Винтер - означает Зима

Меня зовут Юлия. На первое января  мне уже исполнилось тридцать четыре года.

Родилась я в Ленинграде, где и жила до тринадцати лет. Потом пять лет в Москве, два года в Париже. Снова Москва и возвращение в Петербург.

Начну рассказ  с того момента, когда я впервые встретила человека, которого одновременно  любила и ненавидела  всю жизнь.

Началось всё с фигурного катания, куда мои родители, следуя веяниям моды, записали меня с пяти лет.

Параллельно я занималась ещё хореографией и музыкой.

Однажды  меня во время выступления  заметила гостья из Москвы – известный тренер и руководитель Зоя Александровна Винтер. Она предложила, нет, приказала отдать перспективную девочку в её школу.

Этой железной леди  не посмели возразить. И через три дня испуганного подростка отправили с ней в столицу.

Родители радовались моему отъезду, воодушевлённые перспективами  блестящего  будущего  дочки.

Винтер всегда умела убеждать. Никто никогда не мог противиться её воле.

« Veni, vicli, vici»  (Пришёл, увидел, победил).

Помню купе, где мы с ней вдвоём. Я – худенький  подросток с серьёзным взглядом серых  глаз и русым хвостиком. И она – статная, темноволосая женщина с волевым взглядом чёрных глаз, видящих тебя насквозь.

Красивая, горделивая и…  по-матерински ласковая.

Нежное прикосновение  пальцев к моей щеке, снисходительная улыбка, и моё настороженное выражение лица в зеркальной поверхности двери.

Я напугана той неумолимой силой  идущей от неё, тем взглядом, который хочет поработить  раз и навсегда. Только я этого не хочу и противлюсь чужой воли.

- Ты очень хорошенькая, но почему никогда не улыбаешься? – раздаётся  голос, от звуков которого  вздрагиваю.

- Не стоит бояться. Ты для меня теперь, как дочка.

Молчу и лишь боязливо сжимаюсь, когда она обнимает, прижимает к себе, гладит по голове и смеётся: - Какая же ты ледышка! Если бы я не разглядела в тебе внутреннего огня, то ни за что не взяла  бы в свою  группу.

Москва показалась мне грязной и неуютной. Хмурое небо, слякоть и серые здания. Я скучала по родителям, по дому, по коту Барсику.  

Лишь Альбина — соседка по комнате в квартире Винтер, с которой я подружилась, точнее, это она взяла над новенькой  шефство, скрашивает моё одиночество.  

По восемь часов тренируемся, а потом проходим школьную программу. От усталости  хочется спать, но вместо сна — бесконечные формулы, контрольные, диктанты. Только уроки литературы выводили меня из полусонного состояния.

Я оживлялась, читая Шекспира, Лермонтова, Горького. Представляла себе Зою Александровну - леди Макбет, царицей Тамарой, Вассой Железновой.

Иногда наша руководительница вывозила нас в театр. Такие дни всегда были для меня светлыми пятнами пребывания там.

Сидя в театральной ложе, я погружалась в мир классической музыки, а в антракте поглядывала на чёткий профиль Зои Александровны, на её  красивые руки с всегда коротко подстриженными ногтями и кроваво-красным маникюром.

Девчонки шептались, что она их укоротила после  случая, когда ударив одну ученицу, раскровила той  щёку.

Было  боязно  и одновременно приятно идти с ней по фойе: справа – Альбина,   слева – я.  

Наше трио всегда привлекало внимание. Невысокая, склонная к полноте  импозантная брюнетка в окружении двух русоволосых девочек, одна из которых всё время улыбается, а другая постоянно серьёзная.   Будто мать и две её дочки. Нет, для матери она слишком молода. Это из-за того, что чувствую себя с ней слишком маленькой и беспомощной. Она — королева, пусть и снежная, а кто я?

Зоя Александровна, действительно, заменила мне мать, сделав своей  дочкой. Только нелюбимой. В любимицах  ходила Альбина – весёлая, жизнерадостная и очень красивая девочка с уже развившимися формами, не то, что я, хотя мы и были одногодками. Только я – северная, а она – южная, где всё созревает быстрее.

