6. Пансион разбитых судеб. Навстречу к концу

6. Пансион разбитых судеб. Навстречу к концу.

Все события и персонажи существуют только в этом произведении и нигде больше.

Продолжение. Предыдущая часть:

Михаил Андреевич сидел на крыльце перед своим домом, нервно докуривая одну сигарету за другой. Прошло уже около трех дней, с тех пор, как молодая и перспективная медсестра Марина Владимировна, которой он помогал устроиться здесь, уехала на работу и с тех пор о ней не было никаких известий. Постоянно набирая номер ее телефона, председатель сельсовета слышал одну и ту же фразу: аппарат абонента выключен или находится вне зоны действия сети. Смяв пустую сигаретную пачку, он выбросил ее в заросли крапивы. Надо было действовать.

Первые сомнения о том, что с девушкой что-то произошло, стали одолевать его уже в тот же вечер, после того, как она не приехала обратно последним автобусом из города. Обзвон моргов результата не дал, а в больницах отказывались давать информацию посторонним. Своего участкового в селе уже давно не было, поэтому подождав еще день, Михаил Андреевич, обратился в районный отдел милиции. Здесь повторилась та же история, что и при обзвоне больниц.

- Кем вы приходитесь пропавшей, словно не желая слышать его, повторял лейтенант в окне с табличкой «Дежурная часть»

- Мы просто знакомы с Мариной Владимировной. Знаете, она недавно приехала к нам в село, сейчас у нее практика в городской больнице…

- Понятно, перебил его лейтенант, то есть вы не являетесь ее родственником

- Нет, но…

- Мы не можем принять ваше заявление, лицом-заявителем должен быть кто-то из родственников, равнодушно заметил он.

- Вы знаете кого-либо из ее родственников или может номера их телефонов?

- Нет, растерянно заметил Михаил Андреевич

- Тогда, к сожалению, ничем не могу помочь. Простите у меня телефонный звонок.

- Конечно, сказал Михаил Андреевич и вышел из здания.

На автостанции он увидел автобус, отправлявшийся в Лимарово и не раздумывая, сел в него. Сотрудники больницы, в которой работает Марина Владимировна, очевидно должны обладать большей информацией, чем если бы вопрос решался только обзвоном или при помощи компетентных органов, рассудил он. Лимарово был небольшим населенным пунктом, поэтому найти единственную городскую больницу, не составило особого труда. В этот раз, Михаил Андреевич решил подойти к делу с хитростью. Сидя на скамейке, в соседнем дворе, он около двух часов придумывал правдоподобную легенду, которая могла бы не просто вывести его на медперсонал учреждения, а непосредственно на главного врача.

В больнице он обратился в регистратуру, в окне которого скучала молодая девушка, по всей видимости, еще одна студентка медицинского ВУЗа.

- Добрый… день, как можно больше растягивая слова, начал он

Девушка отвлеклась от созерцания своих крашенных ногтей.

- Добрый день, чем могу помочь?

- Беда… дочка, беда, тяжело проговорил он, стараясь соответствовать придуманной им же самим легенде.

- Моя племянница… Мне пришло сообщение… вот… на телефон, что она попала в ДТП… и что она здесь… у Вас.

- Сейчас минуту… я только… найду свой телефон…

- Не надо, сказала она, я сейчас уточню информацию и вышла.

Неопытная, про себя подумал, Михаил Андреевич, вслед ее удаляющейся фигурке. Кроме нее сейчас здесь никого не было. Недолго думая, он зашел за стойку регистратуры. Слева на вешалке, расположенной в углу, аккуратно висели несколько медицинских халатов. Быстро надев один из них, Михаил Андреевич проследовал по коридору в противоположную сторону. Ему повезло, он практически сразу нашел то, что искал, а именно отделение, в котором работала Марина Владимировна. Определить его не составило труда, поскольку рядом на двери, висел список с фамилиями, работающих здесь врачей. Его внимание привлек белый, письменный стол с перевернутой фоторамкой, которая, как выяснилось, принадлежала медсестре, Марине Владимировне. Рядом располагалась палата, вероятнее всего для малышей, судя по небольшим кроваткам. Так… это уже интересно, вполголоса добавил он, но тут его окликнули.

- Мужчина, что вы тут делаете, я только что убралась здесь, с укоризной заметили с той стороны

Раздосадованный голос принадлежал Надежде Ивановне, пенсионерке, свободное время, подрабатывавшей здесь уборщицей.

- Простите… меня пожалуйста, но я… ищу свою племянницу. Мне сказали, что… ой…

Михаил Андреевич схватился за сердце, вслед за этим, начав оседать на пол.

- Боже мой… шепотом сказала она, перекрестившись

- Караул, помогите, здесь человеку плохо!

На крик сбежались несколько медсестер из соседних отделений. Михаила Андреевича уложили на каталку, по дороге пытаясь привести его в чувство.

- Пульс есть, запиши сказала одна из них.

- Что здесь произошло, вмешался в разговор, Леонид Анатольевич.

- Человеку плохо, ответила ему Надежда Ивановна, стоявшая в дверях палаты

- Кто он, документы есть?

- Нет

- Почему в нашем халате?

- Мне показалось, что он посетитель. Он что-то говорил про свою племянницу, все также отвечала уборщица.

- Кто еще видел его, кроме Надежды Ивановны?

- Я, пискнула студентка-практикантка с ресепшена.

- Скажите, пожалуйста, как на нем оказался один из ваших медицинских халатов, Светлана Сергеевна?

- Ну… он подошел к стойке регистратуры… сказал, что ищет там… замялась она

- Понятно, мрачно заметил Леонид Анатольевич.

- Вы значит так со всеми пациентами у нас разговариваете?

