Оглушительная безвестность

Электричка на Петушки так стремительно подлетела к станции подмосковного города Железнодорожный Горьковской железной дороги, начинающейся от Курского вокзала, что Владимир Валерьевич Плигин едва успел кинуть журнал, который он листал в дороге от самой Москвы, в свой портфель на застежках и выскочить в тамбур, набившийся новыми пассажирами.

Если бы В. В. П. слегка замешкался в дверях, то пришлось бы ему проехать одну, а то и две остановки, чтобы потом удачно вернуться к нужной ему станции.

Однако, сам-то он выскочил на платформу, а портфель с подарочным набором джентльменских  прибамбасов остался в тамбуре, поскольку автоматические двери больно ударили его по руке, так что он от неожиданности разжал пальцы, сжимавшие кожаную ручку.

Осознав ситуацию, незадачливый пассажир рысцой побежал рядом с вагоном, взывая к небесным силам. Но ни Всевышний, ни машинист, ни пассажиры не пошли ему навстречу.

Это был первый удар судьбы, обделившей его своим вниманием в пятницу начала бабьего лета в канун промозглой осени.

Увы, сколь внезапно электричка въехала на станцию, столь же стремительно и умчалась.

Если бы только В. В. П. знал, в какую передрягу  он попал, переоценив свои недавно приобретенные известность и респектабельность.

Тем временем, покинутый своим хозяином чиновничий портфель  самоподорвался в руках жалкого воришки, пытавшегося его открыть в станционном туалете города Петушки. Можно себе представить! Впрочем, слабонервным такая картина может испортить всю оставшуюся жизнь.

Как известно, у несчастного пассажира обычно вырисовывается несколько

вариантов телодвижений: перейти на следующую платформу и с другого пути вернуться домой в первоначальную точку отправления; сесть на следующую областную электричку, пытаясь с помощью машиниста если не догнать предыдущую электричку, то, по крайней мере, связаться по рации с бригадой той электрички, в которой остался его портфель со всеми документами, мобильным телефоном и денежными средствами; наконец, третий авантюрный вариант: выйти в город и добраться любым способом до своей новой возлюбленной секретарши, которая его сегодня ждет на первое интимное свидание в своем доме.

Дело в том, что В. В. П. давно уже не семейный человек. То есть он живет как бы в семье, но с женой не поддерживает никаких интимных отношений; две их дочки-близняшки в настоящее время живут и учатся за границей.

Быть, то есть представляться семейным человеком, требует его статус высшего должностного лица. Между тем, ему все труднее «оторваться» от своей охраны, чтобы располагать личным досугом вне дома и работы.

Собственно, его должность Президента РФСК не оставляет ему никакого личного времени. Предполагается, что он в поте лица трудится на благо общества и народа. Но поскольку народ совсем отбился от общественно полезного труда, то ему приходится спасать народ ежечасно и каждодневно; не говоря уже о необходимости присутствовать на торжественных заседаниях, открывать международные саммиты, вешать ордена и медали на грудь своих лизоблюдов-прихлебателей и т. д. и т. п.

Очевидно по истечении двух сроков пребывания на высоком посту даже тщеславному и самолюбивому человеку все это слегка опостылевает… Но не В. В. П. – он и представить себя не может вне этой безответственной жизни.

Высокопоставленный чиновник решительно прошел в здание вокзала, намереваясь выйти в город.

Откуда ему было знать, что для этого нужно предъявить на контроле проездной билет.

Неудачник направился на узкий турникетный шлагбаум. Турникет мгновенно отреагировал, ударив незадачливого пассажира по бокам. Мужчина, оберегая свое достоинство, отскочил назад, и через некоторое время повторил попытку:   турникет еще раз лязгнул своими култышками-заслонками. Окружающие с любопытством наблюдали, как беспонятливый человек бодается с роботом-автоматом.

Стоявший по ту сторону контрольных турникетов полицейский поманил пальцем пассажира и попридержал руками одну из култышек автоматического шлагбаума.

