уже не слышала, она крепко спала с неприлично счастливой  улыбкой на усталых губах.

Проснулась от ощущения неги и радости в каждой клеточке своего тела. Лёжа с закрытыми глазами, она наслаждалась его блуждающими ласкающими прикосновениями.

- Милая моя девочка, открывай глазки.

- Не буду, - она зевнула, - не хочу, я ещё сплю.

- Ванну хочешь?

- Ванну… с ванилью?

- И с ванилью и с апельсинами.

- Хочу. Но просыпаться не хочу.

- Хорошо, совместим, - он рассмеялся, подхватил её на руки и отнес в ванну.

Оказавшись в теплой воде, она взвизгнула и все-таки открыла глаза. Очень хотела брызнуть в него водой, но он оперативно выскочил за дверь.

- Наслаждайся, скоро будет кофе.

Выйдя на кухню, как обычно мокрой и в его рубашке, она тут же получила в руки чашку обжигающе горячего, пахнущего до одури страстно, пряно и приятно, кофе. Потом он прикурил сигарету и протянул ей. Он выглядел слегка осунувшимся и усталым, но это невероятным образом ему шло, словно делая моложе, она пила кофе, курила и рассматривала его через опущенные ресницы. Долгие годы он был её счастьем, её страстью, её болью. А кем была она? Она не хотела даже задумываться об этом. Не хотела ничего менять. Он обернулся, почувствовав её взгляд.

- Звездочка, я думаю, в Коломенское поедем на мотоцикле, удобно и эффектно.

- Тогда не ругайся на мои джинсы, которые тебя постоянно раздражают.

- Не буду. Может быть, не буду.

Через пару часов они стояли в огромной толпе. Он был за ней, обнимал её чуть выше талии, плотно прижимая к себе. Она подняла руки и обхватила его шею, не поворачиваясь. Как и тысячи других людей справа и слева, спереди и сзади, они слушали Земфиру. Оба любили эту талантливейшую женщину, ради выступления которой, в общем то, и приехали на этот фестиваль. Музыка и голос завораживали, уносили за собой, в ясном темном небе сверкали звезды… Казалось, что небо зажигает их, аплодируя так же, как и вся огромная толпа.

Потом они долго пробирались к выходу и искали мотоцикл на стоянке.

***

Четвертая ночь.

Они ехали под сияющими в черном небе звездами, разгоняясь быстрее и быстрее на пустой трассе, словно хотели раньше солнца въехать в начало следующего дня. Неожиданно он плавно остановился. Полуразвернулся, что бы видеть её и снял шлем. Она подняла стекло и вопросительно заглянула в любимые усталые глаза, в которых прыгали так хорошо знакомые чертенята, обещая очередную бессонницу. Она осторожным движением поправила его вечно сбивающуюся челку, он перехватил её руку и прижал к своей щеке.

- Знаешь, я так хочу, что бы эта дорога не кончалась,- взгляд светлых глаз стал серьезен и задумчив,- что бы мы никуда не приехали… Просто застряли бы на вечность здесь и сейчас.

- Что тебе ответить? Красивое желание.

Она замолчала. Додумав про себя, что если они вместе расшибутся, то его желание сбудется. Тут же в панике отогнала эту мысль, чуть ли не начав креститься. Он по-прежнему внимательно смотрел в её глаза, и, может, что-то увидел в них, а может и сам подумал о том же.

- Не волнуйся, разбиться я не намерен, - он улыбнулся и отпустил её ладонь, - особенно не намерен разбить тебя.

Повернувшись, он надел шлем, она опустила стекло и, снова, будто пытаясь обогнать время, они понеслись к дому.

Проболтали полночи, обсуждая концерт, звезды, погоду, цензуру в музыке и вообще все на свете, пили виски, курили и, уже перед рассветом, он вдруг поставил свой недопитый стакан на столик, подхватил её на руки, отрывая от кухонного диванчика, и унес в комнату. Он был как-то особенно заботлив и внимателен, обычная сумасшедшая страсть в эти мгновения уступила место романтичной нежности и тихой радости от любимых рук, губ, неотрывающегося  взгляда широко распахнутых глаз.

Он лежал на спине и медленно курил, гладя её волосы. Она прижалась к нему всем телом, ласкаясь, как, наверное, ласкается кошка, только не мурлыкала вслух. Когда за окном взошло солнце, они крепко спали, продолжая нежно обнимать друг друга, и практически синхронно улыбаясь.

***

Четвертый день.

Она проснулась раньше и. стараясь даже не дышать, что бы не разбудить его, приняла душ, сварила кофе, на всякий случай ещё приготовила чай. Вернувшись в комнату на цыпочках, достала свой планшет, подсоединила зарядку, и, часто посматривая на него, такого милого и родного, наконец-то спокойно спящего, начала писать очередной рассказ. Она любила писать, но вряд ли бы смогла стать писателем, потому что всегда зависела от вдохновения, а её вдохновением был он.

Увлекшись, она не заметила, как он проснулся, не почувствовала даже внимательного взгляда на своем затылке. Очнулась, лишь когда он подошел сзади, обнял её, ласково поцеловал в щеку.

- Доброе утро, Звездочка.   Что ты пишешь? Можно?

Она протянула ему планшет, он внимательно прочитал, поправил несколько опечаток и вышел на кухню. Потом послышался плеск воды, когда он стих, её герой появился на пороге с чашкой в руках.

- Может, мы все-таки сейчас никуда не поедем? Звезда моя, ну в чем кармический смысл метания туда-сюда, если через четыре дня мы идем на фестиваль? Я до боли хочу, что бы ты осталась. Хотя бы до середины следующего месяца, пока у тебя не начнется вновь сезон. Хотя, зачем ты это делаешь, мне вообще не понять. Я о работе.

- Может мне на данный момент симпатично число четыре? Мы не выдержим вместе целый месяц, ты это сам знаешь. Взаимное терпение – не наше чувство.

- Ты, наверно, забыла, но тебя пугали даже совместные майские выходные, а ещё раньше – просто выходные, ты убегала на автобус через пару часов, потом через пять часов… А уж как тебя каждый год пугает неделя на твой день рожденья, да и когда это были три дня – тоже самое.

- Чему ты улыбаешься?

- Прогрессу, теперь ты допускаешь мысль о месяце вместе, уже что-то.

- Поехали?

- Сейчас чай допью, умоюсь и поедем. Я долго буду умываться, есть время передумать.

Она проводила его глазами и закурила. Как же хотелось остаться, на пятую, шестую, седьмую и на все-все остальные ночи. Как же хотелось, что бы он, выйдя из ванной, не начинал одеваться и искать её вечно теряющиеся паспорт, телефон, ключи, а завалился на диван с книжкой или планшетом, и, дождавшись её вопроса, сказал, что они никуда не едут. И продолжал бы невозмутимо заниматься чтением или просмотром, пока она бы возмущенно металась по квартире и, срываясь на крик, пыталась аргументировать необходимость отъезда. А потом, когда она бы устала ругаться, просто подошел бы и обнял. Как же хотелось…

Она научилась когда-то многому. Красиво ходить в «неходильной» обуви, быть интересной, с легкостью кружить головы и, при своем желании, разбивать неустойчивые сердечки, получать все, что хочется, быть «звездой» в любой компании, многие годы быть любимой и, скорее всего, даже единственной, умению дружить с мужчинами и не ошибаться в женщинах, любить и ценить одиночество свое и уважать чужое, великолепно краситься и безупречно одеваться, принимать ответственность и быть надежной, как Швейцария, быть и леди и оторвой, когда как хочется или нужно… Лишь он в эту модель жизни никогда не вписывался.

И всё это и многое еще из того, что не вспомнилось, прямо сейчас она бы с радостью обменяла на одно простое умение – быть искренней, не пугаться своих чувств, не прятать их за привычной уже маской невозмутимости, не следовать не ясно кому нужному «шаблону» поведения и просто убивающим «надо», «я должна» и т. д.  

От нечего делать она подошла к его компьютеру, сохранила и свернула его черновики, зашла в соцсеть. Просмотрела свои сообщения и улыбнулась. Её не было онлайн всего ничего, а как все всполошились. Написала пару ответов, оформила простенькую заметку на своей странице с нейтральной фотографией южного пейзажа и открыла новости. Буквально сразу же наткнувшись на россыпь его семейных фотографий, датированных вчерашним днем. Она взяла сигарету, щелкнула зажигалкой, подвинула поближе почти забитую пепельницу и не спеша стала их просматривать.

Когда он появился на пороге, как обычно, мокрый и, в такие моменты, вызывающий только одно желание, она даже не повернулась. Почувствовав, что, что-то не так, он подошел к её спине, продолжая механически вытираться. Взглянув на монитор, замер на пару секунд, потом поцеловал её в затылок.

- Зачем тебе этот мазохизм? Закрой.

- Да что ты?! Во-первых, мне интересно, во-вторых, это прекрасно отрезвляет и возвращает к реальности.

- Куда возвращает? Звезда, я давно свободен, если ты забыла о такой мелочи.

- Почему же? Я помню. Но ответственность родителя остаётся, от этого свободным не стать. Вы все вместе прекрасно смотритесь.