- Нет, попыталась оправдаться она, не со всеми…

- Допустим, ну а кто просил вас покидать ваше рабочее место, а? Если я завтра приду на работу и скажу Вам, нечто подобное, вы тоже побежите выяснять информацию?

- Нет, ответила она, глядя в пол

- Светлана Сергеевна, не обижайтесь, но мне такие сотрудники не нужны. Вам телефон для чего дан?

- Зайдете после ко мне для разбирательства.

- Сейчас выйдите все. Света, останься, измерь давление пациенту.

- Да, конечно, Леонид Анатольевич.

- Давление высокое, 160 на 100.

- Так значит, племянница, верно?

- Да, он еще телефон хотел показать.

- Значит так, останешься сегодня с ним на ночь. Как придет в себя, сразу звонишь мне, понятно?

Практикантка кивнула головою в знак согласия.

Михаил Андреевич с молодости не отличался крепким здоровьем. Будучи гипертоником, он постоянно испытывал проблемы, связанные с высоким артериальным давлением, такие как сильная головная боль, слабость, иногда даже до потери сознания… Уже ночью, он вновь пришел в себя.

- Что со мною произошло, тихим голосом, спросил он Светлану Сергеевну, по всей видимости, даже не покидавшую палату

- Вам неожиданно стало плохо, и Вы потеряли сознание.

- Со мной такое бывает. Спасибо, что позаботились обо мне.

- Могу я вас попросить принести воды?

- Разумеется, сказала медсестра и вышла из палаты.

Михаил Андреевич аккуратно привстал на кровати и убедившись, что она ушла, встал рядом с дверью палаты.

- Вот ваша… ай…

Стакан с водой выпал из рук, глухо разбившись на полу

- Тихо, тихо, сказал он, прижав ее к себе. Я не сделаю ничего плохого, если ты будешь слушать меня.

- Я ищу девушку, ты, наверняка, видела ее

- Ее зовут Марина Владимировна.

- Дда... я видела ее.

- Отлично, вот сейчас ты мне все и расскажешь, а если нет, можешь не сомневаться в том, что потеряешь эту работу.

Выглянув в коридор и убедившись, что там никого нет, он вышел, держа ее за сведенные сзади руки. Они вошли в первый, попавшийся незапертый кабинет, оказавшийся кабинетом гинекологии. Толкнув ее к стоящему в центре креслу, Михаил Андреевич коротко бросил

- Залезай

- Пожалуйста… умоляю Вас, пропищала в ответ она

Михаил Андреевич подошел к ней, уже забравшейся на кресло.

- Да не бойся ты, дурочка, не буду я тебя трогать. Просто задам несколько вопросов.

- Итак, что тебе известно про Марину Владимировну?

- Ну… я с ней непосредственно не работала, неуверенно начала она, при этом втянув голову в плечи.

Пугливая, отметил про себя председатель, это хорошо. Такие, как правило, самые честные. Настолько честные, что аж зубы сводит, улыбнулся он своим мыслям.

- Я видела ее несколько раз, а потом она вдруг исчезла.

- Леонид Анатольевич сказал, что она заболела и вынуждена была взять отпуск

- Вот как, удивленно заметил Михаил Андреевич, но почему-то мне об этом ничего неизвестно.

- Простите, что спрашиваю, а вы кто? Ее родственник?

- Можно и, так сказать. И еще здесь вопросы задаю я, напомнил он.

- Да, конечно, простите меня.

- Значит говоришь отпуск...

Михаил Андреевич задумчиво почесал голову.

- Еще с ней исчезли две медсестры ее смены – Маргарита Юрьевна и Екатерина Андреевна, но что случилось с ними мне неизвестно.

- Понятно, сказал он. Значит поступим таким образом…

- Сколько примерно человек, остаются здесь в ночную смену?

- Яя… конечно не знаю точно, но обычно это две медсестры и дежурный. Так написано в инструктаже, который я читала.

- Мне нужен ключ от его кабинета.

- Ключи есть у дежурного на вахте или у второй медсестры.

- Отлично. Разыграем маленький спектакль.

- Тебе понравится, подмигнул ей Михаил Андреевич

- Необходимо будет заманить ее сюда в этот кабинет, а дальше я все сделаю сам.

- Есть ее мобильный номер?

- Да

- Ну так, набирай давай

В трубке раздался полусонный голос второй медсестры.

- Алло, Елена Николаевна, простите что отвлекаю вас, но не могли бы вы помочь мне

- Что, переспросили на том конце

- Не могли вы помочь мне, это буквально минут на пять, мне надо отойти

- Да, сейчас буду, все также с неохотой отозвалась Елена Николаевна, вслед за этим звонок был завершен.

- Вот видите, сказал Михаил Андреевич, сон – лучшее решение всех проблем, спали бы сейчас и ничего с вами бы не произошло бы.

Елена Николаевна, была одной из тех медсестер, чей стаж работы составлял более десяти лет. Обычно, молодежь в Лимаровской больнице не задерживалась надолго; низкие зарплаты, отсутствие перспектив, все это складывалось не в пользу медицинского учреждения, но Елена Николаевна была из той породы людей, которой не интересовало ни то, ни другое. Она была всецело преданна главврачу, не была выскочкой, как Маргарита Юрьевна или Екатерина Андреевна и не лезла на рожон, как новенькая, Марина Владимировна. Конечно, она могла знать больше, нежели практикантка, но сейчас не было времени допрашивать их обоих. Все, что было нужно от нее – ключ от кабинета главврача, а уж дальше, Михаил Андреевич, бывший военный, сам решит, что ему делать.

