Опережая время и события

Опережая время и события

* Все события и лица вымышлены.

14 апреля 1995 год. День навсегда запомнившийся мне. В Москве, тремя выстрелами в голову убит бизнесмен Михаил Тиунов, основатель первого в столице сексшопа. Нападавшие стреляли из автомобиля, припаркованного возле магазина, в котором работал предприниматель. На месте происшествия найдено несколько стреляных гильз, калибра 7,62, объявлен план "Перехват", ведется розыск подозреваемых". Сухие милицейские сводки не могли ничего изменить, мой отец был мертв, а виновные вряд ли понесут заслуженное наказание. Разве что перестреляют друг друга на своих криминальных разборках. Я выключила телевизор, не желая больше слышать о произошедшем. Как же так получилось? Я думала, в мыслях все дальше уходя от этого злополучного дня...

Начало 70-х годов. Эпоха развитого социализма. Страна ускоренными темпами идет вперед и уже кажется, что не за горами, то к чему стремилось, за что сражалось и умирало не одно поколение советских людей - построение коммунизма. Люди верили в эту идею всем сердцем, несмотря на то, что никто из них в своем большинстве не стал жить лучше. Я родилась в середине июля 1972 года. Родители, вернее моя мать, которую я даже не помнила, назвала меня Октябриной, в те времена достаточно распространенным именем. Вскоре после этого она ушла из семьи, поэтому моим воспитанием занимался отец. Он не любил рассуждать на эту тему, поэтому о матери мне было известно немногое; она повторно вышла замуж, а затем кажется, уехала в Латвию, о ее дальнейшей судьбе мне было неизвестно, да я никогда особо и не интересовалась данным вопросом. Только спустя много лет я узнала причину случившегося.

Отец работал в Академии наук СССР в институте биологии, его исследования были посвящены изучению вопросов сексуальности и связанных с ней отклонений в психическом развитии. Для общества данная тема в те годы была практически полностью закрыта, намного позже, уже в конце 80-х годов, прозвучит ставшее крылатым выражение: "В СССР секса нет". Научные труды в этой области практически не публиковались, поэтому ему, как исследователю часто приходилось писать в стол. Отсутствие перспектив, безденежье и нежелание отца менять тематику своих работ в конечном итоге сыграли свою роль в решении матери... Странно, но я почему-то никогда не винила ее за это. Отец, вопреки обстоятельствам, не был ханжой, с юмором относился к политике партии, направленной на замалчивание вопросов сексуальности. "Партия, наверное, всерьез считает, что наших детей приносит аист", любил повторять он, видя, что происходит в научной сфере, посвященной данному вопросу. Он так и не стал членом КПСС и, видимо, никогда не жалел об этом... Отец был искренне увлечен своим делом, достаточно сказать, что в 12 лет я уже перечитала половину его научных трудов, а также имевшуюся у него библиотеку книг соответствующего содержания, которые он всеми правдами-неправдами доставал для себя в обход всех запретов.

Одна из книг, История О, показалась мне настолько интересной, что по сути, с согласия отца разумеется, стала моим настольным пособием. Образ героини Полин Реаж с тех пор я прочно ассоциировала с собою, для чего даже сумела достать несколько мотков веревки, которыми украдкой связывала себе ноги. Отец часто обсуждал со мной свои исследования, не находившие поддержку в закостенелом обществе. Он приветствовал перестройку, поскольку видел в ней не только прогресс, но и возможность донести свои идеи. Большинство людей продолжало жить как прежде, для них перестройка была ничем иным, как еще одним этапом в политическом курсе партии. Однако мой отец считал иначе: спустя несколько месяцев после начала перестройки он сумел добиться публикации некоторых из своих работ, ранее не издавшихся годами. Затем была Интердевочка Гай Германики и развал Союза.

Главным парадоксом происходящего стал распад страны, страны, где каждый знал текущую политическую сводку, пусть отчасти и за ангажированную, лучше, чем где бы то ни было. Страна пала жертвой собственных иллюзий и противоречий, копившихся и не решаемых годами, именно так напишет отец, тогда уже широко известный в научной сфере академик, в одной из газет в первые дни нового 1992 года. Советский Союз исчез, оставив после себя множество проблем. Из раздираемых гражданскими войнами бывших окраин начался массовый и фактически ничем не контролируемый отток населения в Россию, передел бывшей государственной собственности фактически привел к внутренней криминальной войне за сферы влияния. Заниматься исследованиями в этой ситуации становилось все сложнее; денежных средств на новые исследования не выделялось, а существующие пришлось отложить по целому ряду причин. Наука более не нужна стране, с некоторым сожалением, но без скепсиса, думал Михаил Александрович.

В отличие от своих коллег, он был достаточно молод и гибок для быстро меняющихся условий. Он не спился, не покончил с собой, как многие из его бывших друзей по Академии наук, не нашедших себе места в новой уже российской реальности. "Советский человек рос, будучи опекаем со всех сторон государством, которое обеспечивало его всем необходимым: жильем, работой... Единственным способом выжить теперь является только твоя собственная вера в свой успех и в свои силы, рассуждал он. В августе 1992 года, воспользовавшись еще старым предложением заокеанских коллег из США, отец посетил один из конгрессов, посвященных тематике его работ, а вернувшись спустя три месяца, открыл, как тогда модно было говорить - свое дело.  

Отец приобрел небольшой торговый павильон на северо-востоке Москвы и еще один, на западе города, арендовал. Практически все оборудование было приобретено за рубежом. Рассчитывать на скорый успех не приходилось; первое время магазин был интересен разве что местной детворе, которая посещала его исходя из подросткового принципа "а тебе слабо?" Это и понятно, люди, большинство из которых увидели жевательные резинки, кока-колу и крутые американские боевики какие-то пару лет назад, несколько настороженно отнеслись и к бизнесу бывшего биолога-академика. Окончив университет, я устроилась на работу к отцу; в условиях безработицы это было все же лучше, чем ничего. Отец часто бывал в разъездах, лично проверяя работу арендованной нами торговой точки на западе города, а также выполняя другую бизнес-работу.

Во время его отсутствия я, как правило, занималась учетом движения товара, мысленно представляя, как будут смотреться все эти штучки на беззащитной девушке. Когда воображение достигало своего максимума, я брала некоторые из так называемых демонстрационных образцов и запиралась в небольшой подсобке, металлические стеллажи которой практически полностью были заставлены коробками внушительных размеров. В тайне я мечтала о том, что в этот момент меня обнаружит или отец или, что было намного интереснее, посторонний человек, меня полуобнаженную, с кляпом во рту и прикованную за руку наручниками к этому стеллажу... Наказанная за недостачу товара продавщица была, наверное, моим самым любимым и доступным образом. Я часто уединялась в подсобке, сидеть одной в запертом магазине, мне казалось скучным, а здесь я не только реализовывала свои темные желания, но и на практике узнавала для себя много нового из мира секс-игрушек.