- Ничего, что этим снимкам почти четыре года?! Или, ты, как всегда, не считаешь нужным замечать некоторые нюансы?!

- Наоборот, отлично заметила. Тут есть дата. Написано, для сомневающихся.

- Бог мой, на заборах то же написано! Повторяю, этим снимкам четыре года.

- Конечно, не стоит нервничать, а то мало ли что, не дай бог – голос сорвешь.

- Черт,   счастье мое, я все время, что не был с тобой вчера, провел в студии и на съемках. Куча народу сможет это подтвердить.

- Серьёзно? И где же фотоотчет? Вы же без фотографий шагу не делаете, а если некому играть в папарацци, нащелкиваете друг друга, или выкладываете селфи.

- В этом не было необходимости, знал бы – забил бы весь телефон. На площадке был фотограф, снимки пришлют, как сделают. В студии снимал мальчик из фан-клуба, та же ситуация.

- Разумеется, дорогой.

Она свернула страничку, потушила сигарету, взяла следующую, встала и вышла из комнаты. Он направился за ней, но услышав хлопок кухонной двери, которую, как и комнатную, они никогда не закрывали, остановился на пороге и со злостью вдарил по стене. Постоял ещё немного, растирая разбитую руку, и решительно шагнул к кухне. Она стояла у окна и курила. Подойдя сзади, он обнял её за плечи и прижал к себе.

- Радость моя, я могу прямо сейчас показать тебе всю эту постановочную «семейную сессию» четырехлетней давности. Там же должна быть ссылка на автора снимков. Должно сохраниться в архиве. Я же не удаляю снимки. Я даже хочу тебе её показать, что бы у тебя не было никаких мыслей. Прошу тебя, не ревнуй, перестань делать из меня всенародного героя-любовника.

- Я не ревную. Глупо ревновать к семье. Даже в твоём случае. И я же согласилась с тобой, я верю, что это не вчера.

Голос предательски дрогнул на последних словах, и он рывком развернул её лицом к себе. Какое-то время смотрел в глаза, из которых только что сбегали ручейками слезы, что выдавали мокрые дорожки на щеках, потом сильно прижал её к себе. Так, будто хотел лишить возможности дышать.

- Ну, разумеется. Не ревнуешь. Только тебя эти моменты расстраивают, тебе больно до слез и потери вечного самоконтроля. А так, конечно, нисколько не ревнуешь.

Он вздохнул и поцеловал её волосы.

- Отпусти меня, пожалуйста, пока я не задохнулась,- он разжал руки, она чуть отодвинулась и посмотрела на него,- чему ты улыбаешься?

- Искренности. Ты так редко бываешь собой настоящей, без «доспехов» на сердце и, если позволишь, душе. Я люблю, когда ты такая.

- Истеричная?

- Нет, а даже если и да, я люблю все тобой скрываемые, как ты считаешь, недостатки. Я вообще люблю тебя, Звездочка.

- Прости.

Она посмотрела на него как-то совсем без эмоций и вышла в коридор, свернув потом в ванную.

Умылась холодной водой, тщательно, до красноты вытерла лицо и вернулась в комнату. Он что-то делал за компьютером. Старательно избегая взглянуть в его сторону, начала собираться.

- Ну и куда ты?

- На автобус.

- Звезда моя, это глупо. Допустим, что ты все-таки, зачем то хочешь уехать, но на какой автобус? Я отвезу, как бы против и не был.

- А вот этого я как раз и не хочу. Не мешай мне, пожалуйста, - тихо попросила она, уловив каким-то шестым чувством, что он встал из-за монитора.

- Как скажешь,- по-прежнему только в джинсах, с ещё влажными волосами он  завалился на диван, взяв книжку, но не читал, а наблюдал за её передвижениями. «Как же хорош,- пронеслось в её голове, когда она все-таки не удержалась и посмотрела в его сторону,- бог мой, до чего же ты… Нельзя же так. Я ведь так никуда не уеду. Может, рубашку тебе принести… Хотя нет, ещё хуже станет»  Она отвернулась, осмотрелась, что бы ничего не забыть и пошла в коридор. Он смотрел на её спину с болью, с отчаяньем, и с такой нежностью и любовью, которые просто невозможно было оставить без ответа. Если бы она заглянула в его глаза – она бы осталась и прижалась к его груди надолго, настолько надолго, что  пропали бы даже мысли об одиночестве, навсегда бы ушла тень обиды из уголков глаз, если бы он знал, что проносится в её голове – остановил бы и не выпустил из своих рук до тех пор, пока она бы и сама не смогла никуда уйти.

- Звезда моя, подожди.

- Что?

- В принципе ничего, кроме такой мелочи, как твой паспорт.