Медсестра шла по коридору второго этажа, рассеяно поглядывая в темные окна палат, при этом постоянно зевая. Особенностью ночных смен в Лимаровской больнице, как и везде состояла в относительной свободе действий персонала: никакого начальства, тишь да гладь… Что касается Елены Николаевны, то ей ночные смены были положены по штатному расписанию, кому еще как не ей, Леонид Анатольевич мог доверить больницу? Подойдя к палате, она заглянула внутрь, но не обнаружила там практикантку. Ее внимание привлекла приоткрытая дверь в кабинет гинекологии. Увидев возле кресла, практикантку, она удивленно спросила

- Светлана Сергеевна, что вы здесь делаете?

- А это… я шла по коридору и у меня упала сережка с уха. Закатилась куда-то сюда, вот ищу, не могу найти

- Разберетесь потом. Вы где должны быть по инструкции?

- Что хотите…

Тут она медленно осела на пол.

- У меня она должна быть, ответил он на ее уже ненужный вопрос

- Ну вот, как видите, Светочка, все очень просто.

- И вам выговора не будет. По крайней мере сейчас.

Поискав в карманах ее халата, Михаил Андреевич нашел то, что искал – ключ от кабинета главврача.

- Итак девушки, не обижайтесь на меня, но для того, чтобы я мог спокойно ознакомиться с противоправной деятельностью вашего шефа, в которой я ничуть не сомневаюсь, мне придется связать вас.

- Понимаете, да, для правдоподобности.

Взяв медицинские бинты, он крепко привязал практикантку Свету к гинекологическому креслу, а что касается второй медсестры, то ее он, пока она была без сознания, положил на медицинскую кушетку, примотав к ней канцелярским скотчем. Отрезав еще пару бинтов, он скомкал их, засунув в рот обоим девушкам, после чего наклеил поверх несколько полосок скотча.

- Приятной ночи, девушки, добавил он и вышел из кабинета, плотно прикрыв дверь.

Кабинет Леонида Анатольевича находился на первом этаже больницы, неподалеку от запасного выхода. Первое, что бросилось ему в глаза, это работающий монитор компьютера, на который велась запись с камер. По счастью, в большинстве кабинетов больницы, их не было, следовательно, Михаилу Андреевичу не пришлось делать лишнюю работу. Камер было четыре: две на улице и две в здании. Одна из них находилась под козырьком крыльца, другая – около главного входа в калитку, а те, что в здании – на посту дежурного и в коридоре третьего этажа. Дежурный был на месте, но судя по его виду в нечетком изображении, он попросту спал. Не включая свет, Михаил Андреевич принялся рыться в бумагах на столе главврача и тут же наткнулся на мобильный телефон Марины Владимировны.

- Так вот, черт побери, кому я звонил все это время, выругался он про себя и положил телефон в карман.

Одна из папок, показалась ему интересной. Посветив на нее дисплеем мобильного телефона, он прочел «Центр реабилитации неполной семьи». То, что он увидел внутри, окончательно развеяло его сомнения. Леонид Анатольевич был одним из звеньев в длинной цепочке торговли девушками…

Времени было мало. Летние ночи короткие, незаметно для него, непроглядная тьма сменилась холодным серым рассветом. Оставаться больше было нельзя, имея на руках такой компромат, стоило подумать и о путях отступления. Уходить надо было через запасной ход, который он наметил сразу, как только оказался здесь вчера. Однако едва он собрался покинуть кабинет, как неожиданно раздался телефонный звонок. Принцип действия был прост – линия работала на все устройства до первого ответа на звонок, которого не последовало. Вслед за этим включился автоответчик.

- Алло, Света, почему не отвечаешь на звонок, разве я не предупреждал тебя?

- Как там наш пациент пришел в себя?

- Вы что спите там бездельницы?

Немного послушав монолог главврача, Михаил Андреевич аккуратно поднял трубку.

- Вы хотели услышать вашего пациента…

- Девушки вне зоны доступа и не смогли ответить на ваш вызов, какая жалость!

- Не наказывайте их строго, Леонид… Анатольевич

- Лучше подумайте о том, что вы скажете в суде…

Леонид Анатольевич, явно не ожидавший такого на несколько секунд замолчал, после чего медленно произнес

- Кто бы ты не был, я найду тебя и разберусь.

- Разумеется, но я бы советовал начать вам с вашей папки с четырьмя буквами на корешке, вы понимаете, о чем я?

- Ты даже не представляешь, во что ты сейчас ввязался, идиот. Вся милиция будет искать тебя и эту…

- Знаю, знаю, перебил его Михаил Андреевич, можете не говорить дальше.

- Все это слова, слова, слова… Пока что.

- К сожалению, у меня не так много времени на разговор с вами, ведь у меня нет никакой гарантии, что сейчас вы не звоните своим амбалам по второй линии, поэтому прошу извинить, добавил он и положил трубку.

Спустя тридцать минут, он преодолел забор больницы и скрылся в расположенном неподалеку лесу.

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Жизнь пансиона начиналась задолго до наступления рассвета. Правильнее даже сказать, что она никогда и не останавливалась: несмотря на крайне жесткие меры безопасности в отношении девушек, ночью на этажах по-прежнему дежурили администраторы, зрачки камер упрямо продолжали снимать темноту коридоров, в надежде победить ее, а внутренний двор и периметр охранялся собаками. Этот порядок, заведенный Елизаветой Борисовной, еще при открытии пансиона, работал безотказно. По крайней мере, еще не одной девушке не удалось выбраться отсюда во внешний мир, находившийся сравнительно недалеко – всего в четырех километрах от главных ворот пансиона… Правда была пара случаев, когда доведенные до отчаяния, девушки пытались бежать, несмотря на последствия. Один из них закончился весьма трагично – девушку насмерть загрызли собаки на периметре, другая же сломала себе ноги, при попытке выпрыгнуть со второго этажа здания.