Несмотря на  явный фавор у нашей руководительницы, Альбина –  не злая и не вредная. И мы с ней замечательно поладили, даже сдружились, вопреки моей застенчивости.

С  другими  же девочками отношения оставались  натянутыми. Все хотели отличиться перед Зоей Александровной.   Она всегда  придирчиво следила за нашими тренировками и не спускала ни малейшей оплошности. Иногда даже била  по щекам. Я не могла допустить, чтобы меня когда-нибудь ударили, поэтому старалась из-за всех сил. Хотя всё тело ныло и хотелось плакать после растяжек.

Чтобы сделала я, если бы меня ударили? Вцепилась бы зубами, как волчонок в руку обидчика.

«Улыбайтесь, улыбайтесь через боль и усталость», - требовала Винтер от нас.

Только я улыбаться без повода не люблю.    

Моя программа - под музыку Сен-Санса  «Умирающий лебедь».

Когда готовилась к выступлению, полностью абстрагируюсь, и словно чужую жизнь переживаю, полную трагизма. Как же можно улыбаться?!

Ненавидела её за тиранию и понимала, что она права. У тренера должен быть  «железный характер».

Тогда  казалось, что ко мне наша руководительница придирается  особенно тщательно.

Я ей почему-то не нравилась, а ведь  боролась за второе место в группе. Первым номером, несомненно, была Альбина, а вот второй примой мечтали стать все.

Борьба развернулась между мной и ещё одной девочкой москвичкой – генеральской дочкой Ирочкой Рощиной, которая обладала не только кукольной внешностью, но и большими артистическими способностями. Для неё находились улыбки, мне лишь сухо кивали.

- Если бы не твоя замечательная хореография и высочайшая техника, я  отправила  бы тебя обратно домой. Ты слишком серьёзная для нашего дела, в тебе нет яркой индивидуальности. Я ошиблась, -  однажды  сказала Зоя Александровна.  

Эти слова  прозвучали  приговором. Вернуться домой после того, что я вынесла здесь, казалось мне ужасным позором.  

Удвоила  старания  и стала обходить раз за разом соперницу в борьбе за второе место.

Лицо Винтер оставалось бесстрастным, зато в глазах мелькало одобрение, прежде чем она успевала отвернуться. Для меня это была лучшая награда.

Мои опущенные крылья вновь распрямлялись, а душа распустилась, как цветок. Я так  хотела быть лучшей...   для неё!

Жизнь в школе  не сахар. Дрессировали с утра до вечера, а вечером мы учились. С нами занимались замечательные педагоги. Так что экзамены мы все сдали на отлично. Зоя Александровна, словно добрая фея,   по окончанию школы устроила нам грандиозный праздник, и всех ждал сюрприз в виде коробок и пакетов с бальным платьем, туфельками, нижним бельём, а так же  приглашением в очень дорогой и престижный салон красоты.

Мы прыгали и визжали от восторга.

Она обладала способностью доставлять радость:   вывозила нас, то на природу, то в театр.   Наверное, благодаря  ей, балет  и классическая музыка стали для меня чем-то особенным.

Жили мы, я и Альбина, в квартире Зои Александровны, вместе с её мамой – доброй пожилой женщиной. Все остальные девочки были москвичками и проживали со своими родными. Сама Зоя Александровна бывала дома редко. Всего несколько раз за годы обучения.

Вначале я удивлялась этому, потом воспринимала как должное, когда она оставалась у кого-нибудь из  знакомых. Но, где бы Зоя Александровна   не ночевала, с утра всегда приходила на работу безупречно подтянутой и свежей. Энергии этой  женщины мог позавидовать любой.

Потом она вышла замуж.

Альбина восторженно рассказывала, какой успешный бизнесмен достался Зое Александровне в мужья, как он обожает  супругу.   Альбинины глаза горели от восторга и гордости за нашу «маму», а мне стало грустно. Для всех Зоя Александровна была непререкаемым  авторитетом и предметом гордости, а для меня… Кем она была для меня? Тираном, царицей Савской, богиней!

