Прокладочный рай. Завершение

…

Тело под атласной простынёй зашевелилось, заворочалось, перевернулось с левого на правый бок. Ортопедический матрац жалобно «ухнул», вторя зазвеневшему будильнику… Утро.

-

- Эх, хорошо погуляли! – из-под простыни показалась лохматая голова Нинки ( для подчинённых - Анжелы Рудольфовны ).

Сорокалетняя, дородная бабища, как сказали бы в народе «кровь с молоком», приподнялась на кровати "аля стадион", протянула руку, накинула халат и прошлёпала в ванную комнату. Из крана, вместо прохладного потока, "пролилось" то ли урчание, то ли смех идиота.

-

- Што за черт? – не поверила своим глазам Нинка. Благостно-ленивое пробуждение заполнялось неуловимым чувством тревоги. Женщина проследовала на кухню, заглянула в чайник, в холодильник, но, увы, воды не оказалось.

Помня о том, сколько литров напитков было куплено за прошедшие два дня, лелея в себе надежду «гости не могли всё выпить! », Нинка заглянула в «зал». Вечеринка, под названием «новоселье», на огромном раздвижном столе, оставила о себе память в виде горы посуды с остатками разносолов, мятых салфеток, пустых бутылок, крышек, грязных вилок, ложек, ножей и прочих признаков пиршества. В комнате воды не было.

-

Нинка постояла на пороге, медленно возвращаясь в реальность, вздохнула, понимая то, сколько предстоит потрудиться, прежде чем квартира приобретёт надлежащий «дому» вид, закатила рукава халата, ворча и проклиная гадцких гостей, принялась расчищать пространство от «свидетелей» вчерашнего гуляния.

-

- Ничего. Сейчас разберусь с этим «добром» и слётаю в гастроном! - утешала себя Нинка, по старой привычке называя «супермаркет» «гастрономом», набивая пакеты остатками праздника. Через полчаса, груженная, аки лошадь в ярмарочный день, наскоро намалёваная дева вышла из своей квартиры, намереваясь, прежде чем войти в лифт, «затарить» мусоросборник, находящийся на соседней площадке.

-

- Доброе утро, Нина Степановна! – ….

-

От неожиданности, Нинка ( она же Анжела Рудольфовна ) выронила пакеты. Пред ней стоял друг детства - «Конопун». Белая отутюженная рубашка оттеняла веснушки на загорелом лице верзилы, который улыбался на все «тридцать два», добродушно, с хитринкой оглядывая подругу. На рукаве красовалась повязка «ДРУЖИНА».

-

- Ты как здесь? Ты ж в селе живёшь?!– женщина засмущалась, засуетилась, пытаясь поскорее избавиться от мусора, прошла к "стояку", не глядя на него, попыталась приподнять крышку, но…. крышка люка оказалась закрытой на «амбарный» замок.

-

- Ну, и шуточки, с утра пораньше – Нинка вертела головой, наверное, от мысли «такое быть не может, потому што такое не может быть никогда! ». Молодухе, по всему видать, стало дурно. Спасительного «выхода» из ситуации «нарочно не придумаешь» в ближайшем обозрении не наблюдалось. Оставалось одно – вынести сор из «избы» в контейнер, тащить "драгоценный груз" через просторный двор новенькой высотки. Нинка чертыхнулась, нажала на кнопку лифта.

-

- А лифт не работает, Нина Степановна. Свет отключили! – радостно пробасил Конопун. – Вам помочь?

...

- …… - здесь тирада, неподлежащая переводу ).

-

Конопун, он же Витька Сметанкин, ловко подхватил четыре пакета одной рукой, второй, аккуратно, поддерживая Анжелу Рудольфовну ( она же Нинка - воображало ), чинно повёл даму по лестнице вниз, непрерывно и дотошно выспрашивая у «землячки» подробности столичной жизни. На лестничных маршах стояли Нинкины односельчане, все как один, с повязками «ДРУЖИНА» на рукавах белоснежных рубашек. Ошарашенная происходящим, женщина молчала, прикидывая, во што ей обойдётся «подъём» на 16-й этаж в случае, если свет, к её возвращению домой, не появится.

-

- Не огорчайтесь, Нина Степановна! Всё есть ништо иное, как мелочи жизни, которые не стОят нашего внимания, не правда ли? Это ведь Ваша любимая поговорка, Нина Степановна! – не отставал Конопун.

- Хороши мелочи! – огрызнулась Нинка, - Воды нет, мусоросборник закрыт, свет отключили… Какие ещё новости меня ожидают сегодня?

- О! Такие новости, такие новости, Вам и не снились Ниночка Степановночка! – весело протрубил Конопун, открывая подъездную дверь.