Когда в стране начался кризис, Елизавета Борисовна, как и любой «эффективный менеджер» и управленец, решила сократить свои издержки, начав брать на работу персонал со стороны. Этим персоналом, как правило, являлись одинокие женщины предпенсионного и пенсионного возраста, чей небольшой доход вынуждал их работать где-то еще. Для них пансион назывался СДЗТ, что буквально значило «санаторий для девушек закрытого типа». Жили они здесь же, в отдельном домике, расположенном на удалении от корпусов пансиона. Поскольку конфиденциальность, для директора пансиона, были вовсе не пустыми словами, то она и здесь постаралась максимально исключить их взаимодействие с воспитанницами. У каждой, заступающей на пост администраторе, при себе была только одна кнопка, два нажатия на которую, поднимали общую тревогу. Однако за все время не произошло ни одного такого случая; старшие воспитанницы всячески, и физически и морально, старались выслужиться перед Елизаветой Борисовной и делали свою работу без особых нареканий. Тем не менее отказываться от администраторов, Елизавета Борисовна не спешила, поскольку педагогического состава на эти цели явно не хватало, кроме того, таким образом, исключался еще и факторов личной заинтересованности.

Каждое утро, в 6 часов, в динамиках, расположенных в коридоре и комнатах девушек начинала играть бодрая музыка, которая здесь, впрочем, давно никого не радовала, поскольку вместе с ней, начинался еще один тяжелый рабочий или учебный день. Чтобы приучить девушек и персонал к дисциплине, Елизавета Борисовна стала поступать следующим образом: пока играла музыка, каждая воспитанница была обязана максимально привести себя в порядок, включая одевание и заковку в ежедневные цепи, которую выполняли либо педагогический персонал, либо старшие воспитанницы, но как только музыка замолкала… Руки каждой из девушек надежно фиксировались к поясам верности, для чего в них, по бокам, были вделаны специальные кольца. После чего девушки из старших классов выходили на линейку во внутренний двор школы, а младшие воспитанницы, занимали коридоры школы. Иной раз, ожидание могло занимать до 40 минут, в течение которых им было запрещено даже переминаться с ноги на ногу.

Линейку каждой параллели, лично инспектировала сама Елизавета Борисовна, выбиравшая из строя, недостаточно опрятных. Каждую из выбранных ею девушек, ждало наказание, которое она определяла лично по каждому отдельному случаю. Чаще всего это была порка, но иногда директор придумывала весьма изощренные виды наказаний, такие как например «выдержка балерины» или «урок подчинения». Как правило, после этого ни одной из тех девушек, кто испытал на себе «прелесть» стояния одной ногой на иглах или непрерывного сидения, в течение 2-3 дней на специальном стуле, с отверстиями для физиологических потребностей, в подвале пансиона, уже не хотелось нарушать правила.

Ася, немного знала об этих правилах, о них было сказано в той самой памятке, которую она читала накануне. Именно поэтому, услышав музыку она поспешила встать, желая показать, что она ничего не нарушает, однако прикроватная цепь не дала ей это сделать. Она тупо уставилась на неожиданно возникшее препятствие, о котором будто бы уже успела и позабыть, как вдруг почувствовала нестерпимую боль в промежности. Ну да, все так и было, ночной кошмар был не сном, а вполне себе явью. Разочарованная своими открытиями, Ася вновь прилегла на бок, так было удобнее. Вокруг нее царила суета, старшая воспитанница со связкой ключей бегала от одной кровати к другой, а там, откуда она уходила вновь поднимался гвалт железа, которое несчастные девушки должны были носить на себе ежедневно. Порочная все-таки эта «система с музыкой», подумала она; как и везде старательным и прилежным, достается больше, чем их, менее обремененными, совестью сверстникам. С другой стороны, нельзя исключать и субъективный фактор, с кого решит начать старшая, с того и начнет, а привлекать к себе лишнее внимание – себе дороже, это Ася уже понимала, исходя из событий предыдущей ночи.

Таня, так спешила, что даже не обратила внимание на состояние Аси; еще бы, музыка могла закончиться в любой момент, а спрос, в первую очередь, будет с нее. Причем, как со стороны воспитанниц, так и со стороны администрации. Теперь, когда Ася была свободна, она принялась приводить себя в порядок, но ей это плохо удавалось. Тем временем, музыка неожиданно умолкла. Девушки, как одна, замерли в том виде, в каком они были, а в воздухе повисло напряженное молчание. Иные, посмелее, продолжали прихорашиваться, хотя прекрасно знали, чем им это грозит. Таня, в планах которой, вовсе не значилось выслушивание замечаний со стороны руководства скомандовала

- Всем прекратить заниматься своими делами.

- Это несправедливо, заметили сразу несколько голосов с другого конца комнаты. Те, кого отцепили ранее, имели больше времени, нежели мы.

- А это не ко мне вопрос, с апломбом, заявила старшая воспитанница. Вас четырнадцать здесь в комнате, а я одна.

- Может здесь в комнате камеры стоят, попыталась оправдаться она

- И что, заявила «оппозиция», которую явно не устраивали данные аргументы

- «Балерина» или «урок» все равно ждут каждого, так что же?

- Ах да, для нашей Тани, это неприемлемо! Она же старшая воспитанница, как же репутация упадет!

Я посмотрела на «оппозицию» и увидела в ней знакомые с ночи лица –

Веру, Наташу и Марину. Вот уж точно кому неймется.

- Молчать, спокойным голосом сказала Таня и подойдя к ним, сцепила их руки с поясом верности, двумя маленькими замочками.  

- А еще надо подумать над кляпами для ваших говорливых ротиков, добавила она.

- А как же свобода слова, издеваясь спросила ее рыжеволосая Вера

- Тебя она точно не касается, осадила ее Таня

- Быстро строится в коридор!

