Песя валенкова любительница неожиданностей секса. Глава Сценарий виртуального секса

Этакая особенная гордость чувствуется в красивых женщинах. Без форсу  шагу не ступят! А выражения на лицах? Совершенное сластолюбие! А если еще коснуться внутренностей - высокая температура и сексуальный озноб.

У Песи Валенковой изумительное лицо: всегда в изумлении. Эту особу при вратах в запоздалый рай удивляло, кажется, множество соблазнов. Но один соблазн был ей просто невмоготу: она хотела быть наслажденной. Прикидываться дурнушкой она не умела. Радость знаю - и хочу ее до крайней невозможности! А, главное, понятно, как ее заполучить. Опрокидываешься... вовлекаешь в объятия волосатое чудовище... сломя

попу, начинаешь разбег... что станется с неодолимым желанием?

Может быть, оно однажды будет сполна удовлетворено - и уже никогда не возобновится? Ей это странно. Она как будто с достоверностью знает, что с этим желанием она и умрет.

Или есть еще какие-то наслаждения живому и думающему существу? Говорят же о возвышанном, о неких вдохновениях...

Это что же тогда для вдохновения делать надо? В звездное небо смотреть? Навеет ли оно печаль одиночества? Наверное, все-таки из головы льется песнь вразумле-

ний разных и чувствований блаженных... поочувствье мечты.

Ах, мечта! Странная эта забава у человека.

Сидишь в уголочке, кажется, далеко от мира - и все у тебя получается: и блага, и геройства, и сострадания... воображение никого не обделяет радостями существования.

И красота есть благо существоваия?

От собственной красоты она как будто сама растерялась: а для чего же это мне быть вот такой: с белокурыми локонами, с васильковыми глазами, с округлостями и грацией невообразимо нежного тела... губы улыбаются с предостережением, что из малинового рта вылетит вдруг ангел блаженства!?

Где найти мне такую женщину?

Да вот же она рядышком - милейшая Песя Валенкова!

Ее только надо позвать, улыбнуться ей или состроить понятную рожицу, а дело дойдет и до объятий, и до движения, и до наслаждения...

Остановите призрак разврата, крадущийся к вратам рая!

Это вам уготовано укротить страсть женщины, выпестовавшей порок прихоти. Что же вы робеете ступить шаг навстречу прекрасной незнакомке, у которой знакомо все: и красота, и страсть, и ожидание!?

А Песя уже жалуется подружке, неожиданно встретившейся на пол-пути к надежде:

- Ах, мужички пошли непонятливые: видят бабу - и не догадываются, что у нее на уме!

Бесталанные... это, наверное, от излишества образования. Когда в голове теории и аксиомы, женщина на ум нейдет!

Ну, смотри, какая нога! Против нее всякая теория есть химера.

Поднес бы он к губам мою грудь - всякая истина  падет ниц!

А там, за власатым покровом тайны...

И бедняжка вздыхала.

Долго ли будет бродить она в поисках сильного и способного в страсти мужчины?

Когда я мечтаю о женщинах, мне всегда хочется на простор, на волю. Кажется. где-то там бродят толпы прекрасных недотрог.

Я всматриваюсь в лица до неистерпимой нежности: есть и улыбка губ, и любопытство

в глазах, даже розовость щек выдает, кажется, в женщине любительницу ласк... но почему же они молчат, эти удивительные создания?

- О, милейшая! - обратился я к белокурой колдунье. - Не затруднит ли вас разгадать  мою несчастную судьбу?

- Что ж с вами случилось?

- Некое дьявольство: желаю женщину - и не знаю, как быть? Кричать ли об этом на весь белый свет?

- Не надо кричать, миленький...

Ты мне на ушко расскажи о своем желании.

А я послушаю - и совет дам...

- До вашего ушка еще дотянуться надо...

- Зайдем ко мне, я недалеко здесь живу.

Исповедуешься мне.

- Или ты священнослужитель?

- Ох, я священная!