В душе я побаивалась, ненавидела и боготворила её.

Догадывались ли она, какие чувства вызывает в собственной воспитаннице? Иногда казалось, что понимающая улыбка скользит по чувственным  губам, а глаза мерцают, словно звёзды. Не успевала  поверить в чудо, как взгляд Снежной королевы вновь сковывало  льдом. Опять  передо мною и другими — железная леди: требовательная, неумолимая, отдающая всю себя любимому делу.

Нас натаскивают, словно  борзых щенков, добиваясь отточенности каждого движения, женственности и грации.   С первым и последним из требований я справлялась на отлично. Очарования женственности мне не хватало.

Я тренировалась даже во сне.   Мне часто снилось  фигурное катание. Выполняю тройной риттбергер, или как мы его про себя называли - «тройная петля». А однажды приснилась странная ёлка, целиком состоящая из чёрных кошек. Я - совсем  маленькая девчушка пробегаю мимо неё, а сверкающие глаза сразу всех адских созданий  следят за мной. Жуткий сон!

Нас с Альбиной,    наставница повезла  в Париж. В деньгах она  не нуждалась,   богатый муж оплачивал все её прихоти. Да и она сама была успешной бизнес-вумен, вкладывая деньги в выгодные предприятия.   Как царь Мидас, превращая всё в золото. Поэтому купалась в роскоши. Мы были её золотыми девочками, я и Альбина. Мне, всё- таки  удалось обойти Ирочку Рощину. На пару с Альбиной стали участвовать в соревнованиях.   То она побеждала, то я. Но, несмотря на успехи, всё равно оставалась вторым номером.

Перед чемпионатом   Зоя Александровна решила, что небольшой отдых нам не помешает.

В гостинице она заняла отдельный номер, а Альбину и меня  поселили вместе в двухместном.

Всё было так замечательно! Мы  радовались любой мелочи в номере, а больше всего наслаждались свободой без чуткого наблюдения нашего Ментора. Веселились, дурачились, громко смеялись.

И в этот миг вошла Зоя Александровна. Внутренний холод охватил моё тело.   Я замерла в объятиях подруги, которая находилась спиной к дверям и не знала о приходе нашей руководительницы.

Язык сковало, тело оцепенело.

Альбина удивлённо обернулась, продолжая улыбаться.

Она не опустила взгляда перед Зоей Александровной. Всегда поражалась способности Альбины не бояться нашу суровую преподавательницу.

- Собирайтесь, пойдём ужинать. Жду  в холле. На всё про всё у вас десять минут. Не заставляйте меня ждать.

Не успела она покинуть помещение, как  начались гонки. Со скоростью метеора мы носились по комнате, причесывались и красились на ходу.

Альбина выбрала красное платье. К её  смуглому лицу шли яркие вещи. Я – платье ручной работы. Батик на шелковом атласе со стрейчем "Розы на серебристом".

Зоя Александровна не спеша встала с кресла и окинула нас внимательным взглядом.

- Отлично, - вынесла   вердикт, и  мы облегчённо выдохнули.

В ресторане  отеля я впервые попробовала блюда, о существовании которых даже не подозревала.

Зоя Александровна не скупилась (она вообще очень щедрый и великодушный человек по натуре), и заказывала всё самое изысканное и дорогое. Была мила, обаятельна и потрясающе красива. Улыбалась Альбине, избегая смотреть на меня. Я чувствовала себя провинившейся и мысленно молила о прощении.

Мы отлично провели вечер, но после ужина, Зоя Александровна пригласила, вспыхнувшую от удовольствия Альбину,   к себе в номер:

- А ты ложись спать. Нам с Альбиной надо будет обсудить кое-что  в программе. Поэтому, возможно, задержимся.

Задержалась Альбина на всю ночь. Пришла утром. В ушах у неё сверкали бриллиантовые серёжки.

Я не стала расспрашивать из-за гордости.

