Январь-Февраль, до и после. Из сборника Секс после армии

Мерзкий, грязный  январь! Ей тошно. Всё перевернулось в ее жизни с ног на голову. Все её ожидания счастья, бесконечной любви и верности улепётывали так, что пыль стояла столбом. Какая нафиг пыль в январе? -  спросите вы. Пыль лжи, измен и грязной похоти.   Ожидания улепётывали все быстрее и быстрее, она мчалась за ними след в след, не сбавляя темпа.

Каждое утро - боль! Вечер - боль, отчаяние, крики, задержка  дыхания, слезы, сопли, слюни, вздохи, снова крики, снова боль. А ночь - словно все исчадия ада устремлялись к ней в постель чтобы добить. Воспоминания впивались ей в сонную артерию, высасывая последние капли жизни. Память доедала ее последние участки мозга. Обиды останавливали уставшее, от частого биения, сердце. Она просто подыхала.

Нах... ей такая любовь, такая преданность, верность и честность. Нах... ей вообще она сама такая сдалась. Нах... ей вообще было так топиться в своих чувствах и надеяться на взаимность от кого бы то ни было? Что за самоотверженность в игре под названием «Убей любовь другого и получишь статус победителя» ? Что за привычка делать кого-то счастливым, заранее зная, что ему это нафиг не  надо было. У каждого свое счастье. Кому-то за счастье  выкурить косяк. Кому-то — ужраться до рвоты каким-то шмурдяком. Кому-то вытрахать пол города, пол страны, пол мира.   Кому-то всеми правдами и неправдами вскарабкаться на вершину политического Олимпа. Кому-то просто выжить.

А ей надо было всего-то немного. Прилепиться к своей недостающей половине, чтобы вечно потом ощущать состояние полной эйфории, значимости, влюбленности бесконечной и никогда не кончающегося желания принимать и отдавать огромнейшие порции взаимной энергии любви и вожделения. Растить плоды этого букета желаний, черпать позитив  и знать, что им никогда не придется расстаться с таким образом бытия, чтобы не случилось в жизни. Потому что вера нерушима, крепка, подкреплена правдой с той стороны тоже.

Февраль близко. Новый рубеж боли. Но, что-то пошло иначе. Крики и вопли начинали затихать. Ночи становились короче, дни — светлее. Ее духи снова расплылись своим ароматом по комнате. Она включила музыку погромче. Нет, не веселую, просто со смыслом. С тем смыслом, который ей помогал вытереть въевшуюся тушь под глазами, ярко-красную помаду на губах и заставил набрать ванную с пеной и ароматными каплями.

Доза очищения была получена. Она вышла в кухню, чтобы сварить себе пару чашек кофе.    Заесть его парочкой печенюшек трехнедельной давности. Распахнув окно, высунув голову на улицу, вдохнув жизненно-важный запах февраля и выдохнув затхлость уходящего, страшного января, она испытала нечто подобное радости. Ее щеки розовели, глаза наполнялись былым блеском, она просыпалась от этого кошмарного сна.

... Фразы, да и не только фразы, но и мысли о том, что она не испытает больше наслаждения  быть любимой и нужной, желанной и незабываемой  все таки еще подтачивали остатки ее души. Но, первый шаг дальше на этом сложном пути нужно было сделать. И она сделала его.

Париж. Поздний вечер. Она случайно прочла письмо своего старого знакомого. Вроде бы ничего особенного, обычные фразы приветствия  и вопросы о житии-бытии. Но, она вспомнила его снова.   Вспомнила во всех деталях, запахах, движениях. Вспомнила его касания  и свои мысли об их совместном будущем когда-то. Вспомнила о своей убитой любви к нему. А ведь когда-то спешно пыталась забыть его, убежать от него, чтобы не казаться ему обычной. Хотя, что там казаться, когда он все равно был не свободный. Семья. Свои заботы. Но...

Он оказался свободен. Ситуация его была малость похожа на ее. Но, не такая трагичная, может быть. Она не знала, на сколько все сложно там, но знала на сколько сложно и горько было у нее.

Одна хорошая знакомая, когда-то говорила ей, что всякий неприятный момент в жизни нужно выбивать клином. Клин был неоднозначный. Но все же был. Она не коим образом не торопила события, но события сами начали торопить ее.

