Гениталии Истины, гл. 29

29.

«Ну вот, теперь ты будешь пупс! – весело воскликнул экстрасенс Эйлер и принялся тереть свои жилистые руки под золотым краном. – ПрОшу, милая пани! » С этими словами он подошёл к своему сложному креслу и развернул его в сторону Хелен.

– Садись-садись, не стесняйся, – продолжал Эйлер ласковым голосом с нарождающейся старческой деребезжинкой, – стесняться надо было в Москве, моя милая. В конце концов, Германия превыше всего!

Хелен не смогла сдержать презрительной улыбки.

– Это хорошо, что ты улыбаешься! – заметил экстрасенс. – Христос тоже на кресте улыбался. Потому и воскрес. Улыбка перед смертью, как реальной, так и символической, – это от бога, детка!

– От какого такого бога? – открыла наконец рот Хелен, и в тот же миг ей туда залетела виртуальная галка в виде интимного воспоминания о Парасольке с ярко выраженным эротическим оперением.

– От бога-отца, разумеется, милая пани. Такая улыбка означает, что человек наконец-то понял, что на самом-то деле он и не жил никогда; что Господь наконец достучался до его мутного, заплывшего самоуверенной глупостью разума. И когда человек дорастает до того, чтобы понять, что он никогда не существовал; не просто делает такое интеллектуальное допущение и глупо хихикает от того, что то, что кажется ему остроумным абсурдом, всё-таки изрядно смахивает на правду, а чувственно постигает это – вот тогда-то и заканчивается бесконечная цепь его иллюзорных перерождений, и он воскресает, чтобы уже не умереть никогда, то есть умирает по-настоящему. И это большое счастье. И не всем дано испытать его когда бы то ни было. Да-да, детка, большинству уготована бездарная Вечная Жизнь без единого шанса стать хоть немного умнее хотя бы в сотой реинкарнации.

Хелен как можно красноречивей скривила левый сектор своего прекрасного ротика, но Эйлер положил на её сарказм один из своих виртуальных членов.

– Да, девочка, – улыбнулся он, конечно, чуть на иной манер, чем Христос на кресте, – у тебя ну, прямо, не ротик, а готовый деликатес!

– Эйлер, я устала. Давайте уже работать! – парировала Хелен. Экстрасенс весело крякнул и сказал: «Ну, садись! ».

Хелен медленно и красиво разделась, проникновенно посмотрела ему в самые глазки и попросила сигарету. Эйлер удовлетворил её просьбу и даже погладил девушку по голове.

– У меня только один вопрос, – сказала Хелен, усаживаясь в неприличное кресло, – сколько я буду стоить в своём новом качестве?

– Всё по-честному: ровно десять советских копеек. – ответил экстрасенс. – Для тебя принципиально, где я поставлю знак качества? – спросил он, надевая резиновые перчатки.

– Нет.

– Это хорошо.

– Что хорошо?

– Да всё хорошо, милая пани. Ты не грусти. В конце концов, сколько времени займёт у тебя выполнение задания – совершенно неважно. Ведь, в любом случае, вернёшься ты завтра. А если ты сделаешь всё, как надо, уже в эту пятницу приходи ко мне на вагинофикацию! Пиночет разрешил.

– А почему только в пятницу? – как бы возмутилась Хелен.

– Потому что пятницей, милая пани, управляет Венера. Может, ты ещё спросишь, почему для вагинофикации больше всего подходит день, управляемый Венерой или почему она управляет именно пятницей? – усмехнулся экстрасенс.

– В каком месяце я буду работать? – перевела разговор на другую тему Хелен.

– Ты полетишь в минувший февраль. Запомни, управиться надо до восьмого марта! А в пятницу – милости прошу! Если, конечно, всё пройдёт хорошо. Ну… теперь пора.

Хелен послушно закрыла глаза, и Эйлер принялся выдёргивать волоски из её головы. Согласитесь, что в резиновых перчатках делать это намного удобней.

Когда он выдернул седьмой волосок, девушка впала в гипнотический транс. Когда двенадцатый – перестала дышать. Когда восемнадцатый – у неё остановилось сердце, а когда двадцать седьмой – Хелен окончательно умерла в прежнем качестве.   На тридцать третьем волоске в правом кармане Эйлерова халата что-то зашевелилось. Когда же он вырвал из головы свежеумершей Фортуны шестьдесят первую рыжую волосинку, оттуда вывалился телесного цвета пластмассовый пупс…

Эйлер снял перчатки, утёр рукавом пот со своего уже почти морщинистого лба и боязливо погладил нижнюю губу Хелен. «Да уж! И ведь действительно же прямо конфетка! » – подумал он и, протиснув палец между зубами девушки, потрогал её язык. Язык был ещё тёплый и скользкий от ещё не подсохшей слюны.

Эйлер неопределённо взглянул в пространство, и вдруг лицо его озарилось дикой улыбкой, свидетельствующей о внутреннем упоении греховностью своего внезапного желания. Экстрасенс отошёл на несколько шагов от кресла, не отрывая взгляда от временно мёртвой Хелен. Ровно четыре мгновения в нём продолжалась кровавая битва мотивов. На пятой секунде он бросился на Фортуну и… съел её рот.

Продолжение следует...

Целиком и многое прочее на официальном сайте автора: