Глава VII из повести Золотая верблюдица. Из книги Эротические повести

Постигая науку логического мышления по Записину, Форсик в области исторической науки успеха не имела. Да она и не очень-то стремилась к этому, поняв, что для красивой женщины вся её «учённость» заключена не в уме, а в умении охмуривать мужиков в собственных интересах.

Записин учил:

- Маша, в армии, где я служил сержантом в батальоне связи, вся женская гвардия знала главное: -

Первое - подход к начальнику. При этом его надо пожирать глазами самки питона.

Второе – рапорт. Мели всякую дребедень, но при этом его надо подавить женской силой сисек и благоуханным запахом бёдер.

Третье – отход от начальника. При этом взгляд твой должен быть многообещающим как никогда.

Мария  отрабатывала эти пункты с особым «шармом» с Абрамом Самуиловичем. Его покровительство дотянуло её до четвёртого курса, и трудоустроило. Удостоверение сотрудника научной библиотеки им. Карла Маркса придавало ей весомость при знакомствах, а о скромной её должности гардеробщицы она помалкивала.

Время шло. Машка флиртовала налево и направо, в поисках «тягача в карьере».

Записин подсказал как-то:

- Машуня, а не охмурить ли нам «Ишаака Пердизона», (как он называл Исаака Осиповича Пардизон-Люксембугровского)?

- Вовчик, так он же не в тыр не в мыр! Из него порохня сыплется! Он только нюхать может, а на остальное у него духа нет.  

- Ты, Мшенька, ошибаешься. Профессор «Пердизон» – это Сила!

В первой своей части «Пердизон», как мужик, он конечно слабоват, а вот во второй, в его общественном положении – «Люксембугровский» – это же «Люкс», и протекцию среди своих «бугров» обеспечить тебе может. Пусть обнюхивает. Ты всегда, Машок, помни, что ты не костянка недозрелая из балки, а золотая кобылица степей донских из Семибалок. Это тебе не халам-балам.

Автор учебника «Методика историографии истории СССР», Исаак Осипович Пардизон-Люксембугровский, был настоящий жрец науки, мученик идеи, проведший жизнь свою в архивных дебрях университетской библиотеки. Он так долго «точил и грыз гранит наук» в тиши и одиночестве, что теперь, когда Маша подходила к нему, так, что совсем рядом с его лицом была её грудь, он закрывал глаза и глубоко вдыхал её аромат. А она ему:

- Исаак Осипович, хотите, я вам анекдотик расскажу. Не анекдотик, а прелесть!                

- Рад буду слышать ваш божественный голос, милочка.

И Машка начинала рассказывать:

- Стоят у скульптуры «Девушка с веслом» два француза-дипломата и спорят о том что у русской женщины самое прекрасное один говорит:

- Самое прекрасное - это бюст. Второй:     - Нет-нет, самое прекрасное - это ножки.

Первый:   - Нет бюст!

Второй: - Нет ножки!

Мимо проходит какой-то старичок, слышит спор, проходит, а потом возвращается и говорит:

- Пардон, мсье! По-моему, вы оба не правы. Я сейчас уже не помню, как это называется и где находится, но - шарман!

- Ну как вам, Исаак Осипович!?

- Божественно! Божественно, милочка! Видите, я глухо рыдаю об утраченной жизни. Вы и есть тот шарман, которого я был лишён всю мою жизнь.

Он помолчал, обдумывая что-то, и, не глядя Машке в глаза, произнёс:

- Вы знаете, милочка, мне нужна секретарь-референт, как вы, с сосцами, пахнущими молоком и мёдом. Вы не против?

- Я-то не против, но Абрам Самуилович может быть против. Он же не ровно дышит на меня. Да и другие. Начнут говорить, что я не могу логически мыслить. Что я тупая.

- Что вы, милочка! Какая тупость!? Ваш интелект за версту чувствуется. С Абрамом Самуиловичем мы вопрос решим и позаботимся о вашем переводе и назначении. Давайте, милочка, вашу зачётку.

Машка сообщила Записину о предложении Исаака Осиповича. И он воспрянул:

- «Пердизон» клюнул! По этому случаю, Машуня, сегодня же в «Белую»! Там мы всё и обсудим, что да как.

В «Белой акации» за традиционной бутылкой «Пшеничной» Володька наставлял Марию, сидящую у него на коленях:

- Машок, срочно меняем фамилию! Она у тебя должна быть романтичной. Давай ты станешь Марией Афродитой? Или Марией Кипридой?

- Вовчик, так все смеяться надо мной будут.

- Да, ты права. Давай ни Афродитой и не Кипридой, а Пенной ты будешь! Во, класс! «Пердизон» кипятком писать будет от твоей романтичности. За это и выпьем. Я с Колькой Чмутом договорюсь. Он мент и ты из Форсик вмиг станешь Пенной.

Вскоре на двери одного из кабинетов истфака появилась табличка с надписью -

«Секретарь-референт Мария Емельяновна Пенная».

«Визитной карточкой» Марии Пенной стал доклад для преподавателей-историков факультета, подготовленный с помощью Володьки Записина, Жорки - «Турка» и по настоятельной просьбе Исаака Осиповича, горевшего желанием похвастать своей молоденькой  пассией.

Машка по такому торжеству сделалась вся расфуфыренная.

На плече её платья красовался огромный цветок. У самого входа в зал, где расселись профессора, доценты и всякая мелкая научная шушера, Пенную перехватил Записин.

- Машка! - воскликнул он, - это что у тебя на плече?

- Цветок. А что, не сексО?

