Вокс популяции

Подарок для Евы Браун

Смутный психоз, охвативший меня последние три дня, имел вполне объяснимую причину, настолько явную и простую, что мне не хотелось признаваться себе в очевидности фобий и ненависти ко всему живому, я гнал верную догадку, стремаясь назвать вещи своими именами и переводя стрелки на пропавших любимых, теннисистку и Диту, сходя с ума от ожидания неизбежного. Просто - напросто через день мне ехать в больницу, проходить осмотр, получать лекарства и - жрать флешмобы, уё... ные, поганые, сучьи флешмобы, стремные и гнусные, как и все, произведенное моими милыми соотечественниками, настолько милыми, что мне хотелось с самого первого флешмоба ходить с пулеметом и сносить пустые головы упырей, разрывать их тела крупным калибром в клочья, а потом закидать гранатами, чтобы не было тварей. Ненавижу. Честно. Ненавижу свою страну, хотя и вижу ее только в редкие поездки в больницу, но мерзотное осуществление моих сказок в реальность, гнусное использование считанного веб - серфинга сносит башню напрочь, до дрожи, до ярости, до желания бросить на хер все лечение и сдохнуть.

- Мы были правы, - засмеялась прекрасная немка, появившись на этот раз после полуночи. - Ты же сам видишь, что это не люди.

- Вижу.

Я отвернулся от ее юного лица, разглядывая стену, мечтая о благословенной пуле в затылок, раз уж я сам не могу покончить со всем этим дерьмом, трусливо отползая от единственно верного выбора Евы.

- Чаем напоишь ?

Как ни в чем ни бывало она села в кресло, доставая из кармана какого - то плюшевого жакета, что был на ней, серую пачку сигарет с черным орлом, зажавшим в когтистых лапах солнцеворот, символ всех нас, преданных идее и вере в лучшее прошлое. Я поднес ей зажигалку и получил прикуренную сигарету, Ева всегда так делает : прикуривает сразу две.

- Напою. Только, наверное, он будет горьким.

- Лишь бы без миндального привкуса, - подмигнула она. - И без запаха абрикосов.

- Мышьяк ?

- Угу, - кивнула она. - Он самый. Твой дружок доктор Менгеле испытывал разные дозировки, как Митридат. Знаешь, - она расширила голубые глаза, - он был единственным нормальным в лагере среди безумцев. Они все были сумасшедшие.

- Я знаю, - протягивая чашку чая сказал я. - Сами выбрали всенародным голосованием, носились с фюрером, как с писаной торбой, шли в газовые камеры, точно овцы, лизали сапоги знающих, как надо. Мне это знакомо. Такая же хрень вокруг, только без светлой идеи национал - социализма.

- То есть как ? - Ева не поверила. - А какая же идея ?

- Да никакой, - я отмахнулся от ее наивного вопроса. - Украсть, вывезти к врагам и партнерам, кинуть всех, крысиная повадка. Гадость, короче. Слушай, - взмолился я, - давай не будем об этом говне, меня и так тошнит. Тут только ядерным ударом сносить на хер, других вариантов нет.

- Давай не будем, - рассеялась Ева при виде моей скривившейся физиономии. - Ты же, в конце концов, не виноват в том, что всем на все по х... ю. Чай будет ? - Она вертела чашку в пальцах, тихо хихикая.

- Будет.

Я сел у ее ног и начал рассказывать.

Мертвецы скреблись и странно шуршали, ползая под землей, окружая меня, готовясь схватить и утащить вместе с собой, в холодную, комочками, землю. Я заранее знал, что лежать в ней будет неуютно, жуки защекотят до истерики, кроты обглодают мне руки, черви сожрут глаза и я, живой, поползу сквозь осыпающуюся землю куда - то вдаль, буду разгребать глыбы кровоточащими пальцами, скрипеть зубами, выть от бессилия, пока какой - нибудь подземный житель или шахтер не размозжит мою голову лопатой. Встанет на шею, вдавит окровавленный череп в почву и засмеется. Рванет на себе майку и заорет, пугая мечущихся летучих мышей, бьющихся о гранитные своды и глинистый потолок. Интересно, что он прокричит ? Может, лозунг ? Типа, даешь на гора тотальный геноцид, бля ! Или о пятилетке в один день, когда все, как один, строем и - за горизонт. За день выполнят норму по самоуничтожению, останется миллионов тридцать обслуживать упырей и трубу за штукарь гринов и стакан водки. П... дец, если задуматься. Поэтому, лучше не думать. Проще петь и танцевать, спускаясь в ад.

- Даааа, - протянула Ева, вставая и подходя к окну, - ты сегодня невыносим. Ладно, - улыбнулась она, - зайду как - нибудь в другой раз, когда ты будешь в духе. Отвернись.

Я отвернулся, зная, что через мгновение ее уже не будет со мной, ничего не будет, будет тот же потолок, те же стены и поганый рунет, забитый под завязку уродами и гадами.