Елизавета Борисовна весьма оперативно проинспектировала наш уровень. Увиденным она осталась вполне довольна, сделав только пару несущественных замечаний. Так или иначе, но Тане, да и всем нам, сегодня повезло. После умывания и завтраков, следовало распределение работ. Я очень боялась, что меня отправят работать на участок, что в моем положении, скорее всего привело бы меня на больничную койку, а потом еще и к разбирательству, поэтому, когда меня отправили работать в библиотеку, обрадовалось, но как оказалось зря… Будучи в туалете, во время умывания, я смогла внимательно осмотреть эту штуковину, которая здесь носит каждая девушка, разве что за исключением директора.

Это был явно поношенный металлический пояс, немного погнутый в передней части, утративший свой первоначальный блеск, но не свой функционал. К слову сказать, о функционале: замок у этого пояса сохранился только в области для мочеиспускания. Там же где пояс, непосредственно крепился к телу, он был выдран, а вместо него приделаны два ушка, в которых сейчас красовался миниатюрный желтый замочек. Вполне возможно, что пояс был списан и украден этими говорливыми негодяйками для своих темных целей. А здорово утром их осадила Таня, конечно кляпы в рот каждой из них явно были бы не лишними, хотя бы они стали чем-то похожи на меня в этих дурацких металлических трусах. Дергать замок явно не имело смысла, поэтому закончив свои дела я поспешила на завтрак, думая, как бы мне не попало бы за столь длительные утренние процедуры.

Странное, однако дело, ни сам пояс, ни то, что было внутри меня, сейчас не мешали мне, но стоило мне сесть за стол, как все поменялось. При этом я чуть не опрокинула поднос с завтраком. Страшно было бы подумать, что ждало бы меня в этом случае. Остаток завтрака я предпочла доесть стоя, чем конечно привлекла к себе внимание персонала. Стоит отметить, что в столовой была относительная свобода передвижения для воспитанниц, несмотря на то, что фиксаторы для приковывания имелись у каждого стола, реально они применялись только для самых маленьких воспитанниц с 1 по 3 уровень или для тех, кто в распределении шел работать на улице. Наверное, для того, чтобы не сбежали раньше времени.

- Какие-либо проблемы, осведомилась, подошедшая ко мне девушка.

По внешнему виду она не была похожа на воспитанницу, поэтому я поклонилась ей, добавив

- Нет, Госпожа, все в порядке. Просто мне так удобнее, Госпожа.

- Хорошо, ответила она. Какой уровень?

- Четвертый, ответила я

Обратив внимание, что она смотрит на мою шею, я потупила свой взгляд, добавив

- Я здесь недавно, Госпожа и мне еще не сделали ошейник.

- Вот как. И как же тебя звать?

- Ася Белозерова, Госпожа

- И куда нас распределили, Ася, ты уже знаешь? Не к нам ли случаем?

- В библиотеку, сказала я

- Понятно. Ну что же желаю удачи, Ася

- Спасибо, Госпожа, вежливо поклонилась я вслед ей.

Библиотека пансиона располагалась на втором этаже пансиона. Пока мы и еще несколько воспитанниц шли туда, я напряженно прислушивалась к своему телу, каждую секунду, ожидая подвоха, как в столовой. К тому же следовало следить и за своими ножными цепями. Я обратила внимание, что бывалые воспитанницы уже не смотрят себе под ноги, а больше изучают обстановку вокруг и во дворе школы. Мне тоже стало интересно, я даже успела разглядеть, что негодяек Веру, Марину и Наташу куда-то повели, при этом, как и обещала Таня, во рту каждой из них красовались шариковые кляпы. Но в следующий момент я, заглядевшись, столкнулась с одетой в черное, женщиной.

Ничего хорошего это явно не предвещало, тем не менее я попыталась, насколько это конечно возможно исправить свою ошибку.

- Ради Бога, простите глупую воспитанницу, пожалуйста, взмолилась я и рухнула на колени, бренча своими цепочками.

Женщина посмотрела на меня сверху вниз, словно соизмеряя взглядом, стоит ли ей, уважаемой даме, говорить со мною, после чего сухим тоном приказала

- Встать, фамилия

Я с неохотой подчинилась. С неохотой, потому что пояс вновь напомнил о своем существовании.

- Ася Белозерова, Госпожа, вновь представилась я.

Еще я обратила внимание, что остальные девушки также остановились и ждут. А она, повернулась к ним и спросила.

- Здесь есть старшая воспитанница этой девушки?

Никто не ответил ей.

- Хорошо, сказала она. А просто старшая воспитанница есть?

Из строя выступила одна девушка.

- Ксения Малиревская, старшая воспитанница уровня 4.3В, Госпожа, не без гордости в голосе, отчеканила она и поклонилась.

- Ксюша, напомни пожалуйста ваше задание на сегодня

- Библиотека, Госпожа

- Значит сейчас поступим так. Отведи остальных девушек в библиотеку и возвращайся обратно.

- Будем думать, почему тебе доверили девушку, которая даже не умеет нормально ходить в кандалах, мрачным голосом произнесла она.

Ксения посмотрела на меня недобрым взглядом. Еще бы, только что я подставила ее своим любопытством, которое кстати, никак, несмотря на сложившуюся ситуацию, не спешило покидать меня. Мне было интересно, кто же эта важная дама, которая не принимает даже челобитных извинений в свой адрес. А пока я думала над этим, дама подвела меня к одной из колонн, в которой имелось кольцо для приковывания, где и оставила, пристегнутой наручником.

- Скоро вернусь и мы обо всем поговорим, пообещала она.

Неприятный холодок пробежал по моему телу, когда я вспомнила про «незаконный пояс», спрятанный под школьной униформой. Если меня решат наказать, то обязательно заметят его, подумала я. С другой стороны, какое отношение я имела к нему, не сама же я его на себя надела, да и его внешний вид должен о многом сказать знающим людям. А захотят ли они разбираться? И не проще им все свалить на одну, случайно подвернувшуюся, невинную девушку, чем искать истинных виновных? Пока я думала над этими вопросами, черная дама вернулась обратно, а вслед за ней и Ксения.