-

Нинка, не успевшая прийти в себя после свалившихся на неё забот, вышла на крыльцо. Золотистое солнце поднималось над юными тополями, серебря их блестящие листочки. Молодица сощурилась, словно кошка, но…. восхищаться весенним теплом ей помешали. У скамейки сидел огромный пёс, которого, за строгий ошейник, держал Кузьмич, бывший председатель колхоза, где всю свою жизнь проработали Нинкины родители.

-

- Што в пакетах? – строгость голоса Кузьмича подкрепил грозный лай волкодава.

- Да так, мусор всякий. Здравствуйте Елизар Кузьмич! Новоселье вчера отмечали. – растянула свой рот в вымученной улыбке Нинка.

- Новоселье, говоришь? А мы тут причём? Твой мусор, сама его и переработаешь! Филипп, подгоняй бобик!

-

Конопун, доселе, едва прикасавшийся к Нинкиной руке, сжал её своей железной лапищей. Пёс зарычал. Нинка попыталась ущипнуть себя, дабы проснуться, но… увы, из-за угла дома показался «УАЗ»ик, самый што ни на есть настоящий! Из машины вылезли Корней с Лёликом – бывшие водилы того же колхоза.

-

- Привет, Нинуль? Проштрафилась? – спросил Лёлик, вытаскивая из кармана комбинезона безмен. – Не переживай. Сейчас всё взвесим, отнесёшь своё добро в мусорный контейнер и … отдыхай дальше!

-

- Сколько там?

- Ого! Вот это погуляла! – поднимая вверх «добычу», прохрипел Корней.

- Восемнадцать килограммофф! – отозвался Елизар Кузьмич, глядя на Нинку. – Неплохо гуляешь, девонька! Придётся отработать 18 дней на свалке. Завтра в 7. ОО явишься вот по этому адресу! – добавил хмуро, внося Нинкины данные в электронную книжку, протягивая ей визитную карточку.

- Не огорчайся, Нинусь, не на «свалке», в нашем «раю»! – заржал Лёлик.

-

Нинка выхватила пакеты из рук ставшего, вдруг, ненавистным «старого знакомого» и, не оглядываясь, понеслась к площадке, на которой стояли новенькие мусорные баки, забросила мешки внутрь так, будто этот груз принадлежал не ей, а... Конопуну, Лёлику, Елизару Кузьмичу, Корнею и всем жителям некогда любимого села.

-

Облегчённо вздохнув, почувствовав наконец-то свободу, Нинка, слегка повиливая бедрышками разжиреффшево «буша», цокая каблучками, полетела к остановке. Здесь её ожидал сюрприз. Проезжая часть, обычно оживлённая, оказалась безжизненно пустой, лишь вдали виднелись силуэты одиноких прохожих. Громады зданий, сверкая стеклянными пастями-витринами, издеваясь над Нинкой, отражали в своих зеркалах рекламные буклеты, буклетищи, зовущие, всепожирающие, орущие, зазывающие в мир новинок бытовой техники, майонезов, прокладок, памперсов, вопящие пестротой "горячих" путёвок, предвыборной агитацией и тд, и тд и, даже! глотком свежей воды!

-

Анжела Рудольфовна вытерла капельки пота со лба, достала из сумочки телефон, набрала номер управляющего. В телефоне што-то два раза мигнуло, затем, столько же раз щёлкнуло, после чего экран погас. Удушливая тишина сгущалась над городом.

-

...

Расстояние до «супермаркета», было смехотворно-малым. Сельский житель, привыкший топать ножками, мило улыбнулся бы да и только, однако, Нинке, забывшей о том, как здорово пройтись пешочком, прогулка «по воду» представлялась чуть ли ни походом в Сибирь, причём, в кандалах. Испробовав пару попыток реабилитировать телефон, поняв его потухшую бесполезность, огорчённая молодуха поплелась к магазину.

-

В голове шумело.

Воспоминания о вчерашних гостях, поздравляющих Анжелу Рудольфовну с приобретением шикарной, пятикомнатной квартиры, будоражило сознание. Ей действительно повезло! Новый район, новый дом, новая жизнь…..

-

Пройдя два квартала, Нинка остановилась. Супермаркета, который совсем недавно стоял меж двух «колодцев» 24-х этажных зданий, исчез. Вернее, здание осталось, магазина в нём не было! Трое парней, с отличительными повязками на рукавах «ДРУЖИНА», приколачивали буквы «Дом пионер.. ». Нинка растерялась.

-

- Ребята, подскажите пажалста, как пройти в магазин?