Я кудесница... я навеваю мечту и отдохновение.

- Я, думаю, с тобой еще как потрудиться надо.

- А после трудов и отдохновение...

В страсти она неугомоннная: все пыталась невиданное коленце выкинуть. без выкрунтасов ей, кажется. и дело было немило, удивительные получались у нее

фигуры сексуаляжа...

А потом как будто страннная болезнь: лицо раскраснелось, глаза расширились, задыхается и бредит... какие-то нелепые слова летят из уст: будто

я ангел и на крыльях своих занес ее в рай... должно быть, свихнулась проказница.

Ну, я, конечно, помалкиваю, слова не подаю, а про себя посмеиваюсь: а ты, оказыва-

ется, бабенка безвольная - не девятый же это вал блаженства, чтобы выбрасывало

тебя на брег забытья, как разбитую шлюпку! с такими бортами еще плавать и

плавать!

Ох, братцы, невыносимая эта мука - желать и удовлетворять женщину!

Песя в легком платьице гуляет по городу.

Ветерок с этим платьицем играет, оголяя то одно, то другое место прелестницы.

а та и вида не подает, внимание не обращает на такой пустячок: если мужчина ее

не раздевает, то хоть ветерок побалуется!

Мужчины, конечно, оглядываются.

Один так и всхлипнул:

- Ах, братец, фундаменты!

И теребит попутчика за рукава.

- На таких фундаментах счастливую жизнь можно построить.

- Некогда нам! - покрикивал на него попутчик.

Вот уж эти неотложные дела!

Нога... нога летит, а попа догоняет.

И впереди грудь - как знамя побед.

- Сапог отдам, а галош пропью за один поцелуй... Шедевр! Ван Гог отдыхает...

- посвистывал какой-то удалец. - Милочка, а не ляжет ли мое полено поперек

твоего пути.

- Полено надо вдоль колоть! - посмеивалась проказница.

- Так помоги мне умным советом.

А то я ведь в деликатных делах соображать запаздываю. Не удается мне произ-

вести на женщину впечатлеие. Так и остаюсь в сторонке незаметным.

- Твоя лысина издалека блестит.

- У меня для маневров тяжелая артиллерия имеется.

Песя тотчас брала незнакомца под руку.

- У тебя артиллерия, у меня - полигон. Устроим перестрелку перед большой

битвой.

Несколько дней уже бегает за Песей мальчуган. Славный такой парнишечка.

- Мальчик, что тебе нужно?

- Тетенька, мне девочки не дают. Надоело онанизмом заниматься. Тетенька, милая, помоги. Я слышал, что вы сострадательная.

- Ох, шалунишка!

Есть ли у тебя там на чем посидеть перед дальней дорогой?

- Тетенька, посмотрите!

Пацанишка штанишки растегивал.

Осмотрела Песя его пенис.

- Малец, малец, а справный палец!

Грамоту знаешь, а в самом главном деле неумеха. Конечно, надо научить.

Слышал, что способным учеником оказался парнишка. Учительница толковая!

Мне нравится с Песей здороваться. Всегда улыбнется. Словечко скажет смачное.

Или даже по щеке погладит - когда в сильном сострадании к самой себе.

Ямочки на щечках играют. Бедра у нее крутые - как с горы спустишься!

Грудь... такой и я вдохнул бы свежий ветер!

Походка у нее какая-то диковинная: то летит, то крадется.

С такой не зазеваешься!

Спешишь в объятия пелестницы.

Тело у нее раскалено как песок пустыни - обжигает - и только припухшие от

поцелуев губы веют прохладой.

Удивляюсь всегда: зачем красота понадобилась миру? А может, это и не красота

такая, а просто в линиях и красках кажется нам собственное впечатление?

Каждому из нас приходится побывать в темном углу.

И цивиизация... а место пустынное и освещения нет. Побаивается Песя встретиться с кем-нибудь в нелюдимом углу.

Тут вдруг луна из-за туч выскочила, а из-за деревьев чей-то оскал виден.

