Дочери Четырех Стихий

***

1.

Среди тишины из ниоткуда налетел ветер: размахивая крыльями веток, гневно кидал он за горизонт тучи листьев, - яростно рвал и метал в пространство все, что попадалось на его пути.

Только камень оставался неподвижен и равнодушен. Огромный камень лежал, среди пожухлой травы, вздымаясь, будто великанша, над землей черным пузом.

Ветер рычал, свистел неистово, а камень блистал под каплями дождя, которыми плевал в его сторону взбешенный ветер. Вся сила ветра теряла свою власть над тихой мощью камня.

И вдруг камень зашевелился и стал медленно возвышаться из-под земли. Ветер бушевал везде, но вокруг камня было очень тихо. Камень начал вздуваться. Земля дрожала и гудела от его потуг. Но ветер никак не мог прорваться сквозь невидимую стену тишины, образованную камнем.

Пространство сгущалось, насыщалось красками и запахами. Пахло чем-то острым, душным, терпким и тягучим. Камень дрожал, а земля гулко отвечала на его движения. В один миг густая темнота заволокла небо, и липкую вязкую темь разорвала вспышка. Криком ответила земля, гулом вторил камень. Из яркого света молнии, ударившей в сердце камня, и разбившего его на части, появилась крошечная, голая девочка.

Совсем рядом бушевал, рвал и метал ветер, пытаясь унести и уничтожить все, что встречалось на его пути. Но среди черноты камня сидела и радостно гулила крошечная, голая Девочка, и никто не мог помешать её игре. Она, рожденная от камня и молнии, обладала нечеловеческой мощью и властью над всеми стихиями. В ее хрупких маленьких ладошках была сосредоточена величайшая сила уязвимости, в ее глазах отражалась мягким светом вселенская любовь матери земли.

В это же самое время древний Волхв, спускаясь с горы, увидел всполохи молнии и услышал детское лепетание. Сердце его забилось часто-часто и он почти бегом, рискуя свалиться в обрыв, помчался туда, куда звало его сердце. Он бежал долго-долго, не разбирая дороги, раздвигая руками высокую траву, и первым успел подбежать к камню, опередив яростный ветер.

Первым прибежал Волхв к камню и увидел дитя, что нежно заулыбалось ему, сверкая звездами небесных глаза, и потянуло к нему свои ладошки.

Волхв спешно снял с себя звериную шкуру, что верно хранила тепло его тела, закутал в неё девочку, прижал к груди теплый, доверчивый комочек и заторопился прочь,- дальше от злого ветра и бури.

***

2.

Долго ли, коротко бежал Волхв по лесам, полям и долинам – время для Волхва и обыкновенных людей течёт по-разному, а время для Девочки, рожденной молнией и камнем, идёт своим чередом и подчиняется только желаниям самой Девочки.

Дорога была может быть долгой, а может быть и нет, но оказался однажды Волхв в долине среди высоких гор с белыми вершинами, и открылась ему пещера, что была скрыта в расщелине, из которой брала начало Великая река. Зашёл в пещеру Волхв и, впервые, с тех пор, как глаза его встретились со взглядом небесных глаз Девочки, присел.

Присел, развернул сверток и увидел, что Девочка сильно выросла за то время, пока он бежал, спасаясь от ветра и бури. Развернул Волхв сверток, разложил шкуру, очертил круг, поместив в середину подросшую Девочку, полил тайным снадобьем всё вокруг и зажег огонь, что горит синим светом и не обжигает.

Стал ходить Волхв по кругу и бормотать старинные заклинания, размахивая огромным можжевеловым посохом, а огонь в ответ вспыхивал ярким пламенем. Девочка сидела на лохматой шкуре посередине огня и на каждый всполох пламени отвечала радостным смехом.

Круг за кругом проходил Волхв – круг за кругом подрастала Девочка, превращаясь в Девушку, становилась выше, наливались её груди, округлялись её бёдра – превращалась она в дивную красавицу.

Вдруг закружился на одном месте Волхв, громко запел одному ему известную песню – и стал сгущаться вокруг него воздух, превращаясь в переливающийся всеми цветами радуги цветок, а из самой сердцевины цветка стал расти, наливаясь соком, и тянуться к Девушке упругий стебель.