- Это Вам, тётушка, на ярмарку надо. Два квартала, у светофора налево свернуть. – бойко ответил парнишка, поддерживающий огромную букву «о».

- Вы што? Издеваетесь? Какая ярмарка? Здесь супермаркет быыыл!!! – взвыла Нинка, с трудом соображая -- где? зачем? какого черта?, мимоходом отмечая похожесть парня на Фильку-конокрада из соседнего села.

-

Закапало.

Женщина поспешила вперёд, поминая недобрым словом водопроводчиков, пионеров, конокрадов, новый район, изменённый порядок….. Дождь припустил сильнее. Почему-то вспомнились слова бабушки «как же ты без нас, милушка?! ». Хотелось реветь. Зло раздирало душу, тело хлестала холодная вода, в общем, не до песен.... Дойдя до светофора, Нинка в нерешительности остановилась.

-

- Эй, Нинок! Погоди! - к светофору подъезжал «бобик». Голова Лёлика, мокрая и смешная, торчала из открытого окна машины. - Садись, подвезём!

-

«Нинок» забралась под брезентовую крышу, с удивлением обнаружив в салоне приятное тепло.

-

- На ярмарку? Нам тоже туда. Хочешь? Обратно, подвезём к дому, нам как раз в твой район, Кузьмича забрать. – Корней с пониманием взглянул на Анжелу Рудольфовну, которую в тот «исторический» момент тяжело было отличить от мокрой курицы, будь последняя чуток крупнее в габаритах.

-

- Ну, ты как, Нинусь? Тяжко в столице-то? Небойсь истосковалась, а? – Лёлик крутил баранку, молотя языком пуще дождя, барабанившего по крыше.

- Тпру, родимая. Приехали!

- Мы тебя здесь подождём! Хорошо?

- Ждите! Я скоро! – рявкнула Нинка и прошмыгнула в ближайший павильон.

-

Однако, и здесь злоключения хозяйки новёхонькой квартиры не закончились. Торговка, оказавшаяся первой на Нинкином пути, долбанула по темечку вопросом:

- Мешок есть? Вынай!

- Што, што? – переспросила Нинка.

- А то! Мешок, гварю, вынай!, а ежли нетути тары, тады ступай воон фтуды!

-

- Гражданка, почему шумим? В чём проблема? – остановил, чуть было не разбушевавшуюся Нинку, молодой человек, с повязкой на рукаве. – Бумажные пакеты продаются в окошке администратора. Пройдёмте. Я Вам помогу их зарегистрировать.

-

Нинка уставилась на парня. В ушах кричало «Они здесь тронутые! Куда я попала? », но, несмотря на невероятную сумятицу в голове, женщина покорно пошла за «провожатым».

-

В «окне» Анжеле Рудольфовне выдали пять бумажных пакетов, содрав с неё сумму, равную цене Harman/Kardon BDS 480, предупредив - пакеты зарегистрированные на имя владельца обязаны быть использованы не менее пяти раз, не выбрасываются, а подлежат обмену ( в обязательном порядке! ) по месту их приобретения.

- За порчу государственного имущества полагается наказание согласно УК Российской Федерации. – объяснил администратор, подышал на «подушечку» массивного штемпеля, демонстративно приложивая* его к каждому из пакетов.

-

- Да ты не переживай, Нинусь! Привыкнешь. Экономия великая сила! – заржал вороным «земляк», показывая Нинке на овощные и молочные прилавки – Ты главное не торопись, Нинусь. Хорошенько продумай - чем будешь завтракать, обедать, ужинать? Я дотащу твои покупки до машины, даж не сумлевайся!

- Здесь нет столовых, кафе, ресторанов? Где заморозка-полуфабрикаты? – левый глаз Нинки задёргался в конвульсиях.

- Дык, их давно нет, Нинусь! Бабоньки всё дома готовют! А те хто ни готовит, те у нас, на сортировке мусора пашут. В три смены! – с гордостью продекламировал Лёлик так, как будто работа на его свалке была приравнена к вытиранию пыли с золотого унитаза Страны.

-

С трудом соображая, Нинка направилась в сторону молочного изобилия.

- Отведай, дочка, отведай! Утрешнее молочко самое вкусное! - ласково улыбаясь, бабка протянула Нинке небольшой кувшинчик до краёв наполненый молоком - С хлебушком, хочешь?

Нинка почувствовав зверский голод произнесла с мольбой:

- Очень хочу, бабушка! Очень!

- Ну вот и славно. Кушай детонька, кушай!

-

Нинка жадно откусила от ржаной краюхи добрячий кусман, припала к посудине утоляя жажду. - Настоящий рай! Спасибо! - нахваливала она посыпая черный хлеб солью, запивая молоком.