Будто по лбу стукнули Песю. Она и вскричала:

- Ах, миленький ты мой! Вовремя ты мне подвенулся. Я уже все улицы обегала -

ни одного мужчины с желанием не встретила.

Думаю, ну уж в темном углу должен кто-то затаиться в поисках добычи... а мне

позарез маньяк нужен! Расчисти мне дорожку в вай

Позарастала-то стежка-дорожка...

И ринулась отважная Песя под кусты.

Как ветром сдуло смельчака... должно быть, не маньяк, а некая перекати-попа.

Рассмеялас ь вслед ему Песя.

А уж когда вышла на бульвары, вздохнула с облегчением: фу, пронесло!

После сна я потянулся и вздохнул, как говорится полной грудью - хотя какая там у

меня грудь! Захирел под старость...

От пробуждения еще неясные впечатления.

А Песя уже сидит на мне.

Не спросишь, что же она делала.

Глаза у нее блестят и слезятся, кажется, задыхается... работа, что ли, трудная?

Но нагая... должно быть, от избытка чувств неожиданная расторопнсть...

зачем человек раздевается? Ну, если попариться...

Но под кустом что же делать голомому человеку!?

Нехотя затребуешь эстетику!

А не слишком ли деликатна эстетика и нравственость? Подавай им некую правильность линий, красочность форм или осторожность поведения! В мире должна быть борьба. Борьба - искусница, вышивающая узоры мировых гармоний. Может,

гармония и есть всемирный скандал?

Не интересно же так жить: от ношки до ложки!

Я после пробуждения Песе песни пел.

Люблю исполнить романс в ожидании чудес грядущего дня.

Не пробуждай воспоминаний...

Злые языки Песю не щадят.

НО и Песя покрикивает.

Одному балагуру, которому может вдруг взбрести на ум какой-нибудь

Сенека, она просто сказала:

- А ты не бранись! Вываляешь язык в дерьме - а потом мажешь им красоту неописуемую.

Я с Песей согласен: красота ее тела особенная: ею Песя светится, даже просвечивается как будто насквозь. Да с красотой, что ли, только в храм

ходить!? Ну, если какой плешивый дуралей и позабавится с ней - так ему же

до последних дней приятное воспоминание. Этакая красота не приснится!

А он возле такого носика и такой цыцки умереть готов. Это ли не признание

достоинств красоты и ее доступности! Ее за всякими хитонами не увидишь!

А тут запросто грудь разглаживаешь и всю поднаготную созерцаешь. Даже

можешь позволить себе прикосновения разные.

У него от красоты глаза округлились и вены, можно сказать, расширились. Разве

же эстетика не вписывается в нравственность?

Ох, шалите вы с этой нравственностью!

Я намедни посидел у ног красавицы одной - так заодно с телом и душе отдох=

новение и блаженствие.

Ну. не браниться же у таких ног! И не вспоминать разных бородатых мудрецов,

если и тут бородку потрепать можно!

Во всяком деле смешливость нужна. С мордой наперевес ни философия, ни песня,

продолжение рода не получается.

Говорит завсегдатай обывательских посиделок:

- Прекрати развратный образ жизни и мысли.

И это на милейшую Песю Валенкову?

Ну, мужики у нее на уме - так разве от этого ум испоганился!

Ну, если кто и пупок облизывает - так тож не разврат, а гигиена!

Куда ж девать жизненную энергию!?

Но Песя находчива: - Я со своими бедрами на сцену не лезу, я втихомолочку - за

занавесочкой... чтоб никто не сглазил. В этом деле посторонние не нужны. Я

людям не навязываю свой образ жизни. Разве только с подружкой поделюсь впечат-

лениями.

Вы от своей добропорядочности детей перестали рожать. Деморализация человека

нравственностью. Природа должна буйствовать в этом деле. Она не развратна.

Никак не могу понять, чем вы возмущаетесь. Должно быть, без возмущения вы

жить не можете.