Мужчина протиснулся сквозь полуоткрытый турникет и, благодарно кивнув головой полицейскому, направился на выход из помещения вокзала.

Не тут-то было!

- Ваши документы, - взяв господина-гражданина за плечо, произнес полицейский.

- Я Владимир Валерьевич Плигин–Президент РФСК… - Но его оборвали.

- Пройдемте, гражданин... Знать не знаем, что за Президент. С такой неприметной рожей и туда же. Много вас таких убегает из областной психлечебницы.

Не привыкший к подобному неуважительному обращению, господин заупрямился. В следующий момент уже двое полицейских схватили его сзади за руки, так что каждый начал выкручивать их в свою сторону. Бедолаге стало больно, ему пришлось согнуться в три погибели, и, понуждаемый сзади, он вынужден был на полусогнутых топать в сторону полицейского «воронка».

Вскоре его с притиснутой к коленям головой привезли в отделение полиции не в центре, а на краю города. По существу это был самый банальный околоток-отстойник для бомжей, психопатов и непутевых женщин.

Логично было бы выпустить задержанного у края леса за административной чертой города: и «гуляй, Вася», пока тебя не обчистят лесные бродяги и не разорвут на части одичавшие собаки.

Но полицейские, прельстившись часами правонарушителя под «Роллекс», бросили бедолагу в обезьянник, где томились мужчина-бомж и женщина-бикса, как ему показалось.

Естественно В. В. П. возмутился и… только тут ему пришла мысль, что, не дай бог, станут достоянием гласности его амурные похождения, и тогда «пиши пропало». Он прекрасно помнит, как его предшественника Е. Б. Н. во время ночной прогулки по элитному загородному поселку люди в штатском сбросили с горбатого моста над болотистой речкой, наподобие Буратино. И если бы никому неведомая добродетельная дама не помогла полупьяному мужику выбраться на бережок, не отвела его до утра в сторожку смотрительницы, не покормила, не просушила его портки и пиджак от Версачче, то история России выполнила бы другую загогулину.

Хорошо, что женщина оказалась порядочная и не заявила на него никаких прав ни через милицию, ни через спецохрану правительственных коттеджей.

Но это когда было: в лихие девяностые годы, а сейчас как ни как чекистско-ментовское узаконение двухтысячных.

Очевидно В. В. П. не стоило рассчитывать на закон, а следовало ввериться своей судьбе, которая до сих пор обходилась с ним причудливо, но без излишнего коварства.

Между тем, полицейские, пошептавшись с бомжем, вышли в служебную комнату. Тот немедля, ни с того ни с сего – вот уж поистине псих - набросился на приличного человека, исцарапав ему лицо до неузнаваемости, пытаясь вырвать глаз. Женщина, вроде как, ринулась их разнимать; в какой-то момент рука В. В. П. попала промеж ее ног, не обремененных байковыми панталонами. Наш Президент расслабился сексуальным наваждением, и коварный бомж, заломив ему руку, сдернул часы, а затем стал истошно инсценировать пострадавшего в драке.

К решетке обезьянника вернулись все те же двое полицейских.

«Невинно пострадавший» попытался прояснить, как было дело, как у него стащили наручные часы, что, вообще, он будет жаловаться наверх, куда следует.

Невзначай подумал, что, вроде как, выше уже и некуда, разве что своей благоверной жене, но она, в отличие от Раисы Максимовны, определенно не у государственных дел.

В ответ полицейские выпустили лишних, а беспаспортного и плаксивого гражданина отделали дубинкой так, что он уже был не рад, своему обращению к ним по поводу дорогих часов и непочтительного с ним обхождения.

Присмиревший и приунывший сам себе господин с наступлением вечера был выдворен из заточения, поскольку полицейская машина подвезла группу парней,

устроивших промежнациональную поножовщину у городского супермаркета.

Слегка пошатываясь и держась за окровавленную щеку, страдалец вышел из дверей околотка и побрел, что называется, куда глаза глядят.

