Реалити-шоу. 01

Когда косу Смерть   прижимает к горлу, то вся прежняя жизнь проносится перед глазами.

Моя жизнь слишком быстро пронеслась, в нескольких мгновениях, полная обид на окружающих. К двадцати  восьми годам  я так ничего и не сделал, кроме глупостей.

Кто я: обиженное ничтожество, альфонс, псих, или дурак?

Наверное, всё вместе.

Обычно жизнь складывается  из четырёх этапов: желание - мысль- действие- наполнение.

Я запнулся на первом этапе, желание - «Чего Я хочу? »

Потому что больше всего хотел покоя. Мне наплевать было, что делается в мире. Как там живут другие люди – здравствуют, или умирают. Как и им наплевать на меня. Не люблю день из-за постоянного нагнетания обстановки на Земле, и за укоризненные взгляды родителей.  

Зато к ночи у меня отрастают крылья.

Ночь - любимое время суток. Поздно вечером и ночью чувствую  себя гораздо бодрее, чем днем. Мне сложно рано вставать,   долго не могу  проснуться. Поэтому днём обычно ощущаю себя не в своей тарелке. Смущаюсь от направленных на меня взглядов. А они пялятся и пялятся. Судьба наградила  ангельской внешностью, но на этом подарки её и закончились.

Про таких говорят: «Не от мира сего. Странный он, молчун с избирательным контактом».

Психолог, у которого я наблюдался, сказал маме, предварительно выставив меня за дверь, что я — абсолютный эгоцентрик. Нас в мире только 5% Интроверт, всецело сосредоточенный на себе и своих состояниях.

Секс, семья, дети, деньги, карьера, почёт и слава, даже знания — ничто  не представляет ценности.

Ваш сын асексуален, все его желания направлены в нематериальную плоскость, это подавляет сексуальное желание. Когда задаю вопрос, то не сразу отвечает. Ему требуется время, чтобы вынырнуть из себя наружу и уже тогда полноценно ответить. Отвечая,   делает паузы, задумывается, зависает.

Живому общению  предпочитает  зависание в Интернете: ему проще написать, чем сказать. Когда говорит,   то  отключается от мира образов, мира снаружи, сосредоточиваясь на звуках, словах, интонациях.

Ценит отношения с такими же, как он сам. Они понимают друг друга без слов, чего и не скрывают: «Нам приятно помолчать вместе».

Сидеть в Интернете, слушая музыку в наушниках, читать книги и размышлять – вот всё, что ему надо.

Любит уединение. Задумчивый и малообщительный.   Замкнут и  отчуждён. Лицо вашего сына  совсем не отражает эмоций. Хотя, эмоции у него ничуть не менее сильные и даже более глубокие, чем у других, только не выносятся наружу. Так что со стороны о них можно даже не догадываться.

Я тихо закипал, слушая через неплотно закрытую дверь, подобную белиберду спеца душ, за наши, причём, деньги.   Как он может знать, какой я, если я сам себя не знаю!

Уже хотел нарушить их беседу, и увести зомбированную психоштампами маму, как  следующие слова немного примирили меня с этим дипломированным болтуном:

«Вы должны обеспечить своему сыну максимально благоприятную среду: тишину и возможность уединения.

Он обязан понять  собственную природную  заданность, природные желания и  реализацию свойств».

Никому я ничего не должен, ни родным, ни близким. Нечего меня было рожать!

Ругал себя почём зря, за то, что поддался уговорам  и согласился показаться психологу.

Но и отказать  не мог, так как третий год сидел на  шее у родителей, утратив вкус к жизни.

Поначалу жизнь казалась  сказкой. Я вовсе не был тихоней,   а рос шустрым, проказливым мальчишкой. Бегал, прыгал, подтягивался во дворе на турнике и не имел склонности к чтению.

Когда вырос, то высокий рост, атлетическое сложение и красивая, яркая внешность сделала меня кумиром девчонок. Ещё со школы мне писали любовные записки и приглашали на свидание. В институте тоже пользовался успехом у слабого пола. Ценил ли я собственную популярность? Да, нет. Льстило самолюбию, не более.

Потом поступил работать в небольшую фирму. Зарабатывал неплохо, только почти все деньги уходили на кафе, да рестораны, куда я водил  приятельниц, кино, цветы и подарки.

У них совести хватало заказывать всё самое дорогое и изысканное, а мне  гордость не позволяла остановить мотовок.

Когда начался кризис, попал под сокращение. Помыкался по бирже, живя на смехотворное пособие. За работу, которую  предлагали, я брался с энтузиазмом, но там или обманывали, или платили столь мизерно, что оставаться – себя не уважать.

Стайка девушек, всегда окружавшая меня, разлетелась. Им  нужна стабильность, а не моё не определённое положение.