Тот день ничем не отличался от множества других. Набрав разнообразного реквизита, среди которого в том числе были игрушки из новой, недавно поставленной коллекции я привычным образом направилась в свое укромное место, называемое мною комнатой наслаждений. Ну и название я, однако, придумала обычной кладовке! На этот раз, мне в голову пришла идея устроить некую чертовщинку, это состояние, когда ты в шаге от разоблачения... От этих мыслей у меня приятно заныло внизу живота, и я почувствовала, как намокают мои трусики. В японских журналах мне приходилось видеть фотографии девушек с трусиками на лице или как еще вариант с трусиками во рту, и я подумала, что неплохо бы было попробовать в следующей игре, а сейчас... Бегом, схватив набор игрушек, среди которых, помимо, привычных кляпа и наручников, в этот раз оказалась стальная цепь с ошейником я заперлась в подсобке. К этому времени, я уже была возбуждена настолько, что успела только защелкнуть ошейник и цепь на маленький висячий замочек и засунуть в рот уже привычный шарик-кляп. Следом меня накрыл оргазм такой силы, который, как мне показалось, не выдержит даже цепь, приковавшая меня к стеллажу.

Такого я не испытывала никогда, волна удовольствия то отступала, то возвращалась вновь и когда это случалось мне казалось, что я теряю реальность. Прошло, наверное, около 20 минут, прежде чем я смогла окончательно прийти в себя. Первой о чем я подумала, стало использование подкладок под цепи и наручники, чтобы те не создавали лишнего шума при их соприкосновении со стойкой стеллажа... О, извращенная натура, мое тело явно желало больше, чем просто один пусть и сумасшедший оргазм. Щелчок открываемой двери окончательно вытеснил мысли об этом, уступив место холодному расчету. Если это отец, то он вряд ли будет рад видеть меня в таком виде.

Вечная философская проблема, несоответствие теории практике и наоборот. В теории я не видела ничего плохого в стороннем наблюдателе, а на практике... Потянув руками за цепь, я с ужасом обнаружила, что ключика, оставленного мною для экстренного освобождения нет. Скорее всего, он упал в ходе моей игры, и теперь я действительно была на грани разоблачения, о чем я мечтала еще час назад, а теперь страшно боялась. Голоса были незнакомые и отца, судя по всему среди них не было. Мое состояние было близко к панике; еще бы несколько незнакомцев проникли во взломанный ими магазин, в кладовке которого сидит прикованная к стеллажам беззащитная девушка с кляпом во рту. Глубоко вдохнув, я постаралась успокоиться, но в голову, как назло, лезли только дурные мысли. Поджоги торговых точек были не редкостью, но, как правило, это происходило в двух случаях: при попытке установить сферу влияния или когда договариваться с владельцем было уже бесполезно. Пришедшие ограничились тем, что опрокинули пару витрин с товаром и также быстро исчезли. С большим трудом мне удалось достать ногою до ключика, валявшегося неподалеку, после чего я поспешила избавиться от удерживавших меня штучек.

Случившееся, скорее было предупреждением, нежели конкретным действием. Отец подъехал спустя час, когда узнал о произошедшем из выпуска местных новостей. В тот момент его интересовал не столько сумма нанесенного ущерба, сколько страх за меня и мою жизнь. Он обнимал меня, а я в свою очередь прикрывала рукавом кофты свои запястья, на которых отчетливо виднелись следы наручников.

- С тобою все в порядке, отец продолжал обнимать меня, не обращая внимания на перевернутые полки с товаром за который он отдал немалые деньги.

Я кивала головою, представляя, что было бы, если бы налетчики нашли меня в столь беспомощном виде, в каком я еще недавно пребывала в кладовке. В тот вечер отец сказал мне, что больше не собирается рисковать моей жизнью ради бизнеса, поэтому ему проще найти другую сотрудницу, с которой данный вопрос будет обговорен в отдельном порядке.

Решение отца мне не понравилось, и причина была даже не столько в моих тайных развлечениях, сколько в том, что я не видела принципиальной разницы между мною и любой из тех девушек, которых отец собирался найти.

- Папа, разве ты не помнишь случай, когда была избита продавщица магазина на западе города?

- Ну, помню и что?

- А то, что я ничуть не хуже ее, да и других тоже, с обидой в голосе сказала я.

- Разумеется, это так, но ты же понимаешь, что я не зря плачу такие деньги этим девушкам.

- Кстати, расскажи мне, кто были эти люди, ты их видела?

- Нет, виновато ответила я. В то время я была на складе продукции, а когда услышала посторонних, то закрылась там, рассчитывая, что они не найдут меня.

- Ты умница у меня, все правильно сделала.

- Это я так понимаю, номер их телефона, отец дал мне небольшую бумажку, на которой небрежно было написан номер и одно имя «Александр».

- Не знаю, пожала я плечами

Отец тяжело вздохнул. Было видно, что произошедшее сильно повлияло на него.

- А что если договориться с ними, осторожно поинтересовалась я.

- Ага, как же, зло выговорил он. Сначала одни, потом другие, за ними – третьи и так до бесконечности, Октябрина, ты в своем уме?

- Но ведь они…

- Что они? Устроят очередной погром, сожгут магазин? Конечно, я не исключаю этого, но зато знаю, что теперь ты в безопасности.

- Какой же я дурак был, надо же придумать такое оставлять тебя одну в магазине, но больше такого не повторится, я обещаю тебе, сказал он, крепко обняв меня.

Несмотря на мои протесты, отец нашел замену мне в магазине. Ею оказалась миловидная брюнетка, 29 лет, среднего роста, которую не смутили ситуации, сложившиеся в последнее время в бизнесе отца. О новой сотруднице мне было известно немногое, я знала, что родом она была из Москвы, а также то, что пару лет назад она окончила школу боевых искусств. Отец, фактически заново, отстроил павильон, разумеется, предприняв некоторые меры безопасности, в частности он установил более прочные к взлому двери. Александр, чей номер телефона, был указан на бумажке, оставленной рейдерами в магазине, так больше и не объявился, ни одна из действовавших на тот момент в городе ОПГ также не предпринимала никаких активных действий. Наступило затишье, но никто из нас не питал иллюзий на этот счет. С новой сотрудницей Марьяной, у нас сложились неплохие отношения. Проигнорировав запрет, я пришла в магазин, в качестве клиентки, в чем был как мой личный интерес, так и стремление помочь отцу, хотя бы по части контроля за работой персонала. Конечно, многое из того, что было представлено в ассортименте нашего магазина, досталось мне практически даром, но конечной целью здесь была вовсе не покупка, а знакомство, поскольку думаю ни для кого не секрет, что в подобных магазинах, по большей части, работают наиболее заинтересованные люди.

Характер Марьяны, как нельзя соответствовал ее работе. Ее серьезный вид, в сочетании с хорошим чувством юмора, мог расположить к себе кого угодно, неудивительно, что с ее появлением продажи на данной торговой точке значительно выросли, а из магазина практически исчезли любопытствующие, вроде надоедливых подростков. Она разрешила мне заниматься складом, и я с большим удовольствием занялась тем, что делала до попытки рейдерского захвата. Марьяна оказалась лесбиянкой, причиной которого, с ее слов, стали  неоднократные случаи попыток насилия со стороны отчима. Кроме того она оказалась не прочь поэкспериментировать с веревками, кляпами и прочей БДСМ-атрибутикой. Самого понятия БДСМ в то время фактически еще не существовало, но это ничуть не мешало нам познавать собственные границы сексуальности.

