Карандаши и спички, кулики и камни

Подарок для моей единственной. Евы Браун

Постепенно наполняющаяся спотыкающимися, крутящими головами, целиком из говна, соотечественниками газовая камера Аушвица, куда по недоразумению угодили лицемерная теннисистка и канадская б... дь, на пороге коей я стоял, небрежно покачиваясь с носка на пятку своих блестящих хромовых сапог, горделиво поправляя повязку и партийный значок ( золотой, как ветерану рабочего движения ), стряхивая пепел с обшлагов черного мундира штурмбанфюрера СС, сигаретный, не тот серый и липко - жирный смог, что время от времени окутывал наше благословленное местечко, притаившееся на бескрайней равнине Восточной Европы, раскинувшейся от Китая и до Украины, вводила меня в мистический трепет и полноценное ощущения насыщенности моего вялотекущего времени, состоящего из боли и ненависти к ублюдочной, поганой помойке, где меня угораздило родиться.

- Вы - то куда, дуры ? - Заорал я на придурочных пассажирок, влезших в газовку по зову пламенного сердца и животной страсти к автору этих строк. - Выходь, сучки.

Они послушно вышли и побежали. На х... й. Это они правильно. Туда и дорога.

Я закрыл обшарпанную дверь, лязгнув запорами, кивнул подскочившему Харви Кейтелю, повернулся на каблуках и, насвистывая из " Death ", с чувством выполненного долга отправился за убежавшими девчонками. Тоже на х... й. Или в п... ду, не суть, главное, подальше от скотов рунета. Они ждали за поворотом.

- Ха !

Я вздрогнул от неожиданного выкрика любимой, довольно захихикавшей и бросившейся мне на шею.

- Тебе же говорили ведьмы, - она обернулась к черноглазой за поддержкой, - не жри говно ваше руссиянское. А ты ?

- Mea culpa, - снимая проклятый мундир покаялся я. Переоделся в более привычный наряд и полез спортсменке под юбку, сопя и вздыхая.

- Ну ты и сволочь, - протянула подошедшая сзади черноглазая. Сдернула мои джинсы и упала на колени перед величием и гением ( sic !). Неплохо.

Через десять минут мы побрели куда -то, хер знает куда, хер знает зачем, искоса поглядывая друг на друга, чуя подлянку, что вот - вот прилетит, не может не прилететь, от одного из нас. Кто бы сомневался, но первым стал снова я.

- Больше не будет чаепитий, - глядя на алчный рот спортсменки повествовал я, обнимая девку из Канады за мелкую сиську, - на хрен, лавочка прикрылась мандой и цинковым ковшиком. Теперь чисто газовка. Собакам - собачья смерть.

- А Алистер ? - Поинтересовалась теннисистка. - С хозяйкой. У нее, кстати, днюха скоро. Сто сорок лет баушке. - Она засмеялась, довольная. - Все жопой крутит.

- И чо ? - Влезла черноглазая. - Я самотык буду в себя пихать до пятиста лет. А потом стану королевой Квебека.

- А я принцем радиоактивных выселок, - поставил я точку в зарождающемся конфликте. - Вы лучше не мечтайте, а историю слушайте.

