Гл. 21 Переживания Дженнифер у Стефании

После суровой материнской порки Дженнифер ушла из дома и оказалась в гостях у Стефании.

– Меня вместе с Паулиньей мама высекла! Не знаю, как я это пережила! А ты в это время с ее отцом очень неплохо провела время! Впрочем я пообщалась с Маркосом!

В прошлый раз Дженнифер была очарована рассказом Стефании о СПА отеле, где они с отцом Паулиньи спасались от непогоды. Она никогда не попадала в СПА отель, и поэтому он казался ей сказочным местом, где собраны воедино все доступные человеку радости, где все разрешено и все устроено как надо.

– Меня мама заставила смотреть на порку Паулиньи! – Это был кошмар! Она позволили себя привязать к моей полукруглой скамейке! Этому ужасу моего детства! Паулинья держалась мужественно! Но была вся в слезах!

А потом настала моя очередь!

Это с тобой Рейналдинью Бокейру был нежным и ласковым не стал шлепать! – Дженнифер сладко потянулась в постели.

– Господи, уже полдень, мы так и будем целый день валяться в постели? – Утомленная Стефания потянулась и поглядела на часы.

– А почему бы нет? – Быстрый и уверенный ответ Дженнифер подвигнул Стефанию на продолжение рассказа о поездке в Рио.

Стефании хотелось только сменить позу (они с Дженнифер валялись бок о бок, и все время поворачиваться лицом к подруге стало неудобно.

– А не перекусить ли нам? – Стефания скинула простынь и вскочила на ноги. Затем она распахнула окно. Свет залил почти всю постель.

– Эй, Дженнифер, давай на балкон – погреемся на солнышке. Ты должна загореть, вот как я. И привыкай, девушке с твоей фигурой нечего прятать под платьем. Ты уже не подросток, который дрожит от страха перед поркой или на приеме у доктора мужчины. Ты красивая девушка!

Стефания оставалась голой и Дженнифер тоже не позволила одеться. Она отметила, насколько грациозно Стефания изгибалась при каждом движении.

"В первый раз я принимаю солнечную ванну вот так, безо всего! И вся попа в полосках! – Дженнифер растянулась на солнышке. – И прежде всего девушка ощутила, как тепло разливается у нее чуть пониже живота. Она раздвинула ноги, наслаждение усилилось. Солнце было настоящим благом.

– Правда, хорошо, Дженнифер? – Стефания погладила взбухшие полосы на попе сестры.

"все удовольствие от загара портила расписанная матерью попа. Только Стефания произнесла это, как зазвонил телефон. Стефания сняла трубку.

– О-о-ой... ты где? Майами? Бо-о-оже мой... который там час? Вот это классно! Да мне совсем не хочется сидеть дома... Ну да, конечно, неохота... Черт, такая погода... Да, надо подзагореть, правда? Без всего... Да... Ладно, перестань...

Стефания поглядела на Дженнифер, подмигнула ей и поднесла палец к губам.

– Да, тебе плохо... Представляю... Да... ага... конечно...

Стефания уселась на кровать и несколько мгновений почти не слушала, покраснев и еле сдерживая смех. В то же время она махала рукой, чтобы привлечь внимание Дженнифер.

– Слушай, ты можешь перезвонить через минуту?

Она позвала девушку к себе на кровать обратно.

Сейчас будет шоу! Телефон вновь зазвонил, и Стефания приложила трубку к ее уху так, что Дженнифер та ощутила дыхание сестры на своей груди. На другом конце трубки слышался мужской голос. Знакомый.

– ... ждешь меня голенькая, я хотел бы облизать тебя всю, с ног до головы...

"Да это голос отца Паулиньи!" – На лице Дженнифер отразился испуг. Даже не от услышанного, а оттого, что она поняла, кто говорит и что он говорит. Стефания вновь взяла трубку, но продолжала лежать на кровати, касаясь волосами тела Дженнифер.

– Да, милый... жду не дождусь тебя...

Стефания посмотрела на сестру. Глаза ее блестели возбужденно и разгульно.

– А ты что хочешь, чтобы я сделала?

Спросив это, она опять передала трубку Дженнифер.

– ... пальчик в эту вкусную дырочку...

Стефания отобрала трубку и перевела телефон на громкую связь, стараясь не расхохотаться.

– Уже, милый... прямо сейчас...

Палец сестры заскользил вниз по животу Дженнифер, нащупывая клитор.

«Если отец Паулиньи узнает мой голос – скандала не избежать! » От неожиданности Дженнифер вздрогнула и попыталась сомкнуть ноги, однако сестра остановила ее движением локтя, хотя Дженнифер широко раскрыла глаза, словно умоляя прекратить это. Стефания продолжала болтать.

– Я чувствую... она вся влажная, тепленькая...

Стефания поднесла палец ко рту, смочила его и снова просунула между ног Дженнифер.

– Мммм... я только что попробовала ее на вкус...

То, что сначала показалось Дженнифер простой шуткой – забавляться с сестрой, наслаждаясь в то же время солнцем, – теперь возбуждало ее всерьез. Стефания увидела, что Дженнифер раздвинула ноги чуть шире, и палец ее легко проник внутрь.

– Да, вот теперь я вставила пальчик... а-а-ай...

Ощутив проникновение, Дженнифер в беспокойстве отодвинула руку Стефании и перевернулась на живот. Стефания разинула рот и затрясла головой в приступе беззвучного смеха. И тут же улеглась, раздвинула ноги и стала мастурбировать, при этом, не прекращая говорить.