- Итак, Ася, прежде всего я хочу знать с какого ты уровня?

- 4.1А, Госпожа

- Тебе повезло, этот уровень считается хорошим. Таня Рейменко, ваша старшая воспитанница?

- Да, Госпожа

- Пройдемте со мною. Не бойтесь, я не стану наказывать вас, к тому же, как я понимаю, ты здесь новенькая?

- Да, Госпожа

- Оно и видно, что совершенно не умеешь ходить в кандалах. Кто же тебя выпустил раньше срока?

- Муна, Госпожа, ответила я, припомнив свою утреннюю «освободительницу»

- Ничего себе, сама личная помощница Елизаветы Борисовны… Тогда у меня нет вопросов.

- Заходите, пожалуйста, добавила она, открыв ключом свой кабинет.

- Присаживайтесь, пожалуйста

- Спасибо, Госпожа, я постою, ответила я почти классической фразой из фильма.

- Вообще то за неосторожность при ношении кандалов, девушка может получить до 15 ударов плеткой, но повторюсь, я не стану этого делать, только по той причине, что ты здесь новенькая, а стало быть еще не полностью освоилась у нас.

- Спасибо, Госпожа, поблагодарила я, переминаясь с ноги на ногу

Ксения молча глядела на нас, пока женщина не отпустила ее обратно. Посмотрев вслед за удаляющейся фигуркой воспитанницы, она подошла к двери и прикрыла ее.

- Меня зовут Екатерина Андреевна, сухо сказала она. Ты помнишь меня?

Ася кивнула головой, но скорее не в знак согласия, а потому как боялась, что хорошее настроение Екатерины Андреевны, подарившее ей маленькую надежду на освобождение от наказания исчезнет.

- Ася, я вижу, что с тобой не все в порядке, более строгим голосом произнесла она.

Девушка с недоверием посмотрела на нее. Интересно, в самом деле, какое ей дело до моего состояния? Хочет поймать меня на жалобе, чтобы расплатиться, но завуалированным наказанием? А самой стало быть, выслужиться перед администрацией. Ну уж нет, думала Ася, наверное, это и впрямь то самое место, где язык, как говорила негодяйка Вера, далеко не лучший друг девушек. С другой стороны, Ася не помнила, чтобы Екатерина Андреевна сделала ей что-либо плохое. Да она и виделась с ней только один раз, когда они только впервые приехали в этот пансион. А Екатерина Андреевна по-прежнему ждала.

- Тебе не стоит бояться меня, сказала она.

- Правда, тихо переспросила Ася

- Конечно. Иначе для чего я по-твоему здесь?

- Вы пришли забрать меня отсюда?

- Нет. Но я обязательно помогу тебе, несколько растерянным голосом, добавила она

- Может ты знаешь, я достаточно долго работала врачом в больнице. А как думаешь, какая задача у врача?

- Вылечить и помочь другому.

Ася вновь посмотрела на нее. То, о чем она говорила, как-то не укладывалось в общую картину того, что она уже услышала, увидела, прочувствовала на себе.

- Я знаю, что тебе достаточно странным, кажется слышать это от меня и здесь, но поверь не место красит человека, а человек его.

- Можешь положиться на меня. Никто не узнает о нашем с тобой разговоре.

- Разрешишь себя осмотреть, прищурившись спросила ее Екатерина Андреевна.

Асю пронзило, словно зарядом электрического тока. Сейчас она узнает ее маленькую правду. Ну и пусть, если наказание неизбежно, так надо принять его с достоинством. Кроме того, здесь это настолько обыденный процесс, что бояться постоянно просто невозможно, рано или поздно наступит тот момент, когда придется лечь под розги. Она осторожно приподняла подол юбки. Школьная форма воспитанниц пансиона имела достаточно типичный вид: белая блузка с воротником, черная юбочка, чуть ниже колен, колготки и туфельки на низком каблучке.

- Снимай, снимай, не стесняйся

Ася мигом стянула юбку с себя, которая теперь болталась в ногах девушки, а перед глазами Екатерины Андреевны предстал тот самый пояс верности, месть девушек по комнате.

- И откуда это у тебя на второй день, когда еще не было медицинской комиссии?

- Эээ… это, проскрипела она. Можно мне не говорить, Госпожа?

- А что тут таить, поинтересовалась она

- Я и так все вижу. Бракованный пояс для девушек, который кто-то украл из медицинского отдела, сделал замок и пожалуйста, можно пугать незадачливых новичков, вроде тебя.

- Остается только понять, кому из твоего уровня это нужно и самое главное, откуда у них нашлись проушины, замочек и инструмент?

- Может подскажешь мне?

Однако Ася стояла молча, потупив глаза.

- Ты что боишься их?

- Да, Госпожа. К Вам они ночью не придут, а моя кровать рядом. И я ничего не смогу поделать, будучи прикованной к ней цепью.

- Что они хотели от тебя?

- Лесбийской любви, верно?

Лицо девушки вспыхнуло пунцовым цветом, она резко посмотрела на Екатерину Андреевну, но тут же опустила глазки

- Простите, Госпожа

Екатерина Андреевна подошла ближе и осмотрела замок.

- Обычный замок, должен открыться стандартными ключами.

- Посиди сейчас здесь. Я схожу за Елизаветой Борисовной, это нельзя спускать с рук.

- Тоже мне нашлись госпожи… Подвал по ним плачет.

Она взяла руку девушки и приковала ее наручником к своему письменному столу, на котором для этих целей, имелось специальное кольцо. В замке несколько раз повернулся ключ, после чего в коридоре раздался мерный цокающий звук каблучков Екатерины Андреевны.