Неожиданно я повис на их руках от долбаного приступа слабости, просто обвис, как тряпочка Алины Витухновской, лисы и тетки. Спортсменка взвалила меня на плечо, громко пукнув и побагровев, черноглазая поддерживала беспомощно висящие ноги, свалившиеся кроссовки открыли мои копытца, знак и отличие любой русской свиньи, по меткому выражению дядюшки Юлиуса, оспариваемому доктором, предпочитающего крыс, славно угодивших вчера в малый капканец, не в первый раз, впрочем. Я давно заметил : при отработке заказа, бабла крысы долбят по методичкам, но, видимо, чувствуя себя полным говном, не могут  удержаться и изредка опускают хозяев и благодетелей по полной, тонко и хитро, но явно и недвусмысленно плюя в опухшие рожи знающих, как надо, пытаясь трансформироваться из крыс в белокурую бестию, чье прибытие на перрон братцев Люмьер предсказывал усатый морж Ницше, задрот и псих, свихнувший некрепкий разум мадам Гершензон. Конечно, у грызунов ничего не получалось и не может получится, кусок падали останется куском падали, хоть обвешай его орденами, хоть воткни в анус ксиву делегата, хоть обряди в серенький мундир, хоть вручи хрустальную корону еврюги Хазанова, рачьеглазого гада, успешно доказывающего тезисы святого Адольфа, снизошедшие озарением между жарким ртом Гесса и тушеной капустой саксонского баландера, с визгом и скрипом притараненной к дверям скромной хаты в крыле для особиков.

- Рци, - шепнула спортсменка, целуя меня в ухо.

День воинской славы, совпавший с днем рождества еврейской девки, залетевшей от птицы, прогрохотал, прокатился по городам и весям великой страны, снося на хер и так неустойчивое равновесие в косматых головах аборигенов, твердо знающих, что прошлое - непредсказуемо. Оно, прошлое, менялось каждые три года, неизменным был только сегодняшний день, день триумфа и роста экономики, светлый праздник торжества умалишенных, уверенных в неизбежном превосходстве Тохтамыша, чингизида и сюзерена Руси, над темником Мамаем, гнидой, бросившей верного Папая на произвол его моряцкой судьбы, вынужденного стать Розенбаумом, надеть мундир кавторанга с гитарой наперевес, посмотреть тоскливо в рыло Ходченковой и сплюнуть от восторга в сторону еще одного гения современного кинематографа.

- Ха, - я закашлялся от смеха, вспомнив новости, увиденные днем. - Там Меньшов и Безруков что - то и как - то. П... дец. Вот уроды, не хотят уйти в запой, продолжают упорно доказывать, какое они говно.

- А это кто ? - Удивилась черноглазая, развращенная Голливудом, миром демократии и чистогана, изредка снисходящего к бросанию обтерханной псами косточки в разверстые пасти деятелей культур - мультур, вовремя вспомнивших пророчество Куросавы и замастыривших очередной каловый продукт из жизни концлагерей, немцев и Высоцкой, стремной поварихи с газпромовского телеканала, вываливающего мегатонны говна на головы сограждан в яростной конкурентной борьбе с газпромовским же " Эхом Москвы ", еврейско - пидорским " Первым" и отвратным родителем " ВКонтакте", богатырями, батырами духовных битв и междусобойчиков, сотрясающих трясущиеся стены, картонной декорацией сменившие железный занавес на благо мiра и города. Содома, бля. Или Гоморры.

- Кони, - кратко ответил я, не желая углубляться в генеалогию и евгенику, зная по опыту, что через минуту я приду к выводу о необходимости поголовной стерилизации, через две вспомню Гитлера, через три буду искать кнопку пуска ракет для нанесения  превентивного ядерного удара по России, через четыре буду искать пришельцев, что сотрут с лика планеты весь вид человеков разумных, а через пять пойду смотреть порно. - Простые лошади, отчего - то посчитавшие себя культурными личностями, снимающие кино, пишущие книги, сочиняющие музыку и даже песни. Радуйтесь, девки, что вам никогда этого не увидеть и не услышать.

- Мы рады, - буркнула спортсменка.

- В - натуре, - поддакнула черноглазая.

- Я уж вижу, - согласился я, закрывая глаза. - Ладно, история останется недорассказанной, в конце концов, хер на этих Мамаев, Папаев и Димонов Задунайских. Ведь вся эта байда, включая полет Юрка Гагарина, не имеет вообще никакого отношения ни к нынешней стране, ни к народу, топчущему уставшую почву подыхающей отчизны. Несите меня туда.

Я ткнул пальцем в сторону Солнца, всходившего в центре земли.