Я всегда чистенькая и ухоженная, я благоухаю.

А ваши нравственные сидят на скамеечках замурзанные и неумытые, они дурно

пахнут. Им моя голая цыцка не нравится - так они лают как дворовые собачон-

ки. А как мне быть с их цыпками?

Природа нагая. Ей никакая Домна не указ.

Нравственный человек несвободен. Разумный человек должен быть свободным.

Да и что может сказать о нравственности невежественный человек!?   Впрочем. нравственность и есть дитя невежества. Оно нагуляло его в брани с природой.

Умница, умница эта Песя, эта Песенька!

Мне ее бы в трудные минуты жизни.

Собрались в бордель два непутевых мужичка.

А может. и путевое это дело... кто разгадает капризы человека!?

А на пути к злачному месту встречают Песю. Какой бордель останется на уме,

если встретите вы Песю Валенкову да еще подающую знак надежды на понимание!

Мужички просто остолбенели.

А Песя участлива:

- У вас никак триумф воображения. Я с вами солидарна: я сама отъявленная мечтательница. А когда мечта сбывается - и растеряться можно, если мечта казалась несбыточной.

Может, я вам сбылась?

Мужички в себя пришли и с обеих сторон взяли Песю под руки.

Что дальше было, не знаю: не подглядывал. Однако воображеие каждый распус-

тить может, даже распоясать. Оно у меня всегда распоясанное.

Вы мечтаете о необыкновенных женщинах, которые говорят и делают все так,

что, кажется, с ними ваша жизнь приобретает, наконец, смысл.

Сдирайте романтическую дурь - эту ржу праздного ума! Будьте всегда в здра-

вости рассуждения!

Зачем бегать по разным закоулкам цивилизации и выкрикивать на ходу всякие

нелепые заклинания и призыы, которые потом последователи оформят в заветы муд-

рости, если можно взять под руки Песю, женщину величайшего таинства, и уедини-

ться с ней и для беседы, и для ласки...

И блаженство вам от соприкосновения с сей тайной...

И нега...

А та ли ты Песя, которая сладострастна?

Я вижу твое лицо, я понимаю задумчивость этих глаз... но позволь возразить:

глазами ты видишь мир, а душа вдыхает в него вдохновение - вот она вселен-

ская гармония... у тебя почти курносый нос, взлет бровей в вечность нас-

лаждений, рот, из которого пьют блаженство, на этой упругой плоти я мог бы

отдохнуть от тягот невразумительной жизни... но если нет вселенской души,

так, стало быть, ты есть божество? Незря же ты разделась передо мной и я

увидел прелести, до которых дошла земная жизнь, затерявшаяся в просторах мира...

ты хочешь, чтобы я у твоих ног пел гимны все еще непонятной мне жизни? у каких еще звезд и твердей я увижу прекрасную плоть, на качелях пространств и времен убаюкивающую мое желание совершенств?

Я хочу, чтобы все было совершенно: и кружево улыбок, и полет быстрых рук, и

нежность, расщепляющая сердце на клетки и атомы, и упоительная насмешливость

рта, вздыхающего в неизъяснимом предчувствии бесплотия... кажется, все

очарования, слетевшие на милое лицо, освободились от тяготений тела и

остались необъяснимым волшебством, каким должно быть все: и звезды в своем беспорядке, и душный вечер, сдавливающий горло ласковой хваткой. и всякая

тварь, и цветок у раскрытого рта, читающего молебен вечности, и голубое

покрывало небес, укрывшего тебя от стихий материи, и вселенский хохот человека, спятившего от невразумительности мировых существований...

Так почему же я не бог, который мог бы совершить все иначе!?

И тогда на моей груди плясала бы и пела зажигательный танец бытия

удивительная Песя.

Я вижу исчезающий облик...

Я слышу чарующий стон...

Я вдыхаю аромат целительного нектара...

А ТА ЛИ ТЫ ВОЛШЕБНАЯ ПЕСЯ7