- Черт, опять забыла. А где же он? Вроде все просмотрела.

- В чемодане в боковом верхнем кармане, там же где и мой.

Они так и не разобрали вещи после Крыма. Она нагнулась и расстегнула молнию. Он вернулся в комнату и прижался горячим лбом к стене, об которую недавно разбил руку. Через какое-то время хлопнула входная дверь, в замке повернулся ключ. Он продолжал стоять у стены. На пол упали капли. Из светлых глаз скатилось лишь несколько слезинок,   они не затушили пожар из боли, разочарования и злости на собственное бездействие и бессилие, вечное бессилие перед её уходами.

Он вздохнул и пошел одеваться, сам не зная, зачем и куда поедет или пойдет, просто не мог оставаться в квартире, где каждый сантиметр все ещё был пропитан её духами, её смехом, в принципе, ею самой.

Примерно через час он стоял в аэропорту в ожидании самолета, который летел бы к морю, не важно, к какому. Он всегда любил океан, море, солнце. А вместе с ней полюбил дожди, легкий туман в воздухе, серое небо. Трель телефонного звонка вывела из задумчивости. Он посмотрел на экран и чуть не выронил аппарат, торопясь нажать на «ответить», словно испугавшись, что вызов сейчас прекратится.

- Да, Звездочка.

- Привет, Солнце. Ты не закрыл кухонную лоджию.

- Совсем забыл про нее. Стоп, ты дома?! Ты вернулась?!

- А ты полагаешь, что я из автобуса открытую дверь увидела? Конечно, вернулась.

- ЙЕЕЕС!!!!- он даже подпрыгнул на месте.

- Тише, милый. Я же так и оглохнуть могу.

В это время, как назло, объявили начало посадки на какой-то «южный» самолет. Не его самолет. Но у телефона, который умел все на свете, был ещё и отличный динамик.

- Как интересно. Ты в аэропорту?

- Уже почти нет, несусь на стоянку.

- Зря. Ты все правильно делаешь. Вы проведете прекрасно время все вместе.

- Что за бред? О чем ты?

- О твоей семье. Они ведь как раз там, куда объявили рейс только что. Если верить снимкам, конечно.

- Черт, да у меня билет вообще в другую сторону, во-первых, во-вторых, повторяю – открой папку «архив», найди файлы четырехлетней давности, сама убедишься.

- Ни к чему. Просто не судьба, милый. Хорошего полета.

- Стой, не вешай трубку. Куда ты?

- Зачем тебе?

- Побереги мои нервы, ответь,- он уже был на стоянке, через секунду оказался за рулем и завел машину.

- Автобус я упустила, на вокзал. К тому же стук колес я люблю больше шуршания шин.

- Не надо, Звезда моя, я скоро приеду. Прошу тебя, останься.

- Это будет неправильно, извини.

Он что-то ещё сбивчиво говорил, не сразу поняв, что ему отвечают равнодушные гудки. Сбросил, набрал её номер – «абонент занят», ещё и ещё раз с тем же результатом. Он уже понял, что она перенесла его в «черный список», что б не видеть вызовов, но все-таки продолжал набирать.

Дневная и ночная трассы отличаются друг от друга. Хоть он и пытался гнать, маневрировать, разве что не взлетать, все равно особо быстро не получалось. Когда же, наконец, черный джип с визгом затормозил у одного из трех вокзалов, он уже знал, что опоздал. Но, с отчаянной верой в чудо, все-таки влетел в здание. Осмотрев все места ожидания, вообще каждый закуток, оббежав все привокзальные точки торговли и даже платформы, он, хватаясь за соломинку, подошел к кассам. Что-то долго и сбивчиво объяснял, с одной лишь целью, прося, что бы милая девушка за стеклом проверила, был ли куплен в последние полтора часа билет и на когда. Её паспортные данные он знал наизусть, так как часто заполнял всякие бюрократические бумажки, необходимые для того, что бы их куда-нибудь выпустили из этой страны, хотя бы на время. Наконец, девушка сдалась и защелкала мышкой.

- Да, ваша невеста покупала билет. Вот только извините, но её поезд отбыл сорок минут назад.

- Спасибо вам.

- Что вы, не за что,- девушка сочувствующе посмотрела на будто оглушенного симпатичного мужчину, подумав, что вот она бы никуда не уехала от своего жениха.

Он тихо побрел к машине, опустив голову. Сорок минут назад. Как раз, когда он вбежал в вокзал. Он даже слышал объявление об отбытии. Какие-то минуты, считанные минуты. Он сел за руль брошенного незапертым джипа, опустил голову на руль, и, посидев так какое-то время, поехал домой.

История не закончена…