..............................................

часть текста отсутствует

..............................................

Дождик закончился.

Настроение Нинки не улучшалось - мысли о том, што в доме не включили свет и ей придётся тащиться на 16 этаж, погружали несчастную в неописуемый ужас. Но, всё оказалось не таким страшным.

-

- Лифт работает! – прокричал Конопун, помогая Нинке выбраться из машины. Женщина вздохнула.

- Хоть што-то хорошее…

-

Анжела Рудольфовна открыла дверь новой квартиры. Прошла на кухню. Выгрузила пакеты. Открыла кран. Подождала, прислушиваясь к ворчанию возмущенной трубы и, не дождавшись ни капли жидкости, повернула рычаг. В дверь позвонили.

-

- Нинусь, у тебя ведро есть? - на пороге возник Лёлик.

- Совсем обалдел? Какое к чертям собачим ведро? – возмутилась Нинка.

- Как какое? Воду в чём таскать будешь? Её по часам привозют. Вовремя не наберёшь, щитай пропало! Поесть приготовить надо? Надо! Постирушки, поплескушки опять же…. Без водицы никак! – Лёлик хохотнул, прикрывая рот своей широченной пятернёй.

-

- Штоп вы все повыздохли! Штоп вы все…все при все! повыздыхали! - заорала, не в силах сдержаться Нинка, оседая на антикварный сундук, стоящий у двери громадного холла-прихожей.

-

- Ну, ты, што? Нинок? Да брось ты так страдать! Вон, люди с 24-го этажа и то в обморок не падают, а ты, вишь, мадам какая, белорукая… - уговаривал Нинку Лёлик, словно той было семь лет отроду.

-

Медленно сознание возвращалось в одурманенную нелепостями голову женщины. Вначале, ярким пятном, проступило красное пятно повязки, затем, белые буквы… «ДРУ…» , улыбающаяся мордаха Лёлика, распахнутая дверь… Нинка окончательно пришла в себя. Значит, это не сон. Всё по-настоящему? И ей, Анжеле Рудольфовне, красе и гордости концерна, придётся караулить воду, отмечаться в списках «получивших», таскать тяжёлые вёдра на 16 этаж, стоять у плиты, стирать руками, экономить на всём???

-

- Анжелочка, радость моя, што же ты на пороге сидишь? – раздался бас Як Яка, Нинкиного ухажёра.

- Кто таков? Предъявите Ваши документы, гражданин! – Лёлик сделал шаг навстречу гостю, рассматривая паспорт, растягивая по слогам: – Я- ков Я-ков-ле-вич Нер-жа-вей-кин.

- Кто? Муж Анжелы Рудольфовны! Попрошу очистить помещение! – пробасил жених, пытаясь вытолкнуть Лёлика за дверь.

-

- У Нины Степановны нет мужа. Она незамужняя. Я проверял. В паспорте нет штампа. В Вашем, гражданин Нержавейкин, отметка ЗАГСа тоже отсутствует! – выпалил Лёлик, поправляя повязку. – Следуя УК Российской Федерации, Вы не имеете права приходить в гости к незамужней женщине! – Лёлик приподнял руку, показывая наверх, мол, там знают лучше нашего.

-

На лестничной площадке послышался топот. Снизу и сверху, по лестнице поднимались Нинкины односельчане. Вскоре пространство лестничной «клетки» было заполнено дружинниками.

-

- Што здесь происходит? – завопил Нинкин ухажёр, с опаской поглядывая на сужающееся вокруг него «живое кольцо». Земляки подхватили Як Яка на руки и потащили к лифту. Нинка забилась в истерическом смехе.

- Анжелочка, я вернусь! Это беззаконие! – сквозь скрежет опускающегося лифта доносились слова любовника.

- Вернётесь, гражданин, вернётесь, с отметкой в паспорте о том, што Вы взяли в жены нашу Нинку! – некоторое время ещё раздавались отдельные выкрики, наконец, всё стихло….

……….

- Анжела Рудольфовна! Так мы даём добро на рекламный проект по звукоизоляционным прокладкам или нет? Анжела Рудольфовна, голубушка, проснитесь! – …

-

Нинка открыла глаза.

С удивлением уставилась на Якова Яковлевича, на круглый стол из красного дерева, вокруг которого сидели странные люди в строгих черных костюмах, на доску с представленными эскизами и чертежами, подумала: "Какие к чертям прокладки?!", ужаснулась самой себе, вздохнула, величественно вышла из-за стола, и, собрав документы в бумажный пакет, вышла из комнаты ....

14 Февраля 2014 00:17)