Но,   Альбина сама похвалилась, что сопровождала Зою Александровну в казино. И там они играли.

Оказывается, Винтер – азартный человек и везучий.

Почему не взяли меня? Я же уже  не ребенок!

Придирчиво рассматривала себя в зеркале.

Выразительное лицо с чётко очерченными скулами и тонкими чертами лица. Фигура изящная, как статуэтка. Грудь пусть кажется небольшой по сравнению с грудью подруги, зато красивая. Бёдра у меня не широкие.

Хрупкость, изящество проигрывают   с женственностью, с бросающейся в глаза сексуальностью Альбины. Фирменная Альбинина улыбка берёт вверх над  вечно погружённой в себя и кажущейся от этого слишком строгой и серьёзной мною.

Молчала, скрывая  обиду. Однажды, когда  Винтер ушла по делам, а нам приказала сидеть в номере, Альбина вдруг перед самым сном затеяли шутливую борьбу.

Мы так увлеклись, что не услышали, как вошла Зоя Александровна в роскошном  халате, накинутым на ночную  сорочку.

Я, в этот момент, была наверху ( моя гибкость взяла верх над более плотной подругой), в одной маечке и трусах, а   Альбина извивалась подо мною в тщетно попытке вырваться.

Увидев Зою Александровну, стоящую как Немезида, я  соскочила с кровати.

Что она могла подумать о нас?!  

Погибать, так с музыкой!

Спутанные волосы падали на лицо,   я в упор смотрела на эту роковую  женщину. Выражение моего лица, должно быть, казалось  ей дерзким.

Она окинула меня скользящим взглядом, и в глазах её, я готова поклясться, мелькнул интерес.

Зоя Александровна тут же развернулась  к Альбине  и влепила ей  пощёчину – хлёсткую, оставляющую на щеке след пятерни.

- Чтобы это было в первый и последний раз, - сухо сказала она и вышла, только полы халата развивались вокруг её крепких  ног.

Думала, что меня по возвращению  отчислят из группы. Только я недооценила выдержку и самообладание Зои Александровны.   Настоящая Снежная королева! Ни слова упрёка с её стороны, а с Альбиной она долго была холодна, как та не заискивала перед ней.

У Альбины – прекрасный характер, если она и была огорчена, то своё огорчение хорошо скрывала за всегда приветливой улыбкой. На неё невозможно было долго сердиться.

Больше мы не оставались одни. Да и ни с кем другим тоже. Каждый наш шаг контролировался, никакой дружбы, а любой  адюльтер с посторонним человеком просто немыслим. Ничто не должно отвлекать от поставленной цели.

Зоя Александровна приблизила к себе Ирочку  Рощину. Я нервничала, зная, что она занимается с ней дополнительно.

Моё положение казалось мне шатким.   Совсем запуталась и уже не понимала, опасаюсь ли я потерять то, что с таким трудом завоевала, или просто ревную Зою Александровну к этой смазливой карьеристке!

К счастью все опасения насчёт  смещения оказались напрасны. На выступление Винтер взяла Альбину и меня.

Настал час  моего  триумфа. Я затмила даже Альбину, на которую возлагали особые надежды. Наверное, это ей и помешало, ведь З. А. В. всегда твердила, что она лучшая. Альбина споткнулась на ровном месте и сделала ошибку, которая  не позволила занять первое место. Его завоевала я, воспользовавшись предоставленным шансом.

Зоя Александровна  была немого раздосадована, ведь  ставку она делала на Альбину. Вся рекламная компания  подстраивалась под неё. А я лишь номер два, запасной вариант.

На меня обрушился шквал похвал. Альбина  от чистого сердца приветствовала мой успех.

Задумчивый взгляд Винтер всё чаще останавливайся на мне. Мои глаза говорили ей:

- Я сделала это для вас.

- Почему?

- Чтобы доказать вам, что вы не зря потратили на меня свои силы.

- Пойдём.