- Что-то сегодня долго нет твоего отца, сказала Марьяна, задумчиво листая журнал кассира, перед обедом.

- Наверное, подводит промежуточные итоги на западной точке, ответила я.

- Кстати ты, где будешь обедать?

- Я принесла с собою, сказала Марьяна, не отрываясь от журнала

- Да, прекрати уже считать там, лучше посмотри, какие комиксы я тут нашла.

Я показала ей обложку, на которой была изображена анимешная девчонка, с непропорционально большими формами тела, которые были обтянуты веревкой, причем, таким образом, при котором прекрасно подчеркивались ее фигура.

- Шибари, сказала она. Не знаю, что и сказать, меня больше впечатляют девушки в железе, наручниках, цепях.

- Веревка, это не всегда надежно, закончила она свою мысль.

- А что ты уже купила, что на обед, поинтересовалась она

- Конечно. У меня тут…

Не успела она закончить свою мысль, как со стороны запасного входа послышались неясные звуки.

- Беги на склад, сказала Марьяна, а сама направилась к запасному выходу.

Меня ничуть не удивило происходящее, поскольку я знала, что отец часто заходит именно с запасного выхода, видимо зная, что Марьяна закрывает на обед входную дверь. С одной из поставок в наш магазин на складе остался ящик достаточно внушительных размеров, который отец все время забывал выбросить. Ящик располагался на полу под одним из стеллажей, тех самых, которые я использовала в качестве средства для собственной фиксации, и имел плотно закрывающуюся крышку. Я забралась внутрь, полная уверенности, что все обойдется и в этот раз. К слову сказать, данная конструкция пришлась по душе и Марьяне, поэтому внутри ящика было все, что только можно предусмотреть для наших игр: веревки, кляпы и многое другое. Сама идея использовать его для подобных целей, появилась у Марьяны, после того, как я рассказала ей о своих играх на складе. Выслушав меня, она подивилась тому, как мне удавалось оставаться незамеченной, и в тоже время предпочла минимизировать эти риски, даже несмотря на мое покровительство. Сейчас я обошлась одним кляпом самой простой модификации, который застегивался на затылке обычным ремешком. Лежа в ящике, я прислушивалась к тому, что происходит в магазине, однако различить о чем разговаривали Марьяна и отец, а это был именно, поскольку я узнала его по голосу, было трудно.

Спустя некоторое время, я услышала шаги на складе, причем шаги принадлежали явно не Марьяне.

- А почему это до сих пор здесь, спросил отец ее, имея ввиду ящик, в котором я находилась

- Он здесь давно, Михаил Александрович, намного раньше, чем я у вас работаю.

- Вот так дела, а я думал, его уже давно выбросили, столько места пропадает впустую, посетовал отец, после чего добавил

- Выбросите его сегодня в конце рабочего дня, знаете, где находится вывоз ТБО?

- Знаю. Хорошо я сделаю, Михаил Александрович.

На этом их диалог закончился, но отец не торопился уходить со склада. Немного подумав, он добавил

- Впрочем, знаешь, я вынесу его сам. Не хочу, чтобы девушка надрывалась, таская подобные вещи на себе.

Тут Марьяна допустила первую ошибку. Слова начальника очень напугали ее, еще бы, могли бы вы себе представить ситуацию, когда вы находите свою дочь при подобных обстоятельствах? Она вполне естественно испугалась и за меня и за свою работу, поэтому подбежала к ящику, кажется, загородив его от отца.

- Не переживайте за меня, с волнением в голосе, произнесла она, но я справлюсь сама

- Сама, удивленно переспросил он

- Да

- А почему ты так беспокоишься по поводу какой-то коробки, которую ты, как утверждаешь, даже не видела до этого ранее?

Это была проверка, и от находчивости девушки сейчас зависело многое. Отец никогда не был со мною чересчур строгим, однако он запретил мне появляться в магазине, а я не подчинилась. В этот момент я почему-то подумала про обычаи где-нибудь в арабском гареме, где ослушавшаяся невольница рискует заслужить серьезное наказание. Конечно я уже не маленькая девочка, утащившая лишнюю конфету со стола и боязненно озирающаяся по сторонам, тем не менее, я знала, что слова отца редко расходились с делом и именно этот страх и выдал меня. Дело в том, что, будучи в кляпе, который я, разумеется, хорошо затянула на своем затылке, я почувствовала, как скопившаяся во рту слюна, начинает мешать моему нормальному дыханию, в связи, с чем я стала усиленно сопеть носом, что собственно и услышал мой отец.

- Октябрина, ты, что здесь делаешь, ошарашенно спросил отец, открыв крышку ящика и вытащив затычку из моего рта

Я же молчала, бестолково хлопая глазами, чувствуя, как слюна, получившая неожиданную свободу, быстро намочила мою блузку. Марьяна стояла в углу, а цвет ее лица напоминал мел.

- Кто все это устроил, спросил он, обратившись сразу к нам двоим.

Однако Марьяна, испуганная не меньше меня самой также ничего не ответила.

- О, а это еще что, не переставал удивляться отец, обнаруживая все новые и новые свидетельства нашего времяпровождения в подсобке.

- Ну что скажете? Кто из вас играл здесь с наручниками, поинтересовался он, указывая на царапины, оставшиеся на стойках стеллажа.

- Это все я, папа, наконец, выдавила из себя я.

- Ты?

- Но зачем именно здесь?

- Я боялась, что ты меня не поймешь.

Отец даже рассмеялся от этих слов.

- Что значит я не пойму? Разве не я давал тебе читать свою библиотеку? Разве не из-за этого всего, он обвел рукой все помещение, мы разошлись с твоей матерью?

- Честно сказать, ты меня разочаровала. Думаю хорошее наказание, пойдет тебе на пользу.

- Сейчас быстро домой. Я вызову тебе такси и чтобы без меня больше ни шагу ногой из дома.

- А с тобою, сказал он Марьяне, у нас будет особый разговор.

- Вечером. Сейчас мне надо идти, добавил он, быстро проследовав к выходу, при этом, не переставая вполголоса удивляться.

Такси увозило меня по серым, весенним улицам Москвы, еще не успевшими проснуться от зимней спячки, увозило меня в новую жизнь, о которой я еще даже не догадывалась… Нет, я не боялась наказания со стороны отца, поскольку думала, что он упомянул о нем там, в подсобке, скорее, чтобы произвести впечатление на Марьяну. А вот, что за разговор предстоял ей… Вот чего я боялась больше всего. Тогда я еще не знала, что вижу отца в последний раз в своей жизни. Дома я приняла ванну и, заварив себе крепкий кофе, включила телевизор, по которому уже крутился репортаж с первыми съемками места преступления. Вскочив из-за стола, я опрокинула кофе, ошпарив при этом свою руку и быстро накинув кофту и куртку, выбежала из дома. Не помню, как добиралась транспортом до магазина отца, не помню, как протискивалась сквозь толпу зевак и милицейское оцепление. Я кричала и плакала, стоя на коленях на мокром, от растаявшего снега асфальте, ведь случилось непоправимое, случилось то, что рано или поздно должно было произойти, учитывая несговорчивость моего отца.