Директор была вне себя от ярости, еще бы в пансионе нашлись, покусившиеся на ее абсолютную власть и что важнее, ее личную собственность, которой здесь являлась каждая девушка, включая и Асю. Троих девушек, Таня привела обратно с сельхозработ, по пути, чуть ли не подгоняя пинками. Конечно и ей теперь тоже придется отвечать, по какой причине, она не доглядела или не проконтролировала свой уровень, вот она, пользуясь возможностью и выместила на них свою злобу. Вид у троих пришедших был весьма жалкий: растрёпанные волосы, красные кляпы во рту, которые, по всей видимости, и не вынимались у них с утра, пыльные рабочие комбинезоны, выдававшиеся вместо школьной униформы. Елизавета Борисовна при их виде поморщила нос и сказала

- В душ их, заседание состоится здесь в 15 часов.

В указанное время в зале, служившим местом для общих собраний и иногда для творческой самодеятельности воспитанниц, собралось достаточно большое количество народа. Собрания по дисциплине проводились не так часто, как правило вопросы наказания воспитанниц, директор успешно делегировала на нижние этажи власти: своих заместителей и даже старших воспитанниц, которые даже своим внешним видом, а им, к примеру, разрешалось носить маленькие плетки, очень походили на этаких «мини-госпожей». Но это был очень серьезный проступок – покушение на невинность новенькой воспитанницы, да еще не где-нибудь, а на уровне 4.1А, считавшимся до этого дня «образцовым». По этому поводу в не очень большом зале собрались представители каждого из уровней с 0-го по 10-ый. Мест на всех не хватило, поэтому многие стояли в проходах, удерживаемые своими старшими на сворках цепей, а иные стояли даже в коридоре. Ася затравленно глядела на собравшуюся публику, будучи прикована к одной из колонн, на сцене. Еще никогда прежде она не видела такое большое количество людей в одном месте. Мысль о том, что сейчас эта самая публика начнет обсуждать интимные подробности той позорной ночи, обжигала ее, словно огнем и она была бы рада представить, что все это ей снится, но зал, публика и колонна, были вполне осязаемыми объектами. В центральной части сцены находилась обычная школьная парта, накрытая красной тканью. Ну да, у этих парт, есть элементы, за которые к ним можно приковать не слишком усердных в учебе учениц, а комиссии, как-то негоже быть в роли учениц. И наконец слева от стола, размещалась клетка, невысокая, но просторная, стальная клетка, в которой сейчас находились трое ее мучительниц. Ася равнодушно посмотрела на них, но Вера, Наташа и Марина не ответили ей: на их глазах были плотные черные повязки.

Елизавета Борисовна, тем временем, поднялась на сцену и направилась к столу, на котором лежал микрофон.

- Добрый день, уважаемые собравшиеся в этом зале, обратилась она к аудитории.

- Наше сегодняшнее собрание по дисциплине посвящено весьма печальным событиям, произошедшим сегодня ночью в комнате уровня 4.1А.

- Расскажу вам вкратце, что там произошло.

- Нам стало известно, между прочим, со слов нашей новой сотрудницы Екатерины Андреевны, что вместо положенного девушкам сна, в период с 22 часов и до 6 утра, трое из них – Вера Лозотова, номер ошейника 0122-ЦРНС, Марина Глаеренко 0134-ЦРНС и Наташа Армелова 0140-ЦРНС, пользуясь поделанными ключами от замков прикроватных цепей, а также беззащитным положением новенькой воспитанницы Аси Белозеровой, которой еще не присужден персональный номер в системе учета, напали на нее, совершив посягательство на ее невинность.

Зал недовольно загудел, а из ближних ко мне рядов, я уловила отдельные комментарии: высечь и в подвал их, понизить их в уровне… Старшие воспитанницы никак не реагировали на подобные выходки. Оно и верно: всегда необходимо дать возможность народу спустить пар.

- Для большей убедительности, мерзавки приковали несчастную за ошейник одной из них к собственной кровати, при этом немного придушив девушку.

- Надо понимать, что подобные действия не только социально опасны для каждого из нас, но и несут угрозу собственности пансиона, которой является каждая из находящихся тут воспитанниц.

Екатерина Андреевна, продолжит дальше, сказала директор и села, зачем-то при этом осмотрев парту. Раздались короткие аплодисменты, а Екатерина Андреевна продолжила

- Когда в ответ на их предложение заняться лесбийской любовью, деянием, широко порицаемым не только в нашем учреждении, но и далеко за его пределами, Ася ответила отказом, девушки надели на нее ранее используемый и неисправный пояс верности, снабдив его для усиления эффекта пакетиком с канцелярскими кнопками.

На сцене появилась Лана, одна из помощниц Елизаветы Борисовны, неся в руках тот самый пояс верности.

- Этот пояс, принадлежавшей одной из наших воспитанниц, трагически погибшей при попытке к бегству, негодяйки, пользуясь случаем, украли из медицинского отдела.

- Неизвестными лицами, а может быть ими самими в ходе работы в пансионе, были частично восстановлены запирающие механизмы и с тех пор, пояс, числившийся не подлежащим восстановлению и дальнейшему использованию находился у указанных лиц на уровне 4.1А.

- Возникают закономерные вопросы, как непосредственно к обвиняемым, так и к Асе и старшей воспитаннице уровня.

- Прошу пожалуйста, начнем с обвиняемых. Просьба секретарю внести все сказанное в протокол.

- Итак Вера Лозотова 0122-ЦРНС. В пансионе на протяжении 5 лет. Два года подряд оставалась на 2 уровне обучения, в связи с неуспеваемостью. Дерзкая, своенравная воспитанница, несмотря на постоянные наказания.