Это был наш единственный миг  близости, когда мы вдвоём гуляли по ночном городу.   Всё что накипело, всё то, что я так долго в себе держала  — вылилось в поток  откровения. Выложила сокровенные  мысли и тайны. Винтер не мешала мне выговориться и сама была предельно откровенна.

Мы как лучшие подруги, как мать и дочь болтами всю ночь напролёт.

Утром снова между нами встала стена.

Она – фанат своего дела, всё остальное для неё неважно.

Я так не могу.

Вскоре ушла из большого спорта.    

Получив предложение руки и сердца от молодого человека, с которым познакомилась во время чествований, я не раздумывая  вышла за него замуж.

Он руководил танцами на льду во Франции, будучи русским,   жил в Париже.

Переехала  к нему. Мы поженились. Сергей мне  нравился, но главной причиной  поспешного замужества было бегство от неё, от жёсткого прессинга и контроля Винтер.

Поспешный брак не просуществовал долго. И двух лет не прошло, когда я поняла, что допустила  непростительную ошибку.

На мою холодность муж ответил изменой. Я собрала вещи и вернулась на Родину, порвав с ним раз и навсегда. Не ревновала, потому что не любила.

Вернулась в Москву, к Винтер. Она приняла меня и взяла в свой коллектив. Два года работы с ней.

Похвалы в мой адрес и полный игнор меня, как личности.

На этот раз я окончательно покинула её группу, вернувшись в Петербург. Были попытки выступать в балете на льду, снова замужество, рождение ребёнка и развод. Все эти годы  пыталась забыть годы мучений, забыть её. За заботами, тренировками, частично мне это удалось.

Не думать о ней не могла.

Её сила подавляла, но я помнила, как мне удалось заглянуть за железный занавес.

Я решила открыть свою школу, взяв пример с неё, или бросая вызов ей?

Узнав об этом, она приехала в Петербург, чтобы поговорить со мной.

Постарела. Ах, да. Мне уже за  тридцать,   ей – за пятьдесят. Но что мне эта  разница! И всё равно, что она погрузнела, у неё двойной подбородок, морщинки вокруг глаз и мешки под глазами. Я любила её не за внешность, а за целеустремлённость, волю, за сильный, упорный характер, за максимализм, за  заботу и любовь, которой она окружала нас, своих воспитанниц.

Любила в ней личность, и за то, что она была не такой, как все.

- Ты подстригла волосы, тебе идёт, - сказала она вместо приветствия, задерживая на мне  умный, оценивающий взгляд.

Рукой поправила мою прядь, но тут же отдёрнула её, словно побоявшись быть человечной.   Дальше продолжала холодным тоном деловой женщины:

- Я могла бы стереть тебя в порошок, только мне самой интересна конкуренция между  мною и моей бывшей ученицей. Посмотрим, чья школа выиграет эту дуэль.

Она ушла, а я смотрела ей вслед, крепко сжав рот, чтобы не закричать.

Как я ненавидела её и...   по-прежнему боготворила!

Такой разбитой себя никогда раньше не ощущала. Села, и невыплаканные за эти годы слёзы заструились по лицу.

- Почему ты плачешь? - Раздался голос Винтер.

- Ты вернулась?!   - вскочила я.

- Раз я здесь, значит это так, - улыбнулась она очевидной  глупости  вопроса. - Так, что означают эти слёзы?

- Слёзы отчаяния.    Ведь мне не хватает вас.

- Ты никогда не говорила этого! А ведь ты — единственный человек, которому я доверяю.

Проявляла излишнюю строгость, пытаясь подавить собственную доверительность. Отчасти мне это  удалось. Ты выросла на моих глазах, я гордилась твоим упорством, твоим самообладанием, твоими успехами.   Но думать о тебе только как о воспитаннице — я не смогла. Видела в тебе продолжательницу собственного дела.

Я прервала её:   - Пообещай мне, что ты навсегда останешься моей старшей подругой, моей мамой...

Задорная и немного лукавая улыбка скользнула по Зоиным  губам:

- Нам не нужны клятвы. Чтобы ни случилось, у тебя всегда есть я.

( Все герои и события являются вымышленными  и все совпадения случайны)