Тело уже, кажется, унесли, и теперь здесь на крыльце осталась только схема преступления и немного крови на крыльце перед входом. И конечно мое будущее. Марьяна в шоковом состоянии стояла в стороне, безучастно смотря себе под ноги. Я подбежала к ней, пытаясь узнать, что здесь произошло, но узнать удалось немногое.

- Спустя пять минут, после того, как ты уехала… ее рассказ прерывался длинными паузами, было видно, что произошедшее потрясло ее не меньше меня.

- Михаил Александрович, вышел на крыльцо покурить… Кажется он вновь собирался на западную торговую точку.

- Я услышала визг тормозов по асфальту… А спустя несколько секунд несколько глухих хлопков.

- Когда я вышла на улицу, то увидела Михаила Александровича… Он был весь…

Марьяна не сдержалась и зарыдала.

- Прости меня тоже… Просто для меня, он был единственно дорогим человеком в жизни, прости, прошептала я.

К вечеру, милиция закончила основные следственные действия на месте преступления. Нас с Марьяной пригласили в отделение завтра для дачи подробных показаний.

- Хочешь, поедем ко мне, предложила она мне тогда же, видя мое подавленное состояние.

Я только кивнула головою. В самом деле, возвращаться в дом, где все мне еще напоминало о добром, отзывчивом и харизматичном отце, было очень трудно.

- Что теперь будет, почти шепотом спрашивала я саму себя, пока мы добирались до дома Марьяны на старой, потрепанной временем, иномарке ее матери.

Следующее утро я встретила полностью разбитой. Мысли о бизнесе отца, о нем самом, и моем будущем, а также будущем Марьяны и других сотрудников, не давали мне покоя.

- Я, конечно, понимаю, что тебе может сейчас очень тяжело… говорить об этом, но… может, стоит продать этот бизнес, неуверенно начала Марьяна, готовя нам обоим завтрак.

- Продать, апатично отозвалась я

- Ну да.

Я посмотрела на нее несколько подозрительным взглядом. Очень быть может, что она сама имеет косвенное отношение к смерти моего отца, ведь именно она, по сути, осталась тогда одна с ним. Заметив на себе мой взгляд, она переменилась в лице

- Не думаешь ли ты, что это могла сделать я или то, что я каким-то непонятным образом замешана в этом?

- Знаешь, единственное в чем я могу быть уверена, это то, что я никогда, не при каких условиях, не поступлюсь делом своего отца, сказала я, проигнорировав ее вопрос.

- Но они же могут убить и тебя, возразила она

- Едва ли в этом есть какой-либо смысл для них. Язык дан нам всем, чтобы договариваться, а с девушкой, как известно намного проще договориться.

- Не понимаю, озадаченно спросила Марьяна

- Во-первых, я не ставлю своей целью следовать теми же узколобыми принципами, за которые поплатился мой отец. Величайшие события в мире никогда не происходили без участия дипломатии.

- Во-вторых, никто не мешает мне следовать сначала по их принципам, а затем спрыгнуть с набирающего скорость поезда, не так ли?

- Ага, переломав себе обе ноги, съязвила она

- Допустим, а что дальше?

- Будем действовать по обстоятельствам. Кто не был бит – тот и жизни не знал, тебе ли это не знать?

- Точно. Вчерашние события просто немного выбили меня из колеи.

- И каков твой план действий на сегодня?

- Работать, коротко ответила я.

- А как же следственные действия? Тот тип, который, вчера говорил с нами, сказал, что еще будет проводиться работа…

Я посмотрела на нее так, словно она несла полную чушь, что впрочем, было недалеко от истины.

- Марьяна, ты всерьез веришь им? Веришь, то, что они найдут убийц моего отца?

- Да они все из одной когорты, поверь мне, я знаю, что говорю. И не стоит обращать внимание на мой возраст.

- Я в двенадцать лет прочла практически всю библиотеку отца, а там были такие книги, которые люди, будучи взрослыми, не решаются читать. Да, может это не совсем удачный пример, но все-таки…

- Никто не станет заниматься этим делом. Его просто спишут через какое-то время в архив и все. Мало ли что могло произойти?

- Самое главное сейчас – это просто не подавать вид.

- Зачастую, это злит тех, кто стремится дестабилизировать обстановку или  стать выгодоприобретателем от ситуации, куда сильнее, чем стремление фанатично докапываться до правды.

- И еще. Поскольку ты заключала трудовой договор с моим отцом, то сейчас ты также вправе выбирать или уйти, или идти со мною до конца.

- Я остаюсь, сказала Марьяна, немного подумав.

- Вот и отлично. В таком случае прямо сейчас стоит отправиться на западную точку, я хотела бы провести переучет товара для понимания всех тонкостей теперь уже моего бизнеса.

Несмотря на мою утреннюю решимость, взять ситуацию в свои руки, дела в целом шли не очень хорошо. Попробуйте, что называется, поработать там, где все напоминает тебе о произошедшем, и вы поймете насколько это, может быть сложным. Теперь я постоянно оставалась одна в магазине и уже начала подумывать о том, чтобы объединить их все в один, но этим планам не суждено было сбыться…  Я собиралась уже закрывать магазин, как неожиданно в помещение вошли четверо крепких мужчин, двое из которых сразу направили в мою сторону автоматы.

- Не дергайся, красотка. Это не ограбление, сказал один из них, а остальные хором засмеялись в ответ.

- Может ты, помнишь меня, хотя это маловероятно, поскольку, насколько мне известно, здесь всем заправлял именно твой отец.

- Александр, представился он.

Я похолодела от ужаса, поскольку именно он, огромных размеров и полностью бритый бандит, которому на вид было не более 40 лет, в идеально белом костюме, наводил ужас на всех предпринимателей города.

- Ну что ты, что ты испугалась, сказал он, прижав свою столь же огромную, как и он сам ладонь к моему лицу.

- Я, между прочим, по делу к тебе.

- Что Вам нужно от меня, дрожащим от страха голосом выдавила я.

- Сказать тебе честно? Твой бизнес, только и всего, невозмутимо ответил он, рассматривая витрины с товаром.

На некоторое время воцарилась пауза, вызванная скорее моей необходимостью принять только что сказанное этим верзилой.

- И что на все это есть спрос, спросил он, достав с витрины одну из кожаных масок для лица.

- Есть. Иначе, зачем вы здесь?

- А ты не дерзи, девочка. Не повторяй ошибки своего бати, тебе не удастся так легко отделаться, как ему.

- Это… это вы убили его?

- Да, ответил он, скалясь мне в лицо всеми имевшимися у него зубами.

- Мерзавец, задыхаясь от ярости, произнесла я.

- А ты сомневалась во мне или моих возможностях? Твоему отцу стоило сотрудничать с нами, тогда когда ему предлагали, а не пытаться подмять под себя столь перспективную сферу.

- Теперь же ты полностью отвечаешь за все это, он обвел рукою витрины, так же, как это совсем недавно делал мой отец.

- Может, проведешь нам экскурсию?

Один из них тут же грубо схватил меня за руку, потащив в сторону склада. Сопротивляться сейчас не имело никакого смысла. Да и что я могла сделать с вооруженными до зубов отморозками?

- Слушай, Серый, обратился Александр к одному из них, я, конечно, знаю, что все бабы шлюхи, но чтобы они владели таким магазином, вижу впервые.