- Дорогая, я вижу, что это порнографическая хризантема, но ты её не туда прицепила. Прицепи её чуть ниже пояса, и ты будешь обалденное сексО. Поражай, публику своей необычностью. И помни, что нахальство - путь к успеху.

Встав за трибуну кафедры, Пенная произнесла:

- Я подготовила доклад о Богине античных мифов, который предлагаю вашему вниманию.  

Все затаили дыхание, устремив плотоядные взоры на красивую секретарь-референтшу. Машка раскрыла скоросшивательную папочку и начала читать:- Афродита-Киприда, она же Венера, - прекраснейшая из богинь Любви и Красоты.- Мария  взглянула в притихший зал и продолжила:

- Родилась она в результате кровавого и коварного заговора Геи, которая забеременила от Хама из Хаоса, и родила Урана, с которым, когда он подрос, сожительствовала.

Зал затих на мгновение, но туж же взорвался хохотом. Машка восприняла это явление знаком поддержки своих однокукрсников, и с водушевлением продолжила:

- От этой кровосмесительной пары рождались большие и маленькие монстрики, которых отец боялся, и новорождёнными закапывал в землю.

Новая волна хохота захлестнула предыдущий приступ, но это были лишь первые ступени к бессмертию Пенной Марии Емельяновны в истории  факультета. Машка развивала мысль дальше:- Уран был большой бабник, чего Гея стерпеть не смогла. Она решила отомстить и за детей и за его измены. Гея подбила Крона из Афин и Сатурна из Рима к участию в коварном заговоре. Они подзаловили Урана, когда тот занимался любовью с земной б…ью на Лазурном берегу Средиземного моря. Крон и Сатурн придержали Урана, а Гея серпом под самый корень  отсекла ему детородный кутель-макуль и зашвырнула в волны. Отчего и пошло крылатое выражение - «серпом по яйцам», дошедшее до наших дней. Прошу обратить на это особое внимание, так как и в наше время это случается.

- Браво! Браво! – кричала Валька Зильберман, а Толик Лифченко, прибывший после службы с героической Кубы в университет вне конкурса, держась за живот, лишь издавал стоны: «О-о-х! О-о-х! Помру! »

Машка поняла – её доклад доходит до ума и сердца слушателей в аудитории и продолжала на эмоциональном уровне:- Отсечённый тупым серпом кутель-макуль долгое время носился по морю, и,   взбившуюся вокруг него пену, оплодотворил, отчего и зародилась Афродита, которая вышла на берег Кипра вся в пене, отчего её ещё называют Киприда Пенная.

Раздались аплодисменты. Это Витька Орендаренко организовал такую поддержку. А Светка Зайчикова,   визжа недорезанной зайчихой, просила:- Маша, не томи душу, говори что с нею дальше приключилось?     - Там её нашли местные б…ди-нимфы, которые её обмыли, облекли в златотканную одежду и увенчали венком из благоухающих цветов мака, конопли и лавра.

Зал от восторгов слушателей мелко вибрировал, будто от начинающегося землятрясения. Доклад продолжался.     - Среди них и жила Пенная. Они предавались пению, танцам и развлечениям с любвиобильными козлоногими Панами, у которых, к тому же, были рога и бороды. Во время гульбищ Афродиту присмотрел бог страстной любви Гемерот, и повёл её к богам на Олимп. Всем богам она пришлась по вкусу. С тех пор и живёт среди мужей злотокудрая Афродита Пенная, вечно юная и желанная Богиня.

Закрыв тетрадочку, Машка, глядя на Исаака Осиповича, изрекла:        - Коллеги, я кончила.

Преподавательский коллектив взорвался смехом и аплодисментами. Но, когда на трибуну вышел Абрам Самуилович, все притихли. Сделав паузу, он сказал:       - Свежесть, которую античному мифу предала наша очаровательная Мария Емельяновна, пробуждает у нас, старой гвардии, прилив сил. Мария Пенная - Афродита сегодняшнего дня, и мы должны приветствовать её в нашем коллективе.

- Я, с младых лет протеравший штаны в библиотеках и утративший связь с живым миром, счастлив сотрудничать с Пенной Марией Емельяновной, и прошу вас её любить и жаловать, - заявил Исаак Осипович «Пердизон»-Люксембургский.

Их выступления были одобрены. Пенную, бывшую Форсик, стали величать на «Вы», и, подхалимничая, звать Афродитой, а за глаза «Емелька в пене».

Исаак Осипович, внюхиваясь в свою секретарь-референтшу, о своей научной деятельности вспоминал редко, как о дурном сне своей жизни. Теперь он начал молодиться. Ходил, похожий на новорождённого жеребчика-стригунка, и издавал звуки: « И-о, и-о, если только конь хороший у ковбоя и пивные попадаются в пути», не боясь отправиться в психушку, как это случалось с некоторыми старичками в профессорском звании в те времена.

Пенную он «дотянул» до диплома, и, стремясь продлить свою вторую молодость, подбивал коллег на перевод Пенной из секретарш в преподаватели и рекомендовал для поступления в аспирантуру, как перспективную в исторической науке выпускницу.

Но Записин говорил:- Машок, не будь дурочкой. Ты посмотри вокруг. Даже на заборах написано: «Партия - наш рулевой! ». У тебя есть всё по женской части, не хватает только партийной власти, чтоб пожить кучеряво. Ты, Мусичка, подсуетись.

Пенная подсуетилась и её с превеликим удовольствием взял к себе в идеологический отдел райкома партии Иафет Сим Израилевич.