По прибытию домой, она вошла в пике, рыдания её, казалось, были слышны на том конце света. Растрепанные волосы, чашка уже холодного кофе с коньяком, алые, от постоянного сжимания, губы. Она написала письмо. Полный каламбур. Фразы схожи с теми, которые пишут пациенты психиатрических клиник. Но, он написал одну единственную фразу «За тобой приехать? ».   И она ответила ему «Да! ».

Они, почти молча, не считая пары дурацких фраз о каком-то ужине, доехали до его дома. Немного смущена. Немного растеряна. Немного осуждающая себя, но поднималась вместе с ним туда, где когда-то он подарил ей себя.

Дверь распахнулась. Она не обращала внимания на то, есть ли какие-то изменения в интерьере спустя столько времени,   как лежат вещи и лежат ли вообще, включен ли телевизор, ей нужен был лишь он. Он - тот самый, когда-то самый желанный, самый любимый ее мужчина. Их связывало нечто большее, чем просто желание и привязанность. Они были родными, по случаю, но случай был неудачным, трагичным. Как говорят, что случилось, то случилось, назад не воротишь. Не воротили, не ворошили, намекнули и выпили то, что было в холодильнике (бокал выдохшегося шампанского).

Не понять как и почему, но, кажется, она заплакала, тихо так, не навзрыд, просто от того, что долго была без него и, наверное, жалея себя именно за то, что  он не вернул её тогда, не позвал, недолюбил. Он спешно подошел к ней и так страстно, как тогда, как раньше, поцеловал ее. Обнял крепко и сию секунду они уже были в его постели. Он жадно снимал с нее одежду, она  раскалялась как в тот, последний вечер. Началось!

Он вошел в нее резко, глубоко и остановился, как бы давая ей время чтобы вспомнить его, опять почувствовать его тепло и пульс. Она подтянулась к нему ближе, обхватив его спину  руками. Она желала его так же сильно как раньше. Движение тел вырисовывало картину похоти и страсти, возбуждающих их обоих. Они любили другу друга. Это был акт долгий, сопряженный с нежностью и сладкой болью, страстью и покоем, влагой и дыханием, толчками и брызгами животворящей неги. Ее стоны заставляли его двигаться быстрее. Он чувствовал снова ее запах на себе. Любил.

Количество поз сменялись одна за другой, им было мало друг друга. Им было мало, мало, мало. Поцелуи все жарче, ее щеки все розовей. Его тело покрывалось испариной, запах в комнате был однородным. Они пахли единым целым. Они пахли их любовью и их памятью о прошлом.  

Он перевернул ее, вошел резко в нее сзади, обхватил ее шею руками и, как раньше, впился своими губами в ее затылок. Он целовал ее шею, плечи. Держал ее крепко, как бы боясь, что она вырвется из его объятий. Она стонала все громче, извивалась под ним, как шелковая лента  при сильном ветре. Ласкала его ладони, которые прикрывали ее маленький, аккуратный ротик,   языком. Отдавалась ему вся без остатка. Любила.

После долгих часов красивого танца двух, страстно желающих друг друга, тел  они заснули.   И каково было мило наблюдать за ними с высоты.   Они обнимались сонные  всю ночь. То он полностью обнимет ее сзади, обязательно держа ее руку в своей руке. То она, переворачиваясь, закидывая на него свою ногу, также искала его руку, чтобы держать и не выпускать из своей. Легкие поцелуи сквозь чуткий сон, нежные касания... Они не боялись разбудить друг друга, потому что все равно не могли уснуть, они не хотели уснуть. Им хотелось друг друга снова  и снова. Любили.

По утру она проснулась первая. Он по-прежнему держал ее за руку... И она поняла, что это и было, есть и будет настоящим в ее жизни. Она знала, что если так люди засыпают и просыпаются вместе, держась за руки, а не отворачиваются в более благоприятной для кого-то позе, потягивая одеяло на себя и ворча, что им мало места на двухспальной кровати, то это настоящее, обоюдное, желанное, драгоценное счастье. Счастье быть любимой  и желанной тем, кого любишь и желаешь ты.

Любим!!!!