- Скажи, соска, а ты когда-нибудь пробовала на себе, что-либо из этих штучек? Только отвечай честно, иначе…

- Уймись, Серый, оборвал его босс. Не пугай девчонку раньше времени, она нам еще нужна.

Тем временем меня подтащили к одному из пустых металлических стеллажей и заставили лечь на него. Я услышала металлический лязг, а когда сообразила, что они собираются сделать, было поздно… Теперь я была надежно прикована к неподвижной конструкции, а все мои попытки освободиться не приносили никакого результата. Я вспомнила, как «развлекалась» здесь, подобным образом, в отсутствии отца и меня пробрал ужас. А ведь я мечтала, чтобы меня обнаружили в таком вот виде, вот все-таки и сбылось твое желание, глупышка. Не зря ведь говорят, что желания имеют власть над действительностью. Моя позиция напоминала креветку; ноги были разведены на ширину плеч и прикованы к стойкам, моя грудь находилась на пустой полке стеллажа, причем таким образом, что я как бы придавила ее массой своего тела, а руки, опущенные спереди вниз, также были прикованы к другой стойке. Самым ужасным в этом положении было не столько унижение, сколько моя полная беззащитность перед этими отморозками. А сделать в таком виде со мною, можно было, что угодно: начиная от игр с вибраторами и анальными плагами и заканчивая фистингом и изнасилованием.

Я сочла, что просить их сжалиться и отпустить меня не имеет никакого смысла, поэтому уже приготовилась к самому худшему, но Александр, неожиданно для меня, попросил удалиться всех из помещения «для серьезного разговора». Увидев, как все трое вышли, я обиженно дернулась вперед, но даже будь я полностью свободна, никогда бы не смогла бы в одиночку справиться с этим толстяком.

- Они не тронут тебя, начал он. Если того не захочу я, разумеется.

- А я пока не хочу этого, поэтому в твоих собственных интересах, сейчас не пытаться сопротивляться мне.

- Ты ведь умная девочка?

- Что вы хотите?

- Для начала твоего умения вести разговор. Спрашивать разрешения говорить и обращаться ко мне Господин.

- Тебе понятно? Попробуем еще раз.

- Что вы хотите, Господин?

- Вот так уже лучше.

- Я хочу тебя.

Я испугалась, решив, что он просто хочет меня изнасиловать, но это оказалось совсем не так.

- Наивная дурочка, сказал он. Ты, наверное, думаешь, что больше всего я мечтаю кончить в тебя.

- О таком могут мечтать, только те из троицы, я же предлагаю тебе сотрудничество и рассчитываю, что ты не откажешься от него, подобно твоему отцу.

- Твой бизнес переходит ко мне вместе с тобою.

- Я не понимаю, Вас… Господин

- А что здесь непонятного? Представь себе, что твой бизнес – это большой торт, а ты вишенка, завершающая его композицию.

- Мы съедим твой торт, то есть продадим весь твой бизнес, а ты останешься моей вишенкой-рабыней.

Последняя, произнесенная им фраза, шокировала меня, причем так, что мои ноги непроизвольно подкосились и только, благодаря конструкции стеллажа я осталась стоять.

- Но ведь это… ужасно, воскликнула я.

Александр усмехнулся.

- А что, по-твоему, ужаснее, быть изнасилованной помногу раз тремя бандитами, а затем заживо сожжённой вместе с твоим магазином или стать рабыней, но при этом остаться живой?

- Ты подумай над этим, полагаю, ночи тебе хватит?

- Пожалуйста, отпустите меня, не оставляйте меня здесь на ночь.

Тут Александр обошел стойку и наотмашь ударил меня по лицу.

- Разве я не говорил тебе, обращаться ко мне Господин?

- Говорили, Господин, хныкая, ответила я.

- Забываешься, забываешься, однако…

- Ты останешься на ночь здесь и в таком положении, так тебе будет думаться быстрее, ты согласна со мною?

- Даа… Господин

- Вот и умница

- Какой кляп твой любимый? Этот, указал он на надувную бабочку-грушу или этот, перед моим лицом появилась затычка с плотной кожаной накладкой.

- Мне нравится этот, сказал он, отбросив в сторону затычку.

О, Господи, подумала я. Он собирается заткнуть мне рот этой ужасной штуковиной. Надо сказать, играя с Марьяной или сама, я никогда не пользовалась таким кляпом, но, разумеется, знала принцип его работы, когда он, помещенный в рот девушки, раздувается, заполняя всю полость, при помощи груши, соединенной с ним. Надувной кляп, считался одним из самых надежных, во всяком случае, я никогда не слышала о том, что кому-то из девушек удавалось, самостоятельно избавится от него, кроме того именно надувной кляп создавал самое обильное слюноотделение. И вот теперь мне предстоит узнать все его «прелести» на себе.

- Пожалуйста, пожалуйста, подождите, закричала я. Разрешите сказать, Господин.

- Говори

- Что вы сделали с Марьяной?

- Тебе это ни к чему знать, отрезал он. Скоро сама узнаешь.

Вслед за этим он быстро вставил бабочку мне в рот и в три нажатия накачал ее воздухом до нужного состояния. После этого он приспустил мою юбку с трусиками, зачем-то проведя пальцем по моей промежности. Усмехнувшись, он выключил свет и, выйдя из подсобки, запер ее на ключ. Слезы застилали мои глаза, затрудненное кляпом дыхание участилось, а неприятный ветерок, дувший откуда-то из щелей, довершал картину моей беспомощности. У тебя есть время до завтра, рабыня, только до завтра… Оставшись в одиночестве, я попыталась успокоиться, но получалось не особо успешно.

Наши мысли, следует заметить, оказывают значительную влияние на нас. Разница состоит лишь в том, что в обычной жизни, каждый думает, что именно он управляет их ходом, но стоит оказаться в ситуации подобной моей, как от вашей уверенности не останется и следа. Ваши мысли проглотят вас с потрохами и это не будет преувеличением. Как часто, скажем, вы зацикливались на проблеме, решение которой не удалось найти сразу? Нет здесь речь не обо мне даже, а об вполне себе бытовой ситуации или скажем ситуации рабочей. Гипертрофированная ответственность. Хорошо это или плохо, когда человек стремится любое дело выполнить идеально? Мне не было свойственно то, о чем сказано выше, но с каждой минутой, проведенной здесь, я все больше убеждалась, что в схватке со своими мыслями я проигрывала им. Все началось с того, что я обнаружила сходство между тем, как я оказалась пленницей в собственном магазине и изобретателем гильотины, который по легенде и стал первой жертвой своего изобретения. Или вот вам более новый пример, суть которого в том, что революция пожирает своих детей. Затеяв эти игры, сначала одна, а затем и с Марьяной, я, можно сказать, доигралась… Я, как могла, старалась не думать обо всем этом, но процесс уже было не остановить. В мою бедную головку, одна за другой, полезли мысли о вреде положения, в котором я была зафиксирована наручниками, для позвоночника. Утешало только наличие опоры для груди, в виде стеллажа, который брал на себя значительную часть нагрузки моих ног. А надувной кляп? Ведь когда он неправильно установлен, при длительном ношении или обильном слюноотделении, есть риск задохнуться. Но все эти проблемы были сущей мелочью, по сравнению с неизвестностью, неизвестностью, которую я, с присущей для себя ответственностью, также систематизировала на собственное будущее и будущее Марьяны. Сложно сказать за кого я боялась больше: за себя или нее, учитывая тот факт, что она вполне может попытаться показать этим отморозкам несколько приемов единоборств. Подергавшись, некоторое время в своих оковах, я, в конце концов, смирилась со своим положением. В жестких действиях Александра я даже попыталась найти преимущество в виде «защиты», которую он мне обеспечивал. Ну да, конечно это несомненное преимущество, стоять прикованной к стеллажам на собственном складе с оголенным задом и полной неизвестностью дальнейших событий. Дура ты Октябрина, не иначе. Однако, по крайней мере, теперь сюда никто из посторонних не сунется. Эта идея, почему-то не вызвала у меня особого энтузиазма. Бог с ней с милицией, которая в то время фактически не функционировала, куда страшнее были непосредственно разборки между бандитами, как своими, так и из других банд. Ведь, если его убьют, рассуждала я дальше, то я буду обречена… На его дружков особенно рассчитывать не стоило – они были просто исполнителями чужой воли и не более, кроме этого им были неизвестны события в кладовке. В конце концов, Александр мог тогда просто убить меня.