- Вопрос будет следующий, взяла слово Елизавета Борисовна.

- Каким образом вам удалось подделать ключи от замков прикроватных цепей?

Помощница вынула у нее изо рта кляп и сняла повязку.

- Мы… просто хотели… поиграть. Это не моя идея, это Марина предложила.

- Просьба отвечать на поставленный вопрос, а не придумывать отговорки, рявкнула вновь директор.

Вера тяжело вздохнула, но рассказала

- Недели две назад, когда мы втроем были заняты на работах внутри пансиона, я увидела открытую дверь в кузнечную мастерскую, расположенную на первом этаже. Внутри никого не было, и мы втроем, будучи последовательно скованы друг с другом за ошейники, решили посмотреть.

- В одной из полок письменного стола, мы нашли связку ключей нашего уровня и Наташа, вытащила пару из них. Связка была большая, поэтому мы рассчитывали, что никто не заметит.

- После этого мы вернулись к работе и уже после отбоя, попробовали свою находку в действии.

- У меня встречный вопрос, Елизавета Борисовна, сказала Екатерина Андреевна, подымаясь из-за стола.

- В здании полно камер. Вы действительно не побоялись днем зайти туда?

- А чего бояться, нагло ответила Вера. Страшнее подвала все равно ничего не будет, а я привычная к этому.

- А что касается этих двух, так кто виноват, если этих дурочек посадили со мной на одну цепь, словно бусы.

- Тебе совсем не жалко их?

- Каждый сам за себя, сухо ответила Вера, знакомой мне фразой.

- Ладно с ней все ясно, отрезала Елизавета Борисовна

- Теперь Марина Глаеренко 0134-ЦРНС.

- Подтверждаешь сказанное выше, поинтересовалась Екатерина Андреевна, выступавшая не хуже государственного обвинителя.

- Да… сглотнув, сказала она.

- Может хочешь что-то сказать в свое оправдание?

Девушка молчала, что было расценено как нежелание воспользоваться предоставленным правом.

- Вы надели на Асю ошейник, которого у нее еще нет. Чей это был ошейник?

- Наташи, ничуть не смутившись ответила она.

- Но я не делала этого, попыталась защититься она. Я только рассказывала ей про асфиксию.

- Про удушение?

- Да

- Но зачем?

- Ну…

- Так они пытались сначала контролировать поведение девочки.

- Ясно. Марина, вот скажи уважаемой комиссии, пожалуйста.

- Ты не глупая девушка, зачем же ты участвуешь во всем этом? Почему сразу не сообщила нам?

- Разве ты забыла, что за сообщение о правонарушении мы не наказываем и даже наоборот, поощряем.

Марина лишь неопределенно пожала плечами, а комиссия перешла к третьей девушке – Наташе Армеловой 0140-ЦРНС. Прежде чем ей задали вопрос, комиссия немного посовещалась между собой.

- Итак, Наташа, принимала ли ты участие в лесбийских играх с новенькой?

- Нет.

- Тогда расскажи нам подробнее все что ты видела.

- Там была Вера, она все в основном делала. Сначала она засовывала ей свой палец в промежность, а после зачем-то попыталась сесть ей на лицо?

- В поясе верности, удивленно спросили из зала

- Да. Она назвала это каким-то непонятным словом, куни… что-то такое…

- Куннилингус, подсказала Екатерина Андреевна

- Да, именно так

- И что было дальше?

- Ася, кажется плюнула ей в лицо, а она, рассердившись, надела на нее пояс верности.

- Понятно. Вопросы третьей соучастнице?

- Нет вопросов, отлично.

- Перерыв 5 минут, после продолжим.

Комиссия ушла, а ко мне подошла помощница Елизаветы Борисовны и дала мне воды. После этого, она направилась к клетке и вернула кляпы девушек на свое место. Зрители, тем временем, стали понемногу расходиться, оно и понятно, они услышали все, что их интересовало, а присутствовать дальше на внутренней разборке не имело никакого смысла. Я с удивлением отметила, что несмотря на услышанное никто из проходящих, не осуждает меня. Видимо из-за того, решила я, что они все носят эти железки между ног, соответственно врят ли произошедшее будет возбуждать их. Тем временем, комиссия вернулась обратно и заседание продолжилось.

Теперь вопросы задавали Тане Рейменко. От нее хотели знать, как так получилось, что один из лучших уровней, вдруг потерял свое лицо и что она намерена сделать для исправления ситуации. Уж не знаю, чтобы я сказала на ее месте, но Таня, видимо, обладала даром убеждения и чуть ли не двадцать минут рассказывала о работе над ошибками. Что касается меня, то мне практически не задавали вопросов, спросили только почему я сразу не сообщила об этом случае, на что я ответила, что эти трое меня запугали последствиями. В завершении мне выдали некое подобие больничного листка – талона на осмотр в медицинском кабинете, а затем комиссия вновь удалилась, на этот раз для принятия решения.

Решение удивило публику. Главной зачинщице Вере, вынесли весьма суровый вердикт: 100 ударов плетью и лето, которое она теперь проведет в специальном металлическом колодце под открытым небом, двух других девушек ждало по 50 ударов соответственно и пыточный подвал, а старшую воспитанницу выговор за «ненадлежащий контроль запирающих устройств девушек» и 10 ударов плетью прилюдно. Мне же рекомендовали по любым возникающим вопросам, как всегда обращаться к старшей воспитаннице и даже похвалили за то, что я не пошла на поводу у этих извращенок. К концу этого дня я устала так, будто бы работала вместо троих негодяек на сельхозработах, хотя тут, по всей видимости, сказывался болевой шок и пережитые воспоминания этой страшной ночи. Так или иначе, но вскоре я уснула, надежно прикованная к медицинской кушетке.

Продолжение следует.