Утих огонь, окружили девочку цветочные, благоухающие дивными ароматами, заросли. Стебель налитой, с капелькой росы на самом кончике, приблизился к Девушке, и она бережно коснулась его губами...

***

3.

Загудела земля, задрожали стены пещеры, вспыхнул огонь, сжигая цветочные заросли, но ухватилась уже рукой Девочка за стебель, что без устали изливал сок-нектар.

Ухватилась рукой, не отпускает, жадно слизывает капли нектара и, пытаясь насытить свой голод, что копился в ней тысячи лет, обнимает стебель, кружится, обматывая его вокруг своего тела, прижимается к нему, с радостью даёт ему войти в себя, всё глубже и глубже, становясь единым целым со стеблем, - напитывается его силой через его нектар.

Пещера наполнилась гулом, земля задрожала, камень гор стал холоден, хотя огонь вспыхнул ярче яркого – Волхв, превратившийся в цветок, оборотился вдруг Змеем, и стебель уже не стебель, а мощная змеиная плоть, что бережно обняла молодое женское тело.

Нежен Змей, нежен и яростно настойчив. Увлекает за собой, манит цветами и ароматами – туда, наружу, вон из пещеры! Хорошо в полумраке пещеры и страшно выйти за границы её, но неутомим Змей - и зовёт, и влечёт всей своей могучей силой. Объятия его полны неги, на поцелуи тело отвечает дрожью – идёт на его зов Девушка, шаг за шагом превращаясь в дикую неукротимую Женщину…

***

4.

Обернулась-повернулась, накинув на себя звериную шкуру, – и стала вдруг Волчицей лютой. И вот уже сжимают волчьи могучие челюсти голову Змея, сжимают бережно, как волчонка, которого несет волчица-мать через высокие заросли. Обвил Змей тело Волчицы, крепко сжал в своих объятиях, но голова Змея среди волчьих зубов острых. Так и замерли они будто в смертельной схватке – или Змей задушит в объятиях Волчицу, или Волчица сомкнет острые зубы – замерли, переплетаясь в единое целое.

Долго ли, коротко ли, но поднялся рёв и гул – задрожала земля, раскалываясь на две части. Кубарем покатились, переплетённые в клубок, Волчица и Змей. Не понять где хвост, где пасть – всё смешалось. Земля вздрогнула и изрыгнула их из чрева своего наружу – вылетели они на свет из тьмы, расцепив объятия, упали в Великую реку и стали, как и прежде, Мужчиной и Женщиной.

Великая река – высокие берега, подхватила их и разметала из стороны в сторону, развела течением, закружила в быстринах.

Вышел каждый на берег свой и пошли они искать друг друга. Долго ли коротко шли они каждый своею дорогой, - непреодолимая тяга и память о превращении были им маяком в пути, как случилось так, что в одно ясное утро вышли они навстречу друг другу, издалека почуяв приближение. Шли они медленно, чутко прислушиваясь, и когда, наконец, увидел Волхв те самые небесные глаза, то не стал сдерживать чувства, а рванул быстрее ветра, подхватил Волчицу и заключил в свои объятия, пока не успела она опять оборотиться зверем лютым.

Обнял и поцеловал хищно в губы, и держал объятиями змеиными до тех пор, пока не стало податливым её тело, пока не проснулось в ней женское желание и принятие силы Волхва, пока не смирилась и не покорилась она той силе, что дарит заботу, защиту и наслаждение.

И теплом по телу разошлась волна, когда обмякла она в объятиях усмиряющих силу хаоса, бушевавшую у неё внутри. И вошла река в берега, усмирилась мощь бескрайняя, найдя свои берега-обереги, и покорилась Волхву вся мощь Природы-Матери, когда, не ослабляя объятий, напоил он досыта нектаром своим Дочь четырех стихий.

Славен будь, Волхв, чья сила усмиряет стихии и открывает дороги новому!

Славна будь, Дочь Четырёх Стихий, чья энергия и мощь питает силу Волхва!

Славны будьте, владеющие Таинствами Жизни!