Что хотел он мне сказать, оставляя меня одну в таком неловком положении? Ответ, впрочем, был на поверхности: в стрессовых ситуациях у человека намного быстрее развивается зависимость от смягчающих эту ситуацию факторов. И таким фактором, по идее, должен был выступить он сам. Тут я подумала о том, что совершенно сбилась с подсчетом времени. На складе не было окон, поэтому я не могла с уверенностью сказать, какое время суток сейчас было. Полная дезориентация тоже, в немалой степени, влияет на психику жертвы. Поэтому, когда в кладовке вновь зажегся свет, я зажмурилась, причем не столько от резкой смены освещенности, сколько от чувства некоторого облегчения. Все отлично, он не забыл про меня.

В этот момент я видела только его ноги в идеально вычищенных до блеска черных ботинках и традиционных белых брюках, а его неторопливая, деловая походка показалась мне самой лучшей среди тех, что я видела, хотя сравнивать было, в общем-то, не с чем.

- Я должен был решить кое-какие дела, рабыня. Надеюсь, ты сильно скучала без меня?

Я замотала головою, всем своим нелепым видом, пытаясь указать на кляп, но Александр расценил это по-своему.

- Ах да, точно. Недоразумение вышло, сказал он, спуская воздух из груши в моем рту и вытаскивая ее.

- Я заберу тебя отсюда, а позже вернусь за товаром. Нельзя же добру пропадать, верно?

Последовательно отстегнув каждый из наручников от стоек стеллажа, однако тут же вновь заковал меня, помимо этого завязав мне глаза. Его машина стояла поблизости, у запасного выхода в тупиковом проезде, поэтому шансов, что меня кто-нибудь увидит, было немного. В моем рту снова оказался кляп, но на этот раз, более «демократичный» шарик. Сама же я оказалась в багажнике его автомобиля. Ехали мы около 40 минут, по прошествии которых, я оказалась где-то за городом, причем определить, где именно было невозможно из огромной высоты, каменного забора, окружавшего его дом. Вытащив меня из автомобиля, Александр ушел, оставив меня стоять в наручниках и с кляпом во рту.

Пока я оглядывалась по сторонам, из небольшого домика напротив, появились две девушки, одна из которых катила перед собою инвалидную коляску. Подойдя ко мне и не сказав не слова, они усадили меня в коляску, а та, что шла пустой, приковала мои ноги, а затем и руки к ее поручням. Я хотела было возмутиться подобной бесцеремонностью, но старшая, так я для себя назвала ту, что везла эту коляску, приложила палец ко рту, видимо намекая, что разговаривать запрещено. Обе девушки были невысокого роста, одеты в одинаковую одежду, напоминавшую длинный фартук и на них не было ничего, что мешало бы или как-то стесняло их движения, ни наручников, ни кандалов, я не заметила. Именно поэтому я решила оставить пока оставить при себе соображения на счет их статуса. А они, тем временем, прикатили меня в достаточно большую комнату, напомнившую мне медицинский кабинет.

Я не на шутку испугалась, увидев аккуратно разложенный медицинский инструмент, но девушки, сохраняя свою невозмутимость, также быстро оставили меня и удалились прочь. Через некоторое время в дверном замке кабинета снова повернулся ключ, после чего в комнату ввезли длинную койку с перилами по бокам. Бросив взгляд на нее, я ужаснулась. На койке лежала Марьяна с перебинтованной головою, также прикованная наручниками по бокам кровати. Девушки вытащили у меня кляп и вновь исчезли, на этот раз не заперев дверь.

- Марьяна, Марьяна, ты слышишь меня?

- Она тебя слышит, неожиданно раздался за спиною, голос Александра.

- Если ты хочешь знать, то я не сделал твоей подруге ничего плохого. Помнишь, ты интересовалась у меня?

- Голова, сказала я, что у нее с головою?

- Не забывай добавлять Господин, напомнил он мне.

- Простите, Господин. Что с ней, Господин?

- Это пройдет. Небольшая рана от удара автомобильной дверью.

- Отпустите ее, Господин

- Марьяна всего лишь моя подруга и она не имеет никакого отношения к моему бизнесу, она работа…

- Молчать, оборвал меня он.

Подойдя ко мне, он приподнял меня за подбородок, после чего сдавленным голосом произнес.

- Здесь я устанавливаю правила. Никого из вас я отпускать, не намерен.

- Вы обе  моя собственность, вместе с вашим пошлым бизнесом, тебе ясно?

- Да, Господин.

Он продолжал смотреть на меня, словно ждал еще чего-то.

- Бестолковая рабыня все поняла, и больше не будет беспокоить вас по мелочам, добавила я, придумывая на ходу и не особо рассчитывая на снисхождение.

- Вот, сказал он, так даже лучше.

- Можете пока поговорить друг с другом, а я скоро вернусь.

- И впредь, думай, прежде всего, о своих интересах, рабыня.

Александр ушел, а мы остались вдвоем с Марьяной.

- Больно, спросила я ее.

Марьяна слегка улыбнулась мне.

- Сейчас уже нет.

- Как это произошло?

- После работы я возвращалась домой. В одном из дворов стояла скорая с включенными маячками, когда я проходила мимо водитель, резко открыл дверь, ударив меня по голове, дальше плохо помню.

- А ты как?

- Как видишь, сижу здесь, прикованная к инвалидной коляске, в самом прямом смысле, ответила я, дернув скованными руками.

- Это тебя эти девушки в сером так?

- Да, а что?

- Ты сопротивлялась что ли? Зачем они тебя так серьезно приковали?

- Нет, сказала я. Просто сделали так, я им не могла помешать с кляпом во рту.

- Понятно, а кто они вообще, поинтересовалась я

- Не знаю, сказала Марьяна, похоже на служанок, выполняют всю работу здесь, за мною ухаживают…

- Ухаживают? Они что тебя не отстегивают вовсе?

- Нет, спокойно сказала Марьяна. Наверное, боятся, я так думаю.

- Он знает все про меня. В том числе и про школу боевых искусств.