Вдруг его окликнули:

- Мужчина, вы куда направились?

Вопрос был резонным. Идти в наглую по незнакомому ночному городу, побитым и обворованным было более чем рискованно.

Уж если на белом свету его не признали за своего… то впотьмах шансы вообще нулевые, если не сказать минусовые.

- Я Вас знаю, - произнесла женщина.

В. В. П. было приободрился.

- Мы с вами сидели в обезьяннике.

В. В. П. приуныл – ничего себе известность!

- Впрочем, хоть одна узнала, - удовлетворенно подумал он. – Однако, этой ли известности ему сейчас не хватает. Ничего не скажешь – оригинальный повод для знакомства.

Неудачник вспомнил сладостное ощущение интимного места во время рукопашной схватки и… обернулся.

Да, это была та самая женщина из околоточного обезьянника.

Представились:

- Леонид Валерьевич… (слукавил Президент),

- Ирина Григорьевна… (добросердечно ответила женщина).

В принципе, В. В. П. мог бы обратиться к добрым людям за милостынею – ведь он же милостив к своим избирателям раз в четыре года, - но ночью собирать милостыню не решился бы даже разжалованный из господ Воробьянинов – один из героев «Двенадцати стульев», не то что действующий Президент.

В. В. П. ничего не оставалось делать, как пожаловаться на свое неприкаянное положение в незнакомом ему городе, в который, если он и приезжал, то с парадного входа, а здесь подворотня не то города, не то страны.

Приметив на шее страдальца-мученика нательный крестик из желтого металла, женщина открыла мужчине свое сердце:

- Вы славный!

Такая простота покорила временно немогущего человека. Он привык покорять зверей и птиц на глазах изумленной свиты, но это, как правило, была подстава, а здесь он расположил к себе совершенно незнакомую ему женщину в недрах дремучего города, считай, на окраине государства.

Минут через двадцать они уже были около ее дома.

Оказалось, что Ирина Григорьевна живет в частном строении в черте города, и ее периодически маринуют в околотке, морально вынуждая освободить территорию под городскую застройку. Хозяйка вроде как сопротивляется, но на самом деле – как уж тут противостоишь государственному беспределу - пытается выторговать себе эквивалентную компенсацию за дом и приусадебный участок.

Вообще-то здесь прописан ее сын, но он фактически живет у жены, точнее в квартире у тещи. При удачном раскладе она могла бы с сыном претендовать даже на две хорошие квартиры, если невестка родит от него ребенка.

Все это Ирина Григорьевна успела выпалить, пока они шли к ее дому. Открыв калитку и пропустив мужчину вперед, она предложила ему переночевать.

Пока вынужденный постоялец умывался под рукомойником во дворе у старенького сарая, расправляя исцарапанное до самонеузнаваемости лицо, женщина на кухоньке включила газ из баллонов и подогрела еду на ужин. Из погреба она достала соленых огурчиков и бутылку русской водки.

Сели рядышком за стол, стали угощаться и потчеваться, выпили по рюмочке водки, закусили огурчиком и вкусили ядреной редьки.

Хорошо! В. В. П. вдруг осознал, что он давно уже не был так счастлив: ни тебе охраны, ни дипломатического протокола, ни думского регламента.

Делай что хочешь, веди себя как хочешь: ни глава Администрации, ни Глава Епархиального Синода, ни пресс-секретарь Президента – ему не указ. В кои-то веки?

После ужина посмотрели телевизор. Странно, на экране только один раз мелькнул кадр с изображением Президента на фоне мыльного сериала «Рабыня Изаура» в русской версии. Можно было подумать, что в стране произошел переворот. Впрочем, «Лебединое озеро» из Большого театра не транслировали.

Значит, ему есть куда возвращаться. Все-таки Обираловка – это не Форос.

Гость настолько разомлел, что позволил себя раздеть, обмыть и уложить в двуспальную кровать на белые простыни под овечье одеяло.