Друзья тоже куда-то разбежались. Остались, такие как и я – горемыки.

Попробовал травку, выпивать, но как-то не прижилось. Комп, редкие вылазки на улицу для прохождения собеседований, в магазин, да и подкачаться на спортплощадке.

Монотонная, беспросветная серая жизнь стала меняться, когда встретил Лену – преуспевающую женщину, владелицу сети маникюрных салонов.

Она тщательно скрывала  возраст и прошлое. Приехала откуда-то с Урала в лихие девяностые и быстро раскрутила свой бизнес.

Нас познакомил мой бывший одноклассник, сказав, что это мой выигрышный билет в будущее.

- Отощал немного, но по-прежнему хорош собой.   Ты ей понравишься.

Слова одноклассника оказались пророчеством.

«Красив, как бог! Адонис в одежде бедняка», - мне передали слова женщины, которой я должен был понравиться.

А это был мой парадный и единственный костюм, немного пообтрепавшийся от времени.

Впечатление не презентабельным видом не испортил.

После вечеринки, Лена повезла меня к себе.

Шикарный мерс с шофёром в придачу.

Апартаменты в престижном районе.

Каждая из комнат роскошной четырёхкомнатной квартиры больше всей нашей двушки.

Внутреннее убранство вызывало страх, как бы что-нибудь не разбить, не задеть.

Я не спец, но такое великолепие  наблюдал только в музеях.

Хозяйка, видя мою скованность, предложила выпить.

Я согласился, хотя и не употребляю алкоголь.

Она сама наполнила бокалы и с чарующей улыбкой протянула один из них мне.

Залпом выпил под её одобряющий тихий смешок.

Слегка охмелел, и от обжигающего напитка, и от близости красивой женщины.

Пусть она старше меня, пусть слегка полновата и черты лица расплылись, несмотря на труд косметологов. Искренний интерес в её глазах искупал всё. Он растопил стужу внутри меня.

Я последовал её приглашению принять душ. Уже не смущаясь, уверенно встал и пошёл освежиться в ванную. Там до потолка выложена плитка  и большое зеркало над белоснежной раковиной.

На мраморных  полочках  куча шампуней, лосьонов и всяких флакончиков, о назначении которых  не знал.

В перламутровом стаканчике только одна щётка, говорящая об одиночестве её хозяйки.

Под освежающими и бодрящими струями из душа, я думал о Лене и хотел её. Неожиданно дверь открылась, в ванную зашла она.

Извиняясь  за вторжение, принесла новенький, с только что обрезанной биркой мужской халат и зубную щётку.

Рот её приоткрылся, когда увидела моё нацеленное на неё копьё.

- Ох! – восхищённо прошептала, облизывая губы.

Зачарованно подошла, глядя на него. Мне нечего было стыдиться. Я вымахал  под 190, и мой член вполне соответствовал моему росту.

Сквозь прозрачный шёлк её пеньюара я видел большие ореолы и налитые желанием соски на крупной тяжёлой груди.  

Когда она подошла слишком близко, то подхватил её и затащил в ванну, срывая с неё прозрачный покров.

Она не сопротивлялась, собственной безропотностью поощряя меня на решительные действия.

-Я помылся, теперь тебя следует помыть, – с этими словами намылил мочалку и стал водить по зрелом, но такому притягательному телу Лены.

Особое внимание уделяя её груди  и тому месту, что между ног.

Она тяжело задышала и прильнула ко мне. Мой  жезл упёрся ей в пупок. Понимая, что дальше медлить нельзя,   приподнял Лену за сочные ягодицы и посадил её на член.

Потом мы занимались сексом уже в кровати – широкой, как бильярдный стол.

Властной и крутой бизнесвумен нравилось подчиняться во время интимной близости. Её покорность и отклик, толкали меня на новые подвиги.

Я брал её по-разному. К концу совсем обнаглел и шлёпал по Ленину пухлому заду. Она только взвизгивала и заливалась счастливым смехом.

Уснула полностью удовлетворённая, прильнув ко мне всем телом и закинув на меня полную ногу.

Так я стал любовником Лены.

Надеялся, что такая пробивная баба поможет мне устроиться на нормальную работу. Она обещала, а пока осыпала подарками.

Принимал их, чувствуя себя альфонсом. Но не принять – обидеть её. И мне не хотелось снова возвращаться в хрущёвку. Мечтал тоже пожить нормально. Я хотел хорошо одеваться, а не ходить вечно в футболке, потёртых джинсах и старой куртке.

А Лена так щедра, и ластилась ко мне, словно кошка. Вот только замуж выходить не собиралась. Бросит, когда надоем, или подыщет нового любовника.

Червячок сомнения продолжал разъедать мою душу.

Поэтому, когда однажды предложили участвовать в реалити-шоу, я сразу согласился. На кону стоял миллион.