- Постой, постой, а как же ты в туалет ходишь?

- Они надели мне памперс. Меняют его каждое утро. Кроме того, под одеялом клеенка.

- И давно ты здесь?

- Четыре дня, уверенно сказала Марьяна.

- Я переживала за тебя там…

- Четыре дня… Ужас, возмутилась я.

- А меня он держал меня на складе нашего основного магазина, медленно произнесла я. Связанной, с кляпом-бабочкой во рту и в полной темноте.

- Это были самые ужасные дни в моей жизни.

- Мер… Марьяна, кажется, уловила мою мысль, отчаянно замотав перебинтованной головою.

- Тсс… Он может, подслушивает нас, сказала она.

- Зачем ему мы?

- Ну ладно, допустим, я могу понять свое положение, а ты им зачем, я не понимаю…

- Это же издевательство, не пускать девушку нормально в туалет!

- Что он хочет? Продать нас?

- Не знаю, ответила Марьяна. Но ничего хорошего я думаю, нас в такой ситуации не ждет.

Она взглянула на часы, показывавшие почти два.

- Вот черт, снова скоро придут эти серые мышки, снова инъекция.

Мое лицо перекосило от ужаса. Инъекция? Зачем? Но я тут же успокоила себя. Говорила же Марьяна, что боятся они ее, вот и пекутся о безопасности, а то не дай  Бог, еще сами окажутся на этой кушетке, прикованные к ней или друг к дружке. А что же я? Наверное, и меня ждет такая участь, ведь если серьезно, то я не за что не подпишу учредительные документы на этого Александра. Хотя, если серьезно, то даже сейчас в здравом уме, я никак не помешаю ему. Очень вероятно, что у него есть собственный адвокат, бухгалтер, словом все схвачено. Захочет сделать, так сделает это и без меня, раз он так в открытую осуществляет рейдерские захваты.

- Октябрина, что с тобою?

- А, что? Прости меня, я задумалась просто.

- Если ты про инъекцию, то не бойся, она просто замедляет активность, то есть ты также все чувствуешь и понимаешь, но медленнее, чем обычно.

- Транквилизатор?

- Возможно, сказала она. Да сейчас сама все увидишь.

В самом деле, вскоре в кабинете объявились те самые серые мышки, как называла их Марьяна, с двумя ампулами, каждая.

- Этой тоже укол, сказала старшая.

- Нет, пожалуйста, не надо, взмолилась я, видя, как шприц с бесцветной жидкостью приближается к моей руке.

- И кляп в рот, сказала она вдогонку.

- Не бойся, тихо сказала девушка в сером, которая на этот раз почему-то была в ошейнике, на котором я прочла короткое имя «Лара»

- Это инъекция для сна. Тебе надо поспать.

- Зачем? Чтобы в это время вы могли делать со мною свои грязные дела, потеряв страх, сказала я.

В это время к ней подскочила старшая, отвесив ей оплеуху.

- Я разрешала тебе разговаривать, я что-то не пойму?

- Нет, Госпожа

- 20 ударов плеткой, кляп на замке на два дня.

- Тебе ясно?

- Да, Госпожа

Мои глаза расширились от сказанного этой мегерой, но в следующую минуту я, вместе с Марьяной, обмякла в кресле, уронив, поддерживаемые браслетами руки и уснула. Сон  длился, однако недолго. Я пришла в себя по-прежнему в инвалидной коляске, только теперь я почему-то не была привязана к ней. Опираясь одною рукой, на запястье которой, все еще висел наручник, за поручень, я попыталась привстать. В глазах все плыло, но я уловила, что в доме что-то произошло: дверь в медицинский кабинет была открыта настежь, а всюду по полу, были разбросаны  препараты непонятного назначения. Я обернулась, поскольку вспомнила про Марьяну.   Вместо нее, сейчас, на скомканном белье койки лежала одна из тех девушек в сером, которые привезли меня сюда. Пошатываясь, я подошла к койке. Девушка, оказавшаяся той, что разговаривала со мной перед инъекцией, небрежно лежала на ней, а на ее правом запястье был защелкнут браслет, другой конец которого был надежно закреплен на металлической перекладине койки. Рядом с ней здесь же валялся шприц с пустой ампулой, аналогичной той самой, что недавно вкололи мне. Нащупав пульс, я убедилась, что она была жива. Необходимо было срочно найти Марьяну.

Чувство реальности, постепенно возвращалось ко мне, пока я блуждала по коридорам особняка Александра. Как и в медицинском кабинете, везде здесь царил полный беспорядок. Из-за угла коридора послышались голоса и я, особо не думая, юркнула в первую попавшуюся комнату. Мимо меня прошли трое крупных наголо бритых мужчин, бурно обсуждавших какую-то историю. Я вновь выглянула в коридор и, стараясь быть, как можно более незаметной двинулась дальше. Я почему-то подумала, что те трое, увиденных мною, не имеют никакого отношения к хозяину дома, но сейчас не было времени выяснять правду. Посмотрев на свою руку и обнаружив на ней браслет наручника, я пожалела, что не обыскала Лару – младшую рабыню, которую я обнаружила на месте Марьяны. Теперь туда было опасно возвращаться. Я шла дальше, готовая к любым неожиданностям. Справа от себя я увидела сначала длинный кровавый след, а затем и того, вернее ту, которой он принадлежал. В панике я подскочила к телу, перевернув его лицом к себе, но тут же выдохнула.

Убитой оказалась старшая из двух рабынь, имени которой я не знала. Она была абсолютно голой, но меня больше удивило то, что она не была связана или зафиксирована как-то иначе. Конечно, тот, кто это сделал, явно торопился и наверняка был уверен в летальном исходе ее ранения. Тут я сообразила, какой опасности подвергаюсь, будучи рядом с убитой девушкой, но тут в мой затылок уперся пистолет.

- Медленно встаешь, руки за спину, скомандовал неровный голос. И без глупостей.

Я подчинилась, поскольку вовсе не хотела повторить судьбу старшей рабыни. На моей руке снова защелкнулся браслет наручника. Неизвестный подтолкнул меня вперед, словно приказывая двигаться дальше. Я шла, не оглядываясь, чувствуя на себе его тяжелое, прерывистое дыхание.

- Вам плохо, поинтересовалась я

- Не твое дело девка, иди куда говорят, огрызнулся он.

Мы прошли еще несколько комнат, прежде чем остановится. Этот тип, неожиданно для меня, извлек откуда-то плотный черный мешок и, надев мне его на голову, втолкнул в комнату, причем так, что я упала на скованные позади руки, взвыв от боли.

Дверь захлопнулась, а в замке вновь заскрежетал ключ. Ну, вот беглянка, кончилась твоя свобода, подумала я, как вдруг отчетливо услышала шевеление около себя. Из-за мешка на голове, увидеть источник беспокойства не представлялось возможным.

- Эй, ты кто, спросила я, пользуясь тем, что в этот раз мой рот оказался свободным от кляпа.

В ответ мне послышалось длинное и невнятное мычание. Кажется, моей соседке по несчастью повезло меньше. Я попыталась избавиться от мешка, но все мои попытки были безуспешны. Дверь снова открылась, и я услышала разговор двух мужчин, в которых сразу признала встреченных в коридоре. Только теперь они общались на повышенных тонах

- Вы нашли его?

