Любовные игры пожилого возраста. глава первая или Любовные рассказы

Со вчерашнего дня продолжает идти снег. Вечером расчищаю  от нападавшего снега площадку перед воротами, откидываю снег от гаража, привожу в порядок дорожки перед домом и под «занавес»  войдя в раж освобождаю от снега  центральную дорожку  в саду, Во  дворе и саду чудесно морозец пять шесть градусов. Крупные снежинки падают медленно,   величаво  создавая неземной красоты белое покрывало, что укутывает землю. Снежинки  бабочками невесомо садятся на голые ветви  деревья, они становятся белыми пушистыми. А снег из низко нависших  невидимых туч  всё падает  беззвучно на землю,   деревья, сад, крыши домов и кажется, ему  нет конца.

Толи от того, что работаю вечером  на свежем воздухе может от того,   что смотрю на ночь  фильм  с вполне пристойными постельными сценами, но утром меня, как  пса период собачьих свадеб  словно кто - то подталкивает на любовь. Лежу, у себя в кабинете, на уютном диване и компьютеру ближе и не скрою  кабинет, у нас в доме,   самая тёплая комната. Лежу и представляю себе спящую  её. Спит сейчас у себя в спальне,   строго  на спине, чтобы морщинки на лице не образовывались, дышит тихо, почти не слышно . В любимой мною пижаме светло бежевой усеянной меленькими синими цветочками. Представляю, как  осторожно ложусь рядышком,   нежно целую её  сонную. В шейку, где бьётся чуть видимая  венка,   за ушком, затем губами чуть  прикусываю мочку ушка.   Скользнув  по щеке губам, касаюсь уголка губ и  нежно целую.   Правой рукой  расстёгиваю пуговки на рубашке пижамы.

Распаляю  в себя желание прямо «по самое  хочу» .   И лежать уже без дела невмоготу.

А что попусту лежать и предаваться мечтам, когда вот Она реальная, тёплая, живая, рядом в соседней комнате. Иди и люби.   Хочу,   как в молодости, одним махом  вскочить с кровати, и как раньше, чуть касаясь паркета, перепорхнуть из кабинета к ней  в тёплую постель. Увы даже встать не фига не получается с первого раза. Со второй удачной попытки сажусь, свешиваю  ноги на ковёр. Смотрю и вижу, что ногти на пальцах ног отрастают, как у графа Дракулы. Она же страсть, как не любит, когда у меня ногти на вырост растут.

Иду в свою комнату, ищу ножницы. Стригу ногти прямо на иранский ковёр ручной работы, чёрт с ним с ковром, потом после секса  вытяну их пылесосом.   Тороплюсь  так, что один ноготь выстригаю с «мясом».   Иду на кухню, на полочке нахожу  йод; хочу капнуть из флакона чуточку на палец с ранкой, нечаянно  проливаю всё, что есть в склянке на линолеум. Ядрёна вошь! Если не оттереть пятно сразу, потом не отмоешь  за век. Собираю губкой  раствор йода, кладу губку в блюдце, встаю с коленок, хватаю с кухонной столешницы тряпку, лью на неё  фейри  из туба, тру до темноты  в глазах. Вроде всё оттираю. Сажусь отдохнуть на пол, и прямо  сдохнуть - не встать, аккуратно на губку в блюдце за спиной. Блюдце раздавлено на - раз. На  трусах  губка оставляет коричневатый  прямоугольный  оттиск, ранку на заднице  дезинфицирует. Не громко на весь дом,   матерюсь от досады. Входит она спрашивает:

- Что с утра уже не так?-

Затем разглядев мои боевые раны обидно смеется на до мной . «Дурацкое»  начало дня  и её  веселый смех   напрочь охлаждают мои любовные желания до минус пяти с половиной;   по Цельсию.   Садимся завтракать, настроение хуже некуда. Правда завтрак, жареный картофель, густо посыпанный сыром пармезан, бутерброд со слабосолёной икрой нерки и на десерт свежевыпеченная шарлотка с яблоками нашего сада, приятно радуют.

Иду подышать утренним воздухом,   кормлю синичек и прочих птах божьих.   После прогулки,   настроение улучшается. Хочется делать добро окружающим. Правда,   из окружения в пределах досягаемости  только Она. Решаю начать с неё. Лезу в подвал, достаю две большие  спелые груши, несу в дом. Предлагаю ей угоститься.   Она смотрит на меня с  понимающей улыбкой и говорит:

- Спасибо милый, ты так внимателен. -

Во мне после добрых слов, как чертик из табакерки выскакивает  вполне забытое утреннее  желание любви. Подхожу к ней, словно мопс за колбаской, умильно улыбаюсь,   обнимаю, словно драгоценную ношу, губами тянусь к её губам, руки сами скользят по спине, ниже по  талии и замирают на её, всё ещё упругой  попке. Предлагаю  на руках отнести в спальню.   Сам же в душе  боюсь, вдруг согласится, а меня хронический радикулит. Шепчу ей на ушко, что очень её люблю и хочу прямо сейчас. Она  смотрит на меня взглядом  капризной девочки Лолиты и заявляет:

- Дорогой мы только из - за стола, я так не могу.-

- Из меня вся еда из горла сразу же полезет.- 

Меня словно в крещенскую прорубь опускают и предлагают поплавать вволю, без стеснения. Бурчу в ответ, что я тоже,   если Она забывает, с ней рядом завтракаю и ничего, к схватке готов. Она просит извинения и  заманчиво  произносит:

-Во второй половине дня  буду готова.-

Сразу же пытаюсь узнать, точное время, когда Она будет готова к любовным отношениям. В ответ получаю холодный, бездушный ответ.

- Сама  скажу, когда тебе приходить.-

В голове молнией проскальзывает мысль. А что если схватить её, отнести в постель и несмотря ни на что, изнасиловать. Поначалу мысль нравится, очень.   Прямо загораюсь, как таёжный верховой пожар. Потом приходят в голову здравые мысли, а друг обидится, оскорбится, а то не дай бог заявит в полицию, в наше время это в моду входит, напишет заявление, стыда потом не оберёшься. Сорок пять лет живём вместе по согласию и вдруг насилие да ещё над ней, а не случайной девушкой в темном парке. И ещё, вдруг не получится изнасиловать, отобьётся. Потом расплачется  и скажет:

-Ты ничтожество; даже изнасиловать не можешь, как настоящий мужик. -

Потом хоть вешайся от  унижения и позора.

Как оплеванный более сильным соперником верблюд, иду к компьютеру, пытаюсь править черновые наброски, затем что - то  написать. Ни черта не выходит. В  голове одна «обнажёнка». То есть смотришь на экран монитора, а перед глазами  Она, голая, родная баба в тридцать первой позиции и что интересно,   исключительно в формате три Д.

Иду в ванную комнату, мою лицо холодной водой под раковиной, прихожу в себя. Образы и желания размываются, почти невидимы. Решаю дождаться добровольного согласия на секс, «ек макарёк». Иначе и согласия и самого секса можно запросто лишиться.

С трёх часов после полудня,   хожу,   наматываю круги по дому и саду, путая следы. В половине пятого решаюсь осторожно  разбудить её. Она сладко потягивается,   зевает, прикрывая,   рот ладошкой и  интересуется:    

-Ну, что, ты к подвигу готов?-

Отвечаю с волнением в голосе, что в данный момент почти готов.