04 Гермафродит. Роман. Глава 6. Читать онлайн бесплатно короткие любовные романы

Гелиотроп запустил немало проектов, что называется, для души, без конкретной цели, но только один из них, столь же неизбежный, сколь праздный выбивался из общего ряда. Конструкторской сентиментальности плод.

Кроноса Гелиотроп не мог ни воссоздать в миниатюре, ни вернуть в каком бы то ни было смысле. Плоть и функция Кроноса – все дроиды сферы. Что же сравнится с их тотальной взаимосвязью?

Гелиотроп, счётчик временных циклов на заре существования, внешне являлся упрощённой копией человека, которому служил. Второе по силе желание – воссоздать его... Как-то...

Порядком изменивший функцию в течение эпохи, Гелиотроп сказал себе:

– А не сковать ли мне высшего дроида? Вручную, без антагониста, с нуля. Наделённого моими прежними, ныне утраченными азимутами. Дабы навык не утратить, и всё такое...

Всё такое и оказалось главным. Коваль попросту хотел воссоздать облик того человека в ком-то юном, «без функции» их языком говоря, без профессии, с азимутами характера, но без контур-азимута, дела всей жизни.

Сказано – сделано.

Внимательно ковал, без спешки. Получилось, разумеется, отчего бы у легендарного коваля чему-то не получиться.

Малые орбиты форм, внешность ковал по схеме не сложней драконьей.

Высший дроид, как и задумывалось, лицом оказался похож на самого Гелиотропа.

Малая склонность принимать необщую форму, в его характере – единственная чётко прослеживающаяся тенденция к контур-азимуту. Дроид-домосед, перемещения как таковые не любил.

При внешнем сходстве, харизма коваля и его создания сильно разнились.

Следы тонких эмоций в чертах старого автономного Гелиотропа отсутствовали, что, безусловно, придавало им строгость и благородство. Но имелись у юного высшего дроида, смягчали и одухотворяли его лицо.

Созерцательность и экстатичность – обе на нижней планке, однако наличествовали. Не заслонённые ничем, они делали его подобным галтовке хрусталя. Простая галька. Чистая насквозь. Утоляющая жажду одним своим видом. Плоть Гелиотроп не имитировал, лишь форму. Так что дроид был реально прозрачным.

Радужки в глазах, зрачки пропадали тоже, под опускающимися хрустальными веками. При таком созерцании покоятся органы чувств.

Казалось, он исчезнет сейчас, как Белый Дракон! Движение делало его светлокожим, непрозрачным. Любое движение: мысли, улыбки, мизинца, сокращение зрачков.

Что коваль не дал ему, это свой атомно-зелёный цвет глаз, который специфично функционален. Дал солнечные карие, будто дроид напротив пламени или яркого солнца. Для счётчика – удачное решение.

Анджели – имя дроида.

Случайно дано! «Ан-джоли – не джем, неудача».

Гелиотроп несчастливое имя поневоле дал ему.

Поражённый своей глупейшей промашкой, при чтении тестовой таблицы на речь, обнаружив, что созданный им дроид... – не совсем типичный, так сказать... – коваль тут же совершил вторую: воскликнул «ан-джоли!.. ». Слово запало в дроида. Услышав другие имена, он оборачивался, таков механизм. Слыша это – улыбался, это уже личность высшего дроида.

Гелиотроп исправился, как сумел – «Анджел», ангел, стало окончательным прозвищем. Судьба, фортуна.

Обращаясь к своему творению по имени, Гелиотроп всё время смягчал его – Анджели.

Тщательный, позвавший лучших перекодировщиков для оригинальной схемы, чтоб проредить человека до дроида, Гелиотроп допустил громаднейшую, глупейшую ошибку невнимания. Исправить – рука не поднялась.

Он взял самую раннюю схему из Впечатлений того человека, как и собирался. Но конструктор имел сестру близняшку, был неразлучен с ней. Впечатления, послужившие основой схемы, смешались... Анджели получился дроидский энке – гермафродит.

Ни ущерба, ни выгоды это не повлекло за собой, на уравновешенности дроида сказалось положительно. Но... Он один такой. Серьёзно, один во всей дроидской сфере. Некомпанейский, самодостаточный, Анджели лишку одинок по всяким меркам.

Коваль стремился исправить ситуацию.

Анджели позволено куда больше в смысле контактов с людьми и рассылки прямых меток тронам... Он же уникальным своим положением не спешил пользоваться.

Дроидская сфера усложнялась, интриговала, образовывала троны, теряла и отнимала, сражалась на Турнирной Площади. Анджели – рисовал.

Он дружил с теми, с кем советовал Гелиотроп, посещал семейства и человеческие рынки, которые советовал Гелиотроп. Редко посещал. Редко принимал гостей. Оно как-то так само складывалась.

В Туманные Моря дроидов коваль его не отпустил, создав «туманное», облачное место обитания.

Тот, кто видел его Филис, эту имитацию облачного мира, созданный собственноручно владыкой Сад, энке-Анджели мог лишь позавидовать! Зачем покидать такой райский уголок? Ради чего?

Коваль немножко, – да какое немножко... – радикально нарушал дроидские законы, знакомя Анджели с людьми, позволяя дружить с ними. Оправдывал себя тем, что дроид-энке уравновешен по первой расе почти как Белый Дракон, ни тёпл, ни холоден, а покатушки с драконами не наносят вреда людям. При знакомствах Анджели не прикидывался человеком, представлялся как есть дроидом.

Увлечение Анджели – акварель, в отношении её проявлял изумительное постоянство. На почве рисования обзавёлся и подругой галло, владеющей каллиграфией.

Необычная акварель, вычитающая.

Её рисуют на бумаге цвета «Ледяной-Идеальный», то есть без трещин, складок, на которую не ложатся тени. Краски обычные, с Краснобая, а вот кисть тоже дроидская, ворс горячих цветов «Грозовой-Возвратный». То есть, краска с неё легко стекала и столь же легко впитывалась.

Гелиотроп просил при людях не держать на виду предмет горячих цветов. И Анджели хранил кисть в «Ледяном-Идеальном» стакане, представлявшем собой кулёк, свёрнутый из одноимённой бумаги. Удивительный ворс в точку идеально сходился, балериной замирал на кончике толщиной в одну ворсинку и просвечивал сквозь бумажный «лёд»... Как танцовщица, как стилет.

В таком положении, его кисть напоминала Гелиотропу одновременно королеву желания и турнирное оружие.