- Кого?

- Владельца дома и этих вот, указав на нас, спросил он

- Но…

- Что но, возмутился первый

- Две его другие девки. Одну из них мы взяли живой, она в медицинском кабинете, другую пришлось убить, несговорчивая оказалась слишком.

- Мне не нужны подробности, мне нужен Александр, быстро найдите его иначе вы сами окажитесь на месте его дырок.

- Хорошо, сказал второй и исчез, судя по удаляющимся шагам в коридоре.

А начальник наклонился к нам, потрогав мешок на моем лице.

- Так… так, посмотрим, какая рыбка на этот раз угодила к нам в сети.

Я подергала руками, но возможности сопротивляться ему у меня просто не было.

- Убрал свои руки от девушек, послышалось из коридора, где только что один из этих троих сетовал на неудачу поисков.

- Какие, однако, люди объявились, с усмешкой сказал, сидевший около нас бандит.

- А я то думал, что ты уже бросил их на произвол судьбы, но ты ведь не такой у нас. Ты благородный, верно?

- Что тебе нужно, отрезал Александр

- Мне? А как ты сам думаешь?

- Я предпочитаю не думать, а действовать. Если ты про бизнес этой вот, указал он на меня, то ты не получишь ничего.

- Так уж ничего, лукаво заметил он

- Убирайся по-хорошему со своими людьми, посоветовал ему Александр и хватит тратить мое время на пустую…

Он не успел договорить, потому что в коридоре послышались выстрелы. Стрелял тот, кого, удерживавший нас бандит, посылал на поиски. Александр ловко увернулся от пуль, выстрелив в ответ, неизвестно откуда взявшимся пистолетом.

- Ну вот, теперь у тебя нет людей, философски заметил он

- Ошибаешься. Мои люди повсюду.

- Так что же они не заходят на огонек, парировал ему Александр.

Надо сказать, эта ситуация, похожая на заурядный американский боевик, стала нервировать меня, и я задергалась еще сильнее, на что отреагировал бандит, сняв мешок с моей головы. Теперь я увидела, что мы были идеальными мишенями, в случае если кто-то из них решит стрелять. Быть может именно поэтому, каждый из них тянул время, ожидая ошибки от другого. Тут в затылок самого Александра уперся ствол пистолета.

- Кажется, ты звал нас на огонек… Мы рады принять твое приглашение

- Ствол на пол, руки назад

Александр осторожно выполнил и то и другое требование, а когда нападавший достал еще пару наручников, он, не раздумывая ударил его, при этом нападавший, потерял равновесие и рухнул. Босс тут же выстрелил, но пули ушли вверх, в дверной проем. Привстав, он направился к выходу, держа наготове пистолет, но, не дойдя пару шагов до выхода, грузно повалился на бок в растекающуюся лужу собственной крови…

- Надо срочно уходить отсюда. Ты как в порядке?

- Да, сказала я, только наручники, Господин, они сильно затянуты.

- Давай без условностей, не та ситуация, ответил он, копаясь в кармане убитого босса.

Он освободил мои руки, а вслед за этим и Марьяну, в которой я узнала девушку рядом. На ее лице явно читались признаки борьбы, на что я только покачала головой. Такие как она, все-таки не сдаются никогда.

- Господин, неожиданно сказала Марьяна. Там ваша девушка в медицинском кабинете, они ввели ей тот же препарат, что и нам. Другую они убили.

- Я знаю, раздраженно ответил он

- Держи ключи, иди, помоги ей.

Марьяна исчезла, а Александр сказал мне

- Это одни из тех, что планировали «прибрать» твой бизнес к своим рукам. Надеюсь теперь ты все понимаешь.

- Да, ответила я

- Прямо сейчас мы улетаем в США, здесь теперь небезопасно.

- Простите, Гос…

- Я сказал, что эти формальности нам больше ни к чему.

- Что теперь будет с магазинами?

- Там ничего не осталось из ценного, незадолго до прихода этих подонков я успел перевести все средства на зарубежный банковский счет.

Немного помолчав, я добавила

- А зачем мы вам теперь нужны?

Александр только снисходительно улыбнулся на это.

- Вы плохо знаете меня. Начнем с того, что твоего отца убили как раз люди из этой банды. Не знаю, что произошло у них там дальше, но возможно они попытались заранее поделить ваши деньги и разошлись в оценке своих «заслуг».

- Так или иначе, я воспользовался ситуацией и честно сказать связями в органах.

- Когда я узнал о тебе, то понял, что тебя уничтожат либо те, либо другие, поэтому мне пришлось поступить так, как случилось

- А эта Марьяна… Мои люди получили хороший урок по борьбе, поэтому пришлось применить к ней иной подход.

- Но я хочу, чтобы ты знала.

- Я никакой не сторонник рабства. Если вы про девушек в медицинском кабинете, то это моя прислуга, я просто попросил их разыграть ситуацию.

- Да, у них это получилось, заметила я, почему-то  совсем не испытывая злобы к нему.

- Я, конечно, думал, что они не найдут меня, даже этот дом и то не оформлен на меня, но их источники оказались куда более осведомленными.

- Именно поэтому нам сейчас лучше исчезнуть и чем быстрее, тем лучше.

- И все-таки ты кретин, сказала я, выслушав его историю.

- Не спорю, что иногда я действовал грубо, но ведь это лучше, чем та перспектива, которую я обрисовал тебе?

- Да… Так, что сейчас требуется от всех нас, я решила взять часть ситуации в свои руки, также, как делала это раньше, считая товар на складе магазина отца.

- Не так много, помоги девушкам, сказал он, указав на дверь, в проеме которой появилась Марьяна с прихрамывающей Ларой (или уже нет?), в том плане, что реально ее, по всей видимости, зовут иначе.

В тот же вечер мы навсегда покинули страну. Уже, будучи в США, стране, про которую в моем детстве, пропаганда, рассказывала, как «о загнивающем Западе» и, вдыхая теплый весенний ветер Калифорнии, мы расстались. Лара (я продолжала ее так называть по привычке) покинула нас, направившись на север в Орегон. Александр не препятствовал ей, возможно чувствуя свою вину перед этой девушкой. Как позже выяснила я, они со «старшей рабыней» были сестрами и этот факт, наверное, был самым весомым в ее желании забыть весь тот кошмар. Что касается нас, то мы с Марьяной и Александром остались вместе, при этом Марьяна согласилась (возможно, по причине своих выдающихся физических данных, а может быть и по другой, кто ее знает) заменить Лару в должности помощницы по хозяйству, а я… А что я? Александр оказался прав и у меня больше не было причин, отказывать ему в его чувствах ко мне. Вам наверняка рассказывали, что от любви до ненависти всего один шаг. Что же касается моего увлечения БДСМ, то конечно оно утратило фанатичность, с которой я воплощала свои идеи в маленькой подсобке московского магазина. Я и Марьяна, конечно, продолжали носить комплект оков из нашего бывшего магазина, оставшегося теперь где-то далеко в прошлой жизни. Но теперь это была совершенно иная история, закончившаяся еще одним хеппи-эндом.

Анатолий Ялмиоларский

Январь 2015 (с перерывами) – 29 августа 2015 года.