Ирина Григорьевна обращалась с неведомым ей пришельцем запросто, без тени смущения или недоумения. Она сама упредительно постелилась снизу, оставив ему привычное положение сверху.

Секс в богом забытом домишке, который не сегодня-завтра исчезнет с лица земли, унося все неловкое, случайное, оставляя мимолетное влечение для вечного восхищения силой неприхотливой любви, - мечта жителя столичного мегаполиса.

В какой-то момент женщину заинтриговала черная кнопка с правой стороны груди возлюбленного на уровне его сердца.

Вообще-то, женщина подумала, что это стома – у ее первого мужа был слеплен хирургами особый клапан наподобие анального отверстия после операции на сигмовидной кишке.

Она даже, перекрестилась:

- Чур меня чур, от новой напасти.

Однако, прелестница с трудом удержалась, чтобы не нажать эту кнопку в любовном экстазе.

- Безумная! Ты хочешь, чтобы все вокруг покрылось ядерными экскрементами? – укоризненно предупредил ее намерение В. В. П., нащупывая у нее между ног затейливую красную кнопку.

Женщина сладострастно встрепенулась, припечатав грудь и шею мужчины трепетным поцелуем истосковавшихся губ.

Все последнее время она сторонилась знакомых мужчин, которые клали глаз не на женские прелести, а на ее возможное приобретение по случаю сноса дома и изъятия приусадебного участка.

С В. В. П., насколько она поняла, материальный ущерб ей не грозит, ну а с моральным она как-нибудь справится: в конце концов друзья полицейские помогут у себя в околотке на казенных скамьях.

Что касается черного пупрышка на груди В. В. П., то это, конечно, была писец-кнопка, которую вшили ему под сердце, как чип подшивают сегодня благородным собакам вместо паспорта, для подрыва спецархива Администрации Президента.

С тех пор В. В. П., правда, не моется, а только подмывается.

И неудивительно, что привокзальные полицейские приняли его за дурнопахнущего бомжа.

Наученные горьким опытом отслеживания нелепых перемещений, а то и исчезновений предшественника, высшие чины спецохраны не придумали ничего лучше, как пришпандорить кнопку намертво. И теперь В. В. П. вынужден быть пожизненным Президентом, то есть только смерть может прервать его функции и предназначение.

Вот почему выборы Президента превратились с некоторых пор в комедию и фарс с участием всего народа под водительством отъявленных мерзавцев и проходимцев службы охраны президентского кресла.

Отдаваясь во власть Морфея, В. В. П. подумал: одно из двух - либо его спасительница хорошая актриса, либо ей и в голову не пришло признать в бомже выдающегося деятеля государства, на которого периодически устраиваются покушения лиц, числящихся по ведомству психиатрии и охраны Президента.

Утром к частному домику на окраине старинного города Обираловки подкатил кортеж автомобилей представительского класса.

Оказывается высшие чины спецохраны не такие уж простофили: с внутренней стороны кнопки, спрятанной под кожей на груди В. В. П., прикреплен датчик системы Глонасс, который позволяет раз в 8 часов запеленговать местопребывание Президента.

Естественно, запеленговать туалет или президентскую кровать нет технической возможности, поскольку все 25 представительских замках в Федеральных округах экранированы от внешнего электронного проникновения что Жипиэс, что Глонасс; в других же точках земного шара Президенту не скрыться, и никто его не сможет спрятать. Именно для этих целей и была в наше время создана отечественная  система обнаружения местоположения Президента.

Конечно, Ирине Григорьевне тут же накинули полиэтиленовый черный мешок на ее кудрявую голову, а когда кортеж укатил, то пришли те же самые полицейские и вновь бросили ее в обезьянник, чтобы она пришла в сознание своей полной беспомощности добиваться справедливости и материального благополучия в стране, где рядовые граждане не признают своего Президента, а потому лишены возможности что либо у него попросить, а тем более от него получить, разве что имеют непререкаемое право удовлетворить его сексуальные влечения.