Милосердие

Сестра милосердия… Вот, думаю, кто я и могла бы стать ею? «…сердие»? Пожалуй, есть во мне нечто такое, особенно в Натике, а вот «мило…» Нет-нет-нет! Этого точно нет в Дженни. Натик — да, но не Джейн! Последняя наслаждается видом страстных мучений Майкла, осознавая, что в какой-то степени сама приложила к этому руку. Её заводят расширенные зрачки карих глаз и искажённый рот, то и дело выкрикивающий её имя.

Мгновение — и булавочного размера зрачки сужаются, превращаясь в чёрные точки. Мужская рука перехватывает хрупкое запястье, моментально устанавливая иную власть и новый порядок вещей. Да-да, инициатива наказуема! Однако, кажется, это немного о другом...

Тело Джейн отброшено и падает спиной на атласное покрывало ложа в центре полупустой комнаты. Спустя секунду бёдра давешней мучительницы ощущают тяжесть другого тела и раздвигающее движение в стороны. Её руки в руках мужчины высоко задраны вверх. Женские груди острыми пиками призывно устремили взгляд в небо, в котором царит её и только её божество. И всё уже зависит от его милосердия! Захочет — будет дарован иссохшей земле благодатный дождь, захочет — полетят молниеносные стрелы и испепелят собой зелень холмов.

Однако... Карий взгляд смягчился, и из туч нахмуренных бровей показался солнечный луч нежности, ласкающий и согревающий. Переведя дух и облегчённо вздохнув полной грудью, Дженни улыбается, демонстрируя пару очаровательных ямочек на розовых щёчках. Но...

Боже, нет! Эта была обманная уловка! Господи, как недолговечны Твои милость и терпение!

Ворвавшийся в недра царственный скипетр, готов, кажется, взболтать все эмоциональные ингредиенты внутри женщины и, смешав всё необходимое, приготовить тот самый коктейль — «Кровавую Мэри». Лопасти миксера яростно вращаются, словно жернова, и перетирают, размельчают, трансформируют в пыль последние зёрна здравого смысла. Ожесточённые толчки туда-сюда до невозможности распахивают без того широкие врата ног, и взмыленный сокрушительной гонкой конь готов занять своё место в стойле. Норов! Возможно ли смирение? Всплывают строки о способности русской женщины на скаку остановить коня. Остановишь? Тем более на скаку! Сомнительно, но ведь попробовать-то можно. Верно замечено, что жалеть проще о сделанном, нежели об упущенных возможностях и нереализованных действиях. Но как? Словно яркая вспышка, в голове озаряется тактика тылового захода. И сразу встаёт вопрос: скольких разведчиков следует послать? Одного, двоих, троих?.. Нет, пожалуй, рисковать не стоит, да и торг тут неуместен! Определённо ночная вылазка предстоит четверым. Но тут же выкристаллизовывается ещё одна проблема: как высвободить хотя бы одну руку? Пока штаб Майкла празднует победу, а его генералы разливают шампанское по бокалам, предвкушая скорую развязку боя, правая рука Джейн выскальзывает из железного захвата. Медленно, очень медленно, тихо и едва заметно, лаская и массируя спину мужчины круговыми движениями, ступая миллиметровыми шажочками, дружный квартет спускается всё ниже и ниже. И вот! Стратегия Дженни сработала, и четвёрка начала спускаться по одному вглубь тёмной шахты. Где-то на её стенке существует тот рычаг, который наполовину усмирит рвущегося в бой жеребца. Вот только Джейн задумывается, стоит ли идти наперекор природным инстинктам и пытаться воздействовать на животное внутри себя? Решительность и смятение — два противоречивых чувства, и сейчас они борются в душе генералиссимуса в юбке, вернее, без оной. Дженни раскрыла глаза, мгновенно взгляд их схлестнулся с плутоватым пламенем, обдавшим жаром женщину от макушки до пальчиков ног. По лицу Майкла расплывалась зловещая улыбка, которая не предвещала ничего хорошего маленькой Дженни. Он узнал! Конечно же, он узнал! Военные хитрости — не тайна, тем более, для такого опытного вояки, как он.

Тем не менее разведчики продолжали спуск, ввинчиваясь в темноту, нащупывая дорогу по стенам шахты.

И вдруг... Вдруг взгляд Майкла остановился и замер. Лицо прочертила изумительной красоты судорога, а губы сложились то ли для крика, то ли для стона. Скакун в конюшне тоже замер, но лишь на непродолжительное время, прежде чем... Прежде чем пуститься во весь опор, сметая на своём пути все мыслимые и немыслимые барьеры, перелетая препятствия и ломая всё, что могло помешать неукротимому бегу точёных натренированных ног.

Трение, движение навстречу! Вновь трение, вновь движение... бесконечно, до дрожи, до трепета! В замутнённом сознании Дженни ни единой крохи разума! Она подхвачена стремительностью, улётностью, горячностью того, кто в ней буйствует и неистовствует.

Меж тем... Кто? Ах да, шахтёры-разведчики, созвучно ошеломляющим скачкам, пульсирующе и точечно нажимают на рычаг, пытаясь прорвать плотину и выпустить наружу обжигающе-огненное, клокочущее и распирающее.

В немыслимой выси, в небесных чертогах находятся та самая финальная ленточка и та граница, за которыми расположен чудесный сад с дивными птицами и красочными цветами — рай, утраченный некогда Эдем.