– Да, мне так хорошо... давай, наслаждайся вместе со мной, давай... быстрее... я больше не могу...

Дженнифер наблюдала за ней напряженно и строго, возмущенная поведением сестры. Стефания тоже сменила непринужденный тон на слегка раздраженный.

– Ну ладно... Когда приезжаешь?.. Звони обязательно... Ну, пока.

Стефания решительно встала и повесила телефон на место. И обернулась к Дженнифер, уперев руки в бока.

– Ну что, Дженнифер, так и будем дуться?

– Какая гадость, Стефания. – Дженнифер притянула колени к животу, обхватила их руками. Палец Стефании, словно все еще находился внутри нее.

Стефания присела на кровать, скрестила руки и ноги. В упор поглядела на Дженнифер, с очень серьезным видом.

– Что такое, Дженнифер? Может, ты хочешь уйти? Ну, так уходи!

"Меня мать выпорола и выгнала из дома. Теперь сестра! – Дженнифер продолжала смотреть в одну точку, а глаза наполнились слезами. Стефания подошла к ней и крепко обняла за плечи. – Я никому не нужна!"

– Ты плачешь, Дженнифер? Почему?

Эти слова прозвучали грубо, вызывающе. Дженнифер сидела с открытым ртом, рыдания подступали ей к горлу.

– Только из-за этого пальца, Дженнифер? Что с тобой? Разве ты меня не лизала вчера?

Стефания встала, прошлась по комнате. Сейчас она выглядела порочной, развратной женщиной: ничего общего с тем нежным созданием, которое тогда принесло Дженнифер кофе в постель. Дженнифер, потеряв самообладание, зашлась в рыданиях. Стефания, точно дикий зверь, уселась на Дженнифер сверху, зажав ее руки коленями.

– Бедная киска, как она громко плачет! Я тебе покажу, что делал со мной отец, когда я упрямилась.

Стефания говорила отрывисто, холодным, садистским тоном. Дженнифер не верила, что Стефании могло это прийти в голову. Что Стефания способна ее мучить. Но времени на вопросы не осталось. Стефания схватила ремешок с силой потянула ее за волосы.

– Хватит, Стефания!

За этим последовал резкий удар по щеке, которая мгновенно запылала.

– Плачь, киска, плачь!

Дженнифер приоткрыла глаза, чтобы определиться, как быть, но получила второй удар, по уху, и осталась лежать, оглушенная болью и звоном в голове. Она почувствовала себя раненой, униженной: ночной кошмар, из которого нет ни малейшего выхода. Но Дженнифер испытала и гордость за себя: ей удалось, при явном превосходстве противника, сохранить силы, чтобы даже сквозь рыдания дать отпор.

– Ты просто шлюха! Стефания принялась шлепать Дженнифер по ягодицам.

– По-твоему, я шлюха?

Шлеп!

– А ты?

Шлеп!

Ты никто, девочка без дома, которую выставила на улицу собственная мама.

– Шлеп!

– Тебе всегда жилось лучше, у твоих родителей есть бабки, приличный дом, новая машина...

Шлеп!

– А я всегда была для тебя куском дерьма, так?

Шлеп!

Стефания по-прежнему оставалась сверху и смотрела с вызовом, насмешливо улыбаясь.

– А теперь у меня самой есть бабки, куча всякой одежды, квартира, мой отец больше не смеет меня тронуть... а когда мне исполнится восемнадцать, я получу машину.

Шлеп!

– А ты, Дженнифер, так и останешься целкой, потому что хочешь спать с мужчиной, но боишься. Вон, с Маркосом могла, и не стала!

Шлеп!

– Ты так и умрешь, цепляясь за мамочкин подол...

– Шлеп!

Шлепки как будто охладили порыв Стефании. Не смотря на боль в попе, Дженнифер ощутила огромное облегчение, когда сестра отпустила ее руки, и принялась массировать измученные ягодицы, презрительно покачивая головой.

Измученная Дженнифер внимательно ее слушала, не испытывая ни бешенства, ни тоски: Стефания говорила то, что и сама она думала о себе. Попа еще горела, но Дженнифер уже простила Стефанию. Сейчас ей хотелось самой попросить прощения у сестры за то, что она повела себя, как капризная девчонка.

– Прости меня, Стефания...

Стефания сидела на кровати, подперев голову руками. Как если бы хотела заплакать, но никак не могла.

Дженнифер села рядом, попыталась обнять, но сестра оттолкнула ее.

– Не трогай меня!

– Почему, Стефания?

Грудь Стефании сотрясалась от неравномерных толчков: бесслезный плач, таящийся внутри тела, который душил ее и никак не вырывался наружу.

– Потому что ко мне прикасаются, только чтобы употребить...

Стефания по-прежнему не отвечала на порыв Дженнифер, уставившись в пол.

*

– Что ты почувствовала в этот момент порки?

– Вину.

– За что?

– Я не имела права судить Стефанию.

– И ты простила Стефании порку?

– Да.

– Почему?

– Ну, что мне? Ну, отшлепала! Я же сама не раз и не два ремня получала! То, что сделали с ней, превратив в игрушку, было во сто раз хуже. Она только сорвала это на мне.

Она выплеснула заряд бешенства, стегая меня ремешком. А теперь я не знаю, куда идти!

– А к маме?

– Мы же поссорились!

– Это я беру на себя! Мы с твоей мамой как-никак подруги!

– Спасибо! ты меня всегда выручаешь!